Философский камень (СИ)

Глава 17

— Ещё увидимся, господин Лебедев, — произнёс оберст, после чего меня отпустили к своим.

Переговоры длились больше месяца, где я выступал и посредником, и заложником, и даже в какой-то момент принимал решения от лица Государя. Но в конечном итоге с Германской Империей и Австрийским Королевством было подписано соглашение. Публично о нём никто не заявлял, однако интенсивность боёв на линии соприкосновения уже упала.

Со временем часть войск будет переброшена с наших фронтов на другие участки. Это позволит нам усилить присутствие в Швеции, а также нанести сокрушительный удар на турецком фронте, который и так начал сыпаться из-за внезапного возросших амбиций Германии и Австрии, решивших забрать себе Балканы и расширить влияние на востоке.

Османская Империя была сильной, однако она в один момент осталась фактически одна. Помощи ждать неоткуда, а принцип враг моего врага… он бы может и сработал, однако у Российской Империи были свои планы, а сама Османская Империя внезапно начала разваливаться и её самые восточные части объявляли независимость, выходят из-под гнёта.

— Александр Лебедев, — на борту воздушного корвета меня уже встречал мой адъютант. — Рады видеть вас живыми. Мы отправляемся в Петроград.

Я просто кивнул и не стал спорить. Государь наверняка хочет со мной побеседовать, многое придётся обсудить и решить как быть дальше. Кроме того, одной из причин заключения перемирия было и условие моего освобождения. Всё же в меня вложили много ресурсов, так что державе было не столько важно получить время на передышку, сколько вернуть меня.

Из-за этого у меня появилось лёгкое чувство вины. Именно лёгкое, ведь я и так отдавал себя всего ради достижения цели. Однако, возможно, где-то стоило проявить сдержанность, а где-то больше терпения и смирения. Наверняка от меня потребуют вернуться к мастеру и извиняться перед ним, умолять возобновить обучение. Хотя лично я этого делать не собираюсь. Не из гордости, просто мы по-разному смотрим на одни и те же вещи, а становится его копией желания у меня не появилось.

Тем временем наш корвет пересёк всё Чёрное Море. Турецкий флот начал перегруппировку и остановил обстрелы наших территорий. Они отступали к своим водам, дабы дать бой предателям. Только вот наш флот времени зря не терял и турки платили за спешку сполна.

— Наши не щадят врага, — произнёс я глядя на багровое зарево у горизонта, казалось что горит само море.

— Турки долго, подло и упорно обстреливали нас. Кроме того слухи о случившемся на Кавказе дошли и до Петрограда. Офицеры отдали приказ мстить. Поэтому враг либо будет бежать и терять корабли, либо попробует дать бой, но тогда мы отступим, а вся Османская Империя сгорит.

Корвет летел очень быстро и уже к вечеру следующего дня мы достигли Петрограда. Потребовалось сделать лишь несколько остановок, дабы я лично смог проверить обстановку на линии фронта, где почти перестали стрелять. Враг тоже не готовил подвоха, более того, часть сил он уже перебрасывал на другие участки. Оставшиеся же враги окапывались, тоже делали наши. Никто ещё не понимал, что именно затеяла верхушка.

Сильнее всего меня напрягали Балканы, от которых нас хотели отсечь. Как только военные действия возобновятся, то первый удар будет нанесён здесь, после чего мы потеряем Балканы. Затем же начнётся наступление на Киев, который также будет тяжело держать из-за того, что он находится не с той стороны Днепра.

Так или иначе, корвет уже достиг Петрограда и застыл прямо над Зимнем Дворцом. Я не теряя времени тут же спустился на тросе, а затем отправился на совет, где ждали только меня. Тихо заняв своё место, я присоединился к обсуждению дальнейших планов. Мудрые генералы говорили редко, но метко. Споров почти не было. Предложение, аргументация, затем критика и предложение альтернативы.

— Немцы ждут, что мы начнём наступление на Кавказе, — произнёс генерал Пржевальский, один из самых ярых союзников Государя.

— Мы можем ударить, наших сил должно для этого хватить, — добавил адъютант генерала Назарбекова.

Сам Назарбеков оставался на фронте и командовал армянскими полками. И как и многие другие, он очень желал отмщения и возвращения утраченных территорий.

— У нас мало людей, наша экономика разваливается, нам нужно думать не о том, как бы провести контрнаступление, а об удерживании территорий.

— После того что турки сделали с нашим народом? Мы поддержали вас, — напомнил пусть и молодой, но бесстрашный адъютант, готовый спорить даже с генералами.

— Оборону необходимо выстроить в горах. Перемирие с Германской Империей временное. Как только они разберутся с турками, то начнут давить нас на кавказком фронте. В горах мы сможем построить оборону, а если пройдём дальше… просто потеряем людей, а затем не сможем удержать позиций.

— Вы оба правы, — произнёс тем временем Николай, не позволяя спору разрастись. — Оборону мы будем выстраивать в горах. Однако контрнаступление проведём. Турки бегут, они слабы. Мы вернём наши земли, предадим наказанию предателей, а затем начнём эвакуацию тем, кто этого пожелает.

На этом и остановились. Решение довольно мудрое, ведь в войне одним из главных ресурсов являются люди. Всех переселить не удастся, но получится спасти многих. Затем эти люди отправятся на заводы и будут делать снаряды. Ещё часть мужчин отправятся на фронт. Возможно, ещё удастся вывести ресурсы, если этого ещё не сделали турки.

Затем начались переговоры о северных территориях. Великая Война продолжалась, однако всё новые страны вступали в неё. Теперь стало понятно, что отсидеться в стороне не получится ни у кого. Норвегию удалось склонить на сторону Антанты, которая ещё не знала о подписанном договоре Германской и Российской Империи.

Однако всё ещё мы оставались союзниками. И та же Норвегия с нами активно торговала, позволяя экономике держаться на плаву. Великобритания же помогала держать власть в Северном Море, тем самым, не давая врагам устроить полную блокаду. Однако теперь Норвегия планирует вступить в войну, чтобы получить больше военной поддержки. Также помощи запросила Дания, к которой с ультиматумом явился Кайзер.

Да, амбиции Германской Империи сильно выросли после побед. Они хотят всю Европу и только с Австро-Венгрией они имели отношения примерно на равных. Остальные же должны были стать марионетками. Это касалось и Дании, которая больше не сможет придерживаться нейтралитета и торговать на две стороны.

Также свою поддержку расширили штаты, начав раздавать «щедрые» кредиты. Кажется, они наконец-то выбрали сторону, пусть и не послали ни одного солдата на фронт. Впрочем, зачем им встревать в войну с другого континента? Они будут сидеть в сторонке до последнего.

Так и шли обсуждения, пока в один момент хмурый Николай не сделал неожиданное заявление:

— Нам нужна победа.

Это заявление повергло в шок некоторых генералов, однако куда больше видели резон в этих словах. Народ устал, уровень жизни падает, на германско-австрийском фронте мы только отступаем, в будущем потеряем Балканы, да и сам враг до перемирия шёл преимущественно вперёд, пусть и медленно.

Кроме того, радость победы в шведской войне оказалась быстро смыта трагедией на Кавказе. В том числе поэтому Николай и объявил о контрнаступлении, чтобы предать огню врагов и тех, кто творил злодеяния. Однако хватит ли этого? Тем более изначально в нашем плане отступление и подготовках дальних рубежей. Враг оказался слишком силён.

Поэтому народу нужна будет победа, настоящая и значимая, которая станет отличным аргументом и символов надежды. И все понимали, что целью должна стать Япония. Она и так сейчас воюет с Германской Империей, вернее с колониями Германской Империи, но не суть.

Японский Император тоже имеет свои амбиции, кроме того, неизвестно когда он решит напасть снова. Прошлую войну японцы выиграли, забрали территории. Что мешает им сделать это опять? К тому же начав войну с японцами мы получим поддержку китайского народа, который также находится в состоянии вражды с Японией.

— Мы не сможем быстро одержать победу. Логистика этого не позволит.

— К тому же Великобритания активно сотрудничает с Японией.

— Но Япония не является членом Антанты.

— Однако она контролирует китайские моря.

— Но это не нравится Австралии, Новой Зеландии, а также Соединённым Штатам. Мы можем заключить с ними соглашения. Штаты возьмут на себя контроль вместо Японии, а мы вернём историческую справедливость.

— Однако всё ещё стоит вопрос с победой. Наши генералы и главнокомандующие нужны на своих местах. Германская Империя может нарушить договор в любой момент. А даже если не нарушит… у нас соглашение только на полгода. Потом огонь могут возобновить.

А затем все взоры оказались обращены ко мне.

— Александру Лебедеву надлежит уделить всё внимание и время проекту «Философский камень», — хмуро произнёс главнокомандующий австрийским фронтом Иванов. — Он и так уже чуть не попал в руки врага.

— Нам нужно использовать всё преимущество. Глупо держать его взаперти.

— А что думает сам Александр? — спросил меня Государь, после чего наступила пауза.

Я думал и размышлял, изучал карты и прикидывал цифры, после чего дал ответ:

— Прекращение огня действует полгода. Это время мы тратим исключительно на укрепление наших позиций. Готовим резервы. Если временное перемирие продлевается, то мы атакуем Японию. Если нет, то у нас будут другие дела.