Федор Годунов. Потом и кровью

Эпилог

— Пресветлый пан, подай горемычному грошик на пропитание. Я потом всю жизнь буду Бога молить за твоё здравие?

— Ты откуда такой будешь? Никак с Московии? — примеченный Саввой незнакомец остановился, не сводя с инвалида острого как бритва взгляда.

— Я католик, панове, видит Бог, католик, — зачастил Савва, вжав голову в плечи и кляня свой ломаный польский. Сколько не старался бывший подьячий, а так и не выучился так же ладно как ляхи по-польски говорить, даром что в былые годы в Посольском приказе служил. Всё равно язык проклятый выдавал. — Уж год как в истинную веру перекрестился! То и местный ксёндз, отец Герберт, подтвердить может!

— Да ты не журись, друже, — неожиданно расплылся в широченной улыбке незнакомец. — Я ведь тоже русский. Закружила меня судьба на чужбине, еле вырвался. Вот теперь домой возвращался!

— Отчего же возвращался? –переспросил Савва, настороженно рассматривая странного земляка. Одёжа иноземная. Немецкая. Сапоги опять же на немецкий манер скроены, да и говорит по-польски складно, не чета ему. Какой же он русский? Как есть немчин али лях! — А теперь чего же? Не возвращаешься?

— Теперь не возвращаюсь, — со вздохом согласился неправильный русский и, решительно мотнул головой, отгоняя мрачные мысли. — Ладно, земляк, пошли в трактир, — с силой хлопнул он по плечу опешившего нищего. — Я тебя накормлю до отвала, а ты мне о том, что на Руси делается поведаешь. Почитай, четыре года там не был.

Трактир встретил Савву одурманивающими запахами, заставив болезненно сжаться давно пустой желудок. Бывший подьячий робко прошёл в зал, прячась от бдительного трактирщика за широкой спиной земляка и осторожно присел на самый краешек лавки, моля изо всех сил Бога, чтобы новый знакомец не передумал.

— Чего изволите? — возникший перед ними трактирщик окинул Савву грозным взглядом, но прочь не погнал, видно уяснив намётанным взглядом для себя что-то о незнакомце.

— Мяса тащи, да вина заморского, — последовал небрежный ответ. — Не видишь разве, гуляем мы. — В руке русича блеснул серебром новенький гроссо, моментально заставивший трактирщика расплыться в радушной улыбке.

Савва и глазом моргнуть не успел, как стол уже ломился от разнообразной снеди.

— Ну, давай земляк, выпьем на последние деньги, — встряхнул головой незнакомец. — А завтра в вои к местному пану пойду проситься. Как думаешь, возьмёт?

— Тебя возьмёт, — уверенно заявил Савва, опрокидывая в себя огненную жидкость и тут же впился зубами в куриную ножку. — Только зачем бы тебе, коли обратно на Русь путь держал?

— Тебя как звать-то? — тут же помрачнел незнакомец.

— Саввой кличут. Я тут уже девятый год живу, — неожиданно признался он. — Сначала ничего было. Писарем на жизнь зарабатывал. А как рука усохла, так и всё. Теперь вот с хлеба на воду перебиваюсь.

— А меня Иваном зовут. Болотников я, — в свою очередь признался приезжий. — На Русь я возвращался, потому как царь там истинный сел, Дмитрий. Люди говорят, что по правде правил, служилых людишек в обиду боярам не давал. Зато и сгубили его эти бояре, — Болотников с силой грохнул по столу кулаком. — За правду его и сгубили, змеи проклятущие! Так нечего мне теперь на Руси делать, Савва. Разве что народишку набрать, да кровушки боярам пустить в отместку.

Болотников ещё больше помрачнел, опрокинул в себя ещё одну кружку огненного зелья и, забросив в рот целиком здоровенную сосиску, яростно заработал челюстями.

— Так жив царь Дмитрий. Не убили его, — робко заметил Савва, не забывая при этом налегать на еду.

— Врёшь⁈ — бешено сверкнули глаза и могучие руки притянули бывшего подьячего к вскочившему из-за стола Болотникову. — Я сам слышал, что его на куски боярские холопы порубили!

— Порубили, да не того! — засучил ногами Савва, тщетно пытаясь вырваться из стальной хватки. — Обознались они, да другого лицом похожего убили. А Дмитрий сбежать с Москвы сумел, да до Польши добрался. Теперь вот народишко со всех сторон кличет, престол отчий обратно отвоёвывать сбирается да бояр, что измену сотворили, покарать. Ты бы отпустил меня, мил человек. Задушишь ведь!

— А ты не брешешь? — Савву Болотников не отпустил, но хватку немного ослабил.

— Дык кого хочешь спроси. Третий день прошёл, как его грамоту здесь читали. А сам царь в Самборе гостит у своего тестя вельможного пана Ежи Мнишека.

Хватка неожиданно сменилась объятиями, да такими, что у окончательно ошалевшего подьячего кости затрещали. И в следующий миг хлопнула дверь, оставив Савву за столом одного.

— Этот добром не кончит, — покачал головой вслед исчезнувшему Болотникову бывший подьячий и вновь потянулся к еде.