Фиалковый маршрут

Глава 1 Бриллиант неба Марса

На Марсе я провела немало времени. Экспедиция, целью которой был поиск ответа на загадку бессмертия, успешно завершена. Наступила пора прощания с Красной планетой. Записи наблюдений и пробы грунта упакованы в коробки. Клонится к закату заключительный день моего пребывания на четвёртой орбите. Последний раз пристально всматриваюсь в вечернее марсианское небо. Далеко за горизонтом, но ближе всех других космических светил сияет, как голубой бриллиант, главная звезда марсианского неба, звезда моей души — родная планета Земля! Осталось совсем немного — и путь к ней станет реальностью.

Фантазия уже рисует изумительные картины моего будущего путешествия: представляю, как я, прильнув к иллюминатору, пытаюсь отыскать в глубине Галактики маленькую светлую точку, а около меня на журнальном столике лежит ворох успокоительных порошков, которые, надеюсь, не придётся принимать. Уверена: мне и без них будет спокойно, ведь дорога домой всегда легка!

Сейчас, в оставшееся до отлёта время, я должна упаковать сотни пробирок, десятки колбочек и неисчислимое множество пузырьков. В них — результаты научных опытов образцы минералов. Главное — не опоздать и не задержать старт звездолёта. Бортовой компьютер ждёт выполнения действий согласно расписанию. Если расписание не нарушить, он автоматически выведет летательный аппарат на нужную траекторию. Надо торопиться.

Где же ящик с частицами марсианской пыли? Эх, он остался у дальнего холма. идти туда рискованно: могу не успеть ко времени отлёта ракеты и та, подчиняясь командам компьютерной системы, стартует без меня. Значит, на тот случай, если придётся вернуться к ракете без запаса времени, надо хотя бы дверь приоткрыть, чтобы не заклинило, а то и не войду внутрь космического корабля после «прогулки» до холма. Так сделаю: просуну в щель между дверью и стеной стул.

Теперь с тележкой на высоких колёсах, беспрепятственно преодолевающей любые ухабы, отправляюсь за потерянным грузом. Иду прощаться с тобой, марсианское безмолвие!

Ой, что это? Какой-то непонятный бугорок, прикрытый брезентом. Да это же тот самый забытый ящик! Чудеса… Неужели вчера я его не заметила?

— Это мы принесли, — раздался ровный мужской голос. — Мы всегда Вам тайно помогали, стараясь Вас не беспокоить.

— Спасибо! Кто вы?

— Мы здесь живём.

Передо мной стоял человек в серой накидке с глубоким капюшоном. Мне некогда было разглядывать гостя: инстинкт самосохранения требовал от меня быстрой реакции, тем более, что поодаль виднелась группа ещё таких же облачённых в невзрачную одежду существ.

— Чего вы хотите? — в замешательстве спросила я.

— Мы хотим на Землю, — последовал ответ. — Возьмите нас собой!

— Ракета не взлетит с перегрузкой, — предприняла я попытку отговорить марсианина претендовать на мой летательный аппарат.

— Пожалуйста, выбросите какие-нибудь вещи и возьмите нас, — мужчина крепко сжал задрожавшие губы и запрокинул голову. — Богато созвездиями небо Марса, — продолжал он, — но главная звезда на нём — голубая Земля, самая прекрасная планета Вселенной! Это наша Родина.

Он говорил моими словами. Он думал, как я. Он так же, как я, хотел домой. Означает ли это, что ради него и его друзей я должна выбросить из ракеты поклажу? Для чего тогда мне надо было полдня ходить из отсека в отсек, падать на лесенках и ударяться о косяки узких коридоров? Теперь меня просят проделать то же самое, но в обратную сторону. А время где взять?

Времени у меня нет. И, разумеется, освобождая ракету от вещей, я опоздаю к старту. А этого я боюсь больше всего! Ведь если я выбьюсь из запланированного графика, то бортовой компьютер не сжалится над моими слезами — он в точно означенное время хладнокровно и безошибочно поднимет ракету в марсианское небо и возьмёт курс на Землю. Без меня?!

Я попятилась от марсиан. Я очень боялась, что они преградят мне путь к ракете. Но этого не произошло. Горстка понурых людей стояла неподвижно.

С трудом взбираясь по лесенке, я то и дело спотыкалась от волнения и теряла равновесие. Наконец, очутившись перед дверью, просунула боком ногу в проём и, не сводя глаз с подозрительных пришельцев, стала плечом протискиваться внутрь. Но из-за переживаний я забыла, что поставила здесь стул. Наткнувшись на него, я стала падать и услышала треск. Трещал по швам мой скафандр. Это означало конец марсианским прогулкам.

Захлопнув дверь, я почти в полуобморочном состоянии рванула задвижку и, приподнявшись на колени, взглянула в иллюминатор. На том же месте неподвижно стояли люди. Надвигалась марсианская буря.

Глава 2 Вечеринка на четвёртой орбите

Конечно, я возьму этих грустных людей на борт. Предоставлю им приют прямо сейчас. Ждать дольше неразумно: во время марсианской бури гости покинут опасное место, потому что невозможно выдержать порывы ветра, бесчинствующего на Марсе со скоростью 200 км/час! Даже моя ракета наполовину укрыта в грунте, чтобы не быть поваленной вихрем.

Клубы красного песка уже начали закручиваться, а марсиане не уходили. Наверно, они приготовились ждать, покуда хватит выносливости. Надо проинформировать их о том, что к встрече всё готово. Для этого включаю на звездолёте сигнальные мигающие огни, по которым скитальцы должны понять, что приблизиться к летательному аппарату разрешено.

Мгновенно и беззаботно откидываются внешние боковые панели, заглушая своей цветной иллюминацией оставшиеся доли сомнения. Тёмная поверхность Марса озаряется мерцающими бликами, рассыпающимися подрбно конфетти. Представляю, как восхитительна сейчас ракета снаружи — она вся в нежных оттенках синего и зелёного оттенков. Группа людей оживляется и, поглубже надвинув капюшоны, сбивается в тесный кружок, чтобы посовещаться.

А я тем временем подбираю себе праздничный бархатный наряд с золотистой вышивкой по лиловому канту. Обхватываю волосы лентой и для солидности надеваю наушники. Это важно — как предстать перед новым обществом. Ведь в дальнейшем люди будут ассоциировать меня с тем образом, в котором я им встретилась впервые. Я бы желала, чтобы они воспринимали меня как хозяйку данного летательного средства, этого царства, принёсшего им спасение. И, конечно, сегодня не будут лишними плюшевая скатерть и хрустальный сервиз. У меня же гости! Организую по этому поводу искромётную вечеринку. Включу музыку, задрапирую провода на стенах портьерами и расстелю ковёр. Пусть уютная обстановка умиротворит измождённые сердца печальных звёздных скитальцев.

Ещё раз подхожу к отверстию для наблюдений и обнаруживаю гостей совсем рядом с ракетой! Они с надеждой вглядываются в задорные огоньки, прыгающие по ступенькам трапа. Теперь их лица можно разглядеть. Ничего необычного: носы закрыты кислородными масками для облегчения дыхания в разреженной марсианской атмосфере, головы втянуты в плечи по привычке защищаться от леденящего ветра. Все мы одинаковые. Меня даже не удивляет, что инопланетные люди говорят на моём языке.

Я выключаю иллюминационную панель, сделавшую ракету похожей на новогоднюю ёлку в гирляндах, и открываю дверь. Сразу же восторженный электрический свет вьющейся дорожкой бежит вниз по лесенке навстречу марсианам. Межзвёздные путешественники поднимаются в космический корабль.

— Сейчас в честь встречи накроем праздничный стол, — говорю я. — А ближе к ночи начнём подбирать вам каюты. Есть свободные уголки. К вашим услугам скафандровый отсек номер 15. Он пустой, так как из него только что пришлось выбросить порванный комбинезон.

— Внешние огни отключены? — внезапно спрашивает один из гостей. — Наше местонахождение ниоткуда не должно быть видно.

— Не беспокойтесь, — отвечаю я, — с наружной стороны ракета открывает зеркальные панели, отражающие цветовую гамму окружающего пространства, и, сливаясь с ним, становится как бы невидимой.

Незнакомцы оттаивают. Чуть заметные улыбки бродят в уголках их скорбных губ. Отогревшись, они складывают плащи и я с удивлением вижу перед собой группу, похожую на эстрадный ансамбль, одетую в одинаковые серые шаровары и белые рубашки с воротником формы «ласточка».

Марсиане оказались наряднее меня! Вот такие теперь у меня подшефные. Я не удержалась и выразила недоумение по поводу ослепительной белизны их рубах. Женщины, которых было всего три, ответили, что научились раздобывать на Красной планете хлор и другие вещества, полезные для кипячения. Поэтому пользуются одеждой лишь двух цветов, чтобы сподручнее было загружать её в котлы во время общего дня большой стирки.

— Хотите отведать нашей пищи? — спросили они. — Вызревает даже при недостатке воды! — на столе появляется нечто, похожее на стручок.

— Благодарю! — восхищённо всплёскиваю я руками. — А вот сладкий сюрприз для вас: напиток из земных ягод. В нём вас порадуют вкусом детства смородина, ежевика…

— И земляника! — подхватывает белоснежная команда.

И такими мы были в этот момент счастливыми, что захотелось сфотографироваться на память. Я побежала в кабину пилота за фотоаппаратом. Войдя в темноту отсека и нащупывая рукой выключатель, я случайно глянула в лобовое окно. По ночному небу наискосок за горизонт падали четыре крупные звезды. Я замерла от неожиданности, потому что звездопада в это время года здесь быть не должно. И как-то мне стало не по себе.

Вернувшись в счастливую компанию и сделав несколько фотоснимков, я ринулась обратно в отсек управления. Мои новые друзья огорчились:

— Надо бы побольше пофотографироваться…

— Сейчас возобновлю съёмку, — крикнула я на бегу, — только взгляну на звездопад.

— Стойте! — встревожился старший группы. — Срочно выключите свет. нам необходимо посмотреть на небо, — и в кромешной тьме все приблизились к иллюминаторам. — Видите, это не звездопад. Звёзды не падают, а перемещаются по волнистой траектории. Это космические аппараты совершают посадку на другой стороне Марса. Там сейчас день. Нам повезло, что мы находимся на ночном полушарии. Покров ночи обеспечивает нашу безопасность, а непогода делает данный регион недоступным.

— Откуда так много космических кораблей? — не поняла я.

— С Земли. Ищут нас.

— Вас? — переспросила я упавшим голосом. — Вы уйдёте к ним?

Старшой даже не обратил внимания на тоскливые нотки моих слов, настолько был объят тревогой.

— От них мы здесь, — сказал он, — решили спрятать свои секреты и заслонить от нападок новейшие разработки здравого смысла и здорового образа жизни. Но, видимо, современные гипотезы настолько уникальны, что за ними охотятся даже на Марсе. Однако Марс быстро не обойти и не найти иголку в стоге сена, то бишь ракету в бескрайней пустыне. Будем надеяться, что эта задача окажется невыполнимой для недоброжелателей. Надеюсь, преследователи примут решение отдохнуть после полёта, ведь восьмичасовой сон никто не отменял. К тому же, чтобы добраться до нашего района, если их заинтересует Ваша ракета-лаборатория, нужно преодолеть расстояние в шесть тысяч километров. На это уйдёт не менее суток. А Вы с несколькими нашими людьми улетите немедленно. Нам всем постепенно нужно перебираться отсюда домой на попутных воздушных кораблях.

— Увы, — вздохнула я. — Сейчас мы улететь не можем! Взлёт ракеты запрограммирован на завтрашний полдень: аппарат нацелен точно на солнце в зените.

— Почему на солнце?

— Так ведь в той стороне наша Земля! — махнула я рукой в направлении завтрашнего восхода.

— А если сейчас вывести звездолёт на орбиту, а позже направить в сторону Солнца? — рассуждал собеседник.

— По инструкции это запрещено, — призналась я, — тут за пилота все операции выполняет бортовой компьютер. Моя ракета в действительности как бы спутник, работающий согласно заложенным в него алгоритмам. Время командует механизмами. От меня требуется лишь приспособиться к их графику. Я укладываюсь в расписание и мне не трудно выполнять требования параграфов. Ракету спроектировали замечательные учёные, которым я полностью доверяю. Они и сейчас проводят коррекцию запущенной системы дистанционно. А на случай аварии есть запасные компьютеры, предназначенный для того, чтобы продолжить работу с того момента, когда сломается первый. Постороннее вмешательство не предусмотрено.

— Ребята! — перебил нас один из членов команды. — Сейчас прилетевшие экипажи «кораблей-звездопадничков» будут спать. А когда проснутся через 8 часов, на их полушарии начнёт смеркаться, и никто из них не решится отправиться во мрак. Получается, мы с ними не встретимся вовсе!

— Удачно всё складывается! — подхватил старшой. — Но лампочку лучше не включать. Не будем бродить по ракете. А ужин в темноте даже забавен.

Народ придвинулся к столу и мы стали угощать друг друга имеющимися припасами. Послышались шутки и сдержанный смех. Надежда на успешное возвращение домой укреплялась.

Сквозь иллюминатор на скатерть падало пятно света от марсианского спутника. Это продолговатый Фобос, похожий на серебристую дыню, сиял на небосводе. Скоро он соскользнёт с высоты и оставит в одиночестве своего брата Деймоса. Тот движется медленнее Фобоса и всегда отстаёт от братишки. Деймосу остаётся лишь ждать новых встреч, когда два спутника Марса снова окажутся почти рядом, из-за чего восхитительный небесный пейзаж станет похожим на десерт: аккуратно размещённые на фиолетовом блюде Вселенной спелую дыньку и крупную черешенку. Мне нравится этот сладкий образ. Но тем не менее я склонна придерживаться иной версии. Согласно ей спутники Фобос и Деймос напоминают два блика на рогах быка. Да-да, того самого Белого Бычка, популярнейшего персонажа старинной сказки! Правильно поступали наши милые бабушки, передавая из уст в уста этот символ древности. Нельзя предавать забвению символы промчавшихся тысячелетий, где жили необыкновенные люди, запросто пользовавшиеся формулой бессмертия. Говорят, они жили по 200 или 400, а то и по 900 лет! Но однажды из судеб последующих поколений закон бесконечной жизни исчез. Осталась только сказка про Белого Бычка, видимо, самая древняя сказка на земле, поскольку никто даже не знает, о чём она. Но я, проштудировав многотомные исследования по древней культуре, доказала, что именно Белый Бычок указывает направление к месту производства эликсира бессмертия.

Поскольку о Белом Бычке говорили, значит, он представлял какую-то ценность для человечества. Естественно, дорога сказочного Быка, как и любого быка вообще, идёт вдоль Молочной реки. Молочный путь — это по-другому Млечный Путь (космос). И я отправилась в космос по дороге Белого Бычка на луга марсианских небес, где тот пасётся.

Отчего именно на Марс? Да потому, что только на лугах марсианских небес можно увидеть рожки бычка! Название моей экспедиции БСМ-1 соответствует поставленной цели и расшифровывается так: «Белорогие Стада Марса -1». Какая связь между Сказкой про Белого Бычка и бессмертием? Объяснение тут одно: любой эпос несёт на себе отпечаток той эпохи, которая его породила, значит, и самая наидревнейшая сказка неизменно хранит в себе печать самой наидревнейшей эпохи. А что является основной отличительной особенностью допотопного периода эволюции земного человечества? Бессмертие — вот что возвышает древнего человека над современным. Кто мне сказал, что древние люди жили бесконечно? Об этом красноречиво рассказывают мегалитические постройки всех частей света. Кто на Земле смог воздвигнуть столь масштабные сооружения? Сверхцивилизация (инопланетяне). А инопланетяне бессмертны, ибо бороздить просторы Вселенной без колоссального запаса времени жизни, ни один здравомыслящий путешественник не сумел бы. А раз инопланетяне бессмертны, значит, мы — тоже. Мы же похожи на них! Если проанализировать энциклопедии, то обязательно придёшь к выводу, что все похожие существа имеют примерно равные возможности. В нашем случае «примерно» — это что-то вроде плюс-минус 100 000 лет. Неплохо, правда? Не зря и поверила в эту теорию — теперь возвращаюсь на Землю с колбами добытого на Красной планете вещества бесконечности. А мои попутчики обеспокоены тем, что обладают каким-то там секретом. Знали бы они, какую тайну везу я!

Пробирки с чудодейственными крупицами спрятаны в надёжных внутристенных нишах, а я, довольная успешным завершением космической экспедиции, сейчас сижу около иллюминатора и в блаженстве размешиваю чай с лимоном. Величественное ночное мерцание бродит вокруг.

Что же я молчу? Наверное, надо что-то сказать. А расскажу-ка я Сказку про Белого Бычка. Начну издалека:

— Некоторые созерцатели марсианских красот утверждают, что спутники Фобос и Деймос напоминают дыню и черешню. А мне по душе другие ассоциации: блестящие бычьи рожки — вот на что похожи два спутника Красной планеты.

— О да! — подхватывают мои новые друзья. — Небо Марса на все вкусы: каждый в нём находит то, что ищет.

Глава 3 Добры молодцы да красны девицы с добротой молодильной от Красной планеты

Искры поднебесного огня заметались по стенам. От этих замысловатых всполохов мы замерли в напряжении. К счастью, оказалось, что причина, разломившая свет Фобоса, банальна. Просто обычный марсианский вихрь гордо пронёсся мимо ракеты, отбросив на стекло иллюминатора подвижные тени. Все облегчённо вздохнули.

— Гм, — кашлянула я, — неужели космические недоброжелатели столь беспощадны, что вы панически боитесь встречи с ними?

Старшой обречённо опершись о стол, покачал головой:

— Бояться теперь надо Вам. Рассказанная только что Сказка про Белого Бычка выдала цель Вашего пребывания на Красной планете. Стало очевидным, что вы являетесь участником экспедиции БСМ-1. Разрешите представиться: мы — борцы с Вашими противниками и не желаем закрытия исследований БСМ-1.

— Кто-то хочет закрыть мою экспедицию? Почему? — я принялась перебирать в уме возможные варианты ответа. — Что плохого в моём намерении вернуть человечеству бессмертие?

— Плохого, — пожал плечами старшой, — ничего. Но многовато хорошего. Это кое-кому не нравится.

— Я предложу сомневающимся пузырёк молодильной субстанции и враги от меня отстанут, — пробормотала я в надежде получить от окружающих подтверждение своим домыслам, но никто не кивнул в знак согласия.

— Пузырёк будет выброшен! — прозвучал бесстрастный ответ.

— Отчего нет доверия к моей теории бесконечной жизни? — огорчилась я. — Ведь в ней всё понятно. Вот послушайте: давным-давно в мысли человека закралась мечта обрести бессмертие. Об этом повествуют сказки, мифы, легенды. Однако мечта появилась не сразу вместе с расселением людей по земле, а значительно позже. Например, в древних письменах раннего неолита ещё нет строчек о поисках человечеством путей к бессмертию. Видимо, потому, что смешно грезить о том, чем изначально обладаешь. Однако в позднейших культурных слоях вдруг внезапно появляются многочисленные тексты о бессмертных небесных жителях. Сведения о том, что кто-то когда-то на земле был настолько откровенен, что посвятил всё население планеты в такую шокирующую особенность своего организма, как способность выходить невредимым из любых передряг, разными читателями трактуются по-разному. А я уяснила следующее: факт заострения внимания древних людей на теме бессмертия есть не что иное, как бурное проявление эмоций по поводу чьей-то вечной жизни. В те времена тема неуязвимости некой сверхчеловеческой сущности упоминается везде: в стихах, в рисунках, на фресках. Столь назойливое, постоянное возвращение к чужому образу граничит с ворчливостью. Налицо выражение недовольства. В современном мире тоже присутствуют примеры разного рода осуждений: о хорошем говорят один раз, о плохом — сто! Недовольством люди демонстрируют собственные переживания относительно невозможности осуществления жизненных целей по причине препятствий, порождаемых обсуждаемым предметом. А если темой горячих дебатов древних людей была идея вечности, значит, в ней первейшие цивилизации видели проблему. Что могло вызывать досаду? По-моему, только одно: на определённом этапе эволюции человечество неожиданно почему-то лишилось возможности вести привычный образ жизни и очень разгневалось по этому поводу. Резкие перемены всегда вызывают массу пересудов, домыслов, болтовни и жарких дискуссий. В те далёкие времена детальному разбору подвергся, видимо, стиль поведения землян, принадлежащих к малочисленной группе последователей старых традиций, продолжавших, вопреки новым веяниям, использовать средство бесконечной молодости. Средство это называлось «амброзией» и предназначалось для желающих продлить жизнь. Обладателей данного животворящего нектара величали сверхлюдьми. Тем не менее во всех легендах эти необыкновенные существа наделены абсолютно человеческими чертами, что лишний раз доказывает идентичность двух сообществ — сверхлюдей и простых смертных. Причин потери частью народа формулы бессмертия можно найти великое множество. Но это область другого исследования. Я же расскажу вот о какой гипотезе: о марсианском происхождении амброзии. Результат моих изысканий соткан из фраз известных произведений древнего эпоса. Моя теория совпадает с цитатами из сказок и мифов, опирается на фрагменты наскальных рисунков. В этнокультуре народов мира в разных интерпретациях встречаются одни и те же факты. И это объяснимо. Испокон веков упоминаемые в связи с амброзией поселения располагались на планете Земля по одной линии с севера на юг вдоль 25 меридиана. Сам собой напрашивается вопрос: не по этому ли меридиану в древности заходили на посадочную платформу возвращающиеся с Марса звездолёты, ведь скоростные летательные аппараты предпочитают лететь по прямой? По пути они сбрасывали землянам добытую на соседней орбите благодатную находку, основу эликсира молодости. Не правда ли, похоже на мою миссию? Может, командирами тех воздушных рейсов были женщины, как я? Если так, то прекращение полётов на Марс закономерно: женскому организму перегрузки космических приключений не по плечу.

— Вам всё будет по плечу, — хитро прищурился Старшой. — С Вами теперь девять первоклассных астронавтов из отряда «Галактический Светоч». У нас есть эмблема, по которой Вы легко узнаете любого. Вот на белой рубахе серая вышивка: жар-птица и надпись: СЛдННдМУ. Аббревиатура фразы «Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок!»

— Эмблема говорит о том, что ключ доброты откроет ворота в бессмертие? — припомнилась мне тема одной монографии. — А слог «МУ» касается молочной темы?

— Молочной, но почему-то не земной! — критически заметил Старшой. — Вы-то утверждаете, что не о земном молоке, а о Млечном Пути рассказывают легенды и сказки? Ну и как в них описывается аромат амброзии?

— В древних литературных источниках встречается словосочетание «амброзийный запах». Однако оговаривается тот факт, что, хотя многие жители ушедших эпох слышали аромат амброзии, никто не смог его описать, потому что на Земле аналогов этому запаху нет: он не принадлежит ни к флоре, ник фауне, ни к каким-либо минералам или химическим элементам веществ, встречающихся на Земле. Дело в том, что залежи этого чудодейственного средства находятся на Марсе. На Красную планету завуалированно ведут все сказки, в которых упоминается бессмертие. Вещество представляет из себя мелкие кристаллы насыщенного вишнёвого (почти чёрного) цвета с зелёными вкраплениями.

— Почему Вы решили, что те марсианские разноцветные гранулы являются основой живительной субстанции? — не унимался Старшой.

— Они напоминают семена яблок!

— Если яблок, то должен быть сад. А тут вместо него пепел и ядовитые почвы, — задумчиво возразил оппонент.

— Сад невзрачный, не спорю. Зато в этом саду, не вдохновляющем поэтов, созревают плоды бессмертия — золотые яблоки Гесперид.

Глава 4 Белые рожки звёздных пастбищ Вселенной

Душистые яблоки кокетливо улыбаются своими румяными щёчками из-под кружева осенней листвы. Солнце ласкает их, нежно промокая последние дождинки тёплыми лучами. Сады готовы к сбору урожая… Как чудесна эта земная картина! На Марсе я такой не встречала. Поэтому хочется мысленно переводить взгляд с одной ветки на другую и долго-долго наслаждаться милыми воспоминаниями.

— Кому предназначается подарок с Марса? — проник в давнишние слайды моих воспоминаний голос из иного бытия.

— Добросердечным! — ответила я. — Моя гипотеза БСМ-1 не противоречит Вашей теории СЛдННдМУ, гласящей: «ДНК ДОБРОГО ЧЕЛОВЕКА СПОСОБНА АКТИВИЗИРОВАТЬ ГЕН БЕССМЕРТИЯ». Для активации мы должны привести состояние эмоциональной сферы современного человека в соответствие с нервной системой древних сверхлюдей — благородных и трудолюбивых.

— Да, они жили достойно, — интонация Старшого удивила своей необычной строгостью. — Но для современного человека малоизученная марсианская порода, которую Вы считаете основой старинного эликсира, скорее всего губительна. Она наверняка вредна своими излучениями. А Вы продолжаете утверждать, что насобирали нечто, соответствующее понятию «нектар»?

— Конечно! — я постаралась придать своему ответу как можно больше позитива. — В неведомые времена нектаром мог называться медицинский препарат. То, что структура марсианских камней вводит людей в замешательство, означает, что и земным микробам она тоже придётся не по вкусу. А поскольку всё живое сторонится незнакомого, то бациллы, оказавшись в непривычной обстановке, постараются покинуть её. Человеческий организм очистится от микробов. Амброзия — это лекарство. И, как любое лекарство, мало привлекательна на вид и вкус. Микстуры всегда горьки и неприятны. Никто не лечится мармеладками!

— Возможно, Ваша теория имеет право на существование, но я вижу, что на Вашем летательном аппарате находиться вредно для здоровья: того гляди, в обморок грохнешься от вредоносных испарений плохо исследованных минеральных образцов.

— Гранулы опасны только для микробов, — продолжала я доказательства в надежде примирить собеседника с обстоятельствами.

— Нет клинического заключения, — резонно заметил тот. Вы сами не знаете, что насобирали. У Вас нет доказательств, одни догадки. Так что, увы, мы выходим.

— Вы намерены ждать следующего трамвая? — вставила я в тяжёлый разговор не облегчившую его шутку.

— Улетим вместе с преследователями, притворившись их единомышленниками. Скажем, что БСМ-1 на Марсе мы не обнаружили, — успокоил меня Старшой. — Вот, пожалуйста, вручите эти рекомендации «Галактического Светоча» землянам, — и он протянул мне берестяной свиток с восковой печатью.

— Зачем столь старинный способ передачи информации?

— Правители Марса, доверившие мне эту бересту, — размеренно начал Старшой, — не хотят изменять своим привычкам, приобретённым много тысяч лет назад.

Что я слышу? Это же пароль! Произнёсшему его я обязана незамедлительно выдать продуктовые наборы с номерами 79, 86, 103, 995 из отсека номер восемь. Наконец-то нашёлся адресат!

Вскоре груз был поднят с нижнего этажа, и мужчины, взвалив на плечи провизию (мешки с оливами, кукурузной и перловой крупой), покинули ракету. Долго я смотрела вслед фигуркам, удалявшимся от ракеты и постепенно тающим в дымке наполненного песочной пылью воздуха. Вереница путников медленно двигалась на фоне кромки горизонта Красной планеты. Люди уходили в им одним известную Древнемарсианскую Страну.

Грустно стало у меня на душе, потому что я уже успела привыкнуть к новым друзьям и теперь не испытывала ни малейшего желания возвращаться в одиночество. На моё счастье кто-то зашуршал в полумраке.

— А мы отважились лететь с Вами, потому что хотим домой, — расплескались в тишине чьи-то всхлипывания.

— Я рада Вам! Сколько вас?

— Двое…

— Хорошо, что мы не расстались! Придвигайтесь снова к столу, — подбодрила я будущих попутчиков. — Тут можно погрызть чипсы. Ещё с ужина остались сухофрукты. Вот в вазочке сушёная лимонная долька. Вкусно!

Неожиданно мой голос заглушил шум снаружи. Что-то скрипело под лесенкой и громыхало по грунту. Странные удары разносились по марсианской пустыне. Мы ринулись к иллюминатору. Оказалось, снаружи маленький марсоход скрежетал под лестницей, деловито объезжая её по кругу и забавно покачивая ковшиком. Наконец, исследовав все заинтересовавшие его элементы, он удовлетворённо загудел и отправился в неизведанные области планеты, попискивая от удовольствия.

Мы с восхищением наблюдали за ним. Красивый марсоход обладал изяществом. Точёные детали механизмов отсвечивали радужными оттенками и с достоинством несли себя сквозь пространство. Работа мудрой машины была одой человеческому гению, сумевшему силой мысли создать устройство, способное изучать, сравнивать и классифицировать любые предметы самостоятельно. Очень нам понравился этот первопроходец марсианских просторов! Усердие малыша восхищало. Всё в нём напоминало наш земной характер. Всё было трогательно. И даже волнистый след, оставленный марсоходом, кружил голову. Мы махали ему на прощанье и улыбались, сравнивая себя с ним, ведь он, так же как и мы, прибыл сюда с Земли. Может быть, Красная планета и нас здесь считает такими же марсоходами? Мы не против. Подобное сравнение лестно для нас.

Ну вот, наше настроение улучшилось. Спасибо марсоходу! Встреча с ним была похожа на весточку из дома. Его бодрость прибавила оптимизма. Хорошо, что по Марсу разгуливает много таких очаровательных «металлических туристов». Замечательный это народ — надёжный, крепкий, не претензионный. А сегодня мы убедились: и весёлый к тому же!

За стенами ракеты всё стихло. Смерчи больше не возвращались. Воцарилась тишина и покой. Блеск Деймоса стал казаться тусклым, так как мелкие пылинки, похожие на золу, слегка занесли стекло иллюминатора. Ночь близилась к завершению. Но никто не сомкнул глаз. Сплошным волнующим мгновением пронеслись последние часы. Всё чаще нас посещали мысли о том, что скоро своими синими морями и цветущими побережьями нас встретит родная планета Земля!

— Расскажите об исследовании древних мифов, — попросили астронавты. — Вы говорили о полётах космических аппаратов, чей маршрут был сориентирован по Атлантике. Может быть, Стоунхендж — знак тех событий?

— Безусловно! Грандиозные сооружения возводятся для великих дел.

И я продолжила повествование, финальную часть которого назвала так: «Золото, медь и три эллипсоида».

Глава 5 Золото, медь и три эллипсоида

Полоса Атлантики хорошо видна с высоты.

Океан в древности вполне мог выполнять функцию природного маяка, ибо блестел и днём, и ночью. Даже плотная облачность не в состоянии полностью закрыть это торжество ослепительно синего простора.

Кроме удобства приводнения воздушных кораблей, есть у данного района ещё одна особенность, напрямую намекающая на космическую подоплёку человеческой деятельности на прилегающей к нему участке суши. Атлантическое побережье Африки знаменито гористой местностью, название которой — Атлас. Созвучность названия с именем литературного героя древних мифов, думаю, не случайна.

Можно предположить, что золотые яблоки Гесперид, дочерей Атланта, красовались именно в этой области. Молодильные фрукты скорее всего тут произрастали. Но, возможен другой вариант: так называемые «яблоки» (или похожие на них плоды) тут могли просто временно храниться после межпланетных путешествий. Космическая идея, хочешь не хочешь, витает рядом с Атласом: о ней постоянно напоминает тот факт, что по сведениям древних мифов, Атлант держит небо! Видимо, в те далёкие времена подпирать небо надо было именно в этом укромном уголке Земли на северо-западе Африки. Не потому ли, что соседняя каменистая часть Сахары оказалась удобной для галактических исследований? Ведь никто не будет спорить, что из пустыни легко держать небеса в поле зрения, отправляться в них и восстанавливать растраченные в опасных космических странствиях силы, наслаждаясь пустынной тишиной и уединением. А если горный Атлас скрывал в себе секреты марсианских гранул бессмертия, то посторонние взоры здесь были в самом деле ни к чему.

Атлас — удобное, труднодоступное укрытие. От основной геологической платформы его отделяет Главный Атласский разлом, имеющий внушительную протяжённость. С юга это место защищено зоной Высокого Атласа над прогибом. На севере, вдоль Средиземного моря, простирается молодая складчатая система. Здесь из-за задерживающейся океанской влаги облака проливают обильные дожди, создавая хорошие условия для разнообразной растительности. Да, тропический пейзаж живописен всегда и, конечно, в любые времена ему к лицу роскошные сады.

Сегодня, в нашем XXI веке, тёплое предгорье Атласа богато апельсинами, виноградом, пшеницей. Отсюда импортируют чай, кофе, сахар. Температура воздуха держится в пределах, благоприятных для жизни: летом тут плюс двадцать пять градусов, зимой — плюс пять. Так что здешний температурный режим вполне приемлем для акклиматизации тех, кто возвращается из космоса, и тех, кто когда-то прибывал с марсианских «плантаций». Постепенный переход от разреженного марсианского воздуха к обычному земному тут могла обеспечивать одна из гор высотой три километра над уровнем моря. Безусловно, для имитации марсианской разреженности больше бы подошла высота в 35 км, но и 3 км — дай сюда!

Сахара, выполняя роль естественной охраны значимого места, бережёт ещё одну тайну: по пустыне с давних пор кочуют величественные туареги. Их синее одеяние добавляет загадочности к происхождению и образу жизни этих стойких детей пустыни, ведь синь удивительно контрастирует с белым цветом, который в чести у соседей по планете: рядом, в Алжире, традиционной женской одеждой является белый хиджаб. Белый цвет в моём сознании мгновенно ассоциируется с Элладой, ибо был популярен также и там. Возможно, сам могучий Атлант облачался в белоснежные ткани?

Вряд ли кто-то станет удивляться тому, что не остался в стороне от почитания белого цвета и замечательный древнегреческий поэт Гомер. Но многие будут потрясены, когда узнают, что, преклоняясь перед белизною, он воспел её совершенно непостижимым образом!

Великий Гомер в своей поэме «Илиада» пишет:

В приведённой поэтической фразе используется явно не земное словосочетание. Ведь мы, земляне, привыкли белым цветом наделять облака, снег, сметану и морскую пену. Но никак не солнце, которое по земным меркам, безусловно, жёлтое! А вот на Марсе оно действительно кажется белым. Сегодня это подтверждают фотоснимки с марсоходов, прибывших на Красную планету через 2,5 тыс. лет после написания непревзойдённой «Илиады». И если смотреть на светило с марсианской поверхности, то, конечно, с чем же ещё можно сравнить ослепительную чистоту своей туники, как не с белизной местного солнца — крохотного солнца холодных марсианских небес? Что же получается, герои земных мифов — жители Марса?

Я пока не нашла ответа на этот вопрос.

И вновь ветер, прячась в кронах апельсиновых деревьев, в который раз торопится перелистать знакомые страницы, написанные рукой незабвенного поэта. Кто знает, какие строчки превратятся в русла для рек моих мыслей? Какое слово приведёт к озарению?

Склонился человек над книгой, изучает прошлое ради будущего, прислушивается к шелесту деревьев и шёпоту ветров. О чём они шепчут? что хотят подсказать? Подарит ли знаменитая поэма ключ к заветной двери, ведущей во дворец олимпийского бессмертия? Откроет ли текст «Илиады» секрет бесконечной жизни, будоражащий планету несколько тысячелетий? Прольёт ли свет на тайну человеческого бессмертия? Несомненно, да! Ведь поэма повествует о том, что неуязвимые древнегреческие персонажи мифов пользовались загадочной амброзией.

В поэме нередко упоминается «амброзическое масло», «амброзическая влага», «амброзический сон» и даже в «Одиссее» — «амброзиальные подошвы». (Гомер «Одиссея», песнь первая, строка 95).

И прежде чем отправиться в путь за средством бессмертия, я проанализировала древний литературный источник. Он помог мне сформировать представление о предмете поиска. Ориентиром стали следующие отрывки:

Перечисленные примеры говорят о нектаре как о «светлом», «багряном». Из этого следует, что, если в древности багряный оттенок называли светлым, то, значит, амброзия имеет цвет темнее багряного оттенка, ибо об амброзии не говорится как о чём-то бледном. Из текста «Илиады» можно сделать вывод, что запах амброзии непривычен для людского обоняния, поскольку сказано, что после омовения амброзией выполнялось ароматизированное натирание.

В частности, миф о Прометее свидетельствует о том, что с прикованного страдальца стекала тёмная жидкость странного и очень сильного запаха. Её закономерно местные жители приняли за кровь (ведь все смотрят на мир через призму своего жизненного опыта, быта и накопленной информации). Но, на мой взгляд, то была амброзия, которая по другим преданиям приносилась с гор орлами. С гор — иначе говоря, с высоты. А «с высоты» вполне может означать — «из заоблачных высот». А «заоблачные высоты» — это что? Это ли да не Марс?!

Так что грозный орёл на деле вполне мог быть тайным врачевателем, не жалевшим для Прометея живительной влаги, настоенной на гранулах вечной молодости — сверкающих, тёмно-вишнёвых, марсианских.

На основании вышеизложенного озвучиваем вывод: амброзия — это сладкая субстанция тёмного цвета, обладающая уникальным запахом, заглушить который можно только концентрированным розовым маслом. Неужели амброзия является дезинфицирующим средством, делающим тело невредимым? Она, предварительно растворённая в жидкой среде, добавлялась в мази. Необычность амброзии наталкивает на мысль, что это вещество внеземного происхождения, а, следовательно, не может иметь признаков фауны или флоры — на близлежащих к нам планетах отсутствует растительный и животный мир. То есть амброзия — не белковое образование. Значит, она — кристалл какой-то твёрдой каменной п0роды. А порода эта, само собой, добывалась недалеко — на соседних планетах, иначе бы её невозможно было бы доставить на Землю в нужном количестве.

Многое указывало на Марс: ниточка событий древнего эпоса тянулась от Атласа к Элладе, от Эллады — к России, от России — до Красной планеты. Обратите внимание на фонетическую конструкцию слова «амброзия». Буква «а», как греческое отрицание, меняет слово на «не мброзия». Поскольку в греческом языке звук «б» отсутствует, преобразуем его в «в» и получаем «не в розия». Созвучно с «не в России». Похоже, надо искать русское «НЕ»? Его находим легко. Выясняется следующее: русская сказка с отрицанием — это сказка про Кощея, да не какого-нибудь, а бессмертного!

Присказка популярной сказки про Кощея бессмертного такова: «Смерть Кощея — на конце иглы, игла — в яйце, яйцо — в утке, утка — в щуке, а щука — в море». Вся эта присказка и является искомым отрицанием, ибо щука не может находиться в море! Щука — пресноводная рыба.

Встречается вариант сказки с фразой «заяц — в утке», что сути не меняет, так как тоже напоминает небылицу. Выходит, воспринимать прибаутку надо так: море — вовсе не море! Щука — вовсе не щука! Утка — не утка. Яйцо — не яйцо.

Игла — не игла. А что? А вот что: прямой, как игла, воздушный путь вдоль 25 меридиана до апельсиновых садов стран Магриба. Почему «апельсиновых, а не яблочных»? Да потому, что во-первых «яблоко» по-английски звучит созвучно слову «апельсин» (apple), а во-вторых многозвёздное строение цитрусовых называется «гесперидием»! Таким образом получается, что средство вечной молодости имеет не только цвет и запах, но и форму.

Теперь становится понятно, почему Гесперид, прекрасных дочерей Атланта, всегда видели держащими в руках золотые яблоки. Гесперидам надлежало торопиться в дорогу. Вот и приходилось девушкам без передышки упаковывать тару с чудесным содержимым. Тара эта закреплялась на спине ремешками крест-накрест в виде рюкзачков и отправлялась в полёт через Сахару до конусообразного пункта назначения. Там ценный груз проходил обработку, засекречивался и перевозился в разные точки земного шара на вечное хранение.

Но вернёмся к русской сказке. В ней присутствует утка, что иносказательно, по-простому, означает сокрытие истины. Это как-бы предупреждение о том, что финалу присказки верить не рекомендуется. Мол, не стоит рассчитывать на то, что волшебное средство начнёт действовать у моря «по щучьему велению, по моему хотению». Толща воды вообще исключается, ведь хранить растительные контейнеры целесообразно подальше от воды — там, куда нет доступа влажному воздуху, где отсутствует гниение и заплесневение. Такое сухое пустынное место есть на Земле. Зовётся оно Сахарой.

Вы спросите: «Ну, а откуда пришла идея про Марс?» А пришла она из той дали, где живёт вторая старая русская сказка — настолько старая, что никто не помнит её содержания. Текст её утерян полностью, одно название осталось: про бычка оно, и понимай это как хочешь… В моём представлении образ бычка должен быть неразрывно связан с двумя рогами. Как раз на Марсе имеются два спутника, причём один внешне совсем как рог — продолговатой формы. Фантазия вполне может дорисовать картину ночи и получить изображение на холсте мыслеобраза, полное тучных коров, разгуливающих по пастбищу небес. Картинка будет очень похожа на то, как по марсианскому небосводу бродит сказочное молочное стадо, в котором кончики рогов одной Бурёнки попали под луч освещения. Так и в реальности бывает: если в ночном кони входят в лунный световой поток, то кончики их ушей блестят, а если коровы пойдут в полночном мраке — попарные сверкающие белые пятна гладких кончиков их рогов издалека станут отражать свет сильнее шершавых ушей и будут казаться в темноте ночи бликами, подобными пятнышкам двух марсианских спутников.

Вот и вся гипотеза о происхождении прекрасных садов Гесперид. Ради мечтательного предположения я предприняла космическое путешествие. И сейчас передо мной в иллюминаторе чуть брезжит слабо проявляющийся холодный рассвет степенного и невозмутимого Марса.

Мой летательный аппарат стал невидимым: он, как хамелеон, слился с цветом марсианского пейзажа, отражая ландшафт сотнями мелких зеркал, прикреплённых к обшивке звездолёта. Ракета снаружи приняла медный оттенок, под стать окружающей поверхности Красной планеты. Точь-в-точь как сказано в поэме Гомера:

Красноватая почва, отражаясь в облицовке звездолёта, сделала мою ракету похожей на золотисто-медную башню. Не о таком ли дворце упоминается в древнем источнике:

Не такому ли, как моя ракета, «меднозданному дому» отдавали предпочтение жители минувших тысячелетий? Многое свидетельствует о том, что в древности люди хорошо освоили маршрут Земля — Марс, а упоминали о своих жилищах четвёртой орбиты кратко, вскользь, без лишних подробностей. И правда, к чему перечислять утомительные бытовые детали, если те и так присутсвуют в каждом доме? Видимо, в стародавние времена были абсолютно обыденными и привычными естественная «меднозданность», само собой разумеющаяся «звёздность» и на каждом шагу встречающаяся «нетленность»…

Такое медного цвета сооружение, как мой летательный аппарат, в былые времена можно было бы использовать на Марсе в качестве маскировочного объекта, так как он не заметен на красноватой поверхности планеты в силу своей медноподобной расцветки. Что же касается Земли, то на ней дворцы Зевса скорее всего были покрыты золотом. Изделия из этого металла обладают великолепной отражательной способностью и не хуже зеркал могут давать чёткую картинку прилегающих площадей и тропинок. Если же последние в свою очередь были посыпаны крошкой битого кирпича, то их красный оттенок, смешиваясь с желтым цветом дворцовых стен, создавал впечатление медного отблеска. А то, что в прошлом все предметы красноватого оттенка принимались за медь, легко объяснимо: три тысячи лет назад медь использовалась довольно широко. Поэтому всё, что её напоминало, неминуемо к ней причислялось.

Кстати, некоторый внутренние помещения моего звездолёта выкрашены в бордовый цвет! Мне в нём комфортно: на строгом фоне хорошо различимы зелёные и оранжевые индикаторы. Сейчас табло мигает синим цветом, значит, бортовые системы работают нормально. Можно вздремнуть.

Я окинула взглядом комнату. Два астронавта спят. Всё-таки сморил их сон под мою сказку про Белого Бычка! У двери на полу распластался стул, о который я споткнулась накануне. Аккуратно прислонены к вогнутой стене моя высококолёсная тележка. Как это созвучно описанию:

Безусловно, в моём космическом корабле всё кругозарное — и стены, и люки, и коридоры, и отсеки, и герметично закрывающиеся тяжёлые двери, и поблёскивающие еле уловимым отсветом иных миров иллюминаторы. Пойду зашторю их, чтоб никто не заглянул.

— Можете не задраивать стекло, — заворочался один астронавт, — никто сюда не придёт. Постарайтесь поменьше двигаться и позвольте ракете готовиться к старту.

— Я что, ей мешаю? — моему возмущению не было предела.

— А Вы как думали? Ракета обязана отслеживать все перемещения внутри и снаружи. Я — одна из создателей данного летательного робота. Он был сконструирован специально для Вас, так как Вы исполнительны и ответственны. Если бы сейчас на борту не было посторонних лиц, Вы бы всё сделали согласно инструкции. Ракета бы начала с 6 часов утра подготовку к отлёту. Она бы автоматически, без Вашего участия, проверила герметизацию, укомплектованность, настройку оборонительных средств. Предупреждаю: в рамках этой программы Ваш звездолёт начнёт сейчас нагнетать вокруг себя электромагнитное поле, сила которого скоро станет непреодолимой для отважившегося подойти к ракете, любого собьёт наповал.

— Как «наповал»? Зачем? А если вернутся Ваши друзья?

— Не волнуйтесь. Они осведомлены об алгоритме работы всех механизмов, ибо частично являются их разработчиками.

Я облегчённо вздохнула и упала в кресло. Сиреневый полумрак закружил моё сознание, возвращая его к только что минувшей

И, наконец, я погрузилась в забытьё, напоследок счастливо улыбнувшись пришедшим на ум строчкам «Илиады»:

Ах, конечно, на сегодняшний момент мой сон далеко не амброзический! Но вот вернусь домой, омою руки и ноги в живительной прохладе марсианских гранул и вот тогда наверняка узнаю, что это за сон такой, достойный песни сладкозвучной гомеровской кифары.

Может быть, я увижу во сне сад Гесперид, где пушистые веточки мандариновых деревьев, подобно кисточкам, окунулись взлохмаченными кончиками в блюдце солнечного диска, чтобы взять из него побольше краски золотисто-медного оттенка для своих будущих плодов? А, возможно, мне приснятся белорогие стада марсианских небес и ласковое мычание сказочного телёночка. Наверное, я повстречаюсь во сне с шумными стаями здешних жар-птиц, переносящих в клювах корзиночки, полные молодильных яблок. Разумеется, коготки крылатых странников будут измазаны в золе, ведь пыль Красной планеты напоминает пепел.

Способны ли были эти фантастические ФЕНИКСЫ в древние времена преодолевать расстояние Земля — Марс? Очевидно, да: согласно преданиям, отлетающие обещали вернуться через шесть тысяч лет. Но что такое «шесть тысяч»? В цифровом обозначении это — цифра шесть и три нуля. То есть если слово «тысяча» перевести в цифры, то от него зрительно ничего не останется, кроме пустоты в виде трёх эллипсов, похожих на рисунок трёх орбит соседних планет. Три нуля могли быть тремя овалами на чертеже. Изображали они челночный путь Земля — Марс — Земля, то есть отсюда — туда — обратно. Они не означали тысячелетий.

Три эллипса, нарисованные рядом с цифрой шесть всего-навсего говорили о шести коловратных, круговых отрезках маршрута с пунктами пребывания на близлежащих орбитах. Впоследствии люди забыли о том, что три овала являются рисунком и преобразовали живопись в математику, запросто переведя эллипсы в нули. Так шесть коловратных периодов превратились в шесть тысяч лет! Вот и выходит, что первоначально речь шла о шести орбитальных месяцах. И этот шестимесячный срок путешествия на Марс соответствует нынешним техническим возможностям.

Что же получается — современные ракеты летят с той же скоростью, что и «доисторические»? Нынешняя цивилизация идентична древней олимпийско-атлантической? Не значит ли это, что человечеству опять предоставился счастливый случай использовать очередной шанс для достижения бессмертия? Ну, подумаешь, первые броски полузабытых времён не увенчались успехом. Но с третьей-то попытки обычно получается! Надо поднатужиться и отыскать хранилище чудодейственного амброзиального средства. Возможно, имя ему даст цветущая апельсиновая роща, готовая поделиться с жаждущими своей густой тенью и лакомством гигантской силы.

Сегодня изумительный сад Гесперид с интересом поглядывает на звёзды в ожидании своих новых хозяюшек. Он, надёжно защищённый пустынями, горами и холмами, отдыхает, упрямо скрываясь от неугомонных искателей приключений. Сад набирается сил, впитывая прибрежные туманы и славя оранжевыми плодами горячее и вечное, как он сам, солнце.

Глава 6 Доброта — основа бессмертия

Когда я очнулась ото сна, пестрившего формулами эликсиров молодости, космический корабль уже уносил меня в глубины Солнечной системы. Я взглянула в иллюминатор. За стеклом царила вечная вселенная. «Скоро под стать ей и человек станет бессмертным», — подумалось мне.

Легко жить вечно! Для этого всего-навсего нужны, как и для чего бы то ни было в мироздании, три точки опоры. Одна из них — доброта. Об этом свидетельствует сама структура этого слова, по моему представлению, включающего в себя целое предложение. Выглядит предложение так: «До БР от А». Иначе говоря, указывает путь до точки «БР» от точки «А». Соединив начало данного пути с пунктом назначения, получаем искомое «А-БР». Опять а(м)брозия? неужто путь к бесконечному существованию, к амброзии, пролегает через доброту? Очень может быть!

Ведь доброта — это качество души. А душа властвует над телом. Тело же хорошо функционирует только тогда. когда человек находится в добром расположении духа и его нервная система уравновешена подобно ровной глади неба. А небо вечно. Как стать похожими на небо — быть деятельным, подвижным, но одновременно спокойным и приятным? Элементарно! Вопрос: разве небо ставит перед собой цель навредить людям? Ответ: нет. Напротив, оно умиротворяет нас своим сияющим ультрамарином. Небо доброе!

Вы спросите: а как же молнии? Но молнии и грозовые тучи — это не небо, а явления природы на нём! И чем они ниже, тем мрачнее, а чем выше — тем светлее (вспомните серебристые облака). Так и человек: чем выше устремляет он свои помыслы, тем светлее становится его лик. Тишина и высота — образ доброты.

И когда внутренний мир человека зазвенит в унисон со струнами доброты, тогда гармония созвучий возродит изнурённую тысячелетним выхолащиванием ДНК. Молекула вновь станет той прекрасной основой, на которой «заквашено» человечество, — альтруизмом и трудолюбием, инициативностью и талантом, смешливостью, коммуникабельностью, самоотверженностью и креативностью. Одним словом — одухотворённостью.

Этими восемью элементами надо наполнить чашу жизни, настоять на амброзии и затем черпать ковшами во время весёлых празднеств.

Глава 7 Орбитальное лукоморье

Пора отвлечься от раздумий и проверить состояние автоклава ракеты. Надо убедиться в сохранности контейнеров, содержащих упаковки марсианских кристаллов бессмертия. Как перенесли преодоление гравитационного поля мои колбы во время отлёта с Марса?

Сначала надо встать. А для этого требуется освободить себя от ремней безопасности. Однако сделать это непросто. Руки совсем онемели от сорокачасового сна и нахождения в одном положении. Приходится запасной шнурок застёжки тянуть ногами. Получилось. Механизм сработал. Замочек на поясе щёлкнул и разметал все ремешки. Переворачиваюсь на бок. Жду, когда организм придёт в норму и восстановит чувствительность нервных окончаний.

В темноте звездолёта парят под потолком, согласно закону невесомости, чипсы. А чуть ниже, на синих лучах индикаторов, элегантно покачиваются лимонные дольки. Вот что значит вовремя не убрать со стола. Теперь буду убирать с потолка.

Чтобы не прохлаждаться в бездействии, пока затёкшие мышцы приходят в норму, я раскрыла орбитальный журнал с целью занести в него данные своего самочувствия, включила подсветку страниц. Но моя причёска, экстравагантно топорщившаяся в невесомости как пальма, отвлекала меня. Пришлось беспомощно водить в темноте руками в поисках ленты, легкомысленно соскользнувшей с затылка. Ладони ударялись о парящие вокруг бокалы, и звяканье фарфора разбудило одного астронавта. Последовал вопрос:

— Мы стартовали с Марса?

— Угу, — подтвердила я сонным голосом. — А что тут пищит?

— Это моему напарнику кто-то звонит. Но абонент не сможет принять этот вызов, так как будет спать два месяца после приёма успокоительной космической спецмикстуры.

— Зачем ему понадобилась микстура? Переволновался?

— Он влюблён. Тяжело переживает разлуку с Каролиной.

«Ну вот, — раздосадованно подумала я, — не успели взлететь, как начались недоразумения. Не хватало только на моём звездолёте писка телефонов. Может, меня ещё ждёт скрежет по стеклу?»

И рука моя, начавшая уже было заносить в графу «настроение» слово «от… отличное», нацарапала «от… отвратительное».

Ощутив внутри себя раздражение, я решила поскорее избавиться от него с помощью кинозала, в котором была намерена провести полдня вплоть до полной нормализации душевного равновесия. Было необходимо срочно улучшить состояние нервной системы, так как согласно гипотезе СЛдННдМУ средство бессмертия действует только на ДНК, находящуюся в беспрерывном блаженстве на протяжении не менее 25 лет. Это мироощущение доброго человека. Он всегда уравновешен и одухотворён. Мне, как участнице эксперимента, надлежало держать себя в форме. Впадать в стресс было запрещено. А длительный стресс и подавно был недопустим, потому что он постепенно проникал в глубины сознания, «окапывался и зарывался», закреплялся в нервной системе и мог превратиться в постоянную составляющую организма.

Наконец я поймала летающую в пространстве ленточку и стала с помощью неё сооружать на макушке пучок. Внезапно к писку телефона и звяканью сервизов прибавилось жужжание внутренней радиосвязи: «Внимание! Говорит автоматизированная система управления ракетой. Напоминаем Вам, что наш корабль успешно продолжает медленное сближение с планетой Марс. Мы достигнем её поверхности через 18 часов. Экипажу готовиться к посадке! Повтор информации каждые 15 минут Конец связи».

Я от удивления выпустила из рук, теперь уже навсегда, только что пойманную ленточку и прошептала:

— Вы слышали? Объявлена посадка! Мы что, проспали в космосе всё путешествие и сейчас уже подлетаем к Земле?

— Мне показалось другое, — возразила астронавт, — речь шла о Марсе. Да вот же он, Марс! Взгляните в иллюминатор. Ракета на правильном пути, она движется к Земле. Смотрите: Солнце — там, а Марс — здесь, как и должно быть!

— Не-е-ет, — процедила я сквозь зубы, ибо нахлынувшие сомнения, словно предвестники отчаяния, сковали ужасом мышцы лица. — Не-е-ет, не так должно быть, а наоборот. Солнце должно быть здесь, а Марс — там! Я прожила на этом звездолёте почти два года и знаю, где у него нос и как он должен ориентироваться на Солнце. Придётся идти в отсек управления для выяснения ситуации. Не двигайтесь, чтобы нам с Вами нечаянно не столкнуться в темноте невесомости.

После этих слов я сняла со стены багор и с помощью него быстро подтянулась, ухватываясь крюком за петли на стенах, к шкафчику с ракетоступами. Надев их на ноги, я почувствовала, что по ракете стало перемещаться безопаснее. Ракетоступами назывались спецваленки с пазами на подошвах для лучшего сцепления с рельефом пола. Такая обувь помогала избежать беспрестанных подпрыгиваний в невесомости.

Я включила свет и в тёмном иллюминаторе, как в зеркале, появилось моё отражение. Каринка, надо сказать, была устрашающей: распущенные волосы стояли дыбом; вечернее лиловое платье колебалось одной стороной подола, как хвостом. А багор, которым я виртуозно «гребла», делал меня похожей на персонажа лесных историй. Заканчивали эту фантасмагорию огромные ракетоступы. Само их название говорило за себя: ступы — они и есть ступы.

— Вот откуда сказки пошли! — засмеялась астронавт. — Если это лукоморье, то должен быть и дуб зелёный.

— И кот учёный, — грустно поддакнула я и помчалась к секретной части ракеты, мастерски помахивая багром над ракетоступами.

— Когда наш спящий турист увидит Вас в таком обличье, — продолжала хохотать попутчица, — он больше точно не заснёт.

— Лечу переоблачаться в комбинезон! — пообещала я и сделала очередной рывок на ракетоступах, оттолкнувшись от пола железякой. В этот момент опять послышалось жужжание радио. Бортовой компьютер вещал: «Внимание! Повтор информации. Ракета идёт на сближение с планетой Марс. Готовьтесь к посадке. Она произойдёт через 17 часов 45 минут. Конец связи».

Мы замерли в оцепенении.

— Так всё-таки наши опасения оправдались, и ракета возвращается на Марс? — испуганно захныкала я. — Где наша Земля? Нам надо туда! Что делать?

— Только не рыдать! — приказала астронавт. — В невесомости плакать нельзя: слёзы разлетятся по всему коридору, не соберёшь.

Я судорожно схватила скатерть, парившую неподалёку, и, спрятав в её плюшевый ворс лицо, всё-таки разревелась. Непонятное поведение звездолёта очень расстраивало. Никогда раньше он меня не вынуждал прибегать к неординарным мерам, я летела и горя с ним не знала. А тут вдруг такое… Почему ракета сбилась с курса? Зачем она снова возвращает нас на Марс, с которым мы недавно простились? Какая сила развернула воздушный кораблю прочь от Земли? Что вмешалось в автоматику? Неужели мне придётся брать управление звездолётом в свои руки и выравнивать курс самостоятельно? А смогу ли я это сделать? Ведь я привыкла, что бортовой компьютер всегда координировал полёт без моего вмешательства. Но как бы ни было трудно, я обязана собраться с духом и найти выход, чтобы не остаться на чужбине. Я должна всех нас вернуть на Землю. Должна… Должна… Должна… Как?.. Как?.. Как?.. В бессилии билась мысль. Понять… Понять… Понять… Срочно… Срочно…. Срочно… Сейчас…. Сейчас… Сейчас порыдаю как следует и сразу что-нибудь придумаю…