Фрилансер. Битва за ареал

Глава 7. Про героев и дешевых шлюх

Глава 7. Про героев и дешевых шлюх

Проснулся сам. Настенные часы (в её комнате на стене висели огромные классические «под старину» часы со стрелочками) показывали девять утра, начало десятого. Я и проснулся-то оттого, что кукушка этого современного раритета куковала девять раз. И хоть уснули мы поздно, буквально несколько часов назад, далее спать не мог. Лежал и смотрел на НЕЁ, женщину мечты, которую, наконец… Познал. Кстати, библейский термин. Укрывались мы лёгкой простынкой — в каюте было не тепло, а скорее жарко, и она откинула оную, и видимая половина её тела, от обалденной стройной ножки, выше, половинка туловища, симпатичная грудка, рука, шея и личико — всё настраивало на позитив. Сколько так лежал не знаю, но она то ли сама, то ли от моего взгляда, проснулась. Полежала какое-то время, и, не разлепляя век, спросила:

— Чего не спится?

— Наслаждаюсь видом лучшей девушки в мире! — честно признался я.

— Так уж и лучшей? — фыркнула она, и я понял — проснулась. И решила поиграть в ревность. Ключевое слово «поиграть» — в искренность будущего разноса не верил. А потому продолжил фолить, нарушая все мыслимые правила общения с девушкой в твоей постели. Потому, что подобные игры только так и играются, и если у нас есть чувства и желание договориться — мы договоримся, и союз будет крепким, трудноразрушаемым из-за фигни. А вот если всякую фигню к отношениям не подпускать… Не приведи господь! Организм должен вырабатывать иммунитет на болезни, без оного малейший кашель на тебя в транспорте станет смертельным. В любви, к сожалению, также, её постоянно надо испытывать для выработки иммунитета, и я с Бэль недавно выучил этот урок.

— Лучшей! — восторженно выдохнул я, и восторг не скажу, что был так уж наигран. Наиграна только эмоциональная подача.

— А как же Бэль? — коварная женская улыбка в уголках губ.

— Бэль красивая, — как раз в этом месте я и начал фолить. Ибо ТАКИЕ вещи женщинам в принципе нельзя говорить, не то, что в постели. — А ты — лучшая.

Она, наконец, открыла глаза, приподнялась на локте, подтянулась, оголяя и вторую грудку. Лицо её вытянулось, приняв озадаченное выражение.

— Поясни разницу, не уловила… Я, получается, не красивая?

— Я вообще не оперирую термином красоты, — покачал я головой, ловя кайф от ревности этой малышки. Нет, ревновала Фрейя по-настоящему. Разнос шуточный, но в душе её ревность никто никуда не дел. — Бэль — моя муза! У каждого творческого человека есть муза. И муза, как правило, должна быть ветреной — прям как твоя сестра. Но верной — тоже как она… Почти. — Вспомнился её бывший. «Я переспала с ним, но это не принесло облегчения». М-да, не буду о грустном, тем более я её простил осознанно, и «за базар отвечаю».

— Музам всё прощают, — а это уже Фрейе. — Музами восхищаются. И не потому, что те что-то сделали, а просто за то, что они есть. Это иррационально, но это так. Бэль — моя муза, толкающая на подвиги, заставляющая прыгать выше головы — придающая для этого силы. А ты… — Стоп, не спешим. Вот в этом месте надо предельно осторожным быть. Ладно, собрались… Огонь. — А ты — лидер! Политик. Центровая, вокруг которой всё крутится. Все, весь наш будущий прайд, даже я, водим хоровод вокруг тебя, и именно ты даёшь всем направление движения.

— Насчёт тебя сомневаюсь, — усмехнулась она, откинулась на подушки и сложила руки перед грудкой: «Хуан, говори-говори, дорогой, я тебя слушаю. Пока не знаю как убить, а потому выслушаю до конца».

— Зря. Я нишевый узкий специалист. — Выдать ухмылку. — Да что скрывать, в своём секторе работ я лучше всех! — Ну как же без мальчишеского бахвальства — иначе она просто не поверит. А так выбил пафос и нарциссизм, и прокатило — был одарён покровительственной улыбкой мудрой взрослой мамочки в адрес несмышлёного ребёнка, и сразу агрессии в мой адрес поубавилось. — Но я сверх только в своей сфере. Два шага влево, шаг вправо — и более ничего из себя не представляю. В отличие от тебя — ты ВЕЗДЕ будешь хозяйкой и поймёшь о чём речь на любом профильном совещании, пусть в большинстве случаев не будешь являться специалистом по этому вопросу. Но ты потянешь их все, все вопросы и проблемы, вот что главное!

Улыбка в мой адрес стала ещё добрее — хорошо. Иду в правильном направлении. Она задвинет ревность, особенно к сестре, если грамотно обосновать, почему должна это сделать. Политик…

— Муза дарует безумство, а я порядок, это хочешь сказать? — усмехнулась она, но без иронии, видимо, сама для себя пыталась решить эту систему уравнений.

— В каком-то смысле — да, — не стал спорить я. Ибо и правда похоже на истину. — Но муза и сама немножко безумна. Она будет отличным представителем семьи, отличным лицом прайда.

— А Мерседес? — перескочила Фрейя на больное и опасно сощурилась. Действительно опасно. — Только не говори, что решил оставить её за бортом.

— И не подумаю. Мерседес — техподдержка, — не задумываясь ответил я, как на самом деле думал. — Силовая техподдержка.

— Департамент безопасности, кивнула она.

— Это вы её туда определили, — пожал я плечами. — Вариантов куча и кроме этого. Но на самом деле мудрое решение…

— Если не понимать, что ты сам метил туда. — А вот теперь её высочество расплылась в победной ехидной улыбке — нашла, чем ткнуть в фекалии такого идеального меня. И что на это возразить? Вот и я не придумал. А врать не хотел.

— Посмотрим, кого куда, — отстранённо сказала она, видя мою реакцию, вновь нахмурившись. Ибо победа эта как бы не пиррова. — Пусть вначале вернётся.

— Вернётся. А вам придётся помириться! — жёстко констатировал я.

Мы встретились глазами, но теперь уже она отвернула взгляд.

— Решим. А с Санчес что?

— Якорь. От безумств. Надёжный домашний тыл, да ещё и медик. Во время катарсиса после моего первого убийства прочистила мозги так… Что до сих пор в шоке. А затем ещё пару раз мозги прочищала. Никто не мог, а она могла. Идеальная железобетонная стена дома…

— …Да и к тому же она, похоже, передумала и соскочила. — Было неприятно об этом говорить, но факт есть факт. После ТАКОГО взгляда, брошенного на меня, когда снял шлем, девушки не возвращаются. А у меня были чувства к Марине, как бы себе или другим ни врал. Своеобразные, но крепкие. Я ещё пока не осознал жизни без неё — некогда было. Но после, как всё закончится, взвою. Однако надо смотреть правде в глаза, что имеем — то имеем, я не буду пытаться силой её удержать, в чём-то переубедить, сгладить о себе впечатление. Да, принимает такого, как есть — всё супер. Не сможет, слишком я кровавый тиран и чудовище… Лучше разойтись своими дорогами сейчас, не так больно будет, как если у нас появятся дети.

— Причём якорь не только для меня, — усмехнулся я, глядя на её сморщенный лобик. — Для вас тоже. Чтобы гоняла весь ваш аристократический курятник с простолюдинской непосредственностью и отсутствием пиетета к любым авторитетам и статусам. Иногда это полезно.

— Она вернётся, — уверенно закивала Фрейя, не выходя из состояния задумчивости. — Я знаю. Чувствую. Не сейчас — позже. Успокоится и вернётся.

— Посмотрим… — Теперь фыркнул я. — Ещё остались личные вопросы?

— Разумеется. Сильвия и Гортензия. Сильвия, как понимаю, бизнес-леди. Экономист прайда.

— Ага. И глава самой богатой мировой оружейной корпорации под нашим непосредственным контролем. НАШЕЙ корпорации.

— А Гор? — сузились глазки высочества.

— Дипломат. Тот, кто договаривается. У неё получится.

Повисла тишина. Фрейя переваривала, а я вновь засмотрелся на её обнажённое тело, сидящее, обняв себя, откинувшись на подушки. Только одна нога и промежность были прикрыты простынёй.

— Неплохо, Чико. Хорошо придумал, — выдала, наконец, высочество вердикт и улыбнулась. Искренне, без пафоса, иронии или желания убить. — Я согласна.

— Согласна быть одной из львиц прайда?

— Главной львицей, о, мой узкоспециализированный лев! — Она подалась вперёд, через секунду опрокинула меня и села сверху. — А ты знаешь, что львы способны заниматься любовью несколько часов подряд? Им вообще не в тягость?

— Проверим, настоящие ли мы львы? — усмехнулся я. — А ты не взвоешь, деточка?

— Лишь бы кое-кто не взвыл…

Дальше было хорошо...

А когда через час мы выбрались из душа, в спальне на гостевом кресле сидела Оливия. И я понял, волшебное утро лучшего дня закончено.

— Хуан, с днём Рождения, — кивнула мне ангел. — Извини, без подарка. Хотя как посмотреть. Может и подарок принесла. Фрей, новости могут быть подарком?

— Отчего нет? — Фрейя не напряглась, и прямо при Оливии начала растираться полотенцем. В принципе, она держала Бергер за ручную собачку, которой периодически вдувала подручными специализированными предметами — для снятия собственного напряжения. А Бергер ей. Или друг другу по очереди. Это не отношения, это что-то «дружеское» — форма контроля или знак подчинения. Я тоже драл эту чёрную кошку, так что и мне стесняться при ней было нечего. Но вот пускать это мясо на тройничок, как мне было заявлено чёрненькой когда-то, не было абсолютно никакого желания — и без Оливии справимся. Кстати, поймал себя на мысли, что ревновать Фрейю к этой особе не буду, даже если за спиной устроят «снятие напряжения» в этой самой постели. А значит она тут точно имеет право находиться тогда, когда не имеет никто больше.

— Там это… Хуан… — замялась наш утренний вестник. — Короче, мне приказали тебя будить, так как несколько часов назад при попытке покинуть планету был сбит в своём катере секретарь дипломатической миссии Восточного Союза второго класса Чжан Юн. Сирена сказала, инфа терпит, дала вам побыть вдвоём до утра, но сейчас приказала будить и свистать на брифинг обоих.

— Чего? — сразу не понял я. Потом дошло, и я выпал в осадок, замерев с открытым ртом. Белого, куратора Мухариба, только что, несколько часов назад, сбили при попытке взлёта с планеты. Пока я кувыркался с высочеством. Одна-ако!..

— А чего сразу брифинг? — Фрейя была спокойнее, так как не пережила всю ту эмоциональную бурю, которую пережил я, общаясь с террористами.

— А чего тянуть? Ты теперь глава государства. — Довольное фырчание Оливии. — И на твоей территории при попытке нарушить запрет на взлёт погиб иностранный дипппредставитель. Не моего ума дело, я в политике вообще тупая, но даже мне кажется, что чем быстрее заявить о своей позиции — тем лучше.

— Иди. Переоденемся и явимся, — отпустил я её, пока не наговорила лишнего… Тупая! А я гаванский папа, как она тупая! — Перед брифингом вначале общий сбор, попроси Сирену собрать всё руководство клана и сопричастных к событию членов совбеза, кого оно может коснуться, для выработки стратегии.

— Есть, мой генерал! — встала и козырнула она. — Разрешите идти?

Ответом стала брошенная Фрейей подушка.

— Рассказывайте, — произнесла Мышононок, глядя на лица присутствующих, восседая в кресле уже точно своего стола своего кабинета.

Оделись мы быстро — почти мгновенно. И как есть, с мокрыми волосами, она сразу помчалась на рабочее место. Сирена постаралась и тут, все уже были в сборе и ждали — то есть были оповещены заранее. Оповещены, собраны, и только после она послала к нам Лив, зная, что мы собираемся очень быстро. Фрейя села на теперь уже законное место, я тоже не стал выпендриваться и примостился на её бывшее, рядом слева, как понял, типа места наследника, и меня таковым все реально воспринимают. А присутствовали сейчас кроме решающих клана почти все члены совбеза — глава третьего, второго (и.о.), пятого управлений, глава МИДа сеньор Борхес. Никого не было от флота, марсианских вояк пока не позвали, но в принципе и этого достаточно для понимания настроя.

— Итак, я слушаю! — произнесла её главное высочество.

Отчитываться взялась лично Сирена. Как вахтенный дежурный этой ночи. Она сегодня не спала, бдела, понимая, что мы в нерабочем состоянии, а кому-то надо быть на посту верховного на случай чего-то экстраординарного.

— …Таким образом я просто не успела дать никакой команды. Счёт шёл на секунды. Три минуты — и они вышли бы из атмосферы, и тогда дипломатические последствия были бы иные. Я растерялась если честно…

Сирена? И растерялась? Я не сдержался и хмыкнул. Но судя по лицу сидящей напротив Алисы, это и правда было так.

— В общем, Сигма открыла огонь, ссылаясь… На твой, Хуан, приказ. — Сирена посмотрела мне в глаза, и все остальные члены совбеза сделали то же самое.

— Приказ Хуана? — воспылал праведным огнём Борхес. — А он правомочен отдавать ТАКИЕ приказы? На сбитие дипломатического транспорта?

— Нет, только на сбитие ЛЮБЫХ летательных аппаратов, пытающихся покинуть планету! — жёстко одёрнула Фрейя. — Сеньор Борхес, вы, надеюсь, не забыли, что у нас на планете действует протокол «Железный купол»?

— Но при чём тут Хуан? — Старикан министр иностранных дел сидел с перекошенным лицом — такого унижения своей конторы давно не испытывал. Да в принципе унижения государственной власти, которой, по его мнению, играют дети.

— Протокол «Абсолютный хищник», принятый совсем недавно, — спокойно пояснила Алиса.

— Сеньоры, давайте не о правомочности «Сигмы», а к делу! — поторопил я. — У нас скоро брифинг, а мы не выработали позицию. Предложения?

— Принести извинения за инцидент, но жёстко пояснить, что мистер Юм нарушил действующий протокол без специального разрешения на взлёт. — Борхес иногда может быть полезен. Звучало логично, но именно этого я от него и ждал. — Мы продавим, что они нарушили официальный запрет, и они снимут все претензии к нарушению дипломатических конвенций. Сеньоры, напоминаю, что согласно подписанных нами конвенций, дипломатические представители имеют право на свободу передвижения и свободу выезда на территорию своей страны.

— А если не продавим? — нахмурилась Фрейя.

— Мы займём достаточно жёсткую позицию. Ситуация зайдёт в тупик и станет предметом торга других переговоров. Иных. Следующих.

— Не согласен! — парировал я. — Сеньор Борхес забыл упомянуть, что согласно тем же конвенциям, дипломатический работник должен уважать законы страны пребывания. И если сказано, что в связи с террористической угрозой транспорт не работает — дипломатический работник не должен был пытаться взлетать, да ещё с поверхности, в нарушение протоколов.

— Это спорный момент, так как на территории Венеры не введено чрезвычайное положение, — возразил министр иностранных дел. — Это тема для разбирательств в международных инстанциях, и я бы не стал утверждать, что нам удастся выиграть эти дела. Всё же они имеют право улететь на Родину. А мы не давали.

— Они могли попросить спецразрешение, — попробовала потянуть за усы Фрейя, но сеньор был непреклонен:

— Мы должны извиниться, если не хотим дальнейшего обострения.

— Прошу прощения, могу кое-что сказать, чтобы меня не перебивали? — поднял я руку. Фрейя кивнула, Борхес тяжело вздохнул, поёжился и насупился ещё больше. — Получается, куратор нашего главного террориста, взявшего в заложники пятьсот детей и сто взрослых, нарушает наш закон, и мы должны приносить извинения.

— У нас нет ни единого доказательства причастности мистера Юма к захвату! — взорвался старикан. — У нас есть только фантазии одного юноши, не занимающего никакой пост, не имеющего опыта работы ни в одной из государственных контор, который не понимает, как работает этот мир и государственная машина, и тем более машина дипломатическая! А значит мистер Юм не имеет отношения к террористу Мухарибу, как бы вы, сеньор стажёр Веласкес, ни относились к данной проблеме.

— Я же попросил дать мне слово и не перебивать? — В душе начала закипать злоба.

— Приношу извинения, — дипломатично склонил министр голову, но извинениями в его тоне и не пахло.

— Какие могут последовать санкции? — спросила Сирена, пытаясь расцепить нас.

— Обострение отношений.

— Война может начаться? — А это сеньор Серхио.

— Нет. Но разрыв дипотношений — может. А это не очень хорошо, особенно в длительной перспективе.

— У них есть на нас ключевые точки давления? Скажем, технологии или ресурсы, без которых нам не выжить? — А это спросил я.

— Нет. Ключевых — нет. Мы можем много потерять финансово. Очень много. Мы много торгуем с ними, целые сектора нашей промышленности ориентированы на Союз. И разрыв поставит нас в ещё бОльшую зависимость от Империи — так как придётся торговать всем тем, что мы им продаём, через имперцев. А это закрытие производств, причём технологичных, люди на улице, социальная напряжённость. Но ключевых зависимостей у нас нет.

— Уже неплохо, — констатировала Фрейя.

— Фрей, это чуть ли не треть бюджета, — подлил масла в огонь сеньор Серхио. — Торговля с ними. Потеряем не всю треть, но немало.

— Сеньоры, вы забываете главное, вновь, — решил отстоять позицию я. — К чёрту треть бюджета! К чёрту социальную напряжённость! Союз стоит за террористической атакой на нас! И Союз стоит за… Скажем так, помощью некоторым нашим кланам, пытающихся перехватить власть у нас с вами, устроив тут республику. Нам нужно отреагировать жёстко, обозначив позицию. После чего жёстко же подавить мятежников, расправившись в том числе с семьями тех, кто пойдёт на штурм дворца. И после того, как восстановим свою власть, предъявим им за всё. Воевать в лоб с единственной державой, имеющей сферу ПКО, дураков нет, а Венера сейчас как раз нагоняет Землю, и скоро мы сможем стрелять по ним чуть ли не прямой наводкой.

— Фантазёр! — А это меня охарактеризовала Алиса.

— У нас нет НИКАКИХ доказательств причастности Юма к делу Мухариба! — зло, с остервенением парировал Борхес. — У нас нет НИКАКИХ доказательств связи мятежников с Востоком. И если что-то случится… Восток займёт позицию против нас из принципа, поддерживая тех, кто восстанет. Зачем создавать проблемы на ровном месте?

Фрейя и члены совбеза повернули взгляды на меня. Я и ответил. Как мог, как понимал.

— Потому, что наш мир работает так, сеньоры, что имеют того, кто даёт. Он так работает миллионы лет, но сеньор Борхес, к сожалению, об этом не знает. В пример приведу маленького зверька под названием Медоед. — Благодарный взгляд на Алису. — Его львы обходят стороной! Не потому, что он сильнее львов — отнюдь. А потому, что с ним связываться — дороже. Союз напал на нас через прокси, своих террористов. Напал для того, чтобы расшатать общественное мнение, поднять в стране недовольство Веласкесами, чтобы некоторые кланы подняли флаг переворота. И им крайне фортануло в этом, события понеслись по плохому сценарию почти сразу. Стечение обстоятельств. Единственное наше спасение — они сами не были готовы к такому быстрому развитию событий, что это произойдёт так скоро, и потому мы всё ещё живы и строим планы. Но я абсолютно уверен, и считайте меня кем хотите, но в данный момент вся аналитическая мощь тридцатимиллиардного государства направлена на то, чтобы просчитать, что делать дальше, куда ударить теперь, в свете новых обстоятельств. И они ударят. А мы вместо того, чтобы готовится к их УДАРУ, будем расшаркиваться и извиняться.

— Это мысли ребёнка, не знающего мир! — Борхес аж вскочил. — Ваше высочество, в политике, и особенно в дипломатии, нельзя делать резких движений, нельзя делать резкие заявления без проработки последствий! Мы не готовы к войне с Союзом, тогда как они могут доставить нам очень большие неприятности по всем фронтам! И они знают это, и будут давить!

— А они готовы к войне с нами? — в упор спросила Фрейя.

— Нет, но…

— Тогда сядьте, сеньор Борхес. — Фрейя уставилась на меня. — Хуан…

— Я всё сказал. Если давим мы — они будут вынуждены оправдываться. И их аргументы, дескать, мы убили их дипломата — это именно блеяние от защиты. Если мы извиняемся — они нападают, инициатива у них. Меня всегда учили, что в драке, в политике и в шахматах ты должен на шаг опережать противника, навязывая ему свою игру, по своим правилам. Что я и сделал при общении с Мухарибом — навязал правила, за которыми пытались поспеть они, а не мы. Также считаю нужным делать и здесь. Нам нужно навязать Союзу повестку. Правы мы, не правы — потом разберёмся. Сейчас задача выиграть время.

— Я категорически против! — не сдавался сеньор. — Есть такая штука, как имидж. — Это мне, а после повернулся к Фрейе. — Ваше высочество, имидж зарабатывается годами, десятилетиями! А иногда — веками. Ваша прабабка много сделала для повышения имиджа королевства. Ваша бабка вложила в него колоссальные ресурсы, выиграв две ключевые войны. Ваша мать надрывала все силы, чтобы удержать наше влияние, чтобы нас уважали и боялись. А сейчас этот молодой человек предлагает послать все достижения ваших предков за Макемаке и уронить наш имидж. Да с нами никто не станет более за стол переговоров садиться! О чём договариваться с теми, кто недоговорспособен, кто не может объективно оценить происходящее?

— Кнопка охраны! — резко бросил я Фрейе, поймав мысль, которую точно не ждал — в принципе о таком не думал. Но как сам сказал, надо быть на шаг впереди противника? Вот и сейчас ТОЖЕ надо быть на шаг впереди. Не спорить и рвать друг другу волосы в вопросе, как поступить, а поступать и заставлять врагов нервничать и делать ошибки.

— Что? — не поняла высочество.

— Кнопка охраны! Быстро, жми! — прикрикнул я, и до неё дошло. Мгновенно побледнев, она стукнула ладонью по тревожной кнопке. По которой через секунду в кабинет ввалилось четверо ангелов. Ввалились и встали в ожидании команды — так как на высочество никто не покушается, и драки среди гостей нет.

— Сеньориты, арестуйте сеньора Борхеса, — кивнул на дипломата я, для верности указав рукой.

Взгляды ангелов на Фрейю… Которая подумала, но приказ утвердила, лаконично кивнув.

— Но позвольте, как же так? Вы не имеете права! Это невероятно!.. — Девахи подхватили министра под руки и выдрали из-за стола, перевернув кресло, на котором тот сидел. Я вскинул руку, дескать погодите, секундочку.

— Сейчас все присутствующие смотрят на меня и не понимают, что за дичь, — произнёс, смотря дипломату прямо в глаза. — Специально для остальных присутствующих поясняю. Сеньор Борхес, дипломаты садятся за стол переговоров только ПО РЕЗУЛЬТАТАМ конфликта. А никак не до оного. Никто и ничто, никакой договор не заставит агрессора дышать в тряпочку, если он хочет помахать кулаками. Только другие кулаки, делающие ему хук или апперкот. И только когда заканчивается драка, ваши коллеги садятся и решают, как жить дальше. Это, как работает реальный мир, знаю даже я, далёкий от дипломатии. А ещё я знаю историю — учил. Причём историю без прикрас. И опыт говорит за то, что как бы ты ни вёл себя, как бы ни дискредитировал былой имидж, для твоих партнёров имеет значение только тот имидж, который ты заработаешь последним конфликтом. Всем плевать на имидж Венеры времён королевы Катарины, — а это я оглядел всех. — Всем будет важно только то, чего мы добьёмся в предстоящем глобальном конфликте. С мощным хищником, способным откусить хвост, будут договариваться совсем не так, как со страусами, прячущими в траву голову и блеющими извинения. У нас в стране переворот и мятеж, у нас ожидается война, у нас ожидается более глобальный конфликт со сверхдержавами, и в этот момент одна проплаченная врагами сука в самом высшем эшелоне власти топит за заведомо ущербный подход нашей дипломатии к грядущим проблемам? На кого работаете, сеньор Борхес?

— Пошёл ты, щенок! — не сдержался и тявкнул он. — Я ни на кого не работаю! Я патриот! А вы ведёте страну к гибели! — А это ко мне он и Фрейю прицепил. И надо сказать за дело.

— Изолируйте сеньора в дворцовых казематах, решим по нему позже, — махнула ангелам высочество, и что-то завопившего дипломата быстро утащили. — Свободны. — А это двум оставшимся в кабинете «старым девам».

— А не круто ты взялся, зятёк? — пронзил меня глазами сеньор Серхио.

— А я согласна, — подержала вдруг Сирена. — Мы не знаем, на кого он работает. И допросить с пристрастием… Людей такого уровня без веских улик нельзя допрашивать с пристрастием. А улик у нас нет, только слова и несогласие с политикой.

— А за несогласие можно выгнать, убрать в отставку, но никак не арестовать… — прокомментировала и Алиса.

— Я могу поговорить с ним, включив интуицию, — скептически скривился я и покачал головой. — Но с ним моя магия не работает. Не на сто процентов. Слишком дедуля крут в самообладании — специфика должности. Я не буду уверен, что он предатель, если он предатель, или что не предатель, если покажется, что и правда не врёт.

— Тогда пусть посидит до окончания мятежа под домашним арестом, — как кошка, дорвавшаяся до сметаны, произнесла Алиса, имеющая опыт подобных игрищ. — Именно домашним, никаких камер и тюрем. И будем отслеживать контакты — не выйдет ли к нему на связь кто-то из нежелательных персон? Сеньор? — Это и.о. главы второго управления.

— Вас понял, организуем, если потребуется. На это потребуется часа два-три.

— Мы тоже сможем организовать быстро. — А это начальник третьего управления, информационного.

— Отлично, тогда так и сделаем, — утвердила решение Фрейя. — Если невиновен, и на связь никто не выйдет — после мятежа мама решит. Если виновен, если сеньор Борхес — ТОЖЕ дешевая шлюха… И это пусть решит мама, я не хочу брать на себя кровь её соратников.

— А если она… Не сможет? — сузились глаза Сирены. И все поняли причину, по которой мама может не смочь.

— Решим после мятежа, — выдохнула Фрейя. — Всё, давайте к повестке, я не хочу возвращаться к этому вопросу более. Если честно, сеньор Борхес даже меня умудрился последнее время достать страусиными настроениями, я полностью одобряю решение Хуана и тёти Алисы. Что у насещё по важному?

— «Чебаркуль» и «Вязьма» отклонились от курса, — произнесла Сирена. — Русские пока молчат, на связь не выходили, но их корабли уже совершенно точно идут на пересечение с нашей эскадрой. Точка пересечения через два дня. Я отдала приказ эскадре за грифом «совершенно секретно» не воспринимать их как угрозу и огонь ни при каких обстоятельствах не открывать.

— Одобряю, — кивнула головой Фрейя. — Ждём ответа Марцелова. Думаю, они взяли паузу в связи с гибелью Юма и будут ждать нашего ответа. Хотят понять наш настрой. И ответят не ранее сегодняшнего брифинга.

Я расплылся в улыбке. Кажется, изоляция Борхеса и в самом деле была здравой идеей.

— Хуан, уверен? — задумчиво покачал головой сеньор Серхио.

— Абсолютно. Это лучшее время.

— Меня смущает, что мы сами всех подталкиваем к активным действиям, — ещё более задумчивой сидела Сирена. — Ты говорил, надо быть на шаг впереди. А получается, мы предоставляем противникам действовать первыми.

— Да, но именно МЫ выбрали время и место их действия. Если начнём извиняться, как приказал задержанный тут недавно человек, мы растянем события во времени, и они будут бить когда ОНИ посчитают необходимым. А так мы показываем окно Овертона: «Ребят. Сейчас лучший момент для удара». Только вот мы об этом знаем и будем готовы.

— А будем? — хмыкнула Алиса.

— Да.

— Так стоп! — подняла вверх руки Фрейя. — Хуан, я слишком неопытная глава государства, объясни мне, как для Оливии, сначала. По пунктам. Я ещё раз послушаю картину целиком.

— Первое. Брифинг. Все ждут наших униженных блеяний, дескать, простите, невиноватые мы, в духе незабвенного сеньора Борхеса и её величества, и не надо убивать меня взглядами — она не любит обострений, это общеизвестный факт.

— Продолжай, — «милостиво» разрешил сеньор Серхио. — Допустим, мы не будем с этим спорить, но на будущее проявляй уважение.

— Приношу извинения, я слишком эмоционален, — оглядел я всех Веласкесов за этим столом, к коим отношу и Сирену. — Они готовы к нашим оправданиям, на их фоне запускают акцию по всей Земле, какие мы а) слабые, и б) подлые. И наших рабочих начинают бить. Одновременно с этим восточные диаспоры на планете начинают удар с тыла, который координируют наши кланы. Это будет страшный удар, если учитывать, что столичная полиция под ними.

— Всё же считаешь, они «сольют» город каким-то гастерам? — сузила глаза Фрейя.

— Да, я так считаю. После того, как специалы отбили у меня из рук Белого, уверен в этом.

— И я согласна с оценкой Хуана, — кивнула и Алиса. — Но Фрей, я тоже кое-что могу. Они обязаны слушаться меня. Управления гвардии на местах, в районах, не смогут так уж открыто послать «на».

— Давай о погромах позже, — скривился я. — Мы НЕ ДОЛЖНЫ пытаться подавить их, и особенно силами города. Наоборот, все должны увидеть беззубость города. Чтобы потом можно было их шишек под трибунал и к расстрельной стенке. Да, погибнет много людей. Простых, мирных. К диаспорам обязательно присоединятся бандюки и криминальные элементы. Но я уже ударил на упреждение, и народ в курсе, что именно мы предупреждали об этом. А значит не несём ответственности. Ответственность несёт город, поддерживающий мятежников. Которым как раз и нужен этот фон — массовые погромы. Фрейя официально стала главой государства, и теперь отвечает за ВСЁ, что происходит на планете. Всё-всё. И погромы будут пытаться вешать на неё. Но бьют не по паспорту, а по морде, и люди у нас не дураки, будут всё понимать… Во всяком случае, пока не закончится. Потом, по факту, можно будет выкрутить как угодно, но я не рассматриваю этот сценарий.

— То есть, если они победят — они навяжут свою точку зрения, что мы виноваты, — поняла мою недосказанность Сирена. — А если мы — то все «и так понимали, что это устроили клятые мятежники».

— В общем, да, — кивнул я. — Им нужны погромы, и здесь, и на Земле, чтобы официально объявить о создании некого «Союза Спасения Государства», название условное, который грудью встанет на защиту города от нечисти, и в первую очередь ломанётся бить главную нечисть — на королевский дворец. И этот момент — самый важный и ответственный. Пиковый. Кто в нём победит — тот и возглавит страну. Плевать, что будет потом; что бы ни было, победитель в битве за дворец со временем в любом случае получит власть, и точка.

— Звучит пессимистично, — покачала головой Фрейя.

— Но мы ж вроде как решили драться до последнего? — нахмурилась Алиса. — Я даже детей сюда привезла.

— Так я и не спорю. Мы отражаем удар. Затем зачищаем мятежные воинские части тем способом, о котором говорил, и нравится вам или нет, вам придётся это делать. — Обернулся к Фрейе. Та сидела ни жива, ни мертва. — И самая ценность этого шага именно в том, что мы это сделаем ПОСЛЕ отражения атаки на дворец. То есть мы знали, что они атакуют, и справились с мятежными кланами сами. А теперь, для зачистки планеты от бандитов, диаспор и нежелательных элементов идём на единение с народом. Народ вряд ли горит желанием драться в клановых войнах, а вот за свой город, свои семьи, за свою страну — это он всегда за здрасьте. Потому нам НАДО, чтобы диаспоры напали на беззащитную столицу. Нам НАДО, чтобы толпы мародёров их поддержали и ввергли Альфу в анархию. Алиса, мы не должны пытаться возглавить силы муниципалитета, наоборот, чем больше муниципалитет сядет в лужу — тем более это нам выгодно.

— Мальчик, которого я не так давно знала, — едко заметила Сирена, — не предложил бы такое. Ибо погибнут люди. Много людей. Невинных, гражданских.

— А в случае успеха госпереворота погибнет ещё больше, — парировал я. — А потому нет, мы даём мятежникам порезвиться. Мы даём им атаковать дворец. Мы сами открываем им окна Овертона, делая возможным то, что казалось немыслимым вчера. После чего, заманив в ловушку, переломив ситуацию в пиковом моменте, атакуем сами. И ни минутой раньше!

— Продуманный тип! — усмехнулся сеньор Серхио. — Всё рассчитал.

— А что тут сложного-то? — весело хмыкнул я. — Вот не полезь дурак Юм в космос — тут нужно было сидеть и гадать, а когда ж они рискнут начинать? А так всё просто и нам на руку — объявляйте тотальную эвакуацию на Земле за полчаса до брифинга, мы потянем время, типа, что-то с оборудованием. Чтобы можно было вывезти как можно больше специалистов. Поиграем в дешёвый театр, да, Фрей?

— Выдумщик! — вздохнула старшее высочество. — Я согласна. Полностью и со всем. А после, как берём под контроль планету… Начинаем высадку на Землю. Тем более наша эскадра на подлёте.

— По эскадре и Союзу есть идеи, — как от зубной боли скривился я. — Давайте обсудим в узком составе после брифинга — поделюсь. Там очень сыро, но обсудить стоит.

— Договорились. Итак, кто напишет мне речь? И ни слова об импровизации! — воскликнула высочество.

— Кто арестовал Борхеса — тот пусть и отдувается, — расплылся в улыбке сеньор Серхио. — Что ж, полагаю, совещание окончено?

— Да, — уверенно кивнула Фрейя. — Сирена — объявляй о начале брифинга минут через пятнадцать, Хуан пока будет заниматься творчеством. Тётя, по всем каналам на Землю — срочная эвакуация. Сирена…

— Да, поняла, — отчиталась и сеньора Морган. — По своим каналам тоже объявлю.

— Начинаем игру. Ставки сделаны — ставок нет, — подытожила глава государства.

События развивались не совсем так, как мы предполагали (да, «мы» это я, но давайте не будем конкретизировать). Развивались они быстрее. Мы, и я в том числе, на публику, прямо перед журналистами, пытались настроить микрофоны, которые безбожно фонили… Стыдоба и позорище для лидера сверхдержавы, но поскольку Фрейя первый день глава, и это её первый брифинг… Да в такое сложное время… В общем, с пивком потянет. Короче, пока мы импровизировали в искусстве тянуть время, думая, что Союз не рискнёт начать избиение наших работяг в Европе до момента высказывания официальной позиции по дипломатам, пришли вести с родной Венеры. А именно, уважаемые члены нашего правительства, министр обороны Тобиас Бруно, сугубо гражданские министры горной промышленности, космического машиностроения, финансов и социального развития, а также начальник Центрального штаба планетарных вооружённых сил, генерал Карлос Рохас, глава столичного гарнизона генерал Диего Крус, наш доблестный столичный мэр, куда без него, а с ними один из командующих ВКС генерал Сильвио Суарес, объявили о присуждении любимым себе верховной власти в связи с чрезвычайными обстоятельствами. Во главе сеньоров встал наш доблестный премьер-министр сеньор Торрес. Эти уважаемые сеньоры, видя, как некая кровавая вертихвостка совершила чудовищное преступление в виде наглого убийства уважаемых сенаторов, народных избранников, которые, убийства, показывала чуть не в прямом эфире… Решили защитить страну от преступницы и организовали… Нет, не «Союз Спасения государства», не стопроцентный я Нострадамус. «Чрезвычайный комитет спасения Венеры» они организовали!

Честно, я не специально! Не знал, что их фантазия такая бедная, и вскроется простым предположением с первой попытки.

Мы с её главным высочеством играли перед камерами, дескать, технические сложности, «стопудово диверсия была!», а они начали прямую трансляцию по всем каналам, что они, такие хорошие, прижучат распоясавшуюся гадину, пережиток прошлого, который давно должен был остаться лишь на страницах истории. Фрейя, конечно, официально глава государства, но так, как получила этот статус под дулами игломётов, уничтожив для этого более двух десятков сенаторов без суда и следствия, это признание не имеет юридической силы, и сама Фрейя — преступница, которую нужно судить и примерно казнить. О династии речь пока не шла, в смысле о низложении монархии и изменении конституции, пока только об аресте лично «гражданки Фрейи Веласкес и её помощников», но всем было всё понятно.

Затем Мышонок выступила. Зло, с остервенением, накрученная кадрами трансляции наших «спасенцев». Не буду приводить её слова, но она послала Союз за афелий Седны, предупредив, что со сверхдержавами нельзя играть в такие игры. Если сказано — небо закрыто, значит закрыто, и самовольное оставление планеты с нарушениями порядка взлёта будет караться по всей строгости. И так и быть, она понимает, что это была частная инициатива, и не будет применять против дипкорпуса общности восточных стран санкций, ограничившись предупреждением.

Параллельно с началом её речи во все столицы государства Союза полетели приказы на всеобщую эвакуацию в трёхдневный срок. Почему-то до этого Сирена не могла установить контакт с МИДом, пришлось ей ехать туда лично, а это в условиях госпереворота чревато. Итог поездки — один труп, и и.о. министра, один из его бывших замов, в ком она была уверена, сел в это кресло под дулами винтовок.

— Кого грохнула хоть? — не удержался и спросил я после выступления Фрейи.

— Креатура Ареолы. Твоих шахматистов. Начал воду мутить о подчинении, дескать, в данный момент королевы нет, у наследницы статус убийцы, силой захватившей власть, и до законного избрания легитимного правителя департамент иностранных дел никому не подчиняется.

— Идиоты!.. — вырвался тяжёлый вздох. — Почему идиоты понятно — количество идиотов в мире есть величина постоянная. Сирен, почему они такие непуганые?

Русалка на том конце провода задумалась, и попыталась ответить, как понимала.

— Знаешь, Чико, они варятся в своём кругу. Тесно общаются друг с другом. И «поют» друг другу то, что хотят услышать. Их много, «поют» все одинаково, с каждой итерацией разговоров убеждаясь всё больше и больше в правоте своих слов, в частности в слабости Веласкесов. У них просто в мозгу не укладывается, что у нас есть зубы и мы можем укусить — потому, что все вокруг говорят, что это не так.

— Вирусное автозомбирование, — нашёл я умное слово.

— Ага. А ещё… Лея всё же слишком приучила их к беззубости. Потому мы все и проголосовали за тебя. Ты — встряхиватель болот, а это болото давно застоялось.

Вот значит как… Люблю случайные оговорки-откровения. Просто обожаю.

— И всё же, это не идиоты с ток-шоу, а главы корпораций, кланов. Не беру клановую массовку, там ясно, но у глав есть собственные аналитики, которые готовят достаточно правдивые непредвзятые сводки. Люди уровня глав кланов не могут не понимать, что есть общепринятые фантазии, а есть реальность. Как же так?

— Когда слова аналитиков сильно расходятся с тем, что тебе говорят родные и близкие, а ещё друзья, знакомые и коллеги по гольфу… Хуан, это как про дневную и ночную кукушку. Есть, конечно, монстры вроде Октавио Феррейра на нашу голову, кто видит объективную реальность, но на остальных это правило распространяется. Ладно, я дальше работать. Пока на дипломатическом фронте всё под контролем, и слава богу.

МИД на самом деле стратегическое министерство. И поставить его под контроль просто необходимо. Но в данный момент нам это не по силам. Там остались преданные люди, но Фрейя не хочет доверять вообще никому. А потому Сирена ограничилась обезглавливанием конторы — Борхес под домашним арестом, один из помощников из проклановой оппозиции пристрелен, а остальные сами ничего эдакого делать не станут. Будут ждать, чем кончится противостояние Фрейи и мятежников и лягут под того, кто победит. Нас всё устраивало, потому занялся куда более важными делами.

— Сеньора, в гроб краше кладут!

Нимфа, а это была она, вошла в мой штаб ближе к обеду. Лицо осунувшееся, заспанное. Круги под глазами. Устало села всвободное кресло, откинулась наспинку.

— Хуан, я всего два часа поспала. После такого жаркого вчерашнего дня и ночи. Если что — сразу давай по делу.

— Вся ваша контора должна залечь в городе до того, как они начнут. Чтобы ударить в тыл.

— Мы это обсуждали, — кивнула она. — И что?

— Начинаем сейчас. С минуты на минуту в городе начнутся массовые беспорядки. Потом — боестолкновения. Нужно выдвигаться на позиции и залегать — тогда проскочим, они не успеют нас обнаружить и выкурить до начала хаоса. Ваши люди готовы?

— Вчера весь день готовились, — кивнула она. — С сенаторами заставила разбираться только региональные филиалы. Кстати, более десятка моих сотрудников в пяти провинциях арестовано.

— Если нет возможности их вытащить — пусть пока посидят. Как всё закончится, прикажем — выпустят. Конечно, если их жизни ничего не угрожает.

— Оптимист! Но да, ты прав, сейчас нет времени и ресурсов, тратить на их освобождение. Давай сразу кделу.

В полдень до меня дозвонилась Изабелла. Сколько визгу! Сколько извинений, что «некогда было организовать подарок, но ты ведь не обиделся, котик?» А после скинула мне утрешнее видео, гуляющее по сети. Просмотров много, но не запредельно — около трёхсот тысяч. И только потому, что уж очень непростые девочки снялись в клипе, а это был клип, и пока основная масса просмотревших — их подписчики.

— Только присядь вначале, и наслаждайся, с толком, чувством и расстановкой, — улыбнулась Изабелла. — Всё, не мешаю, потом перезвоню.

Разумеется, видосик был с портала «Непринцессы», которая, находясь у Манзони в доме, продолжала свой блог. Комната, напоминавшая мне музыкальную в каюте Фрейи. Ибо по стенам были развешаны три гитары в чехлах, одна электрогитара, саксофон, бандонеон, а в самой комнате стояло два синтезатора. За синтезаторами стояли, нацепив студийные «лопухи», молодые девчонки лет шестнадцати-семнадцати на вид: Марго и ещё одна, видимо, подруга. Видел её на дне рождения в особняке Манзони, но кто — не интересовался. Сзади на пол-стены выше человеческого роста вихрилась голограмма… На которой стоял Карен в рабочей кожаной куртке, что дон Бернардо притаранил для сцены, с «домашней» красной бас-гитарой в руках. Не самая лучшая в плане звука, но зато своя и дома. А вот на соседней голограмме восседал за ударной установкой… Да-да, Фудзи, собственной персоной. Ударной дома у него нет, он находился в каком-то незнакомом помещении, то ли радиостанция, то ли тоже частный дом, такая же музыкальная комната — не понятно. Потом выяснил, это репетиционная одной из маленьких групп, в которой играет кто-то из юных друзей Марго. Детское увлечение, под которое родители арендовали чадушке помещение в деловом центре города, куда Наото направила Марго, договорившись с хозяином — коллегой по тусовке.

Но главное действующее лицо стояла посреди комнаты, между синтезаторами, в огромных студийных «лопухах» и смотрела на меня, то есть в объектив. Перед нею висела с потолка рама поп-фильтра, за которой прятался собственно записывающий агрегат профессионального уровня. Наверняка комната Ритки, где она занимается или занималась в детстве музыкой, и, учитывая чья это доча, не удивлён наличию у неё шикарнейшего студийного оборудования.

— Добрый день всем! С вами Непринцесса, и мои друзья… — Сиби представила всех присутствующих, имя незнакомой девочки ничего не сказало, остальных я знал. — Вы можете видеть у нас усталые задолбавшиеся лица и красные глаза — это потому, что мы не спали всю ночь. Потому, что всю ночь мы… Репетировали! Ибо готовили с друзьями подарок на день рождения моему брату Хуану — Хуан, братишка, с днём рождения! — она помахала мне, и девчонки и парни за её спиной также замахали в объектив, поздравляющее завыв и запищав. Я не удержался и помахал им в ответ, хотя, разумеется, они не увидят. — Долго думала, что подарить человеку на двадцать лет при условии, что у него есть всё, что надо, и решила, что лучший подарок должен быть сделан своими руками. И посовещавшись с девчонками, мы решили подарить ему песню. Готовы? — Это она обернулась кспутницам.

— Готовы!

— Да! — запищали подруги.

— Нам сегодня помогают профессиональные музыканты из группы Хуана, но это просто потому, что никто из нас не умеет на ударных и на басе. Но парни тоже хотят поздравить друга, да, парни?

Карен сложил руки в жест «обнимаю», затем просто сжал кулаки и вытянул вверх большие пальцы. Фудзи же отсалютовал палочками:

— Бро, с днём рождения!

— Итак, начали! — вскинула Сиби кулак вверх, и Фудзи вступил первый, а через четыре такта присоединилась незнакомая девочка. У меня аж челюсть отвисла, но удивляться не стал — это песня из коллекции Бэль, она у меня специалист по музыке Золотого века, и по музыке гринго в частности. Сиби многое из её коллекции слушала, благо, много сидела дома — она вообще не любитель шастать по городу (и после начала просмотра её блога понимаю причину) — время заценить шедевры было. Особенно, когда хозяйка коллекции про каждую что-то да расскажет. На четыре такта позже положенного присоединился и Карен, а затем и Марго, взявшая сольную партию на клавишах. Ребята шли по нарастающей, видимо, по принципу лучшее — враг хорошего, чтоб не ошибиться.

-Ту-ту-ру-ту! — запели Манзони с подругой в унисон — кажется, у обеих девчонок есть не только музыкальное образование, но и слух. — Ту-ту-ру-ту! — Ну и грамотно распределённый поток в их лопухи — не удивлюсь, если они и Диму на эту ночь припахали, просто его в кадре нет. — Ту-ту-ру-ту… А-а-а-а-а! А-а-а-а-а!

Красивый бэк, заслушался, и тут вступила Сиби. У неё голосок был немного не в тембре данной песни, но звучало в принципе своеобразно, нормально. А ещё у неё был отличный староанглийский выговор! Будто прошла подготовку в корпусе, как и я! А вот слух немного подвёл — бывали моменты, когда чуток сбивалась и фальшивила. Талант от матери ей передался, как и Фрейе, но, видимо, в меньшей степени, чем старшей сестре. Впрочем, это отстранённая оценка, на самом деле я сидел и балдел, и шероховатости воспринимались как брюзжание зажравшегося учащегося лучшей школы искусств планеты.

Where have all the good men gone

And where are all the gods?

Where's the street-wise Hercules

To fight the rising odds?

Isn't there a white knight upon a fiery steed?

Late at night I toss and I turn and I dream of what I need...

Так, а теперь ответственный момент, вытянет или нет… Во мне всё аж замерло… Ритка «жахнула» вдоль по клавишам, прям как в оригинале, поднимая накал, и… Сиби заревела. Интонационный взрыв, и лицо её в этот момент выражало все те эмоции, что закладывались в оригинал — будто поёт умудренная опытом разочаровавшаяся в жизни женщина:

I need a hero

I' m holding out for a hero till the end of the night

he' s gotta be strong and he's gotta be fast

and gotta be fresh from the fight

I need a hero!

I'm holding out for a hero 'till the morning light,

He's gotta be sure

And it's gotta be soon

And he's gotta be larger than life!

Larger than life...

(Bonni Tyler — «I Need A Hero»)

Второй куплет пошёл энергичнее — видимо, Сиби раскрепостилась. Смотрелось замечательно — мелкая девчонка, схватив ладонями «лопухи», быстрым речитативом сбрасывающая на мембрану поп-фильтра тонны эмоций, от которых её просто раздирало. Такие вещи не могут пройти бесследно, и в душе от звука песни всё переворачивалось. Это было КРУТО, реально круто! Мощь, драйв! У меня даже слов нет это описать. При том она местами безбожно фальшивила, но сей факт проходил фоном, ни мгновения не цепляя. И я вдруг понял, чью школу перед собой вижу. Да, она Веласкес, да, у этой семейки есть талант… Как и у меня. Ибо я — тоже Веласкес. И именно я вот также стараюсь вываливать на концертах эмоции, компенсируя ими отсутствие идеального слуха. Я в ноты не всегда попадаю! Но нас приходят послушать толпы людей, и жертвуют огромные суммы денег — особенно хорошо мы собрали на самом последнем концерте в Гаване, когда объявили сбор на помощь пострадавшим в уличных потасовках и их семьям. Она, конечно, обучалась музыке в своём Карденасе, но и за мной следила, за моими успехами, и понимала в наших выступлениях значительно больше, чем должна была.

Тем временем начался заход на третий куплет, ещё более поднявший планку эмоционального накала, и ещё более ставящий точки в исполнении третий припев. Я уже не мог нормально слушать, я весь был там… И когда ребята, наконец, закончили, только после этого смог вздохнуть.

Сиби снова повернулась к девчонкам и голограммам парней, показала жест с большим пальцем вверх, и все ответили тем же. Снова ко мне.

— Хуан, я знаю, ты увидишь эту запись, — произнесла она, восстанавливая дыхание, словно запыхавшись, и я понимал, какой у неё сейчас отходняк. — Хочу, чтобы ты знал, что мы выбрали эту песню неспроста. Мы знаем, вы там сейчас боретесь с нехорошими людьми: гадами, бандитами, мятежниками и террористами. И все говорят, что самое сложное в вашем противостоянии впереди. Я хочу пожелать тебе, братишка, удачи и успехов, и сказать, что этой планете нужен герой. Мы все устали без героев. И если никто — то пусть ты. Мы с девчонками и парнями хотим пожелать тебе стойкости и силы духа, а ещё, чтобы ты никогда не забывал кто ты есть. Оставайся героем! Планета ждёт тебя!

— НАМ НУЖЕН ГЕРОЙ! — дружно завопили все три девчонки в кадре, замахав руками.

— С днём рождения братишка! — добавила Сиби чуть слышно. — И — держитесь. Вы сильные, у вас получится.

Они снова замахали руками, и видео остановилось.

Я сидел, переваривая, несколько минут. Вошла Фрейя:

— Чего задумчивый? Ты вроде в город собрался?

— А-? — повернул к ней голову.

— Говорю, мне сказали, ты с тётей Еленой в город собрался? Будь осторожен! Кажется, начинается. Алиса скинула «молнию», с Восточной трассы в город въехала машина, набитая оружием. Въехала и растворилась. Её люди ничего не могут сделать, чтоб помешать, но пока ещё могут наблюдать. Они накачивают диаспоры оружием.

Информацию я принял, но всё ещё был на своей волне:

— Фрей, держи ссылку. Посмотри что вытворяет твоя сестрёнка и по совместительству доча тёти Елены. Давай у себя, в тишине — поймай кайф. Я только что словил — аж закачался. Потом обсудим.

Кинул ей медийку, присланную Изабеллой. Фрейя постояла, похмурилась, потом ушла к себе — благо тут меньше ста метров по этажу. А я… Поднялся и начал мерить шагами штаб.

Герой! Я — герой! Конечно, сам себя таковым не считаю и никогда не считал… Но Сиби видит его во мне. И я не могу её подвести.

Да, чёрт возьми! Нам НАДО допустить беспредел в городе, который устроят мятежники! Нам сто раз это на руку. Вот только герои так не поступают. Политики, прожженные циники — да. И я последнее время к ним себя причисляю. Но я не смогу как они, ибо и правда из другого теста. Я — герой! Самый настоящий! И если поступлю иначе, против своей природы — буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

Решение! Дьявол меня побери, должно быть решение! МЫ не можем организовать сопротивление погромам раньше времени. Не можем выложить козырь до атаки войск мятежников. После — сколько угодно, прикажу и братству, и армии стрелять на поражение во всё, что движется и напоминает гастеров или мародёров, но только не до!

…Но город беззащитен. И бог знает, сколько погибнет людей без нашего вмешательства, особенно с учётом, что кланы уже начали накачивать диаспоры оружием.

Решение пришло. Скользкое, сырое. Где-то похожее на плагиат самого себя, но лучше у меня не было. Палец завихрил систему связи, после чего я выбрал нужного человека. Ответили не сразу, после паузы, но лицо абонента, еле помещающееся в кадр, появилось.

— Привет, — сразу перешёл я к делу. — Есть дело. Важное. Важнее, чем ваша акция в Сенате.

Реал, а это был он, глава фанатского сообщества этой столичной команды, напрягся, выпучил глаза, но тональность сразу сбавил до деловой.

— Куда уж важнее? Но я тебя слушаю, бро.

— Собирай всех, кого сможешь. Подъезжайте к ангару в Боливаресе через час… Через два часа, — вспомнил я про обеденное время и пробку.

— Всех-всех?

— Всех, кто хоть что-то решает в ваших сообществах, у кого есть хоть какой-то авторитет. Из всех команд. Янемного занят, потому прошу тебя самого обзвонить корешей. Поможешь?

— Без базаров, бро. Сделаю. Правда, не все, наверное, смогут через два часа. Альфа большая, а у людей дела могут быть.

— Скажешь, тема обсуждения — готовящиеся погромы в городе. В город для этого уже начали ввозить оружие. Много оружия. Гвардия будет парализована. Если парни хотят жить — пусть прямо сейчас оторвут свою задницу. Ты меня знаешь — успел узнать, я по пустому ветер ртом не гоняю.

— А это точно! Только не ты! — запыхтел и задумался амбал. — Хорошо, амиго, задачу понял. Сделаю.

Рассоединился. Я же набрал следующего абонента.

— Полковник, день добрый.

— Хуан, на тебе лица нет! — отозвался сеньор Каррерас, а это был он.

— Полковник, дело жизни и смерти. Жизни и смерти тысяч горожан, которые пострадают в готовящихся погромах в городе. Мы не сможем помочь, город будет в руках нечисти два-три ближайших дня.

— Хуан, боюсь, ты не по адресу, — покачал он головой. — Я — глава охранной фирмы. Всего лишь. Я даже на лидера ополчения не тяну. Да и где брать это ополчение?

— Людей найду — люди будут. А у вас есть оружие. И боевой опыт. С меня — санкция верховной власти. Всех спасти мы не сможем, но давайте попробуем защитить хотя бы тех, кого нам по силам?

Задумчивость. Пауза. Сеньор посерел лицом, челюсть его непроизвольно дёрнулась.

— Куда подъехать? Как понимаю, главное не по связи? Лично?

— Разумеется. Северный Боливарес, Ангар, где были казнены гаучос. Держите точный адрес. И это… Если есть возможность — привезите с собой друзей. Коллег по службе в ВКС, учредителей, и просто небезразличных, кому по силам организовать хоть что-то. Чем больше народа мы соберём — тем меньше «мирняка» ближайшие пару дней погибнет.

— Понял, Хуан. Сделаю.

— В Боливаресе, через два с половиной часа.

— Будем.

Рассоединился. Я же, пытаясь унять дрожь в трясущихся руках, сел назад в кресло и активировал блокнот. Надо набросать план, тезисы, что и как лучше сделать, ибо мысль в голове роилась тучей мошкары, а не сияла цельной законченной конструкцией.

— Сиби, я смогу! Я сделаю всё, чтобы остаться героем, которого вы ждёте… — произнёс сам для себя и принялся за работу.