"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43

Часть 1

Лия нашла этот брошенный своим Творцом мир совершенно случайно. Она направлялась на практику, но не смогла пройти мимо мира, в котором было много боли и страха. Приглядевшись, юная демиург заметила, что боль в мире создана теми, кто должен от боли избавлять, а страх… Она присела на камень, начав разбираться, и перед ней возникли картины:

Задыхающийся ребенок, нуждающийся в помощи, и равнодушный целитель, заботящийся лишь о своем кармане…Убивающие целителей звери в человеческом обличье…Умирающая девочка, которую принесли поздно, просто поздно для спасения, и обезумевший родитель…Целитель, убивающий пациента… Целитель, получающий удовольствие от боли…Мучения умирающих, которым можно было бы помочь, но…

Лия плакала… Слезы демиурга растворялись в ткани мира, приближая его к ней. Совсем недавно получившая имя, девушка решила исправить этот мир, мир, полный боли… И вот в самой сути мира появились непреложные законы. Целитель по воле Магии — оценивается самой Магией. Неважно, сколько ему лет, он должен понимать свою ответственность, должен уметь принимать решения и обладать знаниями. Целитель должен уметь исцелять, но только Магия может назвать его целителем.

Целитель не может причинить осознанного вреда, наказание за это — смерть. А вот неосознанный вред… Ведь целитель может что-то не знать или ошибаться? Демиург задумалась, а потом вспомнила то время, когда была еще совсем юной, и вписала: если целитель неосознанно наносит вред, то у него будет болеть попа. А еще он обязан вылечить или… если вылечить нельзя, то максимально облегчить состояние. Ведь бывает так, что вылечить не получится… Но ребенка убивать нельзя!

Напавший на целителя отправляется в тюрьму… Ну или пусть Магия его накажет. Хм… А еще же надо как-то обозначить целителя… пусть у него будет перстень, который нельзя снять и нельзя подделать, слышишь, Магия? И мир согласно содрогнулся в ответ.

Но люди не всегда хотели выполнять правила, поэтому целителя от магии можно было позвать, а вот те, которых целителями назвали сами люди, перед Магией были самозванцами. Поэтому достаточно было проговорить: «этот целитель самозванец», чтобы его наказала Магия. Подумав, что вроде бы всё предусмотрела, Лия еще немного посмотрела на мир, встала и пошла на практику, уже предвидя, что за опоздание вполне может удостоиться и массажа, а вот где-то вдали ректор Академии очень по-доброму улыбался.

***

Машина «скорой помощи» с хорошо видимой надписью «Реанимация» неслась по скользкой дороге. В ее чреве сидели Вера, врач-педиатр, и Виктор, реаниматолог-универсал, это была детская реанимационная бригада, несущаяся сейчас по плохо освещенной дороге туда, где умирал ребенок. А пока машина летела, ведомая матерящимся водителем с тридцатилетним стажем, доктора мирно спали, привалившись друг к другу.

Они работали вместе уже второй десяток лет, изучив друг друга, как облупленных. Оба были одиноки, поэтому свободное время проводили в интернете и во сне. Со свободным временем у докторов всегда было невесело, но оно было, а на работе они всегда были вдвоем, сложившийся коллектив, комфорт работы… Это очень важно, чтобы с коллегой было комфортно работать, потому что решают секунды.

— Вить, ты что в субботу делаешь? — спросила Вера, открыв левый глаз, потому что правый открывать было лень.

— До сих пор полагал, что сплю, — в своей обычной манере ответил Виктор. — Но судя по вопросу, у тебя на меня планы?

— Нет, если спишь, то в другой раз, — грустно проговорила женщина, закрывая глаз.

— Ну нет, Верочка, — заговорил мужчина. — Колись давай.

— Думала, может в кафе сходим? — с затаенной надеждой спросила Вера.

— Ради тебя — куда угодно, — честно ответил Витя. — Ты же знаешь.

— Вы когда вокруг друг друга плясать перестанете и поженитесь, наконец? — поинтересовался водитель, стоя на железнодорожном переезде.

— Эх, Сан Саныч, — Вера тяжело вздохнула и покосилась на Витю, сделавшего непонимающее лицо.

Шлагбаум поднялся, машина перевалилась через разбитый переезд, водитель высказался о том, что по этим дорогам надо ездить на танке, и они опять помчались вперед, в пригород, чтобы спасти чью-то жизнь. Дорога была разбитой, о чем можно было судить по задорному мату водителя, которого уважали все, поэтому доехали достаточно быстро.

Машина резко затормозила, Витя рванул из нее во тьму, за ним выбежала и Вера, уже готовая к работе. Маленькая девочка на остановке, которой пытались помочь, видимо, прохожие, но безуспешно. Врачи сразу же начали работать, подключая провода, пытаясь определить, в чем дело. Вера обнаружила в руке девочки пустой баллончик, показала его, на что Витя кивнул, вкалывая, что положено, и через несколько минут малышка задышала сравнительно нормально, но, посмотрев на кривые, реаниматолог покачал головой.

— Что? — спросила его Вера.

— Да непонятное что-то, просто странное, — вздохнул он, беря ребенка на руки и относя в машину. — Сан Саныч, пока стоим, наблюдаем.

— Как скажешь, Вить, — кивнул водитель.

— Вера, деф в готовность, — что-то беспокоило Витю в ритме, что-то такое знакомое… так бывает, смотришь на что-то, понимаешь, что это что-то очень знакомое, но мысль в голову никак не приходит.

— Витенька, у нее судороги, — заметила Вера. — А не должны быть.

— Готовность, — напрягся реаниматолог. Напряглась и Вера, и тут кардиомонитор зажег красный огонь. — Разряд!

Тело ребенка подпрыгнуло, сразу же восстановился ритм, Витя начал очень быстро работать, точно понимая, что делает. Интубация. Вера будто его мысли читала, подхватывая, помогая, подключая.

— Саныч! Быстро! — даже не просьба, а вскрик. Значит, все очень плохо.

Машина срывается с места, молчит, сосредоточившись на дороге, водитель. Сейчас не до ругани — решают секунды. Яростно ревет сирена и освещают улицы сполохи проблесковых огней. Врачи держат девочку на этом свете буквально зубами.

— Врешь, не помрешь, — цедит Витя. — Ты у меня еще танцевать будешь. Саныч, кардио!

— Есть, понял, — отвечает Сан Саныч, сообщая по рации о крайне тяжелом состоянии. Где-то бегут коллеги, готовясь принять, помочь, спасти… А машина несется, наплевав на все правила.

***

Еще одна жизнь спасена. Усталый реаниматолог дремал, положив голову на колени Вере, а она просто гладила его и не могла никак сообразить, как же сказать ему о своих чувствах. А он просто дремал, думая: «Как хорошо, что на свете есть Вера». И то, что было сложно для них двоих, давно уже видели все бригады подстанции, только ждали, когда же, наконец, и до этих двоих дойдет.

Прозвучал зуммер рации… «Мальчик, пятнадцать лет, симптомы острого отравления, не дышит». Машина сорвалась с места, уносясь во тьму. Если действительно не дышит, то они уже не успели. Единственная надежда на то, что у страха глаза велики.

— Витя, знаешь, — вдруг сказала Вера. — А я ведь люблю тебя.

— По-моему, это вся подстанция знает, — вздохнул Витя. — Потому что я тебя тоже люблю.

— А почему молчал? — поинтересовалась женщина.

— Да все думал, — ответил он. — Что, если я ошибаюсь? Тогда прежней дружбы не будет, и я тебя потеряю…

— Ты как маленький, — она опустила голову, чтобы поцеловать наконец-то своего Витю.

— Ну, с кем поведешься, — успел сказать мужчина до того мгновения, когда их губы встретились. В этот миг будто весь мир исчез для этих двоих, сейчас очень нежно целующих друг друга.

— Ну наконец-то, — вздохнул Сан Саныч. — Десять лет один вокруг другого танцевали, теперь-то и свадебку справим…

— Кстати, да, — заметил Витя. — Выходи за меня замуж.

— За тебя? — деланно удивилась Вера. — Замуж? А что мне за это будет?

— Главное, что тебе за это не будет, — начал их привычную уже игру Витя.

В этот момент Сан Саныч закричал, выворачивая руль, надвинулись какие-то очень яркие огни, и все исчезло.

Часть 2

Внезапно тьма расступилась, появилась серая платформа, рельсы, какие-то здания. Все это было серого цвета, отчего Виктор сказал не самое хорошее слово, догадавшись, что они с кем-то столкнулись. Рядом раздался женский голос, Вера высказалась примерно в том же ключе.

— Нет, ну мало того, что нас что-то крупное задавило, так еще и призрачный вокзал, — произнесла Вера.

— Это что-то значит? — поинтересовался Виктор.

— Витя, — прошептала женщина, бросаясь в его объятия.

— Да, Верочка, видишь, — он вздохнул, — померли мы. Правда, я ожидал тоннель, а тут пока вокзал.

— Ты же фантастику читаешь? — поинтересовалась она.

— Угу, а ты ее пишешь, я помню, — мужчина улыбнулся, поцеловав свою Веру.

— В общем, призрачный вокзал — это симптом, — сообщила ему женщина. — Причем симптом страшненькой детской сказки.

— Надеюсь, не братья Гримм? — спросил Виктор.

— Где-то близко, — хихикнула Вера.

— Здравствуйте, — услышали они и повернулись, чтобы увидеть высокую женщину в черном.

— Здравствуйте, — поздоровались врачи.

— Вы, видимо, местная Смерть? — поинтересовалась Вера.

— Да, — кивнула женщина в черном, соглашаясь. — Вы здесь не просто так.

— Да мы уже догадались, — вздохнул реаниматолог. — Куда нас?

— В одном из миров погибли двое важных для мира детей, — начала рассказ Смерть. — Вы замените их. У вас будет магия и язык. Возможно, базовая память, но я не уверена. Вы мой первый опыт такого рода.

— А что за мир? — поинтересовалась Вера.

— Ты правильно поняла, — ответила Смерть. — Но в этом мире есть свои законы.

Она долго рассказывала им о правилах и законах этого мира, особенно тех, что касаются их двоих. Законов, касающихся целителей, признанных магией. Возможности, ограничения, о самой магии… Смерть увлеклась и говорила о том, что те, в кого попадут Вера и Витя — важные, возможно, ключевые фигуры, поэтому она на них очень надеется. А потом рядом с ней возникла маленькая светящаяся девочка лет пяти, наверное.

— Здравствуйте, меня зовут «горе мое» или «чудо мое», — сказала девочка. — Зависит от того, меня хвалят или будет по попе. А вообще я — Тринадцатая. Лия сказала, что нужно приглядеть, потому что она на практике и не может. Так что я буду приглядывать, хорошо? — девочка исчезла.

— Эх, — тяжело вдохнула Смерть.

— Это кто был? — удивился Виктор.

— Это демиург, — пояснила женщина в черном. — Только маленькая еще, ребенок, значит. Она может тут все с ног на голову перевернуть, но, надеюсь, не будет. В общем, идите и будьте счастливы. Чем я хуже коллеги, в конце концов?

Все завертелось, потемнело… Витя почувствовал боль. Открыв глаза, он обозрел чулан и окровавленный гвоздь, который, по-видимому, и убил того, в ком он оказался. Решив проверить слова Смерти, не отходя от кассы, Виктор быстро проговорил клятву, которую давал когда-то давно: «Получая высокое звание врача и приступая к врачебной деятельности, я торжественно клянусь…». Смерть же сказала, что можно любую клятву, так почему бы и не эту? Стоило ему закончить говорить, как что-то вспыхнуло, осветив помещение, а на его пальце появилось кольцо в виде перстня. «Хм, пока не обманула Смерть, ну что же, посмотрим», — подумал он, толкая дверь чулана.

***

Девочка чувствовала головокружение. Она лежала на полу в… судя по всему, в туалете. Вера медленно привыкала к идее, что ей сейчас десять лет, ее зовут Гермиона Грейнджер, находится она, слава Асклепию, дома, от чего закончилась — непонятно. Поднявшись, девочка подтянула трусы, сообразив, что недавно могла пережить эмоциональный стресс, судя по состоянию ягодичных мышц. Хмыкнув, она вымыла руки и вышла из туалета.

— Дочь, иди кушать, — раздался голос матери девочки.

Ориентируясь по остаткам памяти ребенка, девочка вышла на кухню и уселась за стол. Взяв кусок хлеба, Вера… то есть Гермиона уже начала трапезничать, одновременно обдумывая ситуацию. Насколько она помнила, на дворе был 90-й год, начало сентября, но вот подробности сегодняшнего дня выветрились из головы.

— Доченька, ты так и не рассказала, что сегодня было в школе, — очень мягко сообщила мама.

— Не помню, — честно ответила девочка. — После синкопе[1] не удивительно. Судя по состоянию ягодичных мышц, их недавно массировали ударным методом. Если это были не вы, значит, сюрприз был получен в школе.

— Но, доченька, — попыталась переварить информацию мама девочки. — Девочек бить запрещено.

— И кого это когда останавливало? — приподняла бровь мирно жующая дочь.

— Хм… Тоже верно, — вздохнула мама. — Тебя не затруднит продемонстрировать маме тыл?

— Сейчас доем и покажу филей, — кивнула девочка. — Хорошо бы узнать, кто это там такой умный. И меня проверить на тему кардиологии.

— Как-то у тебя речь изменилась, — задумчиво протянула мама.

— Считаешь, подменили? — заинтересовалась Гермиона.

— Да нет, пожалуй, — вздохнула женщина. — Может, так на психике отразилось… Доела?

— Угу, — кивнула девочка, встала и развернулась, спуская белье. — На, разглядывай.

— Да, пожалуй, — кивнула мама. — Иди, учись, а мне тут позвонить нужно…

Гермиона меланхолично кивнула и двинулась к себе в комнату, решив, что надо бы и самой посмотреть, чем ее там. Через час в комнату вошла мама взглянуть на дочь, которая уже сделала уроки, отметив, что почерк у нее стал больше врачебным, ну да не ее проблемы.

— Со школой разберется папа, — проинформировала Гермиону мама. — Ты хотела что-то спросить?

— Экстернат у нас водится? — лаконично поинтересовалась девочка. — А то я же их на препараты[2] разберу, если даже просто близко подойдут. Они мой мускулюс глютеус[3] в кошмарах вспоминать будут.

— Ничего себе, что из тебя полезло, — рассмеялась женщина. — Стоило один раз по попе получить.

— Не советую повторять, — Гермиона насупилась. — А то могут быть различные последствия. Кстати, если мне завтра в школу, секатор у нас найдется?

— Секатор? — удивилась мама. — А тебе зачем?

— Пенэктомию[4] делать буду, — объяснила милая девочка.

— Хм… А сходи-ка погуляй, — решила мама, поняв, что ребенок как-то странно себя ведет.

— Я бы к кардиологу погуляла, — вздохнула девочка. — Но хорошо, раз ты настаиваешь, схожу.

Гермиона переоделась и вышла на улицу. Факт получения остановки[5] от эмоционалки[6] ей совершенно не нравился. Для детей вообще не очень характерно умирать от того, что надавали по альтернативному вместилищу разума, пусть даже и впервые в жизни. Вера не помнила, насколько вероятен ОКС[7] в стрессовом варианте в таком возрасте, все-таки немного не ее тема. «Эх, Витенька, где же ты…» — с тоской подумала девочка, прогуливаясь по улицам городка. Сердце вело себя хорошо, что было не совсем обычно. Впрочем, где-то она о таком слышала…

«Эх, Витенька, увидимся ли…» — всхлипнула медленно идущая по тротуару девочка.

Часть 3

Зеленоглазый мальчик спокойно смотрел на толстого мужчину, который явно хотел горя. Помня о том, что осознанный вред причинять нельзя, мальчик спокойно стоял и ждал действий этого… «Хомяк-переросток», — оценил мальчик объем щек мужчины с ожирением третьей степени.

— Пошел обратно в чулан, урод! — закричал толстяк, на что Гарри, так теперь звали Витю, с интересом наклонил голову набок. Новые возможности надо было протестировать.

— Добрый день, — поздоровался мальчик, повернулся спиной и начал движение в сторону кухни. Сзади что-то хлопнуло и жалобно запищало.

Гарри обернулся и увидел позади себя очень, просто чрезвычайно толстого хомяка. «Действительно, защищает», — удивился мальчик, после чего прошел на кухню с целью найти чего-нибудь поесть. Найденное за пищу признано не было, просто по жирности, поэтому Гарри обследовал холодильник и полки. Продуктов хватало, и, прикинув, что можно сготовить, реаниматолог занялся привычным делом. Живя в гордом одиночестве, не уметь готовить может только самоубийца.

Через час Гарри выключил огонь под кастрюлей варева, имеющего узнаваемый красный оттенок. «Назовем это борщом, — решил мальчик, наливая в тарелку достаточно густой суп. — Ложка не стоит, но тоже неплохо», — оценил он качество, довольно быстро смолотив тарелку. Было вкусно, хотя и несколько непривычно — из-за отсутствия привычных специй.

На кухню выдвинулась сирена. По крайней мере, сначала вошел визг, потом худая женщина, с лицом класса «я столько не выпью», по мнению Вити, который уже Гарри.

— Мальчишка! Что ты натворил? Я тебя сейчас! — закричала женщина.

— Стоп, — произнес мальчик, а потом поднял руку, показывая кольцо. — Знаете, что это такое? — и, наблюдая, как стремительно побледнела женщина, кивнул сам себе. — Знаете. Ко мне еще вопросы есть?

— Где… Где Вернон? — очень тихо поинтересовалась очень бледная женщина, отзывающаяся на имя «Петунья».

— В коридоре хомяка видели? — увидел подтверждающий кивок. — Вот это он и есть.

Женщина зарыдала. Она точно знала, что означает кольцо на руке Гарри — интересно, откуда? Впрочем, этим вопросом можно было озадачиться и попозже.

— Кушать будете? — поинтересовался мальчик и налил женщине тарелку своего варева.

— Ты изменился, — заметила женщина.

— Так умер я, чего б не измениться, — спокойно прокомментировал Гарри. — Вы кушайте, нам осознанный вред причинять запрещено.

— Я знаю, — кивнула Петунья. — Сестра… Твоя мама рассказывала.

— Так вот откуда вы знаете, — понял мальчик. — Ладно, пойду я уроки сделаю. Здесь, кстати, экстернат водится? А то дети — они разные, столько хомячков Британия не выдержит.

— Водится, — кивнула шокированная женщина. — Завтра сиди дома, я выясню.

— Договорились, — кивнул Гарри, отправляясь в «свой» чулан.

***

Вернувшись домой, девочка обнаружила там папу. Папа с интересом смотрел на нее. Почему-то захотелось прикрыть и так пострадавшее место, чего девочка делать, разумеется, не стала, а посмотрела папе в глаза тем взглядом, которым она обычно смотрела на начальство. Папа хмыкнул и отвел взгляд.

— Со школой я решил, — произнес мужчина.

— Они все поняли и больше не будут? — ехидно поинтересовалась Гермиона.

— Как-то так, да, — вздохнул папа.

— Лучше всего мне сдать курс экстерном, — сообщила девочка. — А то возможны… ммм… последствия.

— Мама мне про секатор уже рассказала, — улыбнулся мужчина. — А духу хватит?

— Духу-то хватит, — Гермиона вздохнула. — Куда потом трупы девать, вот в чем вопрос. Все-таки хирургия — немного не мое.

— Убедила, — кивнул папа, подойдя и погладив девочку по волосам. — Завтра буду договариваться об экстернате.

— Ура, — спокойно сказала Гермиона. — Еще бы среднюю сдать… А то скучно.

— А что тебе не скучно? — поинтересовалась мама.

— Говорят, котов кастрировать интересно, — заметила девочка. — Но сейчас я даже препараты сортировать соглашусь.

— А разберешься в препаратах? — удивленно спросил папа, перемигиваясь с мамой.

— А ты проверь, — хмыкнула Гермиона, вспоминая педфак[8].

— А поехали, — предложил отец, и мама тут же начала собираться. — И на препараты посмотришь, а то как-то ты слишком свободно о них рассуждаешь.

— Угу, — девочка рванула к себе — переодеваться. Анатомичка предполагала другую одежду, насколько она помнила.

Оказавшись в папиной машине, Гермиона откинулась на кресло и привычно прикрыла глаза. Этот рефлекс на суточных дежурствах вырабатывался практически мгновенно: пока едем, можно поспать. Только вот Вити не хватало. «Встретимся, наверное», — утешила себя девочка, задремывая. Ее поведение не осталось незамеченным, вызывая удивление: ведь, по мнению родителей, она все это знала только теоретически — по атласу. А медицину заочно не учат, и врач-педиатр это, безусловно, знала.

Стоило автомобилю остановиться, как Гермиона открыла глаза, переходя в состояние бодрствования привычно и почти мгновенно, все-таки тело было детским и сопротивлялось. Войдя в анатомичку, Гермиона на мгновение предалась ностальгии: запах формалина, халат, передник, перчатки… Мистер Грейнджер подошел к другу и коллеге.

— Проэкзаменуешь дочь? — поинтересовался он со смешком.

— По первому курсу? — ответил вопросом коллега, и доктор Грейнджер вопросительно посмотрел на свою маленькую принцессу.

— Чего это по первому курсу? — удивилась она. — Я что, больная какая? По всему курсу, конечно.

— Да? — удивился коллега папы. — Ну ладно…

Следующие пару часов Гермиона отвечала на вопросы, называя кости, мышцы, препараты внутренних органов. Практически не задумываясь, на полном автомате, что было вполне заметно. В результате папин коллега замер и, обращаясь к мистеру Грейнджеру, тихо сказал:

— Я бы ей «А+» поставил. Великолепное знание анатомии, лучше многих студентов. И ориентируется так, как будто год с трупами работала.

— Хм, спасибо, — ответил несколько шокированный папа девочки.

Обратно ехали в молчании. Взрослым надо было подумать, а девочка спала, опять мгновенно отключившись. Эмма Грейнджер думала о том, что многое о дочери, оказывается, не знала, а Марк думал о том, что школой сейчас будет заниматься полиция, поэтому доченька вполне может подготовиться к экзаменам и дома. О том, что произошло только что, он думать не хотел, потому что это было за рамками его понимания.

— Все-таки, доченька, — мистер Грейнджер заговорил с девочкой за ужином, — что с тобой произошло? Слишком ты уверенно держишься, очень для тебя нехарактерно.

— Судя по тому, что я поняла, — решила сказать часть правды девочка, — у меня на эмоциональном стрессе произошла неприятность. В результате я вспомнила прошлую жизнь.

— Вот оно что, — улыбнулась Эмма. — Что же, при всей фантастичности версии, она все объясняет. И была ты врачом?

— Да, мама, — кивнула Гермиона, процитировав: — «…Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. В какой бы дом я ни вошла, я войду туда для пользы больного, будучи далека от всякого намеренного, неправедного и пагубного…»[9]

В этот момент что-то ярко вспыхнуло, и погас свет. Мистер Грейнджер сказал нехорошее слово, уйдя к пробкам. Через пару минут свет зажегся снова, дав возможность девочке рассмотреть перстень у себя на пальце. Родители с удивлением смотрели на неучтенное кольцо. Гермиона тяжело вздохнула.

— У меня две новости: хорошая для меня и плохая для всех остальных. С какой начинать?

Часть 4

Слушая через дверь чулана, как самоходная сирена по имени «тетя Петунья» инструктирует сына ни в коем случае не задевать его, Гарри, мальчик ухмыльнулся. Напугал он «тетушку» сильно, что было, несомненно, хорошо. Мысли бродили по кругу, Гарри не задумывался о том, что произошло, а вот о Вере — да… «Веру надо найти, — подумал он. — Учитывая, что сказала тетка Смерть, мы точно встретимся». Тут он пожалел, что не читал слезливую фентезятину, которую писала его коллега и любимая женщина. Он просто не мог серьезно воспринимать написанное, а без этого — зачем читать?

Решив почитать, чему тут учат детей, Гарри открыл учебник, внимательно вчитываясь в написанное. Через минуту он посерьезнел, так как это был учебник истории, отличавшейся от того, что он помнил, и значительно. Хмыкнув, мальчик быстро читал написанное, сопоставляя историю двух, получается, миров. Когда-то научившись скорочтению, он не раз радовался этой своей способности, а на память Витя… Гарри не жаловался никогда. «Надо привыкать к тому, что я Гарри», — принялся настраивать себя мальчик.

— Гарри, будешь кушать? — раздался голос «тетушки». Он был неожиданно мягок и спокоен.

— Да, тетя, — Гарри вышел из чулана, отправляясь мыть руки. По дороге бросив взгляд на Дадли, отметил некоторые специфические признаки.

Возвращаясь, опять посмотрел на Дадли, глядевшего на него со страхом и неверием. Гарри повернулся к последнему Дурслю мужского пола, хмыкнул, убеждаясь в том, что не ошибся, обошел неподвижного от страха ребенка, приложил ладонь к проекции почек и стукнул по ней кулаком. Дадли вскрикнул, Гарри кивнул.

— Отвезите его в больницу, — посоветовал спокойный зеленоглазый мальчик. — У него нефрит, какой именно — я без анализов не скажу, но уважаемые коллеги определят это точнее. Больше я пока сделать не могу.

— Х-хорошо, Гарри, — расширив глаза и заикаясь, произнесла тетя, пододвигая тарелку юному целителю.

Из больницы тетя вернулась в гордом одиночестве, но нашла в себе силы поблагодарить нелюбимого племянника, поставившего, как оказалось, абсолютно правильный диагноз. Дадли оставили в больнице, где ему предстояло лежать тоже в гордом одиночестве, ибо, по мнению врачей, мальчик был достаточно взрослым. Не желая откладывать дела в долгий ящик, Петунья постаралась организовать сдачу экзаменов племянником как можно скорее.

А Гарри днем уходил в библиотеку, чтобы почитать о разнице. Разница была в географии и истории. Великая Отечественная здесь закончилась в 1944 году, но вот Союза — не было. Его совсем не было, была огромная Российская Империя, вобравшая в себя и Польшу, и Румынию. А вот история других стран, как это ни странно, тянулась практически так же, как и в родном мире Гарри. Идея о том, чтобы рвануть на Родину, умерла, толком не родившись.

Экзамены здесь сдавались в филиале Министерства образования. На Гарри посмотрели с интересом, но не более того. Не он первый, не он последний. Гарри посмотрел на чиновников без интереса. Сколько он таких видел, не сосчитать… Сдавал он не один, что уже было интересно. Кудрявая, слегка расчесанная девочка почему-то привлекала внимание, скорее всего тем, что ее поведение было совершенно не характерно для детей: она была спокойна, как кирпич. Вторая девочка вела себя вполне характерно — нервничала и грызла палец. А вот кудрявой было положено так же нервничать, а не смотреть на окружающих взглядом сытого питона. Правда, у Гарри взгляд сейчас, скорее всего, был аналогичным.

Их пригласили заходить и рассаживаться. Началась письменная часть экзамена; Гарри сосредоточился на задании, пытаясь сгладить свой почерк так, чтобы это потом мог прочесть кто-нибудь, кроме коллеги или фармацевта. Почерк у мальчика был… Как у всех врачей, то есть «поди разбери». Неподалеку трудилась девочка, привлекшая внимание. Закончив писать, Гарри отложил ручку, глядя на экзаменатора. И в этот момент нервничавшая девочка всхлипнула, будто пытаясь вдохнуть, и обмякла.

Мальчик совершенно не соображал, что делает, включились инстинкты, отключив все остальное. Расположив девочку на полу, он проверил дыхание и пульс, после чего приступил к сердечно-легочной реанимации, даже не заметив пристроившуюся кудрявую. Это было настолько привычно, что они вошли в ритм мгновенно. Гарри качал грудь, кудрявая пыталась раздышать. В этот момент один из экзаменаторов отмер и выбежал из класса.

— Дыши же! — раздался голос рядом. — Ну!

— Спокойно, педиатрия, — привычно откликнулся мальчик. — Сейчас оживет, мне статистику портить нельзя.

***

Нельзя сказать, что родители сходу поверили в то, что рассказала Гермиона, но возражать не стали. Папа даже предложил взять девочку с собой в больницу, чтобы она «подтвердила квалификацию», на что Гермиона, конечно же, сразу согласилась. Потому что дома было очень скучно, хотя учебники географии и истории заставили поднапрячься. Убедившись, что вся эта информация и так наличествует в памяти, доставшейся от девочки, Гермиона успокоилась.

Больница была вполне стандартной западной больницей, Вера такие уже видела, поэтому не удивилась. Чистенький «приемник» вызвал добрую улыбку, доктора в костюмах, важно разгуливающие посреди младшего персонала, заставили хихикнуть. Папа предложил переодеваться, на что девочка удивленно подняла бровь. Оказалось, что роба[10] на нее у папы есть, что вызвало живейший интерес Гермионы. Переодевшись прямо в ординаторской, никого не стесняющаяся девочка приподняла бровь, взглянув на отца.

— Уважаемые коллеги, — обратился к собравшимся врачам доктор Грейнджер. — Сегодня у нас на обходе присутствует моя дочь, будем оценивать знания интерна.

— Марк, ты где пиво покупаешь? — поинтересовался незнакомый доктор со смехом. — Я тоже такое хочу.

— Стив, давай потом, хорошо? — посерьезнел папа, которого назвали Марком. — Работаем серьезно, но без обычного юмора, чтобы не убить желание.

— Это понятно, — ответил тот же доктор. — Пошли?

— Так, доченька, — обратился доктор Грейнджер. — Сейчас ты — доктор Грейнджер и занимаешься детьми. Мы тебя проверяем, так что без обид, согласна?

— Да, коллега, — Гермиона серьезно кивнула. — Только трубку[11] мне можно?

— Трубку? — переспросил папа, потом снял стетоскоп с держателя. — Держи.

К огромному удивлению докторов, девочка сунула стетоскоп в уши, а потом задрала робу вместе с майкой и принялась выслушивать себя. Хмыкнула, кивнула, вернула одежду в нормальное состояние, вынула из ушей «трубку» и попыталась засунуть ее в карман. Тяжело вздохнула, повесила стетоскоп на шею, потому что в кармане было явно неудобно, а привычная к тому, что решают секунды, девочка желала, чтобы было удобно.

— Ого, — восхитился кто-то из докторов.

— Ну а что? — удивилась Гермиона. — Надо же проверить, как в ней слышно. Кстати, папа, меня потом к кардиологу сводить все-таки следует.

— Хорошо, — кивнул мистер Грейнджер. — Алекс, после обхода посмотришь?

— Посмотрю, чего б не посмотреть, — меланхолично ответил доктор, названный Алексом.

Большая толпа докторов шла за девочкой в розовом хирургическом костюме по коридору отделения. Гермиона пользовалась правилом правой руки, обходя палаты. Входя в палату, девочка обязательно стучалась, разговаривала с пациентом или пациенткой, не давая доложить, и лишь потом обращалась к медсестре, внимательно выслушивая, что та говорит, задавая вопросы, просматривая анализы.

— Здравствуй, мой хороший, — улыбнулась девочка. — Как ты тут?

— Живот болит, — пожаловался мальчик пяти лет, готовый заплакать.

— А давай я его поглажу, и он не будет болеть? — предложила Гермиона и сразу же вонзила требовательный взгляд в медсестру.

— Мальчик, пять лет, боли вокруг пупка, температура… — затараторила девушка. — Кровь… Моча… Поступил вчера.

— А давай-ка мы сядем, — ласково обратилась к мальчику Гермиона, производя диагностические мероприятия, и мальчик несмело улыбнулся в ответ. — Ультразвук у нас водится? — поинтересовалась она у медсестры.

— Да, доктор, — кивнула девушка уже совсем без улыбки. Такой ласки и уверенности, как у этой девочки, она еще не видела.

— Мальчика на исследование, предварительно… — Гермиона озвучила диагноз, видя, как кивнул один из докторов. — Я к тебе еще приду, — погладила она малыша.

Они шли по отделению, и доктора все больше убеждались — эта десятилетняя девочка понимает, о чем говорит, чувствует пациента и… На своего главного коллеги смотрели теперь с огромным уважением — так выучить дочь… Это было достойно. Вот только потом, дома, очень сильно удивленный папа рассказывал маме о том, что произошло за день, с огромным интересом поглядывая на дочь. А вот кардиолог нашел-таки нарушение ритма, но Гермиона, оценив картину, высказалась в духе «фигня, рассосется».

На следующий день девочка сдавала экзамен. Зеленоглазый мальчик, в котором она легко узнала Гарри Поттера, на себя книжного не походил совершенно. Он был спокоен, как скала, и только лениво поглядывал по сторонам, как сытый кот. Что-то в этих движениях показалось Гермионе знакомым, но тут их пригласили внутрь.

Гермиона спокойно писала ответы, не отвлекаясь ни на что, когда нервничавшая перед экзаменом девочка, сидевшая позади, вдруг выдала симптом, узнаваемый просто на слух. Гермиона, бросив ручку, резко развернулась, пристраиваясь к мальчику, что уже качал девочку. Они как-то очень быстро вошли в ритм, но девочка все не запускалась, и тогда Гермиона в сердцах выкрикнула:

— Дыши же! Ну!

— Спокойно, педиатрия, — прозвучал голос Поттера со знакомыми до боли интонациями. — Сейчас оживет, мне статистику портить нельзя.

— Витенька…

Часть 5

Мистер Грейнджер удивился, вбежав в класс: его дочь вместе с еще одним мальчиком откачивали девочку. От дочери он это ожидал, а вот от постороннего человека — нет. «Целителей развелось», — устало подумал Марк, заметив кольцо на руке пацана. Он бросился к пациентке, попытавшись отодвинуть мальчика.

— Руки убрал! — вызверился Гарри на мистера Грейнджера.

— Вить, это папа, он врач, — прокомментировала Гермиона.

— А, коллега, — успокоился мальчик и подвинулся. — Ну извини, коллега.

— Что тут? — Марк достал стетоскоп, замерев на минуту — взгляд мальчика был жадным, как будто он хотел отобрать инструмент.

— Остановка кровообращения[12] и апноэ[13], естественно, — спокойно ответил Гарри. — Тридцать две секунды, не стабилизируется[14].

— Папа, он реанимат[15], он умеет, — встряла любимая доченька. — Трубить[16] надо, да?

— Да, — кивнул Гарри. — Но пока дышим так, не отвлекайся. Коллега, трубку дай, а?

Ошарашенный доктор Грейнджер, не понимающий, что он слышит, передал стетоскоп. Мальчик послушал, явно понимая, что делает, и кивнул.

— Такоцубо[17], — коротко сказал он. — На руках не вытащим[18], хоть бы чего…

— Охренеть, — прокомментировала Гермиона. — Ты мне папу не пугай только.

— Договорились, — кивнул Гарри. — Работаем.

Примчавшимся парамедикам доктор Грейнджер-старший продемонстрировал удостоверение и объяснил, что произошло. Коллеги не удивились, они в своей работе видели такое, что ни в сказке, ни пером, поэтому просто спокойно заинтубировали ребенка и увезли, а вот экзаменаторы были шокированы, как и сам доктор Грейнджер.

— Доченька, ты этого мальчика знаешь? — поинтересовался он.

— Да, папочка, — улыбнулась девочка. — Это Гарри Поттер. Он сирота, и его не любят родственники, зато люблю я.

— Не рано? — Марк улыбнулся дочери.

— В самый раз, — ответила Гермиона. — Слушай, мы экзамен завалили или нет?

Тетя Петунья была счастлива, когда мистер Грейнджер предложил забрать мальчика к ним. Женщина со слезами на глазах благодарила мужчину и очень быстро уехала, оставив Марка в прострации. Экзаменаторы тоже были счастливы, выставив высшие баллы, очень уж их дети впечатлили.

— Это что такое было? — задумчиво спросил отец семейства Грейнджеров.

— Папа, я же сказала, дома его не любят! — ответила любимая доченька. — Очень не любят, а он целитель. Кому прилетело?

— Вернону, — улыбнулся Гарри. — Теперь бегает о-очень толстый хомяк.

Гермиона рассмеялась, а мальчик вслушался в ее смех, понимая, что ему нравится новый голос возлюбленной. Мистер Грейнджер подумал о том, что без всего этого было спокойнее. Кто же знал, что Гермионе достаточно разок получить стимуляцию нижнего мозга, чтобы началось такое? В машине уже Гарри поинтересовался:

— Вера, а зовут-то тебя как?

— Ах да, ты же все это не любишь, — вспомнила Гермиона. — Здесь я Гермиона Грейнджер, по книгам — заучка, глупая девочка с огромным самомнением и отличной памятью.

— И что же случилось с заучкой? — спросил мальчик, несмело обнимая девочку.

— По заднице в школе отхватила и от стресса полетела на свет[19], — объяснила Гермиона.

— Насколько я помню, — Гарри наморщил лоб, — девочек вроде бы не били?

— Ну, видимо, добилась, — Гермиона откинулась на мальчика и прикрыла глаза.

— А… Ростки феминизма, — улыбнулся мальчик. — Понимаю…

— О, я и забыла, — тихо рассмеялась девочка. — Ты Избранный, Нео[20]!

***

Всю дорогу домой Гермиона пересказывала Гарри содержание книг о нем, любимом. Гарри комментировал, из-за чего рассказ часто прерывался. Потому что Гермионе надо было отсмеяться. Но она упорно рассказывала дальше, поражая мальчика его избранностью, что было на самом деле совсем не смешно. Они ехали домой к Гермионе, чтобы решить судьбу Гарри, как он это понимал.

— Все-таки беден английский язык на мат, — вздохнул мальчик, гладя свою условно причесанную подругу. — Придется жечь латынью…

— Я это даже вижу, — закатила глаза девочка. — Выходишь ты такой в большущий зал и начинаешь описывать этапы операции по смене пола. Громко и с выражением.

— И на латыни, — дополнил Гарри. — Все-таки удобно, что перстень на среднем пальце.

Под хохот Гермионы они прибыли домой. Девочка смеялась до слез, держась за живот, всхлипывая и отфыркиваясь. Она представляла показывание перстня целителя Дамблдору, Волдеморту и василиску. Особенно василиску. Выйдя из машины, Гермиона постепенно успокоилась, взяла Гарри за руку и повела в дом. Мальчик не сопротивлялся, он вообще не считал нужным сопротивляться Вере, даже если она теперь Гермиона.

Эмме мальчик понравился. Спокойный, с цепким взглядом, вежливый и молчаливый, при этом незаметно страхующий Гермиону, причем женщина видела, что это вполне рефлекторный подход, то есть мальчик привык страховать дочь, что было уже необычно. Так как они абсолютно точно раньше не встречались просто территориально.

— Ну, — предложила женщина, — рассказывайте.

— Что конкретно вас интересует? — Гарри подался вперед, привычно демонстрируя внимание всем телом. Гермиона, зная, что Витя контролирует и мимику, и тело, тихо хихикнула.

— Откуда вы друг друга знаете настолько хорошо? — пояснила миссис Грейнджер.

— Понимаешь, мама, — девочка коротко глянула из-под бровей. — Мы с ним долго работали в той жизни…

— И все? — Эмма улыбнулась, услышав нотки недоговоренности.

— Он мой муж, — призналась Гермиона, на что Гарри широко и очень счастливо улыбнулся, даже и не думая возражать.

— Так вот оно в чем дело, — дошло до миссис Грейнджер. — Марк!

— Да, дорогая? — на кухню вошел переодевшийся мистер Грейнджер.

— Что же ты мне не сказал, — заговорила чуть ехидно улыбающаяся Эмма, — что доченька не только пациентку нашла, но и жениха?

— Сюрприз, — коротко пояснил Марк.

Детей отослали наверх, чтобы они могли спокойно поговорить, а родители остались на кухне, дабы обсудить произошедшее. Дети благодарно ускакали. Гермиона не знала, как Гарри отреагирует на то, как она его назвала, но он только обнял девочку, усевшись с ней рядом на кровать.

— Давай договоримся, — Гарри начал говорить серьезным тоном, чем немного испугал Гермиону. — То, что мы другие внешне, не сделало нас другими внутри. Я все так же люблю тебя, и мое предложение в силе.

— Витя… — прошептала девочка, а потом ответила ему: — Иногда хочется тебя стукнуть! Я согласна с тем, что мы прежние, и я все так же люблю тебя. Конечно, я согласна.

— Ну вот и договорились, — кивнул мальчик. — Подрастем и организуем ячейку общества.

— Все бы тебе шутить, — хихикнула она. — Кстати, ты историю медицины хорошо помнишь? Какие сюрпризы были в этих 90-х?

Часть 6

— Чую я, что сегодня мы будем зверушками в зоопарке, — вздохнула Гермиона, когда Гарри открыл ей дверь в ординаторскую.

— Мы еще долго такими будем, — улыбнулся Гарри. — Роба на меня есть?

— В сумке посмотри, — спокойно ответила девочка. — Доброе утро, коллеги.

— Светлого дня, коллеги, — автоматически поздоровался мальчик, «доброго» утра не желавший принципиально. — Ты смущаешься?

— Делать мне больше нечего, — откликнулась Гермиона. — Переодевайся давай.

— По идее, тут раздевалка есть, — задумчиво произнес Гарри. — Но мы дети, и нам лень!

Утреннее появление сразу двух юных докторов произвело некоторый фурор в ординаторской. Присутствующие врачи с удивлением слушали разговор двоих детей, наблюдали их переодевание в полном игнорировании наличия еще кого бы то ни было, незлобливую пикировку. Дети вели себя, как коллеги, не первый год работающие вместе и знающие друг друга так, как никто не знает. Это удивляло взрослых людей.

— Слушай сюда, — девочка принялась наставлять Гарри. — Сейчас пойдем на обход, пожалуйста, без обычных шуточек, хорошо?

— Это почему? — удивился мальчик.

— «Дикари-с, не поймут-с», — процитировала Гермиона старый анекдот. — Соберись, ты же врач[21]! — тихо рявкнула она, отчего оба засмеялись.

— Ла-адно, — согласился Гарри. — Как скажешь, буду послушен и тих.

— У нас еще одна трубка на двоих, — вздохнула девочка. — Справимся?

— Куда денемся, — обнял ее мальчик.

В этот момент в ординаторскую вошел доктор Грейнджер, оглядывая собравшихся. Несмотря на возраст, дети выглядели ровно так же, как и остальные врачи — костюм, вежливое внимание в глазах, расслабленная поза. Доченька еще немного иронично улыбалась. Заведующий отделением кивнул.

— Итак, у нас сегодня аж два… интерна, — сообщил он коллегам. — Посмотрим, что они могут?

— С удовольствием, — ответили ему впечатленные прошлым выступлением Гермионы доктора. — Пойдем?

— Алекс, — Марк окликнул кардиолога. — После обхода пусти пацана к ультразвуку, под мою ответственность, хорошо?

— Да вопросов нет, — кивнул еще не проснувшийся врач.

Доктора совершали утренний обход пациентов. Начиная со «свеженьких», то есть доставленных недавно, затем посещая тех, кто был в процессе выздоровления, отмечая динамику состояния, вселяя уверенность и давая надежду. Гермиона еще в бытность свою Верой очень любила эти обходы, пока не встретила Витю.

Проходя палату за палатой, не встречая ничего сложного или нового, отмечая высокий профессионализм детей, которому просто неоткуда было взяться, наконец дошли до палаты, в которой лежала одна девочка. Она была бледна, выглядела усталой и явно недавно плакала. Гермиона заговорила с ребенком, проявляя участие, улыбаясь, пытаясь найти подход.

— Лили Мун, десять полных лет, жалобы на сердцебиение, головокружения, синкопе, инструментально не подтверждается, кровь, моча в норме, — Гарри поморщился на этих словах, а потом пригляделся и вдруг напрягся.

— Вера… Гермиона, трубку дай, — сказал он очень спокойным тоном, отчего Гермиона сразу же забеспокоилась. Она взглянула на него, протянув трубку и слезла с кровати, давая ему возможность работать.

— Сейчас мальчик тебя послушает, — девочка улыбнулась пациентке, погладив по руке, и тревожно взглянула на папу.

— Сейчас мы тебя послушаем, — пропел Гарри. — Сейчас мы все-все услышим…

Слушая, он провел одной рукой перед глазами девочки, рассказывая, что это ковер-самолет, который летит за ее болезнью. Казалось, ему совершенно не мешала его же речь, а пациентка отвлекалась от того, что с ней делают, с интересом следила за пальцами. Гарри молча передал «уши» Гермионе, придерживая «воронку» очень неплохого стетоскопа.

— А вот сейчас мы поедем с добрым дядей, — мальчик показал на Алекса рукой. — И он будет гладить хорошую девочку, да?

— Да, — зачаровано прошептала пациентка.

— Папа, извести реанимацию, — прошептала Гермиона отцу на ухо. — Я Гарри верю, он просто так паниковать не будет. Так что бежим на ультразвук.

— Бежим так бежим, — кивнул доктор Грейнджер.

И хотя врачи никак не могли понять, что происходит, девочку доставили на исследование, а оттуда, уже бегом — в кардиохирургию. А пока суд да дело, Гарри уложил Гермиону на аппарат и, отобрав сенсор у доктора Алекса, принялся что-то искать. Он работал достаточно быстро, явно четко понимая, что делает, чем удивлял кардиолога. Аппарат был новейшим, с ним еще никто не освоился, а простой пацан ведет себя так, как будто работает со сложной аппаратурой ультразвуковой диагностики с рождения.

Поэтому намного позже доктор спросил Марка, поймав того в курилке:

— Марк, кто этот пацан?

— Жених моей дочери, — честно ответил доктор Грейнджер и сбежал, оставив Алекса в состоянии когнитивного диссонанса.

***

Гермиона увлеченно листала папин «Ланцет»[22], Гарри комментировал статьи в своей манере, дети отдыхали после достаточно непростого дня. Мистер Грейнджер поднялся к ним, чтобы поговорить. В комнате детей, так как они отказались разъезжаться по разным комнатам, была довольно привычная обстановка: Гарри лежал на спине, глядя в потолок, на его животе покоилась голова Гермионы, которая зачитывала избранные места.

— Дети, — обратился к ним отец семейства. — У меня для вас несколько новостей.

— Начинайте с плохой, — меланхолично посоветовал Гарри, не меняя позы.

— Самая плохая для вас в том, что в школу вам еще год ходить, но младшую вы сдали, потому… — мистер Грейнджер сделал паузу, — получается, средняя.

— А вдруг и там будет… хм, — Гермиона поерзала на кровати. — Я же их тогда…

— Не успеешь, — так же меланхолично прокомментировал мальчик, поглаживая нечесанность девочки. — Я первый, а опыта у меня больше.

— Есть вариант сдавать экстерном, — предложил мистер Грейнджер. — Или же я могу объяснить школе, почему это неприемлемо.

— Хогвартс экстерном не сдашь, — напомнил мальчик, отлично запомнивший рассказ Гермионы.

— Ла-а-адно, так и быть, — вздохнула девочка. — Пойдем в школу.

— Есть что-то, что я должен знать? — поинтересовался мистер Грейнджер.

— В июне-июле девяносто первого к нам в гости придет тетка, внешне похожая на вяленую рыбу, — сообщила Гермиона, прикрыв глаза. — Она будет рассказывать сказки про волшебный мир и зазывать с собой.

— Интересно, — согласился Марк. — И что?

— Только то, что выхода у нас нет, — продолжила любимая дочь. — И пойти с ней придется, иначе могут быть серьезные неприятности для вас.

— Очень серьезные? — напрягся мистер Грейнджер.

— Да кто его знает, — вздохнула Гермиона, помолчала и предложила Гарри: — Слушай, а давай в этот мир сами сходим? Шрама у тебя нет, очки выберем другие, да и сделаем с затемнением…

— А я что? — ответил Гарри. — Я не против. Вряд ли кто-то в твердой памяти на нас нападет, а если нападет, то сам дурак.

Они решили отправиться в магический мир по пути, описанному в книге, насколько Гермиона помнила эту историю. Девочка грустно подумала, что через почти год их будут ждать «приключения», без которых жилось бы намного лучше.

Часть 7

— Давай подбросим монетку, — предложил Гарри. — Орел — идем в больницу, решка — в магический мир, а если в воздухе зависнет — в школу.

— Перестань меня смешить, — Гермиона ткнула мальчика своим крепким кулаком. — Решили уже — идем к магам, у папы денег попросим и пойдем, а то кто его знает, что у тебя с сейфом…

— Ла-адно, — зевнул мальчик, тщетно пытаясь причесаться. — Собирайся тогда.

— А ты? — поинтересовалась одевающаяся девочка.

— А я пойду в трусах, — меланхолично ответил Гарри. — Хотя нет, штаны надену какие-нибудь, у меня выбора особого нет.

— Упс! — произнесла Гермиона, понимая, что ее смущало. Она подпрыгнула и понеслась вниз, пулеметной очередью простучав подошвами тапок по лестнице. — Па-апа! — крикнула девочка.

— Чего тебе, дочь моя? — поинтересовался мистер Грейнджер, мирно попивавший чай до явления девочки.

— У Гарри с одеждой-то как? — спросила Гермиона.

— В комнате, что предназначалась ему, стоит шкаф, — сообщил папа и посоветовал: — Открой его.

— Ой! — сообщила девочка, уносясь вверх. — Гарри!

— Вот неугомонная, — пожаловался мальчик потолку. — Но моя, потому надо вставать.

Мальчик, натыканный носиком в большую кучу, как оказалось, его вещей, на некоторое время завис, потом отобрал вещи под настроение и спокойно ушел в ванную. Он был молчалив и спокоен, что значило, насколько Витю знала Вера, что он очень удивлен и находится примерно во второй стадии ох… удивления. Поэтому девочка никак не прокомментировала телодвижения «своего Гарри».

Папа подвез их к нужному месту, если верить памяти Веры. «Плюс-минус лапоть», — как выразился Гарри. Неприметную дверь в забегаловку типа «притон» дети увидели сразу же, поэтому прошмыгнули мимо отвернувшегося бармена достаточно быстро. Создавалось ощущение, что дети невидимы — их никто не остановил, никто ни о чем не спросил. Гарри на это лишь хмыкнул, а вот Гермиона застыла перед стеной на заднем дворе.

— Вера, сделай что-нибудь, — мальчик поморщился. — Пахнет мерзостно, как в виварии.

— Сейчас, — девочка постучала средним пальцем по стене, которая начала открываться. — Хм…

— Неожиданный результат? — поинтересовался Гарри.

— Да как тебе сказать, — задумчиво проговорила Гермиона. — По идее, тут палочкой надо стучать.

— Палочкой я пока не дотянусь, — хмыкнул мальчик, немедленно пригибаясь. — Не бей меня, я тебе еще пригожусь.

— Пошли, золотая рыбка, — девочка протянула Гарри руку, увлекая того вдоль по грязной улице. — Ну хоть не соврали…

— О чем, душа моя? — поинтересовался мальчик, пытаясь ступать так, чтобы не заляпаться по уши.

— О грязи, Гарри, о грязи, — Гермиона тяжело вздохнула, ища места, где грязи было поменьше. — В-в-волшебники, мать их коромыслом об забор, — сообщила она по-русски с жутким акцентом.

Пройдя по улице, не обращая внимания на презрительные взгляды, двое детей дошли до большого белого здания, у дверей которого стоял… Ну, в книге это был гоблин.

— А здесь мэрия? — поинтересовался мальчик, с интересом разглядывая сияющего на солнце охранника.

— Здесь банк, милый мой, — проинформировала его девочка, аккуратно поднимаясь по лестнице.

— Банк… Ага, — кивнул Гарри. — А драконья консерва, видимо, банкир.

— Почти угадал, — Гермиона еще раз вздохнула.

— Как-то ты слишком часто вздыхаешь, — заметил мальчик, пропуская девочку вперед.

— Да как подумаю об уготованных нам «приключениях», — заметила девочка, — так убежать хочется и спрятаться.

***

Гоблин за конторкой усиленно делал вид, что детей здесь нет, пока не увидел две детские руки прямо перед собой. Глаза его стали очень большими, он что-то прошептал, отчего перстни засияли, тяжело вздохнул и поднял взгляд на детей. Существо было необычным, но не отталкивающим, поэтому, поразглядывав друг друга некоторое время, Гарри решил перейти к сути вопроса.

— Светлого дня, уважаемый, — проговорил мальчик, не изменяя своей привычке. — По идее, у меня тут есть сейф.

— Кто ваш опе… — начал было говорить сотрудник банка, потом запнулся, еще раз посмотрел на выразительно сияющие мягким желтым светом кольца и пригласил следовать за собой.

Они прошли по коридору, затем повернули, войдя в небольшой кабинет. В этом кабинете сидел другой гоблин, который с удивлением воззрился на сопровождающего.

— Дети, достопочтенный, — сообщил их сопровождающий. — Целители по воле Магии.

— Значит, уже не дети, — заключило новое действующее лицо. — Ты свободен, — сказал он их сопровождающему. — Чем могу помочь, целители?

— По идее, у меня тут сейф, — заявил Гарри. — Мне б оттуда денег добыть.

— Если есть сейф, то будут и деньги, — сказал гоблин. — Меня зовут Крюкохват, сейчас будем определяться.

Он достал два прозрачных кристалла, потом лист чего-то, похожего на дрянную бумагу, придавил этими кристаллами лист, что-то прошептал над всей этой инсталляцией и предложил:

— Каждый из вас должен капнуть своей кровью на один камень, вот кинжал, — протянул достаточно крупное орудие уничтожения.

— Подожди, — хлопнула Гарри по руке девочка. — У меня скарификаторы есть.

Она достала из маленькой сумочки баночку спирта, вату и два скарификатора[23] типа «копье» в упаковке. Протерла палец себе и мальчику, после чего воспользовалась инструментами под несколько ошалевшим взглядом Крюкохвата, а после, остановив кровь и продезинфицировав, сложила все обратно в сумочку.

— Да, целители умеют удивлять, — пробормотал гоблин. — Давайте посмотрим, что у нас получилось.

Гоблин убрал камни, ставшие золотыми, посмотрел на пергамент, потом на детей, потом опять на пергамент, еще раз вздохнул, молча положил пергамент, отошел в угол кабинета, что-то там сделал и вернулся обратно, снова взяв в руки пергамент. Гермиона и Гарри наблюдали за ним с большим интересом.

— Итак, у нас имеется Гарольд Виктор Джеймс Поттер, целитель волею Магии, благословленный Смертью, юридически совершеннолетний, сейф номер 682. Гермиона Вера Джин Грейнджер, целитель волею Магии, благословленная Смертью, юридически совершеннолетняя, нерасторжимая помолвка с Гарольдом Виктором Джеймсом Поттером. Вот ваши ключи и кошельки.

— А что значит «нерасторжимая помолвка»? — удивилась Гермиона.

— Практически то же, что и брак, — любезно объяснил гоблин. — Просто вы еще маленькие для подтверждения брака, потому и помолвка.

— В смысле? — не поняла девочка.

— Любиться нам рано, милая, — ехидно произнес Гарри. — Консультацию у вас получить можно?

Гарри допрашивал гоблина, наверное, около часа. Его интересовало очень многое, в основном то, что касается статуса и отчетности. Кроме того, оказалось, что они могут запросить специальную литературу из библиотеки Мунго, и являться туда не надо, потому что отказать целителям по воле Магии не могут. Кроме того, Крюкохват дал несколько советов по книгам и палочкам. Несмотря на дороговизну консультации, она позволила закрыть многие вопросы. Теперь можно было отправляться за книгами и «сувенирами», как это назвал Гарри.

Часть 8

Выйдя из банка, дети двинулись в сторону лавки артефактора. И это был, как и подозревала Гермиона, не Олливандер. Увидев вывеску ателье, девочка посмотрела на Гарри, сделав жалобные глаза. Он кивнул, и они завернули в ателье. Гарри и сам понимал необходимость замаскироваться, поэтому не возражал.

— Магглорожденные? — брезгливо спросил продавец. На что Гарри, не говоря ни слова, развернул Гермиону в другую сторону.

— Пойдем, дорогая, в другое место, — произнес он. — Здесь маги не подозревают об этикете.

— Подождите, — остановил их другой голос. — Не уходите, пожалуйста. Бэрч, подите прочь!

В лавку вплыла дородная женщина в красивой мантии небесно-голубого цвета. Она исполнила небольшой книксен и улыбнулась детям. Гарри наклонил голову, а Гермиона присела.

— Чем я могу помочь юным целителям? — поинтересовалась женщина. В подсобке, куда ушел выгнанный продавец, что-то упало.

— Нам нужны мантии как минимум, — произнес Гарри. — Если одежда магического мира отличается от аналогичной мира людей, то перед школой мы купим комплект выживания.

— Оригинально, — хмыкнула женщина. — Вам официальные или повседневные?

— Повседневные пока, — переглянувшись с Гермионой, ответил мальчик.

— В таком случае могу предложить вам…

Через полчаса они выходили из ателье в новых мантиях и с двумя платьями в уменьшенной сумке. Гермионе было очень стыдно, но… А Гарри понимал, что его любимая — девочка, а девочка хочет быть красивой, и это правильно. Теперь никто не смотрел на них с брезгливостью, даже напротив — с уважением, что заставляло мальчика ухмыляться. Дойдя до лавки артефактора, Гарри пропустил Гермиону вперед.

— Чем могу помочь, молодые люди? — поинтересовался мастер.

— Здравствуйте, — заулыбались дети. — Нам нужны палочки, артефакты защиты сознания, если таковые есть, и артефакты определения зелий.

— Специфический заказ, — улыбнулся в ответ мастер-артефактор. — Хорошо, начнем с палочек. Войдите в круг, закройте глаза и мысленно позовите…

Сначала палочку получила Гермиона, а потом и Гарри, в процессе этого мастер Кидделл увидел кольца, заметно удивившись, но промолчал. Он помог подобрать защиту и определители. После того, как Гарри расплатился, мастер все-таки поинтересовался:

— Скажите, а зачем? Ведь никто не нападет на целителя?

— Дураков хватает, — вздохнул Гарри. — На всякий случай.

— Ага, — кивнула Гермиона. — Случаи бывают разные.

— Понятно, — еще раз улыбнулся мастер. — Доброго вам пути.

Чувствуя себя более защищенными, Гермиона и Гарри закопались в книги, найдя семитомник законодательства и еще много чего интересного, но, помня о библиотеке Мунго, весь магазин скупать не стали. Поэтому купили самое необходимое, спрятали уменьшенные покупки в карман и пошли на выход.

Гермиона бы зависла в книжном на подольше, но Гарри не дал, напомнив о времени, о том, что их ждут, и о том, что доводить родителей не надо. Девочка потерла попу, вздохнула и согласилась. Поэтому выглядящие детьми юные целители двинулись в сторону выхода из магического мира, в мир нормальных и адекватных людей. Предстояло изучить законы и выяснить, могут ли они жить спокойно, или придется превращать Хогвартс в хомячковую ферму.

***

Перед Гермионой и Гарри появилась сияющая маленькая девочка, которую они уже видели на том сером вокзале. Девочка солнечно улыбнулась им, получив в ответ такие же широкие улыбки.

— Вы совсем маленькие целители и не умеете целить, как волшебники, — сообщила девочка.

— Мы умеем лечить по-другому, — ответила Гермиона, борясь с желанием обнять ребенка.

— Тебе можно, — непонятно для Гарри ответила Тринадцатая, а Гермиона, тихо взвизгнув, обняла девочку, усадив ту себе на колени. — Я решила, что помогу вам, — продолжила маленькая девочка.

Перед Гермионой и Гарри появились книги. Они были достаточно толстыми, но их было немного. Однако Гермиона не рванулась к книгам, она была занята — обнимала ребенка. И Тринадцатая наслаждалась этими объятиями.

— Спасибо тебе, — кивнул Гарри.

— Мне пора, — грустно сказала Тринадцатая, исчезая.

— Хорошая девочка, — вздохнула Гермиона. — Просто хочется заобнимать и зацеловать.

— Эк тебя растопырило, — заметил мальчик. — Давай почитаем медицину местную, а потом и законами займемся.

— Да, имеет смысл, — кивнула Гермиона.

Книги по колдомедицине были разделены на диагностику и лечение. Определение проклятий, чар, различные последствия неосторожного колдовства, прочие радости, но самое главное было в самом начале — законы целительства и экстерриториальность жилища целителя. Гермиона прочитала, переглянулась с Гарри, подняла палочку вверх и громко заявила:

— Перед Магией говорю я — здесь живет целитель!

Ничего не произошло, то есть никаких эффектов не последовало, поэтому Гермиона пожала плечами и вернулась к книгам. Осилив первый том, дети почувствовали, что утомились, и спустились вниз, чтобы подкрепиться. Подкрепиться было нечем — папа уехал в больницу, мама еще не вернулась. Гарри улыбнулся и принялся за готовку, а Гермиона просто присела за стол, любуясь тем, как он готовит, что-то насвистывая в процессе.

— Повезло мне, — сообщила девочка. — Муж и умный, и готовить умеет, и любит еще…

— Это мне повезло, — откликнулся мальчик. — Такая прелесть в жены досталась. Подожди еще минут двадцать, хорошо?

— Куда же я денусь, — хихикнула Гермиона.

Стоило Гарри закончить, как вернулась мама Эмма. Раздевшись и почувствовав вкусные запахи, женщина прошла на кухню, чтобы увидеть, как мальчик гасит огонь и готовится положить в тарелки что-то необычное. Гарри поднял голову, увидев миссис Грейнджер.

— Вот и наша мама пришла, — почти пропел он. — Сейчас мы маму покормим, и любимую мою покормим, и все будут сытые и довольные.

Мальчик усадил Эмму за стол, а потом поставил перед ней тарелку с чем-то, что пахло просто одуряюще. Гермиона была одарена такой же тарелкой, а потом Гарри позаботился и о себе. Он улыбнулся, видя несколько ошарашенное выражение лица миссис Грейнджер, которая не ожидала, что мальчик умеет готовить, и еще — что он ее так назовет. Хотя на ребенка Гарри был сейчас совсем не похож. Попробовав готовку мальчика, Эмма зажмурилась, настолько это было вкусно.

— Я тебя люблю, — от души сообщила мальчику Гермиона.

— Я тебя тоже люблю, — улыбнулся он. — Нравится?

— Просто сказочно, — призналась девочка. — Повезло мне с мужем.

— А мне-то как повезло, — серьезно сообщил Гарри. — Ну, навалились.

Некоторое время на кухне царствовала тишина — все наслаждались обедом. Гарри в бытность свою Витей любил готовить, просто не для кого было. А сейчас появилась семья, и приготовить что-нибудь эдакое стало радостью и удовольствием. Он просто наслаждался счастливой улыбкой своей девочки, и Эмма это очень хорошо видела.

— И для нашего папы тоже осталось, — сообщил мальчик, отбирая тарелки, чтобы сразу же их помыть.

— Гарри! — воскликнула Гермиона. — Так нечестно! Давай я хоть посуду помою.

— Не давай, — ответил ей Гарри. — На руках я тебя пока носить не могу, но порадовать всегда рад.

Девочка встала и подошла сзади к мальчику, обнимая его. А Эмма смотрела на двоих детей и видела семью. Сложившуюся семью, со своими ритуалами, играми и привычками. И пусть здесь они десятилетние дети, на самом деле это семья. Смотреть на это было очень интересно, наверное, они с Марком выглядят так же.

Гермиона в честном бою отвоевала себе право протереть помытую посуду полотенцем. Закончив, дети умчались наверх, оставив задумчивую миссис Грейнджер размышлять.

Часть 9

— Она такая… Такая… Просто чудо, какая, — Тринадцатая сидела на коленях наставницы, рассказывая про Гермиону.

— Так понравилась? — улыбнулась Мия.

— Она меня душой обнимала, понимаешь? Просто душой, — тихо произнесла маленькая девочка.

— Чудо ты мое, — прижала девочку к себе наставница маленьких демиургов. Она очень хорошо понимала, что это значит…

Продираясь сквозь сухие формулировки и закрученные фразы, Гермиона читала законы мира, в котором предстоит «приключаться». Если бы не было помолвки и перстня целителя, то она была бы существом третьего сорта, не имеющим никаких прав, но вот помолвка приравняла ее статус к статусу Гарри, а перстни сразу же поставили их вне всей этой возни со статусами крови.

— Значит, в школе мы обязаны отучиться год, — заметил Гарри. — Причем все равно, какой?

— Получается так, — задумчиво ответила девочка, переворачивая страницу. — Первый был самым спокойным.

— Ага, то есть тролль, дракон и одержимый, — хмыкнул мальчик. — Ла-адно, пусть будет первый, заодно и на расклад посмотрим.

— Судя по книгам, — Гермиона постучала по страницам, — так себе расклад.

— Ну, неожиданные сюрпризы у нас уже исключены, — Гарри почесал свою лохматость. — А от неожиданных не защитишься, но со школой это интересно, особенно тот факт, что исключить нас невозможно.

— Тебя и так невозможно, герой магического мира, — девочка хихикнула. — Представляешь выражения лиц, когда перстень увидят?

— О… — мальчик упал на спину, очень по-доброму улыбаясь. — Давай лучше медициной займемся?

— Кстати, колдовать нам в доме можно, — уведомила его Гермиона, доставая палочку. — Так что хотя бы диагностику отработаем.

Обрадованный Гарри достал свою палочку, и они принялись вдвоем отрабатывать чары диагностики до автоматизма. В книгах от демиуржки воды не было, только сами чары и объяснение, как они работают. Это было очень удобно и сильно экономило время. Наложив начальный комплекс друг на друга, внимательно изучили результат, после чего Гарри предложил пойти в сторону кухни.

— Мы — молодые развивающиеся организмы, — пояснил он свою мысль. — Нам нужно много и правильно питаться.

— Ключевое слово «правильно», — хмыкнула девочка. — Но ты прав, пойдем кушать.

— И артефакты с собой возьми, что мы для родителей купили, — Гарри напомнил любимой девочке о позабытой покупке.

— Ой… — вспомнила она, метнулась к сумке, потом к мальчику, чтобы обнять.

— З-задушишь, — прохрипел он. — Поедим, позанимаемся и спа-ать. Кстати, давай уговорим твоих нас завтра в больницу взять?

— Задолбался? — поинтересовалась Гермиона, двигаясь в сторону двери.

— Да предчувствие такое… — Гарри показал рукой волнообразное движение. — Странное.

За ужином, приготовленным Эммой, мальчик был задумчив, пытаясь понять, что его беспокоит, но так и не смог. Гермиона тоже ела молча, Витины предчувствия она знала, но вот в свете прочитанного сегодня это могло означать пророческий дар, чего бы ей совсем не хотелось, достаточно вспомнить Луну Лавгуд из книжек.

— Родители, — произнесла девочка, достав два медальона. — Вот эти медальоны вам нужно надеть и не снимать никогда.

— Интересно, — протянул мистер Грейнджер. — И что же это?

— Защита от ментальной магии, — пояснила Гермиона, — от чтения мыслей, стирания их и принуждения спасет.

— Маги и такое умеют? — удивилась миссис Грейнджер.

— Чего они только не умеют, — вздохнула девочка. — Кстати, пап, нас в больницу завтра возьми, пожалуйста, у мужа предчувствие.

— Песня просто, — Марк прикрыл глаза. — Десятилетняя дочь и ее муж… И вполне органично воспринимается, кстати. Возьму, конечно, предчувствие — это серьезно.

***

Утром, загрузившись в машину, Гермиона проверила палочки. Гарри предложил сегодня взять их с собой, «на всякий случай». Папин автомобиль вырулил на улицу, спокойно двигаясь в сторону больницы. Каждый думал о своем, Гарри напряженно смотрел в окно, а Гермиона привычно дремала. Рядом с Гарри она расслаблялась, входя в обычный режим, зная: если что — он ее поднимет. Гарри чувствовал, что приближается «работа», поэтому, когда автомобиль проехал последний перед больницей светофор, Гарри спокойно, но громко произнес:

— Стоп! Педиатрия, подъем, — и устремился прочь из машины, а за ним рванулась мгновенно проснувшаяся Гермиона.

На тротуаре, держась за дерево, стояла девочка, шатаясь, как березка на ветру. Она была очень бледной, по лицу катились слезы, девочка, казалось, сейчас упадет. Гарри буквально подлетел к ней, подхватывая и не давая упасть. Гермиона подбежала, помогая усадить девочку. Одежда на ребенке была бедной, но чистой, что могло говорить, например, о приюте.

— Глаза не закрывать! — Гарри прикрикнул на девочку, быстро изучая доступное ему. — Как тебя зовут?

— М… Мораг, — почти прошептала неожиданная пациентка.

— Папа, трубку! — требовательно сказала Гермиона. — И готовься к транспортировке.

— Может быть, я? — поинтересовался мистер Грейнджер.

— Некогда, папа, — произнесла любимая дочь, отбирая трубку. — Что болит? Где болит? — принялась она допрашивать девочку.

— Н-не знаю, — ответила почти теряющая сознание пациентка.

— Папа, прикрой! — приказала Гермиона и достала палочку. — Энервейт! — Мораг открыла глаза.

— Молодец, — похвалил ее Гарри. — Давай транспортировать, пока в сознании.

Мистер Грейнджер осторожно поднял пациентку на руки, чтобы перенести в машину, взглядом спрашивая Гермиону, что случилось. Грейнджер-младшая закусила губу.

— Странная тахикардия, папа, надо пленку снимать, — сообщила она отцу.

— Есть у меня ощущение, что это пируэт, — задумчиво произнес Гарри. — Но без кардиографа не определим.

— Тогда поехали, — сообщил мистер Грейнджер, выставляя на крышу маячок.

— Гермиона вперед, я сзади, — скомандовал Гарри, и автомобиль рванулся вперед.

Машина подлетела на эстакаду больницы, двери раскрылись, все понявшие по маячку на крыше автомобиля санитары выкатили каталку, на которой сразу же оказалась девочка по имени Мораг. Гермиона умчалась переодеваться, а Гарри сопроводил каталку до реанимации, где очень быстро установил электроды, вглядываясь в показания приборов, потом кивнул и вполголоса сообщил мистеру Грейнджеру:

— Пируэт-таки, сульфат магния и прочие радости.

— Сейчас все будет, — улыбнулся мужчина, — иди, переодевайся.

Гарри кивнул и быстро двинулся в сторону ординаторской. Встретив по дороге Гермиону, быстро рассказал, о чем речь и чего следует ожидать. Очень быстро переодеваясь, мальчик продолжил рассказ:

— Скорей всего, длинный ку-тэ, симптомы опять же, — он оперся о дверцу шкафа, чтобы не упасть, — но вот то, что мы видели — совсем не характерная картина.

— Надо опросить, — кивнула девочка. — Побежали?

Быстро добравшись до палаты, Гермиона взглянула в глаза пациентки, которые сейчас были открыты, капельница капала, остальное кардиологи уже сделали, кардиомонитор подтверждал слова Гарри. Но вот лицо пациентки… Залитые слезами глаза, затаенная боль, спрятавшаяся где-то на самом донышке, и что-то еще такое, чему Гермиона не могла найти названия.

— Здравствуй, Мораг, — ласково произнесла Гермиона. — Что с тобой случилось?

— Я… я уродка, исчадие дьявола, — тихо ответила девочка, всхлипнув.

Осторожно расспрашивая, доктор Грейнджер-младшая достаточно быстро установила, что произошло. Девочка росла в религиозной семье, после стихийного детского выброса ее сильно избили, немедленно избавившись. Оказавшись в приюте, девочка чуть было не стала жертвой насилия, но успела сбежать. Теперь ей было совсем некуда идти. Самым для нее неприятным было то, что девочка была волшебницей, значит, скоро ей угрожал Хогвартс.

Часть 10

— По идее, — задумчиво произнесла Гермиона, пока Мораг спала, — можно ее проверить, может, родственники есть.

— Мы проверить можем? — поинтересовался Гарри.

— Можем мы… — проговорила девочка. — Ну, или котенка подберем.

— Котенка ты уже подобрала, — мальчик хихикнул, обнимая Гермиону.

— Ты не котенок, ты муж, — проинформировала его младшая Грейнджер. — Так что еще, наверное, можно, но ты прав, надо бы родственников найти.

— Пойдем, пройдемся, — поднялся Гарри, помогая любимой девочке вылезти из объятий мягкого кресла. — Ординаторская — это хорошо, но движение — это жизнь.

Прогуливаясь по коридору отделения, дети встретили очень злую медсестру, которая просто выскочила из палаты, видимо, намереваясь хлопнуть дверью, но увидела детей шефа и просто убежала по коридору. Гермиона с интересом посмотрела на Гарри, они шагнули в палату. На кровати, прижавшись тылом к стене, сидел маленький мальчик лет, наверное, семи. Он зло и немного затравлено смотрел на ребят.

— Здравствуй, — спокойно поздоровалась Гермиона. — Что у тебя случилось?

— Оставьте меня в покое! — крикнул мальчик. — Я не дамся!

— У него синкопальные в анамнезе, сердце без особенностей, — прочитал Гарри. — Психосоматику под вопросом я вижу впервые, честно.

— Давай мы тебя посмотрим? — поинтересовалась Гермиона, получив в ответ грубое пожелание пойти по соответствующему адресу.

— Хм… Ну, тогда мы тебя переводим в морг, — проинформировал пациента Гарри.

— В какой морг? — удивился ребенок.

— К мертвым, — любезно объяснила девочка. — Лечиться ты не хочешь, значит, незачем кровать занимать, будешь лежать в компании себе подобных. Пошли, Гарри.

Гермиона и Гарри двинулись к стене, когда мальчишка, ошарашенно глядящий им вслед, заговорил:

— Эй, вы куда? А лечить?

— А зачем? — спросил Гарри. — Ты же не хочешь, зачем тебя заставлять. А так — помрешь по-быстрому, и всем хорошо.

— Нет… — прошептал пациент. — Помирать я не согласен! Лечите меня! Ну… Ну… Пожалуйста, — неожиданно заплакал он.

— Да что ж такое, — от неожиданности перехода девочка всполошилась. — Лежи-ка спокойно и рассказывай, где больно.

— Часто бьют? — тихо поинтересовался Поттер, на что пациент всхлипнул. — Понятно. Любовь моя, взгляни-ка…

— Хм… Папу позови-ка, — тихо произнесла Гермиона, Гарри кивнул и вышел.

Достаточно быстро найдя мистера Грейнджера, Гарри рассказал ему про обнаруженного пациента, его неконтактность, возможные причины. Марк нахмурился и устремился к палате вслед за «женихом» дочери. Внимательно осмотрев дергающегося от каждого прикосновения ребенка, боящегося рук, в первый момент шарахнувшегося от взрослого мужчины, Грейнджер-старший согласился с мнением дочери и ее жениха. Следовало уведомить полицию.

— Слушай меня, — твердо сказал Гарри маленькому мальчику. — У тебя из-за частых переломов неприятности с костями, это тебе починят, понимаешь?

— А толку… — очень грустно произнес пациент. — Дома опять же…

— А насчет «дома» мы разберемся, — в разговор вступил мистер Грейнджер. — Ты живешь не в пустыне, и людям до тебя есть дело.

***

Мальчика увезли в травматологию. Ничего серьезного у него не было, кроме недоверия к людям, но этим теперь займется совсем другая служба. А вот с Мораг нужно было решать, и решать быстро, пока она не вошла в депрессию, что для таких детей смертельно. В приют также отправилась полиция, но проблему это не решало.

— Понимаешь, Мораг, — заговорила Гермиона. — Ты не исчадие ада, у тебя просто есть способности к магии.

— Придумай что-нибудь другое, — всхлипнула девочка, медленно прогуливавшаяся по дорожкам парка. — В сказки я не верю.

— Это не сказка, — вздохнула младшая Грейнджер. — А если сказка, то очень страшная, поэтому мы попытаемся найти твоих родственников в магическом мире, если они, конечно, есть.

— А что мне это даст? — поинтересовалась пациентка.

— К тебе не будут относиться, как к животному, — честно сказал Гарри. — Что с твоей болезнью… Сама понимаешь.

— Понимаю, — кивнула Мораг. — Только…

— Пусть откликнется родная кровь! — Гарри сотворил жест незаметно вытащенной палочкой, что-то вспыхнуло. — Вот, теперь надо подождать.

Они еще погуляли, Гермиона рассказывала о магическом мире, Гарри дополнял, а их пациентка была очень задумчивой. Когда они уже собирались отправляться домой, раздался хлопок. Обернувшись, дети увидели странного типа в красном плаще, похожем на мантию.

— Странно, — сказал этот тип. — След вроде бы ведет сюда.

— Кто вы и что вам нужно? — спокойно поинтересовался Гарри, держа палочку наготове.

— Ребенок с палочкой? — удивился мужчина, поднимая свою палочку. — Законы нарушаем? — Но тут Гарри с видимым удовольствием показал средний палец, заставив мужчину сначала покраснеть, а потом и побледнеть. — Прошу прощения, целитель.

— Я повторяю свой вопрос, — меланхолично проговорил мальчик. — Кто вы и что вам нужно?

— Я аврор Тарис, — представился мужчина. — Прибыл на зов родной крови, насколько я понимаю. Но у меня точно никого не было, всех родственников убили еще в восьмидесятых.

— Посмотрите на эту девочку, — предложила Гермиона, показывая на Мораг.

Аврор вгляделся в лицо девочки, потом сделал какой-то жест палочкой, охнул и упал на колени.

— Этого не может быть, — прошептал он. — Мори? Мори, ты жива? Всех же убили…

— Значит, не всех, — меланхолично заметил Гарри. — Вы ей?..

— Я твой папа, Мори, — прошептал коленопреклоненный мужчина, и девочка сорвалась с места, влетая в его объятья.

— Слушайте меня, — сообщил Гарри. — Девочке запрещены стрессы, волнения, слезы. Ей нужно быть очень осторожной, поэтому мы рекомендуем домашнее обучение.

— Спасибо, целители, — от души поблагодарил аврор.

— Переоденьтесь и пойдемте с нами, — вздохнула Гермиона, — выписывать будем.

Приближалась зима, стало холодно. С деревьев облетели листья, а пара целителей изучала законы и магическое целительство, отрабатывая заклинания и готовясь к Хогвартсу. Маггловскую школу решили пока опустить, без нее дел было достаточно много, да и Гарри опасался, что школа превратится в контактный зоопарк. Все-таки в звании целителя были и минусы.

Днем дети крутились в больнице, где к ним уже все привыкли, на выходных отдыхали, потому что опыт опытом, а вот тот факт, что навыки надо тренировать, ни у Гермионы, ни у Гарри сомнения не вызывал. Поэтому они тренировали навыки, с удовольствием общались с коллегами, получая море удовольствия. Пролетели их первые в этом мире рождественские праздники, вызвавшие наплыв пациентов типа «петарда в глаз», наступила весна, а за ней и лето.

— Дети, на море поедем? — поинтересовался мистер Грейнджер.

— Поедем, чего бы не поехать, — ответила Гермиона, отложив «Ланцет». — Гарри, ты видел последнюю статью этого чудика?

— Я б его госпитализировал, — мрачно произнес мальчик. — А на море я всегда за.

— Значит, решили, — улыбнулся Грейнджер-старший. — А этого, как ты говоришь «чудика» лучше не читать. Его никто не читает.

Часть 11

Собиралась Гермиона очень динамично. Гарри отошел в уголок и увлеченно читал что-то магическое, пока по комнате летали элементы одежды. Мальчик собрал рюкзак минут за десять и теперь тихо сидел в углу, чтобы, не дай Асклепий, не привлечь внимание. А Гермиона получала истинно женское удовольствие от процесса сборов. «Не хватает только горестных вскриков типа «мне нечего надеть», — обреченно подумал мальчик. Но вот, наконец, внушительный чемодан был собран, и Гермиона присела на кровать, озирая разгром.

— Это что — я, что ли? — удивленно поинтересовалась она.

— Ну, как тебе сказать, бесценная… — задумчиво проговорил Гарри. — Возможно, это ураган пролетал.

— Угу, — кивнула девочка. — Урагаша по имени Вера, — пропела она на мотив песни младшего Преснякова.

— Где-то близко, — согласился мальчик. — Так что, устраняем последствия стихийного бедствия и спим, ибо утром самолет?

— А ты мне поможешь? — спросила Гермиона, старательно состроив щенячье выражение лица.

— Бровки домиком сделай, — посоветовал Гарри, поднимаясь с места сидения. — Помогу, конечно. Ты жалобную мосю перед зеркалом потренируй.

— Не получается? — девочка неожиданно расстроилась.

— Вот сейчас получилось, — улыбнулся мальчик. — Ты памперсы свои, которые прокладки, не забыла?

— Не забыла, — Гермиона хихикнула и потянулась обниматься. — Иногда у тебя такой казарменный юмор.

— Нервничаю, наверное, — обнял Гарри свою девочку. — Надеюсь, хоть в самолете мы пациентов не найдем.

— Типун тебе на язык! — воскликнула Гермиона. — Завтра покажешь. Хотя ты прав, отдохнуть хочется, тем более у нас впереди бой.

— Ну, бой, положим, не у нас, — заметил Гарри, — мы некомбатанты, но по нервам, конечно, поездят. Так что нервы надо успокоить заранее, ибо упокаивать нам нельзя.

— Это минус, конечно, — сообщила девочка. — Ладно, давай спать, действительно.

Утром таксомотор унес семью в аэропорт. Достаточно быстро пройдя в зал ожидания, дети с подозрением огляделись, но пациенты набегать не спешили, и дети слегка успокоились. От этой пантомимы миссис Грейнджер тихо рассмеялась, а мистер Грейнджер только вздохнул: отпуск у врача — та еще лотерея.

Усевшись рядом на креслах, дети переглянулись, вздохнули и мгновенно уснули. Их не разбудили взревевшие двигатели, разгон и взлет. Марк даже позавидовал способности засыпать мгновенно и намертво, да и просыпаться тоже — практически моментально. Самолет летел в Барселону, юные целители сладко спали, врачи предвкушали отдых, а где-то маленькая девочка произнесла: «Ла-а-адно, пусть отдохнут».

Посадка прошла нормально, Гермиона открыла глаза одновременно с касанием шасси самолета полосы, а Гарри спал до полной остановки воздушного судна. Потом была дорога к морю, веселое и шумное заселение в отель. Гермиона быстро переоделась в купальник, забыв даже выгнать беззастенчиво глазевшего Гарри из номера, который был умным и плавки надел еще в Англии.

— Красивая мне жена досталась, — оценил мальчик рассмотренное.

— Вот думаю, смутиться или нет? — задумчиво произнесла все-таки слегка покрасневшая девочка.

— А чего тебе смущаться? — поинтересовался Гарри. — У тебя и мося, и попа выше всяких похвал.

— Ладно, уговорил, — хихикнула Гермиона, которой были очень приятны слова мальчика. — Давай-ка, мужчина, топай к морю, плескаться будем.

— Плескаться — это правильно, — сообщил мальчик. — Мы, как дети, должны плескаться, бегать, прыгать и всячески радоваться.

И они побежали к морю: плескаться, прыгать, дурачиться и всячески радоваться, полностью расслабившись и отпустив себя. Отбросив на время отпуска все мысли о пациентах, медицине и Магическом мире, двое детей просто плавали, объедались мороженым, катались на каруселях и были просто детьми.

***

— Не понос, так золотуха, — констатировала Гермиона на седьмой день. — Плавание отменяется.

— Менархе догнало? — тактично поинтересовался Гарри.

— Угу, — девочка мрачно подтвердила его подозрения. — Хоть не дисменорея, и то спасибо.

— У нас чары на это дело были, по-моему, — припомнил мальчик. — Постой вертикально, я наложу.

— С чарами отмены беременности не перепутай, — ехидно посоветовала Гермиона. — А то я себе результат даже не представляю.

— Спокойно, — произнес Гарри, накладывая чары. — Все учтено могучим ураганом. Вот, теперь можешь плескаться.

— Есть всё-таки польза от этого дела, — улыбнулась обрадованная девочка. — Хоть наша работа отгулов и выходных не предусматривает. Кстати, а если нас физически не хватает на поток пациентов, тогда как это регулируется?

— А тут у них право выбора пациента, так что целитель регулирует, — улыбнулся мальчик. — Никаких «доктора передохли от утомления, пытаясь отрастить дополнительные пары конечностей».

— Какая прекрасная штука — ма-а-агия, — умилилась Гермиона. — Прелесть просто. Кстати о магии, ты, когда отдыхать ездил, как обычно представлялся?

— Ассенизатором, — хихикнул Гарри. — Две недели абсолютной тишины, ты себе не представляешь.

— А я не догадалась, пришлось дояркой представляться, — ответила улыбающаяся девочка.

За время отдыха, как ни странно, юных целителей никто не беспокоил. Поэтому целый месяц они плавали, развлекались, катались на лодках и катамаранах. То есть отдыхали изо всех сил. И много-много кушали, правда, в основном, фрукты. С другими детьми особо не общались, очень уж велик оказался психологический разрыв — в знаниях, интересах, даже во взгляде на жизнь.

— М-да, в Хоге будет грустно, — заметил Гарри. — Даже, пожалуй, слишком.

— Ничего, год протянем, — улыбнулась обнимающая его Гермиона. — Люблю тебя обнимать, комфортно на душе делается.

— Аналогично, — кивнул мальчик, занимаясь ровно тем же. — Нам домой скоро, посмотрим на тех, чьим родителям вовремя абортивного пессария не дали.

— Если верить оригинальным текстам, которые я почти не помню, — задумчиво произнесла девочка. — Приемник[24] наркологии получается.

Все заканчивается, закончился и отпуск. Самолет уносил юных целителей обратно в Лондон. Дети спали, им снилось море, солнце, горячий песок и они сами. Месяц прошел просто сказочно, но сейчас следовало ожидать наступления не самых приятных событий, поэтому в ожидании явления магов дети повторяли все, что изучили, особенно чары вызова авроров.

— Ты визитерам сразу палец не показывай, — инструктировала мальчика Гермиона. — Вдруг они адекватные будут?

— Сильно сомневаюсь, — улыбнулся Гарри, — но давай, я согласен.

Наплыва писем не было, в общем-то вообще не было никаких писем, а была тетка, действительно чем-то напоминавшая воблу. Ни Гермионе, ни Гарри она сразу же не понравилась. Сначала женщина, представившаяся Минервой МакГонагалл, попыталась наложить заклинание на родителей, чем вызвала только вежливый интерес.

— Минерва МакГонагалл, — донесся до женщины голос девочки. — Декан факультета отважных начинает знакомство с накладывания Конфундуса на родителей приглашенного ребенка.

— Вы обязаны учиться в Хогвартсе! — заявила профессор МакГонагалл.

— Согласно закону от 1877 года, не обязаны, — сообщила Гермиона. — А вот поправка от 1898 года говорит о свободном выборе школы.

Тут бы старой кошке задуматься, откуда магглорожденная знает магическое законодательство, да еще и на уровне свободного цитирования, но, видимо, она очень спешила, поэтому рассвирепела, обругала родителей и саму девочку нехорошими словами и сделала самую большую ошибку за весь визит. Она наставила палочку на уже поднимавшую руку девочку, крикнув: «Кру…»

Что конкретно хотела сказать Минерва МакГонагалл, так и осталось тайной, потому что в следующее мгновение серая кошка со специфической раскраской потерянно мяукала у ног девочки. Мистер Грейнджер тоже с интересом смотрел на нового собеседника.

— Да, любовь моя, — произнес Гарри, подходя поближе и поднимая кошку за шкирку. — Стоит мне отойти в туалет, как профессор школы пытается напасть на целителя.

— Папа, отвези кошечку в питомник… Или приют… — попросила девочка. — Не помню, как называется.

— Собачий питомник он называется, — оскалился мальчик, понимавший, что профессор поднимала палочку не с пожеланиями любви.

— Учитывая, что билет у кошечки, как мы в Хогвартс поедем? — поинтересовалась Гермиона.

— Думаю, что это не наша проблема, — хмыкнул Гарри, передавая кошку, гипнотизирующую взглядом перстень целителя на руке девочки, отцу семейства. — Лучше пойдем, покушаем.

Часть 12

После ужина Гермиона с интересом посмотрела на кошку, та ответила взглядом, полным отчаяния. Гарри тоже с интересом посмотрел на животное, потом на Гермиону.

— Жалко ее, — призналась девочка. — Может, дадим еще один шанс?

— Ты не знаешь, что она сказать хотела, — резонно заметил Гарри. — С «кру» много чего начинается, пыточное, например.

— Считаешь, не стоит? — поинтересовалась Гермиона. — В принципе, наказали-то ее не просто так.

— Ну, явно не с любовью она к нам пришла, — хмыкнул мальчик. — Можно чары временного общения наложить, послушать, что скажет.

— Для застрявших в анимаформе? — вспомнила девочка, прижавшись к плечу мальчика.

— Ну да, — кивнул мальчик. — Давай-ка я наложу, будет минут десять говорить правду.

— Дрянная девчонка! — завизжала кошка. — Если бы не кольцо, ты бы в ногах у меня валялась!

— Зачем вы хотели наложить заклинание? — поинтересовалась Гермиона.

— Люблю красивых девочек, — призналась кошка, и Гарри отменил чары.

— В собачий питомник, — рыкнул понявший, что скрывалось под фразой кошки, мальчик. — Чтобы даже духу ее…

— Да, — согласилась девочка. — Теперь не жалко. Даже знать не хочу, что она любит делать с красивыми девочками.

— Вот и не надо это нам знать, — проговорил мистер Грейнджер. Подхватив не сопротивляющуюся кошку за шкирку, он покинул дом.

— Может, все-таки в какую-нибудь другую школу пойдем? — поинтересовался Гарри. — А то эта мне кажется странной.

— Она и есть странная, — Гермиона улыбнулась и потащила мальчика наверх. — Завтра на Аллею сходим, наберем наборы, одежду и на периодику подпишемся.

Сказано — сделано. Наутро юные целители в мантиях входили в «Дырявый Котел» под ворчание Гарри о септических представителях Магического Мира. Гермиона на это ворчание лишь улыбалась: нравилось девочке, когда ее Гарри высказывался в таком ключе. Ступив на Косую Аллею, девочка поразилась обилию магов в разноцветных мантиях, с детьми и без. В первую очередь дети озаботились «наборами выживания», то есть костюмами, зачарованным бельем и тому подобным. Нападать на них нельзя, но вот простуда, например, этого не знает.

Спокойно прогуливаясь, часа за два закончили с покупками, подписавшись и на местную газету. Гермиона наглазелась на магов; Гарри смотрел вокруг глазами сытого удава, отчего отдельные маги застывали на месте. Ничего особо интересного в магическом мире не было. Набрав газет, дети отправились в обратный путь.

— Скучно, — заметил Гарри. — Просто очень скучно и древне.

— Ну а что ты хотел? — поинтересовалась девочка, заглядывая в газету. — МакГонагалл, кстати, ищут. Предполагают, что не вышла из аппарации.

— А это что? — мальчик заинтересованно заглянул в газету.

— Это типа телепортации, — объяснила Гермиона. — Говорят, ощущения так себе. Та-ак… Мальчик, который выжил… Это ты, кстати.

— Ну, строго говоря, я не совсем выжил, — хмыкнул Гарри. — Так что бессовестно врут.

— Это нормально для газет, — фыркнула девочка. — Кстати, а ты в курсе, что нам по статусу отдельные покои положены?

— Это по какому? — поинтересовался мальчик. — Для дефлорации рановато.

— По целительскому, — хихикнула Гермиона. — Ибо должны мы быть готовы, а в том бардаке гостиных… Сам понимаешь.

— То есть приезжаем, показываем всем средний палец… — проговорил Гарри, представляя эту сцену. Всю дорогу до дома дети смеялись.

***

Родителям мысль отпускать детей на длительный срок, несмотря на то, что они вполне взрослые, категорически не нравилась, но выбора особо и не было, поэтому они смирились. Гарри залез поглубже в кошелек и весь месяц перед отправлением собирал «укладку». Причем собирал на все случаи жизни, поэтому чемодан с эмблемой «звезда жизни», в который входили и человеческий набор, и магические зелья, оказался довольно увесистым. Хорошо хоть они считались совершеннолетними, поэтому вовсю пользовались изученными чарами.

В день отъезда дети простились с родителями на вокзале, чтобы сквозь колонну, у которой кучковалось рыжее семейство, проникнуть на платформу магической части. Гарри поморщился, услышав этот крик и гомон, более подходящий школе на перемене, Гермиона лишь мило улыбалась. По внутренним ощущениям, пациентов пока не наблюдалось, что было, несомненно, хорошо.

Забравшись в купе, Гарри осмотрелся. Обычное купе с креслами на шесть мест и откидным столом. Несмотря на то, что извне поезд выглядел древним, как окаменелость, внутри он был вполне современным… Плюс-минус полвека. Гермиона только вздохнула, усаживаясь так, чтобы ее мальчику было удобно.

— Годов пятидесятых вагон-то, — ухмыльнулся Гарри, обнимая девочку. — Что у нас там по твоим книгам на сегодня?

— Пациенты психиатрии, — откликнулась девочка, которой очень нравились эти объятия. — Сначала рыжий, питательная среда для гельминтов, потом белобрысый с бредом величия, забитый с жабой, и все вроде бы.

— Будем учить личной гигиене? — поинтересовался мальчик, припоминая чары принудительной очистки пациентов.

— У него родители есть, — заметила Гермиона. — Хотя страдать, конечно, нам, если на тот же факультет попадем. Мы, кстати, куда хотим?

— К воронам, наверное, — задумчиво проговорил Гарри. — Там тише. Ну или к барсукам, там кухня ближе. Вообще, по удаленности от медпункта смотреть надо, нам, если что, туда как на работу бегать.

Поезд двинулся, а дети общались, перебирая достоинства и недостатки факультетов. В купе заглянул рыжий мальчик, но, видимо, оценив дорогие мантии, решил не связываться.

— Рассадник мимо просквозил, — прокомментировал Гарри. — Качество одежды оценивать умеет.

— Значит, следующим у нас белобрысый неадекват, — ответила Гермиона и выжидательно уставилась на дверь. Дверь оставалась неподвижной. — Странно.

— Может, рыжик у них в качестве разведчика? — поинтересовался мальчик. — Бегает, ищет, где яйца отложить, а потом остальные аскариды набегут…

— Возможно, — задумчиво пробормотала девочка. — Впрочем, здесь вряд ли будет, как в книгах. Здесь правила другие, да и та же кошка в книгах была куда как адекватнее.

— Кошка могла на отпугиватель среагировать, кстати, — предположил Гарри, роясь в чемодане. — Если у нее рефлексы и пристрастия, как у анимаформы. А у нас вся дверь в отпугивателе.

— Хм… Если так подумать… — Гермиона задумывалась, прикидывая. — Получается, кошкам отпугиватель не нравится, а на человека сработал, вызывая агрессию?

— И хорошо, что так, — заметил мальчик. — Очень мне ее слова о девочках не понравились, мало ли как можно законы обойти.

— Да, тут ты прав, — кивнула девочка, вертя в руках расческу. — Странно все-таки, что больше никто не ломится…

— Может, овощ с ними? — спросил Гарри, доставая судки с обедом. — Давай поедим, а то война войной, а…

— А обед по расписанию, — рассмеялась Гермиона, откладывая не пострадавшую расческу. — Потом расчешешь меня?

— Конечно, душа моя, — мальчик радостно согласился, выдавая Гермионе ее порцию. — Давай, наворачивай. Думать нам предстоит много, а мозгам нужен корм.

— Спасибо, родной, — улыбнулась девочка, приступая к еде.

Некоторое время в купе стояла тишина, пока в дверь не сунулся белобрысый мальчик, который был, впрочем, проигнорирован, как и его вопрос. Потоптавшись, белобрысенький понял, что он не вовремя, и удалился.

Часть 13

Почему-то Гарри, в отличие от самой Гермионы, вполне удавалось расчесать ее нечесанность. Сопротивлявшиеся самой девочке волосы легко подчинялись расческе в руках Гарри. Ему нравилось расчесывать свою Гермиону, а она млела от его мягких нежных движений. За этим процессом дети не заметили, как стемнело, а стоило Гарри закончить и зафиксировать волосы девочки специальными заколками, украшенными рунами, как поезд принялся останавливаться.

— Ну что, вечный подвиг — он нам по плечу? — поинтересовался Гарри, поднимаясь с насиженного места.

— Чего-то мое вместилище интуиции устало, — пожаловалась Гермиона, потягиваясь.

— Ничего, сейчас разомнем, — улыбнулся мальчик, оглядывая купе на предмет забытого. Чемоданы уже покоились в кармане.

— Главное, не ударным способом, — девочка хихикнула, уцепляясь за своего мальчика.

— Нельзя ударным, — серьезно ответил Гарри, двигаясь на выход. — Интуиция обидится, а какие ж мы врачи без интуиции?

— Тоже верно, — Гермиона кивнула и продолжила общение: — Сейчас по идее будет прогулка по грязи, потом озерная — на лодках, а потом и сам замок. Учитывая, что кошка сократилась, что дальше, я не скажу.

— Ладно, по одному шагу за раз, — хмыкнул мальчик, думая о трансфигурации. — Слушай, может, обувь в берцы трансфигурировать?

— Ага, — с готовностью кивнула девочка, — и мантию в камуфляж. Будем поражать воображение.

— Да легко, — улыбнулся Гарри. — Делать?

— Делай, — кивнула Гермиона, почти моментально ощущая, как юбку поджало к дорогим местам. Так уж совсем комфортно это не было, но всё ж комфортнее, чем в мантии. Осмотрев внушительные берцы, девочка тоже осталась довольна. — Слушай, а эмблемы и погоны — это обязательно?

— Ну как привык, — вздохнул мальчик, осматриваясь. — Эмблемы только «теща чай пьет», тоже неплохо.

— Ладно, пошли, — решилась улыбающаяся девочка, — товарищ капитан.

Явление двух первогодков в камуфлированных костюмах впечатлило окружающих по-разному. Хагрид замер, кто-то отвернулся, кто-то показал большой палец, но впечатлены были все. А вот потом, когда эти двое шли по лесу, другие дети впечатлились еще раз — они не скользили, не падали, ни за что не цеплялись, шли легко и спокойно. Дойдя до лодочек, Гарри отменил трансфигурацию, впрочем, оставив обувь.

— Только гидрокостюм не делай, — попросила девочка. — Плаванье не предполагается.

— Договорились, — кивнул он. — А реликт об этом знает?

— Реликта Кальмаром зовут, — откликнулась Гермиона, посмотрев в сторону всплывшего. — Он пока не закуска. По идее, года через три станет.

— Ладно, пусть плавает, — Гарри вздохнул, вглядываясь во тьму.

Когда все восхищенно замерли, глядя на замок, мальчик пожал плечами. И покрасивее видали. Гермиона с интересом посмотрела на людей вокруг, на сам замок и повторила жест своего «мужа». Замок как замок, век бы его не видеть. Дверь им открыл мужчина в черном, с крючковатым носом и признаками гепатита. Он завел первокурсников в сравнительно небольшую комнату и исчез.

— Готовься, — шепнула Гермиона. — Сейчас призраки пугать будут.

— Призраки — это не страшно, страшно сосиску с пещеристым телом перепутать, — вкрадчиво сообщил он, и девочка заливисто рассмеялась.

Появившиеся призраки выглядели полупрозрачными и были не так чтобы сильно интересными, поэтому Гермиона только зевнула, ей было скучно. Гарри тоже было бы скучно, если бы не Гермиона. Мальчик обнимал девочку и хохмил ей на ухо, вызывая смех, отчего другие дети старались отойти подальше. Они нервничают, а эти весело смеются. Затем тот же мужчина повел будущих первокурсников на церемонию распределения. Песня Шляпы была… И Гермиона, и Гарри обладали музыкальным слухом, отчего песня была для них болезненной. А вот потом началось распределение, первой вызвали немного волновавшуюся Гермиону, которая прошла к табурету и уселась. Сверху упала Шляпа, ничего не спросившая девочку…

— Целитель, — констатировал головной убор. — Больничное крыло!

В Большом зале стало тихо, очень тихо, потому что целитель в таком возрасте — это необычно. К девочке подошла мадам Помфри.

— Вы действительно целитель? — поинтересовалась она.

— Посмотрите, — улыбнулась девочка, демонстрируя кольцо.

— М-да… — глубокомысленно сообщила школьная медиведьма. — Ведь почувствовала я… Ну, пойдем тогда.

— Подождите, пожалуйста, — тихо произнесла Гермиона, стараясь сдержаться. Медиведьма с подозрением посмотрела на нее.

— Вас что, двое? — удивилась она.

— Двое, — кивнула девочка. — Нерасторжимая помолвка, сейчас сюрприз будет, готовьтесь запоминать лица.

— Гарри Поттер! — скривился мужчина, вызывая мальчика. В зале раздались шепотки, дети делились друг с другом, спорили, что-то обсуждали.

Гарри уселся на табурет, чему-то улыбаясь, и через мгновение стало ясно, чему. Шляпа поерзала на голове мальчика и выкрикнула:

— Опять целитель… Больничное крыло!

— Как целитель?! — воскликнуло множество голосов. Гарри поднялся и подошел к своей девочке.

— Сейчас у нас будут пациенты, — хихикнула она.

— Не может быть! — воскликнул старик, сидевший по центру, а проводивший распределение мужчина выглядел так, как будто едва не сел на гадюку. Гарри вытянул руку с кольцом вверх, позволяя увидеть всем. Судя по крикам и взвизгам в зале, увидели все желающие.

— Сбылась мечта, — прокомментировала девочка, — показать средний палец сразу всем.

— Прекрасное зрелище, просто великолепное! — хлопала в ладоши школьная медиведьма. — Ну, пойдем?

***

Мадам Помфри показала детям Больничное крыло, а совсем рядом с ним были и их покои — гостиная, спальня, санузел: ванная и монументальный унитаз. Все было устроено очень удобно, стены раскрашены в теплые цвета, на столе в гостиной уже стояли какие-то блюда, видимо, ужин.

— Как у вас со знаниями? — поинтересовалась медиведьма.

— Маггловская в большом объеме, магическая чуть меньше, но догоспитальная полностью, — объяснила Гермиона.

— Это хорошо, — кивнула мадам Помфри. — Здесь у нас только переломы, зелья, прочие развлечения юных пытливых умов. По закону Магии теперь ваше слово последнее, так что будет вам много радости. На уроки можете ходить с кем хотите, а можете только экзамены сдавать. Завтрак, обед и ужин вам подается прямо сюда. Эльфы замка вам подчиняются. Теперь идемте со мной… Вам кабинет один или два?

— Лучше один пока, второй, если есть, пусть будет запасным, — решил Гарри. — Случаи бывают разные. А можно вопрос?

— Не хочу клятву давать, ограничений много, — ответила медиведьма. — Так что никаких обид. Вот ваш кабинет, целители, — немного ехидно закончила она.

Кабинет был достаточно большим и вполне функциональным, поэтому Гарри достал из кармана укладку, увеличил ее и начал разворачивать вполне адекватный кабинет под ошарашенным взглядом мадам Помфри, которая не ожидала таких знаний в этом возрасте.

Развернув с помощью Гермионы кабинет, Гарри собрал экстренную укладку, забрав ее в их «покои». Медиведьма с ними поесть отказалась, так что они оказались наедине друг с другом. Ужин был очень неплох, неучтенные зелья в нем отсутствовали, поэтому, хорошо поев и приняв душ, юные целители отправились спать.

Часть 14

Утро наступило внезапно, по мнению Гермионы. Первым поднялся Гарри, уже приведя себя в порядок, ревизовал аптечку экстренной укладки. Гермиона потянулась, поднимаясь, и утопала в душ. Контрастный душ будит лучше всего, это она помнила по прошлой жизни. Поэтому из ванной выходила уже не снулая рыбка, а вполне так себе чирикающая радостная птичка.

— Доброе утро, счастье, — радостно поздоровалась она с задумчивым Гарри, который немедленно ее обнял.

— И тебе светлого утра, — проговорил он, указывая на стол. — Кушать садись.

— Что у нас на завтрак? — поинтересовалась девочка, схватив тост с целью намазать на него чего-нибудь.

— Хлеб, масло, сосиски, яичница и «овсянка, сэр», — откликнулся Гарри, садясь напротив нее. — На повестке дня имеется вопрос.

— Пойдем на уроки, чего б не пойти, — поняла Гермиона суть вопроса. — С хаффлами и пойдем, если что, нас дернут. Эльф Хогвартса!

— Целитель звала Тинки! Чем Тинки может помочь целительнице? — поинтересовался появившийся с хлопком магический слуга.

— Тинки, если мы понадобимся, ты сможешь нас перенести туда, где что-то случилось? — поинтересовалась девочка.

— Тинки сделает! — обрадовалось существо.

— Тогда мы сейчас покушаем, и ты перенесешь нас в гостиную барсуков, — решила Гермиона.

— Это что такое? — вежливо поинтересовался Гарри, разглядывая странное существо.

— Это местный эльф, — спокойно ответила ему дожевывающая завтрак девочка. — Вот такие здесь эльфы.

— М-да… Эльфы, говоришь… — пробормотал мальчик. — Ладно, эльфы так эльфы. Травматологию берем или только противоожоговое?

— Все берем, — хмыкнула Гермиона, заканчивая завтрак. — Хогвартс в чем-то напоминает тюрьму, поэтому дети развлекаются, как могут, особенно рыжие. Знаешь, что смешно?

— М-м-м? — поднял бровь Гарри, загрузивший органы измельчения пищи.

— Наказания здесь — снятие баллов и ручной труд, — объяснила девочка. — Снять баллы не с кого, мы не на факультете, а отработки целителям назначить нельзя, мы должны быть постоянно готовы оказать помощь. То есть у местных профессоров логический тупик.

— Ну, пока тебе не угрожает массаж, я спокоен, а с остальным — это не наши проблемы, — мальчик улыбнулся, закончив завтракать. — Готова?

— Тинки, пошли! — Гермиона протянула руку названному эльфом существу, и с хлопком они перенеслись в другую комнату, полную детей. Профессор как раз закончила что-то им рассказывать и с удивлением воззрилась на детей.

— А! — вспомнила она. — Наши целители! Здравствуйте, чем могу помочь?

— Здравствуйте, — поздоровались юные целители. — Мы будем ходить на уроки с вашим факультетом.

— Хорошо, — улыбнулась женщина. — А почему с моим?

— По слухам, — сообщила Гермиона, — вы добрая и спокойная, поэтому на неожиданную отлучку с урока посмотрите спокойно.

— Конечно, — кивнула профессор, разглядывая спокойных и уверенно держащихся детей. — Вы же не просто так отлучаться будете… Меня зовут Помона Спраут; вот старосты, которые вполне могут помочь, первый урок у вас сегодня Гербология, потом Чары, и все. Как у вас с этими предметами?

— С гербологией практики нет, теория в полном объеме, — Гарри почесал свою стремившуюся сохранить статус-кво лохматость.

— Очень хорошо, — улыбнулась мадам Спраут. — Что-то еще?

— Разрешите наложить первичную диагностику? — вдруг спросила целитель Грейнджер.

— Пожалуйста, — недоумевающе отозвалась профессор.

— Гарри, я слева, ты справа, — скомандовала девочка-целитель. — Начали!

Площадные диагностические чары предназначались для отыскивания раненых на поле боя и показывали не конкретно проблемы, а человека, у которого эти проблемы есть. У барсуков почти все были здоровы, кроме маленькой девочки со светлыми волосами, к которой немедленно направились целители.

— Привет, — Гермиона улыбнулась девочке одного с ней возраста. — Как тебя зовут?

***

Пока шли в Больничное крыло, Гермиона разговорила испуганную девочку. Кое-что она о ней знала, поэтому расспрашивала осторожно, не торопясь, не пугая еще больше, а потом вдруг обняла, и их внезапная пациентка расплакалась. Грейнджер-младшая не мешала плакать девочке, только показала взглядом, что нужно не в кабинет, а в их покои. Эльф сервировал чай с пирожными, а пациентка все всхлипывала.

— Ты не подумай, — почти прошептала Сьюзан, вытирая нос платком. — Тетя хорошая и все для меня делает, просто…

— Тебе ласки хочется, малышка, — очень тепло откликнулась Гермиона, гладя девочку по голове, а та, почувствовав тепло и нежность, просто доверилась. Гарри подсел поближе, обнимая обеих девочек.

— Я тебя посмотрю, хорошо? — мягко спросил мальчик, на что Сьюзан только кивнула. Девочка ощущала двоих целителей более старшими, поэтому просто расслабилась.

Гарри сначала наложил чары, потом вздохнул и полез за стетоскопом. Привыкший все слушать ухом, мальчик внимательно слушал то, что ему показывала статичная объемная проекция. Наконец он отложил стетоскоп и залез в аптечку. Посмотрев на зелье долгим взглядом, Гарри отложил его в сторону, достав таблетки. На столе возникли пергамент и перо, сразу же начавшее записывать имя пациентки, анамнез, данные объективного осмотра и наблюдения, диагноз.

— Тинки! — позвал он.

— Целитель звал Тинки! Что может сделать Тинки для целителя? — поинтересовался появившийся эльф.

— К этой девочке надо приставить чело… — Гарри запнулся и вздохнул. — Эльфа, который будет давать вот эти таблетки, по одной сразу после завтрака. Скажем, две недели, а потом еще раз поглядим.

— Тинки сделает! Это просто! — обрадовался лопоухий слуга, исчезнув вместе с медикаментами.

— Ну вот и хорошо, — Гермиона улыбнулась Сьюзан. — Скоро будешь снова веселой девочкой, но к нам, если что, приходить будешь в любое время, хорошо?

— Хорошо, — прошептала девочка, которой было очень тепло и уходить совсем не хотелось. — Хорошо, что ты есть…

— Ох, малышка, — вздохнула все отлично понимающая целитель Грейнджер. — Все будет хорошо.

Позже, уже по дороге на урок чар, Гарри отметил, как несмело пока улыбается Сьюзан Боунс. Заключение они закинули в Больничное крыло по дороге, заставив мадам Помфри высоко поднять брови. Видимо, маги ПТСР не лечат, а стоило бы… Барсуки очень обрадовались девочке, принявшись ее обнимать, тормошить и расспрашивать, на что целители только улыбались.

— Сегодня у нас вводный урок, — объявил профессор Флитвик. — Я вам покажу чары, которые мы будем изучать в этом году. Целители, сядьте, пожалуйста, поближе к выходу, чтобы не отвлекать других.

— Спасибо, профессор, — улыбнулся Гарри, не ожидая сюрпризов от урока, поэтому слушал он краем уха, заполняя недозаполненную карту на первую пациентку в Хогвартсе.

— Ты чего это? — спросила Гермиона. — У нас нет обязанности вести документацию, ее здесь и нет почти.

— Социализм — это учет, — ответил мальчик старым лозунгом. — Это скорее для нас, чем для прокурора. Прокурором здесь, насколько я понял, работает магия, она к запятой не долюбится, а вот человеку свойственно забывать.

— Понятно, — кивнула девочка. — Надо с тетей девочки поговорить, объяснить, что ребенку надо знать, что ее любят. Посттравматика — не шутка, само не рассосется.

— А она нас не пошлет? — хмыкнул Гарри, дописывая предложение эпикриза.

— Не должна… — задумчиво протянула Гермиона. — Вот что, — решила она, — попросим мадам Помфри помочь.

Часть 15

Разговор решили не откладывать, и к мадам Помфри пришли сразу же после урока. Женщина скучала в пустом Больничном крыле, поэтому юным целителям обрадовалась. Пока Гарри объяснял, что такое посттравматика и во что она может вылиться, Гермиона напряженно думала, чтобы потом поинтересоваться:

— Мадам Помфри, а как у вас ведется медицинская документация?

— А это что такое? — с интересом поинтересовалась медиведьма.

— Это, например, карточки учеников и профессоров, частота обращения, анамнез, — начала перечислять девочка, но остановилась, видя полнейшее непонимание на лице мадам Помфри. — Поня-ятно, давайте тогда делать.

— Давайте, — улыбнулась женщина. — С чего начнем?

— Нам нужны карты на каждого ученика и профессора, мы их оформляем вот в такую папку, — почти не раздумывая, Гермиона трансфигурировала папку. — Сверху пишем «Хогвартс», дату поступления, имя, фамилию, факультет. Потом будем вкладывать листочки. Ну вот, например, Боунс, наша первая здесь пациентка.

Гермиона говорила часа полтора, объясняя принципы ведения документации, насколько важно проводить осмотры учеников, да и профессоров, как это может сохранить нервную систему док… целителя, да и ускорить оказание помощи. Мадам Помфри слушала сначала без интереса, а потом ее глаза загорелись, она поняла. Коварно улыбнувшись, она отошла к камину и с кем-то там переговорила, через несколько минут к ним присоединился высокий мужчина, украшенный бакенбардами и лимонного цвета мантией.

— Поппи, ты меня не разыгрываешь? — спросил мужчина. — Целители? — Дети показали кольца, на что мужчина вздохнул и представился: — Гиппократ Сметвик, Мунго.

— Здравствуйте, коллега, — улыбнулась Гермиона, Гарри же просто кивнул.

— Поппи мне рассказала, что у вас какие-то новые методы? — поинтересовался Гиппократ.

— Мы говорили о медицинской документации, — ответила Гермиона и повторила свою лекцию, в течение которой глаза целителя из Мунго становились все больше.

— Это прекрасная идея! — воскликнул он. — Просто великолепная! Для осмотра профессоров мы вам пошлем людей, а детей вы сами?

— Да, — кивнула целитель Грейнджер. — Только вопрос, как обеспечить сотрудничество детей и родителей, нам-то на вид одиннадцать.

— Все очень просто, — улыбнулся целитель. — Вам на осмотры дадим старящее зелье и форменные мантии. Будете выглядеть лет на двадцать пять и целителями Мунго. Проблем не возникнет.

— Какая хорошая мысль, — проговорил Гарри. — Эдак мы и брак закрепим…

— Все мальчики думают только об одном, — сообщила смеющимся взрослым Гермиона. — Гарри, гони мысли вверх.

— Ладно, — кивнул мальчик. — Мы пойдем? А то уже кишка с кишкою говорит, а гастрит — это не та радость, которую хочется заиметь.

— Доброго дня, коллеги, — пожелал им чем-то чрезвычайно довольный целитель Сметвик. — Да, Поппи, повезло, пожалуй… Так, я в Министерство.

Юные целители, зацепившись руками, отправились в свои покои, ибо требовалось поесть. Обед их ждал, поэтому, привычно уже проверив еду, Гермиона и Гарри принялись трапезничать, как мальчик назвал этот процесс.

— А почему «трапезничать»? — поинтересовалась Гермиона.

— Потому что кушаем медленно и печально, а не «слопай шаурму за полторы минуты», — ответил Гарри, тщательно пережевывая сегодняшний обед. — Кстати, правильно я понимаю, что с посттравматикой нам встречаться регулярно?

— В общем-то да, просто по времени, — девочка вздохнула, нехорошо подумав о волшебных коллегах. — Кстати, у зелененьких есть любимое оскорбление: «грязнокровка». Так вот, сравнивать цвет крови не надо, провокации, кстати, возможны. Ибо Слизерин при всей своей хитрости мозги включает не всегда, а у Гриффиндора они отключены принудительно. Плюс мы дедушке расклад сломали…

— Считаешь, у дедушки раскладец был? — спросил мирно жующий целитель.

— Просто по его реакции — как два туза на мизере прикупил[25], — Гермиона тепло улыбнулась мальчику. — Так что стоит ждать пакостей.

***

Юные целители изволили отдыхать после трапезы, позволив организмам переваривать обед, когда с хлопком появился причитающий эльф. Подхватив экстренную укладку, подлетевший Гарри протянул руку существу, чувствуя, как рядом пристраивается Гермиона. Что-либо понять из причитаний эльфа было невозможно, но, едва появившись в гостиной, Гарри увидел лежащего на полу первокурсника. Мальчик бился в судорогах, он явно только что избавился от пищи, лицо было отечным.

— Квинке, — констатировал Гарри, бросаясь к ребенку, раскрывая аптечку.

— Точно, — Гермиона кивнула, получив ответ от чар. — Антигистамин?

— Зелье может и не пройти, кстати, — целитель Поттер спокойно колол в вену. — Поэтому воткнем так и посмотрим на эффект.

— Могли и травануть, кстати, — заметила девочка и, заметив, что Гарри закончил: — Тинки! В Больничное крыло!

Инъекция оказала свое чудодейственное действие, поэтому, когда отек спал, юный целитель, как он выразился, «заполировал зельем». После чего начал заполнять карту мальчика, вписывая туда не только факт отравления, но и вещества, которыми был отравлен ребенок.

— Гермиона, я ошибаюсь, или вот эта штука запрещена? — потыкал пальцем юный целитель.

— Не ошибаешься, — улыбнулась девочка, читая эпикриз в перевернутом состоянии. — Ну что, идем на обострение с директором?

— А он тут при чем? — Гарри очень удивился.

— А отравители под его протекторатом, — хихикнула девочка. — Так что…

— Так вариантов нет, — заметил мальчик, глядя на свою Гермиону. — Или мы вызываем аврорат и занимаемся профилактикой, или у нас будет болеть попа. А ты от этого уже один раз закончилась[26], между прочим.

— Уговорил, — девочка, улыбаясь, обняла своего Гарри и сотворила целительские чары вызова авроров. Улыбка мадам Помфри стала шире, она предвкушала.

Через минуту в Больничном крыле оказались десяток авроров, директор Дамблдор и крючконосый профессор. Гарри начал с предъявления кольца, а потом молча протянул аврорам листы заключения. Медиведьма счастливо улыбалась, а Дамблдор зло смотрел на мальчика, которому на такие взгляды давно было наплевать.

— Вы уверены, целитель? — поинтересовался один из авроров, прочтя то, что там было написано.

— Вам поклясться? — немного ехидно поинтересовался Гарри.

— Пожалуй, не надо, — кивнул аврор, передавая листы коллегам. — Мы о вас слышали.

— Это недоразумение, — начал что-то говорить Альбус Дамблдор. Гермиона принюхалась.

— Держи его, — скомандовала она, на что Гарри, не рассуждая, просто обездвижил директора. Гермиона подошла и еще раз понюхала, выразительно шевеля носом. Авроры наблюдали за ней с нескрываемым удивлением. — Запах ацетона, — пояснила девочка.

— Будем лечить, — кивнул Гарри. — Сахар крови чарами?

— Ого, — удивилась девочка, прочитав ответ чар. — Как только в кому не влетел, везунчик.

— Ага… — мальчик вспомнил, что прочитал в книге, и громко произнес: — Перед Великой Магией заявляю — этот человек болен и не дееспособен, пока я не скажу обратного.

В этот момент что-то ярко вспыхнуло, замок встряхнуло, а Дамблдор принялся вращать налитыми кровью глазами. Он и хотел бы сделать хоть что-нибудь, но чары целителя, подтвержденные магией, не дали ему сделать ничего, и пациент отправился на койку. Авроры подошли поближе.

— Простите, целитель, — поинтересовался один из них. — А чем болен мистер Дамблдор?

— Сахарный диабет, — озвучил Гарри самое логичное объяснение. — Это эндокринное заболевание, вызванное нарушением метаболических процессов в организме. При этом могут быть и психические нарушения, что мы, кстати, и наблюдаем.

— Ничего не понятно, но очень интересно, — вздохнул аврор. — Тогда мы расследовать пойдем?

— Идите, — кивнула Гермиона, — а мы Великого Светлого лечить будем, — она пыталась прогнать с лица предвкушающее выражение. Мадам Помфри уже улыбалась так, что, казалось, сейчас будет слышен треск кожи на лице.

Часть 16

Перед тем, как спаивать Дамблдору зелья стабилизации глюкозы крови — как оказалось, были и такие — необходимо было очистить организм от «неправильной» пищи, в строгом соответствии с правилами приема этих зелий. Конечно, если лечить людскими методами, такого бы не произошло, но в замке не было электричества, необходимого для помпы и контроля, поэтому решили лечить зельями. Прописав полное промывание желудка через «два конца», Гермиона и Гарри хлопнули ладонями друг друга, и, выдав рекомендации, отправились в свои покои, оставив Великого Светлого под ответственностью счастливо улыбавшейся медиведьмы.

— Карательная медицина, — заметил Гарри, — в общем-то тоже медицина. Раз вместилище врачебной интуиции не болит, то все сделано правильно.

— Ага, — кивнула Гермиона, прижимаясь к плечу своего мальчика. — А потом будем психические нарушения диагностировать в присутствии Гиппократа и Амелии Боунс.

— А ее зачем? — удивился Гарри, поглаживая свою девочку.

— А она правоохранителями руководит, — улыбнулась млеющая от ласки любимого девочка. — Пойдем, поваляемся, пока Дамблдора промывают до чистых вод[27].

— Не любишь ты его, — хмыкнул Гарри.

— А его не за что любить, — вздохнула девочка, укладываясь головой на живот мальчика. — Даже в оригинале не за что. Хотя, если предположить ту же патологию в оригинале, получается…

— Будем лечить, — кивнул юный целитель. — И вылечим, насколько это возможно. А пока можно и поспать.

— Попозже проведаем больных, — Гермиона сладко зевнула. — У нас теперь нескончаемые сутки[28] на год.

Юные целители закрыли глаза, чтобы отдохнуть. Им не снилось ничего, а через два часа глаза открылись. Нужно было проведать больных, покушать и продиагностировать остальные факультеты в экспресс-режиме. Быстренько умывшись, чтобы прогнать остатки сна, Гермиона и Гарри отправились в Больничное крыло. Девочка была задумчива, что-то прикидывая в уме.

— Привет, — улыбнулась она полностью восстановившемуся после отравления мальчику. — Как твои дела?

— Спасибо, целитель, — проговорил полненький первокурсник.

— Так, — девочка наложила чары. — Очень хорошо. Что же, можешь остаться здесь на ночь или отправиться на факультет, что выберешь?

— Я… — мальчик вздохнул. — Можно, я здесь побуду?

— Мадам Помфри, — окрикнула медиведьму девочка. — Этот пациент останется тут до утра, утром, если ничего не случится, выпишем.

— Хорошо, целитель, — улыбнулась медиведьма.

— Ну а как себя чувствует наш любимый пациент? — поинтересовался Гарри, глядя на Дамблдора. — Жалобы есть?

— Отпусти меня, а то хуже будет! — прорычал Великий Светлый Волшебник.

— Ага, — кивнул мальчик, накладывая чары. — Зелья еще раз надо будет повторить часа через полтора. А от агрессии — вот эти… ректально, чтобы не выплюнул, а то агрессия — штука сложная.

— Спасибо, целитель, — от души произнесла школьная медиведьма.

— Так, здесь закончили, — вздохнул Гарри. — Гермиона, пошли факультеты диагностировать?

— Ага, — кивнула улыбающаяся девочка, хватаясь за подставленный локоть. — Пошли…

***

Войдя в Большой зал, юные целители обозрели открывшуюся картину. Барсуки им сразу радостно заулыбались. Сьюзан тоже совсем не выглядела потерянной. Вороны, в основе своей, уткнулись в книги, совсем не замечая, что конкретно они тянут в рот. Кто-то в задумчивости грыз пустую вилку, кто-то промахивался мимо картофелины в тарелке, а кто-то явно целил столовым прибором в не менее увлеченного соседа. Гермиона покачала головой, накладывая чары диагностики на воронов. Ответ был вполне логичным — гастриты разной степени развитости.

— Гарри, у воронов в основном гастриты, — тихо произнесла Гермиона. — Надо нормализовать меню и отобрать книги во время еды.

— За-пи-сал, — ответил мальчик, ставя точку в блокноте. — Дальше?

— Грифы… — девочка повторила наложение чар и ужаснулась. — Мать моя, педиатрия! Чего здесь только нет…

— Диктуй, — хмыкнул Гарри, переворачивая страницу.

— Да тут от гельминтов до гонококка, — устало сообщила юная целительница. — Лечить — не перелечить.

— Тогда пошли обратно, — вздохнул мальчик, оценив разброс. — Будем Мунго о помощи взывать.

— О, да, — согласившись с Гарри, Гермиона устремилась в обратный путь.

Быстро дойдя до Больничного крыла, Гермиона привлекла внимание медиведьмы, как раз заканчивавшей с тихо воющим Дамблдором. Подождав, пока мадам Помфри окончательно закончит и подойдет к ним, девочка, вздохнув, заговорила:

— Мадам Помфри, у нас большая проблема на факультете Гриффиндор, — она помолчала. — Очень много больных школьников, даже специфические заболевания есть. Вдвоем мы не потянем, особенно инфекции, передающиеся половым путем.

— Тогда я сейчас попрошу Гиппократа, — с готовностью улыбнулась женщина. — Это просто, тем более директор… — она взглянула на ширму, за которой покоился Дамблдор. — Директор не возражает.

— Отлично, — обрадовался Гарри, потирая руки. — Давайте позовем, хоть червеносцев полечим.

— Каких червеносцев? — удивилась мадам Помфри.

— Которые с гельминтами, — хихикнула Гермиона.

Через час начали прибывать целители Мунго, которые начинали с того, что удивлялись таким юным коллегам, но законы Магии знали все, поэтому не возмущались. Большой толпой все двинулись в сторону башни Гриффиндора. Выявленные недуги следовало лечить, не мешкая. Целители начали работу, причем она была у всех — от старших до младших. Гермиона и Гарри занялись первым курсом, благо их было немного. Если девочки-первокурсницы нормально отреагировали на юную целительницу, то с мальчиками все было гораздо сложнее. Впрочем, Гарри, чтобы не плодить хомячков-бурундучков, сразу же приложил их обездвиживающими чарами.

Мальчики были отправлены в Больничное крыло в полном составе, а вот девочки как-то проскочили. Комнату мальчиков первого курса, да и гостиную предстояло продезинфицировать, чем с радостью занялись эльфы, а юные целители отправились помогать коллегам, у которых спокойно не было. Кто-то сопротивлялся, кто-то ругался, а девушка с гонококком грозилась покончить с собой.

— Гарри, у нас попкорн есть? — поинтересовалась Гермиона, глядя на этот театр.

— Нет, дорогая, — ответил мальчик, разглядывая истеричную девушку.

— Не подходите! — кричала девушка, прижимая к горлу перевернутую палочку. — Я убью себя!

— Ладно, посмеялись и хватит, — вздохнул Гарри, обездвиживая девушку колдомедицинскими чарами. — Интересно, где только намотала?

— Выясним, — меланхолично ответила юная целительница. — А еще староста…

— Значок не презерватив, — заметил ухмыляющийся Гарри.

— Простите, целители, — обратилась к ним подруга обездвиженной. — А что такое «презерватив»?

— О, нет… — простонала Гермиона, хватаясь за голову.

— О, да! — заулыбался Гарри. — Не волнуйтесь, мы вам лекцию прочитаем.

Первый день наконец закончился. Больничное крыло заполнилось гриффиндорцами, часть из которых отправили в Мунго, включая носительницу птичьей болезни, юные целители выдохнули и двинулись в свои комнаты, чтобы поесть чего-нибудь и упасть спать. Непростой день выдался, и они очень устали.

— Год в таком режиме я не выдержу, — пожаловалась Гермиона.

— Ничего, сейчас всех обследуем, — ответил Гарри, почти выползая из душа. — Лечение назначим, дисциплину наведем… И будем почивать на лаврах. Наверное.

— И лекцию о контрацептивах, — вздохнула девочка.

Часть 17

Первый день оказался для юных целителей сложным. Несмотря на то, что в предыдущем своем воплощении они привыкли и не к такому, но тела у них сейчас были детские, и эти тела диктовали. Они требовали восьмичасовой сон, отдых и правильное питание, а получали… что получилось. Поэтому этой ночью целители спали, как постояльцы морга, где-то часов до четырех утра.

Гарри проснулся под причитания эльфа. Пихнув Гермиону, тоже мгновенно проснувшуюся, он подскочил, накидывая мантию и подхватывая экстренный набор.

— Целители! Беда! — причитал эльф. — Просыпайтесь! Беда!

— Перенеси нас к беде, — скомандовала Гермиона, накинувшая мантию на пижаму.

Что-то хлопнуло, они оказались в неосвещенной спальне, полной девочек. На кровати хрипела девочка, навскидку, первого курса. Она пыталась вдохнуть, но никак не могла, глаза девочки были полны ужаса, руки пытались разорвать пижаму на груди.

— Свет, — скомандовал Гарри, и стало светло. — Все отошли. Вера, диагностика?

— Дэ-эн[29], — коротко ответила Гермиона, прочитав ответ чар. — И застойка[30], похоже.

— Интубируем, — коротко бросил мальчик. — И… Раз!

Ларингоскоп достиг ямки надгортанника, отведя язык в сторону, в визуализированную щель скользнула трубка, Гермиона начала раздувать манжету, после чего Гарри убрал ларингоскоп[31], начав работать мешком АМБУ, а целитель Грейнджер уговаривала девочку не паниковать.

— Что сердце? — коротко спросил Гарри, обе его руки были заняты.

— С нюансами, — откликнулась Гермиона. — Наперстянку?

— Да, щаз, — вздохнул Гарри. — Тинки!

— Тинки здесь! — откликнулся эльф.

— Ты можешь нас прямо так перенести в наш кабинет, не двигая? — спросил целитель.

В следующее мгновение они оказались в своем кабинете. Гарри тяжело вздохнул, подключая трубку к колдомедицинскому аналогу ИВЛ. Невозможность сделать рентген, да и проделать другие диагностические действия, удручала. Он начал накладывать чары, определяя, что происходит.

— Что-то я ее не помню среди воронов, — задумчиво произнесла Гермиона. — На ужин не вышла, что ли?

— Ну, учитывая состояние сердца, неудивительно, — вздохнул Гарри. — Я сейчас разинтубирую и дадим кислород под чарами стимуляции, а то вообще дышать перестанет.

— Что с ней, Витя? — забывшись, Гермиона назвала мальчика старым именем.

— Белый порок[32], — коротко ответил мальчик. — Уже развитый, с эн-ка[33], эл-гэ[34] и тому подобное. Даже на стол подвопросно[35], сначала нормализовать нужно, а то вразнос пойдет.

— Да, — вздохнула девочка, — совсем не смешно. Стабилизируем?

— Да уже, — ответил Гарри, устанавливая капельницы. — Тинки!

— Тинки здесь! — появился эльф. — Чем Тинки может помочь?

— Следишь за ней не спуская глаз, понял? — сурово спросил мальчик.

— Тинки понял! — ответило существо.

— А мы немного отдохнем, — Гарри устало присел на стул. — Вера, иди поспи, я посторожу.

— Да, сейчас, — ухмыльнулась невыспавшаяся девочка. — Оставлю я тебя одного, вместе полежим, двигайся давай.

***

Утром пациентка была уже розовенькой, а не сине-белой, что порадовало целителей. Гарри остался с молчаливой первокурсницей, а Гермиона двинулась в Мунго. У нее была мысль, и она эту мысль думала, учитывая знакомство с целителями. Привет-ведьма посмотрела на девочку-первокурсницу и тактично поинтересовалась:

— Ты что-то потеряла?

В этот момент девочка полностью поняла Витеньку, показав медиведьме средний палец, отчего та закашлялась, сотворила себе стакан с водой, которую тут же выпила. Отдышавшись, привет-ведьма уже вежливее поинтересовалась:

— Чем Мунго может помочь целительнице?

— Мне срочно нужно поговорить с коллегой Сметвиком, — объяснила девочка.

— Одну минуту, целитель, — успокоившаяся медиведьма наклонилась над каким-то кристаллом. — Целитель Сметвик сейчас подойдет.

Гермиона погуляла еще немного, пока не увидела явно обрадовавшегося ей коллегу. Он шумно поздоровался с девочкой и предложил следовать за собой. Дойдя до какого-то кабинета, целитель улыбнулся слегка нервничающей Гермионе.

— Чем мы можем вам помочь? — поинтересовался Гиппократ.

— Понимаете, у нас пациентка, — начала говорить девочка. — У нее плохо с сердцем, очень плохо, поэтому ее нужно наблюдать днем и ночью. У магглов для этого есть аппарат — кардиомонитор, нет ли чего-нибудь аналогичного у магов?

— Что такое этот кардиомонитор? — поинтересовался целитель Сметвик.

— Это аппарат для наблюдения за электрической активностью сердца, но у магов нет электричества, поэтому, возможно, есть способ наблюдать за работой сердца? — Гермиона еще некоторое время объясняла, как она себе это представляет. Потом целитель вызвал коллегу, и они слушали девочку вдвоем.

— Нет, такого у нас еще нет, — вздохнул Гиппократ. — Но завтра у вас будет такой артефакт, сделаем, да, Гюнтер?

— Сделаем, — кивнул вызванный коллега.

Гермиона горячо поблагодарила целителей и вернулась обратно в школу. Выяснив имя и историю девочки, она направилась к Гарри. Мальчик выслушивал проснувшуюся девочку, говоря ей что-то ласковое, отчего явно желающая заплакать пациентка только блестела глазами, полными слез, но не плакала.

— Нет у магов кардиомонитора, но обещали сделать, — ответила целительница на незаданный вопрос. — Пациентку зовут Мэнди Броклхерст, одиннадцать лет, сирота. Воспитывалась в приюте святой Елены.

— Фенилизонипектотата мать! — эмоционально отреагировал Гарри: приют был известен, в основном, по скандалу, разразившемуся этим летом. — То есть и здесь посттравматика?

— Судя по отклику чар, не только, — Гермиона вздохнула и пояснила: — Помнишь про наказания?

— Да… — мальчик помолчал. — Ладно, что делать будем?

— А что тут сделаешь, — целительница еще раз вздохнула. — Учиться она не может, на домашнее нужно переводить, но приют ее убьет… так что вариант только один…

— Делегируем родителям? — поинтересовался Гарри.

— А какие еще варианты есть? — Гермиона ответила вопросом на вопрос.

— Да, ты права, — Гарри кивнул. — Напишешь? А мы тут пока будем кормиться, да?

— Да, — прошептала Мэнди и вдруг заплакала: — Пожалуйста, только не в приют! Пожалуйста…

— Не волнуйся, — ответил мальчик. — Во-первых, тебе нельзя, а во-вторых, приюта не будет. Будут, возможно, родители, если ты им дашь шанс.

— Я… я… я… — девочка не могла говорить, только плакала.

Грейнджеры откликнулись мгновенно, полностью приняв позицию своих детей. Через день на сравнительно ровную площадку неподалеку от руин, коими Хогвартс виделся тем, в ком не было магического дара, уже шел на посадку вертолет санитарной авиации. Пилоты хорошо видели детей, которые сопровождали обыкновенную, но такую странную здесь больничную каталку с еще одним ребенком на ней.

Часть 18

Примечание к части

Бета почтительно напоминает любезным читателям, что ГГ — врачи с 20-летним стажем, соответствующими привычками и профессиональным слэнгом, не всегда понятным нам, простым смертным.

Мистер Грейнджер, прилетевший на вертолете, от вида каталки сначала несколько ошалел, а потом от души посмеялся. Девочку отключили от артефакта из Мунго и переключили на обычный монитор. Пока перекладывали и переключали, Гермиона скороговоркой докладывала все по пациентке, отчего пилот вертолета пучил глаза, но молчал. Он и не такие чудеса видел в своей жизни, поэтому просто удивлялся в свое удовольствие.

— Ладно, дети, — попрощался с Гермионой и Гарри мистер Грейнджер. — Спасибо за отличную работу, полетели мы. С приютом разберемся, не волнуйтесь. Прощайтесь, и до встречи.

— Не плачь, — строго сказала Мэнди юная целительница. — Все будет хорошо, я тебе обещаю. Веришь мне?

— Верю, — слабо улыбнулась маленькая пациентка. — Спасибо вам.

— Лети, солнышко наше, — Гермиона поцеловала девочку в щечку, после чего отошла подальше, чтобы дать машине взлететь.

Гарри отменил трансфигурацию каталки, после чего дети спокойно пошли по направлению к замку. Оба были очень усталыми, обоим хотелось спать, просто упасть и ничего не видеть, все-таки детские тела не вполне держали нагрузки, к которым привыкли взрослые врачи. Войдя в замок и поздоровавшись по дороге с мистером Филчем, юные целители направились в свои комнаты. Хотелось только спать, ничего больше.

— Крайние пару дней было довольно тяжело, — вздохнул Гарри, обнимая Гермиону.

— Угу, теперь только спать, — устало ответила девочка. — Спать, спать и спать, но фиг нам.

— Сейчас бы пару шотов чего-нибудь высокоградусного для расслабления, — тихо помечтал мальчик.

— Сказал человек, который бутылку пива может забыть на год в холодильнике, — хихикнула Гермиона.

— Оно низкоградусное, — сварливым голосом заметил Гарри. — Давай в душ и гимнастикой заниматься.

— Какой гимнастикой? — опешила девочка, зависнув на середине шага.

— Ну как какой? — спросил мальчик. — Стойка на боку и жим глазами.

Когда Гарри вывалился из душа, Гермиона уже крепко спала, поэтому он просто упал рядом, и все исчезло. Юные целители проспали ужин и еще более веселое ночное время, но их в этот раз никто не беспокоил. Они спокойно спали до самого утра, отлично выспавшись, и проснулись голодные, как студенты медицинского ВУЗа.

— Проснись и пой, проснись и пой, — выводил звонкий голос радостной девочки.

— И тебе светлого утра, — проснулся Гарри. — Чем сегодня займемся, кроме еды?

— Что, «люблю повеселиться, особенно пожрать»? — хихикнула Гермиона.

— А как же, — кивнул мальчик. — Так все-таки озвучь планы.

— Проведаем Дамблдора, — начала перечислять девочка. — Потом пойдем охватывать вниманием и заботой факультет генетических отклонений.

— Это какой? — удивился Гарри, садясь за стол.

— Это Слизерин, — любезно объяснила юная целительница. — Они аристократы, то есть скрещиваются промеж собой, а от этого наступает третья глава учебника генетики.

— От автора и издания зависит, — заметил мальчик, — но, в общем, понятно. Однако мозги и генетику мы лечить не умеем.

— Генетику никто не умеет, кстати, — ответила Гермиона. — Так что пока только диагностика. Надеюсь, что хотя бы там ничего не намотано.

— Аристократы? Голубая кровь, белая кость? — поинтересовался Гарри. — Практически гарантированно что-то где-то намотано.

— Не любишь ты аристократов, — хихикнула девочка.

— Воспитание-с, — пафосно произнес юный целитель. — Доедаем и пошли. Раньше сядем, раньше выйдем.

***

Позавтракав, дети двинулись в Больничное крыло. Альбус Дамблдор выглядел уже смирившимся с ситуацией, однако глюкоза крови по отзыву чар все еще была нестабильна, несмотря на специальную диету и зелья. Это заставляло задуматься. Гермиона еще раз наложила чары, внимательно рассматривая отклик, а Гарри задумчиво почесал свою лохматость, которая его несколько раздражала. Хотелось сделать офицерскую стрижку, но Гермиона резко возражала, поэтому приходилось терпеть.

— Душа моя, — задумчиво произнес мальчик. — А тип у нас какой получается?

— Как это ни смешно, но третий, — удивленно сообщила девочка. — Три-цэ который.

— Эх, УЗИ у нас нет, — вздохнул Гарри. — Попробуй чарами вывести крупно панкреас.

— Хм… Сейчас, — напряглась девочка, выплетая чары палочкой. — Держи, как могу крупно.

— Нормально, — мальчик вгляделся. — Так, дуоденальный сосочек, двенадцатиперстная, проток… Оп-па, а вот это что? Глянь-ка во-о-от здесь.

— Опухоль, да? — спросила девочка, вглядевшись в то место, которое показывал мальчик.

— Похоже, да, — Гарри взглянул еще раз. — Так, отправляем в Мунго.

— А они это лечат? — поинтересовалась Гермиона. — Мадам Помфри, маги вот это лечат?

— Даже и не знаю, — задумалась медиведьма, — сейчас Гиппи позову.

Пришедший Гиппократ удивился, рассматривая проекцию, но подтвердил, что маги такое лечат, только это будет очень долго и болезненно, на что Гарри ответил, что альтернатива — смерть, поэтому имеет смысл сделать, что возможно. Мальчик объяснил Альбусу Дамблдору, что с ним происходит и чем оно может закончиться. Пугать в бытность свою Витей Гарри умел очень хорошо, отчего отправляемый в Мунго Дамблдор выглядел испуганным, что значило отсутствие сопротивления при лечении. Целитель Сметвик после этого смотрел на мальчика с о-о-очень большим уважением.

Отправив Дамблдора, юные целители собирались пуститься на поиски слизеринцев с целью диагностики, но появившийся эльф унес их туда, где снова была «беда». Их взору предстал темный кабинет, полный котлов, под которыми горел огонь и что-то варили явно первокурсники, один из которых страдал от ожогов.

— Давай первично-противоожоговое, — скомандовал Гермионе Гарри. — И транспортируем.

— Нас почтил своим присутствием сам Гарри Поттер, — голос откуда-то сзади принадлежал белобрысому мальчику. Гарри покосился в ту сторону и отвернулся.

— Готова? — поинтересовался юный целитель и, увидев кивок девочки, скомандовал. — Тинки!

— Эй, ты! Я к тебе обращаюсь! — белобрысый мальчик был недоволен тем, что его игнорируют, правда, что он хотел сделать, Гарри не увидел — они оказались в Больничном крыле.

— Так, обезболим, ожоги смажем, и пусть лежит, — вздохнула Гермиона. — О! Знакомые все лица!

— А, это наш везунчик, — улыбнулся юный целитель, раздевая мальчика до белья заклинанием. — Наноси мазь, я карту заполню.

— Ага, — сосредоточенно кивнула Гермиона. — Не дергайся, — попросила она обожженного мальчика.

Закончив с мальчиком по имени Невилл, Гермиона и Гарри решили пообедать, отправившись в свои покои. Ходить на уроки им было просто некогда, что ни день, то сюрприз. Обед был, как всегда, выше всяких похвал, поэтому дети просто смаковали великолепные блюда.

— Слизерин опять проскочил, — заметил Гарри.

— Ничего, вечером сходим, — ответила Гермиона. — Они от нас не убегут, некуда тут убегать…

После еды юные целители пошли к барсукам — стоило проведать Сьюзан. Девочка им обрадовалась как родным, сразу же кинулась обниматься с Гермионой и рассказывать свои девчачьи новости. Целительница внимательно слушала, комментировала, поддерживая разговор. Мальчики барсуков рассматривали наблюдавшего за Гермионой и Сью целителя. Гарри смотрел на происходящее с доброй улыбкой, о чем-то размышляя, поэтому подойти к нему осмелились не сразу.

Часть 19

Наступил вечер, юные целители решили все же дойти до факультета «зеленых и пупырчатых», как выразилась Гермиона. Переглянувшись и подхватив экстренную укладку, решили пройтись ножками. Потому что полезно ножками ходить, а не только реагировать на экстренные случаи. Проходя мимо закрытой кладовки, Гарри услышал шебуршание.

— Крысы, что ли? — задал он риторический вопрос, открывая заклинанием дверь. — О! Ты посмотри только.

— Хм… — Гермиона обозрела композицию. — И удобно вам там?

— Иди к Модреду, грязнокровка! — сообщил юношеский голос из кладовки.

— Да нет, мы, пожалуй, в Больничное крыло пойдем. Все вместе, — проговорил Гарри, рассматривая ответ диагностических чар. — Ты посмотри, какой роскошный экземпляр!

— М-да, я такие только в учебнике и видела, — юная целительница рассмотрела твердый шанкр[36]. — Ну, полетели, сифилитики, — вздохнула она. — Тинки! Забери в Больничное крыло и закрепи, мы ими после зелененьких займемся.

— Как прикажет госпожа целительница! — ответил эльф, исчезая вместе со свеженайденными.

— Ты был прав, — заметила Гермиона, рассматривая оставшийся на полу зеленый галстук.

— Я всегда прав, — принял горделивую позу Гарри, что в его исполнении смотрелось смешно. — А насчет чего?

— Насчет аристократов, — ответила девочка. — Кто-то из них со Слизерина. И где взяли только?

— Родителей известить придется, — вздохнул Гарри. — Хотя нет, известим декана, а он пусть выкручивается.

Они пошли дальше, перешучиваясь на предмет различных возможных «намотанностей». Юные целители спускались по лестнице, здороваясь с портретами, которые статус детей видели и без всяких колец, такова была особенность волшебных портретов. Привычно поздоровались с мистером Филчем, так же уже привычно накладывая диагностику. Отклик был нормальным, значит, мужчина просто был «в образе», бывает.

Пройдя по подземельям, дошли до кабинета крючконосого декана Слизерина, куда и постучались перед тем, как войти. Знакомый уже мужчина, которого так шокировало распределение Поттера, что-то черкал на пергаментах, целая стопка которых лежала перед ним. Он поднял голову, устало посмотрев на целителей.

— Чем могу помочь целителям? — спросил профессор Снейп голосом, в котором была слышна бесконечная усталость.

— Нам надо сделать первичную диагностику вашего факультета, профессор, — объяснила девочка, поздоровавшись.

— А я тут при чем? — удивился мужчина. — Заходите в гостиную и диагностируйте на здоровье.

— Неэтично, — сказала Гермиона, внимательно разглядывая профессора, а Гарри в это время всматривался в ответ диагностических чар. — Ваша территория, нужно ваше присутствие.

— Хм… Интересно, — проговорил Северус, с отвращением откладывая пергаменты и вставая. — Ну, пошли.

— Одну минутку, профессор, — проговорил Гарри, протягивая баночку. — Эта мазь поможет вашему дерматиту, два раза в день втирать в поврежденные участки, и еще — в Больничном ваши сифилитики, имен пока не знаем.

— Действительно, целители, — улыбнулся Северус и кивнул. — Благодарю.

Почему-то профессор не стал упражняться в остроумии, как опасалась Гермиона. Гарри просто видел очень сильно за… любленного человека, у которого просто ни на что не осталось сил. В таком состоянии не то, что язвить, шевелиться желания нет, поэтому, молча пристроившись за профессором, дети отправились в гостиную факультета Слизерин.

— Не забыть бы дать инструкции домовикам по питанию, — вспомнила девочка.

— У меня все записано, — успокоил ее Гарри. — Не волнуйся, надеюсь, все основные проблемы мы нашли, и скоро можно будет поспать аж целую ночь.

— Вам тоже не сильно весело, целители, — усмехнулся декан факультета Слизерин.

— Всем невесело в начале работы, — вздохнул мальчик.

***

Привлечь декана было очень хорошей мыслью, ведь суть была не в этичности, а в том, что аристократы могли юных целителей просто послать далеко и надолго. Своего декана «змейки» уважали, поэтому быстро разбились на девочек и мальчиков, устроившись компактными группами. Гарри изучал ответ чар — здесь он ничего не мог сделать: обилие генетических нарушений не предполагало даже паллиативной терапии, так как практически все влияли на мозг. А вот ожидаемых «намотанностей» не было, что удивило. Зато были лобковые вши, поэтому носитель был без слов переправлен в Больничное крыло, Гарри вполголоса объяснил профессору Снейпу обнаруженное, глаза профессора сверкнули, отчего мальчикам факультета стало явно совсем нехорошо.

Гермионе «повезло» — она обнаружила и редкое генетическое заболевание, и, как Гарри выражался, «намотанность». Девочка подошла к светленькой слизеринке, сохранявшей ледяное выражение лица, только в глубине глаз, где-то на самом донышке, застыла боль. Гермиона понимала девочку со стальной волей, но в ней сейчас говорил педиатр, поэтому она приказала и эту ученицу перенести прямо в их с Гарри кабинет. Поблагодарив, целители откланялись, перенесясь сразу же к пациентам.

Гарри занялся «сифилитиками», отдав носителя вшей мадам Помфри, а Гермиона пошла к девочке, терпевшей сильные боли… Ради чего? Этого целительница не понимала. Девочку звали Дафна Гринграсс, как Гермионе сообщил профессор Снейп. Предложив ей присесть на кушетку, целительница присела рядом.

— Как ты терпишь такую боль? — тихо спросила Гермиона, пока не прикасаясь к напряженной пациентке.

— Откуда ты… Ах да, — вспомнила Дафна. — Лучше терпеть, чем быть наказанной.

— Хм… Вас наказывают за боль? — удивилась целительница.

— Сестру очень сильно, — вздохнула пациентка. — Семейный целитель сказал, что там нечему болеть, ну и все это выдумки.

— Самозванец какой-то, а не целитель, — пробормотала Гермиона. — Надо смотреть и тебя, и твою сестру. Ходить тоже больно?

— Вытерплю, — Дафна сжала губы.

— Не надо терпеть, задери юбку, смажем мазью, — произнесла целительница, доставая обезболивающую мазь. — Вот так, теперь легче?

— Благодарю, целительница, — в глазах сильной девочки, которой была Дафна, застыли слезинки. Гермиона очень хорошо понимала ребенка, терпеть такую боль довольно сложно.

— Пойдем тогда, — пригласила целительница пациентку. — Гарри! — позвала она. — Ты с намотанностями закончил?

— Пока да, бесценная, — с улыбкой ответил мальчик. — Отправляю в Мунго, первичный сифилис — это только туда. Придется тебе лекцию по половому воспитанию читать.

— А чего это мне? — удивилась Гермиона. — У тебя тычинка, ты и читай. Пошли лучше в Мунго, сдашь сифилитиков, и к Гиппократу сходим с пациенткой.

— Ла-а-адно, — протянул Гарри и обратился к своим пациентам. — Ну чего сидим? Умели удовольствие получать, сейчас лечиться будем, вперед, в камин.

Обе девочки, узнавшие, чем капитан сборной по квиддичу их одарил, плакали, представляя, что с ними за это сделают родители, но тут Гарри ничего не мог поделать — специальное лечение на базе медпункта не обеспечить. Поэтому девочкам предстояло выпить эту чашу до дна — и позор, и возмездие.

Гермиона же, ведя за собой Гарри и Дафну, двинулась к Гиппократу. Медиведьма ее узнала, потому просто улыбнулась. Они вошли в кабинет целителя, в котором уже кто-то находился. Целитель Сметвик что-то выговаривал двум взрослым с высокомерными лицами, а на кушетке сидела заплаканная девочка, к которой сразу же кинулась Дафна, мгновенно растеряв все свое высокомерие.

— Правильно ли я понимаю, что это лорд и леди Гринграсс? — холоду в голосе Гермионы мог позавидовать промышленный холодильник.

— А ты кто такая? — высокомерно начал лорд, но сразу же закрыл рот, уставившись на с наслаждением показанный ему средний палец.

— Как я тебя понимаю, — шепнула Гермиона улыбнувшемуся мальчику и обратилась к Гринграссам: — Еще вопросы будут?

— Н-нет, целитель, — сотворив чары проверки, дрожащим голосом ответил мужчина.

— А у меня будут, — девочка-целитель была очень зла, и это почувствовали все в кабинете. — Какого Мордреда вы пытаете детей?

Часть 20

Гринграссы очень удивились, когда семейный целитель прямо во время осмотра младшей дочери, которая уже не могла даже спать, обратился в жабу. Поэтому они явились в Мунго, где целитель Сметвик подробно объяснил им, что нельзя доверять проходимцам. Явление юных целителей, да еще и в таком состоянии, совершенно поразило лорда. Все понявший Гарри час рассказывал взрослым людям о том, что детям надо доверять, а еще — о тяжелых генетических заболеваниях, и о том, что происходит с девочками, а Гермиона в это время аккуратно осматривала младшую Гринграсс, которая просто содрогалась в рыданиях в объятиях сестры.

— Руки болят? И ножки, да? — спросила девочка, отмечая гипермобильность, накладывая чары и становясь все более хмурой. — Коллега Сметвик! — позвала она.

— Что случилось? — поинтересовался подошедший Гиппократ.

— Дегенерация суставов ног, — объяснила девочка, показывая на проекции, что она имеет в виду. — По идее, можно вот тут и тут отрезать и вырастить заново, но, может быть, есть другой путь? И вот тут у нее в сердце, видите?

— Ох, — вздохнул целитель, понимая, что девочка приговорена. — Ноги из-за того, что били?

— Да, — кивнула юная целительница. — Она ходила через «не могу», как и старшая, кстати, поэтому…

— С сердцем ничего сделать нельзя, а вот ноги… — Гиппократ помолчал, подумал, а потом сделал отрицательный жест. — Сердце не выдержит.

— Ну, я бы поспорила насчет сердца, — произнесла Гермиона, глядя еще раз на проекцию. — Так, тогда занимаемся сердцем, а ногами — когда решим с сердцем, согласны?

— Но магия не может… — заговорил целитель Сметвик. — Просто невозможно зарастить это, сердце же работает, оторвет перемычку.

— Что не могут маги, давно умеют магглы, — сообщила юная целительница. — Значит, везем в клинику, где и оперируем.

— А можно… — хотела попросить Дафна, на что Гермиона кивнула, отчего старшая из сестер Гринграсс заплакала.

— Гиппократ, мы в Лондоне? — увидев кивок, юная целительница решительно встала. — Гарри, остаешься с пациентками, я схожу, папе позвоню, перевозка нужна. Заодно реши с возражениями.

— Не будет возражений, душа моя, — тепло улыбнулся Гарри и обернулся к Гринграссам. — Вы ведь все поняли?

Миссис Гринграсс, только что узнавшая, что детям действительно очень больно, да еще и то, что Астория может умереть, со слезами на глазах бросилась к своим дочерям. Она очень осторожно обнимала их и просила прощения за то, что не верила. Астория все никак не могла успокоиться, а Дафна смотрела на маму расширенными от изумления глазами. Девочка такого, видимо, не могла себе представить.

— Что вы собираетесь делать, целитель? — глухим голосом поинтересовался лорд.

— Сейчас приедет специальная повозка, и мы отвезем ваших дочерей в маггловскую больницу, где вашей младшей дочери починят сердце, — ответил Гарри, спаивая Астории умиротворяющий бальзам, чтобы девочка смогла успокоиться и не пугалась в машине.

— Но это же невозможно! — воскликнул старший Гринграсс.

— Все возможно, — ответил ему юный целитель, трансфигурируя специальные шины, которые надевал на ноги девочек.

— Не больно, — прошептала, встав на ноги Дафна. — Попробуй, Тори.

Мистер Грейнджер, конечно, удивился звонку дочери, но среагировал быстро, послав машину перевозки пациентов для доставки девочки в больницу. Он известил кардиохирургию, поэтому к приему пациентки все было готово. Астория пугливо озиралась, но рядом были Дафна и Гермиона с Гарри, поэтому девочка успокоилась. Машина, не торопясь, покатила в сторону больницы. Так как ничего экстренного не было, то сирену не включали.

— Как думаешь, — поинтересовалась Гермиона. — Основной поток мы разгребли?

— Пожалуй, да, — ответил Гарри, обнимая свою девочку за плечи. — Вот решим с девочкой, и начнется рутина — переломы, отравления и гонококк с циститом.

— До следующего года, — вздохнула девочка. — Сможем ли оставить школу?

— Решим в свое время, хорошо? — мальчик устало прикрыл глаза, пока можно было и подремать.

Вечер медленно переходил в ночь, автомобиль перевозки пациентов пробирался по лондонским пробкам, везя пациентку туда, где помогут, и двух уставших врачей одиннадцати лет от роду.

***

Асторию взяли в работу сразу же. Проверив диагноз Гермионы ультразвуком, порок обнаружили, поэтому решили оперировать немедленно. Гринграссы тоже добрались до больницы и были сильно напуганы, потому юные целители остались в клинике. Гермиона успокаивала Асторию, которую забирали в оперблок, девочка была сильно напугана, тихо плакала, но постепенно успокаивалась.

— Все хорошо будет, вот увидишь, — тихо сказала целительница, тепло обнимая девочку.

— А ты будешь здесь? — спросила Астория. Девочка, благодарная за то, что ей поверили, вцепилась в Гермиону, доверившись ей.

— Обязательно буду, — улыбнулась Гермиона, — сейчас ты заснешь, а потом проснешься, и я буду здесь. А потом мы полечим ручки и ножки, чтобы они не болели.

— Спасибо, — прошептала девочка.

— Поехали, — скомандовал Гарри, с тревогой вглядываясь в показания монитора.

Когда каталка уезжала, Астория улыбалась. Стоило дверям закрыться, как миссис Гринграсс разрыдалась. Ее пыталась успокоить Дафна, а Гарри уверенным жестом напоил успокоительным зельем. Женщина рассказывала, будто исповедуясь, рассказывала, что чувствовала плохое. Пыталась убедить мужа, который верил целителю, но тщетно. Она просила, умоляла сказать ей, что все будет хорошо и Асти будет жить.

— По книгам, — тихо сказала мальчику Гермиона, — девочка умерла, не дожив до сорока.

— Вполне вероятно, — кивнул Гарри. — Если порок вовремя не обнаружили, то она еще долго прожила. Могли гасить сердечную недостаточность зельями, давая ей время.

— Да, — вздохнула целительница. — Все непросто с этими магами… Спать хочу.

— И кушать, — подтвердил эту мысль мальчик. — «А в тюрьме сейчас ужин: макароны»[37], — процитировал он фильм, которого в этом мире просто не может быть.

— Молодежь, в столовую пойдете? — поинтересовался неслышно подошедший мистер Грейнджер.

— Великий человек! — пафосно воскликнул Гарри. — Веди нас!

Марк рассмеялся, он видел, как вымотаны дети, поэтому просто отвел их в столовую. На самом деле он не мог представить себе ситуацию, в которой они оказались — целая школа детей, а врачи — сами дети… Это было трудно воспринять, даже несмотря на весь опыт. И их опыт, и опыт самого мистера Грейнджера.

— Ну, хотел макароны? Получи, — улыбнулась Гермиона, рассматривая поданную пасту.

— Ну, я не совсем это имел в виду, — заметил Гарри. — Впрочем, не шаурма и спасибо. Давай лопать.

— Хочу фиксированное расписание и режим дня, — с тоской произнесла девочка, наслаждаясь любимым блюдом.

— Ага, — кивнул юный целитель. — А еще бочку варенья на всю мосю. Кто, если не мы?

Поужинав, дети добрались до ординаторской, где и упали на диван, погрузившись в сон. Коллеги, входившие в комнату, видели двоих детей, одетых медиками, спавших на диване, и не возмущались. Оба персонажа были хорошо известны коллегам, смотревшим на них с пониманием, хотя для них была странной такая вымотанность.

Было уже утро, когда Астория проснулась. Она открыла глаза и увидела Гермиону, смотревшую на нее с доброй улыбкой. Девочка улыбнулась в ответ, все действительно было хорошо. Гермиона обещала проведывать Асторию регулярно и вернулась с Гарри в Хогвартс. А маленькая Гринграсс была счастлива, ей верили, ее понимали и самое главное — ее любили.

Вернувшись в Хогвартс, дети выяснили у мадам Помфри, что за вечер и ночь ничего, слава Асклепию, не случилось, поэтому двинулись в сторону Большого зала, где как раз заканчивался завтрак. Почти рефлекторно уже накладывая чары диагностики на учеников, Гарри резко остановился.

— Шо, опять?![38] — он ошарашенно посмотрел на Гермиону.

Часть 21

— Да я этот факультет лизолом с хлоркой сверху донизу вымыть прикажу! — бушевал Гарри, когда увидел результаты диагностики: красненькие опять отличились.

— Гонококк-с? — вежливо поинтересовалась Гермиона.

— Да если бы! — в сердцах воскликнул мальчик. — Гельминты-с, да еще и три разных вида, вот как они успели всего за сутки, а?

— Видимо, какая-то гениальность присутствует, — вздохнула девочка. — Да, не на том гербе змея изображена, не на том…

— Декана у них нет, директора мы сплавили, — задумчиво произнес Гарри. — Пойдем-ка.

Дети двинулись к обреченно смотревшему на них профессору Снейпу. Увидев ошарашенное лицо Поттера, которого даже ненавидеть не было сил, декан Слизерина понял, что хороших новостей ждать не стоит, поэтому просто смотрел на приближающихся с неотвратимостью парового катка юных целителей.

— Приятного пищеварения, — пожелал Гарри, приблизившись. — Профессор, а кто сейчас управляет рассадником антисанитарии?

— Это он про факультет Гриффиндор, — пояснила Гермиона, улыбнувшись.

— Никто, как и школой, — ответил профессор. — Попечительский совет еще не решил.

— Тогда отменяйте уроки и волоките их сюда, — посоветовал мальчик. — Надо объявлять карантин на факультете, тщательно его дезинфицировать и выдать глистогонку зараженным.

— Да всем можно для профилактики, — вздохнула юная целительница. — Напоминает злой умысел, честно говоря. Слишком быстро и разные виды — но близнецов же забрали еще в прошлый раз вместе с этим… двухголовым?

— Значит, опять надо вызывать авроров, — прокомментировал Гарри. — Потому что это прямое причинение вреда здоровью.

Северус Снейп кивнул, махнул палочкой, с которой сорвалась сияющая кошка и быстро унеслась сквозь стену. Гермиона приподняла бровь, оценивая полученную информацию о мрачном зельеваре, Гарри же на такие вещи внимания не обращал, он зафиксировал факультет за столом колдомедицинскими чарами, вызывая домовиков и объясняя тем, что такое «лизол» и «хлорка». Домовики впечатлились, очень чему-то обрадовались и исчезли.

Не прошло и часа, как в Большой зал вошла внушительная толпа магов, в которой Гарри увидел и лорда Гринграсса. Впереди шел, видимо, отец того самого невоспитанного белобрысого мальчика. Рефлекторно наложив диагностику на шагающих волшебников, мальчик едва сдержал улыбку. В кого белобрысый уродился таким инфантильным, он понял. Гермиона с интересом разглядывала вошедших, лорд Гринграсс сдержанно улыбался.

— Что у вас произошло? — высокомерно спросил белобрысый, видимо, Малфой.

— Во-первых, исчезла МакГонагалл, во-вторых, Дамблдор не дееспособен, — начал объяснять профессор Снейп. — Школой никто не управляет, и на факультете Годрика массовое заражение.

— Это кто сказал? — скривился сиятельный лорд.

— Целители, — показал Северус, Гарри начал поднимать вверх руку с перстнем, но лорд повел себя неадекватно.

— Вот это целители? — брезгливо спросил он. — Придумайте что-нибудь другое! — он сделал движение палочкой и…

— Действительно, целители, — заключила пожилая женщина с какой-то птицей на шляпе, рассматривая белого хорька, возникшего на месте сиятельного лорда.

— Отец! Отец! — раздался крик младшего отпрыска. — Поттер! Это все ты! Ты виноват! Авада…

Хорьков в большом зале стало двое. Гермиона с большим интересом смотрела, как два белых хорька выясняют отношения на полу Большого зала. Гарри пожал плечами, трансфигурировал клетку, в которой оказались оба представителя животного мира, чтобы отправить их затем в Мунго. Впрочем, с наказанием от самой Магии что-либо поделать целители не могли, поэтому род Малфой, по-видимому, прервался. А остальные гости с интересом разглядывали средний палец Гарри.

— Меня зовут Августа Лонгботтом, — представилась женщина. — Чем мы можем помочь целителям?

— О, многим, — Гермиона загадочно улыбнулась. — Пока дезинфицируют факультет, надо бы выяснить, откуда они гельминтов притащили, кто будет управлять школой и факультетом, ну и к вам лично у меня будет разговор попозже.

***

Начать решили с последних курсов, причем сочетая терапевтическое действие и воспитательный момент, поэтому глистогонное вводили ректально. Ощущения при этом возникали весьма специфические, поэтому повторять ни у кого желания не было. Гермиона занялась девочками, Гарри — мальчиками, и конвейер заработал. При этом оба целителя прочитали всему толпящемуся в коридоре напуганному факультету лекцию о личной гигиене, а специально для девочек — о необходимости ежедневной смены белья. Отважные гриффиндорцы краснели, бледнели и по двое входили в кабинет целителей.

Разделенный ширмой кабинет принимал одновременно и мальчика, и девочку. Точнее, в данный момент юношу с грязными первичными половыми признаками и девушку, в трусах которой до образования плесени оставалось совсем немного. Глистогонное слегка пощипывало анус и кишку, что создавало ощущение мучительного зуда первые минут пять после введения зелья. Правда, девочек первого-второго года пожалели и ввели более мягкий вариант, но сама суть процедуры очень сильно ударила по самомнению девочек, которые клялись мыть «руки, перед и зад» регулярно. Мальчикам было проще, но ровно до того момента, как Гарри пообещал пенэктомию, любезно объяснив, что это такое, за грязь. И даже показал инструмент. Отчего мальчики от него выходили бледными.

— Как думаешь, — спросила Гарри юная коллега и возлюбленная в перерыве, — может, другим факультетам то же самое устроить?

— Для профилактики? — поинтересовался мальчик, выкинув очередные перчатки в стоящую урну. — Имеет смысл, честно говоря, но жалко. Вот если будут случаи, тогда да, конечно.

— Жалко у пчелки, — заметила Гермиона, испытывая несвойственное ей желание закурить. — Жаль, что березовая каша — не наш метод.

— Сказала закончившаяся от этого самого, — Гарри улыбнулся. — Наш метод эффективнее, заодно намотанности исключили, кстати.

— Я бы предпочла заклинанием, — вздохнула девочка. — Ну что, пошли домучивать факультет до полного стирания наконечника?

— Ничего, они кружку Эсмарха у нас надолго запомнят, — мальчик обнял свою Гермиону. — Судьба у нас такая, никто не заставлял, сами выбрали.

Вернувшись в кабинет, юные целители продолжили применять лечебно-карательные меры. Все проходило быстро, наслушавшись старших, которых просто фиксировали чарами, младшие не сопротивлялись, только плакали от страха, но успокаивать их Гермиона запретила. Бравые гриффиндорцы должны были усвоить этот урок с первого раза, потому что повторять такую процедуру желания ни у кого не было.

— Так, — произнес Гарри, увидев очень неопрятного рыжего мальчика. — Тинки!

— Да, целитель! — откликнулся эльф, которому была дана команда говорить покороче.

— Этого выстирать и продезинфицировать, — приказал мальчик. Все из карманов на столик, — он показал пальцем. — И потом верни.

— Хм, вот и источник, — устало заключил целитель через некоторое время. Источником оказались шоколадные батончики с личинками внутри. — Бикки!

— Бикки явился! Что может сделать Бикки для волею Магии целителя Хогвартса? — поинтересовалось другое лопоухое существо.

— Все такие батончики, кроме этих, которые найдешь в школе, немедленно уничтожить, — приказал Гарри, на что эльф только кивнул и исчез.

Возвращенный чистый и очень раздраженный мальчик получил усиленную дозу, от чего только тихо верещал, и подвергся жесткому допросу. Оказалось, что источником действительно был он, а батончиками его снабдили отчисленные уже братья. Гарри отпустил мальчика и громко высказался на тему наличия следов интеллектуальной деятельности в отдельном рыжем семействе.

— Поддерживаю, — откликнулась измученная девочка. — Пойдем, поедим, что ли?

— Пойдем, — ответил мальчик, собирая инструментарий. — Тинки! Помой тут все, — устало попросил он. — Нам еще с попечителями общаться…

Часть 22

После ужина, вкуса которого уставшие целители даже не почувствовали, с трудом поднявшись со стульев, Гарри попросил эльфа перенести их обоих к Попечительскому совету, потому что сил шевелиться совершенно не было, все-таки отклизмить целый факультет было очень непросто даже для более взрослых специалистов.

Попечительский совет нашелся в кабинете директора. Когда появились Гермиона и Гарри, они шумно обсуждали, кому вручить «руль», ибо желающих не было. Мальчик положил на стол целлофановый пакетик с запечатанным внутри батончиком и тяжело вздохнул. То, что дети смертельно устали, было заметно всем, поэтому взрослые перестали спорить и со всем вниманием повернулись к детям.

— Источник заражения найден у младшего Уизли, он показал, что батончики получены от близнецов, — высказался Гарри. — Что с этим делать, решайте сами и лучше сейчас, потому что до утра его, боюсь, прибьют.

— Хорошо, целители, еще что-нибудь? — поинтересовался лорд Гринграсс.

— Хорьков в Мунго надо отправить и… хм, — мальчик посмотрел на Гермиону.

— Мадам Лонгботтом, — заговорила юная целительница. — Зайдите, пожалуйста, завтра к десяти в Больничное крыло, это касается вашего внука, сейчас я, боюсь, не смогу удержаться в рамках вежливости.

— Хорошо, девочка, — женщина поджала губы, но согласилась подождать до утра.

— В таком случае, доброго вечера, — пожелал Гарри. — Ну, или как получится… — уже тише добавил он. — Тикки, домой.

Оказавшись в своих комнатах, целители на одной силе воли помылись, друг друга совершенно не стесняясь, оба были настолько уставшими, что принимали душ, держась друг за друга, а потом как-то быстро оказались в кровати, молясь, чтобы за ночь ничего не случилось. Сон сморил обоих практически мгновенно. Им снился факультет Гриффиндор и их новый декан — кружка Эсмарха, а директором Хогвартса был назначен шприц Жане, работавший на благо гигиены, не покладая жала.

Утром, делясь подробностями своих снов, дети веселились от выворотов усталого мозга. Ночь прошла спокойно, по крайней мере, их отдых никто не прервал, утро тоже было спокойным, отчего, переглянувшись с Гермионой, Гарри молча постучал по столу, только после этого поинтересовавшись планами.

— К Астории надо заскочить, — задумчиво сообщила девочка. — Потом Сью проведать, а потом… Хм, гоблина пусть в Мунго смотрят, а вот мадам Спраут я бы посмотрела. Щитовидку, например.

— Принято, — кивнул целитель. — Тогда давай доедим, проведаем барсучонка и двинем в клинику.

— Договорились, — тепло улыбнулась Гермиона. — Похоже, основной поток закончился. Эльфов, что ли, клизмить научить…

— Какая интересная мысль, — восхитился Гарри. — Тинки!

— Да, целитель? — поинтересовался появившийся эльф.

— Видел, чем мы вчера занимались? — спросил мальчик.

— Да, целитель, — ответил эльф.

— Так делать сможете? — мальчик представил себе медбратьев в виде эльфов.

— Да, целитель, — кивнуло это невозможное существо. — Только нас нужно научить.

— О… Отбери десяток эльфов, — произнес Гарри. — Вечером будем учить. Миона, десмургию[39] им почитаешь, а я — первую помощь?

— Как же я сама не догадалась? — удивилась девочка. — Богатая идея, почитаю, конечно.

Закончив с завтраком, юные целители двинулись в сторону барсучиного факультета. Сью была искренне рада им обоим, обнимала Гермиону и Гарри, рассказывала свои новости. Девочка совершенно оттаяла, стала веселой, прошлое ее отпустило, что было очень хорошо. С трудом простившись, Гермиона вызвала домовика, с помощью которого оба целителя оказались в папиной больнице. Посетив ординаторскую с целью переодевания, дети двинулись в сторону реанимации, где лежала Астория.

Девочка была счастлива. Здесь о ней заботились, кормили ее, поили, смазывали руки и ноги мазью, после которой совсем не было больно. Стоило ей увидеть Гермиону, Астория принялась благодарить свою целительницу, что было очень приятно. Гермиона осмотрела девочку, которая рассказывала целительнице, что ей совсем не больно, что здесь о ней заботятся, и что она совсем не хочет домой…

— Тори, тебя больше не будут наказывать, — мягко убеждала Гермиона пациентку, но той просто не верилось. Она не могла поверить, что жестокие наказания позади, и мама с папой поняли… Поняли, что ей больно. Она вспоминала раздирающую боль и не могла поверить. Просто пока не могла поверить.

***

Леди Лонгботтом изволила задержаться, в чем-то это было хорошо, потому что у свежепродезинфицированных прошел урок полетов. Он, конечно же, не мог пройти спокойно, поэтому в Больничном крыле образовался пациент с инородным телом в… том самом месте. Попечительский совет решение по рыжику затянул, поэтому, видимо, и образовался пациент, которого переправили в Мунго с просьбой подержать подольше просто для сохранения комплектности. Гермиона объяснила Гиппократу подоплеку, на что тот ответил, что решение отправить в Мунго «леденец на палочке» абсолютно верное в создавшейся обстановке.

Поэтому леди, явившуюся через час после назначенного времени, препровождили в кабинет к целителям, где она была несколько удивлена обилием медицинских инструментов, любовно разложенных на соответствующих поверхностях. Гарри предложил именно такую «показуху», чтобы впечатлить бабку Невилла, потому что разговор предстоял не из легких.

Сначала Гарри объяснил мадам Лонгботтом, что такое посттравматика и чем она заканчивается, а когда женщина достаточно впечатлилась, вступила Гермиона. Сначала она с выражением прочитала карту Невилла, объясняя каждую находку и последствия оных, а потом перешла к сути вопроса.

— Невилл не уверен в себе и в окружении, что в критической ситуации может стоить жизни, — сказала она. — Нельзя травмировать мальчика, ему нужно давать возможность решать, ему нужно говорить, что он нужен и важен, а иначе…

Разных историй в памяти девочки было множество, и с каждой новой историей мадам Лонгботтом будто бы становилась меньше в размерах, понимая, в какую яму летит ее внук благодаря ей. Сначала женщина пыталась спорить, давить голосом, но с Гермионой такое не проходило никогда. Натренированная общением с «мамашками», она шла к цели, не раздражаясь и никуда не спеша, потому через каких-то два часа мадам Лонгботтом сдалась.

— Что вы предлагаете? — воскликнула она. — Не водить Невилла к родителям?

— Я предлагаю обратиться к другим целителям, — спокойно ответила Гермиона. — К маггловским, например, на континент, еще куда-то. Вы же не ищете путь, а просто смирились и плачете над вполне живыми людьми, как над покойниками!

— Возможно, вы и правы, — почти прошептала женщина. — Поможете с магглами?

— Поможем, конечно, — кивнула юная целительница. — Пока человек жив, отчаиваться нельзя!

— Благодарю, — вытерла глаза мадам Лонгботтом, которой дали пусть призрачную, но надежду.

Августа с куда большим уважением смотрела сейчас на двоих детей, которые, став целителями, отдают все время и силы своим пациентам. Это было достойно уважения, и женщина очень хорошо понимала это. А двое целителей, распрощавшись с мадам Лонгботтом, отправились к себе в комнаты, чтобы покушать и хоть немного отдохнуть. Побыть наедине друг с другом, подремать в тишине, пока все спокойно и не случилась какая-нибудь очередная беда.

Гринграссы отправили Дафну в школу, а девочке было неспокойно из-за сестры, боявшейся родителей, паникующей при виде отца. Дафна сидела за факультетским столом с привычно-ледяным выражением лица, когда ее увидела Гермиона. Охнув, целительница почти подбежала к первокурснице-слизеринке.

— В школу отправили? — спросила Гермиона, на что девочка медленно кивнула, изо всех сил стараясь сохранить выражение лица, хотя откуда-то из самых глубин подступали слезы.

— Пойдем-ка, — вздохнул все понявший Гарри, помогая девочке встать из-за стола.

— Профессор, — девочка-целительница подошла к декану факультета Слизерин. — Мы забираем Дафну, родителям можете передать, что я была о них лучшего мнения.

— Что произошло? — насторожился профессор Снейп.

— Ее сестра перенесла операцию на сердце, и девочка беспокоится, поэтому мы ее забираем. Тинки! — коротко объяснила Гермиона, вызывая эльфа. — В больницу, быстро.

Увидев Дафну, Астория залилась слезами. Девочки сидели рядом и плакали, тихо-тихо, почти незаметно, но плакали. Младшей девочке сразу стало теплее, появилась какая-то уверенность, и врачи реанимации, переговорив с Гермионой, разрешили Дафне остаться. Мистер Грейнджер долго объяснял девочке, что можно, а что нельзя, после чего ее переодели и оставили в отделении с сестрой.

Часть 23

Стало как-то поспокойнее, у юных целителей появилось свободное время, которое они использовали по назначению — спали. Гарри учил домовиков накладывать повязки, десмургия пошла на «ура». Волшебные слуги очень быстро схватывали новую информацию и вскоре могли достаточно квалифицированно перевязать что угодно и как угодно, не обошлось, правда, и без казусов, которые потом было весело вспоминать.

Видимо, далеко не всем девочкам дома рассказывали, что такое «менструация». На этот раз отличилась слизеринка Трэйси Дэвис. Или девочку не любили на факультете, или же причина была в чем-то другом, но когда у девочки наступило менархе, ей никто не помог и не посоветовал. Да, началось раньше, чем ожидалось ею же, но детский организм — штука сложная… Вот и девочка перепугалась, вызвав помощь, а домовики эту тему еще не проходили, поэтому, увидев кровь, наложили повязку и доставили в Больничное крыло, доведя до истерики и мадам Помфри, и Гермиону. Трэйси, конечно, объяснили, что с ней приключилось и что при этом делать, но историю припоминали потом очень долго.

— А ты представляешь, геморрой у кого-нибудь? — смеялась девочка.

— Лучше перебдеть там, где не надо, чем недобдеть там, где надо, — вздохнул Гарри. — Пошли в больницу.

— Пошли, счастье, — Гермиона заулыбалась, обнимая своего мальчика.

— Как там Тори, интересно, — задумчиво проговорил юный целитель.

Младшая Гринграсс очень неохотно доверяла родителям, в ее памяти еще жили воспоминания. Лорд Гринграсс стал новым директором Хогвартса, растеряв свою чопорность и высокомерие. Он ходил по коридорам и наблюдал детей с их проблемами, желаниями, бедами и радостями. Видимо, произошедшее с младшей дочерью что-то изменило в этом мужчине, потому что он на глазах становился добрее. Так бывает, дети же…

Миссис Гринграсс на коленях просила доченьку о прощении, и Тори, конечно, простила маму. Потому что это мама, как не простить… Астория дала родителям еще один шанс, а Гермиона добилась того, что Гринграссы поняли, какой шанс им дали, поэтому вели себя примерно. Прошла неделя, шву помогли зажить колдомедицинскими методами, и Гермиона вместе с Гарри начали заниматься с Дафной и Асторией. Реабилитация, пассивная гимнастика, начала активной гимнастики. Астория совсем не смущалась того, что лежит перед Гарри в одном белье и что тот массирует ее сверху донизу. Дафну массировала Гермиона, потому что старшая Гринграсс очень смущалась.

— Давай ножку вверх, ножку вниз, — у Гермионы было очень много терпения, и Дафна чувствовала себя совсем маленькой, когда ее буквально купали в тепле и ласке.

— Тори, давай поищем в песочке, вдруг что-то найдем? — ласка в голосе, обязательно погладить, похвалить, и девочка улыбалась, радостно, открыто улыбалась, а рядом стояла мама и училась.

Миссис Гринграсс училась не только лечить свою дочку, но и любить ее, хвалить, купать в нежности, отбросив все аристократические штучки, потому что это ребенок, ее любимая доченька, которая должна чувствовать, знать и слышать, что ее любят, ее понимают, ее ни за что больше не предадут. И Тори верила. Постепенно доверилась и Дафна. Это была победа, еще одна победа двоих целителей, тех, кто, став последней надеждой, эту надежду полностью оправдали.

— Хорошие они все-таки, — умилилась Гермиона тому, как Тори медленно, будто нехотя, идет по дорожке, уцепившись за мамины руки.

— Хорошие, конечно, дети же, — улыбнулся Гарри. — Пойдем?

В тот день они долго гуляли в больничном парке, просто шли, держась за руки, и думали о том, что вот ради таких моментов и выбрали когда-то эту профессию. Где-то там, в Шотландии, ждал Хогвартс, а в Хогвартсе эльфы. Кстати, об эльфах… Вернувшись в Хогвартс, целители заметили непорядок.

— Воронам мозгов выполнить указания целителей не хватило, — констатировал Гарри. — Придется заниматься профилактикой обстипаций. Заодно эльфов поучим. Итак…

— Факультет Райвенкло через два часа ждут в Больничном крыле, — прозвучало на весь Большой зал, отчего вороны вздрогнули, а львы тихо захихикали, они-то представляли, что ждет воронов.

Через два часа явились, конечно, не все, но всех, кто не явился, приволокли эльфы, кто в чем был и в какой позе находился. Им так же была прочитана лекция о необходимости мыть «хобот» и прочие места, потом рассказ о гастрите и осложнениях для желудочно-кишечного тракта, вызываемых нерегулярным и неправильным питанием, а потом пошел поток, только вместо глистогонного заливали безвредный раствор, но также вызывающий зуд, для запоминания. В этот раз всех клизмили домовики, используя указания целителей.

— Ык! — сказал пациент.

— Не так глубоко, — меланхолично прокомментировал Гарри.

— Ай! — взвизгнула пациентка.

— Что такое? — всполошилась Гермиона. — Неужели дырку перепутали? Да нет, все в порядке.

— А может, лучше розги? — с надеждой спросил какой-то старшекурсник.

— Может, и лучше, но сейчас — клизма, — ответил целитель, давая отмашку домовику.

— Никогда не буду читать во время еды, клянусь! — взвизгнула второкурсница.

— Вот и не надо, — согласилась целительница.

Постепенно домовики нарабатывали опыт и переставали втыкать наконечник «до упора», путать отверстия и под давлением вводить жидкость. К моменту знакомства первых курсов с очистительной профилактической клизмой эльфы вполне профессионально обрабатывали своих пациентов и пациенток. Что было очень неплохо, потому что теперь этот процесс можно было поручать эльфам даже без постоянного наблюдения.

На следующее утро факультет воронов мирно завтракал и ни одной книги или журнала за столом не было. Жалобы на боль в желудке вскорости сошли на нет. Факультеты змей и барсуков, как не охваченные заботой целителей, старались вести себя идеально, начали регулярно мыться и соблюдать режим. Директор высоко оценил работу юных целителей — очень уж ему понравился воспитательный эффект.

— А я-то, дурак, хотел розги вводить, — сказал он им в заключение своей речи.

***

Свой день рождения Гермиона пропустила бы, наверное, если бы не Гарри. Известив всех, что в этот сентябрьский день их в замке не будет, он заранее, вступив в сговор с родителями, подготовил все к празднованию. Поэтому стоило Гермионе проснуться, как она была поцелована и поздравлена. Праздничный завтрак очень понравился девочке — были только самые-самые ее любимые блюда. А потом Гарри взял девочку за руку и скомандовал:

— Тинки!

Хлопок — и все изменилось. Празднично украшенный родной дом, родители, поздравления с днем рождения.

— Ой, — только и сказала Гермиона.

— Мы тебя любим, доченька, — сказали родители.

— Я вас очень-очень люблю, — ответила девочка. — Просто очень!

А потом был парк аттракционов, да не простой… Откуда Гарри добыл международный порт-ключ, да еще и групповой, он так и не признался. Но это был французский Диснейленд, с замком спящей красавицы, аттракционами, комнатой смеха и страха, вызвавшей улыбку у обоих целителей, ресторан с русскими блюдами и огромным тортом — только тут Гермиона поняла, как соскучилась по пельменям и борщу. День был просто прекрасным, его хотелось повторить.

А потом они гуляли с родителями, просто гуляли, любовались на фонтаны и на людей, но это оказалось еще не все, Гарри достал из кармана еще один порт-ключ, хлопок — и французская Ривьера. Очень тепло, почти жарко, пляж с горячим песком, синее-синее море. Быстрая трансфигурация, и визжащая девочка несется к воде.

Это был такой подарок… Просто всем подаркам подарок. Гермиона была так счастлива, что ей казалось, она лопнет от такого всепоглощающего счастья. А потом Гарри ее поцеловал, так нежно-нежно: несмотря на то, что их тела совсем детские, он сумел выразить в своем поцелуе и любовь, и нежность, и ласку, и тепло…

Накупавшись и наигравшись, Гермиона вместе с Гарри и родителями вернулась в холодную Англию. Сидели дома у камина, пили чай и рассказывали.

— Эльфов десмургии учить Гарри придумал, это логично, но вот однажды… — и громкий хохот.

— А потом умников клизмили, Гарри-то хорошо, а мне надо было следить, чтобы домовики дырки не перепутали… — и снова жизнерадостный смех.

Решив одну ночь поспать дома, дети принялись укладываться спать. Гермиона уже засыпала, когда услышала:

— Просыпайтесь, целители! Беда! Просыпайтесь! Беда! — домовик из Хогвартса показал, что они все-таки незаменимы. Хлопок, и…

Часть 24

Примечание к части

Внимание: описана медицинская манипуляция, предложенная в 1937 году В.И. Здравомысловым.

— Ы-ы-ы-ы… — голосам пострадавших вторило эхо.

— М-да, — произнес Гарри, осматривая открывшуюся им картину. — Не ржать!

— И в мыслях не было, — Гермиона сделала честные глаза, отчетливо хрюкнув.

— Тинки… — вздохнул мальчик. — Тащи эту… инсталляцию в Больничное крыло.

— Да, целитель! — обрадовался эльф и пропал с хлопком. С ним пропала и «инсталляция».

— Ну пошли, любовь моя, — произнес юный целитель. — Будем разрешать от бремени отсутствия мозгов…

— Ага, — смех Гермионы рассыпался серебряным колокольчиком по пустынному классу. — Понимаю, что ничего смешного в этом нет, но…

— Да, — кивнул ей мальчик. — Отличное завершение дня рождения — вагинизм[40]. В школе. Оставить бы их так до утра, но нельзя — попа болеть будет. Или не будет, но такие эксперименты лучше ставить на ком-нибудь другом.

— Это точно, — согласилась девочка. — Так себе опыт, я тебе скажу,

Дети пошли в Больничное крыло, по дороге просыпаясь и вспоминая гинекологию. Особенно вспоминал Гарри, потому что Гермиона ее помнила и так, предвкушая первую помощь. Девочка подхихикивала, поглядывая на Гарри, а тому вспоминался только метод Здравомыслова, отлично подходящий для полевых условий[41]. А ведь еще причину искать, хотя причина в шестнадцать лет вполне логична.

— Интересно, что их подвигло на эксперименты? — задумчиво поинтересовался Гарри.

— Полагаю, вопрос риторический, — хмыкнула юная целительница, открывая дверь в Больничное крыло. Вокруг пострадавших ходила мадам Помфри, задумчиво поглядывая на большую банку с надписью «Вазелин».

— Симптоматично наличие в Больничном крыле большой банки с этим чудодейственным средством, — заметил мальчик, подходя к возвышающейся над кроватью горько плачущей «инсталляции». — Ну что, экспериментаторы, расцепляться будем?

— Да, целитель, — сквозь рыдания ответила бордового цвета девушка. — Спасите…

— Гарри, не шути, пожалуйста, я спать хочу, а не экстренную помощь оказывать! — Гермиона увидела, что возлюбленный ею коллега хочет что-то сказать.

— Сейчас спасем, — с тяжелым вздохом пообещал Гарри. — Ну-ка, напряги живот и тужься.

— «Спасите» в такой ситуации ожидаешь от мальчика, — заметила целительница.

Девушка напряглась, юный целитель, надев перчатку, полностью ввел палец в ее задний проход, оттягивая его назад, отчего глаза девушки стали очень большими, но половой член экспериментатора мужского пола с отчетливым звуком освободился[42]. Переодев… точнее, одев жертв собственной глупости в пижаму, Гарри выкинул перчатки и принялся читать лекцию о половом воспитании, о том, что произошло и почему оно произошло.

Юные экспериментаторы лежали очень тихо, краснея от подробностей, которые им спокойным голосом рассказывал одиннадцатилетний мальчик. Для них, конечно, не было сюрпризом, что любовью следует заниматься в кровати, а не в кладовке или классе, держась за стену, но вот сама картина, конечно, поражала воображение. А потом эльф принес вещи этих двоих, отчего Гарри частично понял, почему те спрятались ото всех.

— Слизерин и Гриффиндор, — констатировала Гермиона, рассматривая галстуки. — А говорили, у них ненависть… Хотя, учитывая вагинизм… О!

— Не то слово, любимая, — ответил Гарри, рассматривая небольшую книжицу, озаглавленную «Комасутра»[43]. — Учитывая ошибку уже в названии, даже читать боюсь.

— Зато мы теперь знаем, что их подвигло на эксперименты, — девочка прокомментировала находку, стараясь не смеяться.

— Мадам Помфри, — обратил на себя внимание медиведьмы юный целитель. — Этих отпускать утром, но двухнедельный общеукрепляющий курс.

— Да, целитель, — радостно согласилась мадам Помфри, научившаяся делать уколы.

— Считаешь, мозг прорастет? — поинтересовалась Гермиона, с сомнением глядя на кровати, где очень тихо возлежали разобранные элементы «инсталляции».

— Считаю, попный мозг будет лучше работать, — хмыкнул Гарри. — Тинки! Верни нас, где взял!

Хлопок, дети оказались в спальне в доме Гермионы. Девочка минуту, наверное, смотрела на кровать, потом села и расхохоталась, Гарри просто улыбался. Книга с опечатками объясняла и необычную позу, да и сам эффект. Странно, что школьники вообще смогли так вывернуться, но выглядело, конечно…

***

Утром за завтраком Гермиона рассказывала подробности ночного происшествия, Гарри отмалчивался, думая о том, что в следующем году надо все-таки будет жить дома, а если что — эльф позовет. Идея жить дома ему нравилась: и поговорить есть с кем, и отдохнуть…

— А я хотел предложить отрезать, — вздохнул он, укоризненно посмотрев на девочку.

— Ага, юноша бы сомлел, и была бы у нас веселая ночь, — прокомментировала Гермиона. — А я хотела спать, причем не в том смысле, что имели в виду эти… экспериментаторы.

— В том смысле нам еще очень рано, — заметил Гарри. — К сожалению.

— Ничего, придет и наш час изучения «Камасутры», — юная целительница хихикнула, вспоминая вчерашнее.

— Ну ее, эту «Камасутру», — от души сказал Гарри. — Там одна ошибка — и похороны за свой счет по третьему разряду.

— По третьему разряду — это как? — удивился мистер Грейнджер.

— Это когда венок за гробом несет сам покойный, — объяснила любимая дочь. — Гарри, долопал?

— Гарри долопал, — согласился поименованный. — Поехали по больницам, к Мэнди мы давно не заезжали, кстати.

— Кстати, о Мэнди, — мистер Грейнджер потянулся куда-то, доставая свидетельство о рождении. — Она теперь Грейнджер.

— Ура, — спокойно сказала Гермиона, поднимаясь. — Поехали.

— А давай им сестричку вылечим? — маленькая сияющая девочка посмотрела на Смерть.

— Ты же знаешь, не положено, — ответила женщина.

— Ну они же хорошие, они заслужили награду… Хнык, — Тринадцатая, косясь на женщину использовала свой любимый метод убеждения.

— Все, я все поняла, — подняла руки Смерть. — Лечи, я не возражаю.

— Ура! — запрыгала маленькая сияющая девочка.

В больницу они приехали вовремя, у Мэнди скачком нормализовалось абсолютно все, и даже наложенные диагностические чары не нашли ничего. Девочка стала вдруг абсолютно здорова и счастлива. Слегка поработав с коллегами, в результате чего те посчитали произошедшее ремиссией, целители в сопровождении сестры прыгнули домой.

— Как же так получилось? — поинтересовался мистер Грейнджер.

— Это награда, — прошептала Мэнди.

— Награда? За что? — удивилась миссис Грейнджер.

— Это не мне награда, это сестренке с мужем награда, — объяснила девочка. — За то, что они делают.

— Здорово! — обрадовалась Гермиона. — Но у меня другой вопрос: ты в Хогвартс или лучше с мамой и папой?

— Лучше дома… Если можно, — Мэнди сделала такие жалобные глаза, что сопротивляться было совершенно невозможно.

— Можно, сестричка, — улыбнулась целительница.

Как только счастливая девочка закончила прыгать, юные целители перенеслись обратно в Хогвартс. Наступал новый день, наполненный рутиной и, возможно, тем, что Гарри в бытность свою Витей называл «драйв».

Часть 25

А вот «драйв» куда-то делся. Кроме респираторных заболеваний в связи со сквозняками да расквашенных носов, ничего не происходило. Больничное крыло пустовало, выспавшиеся целители скучали и придумывали, как разнообразить досуг. Задумавшаяся Гермиона печально расписывала меню по столам, занимаясь рутинным делом, Гарри подумывал о движении магической медицинской науки. Очень ему хотелось магический аналог МРТ получить. Поэтому шла довольно интенсивная переписка с Мунго. Гиппократ оценил идею и теперь уточнял детали.

Профессор Спраут попалась скучающим целителям случайно, но оказалась здоровой, а полнота… С полнотой справилась диета и рассказы про то, что такое сахарный диабет. Поэтому домовики следили, Помона держалась, а целителям было скучно. Ходить на занятия им не хотелось, потому что весь материал они знали и так, назначив на февраль экзамены СОВ.

— Давай обычную школу экстерном сдавать? — поинтересовалась девочка. — Хоть как скуку развеем, а то ж ничего интересного не происходит, рутина сплошная.

— Давай, — легко согласился Гарри. — У нас, кстати, Самайн приближается.

— Бриты его Хэллоуин называют, — поправила его Гермиона. — На американский манер, значит.

— Значит, будут отравления тыквой и аллергии на нее же, — вздохнул мальчик. — Хоть бы чего интересного произошло.

— Кста-а-ати, — вспомнила девочка. — Авроры Пушка и полосу препятствий разобрали?

— Разобрали, — грустно ответил Гарри. — А про крестражи ты им информацию анонимно послала. Если они не совсем идиоты, то упокоят лордика.

— Да, скукотища, — согласилась целительница, обнимая своего мальчика. — Рыжика отчислили, с семьей расследования какие-то, то есть ими уже занимаются… Малфои стали хорьками, Нарцисса, по слухам, была счастлива.

— Нарцисса — это кто? — поинтересовался мальчик, прикрывая глаза.

— Это мама одного и жена другого хорька, — рассказала Гермиона, — хотя это странно.

— Так бывает, солнышко, — произнес Гарри. — Пошли по замку пройдемся, что ли.

— Пошли, — улыбнулась девочка. — Скука такая, что уже я жалею, что мы слишком маленькие для того, о чем мальчики постоянно думают.

— Коитус как способ борьбы со скукой, — задумчиво произнес мальчик, почесав свою лохматость. — Интересный вариант, но пока невозможный.

Прогуливаясь по лестницам и галереям замка, юные целители чувствовали покой, которого было слишком много. Хотелось, чтобы что-то случилось, чтобы счет на секунды и мгновенные решения. Врачам экстренной медицины хотелось того, за чем они в свое время пошли на «скорую». Им хотелось драйва. Пройдясь по замку, вернулись к себе.

— Ску-у-учно, — сообщила девочка. — Слизерин, что ли, проклизмить?

— А есть за что? — удивился Гарри. — Или для профилактики?

— Можно с кайенским перцем для профилактики, — Гермиона ухмыльнулась, разминая пальцы.

— Да, тебе скучать вредно, — улыбнулся целитель. — Давай условия проживания проинспектируем, что ли? Все равно же заняться нечем, только книжки читать.

— Условия проживания — это хорошо, — оскалилась девочка. — Это своевременно.

— Это хотя бы не скучно, — хмыкнул Гарри, поднимаясь. — Спальни, туалеты, носки, стоящие в углу…

— По идее, это школа, а не казарма, — заметила Гермиона.

— Не вижу особой разницы, — вздохнул мальчик. — Пошли?

Гермиона решила начать со спален факультета змеек. Не любила она аристократов, сказывалось еще советское воспитание, поэтому и начала именно с этого факультета. Спокойно войдя в гостиную факультета, Гарри пошел в сторону спален мальчиков, Гермиона — в сторону девочек.

Спальни мальчиков старших курсов показали, что о существовании презервативов мальчики в курсе, правда, не в курсе, куда их после этого девать, судя по следам. Наводя диагностику, Гарри сообразил, что конкретно происходило в изучаемой комнате, отчего мальчика затошнило, не любил он то, что в будущем будет называться «толерантненьким». Выругавшись себе под нос на предмет вкусов и устремлений аристократии, мальчик перешел к другим спальням.

Гермионе повезло больше: порядок в спальнях был идеальным, единственное, что ей не понравилось — в спальне старосты девочка обнаружила розги. Этим вполне объяснялся идеальный порядок в спальнях и в принципе поведение девочек факультета. Решив уведомить директора о нарушении принятых в школе правил, Гермиона пошла помогать Гарри.

— Представляешь, похоже, они бьют девочек, — тяжело вздохнула целительница. — Порядок-то идеальный, но на страхе далеко не уедешь, тут понимание нужно.

— У мальчиков, в основном, бардак, — откликнулся мальчик. — Надо декана об антисанитарии уведомить. Если младшие курсы более-менее адекватны, то у старших — Соддом и Гоморра, причем именно в библейском смысле.

— Бедный ты мой, — обняла Гарри Гермиона, отлично осведомленная о его отношении к указанному. — Следующие львята?

— Мы все равно в подземельях, давай с барсуками разберемся? — предложил он, на что девочка кивнула.

***

У барсуков оказалось неожиданно чистенько. Впрочем, Гермиона, вспомнив порядки на этом факультете, не удивилась. Здесь старшие заботились о младших, профессор Спраут насаждала понимание того, что они все одна семья… При таких условиях грязи быть не могло. Старшие, привыкнув к заботе и сами начав заботиться о младших, приучались к чистоте, понимая ее необходимость.

— Вот тебе и разница, — заметил Гарри, когда они выходили из гостиной. — Здесь имеется понимание необходимости, а не палка.

— Жалко змеек, — вздохнула Гермиона. — Знаешь, просто жалко.

— Жалко у пчелки, — не смог удержаться мальчик. — Директора уведомим, пусть сам разбирается, там его дочерям учиться.

— Ты прав, — кивнула девочка, останавливаясь. — Львы или вороны, вот в чем вопрос.

— Пошли к воронам, — предложил Гарри, — что там у львов, я даже предполагать боюсь. Надо будет противогаз трансфигурировать.

Спальни воронов были довольно чистыми, пошла им впрок, значит, наука, хотя грязи оказалось больше у девочек — еда где ни попадя, постели в крошках, накиданные в туалете прокладки… Вызвав эльфов, Гермиона приказала убрать, а сама пометила грязнуль в пергаменте. Дойдя до спальни пятого курса, в которой жила одна девочка, Гермиона замерла на мгновение.

— Скажи, зачем? — удивилась целительница. — В замке полно мальчиков.

— Интересно было, как оно, — ответила девочка. — А оно оказалось больно и застряло.

— Еще бы, — вздохнула Гермиона. — Итальянские салями. Ты бы потоньше колбасу выбрала бы, что ли. Тинки!

— Тинки пришел! — раздался привычный голос эльфа.

— Давай ее в Больничное крыло, чуть позже Гарри займется, — покачала головой целительница. — Юные пытливые умы, м-м-мать.

Вместо посещения львов пришлось возвращаться в Больничное крыло. Гермиона, желая увидеть реакцию Гарри, ничего ему не сказала, лишь уточнила, что там ждет пациентка «по профилю». Учитывая, что юный целитель был универсалом, звучало несколько зловеще. Добравшись до Больничного крыла, мальчик удивился.

— Ого, — произнес он. — Впервые вижу, чтобы так кушали колбасу.

— Юный пытливый ум, — вздохнула Гермиона.

— И что? Проверяла наличие зубов в труднодоступных местах? — поинтересовался Гарри, командуя тужиться и вынимая пострадавший батон. — Загляни-ка в ее внутренний мир, а то потом еще с кандидозом разбираться.

Гермиона трансфигурировала зеркало и, закрепив девушку заклинанием в правильной позиции, «полюбовалась» внутренним миром. После чего повторила чарами, кивнула и напоила зельем, приказав полежать до завтра. Мадам Помфри получила еще одну пациентку для общеукрепляющего курса, а юные целители отошли подальше, чтобы отсмеяться.

— Огурцом я видела, — произнесла вытиравшая слезы девочка. — Но вот батоном салями…

— Как только не порвала себе ничего, — вздохнул взявший себя в руки Гарри. — Закрытая школа мало чем отличается от тюрьмы, вот и развлечения здесь соответствующие. Пошли в львятник?

— Пойдем, — согласилась целительница. — Но противогаз ты все-таки трансфигурируй.

Часть 26

Гриффиндор целителей не разочаровал. Пожалуй, эта фраза полностью описывает то, что увидели Гермиона и Гарри в спальнях львятника. Гарри вытер слезящиеся глаза и выскочил из спальни первого курса, после чего отменил трансфигурацию маски и создал себе полноценный ГП-5[44], теперь хотя бы глаза не слезились, ибо спальня была засрана так, что…

— Да, не всякий гельминт здесь выживет, — глухо прокомментировал юный целитель. — Тинки!

— Тинки тут, — раздался голос уже ничему не удивлявшегося эльфа.

— Помой тут все лизолом, пожалуйста, — попросил мальчик. — Как они здесь только живут…

— Тинки сделает, — откликнулся домовик. — Тинки еще и не такое видел…

— Вот в это я верю, — пробормотал Гарри, направляясь к спальням второго курса.

Гермионе повезло больше, хотя любовью к чистоте не отличались и девочки, предпочтя, видимо, заливаться духами вместо мытья. Обилие грязных трусов в ванной комнате вызвало законный вопрос к домовикам, которые сообщили, что девочки запретили прикасаться к белью. Гермиона отменила этот приказ, заменив его на «мыть ежедневно». Второй курс выглядел очень прилично, а вот третий «порадовал» парой прокладок, прилепленных к потолку. Как это возможно технически, девочка понимала с трудом.

Второй курс мальчиков порадовал чистой спальней. А вот на третьем… У Гарри возникло ощущение, что фильтр противогаза справляется с трудом. Если на первом курсе спальня выглядела так, словно в ней живет триба орангутангов, то на третьем… Кем надо быть, чтобы, не добежав до туалета, не убрать за собой? Одно же простое заклинание… Здесь жили свиньи. Хотелось убрать кровати, насыпать соломы, поставить корыто для еды и тихо уйти. Гарри задавил в себе это недостойное врача желание, приказав и здесь все тщательно помыть.

— М-да, факультет пора в свинарник переименовывать, — сообщил мальчик Гермионе, встретившись с ней после осмотра спален.

— Да кое-где и того хуже… — вздохнула девочка. — Шестой курс вообще напоминает… Как бы это помягче…

— А ты грубо скажи, — предложил Гарри, желающий выстирать весь факультет с хлоркой.

— Бордель напоминает, — проговорила юная целительница, — причем самого низкого класса, средства контрацепции где только ни разбросаны, и даже использованные.

— Ну тогда так, — решил мальчик. — Всех грязнуль, твоих дам, будем лечить, курсами, пока мозг не заработает. Рыжиков повыгоняли, а свинарник остался…

— Я сильно сомневаюсь, что у них есть мозг, — еще раз вздохнула юная целительница. — Пошли в Большой зал, как раз обед, порадуем детишек.

— Пошли, — Гарри улыбнулся и отменил трансфигурацию противогазов.

Войдя в Большой зал, юные целители направились к директору. Лорд Гринграсс приветливо улыбнулся им, получив в ответ радостные улыбки, кое-где переходящие в оскал. Мужчина вздохнул, понимая, что сейчас будет неприятно, но с целителями не спорят.

— У нас свинарник отличился, — сообщил Гарри. — Который Гриффиндор. Полнейший свинарник, без противогаза не войдешь. На втором месте вороны, а вот слизеринок, похоже, бьют розгами, у них чисто, но это не метод.

— Согласен, — кивнул директор школы. — Сейчас будем подарки раздавать. Тоже в чем-то соревнование… А у кого чище всех?

— У барсуков, — коротко ответила Гермиона. — Одно удовольствие находиться в комнатах.

— Значит, так и решим, — кивнул директор и повернулся к залу. — Минуточку внимания!

— Декана надо львам, который понятие о дисциплине имеет, — вздохнул юный целитель.

— Итак, сегодня мы объявляем победителей соревнования свиней! — громко сообщил лорд Гринграсс. — Абсолютным победителем является Гриффиндор. Таких свиней и такого свинства, что они развели в комнатах, Хогвартс еще не видел. Минус двести баллов!

Факультет Годрика лицами стал походить на свой флаг. Школьники уткнулись взглядами в стол, под свист других факультетов. Львята получили свою минуту славы. Гермиона понимала, что, если и это не поможет, придется приглашать родителей, потому что битьем-то добиться можно многого, но только не понимания, а в гигиене важно именно понимание.

— На втором месте Райвенкло! — объявил директор Гринграсс. — Это уже не свинарник, но тоже хорошего мало. Минус сто баллов!

Вороны приобрели тот же цвет, что и львята совсем недавно. Старосты многообещающе смотрели на младшие курсы, а декан — на старших. Им всем было совсем не смешно и хотелось провалиться сквозь пол Большого зала, вот тут терапевтический эффект был налицо. Гарри даже подумал о том, что эти теперь за чистотой следить будут.

— С факультетом Слизерин, находящемся на третьем месте и получающем минус пятьдесят баллов, мы еще будем разбираться. Старосту девочек и декана я жду у себя в кабинете после обеда, — заканчивал свою речь директор. — Хаффлпаффу плюс двести баллов за изумительную чистоту и заботу друг о друге.

Барсуки радовались, как дети. Впрочем, они и были детьми. Младшие смотрели на старших, встречая добрые улыбки, ласковые взгляды, и были счастливы. Мадам Спраут улыбалась, с теплотой глядя на своих барсучат. Гарри обратил внимание директора на происходящее за столом барсуков, на что тот кивнул. Он понял, что мальчик имел в виду.

А ближе к вечеру стало известно об отчислении старосты девочек факультета Слизерин, отчего многие девочки плакали. Такой радости среди девочек мальчики не ожидали, а профессор Снейп, видя, что происходит, был очень зол на бывшую старосту, которая под прикрытием насаждения порядка и чистоты буквально истязала девочек первых трех курсов, получая от этого какое-то непонятное Северусу удовольствие. Теперь девушке предстояли не самые простые объяснения с родителями, которых уже известили об отчислении и причинах этого события.

— Неплохой день, — заметила Гермиона. — Хоть не так скучно.

— Надо придумать, чем занять время, — ответил Гарри. — Иначе умрем от скуки.

— Попрошу моих прислать учебники средней школы, — решила целительница.

— А я спрошу Гиппократа, не нужна ли ему лишняя пара рук, — кивнул мальчик. — А то, действительно…

***

Несмотря на праздник в Хогвартсе, в этот день юные целители были не в школе. Вместе с Гермионой, Мэнди, родителями Гарри отправился на кладбище. Много лет назад здесь были похоронены те, кто дал жизнь этому телу. Те, кто защищал ребенка, не защитив себя. Здесь покоились Лили и Джеймс Поттеры, хотя на этом кладбище было много могил, целый мемориал. Множество людей погибло в прошлой гражданской войне. Кто знает, какие были для этого причины, но десятки детей остались сиротами просто потому, что кому-то захотелось власти.

В этот день на лицах Гарри и Гермионы не было улыбок. Хоть душа была другой, но они уважали павших. Сегодня был день памяти, и в этот день юные целители вместе со своей семьей были здесь, на кладбище в небольшой деревне. Откуда-то неслышно подошел Северус Снейп. Он ожидаемо уже для Гермионы подошел не к поттеровской могиле, а чуть дальше, чтобы упасть на колени перед бездушным камнем. По лицу зельевара бежали слезы, а глаза смотрели на серый камень. Губы шевелились то ли в разговоре, то ли в молитве.

То здесь, то там на кладбище появлялись люди. Люди прикасались к могилам. Кто-то плакал, кто-то просто говорил, кто-то сидел рядом. Совсем недалеко появился знакомый аврор Тарис и рядом с ним девочка, с такой болью смотревшая на могилы, что сердце переворачивалось. Мораг увидела целителей и чуть улыбнулась, помахав им рукой. Получив такой же жест в ответ, девочка немного постояла на месте, а потом ее как прорвало — она упала на могильную плиту, закричав: «Мама! Мамочка!»

Девочка рыдала, цепляясь за серый камень, а Гермиона, переглянувшись с Гарри, уже устремилась к ребенку, для которого были опасны слезы. Они успели как раз в тот момент, когда девочка захрипела. Гарри резко выдернул экстренный набор, разворачивая его, Гермиона уже качала девочку, подбежал мистер Грейнджер, включаясь в работу. На кладбище в Годриковой лощине работали врачи, спасая жизнь девочки. Скольким сегодня понадобится помощь целителей?

Рыдающие дети, держащиеся за сердце взрослые. Из года в год они приходили сюда, чтобы поговорить с ушедшими. Кто-то и умирал здесь же… Рядом с любимыми, рядом с детьми, рядом с родителями. Но в этот осенний день здесь были целители, поэтому сегодня никто не умрет. Вот и девочка хорошо задышала, улыбаясь своим спасителям.

— Мори, я тебе что говорила? — строго спросила Гермиона.

— Но здесь же мама, понимаешь? Здесь мамочка… — всхлипнула девочка.

— Мама в твоем сердце, Мори, — тихо проговорил Гарри. — Она вот здесь. И пока ты ее помнишь, она с тобой. Она смотрит на тебя, хвалит тебя, гордится тобой.

— Она мной гордится? — недоверчиво спросила Мораг.

— Конечно, гордится, — подтвердила Гермиона. — Главное — не сдавайся.

— Я не сдамся, — пообещала девочка.

А на магическом кладбище люди говорили с погибшими, вспоминая их, будто прикасаясь к ним еще раз. Рыдали дети, тихо плакали старики, застыл, распростершись на плите, Северус, желавший еще раз, хоть раз в жизни обнять, прижать к себе, почувствовать и понимавший, что это невозможно. Сегодня был день памяти.

Часть 27

Гермиона сидела за столом и перебирала карточки, Гарри освежал в памяти школьную математику, стараясь не решать уравнения интегральным способом. Потому что не поймут-с. Скоро экзамены сдавать за среднюю школу. Посоветовавшись, решили не тянуть, потому что пробелы были только в географии и истории, а с запоминанием этой информации отлично помогали зелья.

— ОРЗ[45], ОРЗ, ОРЗ, ангина… — грустно комментировала девочка, перебирая карточки обращений пациентов.

— Пекторис[46]? — поинтересовался Гарри, откладывая учебник.

— Да нет, фолликулярная[47], — вздохнула Гермиона. — Скукотища.

— Ну да, отравителей изгнали, грязнуль перевоспитали, к СОВ готовы, со всем остальным справляются эльфы и мадам Помфри, — согласился мальчик. — Давай себе одежду надизайним? В мантии неудобно.

— А чего ее дизайнить? — спросила девочка. — Возьми за образец форму парамедиков и прыгай от нее.

— Да, с умом здесь форма сделана, не то, что скоропомощные костюмы, — вздохнул Гарри. — О! Придумал, пошли в Мунго?

— Думаешь, там драйв будет? — с надеждой поинтересовалась Гермиона. — Сейчас же начало зимы только, вот потом будет «пробка в глаз, петарда в зад», а сейчас-то что?

— Должна же хоть какая-то движуха быть, — юный целитель совсем погрустнел. — Пойдем, а?

Гермиона поднялась с места, Гарри подхватил экстренный чемоданчик, и они двинулись к камину, предупредив эльфа и мадам Помфри, с жалостью смотревшую на умиравших от скуки целителей, где их искать. Взметнулся зеленый огонь, дети сделали шаг вперед. В приемном отделении было тихо и спокойно. Обоих юных целителей препроводили к Гиппократу Сметвику, обрадовавшемуся им.

— Ну, чем порадуете? — поинтересовался он.

— Скука страшная, — ответил Гарри. — Вам пара лишних целителей не нужна?

— Если хотите, идите в приемное, — произнес Гиппократ. — Но сейчас у нас тоже довольно тихо, так что даже и не знаю, что предложить.

— А вы детей, если что, к нам отправляйте, — предложила целительница. — И у вас нагрузка поменьше, и нам не так скучно…

— Очень хорошая мысль! — обрадовался такому предложению Гиппократ. — А пока давайте посмотрим, что можно с вашими аппаратами сделать.

Пока Гарри с Гиппократом проходились по принципам магического МРТ, Гермиона задремала на кушетке, ей было просто очень скучно и совершенно нечем заняться. Час спустя мальчик разбудил юную целительницу мягкими касаниями, она открыла глаза, полные надежды, но, к сожалению, ничего не происходило.

— Пошли в Хогвартс скучать, — предложил Гарри. — Там койка удобнее.

— Пошли, — вздохнула девочка. — Предложить львятам качели полизать, что ли…

— Ну, во-первых, еще не те морозы, — задумчиво произнес Гарри. — Во-вторых, у нас нет качелей, а в-третьих, это скучно.

— Скучно, — согласилась Гермиона. — А на местную СМП нас не возьмут, мы маленькие, разве что старящее пить…

— Старящее на сутки? Оно нефротоксичное, — напомнил мальчик. — Так что не вариант.

— Чем бы заняться… — протянула девочка.

— Истерику закати, — посоветовал Гарри. — Хоть какое-то развлечение.

Гордо фыркнув, юная целительница отправилась к камину, сопровождаемая мужем. Шагнув в зеленое пламя и оказавшись опять в Больничном крыле, девочка обозрела пустые койки и горестно вздохнула. До каникул было еще целых две недели, а скучно было так, что хотелось что-нибудь взорвать. Поэтому дети отправились обходить школу в надежде найти себе жертву.

Но жертва все не находилась. Казалось, наученные горьким опытом дети тщательно блюдут тишину, чистоту и порядок. Идеальный порядок в Большом зале, расписанные диеты по столам, тихая суета эльфов, едва ощущаемый запах лизола. В замке стало тепло, практически исчезли сквозняки. Новый директор навел порядок в школе, даже простуд стало поменьше, отчего страдали лишенные работы целители.

— Ничего, поедем домой, повеселее будет, — произнесла Гермиона, надеясь на лучшее.

***

В поезде решили не трястись, потому что есть же возможность сразу попасть домой, что эльф Тинки с удовольствием и обеспечил. Впереди были каникулы, экзамены средней школы и СОВ. Правда, СОВ были назначены на февраль, что заставляло грустить, но экзамены обычной школы начинались через пару дней, развеивая скуку. Мистер Грейнджер, увидев грустные лица Гермионы и Гарри, долго смеялся.

— Смотри, Мэнди, — сказал он девочке, что стала дочерью, — Это называется «экстренники»: если некому спасти жизнь, они скучают и плачут.

— Но это же хорошо, что никого спасать не нужно? — спросила девочка.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Но ску-у-учно.

— О-очень ску-у-учно, — протянула Гермиона. — Ладно, пошли к экзаменам готовиться.

— А чего к ним готовиться? Мы уже месяц, как готовы, — произнес мальчик. — Пошли в снегу валяться и по городу гулять.

— Укладку возьми, — почему-то сказала девочка, на что юный целитель кивнул, не задумываясь о причинах указания, правда, Гермиона сама не понимала, почему это сказала.

Гулять поехали в Лондон. Вокруг было много радостного народа, веселящихся людей, бегали дети, атмосфера праздника совершенно захватила детей. Детский пунш из картонных стаканчиков согревал, начавшийся снег заставлял Гермиону кружиться в танце, ловя снежинки, а Гарри просто любовался ею, любовался фигуркой девочки, такой светлой и радостной сейчас.

Каток порадовал обоих. Умевшие кататься на коньках и в прошлой, и в этой жизни, дети радостно вальсировали на льду, окруженные улыбающимися людьми. Потом мама и папа утащили их отогреваться в кафе. Наслаждаясь пирожным с великолепным фруктовым чаем, улыбавшийся любимой Гарри почувствовал, как что-то кольнуло его внутри. Это было похоже на предчувствие, на то предчувствие, которое вырывало из сна перед объявлением диспетчера: «реанимация, на выезд». Мальчик отложил пирожное, огляделся, а потом вгляделся в проходивших мимо больших панорамных окон людей.

Гермиона сразу же почувствовала изменение настроения мальчика, с тревогой взглянув на него, но Гарри уже увидел. Девочка с лицом цвета снега, медленно шла по улице. Она будто бы была не здесь, ее глаза чуть навыкате излучали скорбь, а сама она привлекала внимание целителя. Гарри начал движение одновременно с Гермионой, тоже увидевшей девочку. Они выбежали из кафе, бросаясь к кажущейся совсем маленькой блондинке, когда та вздрогнула и села на корточки, будто не в состоянии двигаться дальше.

Практически автоматически накладывая чары невнимания, Гарри подбежал к ребенку, выглядевшему сейчас лет на шесть. Девочка подняла голову, улыбнулась им и потеряла сознание, легло покрывало, Гарри выслушивал сердце малышки, Гермиона наложила диагностику и скомандовала:

— Тинки! Нас троих в Хогвартс, срочно!

— Тинки понял! — раздался голос даже не появившегося эльфа и затем хлопок.

Оказавшись в своем кабинете, целители начали работать: Гарри чарами раздел девочку, а Гермиона накладывала диагностику, выставляя зелья, которыми мальчик поил уже очнувшуюся малышку. Отклик чар был очень странным, он больше подходил бы взрослому человеку. Увидевшая перстни девочка расслабилась в руках целителей.

— Очень странно, — задумчиво проговорила Гермиона. — По отклику ей что-то около тридцати, но выглядит она на шесть.

— И молчит, — хмыкнул Гарри. — Может, написать что-то может?

— Вот и узнаем, — кивнула юная целительница. — Ты дай ей перо и пергамент, а я Гиппократа позову.

— Сможешь свое имя написать? — поинтересовался Гарри, на что девочка закивала. — Ну, пиши тогда.

Часть 28

Целитель Сметвик, обрадованный тем, что юные целители просят его совета, с удовольствием присоединился к Гермионе. Когда они вошли в Больничное крыло, Гарри увлеченно переписывался с порозовевшей девочкой. Гермиона отметила улучшение общего самочувствия ребенка.

— Ну, что у нас тут? — поинтересовалась юная целительница.

— Пандора Лавгуд, — прочитал Гарри. — Полтора года назад проводила эксперимент, в результате которого оказалась в детском теле, практически ничего не помнит.

— Практически ничего — это сколько? — спросила Гермиона, подходя к девочке Пандоре.

— Как оказалась в Лондоне, где ее дом, почему не может говорить и где гуляла полтора года, — ответил мальчик.

— Предлагаю вызвать сюда Ксено и Луну Лавгуд, — предложил Гиппократ, с такой ситуацией встречавшийся впервые. — Может, хоть что-то станет яснее.

— Очень хорошая мысль, коллега, — кивнул Гарри. — А мы пока стабилизируем девочку, что-то мне не нравится. Миона, душа моя, подключи-ка ей кардиомонитор, что ли.

— Ага, — кивнула Гермиона, подключая девочке, лежавшей в одном белье на кушетке, артефакт, сделанный в Мунго по описанию Гарри.

— Накрыть надо чем-нибудь, — вздохнул мальчик, накрывая девочку простыней, — зовите своих Лавгудов.

Ксенофилиус, услышав имя найденной девочки, в Хогвартсе появился в течение часа, с ним была и девочка, удивительно похожая на найденную, просто одно лицо. Встречу семьи наблюдать было болезненно: мужчина упал на колени в рыданиях, а девочка, представившаяся Луной, просто смотрела, не отрываясь, на Пандору. Она сидела так, просто смотря глаза в глаза, как будто даже разговаривая с Пандорой. А потом Луна прижала руки к груди, тихо всхлипнула, начав заваливаться.

— Гарри! — воскликнула Гермиона, подхватывая ребенка. — Остановка.

— Работаем, — коротко сообщил он, начиная привычные реанимационные действия. Пандора смотрела на происходящее, широко раскрыв глаза, а Ксено Гермиона зафиксировала чарами, чтобы не мешал. Массаж сердца, уколы, заклинания, аналогичные дефибриллятору. Прошла, казалось, вечность, когда сердце Луны наконец запустилось.

Девочка судорожно вздохнула, открыла глаза, смотря на двоих целителей, отнявших ее у Смерти. Гарри вздохнул, и приманенный чарами второй артефакт-кардиомонитор присосался к Луне. Гермиона взглянула на параметры, нахмурившись. Юная целительница поняла, что здесь ситуация намного тяжелее, чем у Пандоры, поэтому она привлекла внимание мужа к одному из параметров.

— Видишь? — спросила юная целительница.

— Вижу, — согласился Гарри. — В больницу надо обеих. Тут у нас затяжная депрессия еще, учти.

— Да тут у обеих все не весело, — Гермиона вздохнула и вызвала Тинки. — Ксено, мы забираем их, в больницу вас эльф доставит. Попозже.

Вызванная к дому Грейнджеров перевозка больных увозила двух белоголовых нестабильных девочек в больницу, а доставленные эльфом непосредственно к больнице целители переодевались. У них было минут пятнадцать, чтобы одеться и предупредить всех, кого можно, о двух нестабильных пациентках.

Уже в палате, когда исследования были позади, Гарри объяснял Ксено, что сейчас будет, а мужчина медленно осознавал, что у него теперь двое детей. Луна была очень нестабильной, она будто бы не хотела жить, а Пандора рядом с ней просто молча плакала, держа ту за руку. Проблема была еще и в том, что сердце Пандоры вело себя неправильно, с неприятной регулярностью выдавая фибрилляцию предсердий, а вот с Луной все было очень плохо, поэтому ее забирали на операцию через полчаса. Как девочка вообще дожила до своих лет, целителям было непонятно.

***

Пока Луна спала после операции, а Пандора отдыхала после абляции, юные целители сдавали экзамены. Гермиона беспокоилась о Луне, поэтому поставила в тупик и математиков, и физиков, и химиков… Гарри, увидев, что происходит, решил поддержать любимую. Пока химик пытался разобраться с университетской биохимией, а физик — вспомнить то, чему его учили очень давно, спокойный, как бревно, математик просто зачел А-левел. Подумав, остальные поступили так же.

— Вечная проблема с этими вундеркиндами, — вздохнул физик за стаканом виски.

— И не говори, — ответил историк. — А если начинают нервничать, то вообще мрак.

— А у меня, похоже, просто учебники перепутали, — улыбнулась экзаменатор. — Географию не школьную взяли, а профильного факультета. Просто огромное удовольствие с такими беседовать. Умные, рассудительные, будто им по сорок, а не двенадцать.

— Ну, прошло и прошло, — хмыкнул математик. — Пусть с ними теперь университет мучается.

А дети вернулись в больницу, чтобы подлить зелий Луне, проверить Пандору и накапать успокоительного старшему Лавгуду. Ксено пытался понять, что ему теперь делать, когда юная целительница порекомендовала старящее. Мужчина не понял, при чем тут это, но девочка объяснила:

— Возможно, из-за того, что она маленькая, Пандору просто не пускает к ее памяти, попробуйте старящее, вдруг получится?

— Теоретически, — проговорил Гарри. — Такое возможно — детский мозг не всегда может воспринять сложные термины ученого.

— Вот именно, — кивнула целительница. — А так она станет большой, может, и найдется метод ее вернуть.

— Я об этом не подумал, — медленно кивнул старший Лавгуд. — Благодарю, попробуем.

Луна операцию перенесла хорошо, сердце ей починили, зелья справились с заживлением, удивляя врачей, впрочем, удивлялись они не сильно. Через неделю две девочки снова оказались в Хогвартсе, где Ксено дал зелье Пандоре. Правда, для этого девочку пришлось полностью раздеть, но это были детали. Оказалось, что целители были правы — Пандора заговорила. Она говорила очень быстро, но Ксено запоминал все, что говорила любимая жена. Впрочем, об этом целители узнали позже, а пока они развлекали Луну, объяснявшую, что не хотела умирать, а только поговорить со Смертью, чтобы та сделала маму прежней.

— Что скажете, Ксено? — спросил сидящий на стуле Гарри. — Заговорила?

— Заговорила, — вздохнул старший Лавгуд. — Вызвала огромное желание дать по попе, но это мы еще успеем, а вот обратный ритуал возможен, так что будем возвращать.

— Только вы расчеты проверьте, — улыбнулся мальчик. — А то Хогвартс взорвете, а он многим дорог, как память.

— Проверим, конечно, — кивнул Ксено. — Что будет с Луной?

— Все в порядке с ней будет, — спокойно ответил юный целитель. — Восстановится, а там, если мама появится, то совсем хорошо будет. Она себе сердце чуть не убила, обвиняя себя в смерти мамы. Чем же вы думали, Ксено?

— Бедная моя луковка, — вздохнул мужчина. — Я думал, что Пандора… Что ее больше нет, вот и не мог пережить.

— А Луна в это время думала, что вы ее обвиняете в смерти мамы, — сообщил Гарри. — Так поступать нельзя, дети — в первую очередь, рефлексии — потом. Все понятно?

— Понятно, целитель, — Ксено были очень неприятны эти слова, но мальчик был прав. — Пойду я к ритуалу готовиться.

***

— Хочу пошалить, — заявила Смерти маленькая сияющая девочка.

— А по попе не получишь? — поинтересовалась Смерть, выглядевшая женщиной.

— Ну… — задумалась малышка. — Наверное, нет.

— Ты бы спросила сначала, — посоветовала Смерть.

— Неть! — ответил непоседливый ребенок. — Па-а-а-акость!

— Ой, нет, — вздохнула женщина. — Может, не надо?

— Надо! Надо! — запрыгала Тринадцатая. — Па-акость, воть!

— Надеюсь, мир устоит, — прошептала Смерть.

Часть 29

Вызванный в отделение неснимаемых проклятий целитель Сметвик прошел в палату Малфоев, откуда доносился возмущенный детский крик. За всю свою практику, за все время работы целитель еще ни разу такого не видел. Абсолютно охреневший хорек смотрел на маленького ребенка женского пола, который в данный момент метко помечал его, как свою собственность.

— Хм, — произнес целитель. — Вызовите Поттеров, что ли.

— Да, целитель, — кивнула медиведьма, посылая Патронус.

Гермиона и Гарри в этот момент предавались ничегонеделанью, поэтому возникший Патронус порадовал обоих. Подхватив укладку, Гарри вызвал Тинки.

— Разбаловались мы, — заметила Гермиона, беря за руку мужа.

— Мы такие, — улыбнулся Гарри. — Мы можем. В Мунго!

Хлопок возвестил доставку двоих юных целителей в волшебную больницу. Странно улыбающаяся медиведьма вела их на самый верх, где, как дети знали, находились отделения для безнадежных. Гарри сильно удивился этому факту, как и Гермиона, но оба решили подождать сведений со стороны. Наконец они вошли в палату, где хорошо знакомый хорек столбиком стоял на кровати, пытаясь прийти в себя после, судя по всему, душа.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула целительница, подхватывая малышку на руки. Доселе вопивший ребенок мгновенно успокоился, глядя синими глазками на девочку.

— Это кто? — тактично поинтересовался Гарри у находящегося здесь же Гиппократа.

— Судя по всему, — ответил тот, — это Драко Малфой.

— Ну, уже не совсем Драко, — заметила пеленавшая девочку Гермиона. — Навскидку полгода ребенку. Вызывайте маму малышки.

— Это кого? — удивился мальчик. — Нарциссу?

— Ее самую, — коварно улыбнулась девочка. — Порадуется, опять же…

— Думаешь? — спросил Гарри и увидел кивок. — Тогда вызывайте.

Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, была счастлива. Она прыгала от счастья, радуясь доченьке, но внимательно слушала все, что ей рассказывали целители. Малышка была очень похожа на маму, что было заметно всем. А описанный хорек отправился в манор, потому что он теперь игрушка, причем Нарцисса объяснила зверю, что она с ним сделает, если он даже не попытается, нет, просто подумает сделать девочке плохо. Люциус, судя по виду, впечатлился.

Оставив счастливую маму Нарси в Мунго, юные целители с помощью эльфа прыгнули к Лавгудам, чтобы увидеть еще одну счастливую семью. Пандора обнимала плачущую от счастья Луну, а Ксено обещал любимой жене воспитательные меры за ошибку в ритуале, которая едва не убила доченьку. Луна защищала маму от папы, было весело и немного ненормально, что для Лавгудов от нормы не отличалось.

Гермиона сидела и что-то записывала в тетрадку, загадочно улыбаясь. Гарри просто читал Историю Магии, назавтра у них были назначены экзамены СОВ. Как выразилась Гермиона, «вот вам СОВ, и отстаньте».

— Лавгуды счастливы, Малфои счастливы, Волдеморду сократили, Дамблдор на заслуженном отдыхе, — проговорила девочка. — Чего-то я забыла… О, Сириус Блэк!

В окно влетела сова, несущая официального вида пергамент. Спикировав к Гарри, птица была немедленно поймана за лапу, с которой удалили пергамент. Сова ухнула и улетела. Было ли это уханье довольным или нет, Гарри определить не смог — не разбирался он в совиных эмоциях.

— Банк говорит, что Сириус Блэк перевел в мое хранилище что-то около миллиона с пожеланием счастливой жизни, — сообщил Гарри. — Кто это вообще?

— По идее, твой крестный, — девочка вздохнула. — Ну нет так нет.

— Это точно, — кивнул юный целитель. — Не надо нам таких. Нам надо сдать СОВ и в медицинский поступить.

— Да не обязательно нам в медицинский, — вздохнула Гермиона. — Гоблины за такие деньги любой диплом сделают.

— Мы ж от скуки вымрем, — проговорил Гарри. — Давай, а? Ну, экстерном посдаем…

— Ла-а-адно, — протянула девочка. — Договорились.

***

Первое, что почувствовала экзаменационная комиссия, когда в зал вошли двое первокурсников, пожелавших сдать СОВ досрочно, были явно рефлекторно наложенные высшие диагностические чары. Дернулся мастер Тофти, заулыбалась пожилая дама…

— И какие впечатления? — поинтересовалась дама у молодых людей.

— Артрит мы починим, — сообщила Гермиона. — Почки тоже, это небольшая проблема. Гарри?

— А что Гарри? — улыбнулся мальчик. — Старость — штука сложная, но лет десять скинете.

— Целители, — констатировал мастер Тофти. — Поттеры?

— Поттеры, — кивнула девочка. — Ну что, будем лечиться?

На этом экзамены были практически закончены, потому что смысла в них не было совершенно. Экзамены закончились, началось лечение, прошедшее довольно быстро, юные целители справились часа за два, после чего им пожелали всего хорошего и больших успехов.

— Так я не понял, мы сдали или не сдали? — поинтересовался Гарри потом.

— Через неделю узнаем, — хмыкнула Гермиона. — А пока берем Мэнди, родителей и валим на курорт.

— Отдыхать будем? — спросил мальчик. — Это правильно. Море, песок, пляж и никакой медицины.

— Первый же взвоешь, — улыбнулась любимая девочка юного целителя.

— Да, «скорая» — это навсегда, — вздохнул Гарри.

Самолет уносил семью к морю, а в Британии оставались счастливые и не очень маги. Гермиона радовалась тому, что теперь не будет всяких темных лордов и гибели детей, описанных в тех книжках, которые она читала между дежурствами, не будет и того, о чем она писала. Будет какой-то другой мир, в котором ей с Гарри предстоит жить и радоваться.

А Гарри думал о Гермионе. Он часто о ней думал, потому что эта девочка была самой важной в его жизни. Даже важнее медицины, драйва «скорой» и того счастья, которое испытывает врач, когда получилось. Самолет летел над морем, и люди в нем улыбались, предвкушая отдых.

***

— Спасите! Помогите кто-нибудь! — над пустынным пляжем разносился отчаянный женский крик.

Была глубокая ночь, когда этот крик поднял юных целителей с постели. Не рассуждая, подхватив укладку, они метнулись на крик. Коленопреклоненную фигуру юные целители заметили издали. На песке лежал маленький ребенок, над которым громко рыдала женщина.

Ничего не спрашивая, Гарри развернул укладку, а женщина вдруг замолчала, с надеждой глядя на этих двух детей, что примчались к ней на зов в одном белье. Быстро определив корень проблем, Гарри наложил чары, сейчас совершенно не думая о Статуте — он сражался за жизнь ребенка. Гермиона, все поняв, слушала сердце малыша.

— Четыре года, захлебнулся, — целительница готовилась к интубации. — Энервейт.

— Есть пульс, — замелил Гарри. — Может, и так вытянем, уколи его.

Укол, АМБУ, и вот уже мальчик дышит, дышит сам. Не очень хорошо, но дышит. Он получает зелья, уколы… Гарри это называет «комбинированная терапия». И дышит.

— Стабилизация, — вздохнула девочка. — Теперь ему надо полежать, кстати, он не совсем человек.

— Спасибо, целители, — заплакала женщина.

— В больницу его доставьте, — посоветовала Гермиона, пока Гарри складывал сумку.

— Да, конечно, — вздохнула женщина и, развернув вдруг два белоснежных крыла, поднялась в воздух, бережно держа мальчика в руках.

— Это кто был? — удивился целитель.

— Потом в бестиарии посмотришь, — девочка сладко зевнула. — Пошли досыпать.

— Угу, пошли, — согласился Гарри. Но уйти им не дали.

— Привет, — перед ними появилась сияющая маленькая девочка.

— Привет, малышка, — Гермиона улыбнулась ребенку.

— Вы сейчас пойдете спать, но я хочу вам что-то сказать, — хитрое выражение лица Тринадцатой заставило Гарри несколько напрячься.

— Что, маленькая? — очень ласково спросила юная целительница. — Иди на ручки.

— Я хочу, чтобы вы были всегда, — тихо произнесла маленькая девочка, устроившись в руках Гермионы. — Даже когда вырастете. Можно, вы будете всегда? — она тихо всхлипнула.

— Люди приходят и уходят, малышка, — улыбнулась ей Гермиона. — Таков закон природы.

— Я здесь закон, — насупилась Тринадцатая. — И я хочу, чтобы вы были всегда, поэтому вы будете, пусть даже за это и надают, но главное, чтобы вы были…

— Ох, маленькая ты моя, — вздохнула юная целительница, качая малышку на руках. Малышку, что тянулась к ласке и купалась в свете души Гермионы.

Перед Гермионой появилась девушка в сияющих одеждах. Она внимательно посмотрела на целительницу, потом вздохнула, потерла попу и сказала:

— Хорошо, Тринадцатая, будь по-твоему.

И все исчезло, будто бы было сном. Но к Гермионе часто приходила маленькая сияющая девочка, чтобы погреться в тепле ее души. Приходила, когда никто не видел, ну, кроме Гарри, конечно.

Конец сказки

Встретив профессора Снейпа совершенно в неожиданном месте, Гермиона решилась. Она совершенно не ожидала встретить его здесь, во Франции, поэтому, наверное, от неожиданности задала вопрос, который ее давно мучил.

— Простите, профессор, можно вам задать личный вопрос?

— Задавайте, — улыбнулся Северус. Это было так необычно — увидеть, как Северус Снейп улыбается.

— Я слышала, многие были уверены, что вы влюблены в Лили Эванс и Патронус у вас лань, но… — не зная, как сформулировать вопрос, Гермиона замолчала.

— Так было нужно, чтобы все думали, — вздохнул профессор. — Любил я совсем другую девушку, мою Лиру.

— Ее как других…? — осторожно спросила целительница.

Возможно, Северус устал носить это в себе, возможно, по другой причине, но он заговорил, исповедуясь совсем юной целительнице, и от этого на душе становилось легче. Северус рассказывал о том, какой была его Лира, как она говорила, как смеялась, как они признались друг другу и клялись не расставаться. Постаревший душой профессор рассказывал и плакал. Он говорил, какой отважной была Лира, как любила и как погибла.

Северус говорил, не замечая своих слез, открыв душу этой девочке. Лира, его белая кошка, его жизнь, его судьба, его тоска. И Гермиона плакала вместе со своим профессором, исцеляя его от боли, всей душой желая, чтобы профессор был счастлив, моля высшие силы о чуде для этого настрадавшегося человека. Ее мольба была услышана, но целительница этого не знала. Она просто хотела помочь и помогала. Душа Северуса перестала рваться на части, он отпускал Лиру Меган, в душе оставалась лишь светлая грусть.

А Гермиона плакала вечером на плече своего Гарри, рассказывая, какую боль носил в себе Северус Снейп все восемнадцать последних лет. Они были уже почти взрослыми, вскоре должна была прогреметь их свадьба, но вот эта встреча заставила целителей весь вечер просидеть за бокалом вина, поминая погибших.

Северус шел по набережной, отпуская свою боль, но не видя будущего, когда навстречу ему вышла женщина. Она была похожа и не похожа на Лиру, но ее первые слова сделали все размышления бессмысленными. Высшие силы услышали мольбу целительницы, и маленькая девочка уговорила тетю Смерть вернуть Северусу ту, без которой зельевар не умел жить.

***

День свадьбы запомнился Гермионе и Гарри навсегда, ведь в этот день они стали официально Поттерами. Сотни гостей, те, кого они спасали, с кем учились, кого учили сами. Профессора, учителя, родители… И звонкое «Да», подхваченное птицами. Вальс, прекрасный вальс, в котором кружилась счастливая Гермиона. Вальс, в которой жених Мэнди кружил юную Грейнджер. Вальс, в котором кружились десятки пар. Счастье буквально разливалось по огромному залу.

Но даже став едиными, они не перестали лечить, искать и находить. К ним приезжали люди, верившие, что руки Поттеров — волшебные. Даже маги в это верили. Прошло совсем немного времени, и утренний токсикоз начал мешать девушке жить на свете. Гарри только улыбался, спаивая своей любимой зелья, от которых становилось легче. А потом он же и принимал роды, потому что неожиданно запаниковавшая любимая ни на кого больше не соглашалась.

За первенцем родилась и девочка. Подросшие дети ездили в Хогвартс, найдя себе занятие по вкусу в свое время, своих любимых, а Поттеры все оставались такими же молодыми, как в двадцать, чем удивляли даже магов, ну а потом…

— Я нашалила, — сказала Гермионе не меняющаяся с годами маленькая светящаяся девочка.

— А как? — поинтересовалась женщина, гладя это маленькое чудо.

— Вы будете всегда, — призналась девочка. — А еще вы будете за всеми присматривать, чтобы они не шалили.

— Она очень любит, когда ее обнимают, — произнесла появившаяся Мия. — Ну и еще с вами связана страшная тайна.

— Какая тайна? — удивился Гарри, с улыбкой доселе наблюдавший за происходящим.

— В далеком мире жили Гарри и Гермиона, — начала рассказ наставница демиуржки. — Они слились душами, из которых и получилась Тринадцатая. Она просто чувствует родную душу.

— Я же не против, — с улыбкой произнесла Гермиона. — Она — чудо.

— Да, она наше чудо, — согласилась Мия. — А вы теперь — боги целителей этого мира, вот такая у Тринадцатой шалость получилась…

***

Где-то, когда-то старый наставник ругал своего нерадивого ученика:

— Как можно быть таким тупым! Анатомию выучил, а применять совершенно не умеешь! Не дай Поттеры тебя к живым людям пустить!

Где-то заливисто смеялась обнимавшая своего Гарри Гермиона, наблюдая эту сцену…