Фурия Принцепса

Глава 39

Шуар погибал.

Пока они ехали к кораблям, Тави убедился, что дороги последней свободной страны Кании превратились в склепы.

Несмотря на то, что основная масса ворда, возникающего из туннеля, направлялась на северо-запад чтобы ударить в тыл канимов, тысячи существ рассеялись по дорогам.

Где их легкой добычей стали потоки беженцев, когда селения канимов охватила паника.

Трупы рабочих канимов — их фермеров и ремесленников — лежали под открытым небом, непогребенные. Их растерзанный скот валялся рядом.

Канимы легко не сдавались. Трупы нападавшего Ворда лежали вперемешку с павшими волками и местами, казалось, более многочисленным отрядам удавалось справиться с нападавшими.

Кое-где, вероятно, верховые патрули из укрепления атаковали Ворд, тесня их от дорог и оставляя дорожки из раздавленных хитиновых оболочек среди окрестных холмов.

Все равно, предыдущие несколько дней были для шуаранцев кошмаром, наполненным кровью и смертями.

Без подкреплений, поступающих из туннеля или хладнокровного последовательного управления королевы Ворда, направляющей их туда, где они были необходимы, дороги стали менее смертоносными.

В сельской местности всё ещё можно было наткнуться на немногочисленные отряды Ворда, но их передвижения были хаотичны и децентрализованы, — то есть были смертельны только для тех, кого они превосходили по численности или кого заставали врасплох.

Безусловно, если бы вторая королева Ворда, командующая вражескими силами в укреплениях Шуарана, сменила позицию, отсутствие согласованности Ворда могло быть мгновенно устранено.

Отряд Тави мчался по дорогам, вынуждая таургов двигаться в максимальном темпе.

Дважды они подвергались атакам небольших бродячих групп Ворда, но огненная магия Макса и балесты Варга и Анага разрушили броню и охладили пыл нападающих прежде, чем те успели изготовиться к бою.

Как только они отошли достаточно далеко от места появления Ворда, количество столкновений с врагом и рукопашных схваток резко сократилось.

Они ехали всю ночь и остаток дня, останавливаясь изредка, только чтобы напоить таургов. Где-то за час до заката, они пересекали небольшой ручей, где около двух сотен канимов остановились на отдых.

Доспехов у них не было, вооружение многих составляли серповидные мечи, которые здесь служили орудиями труда жнецов. Некоторые из рабочих канимов были ранены, несколько — тяжело.

Хотя канимы никогда не были особенно шумным народом, тишина, окружившая отряд, когда они подъехали верхом, была осязаема. Тави мог остро ощутить вес их взглядов.

Он задался вопросом: забавно, а вдруг они считают алеранцев такими же странными и пугающими, какими ему показались Варг и охранники посольства канимов в Цитадели, когда он столкнулся с ними в первый раз.

— Я поговорю с ними, — сказал Анаг.

Каним с золотистым мехом соскользнул со своего таурга, который так устал, что не сделал даже малейшей попытки укусить или боднуть его, когда он спешивался.

Анаг шагнул к беженцам, направляясь к высокому Каниму, покрытому серо-золотой шерстью, который казался их вожаком.

Тави взял таургов, своего и Макса, и повел их вниз к воде.

Большой антилланец, изнуренный своими мощными заклинаниями и сражением в улье, просто рухнул на землю и уснул.

Тави оказался один на берегу ручья, за исключением нескольких таургов, которые слишком устали и хотели пить, чтобы доставить проблемы, и одинокого Охотника, выжившего при нападение на королеву Ворда.

— Спасибо, — тихо сказал ему Тави. — Вы и ваши люди спасли мне жизнь.

Охотник взглянул на него, его уши дернулись от удивления, что он постарался быстро скрыть. И склонил голову на алеранский манер.

— Как их звали? — Спросил Тави.

— Неф, — пророкотал Охотник. — И Кох.

— А вас?

— Ша.

— Ша, — повторил Тави. — Я сожалею об их утрате.

Долгое время Охотник ничего не говорил и глядел на ручей.

— Так ваш народ отпевает павших, — тихо сказал Тави. — Я слышал об этом прежде. Здесь есть кто-нибудь, кто отпоет Нефа и Коха?

Ша отрицательно махнул лапой.

— Их родственники отпели кровавую песню давным-давно. Когда они стали охотниками.

Тави нахмурился и склонил голову.

— Мы — смертники, — сказал Ша. — Мы посвящаем свои жизни служению нашему господину. И, когда это необходимо, жертвуем своими жизнями. Когда мы становимся теми, кем являемся, мы теряем свои жизни — свои имена, свои семьи, свои дома и свою честь. Остается только наш господин.

— Но благодаря их жертве были спасены, наверное, тысячи жизней, — сказал Тави. — И в вашем роду не принято оплакивать такой героизм?

Ша пристально посмотрел на него, сохраняя молчание.

Тави обдумал слова канима, затем медленно, понимающе кивнул.

— Они правильно служили и правильно умерли, ради цели, — сказал он. — Что тут оплакивать?

Ша снова склонил голову, на этот раз еще ниже.

— Ты понял, — Глаза канима сверкнули, когда он посмотрел на Тави. — Ты тоже готов был умереть в том месте, Тавар. Охотники знают, каково это.

— Я не планировал, что все выйдет подобным образом, — сказал Тави. Но, да, я не исключал такую возможность.

— Почему?

Тави взглянул на него.

— О чем ты?

— Зачем рисковать своей жизнью? — сказал Ша. Он указал на трудящихся. — Варг вам не хозяин. Это не ваши люди. Они не станут служить вам, если планируете использовать наших воинов против наступающего Ворда.

Тави немного обдумал свой ответ, прежде чем озвучить его.

— Моим долгом является защита тех, кто не может защитить сам себя, — в итоге сказал он.

— Даже если они ваши враги?

Тави улыбнулся Ша, показывая зубы. Охотник использовал алеранское слово, а не один из множества канимских вариантов.

— Возможно я хочу, чтобы ваш народ был гадарой моему народу. Возможно я старался показать вам это таким образом, чтобы не оставалось сомнений в моей искренности.

Уши Ша снова удивленно дернулись, и он уставился на Тави, склонив голову набок.

— Это… такого ответа я еще не слышал.

— Он мыслит странно, — вступил Варг своим рычащим голосом, — но грамотно.

Темноволосый военачальник канимов подошел неслышно. Он проверил седельные ремни на своем верховом животном.

— Есть новости о дорогах. Вернулись наши гонцы.

Тави напрягся.

— И?

— Укрепления пали, — сказал Варг. — Когда Ларарл отвел назад часть своих сил, чтобы атаковать Ворд в глубине страны, на крепость обрушился самый тяжелый штурм, который она когда-либо видела.

Тави нахмурился.

— Тогда осада крепости в течение прошлых недель — это была уловка.

Варг кивнул.

— Убедить Ларала в неприступности его укреплений. Заставить его отослать больше войск, чем он отправил бы, будучи не уверен, что остающиеся удержат позиции. Они ждали, когда он ослабит себя, чтобы…

Варг с хлопком соединил руки- лапы вместе.

Тави покачал головой.

Маскировка истинных намерений стоила Ворду несказанного числа существ — но в то время у него было достаточно отрядов, чтобы не считаться с потерями.

Математика предрешила исход войны, вероятно, еще за месяцы до того, как нападение на Шуар началось.

— Насколько все плохо? — спросил Тави.

— Ларарл выслал курьеров, распространить весть, и окопался, чтобы задержать Ворд максимально долго. Но курьеры, отбывавшие последними, видели, как Ворд вошел в город на вершинах утесов. Выжившие воины сражаются, чтобы замедлить врага, но их ведет королева.

Тави кивнул.

— Она направится к нашему единственному средству спасения — Молвару. И по пути она будет собирать все больше войск, поскольку ведет их сама.

Варг прянул ушами в знак согласия.

— Мы должны возвратиться к кораблям немедленно. Шуаранцы, возможно, уже захватили их.

— Нет, — сказал Тави. — Мы направляемся в холмы к западу от Молвара.

Ша зыркнул на Тави, посмевшего перечить словам Варга.

— Тавар, — спокойно сказал Варг. — В сражении на земле Ворда не победить. И места на кораблях не хватит и для одной десятой тех, кто захочет покинуть Шуар. Делать что-то иное, чем добраться до кораблей и поднять паруса — верная смерть.

Тави смотрел на Варга, улыбаясь.

Варг поднял глаза от седла.

— Ты это имел в виду, когда сказал Ларарлу, что можешь вывезти его народ?

— Сколько раз я лгал тебе? — спросил Тави.

— Я никогда не брал тебя в плен, — ответил Варг с печалью в голосе. — А Ларарл брал. А некоторые из твоего народа правдивы лишь до той поры, пока в какой-нибудь критической ситуации не понадобится, чтобы поверили в их ложь.

— Если даже это так, — сказал Тави, — такой день еще не наступил.

Он кивнул в сторону жалко выглядевших тружеников.

Максимус отошел от своего похожего на ступор состояния и стоял вместе с Анагом около самого плохо выглядевшего раненого, он руководил перемещением пострадавшего канима в ручей для исцеления фуриями воды.

— Мы вытащим их отсюда.

Варг поглядел на Тави, а затем на рабочих.

— Тавар, иногда мне кажется, что ты сумасшедший.

— Ты со мной?

Варг глянул на него, и Тави готов был поклясться, что различил в языке тела большого канима какую-то оскорбленность.

— Конечно.

Тави снова показал ему зубы.

— Рад, что я не один такой.

Через пару часов после полуночи они достигли алеранского заграждения.

Практически полная восходящая луна и переменчивая природа канийской погоды очистили небо от облаков и наполнили долину серебристым светом.

Ряд холмов к западу от Молвара был преобразован за несколько дней титанического труда Нарашских канимов и обоих легионов, а также с помощью алеранской магии фурий.

На местности, которая была лишь слегка холмистой, объединенные силы воздвигли земляные укрепления в двадцать футов высотой, утыканные недавно срезанными сосновыми кольями, а перед ними был вырыт ров практически такой же глубины, как высота стены.

Было оставлено лишь несколько узких проходов сквозь оборонительную стену, которая простиралась на пять миль вокруг Молвара.

Беженцы с захваченной территории уже заполонили пространство, внутри наспех сооруженной огромной крепости было полно канимов.

Даже при усилии всех воинов Насага и обоих алеранских легионов, заграждение вокруг города было достаточно слабым, однако было ясно, что шуаранцы бросили на подмогу все имеющиеся силы.

Также все больше прибывало отставших, Тави подумал, что они отделились от своей стаи во время боя. Они были похожи на случайно заблудшую компанию, которая отбилась от своей большой команды и случайно встретилась с ними неподалеку.

Количество раненых постепенно увеличивалось, как и Шуаранской кавалерии таургов, которые активно прибывали и отбывали.

Когда они приблизились к земляным укреплениям, Макс подъехал к Тави на своем верховом животном и присвистнул.

— Проделана немалая работа. Значит, для этого были подняты легионы?

Тави кивнул.

— Нам нужны оборонительные позиции. Так можно выиграть время для того, чтобы все эти канимы и припасы добрались до транспорта.

— Транспорта? — Переспросил Макс. — Какого транспорта.

Тави помотал головой.

Макс утомленно вздохнул.

— Тави, я устал. Мы знаем, что на всем континенте только две королевы. Вы с Варгом прикончили одну из них, а другая занята руководством армией недалеко от нас. Не стоит беспокоиться, что чье-то сознание будет захвачено. Так что, говори.

— Макс, — сказала Китаи сидевшая на таурге за спиной у Тави. — Мы не знаем, где находится мамочка тех двух королев.

— А.

Макс помолчал немного. Затем хмыкнул и сказал:

— Верно. Заткнись, Кальдерон.

— Дуриас, — позвал Тави.

Дуриас пришпорил своего измученного таурга.

— Да, ваше высочество?

— Езжай вперед и дай знать Легиону, что мы идем, — сказал Тави. — Я должен немедленно поговорить с Маркусом, Насагом и Магнусом. Погляди, не сможет ли Крассус тоже присутствовать. О, и еще Демос.

Дуриас отсалютовал и погнал свое животное неуклюжей рысью.

— Ты это видел, Максимус? — Спросила Китаи. — Он просто исполняет, а не скулит и не достает тупыми вопросами. Возможно, когда ты вырастешь, ты будешь больше походить на Дуриаса.

Макс сердито посмотрел на Китаи, затем отсалютовал Тави и сказал:

— Думаю, я лучше пойду помогу ему.

Он пустил Стейки в галоп и догнал Дураса. Тави слышал его удаляющееся, мрачное бормотание.

— Это было грубовато, — тихо сказал Тави, когда Макс уехал.

Китаи вздохнула.

— Ты не видел его, пока говорил с Дуриасом. Он так устал, что готов был рухнуть со своего таурга. А сейчас он достаточно раздражен, чтобы бодро и достаточно быстро возвратиться в лагерь.

Тави позволил себе немного облокотиться о Китаи, чувствуя вес своей собственной усталости.

— Спасибо.

— Я знаю, насколько он важен для тебя, — спокойно произнесла она. — И я тоже люблю его, чала.

Тави пришпорил собственного скакуна.

— Так ты манипулировала им в его собственных интересах?

— Конечно, я делала все, что было необходимо, чтобы защитить его.

Тави взглянул через своё плечо и встретил всепоглощающую зелень её глаз.

— Ты обманула меня.

Она даже не моргнула в ответ.

— Это ты меня обманул, Алеранец. Когда обещал мне, что мы будем вместе, а сам знал, что собираешься пойти в одиночку, знал, что ты можешь погибнуть.

— Речь не просто о нас с тобой. Ты не должна была принимать решение убить королеву, не сказав мне об этом.

— Только скорость и неожиданность могла позволить нам добиться успеха. Если бы ты был в курсе…

— Дело не в этом, и ты это знаешь.

Её глаза сузились.

— С Вордом нельзя договариваться. Они должны быть убиты.

— Ты не знаешь этого доподлинно. Мы не можем этого знать, пока не сделаем попытку.

Она вздохнула и покачала головой.

— Алеранец. Ты хороший человек. Но в некоторых случаях ты дурак.

— Мечи и огонь не решат всех проблем.

— Некоторые из них не могут быть решены другим способом, — ответила она, и в её голосе звучала жестокость. — Ворд почти полностью уничтожил мой народ в прошлом. Сейчас они потрошат то, что осталось от народа канимов. Открой глаза.

— Я открыл, — сказал Тави, и вдруг почувствовал, что так устал, что едва может говорить.

Он снова посмотрел вперёд, и его голова была слишком тяжелой, чтобы её поддерживать.

— И я чувствую, что я единственный, кто может видеть истину.

Китаи некоторое время молчала, а когда снова заговорила, её голос был более мягким.

— Что ты имеешь в виду?

— Чала, — произнёс он тихо. — Посмотри, что Ворд сделал с канимами. Если это единственная форма борьбы, что у нас есть… Я не думаю, что Алера сможет сделать что-либо лучше. Как я могу вести за собой людей в бой, зная, что победа невозможна? Призывать их гибнуть понапрасну? Видеть их смер…

У него перехватило горло и взгляд на мгновение затуманился

Руки Китаи крепко обняли его, и к нему вдруг пришло ясное знание о её любви к нему, её вере в него, её доверии, сжимающих его так же ощутимо, как её объятия.

— О, чала, — сказала она тихо.

Несколько минут прошло, прежде чем он мог говорить.

— Что же мне делать?

Её рука коснулась его лица.

— Я знаю, что ты чувствуешь себя так, словно тебе нужно найти какой-то умный вариант. Какой-то способ победить Ворд, чтобы спасти жизни, чтобы избежать кровопролития. Но это не враг, с которым можно жить в мире какое-то время. Ворд ничего не хочет, кроме как уничтожать. И они уничтожат тебя, если смогут. Они будут использовать твоё стремление к миру против тебя.

Она ласково повернула его голову так, что они снова встретились взглядами.

— Если ты действительно хочешь мира, если ты действительно хочешь спасти жизни окружающих, то ты должен бороться с Вордом. Борись с ним всем, что имеешь. Боритесь с ним всем, во что ты сам веришь. Борись до последнего вздоха. — Она вскинула подбородок. — А я буду бороться рядом с тобой.

Безусловно она была права. Он это знал абсолютно точно. Когда Ворд покончит с канимами, он придет в Алеру.

Численное преимущество Ворда было громадным, но борьба с ним не безнадёжна. Если, конечно, все в Алере станут работать рука об руку.

Это было проблемой. Дома было слишком много политических игр.

О, конечно, как только поймут всю серьёзность ситуации, они объединятся — но к тому времени, когда они сделают будет наверное уже слишком поздно.

Его дядя напрасно пытается предупредить Алеру о Ворде на протяжении многих лет. Многие алеранцы воспринимали канимов как вооруженных животных.

Его соотечественники никогда бы не поверили, что цивилизация канимов так велика и развита, а, следовательно, ее разрушение не послужит предупреждением об опасности.

Более того, он сам представляет собой яблоко раздора.

Многие граждане отказались признать его как наследника Первого Лорда.

Он сопровождал Варга и его народ обратно в Канию именно из-за того, что его присутствие в Алере могло привести к расколу.

Вороны, как ему пока везло, что он до сих пор не повстречался с собственными убийцами.

Гай умен и могуществен, но он стар.

Участие в кампании такого уровня потребовало бы чрезмерных усилий даже от молодого человека, а старый Первый Лорд для этой битвы явно не подходил.

Он был мастером политики, манипуляций, критически филигранных ударов, наносимых в абсолютно нужный момент с точно выверенным усилием.

Он привык полностью владеть ситуацией.

Но война — это другое дело. Невозможно просчитать все варианты.

Всегда было что-то, что рушило ваши планы. Обозы запаздывали или терялись.

Болезни, бездорожье, паразиты, неисправное снаряжение, плохая погода и миллион других факторов могли помешать солдатам решить поставленные задачи.

А тем временем враг делал все что хотел в достижении своей главной задачи — убить вас. Никто не мог управлять в таком хаосе.

Все на что вы можете надеяться это: быть настороже, следить, чтобы все действовали согласованно, и быть на два шага впереди провала.

У единой Алеры был бы шанс. Вероятно, не очень большой шанс, но если действовать верно, они могли бы опереться на этот шанс в своей борьбе.

Безусловно у Гая были гигантские познания, но изучение и книг, и мемуаров старых генералов, и моделей из песка на столе было так далеко от реальных ужасов войны.

Разве мог стареющий дедушка Тави менять свои взгляды настолько быстро и кардинально как требует эта война?

Тави считал, что главное — поверить. Поверить, что победа возможна. Поверить, что он мог привести к ней. А затем вложить эту веру в других.

Вороны на мертвецах подтвердят, что тот, кто сражается с уверенностью, что проиграет — уже побежден.

Он должен был доверять своему деду, единственному самому великому человеку, которого Тави когда-либо знал, чтобы провести Империю через этот шторм.

И если он доверяет и служит Первому Лорду, тогда он должен отдать этой борьбе все, что он имеет.

Не требуя ни какого вознаграждения взамен.

— Хорошо, — произнёс он спокойно. Он взглянул на земляные фортификационные укрепления и кивнул. — Давайте войдем внутрь. Нас ждут большие дела, но очень мало времени, чтобы успеть сделать их в срок.

Китаи сжала его в объятиях, и он почувствовал ее пылкую гордость и ликование, как будто свои собственные.

Тави отправился к последнему оборонительному рубежу умирающей земли, чтобы сделать все, что в его силах, и собрать войско заклятых союзников для человека, который оставался единственной надеждой Алеры.