Фракс и монахи-воины

ГЛАВА 13

Макри со всего размаху плюхнулась на мою кушетку. По плечам её стекали струйки пота, и она ладошкой растирала те места, где тело соприкасалось с кольчужным бикини.

— Дурацкий наряд, — пробормотала Макри.

Возразить что-либо на это было трудно. Во время боя от бикини, хоть и кольчужного, толку никакого. У Макри имелся набор превосходных доспехов из металла и кожи, который она сохранила с тех времен, когда была гладиатором. Орки — весьма искусные кузнецы, и их доспехи ничуть не уступают нашим, хотя до брони, выкованной эльфами, они не дотягивают. Легкие доспехи Макри отражают большинство ударов, но они в отличие от кольчужного бикини отражают и мужские взгляды и, уж конечно, не приносят ей дополнительных чаевых, поэтому во время работы Макри всегда носит крошечное бикини из мелких металлических колец. Я нахожу, что это унижает её достоинство в глазах посетителей, но, поскольку Макри считает всех мужчин округа Двенадцати морей отбросами человечества, ей на их мнение глубоко плевать. Однако, оказывается, ей совсем не безразлична та теснота, которая образовалась в её единственной комнате.

— Почему бы тебе не вышвырнуть к дьяволу эту самую Дандильон? — спросил я.

— Ни за что. Я уже разрешила ей остаться.

— У неё есть какое-нибудь жилье?

— Думаю, что нет. Последнее время она ночевала на берегу моря.

— Вот и отлично. Там она по крайней мере имеет возможность беседовать со своими дельфинами.

Макри не могла отказаться от своего слова, и поэтому Одуванчик продолжала занимать место в её жилище. Дандильон очень хотелось составить гороскоп своей благодетельницы, но у Макри на подобного рода занятия совершенно не оставалось времени, поэтому постоянные домогательства Дандильон начали выводить её из себя. Кроме того, Дандильон все время возжигала ароматические свечи, и расплавленный воск капал на боевую секиру Макри. Женщину, боготворящую свое оружие и особенно секиру, подобное безобразие не могло не возмущать.

— С какой стати ты с ней связалась?

— Она мне в некотором роде очень симпатична. Я никогда не встречала людей, которые считают, что деревья ничуть не хуже, чем люди. У меня в этом городе нет друзей. Кроме тебя, естественно. А мне иногда так хочется с кем-нибудь просто поболтать. Дандильон гораздо дружелюбнее, чем Куэн. Та просто все время молчит. Могла бы вести себя и повежливее, после того как я спасла ей жизнь, позволив здесь поселиться.

Я высказал предположение, что увлечение экзотическими танцами оказало на Куэн такое воздействие, что она напрочь утратила всякое дружелюбие. С другой стороны, добавил я, она так боится Братства, что даже думать не может о легкой болтовне.

— Возможно, — согласилась Макри. — Но когда человек все время молчит, это вносит некоторое напряжение. Однако, больше всего меня занимает другой вопрос. Как получилось, что Сулания тоже оказалась в моей комнате?

— Думаю, она настолько потрясена смертью отца, что не может вернуться домой. В большом доме она будет чувствовать себя очень одиноко.

— Не могла бы она спать здесь?

— Исключено. Эта кушетка мне может понадобиться в любое время. Ты слишком мягкотела, Макри. Если не хочешь, чтобы она жила у тебя, вышвырни её за дверь. Ведь её никто не собирается убивать.

— Честно говоря, большого беспокойства она мне не доставляет, — проворчала Макри. — Налижется и валяется весь день на полу.

Интересно, как ей удалось собрать вокруг себя группу психически неустойчивых молодых женщин? Похоже, теперь Макри может проводить собрания своего отделения Ассоциации благородных дам, если, конечно, понятие «благородные дамы» допускает расширенное толкование. Видимо, допускает, поскольку благородные дамы приняли в свою среду Макри.

Как выяснилось, Макри явилась ко мне, чтобы подготовиться к занятиям. Ее собственное жилье настолько переполнено, что сосредоточиться там нет никакой возможности.

— Что ты учишь?

— Язык эльфов.

— Ты же на этом языке уже говоришь.

— Я говорю на простонародном наречии, а сейчас я изучаю так называемый «королевский язык».

Мне неизвестно, где Макри училась языку эльфов. Она сама на четверть эльф, но я вовсе не уверен в том, что её бабушка или дедушка находились вблизи лагеря гладиаторов и учили внученьку языку. Макри никогда не рассказывала мне о своем детстве, а я её об этом не спрашивал.

— Что это? — спросила она, заметив передо мной на столе листок бумаги.

— Составляю перечень всех дел, которыми мне предстоит заняться. Такие списки мне нужны лишь в тех случаях, когда приходится загружать память большим количеством фактов.

Я протянул ей листок, она его взяла и прочитала вслух:

— Монахи, статуя, кража золота, Дрантаакс, Гросекс, Талий, Гильдия убийц, Куэн, Сарина, Иксиал, Трезий. Ты прав, тебе очень много приходится держать в памяти. Становится смешно, если вспомнить о том, что ты собирался провести все лето в безделье.

— Ну просто со смеху помрешь!

— Однако Иксиала ты уже можешь вычеркнуть.

— Нет. Не могу. Он вполне здоров и ходит на собственных ногах.

— Не смеши.

Я заверил её, что это — сущая правда. Макри была потрясена не меньше, чем я в тот момент, когда услышал это сообщение от Ралли. Так же как и я, она не сомневалась в том, что Иксиал к этому времени уже давно должен был откинуть копыта. Даже в том случае, если бы ему удалось каким-то образом обмануть смерть, на полное выздоровление потребовалось бы много месяцев. Словом, в данный момент он просто не имел права бродить по нашему городу.

— Магия?

— Мне не доводилось слышать о том, что магия способна останавливать развитие гангрены и исцелять такие раны, которые получил Иксиал. Мне подобного рода случаи неизвестны.

— Что делает в твоем списке Гильдия убийц?

— Она получила заказ на убийство Иксиала. Не знаю, кто его заказал, но источник информации заслуживает полного доверия. Однако, насколько я слышал, легкой добычей Иксиал не станет. Если работа будет поручена твоей подружке Ханаме, пусть она побережется.

При упоминании о Ханаме Макри слегка напряглась, видимо, ожидая, что сейчас начнется наша обычная дискуссия по поводу взаимоотношений между Гильдией убийц и Ассоциацией благородных дам, но, к обоюдному удовлетворению, на сей раз обошлось без дебатов.

— Ты тоже поберегись, когда будешь выходить на улицу, — сказал я Макри. — Сарина Беспощадная сообщила, что будет стрелять без предупреждения, если я не отдам ей статую.

— Постараюсь, — заверила меня Макри и спросила: — Тебе удалось что-нибудь накопать в деле Гросекса?

— По существу — ничего. Я начинаю подозревать, что те два парня, с которыми мы здесь сражались и которые вознеслись к небесам вместе с дымом крематория, не имеют никакого отношения к преступлению. Если даже допустить, что эти ребята явились исполнителями убийства, организатором все равно был кто-то другой. Если я сумею это доказать, Гросекса можно будет вытащить из петли. Все события вращаются вокруг статуи. Первоначально это прямо указывало на Иксиала и Звездный храм, но после того, как статуя оказалась набитой золотом, я не посмею утверждать, что за преступлением не стоит кто-то иной. Не исключено, что тот, кто организовал похищение золота, разочаровавшись в Дрантааксе, организовал убийство скульптора. А то, что именно в этот момент Звездный храм принялся охотиться за скульптурой, явилось простым совпадением. Не исключено также, что Иксиал с самого начала знал о золоте и стремился захватить именно его. Короче, я ничего толком не знаю. Невозможно явиться в суд и начать рассказывать там нелепые истории о монахах и статуях. Кроме того, если консул узнает, что я припрятывал золото, меня повесят раньше, чем моего клиента.

Я отпил немного пива и набил полный рот печевом, которым так славится Танроз.

— Сейчас мне просто необходим прилив вдохновения. Или простая удача. Одного из этих факторов вполне достаточно.

— Когда, по твоим расчетам, они вздернут Гросекса?

— Через два-три дня.

— Что ж, в таком случае ты можешь не спешить. Прими ещё пивка.

Я не преминул заметить, что её сарказм с каждым днем становится все тоньше и тоньше. Макри, проигнорировав это многомудрое замечание, углубилась в изучение эльфийского, а мне осталось лишь тупо глядеть в окно и ждать, когда накатит вдохновение. На меня обрушилось слишком много информации, и я не в силах был её переварить. В голове все перемешалось. Сделав столь нетривиальный вывод, я спустился вниз и взял ещё пива.

Несколько часов спустя я все ещё сидел у окна, а у моих ног возвышалась гора пустых бутылок. Макри, которая все это время продолжала изучать язык эльфов, наконец встала с кушетки, сложила свои записи и покосилась на бутылки.

— Было крайне приятно наблюдать за тем, как ты трудишься, — сказала она и направилась вниз, чтобы до начала занятий в Колледже немного поупражняться в боевом искусстве на заднем дворе таверны.

Я тяжело вздохнул. Вдохновение меня так и не посетило. А ведь я предоставил ему все возможности. В общем, я решил отправиться в город, чтобы попытаться хоть немного замутить воду. Прежде всего следовало повидаться с Иксиалом Ясновидцем. Даже, если я и не узнаю от него ничего полезного для разгадки тайны, он сможет поделиться со мной секретами своего здоровья.

Перед выходом я загрузил ещё один поднос тушеным мясом с овощами, которые так хорошо готовит Танроз, и сел за столик. Издали до меня доносились пыхтение и выкрики Макри, атакующей чучело с помощью боевой секиры и иного оружия, включая мечи, кинжалы, метательные ножи и звездочки.

— Макри говорит, что добилась больших успехов в Колледже Гильдий, — сообщила Танроз.

— Точно. Скоро она будет болтать с эльфийскими королями на их родном королевском наречии. Интересно, что они ей скажут?

На сей раз тушеное мясо и овощи не доставили мне такого удовольствия, как обычно, поэтому я попросил дополнительную порцию оладий, но и они не согрели мое сердце. На жару я вышел в ужасно скверном настроении. Что ж, посмотрим, что мне удастся накопать.

«Все же это лучше, чем работать веслом на каторжной галере», — успокаивал я себя, шагая по улице Совершенства.

На ближайшем углу болталась компания «Королей Кулу». Ребята изо всех сил старались выглядеть страшно крутыми. Когда я проходил мимо, они провожали меня тяжелыми взглядами. Я в свою очередь тоже пялился на них. Очень скоро, вполне подготовившись к жизни в преступном мире, они пополнят ряды бандитов из Братства. Помешать им может лишь война. Если Турай начнет воевать, этих парней призовут в армию, и большинство из них падет смертью храбрых. Неплохо могла бы помочь и эпидемия чумы наподобие той, что случилась несколько лет назад. Чума, надо сказать, отличное средство для расчистки трущоб.

Мне удалось довольно быстро остановить ландус, и я попросил возницу отвезти меня на виллу в округе Тамлин. Я не знал, как лучше поступить — обратиться к Иксиалу напрямую или попытаться тайком проскользнуть к нему через черный ход. Честно говоря, проскальзывать через черные ходы мне уже изрядно надоело.

Прямой подход принес положительный результат. Я забарабанил в дверь так свирепо, что произведенный мною шум вполне мог поднять из могилы старого короля Кибена. На пороге меня встретила сама Калия. Меня поразило то, что на вилле не осталось слуг. Видимо, у монахов принято самим заботиться о себе. В других домах Тамлина хозяйки даже перед угрозой смерти не станут сами открывать дверь, но Калия, судя по всему, не видела в этом ничего особенного, так как происходила из округа Двенадцати морей.

Она сообщила мне, что в доме никого нет. Сделано это было таким тоном и с таким видом, что я понял — меня не приглашают войти в помещение, дабы лично в этом убедиться. Я обратил внимание, что Калия выглядит более счастливой, чем во время нашей последней встречи.

— Я слышал, что Иксиал себя прекрасно чувствует.

Она лишь кивнула в ответ.

— Но как это случилось?

— Благодаря восстановительным силам его организма.

— Потрясающие силы. Я уже начинаю подумывать о том, чтобы заняться медитацией. Где же он сейчас? Пустился на поиски Трезия?

Если она и знала местонахождение Ясновидца, то со мной своими знаниями поделиться не пожелала.

Я сказал Калии, что мне хотелось бы задать ей несколько вопросов о Дрантааксе. Вначале она говорить отказывалась, но когда я напомнил, что её все ещё разыскивает Служба общественной охраны, а я вовсе не против того, чтобы передать её властям, Калия сделалась более словоохотливой. Она даже позволила мне переступить через порог, хотя дальше в дом пройти не позволила. Если верить Калии, она не узнала ничего нового по сравнению с тем, о чем успела рассказать мне раньше. Ей по-прежнему не было известно, кто убил её мужа, а об украденном золоте, по её словам, она вообще ничего не слышала.

— Вы знали, что Дрантаакс сидел по уши в долгах?

— Долгов у него не было. Мой супруг был одним из самых преуспевающих скульпторов в этом городе. Заказов у него было на годы вперед. И каждый заказ приносил ему немалые деньги.

— Охотно верю. Но он, как говорят, был человеком весьма азартным и делал ставки на все что можно. Согласно моим источникам, ему, чтобы расплатиться с букмекерами, даже пришлось заложить, а затем и перезаложить свой дом. Он стоял на краю бездны, был на грани того, чтобы потерять все, что имеет.

В первый раз за все время нашей беседы Калия, похоже, искренне изумилась.

— Вы ошибаетесь, — довольно сердито сказала она. — Дрантаакс не играл на бегах. Если бы он это делал, то не был бы таким занудой и моя жизнь не казалась бы мне столь унылой. Он не пил. Не знаю, кто вам о нем рассказывал, но все это неправда.

Итак, Дрантааксу удалось скрыть свои долги от жены. Не знала она и о его пристрастии к алкоголю. Ну и везло же мужику!

— Если он не имел долгов, то почему он так торопился закончить скульптуру?

— А он и не торопился вовсе, — заявила Калия. — Работа шла строго по расписанию. Незадолго до убийства мы даже смогли отдохнуть несколько дней за городом. Это говорит о том, как он торопился. А теперь прошу меня извинить. Меня ждут дела.

— Какие именно?

— Я пакую вещи. Мы с Иксиалом уезжаем.

— А Гросекса тем временем повесят?

— Я ничего не могу сделать. Мне нечего рассказать Службе общественной охраны.

— Если Иксиала арестуют за убийство, Гросекса освободят.

Калия замолчала, и я не смог выудить из неё ни единого слова. Однако, прежде чем уйти, я предупредил её о возможном покушении. Здоровье Иксиала меня не волновало, но я ненавижу банду хладнокровных головорезов, именуемую Гильдией убийц, и пользуюсь любой возможностью, чтобы подставить им ножку. Кроме того, если они убьют Иксиала, мне никогда не удастся посадить его на скамью подсудимых.

— Иксиал Ясновидец способен о себе позаботиться.

— Не сомневаюсь. Но будет все же лучше, если вы поделитесь с ним этой информацией. С Гильдией убийц шутить нельзя. Если за дело возьмется Ханама, шансов у него немного. Она не станет, как Трезий Преподобный, вступать с ним в честный бой. Она всадит ему в спину стрелу или воспользуется отравленной иглой в то время, когда он спит.

Когда я выходил из виллы, у меня создалось впечатление, что там находится ещё кто-то или что-то, не имеющее отношения к хозяйству Иксиала. Но что это было, я определить не смог. Чувство опасности, которое я усердно развивал ещё в бытность учеником чародея, ещё ни разу меня не подводило. Я бы не удивился, если бы выяснилось, что в саду затаился убийца. Что ж, Иксиал предупрежден, и, если он наплюет на мое предупреждение, пусть пеняет на себя.

Решив в первую очередь проверить долги скульптора, я навестил Старокса — букмекера, ведущего дела в подпольной конторе на границе Пашиша и Двенадцати морей. Старокс работает на Братство, но у меня с ним отличные отношения, и главным образом потому, что в его конторе я оставил кучу денег. К моему немалому изумлению, Старокс сообщил, что никогда не принимал ставок от Дрантаакса.

Причину этого я понять не мог. Если скульптор играл на бегах, букмекером для него в первую очередь должен был быть Старокс. Более того, Старокс сказал, что если бы Дрантаакс понес большие финансовые потери, то ему, так же как и другим его коллегам-букмекерам, об этом бы стало известно.

— Я знаю всех азартных игроков Турая, Фракс, и не думаю, что скульптор входил в их число. Он был человеком известным и, насколько я знаю, никогда не играл на бегах.

Я поблагодарил Старокса и, прежде чем удалиться, сделал пару ставок. Сезон бегов в Турае ещё не начался — для гонок колесниц на стадионе Супребия было слишком жарко, — поэтому скачки проводились на беговой дорожке небольшого амфитеатра на побережье, где морской бриз приносил некоторое подобие прохлады. Сыграть на этих бегах я намеревался ещё до того, как влип во все эти дела.

Следующую остановку я сделал в бюро общественных записей, расположенное, между прочим, неподалеку от здания суда. В этом бюро я когда-то тоже считался дорогим гостем, но теперь чиновники делали вид, что со мной незнакомы. Ну и дьявол с ними! Я отыскал какого-то юного и не очень загруженного работой клерка, и мы на пару изучали свитки регистрации недвижимости до тех пор, пока не наткнулись на записи о собственности Дрантаакса в Пашиш.

— Кому она принадлежит сейчас? — спросил я.

— Дрантааксу.

— В таком случае кто владеет залогом?

— Никто. Согласно имеющимся здесь записям, недвижимость никогда под залог не попадала.

Просмотрев записи, я убедился, что юный клерк прав. Всей недвижимостью владел Дрантаакс. Никаких финансовых проблем у скульптора в документе отмечено не было.

Итак, он не имел долгов и на бегах не играл. Но в таком случае почему Гросекс считает, что его наставник попал в трудное положение? Сопутствующие делу обстоятельства выглядели все более и более странно.

По пути домой я остановился на рынке, купил с лотка арбуз и съел на ходу, облившись сладким соком с головы до пят.

Мне пришла в голову замечательная мысль. Если Сарина Беспощадная решит привести в исполнение свою угрозу, выпущенная из арбалета стрела проткнет меня с такой же легкостью, как этот арбуз. Но сделать я ничего не мог, и оставалось только надеяться, что мое обостренное чувство опасности успеет меня вовремя предупредить. Ведь не мог же я ходить по городу, надев под тунику кирасу, — на такой жаре раскаленный металл прикончит меня быстрее, нежели стрела из арбалета. Вообще-то я мог попытаться заложить в подсознание Заклинание личной защиты, но это очень сложное заклинание, и таскать его в голове по такой жаре утомительно. Кроме того, во время расследования я всегда предпочитаю иметь наготове Снотворное заклятие, а два заклинания одновременно мне не под силу. Мне на них теперь просто не хватает емкости.

В конце концов мне удалось напасть на след одного из слуг Дрантаакса, мальчишки-грума. Служба общественной охраны некоторое время держала его под стражей в качестве потенциального свидетеля, однако, отец парня, использовав свое влияние в Гильдии кучеров и конюхов, ухитрился вытащить сына из камеры. Грум не сообщил мне ничего такого, чего бы я уже не знал. Однако он подтвердил слова Калии о том, что Дрантаакс не имел каких-либо серьезных проблем. Работа над статуей шла по расписанию, и долгов, насколько знал грум, у хозяина не было. Мальчик сопровождал Дрантаакса и Калию во время их краткого путешествия на побережье в небольшой городок Ферия, где летом не так жарко, как в Турае. Богатые люди частенько отдыхают там в это время года. Везет же некоторым, подумал я. Пот ручьями стекал по телу под туникой, а мои кожаные сандалии стали похожи на обувь, сплетенную из насквозь промокшего тряпья.

Интересно, имел ли Дрантаакс счет в банке? Большая часть населения города не имеет денег для того, чтобы открыть счет в банке, а мелкие предприниматели обычно хранят свои сбережения дома или в офисе в сейфах. Лишь такие относительно преуспевающие простолюдины, как Дрантаакс, могут иметь счета в банке «Золотой полумесяц», через который представители высших слоев нашего общества осуществляют все свои платежи. Контактов в мире финансов у меня немного, но вынюхать что-нибудь я, возможно, все же смогу. В банке я получу окончательный ответ на вопрос: были у Дрантаакса долги или нет. Я настолько углубился в размышления, что заметил Макри лишь тогда, когда она, выскочив из-за угла, буквально столкнулась со мной чуть ли не посреди улицы Совершенства.

— Эй, Макри! — едва удержавшись на ногах, гаркнул я. — Смотри, куда прешь! С какой стати ты носишься по такой жаре как угорелая?

— Прости, — сказала она и сообщила, что мчится домой после уроков по эльфийскому языку. Занятия Макри крайне не понравились, поскольку профессор все время поглядывал на неё с таким видом, будто ей вовсе не место в его классе.

— Ненавижу его, — сказала Макри. — Однако послушай, — добавила она и произнесла какую-то фразу на королевском языке эльфов.

— Что это значит?

— «Добро пожаловать на мое дерево».

— Очень хорошо, Макри.

— Ты потрясен?

— Еще бы. А какое потрясение испытают эльфы, когда ты, приехав на юг, начнешь с ними болтать. Очень мало людей знает язык их королей.

Честно говоря, крайне мало людей вообще знакомы с каким-либо наречием эльфов, хотя последние вовсе не против того, чтобы их язык изучали. Макри прекрасно говорит на их обычном наречии, да и я владею им совсем не плохо. Знание языка эльфов входит в обязательный курс ученика чародея, а я, кроме того, имел возможность попрактиковаться в нем, когда был в Стране эльфов.

Макри, помимо всего прочего, обожает меня за то, что я побывал на Южных островах. Очень немногие жители нашего города могут этим похвастаться. Турай, естественно, ведет с эльфами торговлю, но лишь отдельные граждане, не считая моряков, отваживаются на столь опасное путешествие. Может, оно и к лучшему, так как игра, по-моему, не стоит свеч. Мы любим, когда эльфы приезжают к нам, а им наплыв туристов не слишком по душе, и особым гостеприимством эльфы не славятся.

— Наступит день, когда я туда сплаваю, — сказала Макри.

— Зачем? — изумился я. — Последний эльф, которого ты видела, страшно побледнел, заметив твои уши и почувствовав, что в тебе есть кровь орков. Ты тогда поклялась, что больше не станешь с ними разговаривать.

— Наступит день, когда они будут рады меня увидеть.

Возможно. Макри обладает удивительной способностью располагать к себе людей — качество для таких изгоев, как она, совершенно уникальное. Макри вызывает симпатию как у людей, так и у разнообразных мифологических существ. Когда мы несколько месяцев назад оказались на Поляне Фей, кентавры носились вокруг неё мелкой рысью. Надо признать, однако, что кентавры суетились бы вокруг особы женского пола любой породы, будь у неё такие формы, как у Макри.

— Каби вставила металлическое кольцо себе в пупок, — вдруг заявила Макри. — Выглядит очень мило. Как ты думаешь, не проткнуть ли пуп и мне?

Я был абсолютно сражен такой сменой темы.

— Ты говорил, что пирсинг является своего рода табу для эльфов, — продолжала она. — Это действительно так, или ты все выдумал?

— Нет, это истинная правда.

— Что ж. Думаю, что всегда смогу снять кольцо, если потребуется. Как ты считаешь, не стоит ли мне проткнуть соски?

— Только в том случае, если ты хочешь ввергнуть эльфов в панику. За каким дьяволом тебе это понадобилось? Ведь все равно твоих сосков никто не увидит.

У Макри никогда не было любовника. Она не устает повторять, что, возможно, и обзавелась бы таковым, не будь все мужчины округа Двенадцати морей столь отвратительны. Вынужден признать, что в её словах есть доля истины.

— Каби проткнула себе соски. Она мне показывала…

— Не могли бы мы с твоего согласия сменить тему? Как идут занятия в Колледже Гильдий? Все анатомические подробности мы могли бы обсудить в другое время.

— Неужели это тоже одно из проявлений цивилизации? — удивленно спросила Макри.

В этот момент по городу разнесся призыв к Сабав, что, как известно, является вечерней молитвой.

— Теперь видишь, Макри, что ты натворила? Если бы ты не начала болтать о пирсинге и интересоваться, не стоит ли тебе протыкать пупок и другие места, мы оказались бы дома до начала молитвы. Я бы сейчас расслаблялся на кушетке с кружкой пива в руках. А теперь нам придется встать на колени и молиться.

Спасения от этого нет. Где бы вы ни находились, как только раздастся призыв с башни, вам следует преклонить колени и вознести молитвы.

Люди, которые больше следили за временем, чем я или Макри, разошлись либо по храмам, либо по домам, чтобы помолиться или спрятаться, пока вся эта процедура не закончится. Лишь немногие бедолаги, оказавшиеся на улице в обществе бездомных бродяг, опускаются на колени в пыль и грязь. Меня это выводило из себя, поскольку «Секира мщения» уже находилась в поле нашего зрения, но сделать я ничего не мог. Макри очень не любит принимать участия в этом благочестивом акте, поскольку не верит в учение Истинной Церкви, однако, исключение не делается ни для кого. Отказ опуститься на колени означает неминуемый арест.

Жара по-прежнему стояла невыносимая, и земля под коленями казалась мне особенно твердой. Я негромко бормотал все, что думал об этом ритуале, утешая себя лишь мыслями о пиве, к которому я смогу припасть уже через несколько минут. И вот, наконец, раздался клич об окончании молитвы. В ту же секунду я вдруг почувствовал опасность. Опасность очень близкую. Не успев до конца подняться, я снова рухнул на землю. Послышался резкий свист стрелы, и мою руку пронзила острая боль. Падая на землю, я столкнулся с Макри, и мы с ней образовали нечто похожее на кучу малу. Подняв глаза, я заметил на руке кровь. Во всем остальном я, видимо, оставался в полном порядке.

— Будь проклята эта Сарина! — выкрикнул я, обнажая меч.

В этот миг я увидел, что Макри не двигается. Она лежала на земле, уткнувшись лицом в пыль. Перевернув Макри на спину, я увидел, что из её груди торчит арбалетная стрела. Сарина использует девятидюймовые стрелы. Восемь из этих девяти дюймов ушли в тело Макри. Из раны струей лилась кровь. Я положил пальцы ей на шею, но пульса уловить не смог. Затем я низко склонился над её лицом и увидел, что она не дышит. Предназначенная мне стрела пробила её грудную кость. Макри была мертва.