Фиалковый маршрут

Глава 1 Клавиши

Высоких гор было много. Но мы искатели те, возле которых среди высушенных до твёрдого состояния мандаринов хранились ампулы с готовой древней амброзией. Я надеялось, что розовое масло будет прилагаться к эликсиру, как пульверизатор к одеколону. Так и вышло. Бери и пользуйся.

А нашли мы тайник необычным способом. В места хранения средства бессмертия были вмонтированы устройства с программой реагирования на определённую мелодию. Подзаряжались устройства в течение тысячелетий самостоятельно от солнечных лучей, благо в соседней пустыне их предостаточно. В сухом природном хранилище контейнеры не намокали, их содержимое не портилось. Вот почему места для «садов Гесперид» выбирались безоблачные и далёкие от водоёмов.

Электроустройство, настроенное на распознавание владельца тайника, реагировало на песню, первый куплет которой нужно было повторить 46 раз в постоянно повышающейся тональности. Это минимум три октавы. Мало у какого человека есть подобный диапазон голоса. Вот почему на поиски амброзии обычно выходил хор, где к высокому женскому регистру добавлялся низкий мужской. Если бас или сопрано не дотягивали до нужной ноты, на помощь приходил инструментальный звук лиры или кифары.

Старшой прихватил с собой целое пианино, думая, что я без инструментального подспорья не вытяну мелодию. Но я успешно справилась со всеми тактами, вступив после пения Старшого, транспонировала песню вверх несколько раз до тех пор, пока в одной из трещин скалы не замигало радужное свечение. Это какой-то электронный мандарин откликнулся. Мы кинулись к нему, пока тот не израсходовал «запас» энергии, и. расширив в грани горы узкое отверстие, извлекли на свет красно-оранжевый мандариновый окаменевший шарик, мерцавший приглушённой цветовой гаммой.

— Так мало амброзии, — разочарованно вертела я в руках миниатюрную пробирку, запелёнутую скрученными в дудочку листиками сухого фрукта.

— Концентрированный раствор, — пояснил Старшой и отправился к следующей расщелине, мигавшей «мандариновым сигналом».

Я присела под горой и стала ждать возвращения Старшого. Из тележки донеслось потрескивание. Это работал «Золотой Бутон», предусмотрительно взятый нами в поход. Аппарат принимал сообщение.

Сообщение прилетело с далёкой звезды. На это указывали помехи и шумы связи. Текст гласил о том, что информация с Земли получена. Ответ был отзывом на запрос Дифтодроута и Эртериатиса, которые не пошли с нами на поиски эликсира, а стали налаживать электронный диалог с космосом.

Глава 2 В прозрачном, но не призрачном мире

В огромном стеклянном зале созвездия Северная Корона, под прозрачной крышей сферической формы, Главный управляющий Центрального Пункта координации набирал ответные символы для отправки их в галактику Млечный Путь. Он доводил до сведения всех Тружеников Вселенной новость о том, что инцидент со Смотрителем Звёзд исчерпан, и небольшая авария, произошедшая с энергетическим комплексом, устанавливающим объём подачи импульсов, устранена. Скоро в Солнечной системе восстановится природный баланс, и температурная шкала выровняется.

Отряд космических спасателей, прибывших с Альтаира, уже приводил в порядок орбиту номер три, попутно выполняя работы на орбите номер четыре. Такая развилка задач распыляла силы астронавтов, а нужно было сконцентрироваться на Земле, чтобы привести планету в идеальное состояние, как в былые времена её мезозойской юности.

До Межгалактических Отрядов Оборудования Вселенной необходимо было донести распоряжение, способное скоординировать их действия. Приказ должен быть коротким, внятным и понятным каждому.

С помощью «Золотого Бутона», имеющегося в каждом звездолёте, Старейшинами созвездия Северная Корона было решено передать общее для всех сообщение, видеоряд которого шифровальная книга разъяснит любому человеку.

Главный управляющий выбрал из имеющихся шаблонов наиболее подходящие на тот момент.

— Так, — одобрительно закивали головами Старейшины, — текст понятен. Знаменитая фраза «А холм — ах!» расскажет тем, кто прибыл в Солнечную систему, о том, что Смотритель Звёзд укрепил холм, где установлено оборудование, повышающего мощь его созвездия. Вторая фраза нашего ответа Дифтодроуту выглядит тоже убедительно: «А дома надо»; она говорит о разрешении строить дома, так как погода налаживается, сильного испарения океана не ожидается, и затоплений от проливных дождей не предвидится. Третья фраза: «Ладно. Нота та. Та!» — даст совет не тратить время на проверку сохранности окаменевших мандариновых плодов. Они функционируют нормально и быстро откликаются на правильные музыкальные ноты. Мы получили этому подтверждение по марсианскому каналу, уверяющему, что приборы Красной планеты зафиксировали несколько мерцаний в одном земном саду Гесперид. Ну и ни к чему астронавтам лазить по горам и выявлять испорченные механизмы. Пусть лучше займутся основной задачей. Тут как раз уместна заключительная фраза: «Ход опал аж. То ад». Вполне понятно, что медленно движущееся тело упадёт. Не вредно напомнить самим землянам, что направление падения идёт в сторону более мощного небесного тела, способного захватить своей гравитацией более маленькое и, следовательно, слабое. Что у них там рядом, пусть сами догадаются и помогут планете крутиться побыстрее. На этом сообщение завершим. Четырёх предложений достаточно, чтобы успеть прочитать их при любом заряде батарейки.

Старейшины проштамповали принесённые им листы и поставили подписи. Далее лист был отправлен в комнату связного, и видеограмма полетела сквозь просторы Вселенной из созвездия Северная Корона по зигзагообразной траектории до Млечного Пути.

Все «Золотые Бутоны» разных НЛО приняли этот сигнал и призывно запищали.

Глава 3 Гранулоалчущие

На Земле энлонавты экономили энергию и пользовались для подзарядки «Золотых Бутонов» солнечным светом.

Поставив принимающее устройство на камень так, чтобы в него через специальное отверстие проникал прямой солнечный луч и падал на вмонтированную солнечную батарейку, я привела устройство в действие. Нагревшись от солнца, боковая ёмкость приёмника вдруг раскрылась, как цветок. Так вот почему это средство космической коммуникации назвали «бутоном»! В раскрывшемся углублении стала видна батарейка, которая, заряжаясь от солнца, помогала механизму принимать сообщения. Крышку экрана я открыть не успела.

Свистящий звук устройства заинтересовал воров, охотившихся за моими марсианскими гранулами. Улучив минутку, когда я осталась одна под горой (вот как следили за мной — по пятам шли!), они перевернули мою тележку вверх дном, высыпали из неё всё содержимое и уставились на золотой приёмник.

— Гляди, — мигает! — скорчил рожу один из нагрянувших.

— Ого! Инопланетяне хотят войти с нами в контакт? — прохрипел другой. Сейчас начнут торговаться за свой эликсир вечной жизни. Проси у них больше! Будем обогащаться! Сделай вид, что у тебя удержу нет, так хочется бессмертия, и потому ты девчонку с её марсианскими находками просто так не отдашь.

— Ишь чего! Нет! Сейчас вернётся тот, который в скафандре.

— Ну и что? Что он сможет? У нас в руках тайна. Мы же знаем, где хранилище. Ага-га! Ага-га!

— Он-то ничего не сможет, а вот те, которые там, в космосе, имеют такое оружие, что мы даже дёрнуться не успеем.

— Те? Те далеко. И вообще они добренькие, они прилетели Земле помогать. Гы-гы-гы.

— Читай, что там пишут эти добренькие?

— Читаю: «Хамло. Ха!»

На крышке появилась надпись, которая была перевёртышем фразы «А холм — ах!»

— Что-о-о-о? Меня назвали хамлом? — возмутился тот, кто привык корчить рожи. — Фу!

— Почему ты решил, что обращаются к тебе? — засомневался сообщник.

— Так вот ведь написано: «Хамло…»

— А… Ну да, ну да…

— Ты чего, золотой чудик, — обратился бандюга к приёмнику, — дразнишься? Чем мы тебе не угодили? Неужели ты нас видишь из космоса? Ну, и чего тебе от нас надо?

— Смотри-ка, отвечает: «Ода нам. Ода».

(В действительности это была фраза «А дома надо».)

— Оду хочешь? Ещё чего!!! Мы что, дурные, песни железяке орать?

— Не груби. А то рассердится. Вот, пожалуйста, разозлил ты его. — (На экране появилась надпись: «Ладно. Нота та. Та».) — Гляди, что пишет: «Ата-та. Тон он дал», — прочитал злодей слова в перевёрнутом виде. — Понял? Ты тон недоброжелательства задал своей невежливостью. Теперь тебе инопланетяне ата-та сделают! Сам знаешь, их ата-та игрушкой не покажется.

— Подумаешь, ата-та сделают. Они что, нас за детей принимают? Эй, телик чужеродный! Слышишь? Не будем мы тебе оды петь. Деньги нам плати за девчонку с Марса, а не «ата-та» шепчи! Ты что, кружок непонятный, хочешь с нами этим «ата-та» сделать?

— Смотри, инопланетные писатели тебе ответили: «Да от жала подох».

— А-а-а-а-а-ай! А-а-а-а-а-ай!

— Спасайся, ненормальный! Ты всю Вселенную разгневал!

— А-а-а-ай… О-о-о-о-ой! А-а-а-ай… О-о-о-о-ой! — продолжал вопить один из злопыхателей.

А если бы алчущие гранул приподняли крышку космического приёмника, то с обратной стороны увидели бы: «Ход опал аж. То ад»; ну и так далее, о чём всем давно понятно. Всем, кроме шпаны, которая, задрав штаны, от страха кинулась наутёк. Но далеко не утекла.

— У кого украли прибор? — раздался голос Старшого.

— У бээмэсницы, — заплетающимися языками проговорили удирающие.

— Где она?

— Вон, под горой сидит, тележку ремонтирует.

— А что прибор вам сообщал?

— Он ругался.

— Повторите надписи.

— Сначала он обозвал меня «хамлом», затем потребовал спеть инопланетянам оду, а когда я отказался, пошутил, что даст мне «ата-та». Я не поверил и стал насмехаться над тем, что может означать космическое «ата-та». И он, — гранулоалчущий опасливо глянул на «Золотой Бутон», — намекнул на то, что я от жала подохну. И вот опять гневается, видите — во-о-о-о-о… во-о-о-о-о… во-о-о-о-о… во что пишет: «Ша, нахал лохмат».

— Не «Шанахаллохмат», — рассмеялся Старшой и открыл устройство связи, — а «Там холл ах! А наш!». Это о том, что у Вашего Смотрителя Звёзд уже отремонтировали зал. Зал оборудованный, большой, современный, ну просто «аховый» и по-прежнему наш, и врагов там нет. Никакие злодеи на него не претендуют и не лелеют планов отобрать у нас то, что создано нами для Солнечной системы. Поломка энергетической установки устранена.

— Какой ещё «наш Смотритель Звёзд»? — напряглись гранулоалчущие. — Мы такого не знаем.

— Хотите с ним лично познакомиться? — осмелела я.

Бандюги состроили мне такие ехидные гримасы, что я снова отвернулась к тележке, чтобы на виду у Диркса не послать злопыхателям симметричный ответ.

Старшой ещё раз в подробностях выяснил точный текст четырёх полученных сообщений, зафиксировал его на бумаге, сверился с шифровальной книгой и сделал вывод о том, что в Солнечной системе всё наладилось и потому ему пора собираться обратно.

— На Марс? — спросила я.

— Нет. В Эридан.

— Далеко?

— Два шага по карте звёздного неба.

Отпустив восвояси дрожащих воров-неудачников, Диркс уточнил у меня, запомнилась ли мелодия, которой нужно открывать тайники мандариновых садов. Убедившись, что я повторила мотив без ошибок, Старшой сказал:

— Не пропадёте. Пользуйтесь эликсиром для восстановления здоровья. Ну, всё на сегодня… Поход окончен. Летим обратно. О планах по извлечению из гесперидо-тайников древней амброзии можно переговорить с Дифтодроутом и Эртериатисом. Отпускники тут надолго, так что помогут Вам в будущем отыскать и наши мандарины, и Ваши колбы, которые, прошу прощения, я нечаянно вынес в джунгли. Найдёте. В крайнем случае вновь прогуляетесь по Марсу и запросто наберёте там вторую порцию гранул бессмертия в свою тележку, как лесных ягод в кузовок.

Глава 4 Весточка из Млечного Пути

Вернувшись на площадку фестиваля, Старшой объявил всем, что Труженики Вселенной получили от своих Старейшин важное распоряжение. В связи с этим он с соратниками срочно собирается в полёт, так как дела не ждут.

— Не улетайте! — взмолились земляне, успевшие сдружиться со многими гостями. — Мы будем переживать за вас!

— Не волнуйтесь понапрасну, — махнул рукой Диркс. — Там, в космосе, мы чувствуем себя отлично. Вспомните созвездия. На небе есть созвездия Корабль Аргонавтов. Оно не зря там. Громкое название дано ему для того, чтобы вы знали: инопланетные воздушные корабли мчатся среди галактик на всех парусах даже несмотря на то, что в космосе полный штиль. В то, что в космосе всегда безветренная погода, вы, надеюсь, верите? Да. Вот и мне поверьте, что нас, ваших помощников, минуют бури и мы снова вернёмся. Но не скоро.

— Останьтесь! — снова запричитали люди и стали приносить инопланетянам угощение, раскладывая на столах фарфоровые блюда с едой.

— Не уповайте на нас: мы всё равно улетим. Уповайте на них, — Старшой показал на птиц, — они остаются с вами.

После этих слов Дирск удалился, и вслед за ним потянулись к своим НЛО остальные инопланетяне. Постепенно со всех столов были сняты пурпурные скатерти, плетёные кресла и лавки тоже вернули владельцам праздничные чехлы. Площадки опустели. Молчаливые сборы, предвестники разлуки, разливали вокруг ощущение тоски.

Только юнцы из звездолёта СБВК о чём-то шумно беседовали со своими земными ровесниками, атлантическими рыбаками. Внезапно вся дружная компания заскочила в звездолёт «Сивка-Бурка» и взмыла в небо. Видимо, космические пришельцы отправились рассказывать земным товарищам о том, каким образом они разрисовали в древности пустыню Наска и что за способ придумали для отпечатки кругов на полях. Я бы тоже хотела услышать этот рассказ и всё понять, но не стала просить Эртериатиса прокатить меня до Наски и догнать СБВК.

— Может, Диркс задержится ещё? — вот и всё, на что меня хватило.

— Вряд ли, — отрицательно покачал головой Эртериатис. — Когда начнём поиски колб?

— Пока не хочется. Грустно как-то. А когда Дирск улетает?

— Не знаю, — пожал плечами Эртериатис.

Этим же вечером, лишь стемнело, небо осветили широкие лучи прожекторов. Свет исходил не с земли, а из чуть-чуть поднявшихся в воздух и зависших на одном месте четырёх НЛО. Между ними была протянута необычная платформа, на которую вышли люди, одетые в белые рубахи и серые шаровары.

Старшой был среди них. Зазвучала музыка, и из поднебесья полилась песня. Возможно, пел сам Старшой — не знаю, с земли лица было не разглядеть. Народ собрался и с нескрываемой печалью смотрел развернувшееся небесное шоу, догадываясь, что инопланетяне так прощаются с Солнечной системой.

В песне говорилось о том, что жизнь в постоянных разлуках сложна, но бессмертие помогает сохранять надежду на то, что рано или поздно люди всё-таки встретятся. А если встреча произойдёт на Земле — это будет настоящим счастьем, потому что Голубую планету любят все жители Вселенной.

Завершили прощальное выступление пришельцы танцем. И так они эмоционально станцевали, что тысячи рук зрителей взметнулись к небу, как будто люди земного шара хотели удержать пришельцев хотя бы ещё ненадолго.

Звёздные артисты поклонились и ушли с подвесной платформы в свои «золотые птички», ждавшие их в небе.

Через мгновение платформа, разделившись пополам, раздвинулась и исчезла в корпусах двух НЛО. Лучи прожекторов погасли. Первая пара НЛО, пустив по периметру разноцветные перемещающиеся огоньки, взвилась за облака.

Сначала эти два НЛО летели почти рядом, а вскоре, удалившись на значительное расстояние от земли, стали казаться слившимися в одну точку. Было похоже на соединение двух сверкающих искр. Как будто родилась новая звёздочка.

То же самое проделали попарно все остальные НЛО, по очереди совместно поднимаясь и улетая в космическую даль. Через некоторое время все эти «новые звёздочки» в ночной высоте разлетелись фонтанчиком по двум сторонам небосвода.

Постепенно слева и справа образовалось два звёздных скопления, которые на наших глазах превратились в два скифатрия и полетели прочь из Солнечной системы, исполнив свою миссию на орбите номер три.

— Пока вы искали эликсир в горах, — вывел меня из раздумий Эртериатис, — я не терял времени даром и перенёс в НЛО Диркса кусты роз, как он просил. Теперь он повезёт саженцы в Эридан. Там давно ждут цветов.

— Да, Диркс говорил об Эридане. Ой, смотрите, — закричала я, показывая на океан, — не все пришельцы улетели. Видите, там, на воде, качается чья-то «золотая птичка». Это, наверное, Старшого. Он остался! Он тут!

— Это моё летательное средство, — развёл руками Эртериатис. — Но Вы правы: наши воздухолёты очень похожи и мы их часто путаем сами. И знаете, как узнаём, что приблизились к чужому? Машина не подпускает к себе непрошенного гостя.

— Как она различает?

— Много степеней защиты. А одна из них — кодовая мелодия. Вот сейчас я запою песню, и люк моего звездолёта в Атлантике откроется дистанционно.

Мы подошли к самой кромке воды, чтобы лучше видеть поблёскивающую в свете луны и находящуюся на приличном расстоянии от берега, инопланетную машину. Эртериатис запел:

— «Ах, Маритана, моя Маритана…»

— Это же наша, земная песня! — узнала я знаменитое музыкальное произведение, знакомое с детства. — Вы же с другой планеты, а знаете песни иных миров… И так восхитительно их поёте! Отчего?

— А я вообще Землю обожаю! — прищёлкнул пальцами Эртериатис и продолжил петь, — «Я никогда не забуду тебя…»

Наверху далёкого НЛО что-то приподнялось и замерло под небольшим углом.

— Это люк открылся, — причмокнул Эртериатис, довольный собой, — теперь можно заходить. Но сначала надо доплыть.

— Мокнуть? — поёжилась я.

— Ха-ха! А вот стоит воздухорез «Жучок». На нём долетим.

— Спасибо, нет, — отказалась я, припомнив, как недавно мёрзла посреди океана, — холодновато.

— Можно найти места, где жарковато, — засмеялся Эртериатис. — Приглашаю Вас…

Я с удивлением взглянула на смеющегося инопланетянина. Куда он намеревался меня пригласить? Здесь нет кафе. Да и не до кафе сейчас. Только что улетел наш друг. И так надолго — навсегда. Все люди тяжело переживали разлуку, все как тени медленно слонялись среди железных столов, оставленных инопланетянами саморазрушаться. Совсем не хотелось веселиться.

— Я приглашаю вас на Чёрное море греться, — сказал Эртериатис, — и оттуда позвонить Дирску…

— Он, наверное, сейчас уже очень далеко.

— Да, скорости космические. Небесные корабли, по его же словам, мчатся на всех парусах.

На следующее утро Эртериатис, отправив по домам вернувшихся из пустыни Наски юнцов: земных рыбаков — по родным деревням Африки, а космических шутников из «СБВК» — в созвездие Кентавра (пока они не успели ничего нарисовать на полях), доставил меня на черноморское побережье. У Эртериатиса было чудесное, самое что ни на есть отпускное настроение, и он беспрестанно насвистывал свою любимую песенку про Маритану.

Мы расположились на солнышке у моря, оперлись руками о песок, подставили ветру носы и задумались.

— Позвонить? — спросил Эртериатис.

— Угу, — сказала я.

«Золотой Бутон», красовавшийся на ремне, перекинутом через плечо пришельца, сразу включил связь, что означало, что Дирск находился совсем рядом, где-то в области Млечного Пути.

«Привет, Дирск! Мы волнуемся», — без шифровки и шаблонов нацарапал гранитным «яблочком» инопланетянин по «блюдцу» приёмника.

«Нахожусь на пути к созвездию Лебедя, — пришёл ответ от Дирска. — Тут все ринулись к Смотрителю Звёзд помогать удерживать энергетическую силу космических сооружений, попавших в аварию. Вот почему они не прибыли на симпозиум. Наша группа движется по намеченной траектории. Сейчас в полёте три скифатрия по 777 звездолётов каждый. Так что твои розы доставим по адресу в созвездие Эридан. Колбы БСМ-1 нашли?»

«Пока не искали. Тебе звоним» — ответил Эртериатис.

«Пишите чаще, пока я в вашей Галактике. Позже связь будет с помехами».

«Ничего. Мы попросим Марс установить особые порталы связи «Световые Столбы».

«Тогда от меня привет Каролине. Попросите БСМ-1, чтобы она предупредила Васю о том, что я отдал распоряжение марсианской группе возвращаться на Землю. Вася обязан встретить астронавтов с Марса».

«Хорошо. Встретим».

«Спасибо. До свидания».

«Пусть дорога будет лёгкой!»

— Дирск просил Вас передать какому-то Васе информацию о какой-то группе, — искоса глянув на меня, сказал Эртериатис и стал зачехлять приёмник.

— Знаю Васю. Позвоню ему, — ответила я. — А почему Труженики Вселенной предпочитают цифру «7»? У вас всегда в скифатриях ровно по 777 НЛО?

— Да. Просто цифра «7» наиболее узнаваема при чтении видеообращения. Все остальные цифры можно запросто перепутать с похожими на них: 1 не отличить от4, 3 — от 8, 6 — от 9, 2 — от перевёрнутой 5. Наивысшей ценностью для нас является человеческая жизнь, поэтому постоянно пересчитываем, сколько звездолётов вернулось в скифатрий — 777 или 664. Если чёткие очертания числа 777 не просматриваются на экране переговорного устройства, идём искать отставших. Будем знакомы: я — житель планеты Таутиушимиривкаоунлы из созвездия Геркулес. А Вы?

— Местная, — тряхнула я кудряшками.

— Весёлая, значит. Похохочем? А то наши таутиушимиривкаоунланки чрезмерно серьёзные, прям-таки, честное слово, посмеяться не с кем.

— А название Вашей планеты вроде длинное и не грустное совсем.

— Оно потому и длинное, что тамошние люди не формально подходят к каждому вопросу и всякая новая эра обновляет, так сказать, омолаживает старое название планеты, добавляя к нему по слогу. В общем, я останусь на вашей планете. Тут название короткое, легкопроизносимое.

— А Ваши девушки будут по вас скучать.

— Вряд ли. Они — не «фиальюмс».

Я рассмеялась и моя реакция настолько пришлась по душе инопланетянину, что он начал без передышки вспоминать забавные истории из своей жизни в созвездии Геркулес. И так у него смешно получалось, что мы дружно и громко хохотали.

Но наш смех насторожил Дифтодроута. Он прибыл со стороны моря, выпрыгнул из НЛО и, пешком пройдя вдоль берега, остановился перед нами, держа в развёрнутом виде бумажный лист со строгим текстом. Разложив его на берегу, он расправил бумагу, придавил камушками и уселся неподалёку, грозно сверля взглядом Эртериатиса.

— Надо изучить содержание, — я склонилась над листом, но набежавшая волна смыла его в море.

Дифтодроут побежал вылавливать из волн лист бумаги, а Эртериатис беззаботно улыбался.

— Здорово мы сегодня похохотали, — потёр он руки. — Неплохо бы так провести все 500 лет моего отпуска, веселиться и деревья высаживать.

— Как Гомер напоминал:

«…работать за плату хорошую в поле,

Рвать для забора терновник, деревья сажать молодые…»

(Гомер. Одиссея. Песнь 18, строки 358–359).

— Да, именно так.

— А потом?

— А потом я — в небо, — бросил камушек на морскую гладь пришелец, — потому что она меня ждёт.

— Кто «она»?

— Вселенная… Что-то кушать хочется. Пойдёмте всё-таки в кафе?

— Разве у инопланетян есть земные деньги?

— Вот, — Эртериатис вытащил из кармана золотые круглые пластины.

— Это сейчас для оплаты не принимается. У нас в ходу бумажные купюры.

— Не знал. Отстал от жизни… Ну, ладно, сейчас заработаю современных денег.

Необычным прибором инопланетянин стал выводить на небе разные стихотворные строчки. Собралась толпа и охотно раскупила у него устройства, пишущие на небосводе. Затем понадобились «ластики» стирать написанное. Эртериатис занялся продажей «ластиков». Потом надписям стало тесно и потребовался второй небосвод. Ну, извините, ребята…

Вскоре небо было по пять раз густо испещрено надписями, а мы с Эртериатисом, с умом тратя заработанные деньги, обедали в летнем кафе на открытом воздухе.

Прискакал воробышек.

— Вот ты какой, любимец Смотрителя Звёзд! — наклонился Эртериатис к общительному пернатому и бросил ему несколько вкусных крошек.

Налетела стайка, расхватала подаренные ей кусочки вкуснятины и с пышными белыми комочками в клювиках спряталась под деревьями.

— М-м-м… — задумался Эртериатис. — Вовремя удалось вылететь на это побережье. А то нам, как этим воробышкам, пришлось бы сейчас прятаться. Слышали, по радио передали, якобы в джунглях Африки разыгралась буря? Теперь, после ураганного ветра, мы там вряд ли найдёт колбы с марсинскими гранулами. Их наверняка завалило буреломом. Или мне всё-таки слетать туда и попробовать поискать тару, в которую Дирск переместил содержимое оранжереи звездолёта?

— Ох… Пятнадцать ёмкостей потеряно…, - я в отчаянии схватилась за голову.

Эртериатис этот мой жест воспринял по-своему и на следующий день, ни о чём меня не предупредив, отправился обратно в Африку на поиски колб. Откуда мне было знать, куда он исчез? Я его ждала на берегу, в кафе, около цветущего шиповника, где чирикали воробьи, скормила пташкам несколько сладких булочек, а он всё не появлялся. Я подумала, что инопланетянин внезапно покинул Землю, как Дирск. Ужасно расстроилась из-за этого и два дня безотрывно смотрела на море, ожидая, не покажется ли на его синих водах золотистое НЛО.

На третий день пошёл ливень. А я всё не уходила с побережья и, пользуясь дождевой завесой, плакала, тоскуя по Эртериатису. Я никак не объясняла себе причину своего подавленного состояния. Просто мне было жаль, что разлука пришла неминуемо, что, как ни сторонись, а происходит то, чего не может не случиться. А почему «не может»? А потому что… Не знаю, почему. Так получается, что все люди расстаются. Многие даже теряют друг друга. И некоторые — навек.

Я прислонилась к кипарису и уже не обращала внимания на то, что промокла до нитки, что струи ливня потоками стекали в мои туфли, как в сказке Г. Андерсена «Принцесса на горошине». Неужели я настолько чувствительна, как та самая принцесса? Я что, не могу выдержать простого расставания? Да, не могу. Мне обидно терять друзей. А Эртериатис — надёжный друг. И как стерпеть исчезновение такого замечательного человека? Как теперь привыкнуть к жизни без его смеха, без забавных историй про посещение далёких планет? Ведь Эртериатис наверняка ушёл навсегда, поскольку он — космический странник, а из Вселенной возвращаются нескоро. Возможно, через тысячи лет…

Неожиданно сквозь пелену дождя посреди моря зажелтело крылатое устройство. От него отделился плотик и кто-то на нём поплыл к берегу. Я кинулась навстречу. На берег с плота спрыгнул Эртериатис и прокричал, чтобы перекрыть голосом шум ливня, ветра и волн:

— Не нашёл я Ваших колб с марсианскими гранулами. Не пробраться сквозь поваленные стволы. Придётся мне за гранулами на Марс слетать.

— Не надо на Марс, это далеко, — затараторила я, улыбаясь и одновременно вытирая слёзы.

— Совсем не далеко. Это моё созвездие далеко, а ваш Марс близко.

— Да, созвездие Геркулес очень далеко. Интересно, как с него выглядит планета Земля? А как геркулесяне называют Галактику, в которой находится Земля? — прекращая всхлипывать, спросила я.

— Если смотреть со стороны моего созвездия Геркулес, то Млечный Путь выглядит таким светлым, почти белым, что напоминает каплю молока около ковша Большой Медведицы. Ковш с нашей стороны тоже выглядит ковшом (только ручка ковша повёрнута в другую сторону). Около ковша Большой Медведицы из своего созвездия Геркулес я вижу в этой области Вселенной вашу маленькую Галактику, а рядом — ещё такое же звёздное скопление. Все вместе похожи на две капли молока: блестящие и с идеально гладкими краями. Мы вас называем созвездием Весёлой Жницы.

— Почему «жницы»?

— Ну, а кто ещё мог разлить молоко из ковша, как не игривые жницы? Даже сказку про это мы придумали: жницы на поле жали рожь, а тут подошло время обеда, когда приехала к ним повозка с молоком, хлебом, сметаной и сыром. Все жницы подбежали к повозке со своими плошками, чтобы купить еды. И одна жница смеялась, переливая покупку из ковша молочника в свой кувшин, вот нечаянно и расплескала молоко.

— Значит, вы сейчас прилетели в созвездие Весёлой Жницы…

— И путь в это созвездие, где разлиты три капли молока, естественно, называется Млечным Путём. До чего же мне нравится это созвездие! И песенку я привык напевать ту, в которой идёт речь о жительнице этого созвездия, прекрасной жнице, — Эртериатис принялся насвистывать свою любимую песню про Маритану.

— А как получилось, что мы, земляне, называем кольцо из звёзд вокруг нашего Солнца не каплей, а Млечным Путём? Мы что-то перепутали?

— Нет, не перепутали. Просто вы, когда смотрите на своё небо, видите вблизи свою Галактику огромной, а мы её издалека — малюсенькой. Малюсенькой-премалюсенькой светлой капелькой на чёрном фоне ночного небосклона созвездия Геркулес. Вы никак не можете ассоциировать свою необъятную Галактику с каплей. А нам, наоборот, кажется со стороны, что ваша Галактика такого же миниатюрного размера, как туманность Андромеды М-31, да и расположена рядом с нею. В принципе, эти две галактики издалека выглядят точь-в-точь как две капли молока из ковша Большой Медведицы. Вот так-то… Однако, как всё-таки приятно сознавать, что земляне не изменили молочного оттенка названия космического объекта!

— Интересно было бы взглянуть на Млечный Путь из другого созвездия…

— Всё у Вас впереди! Можно Ваш тысячный День рождения отпраздновать на моей планете в созвездии Геркулес. А можно слетать в спиральную галактику М81 созвездия Большой медведицы, или в эллиптическую галактику М89 созвездия Девы, или в сейфертовскую галактику М77 созвездия Кита, или в галактику М51 «Водоворот» в созвездии Гончие Псы. Итак, мы разобрались с названиями галактик… А Вас как зовут?

Дождь утихал. Сквозь тучи просачивалось солнце. Небо расхотело плакать. Ставшие редкими струи сделали окружающий мир похожим на разлинованную ученическую тетрадь. На ней самые смелые и умелые птички норовили посоревноваться с людьми в литературном жанре и своим полётом набросать несколько строк: пташки то взвивались между струями-линейками, то параллельно им устремлялись вниз, то блистательным порханьем расчерчивали пространство насквозь, то кружились по разлиновке дождя, будто выводя буквы, то зависали на одном месте, словно ставя точку.

Я поняла эти письмена. Они напомнили о том, что всё на свете радуется жизни. И весёлая жница, выйдя в поле жать рожь, тоже ощущает себя счастливой. Ведь что может сравниться с чувством гордости за выполненную работу? Что может быть лучше судьбы, видящей своё предназначение в сохранении и приумножении природных богатств? И мне очень захотелось ответить Эртериатису, что имя моё — Маритана.