11: Сыны Сабазия

— Приятно видеть вас в столь хорошем настроении, наследный губернатор, — сказала Пайк, когда охранники провели ее и Кирия к автократу. — Не каждый обрадовался бы роспуску собственного правительства.

— Оно этого и заслуживает, госпожа Голконда. — От радости Пандион хлопнул в костлявые ладоши. — По правде говоря, я мечтал разогнать его еще много лет назад. Даже десятилетий. — Визасец повернулся. — Такое нужно отметить! Выпьете со мной?

Совет патрициев разогнали этим утром. Губернатор не явился на собрание, и вопрос решил вновь назначенный регент.

Главный итератор улыбнулась, вспомнив, каким ревом аристократы встретили заявление Фениксийца. В тот момент ей показалось, что сейчас вспыхнет бунт, но примарх обнажил меч и взошел на пневматический трон Пандиона, подав тем самым понятный всем знак.

После этого губернаторская гвардия быстро выпроводила ошеломленных делегатов. По столице уже разошлись ордеры на арест, с радостью подписанные автократом, однако еще раньше некоторым осведомителям передали предупреждения. Так решил примарх. Большинство целей ускользнет от облавы, но в сеть попадется достаточно вельмож, чтобы остальные посчитали себя счастливчиками.

Пандион наполнил бокал Пайк, не прекращая болтать:

— Блестящая стратегия. Теперь патрициям придется объединить силы, и тогда вы достанете их.

— Так утверждает и господин Фулгрим.

— Верно. Кстати, а где он? Я ожидал, что услышу новости от него лично. — Губернатор искоса взглянул на Кирия. — И зачем здесь этот воин?

— Для защиты, — ответил легионер, взявшись за рукоять меча.

— Понимаю. — Автократ побледнел. — Что теперь?

— Сегодня мы эвакуируем вашу семью, — ответила посланница.

Пандион охотно кивнул:

— Хорошо, хорошо. Дам им знать, что мы отбываем.

— Они уезжают. Вы остаетесь.

— Что? — застыл автократ.

— Вы остаетесь. Будете по мере сил вдохновлять солдат, как полагается губернатору. И еще заманивать врага — в качестве символа вы важны не только для союзников.

Визасец сглотнул и покрылся испариной.

— Канцлер Коринф…

Пайк жестом велела ему замолчать.

— Беллерос — замечательный человек, но он не наследный губернатор. Не Пандион Четвертый, ведущий родословную от первопоселенцев планеты. — Она улыбнулась. — Если вы скроетесь, весь этот карточный домик развалится, а такого мы допустить не можем.

— Да вы шутите! — запротестовал самодержец.

— Вас вывезут, но после того, как мы подготовим ловушку.

— Значит, я стану наживкой! — прорычал Пандион. — Аристократы атакуют, только если будут уверены, что доберутся до меня и моего трона.

— Ну, если вы так на это смотрите… — пожала плечами Голконда.

— А как еще мне на это смотреть?

— Вы необходимы нам, чтобы установить надежный мир на планете, слишком долго находившейся на грани войны.

— Неприемлемо, — брезгливо фыркнул губернатор. — Я принял Согласие ради того, чтобы сохранить престол, а не ставить его на кон.

— Жизнь — азартная игра. Кстати, поэтому я пью. — Подойдя к столу, Пайк вновь наполнила бокал. — Присоединитесь?

Пандион потер лицо.

— Почему бы и нет? Я так понимаю, вы с Геродотом тоже уезжаете?

— Нет. Лорд-командующий Фрейзер с вашего разрешения возглавит континентальную армию. Он жаждет испытать себя — вбить в ваших солдат нечто похожее на воинскую дисциплину. Что до меня, то я останусь здесь и, если не возражаете, помогу вам прикончить эту бутылку. Возможно, потом вы откупорите еще несколько?

Губернатор криво улыбнулся ей.

— Хорошо. А чем займутся господин Фулгрим и его воины?

Пайк указала на легионера:

— Кирий побудет с нами, чтобы мы не заскучали. Не так ли, Кирий?

Космодесантник кивнул. Пристально посмотрев на него, визасец вновь повернулся к Голконде. Она продолжила:

— Фениксиец приказал Флавию Алкениксу и Нарвону Квину — опытным строевым бойцам — помогать Фрейзеру при обороне города. Абдемон и прочие легионеры находятся в оперативном резерве.

— И что именно это означает? — Пандион надолго приложился к чаше с вином.

Подняв бокал, Пайк опустошила его одним глотком.

И улыбнулась.


Абдемон почти осторожно повел рукой. Сабля с гудением описала длинную дугу, и на стену Северных казарм брызнула алая влага. Обезглавленное тело рухнуло наземь. Другие офицеры-отступники начали стрелять. Грохот их пистолетов сливался в панихиду по убитому.

На тайную встречу пришли десять (теперь уже девять) заговорщиков. Все — младшие командиры, связанные прочными семейными узами с различными патрициями. У каждого имелись верные подчиненные. Предателей хватило бы, чтобы устроить проблемы в столице при почти неизбежном теперь штурме. Следовательно, их требовалось убрать из уравнения.

Подпольщики собрались в обширном квадратном зале, украшенном трофеями из героического прошлого. С потолочных балок ниспадали изорванные знамена вековой давности, на стенах висели фрагменты доспехов, изрешеченные пулями. Северные казармы служили домом 23-му полку Кильсонских Уланов — прославленной воинской части, известной стремительными кавалерийскими атаками и влиятельными ветеранами. Ее бойцы сражались с налетчиками из восточных провинций и мутантами Стеклянистой пустоши, но никогда не противостояли кому-то вроде легионера Третьего.

Метнувшись вперед, сабля отсекла кисть второму офицеру. Раненый завопил и скорчился. Остальные поспешно отступили, стараясь создать разрыв между собой и живым кошмаром в аметистово-золотой броне.

Их лица искажал страх, знакомый Абдемону. Он уже много раз видел такие гримасы тошнотворного ужаса, который медленно охватывает человека, осознавшего, что ни отвага, ни воинское искусство не принесут ему победу. Если обычные люди сталкивались с космодесантником, им оставалось только бежать или умирать. Взмахнув клинком снизу вверх, легионер по инерции шагнул вперед. Оборвался еще один крик; умолк еще один пистолет; лорд-командующий отнял еще одну жизнь. Вот она, арифметика поля битвы.

Снаружи донеслись раскаты болтерных выстрелов — Алкеникс и Квин разбирались с теми, кто пытался вмешаться. Пощады не будет никому: Флавий убивает слишком торопливо, а Нарвон вообще не знает такого слова. При необходимости они зачистят все Северные казармы, хотя Абдемон надеялся, что до такого не дойдет.

Всем частям — и тем, что стояли гарнизоном в Нове-Василос, и тем, что возвращались из-за рубежа, — следовало преподать урок. Нанести один быстрый удар, чтобы показать военным, какая судьба ждет клятвопреступников. Прямо сейчас Фениксиец вместе с Тельмаром и Торном проводил такую же операцию в Южных казармах. К наступлению ночи Имперцы возьмут материковую армию под жесткий контроль.

Стряхнув кровь с сабли, лорд-командующий развернулся. Системы брони отметили несколько попаданий, зафиксировали их и определили как несущественные.

— Именем Пандиона Четвертого, наследного губернатора континентального правительства Халкидона-на-Визасе, сложите оружие и сдавайтесь!

Мятежники не повиновались. Через пару секунд они начали гибнуть, и вскоре остался только один офицер, который отступал от залитого кровью великана, паля из пистолета в трясущейся руке.

— Сабазий живет! — прорычал визасец, поднося дымящееся оружие к виску. Курок скорбно щелкнул, и у заговорщика округлились глаза.

— Ты, видно, со счету сбился, — заметил Абдемон, занеся клинок. Под ногами легионера скрипнули расплющенные пули. — Огневая дисциплина нужна не только рядовым, знаешь ли.

— Что ты такое? — прошептал бунтовщик. — Что ты такое?

— Будущее, — ответил лорд-командующий, вонзая в него саблю.

Воин посмотрел на тело. Офицер не утратил храбрости до самого конца; лорду-командующему всегда попадались такие враги.

Сколько еще отважных людей умрут сегодня? Сто? Двести?

Абдемон не спорил с решением Фулгрима. План действий выглядел разумно. Подробности они разжевывали до тех пор, пока легионер не выучил каждую деталь наизусть. Идеальная стратагема для подобной ситуации. Враг погибнет от десятка порезов, безукоризненно исполненных в самый нужный момент.

Но добьются ли они совершенства? Только время покажет.

Вздохнув, лорд-командующий повернулся к разбитым дверям. Надо сдержать Алкеникса и Квина, пока они не перебили всех обитателей казарм. В Нове-Василос и так немного солдат, а скоро имперцам понадобится каждый из них.


Ночь застала Фениксийца в отведенных ему дворцовых покоях. Примарх обдумывал первые шаги по выбранному им пути.

Пандион недоволен, и это еще слабо сказано. Впрочем, наследный губернатор возражал недолго — видимо, обрадовался, что его семья в безопасности. Тем не менее он напуган. Пока лучше всего держать автократа под домашним арестом: нельзя, чтобы от него исходили противоречивые приказы.

В окнах мерцало отраженное пламя далеких пожаров. Фулгрим слышал, как город пожирает себя изнутри; в столице вспыхнула чистка, каких не случалось уже целый век. Политические агитаторы вогнали толпу в неистовство, и местным стражам порядка пришлось звать на помощь континентальную армию, в которой тоже бушевали репрессии.

Неудачный, но вполне предсказуемый поворот событий. Голконда заверила примарха, что к утру все закончится: ее смертоносные щеголи уже вышли на улицы в поисках главных смутьянов. Восходящее солнце озарит тела в сточных канавах и окровавленные мостовые. Да, полезно иметь под рукой отряд наемных убийц…

Хорус, вероятно, одобрил бы план. Феррус — вряд ли.

Фениксиец улыбнулся: Манус вообще редко одобрял его ходы. Считал их слишком рискованными, чересчур замысловатыми. Сложность Феррусу нравилась только в машинах. Он не понимал, что сама Галактика подобна механизму, а примархи — его смотрителям. Возможно, один лишь Фулгрим осознавал это.

Визас был почти сломавшейся машиной. Чтобы она не вышла из строя, потребуются некоторые усилия. Чтобы заработала идеально — еще большие старания.

После визита к Буцефолу он ознакомился с отчетами о других патрициях и пришел к выводу, что единственный верный способ — упростить механизм. Удалить детали, мешающие тому нормально функционировать. Необходимо искоренить аристократию и разобраться с виновником сбоев, чем или кем тот бы ни оказался. Для этого нужно стать беспощадным, но Фениксиец никогда не уклонялся от самых неприятных своих обязанностей.

Напротив, порой примарх искал возможности исполнить их.

Фулгрим принял свободную оборонительную стойку из учений дардийцев[10] Древней Европы, распределив вес поднятого клинка по плечам и предплечьям. Латы примарх а висели на тренировочном манекене, который он позаимствовал на учебном плацу Восточных казарм. Фениксиец долго не разминался и уже ощущал скованность мышц. Он повел ключицами так, что Разящий Огнем, подобно косе, понесся вниз и затем по дуге взмыл вверх, в прежнюю позицию.

Примарх легко вошел в нужный ритм. Правая нога вперед, правым боком к противнику. Меч влево от себя. Несовершенная стойка — в ней можно только защищаться.

Взгляд Фулгрима упал на скамью рядом с ним, где лежало несколько раскрытых книг. Старинные тома с растрескавшимися от небрежного хранения переплетами и хрупкими пожелтевшими страницами. Учебные руководства Сабазиева Братства. По крайней мере, некоторые из них.

Как только Коринф подсказал, что именно искать, Фениксиец без труда нашел нужные сведения. Континентальное правительство ничего не выбрасывало, и его архивы полнились неизученными документами.

Читая труды Братства, примарх не раз восхищался его представителями. Как и воины III легиона, они хотели вознестись к идеалу, но эта дорога привела их к столкновению с властями, а затем — к изгнанию и забвению.

В учениях адептов философские умствования, показавшиеся Фулгриму банальными, перемежались описаниями фехтовальных приемов. Основополагающая доктрина Братства, якобы выведенная самим Сабазием, говорила о борьбе желания и предназначения — того, что ты хочешь, с тем, что тебе нужно в действительности. Бытие рассматривалось как дуэль между конфликтующими побуждениями. Лишь одержав победу в этом поединке, человек достигнет безупречности и во владении мечом, и в самой жизни. Поскольку совершенство есть баланс, идеальное общество можно возвести лишь на фундаменте равенства и соразмерного представительства. Конечно, такая утопия невозможна, но к ней всегда следует стремиться.

Фулгрим недолюбливал философию. Она напоминала примарху какое-то псевдопоэтичное бичевание пороков или изложение очевидных понятий загадочными мистическими фразами. Методики фехтования, напротив, оказались поразительно развитыми, и Фениксиец для развлечения поэкспериментировал с ними. Воспроизвести отдельные приемы он сумел без труда. В целом стиль обладал бесспорным изяществом, восхитившим Фулгрима.

Он вышел из дардийской стойки и с легкостью принял новую позицию, следуя рисункам в руководстве. Стиль Братства предполагал плавные перемещения, которые медленно сплетались в наступательные или оборонительные маневры. Так ком глины обретает форму в руках скульптора. Контролируя все свои движения, дуэлист превращался в непоколебимую и неприступную цитадель. В этом гипнотическом ритме фехтования многое зависело от мышечной памяти, но предусматривались также детальные поправки к позам в случае потери крови или поединка на неровной поверхности. Неудивительно, что противники так опасались сабазийцев…

Скрипнули оконные петли, и ночной шум мгновенно стал громче. Фениксиец улыбнулся: гость пришел как нельзя более вовремя.

Развернувшись, он прокрутил Разящего Огнем в руке и рассек воздух клинком — но сдержал удар и направил меч вверх, в обратную сторону и под более острым углом. Примарх молниеносно скользнул вперед. На секунду Фулгрим словно вернулся на Кемос и вновь услышал, как сульфы, играя свою нестройную музыку, подбадривают его хлопками и возгласами. Шаг, еще один, и еще; танец мелких движений, ведущих к чему-то большему.

— Отменная техника.

Не останавливаясь, Фениксиец резко обернулся. Его меч просвистел на уровне головы человека. Выпад получился бы смертельным, но говоривший успел отскочить назад. Примарх усмехнулся его испугу:

— Ну, и кто ты такой? Наемный убийца с театральным уклоном?

Помимо черных одеяний, незваный гость носил плащ и простую гладкую маску. Настоящий злодей из пантомимы. Члены подпольных обществ на Кемосе были такими же — прятали лица, обожали тайные рукопожатия и простейшие шифры. Похоже, любовь к шпионским играм живет в душе каждого человека.

Фулгрим зашагал вперед, держа Разящего Огнем в вытянутой руке, и быстро заставил незнакомца прижаться к стене. Острие клинка коснулось горла мужчины.

— Ассасин из тебя скверный.

— Я не собирался вас убивать, — искаженным голосом произнес визасец. Вероятно, в его маске имелся модулятор частот. Ничего, есть и другие методы идентификации.

Фениксиец по праву гордился своим умением читать язык тела. Его посетитель боялся. Хорошо. Страх — полезный союзник при переговорах.

— О, какое неописуемое облегчение. — Примарх наклонил голову. — Я ждал тебя раньше. Возможно, тебя задержали другие дела?

Ранее Фулгрим приказал Пайк вывести из игры всех столичных лазутчиков, не идущих на сотрудничество. Главный итератор с упоением взялась за дело, и местные законники уже арестовали почти сотню мужчин и женщин из всех слоев населения, подозреваемых в связях с той или иной враждебной группировкой. Вероятно, некоторые из них служили Сабазиевому Братству.

— Нет, — продолжил примарх. — Очевидно, нет. Что может быть важнее меня?

— Вы высокого мнения о себе, господин Фениксиец.

— Пожалуй, — усмехнулся Фулгрим. Отступив на шаг, он изящно положил клинок себе на плечо. — Если ты пришел не убивать меня, то поговорить со мной. Говори же.

— Мы наблюдали за вами с момента прибытия.

— Полагаю, в этом вы не одиноки.

— Нет. Вы сами стали искать нас. — Человек в черном указал на учебные руководства. — Рыться в почти всеми забытых уголках. Зачем?

Примарх фыркнул.

— Неужели непонятно? «Сабазий живет». Этой фразой бросаются перед смертью, ее бормочут голодающие крестьяне. — Фениксиец пожал плечами. — Возможно, требовался взгляд со стороны, чтобы увидеть все ниточки, но я все понял без труда. Детская задачка, по сути. Кстати, сколько раз вы пытались отравить меня?

Незваный гость замешкался.

— Ни разу. Яд — орудие непросвещенных.

— О. Ну, это уже что-то. — Фулгрим вновь улыбнулся. — Проще говоря — да, я искал вас. Зачем? Затем, чтобы… — Он лениво повел рукой. — Мне хочется определить вашу суть: помеха вы на пути к Согласию или нечто иное?

— Мы желаем того, что лучше для Визаса.

— Да, конечно. Готов поспорить, патриций Буцефол и ему подобные сказали бы то же самое. Даже бедный Пандион, так дрожащий за свою судьбу, желает того, что лучше для Визаса.

— А вы?

Фениксиец помолчал.

— Разумеется.

— Тогда нам нужно побеседовать.

Примарх огляделся вокруг.

— Мне казалось, мы уже беседуем.

— Не здесь.

— Где же?

— Завтра, там, где Сабазий впервые ступил на землю Визаса.

— Загадка? — нахмурился Фулгрим. — Серьезно?

Вместо ответа гость метнулся к окну и выскользнул в ночь. Плащ взметнулся за ним, будто создавая антураж таинственности.

Вздохнув, Фениксиец покосился на книги Братства.

— Ненавижу загадки.

Загрузка...