Фобос (СИ)

Глава девятая Обратная сторона Луны

Вернувшись на корабль, Шелтон пребывал в крайнем смятении. Волнение мастера передалось и ему, хотя никаких веских оснований, для подозрений — не было. Командир корвета повёл носом, втягивая воздух обеими ноздрями, тщательно принюхиваясь к ворвавшимся запахам и спросил:

— Ник, ты что, ассенизатором подрабатывать летал?

— Если бы, — обречённо вздохнул командир спецназа. — Надо срочно принять душ и переодеться. Всё-равно никакой дезодорант не поможет.

Все основные предполётные приготовления подходили к концу, а обе команды готовились к ужину. «Уран» болтался у соседнего шлюза и на нём, так же провели профилактику, которая не выявила дефектов, могущих вызвать сбой в работе узлов и агрегатов. Оба командира, прихватив с собой угощение, а заодно старпома с помощником, отправились в гости к Горину. Они долго беседовали между собой, совмещая ужин с банкетом. Присовокупив к обоим деяниям секретное совещание, на котором так ни к чему и не пришли, они, зато, солидно разомлели. Основная тяжесть предстоящих поисков ложилась на группу Шелтона, от чего ему было не слишком весело, а вот корабельное начальство чувствовало облегчение.

На «Хароне» ужин шёл полным ходом. Вылет назначен на утро и за это время, пехотинцы позволили себе расслабиться. Каждый был в своём репертуаре и играл свойственную ему роль — ни больше и не меньше. Гоблин, обращаясь к искусственному шницелю и, в своём воображении, сравнивая его с подмёткой, искренне и проникновенно предупредил родственника ботинка:

— Сейчас я тебя укушу!

Мухина, сидящая рядом, всё поняла по своему и отпущенную реплику, приняла на свой счёт:

— И я стану вампиром?

— Почему вампиром? — невозмутимо ответил Бубен, вмешиваясь в разговор. — Просто покойником…

— Никитична хотела получить осиновый кол — между лопаток, — заметил Кротов. — А вы — злые люди…

— Почему осиновый, а самое главное — кто это придумал? — возразил ему Таран. — Я слышал, что бывало и в сердце метились.

— Чем именно? — скривился Гоблин в подлой улыбке.

— Колом, — пытался пояснить Кувальцев, пока не догадываясь о том, что его дурят, самым циничным образом.

— Почему все стараются между лопаток попасть? — поддакнул Тарану Огурцов.

— Фольклор, однако, — отмахнулся Гонсалес от беседы и надоевших собеседников, один из которых, тупил не по годам, а второй имел в жизни одну заботу, связанную воедино с осиновым колом.

Кэрол Хари оглядела поверх голов подвыпившую компанию и грустно сказала:

— Сколько, всё же, у вас вредных привычек.

— Где ты видела людей без вредных привычек? — возмущённо ответил Крот, чеканя каждое слово. — Их наличие определяет настроение. Всё от него зависит. Я, лично, не видел людей без в\п.

Она не стала спорить с замкомвзвода, а обратила внимание на прошедшего человека, до этого времени, ни разу не встречавшегося ей, на бортах обоих кораблей.

— А это кто? — спросила Хари.

— Этот, что ли? — вопросом на вопрос отозвалась Светлана Мухина. — Странный пассажир, типа — наблюдатель от корпорации. Инспектор.

— Забудем его на Луне, да и всего делов, — предложил Кротов заговорщическим шёпотом.

— Не жалко тебе его? — усмехнувшись, спросила Кэрол Хари.

— На простофилю, он не сильно смахивает, — презрительно озвучил Василий положение дел и заодно, охарактеризовав инспектора. — Есть у него некоторые черты, совсем чуть-чуть, от ботаника, но идейные, почти — все такие.

Вечер плавно перетёк в ночь, а она пролетела незаметно, без значимых сновидений. Вероятно, все порядком устали, чтобы по ночам сны разглядывать. На орбите: что день, что утро — всё едино и видимая картина космической черноты не меняется. Только проплывающая, под ногами, Земля меняет панораму, зависящую от погоды. Два корабля отвалили от стенки и вышли в точку старта. Время полёта, вместе с разгоном и торможением, заняло не больше двадцати минут, причём, сам полёт оказался кратковременен, в отличии от манёвров возле Луны. Оба корабля заняли стационарную орбиту и десант приготовился к штурму неизвестности. Нафталин уже давно хотел написать на борту челнока: «Вход без приглашения!» По его мнению, космодесант шастал туда-сюда так часто, что ему можно было не покидать «Моль» — чего лишний раз башмаки стаптывать, да дверями хлопать. Привязались в салоне намертво…

На ходовом мостике царило оживление. Всё начальство собралось у смотрового иллюминатора и ждало корректировок с Земли. Пока они не были получены, оставалось только ждать.

— Не слабо её термоядерными «винтами» отколбасило! — высказал своё мнение Виноградов, рассматривая обратную сторону спутника.

— Фигачили с Земной орбиты более тяжёлыми снарядами, чем с

обратной стороны Луны, — согласился Шелтон с выводами, но не удержался и от собственного мнения. — Там пришлось применить спутниковую тактику обстрела, что существенно уменьшило выводимый на орбиту смертоносный груз, вот и кратеры там мелкие. Видимую сторону Луны разворотили от всей широты атлантской души. Мощность подгрунтового взрыва, например Моря Дождей, даже оценить сложно.

— Точно так же выглядели некоторые города Германии после Второй Мировой войны, — согласился с доводами командир корвета. — После опубликованных в печати фоторепортажей в Англии начались массовые акции протеста, на которых требовали бомбардиров отдать под суд. Причём — своих собственных. В Америке, кстати, варварские бомбардировки городов, в которых кроме мирных стариков и детей, никого не было, не вызвало никакого резонанса.

— Меня всегда поражало то обстоятельство, почему никак Луну освоить не могут, — сказал подошедший старпом.

— Да, Николай Афанасьевич — отстали вы от жизни, — ответил командир корвета. — Давно уже сказали, что экономически невыгодно.

— Ещё утверждали, что нет там ничего, — добавил Шелтон. — Но, мне говорили о невозможности проживания на Луне длительное время. Выживают колонистов, какие-то силы. Есть на ней ещё кое-какие производства, но они находятся в хиреющем состоянии.

— Да-да, есть такое дело, — подтвердил Виноградов. — Кратер Циолковского, к примеру: геологи копают, но регулярно происходят странные вещи, а шахтёры, так те вообще боятся заходить в шахты. Если бы не роботы, то производство давно и неминуемо бы встало. Отличить один кусок породы от другого, по минералогическим признакам, роботы-шахтёры могут лучше человека, но им, порой, не хватает простой человеческой смекалки. Шестого чувства. Здесь, в этой ситуации, шестой покровитель пятой точки, играет на руку седьмым силам, пытающимся вмешаться в работу шахты. НИИ «Гипнотех» разработал отличный подшлемник, весь испещрённый золотыми и платиновыми нитями. Может быть, и ещё какими-нибудь. Питание на него подаётся с портативного аккумулятора и никакие сигналы извне, не могут пробить защитный контур. Но тут возникла другая проблема: полная изоляция от внешнего мира и от космоса, с его излучением, радиоволнами и тому подобному, порождает сильнейшие головные боли. Этот эффект, может быть и в меньшей степени, раньше замечался на подводных лодках, многие месяцы находящейся на глубине. Что тут, что там — рецепт оказался один: анальгетики или алкоголь. Можно, конечно, снять злополучный шлём, но тогда появляются эти…

— Ну, не вопрос! — бодрым голосом успокоил спорщиков помощник, сидевший неподалёку. — Наши люди быстро освоят производство

самогона из реголита. И разопьют с этими… Тех быстро белая горячка посетит и не с кем будет воевать за жизненное пространство. Тактика апробированная, не буду показывать пальцем — кем…

— У кого чего болит, Арсений Вячеславович, — пожал плечами командир, косясь на Шелтона и следя за его реакцией.

Назвать помощника Шарикова Полиграф Полиграфовичем, он не

решился — статус не позволяет. Шелтон тоже не подал никаких признаков обиды на реплику, отпущенную помощником и Виноградов продолжил экскурс в историю:

— Самогон не самогон, но, по — первой, из реголита хотели получить гелий — 3. Топливо для тогдашних термоядерных реакторов. Достаточно нагреть лунный грунт до 600 градусов. Заносится на Луну солнечным ветром и хорошо сохраняется в поверхностных слоях пород. Но, это при условии, что Луне миллионы лет. Она оказалась молодой и первым колонистам пришлось довольствоваться привозным сырьём. Экваториальные равнины Луны были освоены в первую очередь. Учёные надеялись там найти месторождение ильменита, а нашли залежи угля…

— Бурого? — обрадовался старпом.

— На этот раз — каменного. Чья-то светлая голова предположила, что здесь находились гигантские оранжереи, но владельца упомянутого «чердака» подняли на смех. И вот тогда, когда все мечты насчёт полезных ископаемых оказались утопией, из спутника решили сделать свалку. Чего там говорить, если до сих пор из тайги, не всегда выгодно возить полезные ископаемые… В то время, привоз с Луны и подавно считался расточительством. А вот радиоактивных отходов, современная промышленность, производит такое количество, что не до экономии — выжить бы! Но тут взбунтовались третьи силы. Первые радиоактивные отходы, которые отправили на хранение в лунный кратер, те «Лунатики», что там скрываются, не долго думая, отправили это коричневое добро на букву «г» обратно на Землю, где оно и угодило в залив на букву «Г».

— Весело, — согласился Шариков.

— Ещё как! — нахмурился Шелтон, не представляя, с чем придётся столкнуться в заброшенных шахтах непокорного спутника. — Наши шахтёры там последние останки геологов доедают.

— Не геологов, а селенологов! — поправил его старпом.

— Демагогия! Будем оперировать устоявшимися и укоренившимися, в сознании, определениями. Мало кто обращает внимание на то, что Гео — это Земля, а уж про то, что Луна — Селена, вовсе думать не хотят.

— О! — оживился помощник. — Вспомнил старую историю: на заре активного освоения космического пространства, одна фирма выиграла тендер на производство бетона из лунного грунта. Изначально предполагалось, что он пойдёт, в первую очередь, на строительство поселений в космосе. В качестве арматуры, намеревались использовать отработанный мусор, вращающийся на орбите Земли и

вышедшие из строя спутники. Но, то ли мусора оказалось недостаточно, то ли станции ломаться не хотели — на переработку пошёл сверхсекретный спутник. После того, как выяснилось, что он являлся собственностью не сопредельного государства, а родной страны — фирму прихлопнули.

— Прикрыли? — уточнил Виноградов.

— Нет! Именно — прихлопнули. Ликвидировали, в прямом смысле этого слова, посчитав за шпионов, работающих на разведку другого государства.

— Закатали в собственноручно произведённый бетон? — засмеялся

старпом.

— Так точно-с…

На мостике появился оружейник Гаврилов. Он суетливо махал руками, рискуя угодить в глаз случайному прохожему. Без конца останавливаясь, Пётр Викторович, что-то пытался осмыслить, в своём пытливом уме, закатывая глаза к потолку. По всему было видно, что в его голове не складываются отдельные фрагменты, подвергнувшиеся ревизии серым веществом и от этого, беспокойство не покидало оружейника, став навязчивым кошмаром. Неспешно подойдя к группе корабельного начальства, он задал вопрос в лоб:

— Анатолий Андреевич, говорят, нам собираются квантовые пушки поставить! Это правда?

— Какие? — опешил Виноградов.

— Ну, работающие по принципу квантовой теории…

— А на хрена они нам нужны?! — совсем растерялся командир. — Кнопку нажал — тут два варианта: выстрелит или не выстрелит, попадёт снаряд в нужное место, а может быть и нет. Кто тебе эту дурь сказал?

— Снабженец — Горидзе, — ответил оружейник и виновато отвёл взгляд в сторону.

— Квантовую клизму ему Белая поставит! — рассердился командир. — Попадёт — не попадёт… И этому ещё… Кудрявому — до кучи…

Последние приготовления подходили к концу и прежде чем покинуть смотровую площадку, Виноградов, между прочим, сказал:

— На заре освоения космоса, самое пристальное внимание советских учёных привлёк Океан Бурь.

— Почему учёных? — удивился Шелтон. — Они тоже выполняли чьи-то указания, скорее всего.

— Неважно! — отмахнулся командир корвета. — Важно то, что из тринадцати известных спусков автоматических станций на видимую сторону Луны, четыре осуществлены были, именно там. Притом, я

повторяю, два прилунения, заявленных в прессу, были осуществлены непосредственно рядом друг с другом, что навевает на определённые размышления. Чем заинтересовал советскую сторону маленький кратер Галилей и его окрестности?

— Ну не скажи! — возразил старпом. — В районе Моря Кризисов и моря изобилия было аж пять спусков. Притом, два — в одно и то же место. Третий — совсем рядом.

— Ладно вам — аки дети малые! — воскликнул Ник. — Ничего в науке не

делалось случайно, особенно в военной. Слишком дорого, чтобы на шермака станциями швыряться. Попадёт — не попадёт, в нужное место…

— Американцы пытались облюбовать Море Спокойствия, — заметил помощник. — Известно только о двух спусках в этот регион, но, сколько их было на самом деле, останется тайной навсегда, наверное…

— Да-да, — поддакнул старпом, — А теперь, почему — то, поиски предполагаются провести на обратной стороне Луны.

— Эх, Груздь! — тяжело вздохнул Шариков, как — будто ему самому предлагалось вступить на лунную поверхность в составе космической пехоты. — Проводнику видней…

К посыльному инспектору от корпорации прилипло прозвище Проводник и теперь, по-другому, его никто никак не называл, а он никак не представлялся, иначе чем — Инспектор. «Группе, вылетающей на Луну, пройти на погрузку к первому швартовому комплексу!» — пронеслась по кораблю команда, после которой, каждый пехотинец вслух пообещал диктору порцию угля, после своего возвращения.

Челнок «Моль» отвалил от борта «Харона» и бесшумно уносился прочь. Проводник в белоснежном скафандре, с невозмутимым видом, затесался в команду и теперь беспристрастно разглядывал развернувшуюся, за иллюминатором, панораму. Нафталин наблюдал подмигивание приборной доски, а Мухина пристально следила за показанием своих приборов. Неожиданно она встрепенулась и заметила пилоту челнока упущенное обстоятельство:

— Нафталин, найди курс поточнее, а то, наш спуск, благодаря гравитационным аномалиям, становится, несколько, опасным.

Совершив орбитальный манёвр, «Моль» плавно приземлилась в сердце кратера Цандер, раздувая пламенем дюз многовековую серую пыль. Лунная поверхность красками не баловала, навевая уныние серой монотонной безжизненностью. На фоне чёрного неба, поверхность луны казалась мрачной и негостеприимной.

— Ну вот — пришли! — выругался Базука, применив русские нецензурные выражения, которым он успешно обучился у своих товарищей по оружию.

— Это точно, — поддакнул Бубен, а Таран многозначительно осмотрел

панораму спутника, на фоне которой оба верзилы выглядели, как первопроходцы — шахтёры, полагающиеся только на свои силы и

возможности.

— Вспышка слева! — внезапно крикнул Крот. — Никитична — ты чего не ложишься?

— Во-первых, — спокойно ответила Мухина. — За ложные команды, ты рискуешь получить от командира по тыкве.

— А во-вторых?

— Во-вторых, что нам с того, если бы что-то и вспыхнуло? Поздно уже ложиться! Нас и так бы положило или испарило. Раньше нужно окапываться.

Космическая пехота, настроив гравитационные башмаки на соотношение один к одному с земным притяжением и, став легче в шесть раз, весело попрыгала в сторону склона кратера, указанного Проводником. Вездеход единодушно решили не брать, посчитав его излишней обузой, для преодоления пары километров. Остановившись у каменного завала, инспектор указал рукой на кучу здоровенных глыб, которые необходимо было убрать. Против применения гранатомёта Проводник не возражал, тем более что боты растянут растаскивание камней на неопределённое время. Базука старательно прицелился в указанную точку и выстрелил. Плазменная граната, врезавшись в груду лунной породы, выжгла в ней огромную дыру, испарив реголит вместе с гелием — 3 и прочими элементами, которые обогатили ближний космос. Верхние глыбы, оставшиеся без опоры, рухнули вниз и три бота быстро оттащили их в сторону. В открывшемся проходе обнажились ворота из чёрного металла, непохожие на те, которыми снабжали шахтёрские базы. Излишняя вычурность, соседствующая с излишней строгостью, мирно уживались между собой в диковинной архитектуре. Проводник подошёл к странным воротам и никто не смог увидеть, что он вкладывал в приёмно-считывающее устройство. Они бесшумно открылись, обнажая темноту внутренних переходов.

Космические пехотинцы скрылись в бункере и только рифлёные следы в пыли, от ботинок скафандров, остались напоминанием о присутствии посторонних. Электричество на станции отсутствовало и пришлось прибегать не к лифту, а к старым испытанным способам передвижения всевозможными катакомбами — запасными коллекторами и аварийными винтовыми лестницами.

— Как только в люке показываются незнакомые ноги, они тут же крошатся пулемётом в винегрет, не дожидаясь появления остальной части тела, — напомнил Шелтон подчинённым главную угрозу подобных блужданий в чужих тамбурах. — Вторжение противника непредсказуемо, как и реакция хозяев, на подобные действия.

Внутри лунной базы всё оказалось в точности таким же, как и внутри астероида — один в один. Это указывало на непосредственную связь между обоими строениями; на одного хозяина, некогда эксплуатировавшего постройки. Не было только галлюцинаций. То ли аппаратура сломалась, то ли их тут не ждали, потому что уже давно брать было нечего. Эта мысль не покидала Кротова, он её и озвучил:

— Кругом одно ворьё…

— А чего это атланты не могли вернуться на Землю, после потопа? — не с того, ни с сего, задал вопрос Огурцов.

— Условия, наверное, резко изменились, — несколько неуверенно предположил Шелтон. — Может быть, кто и возвращался, но, в новом климате, скорее всего, погибал. Возможно, была необходима долгая адаптация. Потоки радиации, хлынувшей с неба, лишённого ледово-водяного щита, делали своё дело, завершая разрушительную работу. Но, кто-то может и выжил. Недаром, об этом упоминается в Писании. Да и сейчас, нет-нет, а гиганты промелькивают, но им трудно в новых условиях, поэтому — пришлось измельчать. Бубен с Базукой — младенцы, по сравнению с атлантами. Я имею ввиду рост, а не возраст. Да и Таран не идёт, ни в какое сравнение с описанными индивидами, и уж тем более — ничего выдающегося в умственном отношении.

На заброшенной базе не было даже старого хлама, в котором можно было бы пошвыряться. Про шахтёров больше никто не вспоминал и поэтому, Крот с усмешкой спросил Проводника:

— Ну, и где шахтёры?

Он ничего не ответил, но судя по хмурому лицу, инспектор остался недовольный результатами поисков. Все приборы, способные уловить малейшие признаки жизни молчали, что, впрочем, никого уже давно не удивляло. Возвращаться не солоно хлебавши, по всей видимости, Проводник не привык, поэтому он лихорадочно совал свой нос во все щели, которые ему удалось найти. Но тщетно. Той вещи, которая ему была нужна, на базе не было. Не было и других побрякушек, которые можно было бы прихватить, в качестве трофея. То, что Инспектора не интересует судьба пропавших людей, космические пехотинцы усвоили задолго до его прибытия. Усвоили и то, что искать пропавших рабочих, больше никто не собирается. Планы международной компании резко изменились. Эти мысли пронеслись в голове Шелтона, витали они и в умах членов команды. Что было на уме инспектора, оставалось загадкой. Он, о чём-то, долго переговаривался по своей связи и в конце концов, отдал команду покинуть комплекс. Командир спецназа подозревал, что на Луне есть скрытые базы, но, в них их никто не пустит. «Проводника и подавно!» — родилось здравое рассуждение, основанное на предыдущем опыте.

Вглядываясь в чёрную бездну космоса, каждый вдруг ощутил себя затерявшейся песчинкой на его просторах. Навалилась тошнотворная тоска, граничащая с одиночеством, обречённого на вечность. Казалось, что границы внешних пределов видимой вселенной пододвинулись ближе к поверхности Луны и только ждут…

— Ну вот — началось! — мрачно рявкнул Крот.

— Что-то задержка у них случилась, какая-то, — поддакнул Бубен и команда резво покинула негостеприимное место, направляясь к посадочному шлюзу челнока.

Оглянувшись назад, Шелтон не обнаружил ничего, кроме собственных следов его команды. Погони не было, никто не появился на поверхности, вылезая из ворот комплекса, угрожая, при этом, кулаком, но, пехотинцы заняли места в челноке настолько поспешно, как-будто за ними гнались. Покидая Луну, Нафталин настолько спешил, что слишком передоверился собственному опыту, ограничив в управлении автопилот, в результате чего, челнок сильно тряхнуло, а пилот побелел. Вытирая со лба холодный пот, он с облегчением сказал:

— Гравитационный компенсатор экстренного ускорения, чуть было,

не накрылся! Ещё немного, и мы бы смешались с коричневыми

удобрениями в грузовом трюме.

— Откуда они там взялись? — удивился Шелтон.

— Мы бы и наделали…

Нафталин ограничил электронный мозг челнока минимальным режимом ускорения, переживая недавний промах, поэтому они не спеша покидали орбиту, так же неспешно борясь со слабым лунным притяжением.

Хударев потянулся, расправив руки в стороны и блаженно-мечтательно произнёс:

— Эх! Сейчас бы в баньке попариться… Да, Трико?

Панталоне с удивлением посмотрел на вопрошающего. Итальянской душе неведомо чувство сладострастного самоистязания берёзовыми розгами, как он сам себе это представлял и не раз высказывался на эту тему. Именно так, а не иначе. Наличие на венике листьев ни о чём не говорило жителю Пиренейского полуострова.

— А! — махнул рукой Мышь. — Ничего ты не понимаешь. Иметь свой домик в деревне — это кайф!

Огурцов усмехнулся и насмешливо сказал:

— У русского народа, какие-то ностальгические порывы, насчёт деревни: домик, печка, банька… Когда приезжают на место: воду принеси, дрова напили, поколи, баню растопи — это не отдых. Понимают, когда уже поздно и участок приобретён…

— Тяжело, — согласилась Кузнецова.

— Это ещё что! — закончил Огурцов. — Не дай Бог ещё скотинку завести.

— Мужа, что ли? — спросила Мухина, подозрительно косясь на оратора, который расплылся в злорадной ухмылке.

— Ну, можно и такую… Это, как лопать будет!

— Котлеты? — уточнила Кэрол.

— Тьфу ты! — сплюнул Огурцов, давая понять, что тема закрыта.

Два корабля возвращались на околоземную орбиту. Луна быстро удалялась, принимая привычные размеры для земного наблюдателя. Не желавшая раскрывать своих секретов, она по-прежнему оставалось неисследованной. На Марсе, загадок было меньше…