Фата-Моргана №5

Тэлмидж Пауэлл ОБЕЗЬЯНЫ НЕ ДУРАКИ

Как только десять мужчин и две женщины возвратились на места присяжных, престарелый Пьер Сулард напряженно подался вперед. Его огромные выпуклые, как у флоридского кита, глаза вспыхнули ненавистью, когда он перевел взгляд на высокого стройного парня, сидевшего к нему спиной за столиком защитника. «Они признают тебя виновным, Дэйв Уиквэй, — подумал старик, — они предоставят тебе достаточно времени за решеткой, чтобы вспоминать до конца жизни, как ты угрохал двоих человек».

— Дамы и господа присяжные, вы вынесли приговор?

При этих словах Пьер вновь перенес внимание на судей. Старик напряженно следил за медленно встающим председателем, худым Флоридом Крейкером.

— Мы находим подсудимого, — раздался его голос, — невиновным.

На миг в залитом солнечным светом зале повисла тишина; потом друзья Дэйва Уиквэя захлопали в ладоши, повскакивали со своих мест и радостно загалдели, столпившись вокруг него и похлопывая его по спине.

Старик замер, ошеломленный, неспособный сдвинуться с места. Это невероятно, в это невозможно поверить, Айвон и Тоуни — его дочь со своим сынишкой — оба мертвы, а их убийцу собираются освободить. Не сознавая, что он делает, старик вскочил на ноги и рванулся к Дэйву Уиквэю, расталкивая людей в стороны.

Дэйв все так же стоял спиной, пока один из его друзей не увидел искаженное лицо Пьера и пронзительно вскрикнул.

Старик широко размахнулся, крепко сжав пальцы в кулак. Дэйв вскинул вверх руку, чтобы защитить лицо. Но его попытка была явно запоздалой и неуверенной. Кулак Пьера, как таран, устремился вперед. На его пути оказался нос Дэйва. В зале звонко прозвучал смачный шлепок по лицу и треск хрящей. С окровавленной физиономией Дейв врезался в стол судьи. Старик навалился на него и вцепился ему в горло костлявыми пальцами. Кто-то стоявший рядом схватил старика за левую руку, но тот отшвырнул его, как котенка. Тут опомнились двое друзей Дэйва и присоединились к шумной свалке извивающихся тел, кряхтя и громко сопя, пытаясь оттащить Пьера от поверженного Дэйва. С помощью защитника и еще одного человека им удалось побороть Пьера и завести ему руку за спину.

Когда Пьер понял, что его крепко держат, то обуздал свои чувства. Судья, полицейский пристав и заместитель обвинителя со своим начальником быстро увели старика в сторону.

— Эй! — громко заорал судья. — Что все это значит?! Многие годы, проведенные в зале суда, снискали этому грузному лысому человеку репутацию честного, неподкупного и справедливого ревнителя закона. Он быстро оценил ситуацию. — Пьер, Пьер, — покачал он головой, — зачем, ты нарываешься на неприятности?

— Надевайте наручники, — голос Пьера дрожал, — меня не волнует. Вам не удастся посадить меня навечно, и вы не сможете все время охранять убийцу.

— Он не убийца, — старался утихомирить Пьера судья. — Вы слышали показания свидетелей. Ваша разведенная дочь и ее сын — я представляю, что за утрата постигла вас, Пьер. Но это был несчастный случай. Они неожиданно вышли между двумя припаркованными машинами ночью, на мокрое шоссе, и очутились прямо на пути автомобиля Уиквэя.

— Ваше решение несправедливое, — возразил Пьер, — в отличие от моего.

— Прекратите! — голос судьи посуровел. — Мы не потерпим здесь никакого беззакония. — Он обернулся к Дэйву. — Вы можете подать на него в суд.

Прижимая окровавленный платок к лицу, пошатываясь, Дэйв встал на ноги. Он казался тоньше и намного бледнее, чем до вынесения приговора. Его лицо было чисто выбритым и загорелым, это был молодой человек из фермерской семьи, жившей по соседству с Пьером.

— Нет, — просипел Дэйв, хлюпая забитым кровью носом, — я не чувствую за собой каких-либо прав. Позвольте ему идти, пожалуйста.

Наступившую было тишину нарушили негодующие возгласы друзей Дэйва. Не обратив на них никакого внимания, тот пристально уставился на Пьера.

— Думаете, вы единственный, кому тяжело? В таком случае, вы ошибаетесь. Мне теперь до конца жизни не забыть, как они вдруг выбежали перед самым автомобилем. Мне нипочем не забыть свою беспомощность, когда я пытался затормозить. А по ночам мне будет не избавиться от кошмарного видения, как автомобиль врезается в них…

«Хитрый, как гадюка, — подумал Пьер. — Рисуешься для всех этаким добреньким и великодушным. Убийца!»

— Пусть идет, — повторил Дэйв голосом, не терпящим возражений. — Отпустите его, говорю.

Пьера отпустили. Старик стоял, окруженный людьми, готовыми снова наброситься на него в любой момент. «Не сейчас, подумал Пьер, — время еще не пришло. Но его вполне достаточно». Он повернулся и вышел из зала, как не гнущийся под натиском бури старый дуб.

Пьер остановил свой заезженный грузовичок возле скромного каркасного дома, потом выключил мотор и глубоко задумался. Ему не хотелось идти внутрь. Невыносима была сама мысль о царившей в доме тишине, которую теперь никто не нарушит на всей площади от соседнего болота до пальмовой рощи в другой стороне.

Впервые он появился здесь в те далекие дни, когда возле Тампы осел на зимовку кочующий цирк. Подобные зрелища были тогда в моде, а Пьер был главным ведущим (о своими ручными зверями. С тех пор мир изменился. Пришло телевидение. Взгляды на жизнь у нового поколения стали шире, появились другие интересы, возникли новые увлечения. Переездные представления проводились все реже и наконец вымерли, как мамонты в ледниковую эпоху. Даже для больших цирков наступили тяжелые времена. Те, что не смогли приспособиться к новым условиям, распались.

Когда стало ясно, что Пьеру тоже не удержаться на прежнем месте, он постарался, по крайней мере, уйти с достоинством. Пьер прекрасно понимал, что владельцу всего шоу, разорившемуся и потерявшему почти все в прериях Айовы, придется сокращать по штатам своего старого друга, который теперь изредка выступал под дырявым тентом.

Пьер решил упредить тягостный разговор:

— Моя дочь, — объяснил он владельцу шоу, — и ее сынишка живут в местечке около Брединтона во Флориде. Она осталась без мужа. Я ей нужен.

— Что ж, мужчина должен быть там, где он нужен, Пьер.

— Да, конечно.

— Если бы у меня был мул, чтобы взять твоих зверей…

— Есть покупатель. Я уж нашел покупателя на всех животных, кроме Гретхен. Ее я не продам. Это все равно, что отрезать себе правую руку.

— Удачи тебе, дружище.

— Надеюсь, дела твои поправятся.

А теперь, что теперь осталось? Только он и Гретхен. Если бы она не ждала его дома, ему нипочем не хватило бы мужества открыть дверь.

Пьер собрался с силами и зашел в дом, наполненный жаркой тишиной. Он прошел через обставленную непритязательной мебелью гостиную к небольшой комнатке, отведенной для Гретхен. Как только Пьер снял с двери цепочку, к нему на руки прыгнула взрослая шимпанзе. Она обнюхала его плечи и шею и по-детски радостно зачмокала.

— Все кончено, старушка, — проговорил Пьер с неожиданно повлажневшими глазами. — Убийца на свободе, а их нет. Я думал об этом всю дорогу из суда. Он заслуживает смерти, этот убийца. Так ведь?

Шимпанзе заглянула ему в глаза и залопотала, подстраиваясь под ритм услышанных слов.

— И ты поможешь мне, Гретхен, — решительно продолжал Пьер. — Вместе мы сможем сделать чертовски много и остаться живыми и невредимыми, пока этот мерзавец Дэйв Уиквэй думает, что он в безопасности.

Всю ночь старик мастерил несложную тренировочную упряжь с кожаными лямками и шнурками для Грэтхен. Немного поспав, он проснулся с восходом солнца. После завтрака на скорую руку Пьер достал и заново прочистил тяжелый револьвер, который принадлежал мужу Айвон. Пока Гретхен возилась со своими фруктами, старик захватил тренировочную узду с револьвером и вынес из дома. Он прошел песчаный дворик, направляясь к небольшому обшарпанному сараю для инструментов, который находился метрах в пяти от дома. Зайдя внутрь, Пьер отодвинул от дальней стены тяжелый рабочий стол, как раз настолько, чтобы там можно было поместиться человеку или шимпанзе. Положив револьвер на стол, Пьер попятился задом, отмечая про себя, чтобы дуло было направлено чуть выше человеческой талии. Никому не удалось бы выжить, окажись он в момент выстрела в дверном проеме сарая. Всего одной пули, лишь одной разрывной пули хватит, чтобы отправить человека в вечность.

Удостоверившись, что барабан пустой, Пьер положил радом два патрона. Потом, с помощью молотка, гвоздей и веревки старик закрепил позади стола тренировочную сбрую.

Когда Пьер вышел наружу, шимпанзе вовсю носилась по двору. Она исполнила заученные трюки, кувыркнувшись несколько раз и пройдя, как канатоходец, по перилам лестницы. Пьер хлопнул в ладоши, и шимпанзе присоединилась к его аплодисментам, обнажив зубы в улыбке.

— Прекрасно, Гретхен. Так замечательно стараешься и всегда готова учиться. Это отлично, Гретхен, потому что тебе предстоит освоить самый важный номер в жизни.

Пьер протянул ей руку. Она быстро подбежала к нему, зная, что впереди ждет новая увлекательная игра, новый трюк, которым она будет забавляться вместе с Пьером. Ее возбуждение усилилось, пока хозяин пристегивал ее к столу. Потом он щелкнул пальцами и поднял руку, призывая ее привычным за многие годы дрессировки жестом к вниманию.

Пьер немного помедлил, его силуэт отчетливо вырисовывался в дверном проеме. Он смахнул со лба пот, глубоко вздохнул и сказал:

— Итак, Гретхен, началась учеба, предстоят упорные тренировки.

К концу первого дня под руководством Пьера Гретхен освоила начальный элемент. До нее дошло, что револьвер является частью игры и ей нужно класть палец на спусковой курок и нажимать на него, пока револьвер не щелкнет.

На второй день она сообразила, что ее бесконечно терпеливый учитель хочет, чтобы курок нажимался в определенное время при определенных условиях.

Вечером третьего дня Грэтхен отлично реагировала на появление хозяина в дверях сарая, тут же нажимая на курок.

«Еще один день, — подумал Пьер, — чтобы закрепить усвоенное».

Последний день тренировок исключил всякую возможность ошибки. Сарай для шимпанзе представлялся помещением для игры, пробуждал у нее нужные ассоциации. Это было место, где ей предстояло подождать в одиночестве, пока не откроется дверь. Потом нужно было схватить револьвер и нажать на курок.

Раз за разом оттачивалась безупречность движений. Наконец, полностью удовлетворенный результатами, Пьер запер шимпанзе в доме, завел машину и поехал к ферме Уиквэя.

Симпатичное лицо Дэйва немного портил распухший нос. Молодой человек стоял во дворе и смотрел на подъезжающий грузовик.

— Убирайся отсюда, — услышал Пьер.

Тогда старик высунул в окно голову и сказал:

— Я приехал извиниться перед тобой, Дэйв.

— Мне не о чем с тобой говорить, Сулард.

— Я был неправ, обвиняя тебя.

— Вот и разворачивайся, и дуй туда, откуда приехал.

Пьер покачал головой, его глаза выражали затаенную скорбь и печаль. Спокойно и неторопливо Пьер заглушил мотор.

— Конечно, у тебя есть право вышвырнуть меня отсюда, Дэйв. Но я не уйду, пока не скажу одну вещь. Я хочу заслужить твое прощение. Мне это необходимо.

Пьер заметил, как холодность и отчужденность постепенно покидают Дэйва.

— Дэйви, мальчик, ты веришь в доброту. Я знаю, это так. А я — всего лишь издерганный жизнью старик, унижающий сам себя. Неужели для тебя это ничего не значит?

— Ну, я… не ожидал, что вы приедете сюда так вот…

— Мне нужно было, и ты должен простить меня. Ты простишь?

Дэйв размяк. Старик изо всех сил сдерживался, чтобы не выдать своих истинных чувств.

— Больше мне нечего сказать, — продолжил Пьер. — В суде я просто свихнулся, думая о дочери и внуке… Оба погибли.

— Я понимаю, — медленно произнес Дэйв.

— Я пытался найти того, кто во всем этом виноват, и ты оказался под рукой. Поступок, конечно, идиотский, и мне стыдно за себя.

— Думаю, нам обоим пришлось несладко, — откликнулся Дэйв. — Но время вспять не повернуть, правда?

— Да-да, разумеется. Остается лишь плыть по течению, и это все, что я могу придумать. Я снимаюсь с места, Дэйв, и мне не хочется оставлять о себе плохую память.

— Будем вспоминать, что мы были дружными соседями. Я так и буду вспоминать про тебя.

— Ты замечательный парень, и в доказательство моей искренности я хочу попросить тебя о небольшой услуге, за которую щедро заплачу.

— Услугу?

— Да. Я хочу превратить свой грузовик в походный вагончик для себя и Гретхен. Мы снова будем выступать по дороге. Еще остались места, где можно заработать немного выступлениями. Мне нужна небольшая помощь, чтобы все сделать как надо. Я был бы весьма рад, если бы ты поработал со мной, прежде чем я окончательно уеду.

— Я…

— И тебя ждет щедрое вознаграждение, чтобы все было честно и по справедливости между нами. Когда мы с Гретхен сядем в наш новый дом, захочется оглянуться и вспомнить, что у нас с тобой все недоразумения позади.

Пьер с радостью видел, что потихоньку усыпляет подозрительность парня. Впрочем, не было никаких сомнений в осуществлении намеченного плана.

— Я не обижаюсь, Дейв, что ты сомневаешься, стоит ли ко мне ехать. Может, не хочешь оставаться со мной один на один?

— Не то, чтобы…

— Я не обижаюсь. На твоем месте я бы тоже не доверял. Я бы тоже крепко подумал, мало ли что там говорят. Приходи с кем-нибудь. Возьми того, кто работает с тобой, Харли Джонса. Для него тоже работа найдется, буду рад и ему заплатить. Так что ты, Дэйв, ты и Харли, поможете мне перетащить тяжелые вещи на грузовик.

— У нас работы под завязку.

Пьер устало и с сожалением усмехнулся. Потом пристально посмотрел на Дэйва.

— Хорошо, — обреченно вздохнул он. — Думаю, смогу найти кого другого. Может быть, было глупо с моей стороны приходить сюда. Мне только хотелось сказать тебе, как мне стыдно за все происшедшее. Хотел провести свои последние часы здесь и найти какое-то утешение. Чтобы меня хотя бы один человек вспоминал с добротой, Дэйв.

Пьер вставил ключ зажигания и сделал вид, будто собирается завести мотор.

— Подожди, — не выдержал Дэйв. — Наверное, мне тоже нужно оставить о себе хорошую память. Один бог знает, что вы обо мне думаете после той дождливой ночи. Не так уж мы с Харли и заняты.

— Значит, завтра утром, Дэйв?

— Да.

— Не забудь взять с собой Харли.

— Обязательно.

— Спасибо, Дэйв. Спасибо от всего сердца.

На следующее утро Пьер проснулся как никогда рано. Завтрак занял считанные минуты. Гретхен играла сама с собой, а Пьер в это время зарядил револьвер и взвел курок. Потом тщательно позаботился, чтобы дуло было направлено точно в дверь.

Дневная жара понемногу давала о себе знать; роса уже высохла, и утренний туман успел рассеяться. Вокруг на все лады застрекотало и зажужжало. Тем временем Пьер распилил на козлах фанерные панели, лежавшие перед домом, и стал наблюдать за дорогой. Ровно в девять сорок его глаза отметили, как от фермы Уиквэя отъехал красно-белый пикап. Его охватила дрожь. Губы пересохли.

— Гретхен!

Шимпанзе взглянула в его сторону. Она скакала вокруг него, слюнявя палец и тыкая им в свежие опилки, потом пробовала их, строя рожицы и непрестанно щебеча о чем-то. Пьер взял ее за руку, и оба поспешили к сараю; человек шагал прямо и твердо, шимпанзе — переваливаясь на кривых лапах, опираясь то и дело кулаком свободной руки о землю.

Пьер открыл дверь и мягко подтолкнул шимпанзе вперед. Потом так же осторожно прикрыл дверь и облокотился о стену, переводя дыхание.

Когда старик вернулся к козлам, грузовик подъехал к воротам. Внутри сидели двое — Дэйв и Харли. Жертва и свидетель. Свидетель тому, что все случившееся — лишь ужасная нелепая случайность, свидетель, который подтвердит: да, Пьера не было рядом с трупом Дэйва.

«Малыш Дэйви, — подумал старик, — ты на полпути к трагедии. Этим утром мы ее и завершим».

— Доброе утро, Пьер.

Старик смотрел на парней, вылезающих из машины.

— Тебе того же, Дэйв. Как дела, Харли?

— Прекрасно, — откликнулся тот.

Парни остановились около козел.

— Уже начал, — сказал Дэйв.

Пьер кивнул:

— Планирую сделать из этого стены и крышу и засунуть внутрь койку с керосиновой плиткой. Для нас с Грэтхен будет вполне достаточно.

— Чем тебе помочь, Пьер?

— Значит, так: Дэйв, Харли и я будем устанавливать стенки, которые я уже напилил, а потом, если хочешь, будешь пилить ты, Дэйв.

Харли вскарабкался на грузовик и ухватился за протянутый Пьером кусок фанеры. Пока он держал его, Пьер поднял другую сторону панели и начал толкать ее на Харли, помогая ему затащить все это в кузов.

— Дэйв, — позвал Пьер.

— Что?

— Прежде, чем пилить, принеси нам скобу. Она висит на внутренней стороне двери в сарае. Сарай сразу за домом.

— О’кэй, — согласился Дэйв и скрылся за домом.

Пьер положил свою сторону панели на задний борт и остановился передохнуть. Харли крикнул из кузова:

— Что случилось, мистер Супард? Все в порядке?

— Жара. Солнце — просто кошмар какой-то. Сейчас отойду слегка, подожди чуток.

Время для Пьера остановилось, все замерло. Он почувствовал, что даже все звуки вдруг исчезли и в перегретом знойном воздухе повисла мертвая тишина. Вдруг Пьер вздрогнул.

Послышались шаги. Голова старика медленно повернулась.

К ним подходил Дэйв Уиквэй — здоровый, как ни в чем не бывало, со скобою в руках.

— Как раз там, где вы и говорили, — улыбнулся Дэйв, подняв железку. — Здорово вы придумали запереть обезьяну в сарае, хоть путаться не будет под ногами.

Пьер отпрянул от него. Невероятно. Это невозможно. Так просто не может быть. Он забыл взвести курок! Он отлично помнил, что взводил его, но память, наверное, сыграла с ним злую шутку. Другого объяснения не приходило на ум. Неужели с мозгами не все в порядке, неужели он свихнулся?

Старик издал горлом нечленораздельный ужасный рык и рванулся прямо к сараю. С губ его продолжали срываться непонятные звуки, когда он дернул на себя дверь.

В глаза ударила ослепительная вспышка. Его тело отлетело назад, из сарая, в вечность.

Объяснение, почему остался в живых Дэйв Уиквэй, было очень простым, по крайней мере, для Гретхен. Она ведь не чокнутая. Она сделала все именно так, как ее учили. Она действовала с точностью робота. Выступление прошло без изъяна, даже с блеском.

Все правильно, Гретхен подождала, пока Пьер — и только Пьер — появится в дверях. Вот тогда-то и наступил самый подходящий момент нажать на курок!

(Перевод М.Ларюнина)