Фракс и оракул

Глава 9

На следующий день я просыпаюсь еще затемно. Вставать в любые часы - мой давний талант. До того, как я увлекся пивом прежней ночью, он обычно не подводил. Тихо одеваюсь, засовываю эльфийский меч в ножны и выскальзываю из фургона. Ночь темна, луна скрыта за облаками. Единственный огонек, что озаряет мой путь, пробиваясь через скопление палаток и фургонов, исходит от далеких факелов у южного караульного поста. Когда армия разбивает лагерь, всегда остается несколько дорожек, где можно пройти. Минуя палатки, выбираюсь на тропинку, ведущую на юг, затем тороплюсь к центральному посту. Я наглухо закутан в плащ, а на голове капюшон - редко я так одеваюсь. Уголком глаза замечаю движение еще одной фигуры, параллельно мне, но не обращаю внимания. Я не сообщил своему отделу об уходе, а оставил записку, где говорилось, что меня внезапно вызвали и я вернусь через день-другой. Анумарида узнает, куда я отправился, но будет помалкивать. Четверка тяжеловооруженных гвардейцев и офицер столпились возле жаровни у пропускного пункта. Ночью холодно, как часто бывает на открытых землях.

- Стой, кто идет? - негромко спрашивает офицер.

- Пароль "будущие дни", - отвечаю я, умышленно не сообщая свое имя или звание. Офицер кивает и дает отмашку - проходи. Ухожу с опущенной головой, не желая, чтоб меня опознал какой-нибудь случайный наблюдатель. Не успеваю выйти из предела слышимости, как до меня доносится знакомый голос, отвечающий гвардейцам как полагается. Углубляюсь в темноту. На ремне за спиной у меня чудесный освещальник. Я мог бы воспользоваться им, но не делаю этого - мы ведь стараемся удалиться как можно незаметнее. Направляюсь на юг, придерживаясь дорожки, проторенной армейскими лошадьми и фургонами. Через несколько сотен ярдов наталкиваюсь на группу из четырех людей и семи скакунов. Каждый человек кутается в плащ, их лица скрывают капюшоны.

- Капитан, - бормочет Лисутарида.

- Командующая, - отвечаю я низким голосом.

Другая фигура в капюшоне вручает мне поводья коня. Опознаю Макри по ее походке, хотя она хранит молчание.

- Капитан, - шепчет Лисутарида Ханаме, которая, как мне известно, тихо следовала за мной по пятам. Ей тоже достается лошадь, менее крупная, чем та, что повезет меня.

- Все на месте, - говорит Кораний Точильщик, узнаваемый по грубому голосу. - Выступаем. - Он вставляет ногу в стремя, желая взгромоздиться на лошадь.

- Одного не хватает, - говорю я.

- Чего? - Лисутарида удивлена, хотя и не повышает голос.

- В последнюю минуту план поменялся. Я позвал Гурда.

- Тебе было запрещено ставить кого-либо в известность!

- Как твой главный офицер службы безопасности, я решил, что нам необходим еще один клинок. Ты можешь доверять Гурду.

- Ничем не оправданный риск, - раздается женский голос, мне не знакомый. Должно быть, Ибелла Ливневый Град, абеласинская чародейка.

Появляется Гурд, тихо выступая из темноты. Он на редкость подвижен при своем крупном телосложении. Лисутарида изучает его несколько секунд.

- Прекрасно, - говорит она. - В путь.

Садимся верхом и как можно быстрее скачем прочь. Наше тайное путешествие к оракулу началось. Мало кто знает, что мы исчезли, и никому из них неведома наша цель. Лисутарида и Ибелла держатся впереди. Мы огибаем лагерь и поворачиваем на северо-восток. Местность почти неразличима в темноте, но Лисутарида заверила нас, что дорога ей известна. Мы ищем небольшой ручеек, что струится с холмов к востоку. Если следовать к его верховьям, можно добраться до Витинского оракула. Несомненно, задача не из трудных. Тропинка углубляется в лес, но за минувшие годы она основательно протоптана паломниками. К полудню, скорее всего, окажемся на месте. Хотя Истинная Церковь осудила оракулов, в действительности это не поставило их вне закона, кроме как в Ниоже. Чего нам ждать, и будет ли кто ожидать нас - не представляю.

Первые нечеткие признаки подъема появляются, когда мы достигаем мелкой речушки. Лисутарида и Ибелла ненадолго останавливаются. Моя прекрасная, крепкая лошадь радостно и громко ржет и погружает морду в воду, делая глубокие глотки. Прошло немало времени с тех пор, как я садился в седло, но я довольно опытный всадник. Чего не скажешь о Макри - будучи оркским гладиатором, она ни разу не ездила верхом и все еще неважно держится на лошади. Окрестности становятся чуть более дикими, когда мы поднимаемся на холмы. Сельские угодья остаются позади. Тропинку легко приметить, но она страшно заросла, так как ей мало пользовались. С каждой стороны - гущи кустов. Подстегиваю лошадь, нагоняя Лисутариду.

- Если тропа еще больше утонет в кустах, будет лишь один способ ехать - колонной по одному. Начиная отсюда, всех поведу я. Макри, ты за мной. Гурд, хватай поводья. Ханама, иди с ним. Лисутарида, держись между Коранием и Ибеллой.

- Когда это ты получил право нам приказывать? - возмущается Ханама.

- Как только стал главным офицером службы личной безопасности командующей.

Ханама сердито таращится на меня, но более никто не возражает. Я слегка удивлен, что Лисутарида старательно следует моему совету. Мы трогаемся вновь. Хотя уже позднее утро, свет с трудом просачивается сквозь нависающие ветви деревьев. Тропинка скрывается во мраке. Кусты буквально лезут под ноги, задевая бока лошадей. Мне это не по душе. Для засады лучше места и не придумать. Главнокомандующей сил Запада не стоило бы находиться в столь уязвимом положении. Мы приняли меры, чтобы сохранить поход в тайне, но я не теряю бдительности. Я не забыл, с какой легкостью Дизиз Невидимая обставила нас в Турае. Втихую ругаю себя. Не следовало нам затевать эту экспедицию. Не так уж эти оракулы хороши, чтобы рисковать ради них своими драгоценными жизнями.

Мы едем в тишине. Каждый испытывает тревогу. Не знаю, какие сейчас заклинания у чародеев действуют, но надеюсь, они дадут знать о приближении врагов. В противном случае в такой густой чаще мы попросту не сумеем их заметить. Никто из нас не защищен доспехами. Стальная кираса, которую следует надевать для боя, не очень-то располагает к длительным поездкам верхом - слишком уж тяжела. Начинаешь задумываться, а спасет ли моя кожаная туника от стрелы. Возможно. А вот от арбалетного болта едва ли.

В густом лесу, который мы пересекаем, царит неестественное затишье. Даже вполне ожидаемого щебета птиц и звериных рыков - и тех нет. Мы передвигаемся в полной тишине, нарушаемой лишь мягким и размеренным перестуком копыт лошадей. Мы все еще поднимаемся, хотя взгорье не особо круто. Речушка справа, что сейчас не более ручейка, прячется в растительности. Слева целое скопище кустов и терновника под крышей из переплетающихся веток деревьев. Задаюсь вопросом, известна ли дорога Лисутариде. Для меня все выглядит одинаково. Вскоре тропа приводит к статуе, древней и частью увитой зеленью. Фигура женская. Возможно, богиня, хотя мне она не известна. Быть может, для Лисутариды это послужит ориентиром. Я поднимаю руку, командуя остановку. Оборачиваюсь к Лисутариде.

- Сколько еще?

- Меньше мили.

- Чье это изваяние?

- Витины. Богини знаний и мудрости.

Витина. Ее почитание всецело поносилось и осуждалось Истинной Церковью еще до того, как я родился. Не исключено, что ей могли поклоняться и в Турае, но будь даже так, ее статуи и храмы давно уже снесли или передали церкви. О ней ничего не напоминает, кроме нескольких ссылок в старых книгах и свитках в Имперской библиотеке.

- Дорога что, всегда была такой непроходимой?

- Нет, - говорит Лисутарида. - Раньше было почище. В нынешние же дни жрицы не допускают и мысли о легком пути к себе.

- Почему же?

- Так как не желают, чтобы их осаждали оголтелые религиозные фанатики. В Ниоже храм Витины сровняли с землей.

Окрыленный известием, что мы почти на месте, я перехожу на рысь, лишь бы побыстрее выбраться из диких зарослей. Интересно, как долго Лисутарида, Кораний и Ибелла пробудут у оракула. Возможно, им предстоит пройти некую церемонию перед обращением к верховной жрице, или к кому они там хотят обратиться. Буду только рад, когда все это закончится и мы в целости и сохранности вернемся в лагерь.

Мы минуем еще несколько статуй. Одни фигурой походят на богиню Витину, оставленную позади, у других иные женские очертания. Все искусно высечены из древнего камня, хотя и являют признаки старения, разъедаемые временем и погодой. Когда вскоре появляется расчищенная тропинка, я издаю вздох облегчения. Не сказать, что мы в безопасности, но теперь застать врасплох нас не удастся. Впереди - храм из белого мрамора, большего размера, чем ожидалось, изумительное строение с шестью огромными колоннами перед портиком. Мрамор чист, не поврежден и хорошо сохранился. В отличие от статуй время на нем не сказалось. Кто-то заботился о нем все эти годы. Когда мы приближаемся, одинокая фигура идет навстречу - девушка в нарядной голубой мантии и с непокрытой головой. Ее темные волосы необычайно длинны, даже длиннее, чем у Макри. Останавливаю нашу процессию.

Девица, не уделяя мне особого внимания, кроме беглого обзора, обращает взгляд к Лисутариде. Хотя лицо чародейки все еще скрыто, ее опознают.

- Добро пожаловать, Лисутарида Властительница Небес. Верховная жрица ожидает вас.

Лисутарида плавно соскользнула с седла. Я уже заметил, что она - прекрасная наездница. Вероятно, росла в тесном общении с лошадьми и обучалась верховой езде наряду с прочими науками. Кораний следует за ней. Он бледнолицый человек с шевелюрой песочного цвета, невысокого роста, да и телосложение подкачало. Слабовато похоже на того, кто обладает великой мощью. Как и Лисутарида, он представитель высшего сословия Турая, но в отличие от нее, не слишком знатен. Самые сливки аристократии весьма неодобрительно относятся к тому, что их сыновья и дочери увлекаются профессией волшебника. Лисутарида исключение из общего правила, будучи выходцем из весьма родовитого семейства.

Ибелла спешивается следом, менее изящно. Не знаю ее положения на социальной лестнице Абеласи. Возможно, подобно Коранию, происходит из благочинной и почтенной семьи, не самой знатной. Лично же я глубоко увяз корнями в низшем сословии. Даже имя мое простонародное. Только у благородной знати имя заканчивается на "-ий". Окончание "-акс" или "-окс" указывает на то, что ты с рождения один из черни. В Турае эта разница значила много. Даже теперь, с падением города, она никуда не делась. Отпрыски аристократов получают все лучшие посты: мало кто из офицеров турайских полков худого рода.

Я рассчитывал, что в храм не попаду, но Лисутарида велит следовать за ней.

- Мне лучше остаться здесь и смотреть в оба.

- В храм заходит каждый посетитель из группы, - говорит Лисутарида.

- Надо кого-то оставить на страже.

- Нет необходимости, - вмешивается длинноволосая девушка в причудливой мантии. - Эта местность находится под защитой богини Витины.

- Что она может противопоставить тяжеловооруженным оркам?

- Эта местность под защитой богини Витины, - гнет свое жрица.

Лисутарида опять манит меня. Пожимаю плечами и следую за ней внутрь. Как только мы входим, все склоняют головы в знак уважения. Прохожу вдоль шеренги, но увиденное меня не радует. Все же нам было необходимо оставить кого-нибудь снаружи, охранять.

- Как-то мне не по себе, - шепчу я Макри.

- Да и мне, - шепчет она в ответ. Не понять, то ли из-за того, что опасается засады, то ли ей просто неуютно внутри религиозного строения. Когда дело доходит до этого, она выпячивает свою отъявленную языческую натуру, не оказывая уважения ни нашим, ни каким-либо еще богам. Вероятно, она однажды получит по шее от какого-нибудь божества.

Мы оказываемся в зале с высоким сводчатым потолком. Для храма в самой глуши это впечатляющее произведение архитектуры. Все отделано белым мрамором. Материал высокого качества, стоит заметить, вероятно, столь же хорош, как и камень, что применялся при постройке Королевского дворца в Турае, - и его много на что ушло. Несколько статуй высекли из мрамора, какие-то - бронзовые, а ниже огромной усыпальницы в комнате для обрядов - изваяние богини Витины в натуральную величину. Стены вокруг увешаны рядами бронзовых щитов, серебряных пластин, золотых кубков и множества иных дорогих вещичек. Не представляю, откуда они взялись. Подношения былых прихожан? Впечатляющее зрелище. Очевидно, здешний культ не из тех, кто чурается выставлять свое богатство напоказ. Любопытно, и кто же его оберегает? Изобилие драгоценного металла здесь, в уединенном глухом районе, - привлекательная мишень для разбойного люда. Быть может, богиня Витина и впрямь защищает это место. Или, возможно, сама Гильдия волшебников втайне оказывает помощь.

Изучаю изваяние. Богиня Витна изображена с миролюбивым ликом, длинными волосами, подобно девушке, встретившей нас, и двум другим, что стоят в ожидании. Одна, пожилая и седовласая, облачена, пожалуй, в самый причудливый плащ, что я когда-либо видал - пурпурно-красного цвета, искусно вышитый, по краям отделанный золотом. Плащ, наверно, стоит целое состояние, но цена его ничтожна по сравнению с ожерельем, составленным из нескольких толстых золотых цепочек, украшенных рядами бриллиантов и камней королевы. Я порядком изумлен его видом. Вещица выглядит столь тяжеловесной, что даже удивляет: как ее владелица при этом может ходить.

Да и не только ходить - при таком пожилом возрасте Верховная жрица ухитряется сохранять прямую осанку. Она молча ждет приближения Лисутариды и Ибеллы. Обе волшебницы склоняются перед ней. Дивлюсь тому, что Лисутарида не гнушается выразить почтение. Никогда прежде не видел, чтобы она так уважительно к кому-то относилась.

- Прекрасно, что вы навестили нас, - произносит Верховная жрица. У нее сильный, звонкий голос.

- Мне бы не хотелось упустить такую возможность, о Верховная жрица.

- Я высоко ценю, что вам пришлось ради этого испытать немалые трудности за минувшие дни.

Лисутарида вытаскивает что-то из глубин своего плаща. Кошель, который, как я помню, содержит магический карман.

- Я принесла вам дары Гильдии.

- Право, не стоило.

- Нет, безусловно стоило, Верховная жрица, - настаивает Лисутарида.

Если меня и удивили текущие церемонии, то это ерунда по сравнению с тем, что я испытал, когда Лисутарида принялась извлекать золото из кошеля. Магический карман внутри него совсем не сказывается на его объеме. Туда можно запихивать что угодно, и содержимое никак не отражается на весе и размерах кошеля, пока вы его оттуда не достанете. Лисутарида начинает вытаскивать золотые слитки достоинством в тысячу гуранов, складывая их к ногам Верховной жрицы. Жрица весьма спокойно взирает, словно это самая обычная вещь в мире. По мере того, как увеличивается гора монет, следом возрастает мое изумление. Сколько же именно бабок Гильдия волшебников готова пожертвовать сему месту? Помимо слитков в тысячу гуранов попадаются и немалые горки золотых монет, солидная кучка отборного жемчуга, ритуальный треножник из золота, несколько серебряных диадем, сколько-то позолоченных венков и даже небольшая золотая статуэтка.

Оглядываюсь на Гурда и Макри - видно, что они оба заворожены видом богатства, что изливается из кошеля Лисутариды к ногам Верховной жрицы. Когда поток наконец стал иссякать, уголки ее губ слабо приподнимаются. Слишком слабо для того, кого только что осыпали грудой золота, серебра и драгоценных камней.

- О, вы столь щедры.

- Это знак почтения к богине Витине, ее пророчествам и к вам, Верховная жрица.

Лисутарида вновь кланяется, как и Ибелла. Думаю, с уверенностью можно сказать, что Лисутарида лукавила, заявляя, будто бы мало интересуется старой верой. Первейший и ярый последователь - было бы куда точнее.

Верховная жрица воспринимает все это с невозмутимостью, хотя в глазах юной жрицы, стоящей рядом, я определено уловил блеск. Не могу ее осуждать. Это изрядная гора сокровищ. Юная жрица поднимает серебряную чашу с декоративного позолоченного столика и передает Верховной жрице.

- Мне известно, что у вас мало времени в запасе, Лисутарида, ведь ты же теперь военный вождь, - говорит Верховная жрица. - Желаешь обратиться к мудрости богини?

- Да, о Верховная жрица.

По-видимому, наконец-то мы переходим к делу. Мне любопытна церемония, хотя я и испытываю некоторое беспокойство. Если она включает в себя ритуальные песнопения и пляски, удовольствия мне это не доставит. Если придется распевать гимны, то Макри уж точно такое не выносит. Гадаю, что Макри и я тут забыли. И Ханама, и Гурд. Мы подрядились просто помочь. Мы и не собирались ни к кому обращаться.

- Не стоит ли нам обождать снаружи? - отваживаюсь я.

Пожилая Верховная жрица впервые удостаивает меня взгляда.

- Оракул пророчествует всем.

- Да чего там, мы просто сопровождали...

- Оракул пророчествует всем, - повторяет она, ставя точку в беседе.

Гурд рядом со мной выглядит сконфуженно. Северный варвар и в лучшие времена не жаловал волшебство и чувствует себя неуютно, будучи вовлечен в любого рода магическое действо. Я тоже отношусь к этому с прохладцей, хотя и задумываюсь, не удастся ли обратить это себе на пользу. Быть может, жрица сумеет направить меня на верный путь, указав на победителей в гонках колесниц? Полагаю, бега в Симнии по-прежнему проводятся, несмотря на войну.

Наша четверка - Макри, Ханама, Гурд и я - пристроились в хвосте. Жрица Витины дает знак двигаться, и мы неохотно повинуемся.

Макри шепчет мне в ухо:

- Не верю я в оракулов.

- Да и я тоже. Разве что предрекут чего хорошего. Вот только они никогда ничего хорошего не пророчат.

Мы гуськом бредем следом за жрицами.

- За ответы придется платить? - спрашиваю я. - Я не взял с собой денег.

Лисутарида бросает на меня враждебный взгляд. Отвечаю ей тем же. Может, она и полна религиозного рвения к своей разлюбезной богине, но я-то не подписывался на визит к оракулам. Меня не запугать благоговением перед храмом, который год от года явно загребает себе имущество легковерных прихожан. У меня все еще стоит перед глазами золотой водопад, порожденный Лисутаридой.

- Пожалуйста, сохраняйте тишину, не мешайте Верховной жрице, - просит ее помощница. Мы замолкаем. Верховная жрица, сверкая мантией, выстраивает нас в линию перед собой. Она отхлебывает из серебряного кубка в руке. Уж было подумываю, что она впадет в транс и примется сыпать пророчествами, но та вполне невозмутимо делает несколько шагов к нам. Ни пускает слюни изо рта, ни чего-то еще. Она останавливается напротив Ханамы. Убийца по причине невысокого роста глядит на нее снизу вверх, причем довольно спокойно.

- Многая смерть, - произносит Верховная жрица. Поворачивается, шагает к Гурду и таращится ему в глаза.

- Многая жизнь.

Гурд испытывает облегчение. Что бы оно ни значило, это не звучит слишком скверно. Верховная жрица останавливается снова, уже перед Ибеллой.

- Опасайся одной лишь отравы.

Она поворачивается к Макри, и возникает заминка. Довольно длительное время она пожирает Макри глазами, будто сомневаясь, что с ней делать. Это как раз понятно. Макри своим чудачеством, вероятно, способна привести в замешательство любую почтенную жрицу.

- Счастливая или же несчастная королева, - наконец изрекает она.

Сдерживаю рвущееся из меня насмешливое фырканье при мысли о королеве-Макри. Мое доверие к оракулу стремительно исчезает. Вся эта затея была идиотской с самого начала. Мне бы хотелось, чтобы она просто напророчила чего-нибудь Лисутариде и мы бы смогли свалить отсюда. Жрица предстает перед Коранием Точильщиком. Он до невозможности раздражителен и вздорен, но в здешней обстановке выглядит умиротворенным. Это лишний раз показывает, насколько сильно Гильдия волшебников поддалась чарам этого культа. Какое легковерие.

- Блистательное окончание.

Кораний не реагирует, хотя это звучит не как самое величайшее пророчество для человека. Все зависит от того, когда настанет конец. На протяжении всего я переминаюсь с краю, надеясь, что жрица обойдет меня вниманием. Если дам понять, что на самом деле я не из тех, кто наслаждается прорицательными штучками, возможно, она просто пройдет мимо. К сожалению, она останавливается передо мной. Мне не нравится ее взгляд. Думаю, таким взглядом она намекает, что нужно раскошелиться. Она глазеет на меня несколько секунд и выдает следующее:

- Ты бросишь щит и сбежишь.

- Чего?

Она отворачивается, собираясь уйти.

- Что это значит? - требую я ответа. - Обвиняешь меня в трусости?

- Тишина в храме! - со злостью кричит Лисутраида.

- Но она сказала...

- Тишина!

Озлобленно пялюсь на нашего военного лидера и на спину Верховной жрицы, когда та шествует прочь. Как они смеют давать мне такое оскорбительное пророчество. Когда мы окажемся снаружи, я выскажу несколько резких словечек насчет всего этого фарса.

Жрица наконец достигает Лисутариды. Подозреваю, она приберегла это напоследок. Оракулы всегда любят держать слегка в напряжении. Шарлатаны, вот они кто. Она пристально вглядывается в Лисутариду. Впервые веки Верховной жрицы смежаются. Она держит глаза закрытыми около тридцати секунд и, наконец, распахивает их.

- У богини Витины важное известие для тебя, Лисутарида Властительница Небес.

Мы ждем, а я так в особенности.

- Но еще не время. В должный момент ее пророчество достигнет тебя.

Я поражен и лишь с трудом мне удается подавить смех. Лисутарида втягивает нас в дурацкую миссию, отваливает целую кучу золота и даже не удостаивается предсказания? Идиотизм в высшей степени. Предвкушаю жалобы Лисутариды - у нее на то есть веская причина. Увы, но происходит иное - Лисутарида почтительно кланяется.

- Благодарю за уделенное время, о Верховная жрица.

- Не стоит благодарности, Лисутарида Властительница Небес. Двери нашего храма всегда открыты для вас.

Еще бы не открыты, если сюда таскают магические кошели, битком набитые золотом. Все это вызывает лишь омерзение. А более всего "ты бросишь щит и сбежишь". Вопиющая клевета. Я этого просто так не оставлю. Мы дружно и молча покидаем храм. Снаружи тотчас же начинаются взаимные упреки. Первой не выдерживает Лисутарида.

- Настанет ли конец твоему хамскому поведению? Как смеешь ты грубить Верховной жрице?

- Что? А ты слышала, что она мне ляпнула? Ты бросишь щит и сбежишь! В жизни меня так не оскорбляли!

- Тебя оскорбляли куда хуже, - бушует Лисутарида. - Или до тебя не дошло, насколько эта экспедиция важна для меня? Тебе что, нельзя выразить другим уважение?

- Не в том случае, когда они обвиняют меня в трусости! Да что вообще происходит с тобой и остальной Гильдией чародеев? Сколько золота вы перетаскали той старой мошеннице за годы?

Глаза Лисутариды мечут молнии. Вероятно, злить такую сильную чародейку, как Лисутарида, не самая здравая мысль. Я ношу замечательный талисман-ошейник из Пурпурной ткани эльфов, защищающий от магии, но он не настолько силен, чтобы противостоять заклинаниям главы Гильдии волшебников. Мало какие вещи на это способны. Тем не менее, я отказываюсь идти на попятный.

- Все это мероприятие было опасной тратой времени. Если по пути назад мы угодим в засаду и нас прикончат, я не виноват.

- Это не было тратой времени, - вмешивается Ибелла.

- Да ну? Лисутариде даже пророчества не досталось.

- Оно будет сообщено в подходящий момент, - говорит Лисутарида.

Я смеюсь.

- Почему-то Верховная жрица не упомянула об этом, прежде чем вы расстались с имуществом. Если уж так много платишь, следует ждать незамедлительных результатов.

- Верховная жрица пред тобой не отчитывается! - в ярости кричит Лисутарида.

- Выглядит так, словно она вообще ни перед кем не отчитывается. Никого не задевают те никуда не годные пророчества? Любой дурак так может. Она сказала "многая смерть" Ханаме. И сколько провидческой силы на это потребовалось? Ханама убийца! И это разве великолепный образец ворожбы?

- По-моему, интересная проницательность, - чопорно говорит Ханама.

- А мне понравилось мое пророчество, - заявляет Гурд.

- Потому что она посулила тебе "многую жизнь"! Всякий был бы рад услышать такое перед отправкой на войну. Это не означает, что у той женщины дар предсказывать будущее. "Счастливая или несчастная королева" - и это о Макри. И какие на то шансы?

Лисутарида делает широкий шаг ко мне.

- Капитан Фракс. Приказываю тебе закрыть свой рот.

Лисутарида, конечно же, мой начальник. Она может приказать мне заткнуться. Не ожидал от нее такого на секретной миссии. Пристально гляжу на нее.

- Слушаюсь, командующая.

- Буду с нетерпением ожидать "блистательного окончания", - ворчит Кораний. По его тону невозможно судить, что он думает о предсказании. - Нам следует отправляться.

Уже далеко за полдень. Взбираюсь на лошадь, с меньшей ловкостью, чем привык. Отношения между всеми нами далеки от сердечных. Лисутарида по-прежнему в бешенстве, да и я зол, как страдающий зубной болью тролль. Несмотря на это моя обязанность - вернуть всех в лагерь. Кручусь в седле, проверяя, чтобы все выстроились в правильном порядке.

- Выезжаем, - говорю я, и мы направляемся прочь от храма. Слышу, как позади Ибелла обращается к Лисутариде.

- Жрица поведала мне "опасайся одной лишь отравы". Не так уж скверно при нынешних обстоятельствах.

- Ты тщательно применяешь мое заклинание Противодействия ядам? - спрашивает Лисутарида.

- Да.

- Тогда ты защищена от всех известных вредных субстанций. Убедись, что постоянно поддерживаешь заклинание.

Какое полезное магическое изобретение. К сожалению, ко мне оно не относится. Многие из самых сильных заклинаний Гильдии волшебников достаются лишь армейским шишкам и дипломатам наивысшего ранга. Они не в силах защищать каждого. Мы проезжаем храмовый двор, чистый и ухоженный, и возвращаемся к цепляющимся кустам. Сразу же погружаемся почти в кромешную темноту из-за обилия растительности - и сверху, и вокруг. Это соответствует моему настроению. Ненавижу оракулов.