Тикающие Часы не оглянулся. Он полз к топтеру по высокой траве, провода в нем искрились, темная жидкость текла. Янмей провожала его взглядом.

Нацуко приподняла брови.

— Ты была права.

Ю улыбнулась ей.

— Тебе стоит чаще это говорить.

— Если только ты будешь права чаще.

Тикающие Часы добрался до топтера и залез в кабину. Он нажал рычаг, двигатель загудел, из трубы в воздух вырвался пар. Янмей повернулась и пошла к Ю и Нацуко.

— Ты была чудесна, — сказала Ю.

Янмей скривилась, теребя кинжал в боку. Она решила оставить его пока что там.

— Надеюсь, намек был понят, — сказала она. — Фуюко остается со мной.

Нацуко заворчала, но не спорила. Она была богиней, но даже она не осмелилась спорить с Янмей. Ю не могла одолеть ее и не хотела пытаться.

— Нужно осмотреть… — начала Ю. Она посмотрела мимо Янмей на Тикающие Часы и его топтер. Устройство убийцы из Кохрана шумело, выпуская дым, но лопасти не двигались. Он выбрался из кабины и прыгнул к боку топтера. Он сел на выступ на боку, и все стало двигаться вокруг него.

Ю, Нацуко, Янмей и Ком смотрели с шоком и ужасом, как топтер ожил вокруг Тикающих Часов. Сияющие черные металлические трубки потянулись, как палочки, из топтера и стали чинить его на месте. Новые части оторвались от топтера и прицепились к его броне. Его сломанную ногу оторвало, ее заменили новым металлическим цилиндром намного больше. С массой щелкающих шестеренок, шипением пара и звоном металла топтер разбирал себя и строил убийцу из Кохрана.

— Черт, — сказала Ю.

Нацуко кивнула, раскрыв рот.

Когда прибор перестал гудеть, остался только скелет топтера. Тикающие Часы встал и медленно и тяжело шагнул вперед, проверяя новую форму. Он был теперь выше, будто великан с мышцами и новой металлической броней. Его руки и ноги были толстыми, как стволы деревьев, а грудь выпирала. На его спине была металлическая бочка с трубками, тянущимися по его рукам и ногам. Кровавый Двигатель. Тикающие Часы сделал два шага вперед, его ноги придавливали траву. Он сжал кулаки, ударил ими с дождем искр.

Янмей вздохнула, ее плечи опустились. Она глубоко вдохнула и шагнула вперед, чтобы встретиться с переродившимся Тикающими Часами.

— Бей по трубкам, соединенным с бочкой на его спине, — сказала Ю. — Если сможешь их разрезать, возможно, он будет обезоружен.

Янмей сделала паузу.

— Возможно?

— Я надеюсь, — сказала Ю. Двигатель не выглядел так хрупко, как те, что были на солдатах Кохрана.

Янмей шагнула вперед, чтобы снова сразиться с Тикающими Часами. Ю рассыпала опилки на земле вокруг них. Вряд ли это поможет против такого монстра, но она могла подготовиться только так.

Янмей побежала, и Тикающие Часы стоял. Она ударила по нему нагинатой в выпаде изо всех сил. Тикающие Часы был теперь слишком крупным, чтобы уклониться. Он поднял руки, и клинок с лязгом металла вонзился в его новые перчатки. Тикающие Часы не сдвинулся. Он толкнул вперед, отбросил Янмей на траву. Она покатилась, вскочила на корточки, прыгнула вперед снова, ударила влево, потом вправо. Тикающие Часы останавливал удары руками. Искры и кусочки металла летели в воздух, но ущерба было мало. Он взмахнул кулаком быстрее, чем позволял его размер, и Янмей едва уклонилась. Он замахнулся снова, и Янмей отскочила, взмахнула нагинатой и ударила по грудной пластине убийцы концом с цветком. Металл скрежетал, Ю скривилась. Пластина была слабым местом его брони. Если Янмей пробьет защиту, ударит по трещине там, может, она пронзит сердце убийцы. Если оно у него было.

Тикающие Часы заскулил и отпрянул на шаг, но его рука вытянулась, и Янмей была слишком близко, чтобы отпрянуть. Он сжал кулаком ее плечо и стал давить на его. Ее крик пронзил поле, словно разбил стекло. Тикающие Часы поднял другую ладонь, и Ю увидела искру огня, сияющую под его кулаком. Из трубки на его запястье вылетел огонь, и Янмей загорелась, как факел.
















Глава 31


— Нет! — выдохнула Ю и шагнула вперед, словно как-то могла помочь Янмей. Но даже если она могла отбиться, было поздно.

— Черт, — сказала Нацуко.

— Ты можешь что-то сделать? — Ю безумно разглядывала ее лицо. — Ты…

Нацуко просто покачала головой. Конечно, нет. Ничего не поделать.

Тикающие Часы держал пылающий труп мгновение, а потом отбросил в сторону и посмотрел на Ю. Ю знала, что должна что-то сделать, попробовать. Даже если просто запрыгнуть на коня и уехать. Но она не могла отвести взгляд от пылающего тела Янмей, ее броня угольками взлетала в воздух. Ю знала женщину меньше дня, но ощущалось как годы. Янмей видела боль, которую скрывала Ю, не осуждала ее, только сочувствовала. И она умерла, защищая ее, защищая Фуюко. Еще пешка в состязании богов.

Тикающие Часы гулко шагнул вперед, потом еще. Он двигался медленно, может, из-за крупного металлического тела, может, потому что ожидал ловушку. Ю вытерла слезы, ощутила, как ее потянули за руку. Нацуко смотрела на нее.

— Беги, — сказала богиня. — Я его замедлю.

Ю покачала головой.

— Тебе нельзя в это лезть. Это против правил.

— Если ты умрешь, я все равно проиграю, — сказала Нацуко. — Можно хоть попробовать.

Ю не знала, были ли у нее силы на бег. Тикающие Часы нашел ее дважды, найдет ее снова. Она посмотрела на него, чудище из механизмов и человека, и сосредоточилась на трещине на его грудной пластине. Вот бы ее использовать. Может, опилками. Но нет, им не хватит сил пробить металл, даже с трещиной. Может, обломком меча. Он остался в приюте, но он разрезал небеса и землю, так что…

Она пыталась придумать ход и чуть не пропустила движение за Тикающими Часами.

Горящее тело Янмей двигалось. Она встала на колени, трава горела под ней. Янмей поднялась. Она была костром. Ее одежда слетала пеплом и золой. Ее волосы были распущены, шнурки на них сгорели, и они развевались вокруг ее головы, будто темные вены в огне. Ее глаза были черными дырами среди огня. Она несла нагинату, и та тоже горела, древко шипело в ее хватке. Янмей горела, но не падала.

— Как? — прошептала Нацуко.

— Это техника рода, — сказала Ю. Она помнила, что Янмей говорила о своем отце. — Это техника Пылающего Кулака! — бандит мог зажигать свои кулаки, обмотанные цепями в масле, и не страдать от ожогов. Янмей унаследовала технику, но не только ее кулаки горели. Вся она. Техника в ней была сильнее, чем у ее отца. Она была сильнее него!

Тикающие Часы замедлился, поняв, что что-то было не так. Он оглянулся, и Ю услышала, как он охнул за маской.

Горящее тело Янмей село на корточки, ее темные глаза были полны злобы. Ю застыла.

— Мы не закончили, убийца, — прошипела горящая женщина. Она бросилась вперед быстрее, чем раньше, огонь тянулся за ней. Тикающие Часы едва успел поднять руки, и нагината Янмей проехала по ним, обжигая металл, угли били по его лицу. Убийца потянулся к Янмей, но она прыгнула в сторону и ударила снова, оставила брешь в броне Тикающих Часов, потом с другой стороны, и каждый раз отскакивала, не давая ему парировать.

Они танцевали в бою. Янмей была мерцающим огнем, била с силой, Тикающие Часы шатался на траве, отчаянно пытался удержать ее перед собой. Но она все еще не могла остановить убийцу. Сколько она могла гореть?

— Бочка на его спине, — крикнула Ю. — Целься в бочку.

Янмей взглянула на нее, черные глаза посмотрели в глаза Ю. Ю видела ее оскал в огне, ее гнев был горячим, как ее огонь.

Тикающие Часы попытался использовать отвлечение Янмей. Он бросился вперед, широко раскрыв руки, готовый схватить горящую женщину. Каким бы горячим ни был огонь, под ним были кожа и кости. Он мог раздавить ее. Янмей не уклонилась, а прыгнула вверх и перелетела через крупного убийцу сияющей дугой. Она приземлилась, трава шипела под ее ногами. Янмей ударила, клинок нагинаты разбил металлическую бочку, древко догорело и рассыпалось. Темная жидкость полилась из дыры в бочке убийцы, попала на огонь Янмей и загорелась.

Тикающие Часы взорвался.

Взрыв отбросил Ю на задницу. В ушах звенело от шума, пятна появились перед глазами. Огонь и дым поднялись в воздух, и верхняя половина тела Тикающих Часов рухнула на траву шипящей массой металла с паром. Нацуко стояла там. Взрыв не задел ее. Она посмотрела на огонь, который был Янмей, лежащей на траве и не двигающейся.

Ком поднялся на ноги, фыркнул, топнул и опустил голову, стал жевать траву. Большой убийца из металла взорвался, но лишь ненадолго прервал прием пищи коня. Ю встала, держась за него, и Ком взглянул на нее и стал нюхать ее одежду.

— Он мертв? — спросила Ю. Ее голос звучал приглушенно, словно она говорила за дверью.

Нацуко медленно покачала головой.

— Они оба живы, — ее голос тоже был приглушенным.

Ю пошла вперед, все плыло перед глазами, ноги не выдержали под ней. Она схватилась за плечо богини. Та не дрогнула. Ю закрыла глаза, кружение прекратилось, и она встала прямо.

Нижняя половина Тикающих Часов была дымящимися развалинами, сидящими на дне выжженного кратера в земле. Осталось не так много, и каждый кусок казался механизмом, а не человеком. Его верхняя половина не была лучше. Она была еще живой, но едва держалась за то, что осталось от него. Одна рука пропала, была разбитой, а другая была изогнутой и обгоревшей. Его ладонь вяло впивалась в землю, он пытался подползти к топтеру. Судя по виду устройства, оно не сможет уже улететь.

Огонь поднялся в ночи в дюжине шагов от него, Янмей встала на ноги. Она еще горела, темные волосы развевались в жаре, нетронутые огнем. Ее глаза были холодными в огне. Она шагнула вперед, трава горела под ней.

— Он мертв? — спросила она.

— Почти, — сказала Ю. Она ощущала жар Янмей в нескольких шагах от нее. — Он уже не опасен.

— Хорошо, — выдохнула Янмей. Огонь угас, и она упала на четвереньки. Она была голой, ее одежда сгорела, а от кожи поднимался пар в холодном воздухе. Ю поспешила помочь, но Янмей покачала головой. — Нет! Обожжешься. Мне нужно… остыть.

Ю кивнула и попятилась, глядя на Янмей. Трава шипела под ней, сгорала. Ее кожа была красной, но не обожженной, и старые шрамы, оставленные отцом, выделялись. Ее плечо было в крови там, где Тикающие Часы схватил ее, и рана от кинжала в ее боку все еще кровоточила.

— Мы должны… добить его… в этот раз, — сказала Янмей, встала на ноги. Она обняла себя, но Ю была уверена, что если бы они укрыли ее халатом или одеялом, они загорелись бы.

Рука убийцы все еще двигалась на земле. Не хватало двух пальцев, и в руке не было сил. Может, он переживет ущерб. Ю не знала, сколько человека осталось в этом механизме, но они не собирались оставлять ему шанс.

Ю вытащила из кармана кинжал Тикающих Часов. Было логично, что они убьют Тикающие Часы его же оружием.

— Дай его мне, — сказала Янмей. — Это был мой бой. Он должен умереть от моей руки.

Ю кивнула и развернула кинжал, протянула рукоятью к Янмей. Она ощущала жар от женщины, когда та шагнула ближе. Янмей взяла кинжал и подошла к Тикающим Часам.

— Ты хорошо бился, — сказала она, открыла поврежденную грудную пластину кинжалом. Внутри билось сердце, соединенное с трубками и окруженное шелковой подушкой. — Теперь отдыхай.

Нежность, которую Янмей проявила к убийце, вызывала у Ю неловкость. Она теребила лохмотья, ее ладонь задела что-то холодное, твердое и гладкое.

— Постой! — крикнула Ю, когда Янмей занесла кинжал над сердцем убийцы. — Я хочу кое-что попробовать.

— Я уже дала ему поблажку, — утомленно сказала Янмей, — это чуть не стоило нам всего.

— Это не поблажка, — Ю опустилась у головы Тикающих Часов. Его ладонь бесполезно трепыхалась, и Янмей схватила ее. Она рывком оборвала последние провода и отбросила конечность. Глаза убийцы двигались за треснувшими очками, его дыхание стало быстрым, со свистом. Он умирал, помогали они ему или нет. Ю сорвала очки с его лица. Его глаза были голубыми, как небо после жестокой бури, кожа вокруг них была коричневой, старой.

Ю вытащила зеркало из кармана и заглянула в него. Девочка сидела на земле, кимоно смялось под ней. Она скучала, но когда посмотрела на Ю, она улыбнулась. Не злобно, просто дико и по-детски.

— Надеюсь, это сработает, — сказала Ю зеркальцу, не зная, слышала ли ее девочка. Она развернула зеркало и подняла его перед глазами Тикающих Часов. — Теперь, Янмей.

Янмей вонзила кинжал в сердце убийцы из Кохрана, и Тикающие Часы умер с последним рокотом.





























Глава 32


Ю затаила дыхание, ждала, что что-то случится. Она взглянула на Янмей, но женщина лишь пожала плечами. Она оставила нож в сердце убийцы и встала, сжимая себя от холода. Ю перевернула зеркало и увидела Тикающие Часы, уже не сломанного и умирающего, на траве. Он поднял голову и увидел Ю, выстрелил в нее из пистолета. Она увидела вспышку, но ничего не случилось. Он был заперт в зеркале. Мертв. Ёкай. Как девочка до этого.

Нацуко кашлянула, и Ю обернулась. Старая богиня стояла над девочкой из Ипии в черном кимоно. Сработало! Кира Мирай сидела перед ними вне зеркала, поймавшего ее. Ю не знала, что именно это означало. Она освободила девочку или мстительного духа? Ю не знала правила этой игры.

Кира посмотрела большими глазами и улыбнулась Ю. Девочка пугала ее из того зеркала, пыталась заставить ее убить себя, и Ю выпустила ее. Теперь, пока она думала об этом, она задалась вопросом, хорошо ли поступила. Кира поднялась на ноги и побежала к Ю. Ю неловко замерла, а девочка врезалась в нее. Ю отшатнулась, но Кира крепко обняла ее.

— Спасибо-спасибо-спасибо-спасибо, — лепетала девочка, уткнувшись лицом в одежду Ю.

— Что случилось? — спросила Янмей.

Ю вдохнула, чтобы ответить, но выдохнула.

— Может, стоит обсудить это за чаем, — она улыбнулась. — Когда ты оденешься.

Они вернулись в приют. Май была с детьми, они вели себя как можно тише. Ю думала оставить Киру с ними, пока она обсуждала ребенка с Янмей, но не была уверена, кем была девочка, и не хотела оставить опасного ёкая с невинными детьми. Она взяла Киру в гостевой домик с собой и усадила за стол. Янмей ушла в другую комнату, чтобы одеться. Ю налила чай, пока Кира болтала о том, как скучно было в зеркале.

— У меня были друзья, — сказала девочка. — Они приходили, и мы играли, пока мама работала на кухне с другими взрослыми. Камейо не любила меня, она думала, что пела лучше, но мы все знали, что она не могла держать ноту дольше двух секунд, и… — она сделала паузу и надулась. — Они все уже мертвы, да?

— Да, — сказала Нацуко и похлопала колено девочки. Ю видела, как Кира вздрогнула. Старая богиня почти не сводила взгляда с девочки. — Ты умерла восемьдесят два года назад, Кира.

Девочка печально улыбнулась.

— Прошу, зовите меня Мирай. Мои друзья зовут меня Мирай.

— Мы — не твои друзья, — сказала Нацуко.

— Но могли бы быть, — быстро сказала Ю. — Я буду рада звать тебя другом, Мирай.

Девочка улыбнулась так широко, что в комнате стало светлее.

— Ты слышала мое пение, — сказала она, темные глаза смотрели на Ю. Было что-то жуткое в этом взгляде, ее глаза были слишком темными. — Мне очень жаль, что я, кхм, пыталась тебя убить.

Ю вернулась к столу с чаем и опустилась на колени.

Янмей вернулась в чистой одежде, из-под воротника виднелся бинт.

— Кто-нибудь объяснит?

Нацуко закатила глаза и фыркнула.

— Девочку убили восемьдесят лет назад, пока она смотрела в зеркало. Она вернулась как ёкай, запертый в зеркале, пока она не заманит обманом другого дурака умереть, глядя в зеркало на нее, чтобы он поменялся с ней местами. Думаю, Бату предложил ей сделку — поменять зеркала, дав ей шанс на свободу.

Мирай нахмурилась и поджала губы.

— Не помню.

— И ты ее освободила, — сказала Янмей. — Зачем?

Ю задумалась. На этот вопрос ей было сложно найти ответ.

— Ты помнишь, как ты умерла? — спросила она у девочки.

— Нет, — сказала Мирай. — Я… — она нахмурилась, в темных глазах выступили слезы. — Нет. Но было больно. И нечестно. Я не хотела умирать. Что-то было на моей шее и… я не хотела умирать. Не хотела… — слезы полились. Ю не знала, что делать, а Янмей обняла девочку, нежно гладила ее волосы. Мирай напряглась, но вскоре расслабилась, сжала одежду Янмей, пока всхлипывала.

Ю решила рассказать Янмей о смерти девочки наедине. Если Мирай не помнила, то это было к лучшему. И если она помнила, никто не мог помочь ей с травмой лучше Янмей.

— Я освободила ее, — сказала она, — потому что это была невинная жизнь в обмен на жизнь в крови. Мир лучше без Тикающих Часов, и он лучше с Мирай в нем.

— Она все еще ёкай? — спросила Янмей. Ю видела, как девочка напряглась в руках женщины.

— Да, — сказала Нацуко. — Унгакьо вне зеркала будет жить и умрет как смертная. Она теперь человек и дух, — богиня потерла виски. — Только она может решить, что это означает.

Янмей посмотрела на Ю.

— Я возьму ее. Хейва учит детей, как Мирай, которым некуда идти, и которые не понимают свою силу, — Ю была рада. Она надеялась, что Янмей примет девочку. Она освободила Мирай из зеркала, но не знала, что еще делать с ней.

— Ты заберешь и Фуюко? — прошептала Нацуко.

— Конечно, — сказала Янмей.

— Уверена? — спросила Ю у богини. Фуюко был не просто братом Нацуко. Он был богом и артефактом Нацуко. — Он не нужен, чтобы победить Бату?

Нацуко взглянула на Ю. В морщинах на ее лице было горе. Она пожала плечами.

— У нас артефакты Сарнай и Тикающих Часов. Четыре было в устройстве, на котором он прилетел. Итого восемь. Этого хватит, — она сделала глоток чая. — Мой брат уже не бог, Бату лишил его этого вместе с воспоминаниями, и он вернет их, только если я сдамся. Я могу или спасти брата и бросить мечту, за которую он боролся, или пожертвовать им, чтобы эта мечта сбылась. Он хотя бы с этой женщиной. Я знаю, что он хорошо защищен.

— Клянусь, — сказала Янмей. — Говоришь, Фуюко уже не бог, но, как и Мирай, он не совсем смертный.

— Нет, — сказала Нацуко. — Он не смертный. Я не знаю, что это значит для него.

— У него будет дом в Хейве, — сказала Янмей. — Обещаю.

Нацуко кивнула, и Ю взяла богиню за руку и сжала ладонь. Нацуко не отпрянула.

Слов было мало после этого. Была середина утра, когда Ю попрощалась с приютом, Мирай и Янмей. Женщина спасла ее, она заслуживала многого. С новыми припасами для последней части путешествия и восемью артефактами богов Ю забралась на Кома и продолжила путь к Длинной горе.












Глава 33


Длинная гора росла вдали, тянулась на горизонте, а Ю заканчивала свои шахматные фигурки. Одна за другой они принимали облик в ее руках, и она наделяла деревянные статуэтки своей ци при каждом движении ножиком. Ли Бана она закончила первым. Слепой Глаз Бан, теперь его узнают таким. Она дала ему широкую улыбку и позу героя, булава лежала на его плече. Случайная вмятина на животе была раздражающим изъяном, но она решила, что все лучшие фигуры были с парой изъянов. Ли Бан будет ее шинтеем, который движется только прямо, прочная основа любой атаки.

Дальше был Вор, двигался уникально, всегда вперед и в сторону. Ю думала сделать им Фана. Он подходил к роли вора, конечно. Но он украл у нее, а ей нужны были верные фигуры. Так что она вырезала Кома из бруска дерева. Конь был старым, всегда голодным, и воняло от него ужасно. Но он был верным и трудолюбивым, а его молочные глаза были удивительно хитрыми. Она вырезала его, как он хотел бы, с опущенной головой, ищущей еду на земле.

Монахом Ю сделала Ревущего Тигра в его керамической броне, украшенной волнами, головами рычащих тигров, выскакивающих из воды. Она сделала его сидящим, дао был в руке, вонзенный в землю, другая ладонь была на колене. Он был готов встать и броситься в бой. На его спине было темно-красное пятно от крови Ю, впитавшейся в дерево. Еще изъян на идеальной фигурке. Он был странным выбором для Монаха. Но Монаха часто первым выпускали завоевывать поле боя, и это подходило генералу.

Она какое-то время выбирала Героя. Возможно самую сильную фигуру в игре, которая могла двигаться во все стороны, пересекать любое расстояние. Достаточно сильная, чтобы ударить глубоко в сердце территории врага, но важная, чтобы сохранять ее до абсолютной необходимости. Ю выбрала Янмей для фигурки, и по пути от приюта к Длинной горе она много часов решала, в какой позе будет Янмей. Она была добрым учителем, заботилась о детях, защищала их от вреда, перечила даже богам. Она была воином с нагинатой в руке, броней на груди, и ей хватило сил одолеть легенду. И она была огнем, пылающим потоком пламени, дочерью Пылающего Кулака, сильнее, чем он был. Ю знала, какую форму предпочтет Янмей, но вырезала ее как воина, с выцветшей кольчугой, сжимающей нагинату в обеих руках.

Оставалась только ее фигура, ее император. Она начала вырезать себя в Бан Пинь. Лохмотья, ладони в скрытых карманах, шляпа на голове. Она думала над лицом какое-то время. Какое лицо дать своей фигурке? Дайю Линсен, какой она была раньше. Или Ю, какой она стала. Она выбрала Дайю Линсен, Искусство Войны, с целой маской. Она причинила боль, но бабушка дала ей дар и проклятие. Она научила ее, как жить в этом мире. Дала ей мудрость видеть за ложью и правилами, технику для защиты. Она дала Ю Стального Принца.

В день, когда Ю встретила принца, на нее напали бандиты. Ее прогнали люди, которых она никогда не считала семьей, оставив ей только одежду на ней и наследие, которое было ей велико на несколько размеров. Она брела днями бесцельно, оплакивая свою судьбу, а потом наткнулась на лес Цинь. Там они ее нашли. Шестеро в лохмотьях и с дубинками и копьями в руках, желали забрать что-то у кого-то. Многие становились бандитами, чтобы выжить. Другие желали причинять боль. Они напали на нее не ради ее вещей, ведь у нее их почти не было, а ради трепета. Ю отбивалась, как могла, но она еще не вырезала свои первые шахматные фигуры, и она все еще была новичком в технике. Она оставила вещи с бандитом, которого ранила в руку, и побежала к краю леса. Они были быстрее и легко ее догнали. Но когда они бросили ее на землю, мужчина в серебряной броне вырвался из леса, размахивая большим мечом. Бандиты погибли за мгновения. Стальной Принц повернулся к Дайю с улыбкой со шрамом. Он поднял ее и отнес к ее вещам. Шахматная доска еще была там, внутри скрывалась маска Искусства Войны с фигурами, но все остальное забрал бандит, руку которого она пронзила. Дайю заплакала, была безутешна и в шоке, и Стальной Принц повел ее в свой лагерь.

Он утихомирил ее, опустив шахматную доску, расставив фигуры. Дайю очнулась от ступора и стала играть с ним. Они сыграли двенадцать раз, и она каждый раз побеждала. Дайю медленно нашла утешение в мужчине, разговорах с ним, его доброте. Они говорили за шахматами, за вином, за костром и едой. Внутри принца был неугасимый огонь, жажда справедливости. Свергнуть Императора Десяти Королей с трона, но не забрать его себе, а освободить людей Хосы от мира меча. У него была дюжина солдат тогда, даже не армия. Он был идеалистом. Но другие хотели идти за ним. Были готовы погибать ради него. Дайю влюбилась. Не в мужчину, а в идею. В то, что он представлял и, как она понимала теперь, в его желание. С первого дня Дайю знала, что Стальной Принц будет воевать. Поднимет армию и поведет против врага. Ему было суждено воевать, хоть он не знал, как. Он был хорошим воином, но ничего не знал о движениях отрядов, поставках припасов, тактиках или стратегии. Люди были готовы идти за ним в ад, воевать с бессмертным императором, но он не хотел, чтобы хоть один погиб из-за него. И потому он мог проиграть. Потому он был обречен на поражение. Без ее помощи. Если она не примет наследие, которое в нее вбила бабушка. Если она не станет Искусством Войны.

Маска была его идеей. Только она и набор для шахмат пережили атаку бандитов. Стальной Принц не знал сначала, кем была Дайю, кем была ее бабушка, но видел в ней возможность. Она была умелым стратегом, он это понял по их разговорам во время игры, и он считал, что, если она будет в маске, они скажут другим, что она была Искусством Войны, которая вернулась помочь им бороться, и другие слетятся не к нему, а ради его дела. Ради их дела. Он был прав. Он всегда был прав насчет сердец людей. Как она всегда была права насчет их разумов. С его лидерством и ее стратегиями их отряд рос, и они побеждали в каждом бою. Он смеялся, когда два года спустя она рассказала ему правду о том, кем она была. Он рассмеялся, посмотрел на звезды и сказал, что это была судьба.

Ю вырезала свою фигурку с маской Искусства Воина на лице, целой. В память о женщине, которая изменила ее жизнь. И напоминание, что даже Искусство Войны была фигурой в игре. Но Ю не была фигурой. Она была игроком.

* * *

У основания горы была маленькая деревня, чуть больше дюжины домов, сгрудившихся вкруг ручья, который стекал со снежной вершины Длинной горы. Это была деревня хранителей, они проводили жизни, поднимаясь на гору и заботясь о тысяче храмов на ее склонах. По легенде, каждый бог, живой или мертвый, имел храм на Длинной горе. Духи тоже, если были важными, имели храмы. Некоторые были роскошными, украшенными резьбой, не портящиеся со временем и от погоды. Другие были разбитыми, пострадавшими случайно или намеренно. Боги бились между собой, духи бились между собой. Они были готовы обезобразить храм противника, если это давало преимущество в силе. Но хранители были нейтральными. Они ухаживали за всеми храмами бесстрастно. В старину не было профессии почетнее этой, но нынче хранители были забыты теми, кто был важен. Но они все еще выполняли свою работу. Без благодарности, забытые, но верные.

Ю соскользнула со спины Кома, подходя к деревне, и конь радостно заржал и опустил голову, чтобы поймать пучок травы.

— Потому ты так воняешь, — сказала Ю коню. — Ты постоянно ешь, — зверь тряхнул хвостом, и Ю попятилась, ожидая, что конь выпустит еще залп гадкого ветра. Это было не самое приятное путешествие, но она не променяла бы Кома на другую лошадь, даже юную или красивую. Она похлопала его по шее, извинилась, что у нее не было яблок для него. Ком все равно понюхал ее одежду.

— Ты найдешь еду и воду в деревне, — Нацуко появилась с другой стороны от Кома. Ю не переставала вздрагивать от этого, но коню было все равно. — Припасы для пути по горе. Они ждут тебя. Они ждут всех чемпионов, — у них осталось три дня до полной луны. Три дня для подъема по горе в Тяньмэнь. — У них может даже быть вино, — богиня понимающе посмотрела на Ю. Она не думала о вине днями, а то и дольше. Хотя была бы не против выпить. Но это было не так важно, как раньше.

Ю подошла к деревне.

— Другие уже прибыли?

— Откуда мне знать? Насколько я вижу, конь может стать чемпионом. Жаль, что ты потеряла фонарь.

Ю пожала плечами.

— Вряд ли я его потеряла, ведь я его не имела. И вряд ли Ком — чемпион. Если только он не самый хитрый актер, — конь поднял голову и посмотрел на Ю, а потом посмотрел стеклянными глазами на Нацуко, а потом опустил голову, оторвал еще пучок травы и стал его сонно жевать.

Многие здания в деревне хранителей были домами. У них были каменные стены и деревянные крыши с характерными навесами в форме драконов или волн. Одно здание было больше, постоялый двор с конюшней, и это показывало, что раньше в деревню приходили паломники, пока поклонение звездам не стало популярным. За деревней возвышалась Длинная гора, занимая горизонт и небо. Тропа змеилась, начинаясь у большой тории, вела по горе и пропадала в снегу вершины.

Как только они дошли до деревни, мужчина и женщина поспешили встретить их. Она была юной, в фартуке с мукой, румяная от утреннего труда. Он был старше, опирался на деревянную трость, пальцы были в чернилах. Он уже давно не мог ходить в гору, но, казалось, все в деревне хранителей работали, несмотря на их способности. Старик точно писал молитвы, которые потом уносили в храмы. Они оба низко поклонились, встретив Ю там, где тропа из земли сменялась камнем.

— Богиня, — сказала женщина, голос хрипел от давней болезни. — Мы знали, что вы придете.

Нацуко кивнула, уперла руки в бока.

— Смотри, — сказала она Ю. — Так нужно обходиться с богом.

Ю приподняла бровь, глядя на старуху.

— Хочешь, чтобы я кланялась каждый раз, когда ты появляешься?

— Да, — твердо сказала Нацуко.

— А Ком? — спросила Ю. — Ему тоже нужно тебе кланяться?

Нацуко хмуро посмотрела на нее, улыбка на морщинистом лице пропала.

— Моему чемпиону нужны еда и вода, а еще кровать для ночлега. Завтра утром мы начнем подъем.

— Конечно, богиня, — сказал старик.

— Сюда, Избранная, — сказала женщина. Она встала и помогла старику выпрямиться, и они повернулись к деревне, поманили Ю за собой.

Они привели Ю к постоялому двору. Она оставила Кома в конюшне, дала ему мешок еды и забрала с собой мешок с артефактами. Так близко к цели она не хотела выпускать их из виду. Кольцо Чаонан, монета Ян Ян, зеркальце Гуань Фая, сломанный меч Кандо. У Тикающих Часов она забрала четыре артефакта: чешуйка Сарнай, первая, которую она сбросила, по словам Нацуко, ведь Сарнай была человеком перед тем, как стала богиней огня, и она постепенно становилась похожей на змею. Кнут с шипами Фун Хао. Бог труда любил им подгонять тех, кто ему поклонялся, трудиться еще сильнее. Улыбка бога смеха, Чампы. Это была статуэтка пухлого бога, согнувшегося от смеха, но Нацуко сказала, что бог не мог улыбаться без нее, а бог смеха обожал улыбаться больше всего. И ожерелье из зубов богини зверей, Байармы, все зубы были от разных зверей, и в центре висел большой зуб дракона. Ю не знала, каким будет мир, если богиня зверей станет правительницей, но Нацуко сообщила, что Байарма выбыла, ее чемпиона Тикающие Часы убил вторым.

Ю застыла, пройдя в гостиницу. Там не было пусто. Крупный мужчина с руками как стволы деревьев сидел за столом. Он был лысым, только длинный хвост волос тянулся от основания его черепа, и его рубаха была потрепанной, рукава были оборваны. На его левой руке были знакомые письмена, контракт с богом. Мужчина повернул голову и посмотрел на нее. У него было щекастое лицо, мелкие морщинки в уголках глаз. Маленький незнакомый струнный инструмент лежал на столе, но Ю не видела при мужчине оружие. Она выбрала стол подальше от него и настороженно выглядывала опасность.

Она поела хорошо, суп с рисом и овощами, а потом ушла в комнату, которую ей выделили. Она знала, что нужно хорошо отдохнуть перед подъемом по горе следующим утром, чтобы постучать во врата небес и сбросить бога войны с его трона.












































Глава 34


Следующим утром Ю попрощалась с Комом у начала тропы по Длинной горе. Старый конь пытался идти за ней, пошел по тропе, но она знала, что он не справится. Он был крепким, доказывал это каждый день с Бан Пинь, но склон был отвесным, идти по тропе было опасно. И он был старым. Хранителям пришлось удержать его, и он укусил не одного за это. Ю заставила их пообещать, что они присмотрят за ним, будут кормить яблоками, сколько он их хотел.

Подъем был сложным, Ю тяжело дышала и потела еще до первого перерыва. Тропа разделялась местами, разные тропы вели к разным храмам, но все дороги тянулись к вершине. Все тропы вели в Тяньмэнь. Порой она замечала чемпиона, которого видела в гостинице. Он был сильным и большим, но поднимался по горе, как она. Они пару раз переглядывались, но он не угрожал, и Ю была рада держаться на расстоянии. Она была в опасности, пока не дошла до Тяньмэнь. Ничто не мешало ему забрать у нее артефакты на последнем участке пути.

Когда солнце село в первую ночь, Ю решила остановиться, укрыться в старом рухнувшем храме. Название давно стерлось, крыша почти вся обвалилась, но это было укрытие от снега. Нацуко пришла к ней, и они несколько часов говорили о ее брате. Странные духи плясали на горе ночью, пятна цвета и звука. Ю не могла разобрать. Она смотрела на них какое-то время, тревога росла внутри. Она узнала духов и поняла, почему тревожилась. Это были ико-ай. Пять духов, большие в легенде, но маленькие в размере, они были с лицами разных зверей. Они являлись в важные времена. Увидеть всех пятерых ико-ай считалось удачей, знамением бедствия.

Второй день подъема был сложнее. Тропы стали отвесными, шагать становилось опасно. Ю перелезала через камни, попадала в тупики и возвращалась на тропу. Землю покрывал снег, который никогда не таял, и воздух был таким холодным, что она дрожала, хоть и взбиралась. Храмы тут были старее, но все еще ухоженные. Редкие были сломаны, имена их богов не удавалось узнать, но многие были целыми и гордо показывали своего покровителя. Во многих горели свечи на маленьких ступеньках, ведущих к храмам, и Ю гадала, как они не гасли от ветра и холода. Она прошла хранителя, девушку, на которой было так много слоев одежды, что она казалась огромной, как медведь с лицом человека, обветренным от многих дней на холодном ветре и под снегом. Хранительница поклонилась Ю, назвала ее Избранной, но больше ничего не сказала. Ю шла дальше, ноги замёрзли и онемели от снега. Она никого больше не видела на второй день.

Вторая ночь была печальной. Нацуко не появилась, и Ю всю ночь дрожала, обнимая себя от холода, сидя в храме Сарнай. Снаружи он казался теплым, и она была богиней огня, так что Ю надеялась на жаркую ночь. Но богиня злилась на нее, так что могла сделать свой храм холодным назло Ю.

На третий день Ю была уставшей, тело затекло. Она едва спала, и холод проник в кости. Каждый шаг был агонией в теле, боль иглами впивалась в ее ноги. Но она шла дальше. Она хотела, чтобы Нацуко появилась, хотя бы ради компании.

Наверху снег окружил ее слепящей бурей. Ветер проникал сквозь одежду, насмехаясь. Она много раз падала на колени в снег. Казалось, было просто остановиться. Лечь в холоде и уснуть. Но это не покончит с войнами Бату. Это не свергнет бога войны, не посадит Нацуко на нефритовый трон. Это не вернет Стального Принца. И Ю вставала и шла дальше. Ее разум казался густым, волны усталости путали мысли. Она словно брела в море, и каждый шаг давался тяжелее предыдущего, поток пытался утащить из-под нее ноги.

Ю удивилась, когда увидела над собой Тяньмэнь. Она не знала, как далеко забралась, как близко к вершине была. В один миг снег окружал ее одеялом белого и серого, скрывая все. В другой — он стал большими снежинками, падающими с яркого облачного неба. Большие тории стояли перед ней, два красных столба поднимались и спутывались замысловато с золотой балкой на них, формируя портал. За аркой был замок с мраморным полом, нефритовыми колоннами и облаками. Тяньмэнь, врата в рай, королевство, где боги и духи рождались. Она дошла. Ученые мира убили бы за шанс увидеть это. Философы проводили жизни, обсуждая, что лежало за той аркой.

— Ты смогла, — Нацуко появилась возле Ю. Ее ноги не погружались в снег, как ноги Ю. Она стояла над ним. Конечно, это все еще был мир смертных.

— Не твоими стараниями, — сказала Ю, голос дрожал вместе с телом.

— Нужно было убедиться в твоей верности, — сказала Нацуко. — Что ты не отступишь.

— Еще проверка?

Богиня рассмеялась.

— Последняя. Теперь мы ждем до ночи, сосчитаем артефакты у всех и…

— И столкнем зад Бату с трона, — Ю воодушевилась. — Мы можем хотя бы подождать внутри? Там явно теплее.

Нацуко кивнула и улыбнулась.

— Да. Пора поесть и помыться. Полдня осталось до конца лунного цикла.

— Хорошо, — выдавила Ю сквозь стучащие зубы, шагнула вперед. Еще двадцать шагов, и она будет в залах небес.

— Давно не виделись, — фигура вышла из маленького каменного храма у красного портала и шагнула вперед.

— Фан, — рявкнула Ю. Красивый вор все еще был в красной кожаной жилетке, но поверх нее была шуба. Ю жалела, что сама так не утеплилась.

— Это я. Фан, Король воров, — громко сказал он. Улыбка на его лице казалась невинной, но она помнила, что он украл у нее.

Ю продолжила шагать к вратам.

— Игнорируй его, — сказала Нацуко. — Это последняя попытка украсть нашу победу.

— Я думала, ты был Принцем воров, — сказала Ю.

— Да? — Фан нахмурился и пожал плечами. — Старый король, значит, отрекся от престола. Как ты была после Бан Пинь? — он легко пошел вперед, несмотря на снег, и поравнялся с Ю. Она быстро проверила карманы, отпрянула от него на полшага. Она заметила, что его рыжая лисичка сидела на снеге, смотрела на них разноцветными глазами, зеленым и золотым.

— С тех пор, как ты украл артефакт, который хотела добыть я, и бросил меня умирать от рук Тикающих Часов и Законов Надежды?

Фан фыркнул.

— Ты наняла коварного вора, Фана, Короля воров. Что ты ожидала?

Ю хмуро глядела на него миг. Тяньмэнь был в паре шагов от нее. Так близко.

— Немного профессионализма?

— Я был воплощением профессионализма, — тепло сказал Фан. — Моя профессия — воровать. Я украл это у них, я украл у тебя. Два горла одним ножом. Разве я не профессионал? — он закончил с красивой широкой улыбкой. Она знала, что должна была ненавидеть его, злиться на него, но после всего, что она пережила, и близости к концу Ю не ощущала злость. И он не пытался ее убить. Хотя бы не прямо. Она знала, что это было не лучшим аргументом.

— Ты тоже чемпион? — спросила Ю.

— Боюсь, да, — сказал Фан. — Я заметил тату на твоей ладони, когда мы были… кхм… в гостинице.

— Ты свою скрыл.

Фан поднял ладони в перчатках и пожал плечами.

— Сколько у тебя артефактов?

Ю замерла. Она была близко к Тяньмэнь, ощущала жар замка.

— Что ты делаешь? — сказала Нацуко. — Иди внутрь. Там ты защищена. Он не сможет ничего у тебя забрать.

— Сколько у тебя? — спросила Ю у Фана.

Вор усмехнулся и отпрянул на шаг.

— Я спросил первый. Но скажем так, что моя охота была успешной, и моя победа — не шутка. Я уверен, что другие чемпионы не собрали так много артефактов сами.

Сами. Ю задумалась из-за слова. Слова были как правила. Они значили больше, чем люди понимали. Их значение могло быть образным или точным, и понимание могло зависеть от разного понимания слова «сами». Она сама собирала артефакты, у нее было восемь. Сколько было у Фана? Это могло изменить все под конец игры? Она взглянула на лисичку на снегу, она склонила голову на бок.

— Ян Ян, — сказала Ю. — Есть пари для тебя.











































Глава 35


— Что ты делаешь? — зашипела Нацуко.

Ю взглянула на богиню.

— Поверь мне, — шепнула она, чтобы никто другой не слышал. Вот бы еще поверить в себя. Ее план сработает. Она была уверена. Почти. Она убрала пряди волос за уши.

Лиса встала и прошла вперед, росла и менялась при этом, медленно обретая облик человека. Когда лиса сделала третий шаг, она стала мужчиной. Ян Ян был выше, чем Ю, стоял боком, глядя на нее краем глаза. Он был красивее Фана, на точеном подбородке была короткая щетина, она видела большой золотой глаз. Он сделал шаг вперед, быстро повернулся, чтобы другая сторона видела Ю. Он уже не был мужчиной, стал красивой женщиной с острыми чертами и рубиновыми губами, ее зеленый глаз сиял, глядя на нее. Она была в черно-красном одеянии, которое едва скрывало ее бюст, разрез на боку от талии открывал гладкую ногу. Еще шаг, и бог развернулся и стал мужчиной. На нем были штаны и накидка из шкуры лисы, открытая на груди. Грудь была мускулистой и без волос. Ян Ян, двойной бог. Бог игры и богиня лжи в одном.

— Твой чемпион — дура, Нацуко, — сказал Ян Ян, улыбаясь, его голос был низким и насмешливым. Он сделал еще шаг, поменял сторону, чтобы богиня лжи смотрела на Ю. — Но зачем мне пари с тобой, когда нет никакой выгоды для меня? — ее голос был шелковым и манящим.

— Что ты делаешь, Ю? — спросил Фан. Его улыбка пропала. — Ты не можешь спорить с богом игры.

— Послушай его, Дайю, — сказала Нацуко.

Ян Ян зашипела:

— Тихо, — и сделала еще шаг вперед, повернулась мужской стороной. Он глядел на Ю пристально, его голос был низким и звучным, как удар в гонг. — Зачем мне слушать тебя?

Ю сглотнула и подавила желание отпрянуть. Было что-то жуткое в Ян Ян. Двойственность бога заставила Ю напрячься.

— Артефакты, как я понимаю, остаются у того бога, который их собрал, — сказала она. — Даже если ты победишь. Даже если Фан победит. Ты не вернешь свою монету.

Бог игры замер, как камень.

— У тебя моя монета?

Ю порылась в карманах и вытащила нефритовую монету, подняла, чтобы Ян Ян видел, а потом сжала кулак с монетой.

— Условия? — спросил Ян Ян.

Ю гадала, как сильно можно было давить на него. Он примет пари? Все артефакты за монету? Он точно победит. Бог игры никогда не проигрывал. Но он мог быть слишком хитрым для такого. Не все бои побеждались решительно. Порой нужно было немного наклонить чашу весов.

— Одно твое за одно наше, — сказала Ю. — Монета за фонарь.

Ян Ян улыбнулся сквозь щетину.

— Игра?

— Бросок монеты, — сказала Ю. — Я подброшу и назову сторону. Если ты победишь, заберешь монету. Если не победишь, я получу фонарь.

— Ты отдаешь полученные с трудом артефакты! — взвыла Нацуко. Ю могла поцеловать ее за то, как хорошо она играла роль, не зная, какой была игра.

Ян Ян повернулась женской стороной к Фану.

— Неси фонарь, милый, — сладко сказала она.

— Но…

— Живо! — за шелковистым урчанием было железо. Когда Ян Ян повернулся к Ю, он выбрал мужскую сторону. — Я принимаю условия. Отдавай мою монету.

Ю ждала, пока Фан принесет фонарь и опустит его на землю между ними. Ее сердце колотилось. Чем больше она думала об этом, тем менее успешным казался план. Это правило она не проверяла. Они все ждали ее.

Ю глубоко вдохнула и подбросила монету. Ян Ян усмехнулся.

— Край, — сказала Ю. Нефритовая монета крутилась в воздухе, но не падала. Ян Ян посмотрел на Ю, потом на монету. Она набиралась скорость, крутила быстрее.

— Это не… — зло сказал Ян Ян. Он оскалился. — Ты не можешь…

Ю пожала плечами.

— Ты заказал монету, наделенную ци мастера, — сказала она. — Монета падает не той стороной, которую назовут. Но у нее нет воли, нет разума. Я назвала край, и она не может решить, какая сторона означает проигрыш. У нее нет воли принимать решение.

Ян Ян поменял лица, показал Ю богиню лжи, кипящую за зеленым глазом.

— Обе стороны — проигрыш, так что не важно, — прорычала она. — Ты проиграешь.

Ю должна была привыкнуть к яростным богам, но менее страшно не стало. Она ощущала немного смелости из-за Нацуко, смеющейся за ней, монета все еще крутилась в воздухе.

— Выиграю я или проиграю, не важно, — сказала Ю. — Условия были четкими, и ты их принял. Если ты победишь, получишь монету. Если не победишь, я получу фонарь.

— Но ты точно проиграешь, так что я победила, — прошипела Ян Ян.

Ю покачала головой.

— Монета еще не упала. Она не может упасть, ведь не может выбрать сторону. Ты не можешь победить, а раз ты не победил, я получаю фонарь.

Ян Ян сжала монету ладонью, стиснула красивые жемчужные зубы, пытаясь помешать монете крутиться. Пара секунд, и она зашипела и отдернула руку, тряся ею, словно ее обожгло. Монета все кружилась, вися в воздухе между ними. Мужская сторона Ян Ян уже повернулась к Фану напротив Ю.

— Убей ее! — рявкнул он, голос был как удар по наковальне. — Забери ее артефакты.

Фан отпрянул на шаг, скользя по снегу, и поднял руки.

— О, это не мое. Я вор, а не убийца.

— Ты мастер меча!

Фан кивнул.

— Король воров знает, как биться в дуэли, — он усмехнулся, опустил руки и тряхнул пальцами. — Но я не сражаюсь.

— Ты обязан биться. Убей ее!

— Сейчас? — пальцы Фана все еще шевелились. — До того, как она пройдет в арку, да?

Ю схватила фонарь и прыгнула между деревянных столбов. Тепло замка ударило по ней, как только она миновала тории. Приятный жар вернул чувства в ее онемевшие пальцы. Она была в мраморном коридоре, золотые прожилки мерцали в трещинах в камне. Колонны из нефрита обрамляли коридор, который тянулся вечно в обе стороны, стены были из движущихся белых облаков. Она повернулась к холодной вершине горы. Нацуко смеялась, почти согнувшись, держась за живот. Фан улыбался, красивый, как всегда. Но Ян Ян была в ярости. Она холодно смотрела на Ю зеленым глазом.

— Похоже, я упустил шанс, — Фан пожал плечами. — Думаю, мы все оставим благородно и посмотрим, кто победит, без жестокости, — он прошел мимо рычащего бога и миновал арку, встал рядом с Ю в Тяньмэнь. — Это намного лучше. У меня там отмерзали шрамы.

— Спасибо, — тихо сказала Ю.

Ян Ян повернулась к крутящейся монете, пытаясь понять, как ее остановить. Нацуко прошла мимо бога и вошла в Тяньмэнь.

— Нужно идти и поесть, пока есть время, — сказала богиня Ю. — И… это было очень умно.

— Сколько у тебя артефактов? — спросил Фан. Они втроем смотрели, как бог игры мучается с монетой, но Ю глядела на темную фигуру, идущую к ним сквозь бурю.

— Лично я собрала четыре артефакта, — сказала она.

Фан нахмурился, но на его губах играла улыбка.

— Это не ответ.

Ю просто улыбнулась. Темная фигура вышла из снега, стала крупным мужчиной, которого она видела в таверне у основания горы. Как Ю, он не подумал утеплиться, и его большие руки были бледными, как из могилы. Он дрожал от холода. Он быстро огляделся и пошел вперед, поспешил к тории, широко обойдя Ян Ян.

— Привет, избранный товарищ, — сказал Фан, когда великан прошел в Тяньмэнь. — Рад, что нас добралось трое.

Великан осторожно опустил свой струнный инструмент на землю и стряхнул снег с плеч. Он потер руки и кивнул им.

— Син Фай, — сказал он вместо приветствия.

— Ю, — Ю чуть склонила голову.

— И я Фан, Император воров.

— Уже император? — спросила Ю.

Фан подмигнул ей.

— Как ощущалась ночь с императором?

Ю закатила глаза.

— Кто твой покровитель? — спросила она у Син Фая.

— Чампа, — сказал Син Фай.

Фан прислонился к нефритовой колонне и зевнул.

— Никогда о нем не слышал.

— Бог смеха, — сказала Ю. — У меня его артефакт.

Син Фай медленно кивнул.

— Я хотела бы обменять его на один из твоих, — сказала она.

Фан рассмеялся.

— Не соглашайся, друг, — сказал он. — Вот последний дурак, который попробовал, — он указал на бога игры, все еще разглядывающего свою крутящуюся монету.

Нацуко встала между ними.

— Артефакты не могут менять руки до подсчета, — она посмотрела на всех троих. — Вы в Тяньмэнь. Лучше следуйте правилам.

Ю пожала плечами.

— Тогда потом, — сказала она.

Син Фай снова кивнул. Он дрожал, но в тепле уже улыбался.

— Уверен, Чампа будет рад, — он закатил глаза. — Он не переставал жаловаться с нашей встречи.

Нацуко рассмеялась.

— В зал для пира сюда, Дайю. Духи принесут еду… и выпивку.

Ю повернулась к другим.

— Вы со мной? — спросила она. — Нам уже нечего бояться друг от друга, а я убила бы ради общества, — она взглянула на Нацуко. — Смертного общества.

Фан оглянулся на своего бога и вздохнул.

— Почему нет? Лучше, чем смотреть, как Ян Ян обдирает кожу на ладонях об монету.

Син Фай поклонился, и когда выпрямился, в его руке был инструмент.

— Для меня будет честью.

Они несколько часов обменивались историями о том, как добыли некоторые артефакты. Ю была рада общению. Она была уверена, что Фан преувеличил свои истории о подвигах и дуэлях. Но она не была против такой лжи, пока она звучала как интересная история. Син Фай был прирожденным рассказчиком, и хоть его истории казались простыми, по сравнению с похвальбой Фана, он рассказывал их так, что Ю хотела услышать больше. Она рассказала им, как сыграла с трупом в карты на монету, украла кольцо у босса бандитов. От последнего Фан хохотал так, что пролил вино. Ю пила только воду. Хоть она хотела выпить, она хотела ясную голову для того, что ее ждало.

Луна поднялась слишком быстро, и почти без предупреждения наступило время подсчета артефактов и объявления следующего тянцзюна.
















































Глава 36


Бату вызвал их, ошибки не могло быть. Его голос звучал в коридорах Тяньмэнь, и духи бежали от звука. Ю выпила еще раз с другими чемпионами. Они выпили за победу, кто бы ни стал победителем, и пошли в тронный зал. Ю знала путь без подсказок, словно что-то вело ее ноги по мраморным коридорам. Один взгляд на ошеломленное лицо Фана, и она была уверена, что так было не только у нее.

Тронный зал был заполнен сильнее, чем она считала возможным. Сотни богов стояли, ждали, чтобы узнать, кто был их следующим тянцзюном. Некоторые были высокими, другие низкими. Одни напоминали людей, другие — зверей. Некоторые, как Сарнай, отличались. Сотни богов и трое смертных среди них. Нацуко говорила, что смертные не бывали в Тяньмэнь, кроме этого события раз в сто лет. Все боги смотрели на них с интересом.

Ю встала перед Нацуко, Син Фай — перед толстым Чампой. Фан прошел туда, где Ян Ян стояла, женская сторона хмуро глядела на Ю. Она пыталась игнорировать враждебный взгляд, но он впивался в нее. Ю поняла, что скучала по маске. Это было бы щитом, защищало ее и придавало смелости. Но нет, она потеряла маску не просто так. Она вытерпит последнюю часть своего задания без нее. Она примет это как Ю, а не Искусство Войны.

Бату лениво сидел на троне, закинув ногу на подлокотник. У него была оголена грудь, на плечах и груди были пучки золотистых волос, золотые бакенбарды тянулись к подбородку. Его глаза с тяжелыми веками вяло разглядывали собравшихся. Он играл, не обманул Ю ни на миг. Он изображал безразличие, но это была змея, готовая к броску. Длинный посох из красного дерева с железом был прислонен к трону. Судя по шрамам, он много раз был в бою. Нацуко говорила, что боги время от времени воевали между собой, но зачем ему посох тут? Сейчас? Он был повелителем богов. Он точно ничего не боялся.

— Уже пора? — медленно спросил Бату.

Богиня в темно-синем одеянии прошла вперед в мягких туфлях, поклонилась Бату.

— Да, тянцзюн. Луна взошла, — она взмахнула, и облака сверху разделились, показывая полную луну.

— Хикару, — прошептала Нацуко. — Трусливая богиня луны, — она широко улыбнулась.

Бату резко сел и хлопнул в ладоши, звук разнесся эхом по тронному залу.

— Отлично! — его ленивое поведение пропало, сменилось пылом. — Сколько глупых смертных выжило, чтобы увидеть тянцзюна?

Боги притихли, искали в толпе взглядами смертных. Нацуко тихо кашлянула и подтолкнула Ю в спину. Она сделала шаг вперед, другой, вырвалась из толпы и встала перед Бату у подножия трона. Она посмотрела влево, Фан уже не улыбался. Справа от нее Син Фай медленно шагал, ему было не по себе в обществе богов.

— Всего трое? — Бату рассмеялся, но другие боги не присоединились. — В этот раз состязание было кровавым, — он окинул их взглядом, задержался на Фане, еще дольше на Син Фае. Ю показалось, что от нее отмахнулись. — Продолжим. Посмотрим, кто из вас получит честь бросить вызов богу войны.

Ю оглянулась на Нацуко, а Фан и Син Фай полезли в мешки и карманы, вытащили божественные артефакты и бросили на мраморный пол. Ей снова казалось, что она что-то упускала. Нацуко не смотрела ей в глаза. Ю вдруг поняла, что состязание было не просто сбором артефактов. Нацуко намеренно что-то скрывала от нее. Может, и другие боги скрывали это от своих чемпионов.

— Что такое? — Бату рассмеялся и шлепнул ладонью по подлокотнику трона. — Маленькая Нацуко, не говори, что твой чемпион не собрала артефакты. Ты так плохо выбрала?

— Что ты делаешь, Дайю? — прошипела Нацуко.

Ю убрала пряди волос за уши, размышляя, в голове был вихрь вариантов, и она соединяла слова Нацуко, слова Ян Ян. Уверенность Бату, хоть они решали, кто сменит его. Она посмотрела на контракт на своей коже.

— Почему ты выбрала меня своим чемпионом? — спросила Ю. Шепчущие боги глядели на нее, но ей было все равно.

Нацуко огляделась, сцепила костлявые руки, а потом скривилась и поспешила к Ю, остановилась перед ней.

— О чем ты говоришь?

— Я — не вор, который ворует артефакты, не воин, который может забрать их у других, — сказала Ю.

— Но ты тут, и у тебя хватает артефактов для победы, — сказала Нацуко. — Наверное.

— Это были случай и удача, — сказала Ю. — Если бы не Ли Бан, я дважды провалила бы задание в Бан Пинь. Монету я получила сама, да. Меч и зеркало были бы мне не по силам, если бы не армия Ревущего Тигра. И если бы я не встретила Янмей, Тикающие Часы стоял бы тут вместо меня. Мои достижения — достижения других.

— Быстрее, маленькая Нацуко, — сказал Бату. Ю игнорировала его, как и других богов и чемпионов. Она желала узнать правду.

Нацуко заворчала и посмотрела на Ю.

— Я выбрала тебя, потому что тебе хватает смысла находить союзников, если не хватает своих качеств. Я выбрала тебя, потому что ты видишь шаги наперед, помнишь, что было сзади. Все, смертные и боги, обладают слабостями, и ты их видишь. Ты снова это доказала с Ян Ян и монетой.

— Кто из нас получит честь бросить вызов богу войны, — Ю повторила слова Бату.

— Маленькая Нацуко… — сказал Бату.

Нацуко склонилась в сторону, посмотрела за Ю.

— О, умолкни, невыносимый гад. Если не спешишь потерять трон, ты дашь мне минуту.

Бату снова рассмеялся.

— Еще минуту, маленькая Нацуко, — то, как он произносил ее имя, заставляло Ю кипеть.

— Состязание — первая часть, — сказала Нацуко. — Победитель должен провести дуэль с тянцзюном. Если тянцзюн умрет… то я займу трон.

— Смертный в дуэли с богом? — спросила Ю.

— Правила тут другие, Дайю, — сказала Нацуко. — Тут мы не защищены, боги могут умереть.

Ю покачала головой, убрала волосы с лица.

— Но…

Нацуко взяла Ю за руку, попыталась повернуть ее к Бату. Ю не двигалась.

— Я выбрала тебя, потому что ни один воин не может превзойти бога войны в бою. Бату — бог войны. Он создан из нее, построен из боя. Он — воплощение боя. Ни один смертный воин не может победить. Но ты… не воин. Твои навыки не в сражении, а в структуре сражения. Ты отвечаешь на навыки боя пониманием стратегии. Ты видишь правила игры, как их исказить или сломать. Ты, — Нацуко сделала паузу и ткнула с силой Ю в грудь, — единственная можешь одолеть Бату.

Ю покачала головой. Осознание того, что богиня хотела от нее, ужасало.

— Ты ожидаешь, что я одолею бога войны в дуэли? Как?

Нацуко улыбнулась божественной широкой улыбкой.

— Обхитрив его. Обыграв его. Иначе зачем ты вырезала все те шахматные фигурки?

— Время вышло, маленькая Нацуко, — сказал Бату.

Ю еще миг смотрела на Нацуко. Ею играли. Ими всеми играли. Она посмотрела на контракт на своей руке.

— Ты не можешь его вернуть, да? — спросила Ю.

— Что?

— Стальной Принц, — она не знала, помнила ли Нацуко об обещании. — Ты не можешь его вернуть, даже если станешь тянцзюн, — странно, но она не злилась, не печалилась и не ощущала предательства. Она была рада.

Нацуко вздохнула, словно Ю была непослушным ребенком.

— Конечно, нет. Он был мертв пять лет. И я не соглашалась. Я сказала, что верну то, что ты потеряла, что для тебя дороже всего, и я уже это сделала, — она сжала ладонь Ю. — Это не был глупый принц, который погиб. Ты потеряла нечто личное. Цель жизни. Я отдала это тебе, когда ты согласилась быть моим чемпионом. Это твоя цель, Ю. Это твое значение. И не смей говорить, что это хуже, чем вернуть принца. Ты не должна была стать призраком, который движется от деревни к деревне, ворует у стариков карманные деньги. Тебе были суждены подвиги. У тебя есть потенциал быть великой. Но ты потеряла цель. Волю быть чем-то большим, — ее улыбка пропала, и Ю увидела слезы в глазах старой богини. — Скажи, разве ты не стала счастливее, когда я нашла тебя? Не думай, что мое чудесное общество сделало это за тебя. У тебя снова есть повод жить, бороться и проверять себя снова и снова.

Она была права. Конечно. Ю давно знала правду, с первого мгновения, как встретила Стального Принца. Она не любила его, как человека. Она любила имя, идею. Она любила цель, которую он представлял, и то, как она могла использовать свои навыки на практике. Богиня сдержала обещание. Она вернула Ю ее Стального Принца, настоящего Стального Принца. Она отдала Ю повод жить и бороться. Остановить Бату. Покончить со всеми войнами.

— Думаешь, я могу победить? — прошептала Ю. Бату был сильным, это было понятно. Она могла обыграть любого в игре, но она не была воином.

— Конечно, — рявкнула Нацуко. — Я не таскала бы тебя по Хосе, если бы так не думала. Но это не важно. Ты думаешь, что сможешь?

— Последний шанс, маленькая Нацуко, — сказала Бату. — Мне скучно. У твоего чемпиона есть артефакты или нет?

Ю подумала о народе Андинь, их пострадавшем от войны городе. О солдатах в армии Ревущего Тигра, умирающих для защиты Хосы. О детях, которых защищала Янмей, сиротах войны. Она не знала, могла ли одолеть Бату — задача казалась непосильной — но она знала, что должна попробовать. Если воин не мог его одолеть, может, она могла, ведь она не была воином.

Ю обошла Нацуко, уже полезла в карманы. Она вытащила фонарь, меч, статуэтку смеющегося Чампы, кольцо, чешуйку, хлыст и ожерелье из зубов. Потом она вытащила зеркальце, заглянула в него. Тикающие Часы глядел на нее. Она опустила все на пол перед Бату.

Фан радостно рассмеялся.

— Обидно, Ян Ян, — он насмехался над своим покровителем. Ю взглянула на вора. Семь артефактов лежали перед ним на полу. Он поймал ее взгляд и подмигнул. — Молодец.

Она посмотрела на Син Фая, он тоже стоял перед семью артефактами.

— Удачи, — он склонил голову. — Верю, она тебе понадобится.

Бату улыбался ей без слов. Боги за ней шептались. Она слышала пару смешков, другие фыркали. Никто не считал, что у нее был шанс против бога войны.

— Так-так, маленькая Нацуко, — сказал Бату. — Похоже, я тебя недооценил.

Нацуко рассмеялась.

— Только дурак видит ожерелье вместо петли виселицы, Бату.

Бату улыбнулся, встал с трона и взял свой посох.

— Глупые слова, — сказал он. — Теперь ты недооцениваешь меня. Давай, смертная. Пора покончить с этой глупой шуткой.

— Сейчас? — спросила Ю.

— Да, сейчас! — рявкнул Бату. Он спустился по ступенькам, как хищник на охоте, лень пропала из его тела. Он остановился перед ней, и Ю отпрянула на шаг, не зная, что делать, ее ноги дрожали. Ударить сейчас или ждать, пока он сделает первый ход?

Бату протянул руку, и Ю отдернулась, уже потянулась за одной из фигурок, жалея, что не было больше времени, чтобы составить план.

— Какая нервная, — сказал Бату. — Дай руку, смертная.

Ю взглянула на Нацуко, богиня кивнула. Она медленно протянула правую ладонь с татуировкой. Бату закатил глаза.

— Другую руку, — Ю опустила правую руку со смущенным кашлем. Так было не честно, она не знала, что делала, отчаянно пыталась сосредоточиться, пока пыталась думать о стратегии. Она могла убежать в толпу богов, укрыться ими, а потом ударить по Бату из толпы. Бату схватил ее за левую руку, большие пальцы обвили ее пальцы, и ее правая рука стала зудеть. Татуировка сияла. Буквы ярко пылали, поднялись с ее кожи в воздух, замерли на миг, а потом растаяли. Потом ее левая рука зачесалась, и Ю увидела, что новая татуировка появилась на ее коже. Слова змеились по ее руке, окружили наручник, оставшийся на ее запястье. Казалось, муравьи бегали по ее венам, но она подавляла желание почесаться. Бату смотрел на нее пристально темными глазами, и Ю поняла, что такая же татуировка появлялась на его руке. Один контракт начался, когда прошлый закончился. Но она все еще не могла его прочесть.

Прошлый контракт пропал, а новый перестал чесаться на руке, и Бату отпустил ее руку, посмотрел на собравшихся богов и проревел:

— Вам пора понять правду. Я — тянцзюн! — Ю отшатнулась. — Я занял трон сто лет назад и не отдам его. Смертным меня не одолеть. Я — тянцзюн, всегда им буду.

Шепот богов стал громче, но они не выступили против Бату. Никто, кроме Нацуко.

— Докажи, — сказала она, ее голос был тонким и старым, по сравнению с его. — Столько шума. Мой чемпион стоит перед тобой, Бату, — Ю не знала, хотела ли, чтобы Нацуко злила бога войны. Ей нужно было время, чтобы подготовиться. Нужен был план.

— Тут? — Ю уже озиралась, оценивала поле боя.

Бату взглянул на нее и улыбнулся, золотые бакенбарды вокруг его лица напоминали гриву обезьяны.

— Конечно, нет. Это тронный зал. У нас есть место для боя, — он махнул рукой в сторону, другие тории, как те, через которые она попала в Тяньмэнь, появились там. За ними была большая квадратная арена, открытая стихиям, солнце сияло на каменном полу. По сторонам были ряды каменных колонн, за ними были деревянные скамейки на возвышении. Это будет не просто дуэль, это будет зрелище. Бату хотел, чтобы все боги видели, как он защитит свой трон. Захватит трон раз и навсегда.

— Когда ты построил это? — спросила Нацуко.

Бату взглянул на Нацуко.

— Пока ты и твой маленький чемпион ходили за мусором богов. Я думал, что пора дать состязанию церемонию, которой оно заслужило. Ведь это будет последнее состязание.

Боги снова шептались, но никто не осмелился перечить ему.

— После тебя, чемпион, — Бату махнул на арку. Он улыбнулся, но его глаза злобно пылали.

Ю глубоко вдохнула, шагнула вперед и замерла. А потом повернулась к богам, движущимся толпой за ней.

— Я отдаю артефакты всем, чьи артефакты я собрала, — они ей уже не требовались, и если они много значили для богов, которые дорожили ими, им стоило забрать их. Ю прошла сквозь тории на арену.




Глава 37


Нацуко прошла на арену одной из последних. Она даже лениво болтала с несколькими богами. Бату не начнет дуэль без нее. Пока не соберутся все, особенно она. Так он посылал сообщение, показывал им, что его не свергнуть ни сейчас, ни потом. Он не начнет, пока они все не будут смотреть, и чем больше она даст времени Дайю на подготовку, тем лучше.

Она прошла в додзе. Бату красовался, крутил посох, рисуя им узоры. Это выглядело очень опасно, и он это хотел показать. Ю шагала между колонн на полу арены, наверное, считала шаги, запоминала поле боя. Она остановилась у мраморной колонны, прижала к ней ладонь и пошла дальше. Она опустилась на колени в центре, смахнула камешек с пола. Стратегу нужно было знать местность. Нацуко прошла к скамьям, сжимая маску Дайю. Белую, без черт, кроме прорезей для глаз и трещины от правого глаза до подбородка, словно следа от слезы.

— Нацуко, — сказала Ю, когда богиня добралась до трибун. Чампа и Кандо были там. Они всегда были близкими друзьями Нацуко и Фуюко.

Нацуко спрятала маску Искусства Войны в ханфу, налепила на лицо улыбку, которую не чувствовала.

— У тебя нет дел важнее? — сказала она. — Тебе нужно убить божество, девочка.

— Спасибо, — Ю улыбнулась. Она выглядела моложе, чем в их первую встречу. Она выглядела на свой возраст. Стыд, жалость к себе добавили морщин на ее лицо, но они пропали за последние несколько дней.

— Э? За что? За то, что втянула тебя в эту, — она усмехнулась, — ужасную ситуацию?

— За веру в меня, — сказала Ю. — И за то, что помогла мне поверить в себя, — она перешагнула нижнюю скамью и сжала ладони Нацуко. — Теперь я понимаю, что значат все фигуры, и где мое место в игре, — она отодвинулась и пошла биться с богом войны.

Нацуко посмотрела на свои ладони, пока устраивалась между Чампой и Кандо. Ей было не по себе, пока она смотрела на шахматную фигурку Императрицы в ее облике. Она была умело вырезана, две стороны изображали хмурую старушку и улыбающуюся девочку. Внизу Ю вырезала послание. «Мы уязвимее всего в миг победы».

Нацуко села, хмурясь. Она вытащила маску и посмотрела на нее в одной руке и фигурку себя в другой.

— Бедняжка, — сказала она.

— Что это, Нацуко? — сказал Чампа, улыбаясь.

— Она не знает, что я сделала с ней, — сказала Нацуко.

Кандо легонько похлопал ее по плечу.

— Мы никогда не знаем, — конечно, он уже такое проходил. — Думаешь, она победит?

Нацуко рассмеялась.

— Я рискнула братом ради этого, — уверенно сказала она и понизила голос до шепота. — Она обязана победить.

Ю стояла в четырех шагах напротив Бату в центре додзе, сунув ладони в рукава, шляпа скрывала из виду половину ее лица. Она выглядела расслаблено, но Нацуко знала ее лучше. Она знала, что ее чемпион дрожала. Она не умела избавляться ото всех эмоций.

Бату ударил посохом по полу, разбивая каменную плиту.

— Покончим с этим, — крикнул он и повернулся к Ю. — Давай, смертная. Атакуй, у тебя будет лишь один удар.

Ю не двигалась.

Нацуко усмехнулась.

— Многие путают героизм и поспешные действия. Это не одно и то же. Настоящий герой не действует импульсивно, он поступает разумно, обдумывая свои шаги.

— Звучит как философия, — сказал Чампа с улыбкой, которую ему вернула Ю.

Нацуко взглянула на бога смеха.

— Так и есть. Написано Искусством Войны.

* * *

Ю смотрела, как Бату красовался, широко раскрыл руки и ждал атаки. Она не двигалась. Ее стратегия была определена, план был в действии. Ей нужно было. Чтобы он сделал первый шаг.

Бату оглядел собравшихся богов, широко улыбнувшись, когда заметил Нацуко.

— Твой чемпион застыл от страха, маленькая Нацуко, — крикнул он. — Я покончу с этим!

Бог войны побежал, пересекая расстояние между ними четырьмя высокими прыжками, подняв посох для удара. Ю сосредоточилась на центральной колонне и активировала первую фигурку. Ревущий Тигр вырвался из колонны, выглядя как генерал, но из камня. Он врезался в Бату, отталкивая его. Посох бога войны пролетел так близко к голове Ю, что ветер растрепал ее волосы. Ее сердце колотилось в груди, гремело в ушах, но она не двигалась.

— Что это? — крикнул Бату на каменного генерала. Но Ревущий Тигр, конечно, не ответил. Он был из мрамора, деревянная фигурка была в его центре, оживленная и управляемая ци и техникой Ю. Идеальная копия, даже с красным пятном на спине.

Ю не верила, что одна фигурка сдержит бога война надолго. Она сосредоточилась на полу за Бату и активировала вторую фигурку. Ли Бан вытащил свое крупное тело из камня за Бату, его булава уже летела, когда ступня еще только появлялась. Он ударил булавой по животу Бату, и бог войны отшатнулся, кашляя, кровь брызнула с его губ. Он отпрянул на шаг, выпрямился и погрозил пальцем Ю. Она следила из-под полей доули, не двигалась. Ей было еще рано вступать в бой.

Бату оправился и направил посох в голову каменного Ли Бана, но Ревущий Тигр отбил его удар своим каменным дао в колонну. Бату отскочил, повернулся в воздухе и ловко приземлился на ноги. Он был сдержаннее, пока бился с двумя противниками, проверял их, размахивая посохом.

Ревущий Тигр ушел влево, Ли Бан бросился к богу войны. Посох Бату взлетел с молниеносной скоростью, попал по животу Ли Бана, разбивая камень там, где была вмятина. Кусочки живота Ли Бана отлетели на пол, но он шагал вперед, схватил посох, а Ревущий Тигр приблизился к Бату, взмахивая дао. Бог войны взревел и повернул посох, поднимая каменного Ли Бана и бросая его под ноги Ревущего Тигра. Они столкнулись и рухнули грудой каменных конечностей, прокатились по полу. Бату отвернулся от статуй и побежал к Ю.

Пора было ей двигаться. Ю активировала третью фигурку, и конь выскочил из камня под ней. В отличие от старого Кома, этот не был медленным или уставшим. Ю вскрикнула в тревоге, когда каменный жеребец поднялся между ее ног. Она устроилась на его спине. Бог войны шел к ним, но Ревущий Тигр поднялся на ноги и прыгнул в его сторону. Ли Бан тоже встал с хрустом, обе статуи встали бок о бок, перегородив Бату путь, пока Ю неслась прочь на Коме.

Ю сжимала каменную гриву Кома, пока неслась галопом по внешней стороне арены. Она подпрыгивала с болью, ноги и зад бились об камень. Она потянулась в карман свободной рукой, хватала горсти опилок и рассыпала их на полу арены. Боги вокруг нее были пятнами красок и ошеломленных лиц. Их крики смешались с грохотом копыт Кома, стучащих по камню, в какофонию.

Бату оттолкнул Ли Бана концом посоха, а потом развернулся, взмахнул оружием и разбил руку Ревущего Тигра. Куски камня взлетели в воздух, и каменный дао упал на пол. Ли Бан оправился и бросился на Бату, но бог войны уклонился от неловкого удара, подпрыгнул и обрушил конец посоха на голову Ревущего Тигра. Ревущий Тигр взорвался кусками камня и пылью, маленькая шахматная фигурка закружилась на полу. Бату смотрел на нее миг, а потом улыбка появилась на его волосатом лице. Он растоптал фигурку. Боль пронзила грудь Ю, словно кинжал вонзили в сердце, связь ее ци с фигуркой была разрезана. Она обмякла на спине Кома, с трудом держалась и дышала. Ее бабушка могла отделять себя от последствий, но Ю никогда такое не могла.

— Просто игрушки! — крикнул Бату. Он глядел на Ю, пока она неслась по арене на спине Кома, пытаясь сесть ровно. — Так ты надеялась победить? Бросая в меня игрушки? — он прыгнул вперед и ударил посохом в грудь Ли Бана, камень треснул, кусочки отлетели. Он повернул посох и нанес сокрушительный удар по голове Ли Бана.

Она не могла потерять Ли Бана. Рано. Ю спрыгнула со спины Кома и рухнула на пол, позорно растянувшись, ушибла колено и локоть. Она подавила боль, поднялась на ноги, пока статуя коня мчалась в бой. Бату отскочил от Ли Бана и развернул посох. Железный наконечник попал по морде коня, разбивая его челюсть, отталкивая голову. Но Ком разогнался и несся вперед. Он врезался в Бату, сбил его и рухнул на него. Смертного раздавил бы вес каменного коня, и Ю на миг понадеялась, что бой на этом закончится.

Ю пошла, хромая, кривясь от игл боли, пронзающих колено с каждым шагом. Бату с дрожью выбрался из-под веса Кома. Ком тоже пытался поднять, топал сильными каменными ногами, ударил бога войны по лицу копытом. Бату взревел и поднял огромного каменного коня, выпрямляясь. А потом он бросил каменного Кома головой на пол. Статуя коня разбилась, камни и пыль разлетелись, и Бату остался с деревянной шахматной фигуркой лошади в руке. Он сжал ее обеими руками и сломал легко, как ребенок — прутик. Еще нож вонзился в сердце Ю, связь была разорвана. Ю пошатнулась, держась за грудь. Слезы мешали видеть, она упала на колено.

— Тебе конец, смертная, — Бату улыбался с кровавыми зубами.

Ли Бан поднялся за Бату и взмахнул булавой, попал по боку Бату. Бог войны пошатнулся от силы удара, вскрикнул и развернулся, взмахивая посохом.

Ю с трудом встала, прислонилась к мраморной колонне. Ее сердце колотилось, грозя взорваться, и она не могла перевести дыхание. Потеря каждой статуи была как отрезанная часть тела.

Бату снова бил Ли Бана с силой посохом, кусочки статуи отлетали на пол. Ли Бан схватил посох каменной ладонью, но бог войны ударил его кулаком по лицу, хоть оно и было из камня, разбивая нос Ли Бана и его щеку. Бату снова ударил кулаком, и челюсть Ли Бана отвалилась куском.

Фигуры Ю быстро падали, и хоть Бату был ранен, он будто становился сильнее с каждым нанесенным и полученным ударом. Ю оттолкнулась от колонны, глубоко вдохнула. У нее была еще одна фигура, самая сильная. Она направила ладонь на колонну за Бату и активировала своего Героя.

Янмей вырвалась из колонны, была каменной, в броне и с нагинатой в руках. Статуя не показывала краски женщины или ее ярость, но двигалась с ее грацией, силой и навыками. Бату отвернулся от Ли Бана, поймал летящий клинок нагинаты Янмей. Он взвыл, когда удар пришелся по его ладони, но устоял. Ли Бан с разбитым лицом бросился вперед, обвил рассыпающимися руками бога войны, удерживая его, чтобы Янмей высвободила нагинату, повернулась и ударила Бату по голове концом с цветком. Бату откатился от удара, но при этом развернул Ли Бана, обрушил статую на каменный пол. Бог Войны отскочил, поднял посох над головой обеими руками и опустил на остатки лица Ли Бана. Статуя рассыпалась пылью.

Ю рухнула на колени, прижав обе ладони к груди. Она задыхалась, хрипела отболи. У нее не было времени. Нужно было занять место.

Бату смеялся, они с Янмей обменивались ударами. Ю встала, забытая, ведь все смотрели на бой героя с божеством. Она нашла колонну, откуда вырвалась Янмей, и прижалась к ней.

* * *

— Что она делает? — спросил Кандо. — Это не бой. Она злит Бату трюками, пока убегает.

Чампа рассмеялся.

— Стоило выбрать воина, как я, Нацуко. Син Фай устроил бы хороший бой.

Нацуко фыркнула.

— Он проиграл бы.

Бог смеха снова улыбнулся.

— Наверное. Но, думаю, Бату прав. Теперь его никто не свергнет.

Нацуко смотрела, как Янмей двигалась в крутящемся танце клинка и камня, ее нагината кружилась с гипнотизирующей грацией. Рана на голове Бату над его глазом истекала кровью. Его губы были в крови, но он улыбался, пока танцевал с Янмей, не уступая ей в скорости, отражая ее атаки. Ему нравился бой, поняла Нацуко, настолько, что он забыл про Ю.

— И нам нужно просто сдаться? — с горечью спросила она. — Оставить Бату трон?

— Да, — сказал Кандо. — Что еще мы можем?

— Ты — никчемный бог снов, Кандо, — сказала Нацуко. — Твой предшественник стыдился бы.

Кандо вздохнул.

— Какая разница? Эсен мертв.

— Да, — прошипела Нацуко. — Ты убил его.

— О, — Кандо притих на миг. — Потому ты выбрала ее?

Чампа рассмеялся.

— Ей все еще нужно победить, Нацуко.

Ю снова поднялась на ноги. Под шляпой она была теперь с маской Искусства Войны, но целой, без трещины. Нацуко посмотрела на свои руки, на фигурку в одной ладони и маску в другой.

Каменная Янмей отскочила, оббежала колонну, заставляя Бату следовать за ней. Она размеренными шагами двигалась по арене к центру, крутила нагинату перед собой, отражая удары посоха Бату. Он ударил посохом низко, железный наконечник ударил по ноге Янмей, разбивая камень. Она упала на колено. Бату прыгнул вперед, бросил посох, сжал голову статуи обеими руками и оторвал с треском камня. Янмей рассыпалась камнями по полу. Бату смотрел на деревянную фигурку Героя, схватил посох и разбил фигурку Янмей концом посоха. Ю отпрянула на шаг, но не страдала так, как от уничтожения других фигур.

Бату опустил посох на сгиб руки, стряхнул пыль с ладоней и огляделся, а потом заметил Ю.

— Это все, чемпион? — крикнул он поверх обломков на полу. — Больше игрушек нет?

Ю сделала шаг назад, но молчала.

— Было весело, — сказал Бату с кровавой улыбкой, медленно приближаясь. — Но предсказуемо. Сдавайся, и я это позволю. Это последний шанс.

Ю подняла ладони и вытянула пальцы, пол арены взорвался каменными обломками, острыми, как деревянная стружка. Бату закричал, камень ударял по нему, сбил с ног. Но осколки камня быстро рассыпались, осталась только каменная крошка на полу и пыль в воздухе.

Бату снова встал, опираясь на посох. Кровь капала из двух неглубоких ран на его груди. Он скривился, поднимаясь, а потом расхохотался.

— Так и быть! — он прыгнул и приземлился в двух шагах от Ю, взмахнул посохом размытым движением и разбил голову Ю. Ее каменное тело устояло, стало трескаться.

Глаза Бату расширились.

— Что за…

Каменная статуя Ю рассыпалась, и каменный солдат Хосы с обломком копья — Пешка, которой Ю одолела бабушку — вырвался из оболочки каменной Ю и вонзил каменное копье в грудь Бату, пробил его насквозь с брызгами крови.

Бату пошатнулся. Он сжал одной рукой копье, пока его кровь текла по нему. Он зарычал, а потом закашлялся, кровь полилась из его рта на Пешку. Его рука опустилась, и бог войны рухнул на бок на пыльный пол.

Боги затихли, глядя на мертвого бога войны. Нацуко посмотрела на фигурку в своей руке, еще раз прочла слова внизу. «Мы уязвимее всего в миг победы». В другой руке она держала маску Искусства Войны. Тишина разбилась, боги стали говорить и кричать друг на друга. Кто-то был потрясен, другие радовались, некоторые злились. Нацуко вздохнула, шум проглотил этот звук. Извинения не помогут, но она могла только это предложить своему чемпиону.












































Глава 38


Ю вышла из колонны, из ниши, которую статуя Янмей вырвала, вступив в бой. Пока ее Герой отвлекал бога войны, она проникла внутрь, заменив себя своей фигурой. Своей Пешкой, внутри которой скрывалась еще Пешка. Весь бой прошел по плану, но поражение было близко, и цена его была бы слишком высока. Она пошла по арене туда, где ее ждала последняя фигура, убрала из нее свою ци. Каменный солдат рассыпался, оставив только маленькую шахматную фигурку на полу. Пешка помогла ей победить впервые давным-давно и дала самую важную победу теперь. Ю подхватила фигурку, улыбнулась и погладила большим пальцем знакомые черты. А потом убрала ее в карман и посмотрела на тело Бату, бога войны.

Его кожа тускло сияла, золотая дымка поднималась от него почти как пар. Но он точно был мертв. Его глаза были без жизни. Его грудь и сердце были пробиты, кровь собиралась под ним. Она сделала это. Это казалось нереальным. Но она сделала это. Дикий смех сорвался с ее губ, и Ю быстро зажала рот ладонью. Она убила бога войны, свергла его с трона. Теперь Нацуко займет его место и покончит с постоянными войнами, которые мучили мир сто лет. Хоса, Нэш, Ипия и Кохран познают мир. Настоящий мир. Без бога, шепчущего обещания власти или планы боя, вызывающего зависть и ненависть. Может, теперь четыре империи смогут исцелиться, насладиться временем процветания, а не жестокости. В мире, который Нацуко могла помочь создать, могла направить, не будет нужным Искусство Войны. Ю решила, что это было лучше для памяти о ее бабушке, чем любая победа в бою. Подходящий финал для наследия, которое она хотела оставить позади. Конец войнам, конец необходимости в стратегах, как она. Она сделала это.

Татуировки на руке Бату засияли. Они поднялись над его кожей, ярко вспыхнули и угасли. Она посмотрела на контракт на своей руке. Он не изменился.

— Дайю, — позвала Нацуко за Ю. Богиня не была идеальной. Она бывала ворчливой, капризной, грубой, даже немного мстительной, но она была лучше Бату. Она будет править лучше Бату. — Прости.

Ю прогнала мысли о тайне контракта на своей руке, повернулась поздравить богиню с улыбкой на лице. Она ощутила боль в груди. Нацуко стояла перед ней, хмурясь. Ю опустила взгляд и увидела рукоять в своей груди, рукоять ее ножика. Он как-то оказался в ней, клинок пронзил ее. Боль хлынула, обжигала грудь. Ю вдохнула, зная, что это был последний раз. Она рухнула на спину, все угасало перед глазами. Нацуко поймала ее и опустила на пол. В другой ладони богиня держала маску. Она осторожно опустила ее на лицо Ю, и у той не было сил бороться. Это ощущалось знакомо. Ощущалось как предательство. Но у Ю уже не было сил бороться.

Нацуко уложила ее на пол арены, и Ю увидела богиню, глядящую на нее, произносящую слова, которые она не слышала. Слова, написанные золотым светом. Она умерла с зудом на руке.

* * *

Нацуко прошла сквозь тории, покинула арену впереди толпы нервно болтающих богов. Перед ней стоял трон тянцзюн. Трон, на котором Бату сидел сто лет. Сам трон не имел силы, но он был не просто символом. Это был сигнал небесам и земле, смертным, богам и духам, что тот, кто на нем сидел, был правителем небес. Его указ был важнее всего, его желания исполняли. Желания Нацуко обретут облик. То, как Фуюко представлял мир.

Она шагнула вперед, выпрямила спину и пошла к трону. Другие боги суетились, толкались в арке за ней, несли с собой труп Ю. Нацуко было жаль, что она так поступила со стратегом, своим чемпионом. Но это нужно было сделать. Таким был закон. Правила состязания. Фан и Син Фай ждали в тронном зале, смотрели. Она позже решит, что с ними делать. Они могли пригодиться, сообщить миру о новом тянцзюне, или они знали слишком много о богах и борьбе за трон. Но пока что они не были важными.

Нацуко размяла шею. Ее шаги стали легче, а кости уже не были бременем. Ее кожа стала гладкой, морщины пропали, и ее волосы темнели, седина пропадала. Когда она добралась до ступенек трона, она снова была девочкой. Она захихикала, вприпрыжку поднимаясь по ступенькам. Когда она добралась до вершины, она обернулась и посмотрела на богов перед собой. Она видела друзей и врагов, сторонников и заговорщиков, братьев и сестер. Они были ее подданными. Нравилось им или нет. Нацуко медленно села на свой трон. Он был большим для нее, но он был построен для мужчин, а она была богиней-ребенком.

— Бату мертв, — крикнула Нацуко поверх шума богов. Они затихли один за другим и посмотрели на нее. — Его век войны подошел к концу. Вы все должны сообщить своим поклонникам, своим монахам, людям, которые посещают ваши храмы, что война уже не мандат небес. Пришло время покоя.

Чан Ан, бог жизни, шагнул вперед из толпы шепчущихся богов. Он низко склонил голову.

— Тянцзюн, — сказал он, голос был как хруст бумаги. — Пока желания не стали исполнять, есть дело, которое не может ждать, — он выпрямился и посмотрел на Нацуко. — Нам нужен бог войны.

Нацуко кивнула, другие боги выразили согласие. Это было правдой. Правила состязания были четкими. Она просто ждала, оттягивала. Это ощущалось как предательство. Это было предательством, и ей не нравилось так делать. Она встала и подняла ладони, ожидая, пока боги притихнут.

— Бату мертв, — сообщила Нацуко, ее голос дрожал. — Встань, Ю, богиня войны.































Эпилог


Император Ву Лунь прошел в храм, хромая, с генералом Ревущим Тигром за его спиной. Старый генерал был ходячей какофонией. Когда он не кряхтел, рычал или ругался, его броня щелкала и звякала. Император Ву Лунь слышал, что от генерала воняло лошадью, боем и потом, но он не ощущал. Он давно потерял способность ощущать запахи. За фарфоровой маской у него даже не было носа. Они звали его Прокаженным Императором. Его тело истерзала болезнь, пожиравшая его по кусочку. Он все еще ощущал боль от этого, хотя меньше, чем раньше.

— Пятьсот наших солдат стоят на западной стороне Шин, готовые к подъему, — прорычал Ревущий Тигр. Император опустился на колени перед храмом Бату. — Сотня мастеров вушу из Солнечной Долины готова двигаться по скалам к ночи. Мы застанем кохранцев врасплох и прогоним их из Шин и Хосы.

У него все звучало просто. Но император Ву Лунь знал, что будет сложный и кровавый бой. Кохранцы заняли место в Шин на возвышенности, защищенное. Они могли далеко стрелять из ружей, у них было преимущество с топтерами. Добавьте еще Кровавые Двигатели, и император Ву Лунь не был уверен, что его преимущество в количестве сработает. Нет. Если они хотели победить, им нужно было не только количество, техники, стратегия. Им нужны были боги. Им нужна была милость Бату.

— Оставь меня, генерал, — прохрипел император Ву Лунь. Болезнь задела и его легкие, слова давались с болью. Он был рад, что никто не видел боль за его позолоченной маской.

Ревущий Тигр хмыкнул.

— Пусть Бату дарует нам победу, — он кивнул, повернулся и вышел из храма, щелкая броней, оставив императора Ву Луня наедине с богами.

Ву Лунь обмяк, как только генерал покинул храм, стон боли невольно сорвался с его губ. Никто не мог знать, как он страдал. Они могли звать его Прокаженным Императором, сколько хотели, пока все еще считали, что ему хватает сил удерживать Хосу. Удерживать трон, держать другие провинции в послушании.

Было обычаем молиться перед боем: для удачи, победы, пощады. Список того, за что молились, был почти бесконечным. Некоторые люди отказывались от милости богов, но они обычно были дураками, которые считали себя выше поклонения. Боги были настоящими, Ву Лунь знал это лично, и только дурак хотел их злить. В здании была дюжина храмов разных богов, но храм Бату был в центре. Он был богом войны и тянцзюном, его место было высшим на небесах. Войску Хосы нужна была его помощь, если они хотели вернуть провинцию Шин. Статуя Бату на троне занимала почти весь храм в маленькой пагоде. Бог войны сидел на троне, смотрел вперед и слабо улыбался. У подножия храма лежало старое оружие, подарки, свободно отданные богу войны ради его благосклонности. Ву Лунь не принес подарок, но у него был дар куда больше. Солдаты Хосы умрут в бою этой ночью, и Бату обожал пролитую кровь воинов.

— Услышь меня, Бату, — прошептал Ву Лунь, опустил ладони на пол, низко поклонился, его маска коснулась каменного пола. — Бог войны, повелитель боя, правитель небес. Твоим детям нужно твое благословление. Мы созданы по твоему подобию, нас делает целым поклонение тебе. Мы идем воевать от твоего имени.

Он услышал, как крошится камень. Кусочки падали на пол у его ладоней. Ступня в сандалии вырвалась из храма. Бату еще так не оживал перед ним. Ву Лунь видел шинигами, духов, призраков героев. Но повелитель небес еще не являлся к нему. Об этом только шептали, и порой он что-то замечал краем оставшегося глаза.

Шум крошащегося камня утих, и Ву Лунь услышал свое затрудненное дыхание и звуки лагеря армии вдали.

— Бату… — начал он, но его перебил вежливый кашель. Точно не мужской кашель.

Ву Лунь оторвал взгляд от пола и увидел фигуру на обломках храма Бату. На ней были разноцветные лохмотья с заплатками, старая бамбуковая шляпа, стальной наручник на левом запястье, простая белая маска, которую он хорошо знал. Ее ступня покачивалась над краем маленького храма, в руке она держала шахматную фигурку, солдат Хосы в броне и со сломанным копьем.

Ву Лунь с трудом сел. Руки, ноги и даже зад болели.

— Дайю Линсен, — с запинками сказал он. — Почему ты тут? Как? Где Бату?

Искусство Войны соскользнула с храма и выгнулась немного, разминая спину.

— Прости за бардак, — сказала она. — Я еще привыкаю… ко всему.

Ву Лунь поднялся с колен, медленно и с болью встал. Он повернулся к стратегу, маска к маске.

— Ты не должна была приходить. Семья Цинь…

Она подняла руку, чтобы остановить его.

— Это уже не важно. Я тут от имени тянцзюн.

— Бату?

Молчание затянулось, и Ву Лунь понял, что глаза Дайю Линсен были темными дырами, словно за маской была только тьма. Но в трещине, тянущейся от ее правого глаза, он видел, как ее губы изогнулись в улыбке.

— Бату мертв, — ровно сказала она. — Теперь Нацуко правит вместо него.

Ву Лунь нахмурился, пытаясь вспомнить Нацуко. Он когда-то долгое время провел среди храмов на Длинной горе, но те воспоминания медленно возвращались к нему.

— Богиня упущенных возможностей?

— Она… свергла Бату, — продолжила Дайю Линсен. — А я тут с посланием, — в трещину в ее маске он увидел, как улыбка пропала. — Заключи мир, Прокаженный Император. Иди к кохранцам и заключи мир. Любой ценой.

— Это безумие! Они вторглись в Хосу. Мы стоим на грани победы, вот-вот прогоним их за границы. Бату говорил воевать и…

— Мне все равно, что говорил Бату, — перебила она. — Дурак мертв. Нацуко правит вместо него. Она провозгласила век покоя для Хосы, Кохрана, Ипии, Нэш и даже небес. А тянцзюн получает то, чего хочет.

Ву Лунь ощутил давление на зубах, понял, что почти скрипнул ими, а их и без этого оставалось мало.

— Ох, — Дайю Линсен повернулась и подошла к храму Женжень, богини выпивки. Там стояла чашка вина для богини, но Искусство Войны взяла ее, приподняла немного маску, осушила одним глотком и вздохнула. — Я буду скучать по опьянению.

— А если я это не сделаю? — спросил Ву Лунь. — Если не заключу мир с кохранцами?

Дайю Линсен опустила маску на лицо и повернулась к нему. Она шагнула ближе, подняла фигурку между ними. Это точно была Пешка.

— Делай, как она говорит, Прокаженный Император, — сказала Дайю Линсен, обошла его и вернулась к храму бога войны. — Поверь, эту тянцзюн лучше не злить. Заключи мир, император Ву Лунь, — она стряхнула камешки с храма, убрав следы статуи Бату. — Но готовься к войне, — она повернулась и села на храм.

— Какой войне?

Дайю Линсен рассмеялась.

— Войне, — ее голос утих, она замерла и утихла.

Ву Лунь подошел к женщине на храме, посмотрел за ее маску. Она стала камнем. На вершине храма среди обломков прошлого обитателя, старых мечей и кинжалов на полу сидела статуя Искусства Войны. Ее шляпа и маска придавали ей странно грозный вид. В ее руке вместо Пешки была другая фигурка. Император Ву Лунь смотрел на фигурку, на себя в миниатюре.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник