Феникс. Напряжение

Глава 16

Глава шестнадцатая.

Год «ч-1,75», территория бывшей России.

Старший детектив криминальной полиции Новицкий Владимир Алексеевич.

Я не знаю, как организовывать военные перевороты, тем более, победные перевороты. Да и не рассчитывал я на победу. Слишком мало сил, на которые мы могли, хотя бы теоретически, рассчитывать, да последние шестьдесят лет власти воспитывали из населения непротивленцев злу насилием — если тебя ударили по щеке, подставь другую, и не вздумай сопротивляться, потому что в девяносто процентах случаев прокурор усмотрит в твоем сопротивлении превышение пределов необходимой обороны и вероятность сесть на скамью подсудимых у тебя будет гораздо выше, чем у подонка, что первым напал на тебя. А так как армия и полиция у нас народные, то те и другие несут в себе все отрицательные черты, присущие нашим обывателям. Потом и получается, что офицеров, прошедших горячие точки, по приезду на Родину бьют и грабят таксисты, а полицейского, заступающего на службу, дежурный по участку, со скандалом заставляет получать оружие, потому как полицейский больше всего боится прокурорской проверки по факту применения оружия.

В общем, шансов у нас не было. Единственный шанс остаться хотя бы живыми, а не сгинуть бесследно в этом современном великом переселении народов, было устроить такую бучу, что на нас бы пришлось наконец обратить внимание со стороны властей предержащих.

Весь день, предшествующий мятежу я ездил по знакомым, таким же оперативникам с «земли», делясь с ними информацией, что завтра –послезавтра нас всех лишат оружия, после чего помножат на ноль. Я ни к чему не призывал, не делился планами, просто делился информацией, после чего ехал к следующему знакомому. Ну, а вечером приехал в Прибрежный квартал, где нам с Катенькой Золотовой выделили отдельную комнату в трехкомнатной квартире, после чего лег на несколько часов отдохнуть.

День гнева.

В компании своих оперов я перешагнул порог дежурки в пять часов утра.

Сонный дежурный по отделу полиции, впустивший нас в здание, после того, как идентифицировал наши лица через объектив видеокамеры, вышел нам навстречу с претензией:

— Новицкий, ты, когда БТР вернешь в гараж? Сегодня он обязательно должен быть на сверке…

— Какой сверке, Виталик?

— Вчера спецуказание пришло. Велено собрать все стволы в «дежурке», все сто процентов, три дня оружейники с областного управления будут сверку по стволам и патронам проводить. Сказано, что «оружейку» необходимо запереть на ключ и никому, без письменного разрешения начальников отделов оружие и боеприпасы не выдавать. Несение службы личным составом организовать с учетом выполнения требований этого указания.

Ну вот и началось. Сегодня всех правоохранителей просто разоружат, а потом передавят по квартирам поодиночке, благо людей у «черных братьев» в избытке.

— Виталик, это указание — провокация. Нас просто пытаются разоружить и перебить — информация стопроцентная, так сказать, из первых уст. Объявляй операцию «Крепость»…

— Ты что несешь? Я сейчас позвоню начальнику!

— Виталик. — я вытащил из кобуры пистолет и постучал кончиком ствола по объективу камеры, что висела у дежурного на груди и писала все, что происходило с ним: — Я угрожаю тебе оружием требую выполнить мои требования — объявить операцию «Крепость», вооружить личный состав и собрать в актовом зале, после чего довести до всех районных отделов полиции о том, что в связи с угрозой захвата здания полиции и разоружения личного состава мы садимся в оборону, чего и им желаем.

— Ты действительно в меня выстрелишь, если я не выполню твои требования? — спросил дежурный громко и четко, чтобы камера все правильно записала, после чего, аккуратно отвел мой ствол от своей груди.

— Конечно, выстрелю и даже не задумаюсь. — также громко подтвердил я.

— Подчиняюсь грубой силе, вздохнул дежурный и, поправив кобуру с пистолетом, сел за стол и начал обзванивать личный состав по плану оповещения.

Позвонив в пару адресов, дежурный оторвался от пульта с телефоном и повернулся ко мне: — Кстати, сегодня ночью «соседи»…

Рука дежурного уперлась в потолок, и я понял, что он имеет в виду занимавших последний этаж здания жандармов.

— Они всю ночь документы и компьютеры выносили, и в бронированные грузовики грузили — продолжил дежурный: — Через окна было видно, что там, в бронекапсулах, гражданские сидят, женщины и дети.

Я благодарно кивнул дежурному за ценную информацию — в голове сложился еще один пазл. Контора глубокого бурения, как бы они не назывались, чекисты или жандармы, отработали свои задачи до конца, после чего организованно вывезли всю свое имущество, а также семьи, включая собачек и кошечек. Возможно, только аквариумных рыбок не разрешили эвакуировать. Уверен, что ни одна падла, типа Зияз Поля, не посмеет даже бросить косой взгляд в сторону колонны жандармерии, состоящей из машин с противопульной защитой, да еще и под прикрытием бронетехники. И только полицейскому начальству глубоко по херу на безопасность личного состава. Позвоню я сейчас к примеру начальнику областного управления, которого знаю лично, и скажу, что надо организовывать эвакуацию семей. И что он мне на это ответит? Готов поставить свою пенсию, что ответ, будет примерно следующий: «И где я тебе транспорт возьму? И вообще, не приставай с глупостями, иди работай. У твоего отдела результаты работы по общеуголовным преступлениям ниже результата за аналогичный период прошлого года на целых три процента!».

Народ начал собираться минут через сорок, последним в актовый зал, наверное, по истечении часа, ворвался начальник отдела полиции.

— Новицкий! — заорал он с порога, пытаясь протиснуться мимо стоящих в проходе сотрудников: — Ты что устроил⁈ Да я тебя под суд отдам, сука ты такая!

— Гражданин бывший начальник. — я, одиноко сидящий за столом президиума, поднял на шефа мрачный взгляд: — Вам лучше сейчас здесь не «отсвечивать», а бежать в больничку, получать листок нетрудоспособности, чтобы официально не иметь никакого отношения к творящемуся здесь безобразию. А если будете мешать, то я вас просто застрелю, так как вы нас, всех здесь присутствующих, просто предали или продали…

— Ты что несешь, Новицкий? — начальник отдела выпучил глаза.

— Ваша резолюция? — я поднял над головой бумагу с текстом указания:

— «Начальнику дежурной части — обеспечить строгое выполнение!».

— Да у нас раз в два года такие указания приходят, и ты раньше молчал в тряпочку и не возбухал! А сейчас что — особо тяжкое похмелье у тебя, Новицкий? Так иди и проспись, я разрешаю.

— Такие проверки раньше были. — покладисто согласился я: — Только раньше такие проверки проходили в течение одного рабочего дня. И еще одно — никогда раньше ваш новый дружок, Зияз Поль не обещал мне, прямо в лицо, что, как только нас разоружат, то он лично придет ко мне домой и сдерет с меня живого кожу. Будете уверять, что это совпадение? Не думаю. В общем так — наш разговор окончен. Идите и не мешайте нам выживать, а то ведь правда застрелю.

Начальник, бормоча ругательства и угрозы стал протискиваться через возбуждённых сотрудников, а я продолжил.

— Вы все слышали. Я вам не начальник, приказывать никому не могу. Вы можете либо выполнить указание руководства, оставить оружие в «оружейке» и заниматься своими делами, или вооружиться и охранять здание отдела полиции, или пойти с моей группой и задать несколько вопросов новому начальнику службы безопасности полковнику, кажется он так назвался, Зиял Полю. В общем, выбор за вами. И подумайте о ваших семьях. Они, по моему мнению, под ударом, как и вы. Может быть, кому-то покажется целесообразным временно разместить их здесь. В любом случае, вы свободны в своем выборе. Кто с нами — через десять минут сбор во дворе, возле БТР.

Во двор новой службы безопасности я вошел без всяких проблем.

Сонный часовой, стоящий у опущенного шлагбаума тупо уставился на мое удостоверение, что-то буркнул и…я просто прошел мимо него, двинулся к зданию, но, не дойдя несколько шагов до крыльца, остановился и двинулся к мусорным контейнерам, стоящим в глубине двора.

Зеленые пластиковые ёмкости на роликах были до верху забиты казенного вида бумагами, в основном, порванными на две половины, папками уголовных дел. Постояв в задумчивости, я глазами нашел разодранную папку, бумаги в которой были исписаны знакомым мне почерком. Разодранные на две части, содержимое серой папки начиналось с протокола осмотра места происшествия, подробно и разборчиво заполненного почерком младшего следователя Золотовой Екатерины. Я человек не брезгливый, поэтому вытащил обрывки бумаг из «мусорки». Как я и думал, эти была половинка от дела о трех разбойных нападениях, что, не далее, как вчера, были переданы в эту службу для предания преступников суду по суровым законам «Небесного отца».

— Что, мусор в мусоре покопался и мусор нашел? — раздался за спиной глумливый голос.

Я обернулся — на крыльце здания, в окружении десятка вооруженных ребят в черных комбинезонах, стоял и широко, как родной, улыбался «полковник» Зияз Поль.

— Привет…- я подошел поближе: — Скажи, чем погоны поливаешь? Вижу, что пальмы и сабли там за ночь подросли, скоро заколосятся…

— Можешь поздравить меня бригадным генералом, если хочешь… — мой собеседник поморщился: — Так что ты на помойке искал?

— Хотел узнать, куда этих двух ребят дели, что мы вам по этому делу за разбои передали? — я потряс мятым обрывком папки перед носом отшатнувшегося «генерала»: — Им уже руки отрубили, или что там у вас положено с разбойниками делать? Побивать камнями?

— Какие дикости ты говоришь, а еще цивилизованным человеком считаешься…- заржал «генерал»: — Зачем такие глупости? Дети уважаемых родителей, немного пошалили, за что их наказывать. Они сказали, что больше не будут, и я их отпустил…

— Ты же что-то про судью говорил, про ваши суровые законы?

— Ну зачем судью, такого уважаемого человека, зря беспокоить? Мы ему потом уважение покажем, а пока я и сам такой вопрос могу решить. И с тобой тоже вопрос могу решить, Володья…- Зияз кивнул своим пристяжным: — Взять его, давайте сразу в подвал…

— Погоди, зачем в подвал⁈ — ребята у «генерала» были молодые и было их много, но пока не очень обученные — мне пока удавалось уклоняться от их захватов: — У меня к тебе важная новость, давай поговорим!

— Я думаю, что ты поздно прибежал предлагать свои услуги, собака. — презрительно ощерился Зияз Поль: — Ладно, пять минут я тебе могу выделить. Надеюсь, что ты будешь убедительным, чтобы доказать свою полезность.

Меня наспех обыскали, не найдя оружия, после чего, крепко держа за руки, заволокли на второй, начальственный этаж, завели в кабинет, который видимо, только начал обставляться под вкусы нового начальника, во всяком случае, стол руководителя и приставной стол были выполнены в разных стилях и даже отличались цветом, а шикарное кожаное кресло, мне кажется, даже со встроенной массажной установкой, резко дисгармонировало с потертыми стульями, стоящими вдоль стены.

— И что ты мне можешь предложить. — Зияз Поль прошел к столу и упал в кожаное кресло: — Мне твои жулики не интересуют, а базу вашей налоговой мне уже принесли. Хочешь, тебя найду, посмотрим на твои счета, машину и недвижимость? Нет? Тогда что ты хочешь?

— Простите уважаемый господин генерал… -я низко поклонился: — Могу ли я подойти к вашему креслу и посмотреть, не обманули ли вас, подсунув обрезанную версию базы налоговой службы…

— Что? — «генерал» удивился: — Да нет, они бы не посмели… Ладно, подойди, посмотри. Если ты прав, и меня попытались обмануть, то твоя смерть будет более легкой, чем я запланировал.

Я почтительно подошел, склонился к экрану изящного ноутбука, после чего подхватив девайс, с силой ударил им по голове развалившегося в кресле «генерала», после чего успел пару раз ударить ноутбуком с важнейшими сведеньями по пластиковому окну, пытаясь разбить хрупкий пластиковый корпус…

Пинали меня, скрючившегося на полу, под широким окном, выходящим на проспект, минут пять. Причем, Зияз Поль, стерев салфеткой со лба, текущую из рассеченной головы, кровь оттолкнул топчущих меня охранников и сам врезал несколько раз остроносой лаковой туфлей по ребрам. Опытный террорист единственный и почувствовал неладное — что-то пробормотав, раздвинул жалюзи и стал вглядываться через, чуть запыленный, стеклопакет, пытаясь разглядеть, что его тревожит…

Внезапно, покрытая дорогими обоями стена и пятикамерное пластиковое окно взорвались обрывками бумаги, крошевом стекла и осколками кирпича… Я свернулся на полу в позе эмбриона, молясь Богу, чтобы тот, кто сидел в башне полицейского бронетранспортера не занизил прицел… Грохот, рвущих комнату пуль калибром в четырнадцать с половиной миллиметров, оборвался, так же внезапно, как и начался. Я полежал еще немного, скорчившись калачиком на полу, потом заставил себя открыть глаза. Ухоженный, со свежим ремонтом, кабинет, за несколько секунд превратился в филиал Брестской крепости после немецкого штурма. В воздухе висела кирпичная пыль, стены зияли дырами и багровыми пятнами, шкафы превратились в кучу дров, а пинавшие меня охранники валялись на полу разодранными кусками мяса. От террориста и «бригадного генерала», неизвестно какой армии, Зияза Поля остались только ноги и плечо с рукой. Ноги я опознал по узконосым лаковым туфлям, которыми он пинал меня по ребрам, ну а плечо по новенькому, необмятому, погону.

Я вытащил из кармана смартфон, сделал несколько снимков остатков своего врага, макнул салфетку в кровавые ошметки, некогда бывшие тазом ублюдка, которую завернул в лист бумаги, сунув туда-же и погон с пальмой и саблей. Надеюсь, что американцы официально не отменили вознаграждение за голову этого злодея, и мне что-то получится с них стрясти.

Подобрав валявшийся в углу кабинета пистолет- пулемет, я нашел флажок предохранителя, взвел затвор и крадучись двинулся к выходу из помещения. Судя по приближающимся звукам автоматных очередей, мои опера и присоединившиеся к ним добровольцы из сотрудников нашего отдела полиции, смяли немногочисленную охрану службы безопасности, и сейчас настойчиво рвались наверх…

— Это Новицкий! У меня чисто! — гаркнул я, когда за, неплотно прикрытой двери приемной, перед кабинетом «генерала», раздался шорох осторожных шагов.

Через пару секунд из-за косяка выдвинулся ствол автомата и настороженное лицо детектива Миши Клюева.

— Спасибо, что вытащили…- я облегченно привалился к стене: — Как дела?

— Ниязов и Алтынов пошли наверх, чистить кабинеты, а Базилевич повел пацанов шмонать подвал, там пару раз стрельнули. Остальное все норм.

— Хорошо. — я с трудом отлип от стены — ноги почему-то плохо держали: — Сейчас надо обыскать все здание и все интересное изъять. Оружие, компьютеры, смартфоны — все. Делать все под камеру, раз понятых у нас нет и не предвидится. Когда зачистку здания закончите, БТР загоните во двор, мордой к выезду, а двух человек наверх, пусть наблюдают. Главная задача — не дать нас здесь зажать, пока мы отсюда сами не ушли, и не дать спалить «броню». Там два джипа во дворе, найдите ключи и грузите все изъятое с собой. Будем уходить — джипы возьмем с собой. Все, я пошел. Где, кстати моя рация и снаряжение?

В это время, искаженный помехами голос Александра Иосифовича Базилевича, искаженный помехами, срочно потребовал моего присутствия в подвале.

Первым кого я увидел, подойдя к лестнице, ведущей в подвал, была младший следователь Екатерина Золотова. Ее ножки, из-за навешанного на ней снаряжения, выглядели тоненькими и трогательными, могли вызвать умиление, если бы не сильнейшие сухие рвотные позывы, которые жестко сотрясали девушку.

Готовясь к самому худшему я спустился вниз и оказался в длинном коридоре, куда выходили с двух сторон, ряды одинаковых, металлических дверей.

В первом справа кабинете, посредине мрачного помещения было закреплено старое зубоврачебное кресло, в котором был зафиксирован полный мужчина старше среднего возраста. Судя по остаткам брюк, что еще держались на бедрах страдальца, до того, как попасть в этот филиал ада, мужчина был состоятелен и вполне успешен. Рот мужчины был широко раскрыт, в него была вставлена металлическая конструкция, которую используют либо зубные врачи, дабы не дать пациенту закрыть рот, либо любители садо-мазо, что, в принципе, одно и тоже.

Рядом с креслом стоял никелированный столик на колесах, на котором были разложены нарочито ржавые клещи, напильники и прочие стамески. В целом картина напоминала декорации к дешевому фильму ужасов с ограниченным бюджетом, если бы не некоторые подробности.

У дальней стены кабинета лежал труп смуглого мужчины, одетого в потертую черную спецовку и длинный фартук из толстой клеенки. В воздухе стоял тяжелый запах крови, мочи и дерьма, а в раззявленном в безмолвном крике рту жертвы садиста-стоматолога торчали пеньки зубов. Картину довершал полевой военный телефон, с ручкой на боку, провода которого с помощью «крокодильчиков», были закреплены в паху у мученика. Приглядевшись к перекошенному лицу связанного, я, с трудом, узнал в нем директора нашего районного рынка и очень богатого человека.

— Шеф. — стоявший на пороге кабинета Базилевич смотрел в сторону: — там еще несколько камер, так там заперты человек десять. Мужики, бабы и один ребенок, мальчик лет десяти. Пойдешь смотреть?

— Вызывайте «скорую» и начинайте работать. Делайте все, что положено. Если люди смогут разговаривать — я посмотрел на бессмысленно вращающиеся зрачки директора рынка: — Хоть коротко, но опросите, как они здесь оказались и что эти сволочи от них хотели? Где Золотова? Хватит ей блевать на свежем воздухе, пусть берет из БТРа папку и начинает осмотр. Она следователь или где? А лучше, пока здесь не началась кутерьма и нас не принялись здесь атаковать, гони БТР с парой человек в наш отдел полиции, грузи в него десяток наших девиц из следствия, что отказались брать оружие, но никуда не разошлись и вези их сюда. Нечего им в кабинетах чай пить, а толпой они за полтора часа всю работу сделают. И эксперта постарайся сюда притянуть нечего ему, при зрении «минус три», с автоматом вокруг нашего здания патрулировать. Автомат не отбирать, но пусть берет свой волшебный чемодан и едет с девками сюда, фиксировать следы. Все, надеюсь на тебя, что ты все организуешь, а мне надо срочно позвонить в десяток мест.