Форма звука

Глава 10. Сказки Андерсена

Клинт не пришел и, судя по звукам в его номере, сделал то же, что и Гелбрейт, принял душ и лег на кровать. Разделяющая их стена могла бы быть прозрачной, до такой степени было ясно, что оба в одинаковом положении, прислушиваются друг к другу, но никаких шагов навстречу ни один делать не собирается.

Больше всего Гелбрейта интересовала находка Клинта, которую тот решил оставить при себе, приходилось только гадать о том, что это и когда появится в качестве козыря. Возможно, за обедом викторианец и проболтается, если осторожно подтолкнуть его в нужном направлении.

Чтобы скоротать оставшееся время, Гелбрейт открыл протоколы вскрытия убитых при нападении сайренов —проверить собственную версию. Никаких следов отравляющих веществ или наркотиков у животных найдено не было, органических поражений тоже, все были абсолютно здоровыми особями, не считая полученных травм при отстреле. Он дошел в протоколе до содержимого желудков акул и остановился, перечитал еще раз.

Непереваренная пища. Сайрены не были голодны в момент нападения. Гелбрейт машинально потянулся за новой сигаретой. Это несколько меняло дело, неужели старик в лодке сказал правду? В крайней панике звери иногда атакуют объект страха. Чем же люди могли так напугать акул, чтобы они набросились? Или это люди набросились на акул?

Последнее предположение заставило его улыбнуться. Он вызвал справочную строку сетевого поиска и на всякий случай задал поиск мумбайских сирен, чем черт не шутит. Несколько изображений нашлось, но большая часть из них была схематическими рисунками обтекаемого крупногабаритного тела, один почему-то представлял дюгоня, водившегося на старой Земле, а две фотографии, на которые он рассчитывал больше всего, оказались мутными и бесформенными кляксами.

Текстовые данные были не лучше. Если верить написанному, сирены обладали отличным слухом и голосовым аппаратом, позволявшим отчасти имитировать человеческую речь. Один комментатор приводил данные, что сирена могла повторить за человеком целое предложение, не понимая его смысла, другой обращал внимание на прямо посаженные глаза, давшие толчок легендам о разумности вида. Никто не сходился во мнениях касательно анатомии сирен, но все соглашались с тем, что они млекопитающие. Истребление сирен было названо промысловым, но о вкусе мяса упоминаний почему-то не было.

Гелбрейт усмехнулся — полная мешанина, один в один иллюстрация его достижений на поприще расследования. Впрочем, кое-какие шаги для устранения этого положения он был готов предпринять сразу после обеда, если Хиотис сдержит свое обещание и покинет Аркаим. Посмотрев на часы, он закрыл дверь на ключ и сменил одежду на более официальную.

Обед проходил в том же зале, где за стойкой стоял андроид, только в этот раз на всех был накрыт один большой стол в середине зала. Против воли (или задумано было именно так) Хиотис был вынужден присоединиться к компании. Обязанности официанта робот взял на себя и, не считая промаха со столом, выполнял их куда лучше, чем это сделал бы человек. Сервировка была на уровне высококлассного отеля, столовое белье — тонким, а приборы — сияющими. Видимо, показная роскошь была брендом центра, получившего такой неудачный старт.

Пока андроид разносил холодные закуски, Клинт упорно смотрел себе под нос, кроша хлеб на маленькой тарелке. Хиотис изредка бросал короткие взгляды на него, но тоже ничего не говорил. Гелбрейт решил взять инициативу в свои руки.

— Видел местного рыбака во время прогулки, — нарушил он тишину за столом. — Вообразите, начал рассказывать мне о сиренах. Считает, что они до сих пор водятся в здешней акватории. Живописный старик, эдакий морской волк на одной ноге, жаль, я не сфотографировал.

Хиотис поморщился.

— Наверняка это старый Конгер, — презрительно заметил он. — Бедняга когда-то чуть не попался сайренам на закуску, и с тех пор немного не в себе.

— Мне он не показался сумасшедшим, — Гелбрейт внимательно понаблюдал за реакцией мумбайца. — Напротив, говорил очень убедительно.

— Это он умеет, — лицо Хиотиса продолжало хранить выражение брезгливой досады, пока он накладывал себе салат с морскими чудищами. — Особенно когда выпьет, а наливают ему именно за этот талант. Крайне неприятный тип. Если еще раз встретите, просто не обращайте на него внимание.

Клинт поднял голову от своей тарелки и прислушался.

— Он действительно видел сирен?

— Нет, не видел, но много рассказывал о них, — обернулся Гелбрейт, отметив напряжение в голосе Клинта. — На мои возражения о том, что сирен не существует, только рукой махал.

— Помните, я предупреждал вас о местных байках? — Хиотис поднял бокал с вином, налитым роботом. — Здесь эту чушь несет каждый второй. В отсутствие религии ее нишу занимает фольклор самого низкого пошиба. Если собрать все местные истории, получится увесистый сборник. Он дошел до главной легенды побережья?

— Нет, к сожалению, — Гелбрейт последовал его примеру, поднес бокал к губам, но пить не стал, только сделал вид. — Я бы послушал, люблю легенды.

— Тоже дурацкая выдумка для младенцев и впавших в детство стариков. — Хиотис с аппетитом отправил в рот кусок розового мяса, в котором угадывался родственник креветки. — В ней говорится, что раз в сотню лет одна из сирен выходит из воды на сушу, чтобы защитить море от вторжения, а рыбаков — от потери пропитания.

— Серьезно? — Гелбрейт засмеялся, разрезая на части доставшееся ему щупальце осьминога. — Как же она выходит, если у нее нет ног?

— Видимо, обменивает хвост у какой-нибудь ведьмы на пару ступней. Полагаю, несколько видоизмененная история о русалочке и легла в основу легенды.

— В сказке у русалочки не было голоса, — напомнил Гелбрейт. — Как местная сирена доносит до обидчиков свои требования?

— Никак не доносит. — Хиотис отставил тарелку и подождал, пока андроид уберет ее. — Она просто убивает всех, кто виновен. Оставляет за собой горы трупов и пепелище, после чего снова возвращается в воду.

— Не слишком ли кровожадно для детской сказки?

— Такие нюансы беспокоят только образованных людей, — засмеялся Хиотис. — Хотя соглашусь, что логики в легенде не больше, чем у сказки Андерсена. Ему стоило бы продумать обмен жаберных щелей и плавательного пузыря на человеческие внутренности, но ноги и голос куда поэтичнее.

— Все сказки страдают отсутствием реализма, — согласился Гелбрейт. — Кого это останавливало в детстве от их чтения? Я, впрочем, заглянул в сеть: сирены, которые водились в здешних водах на заре колонизации, были неуклюжими бесцветными существами, напоминающими размером тюленей, серыми и невзрачными, больше похожими на тени.

Вилка Клинта со звоном упала на пол, вызвав удивленные взгляды.

— Извините, — сказал викторианец, поднимаясь и кладя салфетку на стол. — Я себя не слишком хорошо чувствую. Поработаю в номере.

Хиотис проводил его подозрительным взглядом.

— Перегрелся? — спросил Гелбрейт, кивая на дверь, за которой скрылся Клинт.

— Да, — небрежно ответил тот. — В это время суток лучше всего находиться под защитой кондиционеров. Здесь есть бассейн под навесом, в тени, на случай, если захотите искупаться.

— Предпочту поработать у себя, как мой коллега. Материалы требуют времени, а начальство ждет версию, чем скорее, тем лучше.

Когда подали горячее, пад Хиотиса тихо звякнул. Тот едва взглянул на экран и немедленно встал.

— Срочные дела, — извинился он. — Отлучусь ненадолго, но если понадоблюсь — я всегда на связи.

Гелбрейт кивнул. Обстоятельства складывались весьма удачно.