Фобос (СИ)

Глава одиннадцатая Летайте самолётами аэрофлота

Командир ошибся. Дальнейший путь предстоял не в Мексику, а в Перу, на границе которой группа спецназовцев находилась. Почему-то, именно это обстоятельство, у него в голове и не укладывалось. «Стареть стал, — подумал Ник. — Пора на пенсию. Видимо, найденные корабли сбили с толку». Ник был твёрдо уверен в конечной цели, как только появился авианосец. Оказалось, что встреча с исчезнувшей эскадрой стала случайностью не только для них, но и для Инспектора — тоже. На другом конце связи не знали, что ответить и не могли с кондачка прокомментировать это событие. Для них встреча, так же, стала неожиданностью. Про корабли давным-давно все забыли и смирились с их потерей, тем более, что приписаны они были к другому ведомству, а именно — к военно морским силам, а никак не к компании «Марс Корпорэйшн». Несмотря на близкое трение между членами правления и главами ведущих государств, корпорация по прежнему оставалась в гражданской юрисдикции.

— Впереди граница, — предупредил инспектор Шелтона. — Я не думаю, что пограничники толпами ходят по дебрям амазонских притоков, но, на всякий случай, держите ухо востро.

— В бой не вступать? — спросил Бубен, разочарованно разглядывая лёгкий пулемёт, на который он променял родной шестиствольный «Сосунок», обладающий колоссальной мощью и не дающий возможности врагу, даже варежку разинуть.

— Зачем? — искренне удивился Инспектор.

— А вдруг нас за браконьеров примут?

— А на кой ляд вам в команде люди, ответственные за раннее оповещение, при появлении посторонних?

Бубнов пожал плечами и поглядел на Мухину. Она тоже повторила его действия, но ничего не ответила. «Так, — подумал Кротов. — Двое пожимающих плечами имеются. Осталось подобрать парочку приседающих, и столько же кланяющихся, для полного ансамбля. Впрочем, на последнюю роль Таканаки подойдёт, как нельзя лучше — его даже обучать не надо. У него восточные церемонии в крови».

Инспектор явно переоценил силы и возможности бойцов спецподразделения, а свои, похоже, вообще не принимал во внимание. Не пройдя и двух миль дикой чащобой, он запросил с корвета вездеход. Нафталин сбросил «Хамелеон» в нужную точку и тут же удалился. Современная машина пехоты отлично приспосабливалась к любому ландшафту любой местности, оставаясь почти незаметной, особенно в минуты покоя. Мотылёк оживился, увидев родную технику, которой ему предстояло управлять. Он тут же облазил машину от капота до погрузочного шлюза, в который можно было затолкать всё, что-угодно: от пьяных десантников до стыренного шифоньера. Про печально-известный груз механик старался не думать. Несмотря на то, что вездеход только-только вышел из бокса, где подвергся всевозможной стерилизации, во время процедуры осмотра Жан перепачкался с головы до ног и теперь представлял из себя настоящего слесаря.

«Хамелеон» натужно взревел могучим двигателем и тут-же затих. Со стороны могло показаться, что он заглох, но двигатель продолжал работать. Его звук напоминал шелест падающих листьев во время обильного листопада и приходилось прикладывать ухо к метало-пластиковому корпусу, чтобы расслышать биение сердца машины. После тычка в бок, Мотылёк оторвал голову от вездехода и полез на своё рабочее место.

— Раньше надо было технику проверять, — беззлобно сказал Шелтон и команда заняла места в десантном отсеке.

Кладбище погибших кораблей, в самом сердце Южно-Американской сельвы, осталось далеко позади, а впереди показался каучуконосный лес, который тоже промелькнул, как во сне. Воздушная подушка шипела и разбрасывала в стороны всё, что не приросло к земле намертво. Лавируя между деревьями, Рошфор, иногда, ставил «Хамелеон» на бок и если бы команда не была зафиксирована в своём отсеке, то давным давно оказалась бы сплетена в плотный клубок, напоминающий змеиный — во время последствий торжественной регистрации брачного контракта.

Подножие Анд, постепенно вырастая на горизонте, неумолимо приближалось и наконец, вездеход сделал остановку, по указанию инспектора. Визуально приняв очертания местного булыжника, «Хамелеон» слился цветом с однообразной палитрой каменистого нагорья, над которым возвышался горный хребет. Проторенные туристические тропы остались далеко в стороне, в Мачу-Пикчу, где глазеющую толпу водили, как дрессированных, по давным-давно изученным местам. Экскурсоводы тоже не отличались от выдрессированных макак, в полусонном состоянии рассказывая одну и ту же историю, которая выгрызла плешь, у них самих. От однообразия повествования, замученный текст обрастал несуществующими подробностями и собственными домыслами, а туристы откровенно скучали. На стене не напишешь то, что хочется излить душе русского человека — мел у наших отбирают ещё на подходе к строениям комплекса. Кем и когда было заведено это правило, теперь уже и не вспомнить.

Инспектор вылез из вездехода и огляделся по сторонам. Прищурив глаза, он прикрыл их от солнца ладонью, поднеся её ко лбу и заодно, вытерев пот.

— Чего он шлём-то снял? — спросил Гоблин у Крота.

— Наверное — для полноты ощущения и достоверности видимой картины…

— Для полноты ощущения, он не то снял, — буркнул Эрик Гонсалес, с презрением поглядев в сторону Проводника.

Кротов усмехнулся, но, в полемику вступать не стал. Впереди предстояло много работы и стоило поберечь силы, на всех уровнях.

— А чего это у нас Мотылёк трясётся, как паралитик? — спросил Бубнов Кротова, наблюдая за тем, как пилот чуть ли не пляшет на месте.

— А ты что — разве не знаешь? В «Хамелеон» заложен курс повышения квалификации. Одна ошибка и удар током, довольно чувствительный, чтобы больше не допускать промахов.

— Да ну тебя, — отмахнулся Виктор от собеседника, поняв, что его дурят, так как, пока, кое-кому заняться было больше нечем.

— В туалет хочет человек, а мы на каменном плато, на всеобщее обозрение дамского пола.

Десантники ещё только разминали затёкшие конечности, а Инспектор уже вовсю изучал безлюдное нагорье. Побегав по плато и пиннув ногой каждый встреченный кактус, Проводник наконец-то остановился, подперев руки в бока. Скептически оценив обстановку, он сверился со своей шпаргалкой и указал рукой в сторону каменной кучи, как-будто специально сваленной у скалы. Ни у кого не осталось сомнений в том, что она маскировала вход, от чего многие заскучали.

— Как на Луне, — зевнув, вздохнул Боб Круз. — Хоть бы новенькое показали, что-нибудь…

Огневую силу «Хамелеона» решили не задействовать, чтобы не демаскировать себя, раньше времени.

— Билл — давай, — кратко приказал Шелтон.

Базука снял со спины огнемёт и заменил баротермический заряд на плазменную гранату. Прицелившись, он нажал на спусковой крючок. С пронзительным шипением, граната улетела в центр сваленных булыжников, от которых, через секунду, осталось только светлое воспоминание. Огненное, стекающее оранжево-красной расплавленной лавой на каменистую землю. Под шкворчание испаряющейся породы, напоминающее жарку сала на сковороде, дым устремился к небу. Расплавленные, по краям эпицентра, камни, раскалённой массой лежали у подножия скалы. Ни дверей, ни ворот — ничего, чтобы повторило ситуацию, схожей с лунной, не было. Кэрол Хари, вытянув шею, заглянула в выжженное отверстие и наивно спросила:

— Ворота, тоже, что ли — спалили?

— Кто тебе сказал, что они тут были? — вопросом на вопрос ответил Кувальцев, сняв шлём и ковыряясь в зубах. — Самое главное, это то, что их не надо головой вышибать!

Три бота стояли рядом и оказались временно невостребованными. Кто-кто, а Шелтон понимал, как быстро невостребованность принимает черты крайней нужды. Бока роботов отливали воронёными деталями, как чёрное крыло ворона синевой, а выдержке могли позавидовать солдаты, стоящие на часах у мавзолея. Народ неуверенно, с тревогой оглядываясь назад, потянулся в сторону импровизированного входа. Камни уже остыли, но, Крот с опаской потрогал ногой расплавленную массу, проверяя её на вязкость. Сзади шелестели сервоприводами стальные солдаты и замкомвзвода услужливо пропустил парочку вперёд. Третьего, уже по сложившейся тактике прохода подземелий, оставили прикрывать тылы.

— Муха, что там? — спросил Кротов.

— Туристов нет, если ты об этом, — ответила Светлана, крутя в руках прибор. — Всё, как обычно, за последнее время.

Только вступив за порог, стало ясно, что туннель имеет искусственное происхождение. Сейсмоустойчивая кладка из разных монолитных блоков, имеющих непропорциональные размеры, по отношению друг к другу, не оставляла сомнений в рукотворном происхождении туннеля.

— Подземный ход засыпали по приказу местного правительства в незапамятные времена, — пояснил инспектор. — Слишком много непонятного оказалось в этих стенах, а это, как известно, привлекает великое множество авантюристов.

— Мне кажется, что не это главное, — возразил Шелтон. — Эверест не закрывают для посещений альпинистами, несмотря на то, что они там пачками гибнут. Это дело личное.

Щёлкнуло лезвие ножа и Крот уже ковырял его остриём кладку, пытаясь просунуть металл между блоками. У него это не получилось. Лезвие не вошло, ни на миллиметр. Посыпались остроумные советы, от которых, у дамского коллектива лица окрасились в интенсивный пурпурный цвет. Василий продолжал ковырять непослушный гранит, мужской коллектив не уставал упражняться в остроумии, а дамы продолжали непроизвольно краснеть, пока командир не прекратил это безобразие.

— Вася — хорош! — резко приказал Шелтон. — Что-то вы расслабились.

— Пока нет ничего, — вяло возразил Кротов, всем своим видом демонстрируя полнейшую скуку. — А нож не протиснешь и на миллиметр…

— Сейчас будет кое-что, — мрачно заверил его Огурцов. — Вон впереди какая-то статуя и мне кажется, что лицо у неё до боли знакомое…

Инспектор с опаской посмотрел в указанном направлении, но, статуи в подобных местах не являлись чем-то диковинным. Если с подозрением рассматривать все стены, то можно шарахаться от каждой промелькнувшей тени.

— И всё — равно, мне что — то в ней кажется подозрительным, — мрачно ответил Проводник. — Не такая она, какая-то.

— А я что говорю! — несколько излишне эмоционально подтвердил Огурцов. — Всяко не Ольмекская голова.

Каменное изваяние излучало неуловимо-подозрительную энергию, хоть никак себя и не проявляющую внешне.

— Может, твоя искомая штуковина у него внутри замурована? — спросил инспектора Панталоне, вложив в вопрос весь итальянский темперамент, на какой оказался способен.

— Куда? — растерялся Проводник. — У него даже набедренной повязки нет. И вообще статуя бесполая…

— Ну, я имел в виду — внутри корпуса, — расплылся в улыбке провокатор. — Но, ход ваших мыслей мне нравится. Надо будет взять на вооружение…

После всестороннего изучения статуи, выяснилось, что изготовлена она из целого монолита. Инспектор нахмурился: ход мыслей Чезаре ему тоже понравился и огорчил одновременно. Не представлялось возможным извлечь хрупкую деталь из каменного изваяния, если она там окажется, не рискуя её при этом не испортить. Подозрительно косясь на каменного стража, навеки занявшего свой сторожевой пост, команда бочком протиснулась дальше в проход подземелья. Казалось, равнодушными и невозмутимыми остались только боевые дроны, которые шелестели сервоприводами с занудной монотонностью. Напоследок оглянувшись на идиотскую скульптуру, инспектор подумал: «Если деталь внутри статуи, то взорвать нельзя. Спалить плазмой — тоже, а она ведёт себя на вид агрессивно, хоть и не двигается! Не усыпишь, не попросишь, не обездвижишь — можно повредить деталь. Что делать? Почему искомая вещь не просматривается на сканере? Неизвестный материал, не включённый в базу данных, или нет её там вовсе?»

Пехотинцы прошли уже не один поворот, но ни конца, ни края, у подземного хода видно не было.

— Света — где мы? — спросил Шелтон Мухину, уже с ненавистью разглядывая надоевшие стены.

— Судя по навигатору — уже под главной пирамидой…

— Ну, вот! — с облегчением и излишне шумно вздохнул Хударев. — На этом, по логике вещей, наши мытарства должны закончиться.

Коридор закончился массивной дверью, которая поддалась на удивление просто. За ней монолитной массой стояла известково-гипсовая белая стена, с виду напоминающая естественное происхождение, но вот ворота смотрелись неуместно.

— Свет, ну что на этот раз? — спросил командир, не надеясь на обнадёживающий ответ.

— Кажется — монолит.

Инспектор позеленел от злости. Единственный вопрос, пришедший ему в голову, звучал наивно:

— Они что — специально заливали подвал пирамиды?

— Да, причём вместе с находившимся в ней оборудованием, — ответила Мухина. — Переменная структура плотности включает не только основание постройки, вместе с опорными колоннами, но и крупные металлические предметы. Похоже на то, что помещение кто-то специально залил бетоном.

— Естественный процесс исключается? — не сдавался Проводник, как-будто ему от положительного ответа стало бы легче.

— Кто его знает? — пожала Светлана плечами. — Чтобы ответить на этот вопрос, нужны планомерные исследования, включая масштабные раскопки.

Инспектор казался в крайне раздражённом состоянии. Сразу было видно, что он не привык отступать. Так же не привык уходить, не солоно хлебавши.

— Ладно, сюда прибудет специальная команда, — пробубнил он себе под нос.

Где-то на середине обратного пути пирамиду сильно тряхнуло, но, сейсмоустойчивые стены без проблем выдержали удар.

— Что это было?! — взволнованно прокричал Проводник, придерживаясь рукой за стену и беспорядочно водя фонарём по каменным сводам.

— Откуда я знаю?! — раздражённо ответил Шелтон, прибавив хода, чтобы поскорее покинуть опасное подземелье.

Поторопив остальных, он с подозрением оглядел то место, где ещё недавно стояла статуя. Теперь её на месте не оказалось.

— Ну, вот и каменный мужик куда-то сбежал! — зло сплюнул Бубен.

— Нет — он рассыпался на части, — возразил Базука, пиная ногой груду камней. — Вот — только куча мелкой крошки. Всё, что от него осталось.

— Может быть, мы задействовали тайную пружину? — сделал предположение Гоблин, выбираясь на свежий воздух.

— Нечего гадать! — резко осадил домыслы командир. — Просто произошёл подземный толчок. Рошфор — подгоняй вездеход и вызывай Лопату с корабля — будем эвакуироваться.

— Какую лопату, — растерялся Мотылёк, — мы что — всё-таки копать будем?

— Довоевались — у Нафталина это настоящая фамилия…

По городку Мачу — Пикчу сновали праздношатающиеся туристы, радуясь хорошей погоде и новым впечатлениям. Экскурсовод монотонно бубнил себе под нос заученный текст, не забывая, время от времени, указывать на местные достопримечательности: «Посмотрите налево, посмотрите направо и в том же духе, чтобы самому поменьше трепать языком. Туристы из России отличались повышенным любопытством и чрезмерным интересом к происходящему. Не каждый день становишься сопричастным к мировой культуре, в которой загадок больше, чем ответов. Парочка молодожёнов оживлённо обсуждала перспективы дальнейшего времяпровождения, чуть отстав от основной группы.

— Вася, ты всё-таки пронёс мел?

— А то!

— Как тебе это удалось? В каком месте ты его пронёс?

— Не твоё дело! Что не сделаешь ради науки.

Василий уже прикидывал в уме, что можно начертать на стенах древнего строения, но кроме банального: «Вася плюс Маша — были здесь» — ничего в голову не приходило. В этой короткой фразе он хотел заключить все собственные чувства, присовокупив сюда любовь, на подсознательном уровне и личную значимость, для этого мира, ставя собственное имя в начале высказывания. Ещё Вася задумал, на всякий случай, дописать слово, не соответствующее предыдущему высказыванию, но так и просящееся на инородные кирпичи. Без этого, контрабандный пронос мелового карандаша терял всякую ценность, выпадая из понятия здравого смысла, который придают ему лица известной национальности, решившие оставить свой весомый след в решении загадок мировой цивилизации. Заодно и высказать своё мнение, насчёт увиденной картины.

Едва мел коснулся каменного блока — пирамида вздрогнула…

— Вот оно — проклятие фараонов! — верещала Маша, пытаясь поставить на ноги поверженного Васю.

Высота, с которой он летел, не представляла опасности для жизни. Скорее всего, сработал фактор неожиданности, замешанный на случайном совпадении.

— Какие фараоны?! — возмутился Василий. — Мы в Южной Америке.

— Как-будто в Перу не могут быть фараоны! — громко не соглашалась с доводами Мария, проверяя компаньона на целостность, от чего ему даже пришлось укротить её пыл.

— Хватит — люди смотрят! Да и что ему будет от ушиба? И вообще — ты чего запаниковала? Случилось лёгкое землетрясение. Так — подземный толчок… Кстати, в этом районе подобное явление не редкость.

— Люди смотрят, — ворчала подруга, украдкой оглядываясь по сторонам. — Ты только что хотел поведать об этом миру!

— Написать, — согласился Василий. — Но — не нарисовать! И тем более — не показать, хоть эта идея мне и нравится…

— Показать?! — возмутилась Маша, видимо, опасаясь конкуренции.

— Изобразить на стене приятным белым цветом…

Экскурсовод напрягся, пребывая в крайнем волнении: его никто не предупредил о возможном землетрясении, в противном случае, все экскурсии были бы отменены. Станция оповещения молчала и на все звонки в их адрес, только недоумённо пожимала плечами, всем коллективом, как-будто их ужимки могли увидеть звонившие. Все прочие виды связи чиновники игнорировали с завидным упрямством, желая оставаться инкогнито. Никому неохота, чтобы тебя узнавали на улице и плевали, в узнанное место… Все сейсмологи и прочие предсказатели погоды, хорошо помнили тот случай, когда в семнадцатом веке, в Англии, сожгли на костре последнего человека — далеко не ведьму, а метеоролога, неверно предсказавшего погоду… Зарождающаяся наука на Британских островах грозила зачахнуть, толком не сформировавшись…

Понемногу, туристы успокоились и экскурсовод продолжил бубнить себе под нос заученный текст, заунывно и протяжно, пропуская целые абзацы и проглатывая отдельные буквы, отчего он всё больше походил на недоученного иностранца, что собственно, никого бы не удивило и, это было так на самом деле. Тишина оказалась обманчивой и вслед за толчком, по земле пошла странная вибрация, временами перемежающаяся кратковременными паузами.

Челнок «Моль» уносил инкогнито вездеход, вместе с десантной группой на родной корвет. Нафталин слишком поторопился покинуть туристический город, отчего добавил к подземному толчку ещё и ослепительную бело-голубую вспышку. Через несколько минут инспектор уже носился по орбитальной станции «Орбитер», решая свои проблемы со всевозможными инстанциями: где отдавая руководящие распоряжения, а где получая в тык от своего непосредственного начальства. Десантники расслабились, чувствуя необходимость хотя бы краткосрочного отдыха. Отдохнуть им не дали. Прибежал инспектор с таким лицом, как-будто за ним гнались охотники за головами, причём, его экземпляр являлся самым ценным экспонатом для ихнего музея под открытым небом. Кратко переговорив с командиром пехотинцев, он умчался в неизвестном направлении. Шелтон пожал плечами и смачно сплюнул. Ему хотелось раздавить Проводника, назойливой зелёной мухой носившегося по всем коридорам.

— Ну, что там? — спросил Кротов, недовольный тем, что его оторвали от бесцельного времяпровождения.

— Повторный вылет, уже в Наска, — ответил Командир с безнадёжностью обречённого. — Я точно знаю, что в этом районе много подземных ходов, которые непосредственно связаны с пирамидами и всей структурой построек и наш общий друг решил перекопать все до единого.

Шелтон собрал команду и на коротком совещании посоветовал не шибко торопиться с помощью незваному гостю. После многих лет, проведённых вместе, все члены коллектива научились без лишних вопросов делать правильные выводы и понимать друг друга с полуслова. После того, как вновь прибежал инспектор, пришлось прекратить совещание и срочно занимать места в челноке.

Южно-Американский континент вырастал в иллюминаторах зелёно-коричневой массой, постепенно заполняя собой всё видимое пространство. Как только челнок опустился ниже редких облаков, стали отчётливо проступать рисунки плоскогорья. «Моль» держал курс на голову гигантского паука, снижаясь не торопясь, словно нащупывая место для посадки. На лице Бубнова промелькнула тень размышления, случающаяся нечасто, в связи с тяжёлой работой по осуществлению переноски громоздкого пулемёта. Обращаясь к Базуке, он высказал свои размышления вслух:

— Слышь, Билл, а ночью они как по знакам ориентировались?

— Кто его знает… Может лампочки включали?

— Ну, не костры же, как партизаны! — вмешался Кувальцев.

— Почему нет, а, Таран? — засомневался Мотылёк.

— Потому что с дровами в каменистой местности туго…

Огурцова осенило и он внёс на рассмотрение свою точку зрения, претендующую на гипотезу:

— Может быть, рисунки раньше были выложены каменным жёлобом? А что: открыл несколько кранов, залил нефтью, чиркнул кремнем на бластере и всё — порядок. Навигационное огни обеспечивают ночные полёты…

За разговором время пролетело незаметно и не успели десантники опомниться, как инспектор уже вовсю совал свой нос во все щели, которые успел отыскать. Ультразвуковое сканирование выявило несколько неизвестных колодцев, но все они оказались засыпанными напрочь. Кроме того, их обнаружение не произвело на проводника никакого впечатления. К удивлению всей команды, ничего копать или взрывать не пришлось, но, Проводник остался доволен результатами поисков. Некоторые, в противовес надоедливому инспектору, даже расстроились. Только на совещании решили ему нагадить и на тебе — их услуги не требуются…

Виноградов, оторвавшись от цифрового телескопа, обратился к Горину, который в это время дожидался возвращение группы в гостях у своего коллеги:

— Гигантские рисунки на плоскогорье Наска, каждое из своего узора, отличное средство навигации атлантов. Они позволяли, при полётах, обходиться практически без карт. Вот, скорее всего, откуда все эти пауки, трезубцы и прочие изображения, которые, в отличие от однообразных полей и перелесков, можно перепутать только спьяну. Во время учений низкоскоростных винтовых самолётов, лётчики, запутавшись в картах, часто пролетали над железнодорожными станциями, чтобы прочитать их название. Однажды генерал приказал поменять вывески на всех зданиях, входящих в квадрат учений… Ко всему прочему, фигуры указывают точную и однозначную ориентацию, относительно сторон света. Если немного покорпеть и запомнить позиции фигур, то никогда не перепутаешь, где север, а где юг. Конечно, это касается того, что пилоту вообще нужно знать, где эти стороны находятся. В крайнем случае — достанет из планшета пачку беломорканала или рваный клочок бумаги… Что скажешь, Пал Степаныч?

— А что тут говорить? — равнодушно ответил командир фрегата и с таким же равнодушием пожал плечами. — Удобно — нечего сказать. Тут уж точно не ошибёшься — где ты летишь и в какую сторону. Засыпанные шахты, скорее всего, являлись входами в подземные города. Многие, вероятно, оказались под водой.

Его пассивное состояние духа никак не соответствовало живому характеру, что вероятно, указывало на крайнюю задумчивость, навеянную последними событиями этого месяца. Горин немного помолчал и не дождавшись ответа своего коллеги, продолжил:

— Кстати. По моему кораблю ходят упорные слухи о том, что Инспектор знает, что ищет, но никогда не расскажет — что именно.

— Ну, это мне и так известно… Помнишь шахтёров на Марсе? Их предводитель, Шон, тогда не знал или сознательно заблуждался: ничего бы они там не восстанавливали. Найти нужно было недостающую часть от агрегата или то, что от него уцелело. О его назначении можно только догадываться. Не надо напоминать, как лихо работали телепорты на Фобосе и Деймосе.

— Кстати, мне кажется — тогда шахтёры нашли что-то и провезли с собой, — добавил Горин. — Исчезновение тральщика не может являться случайностью…