Гарнизон

Глава 24

День сорок третий

— А вот и наши гости, — без особого энтузиазма в голосе сказал комиссар Тамас. Холанну даже показалось, что Хаукон поежился под комбинезоном.

— Да, — нейтрально — дипломатично согласился Уве, машинально повторяя жест комиссара. Коменданта и в самом деле слегка морозило, а руки чуть тряслись, поэтому Холанн радовался надетым перчаткам. Немного подумав, комендант снял маску и оставил ее висеть на ремне, решив, что достаточно привык к открытой атмосфере Ахерона.

Когда "сообщество", то есть попросту говоря банда Готала откликнулась по воксу и приняла приглашение, Тамас поставил дополнительные караулы, выбрав почти весь резерв людей, и без того невеликий. А также строго запретил всему неофициальному руководству Базы приближаться к ограде и главным воротам. Мехбосса встречали только сам комиссар и комендант базы, остальным следовало оставаться как можно дальше, под защитой лазканонов и винтовок гарнизона.

"Сникрот видел Холанна, представленного комендантом, то есть командиром выше меня" — пояснил Тамас. — "Переговоры всегда ведет самый старший, он может ничего не говорить, но присутствовать обязан. Если теперь комендант не появится, орки решат, что у нас разброд в руководстве, а это опасно".

Холанн, который уже более — менее проникся духом всеобщего параноидального милитаризма, хорошо понял суть приказа и не протестовал.

Гости приближались. Формально дело шло к полудню, и солнце предположительно располагалось в зените. Практически же небо вновь затянуло мерзкой серой хмарью, со слабым ветром. Поземка тащила плотные снежные шлейфы очень низко, не выше колен. Поэтому казалось, будто широкоплечие коренастые фигуры, приближавшиеся с севера, шагали по волнующейся воде, аки посуху, как имперские святые.

Уве на мгновение устыдился мимолетного и определенно еретического сравнения, но сразу забыл о нем. Холанн встречал в жизни только одного настоящего, живого орка, поэтому сразу вид сразу десятка зелено — серых чудищ завораживал.

— У Готала настоящая механизированная банда, — тихо пояснил комиссар, который, как обычно, был без маски. — Не Маньяки Скорости, но что‑то довольно похожее. Обычно они гоняют по пустошам на своем самоходном ломе, но к нам босс приходит пешком и с малым сопровождением. Как бы в знак уважения.

Холанн до боли в глазах всматривался в квадратные силуэты, что двигались размашистыми аршинными шагами, загребая при каждом движении сухой крупчатый снег. Все они казались одинаковыми, только некоторые чуть выше, а другие пониже.

— А на самом деле? — почти шепотом спросил Холанн.

— Что? — не понял Тамас, не отрывавший взгляд от орков.

— Они приходят как бы в знак уважения, — процитировал Уве. — "Как бы". А на самом деле?

— На самом деле он не хочет показывать нам истинное число своих бойцов и техники. А так же, быть может, готовит внезапное нападение на Волт, и "парни" уже крадутся к рву.

Холанн вновь поежился и подумал, что ему определенно нужно оружие.

Тем временем орки подошли на расстояние примерно метров пятьдесят. Теперь их можно было уверенно сосчитать — не десяток, а ровно восемь. На одной из вышек включили прицел лазканона, тончайший и одновременно контрастно — яркий зеленый луч скользнул по снегу, очерчивая условную границу. Шестеро орков без видимого приказа остановились и бесцельно разбрелись широким полумесяцем. Двое вполне целеустремленно зашагали дальше. Видимо протокол встречи договаривающихся сторон был давно оговорен и одобрен участниками.

— Если что‑нибудь начнется, — Тамас отчетливо выделил последнее слово. — Просто падайте ничком. Убежать все равно не успеете, только линию огня для пушек на вышках перекроете. Так что падайте и молитесь.

— А поможет? — уточнил Холанн, без особого смысла, просто, чтобы что‑то сказать. Очень уж целеустремленно шагали орки…

— Кто знает? — философски сообщил Тамас. — Всякое случается в нашей многотрудной жизни. Пройдем немного вперед, покажем ответное уважение и доверие.

Слово "доверие" прозвучало с невыразимым сарказмом и ядовитой иронией, тем не менее Хаукон сделал три четко отмеренных шага вперед и вновь остановился. Холанн с некоторым опозданием последовал его примеру и торопливо пояснил, стыдясь заминки:

— Снег… шагать трудно.

— Да, — согласился комиссар с усмешкой, которую с некоторой натяжкой можно было назвать добродушной. — Намело.

Теперь за спиной осталась не только укрепленная каменно — ледяная стена, но и заминированный ров. Холанн прикинул, в какую сторону следует упасть, если и в самом деле, что случится. И присмотрелся к паре орков, что уже подошли совсем близко.

Сначала комендант принял за лидера, то есть упомянутого "Готала" того, что казался выше. Но затем углядел длинные рукояти мечей (или длинных ножей?), что торчали из‑за спины верзилы, и сообразил, что это, должно быть, "Сникрот". Если только ношение таких тесаков не было модой для всех зеленых. Действуя методом исключения оставалось предположить, что Готалом являлся второй.

Мехбосс казался не слишком большим, но Холанн сообразил, что это своего рода оптическая иллюзия — босс очень сильно сутулился и оттого представлялся ниже "подчиненных", скажем, того же Сникрота. Лобастая башка (головой это назвать было трудно) сильно выдавалась вперед — вниз и казалась совсем не связанной с широченными плечами. Таким образом, хотя Готал навскидку был самое меньшее метров двух ростом, его и Холанна глаза располагались почти на одном уровне. Босс, как и его собратья, был лыс, только на самой макушке вился длинный, тощий клок волос, заплетенный в жиденькую, но длинную косичку, спускавшуюся на плечо. Косу перехватывали три кольца из золота или какого другого желтого блестящего металла.

Если Сникрот щеголял широким набором всевозможных железок на своей рваной хламиде, то босс был облачен в просторную, толстую и непривычно аккуратную накидку. Причем даже с подшитыми краями, подпоясанную обрывком каната с вплетенными золотыми и красными нитями. Широченную грудь босса перехватывали столь же широченные кожаные ремни, блестящие то ли от тотальной засаленности, то ли наоборот, от тщательной смазки для пущей сохранности. Похоже, за спиной, на этих ремнях висело нечто вроде ранца, его краешек время от времени показывался над плечами орка. На веревочном поясе раскачивались многочисленные кожаные мешочки, перемежающиеся с инструментами в проволочных чехлах. Похожие железки Холанн видел в доме у Туэрки, только у мехбосса инструментарий был ощутимо больше размерами, под его здоровенные лапы, и отчетливо грубее, скорее всего изготовленный вручную.

Теперь застопорился Сникрот, нарочито замедленными движениями вытянул из ножен за спиной длинные прямые клинки и начал расхаживать вправо — влево, злобно щурясь и поигрывая гигантскими ножами. Уве почувствовал слабость в ногах и с трудом переборол желание опереться на комиссара. А мехбосс прошагал дальше и остановился в трех шагах от людей, шумно выдохнул широченными ноздрями — горячая волна взъерошила короткие волосы на непокрытой голове Тамаса. И неожиданно сотворил странный жест — разинул широченную пасть, утробно зарычал, высунул длинный салатового цвета язык едва ли не в предплечье взрослого мужчины длиной, и махнул правой рукой — лапой, сжав кулак с двумя отставленными пальцами — указательным и мизинцем.

Холанн непроизвольно отшатнулся и наткнулся спиной на что‑то твердое — это комиссар чуть развернулся и без сантиментов ткнул, останавливая коменданта в спину твердым и острым кулаком. Уве застыл, чувствуя, что держится на ногах исключительно в силу отсутствия сильного ветра, иначе непременно упал бы. Довольный результатом орк заржал, все так же болтая длиннющим языком, похожим на носок ветроуказателя.

— Готал, не пугай моего… коллегу, — ровно и очень спокойно посоветовал Тамас.

— Не удержался, — пробасил босс орочьей банды, хлопая нижней челюстью. Его голос звучал очень низко, как будто частично уходил в инфразвук. Но при этом слова выговаривались четко, гораздо лучше, чем у Сникрота, хотя желтоватые клыки орочьего вождя торчали еще выше и дальше. — Потешный он.

— Не думаю, — все так же сдержанно сказал комиссар.

— Дело вкуса, — пожал плечами орк, при его комплекции это выглядело, словно первый этап замаха для удара. — Все равно забавный…

Подумав немного, Готал пошевелил необычно короткими ушами и дополнил наблюдение:

— И мелкий.

— Дело вкуса, — на сей раз комиссар пожал плечами, а мехбосс опять заржал, чуть тише и короче, чем прежде. Впрочем, низкий взревывающий рокот его смеха все равно колотил по ушам, как полковой барабан в патриотической пикто — постановке "Гвардия шагает в бессмертие".

— Чего хотел? — резко, без перехода вопросил Готал, внезапно оборвав смех.

— Соскучился, — сумрачно отозвался Тамас.

— Это дело хорошее, — Готал поднял руку с выставленным в назидательном жесте указательным пальцем. Холанну показалось, что желтый коготь на нем то ли обработан напильником, то ли обколот рубилом. И вообще мехбосс производил странное впечатление. Устрашающая внешность, от которой было впору падать в обморок, совершенно не вязалась с речью орка. Готал строил фразы очень правильно и почти без акцента, если закрыть глаза, то можно было подумать, будто говорит какой‑нибудь оперный певец с очень низким тембром. Кроме того, если в коротких, но памятных коменданту словах Сникрота чувствовалась ощутимая и откровенная злоба, то Готал казался… очень мирным. Странно мирным, будто к Волту действительно зашел на огонек не слишком близкий, но умеренно хороший знакомый.

— Какие новости? — спросил Тамас. Холанн подумал, что должно быть у комиссара и босса был какой‑то свой установившийся ритуал или порядок общения.

— Да все как обычно, — махнул лапищей орк.

— А как… в городе? — секундная заминка указала, что это уже не часть обычая, а вполне животрепещущий вопрос.

— Чиво, вокс поломатый? — осклабился Готал. Судя по ухмылке, искажение слов было нарочитым.

— Со связью плохо, — мрачно пояснил Тамас, и Уве ужаснулся — зачем комиссар выдает секреты? Но затем подумал, что если слухи о технических возможностях орков не врут, Готал и так знает о проблемах связи в регионе.

Орк вновь шумно вздохнул, пыхнув жаром, как хорошая печка. Хотя если принять во внимание, что он был скорее растением, чем теплокровным, нагревать воздух в утробе чудища было вроде нечему. Очевидно, ритуал закончился. пришло время предметного разговора.

— Надо акумы подзарядить, — без переходов и вступлений сообщил Готал. — И еще с десяток новых подкинь.

— Найдем, — односложно согласился Тамас.

— Отлей горючки пару черпал, — продолжил выкатывать ценник орк. Пошевелив толстыми и лысыми надбровными валиками, он уточнил, широко разведя лапы. — Больших черпал.

Надо думать, Тамас был знаком с мерой объема, поэтому молча кивнул. Готал, шевеля ушами, развел красноватые зрачки в разные стороны и задумался.

— Не наглей, — очень тихо сказал, почти прошептал комиссар, чтобы его слова достигли только ушей босса.

— Ладно, — нехотя согласился Готал, хлопая в ладоши со звуком глухого пушечного выстрела. — Тогда черпал три. С верхом.

Пока Холанн пытался представить себе емкость, в которую можно залить прометия "с верхом", Хаукон кивнул.

— Договорились.

Комиссар выжидательно уставился на босса, тот вздохнул в третий раз, чуть не сдув с головы Уве капюшон комбинезона. Ощутимо потемнело, туч стало больше. До вечера оставалось еще много времени, но казалось, будто день уже клонится к вечерним сумеркам. Сникрот продолжал жонглировать клинками, ловя их из‑за спины, по два сразу одной рукой и тому подобное.

— Парни сходятся на ваш… — Готал задумался, подбирая нужное слово. — Железный город. Много железок, много рабочки, горелки и стука. Мало охраны. Совсем нет лучков… Раньше было опасно. Щас не опасно.

Теперь, при предметном разговоре, мехбосс меньше следил за подбором слов и за речью вообще. Рычащий говор с проглатыванием гласных стал гораздо ощутимее, прибавилось жаргонизмов, которые орк, похоже, переводил на людской язык дословно, как умел, не заботясь о подборе синонимов.

… — Будут пробовать, по — первой. Тихонько. Потом набигут всей братвой, — немного подумав Готал поправился. — Не сразу. Но набигут.

Тамас молча и размеренно качал головой верх — вниз с видом предельного внимания и сосредоточенности, будто впечатывал в память каждую фразу.

— Начнут разбирать и… утилизировать, — босс с видимым усилием и не меньшим удовлетворением выговорил сложное человеческое слово. — Так что все. Приехали, человеки.

Холанн не сразу понял, что имеет в виду орк. А поняв, почувствовал, как его из холода кинуло в жар. Слишком просто, слишком буднично прозвучало в клыкастых устах зеленого босса это "все, приехали". Но хуже всего оказалось то, что Тамас ни словом, ни жестом не возразил удивительному собеседнику.

— Что на побережье? — спросил Хаукон. — Как сейнерные базы?

— Рыбные ловы? Нет больше ваших стоянищ, — без лишних слов сообщил орк. — Там же путилка в Железный город прямая и краткостоянная. Злые мелкокусаки пробежали туда и обратно без задержек и стопаря.

Пока Уве соображал, что Готал говорит о микробах, Тамас задал следующий вопрос:

— А Оранжерея?

— Ражирея? — не понял орк.

— Зелень, растения. Много, — пояснил комиссар, подделываясь под стиль собеседника.

— А — а-а… — прогудел босс. — И ее нет.

— О, вот как, — комиссар помрачнел еще больше.

— Снег, — пояснил Готал. — Она в ложбине, еще там ветра. Намело снега, много.

Орк поднял над головой руку с развернутой параллельно земле ладонью, указывая примерный уровень наметенного снега.

— Под снегом и прошли, те, вставшие, — закончил Готал. — Прокопались. А стены там — тьфу. Стекло сплошное.

Иллюстрируя сказанное, босс смачно плюнул на снег и шумно высморкался, зажав одну ноздрю большим пальцем и раздув другую так, что в нее мог свободно пройти кулак Холанна. Впрочем, сморкался орк по ветру, отворотясь от собеседников, что вероятно говорило о некоем почтении.

— Значит, Оранжерея тоже пала, — негромко подытожил Тамас.

— Точна, — согласился орк.

— Тогда к тебе есть дело.

— Давай, излагай, — по непонятной причине Готал вернулся к вежливому и правильному общению. Вообще Холанн никак не мог отделаться от ощущения, что зеленый босс в глубине своей скверной души поганого ксеноса искренне потешается над человеческими собеседниками, то выставляя себя туповатым и косноязычным громилой, то ломая шаблон.

— Мне нужна от тебя работа. Работа механика, сложная и точная. И служба.

Готал немного подумал, вращая глазами с непроницаемо черными точками зрачков. Достал из‑за пояса какую‑то тряпочку, которая оказалась аккуратно сложенной шапочкой из тонкого войлока. Орк свернул косичку, примостил ее на макушке и нахлобучил шапку, осторожно поправил головной убор.

— Зависит от условиев, — наконец сказал мехбосс. — Даром не выйдет.

— Договоримся, — пообещал комиссар.

— Ну — у-у… — Готал ещё немного поколебался. — Излагай, чего нада.

— Первое. Мне нужен шаблон для оружейного ствола. С нарезами. Для дорнирования.

— Дырку в дуле на палец или два? — без раздумий и пауз спросил орк, как о чем‑то само собой разумеющемся.

— Палец, один, — уточнил Тамас и на всякий случай дополнил. — Наш, человеческий. Могу сделать образец.

— Будто у меня вашенских пальцов нет, — пренебрежительно отмахнулся Готал. Пожевав губами и наморщив низкий покатый лоб, мехбосс осведомился:

— А зачем так сложно? Давай я тебе этих наклепаю, которые делают, — Готал издал гудящий звук, с которым взлетает транспортник. — Вжжжжжж и Бах!

— Болтеры? — удивленно спросил Тамас. — Ты и такое можешь? В смысле — здесь можешь сделать?

— Конечно могу, — снисходительно усмехнулся орочий механикус. — Я все могу, было бы из чего.

— Вот с этого и надо было начинать, — поскучнел комиссар. — И что же тебе нужно?

— Да пустяки, главное — микродвигатели, — закатил глаза Готал. — Для них целлюлозы чутка, еще концентрат пирогеля, чтобы бодяжить в прометии, ртуть…

Уве отметил, с какой легкостью мехбосс оперирует сложными словами, вспомнил, как сокрушалась Гайка насчет того, что специфическая терминология для орков — пустой звук. И подумал, чего же больше в готаловской манере мешать правильную речь с гнусавым жаргоном — природного непостоянства или специфической насмешки над людьми.

Тем временем торг продолжался.

— И благословение Бога — Императора в придачу, — довольно бесцеремонно оборвал орка комиссар.

— Думаешь, с гильзами и капсюлями вам проще будет? — усмехнулся босс.

— Не проще, — вернул усмешку комиссар. — Но их мы сможем сделать сами.

— Ну и ладно, — щелкнул зубами Готал.

Только теперь Холанн понял, что орк пытался довольно безыскусно обмануть заказчика, разжившись дефицитными ресурсами, но не вышло. Впрочем, Готал отнесся к провалу совершенно беззлобно, как к неизбежным издержкам коммерции. И, похоже, в его душе произошел конфликт механика с торговцем, причем первый безоговорочно победил.

— Ты вот, что скажи, — вопросил Готал. — Вы чего такие дурные? Всего то делов — железка потверже, две насеченных шкрябалы и крутильное жужжало. Нет шкрябал, можно протравить кислотой желоба. Криво будет, но все‑таки пулю закрутит. Ничего сами сделать не можете, даже Горка с Моркой от вас отвернутся!

— Так сделаешь? — Тамас пропустил мимо ушей укоризненную тираду босса.

— Сделаю, — коротко ответил орк и со значением добавил. — Возможно… Чего еще хотел?

— Услугу.

— Какую?

Тамас немного помолчал, то ли собираясь с силами, то ли еще раз обдумывая заказ. Тем временем ощутимо стемнело — без теней, просто все вокруг поблекло, обрело мутно — серый оттенок. А ветер, наоборот, приутих. Сникроту надоело жонглировать мечами, он воткнул их прямо в мерзлую землю, повалился в снег и начал барахтаться, с видимым удовольствием разбрасывая фонтаны снежной крупы, обтирая лапы и клыкастую физиономию. Остальные орки маячили поодаль угрожающими силуэтами.

— Я хочу, чтобы ты охранял нашу базу, — решился, наконец, Тамас. — Нес дозор и дальнее охранение. Чтобы я знал о любом, кто решится к нам приблизиться, еще до того, как тот появится на горизонте. А если это враг, то чтобы твои парни его заодно и потрепали.

Готал поскреб за ухом, подпиленные когти заскребли по шкуре так, что скрип донесся даже до ушей Холанна.

— Горючкой не отделаешься… — протянул орк с видимой неохотой, естественной или тщательно разыгранной. — Дороговато встанет. Опять же, парням надо как‑то пояснить за работенку… Даже не знаю.

— Можно подумать, ты на нас никогда не работал, — сардонически усмехнулся комиссар.

— То другое, — нахмурился Готал, продолжая скрипеть лапой по шее. — Одно дело притащить черепушек за разную полезность. Другое — вкалывать на хомосов. Тут полезностей надо много….

Готал взглянул прямо в глаза Тамасу и сказал:

— Очень много.

— Я дам тебе танк, — произнес Хаукон, и коменданту показалось, что земля уходит у него из‑под ног.

— Да ну… — вид здоровенной туши, изумленной до глубины души, был настолько гомеричен, что Холанн с трудом подавил невольную улыбку, перебившую шок от услышанного.

— Без оружия, — быстро уточнил Тамас.

Когти Готала переместились на подбородок, затем орк вытащил из‑под шапочки косичку и пожевал ее в задумчивости. Теперь стало понятно, почему коса имеет такой несчастный и хилый вид.

— Своих сдаешь, хомос? — недобро спросил орк без всякого энтузиазма. — А не проще ли нам на вас набижать с тем же танком? Ну, подождать первых ваших врагов, вторых, третьих, а потом — на то, что от вас останется? Или на других человеков?.. Нет, ты дурной, как все ваши, но не настолько… В чем подвох?

— Нет подвоха, — столь же недобро осклабился комиссар. — Чистая выгода и расчет. На танке родного орудия не будет, значит вы поставите свою шуту. С нашими лазканонами ей не тягаться, сожжем. Поэтому чтобы выкатить машину против нас, тебе надо будет выпилить миномет или пуху с навесной стрельбой и стрелять из‑за пределов прямой видимости. Достать сможешь, сможешь даже выдрессировать своих на корректировку артогня. Но вам не хватит пороха и взрывчатки, чтобы забросать Волт снарядами. Поэтому для тебя выгоднее будет вздрючить конкурентов и объединить всю орочью округу. Так что все честно — ты будешь охранять нас, а потом сможешь стать варбоссом.

— И сколько службы попросишь? — с тем же скепсисом, но одновременно и с неподдельным интересом вопросил Готал.

— Три месяца, начиная с первого врага, о котором ты нам сообщишь.

— Долго. Мне проще сделать пару набегов на Железный город и подербанить там запасы техники, — скривился Готал.

— И когда мы покинем Волт, я оставлю тебе всю базу и полтора десятка "Химер" и "Леманов", — бесстрастно произнес комиссар. — Те, что к тому времени останутся. За три месяца твои собратья только — только начнут втягиваться в бодалово с поднявшимися. А у тебя будет собственная армия с бронетехникой.

Готал где стоял, там и плюхнулся в снег могучим задом, подняв фонтан снежной пыли. Тамас с непроницаемым видом смахнул снег с волос, отряхнул плечи от белой крупы. А мехбосс, сидя, подпер подбородок одной лапой, второй начал вырисовывать в воздухе странные фигуры, будто чертил невидимые письмена. Его нижняя челюсть двигалась по бокам, а по толстой и очень короткой шее ходили волны мускулов, словно мысль оказалась слишком велика, поэтому ее пришлось глотать и пережевывать.

Неожиданно орк заржал, шумно всхрапывая и щелкая зубами.

— Хитро, — рявкнул он. — Хитро придумано. А ты умный, человек Хаукон… Дурной, как хомосы, но умный. Все верно, нечего вам тут делать… Что ж, эта драка будет не хуже любой другой. А в Железном городе, пока что пахнет скверно, чтобы соваться всей лапой, даже пальцем… Договорились. Пока что договорились, точные условия и страховку потом обсудим, я обдумаю, что и как. Кстати…

Готал вновь убрал косичку под шапку и вторично высморкался по ветру.

— Кстати, завтра хочу посмотреть на танк. Выгони его к воротам, мы с парнями заценим. И пусть там постоит.

— После первого врага, — напомнил Тамас. — И я пока не вижу ни одного.

— К закату увидишь, — пообещал Готал и прищурившись глянул на тучи, а затем уточнил. — Как раз к а — стро — но — мическому, вот. Напридумывали умных словечек…

— И откуда они возьмутся? — спросил Тамас, совершенно не удивившись услышанному мудреному слову.

— Идут, бредут, — махнул лапой Готал в сторону Танбранда, где в серое небо упирался порядком поблекший и размазанный, но все еще хорошо заметный столб дыма. — По дорожке к вам вчера покатились три фургона убеганцев, но видать не убереглись от мелкокусаков. Теперь они уже не едут, а идут. К закату дойдут.

— Пешие, значит, — быстро обдумал новость комиссар. — Дружище, а не порубить ли тебе их? То есть вам, всей братве? В порядке первого взноса за новый, хороший "Леман"?

— Ты пообещал танк, я сказал про умертвиев, — осклабился мехбосс. — Слово за слово, честно. Увижу танк, тогда уже другой разговор будет. Тогда и обсудим, что, когда, почем. А пока…

Орк неожиданно легко для такой туши поднялся и насмешливо поклонился под звон железок на веревочном поясе.

— Засим откланяюсь, малорослики, Дела ждут. До завтрева.

Готал зашагал в сторону Сникрота, с другой стороны начали подтягиваться остальные сопровождающие. Сразу три зеленых луча заплясали вокруг собирающейся группы зеленых громил, но те игнорировали угрозу.

— Стоим, ждем, — тихо выговорил комиссар. — Кажется, это не конец…

— А что еще может быть? — спросил в полголоса Холанн.

— Увидим… — неопределенно отозвался Хаукон.

Комендант взял маску и сделал несколько вдохов через нее, прижав к лицу, но не накидывая ремень на голову. Голова шла кругом, в несколько минут на Уве свалилось огромное количество информации, которую еще предстояло как‑то осмыслить. Привыкший считать и раскладывать по графам скупые и дистиллированные данные бумажной отчетности, Холанн не успевал оценивать быстро сменяющие друг друга вводные и факты. Но в целом все происшедшее очень сильно не понравилось коменданту Базы. Холанн твердо решил сразу по возвращению записать разговор комиссара и орка, разобрать по репликам и все тщательно обдумать.

Тем временем в группе орков происходило что‑то непонятное. Вместо того, чтобы уйти, они тесно столпились. Готал утробно вещал, то тыча в небо, то указывая в сторону Волта. Обращался он вроде ко всем, но персонально Сникрот начал ощутимо и зримо нервничать. Орк с ножами мрачнел на глазах и все чаще поглядывал на клинки, торчащие из земли. А Готал продолжал непонятную речь на взрыкивающем орочьем наречии. Затем он неожиданно шагнул прямо к Сникроту и заорал на него, сопровождая громкие вопли хорошо знакомыми любому человеку жестами. Весьма непристойными и очень странными в исполнении зеленого гиганта.

— Никогда этого не понимал, — буркнул Тамас. — Они бесполые, но при этом обвинение в сношении с человеком для орка есть самое тяжкое оскорбление. Сейчас Готал кинул такую предъяву Снику.

— Сношения с кем… — спросил Холанн машинально и осекся.

— С вами, мой друг, персонально, — искренне ухмыльнулся Тамас. — Впрочем, если быть точным, лидирующую, так сказать, роль исполняли вы.

— Ой, — пискнул Уве враз севшим голосом.

Сникрот тем временем в полной мере осознал услышанное и взорвался яростным гневом. Несколькими резкими движениями он порвал на себе хламиду с кольчужными обрывками, расшвырял клочки вокруг и заорал в ответ с такой силой, что даже Тамас невольно прикрыл уши.

— Все ясно, — заметил Хаукон, повысив голос, чтобы быть услышанным на фоне диких воплей. — Похоже Сникрот был чем‑то вроде оппозиционера в банде Готала, и наш мехбосс решил избавиться от проблемы заранее. Прежде чем сообщить парням, что теперь они поработают на Волт напрямую.

— Избавиться? — через силу пробормотал Холанн. — А как? Криком?

Тамас не ответил, потому что механика разрешения конфликта властной пирамиды в банде разворачивалась быстро и очень наглядно. Орки раздались в сторону, выстраиваясь в подобие редкой цепи, кругом. Готал и Сникрот остались в центре. Мехбосс помахивал короткой и толстой палицей, отполированной до блеска широкими лапами. Навершием орудию служила здоровенная шестерня, насаженная на рукоять, как на ось. Оппонент босса дорвал скудное одеяние, схватил ножи и проорал короткую кричалку.

— Ненавижу тебя, Готал, — перевел комиссар.

Мехбосс ответил сходно — короткой, ритмичной фразой. Ее Холанн понял и без перевода Тамаса.

— Ненавижу тебя, Сникрот!

И без дополнительного разогрева противники бросились друг на друга.

Уве уже знал, что орки очень сильны. Понял, что они могут быть весьма умны. Но никак не мог предположить, что зеленокожие могут быть быстры. Он ожидал, что здоровенные туши станут передвигаться под стать габаритам — степенно, неспешно, нанося редкие, но тяжелые удары. А вышло совсем не так.

И Готал, и Сникрот двигались с такой скоростью, что в первые несколько мгновений Холанн даже не понял, что бой уже начался и идет вовсю. Две размытые в движении тени метнулись друг к другу. Звонко и страшно лязгнул металл, словно погребальный колокол, звонящий по усопшим. Снопы искр ударили ввысь и по сторонам, сверкнув подобно крошечным солнцам. Уве пару раз моргнул, а бойцы уже разошлись, тяжело дыша, сжимая оружие. Сникрот ощутимо клонился набок, прижимая локоть туда, где у человека находится печень. Готал дергал одним ухом, второе клинок противника срезал вровень с черепом. Рана сильно кровила зеленым, но мехбосс или не заметил урона, или не придавал ему значения.

Сникрот зафыркал, заурчал, как огромный кот, только лысый и зеленый. Он сделал несколько круговых замахов, а затем принялся угрожающе точить ножи друг о друга, вопя в сторону босса. Скрипел металл, так мерзко и противно, что у людей заломило зубы. Искрило как от дуговой сварки, мириады звездочек срывались с клинков и рассыпались вокруг, шипя в затоптанном снегу. Готал внешне никак не реагировал, только выставил вперед нижнюю челюсть, словно ящик, и пригнулся еще ниже, будто собрался встать на четвереньки.

И вновь враги ринулись в бой без видимого сигнала. То ли так полагалось по какому‑нибудь орочьему ритуалу, то ли оба бойца нарвались на одинаковый встречный прием — выглядело это как взаимный таран. Зеленые громады на всем ходу врезались друг в друга лбами, да так, что треск донесся даже до рва, опоясавшего Волт. Уве невольно присел, ожидая видимого эффекта хотя бы в виде проломленных голов. Но то ли черепа у орков обладали прочностью броневой стали, то ли мозги отличались сказочной удароустойчивостью — внешних повреждений комендант к ужасу своему не заметил. Встряхнув лобастой башкой Готал махнул палицей крест — накрест, наступая быстрыми семенящими шагами. Ноги у мехбосса казались коротковатыми, но перебирал он ими со скоростью многоножки из вентиляционных труб. Сникрот отступал, парируя выпады босса и атакуя в ответ. Но, похоже, пропущенный в самом начале удар сказывался на подвижности, да и лобовое столкновение даром все‑таки не прошло. Движения мастера ножей чуть замедлились, он перешел к обороне. А Готал лишь наращивал темп атаки.

Сникрот кое‑как выдержал натиск и контратаковал. Удар, еще удар… От одного Готал уклонился, вновь поразив Холанна текучей быстротой и плавностью движений. Второй выпад босс принял на шестерню, от которой при этом отлетел один из зубцов — с такой яростью рубанул Сникрот. А затем Готал без всяких затей пнул врага в грудь. Удар был прост, но технически выполнен идеально, впрочем, Уве этого не понял бы, даже если бы заметил. А заметил он то, что туша Сникрота взмыла в воздух и отлетела метра на два, размахивая всеми лапами, вхолостую молотя по воздуху порядком иззубренными клинками. Мастер ножей рухнул и пропахал в снегу широкую борозду, а мехбосс уже завис в догоняющем прыжке, занося палицу.

Сникрот то ли начал сдвоенный удар навстречу смерти, то ли попытался закрыться скрещенными клинками. Но у него не вышло ни то, ни другое. Палица Готала снесла преграду и врезалась в центр груди поверженного. Сникрот захрипел на длинном выдохе, выронил один из мечей, вторым попытался достать убийцу, почти достал. Но только "почти".

Мехбосс пошел кругом, раскачивая своей жуткой дубиной, рыча страшно и низко, на одной ноте. Сникрот хрипел и сипел, слабо колотя конечностями по земле и снегу, пытаясь хотя бы перевернуться на бок, но безуспешно. Готал поднял палицу и шагнул вперед.

Холанн невольно закрыл глаза. Когда же открыл, все закончилось.

Тамас хмыкнул и Уве взглянул на спутника. Комиссар взирал на поле боя с выражением странной смеси не слишком живого любопытства и сдержанного одобрения на бледном от природы лице. Готал вознес к небу палицу, густо обляпанную зеленым, и победно заревел. Холанн сначала вспомнил невероятную быстроту схватки. А затем — запись в личном деле комиссара насчет рукопашных схваток с орками…

О, Бог — Император, полсотни подтвержденных боев… с этими чудовищами…

Уве осенил себя аквилой в суеверном ужасе. И подумал, что разжалованный комиссар — не тот человек, которому стоит задавать вопросы относительно сомнительного договора с мехбоссом.

— Возвращаемся, — отрывисто бросил Хаукон. — Сегодня еще многое надо успеть.