Формула Клипсис

Всю жизнь, сколько себя помню, меня интересовали скоростные мощные машины. Может быть, это связано с детством, проведенным на улице, где каждую ночь надрывались моторы безумных гонщиков и слышался визг покрышек автомобилей, мчащихся в сторону бульвара Лейклэнд. Время от времени случались аварии, и однажды парень, которого я знал, попал на первую полосу местной газеты из-за того, что вылетел из машины на полном ходу и остался невредим, причем это случилось совсем недалеко от моего дома. А всего пять лет назад я совершенно случайно увлекся горными лыжами. Оказалось, что мне нравятся крутые склоны и свист ветра в ушах, хотя вряд ли суждено стать великим лыжником, так как нет желания соревноваться с кем-либо. Но есть что-то очень волнующее в стремительном рассекании собственных геодезических представлений с помощью элементарных кусков пластика. Для меня это приятный способ отделаться от самого себя, когда можно перестать думать и просто лететь, слившись с горным склоном.В связи с этим мне также вспоминается, что одним из моих ранних захватывающих впечатлений от книг были произведения Сент-Экзюпери, особенно его поэтические описания ночных полетов, когда пилот оставался один на один с самолетом.

В последнее время меня поражает тот факт, что хорошая книга всегда в той или иной степени связана с экстремальными ситуациями. Поэтому, когда возникла идея описать циклопическую гоночную трассу и умопомрачительные скорости, я немедленно начал ее разрабатывать. Серия романов оказалась историей Большой Гоночной трассы в Небесах – места, где величайшие гонщики и самые быстрые корабли сходились вместе в волнующих поединках. Это также история о молодом человеке, чьим заветным желанием было попасть туда и стать гонщиком... Я разработал основную концепцию и фон для этой серии, а также наметил сюжетные ходы и идеи. Я много думал над этой серией и, как ни странно, записал многие свои идеи на бумагу на горнолыжном курорте в Санта-Фе, поглощая неимоверное количество горячего шоколада с пончиками и время от времени поднимая голову, чтобы проследить за скольжением темных или ярко одетых фигурок по белым склонам. Это место было словно специально создано для работы над подобными книгами, потому что окружающие виды рождали совсем особое настроение. Люди подходили и отходили, разговаривая об особенностях трасс, несчастных случаях, горнолыжном снаряжении. По странному стечению обстоятельств Ричард Сили после катания спросил меня, что я, черт возьми, тут царапаю на бумаге. Он ведет автомобильную колонку в солидном воскресном приложении и является автором книг о «Фольксвагене» и «Субару», а кроме того, он когда-то был профессиональным гонщиком и опытным механиком. Я вкратце изложил свою идею, которая показалась ему интригующей, и он любезно согласился одолжить мне несколько книг по автогонкам с завлекательными названиями. Как выяснилось, потребность в них так и не возникла, но я счел такую встречу добрым предзнаменованием. Пребывая в подходящем настроении, я продолжал писать. Тогда я так и не закончил свою работу, но позже вернулся в Санта-Фе, чтобы завершить ее, исключительно из-за того, что тамошняя атмосфера казалась идеальной для моего проекта.

Большая гоночная трасса, решил я, должна представлять собой целую планетную систему, специально созданную для соревнований. В ней должны состязаться небольшие быстрые корабли с ядерными двигателями. Я представлял себе гонки, наподобие гонок класса 500 в Индианаполисе, происходящие в различных частях системы. Мне приходило в голову, что сверхскоростные гонки на колоссальных расстояниях с их яркой образностью, повышенной опасностью и разнообразием соревнований должны быть особенно впечатляющими.

К разработке моего проекта подключились другие авторы, которым предстояло заниматься «созданием» той вселенной, которая в конце концов должна была собраться воедино. Делом рук старых добрых инопланетян мы объясняли мгновенные перемещения в пространстве, напоминающие телепортацию, и создание гоночной трассы со сверхсветовыми эффектами. Когда в нашей системе Клипсиса заводились какие-то жучки, мы их просто прихлопывали, и постепенно начала вырисовываться цельная картина Большой Трассы, Питфола, Когтя Дракона, вся та среда, в которой разворачивается история Майка Мюррея, мальчика, который становится пилотом. Я читал повести по мере их создания и восхищался тем, что авторы делают с материалом. Это можно было сравнить с джазовыми вариациями на знакомую тему. Молодые энергичные писатели брали идеи и обрабатывали их. Таким образом, все относящееся к проекту начинало приобретать гармоничную форму, чему я был очень рад.

Пару слов необходимо сказать в отношении таких персонажей, как Спидбол Рэйбо, которые после физической смерти продолжают существовать в причудливом электронном виде.

Технология описываемого периода позволяет производить гораздо более глубокое сканирование мозга, нежели современная электроэнцефалограмма. Сложнейшие устройства осуществляют мониторинг глобальной схемы мозговой деятельности.

Когда такое сканирование ведется с достаточной продолжительностью и глубиной, то становится возможным выявить и закодировать весь комплекс психической деятельности, осуществляя запись человеческой индивидуальности – полный и всесторонний портрет характера и личности человека вместе с набором воспоминаний, вкусов, привычек и способностей, которыми он обладал на момент записи. Эта процедура важна по ряду причин. В случае аварии, приводящей к повреждению мозга, медицинские технологии стимулируют ДНК к ускоренной регенерации поврежденной мозговой ткани.

Навыки и воспоминания, локализованные в поврежденной области и утерянные в результате травмы, загружаются в восстановленную ткань из персональных файлов в Мозговом Банке. Совсем недавние воспоминания или навыки, приобретенные непосредственно накануне аварии, разумеется, в этих файлах отсутствуют, в них содержатся только те материалы, которые существовали в мозгу на момент последней записи. Вот почему людям приходится периодически обновлять свои психические записи. Процедура, которая первоначально разрабатывалась как вспомогательная при терапевтическом лечении, позже была осмыслена как уникальная возможность активизировать запись личности уже вне Мозгового Банка, даже после смерти данной личности. Следующим шагом было создание устройств, в которых такая индивидуальность могла существовать в качестве физически функционирующей сущности, путем загрузки записанной информации в электронный мозг, помещенный в тело робота. Такие личности могли быть особенно ценными в качестве учителей, ученых, исследователей. Таким образом, покойный Спидбол Рэйбо функционирует как живая сущность, помещенная в искусственное тело. Он помнит все о себе, за исключением собственной смерти и нескольких предшествующих этому печальному событию недель, которые прошли с момента последней мозговой записи.

Не все, конечно, отличаются таким ясным умом и душевным здоровьем, как Спидбол. Хотя пилоты и представители властей Клипсиса ведут свои психические записи для медицинских или информационных целей, не все из них удостаиваются чести быть восстановленными в теле робота. Записям предшествуют сложнейшие процедуры психологического тестирования, по результатам которых принимается решение о том, может ли данный человек быть восстановлен в видоизмененной форме. Ведь в случае реанимации в тело психоробота попадут и те тревожные состояния или опасные фобии, которыми человек страдал при жизни. Существование робота-психопата нежелательно; вот почему многим индивидуумам не суждено пройти процесс перерождения сознания, хотя информация их мозга будет использована для науки. Существуют также процедуры полного или частичного подключения живущих индивидуумов к базе данных Мозгового Банка – либо для различных исследовательских целей, либо для облегчения страданий травмированного человека, обреченного на неподвижность во время лечения;, в таких случаях сознание, подключенное к базе данных, способно на расстоянии следить за повседневной жизнью и быть в курсе событий. Возможна и временная трансформация, сознания в искусственное тело. В таких ситуациях человек может встретить одну из записанных версий собственной личности, разгуливающую в виде робота, хотя существуют правила, не допускающие подобного дублирования, и нарушаются они лишь в исключительных случаях. В результате этих открытий жизнь на Питфоле превратилась в причудливую смесь различных форм существования. Любая совместная работа может привести к несколько неожиданным результатам. Я понял это, когда сам писал истории, происходящие во вселенных, смоделированных другими, таких, например, как вселенные Ларри Нивена и Фреда Саберхагена. Мне также приходилось принимать участие в совместном создании миров, таких, как описанный в серии «Дикие Карты», издаваемой Джорджем Р. Р. Мартином. В некоторых отношениях это легче, нежели придумывать собственный мир, потому что фон действия уже создан. С другой стороны, это сложнее, поскольку фантазии могут не вполне укладываться в уже разработанную реальность, и тогда автору приходится дополнять среду собственными деталями. Постигнув процесс с обеих сторон, я могу сказать, что это очень интересный и поучительный опыт. Я чрезвычайно доволен работой, проделанной в рамках данного проекта, а кроме того, отлично развлекся, ради чего, собственно, и затевалась эта игра. Итак, трасса готова, атомы расщепляются. Дан сигнал «на старт». Путь свободен.

ВПЕРЁД.

Роджер Желязны Санта-Фе, 1987