Файтин двенадцатый

Место действия: дом семьи Ким. Небольшая гостиная, в которой установлен большеразмерный плоскоэкранный телевизор. В комнате бабушка и ХёБин.

Время действия: вечер дня проводов


— Вот ведь, — произносит бабушка, выставив в сторону телевизора зажатый в ладони пульт и с продолжительной "фиксацией" пальца нажимая на нём кнопку, — Ага, сработал! Вечно по три раза приходится нажимать…

Бабушка неспешно откладывает пульт в сторону. На экране — замершее видео со дня проводов ЧжуВона. Момент, когда ЮнМи уходит со сцены.

— Я же сказала тебе убрать эту девочку подальше, — недовольно говорит бабушка, поворачиваясь к внучке, — Почему она ещё тут? Ты же обещала соблазнить её деньгами, ХёБин?

— Прости меня, бабушка, — хмуро отвечает та, — Я… я поторопилась.

— Поторопилась?

— Да. Я хотела, чтобы она подержала в руках деньги, а потом поговорить с ней, но… на Чеджу… У неё был такой восхищённый вид, когда она ходила по отелю… Она была такая воодушевлённая, когда работала… Я решила, что можно не ждать… А она…

ХёБин непонимающе пожимает плечами.

— А она опять щёлкнула тебя по носу! — понимающе кивает бабушка, — Молодец, так тебе и надо! Разве я тебе не говорила, что выдержка — одна из главных добродетелей бизнеса?

ХёБин, сложив на коленях руки, молча кланяется.

— Ай-я-яй, — сокрушённо качает головою Му Ран, — Сколько ошибок, ХёБин, сколько ошибок… Ну-ка, быстро перечисли, где ты виновата!

ХёБин на несколько мгновений задумывается.

— Я не следовала плану… — "смотря внутрь себя", начинает перечислять она, — Поторопилась… И… и всё…

— Тс-с-с… недовольно цедит бабушка, недовольно глядя на собеседницу, а потом возмущается — Как же всё?! Самое главное ведь не сказала!

— Что самое главное? — непонимающе смотрит на неё ХёБин.

— Ты два раза получила отказ и должна была понимать, что этот разговор будет решающими. Ты придумала хороший план, но сама же его нарушила. Почему ты так поступила?

Бабушка пристально смотрит на ХёБин, ожидая ответа. Та задумывается, пытаясь ответить на поставленный вопрос.

— Просто я увидела, как она смотрела, — начинает объяснять она, — Какое у неё было лицо…

Бабушка отрицательно качает головой.

— Подумай ещё, — предлагает она.

ХёБин в ответ молчит, опустив глаза в пол.

— Ты такая гордая, ХёБин? — спрашивает бабушка, — Или такая глупая? От этих двух вещей очень хорошо помогает крепкая бамбуковая палка. Кстати, куда она подевалась? Давно я её не видела. Внученька, куда делась моя палочка? Ты не знаешь?

Внученька, перестав созерцать пол, бросает на бабушку опасливый взгляд.

— Я дала себя обмануть, — быстро говорит она, — Я её недооценила.

— Недооценить можно в первый раз, — благожелательно кивнув, говорит Му Ран, — А он у тебя был третий. Нужно быть глупцом, чтобы и на третий раз не понять, что к чему. Может, ты просто посчитала себя выше её, сочла её недостойной своих усилий?

— Но разве это не так, хальмони?[33] Я училась, у меня есть образование, я старше…

Видимо никак не ожидавшая такого ответа, бабушка, удивлённо смотрит на внучку.

— Что не так, хальмони?

Внучка, тоже с удивлением, смотрит на бабушку.

— Тс-с-с… — выдыхает Му Ран и задаёт вопрос, — А что будет, если на переговорах твой соперник даст тебе понять, что он ниже тебя? Ты поведёшь себя так же глупо? Не думая, подпишешь убыточный договор или упустишь выгодную сделку, только потому, что он тебе скажет, что ты выше и поэтому выиграешь?

ХёБин поджимает губы, но молчит, видимо затрудняясь с ответом.

— М-м-м-м, — неодобрительно мычит бабушка, качая головой и не сводя глаз с внучки, — М-м-м-м, а я даже и не подозревала… Что ты так думаешь!

ХёБин продолжает молчать.

— Не-ет, красавица моя, — говорит бабушка, строго грозя указательным пальцем, — Статус не даёт тебе гарантий превосходства! Слышишь меня? Никаких! Ты должна считать, что твой соперник всегда умнее и хитрее тебя. Думать над каждым словом, просчитывать последствия каждого обещания, только так можно заключать хорошие сделки! А ты, я вижу, занималась лишь демонстрацией своего социального статуса более низкому человеку…

— Я этого не делала, — бубнит ХёБин.

— Что же ты тогда делала? Просто махнула рукой и решила, что и так сойдёт? Что у тебя есть более важные дела, чем возня со школьницей? И каков же твой результат?

ХёБин опять молчит.

— А результат такой. Ты не выполнила моё поручение. Не удалила эту девочку от своего брата. Это первое. Второе. На его проводах в армию она сделала ему очень запоминающийся подарок для всех, кто там был. Боюсь, люди теперь начнут считать её девушкой твоего брата…

Бабушка задумчиво смотрит на внучку, а потом переводит взгляд на окно.

— Твой дед и отец недовольны, — говорит она, — Они не любят неожиданности. Ещё недовольна я, твоя мать, братья и ЮЧжин, которая выглядела в этой ситуации весьма жалко. Одним словом, все недовольны произошедшим. И всё это из-за того, что ты, как ты говоришь, поспешила. Не дала ей подержать в руках деньги, как планировала…

— Зарплата у неё будет только на следующей неделе, — втянув голову в плечи и сгорбившись, делает попытку оправдаться ХёБин.

Бабушка переводит взгляд с окна на внучку.

— Ты не могла приказать дать ей премию раньше срока? — удивляется она, — Да что у тебя такое с головой?

— Просто много работы, хальмони, — вновь оправдывается ХёБин, — так получилось…

Бабушка осуждающе качает головой.

— Семья всегда должна быть на первом месте, — веско произносит она.

— Но я же работаю! Зарабатываю деньги! Это же тоже для семьи!

— Деньги пусть зарабатывают мужчины. Это их первое дело и обязанность. А первая обязанность женщины — это дети. Негодно воспитанный ребёнок легко растратит и потеряет всё, что собирали и создавали поколения его предков. И всё окажется зря…

Бабушка задумывается, уйдя в себя. ХёБин молчит с виноватым видом.

— С ЮЧжин всё понятно, — нарушает тишину в комнате хальмони, — Она согласна стать такой, как нужно. Да, она высокого мнения о себе, любит деньги и роскошь, но это не такой большой грех для молодой женщины. Тем более, для жены младшего сына. Зато она понимает, чего от неё ждут и готова соответствовать ожиданиям в обмен на наши предложения и гарантии. Даже если у неё есть императорские замашки, развиться им будет особо некуда. Она предсказуема и управляема. А вот об этой девушке такого сказать нельзя. Как я поняла, эта её музыка была для ЧжуВона такой же неожиданностью, как и для меня. Она совершает неожиданные поступки. Зачем сказала ему при всех — хён? Что она хотела этим сказать? Может, хотела намекнуть, что у них какие-то особые отношения? В сериалах, девушки-бандитки обращаются к главарю банды хён. Что, наш ЧжуВон — главарь банды?

ХёБин невольно ухмыляется.

— Что она сделает в следующий раз? — вопрошает бабушка, и, качая головой, делает вывод — Нет, такая невестка мне не нужна!

— Хальмони, — напоминает качающей головой бабушке внучка, — Ты же сама говорила, что ЧжуВону нужна сильная девушка, которая будет ему опорой в жизни?

— Но не настолько же! И потом, эта её музыка и знание языков? Не слишком ли она талантлива? И её амнезия. Мне это не нравится.

Бабушка делает движение так, словно ей неуютно сидеть.

— А что в этом плохого? — не понимает ХёБин, — Разве талант — это плохо?

— Я где-то читала, или по телевизору слышала, — объясняет бабушка, — что очень талантливые люди — это почти сумасшедшие. Такова их плата природе за её дар. Их нервы очень возбудимы и из-за этого они порою совершают очень странные поступки, которые не приходят в головы нормальным людям. Такое может передаваться по наследству. Даже через несколько поколений. Я же хочу, чтобы у меня были здоровые правнуки. И чтобы у них были здоровые дети. Я согласна на то, чтобы они были просто умными. Проживём без таланта.

ХёБин задумывается над услышанным.

— Вдруг она действительно станет известной? — говорит бабушка, — Посмотри, какую музыку написала!

— И что тогда будет, хальмони?

Та в ответ качает головой.

— Как бы внук не кинулся покорять эту вершину, — говорит она, — ЮЧжин для него скучна, а с ЮнМи они уже и сейчас весело проводили время. Голова у него ничем не занята, занятия для себя не нашёл, опять будет по девчонкам после армии бегать. Мужчины любят всё блестящее, а у него ещё и мозгов нет. А она девочка неглупая. Смотри, как ловко перед всеми похвасталась знакомством с нашей семьёй. И выступление своё представила.

— Пропиарила… — подсказывает бабушке более современное слово ХёБин.

— Да, — кивает та, и несколько неуверенно повторяет слово по слогам, — Про-пи-арила. И всё из-за того, что ты легкомысленно отнеслась к моей просьбе!

Бабушка обвинительно выставляет на внучку указательный палец.

— Пожалуйста, прости меня, я виновата, — низко наклоняет голову та, — Просто я не думала, что у тебя такие планы, хальмони.

— О будущем нужно помнить постоянно, а не жить лишь сегодняшним днём, ХёБин. Тогда оно может стать таким как того хочешь ты, а не кто-то другой.

— Да, я поняла. Но что же теперь делать, хальмони?

— Буду думать.

— Может, предложить ей учиться музыке за границей? На это она точно согласится.

— Ты уже предлагала учёбу, — скептически отзывается бабушка, меняя позу в которой она сидит на полу, — Сначала выясни, что это за музыка. Хоть звучит она громко, но стоит ли она чего-нибудь? Найди людей, которые смогут это сказать. Поняла?

— Да, конечно, я сделаю, хальмони!

— А потом мы с тобою решим, что делать, — милостиво обещает внучке семейный кардинал.


Время действия: понедельник, обеденный перерыв

Место действия: работа ЮнМи, столовая для персонала. В зале за одним из столиков в одиночестве сидит ЮнМи. Неспешно ест.


Сижу, питаюсь, тщательно пережёвываю рис. Он не острый. Вообще-то, на работу, я теперь ношу с собой еду, приготовленную по рекомендациям врача-диетолога, но вчерашний день выдался весьма непростым и сил на готовку просто не было. Маму тоже забыл попросить приготовить чего-нибудь диетического, поэтому в обед пополз потихоньку в столовую, ощущая со всех сторон неподдельное внимание к своей персоне. Народ кучкуется по двое, трое, пятеро, что-то с интересом обсуждают, но при моём приближении замолкают и молча провожают меня внимательными взглядами. Раз оглянувшись, заметил, как на меня показывают друг другу руками. Ну-у-у, было бы удивительно, если бы моё вчерашнее выступление прошло незамеченным. Мой кунчан-ним с утра допытывался, где ЮнМи училась музыке и почему она его не предупредила о своём желании сделать господину ЧжуВону подарок. Расспрашивал вежливо и даже, может, отчасти уважительно. Как я понял, семья призывника ещё официально не прореагировала на инцидент и поэтому кунчан-ним выстроил "забор" своего разговора так, чтобы в любой момент можно было спрыгнуть с него в любую сторону. Туда, куда ветер подует. Ладно, ждём ветра…

С кунчан-нимом я поговорил, включив "дурочку": "не подумал, боялся, не знал, ой, простите", ну так далее. В общем, пообщались. Пока разговаривал, боковым зрением наблюдал любопытные головы сотрудниц отдела, самым беспардонным образом торчащих над стенками своих рабочих "загончиков". Слушали что есть сил. И начальник им не преграда. Но ни одна не подошла ко мне, не спросила: "а что это было"? Тоже, видать, ждут реакции сверху. Иерархия, итить её, патриархат, ####… (нехорошее слово). Были бы друзья — спросили бы, а так сижу, жру в одиночестве под внимательными взглядами, изгойничаю…

Мда-а, один как бы приятель был и тот в армию ушёл, устроив на прощание "взрыв говна". Ну, перепутал я слова с "нервняка", ну бывает, чего такого?! ЮнМи вообще чуть не "заклинило" на сцене. Хорошо, у меня опыт выступлений есть, как-то "вдохнул-выдохнул-успокоился". А ведь могло закончиться всё полным провалом! Пару слов перепутать в таком состоянии — ерунда, тем более, я его часто хёном называл, привык. Чего он так из себя вышел? Может, потому, что при людях всё произошло? Потеря лица и всё такое прочее, мне неведомое. Семья, опять же, его была. Чёрт его знает, что я в этот раз нарушил… На мой взгляд, ничего страшного не произошло, но восток — дело тонкое… Конферансье ещё подсуропил. Заменили его перед самым началом. По бумажке ведь весь концерт вёл, читал, кто за кем выступает! Всё нормально было, от текста ни на шаг не отходил, а на мне вдруг решил рот открыть — понёс какую-то хрень, про какого-то парня, которого я, якобы, провожаю в армию. Расслабился, что ли, в конце, остроумием на прощание решил блеснуть? Прид-д-д-дурок…

ЧжуВон пообещал башку мне отвернуть, если поймает. Хорошо, времени у него не было. Призывников пригласили строиться на поклон родителям, а после того, как они поклонились, их сразу погрузили в автобусы и повезли в часть. Или, может, в учебку местную, не знаю. Короче, всех увезли. Пока всё это происходило, я постарался максимально быстро забрать свой KORG и свалить оттуда подальше. "Ну его нафиг! Ещё куда-нибудь вляпаюсь. Хватит уже сделанного", — решил я.

Дома пришлось поставить семью в известность. СунОк всё равно на следующий день узнает. У неё для этого подруги, "любительницы" ЧжуВона есть. Чтобы не прибежала домой с вытаращенными глазами, как это бывает.

— Ты же сказала, что у тебя с ним всё?! — вскинулась сразу онни.

— Я передумала, — ответил я, — Я подумала, раз он пользовался мною, то почему я не могу поступить с ним так же?

— Он тобою пользовался?! — возбудилась СунОк.

Я ей сказал, что если она имеет в виду секс, то это совсем не то, о чём она подумала. Онни, конечно, попыталась узнать подробности, но получила ответ, что это секретная информация, не подлежащая разглашению. Под страхом изгнания с работы и штрафом. Услышав это, она от меня отстала и приставать больше не стала. Она в тот вечер себя плохо чувствовала.

В пятницу она опять пришла выпившей, в субботу тоже. Не в дупель, как тогда, но бок у неё после двух дней возлияний болит. Видать, печёнка не справляется с алкоголем или поджелудочная барахлит… Что-то мне совсем это не нравится! Что там за университет такой? Как конец недели, так студенты с преподами квасят. У меня в голове это никак не укладывается. Как это можно? Это же учителя и ученики! Что ж это за учёба такая? Или здесь это нормально для "второсортных" учебных заведений? Типа — в SKY не попали, жизнь не удалась, давайте будем водкой горе заливать?! Но SKY — это всего три университета, а остальные что, все соджу пьют? А как же тогда "корейское чудо"? Кто его сделал? Алкоголики, что ли? Фигня какая-то. Не может такой херни быть… Нужно подробнее изучить вопрос. А с онни нужно поговорить. Конкретно. Достала своими пьянками…

Так, ладно, перерыв на обед заканчивается, пора ползти в свою "клетушку". Скорей бы уже выбраться оттуда! Главный менеджер, которому я диск носил на прослушивание, пообещал меня "сосватать" на конкурс. Вроде есть у него связи. Тоже нужно узнать подробности про проведение здешних конкурсов. Как бы не обмишуриться да впросак не попасть. И над выбором исполняемых произведений, пожалуй, стоит ещё поразмыслить. Восторга от моего марша я не заметил. Это настораживает. Что-то местной публике не то. А что не то? Загадка, однако…


Место действия: дом мамы ЮнМи, гостиная. ЮнМи и СунОк сидят на полу, каждая смотрит в свой ноутбук. Их лица освещены голубоватым светом, идущим с экранов.

Время действия: Вечер понедельника после того самого воскресенья


— О, смотри, — говорит СунОк, не поворачивая головы, — И здесь уже про тебя видео выложили. Ого, тысяча двадцать два просмотра…

ЮнМи в ответ молчит.

— СонДам сегодня чуть не подралась со мною, — не поворачивая головы, сообщает СунОк.

Юна снова молчит, но чуть приподнявшаяся правая бровь показывает, что она слышит.

— Кричала так, словно у неё последнюю чашку риса отобрали… Что я её обманула, когда сказала, что с ЧжуВоном у тебя ничего не было…

ЮнМи молчит.

СунОк смотрит на экран своего ноутбука.

— Дядя не звонил? — спустя некоторое время спрашивает она.

— Нет, — лаконично отвечает ЮнМи.

— Наверное, ещё не знает… Интересно, что он скажет?

ЮнМи пожимает плечами.

— Может, стоит ему позвонить?

— Чем позже он узнает, тем лучше…

СунОк чуть слышно хмыкает и переходит на другой сайт.

— Юна, смотри, а тут ещё три человека посмотрели! — говорит она, присматриваясь к экрану и добавляет: — В комментариях пишут, что это странная музыка… Люди удивляются, что такое можно было придумать…

ЮнМи отрывается от своего экрана и, наклонив голову к плечу, задумчиво смотрит на сестру.

— Нужно было тебе сначала мне дать послушать… Я бы тебе сказала, хорошо получилось или нет? А ты всё тайком сделала. Я даже не заметила, что ты синтезатор из дома увезла… — продолжает говорить вслух СунОк, осуждающе покачивая головой и явно в этом подражая маме.

— Пить надо меньше, — советует ей ЮнМи, — Два дня на рогах приходила. Куда уж тут что заметить…

— На каких рогах? — удивлённо поворачивается к ней сестра.

— На тех самых. У вас, там, в институте, что, подготовка к экзаменам началась? Кто пять бутылок соджу за раз не выпьет, к экзаменам не допустят?

СунОк недовольно надувает щёки, неприязненно глядя на Юну.

— Наша группа пользуется популярностью у преподавателей, — выдохнув, говорит она, — нельзя отказываться.

— Популярностью? Какой? Вы самые стойкие к выпивке, что ли?

— Как ты разговариваешь?! Нам нужно проявлять уважение к старшим!

— Ага, и закончить университет конченым алкоголиком! Этот ваш препод информационных технологий вообще, что ли, "в пике вошёл"? Почему вы с ним постоянно пьёте?

— Не говори того, чего не понимаешь! У него сейчас трудный период в жизни!

— Чем же она ему так невыносима трудна?

— У него недавно родился ребёнок!

— И чего он тогда столько пьёт? Жена от секса отлучила? Он его на соджу заменяет? Скиньтесь ему на проститутку, здоровье целее будет…

СунОк, онемев от услышанного, вытаращивается на сестру.

— Хей! — "отмерев", восклицает СунОк, — Как ты можешь говорить подобные вещи?! Ты ещё школьница! Откуда тебе знать о таком?!

— Не нравится? — спокойно глядя на нее, интересуется ЮнМи, — А мне не нравится, что моя сестра приходит домой пьяной! Куда ты столько пьёшь? Разве не знаешь, что женщинам это нельзя? Тебе ещё рожать!

СунОк на несколько мгновений опять теряет дар речи.

— Я старшая, — придя в себя, зло прищурившись, говорит она, — Я знаю, что делаю!

— Не вижу, — грубо отвечает ей ЮнМи, — Ни что старшая, ни что мозги есть!

— Щас, как дам! — замахивается на сестру СунОк.

— Как получишь в ответ! — уверенно обещает ей ЮнМи и спрашивает, глядя ей прямо в глаза, — Может, мне к вашему ректору сходить? Или к директору университета? Спросить, что за ерунда у них творится? Кого они, в конце концов, готовят? Специалистов турбизнеса или пьяниц с опытом работы? Или это обязательные два в одном в твоей будущей профессии?

СунОк меняется в лице.

— Не вздумай! — испуганно восклицает она, — Меня из университета выгонят!

— Дольше проживёшь без такого образования.

— Да что ты такое говоришь?! Как можно жить без образования?!

— Ты таким темпами к концу учёбы точно сопьёшься!

— С чего ты взяла?! Все так делают!

— На всех я плевать хотела! Меня моя сестра интересует!

СунОк изумлённо смотрит на разозлившуюся ЮнМи.

— У тебя бок ведь уже болит! К хирургу под нож попасть хочешь?! Цирроз печени не лечится! От слова совсем!

СунОк продолжает молчать, таращась на младшую сестру.

— Короче, — сбавляет обороты та, не встречая возражений, — Чтоб пьяной домой больше не приходила. Иначе я точно до ректора дойду! Что хочешь, делай, но так напиваться не смей!

— Я же изгоем стану!

— Зато здоровой будешь! Давай справку тебе сделаю, что тебе пить нельзя? У меня доктор знакомый есть.

— Какой ещё знакомый доктор?

— Из дурдома…

— Что-о-о?!

— Психиатр. Он, конечно, не по профилю, но уверена, что сможет посоветовать хорошего специалиста. Врачи, они все друг друга знают… Одна мафия…

— О чём ты говоришь? Что значит — мафия?

В этот момент в гостиную входит мама.

— Красавицы мои, — говорит она, устало опускаясь рядом с ними на пол, — что вы так расшумелись? — О чём так громко спорите?

— Пытаюсь отправить онни к врачу, — нахмурившись, отвечает ей ЮнМи.

— К врачу? — удивляется мама и смотрит на СунОк, — Зачем?

— Пусть посмотрят, почему у неё бок болит. И запретят водку пить, — объясняет ей ЮнМи и ворчливо добавляет, — Может, врачей хоть будет слушать…

Мама переводит взгляд на старшую дочь.

— Я не пью водку, — оправдывающимся тоном говорит она ей, — Только соджу…

— Какая разница! — перебивает её ЮнМи, — Лучше бы уж водку пила! Всё чище, чем эта сивуха!

— Соджу — не сивуха!

— То-то так тебя с неё прёт! Ещё коньяк к ней там мешаете! Вообще сдурели…

— ЮнМи, ты неуважительно разговариваешь со старшей сестрой, — фиксирует нарушение правил мама.

— Трудно уважать пьяницу, — буркает в ответ ЮнМи.

— Я не пьяница! — вспыхивает лицом СунОк.

— Тихо! — шлёпает ладонью по полу мама, — Тихо!

— ЮнМи, не смей так разговаривать со своею старшей сестрою. Немедленно извинись!

— Прости, онни, — с недовольным видом произносит ЮнМи, выполняя приказ, — Наверное, я была излишне эмоциональна…

Явно ожидавшая другую формулировку извинения, мама несколько мгновений озадаченно смотрит на младшую дочь, но решает не акцентировать на этом внимания и переключается на более важное, на СунОк.

— Доченька, — говорит она, обращаясь к ней, — Твоя сестра перед тобою извинилась. Она была к тебе неуважительна, но это произошло лишь из-за того, что она сильно переживает за твоё здоровье. И меня оно тоже беспокоит. Не слишком ли ты увлекаешься выпивкой?

Поджав губы, СунОк опускает голову и смотрит в сторону.

— Мама, разве я могу отказаться? — тихо говорит она, — Всех приглашают на хвесик и меня… тоже. Если я стану отказываться, тогда буду сидеть одна…

Мама качает головой, грустно глядя на дочь.

— Надо сделать справку! — "бодрым трактором" влезает в разговор старших ЮнМи и начинает объяснять СунОк, — Что по состоянию здоровья тебе пить нельзя. Ты идёшь со всеми на хвесик, но для начала там ею размахиваешь, как флагом. А потом говоришь, что, несмотря на столь грустные обстоятельства, ты — вместе со всеми, так как всех любишь и уважаешь. Только пьёшь после этого по чуть-чуть, или что-то некрепкое. Одно пиво, например. И не мешаешь ничего ни с чем! И не надо никаким изгоем становиться. Ещё героем засчитают.

Мама и онни озадаченно смотрят на младшенькую.

— Эй, — мотнув головою вверх говорит СунОк, — Откуда такие познания, мелкая?

— Я изучаю мир, — пожав плечами, говорит та, — В интернете много чего есть.

— Тс-с-с-с… — с насмешкой выдыхает старшая сестра.

— А к врачу по любому нужно идти, — ничуть не огорчённая её реакцией, продолжает говорить ЮнМи, — Раз бок болит — нужно лечить. Запускать нельзя.

— А деньги? — интересуется у неё СунОк, — Где мне их взять? На врача и лечение деньги нужны.

— Я дам, — несколько удивлённая вопросом отвечает ей ЮнМи.

— Ты? Где ты их возьмёшь?

— ЧжуВоновские шмотки в магазин сдам! Всё равно нужно что-то с ними делать, пока срок возврата не истёк. Там на две тысячи долларов с лишним. На врача ведь хватит?

Мама и СунОк озадаченно смотрят на неё.

— Ты же хотела их ему вернуть? — спрашивает СунОк.

— А! — легкомысленно взмахивает рукою ЮнМи, — Обойдётся! У него денег много. Нам они нужнее.

Мама и СунОк переглядываются.

— И тебе не жалко отдавать такое красивое платье? — спрашивает мама.

— А чего в нём такого красивого? — не понимает ЮнМи, — Платье как платье. Куски ткани, сшитые нитками. Через пару лет это будет просто тряпка. Здоровье СунОк гораздо ценнее!

Мама и онни удивлённо переглядываются. ЮнМи между тем продолжает разглагольствовать, увлечённо прокладывая дальнейший жизненный путь и отмечая на нём светлые моменты.

— В магазине вернут два миллиона триста тысяч вон, потом я получу шесть миллионов вон зарплаты, потом у меня ещё есть подработка переводами. Даже если меня выгонят с работы, этих денег хватит, чтобы прожить полгода. А через полгода я уже буду заключать контракты с лейблами. Так что не переживайте — перезимуем!

Замолчав, она вопросительно смотрит то на маму, то на сестру, ожидая их реакции на свои слова.

— Спасибо, ЮнМи, — благодарит СунОк, внезапно подозрительно заблестев глазами, — Ты настоящая сестра!

— К врачу пойдёшь? — кивнув, спрашивает у неё ЮнМи.

— Да, — опуская голову, тихо говорит СунОк.

— Ок, я найду тебе самого лучшего. Завтра же займусь.

С довольным видом ЮнМи поворачивается к своему маленькому ноутбуку.

— Юна, дочка, — осторожно спрашивает её мама, — Почему ты сказала, что тебя выгонят с работы? Тебе кто-то об этом сказал? Твой кунчан-ним?

— Да нет, — пожимает плечами в ответ та, глядя в экран, — Просто ЧжуВон ушёл в армию. Больше я там никому не нужна. Да и работа, честно говоря, тупая и неинтересная. Жалко просто время терять.

— Так может, ты всё же скажешь, почему ты нужна была только ему? — Так же осторожно спрашивает мама, — Он же теперь в армии, наверное, уже можно рассказать?

ЮнМи задумывается, потом пожимает плечами, словно говоря — почему бы и нет?

— Я играла роль, — говорит она, — Роль его друга. Вот и всё.

— Роль друга? — удивляется мама, — Разве у этого замечательного молодого человека нет друзей?

— Наверняка есть, — вновь пожимает плечами ЮнМи, — Просто нужен был ещё один. Мама, давай, поговорим потом. Скоро станет совсем поздно, а я хотела бы быстрее закончить.

— А что ты делаешь?

— Пытаюсь разобраться в правилах проведения музыкальных конкурсов. Хочу понять, который лучше.

— Ты хочешь принять участие в конкурсе? — заинтересованно подаётся вперёд СунОк.

— Да предлагают тут… — "обтекаемо" отвечает ЮнМи, — Думаю…

— А кто предлагает? — с загоревшимися глазами спрашивает СунОк, — Что за агентство?

— Не агентство. Дядечка один…

— Что за дядечка? Откуда? — настораживается онни.

— Из агентства, которое выступление на проводах организовывало. Он там работает.

— А-а-а, — разочарованно говорит онни и тут же спрашивает, — А откуда ты его знаешь? Где ты с ним познакомилась?

— Пришла и познакомилась.

— Как пришла? — не понимает СунОк, — Просто взяла и пришла?

— А что тут такого?

— Но ты же его не знала! — пытается объяснить ЮнМи свое удивление онни, — Он же посторонний мужчина!

Оторвавшись от экрана ЮнМи озадаченно смотрит на сестру, пытаясь понять, про что же ей та втолковывает? Секунды три спустя она решает, что до неё дошло, о чём идёт речь.

— Если долго-долго сидеть на берегу реки, — говорит она, отвечая, — То однажды можно увидеть, как по ней, мимо тебя, проплывёт труп твоего врага. Но, скорее всего, первым умрёт сидящий на берегу. Можно всю жизнь просидеть, чего-то ожидая. Жизнь — это рынок. Есть что предложить — выходи и предлагай. В одном месте не купили — купят в другом. На любой товар можно найти покупателя. Главное — не продешевить.

Сделав это яркое заявление, ЮнМи вновь поворачивается к экрану.

— Тебе помочь? — многозначительно переглянувшись с мамой, интересуется у неё СунОк.

— А ты разбираешься в организации конкурсов?

— Нет…

— Спасибо онни, но я лучше сама. Быстрее будет. А то спать уже хочется…


Место действия: учебная воинская часть морских пехотинцев. Бетонный квадрат плаца, освещаемый лучами восходящего солнца. На плацу — строй новобранцев в новенькой камуфляжной форме. Перед строем — сержант, заканчивающий инструктаж

Время действия: раннее утро


— … Не выполнившие норматив три раза подряд будут переведены в отдельную группу. Группу жирдяев. Вам ясно?

— Так точно, господин сержант! — дружно рявкает уже обученный правильному ответу строй.

— По своей душевной доброте даю совет, — неспешно шагая вдоль строя и внимательно разглядывая новобранцев, советует сержант, — Не попадайте туда. Ад по сравнению с этим местом — курорт… Всем ясно?!

— Так точно, господин сержант!

— Отлично. И ещё, перед тем, как мы начнём… Рядовой Ким ЧжуВон!

— Я!

— Выйти из строя!

— Есть!

ЧжуВон, стараясь "печатать шаг", выходит вперёд и развернувшись лицом к строю, замирает. Сержант, внимательно проследив за его движениями, подходит к нему и молча делает вокруг него круг, критически разглядывая бойца.

— Рядовой, есть проблемы? — наконец нарушает он установившуюся тишину.

— Никак нет, господин сержант! — набрав полные лёгкие воздуха, бодро отвечает рядовой.

— Тс-с-с-с… — цедит сквозь зубы сержант, и прищуривается, — Я слышал, что на твоих проводах произошла странная история… Говорят, тебя провожал парень… Как девушка провожал. Думаю, тебе нужно прояснить ситуацию парням, да и мне интересно…

Сержант пристально смотрит на ЧжуВона. Тот меняется в лице, на котором появляется выражение лёгкого испуга.

— Это была девушка! — категорично возражает ЧжуВон, — Даже ведущий концерта сказал, что она девушка! Можно посмотреть запись! Там всё есть! Могу дать вам посмотреть, господин сержант!

— Да? — с сомнением в голосе говорит сержант, — Ладно, хорошо. Но говорят, что она сказала тебе "хён". Это так?

— Так, — подтверждая, кивает ЧжуВон.

— Девушка обращается к парню "хён", — продолжает сомневаться сержант, — Зачем она так сказала? Ты что, главарь банды? Банды девчонок?

В строю раздаются смешки.

— Внимание, строй! — оборачивается на звуки сержант, — Команды вольно не было! Плюс один круг по стадиону!

Тишина в ответ.

— Говори, — оборачивается сержант к ЧжуВону.

— Э-э-э, господин сержант, — начинает объяснять ЧжуВон, — Она просто очень творческий человек. У неё в голове кроме музыки ничего нет. Постоянно всё забывает и путает. Она школьница и хочет стать айдолом…

Сержант с насмешкой хмыкает.

— Она даже музыку написала, — ободрённо продолжает ЧжуВон, — Подарок мне на проводы. Марш "Красная тревога"… Поэтому она так и сказала. Опять всё перепутала…

— Марш? — удивляется сержант и принимает решение, — Ладно, дашь мне запись, я посмотрю… Рядовой ЧжуВон!

— Я!

— Встать в строй! — приказывает сержант и добавляет совсем не по уставу, — Главарь…

— Так точно! — отзывается ЧжуВон и, козырнув, возвращается в строй.

— Не "так точно", а "есть" — поправляет его сержант и добавляет, — Или "так точно" это то, что ты главарь?

ЧжуВон растерянно молчит, огорчённый своей ошибкой. В строю опять раздаются смешки.

— Отставить смех! — орёт сержант, — Взво-о-од, слушай мою команду! Напра-а-аво! К месту проведения физических упражнений, бего-о-о-ом марш!


Место действия: Сеул

Время действия: вторая половина дня


По немноголюдной улице, возвращаясь с работы, идёт ЮнМи. За спиною рюкзачок, в ушах — наушники плеера. Глаза опущены вниз, выражение лица сосредоточенное, по виду — о чём-то размышляет. Внезапно сзади неё на улице появляется быстро идущий парень в надвинутой на глаза бейсболке с длинным козырьком и марлевой повязке на лице. Он догоняет неспешно бредущую и не слышащую из-за плеера его шагов ЮнМи и, пристроившись сбоку, ловко расстегивает молнию на её рюкзаке. Что-то почувствовав, ЮнМи начинает тормозить и поворачиваться в его сторону, но парень, уже положив ей что-то в рюкзак, быстрым движением застёгивает молнию назад и, сильно толкнув девушку плечом, устремляется вперёд. Отлетев в сторону и с трудом удержавшись на ногах, ЮнМи решительно разворачивается в сторону обидчика, однако видит лишь его быстро удаляющуюся спину. Поняв, что враг сбежал с поля боя, ЮнМи зло шипит себе под нос ругательство. Парень поворачивает налево и скрывается за ближайшим поворотом. Потерев рукою пострадавшее плечо, ЮнМи вслух высказывается об его умственных способностях, выдыхает и, вздохнув, продолжает свой путь домой, возвращаясь к своим сложным мыслям.

Повернув за угол, и немного пройдя за поворот, она сталкивается с пожилой аджумой, выходящей из дверей небольшой аптеки. Столкновение приходится на уже пострадавшее левое плечо. Схватившись за него правой рукою ЮнМи шипит, не торопясь извиняться. Видя такое неуважение к старшим, женщина разражается возмущённой тирадой по поводу современного воспитания молодёжи в частности и царящих в обществе нравах в общем. Аптекарша наблюдает за происходящим из-за своего прилавка, сочувственно кивая аджуме. Держась за плечо и так и не извинившись, ЮнМи по дуге обходит орущую тётку и старается быстрее уйди с этого места. Возмущённая аджума кричит ей вслед, но видя, что та убежала, возвращается в аптеку, видно, желая обсудить со свидетельницей это безобразное происшествие. Подойдя к прилавку, она просит продать ей успокоительного и тут вдруг выясняется, что сумка её расстёгнута, а большого, нарядного кошелька, из которого она только что расплачивалась, в ней нет!

— Воровка! — кричит аджума, — она меня обокрала! Скорее, вызовите полицию! Я побегу за ней! Скорее звоните!

Аджума выбегает на улицу и, громко крича, бежит вслед за ЮнМи.

Не слышащая ничего из-за вставленных в уши наушников ЮнМи подходит к небольшому кафе, рядом с которым припаркована полицейская машина. Двое полицейских, как обычно в это время, перекусывают за столиком перед дежурством. ЮнМи идёт мимо. В тот момент, когда она поравнялась с кафе и видна посетителям, в их поле зрения внезапно появляется пожилая аджума и с криком — "воровка!" вцепляется сзади в её рюкзак. ЮнМи с ошалелым взглядом, не понимая, что происходит, пытается одновременно вытащить из своих ушей наушники и спасти себя, и свой рюкзак от сумасшедшей тётки. Но та держится крепко, вцепившись мёртвой хваткой. При этом она истерично вопит, что её обокрали, и периодически кричит — "полиция, полиция!". Из кафе выскакивают, дожёвывая на ходу, полицейские и "фиксируют" участников. Начинается "разбор полётов" по горячим следам. Выясняется, что аджума обвиняет ЮнМи в том, что та вытащила у неё кошелёк. Та, в ответ на такое, искренне возмущается и называет всё полной фигнёй и ложью. Выслушав обе стороны, один из полицейских приказывает ЮнМи показать ему содержимое рюкзачка. Пожав в ответ плечами, ЮнМи расстёгивает молнию, открывает рюкзак и все видят лежащий сверху вышитый разноцветным бисером кошелёк.

— Мой кошелёк! — кричит аджума и неожиданно для всех бросается вперёд и хватает свою вещь.

Круглые от удивления глаза ЮнМи. Озабоченные лица полицейских. Севшая на тротуар и плачущая аджума, прижимающая обеими руками к своей груди свой кошелёк.

Занавес…


Место действия: полицейский участок

Время действия: чуть позже


Сижу, офигеваю. Творится какая-то невероятная хрень. На улице на меня напала какая-то ненормальная тётка, с криком, что я её обокрал. Следом прибежали полицейские, задержали, обыскали и нашли у меня в рюкзаке её кошелёк! Что за чёрт?! Я же этого не делал! Откуда он там взялся?! Пф-ф-ф… Дело пахнет керосином… Так, вдох-выдох, вдох-выдох… Я спокоен, я абсолютно спокоен… Когда я уходил с работы, кошелька в рюкзаке не было. Появился он в нём где-то по дороге. Я его в него не клал… Значит, это сделал кто-то другой! Зачем? Подстава! Кто? М-м-м-м… сложно так сразу сказать… Нужно подумать… Сейчас важнее, что говорить офицеру-инспектору… Ещё мама придёт, позвонили, вызвали… Блин! Может, ничего не говорить? М-м-м-м… Даже не знаю. Вдруг будет с этого хуже? Тогда, что-нибудь придумать? А что? Сходу в голову ничего внятного не приходит. Поймают на несоответствиях — точно хуже будет! Тогда всё отрицать? Не знаю и всё тут! Пусть они с аджумой разбираются. Как она мне свой кошелёк подкинула! И зачем!

У-у-у, мама пришла. Сейчас начнётся, блин!


Время действия: вечер того же дня.

Место действия: дом мамы ЮнМи


Сидим втроём на маленькой кухне — я, мама и онни. Пьём заваренный мамой успокоительный отвар. Молча. Витающее в воздухе настроение — то ли на похороны, то ли с похорон…

В полицейском участке события развивались вначале неплохо. Офицер-инспектор, молодая женщина в ладно сидящей на ней синей форме, вежливо кивая возмущённой маме, ловко управляясь с клавиатурой компьютера, быстро заполняла протокол опроса несовершеннолетней. Направляясь в полицейский участок, мама прихватила с собою все мои документы. Золотые сертификаты и контракт с дочерней компанией "Sea group" произвели очень благоприятное впечатление на инспектора. Особенно благоприятное впечатление на неё произвёл размер моей зарплаты. Думаю, любой бы на её месте, увидев эти документы, сообразил, что что-то здесь не то, подумав — зачем человеку с таким приличным заработком промышлять кражей кошельков? К этому дело и шло, но тут госпожа офицер задала очередной дежурный вопрос — "проходит ли ваша дочь какое-нибудь лечение?" и мама, полная возмущения от творящейся несправедливости, как говорится, осеклась. По её реакции инспектор мгновенно поняла, что "тут что-то не то" и принялась "копать". Пришлось маме рассказать и про мою амнезию и про то, что я наблюдаюсь у врача-психолога. После того, как она это рассказала, выражение лица у инспекторши как-то неуловимо изменилась. Если спросят — объяснить не смогу, как именно, но смотреть на меня она стала несколько иначе, как до этого. Впрочем, как и мама. Наверное, мама вспомнила, как я без спросу взял деньги, да и ещё про всякое, а госпожа полицейская видно здраво рассудила, что у человека, наблюдающегося у психиатра, вполне может быть не всё в порядке с головою. И, похоже, в своём мнении она укрепилась в ходе продолжения нашей беседы. Показания аджумы и какой-то аптекарши, которая всё видела, были чёткие и уверенные. Мои же заявления, что это всё неправда и кошелёк мне подкинули, на их фоне выглядели бледно. Особенно жалкими они стали, когда меня попросили назвать подозреваемых. Кто мог мне это сделать и зачем. Ничего вразумительного я ответить не смог и, похоже, "всем всё стало ясно". Офицер-инспектор закончила заполнять бумаги и отправила меня посидеть в сторонке, на лавочку у стены, чтобы я не мешал её разговору с мамой. От её стола мама встала с изменившимся лицом и за всю дорогу до дома не сказала мне ни слова. Поняв, что "не тот момент для разговора", я не стал к ней соваться, посвятив всё время размышлению о том, кто мог мне устроить такую подлянку.

Потом с учёбы пришла СунОк. Покормив её ужином и заварив успокоительного отвара, мама рассказала ей о случившемся. Вот, сидим, молча пьём траву, размышляем…

— Так что сказала инспектор? — спрашиваю я маму, с внезапно громко позвучавшим стуком ставя свою чашку на блюдце.

Мама молчит. СунОк тоже.

— Я всё равно это узнаю, — говорю я, — Раньше или позже, но узнаю. Лучше раньше, чтобы было время подумать, как поступить.

— Инспектор сказала, — нехотя отвечает мама, не смотря на меня, — Что дело будет передано в суд и посоветовала позаботиться об адвокате…

— В суд? — удивился я, — Я же несовершеннолетняя?

— И что с того?! — вступает в разговор онни, — Ответственность по уголовным делам наступает с четырнадцати лет! А кража — это уголовное дело!

— А, — киваю я, — Понятно тогда…

— Та ####! — крепко выражается СунОк.

— Инспектор посоветовала поговорить с адвокатом, — не прореагировав на прозвучавшее слово, говорит мама, — Чтобы он выстроил защиту на твоей болезни. Она сказала, что при некоторых психических заболеваниях у больных возможны состояния, в которых они не отдают отчёта своим действиям. Адвокат может это доказать. Тогда можно будет просто встать на учёт в комиссии по делам несовершеннолетних. Это лучше, чем судимость…

Тишина…

— Я нормальная, — спокойно и уверенно говорю я, — Меня подставили.

— Ну, кто?! Кто тебя подставил?! — взрывается СунОк, — Кто тебя мог подставить?! Зачем? Разве ты наследница состояния или чья-то конкурентка, а?

— Не знаю, — пожав плечами, говорю я, — Но кошелёк я не брала. Я не воровка.

Мама тяжело вздыхает. Отвернувшись, СунОк смотрит в стену.

— Если это, правда, — говорит она, — Я этому человеку горло перегрызу, — глухо произносит она.

Вот те бабушка и Юрьев день… приплыли…


Место действия: рядом с работой ЮнМи

Время действия: два дня спустя


ЮнМи стоит на широких ступенях рядом со входом в главный офис, держит в руках снятый со спины рюкзак. Выражение лица у неё слегка растерянно-озадаченное, словно она не совсем уверена в том, что ей следует делать дальше.

— Боже мой, кто это? — с насмешкой в голосе произносит ЮЧжин, спускаясь вниз по ступеням и останавливаясь на одну выше рядом с ЮнМи, — Неужели это та самая девушка, которая хотела стать айдолом, но её низкая натура взяла верх и она попалась на воровстве?

ЮнМи, снизу, хмуро и молча разглядывает эту появившуюся — "вдруг, откуда ни возьмись".

ЮЧжин в шикарном платье, с сумочкой и блестящих туфлях выглядит на все сто процентов, а на фоне ЮнМи — на все триста. Она это знает и от этого её и так огромное ощущение превосходства становится просто невероятным.

— Как жаль, что теперь никто не услышит твоих "великих" произведений, — с сарказмом в голосе выделяя слово "великих", продолжает говорить дальше ЮЧжин, — Ну, может, разве что твои пьяные коллеги-мусорщики, которым ты будешь петь в караоке, или мусорные баки, которым ты будешь напевать по утрам, танцуя вокруг с них метлой…

ЮнМи продолжает молча разглядывать собеседницу. Собеседнице же хочется увидеть реакцию жертвы. Но её нет и разговор, похоже, идёт не совсем так, как представлялось. Поэтому, видя, что ЮнМи молчит, ЮЧжин поворачивается к стеклянной стене здания и, смотрясь в отражение, начинает поправлять свою причёску.

— Твоих, что ли, рук дело? — хмуро интересуется ЮнМи, решив "прояснить ситуацию".

— А я уж думала, что ты такая тупая, что это до тебя никогда не дойдёт! — радостно восклицает ЮЧжин, с улыбкой поворачиваясь к ЮнМи, — Вообще-то я хотела подождать, пока тебя примут в агентство, а потом уже показать тебе твоё место, но, знаешь… Лето, каникулы. Осенью я вернусь в Париж, учиться. Хочется перед этим отдохнуть. Решила совершить круиз по средиземному морю. Сколько тебя ещё ждать? Может, тебя ещё в агентство и не примут! Поэтому, я решила не затягивать. Закончить с этим делом и жить дальше, забыв о нём. Но ведь и так неплохо получилось, правда? Правда ведь, неплохо?

ЮЧжин требовательно обращается к ЮнМи, требуя от неё оценки. У той же вид несколько обалдевший. Она смотрит на ЮЧжин так, словно подозревая, что та малость не в себе.

— Почему? — спрашивает ЮнМи, — Зачем?

Выражение лица ЮЧжин меняется. Радость и улыбка с него исчезают, уступая место злобе.

— Знай своё место, распутная девка! — зло шипит ЮЧжин, — Посмела подумать, что можешь жить где-то ещё, кроме канавы, в которую определила тебя при рождении твоя судьба?! Решила, что достойна большего? Так вот тебе! Ползи назад, откуда вылезла и носа своего не высовывай! Всю жизнь будешь теперь меня помнить! Поняла?! А я выйду замуж за ЧжуВона и буду смеяться, вспоминая тебя, жалкая неудачница!

ЮнМи секунды три смотрит на ЮЧжин, видимо заканчивая у себя в голове "писать карту пациента".

— Я подам тебе знак, — неожиданно произносит она.

— Что? — несколько растерявшись, не понимает ЮЧжин.

— Знак. Я подам тебе знак. Это очень важно. Смотри. Когда мне будут вручать премию Грэмми, я сделаю тебе рукою вот так…

ЮнМи плавным движением поднимает в сторону ЮЧжин правую руку со сжатым кулаком и оттопыренным средним пальцем. Интересуется:

— Поняла?

И мгновение спустя добавляет презрительно по-русски:

— Шал-л-лава…

— Тс-с-с, — презрительно выдыхает сквозь зубы ЮЧжин и, не поняв слово, но прекрасно уловив интонацию, бросает в ответ, — коллэгатхыннён!

— Косё бэндзё![34] — парирует на японском ЮнМи и спокойно развернувшись, начинает спускаться по ступеням вниз.

— Эй! — возмущённо кричит её в спину ЮЧжин, — Куда пошла, девка?! Я с тобой ещё не закончила! А ну, вернись!

— Та пошла ты… — прилетает в ответ на могучем, но непонятном тут русском.


Время действия: вечер этого же дня

Место действия: дом семьи ЧжуВона. Кабинет Му Ран. За столом сидит его хозяйка и, по-стариковски отставив перед собою лист бумаги, неторопливо читает, зачитывая вслух понравившиеся места. Рядом со столом, на диванчике, терпеливо ждёт ХёБин.


… "Влияние немецких маршей времён первой и второй мировой войны, советских маршей того же периода, а также несомненные частичные заимствования произведений других европейских композиторов"…

Бабушка замолкает, удивлённо оттопырив губы и приподняв брови, и читает дальше про себя.

… "Цельное, законченное произведение, созданное профессионалом, вне всякого сомнения, имеющим немалый опыт в создании музыкальных произведений"… — вновь зачитывает она понравившийся кусочек текста.

— Музыка хорошая, — выносит резюме бабушка, неспешно кладя листок на стол и придавливая его ладонью, — Вот только зачем девочке её лет слушать военные марши? В её годы у девочек должны быть другие интересы…

ХёБин недовольно хмыкает. Продолжая удерживать ладонь в прежнем положении, бабушка вопросительно поднимает глаза на внучку.

— Ты была права, когда говорила про то, что талантливые люди бывают странные, — отвечает на её немой вопрос ХёБин, — ЮнМи тоже поступила странно. Украла на улице у аджумы кошелёк и попала в полицию.

— Да ты что?! — неподдельно изумляется бабушка.

— Да. Даже не знаю, как теперь выполнить твою просьбу… Куда её теперь девать… воровку?

— Расскажи, — требует бабушка.

— Сегодня мне позвонила ЮЧжин, рассказывает ХёБин, — сказала, что на сайте кто-то написал в комментариях, что ЮнМи украла кошелёк и попала в полицию. Предлагали пойти и проучить её.

— Что за сайт? — спрашивает бабушка.

— Сайт? "Корейские принцы". Там, где собираются дуры, мечтающие выйти замуж за богатого наследника.

— А ЮЧжин там что делает?

— Она пишет там под своим именем. Я зашла как-то, посмотрела. Хвастается тем, что может встречаться с ЧжуВоном. Иногда выкладывает фотографии. На сайте ей жутко завидуют. Даже какое-то сообщество образовалось вокруг неё. Просят новых фоток и рассказов о ЧжуВоне.

Бабушка осуждающе качает головой.

— ЮнМи сказала, зачем это сделала? — спрашивает она.

— Не знаю, — пожимает плечами ХёБин, — Я с ней не разговаривала. Приказала проверить, в полиции подтвердили. О чём мне с ней говорить? Она теперь воровка.

— И что ты собираешься делать дальше? — интересуется бабушка.

— Дам ей адвоката…

Бабушка молчит, ожидая продолжения.

— Я посылала узнать в полицию, — вздохнув, приступает к рассказу ХёБин, — Там сказали, что дело выглядит странно. Ни с того ни с его, прямо посреди улицы, ЮнМи, вдруг взяла и вытащила кошелёк у пожилой аджумы, положила его себе в рюкзак и спокойно пошла дальше. В полиции сказали, что когда её задержали, у неё был такой вид, что она искренне верила в то, что она это не делала.

— Вот как? Странно… Как так могло случиться?

— Хальмони, она либо гениальная актриса, либо у неё не всё в порядке с мозгами. Скорее, второе. В полиции сказали, что она до сих пор находится под наблюдением врача-психиатра. Я об этом не знала.

Бабушка осуждающе качает головой.

— Юрист, которому я поручила разузнать всё об этом деле, сказал, что бывают случаи, когда при психических заболеваниях подозреваемые не отдают отчёта своим действиям. Он сказал, что в данной ситуации всё выглядит именно так. Ни с того ни с его украсть кошелёк… Зачем? У неё ведь работа, контракт на шесть миллионов вон. Пусть он всего на месяц, но всё же? Это что-то не нормальное. Точно.

Бабушка, соглашаясь, кивает.

— И где только братцу удалось её такую найти? — недовольно вопрошает ХёБин, — Сам в армию ушёл, а мне — убирай за ним! Приедет в увольнение — получит!

— Да, — говорит бабушка, — Нехорошо получилось… Какое указание ты дашь адвокату?

— Пусть сведёт всё к минимуму. Лечение или под наблюдение врачей. Главное — как можно меньше огласки.

Бабушка кивает и задумывается.

— Думаю, её мать теперь согласится взять деньги, — говорит она, — Пусть увезёт её за границу.

— Зачем тратить такие деньги, хальмони?! — категорично возражает ХёБин и поясняет, — Их же там трое и у них ничего нет. Они живут в чужом доме. Значит, придётся дать столько денег, чтобы хватило купить жильё. Это будет слишком много для них. Пусть живут здесь. Девочка, у которой не всё в порядке с головой. Даже если она станет что-то говорить, кому это будет интересно? Заработанные ею деньги я ей выплачу полностью, плюс добавлю разовое пособие на лечение. Скажу её маме, чтобы она за это лучше за ней следила. Это обойдётся гораздо дешевле, чем отправлять их за границу. И никто не скажет, что я не забочусь о своих сотрудниках.

— Ну, как хочешь, — немного подумав, соглашается бабушка, — Пусть будет так.

— Ещё неизвестно, — добавляет к сказанному ХёБин, — Может, она это уже не в первый раз делает? Просто раньше не попадалась. Её мать об этом знает, поэтому и отказалась от учёбы за границей. Понимала, чем закончится. Честно говоря, я даже не знала, что с ней делать, чтобы выполнить твоё желание, хальмони. Но небо услышало меня. Всё случилось так, как ты того хотела.

ХёБин, не вставая, кланяется.

— Это хорошо, что небо тебя слышит, — кивает Му Ран, — Ладно, внученька, иди, отдохни, а ещё тут немножко посижу.

— Долго не сиди, — говорит, вставая с диванчика ХёБин, — У тебя вчера давление повышалось. Лучше ляг спать и хорошенько отдохни.

Ещё раз кивнув, ХёБин уходит. Оставшись одна, бабушка задумывается, подперев голову руками, поставленными на стол. Потом ещё раз перечитывает заключение, сделанное известным музыковедом на марш ЮнМи. Снова задумывается, вздыхает и берёт трубку местного телефона.

— СанУ, ты ещё не ушёл? — спрашивает она в неё, дождавшись соединения, — Зайди тогда ко мне перед тем, как поедешь домой…

— Будет нехорошо, если вдруг её признают воровкой и имена моего внука и внучки станут произносить вместе с её именем, — объясняет проблему начальнику охраны бабушка, — Поэтому, СанУ, я прошу тебя заняться этим делом. ХёБин им уже занимается, но я хочу, чтобы ты тоже за ним проследил. Она будет делать всё официально, а ты разузнай, что там к чему по другим каналам. Действительно ли у девочки так плохо с головой или за этим есть что-то ещё? И да, сделай так, чтобы эта история нигде не всплывала. Хочу, чтобы о ней не трезвонили в СМИ. Без огласки. Лучше, чтобы о ней сразу все забыли. Даже компьютеры.

— Да, госпожа, — почтительно кланяется СанУ, — я посмотрю, что можно сделать и приложу максимум усилий. Но на последнее, о чём вы сказали, потребуется немало денег, госпожа.

— Я дам их тебе, — говорит Му Ран, — чистое имя и репутация стоят дорого…


Время действия: вечер этого же дня

Место действия: дом мамы ЮнМи


— А я ведь тебе говорила — не связывайся с богатыми! — кричит на меня СунОк, — говорила?!

— Говорила, — не отрицаю я.

— Видишь, что получилось из-за твоего упрямства?!

Я молча киваю, да, мол, вижу. Я только что рассказал маме и онни о моём сегодняшнем разговоре с ЮЧжин. Естественно, не назвав её. Мало ли, что СунОк в голову взбредёт?

— Кто она такая? — требует онни довольная моей покорностью, — Скажи мне, кто она и откуда и я с ней разберусь!

— Забудь, — качая головой, делаю я отрицательный жест правой рукою.

— Что значит — "забудь"?! — не понимает СунОк, — Таких людей нужно наказывать за такие поступки!

— Это не твой уровень.

— Думаешь, я не справлюсь?!

— Она вхожа в дома чёболей. Может, она сама из такой же семьи. Что ты ей сделаешь? Побьёшь? Сама тогда в тюрьму сядешь.

— Я пойду и расскажу всем, — говорит СунОк, — Расскажу полиции и журналистам! И она поплатится!

— Ничего она не поплатится. Доказательств нет и тебя привлекут за клевету. Оставь. Она вообще сейчас уезжает из страны. Сказала, учиться поедет. Я потом сама с ней разберусь. Стану звездой и разберусь.

— Как же ты станешь звездой, если ты теперь не сможешь попасть в агентство?! Они тебя даже слушать не станут! Тот менеджер, который обещал помочь с конкурсом, он ведь отказался с тобою работать?!

Ну да, есть такое дело. Дядечка, которому я честно рассказал о своих трудностях, сказал, что не видит перспектив в нашей дальнейшей совместной деятельности и свалил куда-то в туман.

— Сама говорила, — говорю я, вспомнив подходящие слова, — Что когда Бог зарывает дверь, то он открывает окно, — На агентстве свет клином не сошёлся. Не примут, значит, пойду другим путём.

— Каким?!

— Группу собственную создам!

— Свою группу?!

— А какие ещё варианты?

Загрузка...