"Фантастика 2025-149". Компиляция. Книги 1-25

Глава 1

— Тебе виднее, ты у нас спец по этим делам, — осторожно сказал я Ножу.

В этом вояже меня сопровождал только он.

Договорённость была простой: четыре человека, по лидеру и телохранителю с каждой стороны. Хотя Глыба был, конечно, машиной для убийств, настоящим танком, в данном конкретном случае мне нужен был именно Нож — он, как рентген, учует любого киллера в засаде, чутьё у него на это звериное.

Мы вошли на захудалое кладбище, служившее входом в глубоченный склеп.

— Как думаешь, — спросил, поднимая факел повыше, — экспедицию сюда заслать можно? Поживиться чем-нибудь, артефакты там, сокровища…

Пламя факела плясало по стенам длиннющего туннеля, выхватывая из темноты щербатые ступени да разбросанные тут и там кости. Запашок стоял специфический: смесь вековой пыли, тлена и чего-то ещё, от чего мурашки по коже бегали табунами.

— Не, шеф, это проклятое место, посвящённое мертвецам, — авторитетно заявил Нож. — Мы с пацанами тут, бывало, грабили Некрополь в мои бурные бандитские годы. Но лучше так не рисковать, тем более что не все с того дела вернулись. Это же Некрополь.

— Некрополь? — я переспросил, пытаясь не морщиться от вони. — Это что ещё за хрень?

— Магия смерти. Огромный город мёртвых, шеф, — пояснил Нож, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Все склепы, говорят, сюда ведут. Целая подземная инфраструктура. Мы его Погостом звали. Место гиблое, опасное, но с легендами.

— Ну и дичь, — только и смог вымолвить.

Я осмотрел несколько уцелевших надгробий, торчавших из земли, как гнилые зубы. Камни были так древни, что я не смог опознать каракули на них — то ли руны, то ли просто царапины от времени. Прежде чем я успел нагнуться, чтобы рассмотреть один особо странный на вид камень, вдалеке хрустнула ветка. Я аж подпрыгнул от неожиданности и резко вскинул голову. Зоммерс со своим амбалом уже были тут как тут — материализовались из темноты, словно черти из табакерки.

Оба в традиционных балахонах с капюшонами и в шутовских колпаках — лиц не разглядеть, всё продумано для конспирации.

Зоммерса я узнал по серебряным бубенчикам на колпаке, которые мелодично позвякивали на ночном ветру, будто похоронный марш играли или колыбельную для мертвецов. Амбал за его спиной, здоровый, как скала, и почти не уступающий моему Глыбе, сжимал здоровенную дубину наперевес — одним ударом мог бы сделать из меня отбивную. Выглядел он недружелюбно, мягко говоря.

— Ну? — бросил Зоммерс через всё кладбище. Он, похоже, не горел желанием подходить ближе, соблюдал, так сказать, социальную дистанцию. — Чего хотел, бизнесмен?

— Пообщаться… то есть перетереть пришёл, — ответил, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно, хотя внутри всё поджималось от этой атмосферки.

— Ты же нам уже навязал свой пакт о ненападении, — хмыкнул он, качнув головой. Бубенчики на его колпаке тихонько звякнули, как бы подтверждая его слова. — Чего ещё надо? Мало показалось?

Я глубоко вздохнул. Меня эта ситуация бесила до чёртиков, но нужно было зарыть топор войны. Здесь и сейчас. Поставить точку в этой тягомотине.

— Я пришёл предложить тебе выплату дани, — сказал ему, и слово «дань» повисло в стылом ночном воздухе, как приговор.

Какая у него там рожа под капюшоном — хрен поймёшь, но, бьюсь об заклад, он охренел. Секундная пауза — он будто не верил своим ушам.

— Не понял, — протянул он наконец. — Ты же нас сделал. Конкретно так. Вышвырнул моих пацанов из конторы Гильдии. Технически это даже не нарушение нашего пакта, ты же территорию союзника защищал, всё по понятиям. Ты победил. Так какого хрена?

— Я и в прошлый раз победил, когда мы с тобой лясы точили, — ответил я, стараясь не показывать, как меня коробит от этой ситуации. — И куда меня это привело, а? Сам видишь. Ты мне столько геморроя устроил, что, честно говоря, я даже знать не хочу, что у тебя там дальше по сценарию. Может, что-то серьёзное, а может, и очередной пшик. Но я здесь, чтобы ты больше ничего против меня не предпринимал.

— Чего это, — Зоммерс сделал ещё один шаг вперёд, его силуэт в лунном свете казался ещё более зловещим. — Решил откупиться, да? Деньжатами замазать свои косяки?

— А разве вы, ворьё, не этим живёте? — я не выдержал, и в голосе прорезались стальные нотки. — Любите дань собирать, на чужом горбу в рай въезжать. Ну вот, я предлагаю. Чтобы ты и вся твоя шайка-лейка отвалили от меня и моих дел. Раз и навсегда, твою мать. Чтобы я вас больше не видел и не слышал.

Зоммерс чуть качнулся.

Сделал ещё пару шагов вперёд, хрустнув подсохшей листвой под сапогами. Воздух, казалось, стал ещё плотнее, хоть ножом режь.

— Ты это серьёзно, что ли, Морозов? — в его голосе слышалось откровенное недоумение, смешанное с зарождающимся триумфом.

— Серьёзнее некуда, — я подтвердил, тяжело вздохнув. Ощущение было, будто я на приёме у налогового инспектора, и он мне сейчас такой счёт выкатит, что придётся продавать почку, причём у всех сотрудников разом. — Ты нашёл лазейку в наших договорённостях и знатно мне подгадил, не буду отрицать. Больше никаких разборок, я сыт по горло этой войной на истощение. Я плачу тебе деньги, если ты дашь слово больше против меня не выступать. Никаких подстав, никаких интриг. Никогда. На веки вечные, аминь.

Тут Зоммерс как заржал!

Громко, победно, аж руки от удовольствия потёр, будто джекпот сорвал в подпольном казино.

— Видишь, Морозов? — сказал он, захлёбываясь смехом, и бубенчики на его колпаке заливались весёлым перезвоном. — Я знал, что ты сломаешься! Недолго музыка играла, да? Стоило лишь надавить на твою тайную дружбу с этим торгашом, подкинуть дровишек в топку с загадочными магическими зеркалами… и вот ты уже на коленях! Сколько же ты готов отвалить, а, благодетель наш?

— Пятьсот золотых в месяц, — отрезал, глядя ему прямо в прорезь капюшона, где должны были быть глаза.

— Хех, — хмыкнул Зоммерс. — Попробуй умножить эту цифру на четыре для начала. И тогда начнём разговор.

— Можем хоть до утра цифрами кидаться, — я ему устало сказал. — Торговаться, как на восточном базаре. Но в итоге либо вернёмся к этой сумме, либо я ухожу. Третьего не дано. Я и так уже в минусе по этой сделке, прикинь. Не только деньги теряю, но и репутацию — как я тебя тут красиво нагнул. Большего я себе позволить не могу, бюджет не резиновый, сам понимаешь.

Формулировка была просчитана до мелочей. Эдакое завуалированное попрошайничество, чтобы дать этому хмырю чувство абсолютного удовлетворения, которого он так жаждал. Пусть потешит своё эго, мне не жалко, если это поможет делу. После минутной паузы, показавшейся мне вечностью, Зоммерс кивнул.

— Что ж, Морозов, — протянул он с нескрываемым удовольствием в голосе, — пусть будет по-твоему. Пятьсот золотых в месяц. Навсегда. И мы убираем свою ногу с твоего горла. Считай, что легко отделался.

Сделка была заключена. Бумаги подписали там же, в ночной тьме, под аккомпанемент этих самых духов, которые где-то вдалеке всё так же надрывно выли и стенали, добавляя колорита моменту.

Саундтрек к моей капитуляции, чёрт побери. Зоммерс был доволен как слон. Ещё бы, так меня «победить», заставить признать его превосходство. Прямо-таки светился от гордости, козёл. Хоть под капюшоном этого и не было видно, я это чувствовал.

Когда мы расходились, Нож плёлся рядом, качая башкой, как китайский болванчик.

— Я, шеф, мужик не особо умный, — наконец выдавил он. — Хитрый — да, этого не отнять. Но не умный. Какого хрена ты задумал? Я, хоть убей, не догоняю эту твою комбинацию.

— Да ничего я не планирую, дружище, — вздохнул я, чувствуя, как отпускает напряжение последних дней. — Я пытаюсь поменять тактику, чтобы мои же поступки не загнали меня в могилу. Иногда, чтобы двигаться вперёд, приходится идти на уступки. Уступать даже больше, чем полпути. Такая вот диалектика, блин. Иногда нужно проиграть битву, чтобы выиграть войну.

— Только лохи в это верят, шеф, — буркнул Нож, сплюнув на землю.

Я промолчал, но в душе был с ним полностью согласен. Лохи, да. Но Демид просил меня подчистить все хвосты. Прекратить этот бесконечный поток врагов, которые только и норовят подгадить из-за каждого угла. Пришлось наступить на горло собственной песне и сделать, как он просил.

Гордость — штука хорошая, но иногда сильно мешает бизнесу. Оставалось только надеяться, что этот финт ушами когда-нибудь окупится, где-нибудь там, в отдалённом светлом будущем.

А если нет? А если шуты меня кинут?

Ну что ж, тогда я устрою Зоммерсу и его развесёлой шайке-лейке другую встречу. С привлечением, так сказать, ограниченного контингента. Одной большой, очень злой и хорошо вооружённой армией. И тогда посмотрим, кто будет смеяться последним.

После моей, скажем так, «сделки» с Серебряными Шутами жизнь заметно успокоилась.

Прямо-таки дышать стало спокойнее.

Больше не приходилось метаться как ошпаренный, пытаясь одновременно потушить десяток пожаров. Никаких внезапных сюрпризов, никаких наездов или угроз от завистников, которым мой успех, видать, как кость в горле.

Впервые за долгое время наступила тишина, что было для меня совершенно непривычно.

Я пытался переосмыслить свои действия и подчищал хвосты, закрывая старые вопросы.

Демид Серебрянников тем временем активно наращивал мускулы в Златограде и параллельно колдовал над тем, как бы отвадить от меня Правление их конторы. Как именно он собирался это провернуть, я, честно говоря, не вникал — своих геморроев хватало.

Главное, чтобы из-за его хитроумных планов никто из моих людей не пострадал. Он заверил, что всё будет тип-топ. Ну, ему виднее, он в этих подковёрных играх собаку съел.

Жизнь потихоньку входила в привычную колею, и я наконец-то смог снова сосредоточиться на развитии своих деревень.

Весь этот недавний кипеж, когда приходилось крутиться как уж на сковородке, знатно отвлёк меня от планов по созданию личной приморской бизнес-империи. Хотя, признаться, теперь у меня появилась несколько иная, более амбициозная цель: отыскать достаточно близкий континент, где можно было бы спокойно заниматься куплей-продажей, не опасаясь, что Торговцы сунут свой длинный нос и всё испортят. Надоели эти монополисты, честное слово, как будто других дел в мире нет.

В знак благодарности за то, что я так оперативно разрулил все эти горящие вопросы, Демид прислал мне целый ворох карт, которые у Торговцев считались чуть ли не государственной тайной. Карты эти были не простые, а с указанием великих торговых ветров этого мира — постоянных воздушных потоков, что сильнее всего дули в сторону разных континентов. Документы такого рода, ясное дело, были строжайшим коммерческим секретом.

Ведь первые успехи Торговцев как раз и строились на межконтинентальной торговле — они десятилетиями гоняли свои посудины по этим маршрутам, добывая уникальные и редкие ресурсы, которых в Истоке днём с огнём не сыскать. А потом, набравшись силёнок, чтобы подмять под себя весь континент, они, козлы, решили просто кинуть своих заморских партнёров. Ну а что, логика понятна: зачем торговать по-честному, если можно просто накинуть удавку на целый континент и диктовать свои условия? Классика жанра, блин.

Карты эти вызвали у меня живейший интерес, почти как новый перспективный стартап.

Я их изучал вдоль и поперёк, разглядывая различные континенты, к которым вели эти, мать их, постоянно дующие ветры.

Всего континентов набралось пять штук: Исток, самый крупный — настолько здоровый, что большинство местных жителей и весь мир-то называли Истоком. Такая вот логика, и спорить я с ней не стал.

Потом шла Лискуа — поближе и поскромнее размером, где-то с добрую половину Европы. И ещё три континента поменьше: Хинтос, Урга и Нитера. Эта троица была разбросана далеко по океану, и, честно говоря, чтобы добраться до любого из них на тогдашних скорлупках, потребовались бы годы, если не больше. Туда соваться — это как в космос без скафандра, перспектива так себе.

А вот Лискуа, с другой стороны, была не так уж и запредельно далеко. Покопавшись в картах, я прикинул, что от юга Истока торговое судно средних размеров могло бы сгонять до восточного побережья Лискуа и обратно недель за шесть. Всего-то! Единственная загвоздка заключалась в том, что карты эти были, мягко говоря, не первой свежести — им стукнуло несколько десятков лет.

С научно-техническим прогрессом в Истоке, как я заметил, было туговато. И всему виной магия.

Ведь если ты можешь сказать «ахалай-махалай» и зажечь огонёк, то зачем тебе дурацкая лампочка вместе с Эдисоном и Ладыгиным?

Может, я и утрирую, но здесь не развивали фармацевтику, потому что была лечебная магия.

Вернее, её развивал Серхан, но тот-то был из Турции, моего родного мира. Обсуждать с другими Владыками их происхождение было не принято, но по его лицу и так было понятно, что он образованный и достаточно продвинутый турок, а не представитель мира Исток.

То же самое касалось практически любого технического направления.

Везде и всюду царствовала магия. Как следствие, прогресс стоял на месте, как судно в штиль, и те же корабли, например, оставались такими же, как и сто лет назад.

И вот, что касается карт, то ветра и континенты, конечно же, никуда не делись. А вот что за люди (или нелюди) и какие цивилизации окопались на этой самой Лискуа, было большой загадкой.

Могли ведь там все давно одичать или, чего доброго, какая-нибудь местная Годзилла всех сожрала.

В исторических фолиантах, которые Демид тоже любезно подкинул, упоминалось только одно место на востоке Лискуа — Великий Город Паноний. Город этот, как гласили предания, был совсем не похож на города Истока, построенные из кирпича и камня.

Нет, Великий Город был высечен прямо в склоне гигантской горы, тысячи лет его кропотливо выдалбливали какие-то гениальные скульпторы-фанатики. Представь, всё в этом городе было сделано из этой самой горы — выдолблено и тщательно вырезано. К этим зданиям никогда ничего не пристраивали, они словно формировались, подобно тому как скульптор ваяет статую из цельного куска мрамора. Миллионы людей, если верить байкам, жили в Панонии, но только определённые касты обитали на поверхности. Чужеземцам же вход во внутренний город был строжайше заказан, их допускали только до Внешних Врат, где проживала каста торговцев. Этакий местный рынок, только в скале.

Скажу честно, эти рассказы меня чертовски взбудоражили. Целый гигантский город, целиком вырезанный из горы!

Там, должно быть, залежи невероятных самоцветов и камней, которые можно выгодно толкнуть!

Таких больше нигде не найдёшь — эксклюзив, чёрт побери! Чем больше я читал об этом городе и чем дольше пялился на торговые маршруты, тем сильнее моя фрустрация по поводу Демида и Правления Торговцев начинала рассеиваться, как утренний туман. Оказывается, в этом мире было куда больше интересного, чем один только континент Исток с его вечными разборками. Если я не смогу нарастить свой «капитал» на этом континенте, ну и хрен с ним, я сделаю это где-нибудь ещё, открыв торговлю с этим древним городом. Если, конечно, это место всё ещё стоит и не превратилось в руины. А то знаем мы эти «древние легенды».

Предания о Великом Городе гласили, что его жители охотно торговали и даже предоставляли жильё во Внешних Вратах для путешественников, но сами покидать свой дом, свою гору-матушку, никакого желания не имели. Путешествия по поверхности, мол, не для панонийцев. Было ли это следствием культурного давления, обычаев, законов какого-нибудь местного царька-самодура или их добровольным выбором — чёрт его знает.

Я знал одно: как только Торговцы прекратили с ними торговлю, развернув свои корабли обратно в Исток, о Великом Городе больше никто ничего не слышал. Ни одного кораблика от них к нашему континенту не причалило. Похоже, они прекрасно обходились и без притока наших «великих ресурсов». Или делали вид.

Но кто знает? Может, они там сидели, страшно недовольные потерей тех редких товаров, что мы, жители Истока, им поставляли.

Может, они оплакивали эту потерю, ломая голову, почему мы так и не вернулись, негодяи такие. Если так, то мой новый, сияющий свежей краской корабль (когда он у меня появится) встретят там с распростёртыми объятиями. Главное, чтобы не копьями или залпами пушек.

Глава 2

К сожалению, решения, принятые мной за последние несколько недель, изрядно пощипали мой оборотный капитал.

Светлоград только-только начал привлекать туристов, генерируя пятьсот золотых в неделю, что доводило мой еженедельный доход до девятисот золотых. Негусто, прямо скажем. Примерно через одиннадцать недель у меня набралось бы достаточно средств, чтобы построить собственный торговый корабль.

Но с международной торговлей рисков было куда больше, чем с каботажным плаванием вдоль побережья.

Перемещаться от Юга Истока к Северу Истока было относительно легко и безопасно; эти маршруты существовали с тех пор, как кораблестроение стало здесь массовым явлением. А вот отправить грузовое судно через бушующее море, практически не имея понятия, что ждет купцов на той стороне?

Его могло запросто поглотить море, и вместе с ним я бы потерял десять тысяч золотых плюс стоимость загруженных на борт ресурсов. Перспектива остаться с голым задом меня как-то не прельщала.

Однако способ обойти такой риск имелся.

Прямо как я продал доли в экспедиции сэру Акертону из Липок, также я мог привлечь средства, предложив своим союзникам инвестировать в корабль. Каждый мог бы купить «акции» судна и получать «дивиденды» в зависимости от прибыли предприятия. Я бы легко избежал необходимости вкладывать все свои деньги в один проект, при этом все равно неплохо зарабатывая. А самое приятное, это повысило бы мою ценность в глазах торговых союзников, если бы они поняли, что мой морской порт дает им доступ к большей прибыли без необходимости самим палец о палец ударить.

Главное — держать это дело в секрете, и тогда оно могло бы стать весьма прибыльным для всех участников. Этакий закрытый клуб инвесторов.

И все же, как и с любой бизнес-презентацией, я не мог просто прийти к своим союзникам с одной лишь мечтой и размытой идеей.

«Пацаны, тут такое дело, есть тема…» — это так не работает.

Мне нужны были конкретные прогнозы, чтобы показать им потенциальную прибыль, чтобы у них аж слюнки потекли. Нужно было прикинуть, какие товары будут пользоваться наибольшим спросом в Великом Городе, а также что я смогу закупить там для обратных рейсов, чтобы не гонять порожняк.

И самое важное — мне необходимо было установить контакт с купцами в том городе, чтобы выяснить, смогу ли я вообще там торговать.

А то приплыву, а там — «не велено». Короче говоря, сначала нужна была разведывательная миссия, чтобы подготовить грамотные расчеты для собрания инвесторов. Бизнес-план с обоснованием, все дела.

Я открыл Стратегическую карту и переключил внимание на корабельную верфь Светлограда.

На выбор предлагалось несколько типов судов: войсковые транспорты, рыболовецкие суденышки, платформы для ныряльщиков и разведывательные корабли. Я выбрал опцию разведывательного корабля и пробежался глазами по вариантам. Можно было построить два типа разведчиков: небольшую галеру для навигации вдоль береговой линии и исследования ближайших окрестностей или шлюп — изящный, маневренный и быстроходный корабль, способный пересекать открытый океан.

Шлюп вмещал пятерых членов экипажа и мог взять на борт двух пассажиров. Места для груза на нем было кот наплакал, да и провизии он мог нести всего на две недели. Зато корабль был чертовски быстрым, способным нестись по открытому океану, пока ветер дул ему в корму.

Используя расстояния с карты в качестве основы, я прикинул, что шлюп мог бы достичь восточного побережья Алепия недели за две, плюс-минус, если поймать попутный ветер.

Обратный путь занял бы немного больше времени, так как для поиска ветров, ведущих назад, нам пришлось бы обогнуть континент до юго-западной оконечности Алепия. Это само по себе заняло бы несколько дней, просто чтобы добраться до «хвоста» этих ветров, а значит, нам, вероятно, пришлось бы сойти на берег и раздобыть еще провизии перед началом обратного путешествия. Затариться, так сказать, по полной.

В общем и целом, путешествие заняло бы около месяца чистого времени в пути, не считая того, сколько продлились бы переговоры в Великом Городе.

Но, в каком-то смысле, этот месяц был бы потрачен не зря. Мои города продолжали бы генерировать доход, у моих потенциальных инвесторов появилось бы время подготовиться к встрече в Светлограде, а Торговцы сочли бы меня практически неактивным, раз уж я свалил в неизвестном направлении. Пусть думают, что я залег на дно. А самое лучшее — я мог спокойно управлять обоими своими городами, ведь Стратегическая карта работала везде. С Сенатом и Канцлером во главе я мог не беспокоиться о каком-либо серьезном надзоре. Все можно было разруливать на ходу, прямо с борта корабля. Мобильный офис, двадцать первый век на дворе, хоть и в другом мире.

Моя рука зависла над кнопкой покупки шлюпа.

Стоил он три тысячи золотых и автоматически комплектовался экипажем и припасами. Я мог взять с собой еще одного человека — скорее всего, моего дипломата, Ираиду. Она бы отлично помогла мне с любым языковым барьером или вопросами местных обычаев, девка-то она толковая. Это были последние излишки моего золота, тот самый куш, который привалил благодаря моей работе с эльфами и кампании Германа Дурнева против Лекса Могучего. За последние несколько недель я потратил целое состояние, размазывая деньги между сдерживанием угроз и развитием моего нового города. Это была бы последняя крупная инвестиция, которую я мог себе позволить на довольно долгое время, но она потенциально могла открыть дверь к еще большему богатству. Риск, конечно, был, но, в отличие от других рисков, на которые я шел в последнее время, этот, по крайней мере, не наживал мне новых врагов. А это уже неплохо.

Я кликнул на заказ постройки, и полоска статуса показала, сколько времени осталось до завершения корабля. Четыре дня. Этого было более чем достаточно, чтобы подготовиться к долгому путешествию, которое меня ожидало. Я сделал глубокий вдох, ощущая, как меня накрывает волна нервного возбуждения, предвкушения чего-то нового и неизведанного. Пора было отправляться в мою собственную экспедицию. Навстречу приключениям и, надеюсь, жирному профиту.

Промозглые морские ветра, как я выяснил на собственной шкуре, оказались куда более пронизывающими, чем я думал.

То есть, пока остальной Исток потихоньку оттаивал после зимы, здесь, в открытом океане, хозяйничал такой ледяной сквозняк, что, казалось, ему вообще плевать на смену сезонов — дул и дул без передышки, собака.

Капитан с зычным именем Бес и его команда, понятно, такому ветру только радовались — он, зараза, так усердно надувал паруса нашего скромного шлюпа, что мы неслись по воде с какой-то прямо-таки крейсерской скоростью.

А я… а что я? Просто стоял на носу, вцепившись в леера, чтобы не сдуло к чертям, и пялился, как из молочного тумана медленно, но неотвратимо выплывает громадина Великого Града Панноний.

Карты, безусловно, помогли, и мы нашли дорогу. Это радовало.

Зрелище, доложу я вам, было то еще — одновременно и величественное, и немного жутковатое, будто разверзались челюсти какого-то доисторического монстра.

— Потрясающе… — едва слышно прошептала Ираида. Она куталась рядом со мной в одеяло, вся дрожа, и судорожно стискивала в руке кружку с чаем, от которого, по-моему, уже один пар остался. Морские путешествия, видать, были для нее в новинку, и хоть она и не жаловалась — дипломат как-никак, держит марку, — я нутром чуял: отдала бы она сейчас все на свете, лишь бы снова оказаться на твердой земле.

Даже если бы эта земля была каким-нибудь захудалым болотцем.

— И не говори, — кивнул я, косясь на исполинскую гору, которая все настойчивее выпирала из тумана, словно гигантский прыщ на лице океана.

Утро только-только занялось, но солнечный свет, бедняга, никак не мог пробиться сквозь плотную вату облаков над нами. Ветер, тем временем, решил показать, кто тут главный, и завывал все сильнее, а волны, блин, становились все злее и норовили окатить нас с ног до головы.

Но команда, надо отдать им должное, работала четко, как швейцарские часы: без паники, без суеты, уверенно держала курс. Эти морские волки, похоже, и не к такому привыкли.

— Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное, а, Ираида? Чтобы вот так, из ничего — и на тебе, целый город-гора!

— Нет, Алексей Сергеевич, не доводилось, — ответила она, не отрывая взгляда от вырастающей на горизонте махины. В ее голосе, помимо восхищения, слышались и деловые нотки. — Было бы весьма предусмотрительно поднять мне уровень, прежде чем мы ступим на эту землю. А то мало ли что…

— Ого, ты уже и уровень успела поднять? — я удивился. — А я что-то пропустил вспышку?

— Да, вообще-то, еще несколько недель назад, — буркнула она, осторожно отхлебнув чаю. Я, честно говоря, диву давался, как ей удается удерживать эту чертову кружку ровно, когда наш шлюп подбрасывало на волнах, как щепку. Реально, эквилибристка. — Я собиралась сказать вам тогда, позавчера, но… мне было слишком плохо, сами помните.

— А, да-да, — протянул я, мысленно вызывая Стратегическую карту. Интерфейс привычно развернулся перед глазами. — Помню этот чудесный день, когда мы чуть не потонули, помню. Наверное, всю жизнь помнить буду. Веселого, прямо скажем, было мало для всех нас. Особенно для тебя. Помимо опасности утонуть тебя догнала морская болезнь.

— И не напоминайте, — поморщилась Ираида. — Давайте лучше к делу. Пожалуйста, дайте мне что-нибудь полезное для этой миссии. Я понимаю, это может показаться недальновидным, но вы же помните — жители Истока не ступали на этот континент сотни лет. Нас тут могут, мягко говоря, совсем не ждать с распростертыми объятиями. И вместо красной дорожки — нож в бок.

Я мельком глянул на панель советников и, к своему удивлению, обнаружил, что не только Ираида, но и Еремей — мой эксцентричный Канцлер по культуре — тоже подняли уровень.

Какого лешего я не получил никакого уведомления? Или получил, но оно было настолько микроскопическим, что я его просто не заметил? Точно! Иконка была крошечной, прямо в углу их имен, и, честно говоря, я бы в жизни ее не разглядел, если бы Ираида сама не упомянула. Странно все это. Может, уведомление и было, а у меня уже старческий склероз подкрадывается, и я его благополучно прохлопал ушами? М-да, дела.

Я выбрал кнопку повышения уровня для Ираиды, и перед моим мысленным взором развернулись варианты новых талантов. Один другого краше, как говорится.

* Искусный Примиритель: Повышает шансы на прощение инцидентов в дипломатических миссиях.

Ну, это понятно, типа «извините, мы не хотели, оно само».

Полезно, если что-то пойдет не по плану, а со мной такое часто бывает.

* Личная Свита: Дает команду дипломатов для помощи в составлении писем, организации договоров, а также небольшой отряд охраны.

Хм, интересно, а если я это выберу, они прямо тут, на шлюпе, материализуются? Целая орава дармоедов? Магическая логистика, однако!

* Без Барьеров: Обеспечивает свободное владение любыми языками и формами общения.

О, а вот это уже серьезная заявка! Сразу снимает кучу головной боли.

* Мастер Побега: Позволяет с легкостью сбежать из плена.

Тоже неплохо, конечно, но лучше до плена не доводить. Профилактика — наше все.

Выбор был, в общем-то, очевиден — «Без Барьеров». Остальные таланты, конечно, тоже были полезны (хотя я все еще с легким ужасом представлял, что случится, если наш утлый шлюп вдруг наполнится целой дипломатической делегацией), но ни один из них, по сути, не менял правила игры кардинально.

А вот «Без Барьеров» — это другое дело. Этот талант не только помог бы нам немедленно, если вдруг жители Панноний окажутся не в курсе нашего великого и могучего среднеистокского языка, но и, поскольку мы тут собирались закрепиться и создать этакий плацдарм, открывал перспективы для поиска других цивилизаций, с которыми тоже можно было бы наладить выгодную торговлю.

Короче, сплошные плюсы и никаких подводных камней. Я без колебаний ткнул в этот «языковой пакет» и увидел, как Ираиду окутало мягкое голубое сияние.

Она даже не моргнула, только чуть заметно кивнула, словно подтверждая получение апгрейда.

— Отличный выбор, Алексей Сергеевич, — одобрительно кивнула Ираида, когда наше суденышко подбиралось все ближе к туманному континенту. Матросы уже наполовину убрали паруса, чтобы сбавить ход — мы подходили опасно близко к скалам, торчащим из воды, как гнилые зубы. Впереди, сквозь редеющий туман, я разглядел что-то похожее на старый, давно заброшенный причал. Его дощатая платформа выдавалась достаточно далеко от скал, чтобы можно было бросить якорь.

Правда, функционировала ли эта развалюха до сих пор или рассыплется от первого же чиха — этого я, понятное дело, не знал. Придется проверять на практике, как говорится, методом научного тыка.

Туман все еще висел довольно плотной пеленой, но уже можно было различить очертания самой земли.

Береговая линия оказалась песчаной, но песок, прикиньте, был какого-то странного, темно-красного цвета, будто его кровью пропитали. Сразу за пляжем начинались густые, непролазные джунгли, сквозь которые, однако, вела отчетливо видная тропа, прорубленная меж извилистых стволов и уходящая куда-то вглубь лесной чащи. Пахло оттуда сыростью, прелой листвой и чем-то еще, незнакомым и тревожным.

— С какой стати тропа до сих пор прорублена? — удивленно спросила Ираида, подходя ко мне и всматриваясь в берег через подзорную трубу. — Гляньте-ка, — протянула она мне длинный телескоп. Я приложил окуляр к глазу и навел резкость на то, о чем она говорила. И действительно, тропа, ведущая в джунгли, была не просто хорошо видна — она была, черт возьми, ухожена! Никакого мусора, никаких завалов. Более того, на этом красном песке отчетливо виднелись свежие следы, указывающие на то, что кто-то совсем недавно здесь проходил. Интересно девки пляшут…

— А ну, разойдись! — рявкнул нам обоим капитан. — Якорь бросаем, будем эту чертову платформу на прочность проверять!

Мы подчинились и отошли к штурвалу, где несколько матросов уже вовсю готовились к высадке, проверяя оружие и снаряжение. Вся прелесть наличия разведывательного судна заключалась в том, что его команда — это такие, блин, универсальные солдаты: и моряки хоть куда, и по суше передвигаться умеют, и за себя постоять могут, да еще и провиант для обратного пути раздобудут, если припрет. Шлюп замедлил ход, и тут же раздался безошибочно узнаваемый звук — это якорный шпиль бешено завращался, сбрасывая тяжеленный якорь на дно океана. Плюх! И тишина.

— Капитан, — обратился я к невысокому бородатому мужичку, который слегка прихрамывал на одну ногу. Его, как и всю команду, призвала Стратегическая карта откуда-то из-за пределов Светлограда.

Звали его просто Капитан Бес, и говорил он со мной и Ираидой крайне мало, предпочитая отдавать команды своим орлам, а нас деликатно игнорировал, как безликий груз.

— У нас есть основания полагать, что тропа, ведущая в джунгли, поддерживается в порядке даже спустя столько времени.

— Вот как? — хмыкнул Капитан Бес, перекидывая через плечо видавший виды ранец и вытаскивая из ножен здоровенный тесак, больше похожий на мачете. — Любопытно. Ну, может, это и добрый знак. Вдруг туземцы тропку-то берегут на случай, если Торговцы когда-нибудь надумают вернуться? Чем черт не шутит.

— Вполне возможно, — согласилась Ираида. Мы все на мгновение замолчали, наблюдая, как один из молодых матросов, парнишка по имени Тит, осторожно, будто по минному полю, ступил на платформу.

Доски, конечно, повидали лучшие дни и ощутимо шатались под его весом, но он, тем не менее, смог устоять на причале без проблем.

— Думаю, все пучком, кэп! — доложил Тит, пару раз подпрыгнув на месте для проверки. Платформа заскрипела и угрожающе качнулась под каждым его прыжком, но, слава богу, ничего не отвалилось.

Мне вот не показалось, что все пучком. Скорее показалось, что Тит — отважный и даже слегка отбитый парень, но свое мнение я оставил при себе.

Глава 3

— Хватай мешки! То есть берите мешки и сабли, салаги береговые! — скомандовал Капитан Бес, ловко взбираясь на причал. — Вся наша группа должна быть вооружена до зубов. И поодиночке не шастать, ясно? Это вам не пикник на обочине с аномалиями, тут беречь себя надо!

Я сделал, как было велено: отыскал довольно объёмный рюкзак и закинул его на плечо.

Оказался он, блин, тяжеловат — настолько, что я тут же вспомнил: хоть и помолодел, а в качалку так и не записался. Пришлось крякнуть и поправлять лямки, чтобы эта зараза села поудобнее, но вскоре я привык к весу.

Взяв в руку выданный мне меч — скорее для солидности, чем для реального боя, — я последовал за капитаном. Ираида шла рядом, предусмотрительно выбрав пустой ранец.

С собой мы тащили не только стандартный набор для первооткрывателей — верёвки, огниво, сухари и прочую лабуду, — но и целую кучу образцов ресурсов, которые я мог предложить на обмен. Тут была и отборная пшеница с ячменем, и алхимические травки-муравки, несколько бутылок эльфийского вина, ценившегося на вес золота, и даже небольшой бочонок ядрёного пива из моей собственной пивоварни.

Что именно могло заинтересовать жителей Паннонии, я, конечно, понятия не имел, но теплилась надежда, что хоть что-то из нашего «коммерческого предложения» придётся им по вкусу.

С другой стороны, если Торговцы уже успели познакомить их с определёнными товарами, у них могла сохраниться какая-нибудь «культурная память» о давно забытых благах. А может, у них уже и свои, устоявшиеся предпочтения имелись. Короче, бизнес вслепую.

Тропа через лес, благодаря чьей-то заботе, оказалась на удивление удобной. Вскоре красный песок под ногами сменился грубой булыжной мостовой, и с этого момента мы смогли передвигаться по джунглям значительно быстрее. Шли мы, сверяясь со старыми картами, которые мне когда-то подогнал Демид Серебрянников, и, насколько я мог судить, они всё ещё были актуальны. Нам предстояло отмахать пешком около трёх миль до входа во Внешние Врата. Ну, три мили — это не тридцать, дойдём как-нибудь.

Мы шли в основном молча, погружённые каждый в свои мысли, как вдруг откуда-то спереди по тропе донёсся… свист. Такой, знаете, залихватский, художественный.

Все мои ребята тут же как по команде вскинули оружие, но Ираида решительно шагнула вперёд, пробормотав, что не стоит сразу демонстрировать агрессию и бряцать железом.

А по тропе нам навстречу шёл какой-то мужик. Одет он был в роскошные меха экзотических тварей, которых я раньше и в глаза не видел. Меха эти были ядовито-зелёного цвета и, казалось, переливались и мерцали, словно сотканные из магической иллюзии.

Вылитый павлин.

— Привет честной компании! — крикнул мужик, продолжая бодро топать в нашу сторону. Он, похоже, был чертовски рад нас видеть, и, честно говоря, не слишком-то отличался от людей у нас, на Юге Истока. Ну, может, прикид поярче. — Вы из Истока, что ли? — спросил он с живым любопытством.

— Мы самые, — ответила Ираида, выступая вперёд. — Я Ираида, из Града Весёлого.

— Из Весёлого? — переспросил мужик, подходя ближе. Мои разведчики тут же забормотали между собой, явно чувствуя себя не в своей тарелке, а пара самых осторожных даже начала съезжать с тропы, осматриваясь по сторонам в поисках засады. Я, однако, решил не отставать от своего дипломата и тоже шагнул вперёд, вставая рядом с Ираидой.

— Именно, — я подтвердил. — Деревня такая на Юге Истока. Ну, уже не совсем деревня, скорее небольшой город.

Мужик остановился, не дойдя до нас шагов десяти. Теперь я смог рассмотреть его получше. Оказалось, он гораздо старше, чем я сначала подумал, но двигался всё так же пружинисто, будто ему не больше тридцати. Навскидку я бы дал ему лет восемьдесят, не меньше. Лысеющий, но ещё не совсем облетевший, в круглых очках, а на шее у него болталась целая коллекция любопытных ожерелий — в основном из костей, каких-то чёрных камней и сухих веточек.

Шаман, что ли?

— Вас, я погляжу, послали не Торговцы? — спросил он, и в голосе его прозвучало явное разочарование.

— Увы, дружище, боюсь, что нет, — сказал, делая шаг вперёд и протягивая руку для приветствия.

— Осторожней, парень, — тихо предостерёг капитан, но я проигнорировал его. Мужик этот вроде бы выглядел вполне безобидно. Ну, если не считать его шаманских побрякушек.

— Меня зовут Алексей Сергеевич Морозов, и мы прибыли сюда с торговой миссией, — я представился. — Надеемся наладить деловые контакты между вами и жителями Великого Града.

Старик как-то весь обмяк, ссутулился и вяло пожал мне руку. Вся его прежняя энергия и возбуждение куда-то испарились в одно мгновение.

— Можешь звать меня Никифор, — буркнул он.

— Что-то ты не слишком весел, Никифор, — заметил я очевидное.

— Я тут уже четыреста лет торчу, — проворчал старик. — С хренали мне излучать оптимизм? Конечно, я не весел! С чего бы мне тут пляски устраивать?

Четыреста лет⁈ Да ну нафиг! Я метнул взгляд на Ираиду. Та лишь пожала плечами: мол, магия, колдовство и всё такое прочее. Чего только в жизни не бывает. Удивления на её лице я не заметил, но вот скепсис читался отчётливо.

— И как это, позвольте узнать, возможно? — не удержался я от вопроса. — Я про ваш возраст, если что.

— Я не человек, если ты об этом подумал, о нет, — сказал Никифор. — Я эльф.

— Уши короткие.

— Это вот совсем нетолерантно ты говоришь, Морозов! Не у всех эльфов уши торчком, а хвост крючком… Про хвост, если что, — это была шутка юмора. И тем не менее я вполне себе эльф, причём один из гордых членов клана Горного Эдельвейса. Хотя теперь это и неважно, я уверен. Если бы они ещё существовали, давно бы уже за мной прилетели. Да кому я теперь нужен…

— Я так сочувствую вашим бедам, — сказала Ираида, подходя ко мне и мягко оттесняя в сторону. Голос её был добрым и участливым, настоящий бальзам на душу. — Похоже, Торговцы оставили вас здесь во время одного из своих рейсов, я права?

Он кивнул.

— Вроде того. Моей работой было поддерживать здесь тропу, пока шла торговля. Это был мой долг перед моим эльфийским народом. Торговцы хотели основать новый город на побережье и заселить его эльфами, которым, как они считали, не составит труда пережить суровые условия Сезона Дождей. Я усердно трудился несколько лет, думаю, лет двадцать или около того, а потом однажды… никто не вернулся. Просто перестали приплывать, и всё.

— Это ужасно, — сказала Ираида, кладя руку ему на плечо. — Но ваш народ гордился бы вами за вашу работу. Даже за то, что вы так хорошо поддерживали эту дорогу.

— Честно говоря, это единственное, что тут можно делать, — вздохнул Никифор. — Внешняя Стена блокирует любой дальнейший проход в Паннонию, а морские твари, что кишат в здешних водах, сожрали бы меня, попытайся я обогнуть её вплавь. Так что я просто поддерживал эту тропу. В надежде, что они вернутся. Или хотя бы мои сородичи прибудут.

— Что ж, — я сказал, прикидывая в голове варианты, — мы можем забрать тебя обратно в Исток на обратном пути. Это не составит для нас никакого труда.

Никифор прищурился, глядя на меня со смесью любопытства и явного опасения.

— А взамен чего? Просто так, что ли?

— Да ничего я не прошу, — ответил ему. — Бросать челове… то есть эльфа в беде как-то совсем нехорошо. Мы направляемся к этой самой Внешней Стене, и очевидно, что ты по какой-то причине не можешь туда войти. Я просто предлагаю помощь. Из чистого альтруизма, можно сказать.

— Помощь, само собой, — тут же встряла Ираида, — с тем пониманием, что ты нам будешь должен одну услугу. Или как у вас там, у эльфов, это называется.

Я уже открыл было рот, чтобы возразить ей — мол, какого чёрта, я же сказал «бесплатно»! — но острый локоть, ощутимо ткнувший меня в рёбра, недвусмысленно намекнул, что это, оказывается, часть эльфийского этикета.

Принимать милостыню, похоже, было не в традициях этих ушастых. Да и, судя по моему предыдущему опыту общения с ними, предлагать её безвозмездно тоже, вероятно, не считалось у них хорошим тоном. Вечно у них какие-то свои заморочки.

— Вы уважаете наши обычаи, госпожа Ираида, — сказал Никифор, и на его лице появилось нечто вроде одобрения. — Это меня обнадёживает. Но должен вас предупредить: Внешние Врата закрыты с тех самых пор, как ушли Торговцы. Все попытки воззвать к стражам были проигнорированы. А я, уж поверьте, пытаюсь время от времени. Когда совсем тоскливо становится.

— Это уже мои проблемы, — я отмахнулся. — Так ты принимаешь наше предложение? Доставим тебя на большую землю, так сказать.

Никифор пожал плечами.

— Полагаю, да. Но тогда позвольте мне присоединиться к вам. Если вы сможете попасть в город, я знаю их обычаи, смогу быть полезен.

Я бросил взгляд на Ираиду. Та едва заметным движением головы дала понять, что это плохая идея. Подвезти кого-то через океан — это одно, но таскать за собой по совершенно неизвестной территории полного незнакомца, пусть даже и эльфа? Возможно, была веская причина, по которой этого ушастого не пускали в город. Может, он там что-то натворил, и его теперь сторонятся, как чумы.

— Боюсь, что нет, — ответил я твёрдо. — Где ты тут разбил лагерь? Я пришлю за тобой гонца, когда мы будем готовы отплывать.

Эльф нахмурился, и его лицо исказила гримаса презрения.

— Какое недоверие! Впрочем, чего ещё ожидать от людей? — Он ядовито выплюнул эти слова и на мгновение замолчал, словно ожидая, что я тут же начну извиняться и изменю своё решение.

Но я оставался невозмутим, как скала.

— Ладно, будь по-вашему. Я живу в хижине неподалёку отсюда. Там будет развилка, от основной тропы пойдёт ещё одна, песчаная, на запад — она и приведёт к моему скромному жилищу. Буду ждать вас там.

С этими словами пожилой эльф, как тень, скользнул в джунгли, пару раз оглянувшись, словно всё ещё на что-то надеясь. Или, может, проверяя, не передумали ли мы.

— Алексей Сергеевич, — сказал капитан, тронув меня за плечо. Я обернулся и увидел, что он весьма обеспокоен. — Этот эльф… что-то он мне не нравится. Какой-то мутный. Вдруг у него какая-нибудь магия припрятана в рукаве, а у нас на шхуне всего двое парней для охраны остались. Может, нам стоит… э-э… обезопасить его на некоторое время? Как бы он нам судно не увёл, пока мы тут будем шастать.

— В смысле, связать его, чтобы лодку не спёр? — уточнил я в лоб.

— Ну, вроде того, — пробормотал Капитан Бес. Было видно, что ему самому этот план не слишком по душе, но он понимал, что поднять вопрос стоило. Безопасность превыше всего.

— Ираида? — повернулся я к своему дипломату.

— А я тут причём? — спросила она, явно не в восторге от идеи связывать потенциально невинного старика. — Это не по моей части, Алексей Сергеевич.

— Ты, вроде, его неплохо «прочитала». — Что-то в этом типе не так, но я никак не могу ухватить что именно. Да, это, возможно, будет не слишком-то солидно — обездвижить его на пару дней, но, с другой стороны, мы же действительно собираемся доставить его домой. Так сказать, издержки производства.

— Эльфы не похожи на нас, Алексей Сергеевич, они без проблем переносят изоляцию и одиночество, так что он, скорее всего, психически стабилен, — сказала Ираида, подумав. — Но вот можем ли мы ему доверять… Этого я не знаю. Серьёзно сомневаюсь, что у него есть какая-то магия, способная заколдовать нашу команду. Лучше добавьте ещё людей на охрану лодки, и мы можем спокойно продолжать наш путь.

— На этом острове нет ничего, из чего мы могли бы построить ещё один корабль, — предупредил капитан, явно не разделяя оптимизма Ираиды. — Если он угонит наш шлюп, используя какое-нибудь тайное эльфийское проклятие, чтобы заколдовать стражу, мы останемся здесь до конца своих дней. Будем робинзонить. Причём так же долго, как этот шнырь, мы не продержимся. Быть может, я буду вынужден вас съесть. Просто предупреждение, ничего личного.

— Да я просто сделаю ещё одну лодку с помощью Стратегической карты, — я усмехнулся. — Это займёт максимум пару недель. Так что не переживайте, капитан, без транспортного средства не останемся.

Капитан нахмурил густые брови.

— Ах да. Я и забыл, что вы Избранник. Они редко участвуют в подобных экспедициях. Ну, тогда ладно, можем рискнуть.

— Лодку всё равно поставьте под усиленную охрану, — я распорядился. — Так, на всякий случай. От греха подальше, как говорится. Бережёного бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт.

— Это из личного опыта? — полюбопытствовал капитан.

Я не стал отвечать. Кто их, старых морских волков, знает, может, это такой морской сарказм.

Нет, ну это было что-то с чем-то. Внешние Врата…

Да какие там, к чёрту, врата — это была целая стенища, какой я отродясь не видывал, даже в самых отбитых компьютерных игрушках или дорогущих фэнтези-блокбастерах.

Это были не просто какие-то там стены, которые где-то заканчивались, нет! Это были исполинские, мать их, плиты из чёрного, идеально отёсанного камня, каждая высотой метров под двенадцать, а то и все пятнадцать. И уходили они, заразы, в обе стороны хрен знает куда, просто в бесконечность, теряясь из виду и наглухо отрезая путь к горе, что не менее впечатляюще маячила прямо над нами. Гора, кстати, тоже та ещё громадина, под самые облака. Камень — чёрный, как душа моего бывшего финдиректора, гладко отёсанный, без единого изъяна.

— Чтоб всех морских чертей в узел завязало! — только и смог выдохнуть Капитан Бес, когда мы наконец вывалились из этих чёртовых джунглей. Глаза у него были размером с блюдца, а челюсть отвисла чуть ли не до земли. — Я сильно сомневаюсь, что мы на эту хреновину залезем. Да тут альпинистское снаряжение нужно, и то не факт.

— А где вход-то? — пискнул рядом Тит, наш юный матросик, тоже явно пребывая в полном ахтунге от увиденного.

Я аж башку во все стороны извертел, пытаясь выцепить хоть какой-то намёк на вход.

Но хрен там плавал!

Стены были гладкие, заразы, как коленка младенца. Ни единой царапинки, ни трещинки, ни щёлочки, за которую можно было бы уцепиться или хотя бы предположить, что тут что-то, блин, открывается. Под ногами противно хрустел гравий — реально тонны мелкого камня, будто специально насыпали, чтобы ни одна травинка, ни один кустик к этой циклопической стене не подобрался. Эдакая санитарная зона, чтоб её. Или защита от подкопа?

— Ну и какой у нас план, Алексей Сергеич? — Ираида посмотрела на меня с таким выражением лица, будто я тут главный фокусник и сейчас из шляпы достану вездеход или катапульту.

Вся остальная наша скромная команда, включая Капитана Беса и мелкого Тита, тут же синхронно уставилась на меня.

Ждут, значит, руководящих указаний.

Ну да, экспедиция-то была целиком и полностью моя блестящая идея. А дорога сюда, в этот самый регион Алепии, выдалась, мягко говоря, не сахар — тот ещё аттракцион «сдохни или умри в тропической заднице».

И что-то мне подсказывало, что желающих разворачиваться и тащиться обратно через все эти джунгли с их комарами размером с воробья и прочей ползучей гадостью сейчас не найдётся. Припёрлись, так сказать, к стенке — в самом прямом смысле этого слова. Ага, смотрят.

Как будто у меня в кармане универсальный ключ от всех дверей этого Истока завалялся. Стратег, ёлки-палки.

Я сделал пару шагов вперёд, чувствуя себя первооткрывателем перед какой-то инопланетной цитаделью, и осторожно коснулся стены. Камень оказался на удивление тёплым. Прямо жаром пышет, ладонь приятно греет. Колдунство какое-то местное?

Или просто порода камня такая хитрая, хрен её разберёшь.

Но, блин, как же приятно было это тепло ощутить после того, как мы тут все зубами стучали от пронизывающего ветра. Ветры эти проклятые задолбали продувать до самых костей, а климат тут, в Восточной Алепии, оказался совсем не курортный, как я себе наивно представлял.

А вот камень… камень был что надо. Такой, знаете, основательный, надёжный. Даже как-то на душе спокойнее стало. Почти как у камина в старом загородном доме… которого у меня тут, естественно, нет и в ближайшей перспективе не предвидится.

— От имени великого Града Весёлого, что на континенте Исток, я, Алексей Сергеевич Морозов, призываю вас открыть эти врата для ведения взаимовыгодной торговли! — я заорал, напрягая все свои голосовые связки так, что вороны с окрестных деревьев, если они тут вообще водились, должны были попадать от такой наглости.

Глава 4

Ну, а что? Попытка не пытка.

Вдруг там какой-нибудь датчик голоса, настроенный на особо наглых коммерсантов? Или просто духи места оценят мой деловой подход.

— И это весь твой гениальный план, Алексей Сергеич? Просто покричать? — фыркнула Ираида, скептически изогнув бровь.

Однако не успели её слова затихнуть, как земля под ногами ощутимо задрожала, будто товарняк решил проехать без расписания. Гравий заплясал, завибрировал, как на вибростенде.

Я инстинктивно отступил на полшага, и тут… исполинские чёрные створки, каждая размером с небольшой дом, начали медленно, но неотвратимо расходиться в стороны. Ух ты, блин! Сработало! Вот это я понимаю, клиентоориентированность! Или просто повезло, как дураку с флеш-роялем.

— Похоже, прокатило, — не удержался я от самодовольной ухмылки, возвращаясь к своим ребятам. Те, как вкопанные, застыли у входа в открывшийся проход.

Из распахнувшихся ворот тут же повалил густой, промозглый туман, такой плотный, что хоть ножом режь. И запахло чем-то сырым, древним и затхлым, как в старом склепе. У меня аж всё внутри похолодело, неприятный комок подкатил к горлу, когда из клубящейся тьмы донёсся чёткий, размеренный топот.

Не одной пары ног, а нескольких десятков, не меньше.

Маршируют, твари. Так, Морозов, соберись. Главное — не показать, что у тебя всё сжалось в комочек от страха.

Бизнес-переговоры, они такие… иногда с элементом внезапной встречи с неизвестной хренью.

— Только б ты их там не разозлил своей коммерцией, шеф, — нервно сглотнув, пробормотал Капитан Бес. Он стоял рядом, опасливо выставив вперёд меч, хотя было видно, что боец из него как из меня балерина. Да и рожа у него была такая, будто он привидение увидел — бледный, как полотно, и глаза бегают. Ну да, он же у нас разведчик да лодочник, а не какой-нибудь рубака-спецназовец. Для него это всё — дикий стресс, почище налоговой проверки.

Из туманной дымки, как черти из табакерки, начала вырисовываться целая толпа гуманоидных фигур. Все как один замотаны в какие-то стрёмные красные балахоны с глубокими капюшонами, лиц под которыми было не разглядеть, хоть ты тресни. И у каждого, чтоб им пусто было, в лапах по два длиннющих изогнутых меча, заточенных, судя по всему, с обеих сторон. Явно не для колки дров такая снаряга. Весёленькая встреча. Прямо делегация из тайного ордена убийц.

«Здравствуйте, мы из компании „Рога и копыта“, хотели бы предложить вам эксклюзивные условия сотрудничества… по перемещению на тот свет».

— Тор-го-вля-я? — предводитель этой гвардии — здоровенная фигура, на голову выше любого из нас, даже меня, хоть я и парень не мелкий, — хриплым, надтреснутым голосом протянул, будто пробуя слово на вкус. А потом ещё раз, уже требовательнее: — Торговля⁈

Ираида, умница моя, тут же шагнула вперёд. Вот что значит прокачанный дипломат с талантом «Без барьеров» — её хлебом не корми, дай пообщаться с кем-нибудь экзотическим. Она заговорила на каком-то гортанном, труднопроизносимом языке, который я бы и за сто лет не освоил. Слова сыпались быстро, с шипящими и щёлкающими звуками, от которых у меня уши в трубочку сворачивались. Но эти, в красных плащах, похоже, всё прекрасно понимали. Они тут же загалдели в ответ, зашипели, затараторили на своём, обмениваясь с Ираидой информацией. Вот это я понимаю, КПД. Пока я бы тут мычал и на пальцах объяснялся, она уже, поди, все условия контракта обсуждает.

— Они хотят знать, есть ли у тебя Печать Торговцев, — быстро перевела Ираида, обернувшись ко мне. — Это знак, который даёт право торговцам проходить за Внешнюю Стену.

Голос у неё был спокойный, деловой — молодец, держится. Фух, слава богу, что я ей тогда этот языковой перк вкачал на следующем уровне. Сейчас бы мы тут куковали, как два барана перед новыми воротами.

— Передай им, Ираида, что мы не с Торговцами. — Мы гораздо круче. Типа, эксклюзивный поставщик, VIP-клиенты на подходе. Понты — они и в Истоке понты. Главное — громко о себе заявить.

Мои слова были оперативно донесены до предводителя краснобалахонников. Тот немного помолчал, а потом выдал всё тем же скрипучим голосом, от которого по коже побежали мурашки:

— Мы заключили священный договор. Давным-давно. Что будем вечно торговать только с Торговцами. И ни с кем больше.

Опаньки. Эксклюзивный контракт, значит. Ну, это мы проходили. Контракты иногда имеют свойство… пересматриваться. Особенно если одна из сторон их не выполняет.

— А они, я так понимаю, свой договорчик-то и не соблюдают, — хмыкнул. — Нарушили условия. Форс-мажор у них, наверное. Больше ведь не торгуют с вами, а? Кинули, по-простому говоря?

— Долго. Очень долго мы ждали их возвращения, — с затаённой горечью ответило это загадочное существо.

Я всё ещё не мог разглядеть, что за хрень скрывается под капюшоном, хоть и щурился изо всех сил.

— Слишком долго, — повторил он, и в этом «слишком» прозвучало столько всего: и надежда, и разочарование, и вселенская усталость.

— Значит, у вас есть выбор, господа хорошие, — я сделал многозначительную паузу, давая Ираиде время на перевод. Их тарабарщина, кстати, была куда быстрее моей размеренной речи, так что Ираида переводила практически синхронно. Удобно, чёрт возьми. — Можете и дальше сидеть тут и ждать у моря погоды, надеясь на неверного партнёра, который вас тупо кинул, наплевав на все свои клятвы и обязательства. А можете выслушать моё коммерческое предложение. Уверен, оно вам понравится больше, чем сидеть тут голодными и обманутыми.

Давлю на больное. Классика жанра. «У вашего текущего поставщика проблемы? А вот у нас всё чики-пуки, да ещё и скидочку дадим!»

Главный из этих… охранников, или кто они там, на это ничего не ответил. Ни слова, блин. Он просто молча двинулся ко мне. Шаг, ещё шаг. И с каждым его приближением у меня холодок по спине пробегал всё сильнее. Чем ближе подходила эта тварюга, тем отчётливее я различал её черты под дурацким капюшоном.

Мать честная! Это был какой-то ящер-переросток!

Рептилоиды атакуют?

Гуманоид, покрытый блестящей тёмной чешуёй, с длиннющим мускулистым хвостом, который лениво волочился по гравию. Морда вытянутая, как у крокодила, только, может, поуже. А глаза — жёлтые, змеиные, смотрят не мигая, аж жуть берёт. Он, значит, специально башку опускал, чтобы свою рептилоидную натуру не палить раньше времени. Хитрый, зараза. А теперь он навис надо мной, и я отчётливо понял: это, блин, вообще другая раса. Ни разу не люди.

Какие-нибудь местные разумные динозавры. От него ещё и пахло специфически — то ли сырой землёй, то ли болотом. Не «Шанель № 5», прямо скажем.

Ящер издал хриплый шипящий звук, от которого у меня волосы на затылке зашевелились, и Ираида тут же перевела:

— Ты кажешься… настырным. Цепким. Как стражи врат, наш долг — не пускать тех, у кого нет Печати Торговцев. Но ты говоришь «торговля». У тебя есть товары. Это… смущает меня. Я в смятении.

Ага, «в смятении». Значит, есть шанс. Главное — правильно нажать на нужные точки. У каждого есть своя «кнопка».

— Торговцы, видать, были для вашего города шибко важными птицами, — я предположил, стараясь говорить максимально дружелюбно, насколько это возможно, когда на тебя пялится двухметровый крокодил с двумя саблями наперевес. — Раз вы до сих пор тут стражу держите и ждёте их, как манны небесной.

— У нас есть два праздника, — нехотя признался ящер, и в его голосе проскользнула древняя печаль. — Один — в честь их прибытия. День пира и великого торжества. А второй — в день их ухода. Горький день. День скорби и молитв об их возвращении.

М-да, ситуация. Прямо культ карго какой-то. Поклоняются консервным банкам, которые им когда-то привезли белые люди… то есть Торговцы.

— И что же ваши люди помнят больше всего? — я решил пойти ва-банк. — Самих Торговцев, этих прекрасных парней в сияющих доспехах?

Я скинул с плеча свой видавший виды рюкзак, порылся в нём и демонстративно вытащил несколько образцов товаров, разложив их прямо на гравии. Типа, смотрите, какая прелесть. Наш товар — ваш купец.

— Или всё-таки то, что они вам привозили? Те самые ништяки, ради которых и праздники устраивали?

Настало время для наглядной демонстрации. Презентация продукта, так сказать. Главное, чтобы у них на мой «эксклюзив» слюнки потекли.

Предводитель ящеров медленно опустил свою крокодилью башку и уставился на мои скромные подношения. Прямо как ребёнок на витрину с игрушками, которых ему никогда не купят. Потом он осторожно, почти благоговейно, протянул когтистую лапу и начал перебирать содержимое рюкзака. Так аккуратно, будто боялся что-то сломать или рассыпать. И тут его жёлтые зенки вдруг вспыхнули! Натурально полыхнули, когда он наткнулся на небольшой пучок пшеницы. Он схватил несколько колосков и поднёс их прямо к морде, внимательно разглядывая, чуть ли не обнюхивая.

— У-у-у тебя ес-сть С-священная Трава? — прошипел он так, что у меня аж мурашки побежали. Голос дрожал от волнения.

Я покосился на Ираиду, типа: «Что за нахрен?».

— Чего он несёт? Какая ещё трава? У меня тут что, плантация каннабиса? Я ж не растаман какой.

— Это лучшее, что я смогла подобрать, — пожала плечами Ираида, тоже слегка озадаченная. — Что-то вроде «Дивно Священная Трава» или «Благословенная Трава Небес». Короче, очень пафосно и явно не про обычный сорняк.

— Да это ж обычная пшеница, — я аж опешил от такого пиетета к злаковым. — Ну, зерно. Для муки, хлеб там печь, пироги… Булки, в конце концов!

Ящер на это закивал так энергично, что капюшон едва с башки не слетел. В глазах — неподдельный восторг, будто он нашёл Святой Грааль.

— Те, кто внизу, они… они очень любят Священную Траву! Пшеницу, как ты её зовёшь! — затараторил он, и в голосе уже не было прежней хрипотцы, он стал почти певучим. — Она когда-то была в каждом доме! Тёплая, добрая к тем, чьи желудки пусты! Те, кто внизу… они не едят нашу пищу, понимаешь? Она для них… не подходит. Слишком грубая, наверное. И обеспечить их этим… это была великая доброта! Великое благодеяние! Они даже назвали её Священной, потому что это было истинное благословение свыше!

Ага, «те, кто внизу». Значит, эти ящеры тут не одни. И похоже, эти «нижние» — их подопечные или рабы, которых они кормят импортным продуктом. Интересная бизнес-модель.

— Ну, ещё бы, в таком-то климате хрен что вырастишь, — я обвёл взглядом окрестности, где кроме камней и чахлых кустиков ничего не росло. — Тут, поди, одни камни да лишайники. Зато у меня на родине этой пшеницы — завались! Целые амбары, составы можно грузить. И всё это можно продать вашим… ну, тем, кто внизу. По очень выгодному курсу, разумеется. Бартер тоже рассматриваем!

— Те, кто внизу, — не мой народ, — поправил меня ящер, и в его тоне проскользнула отстранённость. — Они больше похожи на твой вид. Мясистые. Слабые. — Он произнёс это беззлобно, как констатацию факта.

Он на мгновение замолчал, снова уставившись на колоски в своей когтистой лапе. Видно было, что в его рептилоидной башке идёт напряжённая работа мысли, скрипят шестерёнки.

— Это будет великое нарушение… пустить вас сюда без Печати, — наконец проскрипел он. — Очень великое. Но… — он сделал паузу, и у меня аж сердце ёкнуло, как перед объявлением результатов тендера. — Возможно, мы учредим новый праздник. В честь вашего прибытия. Ты можешь войти. Со своими людьми. Но только один раз. Этот раз. Поговори с Главным по Торговле. И заключи новую сделку. Если сможешь.

Есть! Прорвались! «Только один раз» — это мы ещё посмотрим. Главное — зацепиться, ногу в дверь просунуть. А там уж я им такой мастер-класс по коммерции покажу, что они забудут, как этих Торговцев звали.

— Благодарю вас, уважаемый, — я изобразил максимально вежливый поклон, насколько это позволяла моя негнущаяся от удивления и напряжения спина. — Я бы даже сказал — премного благодарен! Вы весьма… проницательны. И дальновидны. Настоящий стратег! — добавил, решив польстить чешуйчатому. Лесть, она и крокодилу приятна, особенно если от неё зависит успех предприятия.

— Я готов на всё, чтобы вернуть этот Великий Город к его былому процветанию, — ответил ящер, как-то неловко, боком, попытавшись скопировать мой поклон. Видимо, этикет у них был не в почёте. — На всё, — повторил он с неожиданной для рептилии страстью, и его жёлтые глаза снова полыхнули внутренним огнём.

Ну вот и мотивация подъехала. Патриотизм, тоска по «золотому веку». Это хорошо. Очень хорошо. На этом можно сыграть. Главное — не облажаться с этим Главным по Торговле. Тот, похоже, будет похитрее этих прямолинейных воинов-охранников.

Да уж, Внешняя Стена изнутри давала сто очков вперёд своему наружному виду. Прямо монументально, аж мурашки по коже. Книжки не врали, чёрт возьми. Дома тут были не тяп-ляп построены, а будто вырезаны или даже вылеплены целиком из здоровенных каменюк — таких же, из каких сложена сама Стена. Монолит, одним словом. Словно какой-то гигантский скульптор поработал, а не бригада гастарбайтеров. Причём ушло у него на это, похоже, полмиллиона лет.

Хрен его знает, были эти глыбы когда-то частью горы или их тут на месте из чего-то спекали по секретной технологии, но выглядело всё так, будто оно тут вечность стояло. И ещё столько же простоит, если какой-нибудь очередной Лекс Могучий не нарисуется.

Ясно было одно: у меня, по сути, всего один выстрел, один-единственный шанс убедить местных крокодилов-шишек распахнуть эти Врата на постоянку. Не просто на денёк-другой, а сделать из этого нормальный, рабочий проходной пункт. От этого зависел весь мой дальнейший бизнес-план в регионе, вся логистика и, соответственно, прибыль. Этот ящер-охранник у Врат, Хемиш, оказался парнем неглупым, с понятием — допёр, что их местные законы уже мхом поросли и требуют обновления. Но вот их Главный по Торговле… тот ещё фрукт, поди, окажется. С такими чинушами всегда лотерея покруче, чем в «Спортлото».

Моя небольшая команда — Ираида, Капитан Бес да пара его самых надёжных матросов — старалась держаться поближе, пока мы топали по этим чёрным, как смоль, улицам Внешней Стены. Все здания, как на подбор, квадратные или прямоугольные, но различались по длине и высоте — этакий суровый местный конструктивизм. Ящеров в красных хламидах, похожих на судейские мантии, тут было полно. Видимо, это их форма для стражи или силовиков, потому что каждый был при оружии: какие-то тесаки, копья — всё серьёзно.

Но, что удивительно, обстановка казалась спокойной, даже расслабленной. Ящеры нам махали, явно радуясь приезжим, а в глазах многих читалось неподдельное любопытство — ещё бы, чужаки тут, видать, явление пореже летнего снега. Наверное, для них это как для нас первый контакт с инопланетянами, только мы тут в роли зелёных человечков.

Проводили нас к здоровенному прямоугольному зданию, у которого, прикиньте, вообще не было видимых дверей. И окон тоже — голый камень, никаких тебе вывесок или хотя бы граффити для оживляжа. Просто глухая стена, как и у остальных построек. Минимализм, доведённый до абсурда, или просто у них свои архитектурные приколы.

— Прибыли, — объявила Ираида, оглядываясь.

Голос у неё был спокойный, но я заметил, как она чуть крепче сжала кулаки. Тоже, видать, нервничала.

— Хемиш сейчас войдёт и доложит Главному по Торговле, кто вы такой, Алексей Сергеевич.

Глава 5

Предводитель ящеров-охранников кивнул мне, мол: «Жди тут, начальник», — и скрылся в темном проеме, возникшем в стене. Только сейчас я допетрил, что в конторе Главного по торговле, похоже, вообще нет освещения, кроме того жалкого света, что еле-еле пробивался с улицы сквозь плотные, как вата, облака. Может, эти твари в темноте видят, как кошки? Или у них там ночники какие-нибудь хитрые, на мане?

Несколько минут, показавшихся вечностью, изнутри доносилось утробное шипение и хриплые выкрики — видимо, шел активный обмен мнениями. Наконец Хемиш снова материализовался, еще раз поклонился и жестом пригласил меня и Ираиду войти.

— А мы чего? — подал голос капитан Бес. Видок у него был такой, будто он лимон съел — явно нервничал, оказавшись в окружении чужаков на их территории. Еще бы, вокруг одни ящеры с тесаками, а ты тут как на ладони. — Нам тут куковать?

— Просто ждите, капитан. Расслабьтесь, подышите. Если там что-то пойдет не так, вы мне все равно ничем не поможете. Не спецназ же вызывать, в самом деле.

Капитан Бес нехотя кивнул, понимая, что я прав, и проводил нас с Ираидой взглядом, полным плохо скрываемого беспокойства, пока мы не исчезли в темном нутре здания.

На мгновение я и впрямь ослеп — тьма хоть глаз выколи. Но тут же раздалось шипение, будто кто-то чиркнул огромной спичкой, и яркий, почти слепящий свет залил все вокруг.

Передо мной, развалившись на горе каких-то фиолетовых подушек, восседал… ну, почти гигантский кролик-мужик. Настоящий Кроликотон, здоровенный, круглый, как шар, и явно довольный жизнью. Рядом с ним — стол, вырезанный, похоже, прямо из стены, как раз такой высоты, чтобы его короткие лапки дотягивались. А фонарь, который так ярко вспыхнул, висел прямо у него над головой.

— О-хо-хо! — пискляво хихикнул он. Голосок у него был тонюсенький, как у какого-нибудь персонажа из мультика, что совершенно не вязалось с его габаритами. — А Хемиш-то не соврал, старый пройдоха! Чужеземцы из самого Истока!

Он говорил на нашем языке, и я, признаться, выдохнул с облегчением. Таскать с собой переводчика — это, конечно, вариант, но я всегда предпочитал общаться напрямую. Меньше шансов, что твои слова исказят или поймут не так. КПД выше, так сказать.

— Я Алексей Сергеевич Морозов из Града Весёлого, — я представился, изобразив легкий поклон, как учили в этих ваших дипломатических академиях. — И я очень рад, что вы нашли время нас принять.

— Время? — Кроликотон снова хихикнул, и его пузо заколыхалось, как желе. — Да у меня этого времени — вагон и маленькая тележка! Можешь звать меня Парнифер, если хочешь! — На его морде, если это можно так назвать, было написано столько неподдельной радости, что он казался переполненным ею, как бочка брагой. Уж не знаю, то ли он по жизни такой весельчак, то ли наше появление его так осчастливило.

— Весьма приятно, Парнифер, — ответил ему, стараясь держать марку. — Я так понимаю, обстоятельства нашей встречи, мягко говоря, не самые простые и сопряжены с определенным давлением.

— Именно, именно, — закивал Парнифер, указывая короткой лапкой на небольшую стопку бумаг на своем столе. — Я уже отправил своих крольчат, — он кивнул куда-то в тень, — откопать оригиналы торгового соглашения с этими вашими Торговцами. Но, насколько я могу судить по тому, что помню, мы с ними заключили эксклюзивный договор. Бессрочный, представляешь? В обмен на кучу всякого барахла, которое они обещали поставлять.

— Я, конечно, не знаток ваших обычаев и юридической системы, — начал я осторожно, прощупывая почву, — но разве контракт не может быть аннулирован, ну, скажем, судьей? Если есть веские основания, разумеется.

— Так я и есть тот самый судья! — выпалил Парнифер и разразился целой серией булькающих смешков. — Главный по Торговле! Из очень длинной династии, правда, не очень долгоживущих Кроликотонов, которые обожали традиции и бумажную волокиту. Но, полагаю, не все должно быть высечено в камне на веки вечные, верно? Если ты сможешь представить мне убедительные аргументы, почему мы должны нарушить наш договор с Торговцами, я, так и быть, рассмотрю возможность объявить этот контракт недействительным. Как говорится, был контракт — и нет контракта!

Ираида незаметно наклонилась и шепнула мне на ухо, прикрыв рот ладонью:

— Алексей Сергеевич, не давите на то, что прошло много времени. Судя по всему, в этом городе обитает множество рас, и некоторые из них могут жить гораздо дольше нас. Поэтому они до сих пор и чтут такой древний контракт. Для них это словно вчера подписали.

Я молча кивнул. Дельный совет, ничего не скажешь. Ираида у меня умница.

— Торговцы, — начал говорить, выстраивая свою аргументацию, — давным-давно установили монополию в Истоке. Они поняли, что те огромные деньги, которые они тратили на отправку кораблей сюда, к вам, можно с гораздо большей выгодой вложить в создание обширной торговой сети на своей земле. Они просто кинули вас, Парнифер. Уплыли и больше никогда не возвращались.

— Они не собираются возвращаться? Но их организация все еще существует? — Парнифер яростно потер затылок своими длинными ушами. Видно было, что информация его зацепила. — Любопытно, весьма любопытно…

— Они не просто существуют, они процветают! Гребут золото лопатой, так что нам, остальным коммерсантам, остаются лишь жалкие крохи. А когда мы пытаемся наладить торговлю между собой, они тут же встревают, рушат наши торговые пути и саботируют сделки. Натуральные злодеи и рейдеры, если по-нашему.

— Ах, негодяи! — воскликнул Парнифер, широко улыбаясь. Я так и не понял, шутит он или нет, но решил продолжать гнуть свою линию.

— Когда они покинули эту землю, поклявшись никогда не возвращаться, они провернули еще одну, мягко говоря, некрасивую штуку. Забрали все свои карты и лоции, все, что вело сюда, и заперли их на семь замков. Любого честного купца, который хотел бы приплыть к вам, тут же сдавал их Отдел морской торговли, а пираты — нанятые на золото Торговцев — топили эти корабли. Без суда и следствия.

Улыбка сползла с лица Парнифера. Его огромная морда начала мрачнеть по мере того, как я выкладывал ему факты. Все это было изложено не в тех исторических фолиантах, что прислал мне Демид Серебрянников, а в другой, куда более интересной книжице, которую он мне тоже подогнал. Оригинальный экземпляр нового «Справочника по военно-морским операциям», выпущенного после того, как Правление Торговцев приняло решение о создании этой самой монополии. Подарочек от Демида, так сказать, с далеко идущими планами.

Я сунул руку во внутренний карман куртки и извлек небольшую книжицу в потертом кожаном переплете. Открыл ее на первой странице.

— «В соответствии с новой хартией, — зачитал я громко и четко, — вся морская деятельность переключается с торговли на активное пиратство. Любое торговое судно, не идущее под флагом Торговцев и желающее посетить другой континент, будет потоплено без лишних вопросов. Это необходимо для обеспечения полной зависимости всех цивилизаций Истока от нашей новой монополии». Конец цитаты. Как вам такой бизнес-план, а, Парнифер?

Я быстро глянул на Ираиду. У нее глаза на лоб полезли от удивления — она явно не ожидала, что у меня в рукаве такой козырь.

Но мы с Демидом внимательно изучили документацию, и этот факт, как и множество других, весьма порочащих Торговцев, был мне известен и сейчас пришелся как нельзя кстати.

Теперь оставалось надеяться, что этот их «Справочник» станет той самой последней каплей, которая убедит местных, что их просто-напросто кинули, заключив крайне невыгодную сделку. Одно дело — прекратить торговлю, это еще можно списать на изменение рыночной конъюнктуры. Но совсем другое — активно мешать любым другим купцам посещать Великий Град. Это уже, извините, беспредел.

Я видел, как на лице Кроликотона закипает лютая злоба, прямо пар из ушей готов был повалить.

— Будьте так любезны, предоставьте мне эту книгу для изучения, — тихо проговорил он. Все его огромное тело начало мелко дрожать. — Я хотел бы точно знать их мотивы, по которым они отрезали нас от ресурсов, которые мы считали жизненно важными.

Парнифер ловко перекатился вперед, так что смог наклониться и принять книгу из моей протянутой руки.

Что-то бормоча себе под нос на каком-то странном, стрекочущем языке, он начал быстро перелистывать страницы, изучая новую военно-морскую тактику, разработанную Торговцами для удержания всего Истока в полной зависимости от их линий снабжения.

Время от времени он рычал, читая очередной перл, и с такой силой мотал головой, что все его туловище ходило ходуном, как студень на блюдце.

Мы с Ираидой просто ждали, пока он закончит свое чтиво. Стульев, кстати, в этом «кабинете» Главного по Торговле не наблюдалось, что было довольно странно.

Я даже подумал, может, это у них такой хитрый прием? Некоторые переговорщики рассматривают торговлю как соревнование, а тех, кто хочет договориться, — как противников. Заставляя оппонента стоять на протяжении всех переговоров, они как бы демонстрировали отсутствие гостеприимства, ставили себя в доминирующую позицию. Или, может, в их культуре сидеть — это знак уважения, оказываемый только своим, а гостям полагается стоять? Черт его знает. Ираида, скорее всего, знала, но она, похоже, не особо расстроилась из-за необходимости постоять. Видимо, привыкла к разным закидонам на дипломатической службе.

Наконец, Парнифер с отвращением швырнул книгу мне под ноги.

— С меня хватит этой гадости! — прошипел он. — Кучка идиотских, самовлюбленных стратегий! Как будто их писал какой-то обкурившийся грабитель из подворотни!

— Так теперь вы понимаете, к чему я клоню? — спросил, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все ликовало. — Они недобросовестные партнеры, Парнифер. Они заставили вас подписать эксклюзивный контракт, но и не думали выполнять свои обязательства и обеспечивать вас тем, что вам нужно. Классическая схема развода, если называть вещи своими именами.

Парнифер снова потер уши, вид у него был задумчивый.

— Откуда мне знать, что эта книга — не какая-нибудь хитроумная подделка? Их здесь нет, чтобы защитить свою позицию, а я, как судья, не должен рассматривать отсутствие защиты как признание вины. Это было бы непрофессионально.

— Тогда вызовите их сюда, — я предложил, широко разводя руками. — Отправьте корабль и гонца на их землю с официальной повесткой. Пусть прибудут и ответят по всей строгости вашего закона.

При этих словах на лицо Кроликотона легла тень.

— Мы не морские создания, да и путешествия — не наша стихия. Давным-давно одна-две особо отважные души отправились в путь, но так и не вернулись. Поглотило ли их море, или они просто заблудились — мы никогда не узнаем, — сказал он с ноткой грусти. — Но все же… — он покосился на книгу, валяющуюся на полу. — Было бы чертовски удобно, если бы эта книга появилась именно тогда, когда это гарантировало бы нам заключение контракта с вами. Слишком уж все гладко складывается, не находите?

— Это верно, не поспоришь. Но посмотрите на это с другой стороны. Даже если мы пытаемся вас, ну, скажем так, обвести вокруг пальца, что вы теряете? Репутацию перед организацией, которая сюда больше никогда не вернется? Пыль в глаза. Зато что вы приобретете? Товары, о которых ваши люди давно помнят, но не имеют к ним доступа. Неограниченный поток всего, чего только душа пожелает. Это же золотое дно, Парнифер! Новые рынки, новые возможности!

Главный по Торговле медленно кивнул, обдумывая мои слова.

— Возможно, пришло время для новой эры в Великом Граде, — произнес он наконец, и в его голосе послышались торжественные нотки. — Эры, свободной от торговых ограничений. Времени, когда стены откроются для всех, кто осмелится прийти издалека. — Он сделал паузу и склонил голову набок. — Но вы должны будете нести ответственность за расторжение нашего контракта с Торговцами. Вы утверждаете, что раскрываете правду об их деятельности. Если они вернутся и попытаются восстановить свой контроль, они будут иметь полное законное право подать на вас в суд за клевету и очернение их доброго имени.

— И я так понимаю, в таком случае начнется судебное разбирательство, — сказал и скрестил руки на груди. — И я ничуть не боюсь, что правда о них выйдет наружу. Пусть только попробуют. Я чист перед вами и никакого разбирательства не боюсь. Я заявляю, что принимаю на себя ответственность за это расторжение контракта и готов доказывать свою правоту.

— Очень хорошо, — сказал Парнифер, хлопнув в ладоши так, что чуть ли не пыль с потолка посыпалась. — Как Судья и Главный по Торговле, я объявляю, что эксклюзивный контракт с Торговцами аннулируется до тех пор, пока он не будет оспорен инициаторами указанного контракта!

Я сохранял каменное выражение лица, не зная местных обычаев празднования таких событий, но внутри у меня все пело и плясало. Успех! Цифры уже начали крутиться в моей голове — что можно будет продать, по какой цене, какой будет маржа… Перспективы открывались просто охренительные!

— А теперь, — продолжил Парнифер, глядя на меня сверху вниз с хитрой ухмылкой, — мы открываем для вас наши закрома, чужеземец. В Западном Квартале есть множество пустующих зданий, где сидят такие же Кроликотоны, как я, только менее внушительных размеров, но определенно более скучающие. Именно с ними вы и узнаете, что они хотят купить и что могут продать. Однако дальше, вглубь Великого Града, вам путь заказан. Только если получите приглашение от одного из благосклонных Горных Козлов, что живут высоко в горах. А они, уж поверьте, не из тех, кто интересуется приходом и уходом чужеземцев.

— Разумеется, — сказал, отвесив еще один легкий поклон. Не очень-то и хотелось шастать по всему их городу без гида. Затопчут.

— В целом, вы обнаружите, что наша валюта похожа на вашу: золото, с оттиском символа нашей вечной стены. Именно это и сделало нас более привлекательными для торговли, чем остальной континент, понимаете? Нет нужды обменивать валюту, никаких тебе конвертаций и потерь на курсе, — пояснил Парнифер. — И, конечно, когда дело дойдет до продажи заключенных, вам нужно будет поговорить с Хемишем. Его люди отвечают за их транспортировку.

— Заключенных? — я переспросил, и у меня неприятно засосало под ложечкой. Хемиш упоминал каких-то людей внизу, похожих на меня, которые жаждут хлеба. Неужели… рабы?

— Ну конечно! — беззаботно подтвердил Парнифер. — У Торговцев никогда не было недостатка в тех, кто нарушал их законы и правила. Многие получали пожизненные сроки за свои преступления. И вместо того, чтобы просто держать их взаперти, Торговцы предпочитали продавать их нам в обмен на их труд внизу, в шахтах.

У меня сердце ухнуло куда-то в пятки. «Какого черта!» — чуть не сорвалось у меня с языка. Зная Торговцев, большинство, если не все из тех, кого продали, были невиновны в каких-либо реальных преступлениях, заслуживающих пожизненной каторги. Конечно, к настоящему времени они все уже давно мертвы, иначе я бы нашел способ их выкупить, чего бы мне это ни стоило.

— Мы не занимаемся работорговлей. В наших краях это считается, мягко говоря, аморальным. Против всех человеческих принципов.

— Ну конечно, конечно, — хихикнул Парнифер. — Но вам не о чем беспокоиться насчет заключенных; они живут внизу в своих собственных домах, свободны жить своей жизнью вне рабочих смен.

— Они… живут? — переспросил у него, не веря своим ушам. — Разве они все не умерли? Прошли же сотни лет.

— Насколько мне известно, представители всех рас склонны к размножению, — невозмутимо пояснил Парнифер. — А раз уж ты попал в Касту Заключенных, ну, это передается и твоей семье. Так что там внизу уже сменилось несколько поколений. Именно поэтому пшеница будет для них так важна. Вы, люди, уж больно любите свой хлеб. Мой народ предпочитает просто есть зерно. Гораздо вкуснее, уверяю.

Стало ли это для меня шоком? То, что потомки людей, давным-давно преданных Торговцами, живут глубоко под землей, вечно работая, не совершив никаких собственных преступлений? Еще каким, черт побери! Я был, по правде говоря, настолько ошарашен тем, как небрежно Парнифер упомянул об этом, что едва мог сообразить, что сказать. Этот мир продолжал подкидывать сюрпризы, один другого «приятнее». В этот момент вмешалась Ираида, заметив мое состояние.

— Мы благодарим вас за уделенное время, уважаемый Парнифер, — сказала она своим самым дипломатичным тоном. — Но наше путешествие сюда было долгим, и нам требуется жилье, чтобы немного прийти в себя и подготовиться к дальнейшим переговорам.

— Да, да, конечно, — согласился Парнифер, снова хлопая в ладоши. Из теней справа от нас выскользнул маленький кролик. Он был размером с трехлетнего ребенка и одет в тончайшие шелка, как какой-нибудь маленький принц. — Сява с радостью проводит вас в один из старых домов, которые мы раньше предоставляли гостям. Простите нас за его нынешнее плачевное состояние, давно там никто не жил. Я сообщу купцам о вашем прибытии. Давно пора нам снова начать торговать! Пора оживить этот сонный рынок

Глава 6

Мы с Ираидой сидели в наших новых апартаментах, если эту каморку так можно было назвать.

Мелкий молчаливый кроликотон проводил нас в нечто, отдалённо смахивающее на гостиницу. По крайней мере, здание напоминало одну из тех вилл, что я отгрохал у себя в Светлограде. Только построено оно было не из чёрного камня, а, похоже, из обычного кирпича и какой-то скрепляющей жижи.

Четыре этажа, куча окон, многие из которых, правда, разбиты вдребезги. Вся эта конструкция так и манила войти. Как ни странно, привычный вид строения меня даже немного успокоил. Когда вокруг одна сплошная инопланетная архитектура, как из дурного сна, начинаешь чувствовать себя не в своей тарелке.

А тут — обычное здание, почти как типовой дом главного агронома в деревне Гадюкино.

Мысли улеглись, глаз перестал дёргаться.

По крайней мере, здесь можно было спокойно обсудить наши дальнейшие шаги, не опасаясь лишних ушей, которые тут, я уверен, на каждом углу.

— Прошу прощения, что так резко оборвала нашу встречу, — сказала Ираида, прислонившись к старому, рассыпающемуся на глазах комоду. Снизу, с первого этажа, доносились звуки молотков и пил — это уже подсуетились кроликотоны-ремонтники, наводили марафет. — Но я видела, что ты вот-вот свернёшь не туда, причём очень резко.

— Я что, настолько предсказуем? — хмыкнул я, пытаясь изобразить удивление. Хотя, блин, наверное, да.

— Я прямо видела, как ты собираешься засыпать их серией вопросов, которые на первый взгляд могут показаться безобидными, — ответила она, — но на деле могли бы втянуть нас в серьёзные неприятности. Так что я решила сыграть на опережение, нанести превентивный удар. Нам нужно быть на одной волне, выработать единую стратегию, прежде чем вообще поднимать эту тему.

— Ты про освобождение этих… пленников? Тех, кто там внизу вкалывает?

Ираида кивнула. На её лице отразилось неподдельное беспокойство, и я понял, что это не показуха: она реально переживала за своих земляков-истоковцев, вынужденных пахать в каком-то подземном аду. Приятно было осознавать, что эта информация не только меня так взбесила.

— Было бы разумно продумать, как договориться об их освобождении, — продолжила она, — но требовать этого с порога — слишком. Они бы нас просто не поняли, а то и послали бы куда подальше.

Я тяжело вздохнул. Чёрт, как же всё непросто.

— Думаешь, я даже цену вопроса не смог бы узнать? Сколько стоит свобода этих бедолаг?

— Они сказали, что принимают заключённых, а не продают их, Алексей, — возразила Ираида. — Боюсь, затрагивать эту тему прямо сейчас чревато. Лучше подождать, пока мы прибудем сюда с кораблями, набитыми под завязку всяким барахлом, которого они так жаждут. Вот когда у них глаза от жадности разгорятся, тогда и можно будет аккуратно прощупать почву.

— Ты мудра и прозорлива, моя МИД, — согласился я, хотя на душе кошки скребли. — И всё же мне совсем не улыбается идея вести дела с ребятами, которые поколениями держат рабов. Одно дело — принять пленного и заставить его работать, всякое бывает. Но позволять им заводить семьи и детей их тоже обращать в рабство? Это ж просто скотство! Чистой воды беспредел!

— Для нас — да, бесчеловечно, — согласилась она. — Но у этих существ свои порядки, свой культурный код, причём даже не на уровне биологии. Эльфы с их придурью куда ближе и понятнее, чем здоровенные сказочные создания. Они не понимают нашу логику, мы — их. Мы можем, конечно, упереться рогом, цепляться за идеализм и в итоге упустить единственный шанс спасти этих людей. А можем проявить гибкость, адаптироваться к ситуации, чтобы обеспечить им хоть какое-то будущее.

— Сухой прагматизм, — кивнул я. — Сосредоточиться на том, что можно сделать, а не на том, что должно быть сделано. Есть в этом резон, не поспоришь.

Шестерёнки в моей голове завертелись с удвоенной скоростью. Если я собираюсь помочь этим подземным страдальцам, мне нужны серьёзные рычаги давления. А это значит — выяснить, что для этих ушастых является жизненно важным ресурсом, их ахиллесовой пятой. Должна же быть причина, почему они до сих пор помнят Торговцев. Если я нащупаю то, что им позарез нужно, я смогу прижать их к ногтю и выторговать свободу для этих людей. Да, это будет непросто, но я уже проворачивал подобные схемы в своём прошлом бизнесе. Главное — найти правильный подход.

Но вопросов, требующих ответа, было ещё до чёрта. Сколько там вообще этих истоковцев? Захотят ли они уходить, если представится возможность? Может, им там уже и так нормально, привыкли. Есть ли у них свои лидеры, хоть какой-то управляющий состав? И если мы добьёмся их освобождения, что, чёрт возьми, мы будем с ними делать?

Град Весёлый и Светлоград — оба городка слишком малы, чтобы принять такой приток новых граждан. Это же целая логистическая операция: расселение, обеспечение… Мне придётся найти ответы на все эти вопросы, прежде чем двигать свой план дальше. Но одно я знал наверняка, нутром чуял: я не смогу спокойно спать, зная, что оставил их в этой подземной ловушке.

В школе, в далёкие послевоенные годы, на первых уроках с потрёпанными букварями нас учили: мы не рабы, рабы не мы. Эту мораль в меня, как и в моих сограждан, вбили крепко, на подкорку. Мы в моём старом мире долго и упорно боролись за отмену рабства, и, честно говоря, в этом мире ему тоже не место. Надеюсь, мои торговые союзники, если таковые появятся, разделят мои взгляды, потому что это предприятие, скорее всего, влетит в копеечку.

Все эти мысли роились у меня в голове, но усталость от долгого путешествия накрыла меня довольно быстро. Я просто вырубился на какой-то задрипанной кровати, наспех набитой мягкой дрянью, похожей на ветошь. Спал я как убитый, и сон был на удивление приятным. Пусть сама кровать и была, мягко говоря, не фонтан, но я был чертовски рад наконец-то растянуться на настоящей постели, а не на качающейся койке посреди океана. Хотя морские путешествия я переносил нормально, перспектива постоянно болтаться на воде меня не прельщала. Не моряк я, не корабел. Надо будет обязательно замутить здесь телепортационную сеть, чтобы пропускать эти долгие морские переходы, когда нужно будет мотаться на переговоры. А то так и свихнуться недолго.

На следующее утро нас разбудила дюжина мелких кроликотонов. Эти ушастые деятели без стука распахнули наши двери и ввалились всей гурьбой, толкая перед собой сервировочные столики на колёсиках, заставленные самым диковинным ассортиментом еды, какой я когда-либо видел. Там были грибы ядовито-красных и зелёных цветов, нарезанные ломтиками и щедро политые липким джемом, от запаха которого щипало в носу. Были ещё какие-то кубики мяса — хрен пойми, из какой твари, — жёсткие и кожистые на вид.

— Это угощение, — просипел один из мелких кроликотонов, изо всех сил стараясь говорить на нашем языке, — от Честера из Лавки Западного Честера. Он хотеть, чтобы ты видеть его первый.

Пока я разглядывал эти гастрономические изыски, я заметил за открытой дверью, что в коридоре выстроилась целая очередь из десятков таких же кроликотонов, и у каждого были свои подносы и столики. Ассортимент на них был разный, и я разглядел маленькие таблички, воткнутые в каждое блюдо.

— Это всё тоже от Честера? — спросил я, ошалев от такого гостеприимства.

Кроликотон отрицательно замотал головой.

— Те — от другие лавки. Они тоже хотеть, чтобы ты посетить их первый.

Короче, устроили мы в нашем номере небольшой пир, причём основными едоками были матросы. Парни они не особо привередливые и просто обалдели от такого странного разнообразия съестного. Некоторые тут же нашли любимые блюда и накинулись на них, пожирая всё, что могли унести, в то время как другие с интересом пробовали всё подряд.

Я же остановился на том, что показалось мне наиболее съедобным: длинных грибных ножках, покрытых глазурью, сделанной, судя по всему, из местного аналога сахара. На вкус это оказалось гораздо лучше, чем выглядело и пахло, и после нескольких укусов я даже вошёл во вкус. Сахар? У них тут есть сахар⁈ Да ладно! Это был один из немногих ресурсов, который я так и не смог раздобыть в Истоке. Многие знали, что он существует, но это был настолько драгоценный товар, что никто не хотел мне его ни продавать, ни менять.

Мысль о том, что сахар здесь может быть в свободном доступе, была чертовски волнующей. Настолько, что я тут же извинился, слинял с пира и пошёл одеваться, чтобы начать обход местных коммерсантов. Тот, кто прислал эти грибные «поленья», звался Юрип, и его лавка находилась на самой окраине Западного Квартала. Если эти грибы действительно были покрыты сахарной глазурью, я хотел знать, сколько у него этого добра. Весь Юг Истока просто с ума сойдёт, если у них вдруг появится постоянный доступ к сахару. Да что там Юг, даже мои собственные люди в Весёлом будут чертовски счастливы.

Одевшись, я ещё раз извинился перед пирующими, прихватив с собой только переводчицу — Ираиду. Матросы честно отпахали своё и заслужили отдых. Пусть все эти многочисленные дары, присланные, чтобы подмазаться ко мне, достанутся им. А вот для меня всё только начиналось. Моя работа, как всегда, не ждала.

Западный Квартал был до безобразия похож на площадь у Внешних Врат — всё те же квадраты, выдолбленные прямо в скале. С ходу опознать, где чья лавка, было решительно невозможно, но, к счастью, у входа в каждую из них уже выстроились толпы мелких кроликотонов, зазывавших меня, как заправские уличные торговцы. Так что найти лавку Юрипа, благодаря этому импровизированному методу навигации, оказалось несложно.

Мелкий кроликотон-зазывала шустро сопроводил нас внутрь симпатичного магазинчика, где по стенам были развешаны и зажжены многочисленные свечи. Внутреннее убранство этой лавки было точной копией кабинета Парнифера. Просторная комната, посреди которой восседал огромный кролик. Однако, в отличие от кабинета Парнифера, здесь присутствовали многочисленные статуи, вырезанные в виде каких-то абстрактных символов и фигур. Я на мгновение задержался, чтобы рассмотреть их, пока мы шли к Юрипу.

— Аааа! — протянул Юрип, приветственно махая нам лапой. Он был таким же кабаном, как и Парнифер, хотя его белый мех испещряли многочисленные коричневые пятна, одно из которых красовалось прямо на правом глазу. Как мелкий кроликотон размером с ребёнка мог вырасти в такую громадину, было для меня загадкой. Может, у них тут две разные расы — большие и маленькие? «Велика честь принимать столь уважаемого и достопочтенного Алексея Сергеевича Морозова!» — пробасил он.

— И тебе не хворать. Пусть шерсть твоя будет блестящей, а бизнес растёт, — ответил я, слегка поклонившись. — Должен поблагодарить вас за щедрые дары. Эти грибные поленья были восхитительны.

— А, Таханз! — сказал Юрип, широко улыбаясь. — Мои многочисленные и прекрасные жёны приложили немало усилий, чтобы приготовить для вас это блюдо. Это деликатес в наших землях.

— И я понимаю почему, — сказал я. — Передайте от меня благодарность вашим жёнам.

— Непременно передам высочайшую похвалу великого Алексея Сергеевича Морозова! — заявил Юрип. Он даже не пытался скрыть своего желания подлизаться, чтобы заполучить мой контракт. Похоже, местные коммерсы настолько заскучали без дела, что совершенно растеряли хватку в переговорах. Возможно, для этого Юрипа это вообще первая сделка с чужаком за долгие годы.

— Так, я тут человек новый, ваших обычаев не знаю, — сказал я. — Надеюсь, простите любые косяки, если я скажу, что хочу сразу перейти к делу и пропустить оставшиеся любезности.

Это вызвало у громадного кролика приступ хохота, и он хлопнул себя по боку.

— Говорите, не знаете наших обычаев, а сами, похоже, отлично умеете их соблюдать! Я — Мастер Юрип, представляю интересы нескольких кланов внутри горы. Вы обнаружите, что каждый торговец здесь имеет связи с разными кланами и их ресурсами. Моя работа — быть посредником между вами и многочисленными существами, которых я представляю, следя за тем, чтобы обе стороны были довольны. Типа смотрящий от них, если по-нашему.

— Понятно, — кивнул я. — И у вас есть полномочия на заключение сделок? Чтобы потом не оказалось, что вы тут просто для мебели.

— Разумеется, люди, которых я представляю, доверяют мне вести их дела и позволяют заключать любые сделки от их имени, — пояснил Юрип. — А теперь позвольте рассказать вам, чего мы так отчаянно желаем из ваших родных земель…

Разговор пошёл быстро. Юрип рассказывал о различных товарах, которые давно вошли в культурную память кланов, живущих в горах. Пшеница, конечно, была первым пунктом — она ценилась рабочими кастами как за вкус, так и за высокую питательность. Потом зашла речь о том, что они называли Медицирим, — какая-то простая травка, которая в наших землях считалась обычным сорняком. Медицирим, конечно, имел свои алхимические применения для заживления ран и помощи при лихорадке, но в Истоке его было так до чёрта, что мало кто из торговцев вообще пытался на нём заработать. А вот здесь, в горах, где, похоже, вообще никакая трава не росла, он считался чуть ли не чудо-средством, которое помогало мелким кроликотонам, отличавшимся хрупким здоровьем в первые пятьдесят лет жизни.

Пшеница и Медицирим были самыми важными, подчеркнул Юрип. Если первый корабль прибудет, загруженный только этими двумя товарами, мы озолотимся. Текущую цену согласовали в 50 золотых за единицу пшеницы и 10 золотых за единицу Медицирима. Я мог бы заломить цену на Медицирим и повыше, но, честно говоря, десять золотых за единицу — это уже была такая дикая накрутка, что просить больше за медицинскую необходимость казалось мне скотством. У меня не было проблем задирать цены до небес на предметы роскоши, но на лекарства? Совесть не позволяла.

Товаров, которые они могли предложить, было множество, и у Юрипа уже был готов целый манифест, чтобы показать, что имеется в наличии и сколько я могу приобрести. Сахар был одним из самых обильных ресурсов, так как сахарный тростник рос у них целыми плантациями и служил основным источником пищи для других рас. Сами кроликотоны не проявляли интереса к поеданию сахарного тростника, их питали грибы из-под земли, поэтому они приноровились извлекать из него сахар и сами его перерабатывать. Единица сахара обошлась бы мне в 10 золотых, что было просто даром. Я легко мог бы продать его на Юге почти в десять раз дороже.

Мне выдали копию этого талмуда, в комплекте с ценами, количеством единиц и пояснениями, что это за товары. В целом, я был приятно удивлён, насколько хорошо был организован этот коммерс, и задумался, будут ли остальные такими же подготовленными. И всё же, хотя цены казались справедливыми, и он всегда был открыт для переговоров, я начал размышлять, нет ли способа получить более выгодное преимущество. В конце концов, я был первым иностранцем, прибывшим сюда за долгое время и готовым открыть врата для торговли. Какого чёрта я не должен был получить бонус за то, что работаю именно с ним, а не с бесчисленным множеством других?

— Всё это выглядит весьма замечательно, — сказал я, пробегая глазами по бумагам. — Я бы очень хотел с вами поработать.

— Блистательно! — вскричал Юрип. — О, вы сделали мой день! Прикажете подать торт? Или, может быть, немного превосходного глинтвейна?

— Я бы не торопился с едой, — сказал я. — Видите ли, хотя всё кажется чистым и прозрачным, мне требуется ещё одна вещь.

— И что же это? — спросил кроликотон. Я увидел на его лице тень колебания, страх, что он не сможет удовлетворить мои потребности.

— Дань за Первый Рейс, — уверенно заявил я.

— Дань за Первый Рейс? — повторил Юрип. Он нахмурился, на мгновение порылся в памяти, затем пожал плечами. — Боюсь, я не понимаю. Эти слова не сочетаются в вашем языке.

— Это такой обычай у нас, у весёловских, — пояснил я. — Когда начинаешь торговлю по морю с новым партнёром, мы ожидаем подарок за такое начинание. Дань за Первый Рейс, понимаете?

Юрип фыркнул.

— Да ты это сейчас выдумал.

— Все традиции кто-то когда-то выдумал, — ответил я. — Но это не делает их менее действенными.

Большой кролик потёр нос и посмотрел на меня.

— То есть ты, по сути, просишь у меня взятку, — сказал он. — Это не очень-то честно.

— Подарок может быть любым, каким пожелаете, — сказал я.

— Дань за Первый Рейс, — пробормотал Юрип. — И полагаю, вы будете просить такие подарки и от остальных здешних жителей?

Я ничего не ответил. Просто ждал. Кроликотон на это только тяжело вздохнул.

— Сотня единиц сахара тогда? Этого будет достаточно в качестве подарка?

Я поклонился ему.

— Вы очень добры, Великий Юрип. Мы не забудем такого подарка.

— Хорошо, — проворчал он. — Надеюсь, это означает, что вы намерены отправить первую партию товара именно мне и я получил преимущество перед конкурентами?

— Стопудово, — сказал я. — Как только вернёмся домой, я подготовлю первый рейс. Ваши люди просто охренеют от нашей пшеницы и медицины.

Глава 7

Ох, и шуму было в следующие пару дней — просто атас!

Куча коммерсантов, этих самых местных барыг, пыталась мне, так сказать, подмазаться. Я тогда как раз взял паузу после подписания торгового соглашения с Парнифером, чтобы слухи о «Дани за Первый Рейс» — так я эту фишку назвал — успели разлететься по всему их Паннонию.

И это была уже не просто какая-то выдумка или блажь, чёрт возьми! Ну да, традиция свеженькая, только из печки, но я железно решил: теперь это будет наш, веселовский, закон. Открываешь торговые пути с новыми людьми через эту их водную гладь — будь добр, готовь подарок. А то ишь, на халяву захотели! Причем подарок такой, чтоб не стыдно было, а то потом весь твой КПД насмарку пойдет.

И что же? Не прошло и пары часов после моей первой сделки, как эти мелкие кроликотоны, шустрые, как тараканы на кухне, уже тащили к моему отелю здоровенные мешки. А в мешках чего только не было: и припасы всякие, и товары на продажу, и просто золото.

Натуральные «Дары Прибытия» от других торгашей, которые, видать, серьёзно испугались, что я буду работать исключительно с Парнифером. Но я-то, старый волк, всем им чётко дал понять: никаких эксклюзивных контрактов, ребята, не будет. Свобода конкуренции!

Судья, то есть этот их Парнифер, объявил эру свободной торговли, и я был целиком и полностью за. Не хватало мне ещё тут кому-то монополию устраивать, чтобы они потом мои же товары, которые я им продал, втридорога перепродавали. Знаем, плавали. Это тебе не девяностые, где каждый второй — кидала. Тут всё по-серьёзному, по-взрослому.

В общем, к концу этой моей, так сказать, командировки я наварил три тысячи золотых чистыми, товаров ещё на две тысячи сверху, ну и жратвы на обратную дорогу домой — хоть завались. С такой кипой накладных в кармане я мог сваливать домой в любой момент, когда душа пожелает. И, собственно, к концу недели уже всё было готово к отплытию в это долгое, мать его, путешествие. Признаться, я уже начал скучать по своему особняку в Граде Весёлом, да и по этому нескончаемому потоку людей с их проблемами, вечно ломившихся ко мне в дверь. Хотя, конечно, путешествовать по заграницам — это приятно, спору нет, как отпуск на Бали, только вместо пальм — ящеры. Но я уже был готов вернуться.

Дом есть дом, как говорится. Тем более, там у меня проекты, инвестиции, вся эта движуха, а тут — сплошной курорт, хоть и с деловым уклоном.

Приготовления шли полным ходом. Корабль, наш верный «Непоколебимый Мореход», уже стоял под парами, начищенный до блеска, и мы забивали его товарами под самую завязку, насколько трюмы позволяли. К счастью, тут подсуетился какой-то местный банк — выскочили, как черти из табакерки, и быстренько предложили свои услуги по хранению товаров, которые мы с собой утащить не могли. В основном это были здоровенные тюки с сушёными грибами и ящики с вином — не такой уж и ценный груз по сравнению с сахаром, который тут, видимо, на вес золота шёл. Команду снарядили, чтобы эльфа Никифора забрать и на борт доставить. Правда, ради этого пришлось одного из наших оставить здесь.

Добровольцем вызвалась Ираида.

Заявила, что хочет, мол, подольше тут потусоваться, с народом, который у Внешних Врат ошивается, поближе познакомиться, его обычаи изучить, ну и всё в таком духе. Я, конечно, не в восторге был от перспективы остаться без своего дипломата на неопределённый срок — она у меня девка толковая, реально разруливала многие вопросы.

Но, с другой стороны, если подумать, было бы неплохо получше разузнать, как тех бедолаг из Касты Заключенных, что в горах пашут, как Папы Карло, на свободу вытащить. Подозреваю, именно поэтому она так рвалась остаться. Сердобольная она у меня, хоть и с деловой хваткой.

Перед тем, как окончательно ударить по рукам насчёт отъезда, меня отловил Хемиш — тот самый главный ящер-охранник у Внешней Стены. Он, в сопровождении Ираиды, которая семенила за ним, как привязанная, подкараулил меня, когда я в одиночку топал обратно в свой отель. Попросил, значит, перетереть с ним с глазу на глаз. Мне стало любопытно, что за расклад, и я согласился. Встретились мы в потёмках какого-то мелкого, заброшенного домика, где воняло сыростью и ещё какой-то дрянью, и я приготовился слушать, что же его так беспокоит.

Атмосферка, скажу я вам, была та ещё — хоть триллер снимай.

— Мы уже целую вечность стоим на страже этих стен, — зачастил Хемиш, шипя на своём ящерином языке так быстро, что я бы ни хрена не понял, если бы Ираида не переводила. — Но мы, понимаешь, не коренные жители этой части континента. Мой народ, мой клан, жил по ту сторону гор, в самой глуши Центральной Алепии. Когда-то давно мой клан решил стать мореходами, ну, типа, морскими волками, и мы отгрохали здоровенный корабль, чтобы исследовать остальной континент. Нашу посудину разнесло в щепки у побережья Восточной Алепии, как раз там, где стоит этот Великий Град Панноний.

Вернуться домой через горы было нереально — туда никого не пускают. Но местный народ, эти кроликотоны, оказались добрыми и позволили нам жить здесь, у Внешней Стены. Они дали нам работу и платили за наши услуги. Наша сила, наши мускулы, помогли им отбиться от первой волны ваших человеческих пришельцев, которые хотели войну развязать с Великим Градом.

Но со временем мы становились всё менее и менее полезными. Знаешь, как старый инструмент, который больше не нужен, а выкинуть жалко.

— Как только сюда пришла торговля, а с ней и люди со своими собственными охранниками, мы стали ещё меньше нужны, — продолжал Хемиш. — Мы тут как-то перетёрли с одним купцом, ну, поинтересовались насчёт покупки корабля для себя, чего-нибудь такого крепкого, надёжного, чтобы не развалилось на полпути. Но это было как раз перед тем, как Торговцы исчезли навсегда, — сказал Хемиш, и его слова повисли в воздухе на несколько мгновений, жирно намекая на то, чего он, собственно, хочет. Прямо как в старых фильмах про мафию, где босс делает предложение, от которого нельзя отказаться.

— То есть твой народ хочет свалить отсюда? — уточнил я, прикидывая в уме возможные гешефты и риски.

— Когда-то мы были изгнанниками, кораблекрушенцами, оторванными от дома, — пафосно изрёк Хемиш. — Мы стали могучими воинами, чтобы защищать этих беспомощных кроликотонов у Внешних Врат. И мы патрулировали пустые улицы сотни лет, ожидая дня, когда случится хоть что-нибудь интересное. Теперь, когда торговля снова открывается, я хочу, чтобы ты продал нам корабль. Мощное судно, которое позволит нам покинуть эту часть мира Исток навсегда. Свалить по-тихому, без лишнего шума.

— А горы до сих пор вам недоступны? Хотите, мы просто перевезём вас домой, к своим? — спросил я, пытаясь понять его логику. Ну, типа, заблудился — вернись домой, делов-то.

Наступила тишина. Хемиш молчал, видимо, подбирая слова. Или просто размышляя, стоит ли мне доверять.

— Боюсь, что нас там не очень-то хорошо встретят, — наконец выдавил он. — Слишком много времени прошло с тех пор, как мы ушли. Старейший Дракон, наш главный, предупреждал нас о нашей глупости, о нашем неуёмном желании исследовать континент. Вначале, когда мы только потерпели крушение, мы могли бы вернуться через горный хребет, если бы это не было запрещено. Но сейчас? Спустя восемьсот лет? Про нас забыли или мы стали посмешищем. Будут тыкать пальцами, как в прокажённых.

— Тебе восемьсот лет? — я аж присвистнул. Ни хрена себе, долгожитель! Я-то думал, я тут самый старый перец, хоть и в молодом теле.

— Время не имеет значения для дракона, — пояснил Хемиш, как будто это само собой разумеющееся. — Но мы не можем просто переждать этот позор, вернуться ни с чем. Мы отправимся куда-нибудь ещё и совершим что-нибудь великое, чтобы показать, что мы не какие-то там дураки, раз ослушались наших старейшин. Хотим, так сказать, реабилитироваться в глазах общественности.

— То есть довести дело до конца, закрыть ваш драконий гештальт?

— Что такое этот гештальт? Не понимаю. В общем, да, нам надо вернуться к статусу исследователей и что-то открыть, исследовать и всё такое. Иначе нам позор.

Информации было, конечно, выше крыши.

Хемиш, блин, ни капли не походил на дракона в моём понимании. Скорее, на здоровенную ящерицу-переростка. В моей голове драконы — это такие огромные, могучие твари, с крыльями, как у «Боинга», и способностью дышать огнём, как заправский огнемётчик.

Я даже на подсознательном уровне почувствовал лёгкое разочарование, узнав, что здесь они — просто двуногие ящеры, пусть и высокие да мускулистые. Хотя, конечно, тут же в голову пришла мысль о кроликотонах и их, так сказать, изменении размеров в течение жизни. Может, Старейший Дракон — это как раз то, что я себе представлял? Интересно, а драконам будет интересна торговля? С такими ребятами можно было бы неплохой бизнес замутить, если, конечно, они не сожрут тебя вместе с твоим товаром.

— Ну, если вы хотите купить у нас корабль, я могу предоставить вам всё что угодно, на любой вкус и цвет, — сказал я, уже прикидывая возможную прибыль. Бизнес есть бизнес, даже с драконами. — Разумеется, мы потребуем оплату в момент покупки судна, а также компенсацию расходов на его доставку сюда. Логистика, знаете ли, дело затратное.

Хемиш кивнул.

— Конечно, друг Алексей, — он уже успел запомнить мое русифицированное имя, молодец. — У нас достаточно золота, чтобы заплатить за такой корабль. Я очень надеюсь, что ты сохранишь наше предприятие в тайне.

— О? — переспросил я, и мысль о принудительном труде, о какой-нибудь местной форме рабства, тут же всплыла в голове. А вдруг их тут держат силой, как крепостных? — Вас что, держат здесь против вашей воли?

— Ерунда! — отмахнулся Хемиш. — Мы обеспечиваем безопасность кроликотонам. Без нашей силы они мало что могли бы нам сделать, мы бы их одной левой уделали. Но я представляю лишь небольшую группу внутри стражи. Не все из нас хотят уходить; на самом деле, некоторые из моих сородичей вполне довольны той жизнью, которую они здесь ведут. Молодые же, включая меня, не разделяют этого настроения. Мы бы предпочли, чтобы наш отъезд остался в тайне. Такой, знаешь, метод — уйти тихо, без слёз и упрёков. Не хочется драки, знаешь ли.

Я нахмурился, услышав эти слова. Драки? Картины этих чешуйчатых воинов, атакующих мои корабли и грабящих мои грузовые караваны, тут же вспыхнули в моём мозгу. Это что же получается, среди драконов нет единства и они, даже спустя сотни лет, склонны к измене и переменам, как майский ветер?

— Вот это уже, знаешь ли, заставляет меня задуматься, — сказал я. — Как я могу быть уверен, что твои оставшиеся сородичи не станут враждебно настроены по отношению к нам за то, что мы помогли тебе? Не хотелось бы мне потом разгребать последствия вашей междоусобицы.

Ящер издал звук, похожий на хриплый кашель, и мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он смеётся над моим вопросом.

— Мы не какие-нибудь беззаконные монстры, — сказал он. — Я просто хочу избежать затяжных споров и дебатов, которые могли бы отговорить моих друзей присоединиться ко мне в этой экспедиции. Мы склонны к соблюдению договорённостей. Ну, ты понимаешь, бюрократия, согласования — это всё не для нас, вольных воинов.

Что-то в этой всей истории казалось мне неправильным, каким-то мутным.

Скрытный характер нашего разговора, тот факт, что Хемиш представлял лишь меньшинство, желавшее уйти, и при этом он, похоже, был тут главным. Он что, бросает свой пост? Дезертирует, по сути? С другой стороны, какое мне до этого дело? Моя хата с краю. Главное — чтобы сделка была выгодной.

— Я предоставлю тебе транспорт, — сказал я, — при условии, что ты поклянёшься мне, что для меня или моих людей не будет никаких последствий. Никаких, мать их, разборок и наездов.

— Я вырву чешуйку в знак клятвы тебе, — сказал Хемиш, шевельнувшись в темноте. Я услышал тихий звук, будто что-то рвётся, и в следующую секунду мне в руку вложили удивительно холодную, сухую чешуйку. На ощупь — как кусок старой кожи. — Это символ моей клятвы, — пояснил он. — Если я подведу тебя, ты предъявишь её тем, кто выступит против тебя, и их гнев, по традиции, будет направлен на меня. Типа, ответственный найден, все претензии к нему.

— Благодарю тебя, — сказал я. — Это меня немного успокаивает. А то, знаешь, не хотелось бы влететь на ровном месте двумя ногами в маргарин.

— И я благодарю тебя, — прошептал Хемиш. — Ибо я наконец-то смогу покинуть это проклятое место и сделать то, чего я жаждал сотни лет: исследовать этот великий мир.

Душа поэта, блин, а не воина.

— Я должен вернуться к своим делам, — сказал я, делая шаг к выходу, где едва брезжил дневной свет. — Но прежде чем я уйду, я хочу спросить. Твоё старое племя, в Центральной Алепии, они открыты для торговли с чужеземцами? Ну, вдруг там можно какие-нибудь эксклюзивные контракты заключить?

Хемиш снова громко рассмеялся, его хриплый кашель ничуть не походил на обычный смех. Это было больше похоже на рык какого-то доисторического зверя.

— О, Алексей, — сказал он сквозь приступы хохота, — тебе лучше держаться подальше от центральной части континента. Ибо Старейший Дракон, наш лидер, не очень-то жалует купцов и торговцев. Тот горный хребет, учти, был запечатан не народом Алепии. Скорее, это он, Старейший Дракон, постановил, что всякий, кто пройдёт через горы на его земли, будет сожран без остатка. А Старейший Дракон никогда не нарушает своих указов. Даже ради собственных детей. Вот такие у них там суровые законы. Так что, если жизнь дорога, лучше туда не соваться.

Народ Светлограда — вся деревня — высыпал на длиннющий пирс, махая нам, когда наш корабль, покачиваясь на ленивых волнах, причаливал где-то в середине дня.

Как в песне!

Как провожают пароходы?

Совсем не так, как поезда.

Морские медленные воды —

Не то, что рельсы в два ряда.

Ну, в нашем случае — встречают. Кстати, к паровозам мы тоже когда-нибудь вернёмся, а пока корабли.

От воды тянуло свежестью и солью, кричали чайки — давно забытые звуки. Долгая дорога по морю показалась не такой уж и бесконечной, во многом благодаря щедрому количеству глинтвейна — ну, того, подогретого винишка с пряностями, от которого сразу становилось теплее, — и вкуснейшему вяленому мясу, которым нас снабдили в качестве «портовых сборов», или, как я это для себя называл, «входного билета».

Но, как бы там ни ощущалось время, я, блин, был дико рад вернуться на знакомую землю. Прямо ноги гудели от желания ступить на твердь. Тянуло, конечно, в Град Весёлый, в свой кабинет, чтоб там уже разложиться по-хозяйски, завалиться в кресло и спокойно обмозговать дальнейшие планы, но, ё-моё, время ещё не пришло. Дел — вагон и маленькая тележка, как говаривала моя бабуля.

Я зыркнул по сторонам, оглядывая собравшуюся толпу, и заметил, что среди немногочисленного населения этой, с позволения сказать, деревеньки, было дофига чужаков.

Мигранты или туристы? Приехали сюда, чтобы насладиться приморскими видами, спуская каждую ночь кругленькие суммы золотом — кэш-флоу, как говорится, налицо.

Развлекухи в городе пока было кот наплакал, никаких тебе увеселительных заведений, типа приличной таверны или там, не знаю, театра, мы ещё не отгрохали, но, слава богам, купание в море и рыбалка считались для приезжих вполне себе годным досугом.

Большинство из них океан видели впервые в жизни, так что были вполне довольны, просто часами плескаясь в волнах, которые тут были на удивление тёплыми, отрываясь по полной. Ясное дело, я понимал, что такая лафа долго не продлится.

Туризм — это тебе не хухры-мухры, одной достопримечательностью, пусть и такой экзотической, как океан, сыт не будешь. Срочно нужно было возводить новые здания, расширять, так сказать, ассортимент услуг, повышать туристический рейтинг.

Но в Светлоград я припёрся не за тем, чтобы анализировать туристический рынок и составлять бизнес-план по его развитию, ясен пень. Не-а, я был здесь, потому что мои деловые партнёры были уже на подходе.

Пригласил их через стратегическую карту прямо посреди океана пару недель назад на специальное собрание инвесторов — ну, или как я это назвал, «сходку акционеров будущего мега-проекта».

Информации выдал по минимуму — мол, есть возможность срубить бабла, причём нехилого. Из всех приглашённых «инвесторов» положительно откликнулись сэр Акертон, Серхан Демир, Герман Дурнев и госпожа Анна Вульф.

Сияна приехать не смогла — дела, видите ли, на Севере, какие-то там важные переговоры, а Олег Корнеев отписался, что всё ещё по уши в делах в Манске, пытается там наладить свой свечной заводик, или что он там мутит.

Глава 8

Одну из вилл, самую шикарную, с видом на закат, уже определили не только как место для совещаний, но и как апартаменты для четырёх лидеров. Расчёт был простой как три копейки: даже если они не заинтересуются моими инвестиционными предложениями, то хотя бы мир, тишина и роскошь этих вилл убедят их приехать сюда на отдых. Ну или как минимум, они расскажут об этом месте другим правителям, распространяя славу о «Приморских Курортах Светлограда». Такой себе сарафанный маркетинг — тоже дело, особенно на начальном этапе.

Приготовления давно были сделаны, всё продумано до мелочей, так что с моей стороны особо ничего и не требовалось.

Я лишь махнул рукой портовым грузчикам, здоровенным ребятам, чтобы те выгрузили припасы в переговорную — шикарный балкон на втором этаже с видом на волны, разбивающиеся о берег. Шум прибоя, кстати, отлично настраивал на деловой лад. Эти «портовые сборы» были не просто предлогом, чтобы убедить торгашей платить мне больше за сотрудничество, но и частью моей стратегии. А ещё — возможностью продемонстрировать различные товары, которые ждали своего часа в Великом Граде Алепинске. Говорить о сахаре — одно, а показать здоровенные мешки, набитые этим сладким, белым, как первый снег, добром, — совсем другой коленкор. Товар, как говорится, лицом.

Пока я наблюдал, как работяги, кряхтя, расставляют мешки на столе и аккуратно их вскрывают, чтобы все могли рассмотреть содержимое, один из самых хлипких мешков не выдержал и с громким треском порвался.

Золотые монеты брызнули во все стороны, рассыпаясь по деревянному настилу с весёлым звоном. Одна из них, блестя на солнце, подкатилась прямо к моей ноге. Я опустил взгляд и увидел пялящийся на меня символ Внешней Стены — какой-то заковыристый узор. Монеты хоть и были золотыми, тяжёленькими, но на наши, истокские, золотые они совсем не походили. И дошло это до меня, как до жирафа, только сейчас. Вот же я лопух! Мы же не сможем использовать их как валюту в Истоке! Это был серьёзный прокол в моём бизнес-плане.

Дело было не в ценности самого золота — Стратегическая карта эти монеты считала равнозначными нашим, тут вопросов не было. Проблема была в другом — в необходимости сохранить сделку в тайне. Если торговцы пронюхают об этих монетах в обращении, а они, гады, везде суют свои носы, кто-нибудь из них обязательно вспомнит, что когда-то они уже вели межконтинентальную торговлю. А если копнут глубже, то могут и догадаться, что я проворачиваю целую операцию у них под носом. И тогда они непременно придумают какой-нибудь бредовый аргумент, чтобы прикрыть мою лавочку. Или, что ещё хуже, могут просто нанять пиратов, чтобы те топили и грабили мои корабли. Бизнес, ничего личного — обычная конкурентная борьба в их стиле.

Эти монеты в их нынешнем виде нельзя было пускать в оборот, как пить дать.

Это же прямой путь к деанону всей схемы.

Нужно было срочно придумать, как их переплавить и отчеканить заново, уже под нашим, так сказать, брендом. Законно ли это? Чёрт его знает. Большинство валют выпускалось каким-никаким правительством, но в Истоке централизованной власти не было — получается, каждый сам себе эмитент.

И тем не менее все без вопросов принимали стандартные золотые монеты. Пока сами монеты из чистого золота, они ведь должны нормально ходить, правильно? Понятия не имел, если честно. Но, слава богу, я сообразил это до того, как монеты успели куда-то уйти. Придётся их пока придержать, пока я не найду решение с чеканкой.

Найду, например, какого-нибудь хитрого аббата Михаэля из города Николь, я о таком слышал, и он мне организует чеканку монет собственного бренда. А что? Почему бы не быть золотым монетам Морозова? Что может быть серьёзнее своей валюты?

Собственный монетный двор в Граде Весёлом, почему бы и нет? Звучит солидно, да и контроль над эмиссией — это всегда плюс.

С этой мыслью я приказал сложить все монеты в сейф, за исключением одной — для демонстрации потенциальным инвесторам. Так сказать, наглядное пособие. Может, спросить насчёт такого дельца у Искателей Пути? С этой гномьей гильдией, а точнее с их представителем Гинти, я был на короткой ноге, и они уж точно не чурались сомнительных схем и серых операций. Если они знают, как подделывать фальшивые монеты, я мог бы просто использовать их методы для чеканки настоящих. Логично же? Главное, чтобы качество не страдало.

Пока я размышлял о таких высоких материях, как монетарная политика и сотрудничество с криминальными элементами, начали подтягиваться инвесторы. Первым, как чёрт из табакерки, прямо рядом со мной материализовался Серхан Демир.

Колдовство как метод путешествий.

Эффектно, ничего не скажешь.

Он, как всегда, был любезен и весел, улыбка до ушей, но я видел по его хитрым глазам, что таинственность этой встречи не даёт ему покоя, прямо свербит у него внутри. Мужик-то был колдун, как-никак, причём неслабый, и ему до чёртиков хотелось разгадать любую загадку, сунуть свой нос в любую тайну. После того как я отбрил его попытки выведать всё раньше других — мол, всему своё время, коллега, — он просто сел за стол и уставился на море, которое сегодня было спокойным, как зеркало. Приятно было услышать, как он пробормотал, что хочет вернуться сюда с женой. Уже неплохой задел на будущее, потенциальный клиент для наших вилл.

После Серхана Демира заявились Герман Дурнев и госпожа Анна Вульф. Видимо, по дороге они скооперировались, чтобы не скучно было ехать. Герман изрядно сдружился с Анной во время их совместной военной кампании против Лекса Могучего, и они болтали, как старые приятели, вспоминая, видимо, былые баталии. Оба были возбуждены возможностью замутить со мной бизнес: Герман — потому что знал, что я тот ещё комбинатор и где я — там прибыль, а Анна — потому что всегда искала способы приумножить свои финансы. Эта деловая хватка мне в ней всегда импонировала. Ничего лишнего, только бизнес.

Последним прибыл сэр Акертон, и он, надо сказать, произвёл на остальных лидеров за столом неизгладимое впечатление. В то время как все остальные прибыли налегке — Герман с небольшим военным отрядом человек в десять, Анна с несколькими слугами, а Серхан Демир и вовсе один, как перст, — Акертон заявился с целой, мать её, армией. Тут были и воины в сверкающих доспехах, и слуги в ливреях, и множество советников с важным видом. Все одеты экстравагантно и элегантно, в лучшие шелка красного, синего или зелёного цветов, какие только можно купить за деньги.

Это был явный «пауэр-плей», попытка произвести впечатление, а может, и припугнуть остальных инвесторов. Типа, смотрите, какой я крутой перец, и не вздумайте меня кинуть. Понты дороже денег, как известно.

Однако, пока мы все, толкаясь и вытягивая шеи, наблюдали за этим феерическим зрелищем прибывающей орды, которая растянулась по всему пирсу, я услышал, как Герман Дурнев хихикает, отпуская сальные шуточки, мол, Акертон так компенсирует свою слабую военную позицию и вообще, «размер не имеет значения». Госпожа Анна Вульф, похоже, считала, что он просто не уверен в себе, такой вот комплекс неполноценности. И только Серхан Демир был впечатлён этим спектаклем или, по крайней мере, делал вид.

Хотя, опять же, то, что Серхан говорил, и то, что он думал, — зачастую две большие разницы. Он был не из тех, кто откровенничает с другими Избранниками, особенно когда придерживался строгого нейтралитета в военных вопросах. Такой себе кот, который гуляет сам по себе и себе на уме. А раз так, то и ум у него есть.

В конце концов, Акертона после всех церемоний проводили в переговорную, где он поприветствовал нас с таким размахом, будто он тут главный.

— Благодарю вас за терпение, что дождались меня! — заявил он, входя и широко раскинув руки, словно собирался обнять весь мир. Красный плащ на его шее, подбитый дорогим мехом, слегка развевался на ветру, придавая его выходу весьма драматичный вид. Прямо артист больших и малых театров, чёрт побери.

— Ну что вы, конечно, сэр Акертон, — сказал я, вставая, чтобы пожать ему руку. Рукопожатие у него было вялое, не то что у Германа. Затем я указал на свободное кресло за круглым столом. — Пожалуйста, присаживайтесь. Закуски и напитки скоро подадут. Но мне, если честно, не терпится начать свою презентацию. — Мой внутренний CEO уже рвался в бой, предвкушая крупные сделки.

Акертон подчинился и с важным видом сел между Германом Дурневым и Серханом Демиром. Дав им всем немного времени, чтобы обменяться любезностями, я начал свой питч. В горле даже немного пересохло от волнения — ставки были высоки как никогда. От успеха этой презентации зависело слишком многое.

— Прежде всего, — начал я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и солидно, — я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы с таким энтузиазмом откликнулись на моё скромное приглашение.

— Ну, ты же у нас денежный мешок, Морозов, — перебил Герман Дурнев, не дав мне закончить красивую фразу. — Так что, конечно, я тут как тут, если ты говоришь, что есть возможность срубить бабла.

Прямолинеен как всегда, этот рубака-парень. Никаких тебе дипломатических реверансов.

Остальные за столом, кроме Акертона, который лишь снисходительно хмыкнул, согласно закивали. Хотя я считал своих трёх торговых союзников вполне дружелюбными, я не был уверен, захочет ли Акертон тратить свои денежки таким образом. Он был тёмной лошадкой в этой компании. Но тем не менее я продолжил свою речь, стараясь не обращать внимания на выходку Германа.

— Торговцы намертво зажали этот континент в тиски, когда речь заходит о торговле и бизнесе, — сказал я, обводя всех присутствующих взглядом. — У всех нас с ними разные степени взаимоотношений, кто-то зависит от них больше, кто-то меньше, но в конечном счёте мы все можем согласиться, что не свободны торговать в Истоке. Всегда будут тёрки, всегда будет борьба за сохранение нашего суверенитета, за право самим решать, с кем и на каких условиях вести дела.

Я старался говорить убедительно, почти как на собрании акционеров «Эола», когда нужно протолкнуть очередную не самую популярную, но необходимую инициативу.

— Вы совершенно правы, Алексей Сергеевич, — сказал Серхан Демир, задумчиво поглаживая свою бородку. — Это вопрос, по которому, я полагаю, мы все можем прийти к согласию. Их монополия душит развитие.

— Меня вполне устраивают мои дела с Торговцами, — протянул Акертон, откинувшись на спинку стула с ленивой улыбкой. Он явно пытался показать, что он тут самый независимый. — Когда достигаешь определённого уровня благосостояния, как-то забываешь о задранных ценах и их, хм, специфических методах ведения бизнеса.

Видно было, что мужик кайфует от собственной важности и богатства.

Со стороны Германа Дурнева послышался сдавленный стон, похожий на рычание, но я метнул в него такой взгляд, что он удержался от того, чтобы наехать на Акертона. Ещё не хватало, чтобы они тут сцепились. Любопытно было наблюдать, как этот тип, Акертон, ведёт себя в группе. Наедине он был спокоен и рассудителен, даже показался мне вполне вменяемым, но в присутствии других лидеров казался довольно высокомерным и напыщенным. Чёрт поймёшь, какая из его личин настоящая. Может, обе.

— Я здесь не для того, чтобы плести заговоры против Торговцев, — сказал я, стараясь вернуть разговор в конструктивное русло. — По крайней мере, не сегодня. Я здесь, чтобы представить совершенно новую возможность, новые горизонты за пределами Истока. Возможность начать покупать и экспортировать товары в другой части мира, на другом континенте, в частности в Великом Граде Паннония.

Именно эти слова заставили самодовольную улыбку Акертона сползти с лица. Он прищурился, его взгляд стал острым, и он наклонился вперёд, теперь полностью захваченный тем, что я говорил. Ага, клюнул! Я усмехнулся про себя и надавил.

— С развалом королевства Лекса Могучего и моей новообретённой деревней на море я, можно сказать, нахожусь в уникальном положении, чтобы начать серьёзную межконтинентальную торговлю. Логистика уже практически выстроена. Я установил контакты со многими купцами на континенте Алепия — купцами, которые отчаянно нуждаются в наших товарах и готовы платить за них хорошие деньги.

Я указал на мешки, живописно расставленные на столе.

— А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на эти товары, которые я привёз из Алепии в качестве небольшого образца того, что нам доступно. Прошу любить и жаловать, эксклюзив!

— Сахар⁈ — выдохнул Герман Дурнев, благоговейно запуская свои ручищи в мелкий, как пудра, порошок. — Морозов, ты хоть представляешь, сколько это добро стоит здесь? Это же целое состояние!

Я наклонился вперёд, понизив голос для пущего эффекта, и усмехнулся.

— А там я его покупаю за бесценок. Десять монет за мешок.

Эти слова едва не вышибли всех со стульев. Даже Акертон, до этого пытавшийся сохранять невозмутимый вид, клюнул как щука на блесну. Его челюсть слегка отвисла.

— Как… как такое возможно? — спросила госпожа Анна Вульф, её глаза округлились, как блюдца. Она даже прикрыла рот рукой от изумления.

— Жители Алепии выращивают его, как мы пшеницу! — объяснил я. — Мы с вами каждый день проходим мимо полей пшеницы и ничего об этом не думаем, это для нас обыденность. Эти ребята точно так же выращивают сахарный тростник. Это для них основной продукт, понимаете? Как для нас хлеб.

— И это только начало того, что у них есть для торговли, — продолжил я, изо всех сил стараясь передать свои впечатления. Возможно, я немного и приукрашивал для красного словца. — У них есть хлопок отменного качества, ром, от которого ноги сами в пляс идут, глинтвейн по своим секретным рецептам, бочки грибов, на вкус как отборные стейки, я сам пробовал! Конопля там растёт как сорняк, из неё можно верёвки вить или ещё чего поинтереснее. А драгоценные камни и рубины настолько обычны в шахтах, что их часто отдают детям просто потому, что они блестят! Как игрушки!

Судя по их реакции на дешёвый сахар, они уже были готовы вписаться в это предприятие, забыв обо всех сомнениях.

— Должен сказать, Алексей Сергеевич, — произнёс Серхан Демир, посмеиваясь и поднося один из алмазов размером с голубиное яйцо к свету, — это совсем не то, чего я ожидал. Вы умеете заинтересовать. — Его глаза горели азартом, как у игрока, сорвавшего джекпот.

— Я думала, ты просто хотел запустить новый торговый путь между нами, ну, может, какой-то торговый альянс, картель, внутренние скидки, договорённости по объёмам производства, — сказала Анна Вульф, всё ещё не веря своим глазам. — Ничего настолько… радикального и, не побоюсь этого слова, революционного.

Я указал на две красиво оформленные описи на столе: одна содержала то, что можно было купить в Алепинске, а другая — то, чего хотели его жители.

— Итак, есть торговые партнёры. Они не только заинтересованы в продаже нам дешёвых товаров, — сказал я, давая им время ознакомиться, — но ещё и хотят покупать. Торговцы давным-давно подсадили их на иглу своих товаров первой необходимости, создали зависимость, а потом кинули, набрав предоплаты и совершив разовый обман из-за неспособности заморских жителей им отомстить. Классическая схема: сначала подсадить, потом взвинтить цены, набрать предоплат за будущие поставки и исчезнуть. Впятером мы сможем обеспечить их огромным количеством товаров, которые там уйдут за бешеные деньги.

Это была чистая экономика, спрос и предложение в действии. И я собирался на этом неплохо заработать.

Акертон первым схватил опись с доступными товарами из Алепинска. Он изучал её несколько минут, и с каждой секундой его брови ползли всё выше. Анна Вульф и Герман Дурнев столпились над списком экспортных товаров и оживлённо бормотали о том, как много у них определённых ресурсов, которые здесь почти ничего не стоили, а там… Серхан Демир всё ещё был занят разглядыванием мешков с сахаром и драгоценностями, пересыпая их из руки в руку, и даже не притронулся к описям. Воздух в комнате буквально искрился от возбуждения. Это был запах больших денег. Очень больших денег.

Глава 9

— Итак, вы все видите, что в моём предложении есть огромная ценность, — сказал я, когда ажиотаж немного поутих и они оторвались от созерцания сокровищ. — Потенциал для всех нас получить не просто прибыль, а сверхприбыль. Потенциал получить доступ к дешёвым товарам для наших собственных нужд, что снизит издержки и повысит уровень жизни наших людей. Но, как и в любом серьёзном бизнесе, за участие в этом предприятии придётся заплатить.

Серьёзность моего тона и упоминание «платы» заставили присутствующих успокоиться. Описи были отложены, а на столах появились бумаги и перья — делать заметки.

Все взгляды были устремлены на меня. Прямо как на совещании у меня в «Эоле», когда я объявлял о новой стратегии развития или, не дай бог, о сокращениях.

— Моё предложение заключается в том, чтобы мы впятером создали совместную торговую компанию, акционерное общество закрытого типа, для покрытия расходов, связанных с межконтинентальной торговлей, — заявил я, чеканя каждое слово. — Мы создадим систему, которая позволит любому из нас, акционеров, инициировать рейсы, а любому члену компании — покупать доли в этом конкретном рейсе. Это позволит нам эффективно распределять стоимость чрезвычайно дорогих путешествий, минимизировать риски и получать прибыль в зависимости от того, сколько мы инвестируем. По сути, классическое торговое акционерное общество, проверенная временем схема.

— То есть типа как акции? Мы покупаем доли, а потом получаем процент от выручки пропорционально вложениям? — уточнил Герман Дурнев. Схватывает на лету, когда дело касается бабла. Сразу видно бывшего бандюка — считать умеет.

Я кивнул.

— Именно. Вложенные деньги идут на полное финансирование рейса: рабочая сила, стоимость товаров, припасы, фрахт судов и обратный путь. Какую бы прибыль ни получили, инвесторы её делят. Всё просто как дважды два и абсолютно прозрачно.

— Звучит разумно, — сказала Анна Вульф, задумчиво постукивая пальцами по столу. — Но я так понимаю, ты хочешь стартовый капитал на корабли, постройку и оборудование морского порта и на финансирование первого, так сказать, пилотного рейса.

Проницательная женщина, сразу к сути.

Я снова кивнул.

— Абсолютно. Без первоначальных инвестиций это дело не сдвинется с мёртвой точки. Но это также будет считаться вложением в уставный капитал торговой компании, долями которой вы будете владеть. Долями, которые со временем будут расти в цене, поскольку только акционерам, то есть нам с вами, будет разрешено инвестировать в эти рейсы. Эксклюзивный клуб с высоким порогом входа.

В атмосфере повисла напряжённая пауза. Лидеры уткнулись в свои заметки и начали что-то быстро строчить. Я терпеливо ждал. Некоторые даже сверились со стратегической картой, чтобы оценить своё финансовое положение и прикинуть, сколько они могут вложить. Аналитика — наше всё, особенно когда речь идёт о таких суммах.

Акертон первым отложил перо и поднял на меня взгляд. Его лицо было серьёзным.

— У меня есть один серьёзный вопрос, Алексей Сергеевич.

— Конечно, — сказал я, жестом приглашая его продолжить. — Валяй, сэр Акертон, не стесняйся.

— Всё это выглядит весьма прибыльно — основать торговую компанию, инвестировать и получать высокие доходы от экспорта, — но меня беспокоит возможное вмешательство Торговцев. Разве ты не говорил, что они когда-то давно были в этом замешаны? Они довольно быстро пронюхают, их шпионы повсюду, и я сомневаюсь, что они будут вести себя цивилизованно, когда узнают, что кто-то пытается откусить кусок от их пирога.

— Я думал, ты слишком богат, чтобы беспокоиться о Торговцах? — не удержался от шпильки Герман Дурнев, усмехнувшись.

Остальные, даже обычно сдержанный Серхан Демир, с трудом сдержали улыбки. Подколол, ничего не скажешь.

— Я имею в виду, — уточнил Акертон, слегка покраснев, — что у них в анамнезе имеется выкручивание рук и устранение конкурентов не самыми джентльменскими методами. Не станем ли мы объектом их гнева? Я бы предпочёл не видеть, как мои, да и ваши, деньги оседают на дне океана вместе с нашими кораблями.

Резонно. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского… или в нашем случае, эльфийского вина.

— А ведь он прав, — вставил Серхан Демир, посерьёзнев. — Море — суровое место, и мертвецы, как гласит старая пословица, не болтают. Пираты у Торговцев на коротком поводке.

— Хороший вопрос, джентльмены, очень правильный, — сказал я, кивнув. — И сейчас самое время объяснить, что это соглашение, эта торговая компания, эта межконтинентальная торговля — всё это будет нашей общей коммерческой тайной высшей категории. Тщательно скрываемой и не раскрываемой никому за пределами этого города, нашего узкого круга.

Конфиденциальность — залог успеха в таких дельцах. Иначе сожрут и не подавятся.

— Великий заговор? — произнесла Анна Вульф, скептически скрестив руки на груди. — Мне не очень-то нравится идея шкериться, как подросток с сигаретой. Это как-то… несолидно для людей нашего уровня.

Выразилась она, конечно, мягко, но я понял её намёк.

— Это позорно! — рявкнул Герман Дурнев, снова ударив кулаком по столу так, что подпрыгнули кубки. — Мы должны объединиться, вооружиться до зубов и взять штурмом их проклятый Златоград! Показать им, где раки зимуют!

Этого следовало ожидать. У него все решения сводились к «надавать по щам».

— Мы можем хоть одно совещание провести без твоих предложений объявить войну всему миру? — проворчала Анна Вульф, закатив глаза. — Мы на инвестиционной встрече, а не на военном совете.

— Война может быть хорошей инвестицией, — парировал Герман. — Это, между прочим, самый быстроокупаемый бизнес, если подойти с умом. Именно так наш общий знакомый Алексей Сергеевич и обзавёлся этой прекрасной недвижимостью на побережье.

И ведь не поспоришь, чёрт возьми.

— Если не считать этого, — сказал я, прерывая их намечающуюся перепалку, — самым эффективным и дешёвым было бы просто держать язык за зубами. Чем позже они узнают, тем лучше. Возможно, настанет время, когда они попытаются нам подгадить, и тогда придётся с этим разбираться, возможно, и силовыми методами. Но давайте с этим не торопиться. Почему бы тем временем не заработать кучу денег и не укрепить свои позиции? Логика железная. Сначала капитал, потом разборки.

Несмотря на мои слова, я видел беспокойство на лицах Акертона и Анны Вульф. Они оба всё ещё состояли в торговых отношениях с Торговцами, были связаны контрактами. Герман Дурнев, конечно, не собирался пасовать, ему на них было плевать, а Серхан Демир давно нарушил свой контракт, начав торговать со мной, так что ему терять было особо нечего. Эти двое, Акертон и Анна, были более… осмотрительны. Или, если называть вещи своими именами, трусоваты.

— Я не уверена, Алексей Сергеевич, — протянула Анна Вульф, нервно теребя край своей шёлковой накидки. — Хотя твои торговые пути были для нас весьма прибыльны и это, безусловно, кажется очень выгодной возможностью, меня беспокоит реакция Торговцев. Мы подписали с ними контракты, и там есть пункты о неустойках…

Бюрократия, мать её. Даже в этом мире от неё никуда не деться.

— Аналогично, — подтвердил Акертон, откашлявшись. — Они снабжают меня всем необходимым, от оружия до предметов роскоши. Я не хочу ставить под угрозу эту налаженную операцию.

Каждый думает о своей рубашке.

Я открыл было рот, чтобы привести ещё пару веских аргументов, но Герман Дурнев снова меня перебил, вскочив на ноги:

— Трусы! — рявкнул он и сам же рассмеялся. — Вы так боитесь кучки торгашей с наёмными головорезами, что упустите возможность всей жизни? Да вы хоть представляете, что мы можем получить? Алексей Сергеевич Морозов — это, блин, экономический алхимик! Он превращает всё, к чему прикасается, в чистое, мать его, золото! Если бы вам пришлось ставить на одну лошадь в забеге, это должен быть он, а не эти проклятые Торговцы, которые дерут с вас три шкуры!

Я прямо расцвёл от такой пламенной рекламы. Приятно было слышать, как кто-то другой защищает твой план, да ещё и такими комплиментами осыпает.

— Дело не в смелости, сэр Герман, — возразил Акертон, стараясь сохранять достоинство, хотя было видно, что слова Германа его задели. — Я просто заинтересован в том, чтобы мой город, люди и экономика работали бесперебойно. А у нас не универсальная экономика, есть потребность в постоянной закупке сырья, продовольствия и притоке денег через продажи. Стабильность — признак мастерства.

Прагматик, что тут скажешь. Или просто перестраховщик.

— Давай конкретно. Что же ты такого жизненно важного получаешь от них, чего не может обеспечить наш торговый альянс? — снова влез Герман, не давая мне и слова вставить. Он явно вошёл в раж. — У меня есть всевозможные металлы, оружие, доспехи и потребительские товары. Алексей Сергеевич торгует продовольствием, древесиной и скоро, как я погляжу, сахаром и алмазами. Учитывая эти варианты, что ты теряешь, старик?

Лицо Акертона потемнело, желваки заходили на скулах. Я видел, что Герман начинает его серьёзно раздражать. Этот бычара кого угодно из себя выведет.

— Господа, господа, пожалуйста, — сказал я, подняв руку. — Давайте не будем переходить на оскорбления. Так отношения не построить. Это не вопрос смелости или трусости, а вопрос стратегического видения и оценки рисков. Вопрос будущего. Я намерен идти по этому пути до конца и, поступая так, значительно приумножу свою мощь и влияние. Не думаю, что кто-либо из вас, за исключением, возможно, сэра Акертона, не знаком с моими проблемами с этой монополией Торговцев. Как только у меня будет достаточная экономическая и военная мощь, я позабочусь о том, чтобы их демонтировали и их мёртвая хватка на горле континента исчезла. Это лишь вопрос времени и ресурсов.

Говорил я уверенно, почти как в старые добрые времена, когда «Эол» поглощал конкурентов.

— Короче, давайте к конкретике. Я в деле, Морозов, — без колебаний заявил Герман Дурнев, хлопнув меня по плечу. — И любой, кто откажется, будет полным дураком.

Акертон тяжело вздохнул, проведя рукой по лбу.

— Сегодня было довольно много информации. Я, признаться, в замешательстве. Мне потребуется время, чтобы всё осмыслить.

Я кивнул.

— Конечно, сэр Акертон, я прекрасно понимаю. Я пригласил вас остаться на неделю. У вас есть время до тех пор, чтобы принять решение. Нельзя путать срочное с важным.

Давление — не лучший метод в таких переговорах.

— Не знаю как кому, а мне столько времени не понадобится, — неожиданно твёрдо сказал Серхан Демир. — Доступ к постоянному потоку драгоценных камней, сахара и других экзотических товаров стоит любой цены. Риск оправдан. Я присоединяюсь.

Вот это деловой подход!

— Вероятнее всего, я тоже присоединюсь, — сказала Анна Вульф, бросив быстрый взгляд на Германа Дурнева. — Но при одном условии. Ты, Герман, согласишься на оборонительный пакт со мной. Если Торговцы явятся ко мне на порог с угрозами, ты будешь вести работу по их, назовём это, усмирению.

Хитрая лиса. Обеспечивает себе тылы за чужой счёт.

Это ничуть не смутило Германа. Он с энтузиазмом вскинул кулак и радостно завопил:

— Конечно, Анна! О чём разговор! Мои армии многочисленны и уже заскучали в казармах. Мы обеспечим, чтобы никто не беспокоил нашу компанию на суше! Даю слово!

Этому только дай повод побряцать оружием.

Анна Вульф удовлетворённо кивнула и посмотрела на меня.

— Считай, Алексей Сергеевич, я тоже в деле. Но с одним уточнением: я — молчаливый партнёр. Ты получишь мои деньги и инвестиции, но я не хочу участвовать в повседневных операциях. У меня своих забот полон рот.

— Да я тоже не фанат этих совещаний! — тут же подхватил Герман Дурнев. — Мне бы шашку да коня, а эти корпоративные интриги… не про меня! Полностью доверяю тебе рулить процессом. Ты — тот самый человек для этой работы, настоящий профессионал с большой буквы «П»!

— Я также предпочёл бы инвестировать издалека, — сказал Серхан Демир, улыбнувшись. — Ты кажешься более чем способным управлять этой компанией и привести нас всех к процветанию.

— Вы оказываете мне огромную честь своим доверием, дамы и господа, — сказал я, слегка поклонившись.

Я был искренне благодарен, что мне не придётся доказывать, почему им не следует вмешиваться в операционные вопросы. Мне нужны были их деньги, а не их сомнительный деловой опыт, которого у них, по сравнению со мной, было кот наплакал. Я управлял глобальной корпорацией с многомиллиардными оборотами. Уж с какой-то мелкой, по моим меркам, транспортной компанией я точно справлюсь. Это как семечки щёлкать. Главное — правильно выстроить бизнес-процессы.

Акертон ещё не определился, но очертания нашего альянса уже приобрели реальные очертания.

Ну, понеслась.

Контракты нарисовали, бумаги подписали, и здоровенные пачки бабла мне после первой же встречи отслюнявили.

Вкратце: отвалили мне пятьдесят тысяч золотых на постройку морского порта и трёх могучих посудин, настоящих флагманов нашего будущего флота. А всё, что останется, автоматом шло как инвестиция в первый рейс — должны были везти пшеницу и какой-то там Медицириум. Видимо, что-то жутко целебное, раз на него такой спрос.

Герман Дурнев, конечно, вложился по-царски, больше всех, и тут же начал орать, чтобы я один из кораблей его именем назвал. Пиар есть пиар, хрен с ним. Госпожа Анна Вульф дала умеренно, без фанатизма. А вот Серхан Демир кинул меньше всех, хотя, судя по тому, что я знал о его финансах, это была, мягко говоря, крупная для его бюджета трата.

Все эти его магические исследования, артефакты и прочие колдовские приколы стоили целое состояние, так что кэша на кармане у него вечно было в обрез. Но включить его в эту сделку было не просто способом наладить партнёрские отношения. Это ещё и обеспечивало ему в будущем более дешёвые компоненты для его магических штуковин. А он, в свою очередь, эти самые штуковины должен был продавать нам, остальным участникам концессии, по куда более божеской цене. Ну или по крайней мере лично мне — тут уж как карта ляжет.

Совещание закончилось, новоиспечённые инвесторы разбрелись по своим апартаментам. Я их проводил, как полагается, и тут замечаю — сэр Акертон остался в комнате. Притаился, будто ждал момента, чтобы со мной с глазу на глаз перетереть. Ну, думаю, интересно девки пляшут.

Глава 10

— Чем могу быть полезен, уважаемый? — спрашиваю, поворачиваясь к нему. Он так вальяжно кивнул на кресло — присаживайся, Алексей Сергеевич. Я подчинился, сел напротив. Пришлось даже одну из сумок с золотом отодвинуть, а то его лица было не разглядеть за этим богатством.

— Морозов, ты хоть догадываешься, зачем я сюда припёрся с такой… экстравагантной помпой? — спросил Акертон, хитро прищурившись. Вид у него был противоречивый — сам скромняга, а тут такой выпендрёж устроил.

Я покачал головой. Были, конечно, кое-какие мыслишки, но решил не умничать.

— Есть, конечно, пара версий, сэр Акертон, но вы уж просветите меня, не томите. Любопытно же!

— А я люблю, когда меня недооценивают, — хмыкнул он, откидываясь в кресле. — Приезжаешь на мероприятие, притащив с собой целую ораву народа, такую, чтобы глаза слепило. Демонстрируешь всем, какой ты мелочный и вообще несерьёзный тип. И у них складывается о тебе определённое мнение. Мнение, конечно, в корне неверное, полная чушь, но это как раз тот тщательно продуманный имидж, который ты и хочешь им подсунуть. Чтобы думали, что ты просто пыль в глаза пускаешь.

Любопытная стратегия, ничего не скажешь. Прямо как у некоторых медийных лиц.

— И зачем тебе это? — уточнил я, слегка наклоняясь вперёд. Интриган, однако.

— А затем, Морозов, что, когда такой деятель, как наш общий знакомый Герман Дурнев, видит, как кто-то из кожи вон лезет, пыжится из последних сил, чтобы произвести впечатление, что он думает? Он думает, что у меня за душой ни гроша, показать-то по-настоящему и нечего. Он думает, что я таким макаром пытаюсь скрыть свою военную импотенцию. Компенсирую слабость позиции.

Акертон говорил спокойно, но я чувствовал в его словах холодный расчёт. Он действительно продумал всё до мелочей.

Я хмыкнул. Надо же, а ведь Герман именно так и подумал — я это по его недовольной роже сразу просёк.

— Значит, весь этот цирк с конями был для того, чтобы моим союзничкам мозги запудрить? Отвлечь их от твоей реальной силы?

Акертон кивнул, солидно так, всё верно раскусил, коммерсант.

— Я, Морозов, не такой доверчивый, как ты. Людям я вообще мало доверяю, тем более в политике и международной торговле. Да и пожил я на этом свете подольше твоего, навидался всякого дерьма. Такие парни, как Герман, могут быть очень опасными, особенно если учуют, что ты силён, и им захочется удаль молодецкую показать на тебе. Это же как хулигана дразнить в школе. Зачем мне лишний раз его злить или заставлять нервничать, показывая свою реальную мощь? Никакой выгоды, одни проблемы. Пусть лучше думает, что я дурак, павлин и мелкая сошка.

— Мудро, батенька, мудро, — кивнул я. — Спору нет, стратегия рабочая. Но тебе, по идее, моих друзей опасаться нечего. Герман, конечно, парень амбициозный, тот ещё фрукт, но меня он слушается, держит за авторитет. Если он увидит, что ты сидишь со мной за одним столом, как мой друг и партнёр, то и к тебе отнесётся соответственно. Слово пацана.

— А мы что, друзья, Морозов? — Акертон вскинул бровь, и в его голосе послышались прохладные нотки. — Приятели? Потому что, если честно, ничего в наших с тобой предыдущих делах на это не указывало. Да, мы немного торговали, я даже в твою экспедицию вложился, но это было чисто из корыстного интереса, на древности заморские позарился. И я до сих пор жду отдачи от инвестиции. Между прочим, напоминаю. А вот эта сегодняшняя встреча… Это же не просто разовая инвестиция, это целый международный пакт, который Гильдию Торговцев, моих деловых партнёров, против меня же и настраивает! Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда позвал. Рискованная игра, Морозов.

Вот тут он меня слегка поставил в тупик. Действительно, с его точки зрения наши отношения выглядели чисто деловыми, без особой теплоты.

— По чесноку, Акертон? — я решил рубануть правду-матку. — Да я на твою дружбу тут нацелился, старина. Ты же у нас человек, который тащится от всяких древностей и исторических артефактов, так ведь? А я тут целый континент нарыл, полный неизведанных культур, с совершенно другим укладом жизни. Это же должно возбудить в тебе коллекционера, любителя старины! Я в курсе, что деньги тебе особо не нужны, ты это уже ясно дал понять. Но там, на том континенте, возможностей — вагон и маленькая тележка. Экспедиции, новые рынки сбыта, всё что хочешь!

Акертон на это только тяжело вздохнул, как будто я ему предложил вложиться в очередную финансовую пирамиду.

— Алексей, ты, конечно, парень пробивной, амбициозный, не спорю. Я ценю твой запал, твою бешеную энергию. Но, как я уже говорил, меня и с Торговцами отношения устраивают. Не думаю, что я захочу рисковать налаженными связями и стабильным доходом ради каких-то эфемерных заморских черепков и реликвий. Нет, я с удовольствием выкуплю у тебя что-нибудь интересное, если найдёшь, это всегда пожалуйста. Но лезть в открытую конфронтацию с Гильдией… Уволь.

— Так ты, значит, проделал весь этот путь, притащил сюда свою свиту, чисто для того, чтобы Герману пыль в глаза пустить? Но вступать в консорциум не горишь желанием? — не унимался я.

Что-то тут не сходилось. Зачем тогда весь этот спектакль?

— Вообще-то изначально я не знал, о чём речь. Я приехал из уважения к тебе, Морозов, и, чего уж там, из любопытства, — признался Акертон, глядя в окно. — Ты знаешь, я мужик слова, данное обещание сдержу, так что эта наша авантюра останется между нами. Но пойми правильно, никакой торговый альянс против Гильдии мне не нужен. Я слишком давно в этом бизнесе и видел слишком много наглых и оптимистичных типов, которых эти самые Торговцы давили, как тараканов, в порошок стирали, если те пытались играть не по их правилам.

В его голосе прозвучала усталость человека, видевшего многое. И я понял — он действительно боится Гильдии. Не трусит, а именно опасается, основываясь на опыте.

— Ну, я тебе не букашка какая-нибудь, — отрезал я. — Увидишь ещё, Акертон. Я свои проекты до ума довожу.

— Возможно, и увижу, — Акертон поднялся со своего места и протянул мне руку. — Но, боюсь, я не буду стоять рядом с тобой, когда придёт это время. Уж извини.

— Что ж, и на том спасибо, что приехал, — сказал я, пожимая его сухую, крепкую ладонь. — Для меня это реально важно, что ты хотя бы выслушал. Не каждый на такое пойдёт.

Акертон кивнул и повернулся к огромному окну, за которым расстилался океан. Волны лениво накатывали на песчаный берег, пейзаж был что надо.

— Должен признаться, отчасти меня сюда заманили твои хвалёные апартаменты с видом на океан. Курорт тут у тебя, Морозов, закачаешься! Очаровательное местечко для отпуска, серьёзно.

— Самый шикарный вид во всём Истоке, — с гордостью заявил я. Маркетинг — наше всё.

— Ну, я бы так не горячился, — хмыкнул Акертон, явно имея в виду какие-то свои, более крутые места.

— Ерунда. Высший уровень, как есть. Озерцо с рыбалкой против океана не тянет, — парировал я.

С его стороны послышался смешок, и ещё через пару минут мы распрощались. Он всё ещё был со мной вполне любезен — душевненько посидели, но настоял, чтобы я больше не пытался втянуть его ни в какие дальнейшие заговоры и подковёрные игры.

Проводив Акертона, я остался в гостиной и налил себе вина. Красное, терпкое — как раз под моё настроение. Разочарование было ощутимым, но не критичным. В конце концов, я не привык рассчитывать на чужую помощь.

Акертон, в лучшем случае, был заинтересован в финансировании экспедиций в загадочный континент. Но в остальном — он не хотел иметь ничего общего с моими делишками. Осторожный старик, что тут скажешь.

Я пожелал ему счастливого пути, но, честно говоря, был порядком разочарован, что он даже не захотел остаться на пару дней, чтобы насладиться местными красотами и прочувствовать атмосферу. Возможно, он просто опасался слишком долго светиться рядом со мной, боясь последствий.

Да уж, я рискнул, пригласив Акертона присоединиться ко мне, но, к сожалению, у него не было ни малейшего желания вести игру против Торговцев или как-то их подвинуть.

Внутри меня шевельнулось сожаление — жуткая досада от осознания того, что я мог бы заполучить его на свою сторону с самого начала. Когда Демид Серебрянников раскопал компрометирующие материалы на Акертона — доказательства его тайных сделок с контрабандистами, обхода налогов через подставные фирмы. Тогда у меня был реальный рычаг давления.

Но я тогда послушался Демида и избавился от улик раз и навсегда. «Не стоит держать компромат на союзников», — говорил он. А ведь если бы Акертон был на моей стороне, это открыло бы гораздо больше возможностей для будущей торговли. С его тугим кошельком мы смогли бы финансировать ещё более крупные вояжи. Но теперь мне оставалось лишь смотреть, как он отчаливает, и гадать, смогу ли я когда-нибудь перетянуть его на свою сторону.

Глядя, как его небольшая армия челяди удаляется, я начал прикидывать варианты, как бы его всё-таки подтолкнуть к сотрудничеству. В принципе, достаточно было одного письма Демиду, и я мог бы отрезать этого Избранника от обычной торговой сети. Демид быстренько нашёл бы какой-нибудь повод, чтобы наложить на Акертона санкции, взять его измором и заставить приползти ко мне за помощью.

Но… разве это не такой же беспредел, как тот, что творят сами Торговцы?

Я не хотел силой принуждать людей к торговле со мной. Не собирался нагибать тех, кто не был заинтересован в работе со мной. Придётся со временем найти какой-то другой способ его убедить. Более тонкий.

А пока что придётся просто закрыть эту главу — сотрудничество с сэром Акертоном из Липок откладывалось на неопределённый срок.

Этого просто не будет, по крайней мере, сейчас. Вместо того чтобы выдумывать дурацкий план по привлечению его помощи, мне следовало просто сосредоточиться на развитии моей собственной Приморской Империи до такой степени, чтобы он однажды сам пришёл ко мне за помощью. В конце концов, успех — это самая сладкая месть.

Пусть локти кусает, когда увидит, какую махину я тут отгрохаю.

Я проводил взглядом его удаляющийся кортеж. Что ж, план «А» провалился. Значит, пора переходить к плану «Б» — строить свою империю так, чтобы такие, как он, сами просились в партнёры. Благо, работа уже кипела.

Работа над Морским портом шла, на удивление, гладко, почти без затыков.

Вся эта затея обошлась мне в пять тысяч золотых, но у меня финансирования хватало с лихвой, спасибо первоначальным инвестициям в нашу новую торговую компанию. Сама постройка вымахала здоровенная — такая, что туда одновременно пятнадцать посудин влезет, не меньше. Наняли корабелов, мужиков толковых, чтобы чинили да латали пришвартованные корабли. Так что любая посудина, отчалившая из Светлограда, была в полной боевой готовности, комар носа не подточит. Технику надо держать в наилучшем состоянии, на технике наш бизнес строится. Сегодня сэкономил на ремонте, завтра констатируешь гибель судна, груза и экипажа. Экономия сомнительная.

Содержание порта, к сожалению, влетало в копеечку — требовалось двести золотых в неделю, пользуешься портом, не пользуешься, а плати.

Светлоград, конечно, со своими туристическими барышами мог бы это потянуть из своего кармана, но тогда вся его рентабельность скатывалась практически в ноль, что меня, как эффективного менеджера, никак не устраивало. Впрочем, эти расходы со временем заложатся в стоимость рейсов, то есть сначала мне вернут затраты на содержание, а уж потом навар пойдёт остальным инвесторам. Всё по-честному, как в лучших домах Златограда. Главное, чтобы эти схемы не вывели меня в минус.

Пока Морской порт ещё строился, я заодно разместил заказ на постройку трёх торговых судов, одинаковых, как братья-близнецы.

Каждый из которых мог тянуть на себе свыше трёх тысяч единиц товара. Это вам не шутки! Назвал я их пафосно: «Вестник», «Апостол» и «Прорицатель».

Эти красавцы должны были приносить солидный доход с каждого рейса. Прямо золотые горы, ну, или хотя бы холмы. Конечно, постройка их обошлась мне в ошеломляющие тридцать тысяч золотых.

Ну а что, строительство своей Ост-Индской компании стоит дорого.

Плюс ещё по тысяче на каждый, чтобы укомплектовать командой и припасами. И хотя их строили из самой лучшей древесины, какая только у нас нашлась, а в команду набирали отборных морских волков, никаких гарантий безопасности, ясен пень, не было.

На земле возможно разгильдяйство, а в море чуть что не так — и утонул. Море не шутит.

Океанские воды малоизучены и бывают коварными, поопаснее некоторых моих бывших «партнёров» по бизнесу, и один приличный шторм мог запросто отправить на дно любую посудину, будь она хоть трижды из лучшего дерева. Так что риски, как всегда, приходилось закладывать в бизнес-модель.

Поэтому, ясен красен, отправлять все три транспорта одновременно я не собирался. Не хватало ещё словить тайфун, который погубит людей и все мои инвестиции.

Нет уж, по одному, потихонечку.

Один рейс сделал, вернулся — тогда следующий пойдёт. Такая вот челночная коммерция. Поскольку в окрестностях Алепии у нас своего Морского порта не было, корабли там не могли надолго приткнуться для ремонта и нормальной стоянки. А то бы, конечно, можно было конвейер запустить, как на моих старых заводах. Но, честно говоря, три корабля влетели в такую копеечку, что потерять их все разом — это был бы эпический провал, пострашнее некоторых моих неудачных вложений в начале карьеры. Нет, спасибо. На начальном этапе надо быть скромнее.

Тут ещё, конечно, возникла идея: а не заложить ли поселение на берегах у Алепии?

Чисто для того, чтобы можно было отгрохать там ещё один Морской порт, чтобы была своя база, склады, можно было бы организовать лёгкую колонизацию.

Короче, инфраструктура для персонала — важный элемент мотивации. Только вот я что-то побаивался этого решения.

Была информация, что берега Алепии с приходом муссонов в сезон дождей становятся, мягко говоря, не очень-то гостеприимными.

Прямо как некоторые промышленные районы после наступления сумерек.

То ли из-за лютой непогоды, то ли там какая-то очередная мистическая нечисть вылезала в это время, чёрт его знает. Но пока что приходилось надеяться, что наши кораблики достаточно крепкие, чтобы выдержать по два рейса за раз без регулярного обслуживания на той стороне. Рискованно, конечно, но бизнес — он такой, без риска только в морге лежат, и то не факт.

Пока в деревне кипела работа — строили корабли, доводили до ума Морской порт, — я не мог не заметить, что тот самый эльф, которого мы подобрали, так и торчал на пляже, тоскливо пялясь на воду. Прямо как брошенная невеста у алтаря или акционер, наблюдающий за падением котировок.

Он вообще ничего особо не делал, как мы в Светлоград причалили. Я ему даже отсыпал несколько золотых — найми лошадь да катись на все четыре стороны, но он хоть монеты и взял, всё равно ошивался поблизости. Завис, короче, как старый компьютер. Может, его присутствие сейчас как раз и пригодится? Он же местный, по идее. Вдруг сможет ответить на пару каверзных вопросов насчёт строительства на самой Алепии. Информация — это тоже капитал, причём иногда самый ценный.

Подошёл я к нему в самый солнцепёк, когда яркое солнце над головой уже прилично так раскалило песок. Аж пятки жгло, если босиком.

Лето вступало в свои права, с каждым днём становилось всё жарче и жарче, погода крепчала незаметно, но неотвратимо, как налоговая проверка или очередной дедлайн при исполнении контракта.

А с приходом лета и производство пищи должно было подскочить — значит, у нас будет ещё больше пшеницы для торговли с алепинскими ребятами.

Бизнес-план, всё по плану, надо расширять экспорт. Волны с приятным шелестом бились о берег, набегали на песок и снова отползали, будто дразнились. И вот вижу — стоит этот ушастый, по щиколотку в воде, и всё так же неотрывно пялится на запад, туда, где, по идее, и находился Алепинск.

— Здорово, друг эльф, — говорю, скидывая ботинки и тоже залезая в воду. Водичка, надо сказать, несмотря на дневную жару, была прохладной и приятно освежала ноги. Прямо спа-курорт, а не дикий пляж какого-то захолустного мирка.

Никифор, так его звали, если я правильно помнил, даже ухом не повёл, только молча пялился вдаль. Как будто меня тут и не стояло, или я был просто частью пейзажа.

— Я тут пришёл должок с тебя получить, — сказал я, припомнив, что эти ушастые, вроде как, предпочитают услугу за услугу, а не подачки. Типа, гордые все из себя, деловые.

— Какова моя задача? — тихо спросил он. И тут я заметил на его лице такое выражение… скорбного сожаления, что ли. Печаль, явно глубже, чем я себе представлял. Не просто «мир — тлен», а что-то посерьёзнее, какая-то личная трагедия.

— Слушай, прежде чем мы к делу перейдём, у тебя всё нормально? — спросил я. — А то вид у тебя, мягко говоря, убитый. Как будто акции твоей компании рухнули до нуля, и кредиторы уже выламывают дверь.

— Это ещё мягко сказано, — пробормотал он, не отрывая взгляда от горизонта. — Моего города больше нет. Когда мы подплывали к берегу, я так и не увидел прекрасных шпилей моего некогда гордого дома. Короткая прогулка подтвердила — его давно нет. Уничтожен, возможно, или просто покинут теми, кто решил свалить в другие края. Всё, пустота.

Тут я только вздохнул.

Вероятно, он из того самого эльфийского города, который Лекс Могучий давно стёр с лица земли. Вот же попал мужик. Прямо как в лихие девяностые: вышел из тюрьмы, чтобы вернуться на завод и к семье, а оказалось — семья уехала куда-то за лучшей жизнью, завод закрыт, квартиру продали.

Есть от чего взгрустнуть.

— Сочувствую, друг эльф, — сказал я искренне. — Тут один Избранник был, тот ещё отморозок, который задался целью истребить всех эльфов и захапать их сокровища. Такой вот локальный геноцид с экспроприацией активов. Однако ты не грусти. Гораздо севернее есть эльфийский город, который вполне себе процветает. И они, вроде как, собираются когда-нибудь снова колонизировать здешние места, так что, уверен, сможешь найти там своих друзей и родню. Ну, если они, конечно, не все… того. Шанс есть всегда, главное — не опускать руки.

Никифор покачал головой. Вид у него был, как у человека, которому только что сообщили о дефолте по всем его вкладам.

— Я бы почувствовал своих, если бы они были поблизости, — ответил он глухо. — Их давно нет, иначе я их почувствовал. Погибли или умерли по каким-то причинам. То есть фактически, пока меня не было, они прожили свою жизнь и умерли вместе с городом.

В его голосе прозвучала такая безысходность, что даже мне стало не по себе. Представить только — вернуться домой и обнаружить, что дома больше нет. Что все, кого ты знал, давно мертвы.

Глава 11

— Рискну показаться занудой, — сказал я. — Но стоять в воде и пялиться на океан, конечно, медитативно, однако от этого ничего не изменится. И если у тебя есть хоть какой-то шанс найти своих, то надо шевелиться. Понятия не имею, какой у тебя там «радиус», но не стоит вешать нос, пока не прочешешь этот мир вдоль и поперёк. Авось и повезёт.

Эти слова, похоже, немного его взбодрили, и я увидел, как на его лице даже лёгкий румянец появился. Видать, перспектива действовать всегда лучше, чем тупое ожидание у моря погоды. Даже для эльфа.

— А мой долг перед тобой, Алексей? — спросил он, наконец-то удостоив меня взглядом.

— Слушай, ну что долг? Денег у тебя нет, а в целом я не корыстный человек. Надо тебе идти — шагай. Ты мне не раб, я вообще идейный противник рабства. Если сможешь перед уходом что-то полезное рассказать, выдать информацию, то валяй, — сказал я. — Про Панноний, про Алепию. Нужна, так сказать, аналитика по региону.

Эльф рассеянно покачал головой.

— Это вряд ли стоит спасённой жизни, — сказал он. — Как-то дёшево ты ценишь…

— Я тебя не покупал и продавать не собираюсь, — хмыкнул я. — И жизнь в этом мире, как я погляжу, вообще не самый дорогой товар. Так ты расскажешь, что мне нужно знать? Или ты просто не хочешь говорить?

— Клянусь своей эльфийской кровью, — торжественно произнёс Никифор. — Я скажу тебе правду во всех вопросах. Можешь считать это официальным заявлением под протокол.

— Тогда первый вопрос на повестке дня: какого хрена тебя из города-то выперли? — спросил я без обиняков. — У тебя что, печати Торговцев не было, пропуска то есть? Фейс-контроль не прошёл?

Эльф как-то нервно хохотнул и снова замотал головой. Прям как китайский болванчик на приборной панели.

— Не-не, печать у меня была, всё как положено, для безопасного прохода. Но у меня там вышли некоторые… разногласия с ящерами. Они, знаешь ли, азартные игроки, просто до жути, но вот проигрывать совершенно не умеют. Один такой отобрал у меня значок после того, как я его обыграл, ещё до того, как Торговцы окончательно свалили. Меня вышвырнули, я думал, это шутка такая дурацкая, но… эти чешуйчатые твари, они, блин, ни черта не забывают и не прощают. Злопамятные, как моя бывшая тёща.

— Ясно, — протянул я. — Типичная история про «не на тех поставил» или «перешёл дорогу не тем ребятам». А долгое отшельничество тебя не напрягало? Крыша не поехала за столько-то лет в одиночку? Я бы тут уже, наверное, с чайками разговаривал.

— Да не так уж и сложно просто забыть о времени, — пояснил Никифор с видом просветлённого гуру. — Ты просто… отпускаешь. И оно течёт само по себе, а ты вроде как и не при делах.

«Отпускаешь», ага. Легко сказать. Я бы уже тут бизнес-империю наладил по сбору ракушек и продаже их туземцам, а он тут «отпускает». Расслабился и жил. Может, я не понимаю его потому, что он эльф, а я человек? Каждому своё, конечно.

— Понятно. Это так, чисто для удовлетворения моего праздного любопытства, — сказал я. — А теперь давай к делу, к тому, что мне действительно надо знать. Мы можем зафигачить поселение и морской порт на берегу Алепии? Ну, чисто теоретически, с точки зрения логистики и безопасности.

Никифор опять покачал головой. Да что ж такое, у него там шарнир, что ли, сломался? Или это у них национальная черта — на всё сначала говорить «нет»?

— Нет. Торговцы долго и упорно пыхтели над этим, но есть веская причина, почему Великий Город построен из камня, который хрен сдвинешь. Когда приходит лето, приходят и Сезоны дождей, и они сносят к чертям собачьим всё, что построено на земле за стенами. Постройки, хижины, сараи — всё летит в тартарары. Это три месяца сплошного хаоса и разрухи, натуральное светопреставление этого региона. Оно сносит любую инфраструктуру.

— А как же ты выживал?

— Они меня наняли как раз потому, что я мог этот бардак довольно легко переносить. Меня ветром не сдует, молния в меня не попадёт, да и вода мне по барабану. Я отстраивал хижину каждый сезон, а капитальных строений у меня и не было. Поддерживал тропу в рабочем состоянии, чтобы торговля могла продолжаться и летом. Эльфы могут спокойно жить и работать в экстремальных условиях.

— А на воду этот ваш Сезон дождей не влияет, что ли? — уточнил я. — Логично же, если уж штормит, то везде. Физику никто не отменял, даже в мире с магией.

Никифор как-то хитро ухмыльнулся. Так ухмыляются обычно те, кто знает какой-то прикол, а ты — нет.

— А вот это, Алексей, самая настоящая морская магия! — сказал он. — Ветры дуют только на суше. А шторм бушует только на море. Когда ветра, подходишь к морю, а оно спокойное. У моря и суши разные магические настройки на глобальном уровне. Отойди на двадцать футов от берега — и там тишь да гладь, да божья благодать. Штиль, как в стакане. Парадокс, но факт.

— То есть эти ваши бури — они чисто колдунского происхождения… — пробормотал я, прикидывая, как это вписать в мою картину мира. Опять мана, чтоб её, и её непредсказуемые выкрутасы. Никакой стабильности.

— Легенда гласит, — Никифор принял вид заправского сказочника, — что когда-то один мудрый козёл-колдун (да-да, не удивляйся, именно козёл!) решил подстегнуть урожай сахарного тростника в джунглях, приказав небесам каждый год летом поливать землю. Но когда он, так сказать, отдал копыта, небеса запутались и озверели, и стали лить гораздо яростнее, чем было задумано первоначально. Такой вот форс-мажор от неаккуратного применения магии.

— И нужны боги, чтобы это поправить?

— Ты так говоришь, Алексей, будто видел своими глазами богов.

— Всякое бывало.

— Я не то чтобы сильно в это верю, — добавил он, — но у нас, эльфов, тоже хватало колдунов, которые в своё время косячили по-крупному. Так что, кто знает, может, и правда какой-то козёл наколдовал, а теперь все расхлёбывают.

— Ты точно уверен, что на воду буря не перекидывается? — переспросил я.

Козлы буквальные или метафорические были маловажным фактом, а вот это… Мало ли, может, он тут заливает, а я потом буду убытки считать.

— Корабли приходили и в Сезон дождей, — подтвердил Никифор. — Причальная платформа была достаточно длинной, чтобы её конец выступал за пределы штормовой зоны. Моряки прибывали, пережидали пару дней, пока ветер немного стихнет, а потом как можно быстрее перетаскивали товары. Я это видел сотни раз своими глазами, можешь мне поверить.

Мир Исток — штука необычная, не думаю, что эльф врёт, он вроде бы обещал правду говорить.

Голова заработала, как старый добрый калькулятор, просчитывая варианты.

Конечно, осознание того, что я не смогу отгрохать небольшое поселеньице на берегу, было, мягко говоря, обломным — минус одна статья доходов и плюс головняк с логистикой.

Но у меня тут же нарисовался альтернативный вариант.

План Б, так сказать, всегда должен быть.

Можно же построить сухой док прямо в воде, подальше от этих свистящих ветров и яростных ливней. Что-то вроде нефтяной вышки, только для кораблей.

Не очень в этом соображаю, но китайцы что-то такое фигачат в промышленных масштабах — выгружают и загружают корабли, так сказать, в чистом поле, только в их случае в чистом море.

Этот док можно было бы использовать для ремонта судов, чтобы они были стопудово мореходными перед возвращением домой. И это база для моей торговли и ведения бизнеса.

Полный техосмотр и предпродажная подготовка, всё как положено. Это позволило бы мне гонять несколько кораблей одновременно, а не по одному, как сейчас. Оптимизация логистических цепочек, ёлки-палки! Как только один корабль прибывал на разгрузку, тут же отправлялся бы новый, и к тому времени, как первый починят, новый был бы уже на полпути.

Конвейер, почти как у Форда!

Риск при этом не сильно бы вырос, так как каждый возвращающийся корабль был бы полностью отремонтирован и готов к новым подвигам. Ну, или к очередному рейсу за баблом.

А на берегу фактория, рынок для внешней торговли. Делать его не капитальным, зная, что погода его снесёт с горизонта.

Единственная загвоздка, как это обычно бывает в самый неподходящий момент, заключалась в том, что в разделе построек моей Стратегической карты никакого сухого дока и в помине не было.

Вот засада! Обычно там как: сначала видишь все доступные здания, а потом на других вкладках — заблокированные, которые ещё открыть надо. Но тут, блин, обычные причалы были, Морские порты — пожалуйста, а вот сухого дока — шиш с маслом. Нигде! Их что, вообще не существовало в этом мире? Или это какая-то особо хитрая постройка, типа «для своих», которая мне пока просто не светила по уровню доступа? Как всегда, самое нужное — либо дорого, либо хрен достанешь, либо вообще не предусмотрено криворукими разработчиками этого «интерфейса».

Я задал Никифору ещё несколько вопросов, так, для общей картины, чтобы понять, чего вообще ждать от этой Алепии круглый год.

Ну там, не вылезают ли гигантские крабы по вторникам или ещё какая местная экзотика, влияющая на торговые сводки.

Прошло время, и этот эльфийский вариант Робинзона Крузо, одинокий заморский житель — отчалил.

Посидели, потёрли, и он, в общем-то, согласился, что лучше уж сунуться и не найти, чем сидеть на жопе ровно и вообще не рыпаться. Я ему, чисто по-человечески, сказал: мол, если там, у себя, обломится что, всегда может сюда вернуться, ко мне на работу.

Приму с распростёртыми объятиями. Ну, чтобы он понимал, что, если что, ему всегда есть куда податься и он не сел помирать под кустиком с тоски. Не чужой уже.

Зарплату, говорю, назначу, учитывая его опыт длиной в сотни лет.

Он, конечно, скривился, типа, надеется, что до такого не дойдёт, но от предложения моего, стоит обратить внимание, в открытую не отказался. Значит, где-то в подкорке галочку поставил. Мужик он, может, и ушастый, но не дурак, это точно.

А я что? А я, короче, решил вплотную заняться вопросом, как тут вообще эти кастомные здания строятся, ну, по индивидуальному проекту, чтоб не как у всех.

Первым делом, естественно, к своему советнику по городскому хозяйству — был у меня такой хмырь в Стратегической карте. Тот мне, недолго думая, выдал: нужен, дескать, архитектор от бога, да ещё и с опытом работы, прикинь, с океаном! Чтобы шарил, как там с водой дела иметь, чтоб не смыло всё к чертям собачьим после первого же шторма.

Только вот чую, такой вариант — это из области фантастики, по крайней мере, с моими текущими ресурсами. Юг Истока, как я уже успел ощутить, талантами не блещет. Оно и понятно, откуда им взяться, если тут приморских деревень лет сто, а то и двести, в глаза никто не видел, а всё что строилось — те или иные вояки грабили и сжигали.

Так сказать — не способствует.

Но если что-то очень нужно, то придётся его непонятно откуда — родить, добыть, создать, украсть (нужное подчеркнуть).

Написал я об этой своей беде и Демиду Серебрянникову — авось, у него какие-то варианты на примете есть.

Этот проныра в регионе всех собак съел, может, и тут что-то подскажет. Но, увы, ответ пришёл неутешительный. Все возможные специалисты по нестандартному строительству, как на подбор, оказались членами Гильдии Торговцев. А уж как бы там какой Торговец ни был лоялен лично Демиду, сомневаюсь я, что он бы язык за зубами удержал насчёт такой-то заморской деятельности.

Доложил бы начальству и привет. Конфиденциальность в таких делах — это, блин, альфа и омега.

Короче, к кому бы я ни сунулся — хоть письменно, хоть лично — по поводу архитектора, все только плечами пожимали, как будто я у них секрет вечной молодости выпытывал.

Большинство вообще плавали в этом вопросе, как топор в проруби. Знали столько же, сколько и я, то есть — ни хрена. Даже Серхан Демир, этот турецкий самородок, который, казалось, мог наколдовать что угодно прямиком со своей исторической родины, и тот, оказывается, пользовался исключительно стандартными постройками из Стратегической карты, хотя и своей магической ветки.

Никто, блин, не знал, как этот чёртов плавучий док построить, и, что ещё хуже, никто понятия не имел, где вообще искать такого уникума, который бы это умел. Прям засада какая-то.

А ведь этот дрейфующий сухой док — это ж, по сути, последний пазл в мозаике моей трансконтинентальной торговой артерии! Мне нужна была железобетонная гарантия, что корабли, возвращающиеся домой, в Град Весёлый, будут иметь максимальные шансы на выживание. Попасть под хороший такой шторм по пути из Алепии — это, само собой, не ослиный бздёх.

Судно могло получить такие повреждения, что отправится прямиком к морскому царю, а в лучшем случае сядет на мель, ожидая спасения и перегруза товара.

А это — колоссальная потеря времени, ресурсов и, что самое главное, драгоценного грузового пространства. Логистика летит к чертям! Сухой док позволил бы нам выйти на высочайший уровень эффективности, ну, ты понял, КПД поднять до небес. И я не собирался так просто сдаваться только потому, что никто, видите ли, не знает, как его строить. Не на того напали. Морозов трудностей не боится, Морозов их создаёт… для других, хе-хе.

И тут мои мысли снова вернулись к концепции прорицания.

В личном разговоре Серхан Демир как-то обмолвился, что он, мол, чисто с помощью этой фигни узнал, как антибиотики делать. Понятно, как Избранник родом с Земли он знал что искать, это был его залог успеха.

Но он смог.

Говорил, что прорицание может ответить на любой вопрос. Но он, конечно, имел в виду прорицание в магическом смысле, а не ту божественную силу, что исходит от жреца. Я до сих пор не выполнил главный квест, который мне подкинула Виоль, и, честно говоря, прямо сейчас начинать не собирался. Дел и так по горло. Скорее, было бы разумнее заручиться поддержкой самого Серхана. В конце концов, он же один из совладельцев нашей торговой компании.

У него и так есть мотивация, чтобы найти ответ на этот вопрос, и прокачанная технология этого действа.

К счастью, Серхан Демир всё ещё не уехал и нежился на своей вилле, лениво подставляя бока солнышку на балконе каждый божий день.

В то время как остальные мои торговые партнёры свалили через день-другой, понимая, что впереди у них долгий путь, способность Серхана к телепортации позволяла ему роскошь проторчать тут ещё несколько дней. Надеюсь, он будет готов посотрудничать со мной в этом деле.

А то без него — труба.

Этот турок, надо сказать, был изрядно прижимист, когда дело касалось магических секретов. Я никогда особо на него не дулся за то, что он отказывался делиться конкретными методами своих колдунских штучек. В конце концов, он впахивал как проклятый, чтобы не только изучить их, но и вообще найти.

В бизнесе было такое понятие «коммерческое преимущество». Это когда у тебя есть особенность, козырная карта, которую не перебить.

Таким преимуществом для Серхана были его магические продукты.

Да, кто-то делал артефакты более мощные, более яркие, дальнобойные и так далее. А он делал зелья, аналогов которым не было. Просто не было и всё. Как если бы Стив Джобс был жив и делал смартфоны… Делал, а больше никто не делал. И тогда никто не может сказать — Стивен, а вот андроиды лучше! Не скажет, потому что не существует больше никаких вариантов кроме белозубой немецко-сирийской улыбки и продукции её носителя.

Вот такое преимущество даёт драйв, как у ледокола, чтобы пробить любой лёд.

И такое преимущество, заработанное годами и годами упорного труда, было у Серхана, нашего турецкого красавчика.

Заклинания в этом мире Истока на дороге не валялись, так что у Серхана был, можно сказать, эксклюзив по этой части.

Но если бы мне удалось убедить его использовать свою силу не для моей выгоды, а для его собственной… о, тогда дела пошли бы куда глаше. Это уже не просьба, а деловое предложение, от которого трудно отказаться.

Я заявился в апартаменты Серхана с внушительной бутылью глинтвейна в руке.

Есть какая-то группа причин, по которым русские и турки находили общий язык. Ну, конечно, ещё они штук пятнадцать раз воевали между собой, но сейчас речь не об этом.

А бывал и культурный коннект.

Турки ценили подарки. Скорее всего, слово «магарыч» вообще тюркское, то есть для турок — близкое.

Подарки Серхан ценил и принял бы каждый следующий, несмотря на то что я уже разослал по несколько бутылок участникам совещания.

Русский руководствуется принципом «дают — бери, бьют — беги». Не знаю, какой у турок культурный код, но подарок, подношение — он возьмёт.

Глава 12

Не успел я даже постучать, как дверь распахнулась, и на пороге возник Серхан — в одних плавках и с полотенцем, небрежно обмотанным вокруг его подтянутой фигуры.

Вот как им это удаётся? Турки жрут сладкое, как танк соляру, а этот красив как Аполлон, и это я, почти его ровесник, говорю!

— О! Алексей Сергеевич! — воскликнул Серхан, слегка опешив от моего внезапного появления. — А я как раз собирался освежиться. Нет у вас тут турецких бань, и, честно говоря, очень зря. Я бы здесь каждые выходные торчал, если бы они были. И, может быть, даже склонился бы к тому, чтобы платить за свой номер.

Я хохотнул над его шуткой и протянул ему бутылку.

— Серхан, прошу прощения, что вторгаюсь в твой заслуженный отдых, но я надеялся, у тебя найдётся минутка для разговора?

— Опять какие-то интриги и сепаратные переговоры? — хмыкнул Серхан, с энтузиазмом принимая бутыль. Он жестом пригласил меня следовать за ним в комнату. — На этот раз мы строим козни против Германа Дурнева? Или, может, сразу против всего Истока?

Такой вот у него юморок, с восточным акцентом.

— Да нет, в этот раз никаких глобальных заговоров, — сказал я, следуя за ним на балкон.

Видок оттуда, конечно, открывался — закачаешься. Серхан поставил бутылку на стол, ловко откупорил и с наслаждением втянул носом аромат. Прямо сомелье, блин.

— Это вино… оно просто потрясающее, Алексей Сергеевич! — выдохнул он. — Гораздо лучше того, что я могу наколдовать, уж поверь. Я бы сказал, поездка в Алепию и этот твой Панноний окупится с лихвой, если она принесёт ещё несколько ящиков этого божественного нектара.

— Рад, что тебе нравится, — кивнул я, усаживаясь за стол.

Солнце уже клонилось к закату, и небо полыхало невероятными оттенками красного и оранжевого. Я на мгновение замер, смакуя момент.

— Знаешь, за всей этой ежедневной суетой, беготнёй, как белка в колесе, иногда забываешь просто остановиться и насладиться моментом. Приятно видеть что-то настолько красивое, аж дух захватывает.

— Я много лет так живу, иначе какой вообще смысл жить, — невозмутимо ответил Серхан.

— Слушай, я тут недавно интересовался насчёт сухого дока для нашего транспортного предприятия.

— Сухого дока? — переспросил турок, скрестив руки на своей мощной груди. Он явно нутром чуял, что спрашиваю я не просто так. Опыт и природная хитрость делали его интересным собеседником.

— Давай сразу определимся, Алексей Сергеевич, что в вопросах водной архитектуры я, мягко говоря, тебе не советчик.

— Ты нет, я нет, я тут поспрашивал — буквально никто не советчик. А здание такое нужно.

— Прямо сильно нужно?

— Да.

— А в списках строений при управлении поселением? Знаешь, большинство людей не обладают даром владыки поселения, но у тебя-то он есть.

— В списках такого здания нет.

— Ну, значит, его построить невозможно.

— Собственно, с этим я и пришёл. Нестандартное здание может построить человек с навыками архитектора, но найти такого и договориться с ним я не смог. И тут я понимаю, что есть на свете один умный и красивый человек с даром прорицателя, — начал я издалека, наблюдая, как на лице Серхана медленно, но верно появляется и стремительно растёт хмурая гримаса. — И я тут подумал… чисто гипотетически… что было бы очень полезно для НАС ОБОИХ, если бы ты, ну, напряг свои сверхспособности и разузнал, как всё-таки построить этот грёбаный сухой док или найти узкого специалиста по его постройке.

Я сделал особый акцент на «нас обоих», чтобы намекнуть: это не просто моя хотелка, а вопрос общей выгоды.

— Прорицания — это моя специальность, да, не спорю, — медленно проговорил Серхан, сверля меня взглядом. — Но я не использую свою силу, чтобы помогать другим направо и налево. Магия — это, знаешь ли, сложнейшая дисциплина, она требует огромного труда и полной самоотдачи. С какой стати я должен раздавать свои услуги, как какой-нибудь дешёвый уличный фокусник на Арбате? Моя сила — для моей деревни и для меня лично, и больше ни для кого. Точка.

Вот тебе и весь разговор. Жёстко, но, по-своему, справедливо.

— Конечно, конечно, я всё понимаю, — поспешно сказал я, поднимая руку в примирительном жесте, чтобы он немного остыл. У нас уже был подобный разговор примерно год назад, когда я просил его о помощи, и он тогда ясно дал понять, чтобы я больше не беспокоил его с такими просьбами. Старые грабли, так сказать. — Но я не прошу тебя доступ к твоему навыку, а только разовую помощь. И, кроме того, ты один из основных инвесторов в нашей конторе.

— Инвестор, который помалкивает! — возразил Серхан.

— И тем не менее ты партнёр, инвестор, — спокойно парировал я, стараясь сохранять хладнокровие. Сейчас не время было распаляться, видя, как он начинает заводиться. У мужика были свои секреты и сила, которую он оберегал, я это прекрасно понимал. — Это предприятие, Серхан, довольно крупное, ты же сам видишь. Ты сам говорил, что одна только стоимость этих дешёвых драгоценных камней из Алепии с лихвой окупает всю экспедицию. И, честно говоря, из-за некоторых, скажем так, непредвиденных логистических сложностей, без этого сухого дока я просто не смогу гарантировать безопасность наших рейсов. Если уж на то пошло, мы можем вообще не увидеть ни одной успешной поставки без него. По крайней мере, в течение ближайшего года. А это, сам понимаешь, уже серьёзные финансовые потери для всех нас.

Мои слова, похоже, возымели некоторый успокаивающий эффект. Он откинулся на спинку стула и немного расслабился.

— Ясно. Тебе бы, Алексей Сергеевич, следовало побольше рассказать об этих рисках на том собрании. А то всё так радужно расписал.

— Просто речь до этого не дошла, — усмехнулся я. — У меня была заготовлена целая презентация по риск-менеджменту, со слайдами и диаграммами, всё как положено. Но в тот самый момент, как Герман Дурнев зычно рявкнул, что он в деле, остальные тут же, как по команде, вцепились в эту возможность, боясь опоздать на раздачу слонов.

Серхан тяжело вздохнул.

— Да, да, понимаю… Ну, сама новизна всего этого, конечно, была захватывающей, не спорю. Я не против дать тебе денег, Алексей Сергеевич… но всё же я не хочу создавать прецедент, чтобы ты потом каждый раз бегал ко мне за магической помощью. Это, знаешь ли, обесценивает мои уникальные компетенции.

— У тебя там, кажется, семь процентов компании? — уточнил я, прикидывая в уме. — Не то чтобы ошеломляющая сумма. Твой финансовый вклад был, скажем так, скромным, но это и понятно, у каждого свои возможности. Слушай, я продам тебе три процента из своей доли, чтобы у тебя было ровно десять, если ты провернёшь это дельце с доком. Как тебе такой барыш?

— А это вообще законно? — подозрительно прищурился Серхан.

— Контракт запрещает нам продавать акции кому-то на стороне в течение трёх лет, — пояснил я. — Но между собой мы можем ими меняться, торговать, дарить — да что угодно. Внутри нашего тесного и дружного коллектива. Так что всё в рамках правового поля, не переживай.

— Тогда пять, — решительно заявил Серхан. — Двенадцать — хорошее число. Красивое.

Ну, пять процентов — это, в принципе, мелочь. Герман Дурнев владел самой большой долей — двадцать два процента, у госпожи Анны Вульф было пятнадцать. Я по-прежнему оставался мажоритарным акционером и не терял контроль над компанией, даже отдав ещё пять процентов Серхану. У меня всё равно оставался пятьдесят один. Честно говоря, я не слишком парился насчёт этих традиционных корпоративных войн.

Никто не мог продать акции на сторону в течение трёх лет, и я был уверен, что мы все отобьём наши инвестиции уже за первые три рейса. А как только пойдёт стабильная прибыль, я на свои же доходы выкуплю большую часть акций у остальных. Герман Дурнев наверняка продаст, потому что он влез в это дело исключительно ради бабла, хотя насчёт позиции госпожи Анны Вульф я был не так уверен. Ну а если Серхан захочет держать свои двенадцать процентов вечно — да ради бога, пусть держит. Мне не жалко.

В конце концов, пусть для моих «инвесторов» это было не очевидно, но они мне были нужны вовсе не из-за денег, а для того, чтобы заполучить доступ к их товарам и производственным возможностям. Много бы я наторговал, если бы работал один? А так у меня есть списки товаров моих союзников.

От этого я и грустил после отказа сэра Акертона.

— Ладно, — кивнул я. — Если ты сможешь использовать свои силы прорицания, чтобы, так сказать, материализовать этот сухой док, я продам тебе пять процентов из своих акций. По рукам?

Серхан аж руки потёр от предвкушения, и я заметил, как в его глазах блеснул азартный огонёк. Он протянул мне руку, и я её пожал.

— Ну что, как мы будем это проворачивать? У тебя есть какой-то план? — спросил я.

— Мы ничего не будем проворачивать, Алексей Сергеевич, — ответил Серхан, поднимаясь из-за стола.

Он снова потёр руки, что-то бормоча себе под нос на своей тарабарщине. Я заметил, что он начал скользить ладонями одна о другую, слева направо, в каком-то повторяющемся узоре, снова и снова. Прямо как шаман перед камланием.

— Я просто сделаю всё что нужно.

И с этими словами Серхан Демир растворился прямо у меня на глазах в лёгком клубе ароматного дыма. Ёпрст, вот это фокусы! Я невольно задумался: интересно, а сколько акций потребуется, чтобы убедить его научить и меня так же эффектно сваливать? Это ж какая экономия на транспорте была бы… Да и на совещаниях можно было бы красиво исчезать. Эх, мечты, мечты…

Две недели пролетели как один миг — вся эта канитель с подготовкой к первому большому плаванию выматывала похлеще иной битвы.

Серхан теперь часто общался со мной через Стратегическую карту. Вернее сказать, он закидывал меня депешами, полными жалоб и стенаний о том, какую, дескать, сложную хреновину я его озадачил строить. Что его Art Life не справляется, что работа адова, и чертежи — чистый сопромат для продвинутых, и вообще он вымотался так, будто вагоны разгружал. Чисто по-человечески я его, конечно, понимал — задача была не из лёгких. Но, блин, он так тонко, почти прозрачно намекал, что за такие трудовые подвиги ему бы премию выписать, что аж смешно становилось. Пять процентов от миллиардного предприятия — это уже некисло.

Договор есть договор. С какой такой радости я должен ему доплачивать просто потому, что работа, видите ли, «сложная»? Большинство работ, если уж на то пошло, не прогулка по парку. Так что пусть губу закатает.

К концу второй недели наш первенец, корабль под гордым названием «Вестник», наконец-то был готов. Красавец получился, ничего не скажешь — просмолённые борта блестели на солнце, мачты устремлялись в небо, а на палубе уже суетилась команда.

И как по заказу, буквально за пару дней до этого подоспел и груз: наша пшеница и этот самый Медицирим. Всё тютелька в тютельку, идеальный тайминг! Всего набралось полторы тысячи единиц пшеницы и столько же Медицирима. Четыреста мешков зерна я отсыпал из своих личных запасов, ещё триста подкинул Герман Дурнев, а остальное пришлось докупать на излишки от инвесторских вливаний.

В общем и целом, если эти дельцы из Торговцев сдержат слово и примут товар по тому прайс-листу, которым они нам так любезно размахивали перед носом, то навар ожидался под семьдесят тысяч золотых. И это всё с одного-единственного рейса. Если поделить на всех инвесторов, а на первый рейс у нас была равная доля — считай, по семнадцать с половиной тысяч на каждого. За одну ходку! У меня аж в глазах зарябило от таких перспектив.

Само собой, эта прибыль тут же должна была пойти в дело — на закупку сахара по десять золотых за единицу. Обратно «Вестник» должен был привезти три тысячи единиц этого сладкого дефицита, который на нашем местном рынке улетел бы по сотне за штуку. Если предположить, что мы сможем сбыть весь сахар без сучка без задоринки, то обратный рейс принёс бы нам уже триста тысяч золотых. Триста! Даже при грубом делении на четверых — это по семьдесят пять тысяч каждому. От таких цифр у меня аж вспотели ладони.

Должен признаться, когда я прикинул все эти цифры, то нехило так порадовался, что этот хмырь Акертон в итоге не вписался в нашу авантюру. С таким-то потоком золота делить куш ещё на одного инвестора было бы просто расточительством. Четыре человека — и так толпа. Бабла, которое должно было потечь рекой, с лихвой хватило бы, чтобы спустить на воду ещё дюжину таких «Вестников» и толкать аборигенам товары подороже, наваривая ещё больше.

Но я не питал иллюзий, будто такие смешные цены продержатся вечно. Закон спроса и предложения — это альфа и омега любой экономики, хоть в Москве, хоть здесь. В тот самый момент, как первая партия пшеницы и Медицирима прибудет в Алепию, цены там неминуемо рухнут, если только спрос не будет опережать предложение семимильными шагами. Полторы тысячи единиц чего бы то ни было — это дохрена. Я так прикинул, что этих запасов алепинцам хватит на несколько месяцев, а то и на год.

Плюс ко всему, тот крупный заказ на пшеницу, который нам пришлось разместить через рынок Торговцев, тоже не прошёл даром — стоимость зерна из-за этого наверняка подскочит. Так что провернуть такой гешефт мы сможем только один раз, а потом рынок сам себя быстренько скорректирует. И не в нашу пользу.

Даже если жители Паннония и дальше будут лопать пшеницу с Медициримом в три горла, эти барыги из Торговцев своего не упустят — тут же взвинтят цены на закупку, снижая нашу рентабельность. Только время покажет, как на самом деле сложится этот цикл. Но одно было ясно: если мы хотим и дальше грести золото лопатой, нам придётся постоянно искать новые ходовые товары, одновременно решая наши собственные проблемы с поставками.

Лично у меня с финансами всё ещё было туговато. Расходы на содержание хозяйства плюс участие в закупке пшеницы подъели мои запасы так, что я почти сидел на подсосе, завися от еженедельных поступлений из казны. Давление ощущалось, но я знал — игра стоит свеч. С помощью Демида Серебрянникова я уже начал размещать предварительные заказы на сахар, чтобы гарантировать себе кэш сразу по его прибытии. Как только «Вестник» вернётся, я тут же сбагрю ему товар, а тот уже перепродаст его своим клиентам. Телеги будут стоять наготове, а денежки — кап! — прямиком на мой счёт. Оставалось только подождать каких-то три месяца.

Через день после того, как команда закончила все приготовления, от Серхана пришла весточка: чертежи сухого дока готовы. Он там, бедолага, вкалывал как проклятый. В письме лежали сами планы этой новой, индивидуальной постройки. Как только я их развернул, Стратегическая карта тут же пиликнула уведомлением: доступна новая постройка в разделе «Индивидуальные проекты».

Я внимательно изучил чертежи. Хотя дизайн и был разработан Серханом, то есть в нём чувствовалось что-то турецкое, знания свои он черпал из нашего, старого мира. А вот что было удивительно — стратегическая карта сумела превратить эти схемы в стандартный строительный проект. То есть Серхан интегрировал постройку в местную магию. Ну да, такое стоило пяти процентов акций.

Постройка обошлась бы в тысячу золотых и требовала как минимум пятерых докеров для обслуживания. Любой корабль, пришвартованный в таком доке, ремонтировался бы на десять процентов каждый день, пока не достигнет полного здоровья.

Вот это вещь! Мало того, что док был чертовски эффективен, так ещё и стоил сущие копейки! Тысяча золотых и пять мужиков — пыль по сравнению с понесёнными расходами. Я легко мог перекинуть пару золотых с одной статьи на другую.

Единственная загвоздка заключалась в том, что я впервые строил что-то за пределами своих официальных границ. Строительство «за бугром» имело свои правила. Во-первых, такие здания не могли генерировать ресурсы или доход, но на это было плевать. Во-вторых, стоимость их содержания увеличивалась в полтора раза — тоже мелочь. А вот главный риск заключался в том, что кто угодно мог атаковать это, по сути, бесхозное здание, и это не считалось бы актом агрессии против Града Весёлого. Но, поскольку к континенту Алепия, кроме моих кораблей, пока никто активно не плавал, я не видел в этом особой опасности. Ну, нападут — так тому и быть, построим новый.

А вот примет ли стратегическая карта «заказ» на строительство в сотнях километров? Или все мои усилия, включая потраченные пять процентов акций, пошли прахом?

С помощью стратегической карты я отдал приказ на строительство удалённо, в том месте, где мы ставили якорь и где нашли Никифора. Момент истины. Смогу я наладить свою транснациональную корпорацию и начать утирать нос Гильдии Торговцев или нет? Будут мои грузовозы доходить от берега до берега без проблем или этот бизнес останется всего лишь красивой мечтой?

У меня были подозрения, что Торговцы не просто так свернули торговлю, но это были лишь подозрения.

Задача на строительство отправлена, но не принята.

Карта долго думала, прежде чем выдать мне сообщение.

Глава 13

Сообщение — «Строительство начато, прогресс 0%».

Прошла, по моим ощущениям, вечность, прежде чем магия подтвердила начало строительства. Я с облегчением выдохнул и позволил могущественной магии Истока самой разобраться со всеми деталями возведения здания посреди ничего, на голом берегу, причём в его водной части.

В моём мире нельзя ткнуть в карту и запустить стройку в другой части света, да ещё и так, чтобы по завершении там появились работники.

А тут можно, и я принимаю эту возможность как данность.

Последний кусочек пазла встал на своё место. Время пришло — пора было начинать вояж. Наконец-то можно было вздохнуть и вернуться в Град Весёлый, чтобы заняться другими делами. Может, даже закончить этот квест для Виоль, а то богиня, поди, заждалась.

Однако, стоило мне направить свои мысли к путешествию, как по стратегической карте прилетел сигнал. И от кого бы вы думали? От Ираиды. В последнее время она что-то притихла, и, честно говоря, во всей этой суматохе с планированием морской экспедиции я про неё совсем забыл.

И тут же, как холодный душ, в памяти всплыли образы угнетённых людей, живущих как рабы где-то под землёй, наказанных за преступление, которого они не совершали, потому что в плен попали их предки. Если, конечно, чёртова магия Истока не держала их живыми сотни лет подряд.

Я аж поморщился, осознав, как быстро выкинул из головы этих бедолаг. Вот же я, блин, стратег хренов…

— Да? — спросил я, вызывая стратегическую карту, чтобы поговорить, как по видеосвязи. Я перевёл взгляд на карту континента. Сухой док давал мне некоторую видимость побережья, но не особо большую. — Как успехи?

— Моя работа продвигается, — ответила она своим обычным, почти монотонным голосом, от которого всегда веяло какой-то казёнщиной. — Мне стало известно, что вы готовитесь к морскому походу. Это верно?

— Откуда? Впрочем, всё верно, — подтвердил я. — Собираюсь отправлять караван, сами отчаливаем сегодня ночью.

— Прекрасно, — сказала она. — Весьма похвально. Я бы посоветовала вам отправиться вместе с экспедицией. Месяц в море — удовольствие сомнительное, но судьба тех людей внизу зависит от вашего присутствия.

— Вообще-то, я и так планировал идти в рейс. Наш бизнес не настолько налажен, чтобы обходиться без моего участия. Но… к чему ты это мне сейчас говоришь?

— Я всё объясню по пути, — отрезала она. — И захватите с собой нашего слегка пьющего колдуна Фому. Для него тут найдутся дела.

Я аж поперхнулся. Кого-кого захватить? Фому? Это ещё зачем?

Даже я был не в восторге от перспективы снова тащиться через океанскую хтонь, а уж Фома, мой придворный иллюзионист, так и вовсе скрипел зубами громче корабельных снастей.

Он только что вернулся из очередного отпуска и битый час нудел мне в уши: «Командир, Христом-богом молю, только не я, я уже настранствовался по самое не могу!».

Его нытьё я, скрепя сердце, вынужден был проигнорировать. Эта торговая экспедиция была настолько жизненно важной, что о домашнем уюте пришлось забыть всем, включая меня. Первый рейс с товаром настолько важен, что и без всякой Ираиды с её туманными намёками я обязан был участвовать лично. Так что в топку пледы и горячий чай с лимоном.

Ситуация, которую мне обрисовала Ираида, моя верная дипломатка, была, мягко говоря, странной. Можно даже сказать — попахивала сюрреализмом в духе картин Дали. За время своего общения с этими… Кроликотонами она с удивительной лёгкостью изучила всю их местную властную структуру. Ну как изучила — они, в сущности, ничего и не скрывали.

Оказалось, что законы и правила в их каменном мешке, этом самом Паннонии, устанавливали некие Горные Козлы. Да-да, вы не ослышались, именно козлы, только горные. Эти разумные рогатые мудрецы обитали где-то высоко в горах, в своих священных цитаделях, проводя дни в мире, покое и глубокомысленных медитациях. И вот если такой Козёл что-то там изрекал, его вердикт тут же становился законом, железобетонным и обжалованию не подлежащим. Правда, случались такие озарения у Козлов нечасто — раз в пару сотен лет, не чаще. Видимо, чтобы народ успевал привыкнуть к предыдущим мудростям.

Внутри самой горы, в этом их супермуравейнике, обитало порядка полумиллиона душ. В основном это были сами Кроликотоны, затем какие-то Драконорождённые (не путать с Дейенерис) — звучит пафосно, надо будет глянуть, что за птицы, — и Мышандры. Последние, как пояснила Ираида, представляли собой расу мышеподобных существ, весьма поднаторевших в фермерстве и, что характерно, в организации всего и вся. Этакая помесь агрономов с эффективными менеджерами, только с хвостами.

Кастовая система у них там сложилась давным-давно, и всё было чинно-благородно: Торговцы, Знать, Жрецы, Работяги и Обслуга. По большей части, этот расклад воспринимался как нечто само собой разумеющееся, типа восхода солнца или смены времён года, и особого ропота в массах не вызывал. Каста Обслуги, правда, предназначалась исключительно для уголовников, осуждённых жрецами, и для иностранцев, умудрившихся нарушить немногие, но, видимо, строгие правила Внешних Врат.

Сам факт, что такой огромный приток чужеземцев — считай, наших, землян — был обращён в пожизненных рабов, как-то совершенно не волновал правящие круги Паннония. Вся их система была поделена на кланы, каждый из которых был сам себе на уме, этакий полуавтономный колхоз. И, естественно, никакого центрального органа власти, который бы озаботился судьбой несчастных людей-слуг, там и в помине не было.

Людей этих, конечно, не морили голодом, обращались с ними сносно, даже разрешали создавать свои кланы и заводить семьи. Видимо, расчёт был на то, что узники, запертые в глубоких подземельях без малейшей надежды на побег, смирятся со своей участью и не будут бузить. Они там так глубоко под землю были загнаны, что о побеге и мечтать не приходилось — только если прокопать тоннель за пределы города, да и то — куда дальше бежать, если остальной континент не особенно обитаем.

Ираида, однако, не теряла оптимизма. Она объяснила, что есть только одна сила, способная облегчить участь этих человеческих рабов, — те самые Горные Козлы. Встретиться с таким судьёй обычному смертному было практически нереально, всё равно что аудиенции у Папы Римского добиться, будучи простым туристом. Но Ираида, моя умница, умудрилась-таки организовать мне встречу с одним из них, так сказать, с глазу на глаз. Именно Козлы когда-то постановили, что стену нужно открыть для торговцев, и они были кровно заинтересованы в том, чтобы их народ был сыт, доволен и хорошо обслужен. Встреча со мной для этого конкретного судьи была, скорее, проявлением любопытства — ну, типа, «а что там этот заморский фрукт нам поведает?». После чего он должен был вынести официальное решение по делу, и всё — вопрос закрыт навсегда. Ни апелляций, ни пересмотров в этой их причудливой судебной системе не предусматривалось. Один раз отмерил — и руби с плеча.

Всё по-взрослому.

Я поинтересовался, какого лешего Ираида настояла на том, чтобы притащить с собой Фому. Она лишь загадочно улыбнулась и бросила, что, если Козлы не освободят людей, мы, так сказать, создадим иллюзию вынесенного решения. То есть, попросту говоря, сфальсифицируем приговор.

Идея, честно говоря, была чистой воды авантюрой и пахла большими политическими проблемами. Однако, по словам Ираиды, для подобных финтов ушами уже имелся прецедент. Давным-давно какой-то особо хитрый колдун, не будь дурак, с помощью магии выдал себя за Козла и вынес «судебное решение». Настоящим Козлам пришлось сначала долго чесать свои рога и решать, как вообще на такой фортель реагировать. В процессе они наворотили целую кучу проверок и согласований, чтобы, не дай бог, не нарушить решение какого-нибудь другого Козла. Короче, бюрократия в чистом виде, даже у козлов. Ираида с ухмылкой пояснила, что, пока они там будут сверять все свои судебные талмуды и подсчитывать голоса, люди уже будут далеко за стеной. А самый главный их закон, который никто не смел нарушать, гласил: ни один гражданин Паннония не должен вмешиваться в дела тех, кто находится за Внешними Вратами. Когда же, в конце концов, будет вынесено решение о том, что иллюзия была фальшивкой, люди уже окажутся в безопасности. План, конечно, был дерзкий, как ограбление банка средь бела дня, но, чёрт возьми, в нём что-то было.

Я, конечно, усомнился в разумности такого плана: те люди будут за пределами города, а вот я и мой бизнес — нет. И хорошо, если я влипну в дипломатические осложнения, а если в войну?

Но, с другой стороны, это был сценарий на самый крайний случай, так сказать, наш «план Б», и я даже предварительно не дал на него согласия. Ираида явно горела желанием вытащить этих несчастных из рабства, и винить её в этом я никак не мог, поскольку и сам был идейным противником рабства.

Сам бы, наверное, впрягся. Но вот мошенничество… По-моему, это был не лучший способ освобождения людей. Дипломатия, старая добрая дипломатия, должна была здесь победить. Но Ираида, как и я, была реалисткой до мозга костей. Если слова не сработают, если переговоры зайдут в тупик, у нас должен быть запасной вариант. И Фома с его иллюзиями тут был как нельзя кстати.

Само собой, встреча с Козлом была запланирована уже после того, как мы распродадим наши припасы и закупим сахар. В конце концов, каждый рейс должен приносить прибыль. А то количество золота, которое мы должны были срубить на этой сделке, с лихвой удовлетворило бы моих партнёров, да и мне на развитие Града Весёлого хватило бы с избытком. Это я к тому, что первый рейс может стать заодно и последним, но даже так я выйду в плюс.

Если придётся спасать этих людей — что ж, спасём. Просто очень хотелось верить, что найдётся способ получше, без этого цирка с переодеваниями и подделкой козлиных указов.

Мы прибыли ближе к полудню. Наш здоровенный торговый корабль, этакая морская фура, плавно пришвартовался к пристани, которую тем временем успели подлатать солдаты Хемиша, местного ящера-охранника. Матросы тут же, без лишних проволочек, принялись выгружать многочисленные ящики, набитые пшеницей и Медициримом, на телеги, которые уже подогнали Кроликотоны. Лошади, впряжённые в эти повозки, были магическими существами.

Как горгульи, только не демоны, а кони.

Сделаны из чёрного камня, они двигались жутко бесшумно, словно призраки. Единственный раз, когда они издали звук, — это когда тронулись с места, без видимых усилий увлекая за собой тяжёлые грузы. Прямо киборги, а не лошади, честное слово. Жуткие существа.

Я прошмыгнул вперёд группы, прямиком к Внешним Вратам, и обнаружил там целую толпу торговцев, с нетерпением ожидавших нас у входа. Среди них был и Парнифер. Когда я окликнул его по имени, уши остальных здоровенных Кроликотонов разочарованно обвисли — видимо, каждый надеялся перехватить выгодного клиента. Конкуренция, однако!

— Алексей Сергеич! — радостно воскликнул Парнифер, подскакивая ко мне. Его глаза, и без того немаленькие, казалось, стали ещё шире от смеси алчности и неподдельного возбуждения при виде десятков телег, медленно, но верно подкатывающих к воротам. — Какая встреча! Несказанно рад вас видеть!

— Как и договаривались, — кивнул я, указывая на вереницу повозок. — Пшеница и лекарства для вашего народа. Цена остаётся в силе? Или будут сюрпризы?

— Что на бумаге, то закон, — солидно кивнул Парнифер и, не теряя времени, подошёл к одному из ящиков, чтобы лично оценить содержимое. Ближайший матрос тут же услужливо вскрыл крышку ломиком, являя миру тугие, аккуратно перевязанные снопы отлично сохранившейся пшеницы. — О, чудесно! Просто великолепно! — он даже в ладоши хлопнул от восторга. — Могу я… э-э-э… откусить немного? На пробу?

— Угощайтесь, не стесняйтесь, — махнул я рукой. Кроликотон тут же сцапал колосок и с явным наслаждением принялся его жевать.

— Восхитительно! — прочавкал он, не переставая работать челюстями. — Я, возможно, первый в этом городе, кто попробует такое за последние лет триста! Слуги, конечно, любят превращать это в хлеб, но мы, Кроликотоны, весьма ценим её в сыром виде. Настоящий деликатес, уверяю вас!

— Рад внести свою скромную лепту в ваше гастрономическое разнообразие, — усмехнулся я, протягивая ему планшет с накладными. — Итак, полторы тысячи единиц пшеницы и столько же Медицирима. Подпишите вот здесь, и мы как можно скорее примем оплату. Время — деньги.

Парнифер хихикнул и, не отрываясь от поедания очередного колоска, чиркнул подпись.

— Жаль, что вы так мало привезли, — вздохнул он. — Полторы тысячи — это же капля в море, разлетится вмиг. Я даже не уверен, что этого хватит нашему клану, не то что всему городу.

— Вот как? — я удивлённо приподнял бровь. — Недооценил я ваши аппетиты.

— Именно так, народ, который я представляю, многочислен и весьма падок на изысканные яства, — с гордостью заявил Парнифер. — А вот лекарства, полагаю, хватит на более долгий срок. Думаю, тот Дар за первый рейс, что я вам предоставил, определённо стоил того. Цена на оба товара остаётся прежней. Если возможно, я бы предпочёл в следующий раз получить не менее десяти тысяч единиц пшеницы. По этой же цене, разумеется.

Десять тысяч⁈ Я едва не поперхнулся от такого масштабного заказа. Десять тысяч! Да мы столько у Торговцев при всём желании не закупим, не говоря уже о каких-то левых фермах. Тут, блин, целое агропромышленное предприятие надо запускать, с полной автоматизацией и оптимизацией логистики, чтобы такие объёмы выдавать. С другой стороны… при таких-то ценах, с такой маржой… отказаться от идеи прикупить пару-тройку лишних ферм и наладить собственное производство было бы просто экономическим преступлением.

— Разумеется, — произнёс я, стараясь, чтобы голос не дрогнул от внезапно открывшихся перспектив. — Постараемся обеспечить.

— Вас что-то смутило в моём скромном заказе? — тут же уловил мою заминку Парнифер. — Кажется, я вас чем-то озадачил.

— Не то чтобы смутило, — я быстро взял себя в руки. — Скорее, я удивлён, что ваш народ обладает таким… финансовым потенциалом.

Парнифер пожал плечами, как будто речь шла о паре мешков картошки.

— Панноний существует очень давно, и все мы здесь живём очень долго. Откровенно говоря, кланы, которые я представляю, не так уж и баснословно богаты. Но мы многочисленны и амбициозны. Деньги, которые мы потратим на эту пшеницу, в конечном итоге принесут нам целое состояние в сделках с другими кланами. Это, так сказать, инвестиции в будущее.

— Ну разумеется, — кивнул я. — Бизнес есть бизнес. Я сделаю всё возможное, чтобы обеспечить вас большим количеством товара, но на выполнение такого крупного заказа потребуется немало времени. Так что не ревнуйте, если я тем временем буду работать и с другими торговцами. Диверсификация, понимаете ли.

Кроликотон на мгновение перестал обращать на меня внимание, его взгляд снова приковался к очередному снопу пшеницы. Он вытянул длинные золотистые колосья и принялся рассматривать их на свету, словно ювелир — драгоценный камень. Когда он наконец понял, что я всё ещё говорю, его мордочка слегка покраснела.

— Прошу прощения, что вы сказали? Я немного отвлёкся.

— Я сказал, что это займёт некоторое время, — терпеливо повторил я, мысленно добавляя: «И потребует серьёзных капиталовложений».

— Да, да, всё хорошее требует времени, — пробормотал Парнифер себе под нос, явно уже предвкушая, как будет хрустеть свежими колосьями.

— Прежде чем вы рассчитаетесь со мной, я хотел бы заказать у вас три тысячи единиц сахара, — перешёл я к следующему пункту нашей сделки. — Вычтите стоимость из той суммы, что вы мне должны. Взаимная торговля, закупки вслед за реализацией.

Уши Парнифера при этих словах встали торчком.

— Любопытно, весьма любопытно, зачем вам столько этого… продукта, — он прищурился, разглядывая меня с явным интересом. — Особенно учитывая, сколько у нас других товаров на продажу. Говорят, люди очень любят свой сахар. Почти так же сильно, как мы, Кроликотоны, любим пшеницу.

— Почти так же, — подтвердил я с улыбкой. — И будем надеяться, что оба торговца с уважением отнесутся к ценовой политике друг друга. Демпинговать не станем, верно?

— Конечно, конечно, — закивал Парнифер. — Цена на пшеницу не вырастет, так с какой стати должна расти цена на сахар? Всё по-честному.

Он посмотрел на меня с хитрецой.

Забавно, он представитель совсем другой расы… В первый момент я удивился, что в мире Истока есть эльфы, потом гномы. Потом не удивился, что есть крокодилы, кролики, мыши и козлы. Местная магия проявляет себя самым разным образом. И что ещё более странно, я нахожу с ними общий язык, например, понимаю намёки своего коллеги. Он почти открытым текстом говорит, что если я не стану завышать цены на товар, он тоже не станет. И, хотя в отличие от него я был монополистом, обманывать его не был намерен.

— Думаю, мы поняли друг друга, — с достоинством ответил я. — Мне нравится стабильность в ценообразовании. Прогнозирование — основа долгосрочных отношений.

— Вот именно, — удовлетворённо кивнул Парнифер, широко ухмыляясь и демонстрируя ряд очень острых для травоядного зубов. — Джентльменское соглашение.

Глава 14

Короче, с этим Парнифером, даром что он нелюдь, мы неплохо нашли общий язык.

Что такое картель?

Картель — это же не про мексиканские наркотики, картель — это договорённость.

Например, если все пекари в городе договорятся продавать пирожки по шесть рублей за штуку, и никаких гвоздей. И сообща держат эту цену, так что покупатель покрутится-походит и примет её как объективный факт.

Согласитесь, при чём тут наркота? Мексиканцы сильно опошлили значение термина.

В данном случае у нас с Парнифером не совсем картель, но договорённость по ценам возникла.

Смекнули оба, что у каждого из нас есть то, что у другого — лютый дефицит, ну и договорились: цены не задирать, пока спрос не схлопнется до убытков.

Коммерческая дисциплина — это я люблю и уважаю.

Правда, пришлось мне этому Парниферу, здоровенному кроликотону, ответный «Дань за Первый Рейс» презентовать — типа, в знак доброй воли и подтверждение того, что я слов на ветер не бросаю.

Хотя нутром чую, падла ушастая, это он мне так за мой предыдущий «подарок» решил отомстить, хитрожопый. Я ему, значит, отвалил банку какой-то рыбёшки, которую наши рыбаки наловили и в бочке засолили для припасов.

Ну, буквально то, что под руку попалось. Пахла она, конечно, специфически — эдакий аромат дальних странствий и пролетарской закуски, аж слезу вышибало. Вроде сюрстрёмминга, где ключевым словом было «стрёмный».

Я ему ещё и наплёл, что, мол, деликатес знатный, у нас за таким очередь в три витка вокруг Кремля. Он, бедолага, аж расплылся в подобии улыбки, пытаясь изобразить, будто я ему прям царский подгон сделал.

Ну, короче, как только сделку закрыли и заказали сахар, я этому здоровенному кролику, Парниферу, пожал лапу и двинул в гостиницу, где меня уже дожидалась Ираида.

Фома, мой штатный маг-алкоголик, не видя в окрестностях кабака или хотя бы винной лавки, грустно плёлся следом, тихий, как мышь под веником.

Ввиду своей вынужденной трезвости (хотя я ему бухать и не запрещал) он объявил мне молчаливый протест за то, что я его силком потащил в эту экспедицию.

Ага, протест.

Вообще-то, я своими глазами видел, как он с капитаном нашего судна келдырил и байки травил про свои былые «подвиги».

Выходит, всё-таки нет никакой трезвости, а есть дешёвая театральщина, чтобы меня разжалобить.

Так что его обет молчания, похоже, работал только тогда, когда ему это было выгодно. Ну, или когда он был слишком пьян, чтобы членораздельно протестовать. Или когда я был рядом — чтобы начальство не гневить. Хитрец, одно слово.

Встретившись с Ираидой, мы последовали за ней. Она повела нас прочь от этого, с позволения сказать, «отеля» — клоповник тот ещё, если честно, даже в моих бандитских общагах в девяностые почище было.

Фома было открыл рот, чтобы поныть, как обычно: мол, ноги отваливаются и вообще жизнь — боль, но тут же вспомнил про свой великий «протест» и захлопнул варежку, не успев и слова выдать.

Прям гигант мысли, отец русской демократии, а не маг. Кремень-мужик.

Честно говоря, у меня язык не повернулся сказать этому колдуну хренову, что его молчание — это просто бальзам на душу по сравнению с его внезапными словоизвержениями и частенько бредовыми разглагольствованиями.

Уж лучше пусть молчит, ей-богу. И он, и мои нервы целее будем.

Ираида уже здорово ориентировалась в городе и, кажется, даже с кем-то временами здоровалась.

Повела она нас в некие Северные кварталы.

Судя по всему, там обитали те, кто составлял гарнизон города, — такие как Хемиш и его ящеры-охранники.

Здесь на них можно было посмотреть в их естественной среде обитания.

Здоровенные, надо сказать, рептилоиды. Нахальные, крепкие, бицепсы как у Шварценеггера на пике формы.

Ходят такие, зыркают, поигрывая мускулами, иногда клацают зубищами.

Может, это у них непроизвольно, а может, пугают. Хрен его знает, но все эти крокодилы мне не особо нравились. Мне бы моего простого Гену, а этих всех — убрать обратно в клетку.

Но это их квартал, и они тут у себя дома.

Глядя на то, как Ираида здесь ходит с уверенным видом, я тоже сделал лицо кирпичом и старался не показывать беспокойства.

А посреди всего этого драконьего Гарлема был высеченный в скале герб, вероятно, символика города.

Оленьи рога, какие-то долота или стамески и отпечаток лапы — всё вместе. Герб Паннонии или около того.

Местный колорит, запечатлённый в камне.

Рога, как я понял, символизировали архитекторов — каких-то древних оленелюдей, которые свалили в горы от драконов, что ими, не будь дураки, закусывали. Ну, типа, «наш дом — наша крепость», классика жанра. Долота — это, значит, их трудовые подвиги по вырезанию хаты в скале, а лапа — символ того, что в Паннонии, типа, всем зверолюдям рады. Эдакий «Зверополис» местного разлива.

И всё это было бы миленько, если бы не зверские крокодильи рожи. И если бы от них не пахло немытой псиной.

Здесь был проход в некий Внутренний Город, и его охраняло штук двадцать рыл таких же злых охранников.

Стояли как вкопанные, копия в копию, с дубинами наперевес, ни один мускул не дрогнет.

Выправка, конечно, как у кремлёвского караула, только рожи страшнее и чешуя вместо кожи. Я уж было подумал, пустят нас в город или нет. Может, туда какой-то специальный пропуск нужен? Всё-таки охрану выставили не просто так.

Однако, по счастью, Ираида повела нас не туда.

Может, фейсконтроль мы бы и не прошли, а может, у неё был другой, более тонкий план. Она свернула вбок от ворот, к какой-то неприметной лестнице, тоже высеченной в скале, но, прикинь, без охраны. Вообще никого.

Прям проходной двор какой-то, а не секретный вход в суперважное место.

Ступеньки становились всё круче и круче, мы шли по ним, булки уже горели от напряжения, а лёгкие пылали огнём.

Лестница, что ни говори, большая.

Вели они, как оказалось, на территорию этих самых Горных Козлов. Да-да, тех самых, что в горах живут и на всех свысока поглядывают, типа самые умные.

Проход этот, как выяснилось, был без охраны, потому что к Козлам, типа, мог подойти любой желающий, и это очень важная часть местной религии и философии.

Каждый имеет доступ к мудрости.

Ну, то есть, подойти-то мог, а вот попасть на аудиенцию — это уже фигушки, для избранных.

Не факт, что мудрость к тебе прикоснётся.

Опять-таки, надо понимать: подняться наверх желающий может, это его личное дело, а вот общаться с ним — личное дело козлов.

Имеют они право на своё мнение?

Ещё как.

Но полезть и покричать в горы, типа: «Эй, козлы, рассудите!» — это пожалуйста, сколько влезет. Демократия в некотором роде. Доступность органов власти.

Ираида уже один раз сюда лазила, чтобы подготовить почву и всё разведать.

Я бы на такой фитнес не подписался без крайней нужды, даже за большие бабки.

Её пламенная речь, полная праведного гнева и юридических терминов (наверное, я ж не слышал, но представляю себе эту картину), таки зацепила одного из этих горных судей, и он велел ей меня сюда притащить. Типа: «Пусть главный ответчик явится, посмотрим ему в его бесстыжие глаза». И вот теперь, когда мы карабкались по этой туманной горной тропе, пыхтя в унисон, как загнанные пони, меня не покидало ощущение, что за нами кто-то очень внимательно наблюдает.

Прям как в фильмах про шпионов, только вместо камер — чьи-то невидимые глазищи. Неприятненько, скажу я вам, аж мурашки по спине. Так и до клинической паранойи недалеко.

— Горные Козлы очень мудрые, — прошептала Ираида, когда мы немного отдышались, присев на какой-то валун, воняющий, кстати, козлятиной. — Некоторые считают, что они так же древни, как сам Панноний. Нужно проявить к ним максимальное уважение, Алексей Сергеевич, а то могут и копытом лягнуть, фигурально выражаясь. Или рогами боднуть, но вот это не фигурально, а буквально.

— Да ладно, что я, не понимаю, что ли? Не в первый раз с далай-ламами ручкаюсь.

Я старался восстановить дыхание и не показывать, что у меня уже ноги гудят, как телеграфные столбы.

— Я ж не пацан какой, понимаю. Будем предельно корректны, как на приёме у английской королевы.

Ступенек было до хрена, и высота уже давала о себе знать — дышалось тяжеловато, как будто мешки с цементом таскал. Сердечко, правда, пока не шалило, молодое тело — это вещь! Не то что моё старое, которое от такой прогулки уже бы раз пять инфаркт словило.

Но я ещё держался молодцом по сравнению с Фомой. Этот «маг» отстал на несколько пролётов, и его хронический алкоголизм давал о себе знать. Он останавливался передохнуть через каждые десять метров, пыхтел, как паровоз на подъёме.

И это при том, что у него есть магическая поддержка для такой олимпиады. Видать, всю свою ману на подъём растратил, или просто физуха ни к чёрту.

Ираида же шла вперёд, не обращая на него внимания, как будто его и нет вовсе. Она-то знала, что этот хмырь припёрся сюда только для того, чтобы позырить на Козлов и срисовать их облик для своих иллюзий. Чисто профессиональный интерес, никакой эмпатии к нашему делу.

Шпион, а не союзник.

— Какие-нибудь особые обычаи у них есть, которые мне нужно соблюсти? — спросил я у Ираиды, когда мы снова немного сбавили темп, потому что я уже реально задыхался. — Ну, там, не знаю, в левый рог поклониться или правой ноздрёй не дышать? А то ещё обидятся, и пиши пропало.

— Смирение — начало и конец мудрости, — философски изрекла Ираида, как будто цитировала какого-то местного Конфуция или Омара Хайяма. — Вы их своими манерами не оскорбите, Алексей Сергеевич. Главное — без правительственного гонора, они такое не любят. Как-никак, они тоже своего рода правители, причём долгоживущие. Поменьше пафоса, побольше уважения.

Пока мы продолжали восхождение, которое казалось бесконечным, задул холоднющий ветер, пробирающий до самых костей, и облака вокруг горы сгустились так, что стало ни черта не видно дальше собственного носа.

Прям как в Сайлент Хилле, только без монстров… пока что.

На нас легла тень, и солнце пропало, будто его выключили рубильником. Я аж поёжился, несмотря на то, что шёл и потел.

Мы вышли на какое-то длинное плато, где нас поджидал одинокий фонтан. Пейзаж, надо сказать, не для слабонервных: такой суровый минимализм и драматическая тоска.

Фонтан сам по себе был ничего особенного: две чаши, одна поменьше, откуда вода стекала в большую, круглую. Ну, типа, стандартная конструкция для парков и скверов, только тут вокруг горы и туман, и тишина такая, что уши закладывает. Однако, когда я подошёл поближе, чтобы рассмотреть этот фонтан из чёрного камня, я, мягко говоря, охренел. Вода, прикиньте, текла вверх! Из большой чаши в маленькую. Вот это фокусы! Антигравитация в действии или местное колдунство? Я аж глаза протёр — думал, глюки от нехватки кислорода.

— Пришли, — шепнула Ираида, которую фонтан нисколько не интересовал.

Она опустилась на колени и окунула руки в воду, словно совершая омовение. Выглядело это довольно торжественно, хоть и просто. Как будто готовилась к встрече с самим Богом.

Ну, я тоже присел на корточки и повторил за ней. Не хватало ещё местные ритуалы нарушить, особенно когда на кону такие ставки. Как только мы оба преклонили колени, откуда-то сверху раздался голос. Такой, знаете, с эхом, как будто из бочки говорили или с того света вещали.

— Алексей Морозов из Града Весёлого, — произнёс голос, раскатываясь эхом по горам, отражаясь от скал со всех сторон.

Я поднял башку, но наверху ничего не увидел: облака были такие плотные, хоть топор вешай.

Прям голос с небес.

Сам голос был старый и дребезжащий, как будто говорил какой-то столетний дед, который Ленина ещё молодым помнит. Ну, или кто тут у них вместо Ленина.

— Ты пришёл просить аудиенции у одного из нас? — вопросил этот невидимый оратор. Ну, типа, «чё надо, смертный? Зачем пожаловал, беспокоишь уважаемых людей?».

— Именно так, — ответил я, поднимаясь на ноги и пялясь вверх, туда, откуда, по моим прикидкам, доносился этот глас.

Не люблю, когда со мной из-за угла разговаривают, предпочитаю видеть собеседника, даже если у него рога и копыта.

Тут сверху посыпалось несколько камней, и прямо передо мной со склона горы съехало какое-то высокое, элегантное существо. Скользило оно так искусно, будто гравитация для него — пустой звук. Прям как фигурист на льду, только вместо коньков — копыта, а вместо льда — голые камни. Это и вправду оказался козлочеловек — ну, или козлолюд, хрен их разберёт.

Белая, лохматая шерсть, здоровенные закрученные рога на башке.

Вылитый сатир из древнегреческих мифов, только без флейты и голых нимф, и вид у него был куда более серьёзный.

Глаза у него были ярко-жёлтые и светились в полумраке, как два фонаря. Одет он был в простую холщовую робу, всю в заплатках, как будто только что с поля пришёл. Скромненько, но со вкусом. Минимализм в одежде — тренд сезона в горах.

— Для меня честь, что ты пришёл поговорить со мной, — сказал Козёл и даже поклонился мне.

Я, естественно, поклонился в ответ — этикет, мать его.

Он продолжил:

— Долго эти стены стояли пустыми и одинокими, не слыша звуков торговли и веселья. Как же народ изголодался по работе, которую им поручали. Руки Кроликотонов без дела: нечего считать, молодым нечего паковать, нечего в телеги запрягать. Безработица, тоска, разруха.

Ну да, понимаю, когда твои уникальные компетенции не востребованы рынком — это трагедия. Хоть резюме на HeadHunter вывешивай.

— Я, если это важно для дела, намерен обеспечить их всех работой и вести торговлю, — сказал я, протягивая козлочеловеку руку для рукопожатия. — И компанией тоже, насколько моих скромных ресурсов хватит. Будем поднимать местную экономику, создавать новые рабочие места, повышать ВВП региона.

— Могу я узнать ваше имя? — спросил я, глядя этому существу прямо в его светящиеся глаза. Надо же как-то к нему обращаться, не «эй, козёл» же. Это было бы невежливо и контрпродуктивно для переговоров.

— Имя… имя… Гравий! — сказал он, бросив взгляд на несколько мелких камешков, упавших на землю во время его спуска. — Да, Гравий. Хорошее имя на данный момент. Давненько оно мне не требовалось, так что прости, что пришлось выдумывать на ходу. Имя ведь нужно, чтобы отличать одно мыслящее существо от другого.

Ну, Гравий так Гравий. Оригинально, ничего не скажешь. Почти как погоняло из девяностых — Граф, Князь, а тут Гравий. Звучит солидно.

— Очень приятно, Гравий, — сказал я.

Козёл (то есть Гравий) жестом пригласил меня присесть рядом с ним у фонтана. Сам он опустился на землю, скрестил ноги по-турецки и протянул руки к воде, что текла вверх, ощупывая её. Я подчинился и сел рядом, тоже уставившись вперёд. Медитация на антигравитационную воду — новый вид тимбилдинга, не иначе. Или просто местный способ расслабиться.

— Твоя слуга много говорила об этом деле, — произнёс Гравий. Голос его был строгим, но не злым. — Я единственный, кто решил остаться и выслушать. Мои братья и сёстры ушли, им это дело было неинтересно.

Типичная тема: одному интересно, другим пофиг. Как на совещаниях в «Эоле»: один я впахиваю, остальные кофе пьют.

— Интересно мне в том числе потому, что это именно я когда-то давным-давно предложил выкупить пленников у Торговцев. Я, можно сказать, запустил этот процесс. И теперь мне решать, катиться этому шарику дальше по дорожке или нет.

О как! Живой носитель истории.

Ну вот, добрались до сути. Раз он запустил исторические процессы, то и переживает за них. Ответственный, это хорошо.

— Я ценю вашу готовность рассмотреть этот вопрос, — сказал я. — Это показывает вас как ответственного руководителя, который не боится признавать возможные ошибки прошлого.

Краем глаза я заметил, что Фома наконец-то доковылял до нас, но Ираида вовремя преградила ему путь, не дав подойти ближе. Её взгляд был красноречивее любых слов: «Только попробуй что-нибудь ляпнуть, и я тебе оба глаза подобью».

Его глаза так и бегали вверх-вниз по козлочеловеку, жадно впитывая каждую деталь его облика. Скетчи для нового хоррора рисовал, не иначе, или уже прикидывал, как такую иллюзию создать.

— Торговцы нам тогда сказали, что эти пленники все как на подбор — убийцы, не заслуживающие жизни. Воры, насильники, лжецы, душегубы. Отправить их на работы было взаимовыгодно для этого Великого Города. Исток, мол, избавится от всякой мрази и гнили, а у нас появятся работники в шахтах, — рассказал Гравий.

Он слегка нахмурился, и его жёлтые глаза как будто потускнели на мгновение.

Видимо, вспоминал ту историю.

А может, до него наконец-то дошло, что его могли банально развести, как лоха.

— Однако теперь виновность этих людей под большим сомнением.

— Уважаемый Гравий, я вас в любом случае ни в чём не обвиняю. Торговцы известны своим вероломством и изощрённой ложью. Те люди, о которых вы говорите, давно мертвы, виновны они были или нет, — пояснил я, стараясь говорить спокойно и убедительно. — Однако им разрешили иметь семьи. Детей. Сыновей и дочерей. И эти люди тоже выросли рабами, вынужденные жить жизнью, из которой им никогда не выбраться. Эдакая наследственная кабала, похуже ипотеки в Сбербанке на тридцать лет. Их дети, внуки, правнуки — они в любом случае не наследуют ни грехов, ни преступлений, ни наказаний.

— В нашей морали потомки несут на себе бремя. Эти семьи несут вину тех, кого осудили ваши же сородичи, — возразил Гравий. — В нашей земле, если один член клана совершает грех, весь его клан несёт этот грех.

Я крякнул. Тут у нас нарисовалось очевидное культурное разночтение.

Глава 15

Ну вот, коллективная ответственность во всей красе. Привет, сталинские времена или что тут у них за аналоги. «Сын за отца отвечает» — это мы уже проходили.

— Я не буду рассуждать о морали и этике ваших обычаев, — сказал я, стараясь не скатиться в демагогию. — Вы их знаете лучше. Это было бы некорректно, особенно когда я не видел всего этого вблизи и лично. Не мой устав — не мне и критиковать. У каждого свои правила. Но я спрошу вот что: прежде чем клан осуждают за грехи, насколько вы уверены в его преступлениях? Есть стопроцентные доказательства или всё на уровне «одна бабка сказала»? Может, уголовное дело шито белыми нитками?

Гравий на мгновение задумался. Он откинулся назад, погрузившись в размышления, и закрыл глаза. Видно было, что шестерёнки в его козлиной башке закрутились с удвоенной силой.

— У нас, если мы говорим о прецеденте, должно быть много свидетелей. Должно быть расследование. Затем суд перед жрецами, затем предсказание от жрецов. Только тогда судьба клана решается одним из нас.

Ну что ж, процедура вроде серьёзная. Если бы не одно но… Если бы не человеческий фактор и жажда наживы.

— А вы знаете, как Торговцы выносили приговор своим виновным? — спросил я, подбираясь к самому главному. Пора было понемногу вскрывать карты.

Гравий ничего не ответил. Он просто открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть прямо на меня, словно приглашая продолжать. Мол, «ну-ка, просвети тёмного, удиви меня своей проницательностью».

— Торговцы решают, что человек виновен, не потому, что он совершил преступление, а потому, что они получат прибыль от его вины. Это же людоедская логика. И когда они смекнули, что могут заработать, продавая вам своих заключённых, они тут же «нашли» столько виновных, сколько смогли поймать, тем более зная, что вы им верите на слово. Как у нас иногда бывает: был бы человек, а статья найдётся. Особенно если за эту статью неплохо платят.

— А как же суд?

— Торговцам он не нужен.

— Но это несправедливо! — возразил Гравий, и в его голосе прозвучало неподдельное удивление, будто он впервые услышал о коррупции. — Они стали бы лгать нам? Своим деловым партнёрам?

Наивный какой, ей-богу. Прямо дитя гор, которое верит в Деда Мороза и честных политиков.

— Может, первая партия и была в чём-то виновата, хотя тоже не факт. Торговцы всё чаще виновных казнят. Но по остальным партиям вероятность этого, скажем так, стремится к ста процентам, — сказал я, глядя ему прямо в светящиеся глаза. — Они лжецы и мерзавцы те ещё, сами по себе. Какие бы слова они ни использовали давным-давно, чтобы убедить вас в виновности своих пленников, — это была чистой воды брехня, развод для лохов. Вы, судьи, может, и чисты сердцем и убеждениями, как слеза комсомолки, но сердца Торговцев прогнили насквозь. Там уже не коррупция, там метастазы, которые пустили корни во все сферы их деятельности в нашей части Истока.

— И всё же, как мне узнать, что твоё сердце не так же испорчено, как их? Может быть, ты тоже лжёшь? — спросил Гравий, глядя на меня своими жёлтыми прожекторами.

Логичный вопрос, ничего не скажешь. Доверяй, но проверяй. Особенно когда речь идёт о таких серьёзных вещах.

— А какая мне выгода помогать этим пленникам? — парировал я, пожимая плечами. — Они мне не друзья и не союзники. Я ничего не зарабатываю на этом. Они были здесь задолго до того, как я вообще в этот мир попал. Я о них впервые слышу, по большому счёту. Чисто экономически, помощь им — для меня прямые убытки. Логистика, ресурсы, время — всё это стоит денег, и немалых. А вот какая выгода была Торговцам от продажи вам собственных людей? Вот тут-то собака и зарыта. Есть мотивация — есть поступки. Никаких сантиментов.

Гравий кивнул. Видимо, мои аргументы показались ему убедительными.

— Была большая опасность в том, чтобы открывать этот мир для чужеземцев, не знающих наших обычаев. Но вы, люди, вели себя так хорошо… Прямо образцово-показательно.

Он вздохнул.

— Полагаю, мы не осознавали, что главная опасность заключалась не в их незнании наших обычаев, а в нашем незнании их нравов. Что они обманут нас ради простого золота.

Ну да, золото — оно и в Африке золото. Универсальный мотиватор, двигатель прогресса и причина большинства войн.

— Такова природа людей, но не всех. Не все люди плохи, а только некоторые, — сказал я. — А когда такие люди собираются вместе в одной комнате и начинают строить козни… ну, в итоге и получаются вот такие ситуации.

Козлочеловек поднялся, потянулся, разминая затёкшие члены, и сделал несколько шагов вокруг фонтана.

— В этом городе длинная цепочка между низами и верхами, — сказал Гравий после долгой паузы. — Вертикаль власти, так сказать, со своими издержками.

Он снова вздохнул.

— Рабочие не полезут в недра земли, как эти слуги. Это опасно и тяжело. Если я освобожу этих людей, наш Город понесёт большие убытки.

Ну вот, опять экономика. Всё упирается в бабки и человеческий ресурс. Ничего нового под луной, даже в этом мире.

— А какое доброе дело обходится без потерь или издержек? — спросил я. — Бесплатный сыр, как известно, только в мышеловке. Альтруизм, честность и справедливость — штука дорогая, иногда приходится платить из своего кармана.

— Но теперь то, что хорошо для твоих людей, плохо для наших, — возразил он.

Классический конфликт интересов. Своя рубашка ближе к телу, это я понимаю.

— Однако они не мои люди, — сказал я. — Они просто жертвы жестокости. И я считаю своим долгом помочь. Не из корысти, а по совести, если хотите. Иногда нужно делать то, что правильно, а не то, что выгодно. Потому что, хотя в мире много жестоких людей, вы найдёте столько же и сострадательных. Мы помогаем тем, кто не может помочь себе сам, потому что хотели бы, чтобы другие сделали то же самое для нас, окажись мы в такой же заднице. Ну, это в идеале, конечно. В реальности всё сложнее, но стремиться к этому надо.

Гравий заговорил, и теперь в его голосе прозвучали стальные нотки.

— Если ты просишь наш город пойти на жертву, чтобы поступить правильно, то и я попрошу тебя пойти на столь же великую жертву.

Ага, вот мы и добрались до сути. «Ты мне — я тебе». Бартер чистой воды. Или шантаж, как посмотреть. Ну, чего ещё ожидать от горного козла?

— И какой же великой жертвы вы попросите? — я сделал паузу, готовясь к удару — к ценнику, который был прикреплён к освобождению этих людей.

Внутри всё сжалось в предвкушении. Ну, по крайней мере, мы перешли к этапу переговоров. А это уже прогресс, значит, процесс идёт, клиент созревает.

— Ты пришёл в эту землю не как освободитель, а как торговец, — сказал Гравий, глядя на меня в упор. — Я прошу тебя уйти только как освободитель. Сегодня же. Откажись от всей прибыли, которую ты получил, от всех припасов, которые ты закупил. Сдай всё это, и твоих людей проводят на поверхность.

Вот те на! Обнуление счёта. Предлагает мне поработать за идею. Чистый волюнтаризм. Мать твою, Гравий, ты серьёзно? Это же грабёж средь бела дня!

Я снова покосился на Фому. Он показал мне знак «ОК», мол, всё схвачено, он научился имитировать козла. Ну, или просто показывал, что у него всё окей с головой, что вряд ли.

Он делал знаки, типа: «Валим отсюда, сейчас мы тут такой цирк с конями устроим, обведём этих козлов вокруг пальца и свалим — и с людьми, и с баблом».

Аферист хренов. Только этого мне не хватало — ввязаться в какую-нибудь авантюру с этим проходимцем. Но если я так поступлю, то не только торговля для меня здесь накроется медным тазом, но я ещё и покажу Гравию, что я просто дешёвый позёр. Что я на самом деле не верю в то, что говорил. Репутация — это капитал, который так просто не восстановишь. Иногда приходится жертвовать малым, чтобы выиграть большее в перспективе.

— Я сделаю, как вы просите, — сказал я, с трудом выдавив из себя эти слова. Сердце кровью обливалось при мысли о потерянной прибыли, о сахаре, который так и не станет моим. — Если это единственный способ помочь этим людям. Но вы должны сделать поправку на тех, кто внизу.

— Что? — переспросил Гравий, явно заинтересовавшись.

Видимо, не ожидал от меня такой сговорчивости или такого поворота. Удивил я старика.

— Я не знаю, сколько из них захотят уйти со мной, — сказал я. — Многие, возможно, жаждут вернуться на поверхность, в Исток. Но они могли забыть о нас. Они родились тут, они привыкли так жить. Люди — существа адаптивные, привыкают даже к дерьму. Они могут считать, что это всегда была их доля. Если они захотят остаться, вы должны повысить их кланы в статусе или как там у вас это делается. Провести, так сказать, социальный лифт, дать им равные права с остальными.

— Но ты хотел их забрать?

— Они мне не слуги и не рабы. Я не могу заставить никого уйти, если они этого не хотят, насильно мил не будешь. Но я могу дать им ту свободу, которой пользуются остальные ваши люди. Право выбора. Это главное. И моя цель — чтобы у них появилась свобода, в этом месте или в другом.

— Интересная мысль, — сказал Гравий, подмигнув мне. — Ты всё учитываешь, не так ли? Прямо как заправский юрист, каждую запятую обговорил. Я позволю каждому клану среди людей выбрать свой путь. Это будет справедливо.

Ну, хоть на это согласился. Уже неплохо. Маленькая победа в большой войне.

— Тогда я откажусь от всего, что мы сюда привезли и что здесь заработали, — сказал я, чувствуя, как внутри всё сжимается от такой «щедрости». Эх, прощай, моя прибыль, прощайте, мои инвестиции. — Не буду притворяться, что делаю этот выбор с улыбкой на лице. И не буду делать вид, что это не доставит мне огромных проблем дома. Мои инвесторы меня просто сожрут с потрохами за такую «благотворительность». Да и собственные советники не поймут такого меценатства за счёт казны Весёлого. Но я хочу, чтобы вы знали: не все люди — лжецы и мерзавцы. Есть и такие, как я, — скромные люди, готовые на самопожертвование… иногда. Когда очень надо. Или когда деваться некуда.

Козлочеловек низко поклонился.

— Ты оказываешь мне честь своим смирением и жертвой. Я объявлю решение в течение часа. Люди внизу будут реабилитированы и повышены в статусе. Ты хорошо поработал, Морозов.

Ну, хоть какая-то моральная компенсация за финансовые потери. И то ладно. Посмотрим, что из этого выйдет. Главное, чтобы эти освобождённые потом мне на шею не сели.

Спуск с горы оказался куда хреновее подъёма. Фома, всё ещё злой из-за этой затеи, просто цвёл и пах, глядя, как я просрал столько всего.

— Ну ты и болван, Морозов! — гоготал он, и его каркающий смех раскатывался по ущелью, отражаясь от скал. — Просто клинический идиот! И я на тебя работаю? Ха-ха! Ты отдал… сколько там? Миллион золотых за каких-то бродяг и каторжников, застрявших в вонючей пещере? Ещё и в кредит, прикинь!

— А я считаю, это было достойное решение, Алексей Сергеевич, — встряла Ираида, сверкнув глазами на мага. — Такое, которое сделает вас знаменитым. Люди будут вашим именем клясться как синонимом самопожертвования. Ну или в крайнем случае в балладах воспоют, как Морозов последнюю рубаху отдал, чтобы народ спасти.

Я молчал.

Голова гудела, как трансформаторная будка, — мысли роились, пытаясь выстроить хоть какой-то план действий. Мои инвесторы, блин, меня с потрохами съедят, когда узнают, что я их бабки, по сути, в трубу спустил. Хотя, может, войдут в положение? Альтруизм там, все дела… Да кого я обманываю? Придётся из своего кармана отстёгивать, возвращать инвестиции. Жёстко, конечно, выйдет, почти вся моя наличка уйдёт, но у нас же ещё корабли есть, да и лето на носу, считай.

Пшеничка попрёт, производство взлетит — отобьём затраты за пару месяцев, если не быстрее.

Я на это очень рассчитывал. Главное, чтобы этот хмырь, Герман Дурнев, не решил из меня долги выбивать по старой памяти, как коллектор какой-нибудь из девяностых, с паяльником и утюгом. А то и похлеще, учитывая его нынешние аппетиты.

— А ты им так и скажи: козёл, натуральный такой, рогатый, с бородой до пупа, весь твой золотой запас сожрал! — не унимался Фома, явно наслаждаясь моментом. — Прямо на месте преступления его и застукал, а он, гад, уже всё подчистую! И главное, смотрит так нагло, мол, вкусно было, добавки не найдётся?

— Ты мне уже на нервы действуешь, старик, — прошипела Ираида. — И знаешь, мне кажется, хватит одного хорошего пинка, чтобы ты кубарем покатился с этой горы. И никто даже не заметит.

— Зато я умру весёлым, дорогуша! Это всяко лучше, чем то, что случится с нашим Капитаном Благотворительность, когда здоровяк Герман про всё это пронюхает, — издевался Фома. Всё, это была последняя капля. Я резко развернулся и схватил колдуна за потрёпанный балахон.

— Ты что, такая эгоистичная мразь, что спокойно смотрел бы, как невинные мужики, бабы и дети загибаются в рабстве где-то под землёй, в темноте и сырости⁈ — прорычал я, слегка встряхивая его. От него несло перегаром и затхлостью, как из склепа.

— Ни черта я не сволочь! — огрызнулся Фома, пытаясь вырваться. — Но раз уж ты меня, старика немощного, в эту грёбаную даль потащил, через горы и леса, будь любезен, страдай вместе со мной! Чтоб жизнь мёдом не казалась! А то привык, понимаешь, на всём готовеньком!

— Ну и буду страдать, — сказал я, разжимая пальцы. Балахон был на удивление крепким. — Ладно, пошли уже к этим Внутренним Вратам, надо успеть на объявление. А то пропустим всё веселье.

Фома, слегка ошарашенный моей вспышкой, предпочёл хихикать мне в спину, но держался теперь на приличном расстоянии. Видать, моя культура общения произвела на него впечатление.

Мы спустились к подножию лестницы как раз вовремя.

У Внутренних Врат уже собралась толпа. Раздался какой-то странный, потусторонний гул — не то колокол, не то ещё какая-то хрень, — причём бил он не по ушам, а прямиком в мозг, в самый центр черепушки, заставляя всех собраться перед узкой платформой, невесть откуда возникшей над Вратами. Торговцы, стражники, даже наши матросы — все были тут, напряжённо вслушиваясь, когда на платформе появилась мерцающая фигура. Это был Гравий, полупрозрачный, но огромный, как скала.

— Объявляется новое Решение, — произнёс он монотонным, безжизненным голосом, от которого побежали мурашки. Я протиснулся сквозь толпу, мимо каких-то драконорождённых, которые, надо отдать им должное, вежливо расступились, давая мне лучший обзор.

— Долгое время люди внизу жили рабами. Сегодня этому конец. Их кланы возвышаются, и с этим возвышением приходит свобода оставаться в Паннонии как граждане новой касты. Те, кто желает уйти, будут увезены торговцами из Истока, которые открыли с нами новый торговый путь. Да будет это решение благосклонно принято всеми в этом городе. Ибо каждое решение очищает и возвышает нас. Радуйтесь все, ибо с решением приходит просветление.

Вся толпа, кроме моих людей, хором повторила последнюю фразу, а потом все разом принялись орать и приветствовать, когда зазвучал другой колокол — такой оглушительной мощи, что земля под ногами ощутимо затряслась. Камни посыпались, пыль поднялась столбом. Хорошо ещё, что здания тут были каменные, а то от такой вибрации могло не только окна повышибать, но и стены сложить.

— Ну, вроде, пипл хавает, — хмыкнул Фома, отряхиваясь. — Интересно, сколько этих беженцев наберётся, целая орава, поди? И куда ты их всех денешь, благодетель ты наш?

Следующие двадцать четыре часа должны были ответить на вопрос колдуна.

Корабль стоял пустой, без многочисленных ящиков, которые могли бы принести нам целое состояние, просто горы золота.

Но эта пустота означала, что мы можем взять на борт больше пассажиров.

Я ждал на берегу вместе со своей командой, когда беженцы, которым было предписано встретиться с нами, наконец появятся. Кроликотоны, все как один жаждущие нашего делового сотрудничества, согласились разместить большую часть людей у себя по домам, пока мы не сможем перевезти их всех в Исток. Прямо сейчас мы могли взять человек триста, не больше. Придётся строить пассажирский лайнер, чтобы забрать остальных, в зависимости от того, сколько их там вообще наберётся.

Через пять часов после указа из врат вышли десять человек. На головах у них были широкополые шляпы, чтобы защитить глаза от солнца, которого они, похоже, сто лет не видели. Несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, они всё равно опускали головы, стараясь не смотреть на светило, и тяжело брели к моей команде. Бледные, как поганки, но, судя по всему, не голодали — мускулатура у всех была что надо, прямо атланты из древних мифов. Четверо из них были мужчинами, высокими и коренастыми, за ними шли шесть женщин, тащивших на спинах здоровенные мешки.

— Эй! — крикнул нам один из мужчин. Он был самым низким из них, но всё равно выше меня на голову. Голос у него был хриплый, будто он камни глотал. — Это вы нас того… освободили?

— Мы, — кивнул я, стараясь выглядеть солидно.

— Клан Жорры благодарит вас, — ответил мужчина. — Но мы с вами не пойдём.

— И Клан Хуго тоже остаётся, — сказала одна из женщин, её голос был неожиданно твёрдым для такой измождённой на вид особы. — Но мы принесли вам подарки.

Один за другим все десять подошли ко мне и сложили мешки у моих ног. Подарки, прямо скажем, были так себе — мешки, набитые какими-то грибами, которые пахли далеко не первой свежестью, а скорее сырой землёй и плесенью. Но это были знаки их благодарности, от чистого сердца. Все они были вождями своих кланов, патриархами и матриархами.

— То есть вы остаётесь? — переспросил я.

— Мы родились в этом мире, собрат-человек. Мы определённо не хотим возвращаться в старый мир, откуда наши предки были изгнаны. Скажите, а те Торговцы из злых легенд всё ещё существуют?

— Ну да, что им сделается…

Глава 16

— И они всё ещё власть на континенте?

— Я не торговец, не один из них, но, как бы мне ни было неприятно это говорить, они всё ещё власть.

— Тем более мы не вернёмся туда, где всё ещё правят эти подонки.

Люди в шляпах переглянулись.

— Но вы стали для нас героем, которого мы будем прославлять веками.

Я задумчиво кивнул. С одной стороны, я, конечно, понял их настрой.

— Так вы теперь вернётесь в подземелья?

— О нет, наши предки с первых же дней мечтали выбраться из подземелий. А теперь, когда нам предоставили равные права, мы не вернёмся в туннели.

— А куда же вы? — не понял я.

— Городу нужны шахтёры. Мы будем работать на глубине, тем более что это умеем только мы. Но работать, а не жить там постоянно. В обмен нам построят новый, собственный район, мы станем полноправными гражданами и, как и все другие кланы в Великом Граде Паннонии, будем процветать и расти.

Ну, посмотрим.

Затаили ли они злобу на своих бывших хозяев? Хрен его знает. Да и, по большому счёту, мне-то что? Придётся ли Паннонии жить с людьми в мире или они устроят тут революцию — это уже не моя головная боль. Гравий и другие судьи считали, что их образ жизни, их коллективные законы — лучший вариант. Только время покажет, так ли это. Я сделал всё, что мог, исходя из того, что у меня было. Совесть моя чиста: эти люди теперь здесь по собственному выбору, свободны получать прибыль от своего труда. Они сами могут определять свою судьбу, и этого для меня более чем достаточно. Инвестиция в карму, так сказать… хотя нет, это выражение я обещал себе не использовать. Короче, нормальный такой пиар-ход получился.

— Скажите, как вас зовут? Нам сказали, что Морозов?

— Алексей Сергеевич Морозов, да.

— Мы предлагаем вам любые блага. Любые женщины будут рады принять ваши ухаживания, а кланы — принять вас в качестве старейшины. Мы бесконечно благодарим вас за ваш подвиг. Нет слов, которые выразят нашу благодарность.

Я кивнул в ответ, принимая их слова.

— Мы будем рады видеть вас в качестве гостя в своих новых домах, которые ещё только предстояло построить. Меня всегда будут рады видеть в Восточном Квартале, и вы вольны осесть и поселиться у нас, среди нас, стать старейшиной в любом из этих кланов.

Я не собирался, но само по себе приглашение меня порадовало.

— А теперь нам пора. У нас начинается новая жизнь, предстоит много работы, поэтому нам пора с вами расстаться. И мы верим, что не навсегда.

…

Когда члены кланов ушли, повисла тишина. А потом Фома наконец не выдержал и разразился таким громким и противным хохотом, что у меня уши заложило.

— Да ты гонишь, что ли⁈ — выдавил он, едва сдерживаясь и хлопая себя по коленкам. — Ты столько бабла отвалил, а они даже с нами валить не хотят? Я-то думал, хоть работяг себе намутишь, а тут — шиш с маслом! Ни золота, ни людей! Ха-ха-ха! Ну ты, Морозов, даёшь! Бизнесмен года, ёпрст!

— Смейся сколько влезет, — буркнул я. — Мне стыдиться нечего. Я сделал хорошее дело. Может быть, впервые в жизни — настолько хорошее и от чистого сердца.

— О да, я буду смеяться, сколько влезет, и даже больше! — заявил Фома, тут же создавая свою вторую иллюзию. И эти два колдуна-придурка принялись хохотать и безостановочно тыкать в меня пальцами, корча рожи. Но пока они там изгалялись, моё внимание привлекли несколько кроликов-малявок, тащивших от Внешних Врат несколько телег. Эти ушастые коротышки, похоже, реально надрывались, пытаясь сдвинуть повозки с места, и я приказал своим парням помочь им.

К моему огромному удивлению, телеги покатили прямо к нам. Неужели ещё подарки от человеческих кланов? Но когда повозки подъехали ближе, я увидел блеск мешков, доверху набитых золотом, а также десятки ящиков с маркировкой «сахар». Мои брови поползли на лоб.

— Это что ещё за хрень? — пробормотал я, шагнув вперёд, мимо Фомы, который вдобавок к своему двойнику уже наколдовал козлочеловека, чтобы тот тоже надо мной поиздевался. Тройной удар сарказма.

Один из кроликозайцев подскочил ко мне.

— С… великой честью, — с трудом выдавил он на моём языке, задыхаясь от натуги, — мы преподносим вам… «Дань за Первый Рейс»… от имени Горных Козлов!

— Почему? — дёрнул я головой, не понимая ситуации.

— Потому что вы заключили с одним из горных козлов сделку, а это — подарок по вашим обычаям. А поскольку сделка велика и статус Горных Козлов велик, то и подарок их под стать. Но вообще-то наше дело доставить, господин Морозов.

Я перевёл взгляд на ящики и мешки. Мать честная! Да это же всё то, от чего я только что отказался, чтобы помочь этим людям! Видимо, Гравий был не так уж и заинтересован в материальных ценностях, как пытался показать.

А может быть, он мне на что-то намекает и это какая-то философия?

Деньги — многогранный инструмент, способный быть и источником разрушения, и созидания. Их философия лежит не только в материальной плоскости, но и в этическом измерении: ведь именно через деньги человек обнажает свои истинные мотивы, сталкивается с выбором между добром и злом.

И сегодня, жертвуя деньгами, своим бизнесом и будущим ради других, я вышел за рамки собственной личности, переступил через эгоизм, став сильнее не внешне, а внутренне.

Поступки формируют человека, и не для всех путь роста одинаков: одни ищут себя в путешествиях, другие — в преодолении страхов, кто-то — в прыжке со скалы. Но для меня, старого бизнесмена Морозова, путь лежал в самопожертвовании, в способности отдать часть себя ради других, осознать свою ответственность и принять бремя выбора.

В этом контексте Гравий становится своеобразным зеркалом, возвращающим мне мою силу.

И он намекал мне этим золотом и сахаром, что сила — не просто энергия или власть, а сложная субстанция, требующая мудрости. Гравий не наставляет, не указывает, как именно распоряжаться этим даром, оставляя место для свободы и самостоятельного решения. В этом и кроется философская дилемма: обладая силой, человек всегда стоит перед вопросом — как её использовать? И здесь нет простых ответов: каждый выбор — это отражение внутреннего мира, совести, нравственных принципов.

Деньги, власть, сила — всё это лишь инструменты, а не цели. Их ценность определяется не количеством, а способом применения.

Мир полон соблазнов, и искушение использовать силу во вред всегда рядом. Но истинная мудрость — в способности удержаться, выбрать свет, даже когда тьма кажется ближе.

Что для меня свет?

Я этого не знаю, но чувствую. И я чувствую, что рост — это не только преодоление внешних препятствий, но и внутреннее движение, способность быть честным перед собой и другими, нести ответственность за свои поступки.

Гравий, возвращая мне деньги, словно говорит: «Ты готов, ты прошёл испытание и достоин распоряжаться этим даром».

Но при этом он оставляет пространство для сомнений, для поиска собственного пути. В мире, где деньги и власть часто становятся мерой успеха, важно не утратить человеческое в себе, помнить, что истинная ценность — в поступках, в способности приносить добро, выбирать путь, который делает тебя и других лучше.

Я издал глубокий вздох облегчения, такой, что, кажется, лёгкие чуть не выпрыгнули.

Мало того, что вся прибыль цела, так мне ещё и не придётся отбиваться от моих инвесторов, которые, не ровён час, сколотили бы целую коалицию и пошли войной на оба моих города. А это, я вам скажу, перспективочка так себе.

— Смейся сколько хочешь, — сказал я, поднимая один из небольших мешочков с монетами и протягивая его Фоме. Золото приятно оттягивало руку. — А ты, дружище, домой вплавь попрёшь. И иллюзии свои прихватить не забудь, а то утонут.

Хрен разберёшь, какая из этих двух монет была оригиналом.

Я повертел их в руке, внимательно осмотрел каждую — ну просто один в один, комар носа не подточит.

Мой новенький монетный двор, отгроханный по последнему слову местной науки и техники, работал как часы, и я мысленно пожал руку нашему инженеру Михаэлю, золотых дел мастеру, за столь искусное копирование валюты Истока.

Теперь я делал собственные деньги. Выгода невелика, номинал зависел от количества металла.

Подделку никто не заметит по той банальной причине, что материал — настоящее золото. Фальшивомонетчики используют дешёвые материалы.

Но не я. Мне надо было ввести в оборот золотишко, не показывая, откуда оно у меня появилось.

Целые горы золотишка, тридцать восемь тысяч свежеотчеканенных кругляшей, громоздились аккуратными стопками на столах в цеху, ожидая своей очереди отправиться в переплавку и принять новую, мою форму. А потом я разошлю их по адресам — моим союзникам-инвесторам, которые, без сомнения, будут в восторге от этого, скажем так, скромного гешефта.

Гешефта, который, к слову, был куда скромнее, чем тот, что я им отстегнул пару недель назад. Ну, ничего, бизнес есть бизнес, кто не успел — тот опоздал, а делиться надо уметь… дозированно. Тем более что даже с первого рейса это далеко не всё. А дивиденды есть дивиденды. Инвесторы должны чувствовать отдачу от своих вложений и сотрудничества со мной.

Я мельком глянул на свой счёт в Стратегической карте — там красовались чистые семьдесят пять тысяч золотом.

Сахар мой ушёл моментально, как горячие пирожки на Казанском вокзале, едва я вернулся. Теперь у меня были все козыри на руках, чтобы по-настоящему развернуть бурную деятельность по постройке моей маленькой, но гордой торговой империи.

Выйдя из прохлады монетного двора, я скинул башмаки прямо на песок и потопал к пляжу, где океанские волны с нарастающей мощью бились о берег.

За спиной гудела стройка — десятки свежих корпусов вздымались к небу, будто их кто-то высыпал из мешка прямо на берег.

Каждый — с окнами на порт, с арками под складами, с пустыми залами для будущих сделок. Я стоял у окна, смотрел на эту суету и вспоминал, как ещё год назад здесь гулял ветер, а теперь всё было заточено под наши морские авантюры. Золото, вырученное мною на сахарной сделке, уже вовсю работало: оно шевелилось, перемещалось, готовилось породить новое богатство.

Теперь оно финансировало вояж: корабли грузили тюки, готовились привезти дешёвые самоцветы, а отсюда, с родного причала, вывезти шелкопрядов, но уже с такой наценкой, что за голову схватишься.

«Южный Исток» — моё свежеиспечённое детище, Торговый Дом, которому суждено было озолотиться в этом году. А с деньгами — и власть.

Власть, чтобы не кланяться подлым монополистам, этим грёбаным Торговцам, которые только и знают, что душить всех вокруг своими правилами. Власть, чтобы однажды, когда настанет момент, нагнуть их и показать, кто здесь хозяин. Но пока — ни звука, ни лишнего движения. Я залёг на дно, притворился ручным, исправно отстёгивал им комиссионные, а Демид Серебрянников докладывал наверх, что я стал покладистым и шёлковым. Пусть верят, что обвели меня вокруг пальца. Пусть записывают в наивные дурачки.

А в это время моя заморская сеть росла, ширилась, наливалась как тесто на дрожжах. Я вёл дела тихо, без лишнего шума, поручив всё доверенным людям. Три новых разведывательных корабля уже ушли в море. Их капитаны получили чёткие инструкции: прочёсывать глобус вдоль и поперёк, искать новые материки и острова, наполненные ресурсами, которые можно дёшево купить и дорого продать. Я знал, что времени мало — надо действовать быстро, пока эти коммерсы из Гильдии Торговцев не проснулись, пока не заподозрили, что я готовлю нечто большее, чем очередную сделку с сахаром.

Я следил за их реакцией, смотрел, как они пытаются понять, что происходит. Но к тому моменту, как они чухнутся, поезд уже уйдёт. У меня будет достаточно золота, чтобы перекупить их же людей, как пачку дешёвых сигарет.

Тем временем Олег Корнеев уже давно всех уделал в своём Манске.

Народ в этом растущем городишке его чуть ли не на руках носит, уважает как настоящего Лорда, и Лания, скрипя зубами от злости, вынуждена была пойти на попятную и обеспечить своим подданным условия получше.

Только вот с ростом населения росла и нагрузка, чего эта бизнес-вумен явно не ожидала. Она выгорала на работе с каждым месяцем, всё больше напоминая загнанную лошадь, и скоро, когда придёт время, ей сделают предложение, от которого трудно отказаться: хороший такой «золотой парашют» в обмен на назначение «правильного» человека на её место.

И этим человеком, конечно же, будет Олег, который уже доказал, что он мужик с яйцами, сумев организовать чёткую и эффективную забастовку. Манск будет под нашим контролем, а эти барыги из Торговцев даже не пикнут. Один за другим их города перейдут под моё политическое влияние, как фишки на шахматной доске, пока в один прекрасный день их Совет Директоров не соберёт свои могучие армии, только чтобы обнаружить, что контролировать им уже нечего, кроме, разве что, воздуха.

И тогда Исток наконец-то вздохнёт свободно от их жестокой и беспощадной монополии, от этих удавок на шее каждого честного предпринимателя.

Ветерок приятно обдувал лицо, и я, признаться, немного кайфанул от проделанной работы. Но расслаблять булки было рано, ой как рано.

С этими мыслями я стоял и смотрел на волны.

Скоро я вернусь в Град Весёлый, там у нас новый мегапроект намечается — агрокомплекс поднимать, да такой, чтобы вся округа обзавидовалась. Пшеницы будем растить столько, чтобы завалить ей всех вокруг, как в старые добрые времена с «Бабушкиной заботой». А дальше? А хрен его знает! Возможностей — вагон и маленькая тележка. Но теперь-то я буду куда разборчивее, буду фильтровать предложения. До полной победы ещё как до Пекина раком. Главное — не пороть горячку, грамотно разыгрывать карты и ждать своего часа, как матёрый хищник в засаде.

Только я развернулся, чтобы вернуться к монетному двору — проверить, как там процесс идёт, — как услышал истошный вопль одного из докеров:

— Корабль на горизонте! Корабль!

Чёрт! Какого лешего? По графику никого раньше чем через месяц не ждали. Я обернулся — и точно, мать его, драккар! Настоящий, как у викингов из плохого кино, прёт прямо на нас по волнам, пену рассекая. Длинный, узкий, хищный, с десятками вёсел, торчащих по бортам, как рёбра какой-то доисторической рыбины. Гребут против ветра, черти! А на единственном парусе — драконья башка, здоровенная такая, изрыгающая пламя на врагов. Весёленькая картинка, ничего не скажешь.

Я пулей метнулся к причалу — глянуть, что за нежданные гости пожаловали. Докеры уже забегали, как муравьи в растревоженном муравейнике: телеги подтаскивают, мусор с пирса убирают, готовятся к швартовке. Привычка, блин, вторая натура. Неужто люди Хемиша? Как они, интересно, посудиной разжились раньше, чем я им свою обещанную отправил? Или это вообще не они? Мелькнула было малодушная мысль позвать охрану, да только… это ж, по всем признакам, драконорожденные. Если они сюда не с миром, то наша местная самооборона им что слону дробина. Так, чисто для галочки.

Так что я просто встал и стал ждать. Делать умное и невозмутимое лицо — это я умею ещё со времён совещаний в «Эоле».

Подчалили к доку, ловко так, без лишней суеты. И через мгновение на палубу вышли трое… ну, точно, драконорожденные. Желточешуйчатые, здоровые, как три шкафа-купе, в коротких синих мантиях или халатах каких-то непонятных. Двое по бокам тащили внушительные латунные ящики, а та, что была посерёдке, сжимала в когтистой лапе свиток. Прямо делегация из какой-нибудь налоговой, ёпрст.

— Здравствуйте, — произнесла та, что в центре. Говорила медленно, тщательно выговаривая каждый слог, будто пробовала слова на вкус. Акцент такой… специфический, сразу и не поймёшь, откуда такие кадры. — Я ищу некоего… Алексея Морозова из Града Весёлого.

— Это я и есть, — спокойно ответил я, делая шаг им навстречу. Докеры вокруг замерли, как вкопанные, рты пооткрывали, пялятся на этих драконорожденных. Понятное дело, таких чудищ тут отродясь не видали, даже в самом забористом трактирном бреду после трёхдневной попойки.

Все трое синхронно поклонились мне, так, вполсилы, но с явным уважением.

— Прекрасно, — кивнула главная дракониха, разворачивая свой свиток. — Это послание для вас от имени Старшего Дракона. Кхм… Великий Алексей из Града Весёлого! Вы официально приглашены на аудиенцию ко мне, в моё великое поместье в Центральной Паннонии. Прошу вас, прибудьте и разделите со мной трапезу, дабы мы могли обсудить многие важные дела, касающиеся того, что вы именуете… торговлей.

Она сделала эффектную паузу, внимательно на меня посмотрев.

— В качестве знака мира между нами я бы просила вас вернуть моих непокорных детей домой, включая моего сына Хемиша. С нетерпением ожидаю нашей скорой встречи.

Непокорных детей, значит? И Хемиша в придачу? Ну, зашибись «знак мира». Похоже, у меня наклёвывается новый, весьма специфический геморрой… или очередная возможность провернуть какое-нибудь выгодное дельце. Посмотрим, посмотрим… Этот мир определённо не даёт скучать.

Глава 17

Богатство может испортить любого, если тот не проявит должной осторожности.

Деньги — это лакмусовая бумажка. Они не создают характер, а проявляют его. Вот был у вас знакомый, человек как человек, а заработал пару лишних миллионов — и уже не здоровается, морду воротит. Нет, он не изменился, он таким всегда и был, просто раньше не мог себе позволить наглое лицо. А деньги его проявили.

Хуже того, погоня за звонкой монетой многих завела на тёмные дорожки, заставив совершать откровенно жестокие поступки. В этом мире — да и в любом другом — всегда найдутся те, кто готов пожертвовать остатками морали, лишь бы обойти конкурентов. Эдакие акулы капитализма, готовые жрать всё, что движется.

Но есть и другие. Те, кто верит в возможность получать прибыль, не продавая душу дьяволу. Те, кто считает, что в этой игре могут победить все, если игроки на самом верху готовы идти на жертвы. Не во имя зла, а во имя общей пользы.

Именно на этой теории я и строю управление своей Торговой Компанией Южного Истока.

Четыре месяца пролетело с тех пор, как наш первый корабль отправился на восток, на континент Алепия, для налаживания торговых связей. Первые три рейса оказались безумно прибыльными, но, как это всегда бывает, с четвёртой ходкой рентабельность начала падать. Мы буквально завалили Великий Град Лисичанск пшеницей и лекарствами, сбив спрос и, соответственно, цены. Наши собственные рынки теперь ломились от сахара — некогда редкого товара, который стал настолько обыденным, что продавался по золотому за кило. Ну, почти.

Тем не менее тех первых рейсов с лихвой хватило, чтобы мой Град Весёлый буквально купался в золоте.

На сегодняшний день я сидел на горе из трёхсот тысяч золотых — целое состояние, чёрт возьми. Капитал, заработанный на взаимовыгодной торговле с дружественной нацией. Состояние, которое появилось благодаря сотрудничеству, а не силе или насилию. Богатство, полученное от честной торговли, в отличие от методов моих давних врагов — Торговцев.

За то время, что я вёл свою тихую деятельность у побережья, эти ребята из Гильдии, кажется, совсем про меня забыли. Хотя я по-прежнему контролировал Западную Дорогу и Еловый тракт, в северных землях моё имя было пустым звуком. Торговцы даже разослали всем Избранникам под своей монополией новые, специальные контракты. В этих бумагах чёрным по белому было прописано, что любой, кто нарушит их условия, будет подвергнут ещё более суровым штрафам. А штрафы там были — мама не горюй: минималка в сотни тысяч, а в качестве «бонуса» Торговцы могли и вовсе оккупировать твою территорию.

Эти жестокие ублюдки действовали в открытую, давя любого, кто смел им перечить. Полная противоположность честным коммерсантам. Их волновала только прибыль, а на людей им было глубоко плевать. И до сих пор в Истоке не было никого, кто мог бы им противостоять. Но, похоже, ситуация вот-вот изменится.

Мне пришлось на несколько месяцев затаиться, будто я и впрямь испугался их карательных мер.

Всё это время мои схемы у побережья приносили плоды. И хотя пшеница и лекарства в Лисичанске теперь были в избытке, народ хотел и других товаров. Пиво, сыр, шафран и мускатный орех — все эти ресурсы были для них не менее ценны. По моим самым скромным прогнозам, к концу года я мог легко перевалить за миллион золотых в казне. Эти деньги предназначались не только для строительных проектов и расширения моего города. О да, эти золотые монеты были моими маленькими солдатами, готовыми вступить в войну против Торговцев.

Летнее тепло сходило на нет, и сезон дождей, слава богам, закончился. Мои приоритеты менялись.

Торговая компания входила в рабочий ритм, и всё благодаря руководству Луки Живодёрова — человека, который когда-то занимал пост Главного Торгового Офицера у самих Торговцев. Его способность организовывать торговые экспедиции была феноменальной, и теперь, когда рутина устоялась, я был абсолютно уверен, что он справится и без моего прямого надзора. Осень вступила в свои права, и для меня настало время запустить трёхэтапный план по уничтожению монополии Торговцев. Раз и навсегда.

Первая часть плана заключалась в том, чтобы нанести удар по слабым звеньям в зоне контроля Торговцев: убрать их с постов и поставить на их место своих людей. Задачка не из лёгких, но когда организация ставит прибыль превыше всего, не стоит удивляться, что соблазн звонкой монеты переманивает её лучшие кадры.

Золота в моих резервах было достаточно, чтобы начать серьёзно расшатывать их структуру. Конечно, не хватит, чтобы скупить всех из моего списка, но достаточно, чтобы закрепиться в нескольких крупных городах. Со временем, чем больше их людей перейдёт под моё влияние (или, по крайней мере, уйдёт в отставку, уступив место моим ставленникам), тем легче мне будет перейти ко второй фазе.

Моя вторая задача — убедить Избранников окрестных городов разорвать контракты с Торговцами. Это создаст напряжение для оставшихся членов Гильдии, у которых просто не хватит ресурсов, чтобы ответить так, как они угрожали в своих бессрочных контрактах. По сути, это был бы блеф, который я собирался вскрыть. Осмелится ли их Правление объявить войну сразу нескольким Избранникам? Сомнительно.

А если те образуют негласный союз? Тем более.

Третья и последняя цель — взять под контроль дороги вокруг городов тех Торговцев, которые откажутся сотрудничать. Перекрыв им возможность отправлять товары и получать платежи, я, по сути, буду морить каждый такой город голодом. Без золота для оплаты своим лакеям дезертирство достигнет небывалых высот. Даже если Правление решит объявить войну, с их денежным потоком, движущимся со скоростью черепахи, они не смогут мобилизоваться, не залезши глубоко в свои хранилища.

А если я в чём и был уверен, так это в том, что эти скупые твари не посмеют тронуть свои запасы. В такой ситуации единственное, о чём они будут думать, — это как прекратить конфликт, минимизировав последствия.

План мог показаться суровым, но я не собирался заменять их монополию своей. Это было не враждебное поглощение, а освобождение Истока. Здесь было много Избранников, которые могли бы процветать, если бы им дали свободу торговать как заблагорассудится.

Цены бы только упали после разрушения этой монополии. Конкуренция бы возобновилась, и я наконец-то смог бы вести честную торговлю в Истоке без необходимости плыть против течения.

Я достаточно долго ждал. Время пришло.

Конечно, торопиться в этом деле не было резона. Такой план требовал медленных, тихих и предельно осторожных шагов. В финансовом плане у меня всё было отлично: торговля с Лисичанском шла как по маслу, и скоро я собирался открыть новый торговый путь с центральной частью Алепии — при условии, что смогу заслужить доверие Великого Дракона, который там обитал. Так что никакого давления, никакого аврала. Медленно и уверенно. Именно такая тактика должна была принести мне победу. Я хотел оставаться невидимкой так долго, как только возможно.

Пока политическая ситуация будет шататься и из неё, как зубы, станут вылетать одиночные города, это должно казаться досадным совпадением и не складываться в единую картину.

Когда Правление наконец поймёт, что я затеял, будет уже слишком поздно. По этой причине я никому не рассказываю весь план целиком, только отдельные его части.

Гильдия окажется под давлением моих союзников. По крайней мере, таков был план. Я не был настолько наивен, чтобы думать, что всё пойдёт как по нотам. Где-то на пути всё могло пойти наперекосяк, и мне пришлось бы импровизировать. Но я не волновался. За моими действиями стоял солидный военный бюджет.

Оглушительный грохот прервал мои размышления, выдернув меня обратно на побережье Светлограда, где я готовился в одиночестве провести осень. Грохот нарастал короткими, быстрыми раскатами. Я понял, что это не гром — звук шёл со стороны океана. Что там, чёрт возьми, происходит? Я бросился к краю доков и увидел, что одно из наших торговых судов, «Пророк», пылает. Из его бортов валил густой чёрный дым, а само оно отчаянно неслось по воде, пытаясь добраться до причала.

Рядом с большим торговым кораблём шёл меньший, более изящный, но совершенно мне незнакомый. Это был не наш разведывательный корабль. И этот… был вооружён. Четыре длинных чёрных пушки торчали с обоих бортов и прямо сейчас утюжили «Пророка», паля без остановки. Несмотря на то, что мы видели оба корабля, сделать ничего не могли. У нас у самих не было ни вооружения, ни магии.

Стража подняла тревогу, лучники высыпали на край доков в надежде обеспечить прикрывающий огонь, но я готовился к худшему. Пушки на таком расстоянии разнесут нас в щепки. Эх, был бы со мной сейчас Фома, но я отправил этого колдуна преподавать в Зал Героев, чтобы начать набирать новых заклинателей.

«Пророк», находясь от нас почти в полумиле, начал тонуть. Люди прыгали за борт и отчаянно плыли к берегу, пока мелкое судно кружило вокруг, делая ещё несколько выстрелов, просто чтобы показать, что они могут. На мачте этого шлюпа вызывающе развевался чёрный флаг. Пираты. Мать их, пираты наконец-то добрались до нашего торгового маршрута. Но, чёрт возьми, откуда они здесь взялись?

Все мои гениальные схемы и многоходовочки вылетели из головы в ту же секунду, как я увидел этот чёрный флаг.

Вот тебе и морская торговля, мать её.

Существование пиратов поставит крест на сверхприбылях. Потопленный корабль влетел в копеечку, да и груз на борту был не из дешёвых — ром и последняя партия сахарного тростника. Прямой убыток — двадцать тысяч золотых, плюс стоимость самого судна. Итого, тридцатка коту под хвост. Нехилый такой удар по бюджету.

Хорошо хоть экипаж доплыл до берега.

К счастью, пиратов интересовало только потопление корабля. Экипаж, у которого, ясное дело, никаких инструкций на случай встречи с флибустьерами ещё не было, решил не изображать из себя героев и свалил с тонущего судна.

Благо, до берега было рукой подать. Городок, конечно, постоял на ушах пару часов, но, отправив наш «Пророк» на дно, пираты озаботились лишь тем, чтобы выловить из воды остатки товара, после чего спокойно растворились за горизонтом.

В Светлограде началась паника. Народ всерьёз испугался, что морские разбойники вернутся. Несколько прицельных залпов из этих их пушек — и прощайте, наши красивые Виллы, прощай, весь туристический бизнес.

Чёрт, да я даже не подозревал, что в этом мире уже изобрели чёрный порох!

Масштаб разрушений, который они могли устроить, был таким, что все мои размышления о Торговцах и их кознях мигом улетучились. Торговцы, блин, подождут. Сначала нужно было разобраться с этими морскими волками.

И был только один человек, с которым стоило перетереть эту проблему.

Никто иной, как Лука Живодёров, мой Главный Торговый Офицер. Он стоял у главного офиса Морского порта, молча пыхтя длинной вересковой трубкой и глядя на торчащую из воды полузатопленную мачту.

Это было всё, что осталось от корабля. Жалкое зрелище. Конечно, можно было бы отправить команду, чтобы вытащить древесину, но не в ней была проблема. Проблема была в цене вопроса.

Лука стоически пыхтел, когда я подошёл и встал рядом. Я видел, что жизнь у моря радикально его изменила. Он стал куда стройнее, чем я его помнил, и загорел дочерна, как сочинский спасатель. Но выглядел здоровым, если не считать тёмных кругов под глазами. Впрочем, бессонница — профзаболевание любого начальника. Мне ли не знать.

— Лука, — начал я, оперевшись о перила причала.

Волны сегодня бились о сваи чуть сильнее обычного — верный признак приближающегося шторма. Небо полыхало багрянцем, но с каждой минутой становилось всё темнее.

— Алексей, — отозвался Лука, вежливо кивнув. — Докладываю о неуспехе. Проще говоря, у нас тут нарисовалась крупная проблема.

— Я уже заметил, — хмыкнул я. — Пираты… Но я хотел спросить о другом. Скажи-ка, в Истоке в ходу чёрный порох?

— Ты имеешь в виду взрывчатку? — уточнил Лука. Он покачал головой. — Не в ходу. Её состав считается коммерческой тайной Гильдии.

Я нахмурился.

— Допустим, это правда. Тогда получается, что эти морские черти…

— Ну, как мне кажется, эти пираты — не просто морские бродяги, — перебил меня Лука, снова затягиваясь трубкой и выпуская клубы дыма в солёный воздух. — Они работают непосредственно на Торговцев. Судя по применённой технологии. Да и посуди сам, думаешь, могут лесные бандиты построить корабль?

У меня аж сердце ёкнуло.

Выходит, эти сволочи из Гильдии пронюхали про мои планы и решили прижать меня к ногтю. Они что, вообще не успокаиваются? Вечно им мало.

— Новости хреновые, — проворчал я. — Я-то думал, мы неплохо храним секреты.

— Скорее всего, дело в обвале цен на сахар. Это или какой-то шпион, — пожал плечами Лука. — Но это были плохие новости. К счастью, у меня есть и хорошие.

— Мы можем делать собственные пушки? — с надеждой спросил я.

Лука рассмеялся.

— Нет, нет. Если бы. Но я, кажется, знаю, кто стоит за этим нападением.

— Каким образом? — спросил я, наблюдая, как он снова раскуривает погасшую трубку. Сделав несколько задумчивых затяжек, он ответил:

— Ты был добр ко мне, Алексей. Поначалу я и вправду думал, что ты разыгрываешь какой-то злой спектакль, отправив меня сюда. Заманиваешь в ложное чувство безопасности, прежде чем Демид Серебрянников мне отомстит. Но ты хорошо платил, давал отличную работу и доверял управление. Получается, при тебе я получил и самореализацию, и власть, и деньги, и — впервые — адекватного начальника. Я это ценю.

— Длинное вступление для простого секрета, — заметил я.

Он кивнул.

— Не простого. Я говорю всё это, потому что собираюсь по-настоящему, окончательно и бесповоротно предать доверие Торговцев. До сих пор я не говорил тебе ничего особенно конфиденциального. Не раскрывал ничего, что помогло бы тебе в твоей борьбе. К твоей чести, надо сказать, я сильно опасался, что ты станешь выпытывать у меня коммерческие или организационные секреты Гильдии.

— Не хочу обидеть твоего бывшего работодателя, но их методы хоть и бесчестны, но ни разу не инновационны. Всё это я и так знаю, а не веду свой бизнес нечестно главным образом потому, что не хочу и осуждаю такое.

— Дело в том, что происходящее сейчас — это переход черты. Для них это будет предательством. Окончательным. Понимаешь, поработать на врага какое-то время — это одно. Всегда можно заявить, что ты был под прикрытием. Но рассказывать секреты? Обратной дороги нет.

— Ясно, — сказал я, сохраняя нейтральное выражение лица. На лице Луки, казалось, не было и тени сомнения; скорее, это был момент, когда он окончательно определялся со своей лояльностью.

— Так что… ты должен понимать, что я собираюсь перейти черту. Для меня. Для Торговцев. И я должен знать, что в конце всего этого ты дашь мне то, чего я хочу.

— И чего же ты хочешь?

Лука издал долгий вздох.

— Пенсию.

— Пенсию?

— Да, её. Когда-то в будущем я захочу уйти на покой и больше никогда не беспокоиться о том, как свести концы с концами. Не сейчас, конечно, но лет через десять, двадцать? Я был бы счастлив иметь одну из этих Вилл в качестве собственного дома. Тогда я смог бы наконец заняться всем тем, от чего отказался, чтобы стать топ-менеджером в Гильдии.

— Конечно, — кивнул я. — Пенсия — не проблема. Работай на меня, сколько захочешь. Я позабочусь, чтобы ты был в шоколаде, если поможешь мне довести до конца мои схемы.

Лука кивнул и издал долгий, усталый вздох. Он опустил голову, словно с его плеч свалился тяжкий груз.

— Хорошо. Итак, чёрный порох трудно достать за пределами Утёсов Кариота. А этот пиратский флаг, чёрный с длинной красной полосой посередине? Это шифр, указывающий, какой город его вывесил.

— Кариот… — пробормотал я, вглядываясь в свой визор-монокль, изучая карту мира. Большая часть северных территорий Истока была скрыта туманом войны. Самой дальней точкой на севере были эльфийские холмы, где я когда-то рисковал жизнью из-за горстки виноградных саженцев. — Не вижу такого на карте.

— Утёсы находятся на дальнем северо-западе, на самом краю континента, — объяснил Лука. — Это единственный прибрежный город с действующим морским портом. Они содержат небольшой частный флот с единственной целью — силовое обеспечение их морской монополии.

— Значит, Кариот — это город, чьим планам на монополию я помешал? — пробормотал я, обводя на карте область, на которую указал Лука. Я пометил её, прикинув, где может находиться город. Туман войны мешал мне приблизить изображение. Пожалуй, стоило бы отправить разведчиков, чтобы они прошли по всей территории и дали мне представление о том, сколько здесь вообще деревень и городов.

Глава 18

— Именно, — подтвердил Лука. — Боюсь, я не знаю, какова там обстановка. Кариот далеко, и они не особо откровенничают. Должности там весьма прибыльные, стекается много богатств, и в руках магистра гильдии сосредоточена значительная власть. В том числе потому, что у него, образно говоря, ключи от склада с чёрным порохом.

— Ясно. Значит, вместо того чтобы воевать с этими пиратами несуществующим оружием, разумнее заключить сделку с магистром гильдии Кариота, — заключил я.

— Возможно, — ответил Лука, снова затягиваясь трубкой. — Но я не знаю, какая там ситуация. Мало кто знает. Мужчины и женщины в том городе вполне довольны своим положением, а отсутствие недовольства ведёт к отсутствию утечек информации. Никто не знает, что думают и чего хотят жители Кариота.

— Очень даже понятно: они хотят топить мои корабли.

Я задумался, не может ли Демид что-нибудь знать по этому поводу. У него же был свой особый список целей. Может, удастся совместить приятное с полезным — переманить на свою сторону магистра Кариота и заодно решить проблему с пиратами. В любом случае действовать придётся быстро. Я не мог позволить себе рисковать, подставляя свой город и очередные суда под удар.

— Как думаешь, они нападут на наш порт? — спросил я.

Лука пожал плечами.

— Судя по размеру их корабля, это, скорее всего, была разведка, — сказал он. — Я не слишком в курсе старых тактик блокады, но флаги узнаю. Мой прогноз: через пару недель жди визита корабля покрупнее, который попытается выжать из тебя деньги, прежде чем причинить вред. Это если повезёт. А может, у них приказ просто осадить город.

— Нам стоит эвакуироваться? — пробормотал я, оглядываясь на Светлоград. Все жители попрятались по домам. Вереница туристов спешно грузилась на повозки и лошадей, чтобы уехать.

Шикарный закат, который обычно собирал толпы зевак, сегодня был одинок — только мы с Лукой любовались им. У всех остальных он теперь ассоциировался с пугающим пиратским кораблем. Немаловажным фактором было и то, что жители этого мира в основном про порох не знали, для них это было мистическое и чудовищное оружие.

— Сначала запугивание, потом подкуп и только в-третьих — насилие, — пробормотал Лука. — Стандартная морская процедура. Запугать. Не можешь запугать — завербуй. Не можешь завербовать — бей, пока не подчинятся.

Я кивнул. Всё понятно, безжалостно и логично. Вот только примеряя эту методику к себе, я чувствовал абсолютную незащищённость моей прибрежной деревни. Это поселило в сердце липкий страх. Страх, что залпы ревущих пушек сравняют с землёй здания и покалечат невинных людей, чья единственная вина была в том, что они работали на пляже.

— Что ж, поручаю тебе готовить оборону, какую сможешь, — сказал я. — Понятия не имею, как защищаться от пушек, но способ должен быть. Я отправлю сюда Фому и тех немногих героев, что у меня есть, для охраны города, а сам совершу небольшое путешествие. Прямиком в Кариот. И с пустыми руками оттуда не вернусь.

Приняв решение и получив от Луки ценные сведения, я направился к новому месту действия, потому что задача предстояла невероятно серьёзная.

Юг континента Исток горами, мягко говоря, не славился. Совсем наоборот: сплошные равнины да леса, кое-где холмики, но ничего даже близко не напоминало горы на востоке.

Оказавшись в восточной части континента, я увидел их своими глазами. Эти горы были ошеломляюще высокими, выше всего, что я когда-либо видел в своей прошлой жизни. Казалось, даже Эверест рядом с ними — просто прыщ на теле планеты. Заснеженные пики нависали надо мной и моим конём, создавая гнетущее ощущение, будто мы ползём по дну гигантского каменного ущелья, пока тащились по тропе, прорубленной прямо в горном хребте.

Эти горы делали любую войну здесь бесперспективной. Вторгнуться в регион Утёсов Кариота для любой армии было бы, прямо скажем, задачей не из лёгких. Горный хребет наглухо перекрывал доступ, за исключением единственного пути, который было легко охранять. Бандиты в такую глушь не совались, предпочитая выжидать в лесах за много миль отсюда. Ни одна армия не осмелилась бы сунуться в такое бутылочное горлышко — лучники в высоких крепостях устроили бы наступающим кровавую баню, а численное преимущество ничего бы не дало.

Прилепленные к скалам башни и компактные крепости были на виду и в отменном состоянии, хотя рассмотреть гарнизон с большого расстояния не получалось.

Должен признать, я был впечатлён не только протяжённостью горной цепи, но и тем, в каком идеальном состоянии содержалась мощёная дорога. Сразу видно — в логистику тут вкладывались. Никто мне палки в колёса не вставлял, когда я попросил разрешения пройти к Утёсам. Хотя с военной точки зрения горы были неприступны, сам город был открыт для всех, кто хотел вести торговлю. Но вот конская дистанция, которую нужно было преодолеть, чтобы сюда добраться, — вот почему я тащился по дороге в гордом одиночестве.

От Златограда, северного транспортного узла всего региона, до Утёсов Кариота было почти четыре тысячи миль. Такое расстояние заставило бы любого здравомыслящего коммерсанта трижды подумать, прежде чем затевать торговлю. Нам со Смельчаком, даже с волшебными подковами, потребовалось целых три дня, чтобы добраться до гор, несмотря на магически увеличенную скорость.

Конечно, не помогало и то, что мой конь, Смельчак, завидев вдали горы, тут же скурвился и начал артачиться, споря со мной на каждом шагу. Почему-то эта вредная лошадь, похоже, ненавидела горы. Придётся добавить это в постоянно растущий список того, что мой конь на дух не переносит. Прямо-таки экзистенциальный кризис у животного.

Впрочем, я-то здесь был не для того, чтобы новый торговый маршрут открывать. Время в пути меня мало волновало. Моя миссия была куда конкретнее: наладить контакт с магистром гильдии Утёсов Кариота и найти способ обеспечить безопасность моего города.

Я ненадолго заскочил в Златоград, чтобы перетереть этот вопрос с Демидом, но он был так же не в курсе дел, как и Лука. С одной стороны, в Кариоте было представительство Торговой Гильдии, и она могла считать этот город союзным. А с другой — даже в пределах Гильдии город был невероятно оторван от остальных структур, он был чем-то непонятным и таинственным.

При этом должность в Утёсах Кариота считалась почётной и прибыльной, о которой мечтал каждый магистр в этих землях. А чтобы сохранить тёплое местечко, нужно было держать язык за зубами и не светить свои планы. Информационная безопасность — залог стабильности. Но из-за этого информации о городе и раскладе сил там не было, и я шёл сюда вслепую, как котёнок.

Наконец, спустя ещё полдня пути через горный массив, мы добрались до самих Утёсов. Я невольно ахнул при виде такой красоты. С горного склона, по которому я спускался, было видно, что сами утёсы состояли из белого мела с длинными чёрными прожилками. Отсюда уже виднелся океан, доносились крики чаек, а волны лениво лизали подножие скал. Длинное поле зелёной травы стало для Смельчака долгожданным зрелищем, и он, забив на все цели и задачи, свернул с каменистой тропы и с довольным чавканьем принялся за обед.

Обычно кони предпочитают овёс, но Смельчак снова проявлял характер, а может, просто соскучился по свежей травке.

Я позволил ему это, а сам переключил внимание на город. Что любопытно, сам он был небольшим и не имел стены. Вместо этого — просто скопление старых домиков в колониальном стиле прямо на краю утёса. Домов было не так уж и много, может, с две сотни, и все одноэтажные. На город, честно говоря, тянуло слабо.

Я направился к поселению. Несколько пастухов, присматривавших за своими овцами, помахали мне, проходя мимо и уводя свой скот пастись на лучшие луга. Народ тут, похоже, жил сыто и счастливо, каждый находил минутку, чтобы поздороваться со мной, пока я шёл к большому зданию в самом начале поселения. Деревянная вывеска над ним гласила: «Добро пожаловать, приезжие и торговцы».

Это слабо сочеталось с военно-пиратским судном, которое учинило акт войны у моих берегов. Может быть, Лука всё наврал? С другой стороны, крепости по дороге сюда были? Были. В любом случае надо думать.

На улице перед зданием в кресле-качалке сидела пожилая женщина. Она мерно покачивалась, улыбаясь мне. Я видел, что её глаза были молочно-белыми — слепая, без сомнений, — но о моём присутствии она узнала сразу: деревянные половицы предательски скрипнули под моими сапогами.

— А! — сказала она, вскинув голову с широкой улыбкой. — Новенький? А то запах незнакомый.

— И это хорошо или плохо? — спросил я, усмехнувшись.

— Значит, не ошиблась! Не пугай бабушку! — воскликнула она, замахнувшись, будто хотела меня шлёпнуть, но её оценка моего местоположения оказалась далека от реальности. — Меня зовут Ванга, я тут вроде как старшая по туризму.

— Алексей Морозов, из Града Весёлого, — представился я. Я огляделся, отмечая редкое скопление людей в этом районе. Вокруг были в основном фермеры, конюшни и скот. — Без обид, но на город это как-то не очень тянет.

— Так ты ж на Плато, милок, — пояснила она, вставая и опираясь на трость. — Пойдём, покажу тебе то место, куда ты на самом деле стремишься.

Я последовал за ней. Она ковыляла мимо здания, мастерски передвигаясь и используя трость лишь для опоры. Очевидно, она проделывала этот путь уже не раз и шла почти без труда.

Смельчак, следовавший за мной, заметил нескольких лошадей, бегавших на свободе, и нетерпеливо заржал, словно хотел к ним присоединиться. Я отпустил его и попросил одного из конюхов присмотреть за ним.

— Ну, гуляй, — пробормотал я, похлопав коня по боку, прежде чем уйти с Вангой. Она провела меня через открытое поле к огромной медной платформе, торчащей прямо из скалы. Внутри меня начал нарастать неприятный холодок, пока мы приближались к краю обрыва. Никаких тебе перил, никаких страховочных тросов. Я видел, как мелкая ребятня носилась по самому краю, будто это была не пропасть, а какой-нибудь Арбат, но страх во мне всё равно рос.

— Что-то ты дышишь тяжело, — заметила Ванга. — Высоты боишься, что ли?

— Робею я, бабушка, — ответил я.

Это заставило её снова усмехнуться. Она проводила меня к длинной медной платформе. Сбоку виднелся ворот, поворотный механизм и навесная площадка — эдакое сочетание магии и механики, рядом с которым в кресле дремал какой-то парень. Она хлопнула его по колену своей тростью, заставив того вскочить и начать готовить механизм.

Мы ступили на платформу, и она качнулась — по мне, так слишком сильно. Пол был из мелкой сетки, и сквозь неё отлично просматривался берег далеко внизу. Ёпрст. Платформа снова содрогнулась, когда парень начал крутить ворот, приводя в действие систему блоков и рычагов, и мы медленно поползли вниз.

Спускаясь, я заставил себя перегнуться через край, чтобы увидеть, куда именно мы направляемся. Я предполагал, что остальная часть города будет у подножия, но мой взгляд замер на полпути вниз по утёсам.

Город Утёсы Кариота был построен на длинной платформе, прилепленной прямо к отвесным скалам. Я снова ахнул, поражённый этим чудом инженерной мысли. Медный город со множеством зданий из медного сплава сверкал на солнце, чистый и прекрасный. Да уж, это место могло потягаться архитектурным великолепием с самим Великим Градом Лисичанском.

Сотни зданий и башен, тысячи людей, снующих по улицам и занимающихся своими повседневными делами, — и всё это будто подвешено между небом и морем.

— Это Небесный Район, — сказала Ванга. — Местные снобы называют его так. Идеальный мир, райский, говорят. Но эти городские не понимают, что настоящий рай — это трава под ногами да плотный ужин.

— Впечатляет, — пробормотал я, пока мы продолжали спускаться всё ниже и ниже. Внизу виднелась большая соединительная платформа с охраной, где мне предстояло зарегистрироваться у местных властей.

— Да-да, очень красиво, — проворчала Ванга. — Если тебе нравится платить налоги, от которых глаза на лоб лезут. — Она указала вниз, мимо платформы к берегу, где виднелась ещё одна часть города. Это был порт из меди, со зданиями, похожими на те, что были в городе, к которому мы приближались. — А вон там — Чёрный порт. Да, с фантазией у них туго. Он же Нижний Кариот. Там предпочитает селиться всякий рабочий люд. Налоги ниже, жратва лучше, да и, честно говоря, публика не такая невыносимая.

— В этом городе что, жёсткое классовое разделение? — спросил я.

— Ерунда, — отмахнулась Ванга. — В этом городе всего два кармана, и ты либо в одном, либо в другом. Есть Дядюшка Али, и есть Торговцы. Платят и те, и другие хорошо. Люди Али обычно обитают и работают в доках, а торгаши ведут дела в Небесном Районе. А самые умные живут на Плато, где мы можем спокойно пасти своих овец и коз.

— Похоже, вы не очень-то жалуете городскую жизнь, — заметил я.

— Я тоже когда-то была молодой, — сказала Ванга. — Думала, что чем больше, тем лучше. Самый большой город, самый толстый кошелёк — главное, чтобы другие завидовали.

— И что изменилось? — спросил я, когда наш лифт мягко приземлился на платформу, соединённую с Небесным Районом. Удивительно, но платформа не дёрнулась и не загрохотала, когда состыковалась с причалом. Тем не менее, несмотря на плавную посадку, я поспешил соскочить на твёрдый, гладкий мраморный пол.

— Я подхватила болезнь, ослепла, — сказала она. — И вот тогда-то я и задумалась: а стоило ли оно того? Бегать, вкалывать как проклятая, и ради чего? Ради квартиры в самой высокой башне? Ради кучи барахла? Ты ведь постоянно платишь из своего кармана, чтобы всё это содержать. Вечно к чему-то стремишься. Лишившись зрения, я поняла, что всю жизнь пахала ради невероятного вида на море, которым так ни разу и не удосужилась насладиться. Теперь я живу наверху, с пастухами. И я гораздо, гораздо счастливее, когда мне нечего делать.

— В выходе на пенсию определённо что-то есть, — ответил я.

Конечно, будучи человеком старым, может, даже старше этой бабки, лично я придерживался иных взглядов. Но мне было проще: магия Истока и одна богиня со скверным характером дали мне новое тело, омолодили. Теперь мне на пенсию не хочется. Для меня смысл работы заключался не в простом зарабатывании денег, а в том, чтобы вырастить из чего-то мелкого нечто титаническое. Создать систему, которая приносит пользу людям, повышает общий КПД и меняет мир вокруг. Я не винил её, нет. Большинство людей всю жизнь занимаются тем, что делает их несчастными, в надежде, что когда-нибудь в конце этого туннеля их ждёт счастье.

Моя же философия была иной: работать над тем, что приносит радость и удовлетворение сегодня, а не пахать ради гипотетического счастья в будущем. Так что, в каком-то смысле, хоть наши методы и были радикально разными, конечная цель у нас с Вангой была одна: наслаждаться жизнью здесь и сейчас.

— Ну, вот мы и на месте, — сказала Ванга, указывая на группу солдат у пропускного пункта, за которым виднелись огромные медные ворота. Ворота были наглухо закрыты, и я не видел никакого механизма, чтобы открыть их с этой стороны. Неудивительно, что город не стал заморачиваться со стеной. С единственной точкой входа и отвесным обрывом сверху у любой армии вторжения не было бы ни единого шанса. Логистика обороны — моё почтение. Спускаться по скалам — чистое самоубийство, в основном из-за огромных баллист, которые постоянно целились прямо в стены утёса. Пара залпов — и любой трос будет перебит, а солдаты полетят вниз, удобрять камни.

Я сделал несколько шагов вперёд, но понял, что иду один. Ванга всё ещё стояла на платформе, махая мне.

— А вы со мной не пойдёте? — спросил я.

— Нет уж. Моя работа — тебя проводить. Ты вроде парень смышлёный, сам разберёшься, — сказала она. — Главное, не беси торгашей и не зли людей Дядюшки Али. Будешь придерживаться этих двух правил — доживёшь до моих лет.

— Справедливо. Спасибо, что спустили меня сюда, — сказал я и начал было кланяться, но на полпути замер, сообразив, что она всё равно меня не видит. Неловко вышло.

— Удачи, — пробормотала Ванга себе под нос, щёлкнув переключателем. Платформа начала медленно подниматься обратно на вершину утёсов, фактически оставляя меня в ловушке. Если я умудрюсь разозлить местные власти, свалить отсюда будет, блин, куда сложнее, чем просто дать дёру из города на полной скорости. Разве что обратиться рыбкой и уплыть… Эх, таких навыков у меня нет, значит, придётся действовать осторожно.

Глава 19

Странная тревога охватила меня, пока я шагал по длинной, высеченной из мрамора платформе к входу в Медный Район. То ли от внезапного осознания, что я тут совершенно один, стало не по себе, то ли от того, что на этой платформе не было никаких перил, а ветер дул как-то уж слишком сильно. В любом случае, я твёрдо решил не лезть на рожон. У ворот толпилось около пятнадцати стражников, разбившихся на две группы.

Когда я подошёл ближе, одна из них, опередив другую, ринулась мне навстречу. Но в руках у стражников были не копья и мечи, а огромная корзина с фруктами, бутылка вина и какая-то выпечка, от которой аппетитно пахло корицей.

— Дядюшка Али приветствует вас в этом великом городе! — зычно объявил главный стражник, подходя и протягивая мне корзину. — Примите этот скромный дар в благодарность за то, что посетили Утесы Кариота.

— О, премного благодарен, — сказал я, протягивая руку, чтобы принять подарок.

— Стойте! — крикнул предводитель второй группы. У них тоже была подарочная корзина. — От имени отделения Торговцев в Утесах Кариота я рад приветствовать вас в нашем городе и настоятельно рекомендую насладиться всеми удобствами, которые мы предлагаем новичкам.

В этой корзине был другой набор фруктов и, к моему немалому удивлению, маленький мешочек с сахаром — тем самым, которым я наводнял рынки последние несколько месяцев. Обе корзины были протянуты мне, и я тут же понял, что это не просто гостеприимство, а своего рода тест на лояльность. Кого выберу первым — тому и присягнул.

— Джентльмены, вы слишком добры, — сказал я, жестом останавливая их напор. — Но, боюсь, у меня нет слуг, чтобы нести эти дары. Я заберу их на обратном пути.

Оба главных стражника переглянулись; по их лицам было видно, что такой поворот им не по душе, и, возможно, они даже заподозрили друг друга в какой-то интриге. Но они не стали спорить и не выказали никакого раздражения в мой адрес. Вместо этого они передали корзины своим помощникам и просто пригласили меня пройти через ворота.

— Конечно, — сказал один из них. — Пожалуйста, проходите. Не будем вас больше задерживать.

И хотя они были любезны и охотно открыли ворота, больше они мне ничего не сказали. Боялись меня обидеть? Или, пытаясь угодить обеим сторонам, я, наоборот, изолировал себя? Чёрт его знает. Как бы то ни было, ворота были открыты, и я мог войти в этот невероятно оживлённый город.

Из трёх городов, в которых я побывал, Утесы Кариота был не только самым большим, но и самым густонаселённым.

Проходя по улицам, я видел сотни людей всех мастей, занятых своими делами. Художники и ремесленники были повсюду; на каждом углу уличный артист плясал и пел в обмен на монету. Воздух был пропитан музыкой, смехом и дружелюбием. Торговцы раздавали сладости пробегающим мимо детям, не заботясь об оплате. Люди казались более приветливыми, чем в любом другом городе, где я бывал.

Пока я бесцельно бродил, просто составляя общую картину и оценивая обстановку, я и сам начал расслабляться. Атмосфера счастья и музыки успокоила тревогу, скрутившую желудок, и вскоре я совсем забыл, что мог кого-то обидеть.

Настроение вокруг было слишком приподнятым, чтобы бояться нажить себе неприятностей. Даже стражи для такого города было на удивление мало. За всё время, что я слонялся по нескольким районам, я видел от силы парочку.

Прочесав Медный район часа за три, я решил, что пора браться за основную задачу: найти гильдию Торговцев и встретиться с её главой, имени которого я не знал.

Возможно, стоило всё-таки принять приветственный дар от Торговцев, но, с другой стороны, если мои переговоры пойдут наперекосяк, я бы не хотел, чтобы Дядюшка Али видел во мне врага.

Между этими двумя силами явно была какая-то конкуренция. Если Магистра Гильдии не получится перетянуть на свою сторону, возможно, удастся поработать с этим самым Дядюшкой Али.

Найти здание гильдии оказалось несложно: хотя большинство зданий были построены из чего-то похожего на латунь, в центре возвышалась огромная башня из мрамора.

Это и была гильдия — громадное центральное здание, которое, казалось, при необходимости могло бы вместить целый гарнизон и вести собственную оборону.

Попасть внутрь, однако, не составило никакого труда, ибо люди всех сортов входили и выходили так, будто это была проходная.

По сути, это и был своего рода торговый центр. Внутри гильдии тоже были рынки, но хорошо укомплектованные, с различными товарами, которые постоянно были доступны для обмена в сети Торговцев. За одним исключением.

У них был довольно большой излишек шерсти, продаваемой гораздо дешевле, чем я мог бы предположить. Базовая цена шерсти составляла один золотой за единицу, а они продавали всего за два. Что-то в этом было странное и настораживающее. За всё время моей работы с Торговцами я ни разу не видел, чтобы они соглашались на такую низкую прибыль. Если базовая цена товара была один золотой, они продавали его за десять. Два золотых — это низкомаржинальная сделка, определённо слишком низкая для Торговцев.

Ещё интереснее было то, сколько людей приходило в торговый зал только за этой шерстью. Я послонялся по главному холлу и понаблюдал, как один за другим люди заходили с единственной целью — купить большие партии шерсти. Несмотря на очевидный спрос, запасы почти не уменьшались. Видимо, фермеры наверху, на Плато, работали не покладая рук. Но для чего использовалась эта шерсть?

Встретиться с Магистром Гильдии оказалось на удивление легко, так как информация о прибытии нового торговца (меня) в город уже дошла, и меня с нетерпением ждала приветственная делегация, готовая проводить к своему лидеру.

Главным здесь был Магистр Гильдии Макар.

В городе мне говорили, что он человек доброжелательный и сердечный.

То же самое мне твердили мои провожатые, пока вели меня вверх по нескольким пролётам винтовой лестницы.

Я был почти уверен, что это тщательно продуманный пиар-образ, но, учитывая, как всего несколько дней назад мой ни в чём не повинный корабль был так жестоко атакован, я знал правду.

К гадалке не ходи, Макар будет таким же, как и все остальные Торговцы, с которыми я встречался: коррумпированным, жадным и готовым на всё, чтобы получить преимущество над конкурентами. К счастью, такие черты легко использовать в своих интересах.

Меня привели на четвёртый этаж здания, который они называли просто Кабинетом Магистра Гильдии.

Весь этаж представлял собой открытое пространство, по площади почти с целую виллу. И хотя пространство было огромным, оно использовалось с умом. Десятки клерков сидели рядами по двое на больших шерстяных подушках (опять эта шерсть!) и работали за низкими столиками. Они трудились в основном в тишине, писали и копировали кипы документов, и лишь изредка кашель нарушал тихий шорох перьев, царапающих бумагу.

Проведя меня мимо клерков, мои провожатые подвели меня к центру комнаты, где за своим столом — гораздо большим, чем у остальных, — сидел пожилой мужчина. Он тоже сидел на подушках, а не на стуле, и работал в тишине, как и все остальные. Атмосфера в комнате странно контрастировала с внешним миром, полным музыки и смеха. Но эта тишина была по-своему успокаивающей, как в библиотеке.

Один из провожатых что-то прошептал старику на ухо, и его каменное выражение лица растаяло, сменившись широкой улыбкой.

— А-а-а! Избранник из Града Весёлого! — воскликнул Макар, вставая и широко раскидывая руки. Прежде чем я успел среагировать, он уже обнимал меня, причём довольно крепко. — Рад наконец-то познакомиться с вами после стольких лет!

Я натянуто улыбнулся, вежливо высвободился из его объятий и сел на подушки напротив него. «Каких ещё, к чёрту, лет, я тут годик от силы⁈ Может, у него манера такая? Или склероз?»

Он тоже уселся, всё ещё улыбаясь мне.

— Я рад быть здесь, — ответил я, скрестив ноги и выпрямившись. Хотя сидеть было довольно удобно, я не хотел слишком расслабляться. Когда расслабляется тело, за ним быстро следует и разум.

— Он прекрасен, не правда ли? — сказал Макар, качая головой. — Каждый день, просыпаясь, я смотрю на бескрайний океан и думаю: «Чем же я заслужил такое счастье?»

— Уверен, удача тут ни при чём. Вы много работали, чтобы достичь этого.

Магистр Гильдии пренебрежительно махнул рукой.

— Ох, все мы удачливы, так или иначе. Многие работали усерднее меня, и с меньшей наградой за это. Бросок костей, случайность, удача, мой друг. Никогда не забывайте об этом. Смирение начинается с осознания, что не всё зависит от твоих усилий.

Интересная мысль.

Я кивнул на это замечание. Мне было очень трудно понять этого человека. Он казался таким… искренним, таким полным жизни. Как он вообще мог быть Торговцем? Но, возможно, всё это было какой-то игрой, хитрым способом притвориться кем-то совершенно другим. Но… я никогда не встречал никого, кто мог бы подделать такую теплоту и смирение. Чёрт, да этот старик даже не отделял себя от своих клерков, предпочитая работать в комнате без стен. Сидя на полу, так же, как и они.

— Так скажите мне, мой друг, — произнёс Макар, выпрямляясь, чтобы отразить мою позу. — Зачем вы проделали такой долгий путь? Я смотрел по карте, Град Весёлый довольно далеко от моего города. Сомневаюсь, что вы здесь для обсуждения простой торговли. Ваши караваны могут катиться далеко на запад и на юг, но на северо-восток? Одни только пошлины и транспортные расходы съедят всю вашу прибыль. Уж лучше бы вы просто сыграли в казино в Черном порту.

— Ваша интуиция вас не подводит… — сказал я, бросив взгляд на клерков, которые сидели не так уж далеко. Я не хотел, чтобы они подслушали то, что я собирался сказать.

— Опасаетесь за конфиденциальность? — догадался Макар, правильно оценив ситуацию. Он достал из ящика стола маленький шарик изумрудного цвета. — Не бойтесь, я применю некоторые эльфийские чары, чтобы наши слова остались между нами. — Он повернул шар, заставив его на мгновение вспыхнуть. Мерцающее поле ярко-зелёной энергии вырвалось из шара, оставив стеклянную сферу пустой и прозрачной.

Поле окутало нас, скрывая от посторонних глаз и ушей. Соответственно, мы тоже не слышали доносившихся снаружи звуков и не могли видеть ничего за размытой изумрудной стеной.

— Благодарю за вашу предусмотрительность. Я буду с вами предельно честен, в надежде, что в ответ вы будете честны со мной.

— Откровенность — лучшая политика, — сказал Макар, его лицо стало чуть менее тёплым. Я увидел, как по нему пробежала тень суровости, когда он приготовился к тому, что я собирался сказать.

— Я знаю о ваших военно-морских операциях, — сказал я, внимательно наблюдая за его выражением. Он не шелохнулся, даже глазом не моргнул. — И я знаю, что именно судно под вашим флагом атаковало один из моих торговых кораблей.

— Вот как? — спросил Макар, его голос был слегка хриплым. Я услышал… нет, этого не может быть. Он нервничал? Его голос дрожал, как будто он меня боялся. Что-то во всём этом было не так, но что? Придётся надавить ещё.

— Да, именно так. И не пытайтесь отрицать.

На мгновение старик замолчал. Его руки, которые до этого спокойно лежали на столе, начали дрожать.

— Я… я не знаю, что вам сказать, — пробормотал он. — Это была простая формальность.

— Формальность?

— Приказы были… — он кашлянул, прервав себя. — Простите, в горле немного пересохло. Приказы были атаковать близко к берегу, нанести как можно меньше ущерба и просто потопить корабль. Жертв следовало избегать, если это возможно.

— Так вы в этом признаётесь?

— Как может человек отрицать свои преступления перед лицом обвинения? — ответил Макар, вытирая обильно вспотевший лоб носовым платком. — Я не лжец.

Я изрядно удивился, ведь ожидал долгих споров и препирательств. Я был почти оскорблён тем, насколько он не похож на Торговца. Я готовился к противостоянию, к битве умов. А теперь передо мной сидел человек с выражением стыда на лице, признающий свои преступления без всякого притворства.

— Я дам вам шанс всё это объяснить. Зачем действовать так дерзко и без малейшего желания хотя бы притвориться, что вы не в курсе произошедшего?

Макар вздохнул.

— Послушайте, я занимаю пост Магистра Гильдии этого города, но не питаю особой любви к членам Торговцев извне. Но… есть обязанности, которые, боюсь, нужно выполнять. Пренебрежение такими обязанностями может привести к моему смещению, в том числе насильственному.

— Убийству?

— Не все посты можно покинуть простым понижением. На определённом уровне власти я знаю настолько много, что меня проще прирезать, сделать скорбное лицо, устроить корпоративные похороны и выкопать могилку в предгорьях. Пару недель назад дошли слухи о вашем предприятии, поэтому я отправил своих людей разобраться с этим как можно мягче.

— И вы не отрицаете своих действий, потому что…

— Вы уже знаете правду, — ответил Макар. — Неужели я должен врать? Притворяться, будто всё в порядке, только чтобы и дальше плести против вас интриги? Я не такой, как остальные магистры гильдий, мой друг. Я не живу по такому аморальному кодексу. Эти пираты должны были отпугнуть вас от международной торговли. Как проводятся налёты — это на моё усмотрение как Начальника порта, но для Правления важнее всего, чтобы налёты происходили, а торговля была заморожена. Я отчитался перед Правлением о нападении и о том, что вы приостановили торговлю.

— Значит, вы оказали мне услугу… Это что, какой-то трюк? Иногда лучший способ спрятаться — быть на виду. Признавшись в своих действиях против меня, он мог скрывать что-то ещё худшее. Но всё же мои инстинкты подсказывали обратное.

— Я не оказывал вам услуг, я просто действовал как человек в трудном положении, уступая понемногу обеим сторонам, — сказал Макар. — Компромисс между совестью и желанием жить.

— Если то, что вы говорите, правда, и ваши мотивы были продиктованы самосохранением, то напрашивается вопрос. Какого чёрта вы вообще оказались в Торговцах? И как вы до сих пор у руля?

Этот вопрос вызвал у старика внезапный смешок. Он на мгновение наклонился вперёд в раздумье, а затем заговорил.

— Я пошёл туда много лет назад, будучи другим человеком — молодым, амбициозным и, на мой взгляд, глупым. Я хотел власти и богатств, и я получил эту власть. Теперь, когда она у меня в руках, они не могут так просто её отнять. Пришлось ли мне совершить несколько тёмных дел, чтобы взобраться по этой лестнице? Безусловно. Но стоило ли оно того? Да. Ибо Утесы Кариота процветают, жизнь здесь хороша, люди добры и не грызут друг другу глотки. Это в том числе моя заслуга, я хотел сделать этот город лучше.

Я кивнул на эти слова. Я знал таких людей в старом мире. Людей, которые шли на неэтичные сделки, срезая углы, чтобы осуществить свои мечты. Многие из них клялись, что начнут отдавать долги обществу, как только станут по-настоящему успешными. Один мой знакомый часто говорил мне: «Нужно быть сволочью, пока не сможешь позволить себе быть филантропом».

Мне никогда особо не нравилась эта философия, но я её хотя бы понимал.

— Итак, вы платите по счетам, получаете власть и влияние, а теперь стараетесь использовать их правильно и этично. Если, конечно, ваша работа и жизнь не оказываются под угрозой. Но в этом случае вы нападаете на беззащитную жертву, которая не сделала вам ничего плохого.

Чувство вины на лице мужчины было настолько явным, что мне стало не по себе от собственной прямоты.

— Мне жаль. Но я сделал то, что должен был. Я знаю о вашей репутации, Алексей. Вы хороший человек, который сделал много добра в этом мире. Мне было очень больно отдавать этот приказ. Надеюсь, вы сможете меня простить.

— Я здесь не для того, чтобы требовать извинений. — Я здесь, чтобы положить конец этим нападениям.

— Боюсь, что пока ваши корабли будут плавать к другим континентам, я должен буду посылать пиратов на перехват, — ответил Макар, тяжело вздохнув и закрыв глаза. — У меня нет другого выбора. Правление не потерпит ваших действий.

В его сожалении и печали я увидел возможность. Идеальный момент, чтобы перетянуть его на свою сторону.

— Тогда почему вы должны следовать указаниям Правления? Вы контролируете такой могущественный город, с оружием, которого нет ни у кого другого. Неужели вы так боитесь их подосланных наёмных убийц?

— Я не боюсь их убийц, — сказал Макар. — Чужеземцев здесь мало, и они могут войти только через Медные Врата. За любыми незнакомцами будут пристально следить. Я боюсь, что они обратятся к единственному человеку в этом городе, который с радостью меня заменит.

— Дядюшка Али?

Макар кивнул.

— Лорд, который стал слишком могущественным. Давным-давно в этом городе было девять Графов, каждый отвечал за свой район. Они часто воевали за территорию, обычно безрезультатно. Я повысил молодого Избранника без государства до титула Лорда, думая, что он сможет утихомирить распри между этими Графами. И он, безусловно, прекратил их борьбу. В течение года не осталось ни одного Графа, а был лишь один Лорд, который правил всеми их районами.

— Эффективно?

— О да.

— Так Али, получается, Избранник?

Интересно. Без сомнения, Избранник не отказался бы получить контроль над целым городом. Я всё ещё не мог понять, можно ли доверять Макару. В конце концов, хотя он хорошо управлял городом и в данный момент казался довольно добрым, оставался вопрос, кем он был, когда его припирали к стенке. Напасть на меня, чтобы обезопасить себя, — не лучшее качество. Но, с другой стороны, возможно, он просто ставил интересы своего народа выше моих. Вряд ли я мог его за это винить.

— О да, сильный и умный. И на мой взгляд, довольно благородный.

— Простите, Макар, но вы, в целом, видите всех в добром и позитивном свете.

— Такой уж я человек. Но Али любит свои правила и любит порядок. Он держит уровень преступности очень низким, потому что все его люди считают себя ответственными за общество. Единственная проблема в том, что в то же время он очень сильно недолюбливает меня.

Глава 20

— С чего бы это? — спросил я, наклоняясь немного вперёд, чтобы внимательнее изучить выражение лица Макара. Попытается ли он незаметно настроить меня против своего врага? Или будет говорить правду?

— В этом городе есть место только для одного лидера, — ответил магистр гильдии. — И, честно говоря, он не признаёт в Гильдии торговцев законную власть. Он считает, что она не должна управлять городом.

— И вы беспокоитесь, что он хочет занять ваше место начальника порта?

— Конечно, — сказал Макар. — Что может быть лучше для разрушения структуры власти, чем сделать это изнутри?

Остаток моей встречи с магистром гильдии Макаром прошёл, в общем-то, довольно любезно, хотя никакого реального прогресса мы, естественно, не достигли.

Этот тип, конечно, изображал сожаление, мол, сделал то, что должен был, но пообещал, что больше проблем не будет, если мои корабли не станут соваться в открытое море.

Патовая ситуация.

Палач может быть добрым человеком и читать стихи Байрона, но при этом всё равно отрубит вам голову.

Не надо путать форму и содержание. Этот человек создаёт мне проблемы, хотя и смотрит глазами доброго пса.

Вся эта история, клялся он, была вне его контроля.

Любые дальнейшие разрушения или даже смерти будут на моей совести, а не на его. Таковы, дескать, правила, и он им просто следует. Ну да, целая песня оправданий, почему можно применять силу против слабых и при этом, что характерно, полностью снимать с себя всякую ответственность.

Классика жанра, я таких историй в девяностых наслушался на всю жизнь.

В голове уже начал потихоньку созревать план, как разрулить эту ситуацию.

Прежде чем снова садиться за стол переговоров с магистром гильдии, я бы предпочёл прощупать почву насчёт дядюшки Али, выяснить, можно ли ему доверять.

Мысль о том, что он противник гильдии, делала его моим потенциальным союзником в этой маленькой войне.

С его связями и опытом я мог бы запросто подчинить себе этот великий город. А с Утёсами Кариота в кармане Правление Торговцев и пикнуть бы не посмело, если бы они попытались объявить мне открытую войну.

Чёрный порох позаботился бы об этом.

Выходя из здания гильдии, я краем глаза заметил любопытную деталь: двое мужиков, которых я уже видел раньше, снова закупались шерстью. Причём в ещё больших количествах. Они ведь были здесь всего пару часов назад и покупали ровно столько же. А теперь оформляли новый, ещё более крупный заказ. С чего вдруг такая дикая популярность у обычной шерсти? Что-то в этом было не так, и моё любопытство взяло верх.

Я просто обязан был проследить за ними, держась на расстоянии, чтобы выяснить, что, чёрт возьми, они с ней делают.

Ни один из них не был похож ни на ремесленника, ни на торговца шерстью, совсем наоборот. На вид — типичные мордовороты лет двадцати с небольшим, бритые, в татуировках. У одного лицо было изрядно помято после недавней драки, а второй, как я заметил, нервно озирался по сторонам, выходя из зала, словно ожидал, что за ними кто-то увяжется.

К счастью, преследовать их оказалось несложно, потому что они опасались не какого-то простолюдина вроде меня. Нет, они высматривали немногочисленных стражников Гильдии, патрулировавших улицы. Каждый раз, когда на их пути появлялся стражник, они ныряли в ближайший переулок. Из-за этого я пару раз терял их из виду, но парень с разбитой мордой слишком уж выделялся в толпе, и я снова находил его взглядом даже с приличного расстояния.

В конце концов, мы добрались до, мягко говоря, не самого ухоженного района города. Улицы здесь были более пустынными и кишели всякими проходимцами и бездельниками, которые с удовольствием распивали выпивку и резались в кости прямо под открытым небом.

И хотя эти ребята выглядели довольно сурово, они дружелюбно улыбались и с готовностью предлагали мне отхлебнуть из своих фляг, когда я проходил мимо.

Я был приятно удивлён, что даже местные бродяги в этом городе оказались дружелюбными. Но у меня были другие дела, ведь чем дальше я следовал за этими двумя, тем сильнее разгоралось моё любопытство по поводу их операции. Час ходьбы — это, знаете ли, долгий путь, чтобы тащить несколько мешков с шерстью, особенно в такую дыру.

Вскоре толпа настолько поредела, что дальнейшее преследование стало невозможным.

Я далеко не мастер скрытности, и хотя я держался на расстоянии, улицы теперь были почти пусты. Меня бы заметили в считаные секунды. Поэтому я нырнул в один из боковых переулков и начал следовать за ними вслепую, осторожно угадывая их маршрут и перебегая из одного проулка в другой, прежде чем они могли бы завернуть за угол и заметить меня.

План работал примерно две минуты.

Один неверный поворот — и я оказался в окружении трёх здоровенных мужиков, которые схватили меня, накинули мешок на голову и без лишних церемоний потащили по улицам. Я, конечно, дёрнулся было, попытался вырваться из их стальной хватки, но это было всё равно что пытаться сдвинуть стену. Усилия были абсолютно бесполезны. Они меня не били и особо не шумели, просто велели заткнуться, иначе сами заставят меня замолчать. Этого было более чем достаточно, чтобы я успокоился.

После того, что показалось мне вечностью, меня швырнули в комнату, от которой сильно несло дымом. Но не сигарным или табачным, нет. Запах был такой, будто здесь долгое время жгли древесный уголь.

— Ну-с, — раздался передо мной спокойный, даже немного скучающий голос. Я по-прежнему ничего не видел, но слышал приглушённые шаги вокруг. — Короче, двое моих парней доложили, что ты за ними увязался. Какого хрена Избранник шарится по моим улицам, как какой-то дешёвый шпион?

— По вашим улицам? — переспросил я, крутя головой. Мешок был по-прежнему на моей голове.

— Именно. Этот маленький кусочек города принадлежит людям дядюшки Али, — сказал мужчина. — А ты, очевидно, сначала пошёл к Торговцам, значит, ты не из наших.

— Я не хотел проявить неуважение, — сказал я голосу. — Я намеревался посетить обе стороны.

— Да ну? — сказал мужчина, толкнув меня. Я устоял на ногах, он толкал не слишком сильно. — Неуважение — это приходить к Али последним.

— А похищать лидера суверенного государства — это не неуважение? — парировал я.

Это заставило спокойного мужчину усмехнуться.

— Ой, да что ты разнылся, отпущу я тебя, — сказал он. — Только если скажешь, зачем ты за моими парнями шёл.

— Шерсть здесь, похоже, очень популярна, — сказал я. — И стоит копейки.

— И что?

— То и оно. Я хотел знать, для чего её используют, вот и всё, — сказал я. — Клянусь. Я не пытался шпионить, просто хотел выяснить, почему она так популярна.

Мужчина разразился хохотом.

Они гоготали с минуту, а потом внезапно с моей головы сорвали мешок. Яркий свет от фонарей внутри заставил меня зажмуриться, но то, что я увидел, было безошибочно. В центре комнаты, на столе, лежала куча чёрного пороха. Длинные мотки шерсти были разрезаны, и двое мужчин как раз высыпали порох на стол. Они занимались контрабандой чёрного пороха!

— Невероятно, — пробормотал я, наблюдая, как один из мужчин разрезает хитро замаскированный шов на одном из мотков, открывая ещё одну часть мешка, где вместо шерсти была щедрая порция пороха.

Мужчина, стоявший передо мной и теперь державший в руках мешок, которым меня ослепили, широко ухмылялся. Он был невысокого роста, и у него не было одного глаза. Левую глазницу прикрывала повязка с криво нарисованным глазом.

— Не то слово, правда? — сказал он, ухмыляясь ещё шире. — Извини за допрос с пристрастием и всю эту театральщину, но я бы предпочёл, чтобы Торговцы думали, что мы тебя сцапали, а не что ты сам добровольно зашёл на нашу маленькую операцию. Меня зовут Филин, и я тут руковожу этим небольшим побочным бизнесом.

— Побочным бизнесом? — повторил я, оглядывая комнату. Помещение было маленьким и тесным, в нём почти ничего не было, кроме двух столов для просеивания чёрного пороха и бочек для его хранения. Громилы быстро работали, потроша шерсть и извлекая тщательно спрятанный продукт. Ни в одном мотке не было достаточно пороха, чтобы заполнить целую бочку, так что для этого требовалось огромное количество шерсти.

— О да, — ответил Филин с усмешкой. — Босс бы с ума сошёл, если бы узнал, что мы этим занимаемся.

— Зачем вам столько пороха? Вы что, революцию планируете? — спросил я, косясь на десятки бочек в углу. Я заметил, что фонари светились белой, магической энергией, а не огнём. Без сомнения, одна спичка в этом месте могла бы разнести весь квартал.

— Вряд ли, если только зарабатывание денег ты не называешь революцией, — сказал Филин. — Я просто человек, который хочет заработать. И так уж вышло, что ты первый Избранник, который заглянул сюда лет за десять-пятнадцать.

— А-а-а, — протянул я, широко улыбаясь. — Значит, вы хотите поторговать со мной?

— Ну да, я рассчитывал, что ты сообразительный, поэтому ты и видишь порох.

— Вижу, и я сообразительный. Значит, ты показываешь мне сейчас товар лицом?

— Да.

— Крутой маркетинг.

— Тебе интересен мой товар, Избранник?

— Да, я хочу его купить, даже деньги есть. Однако я с трудом представляю, как это провернуть.

Я понятия не имел, как доставлю этот порох в Светлоград, но сама возможность контролировать такой редкий и опасный ресурс была захватывающей. И у меня, безусловно, были деньги на покупку этих бочек.

— Конечно, конечно, — сказал Филин, потирая руки. Он почему-то выглядел немного нерешительно. — Разумеется, э-э, такая сделка должна быть проведена деликатно.

— Естественно, — сказал я. — Вы каким-то образом крадёте чёрный порох у Торговцев, а затем вывозите его у них из-под носа. Нелёгкая задача. А вывезти его из города будет ещё сложнее.

— Не совсем, — ответил Филин. — Деликатность не в этом. Ты забываешь, что мой босс заправляет доками. Я могу достать лодку за пару минут, без лишних вопросов. Мы проворачиваем всякие аферы, его волнует только его доля.

— Тогда зачем держать это в секрете?

— Потому что он бы слетел с катушек, если бы узнал, что мы воруем у Торговцев, — сказал Филин. — Он хочет сохранить мир. Пф, как будто эти ублюдки когда-либо делали мне одолжения.

— Ага! — поддакнули несколько головорезов, продолжая работать.

Это была полезная информация. Дядюшка Али хотел сохранить мир со своим соперником. Было ли это стратегическим решением? Или он просто хотел обезопасить своих людей?

— Вывоз товара, если я его куплю, — не проблема. А что тогда проблема?

— Видишь ли, мы здесь не жадные. Мы просто хотим получить справедливую выплату, а затем разойтись каждый своей дорогой, тратить заработанное. Нашей коммерческой группировке, которая отвечает за организацию кражи и транспортировки этих товаров, в конечном итоге придётся покинуть город. Мы уверены, что кража и контрабанда рано или поздно всплывут, например, в результате инвентаризации. А Торговцы не такие, как мы, они не могут просто так взять и уйти. Буду с тобой честен, друг, у нас уже есть потенциальные покупатели в очереди.

— Да, и много, — согласился один из татуированных мужчин, хрустя костяшками пальцев во время работы.

— Конечно, эти люди ещё не знают, что я продаю. Но как только наше судно с порохом отчалит, мы заработаем целое состояние, — объяснил Филин. — Так что твой приход — это удача для тебя и для нас. У тебя есть шанс обойти конкурентов. Мы дадим тебе столько, сколько захочешь, право первого выбора, если ты поможешь вытащить нашего парня из-под каблука Торговцев. Как только мы закончим работу, конечно.

— Как-то это всё слишком сложно. Давайте ещё раз, по частям. Итак, я могу купить порох?

— Да.

— Но мне надо кого-то вытащить из города?

— Тоже да, и это связано с первой задачей.

— А сколько есть времени на все эти операции? — спросил я, скрестив руки на груди.

Это была не такая уж и сложная договорённость. Существовали всевозможные трюки, которые я мог бы использовать, чтобы освободить шпиона, работающего на Торговцев. Чёрт, я мог бы даже попросить Демида выдать официальный запрос на перевод внутри гильдии.

— Ну, с нашей нынешней аферой мы работаем уже около месяца, — сказал Филин. — И они ничего не заметили. Шерсть продаётся дёшево благодаря фиксированным ценам, а парень за прилавком знает, кому передавать нужные пакеты. Мы постоянно посылаем обычных граждан покупать шерсть, чтобы создать видимость высокого спроса. Это работает так хорошо, что мы готовимся вывезти украденный товар в течение недели. Пока никто ничего не сказал. Шум из-за каких-то торговых кораблей отвлекает магистра гильдии. Если ты вытащишь нашего человека к концу недели, то у тебя есть возможность купить большую партию пороха.

— Большую?

— Колоссальную, Избранник, размером с гору.

— О каких суммах мы говорим? — спросил я.

Филин ухмыльнулся.

— Тысяча золотых за единицу, а у нас всего сто единиц.

— Я заплачу вам пятьсот за единицу, — сказал я. — То есть пятьдесят тысяч за всю партию.

— Ха, ага, как же, — сказал Филин. — Такое оружие стоит тысячу, это его цена на чёрном рынке!

— А его можно купить на чёрном рынке? Ты, наверняка, называешь розничную цену, а у тебя крупный опт.

— Ну… Я могу продать всю сотню и в розницу, покупателей полно.

— Ты хочешь сказать, что предпочтёшь получить сто тысяч золотых в абстрактном светлом будущем, а не пятьдесят тысяч золотых прямо сейчас? — спросил я.

— Почему в будущем?

— Ну ты же явно продаёшь товар за пределы города, верно?

— Ну да, Медный город мирный, тут порох никому не нужен.

— Тебе же нужно будет отправить корабль, верно? — сказал я. — Это требует времени. Затем тебе нужно будет найти покупателя, у которого есть не только желание приобрести твой продукт, но и возможность купить его весь. Ты говоришь, что у тебя есть покупатели в очереди, но я знаю, что они не будут так гореть желанием, как ты думаешь.

— Почему это? — спросил Филин, его лицо стало обеспокоенным.

— Мне кажется, что ты не продавал его раньше.

— Продавал, — без особой уверенности сказал Филин, и мне показалось, что он врёт, либо продавал, но по мелочи.

— Оптовику вроде меня, например, целому городу, кроме самого пороха нужно внедрять технологию его использования, строить пушки и так далее. Всё это слишком сложно. Ты продавал на вес каким-нибудь горе-браконьерам, но им нужна-то пара жменей, чтобы глушить рыбу. На кой им крупная партия? К тому же каждая розничная продажа — это нарушение закона и риск.

Филин с тревогой потёр свою повязку на глазу, затем оглянулся на своих людей. Они все смотрели на него, кивая в знак одобрения и беззвучно высказывая своё мнение. Он посмотрел на меня и кивнул.

— Ты прав насчёт консолидации рисков. Думаю, чем скорее мы сможем выйти из этой операции, тем лучше. Но половина — это смешно. Семьсот пятьдесят за единицу.

— Шестьсот пятьдесят за единицу, — сказал я.

— Сойдёмся на середине, семьсот? — спросил Филин.

— Возможно… — ответил я, снова взглянув на бочки. — Может быть, мы сойдёмся в цене, и я куплю твой товар, если ты будешь готов помочь мне с одной маленькой проблемой, когда мне понадобится помощь.

— О чём разговор? — спросил Филин, проследив за моим взглядом.

Может, мне и не нужно было завоёвывать расположение кого-либо из лидеров этого города. Правильно размещённая бочка, безусловно, могла бы поставить их морской порт на колени, а вместе с ним и уничтожить пиратские корабли.

А у Филина есть банда, которая уже нарушает закон. Надо-то ещё чуточку нарушить, заодно и протестировать товар.

В любом случае, ведя все эти переговоры, в том числе, когда мне внезапно предлагают купить порох (а я не тешу себя иллюзиями, что использовать готовый порох легко), я не должен забывать о главной задаче, с которой прибыл сюда: мне надо ликвидировать прямую угрозу моим торговым кораблям, а не заниматься внутренними интригами города Кариота.

Если я просто взорву к чертям тот пиратский корабль?

Что тогда сделает Макар?

Глава 21

Сделка, можно сказать, состоялась. Семьсот золотых за партию пороха — цена, конечно, конская, но выбора у меня особо не было. Правда, с одним условием: я должен был вытащить их подельника из самого логова — штаб-квартиры Торговцев. И что самое приятное, если бы мне вдруг понадобилось, эти ребята были готовы «случайно потерять» часть бочек с порохом на кораблях, которые уже готовились идти на меня войной.

Эти посудины, как мне на пальцах объяснил Филин, были не какими-то там рыбацкими лодками, а настоящими боевыми кораблями, специально построенными для ведения боя, предназначенными для блокады и уничтожения вражеских судов.

Дорогущие, заразы, и строились долго.

Так что взорвать их к чертям прямо в гавани означало обеспечить себе как минимум месяц передышки, когда я мог быть уверен, что Кариот не пошлёт против меня свой карательный флот.

Этого времени мне с лихвой хватило бы, чтобы наладить собственное производство: и корабли построить, и пушки отлить, и, возможно, создать собственный оборонительный форт.

Но вишенкой на торте во всей этой многоходовочке стала информация о весьма специфических отношениях Дядюшки Али с этими самыми Торговцами. Это был мой главный актив в сделке.

Как лорд, Дядюшка Али, по сути, держал под контролем все ключевые районы города, включая и сам Чёрный порт.

А поскольку отозвать его полномочия можно было, только поймав на серьёзном проступке, магистру Гильдии Макару приходилось, скрипя зубами, нанимать людей Али в доках в качестве подрядчиков.

Этакая вынужденная бизнес-модель.

Люди эти, разумеется, были верны только Али, и одного короткого сообщения от его бригадиров было более чем достаточно, чтобы целый док на весь вечер остался, так сказать, без присмотра.

Отношения между двумя партиями были натянуты до предела из-за постоянных трений по поводу повышения зарплат и снижения налогового бремени. Многие члены «Семьи» Али, как они себя гордо именовали, в открытую мечтали, чтобы их босс подмял под себя весь город. Однако такие разговоры жёстко пресекались, а если доходили до ушей самого Али — то и наказывались. По официальной версии, все в городе должны были жить дружно и продуктивно сотрудничать.

Ага, как же.

Бытие определяет сознание.

Теперь, когда дружба с Филином была скреплена — мы даже состряпали официальный договорчик с нашими условиями и поставили подписи, чисто для протокола, чтобы ни одна из сторон не вздумала дать заднюю, — я получил прямой выход на самого Дядюшку Али.

Встречу организовали на удивление быстро, и вот я уже, сам того не заметив, трясусь в каком-то скрипучем механизме, оказавшемся тайным лифтом, который был спрятан в самых глубоких трущобах Медного Района. Эти подъёмники, как я понял, были единственным неофициальным путём вниз, к побережью, где и раскинулся остальной город.

Чёрный порт оказался таким же открытым, как и Медный район, но с одним жирным плюсом — он стоял на земле, на самом берегу. Лично для меня это было колоссальным преимуществом, потому что меня не преследовал навязчивый страх сорваться с высоты в несколько сотен футов и размазаться по камням. Меня провели во вторую, нижнюю часть города, которая оказалась ничуть не мрачнее мира наверху. Я-то, честно говоря, ожидал увидеть какую-то унылую дыру, полную нищеты и упадка, но мои прогнозы, к счастью, не оправдались.

Народ здесь был точно таким же, как и наверху, за одним заметным исключением: вместо обычной музыки они предпочитали горланить морские песни — шанти. В остальном же я не заметил особой разницы в настроениях между двумя частями этого города-бутерброда.

Приятно было видеть, что оба лидера, похоже, реально заботятся о своих людях. Это было… нетипично для мира Исток, где правители только и думали, что о собственном кармане, и плевали на народ.

Чем дольше я шёл по этому удивительному городу, тем больше задумывался: а может, стоит действовать поосторожнее? Заварить здесь кашу, конечно, было бы выгодно для Града Весёлого, но это, без сомнения, принесло бы страдания местным жителям. И я не был уверен, что смогу, положа руку на сердце, стравить эти две силы друг с другом чисто ради собственной выгоды. Не в том случае, если это дестабилизирует город и принесёт бесчисленные беды тем, кто мне ничего плохого не сделал. Прибыль, конечно, важна, но не важнее людей. Старею, что ли?

Меня вели по извилистым улочкам, и мои провожатые всю дорогу предусмотрительно держали рты на замке. Лишь изредка они зыркали по сторонам, проверяя, не ошивается ли поблизости кто-нибудь из Торговцев, но в остальном мы шли без остановок прямиком на встречу с Дядюшкой Али. Солнце уже клонилось к закату, и как только на землю опустилась тьма, по всему городу вспыхнули огромные маяки, заливая всё светом.

Медь, которой были отделаны здания, отражала эти огни, придавая им какой-то особенно притягательный, тёплый блеск, чем-то напомнивший мне о ночных мегаполисах дома. С наступлением темноты жизнь в Чёрном порту не замирала ни на секунду — наоборот, казалось, только начиналась. Освещение позволяло вести дела как ни в чём не бывало. Открывались многочисленные казино и таверны, у входа в которые уже стояли зазывалы-подростки, во всю глотку расхваливая свежие блюда и выпивку. Улицы моментально заполнились народом: это докеры возвращались из огромного морского порта, предвкушая сытный ужин и добрую кружку пива.

Протискиваясь сквозь галдящую толпу, я в сопровождении своих молчаливых гидов дошёл до игорного дома под названием «Жемчужина». Здание было под завязку забито мужчинами и женщинами, которые надеялись сорвать куш за игорными столами. Игры были мне совершенно незнакомы. В одной из них, например, нужно было угадать количество дырочек в тростниковых палочках, прежде чем их перевернут. Странная забава, но вокруг столов толпилось немерено народу: одни играли, другие с азартом наблюдали, как счастливчики, выигравшие крупную сумму, тут же спускали всё до последней монеты, сделав одну-единственную неверную ставку.

Меня провели наверх, в отдельный кабинет, где меня ждал не кто иной, как сам Дядюшка Али.

Комната представляла собой обычный офис, очень похожий на мой собственный, за исключением того, что в нём напрочь отсутствовали окна. Два здоровенных бугая, вооружённых до зубов, стояли за спиной Али, который сидел за своим столом и потягивал из стакана мутноватый виски.

Али был до ужаса тощим, настолько, что я даже подумал, не болен ли он. На его лице постоянно играла ухмылка — не добродушная, а хитрая, словно он задумал какую-то каверзную пакость. На вид он не был старым, но я тут же напомнил себе, что он — Избранник. Наши тела возвращались в свою лучшую форму после того, как мы покидали Землю. Так что вполне возможно, что до «переезда» он был моим ровесником.

— Итак! — произнёс Али, приподнимая стакан в мою сторону, но даже не подумав встать. — Слышал, ты тот самый Избранник из Града Весёлого! Прекрасный город, наверное. Врать не буду, никогда про него не слышал, но его Избранник, то есть ты, должно быть, очень упрямый человек, раз добрался до наших краёв. Не факт, что умный, но точно упрямый.

— Весьма любезно с вашей стороны, — ответил я, усаживаясь напротив. Ни выпить, ни какого-либо другого гостеприимства он мне, естественно, не предложил. Ну и ладно, не за этим пришёл.

— Лесть не мой метод работы, — хмыкнул себе под нос Али, пока мои молчаливые провожатые закрывали за собой дверь, оставляя нас, так сказать, наедине.

Его охранники, конечно, никуда не делись, но эти двое изображали мебель и безучастно смотрели прямо перед собой.

Без сомнения, это была его элитная личная охрана, которая наслушалась уже столько всего, что им была обеспечена пожизненная гарантия занятости.

— Лесть — это способ обмана, манипуляции, способ немного расслабить собеседника, сделать так, чтобы он утерял бдительность. Так вот, Филин говорит, что ты якобы друг. И у меня возникает вопрос: а что ты за друг? Из тех, кто чего-то хочет? Или из тех, кто хочет что-то дать?

— Ни то ни другое, — ответил я. — Я из тех друзей, которые любят торговать.

Али кивнул.

— Хороший ответ. Но я не похож на Торговцев. Моя главная забота — это люди этого города, и я должен быть уверен, что о них хорошо заботятся. Торговля — это не моя епархия, не мой бизнес.

— Я это понимаю, — сказал я, подавшись вперёд. — Но, насколько я знаю, у вас серьёзное соперничество с Макаром.

— Так и есть, — ответил Али, откидываясь на спинку стула. Он тяжело вздохнул, поболтал выпивку в стакане и сделал ещё глоток. — Торговцы — это не те люди, с которыми мне нравится работать. Когда я получил этот титул лорда, давным-давно, я думал, что буду управлять своим районом с полной свободой. Но потом началось: налоги, правила, торговые требования… Отдайте двадцать пять процентов своей рабочей силы городу. Можешь себе представить? Налог в виде трудовых ресурсов! Требуют, чтобы мы отдали им часть доков, которые мы контролируем, для их собственных нужд! А если ты говоришь «нет»…

— Они выбивают тебе зубы, — закончил я за него. — Я прекрасно осведомлён об их тактике. Будучи по натуре коммерсантом, я нахлебался столько проблем и геморроя из-за их методов, что, честно говоря, даже правительство у меня на родине не создавало столько головной боли, сколько эти ребята.

— На родине… — с тоской повторил Али, снова уставившись в свой стакан. — Давненько я не встречал Избранника, который говорил бы о том, откуда он.

— А ты откуда был?

— Ирландия, — ответил Али, — но пусть отсутствие акцента тебя не смущает. Я родился в Ольстере, но мои родители перебрались в Америку, когда я был пацаном, а мой старик хотел, чтобы я не отсвечивал своим акцентом. В моё время ирландцев называли «белыми неграми» и относились к нам хуже, чем к псам.

— Вы перебрались во время Великого голода? — уточнил я.

Али кивнул.

— Именно. Поразительно, какая тут мешанина из людей самых разных временных линий. А ты, должно быть, из… пятидесятых?

— Из двухтысячных, — ответил я.

— Ого, — протянул Али и ухмыльнулся. — Ну что, летающие машины мы в итоге изобрели?

— Нет, машины по-прежнему не летают, — покачал я головой. — Но зато сделали их электрическими.

Али на это только плечами пожал и поставил стакан на стол.

— Совсем не так интересно, как летающая тачка, — проворчал он.

Я сочувственно кивнул. Конечно, я мог бы начать ему расписывать, какая это дикая опасность — позволить каждому садиться в мини-самолёт и летать куда вздумается, но он, похоже, был так очарован этой научно-фантастической идеей, что мне не хотелось рушить его иллюзии.

— Ладно, давай к делу, человек из будущего, где нет летающих авто… Так зачем ты здесь? — спросил он, выпрямляясь и скрещивая руки на груди.

— Что ж… честно говоря, я надеялся на вашу дружбу, — сказал я. — У нас общий враг. Гильдия торговцев натравила на меня свой военный корабль.

— Враг общий, но проблемы разные, — отрезал Али. — Корабли, которые они посылают атаковать тебя, — это не моя головная боль. Торговцы, конечно, та ещё заноза в заднице, но я научился с ними справляться. У нас с Макаром есть определённое понимание, и пока наши силы равны, никаких проблем не будет, если каждый из нас будет держаться своей части города и своего интереса, не засовывая нос в чужой огород.

— Но… — начал я, понизив голос и наклонившись ближе. — Что, если бы я помог вам полностью убрать Макара с дороги? Поставить вас или вашего человека у руля всего этого балагана?

— Я и слушать не хочу эту чушь, — резко оборвал меня Али. Он поднял указательный палец. — Предупреждаю один раз. Какие бы у тебя там ни были тёрки с Торговцами — это твоё личное дело, но этот город, впервые за долгое время, работает как отлаженный механизм. Медный Район управляет шахтами, нижний город — морским портом. Я не стану рисковать этим балансом просто для того, чтобы какой-то другой Избранник был счастлив.

Его отповедь прозвучала так жёстко, что я откинулся на спинку стула.

— Прошу прощения, — сказал я, склонив голову. — Я не хотел вас обидеть. Просто вы разделяете мои чувства по отношению к Торговцам.

— Разделяю, но у нас разные цели и методы их достижения, — повторил Али. — Здесь, в этом городе, всё стабильно. Они мне не нравятся, но пока что я знаю, как сделать так, чтобы они были довольны. Это называется баланс, сосуществование. Как я уже сказал, меня волнуют люди здесь. Точно так же, как тебя волнуют люди в твоём Граде Весёлом.

— Тогда почему Макар так вас боится? — спросил я. Слова вылетели сами собой; блин, я не собирался так легко сливать эту информацию.

— Он меня боится? — не без смешка переспросил Али. — Это он тебе так сказал?

Я кивнул.

— Он боится, что Торговцы в конце концов поставят вас на пост своего магистра гильдии.

— Так и будет, — подтвердил Али. — Но я не стану торопить этот момент. Как Избранник я проживу дольше, чем он. Я предпочитаю принять эту должность, когда он помрёт от старости. Стабильная передача власти, понимаешь?

— А что будет после того, как вы возьмёте контроль? — спросил я.

Али улыбнулся мне, но ничего не сказал. Он просто приложил палец к губам и подмигнул.

Я покинул игорный зал, мягко говоря, не в духе.

Встреча с Дядюшкой Али оказалась таким же пшиком, как и переговоры с магистром Гильдии Макаром.

Оба этих кадра, похоже, нашли свою уютную, стабильную колею и теперь держались за статус-кво, как утопающий за соломинку. Любые попытки встряхнуть устоявшийся порядок вещей встречались в штыки. Похоже, так просто положить конец этой вражде с моим недругом не получится.

Но я уходил из этой ситуации не совсем с пустыми руками.

Доступ к чёрному пороху — это, блин, серьёзный козырь. Это означало, что мои люди смогут защититься от блокады или, что ещё хуже, от нападения с берега. Нам, конечно, придётся строить форт и осваивать технологию, но у меня как раз накопилось несколько Очков Культуры, которые я приберёг на потом. Я смогу вложить их в развитие нашей доктрины морского боя.

После встречи я пересёкся с Филином и попросил отменить диверсию против ударного флота гильдии. Хоть и было бы дико приятно отомстить Макару и заодно укрепить собственную оборону, я не мог рисковать, внося сумятицу в здешние порядки.

Будь Дядюшка Али на моей стороне, проблем бы не было, но я должен был понимать, что настрою против себя разом двух серьёзных игроков.

Я не настолько самоуверен, чтобы продавливать своё решение чисто ради собственной выгоды, особенно когда это может выйти боком. Придётся искать другой способ решения пиратского вопроса.

И всё же мои дела в городе ещё не были закончены.

Оставался вопрос с извлечением одного кадра из структуры Торговцев. Звали его Бран, и, судя по запискам, которые мне подкинул Филин, он был крайне недовольным своей работой клерком, знавшим всю подноготную торговли шерстью.

Для того чтобы организовать его контрабанду, потребовалось подкупить нескольких разных чиновников, причём ни один из них не знал о конечной цели операции. Судя по всему, Бран был тем ещё аферистом, и я задумался: а не заинтересуется ли он работой на меня? Главное, чтобы он не обманывал меня.

Тот факт, что я не договорился с Дядюшкой Али, подтолкнул меня к переговорам с Макаром.

То есть, если этот город мне не удаётся перевернуть, то надо плотнее пообщаться с теми, кто на это готов.

К счастью, Макар ждал моего возвращения.

Я сказал ему, что у меня есть другие дела, но я хотел бы обсудить будущие проекты через день-другой.

Он был рад видеть, что я не держу на него зла за всю эту историю с нападением на моё судно, и предложил мне остановиться в шикарном отеле гильдии на время моего пребывания в городе.

Я согласился, хотя был готов уйти, не прощаясь ни с Макаром, ни с его гильдией.

Сделка с Филином заставила меня вернуться к разговору с Макаром. Мне надо было выторговать у него Брана.

Я вернулся в предоставленный мне отель и тут же рухнул на кровать, даже не потрудившись раздеться. Это уже входило у меня в привычку — загонять себя до полного изнеможения. Возможно, стоило проявить больше осторожности и не принимать приглашение, но других мест, где можно было остановиться на ночь, у меня не было. К тому же за этим местом велось наблюдение, а это значит, что магистру гильдии донесут, что я пришёл ночевать.

В конце концов, ему не нужно будет беспокоиться обо мне, если я доверяю ему настолько, чтобы спать в одном из его отелей.

Глава 22

Поздней ночью меня разбудил какой-то звук — едва слышный треск, похожий на звон разбитого стекла.

В полудрёме, вымотанный до предела, я приподнялся, чтобы определить источник шума, и увидел, что окно разбито, а в моём номере — мужик, с ног до головы одетый в чёрное. Света было мало, пробивался лишь уличный полумрак, но и его хватило, чтобы разглядеть в руке нападавшего злобно блеснувший клинок.

Я крякнул и вскочил на ноги, чтобы не оставаться в лежачем, а значит — уязвимом положении.

Нападавший накинулся на меня, толкнул, чтобы оказаться сверху и заколоть, как свинью. Мне удалось схватиться за его запястье, в котором был зажат клинок, однако он всё же повалил меня на кровать и навалился сверху.

Несмотря на молодость и силу моего тела, враг был ещё сильнее.

Я безуспешно дёргался, пытаясь стряхнуть его, а он — вырвать свою руку.

Надо сказать, что боролись мы с ожесточением, но в абсолютном молчании.

В какой-то момент у меня мелькнула мысль: позвать кого-то из охраны отеля, крикнуть о помощи, вызвать местную полицию, в конце концов. Но было стойкое ощущение, что убийца подослан Гильдией, и никто не в силах мне помочь. Только я сам.

Вместо этого я вывернулся, собрался с силами, подтянул колени к подбородку и, используя ноги, оттолкнул его назад и вверх.

Злодей держал меня мёртвой хваткой, но одновременный толчок двумя ногами по рёбрам отодвинул его ровно настолько, чтобы у меня освободилась правая рука.

И вместо того, чтобы ударить его свободной рукой или помочь левой, удерживающей запястье с ножом, я сцапал серебряный амулет, спрятанный под туникой.

Крепко сжав его, я сосредоточился и активировал дремлющую в нём магию.

В тот же миг рядом с кроватью появились Глыба и Нож, мои верные телохранители.

— Ну всё, ты доигрался, — сказал Нож. Тем временем Глыба одной рукой схватил убийцу и с размаху впечатал его в стену. Мужик захрипел от агонии и мешком осел на пол, стеная от боли.

— Фух, хвала всем богам… сработало, — выдохнул я, принимая руку Ножа и садясь.

— А ты ещё хотел сэкономить, — ответил Нож. — Говорил же, артефакт ценный. Раз — и мы на подхвате. Мгновенная помощь друга, где бы ты ни был.

— Убить? — спросил Глыба, поднимая убийцу за шкирку.

— Нет, нет, — прохрипел я, всё ещё пытаясь отдышаться. Сердце колотилось в груди так, что, казалось, вот-вот вырвется.

С тех пор как я попал в Исток, я несколько раз был на волосок от смерти, но этот случай, пожалуй, был самым опасным. Меня спас только амулет телепортации — безделушка, которую я с неохотой купил по настоянию Ножа. Всё, что я видел тогда, когда он мне её принёс, — это конский ценник. Никогда больше я не буду морщиться при оценке того, что спасает мне жизнь.

— А ну-ка, посмотрим на тебя, — сказал Нож, срывая с лица мужчины чёрный капюшон и открывая… татуированную рожу громилы, за которым я следил двенадцать часов назад. Мать его! Это был не оперативник Торговцев, а один из людей Дядюшки Али?

— Ты! — выдохнул я, поднимаясь на ноги. Громила сначала не ответил, его почти вырубило от того, как этот шкаф с антресолями швырнул его об стену.

— Ты знаешь этого клоуна? — спросил Нож.

Я проигнорировал его и ткнул пальцем в лицо громилы.

— Слушай сюда, — сказал я. — У тебя есть ровно один шанс честно рассказать, зачем ты пришёл меня прикончить, или мои друзья начнут нарезать тебя ломтями.

— Кхм, — простонал громила, мотая головой, чтобы собрать остатки мозгов. — Ты просто заноза, помешал нашему плану, — проворчал он. — Мы собирались перекупить Филина и забрать у него порох. А ты взял и выкупил у него всю партию.

— О чём ты, чёрт возьми, говоришь?

— Ксюнель сказал, что лучше будет просто забрать груз себе и свалить из города. Кинуть Филина, забрать всё. Уехать куда-нибудь, продать партию и жить как короли, — объяснил мужик. Похоже, он говорил искренне, потому что всё это время косился на окно. — Сто тысяч на двоих — это, блин, дохрена. Куда больше, чем когда Филин делит на четырнадцать рыл, причём большую часть забирает себе. Нечестно!

— Так значит, когда я появился, предложив меньше и забрав груз с собой… — в моей голове щёлкнуло, — вы поняли, что я обломал вам весь манёвр с побегом и деньгами.

— Ага, — сказал он, крякнув, когда рука Глыбы сильнее сжалась на его шее. — Ну, мы и решили, что разобраться с тобой будет легко. Кто-нибудь свалил бы всё на Торговцев, сделка бы сорвалась, а Филин бы запаниковал. Отправил бы груз пораньше, а мы с Косым уже разобрались бы с остальными на корабле, как только вышли бы в море.

— Понятно, — сказал я.

Уже легче. Убить меня пытались не политические игроки, а какой-то криминальный хмырь.

Я был не просто жив — это ещё и не оказалось дипломатическим инцидентом. Просто два жадных ублюдка пытались кинуть своих работодателей. Какая странная перспектива — радоваться мотивам покушения на твою жизнь.

Минуту назад я боролся за свою шкуру, а теперь был счастлив, что это не доставит мне больше хлопот. На самом деле, я мог использовать это в своих интересах.

Я посмотрел мужику в глаза.

— Знаешь, Глыба — парень сильный. Он может вышвырнуть тебя в это окно и даже не вспотеть.

— Да ладно, Избранник, я же тебе правду сказал! Клянусь!

— Знаю, — сказал я. — Но ты всё равно пытался меня убить. Так что вот тебе сделка. Глыба большой, но медленный. И раз уж он застал тебя врасплох, убивать тебя вот так — неспортивно. Поэтому я дам тебе фору. Если он тебя поймает — ты проиграл.

Глаза мужика расширились от ужаса, и он задергался, пытаясь вырваться из хватки здоровяка.

— Так что постарайся, чтобы тебя не поймали, окей? — сказал я. — И не вздумай возвращаться к Филину. Нож будет пасти это место как ястреб.

Я кивнул Глыбе, и тот разжал руку. В панике мужик выскочил за дверь и бросился бежать со всех ног. Я последовал за ним, крича во всё горло:

— Убийца! Убийца! Помогите, помогите!

Пока мой голос эхом разносился по отелю, я повернулся к Ножу.

— Погоняй его, пожалуйста, по улицам, чтобы он ушёл подальше.

Нож ухмыльнулся и последовал за беглецом, оставив меня наедине со здоровяком. Глыба посмотрел на меня сверху вниз, его вечно пустое выражение лица теперь неуловимо вопрошало, что я, чёрт возьми, творю.

— Не парься, здоровяк, — сказал я, похлопав Глыбу по руке. — Я просто использую эту ситуацию в своём интересе. Например, стребую компенсацию от Макара. В конце концов, как он мог допустить, чтобы на Избранника напал убийца в его, макаровском, отеле?

Сказать, что Магистр Гильдии Макар извинялся — значит, блин, ничего не сказать.

Свидетелей, видевших, как посреди ночи из моего отеля выскользнул вооружённый мужик в капюшоне, было предостаточно.

Мои вопли о помощи слышали многие, и стражники в один голос подтвердили: на меня точно кто-то покушался. Для магистра гильдии допустить такое было грандиозным позором, настоящим проколом в системе безопасности. А пока что он клялся изловить негодяя, одновременно чуть ли не умоляя меня о прощении за свою халатность.

Я, естественно, раздул из этого целую историю, потребовав личную охрану для сопровождения до самого Златограда.

Макар, которому лишние скандалы были совершенно не нужны, на эту просьбу согласился моментально. Он хотел замять инцидент любой ценой, поэтому, когда я вдобавок потребовал, чтобы один из его клерков проконтролировал весь процесс, он даже не стал спорить.

Мой выбор пал на Брана, а Макар был настолько расстроен, что даже не поинтересовался, с чего вдруг такой интерес к обычному клерку.

Ему было важно лишь одно — утихомирить мой праведный гнев. В конце концов, ущерб для его репутации был бы колоссальным, начни я трепаться о случившемся всем знакомым Избранникам. А я бы начал, потому что меня искренне огорчает, когда среди ночи меня пытаются прирезать, словно ягнёнка.

Итак, обеспечив Брану безопасный выезд из города и, так сказать, прикрыв свою задницу, а также тихо слив информацию людям Филина о готовящейся подставе, я наконец стал реализовывать сделку по закупке бочек с чёрным порохом.

Сто единиц, по семьсот золотых за штуку.

Сделка не из дешёвых, семьдесят тысяч золотом на дороге не валяются, но это была инвестиция в безопасность, а на ней я экономить не привык. Особенно когда на горизонте маячили «пираты», которых, как я теперь знал, ко мне пришлют сами же Торговцы.

Интегрировать пушки в мою оборонную доктрину будет не так уж и сложно. Я как раз притормозил с выбором следующих культурных ценностей, решив отложить это дело до конца лета, чтобы задать вектор развития на оставшийся год. Я всё колебался: продолжать ли вкладываться в морские традиции или сосредоточиться на чём-то другом?

Что ж, теперь, похоже, выбор у меня вынужденный, продиктованный самой ситуацией.

Небольшой шлюп, гружённый заветными бочками, отчалил одновременно с моим отъездом из Кариота.

Доставлять мне товар им было не страшно, ведь единственными пиратами в этих водах были те, кого отправлял их собственный Морской порт. В сопровождении моей новой охраны — четверых бойцов Торговцев, — а также Брана и, конечно, моих верных Ножа и Глыбы, мы выдвинулись в сторону менее пафосного, но куда более родного Златограда.

Обратный путь, конечно, превратился в неспешную миссию, потому что магическое ускорение было только у Улыбки, а значит, ехать предстояло с обычной скоростью — долго и нудно.

Зато у меня появилось время неспешно заняться подготовкой к появлению новеньких пушек.

Открыв Стратегическую карту, я перешёл на вкладку «Культурные Ценности», где меня ждали три доступных для выбора пункта. Всего было пять веток развития: Магия, Торговля, Война, Государственное Управление и Искусства. В Торговлю я уже вложился прилично, открыв Морской порт и торговые суда, а в Искусствах взял несколько базовых ценностей для общего прироста очков культуры. Но сейчас мне нужно было заглянуть во вкладку «Война».

Раздел «Война» делился на четыре основные ветки: Доктрина, Сухопутные войска, Флот и Боевая магия.

Доктрина позволяла выбирать разные способы организации и управления армией; Сухопутные войска открывали доступ к интересным юнитам и постройкам; Флот, что логично, давал боевые корабли, а Боевая магия позволяла официально начать использовать колдунов и артефакты в военных целях. Я не особо горел желанием сильно углубляться в военную ветку, но к этому моменту жизни в Истоке я уже давно избавился от всякого идеализма.

Если однажды я окажусь не готов к войне, меня просто сотрут в порошок, а моим союзникам, которые физически не успеют прийти на помощь, останется лишь проводить меня в последний путь.

Первой обязательной технологией во флотской ветке было «Морское дело», которое открывало боевую галеру и возможность проводить набеги. Каждый раз, когда мой корабль занимал вражескую гавань, я мог совершить набег и сгенерировать доход. После открытия этой ветки появлялось несколько путей дальнейшего развития: вооружение, корабли, тактика и магическое мореплавание.

Чтобы добраться до пушек, мне нужно было сначала открыть «Корабельную баллисту», затем «Огонь алхимиков» и только потом — «Основы чёрного пороха».

Очков у меня хватало только на «Корабельную баллисту» и «Огонь алхимиков». Первая позволяла оснащать любой корабль длинными, мощными баллистами, стреляющими огромными копьями с привязанными к ним тросами. Это давало солдатам возможность брать вражеские суда на абордаж.

«Огонь алхимиков» открывал корабельного алхимика, который мог швырять во вражеские корабли горшки с зажигательной смесью. Огонь распространялся и по воде, позволяя легко уходить от преследователей.

Эти два апгрейда были уже неплохим подспорьем, но до «Основ чёрного пороха», которые позволили бы строить пушки, оставалось ждать почти два месяца. Конечно, были способы ускорить процесс, в первую очередь — выполнить тот чёртов квест, который мне уже давно подкинула Виоль. Я до сих пор его не сделал, по уши увязнув в торговых и дипломатических разборках по всему миру.

Я мельком глянул на вкладку квестов, чтобы освежить в памяти требования.

**Путь к Вознесению**

Успешно пройдя испытание верности, ты должен начать восхождение в глазах своей богини. Виоль награждает тех, кто несёт в мир красоту, чудо и культуру. Выполни следующие задачи, чтобы заслужить великие награды.

— Открыть 5 культурных достижений в ветке Искусств.

— Создать одно Великое Творение.

— Привлечь внимание другой деревни своей культурой.

Первый пункт уже был выполнен. Я открыл пять культурных достижений в Искусствах ещё на раннем этапе, чтобы получить приличный культурный бонус и сформировать, так сказать, мировоззрение весёловцев.

Следующим шагом было создание Великого Творения. Что это вообще такое? Понятия не имею, но звучало выполнимо. И последнее — привлечь внимание другой деревни своей культурой. Этого пока тоже не произошло, ни одна деревня не проявила ни малейшего интереса к моим весьма базовым культурным ценностям. Возможно, какое-нибудь Великое Творение могло бы с этим помочь.

Просматривая различные вкладки в поисках того, где можно заказать это самое Великое Творение, я понял, что такой опции у меня просто нет. Может, мой советник по культуре, Еремей, сможет помочь.

— Вызывали? — раздался в моей голове голос Еремея. — Надеюсь, ваша поездка проходит замечательно. В Граде Весёлом всё гладко, сэр!

— Рад слышать, — ответил я. — Хочу знать, как создать Великое Творение.

— Ах, да! Великое Творение! — восторженно затараторил Еремей. — Это то, что определяет нашу культуру, становится частью нашего наследия! Точно так же, как праздники, нам нужны художественные артефакты, чтобы показать миру, кто мы такие и что мы ценим!

— Как мне его сделать?

— Вам нужно его заказать, разумеется, — сказал Еремей. Пока он говорил, на вкладке специалистов появился индикатор, предлагая мне её открыть. Там был подсвечен подраздел «Заказы».

Я выбрал вкладку и заглянул внутрь.

Передо мной появилось шесть картинок: картина, статуя, музыкальные ноты, здание, книга и амфитеатр. Над этим списком висела надпись: «Выберите тип Великого Творения».

— Полагаю, это мои варианты, — пробормотал я, разглядывая различные типы великих творений, которые я мог заказать.

— Именно! На самом деле, есть два типа Великих Творений: одно для вашего народа, а другое — для всего мира. Такие вещи, как музыка, пьесы и письменное слово, принесут пользу вашим людям, конечно, но их настоящая ценность в том, что они будут распространяться.

— Влияя на другие культуры, — догадался я.

— Точно! — согласился Еремей. — Что, в свою очередь, породит не только любовь к искусству весёловцев, но и желание ему подражать. Ну, то есть, в зависимости от того, хороши ли будут произведения.

— А второй тип Великого Творения?

— Памятники, великие здания и произведения искусства предназначены для горожан. Город получит бонусы в первую очередь, и наш туристический рейтинг вырастет, — объяснил Еремей.

Всё это звучало просто замечательно. Не могу поверить, что раньше не удосужился потратить на это время. Почему бы не создать Великое Творение, которое принесёт культурные бонусы и одновременно повлияет на другие культуры? Не было ни одной причины не заниматься этим с самого начала!

Я выбрал музыку, рассудив, что она легче всего распространится в другой культуре.

Запоминающаяся мелодия, хорошо написанная песня может передаться от торгового каравана стражникам у ворот, которые затем напоют её другим в своём городе. Однако, когда я выбрал «Музыкальный заказ», мои глаза полезли на лоб от структуры цен.

**Выберите тип музыки:**

* Один инструмент: 5 000 золотых

* Вокальное произведение: 10 000 золотых

* Сложная композиция: 25 000 золотых

**Выберите уровень исполнителя:**

* Любитель: 1 000 золотых

* Средний уровень: 5 000 золотых

* Опытный: 10 000 золотых

* Мастер: 25 000 золотых

* Виртуоз: 50 000 золотых

— Цены просто конские, искусство — безумно дорогое, — пробормотал я, просматривая их. Семьдесят пять тысяч золотых за заказ высшего уровня! Но, с другой стороны, выгоды от чего-то столь ценного, несомненно, будут высоки.

— Да, что ж, деятели искусства — народ не из дешёвых, — сказал Еремей. — Вы всегда можете сэкономить, заказав произведение одному из ваших бардов, но тогда вы будете зависеть от их уровня мастерства. А из трёх бардов, что у вас есть в Коллегии Бардов, я вижу только одного, достигшего ранга «Средний уровень».

— Нет, нет, — сказал я, — Надо же создать Великое Творение, а не написать песенку ко дню рождения. У меня на это дело есть приличная сумма. Итак, какие бонусы я получу?

— Э-э… ну, это, э-э, главный вопрос, не так ли? — ответил Еремей. — Дело в том, босс, что всё зависит от исполнителя. Когда вы выберете уровень, вы получите список исполнителей на выбор, но что они создадут — решать им. Вы не можете микроменеджерить заказ, по крайней мере, когда речь идёт об искусстве. Вот памятник или великое здание — да, у вас есть выбор, но остальное? Художники хотят делать своё дело.

— То есть я понятия не имею, что получу, но при этом выкладываю целое состояние? — проворчал я.

— Именно! Но в этих заказах нет риска, они гарантированно принесут результат, — посоветовал Еремей. — Так что просто выберите свой бюджет и наслаждайтесь результатом.

Я потёр подбородок, разглядывая варианты. Сколько я готов заплатить? На моём счету сейчас была приличная сумма, но я только что потерял семьдесят тысяч на крупной инвестиции в порох, которая окупится неизвестно когда.

Но, с другой стороны, мне нужно это Великое Творение, чтобы завершить квест и сгенерировать больше очков культурной ценности. Я не хотел ждать целых два месяца, чтобы начать строить оборону. Это просто будет считаться ещё одной инвестицией в мой оборонный бюджет.

Я выбрал вокальный заказ с исполнителем-мастером. На выбор было несколько разных артистов, но, честно говоря, они не сильно отличались друг от друга. Я выбрал имя наугад — Толстой из Волнограда — и с усталым вздохом заплатил деньги. Надеюсь, эта инвестиция откроет дорогу к скорейшему получению пушек. В конце концов, вражеский флот не отгонишь задушевными романсами. Это уж точно.

Глава 23

Долгая и дорогая дорога домой вымотала меня окончательно. К знакомым стенам Града Весёлого я добрался уже поздним вечером в сопровождении лишь своих верных телохранителей.

Охрана отстала от меня в Златограде, а Демиду Серебрянникову я дал чёткие инструкции: взять Брана под своё крыло, оформить перевод к себе в подчинение, а после этого бескровно уволить.

Открыто поболтать нам, конечно, не удалось — кругом были уши Торговцев, — но пара записок, переданных из рук в руки, донесла до Брана суть: в Златограде его отпустят. Демид его как бы «завербует», а потом отправит работать, куда тот сам захочет.

Я, конечно, предложил Брану крышу над головой у себя в городе, но у того, похоже, были свои планы на жизнь. Ещё бы, денег он срубил прилично, получив аванс за свои, скажем так, не совсем легальные делишки. Доход от аферы он получил и вышел из неё живым, что тоже бывает нечасто.

Куда бы он ни направился, я желал ему удачи.

За последние несколько месяцев моё поселение постепенно превращалось в крупный город.

Признаться, в своей градостроительной деятельности я не блистал оригинальностью: просто отдавал распоряжения вырубать в лесу, что раскинулся в наших границах, целые просеки под простейшие Фермы. Древесины в остальной части леса было навалом, а вот чего мне реально не хватало, так это пшеницы. Человеческое поселение в Паннонии разместило у нас постоянный заказ, требуя продукцию с двух Ферм только на свои нужды.

Прямой контракт, можно сказать.

А сверху ещё и заказы от горных кланов — им вообще нужно было столько зерна, сколько я мог поставить. Логистика, правда, та ещё задачка, но спрос рождает предложение. Четыре месяца стабильной торговли привели к тому, что у нас теперь было пять Ферм: две для своих, три — чисто на экспорт. Стратегия «количество важнее качества» поначалу работала отлично, но теперь, когда рынок Паннонии был, по сути, завален нашим зерном, я подумывал перепрофилировать часть Ферм на ячмень или, может, даже кукурузу. Диверсификация активов, разнообразие ассортимента. Но это, разумеется, уже после зимы, ведь на носу была осенняя страда.

Если весной и летом урожай со всех полей собирался еженедельно, то осенью количество еды, которое мы получали каждую неделю, значительно увеличивалось. Обычно мои улучшенные пшеничные поля давали по 25 единиц пшеницы с Фермы в неделю. Осенью же эта цифра подскочила до 50. По всему городу у нас были разбросаны зерновые элеваторы, ведь нужно было где-то хранить всю эту прорву зерна на зиму. К этому моменту я производил столько пшеницы, что мы без проблем могли бы пережить две зимы подряд, вообще не выращивая продовольствия.

Сам Град Весёлый тем временем приблизился к пятому уровню. Я то и дело с нетерпением поглядывал на шкалу опыта, надеясь, что она вот-вот заполнится и я наконец-то открою новую ячейку для советника. Но, как оказалось, штамповка однотипных зданий уровень города не поднимала. После определённого момента постройки почти не влияли на шкалу опыта. Куда важнее были технологические прорывы и развитие культурных ценностей. Надеюсь, наше Великое Творение подтолкнёт нас за эту черту. Тогда я наконец-то смогу нанять Верховного Жреца и получить доступ к божественной магии высшего разряда. Это бы очень удачно совпало с завершением квеста, ведь тогда мы смогли бы улучшить и Храм Песни.

Размышляя обо всём этом, я устало брёл по ночному городу, когда у входа в свою усадьбу заметил знакомую фигуру. Это была Ираида, мой дипломат, как всегда с каменным, непроницаемым лицом. На ней была роскошная зелёно-чёрная шёлковая мантия — подарок от Великого Дракона, присланный пару недель назад. Ещё один аванс, чтобы мы помогли ему вернуть блудного сына, Хемиша.

— Вернулась, — сказал я, кланяясь Ираиде.

Она в ответ лишь слабо, чисто для проформы, кивнула. Настроение у этой женщины редко бывало хорошим, особенно если учесть, сколько всего ей приходилось за мной разгребать.

— Именно, — сказала она. — Не знаю, сколько ещё раз я смогу ездить в Великий Град Панноний с одним и тем же сообщением.

— Значит, Хемиш по-прежнему отказывается даже говорить со мной?

Она кивнула.

— Боюсь, как только он понял, что ты хочешь выступить миротворцем между ним и его отцом, он решил больше никогда с тобой не сотрудничать. Принципиальный, чёрт бы его побрал.

Я нахмурился. Изначально я вёл с Хемишем переговоры о предоставлении ему и его людям корабля, который позволил бы им покинуть континент. Но потом его отец, Великий Дракон из Центральной Алепии, воззвал ко мне с просьбой вернуть Хемиша в семью. В обмен на такую услугу он обещал мирные отношения между нашими двумя народами. Возможность наладить торговые связи с ещё одной фракцией на том странном и удивительном континенте стоила гораздо больше, чем те несколько тысяч золотых, что мог предложить Хемиш. Это же чистые инвестиции в будущее, а не сиюминутная прибыль.

Однако семейные отношения у этих крокодилов были чертовски сложными, и, несмотря на прошедшие сотни лет разлуки, конфликты никуда не делись.

Хемиш и его сородичи-драконорождённые были чертовски сильны и работали стражами у Внешних Врат Великого Града. Моим единственным вариантом в общении с ним была честность, потому что, попытайся я провернуть какой-нибудь хитрый трюк, его люди просто-напросто разорвали бы несчастных исполнителей или меня. Фома, этот пьющий жулик-колдун, уже несколько раз предлагал провернуть хитрый финт и явиться к Великому Дракону под видом Хемиша. Пришлось несколько раз объяснять этому магу, что закончится это только тем, что его сожрут вместе с костями, увеличенной печенью и магией. Однако этот безумец всё равно рвался в бой. Пришлось строжайше запретить.

Нет, с этими драконами можно было иметь дело только по-честному, без всяких фокусов. Прямые переговоры, и точка. Но пока что это не работало. У меня не было времени на месячное путешествие в Алепию только для того, чтобы Хемиш отказался со мной встретиться лично. Поэтому я несколько раз отправлял Ираиду, чтобы она убедила его хотя бы во встрече. Но всё без толку. Этот дракон просто упёрся.

— У меня идеи заканчиваются, — сказал я ей, открывая администрацию и направляясь в свой кабинет.

Она последовала за мной.

— Что ж, я тут обдумывала ситуацию, — сказала она. — Месяцами. Если Хемиш не идёт на контакт, можно зайти ему за спину и поговорить с другими членами его фракции.

— Ого? — протянул я, входя в кабинет и без сил рухнув на гостевой диван.

Ираида села в кресло напротив и тоже откинулась на спинку с видом крайнего изнеможения. Мы оба в последнее время слишком много мотались по делам, и эти долгие поездки начинали реально доставать.

— Да, — сказала она. — План Хемиша по отплытию подразумевает, что большая часть его племени останется, так как они этого хотят. А власть в племени перейдёт к драконорождённой жёлтого цвета по имени Дракия. Она вполне довольна своим домом в Паннонии и гордится своей работой стража Внешних Врат.

— И что? Мы уговорим её уйти с остальными, оставив Хемиша с носом? — спросил я. — Великому Дракону нужен его сын, а не просто остальные. Мы не можем ступить на его территорию без Хемиша.

— Социальное давление, — ответила Ираида. — Если все захотят уйти и вернуться домой, он потеряет лицо, если не возглавит их. Ведь он их лидер. Для дракона нет ничего унизительнее, чем потерять лидерство даже над одним последователем.

— Драконья психология? — протянул я. — Значит, ему придётся запрыгнуть в уходящий поезд и заявить, что это его идея, даже если он этого не хочет.

— Если всё пойдёт по такому пути, у него не будет другого выбора. Лидер, от которого ушли подчинённые… это величайший позор для этих драконорождённых.

— Так ты проделала весь этот путь обратно, чтобы сказать мне это? — спросил я.

— Нет, я проделала весь этот путь, чтобы сообщить, что встреча с Дракией уже организована. Этот вопрос ты должен обсуждать лично, потому что там много нюансов, а ты — лидер. Делегаты по их культуре не уполномочены заключать такие сделки, — сказала Ираида, закрывая глаза и складывая руки на животе. — Так что теперь это твоя головная боль. А я беру отпуск.

— А я спать.

Сон навалился почти мгновенно, но всю ночь мне снилось только бесконечное покачивание корабля — туда-сюда, туда-сюда.

В этом сне время застыло, а мир проносился мимо. Пару раз я просыпался в холодном поту, но, осознав, что нахожусь в своём кабинете, немного успокаивался. И каждый раз кошмар долгого путешествия возвращался, стоило мне снова уснуть.

К утру я проснулся разбитый и сонный, думая лишь о том, как, чёрт возьми, можно сократить время в пути.

Время в пути…

То, что мои суда тратят месяц на путь «в один конец», ужасно нервировало меня, потому что принцип «время — деньги» открывался тут с ещё одной стороны: времени на каждую сделку уходит просто вагон. То есть мой товар готов, товар, который я покупаю в Паннонии, готов. Но исполнение торговых сделок было безумно долгим из-за времени в плавании. И с этим ничего нельзя было поделать.

Нельзя? Или можно?

Встреча с Дракией на мгновение вылетела у меня из головы, потому что в ней зародилась новая, куда более амбициозная мысль.

Я потратил столько времени и сил, пытаясь найти способ защитить наши корабли от пиратов, а что, если можно было бы вообще их обойти? Найти элегантное решение этой логистической проблемы.

И натолкнул меня на эту мысль амулет, спасший мне жизнь.

В конце концов, телепортация в этом мире была возможна, не так ли? Может… может, можно построить что-то, что позволит нам перемещаться в Паннонию, даже не касаясь воды? Какой-нибудь, мать его, телепорт?

…

Сегодня мой штатный и временами опальный из-за своего поведения колдун был, на удивление, трезв.

Прямо как стёклышко.

Хотя на часах было девять утра — его обычное время для возлияний, — Фома выглядел чисто, глаза ясные, речь на удивление связная. Я был рад видеть, что он потихоньку брал себя в руки. С тех пор как он вернулся из своего долгого путешествия в неведомые края, он завязал с бутылкой (по крайней мере, отчасти) и стал куда более сговорчивым, чем обычно. Хотя, конечно, он всё ещё оставался тем самым старым иллюзионистом, который разглагольствовал и бесновался, попутно создавая картинки для иллюстрации своих мыслей.

Прямо сейчас он сотворил передо мной двух разных драконов и без умолку трындел о том, как плохо изучена их функция плевания огнём, потому что драконы склонны убивать и поедать любопытных исследователей.

Я дал ему немного выпустить пар, прежде чем наконец-то перебить и объяснить, зачем я вообще вызвал его в свой кабинет.

— Ладно, Фома, это всё очень интересно, — сказал я, наклоняясь вперёд и подвигая ему свои бумаги. — Но сейчас у меня на повестке дня дела поважнее.

Фома посмотрел на мои каракули.

— Телепортация?

— Массовая телепортация, — уточнил я. — Стабильный канал, который мог бы переносить нас из Светлограда в Паннонию за считаные секунды, туда и обратно, без каких-либо перебоев.

Колдун нахмурился, вчитываясь в мои разномастные идеи.

— Ты, по-моему, сам не понимаешь, чего просишь, — сказал он. — Речь идёт об очень сложном магическом процессе. Дорогом и, мягко говоря, геморройном. Это далеко за пределами моих скромных возможностей.

— Начнём с того, что ты эксперт по колдовству, — подначил я. — То есть понимаешь в этом больше меня. Я не требую от тебя — вынь да положь мне такую магию. Но! Как бы нам такую историю организовать?

— Врата-Переноса — самый простой из методов, — ответил Фома, изобразив в воздухе кавычки над словом «простой». — Это два отдельных куска камня, сделанные из одного и того же магического материала. Произносишь пароль — между камнями открывается портал. Любой, кто знает пароль, может пройти, и перемещение происходит мгновенно.

— И насколько эта технология многоразовая? — спросил я.

Фома пожал плечами.

— Зависит от качества камня, который достанешь. Базальт — лучший вариант, его добывают глубоко в земле или в вулканах. Врата-Переноса из такого материала выдержат несколько лет интенсивного использования. Но есть и другие требования. Нужен источник питания, Большой Артефакт, правильные заклинания для создания врат, что сродни поиску иголки в стоге других иголок… и, наконец, кровавое жертвоприношение.

— Что-что? — переспросил я, отрываясь от своих заметок.

— Шучу, шучу, просто проверял, слушаешь ли ты меня вообще, — хмыкнул Фома. — Тебе понадобится колдун, владеющий Магией Портуса. Силой перемещения. Я могу натаскать одного из подмастерьев, если ты раздобудешь мне нужные книги.

Магию Портуса в основном исследовала Сюзанна Аистова, бывшая жена Германа Дурнева, которая таинственно исчезла некоторое время назад. Она оставила после себя целую библиотеку. Надо бы попробовать заполучить её у Германа в обмен на бочку чёрного пороха.

— Тогда иди к Борису Клюеву, — сказал я, вставая из-за стола. — Даю тебе тридцать тысяч золотых на организацию экспедиции. Найди мне подходящий артефакт. И без него не возвращайся.

— Ох, ну у меня же дела, — заныл Фома. — Учеников обучать! На людей орать! Ныть о своей тяжкой судьбе. Гадости говорить о тебе за твоей спиной, в конце концов!

— Да, это всё весело и важно, но у нас поменялись приоритеты, — отрезал я. — Твои ученики подождут. А ещё лучше — возьми их с собой. Выкрутятся.

При этих словах лицо Фомы помрачнело.

— Боюсь, это не вариант. Места, которые нам предстоит посетить, не для ученических прогулок. Это будет смертельно опасный мир.

— Что ж, тогда желаю удачи, — сказал я, протягивая колдуну руку для рукопожатия. — Она тебе понадобится.

— Если бы мне нужна была удача, я бы посвятил себя Магии Фортуса! — ответил Фома, отмахиваясь от моей руки. Я увидел, как он инстинктивно потянулся к чему-то в нагрудном кармане, но на полпути остановился и покачал головой. — Лучше в этой экспедиции не пить, — пробормотал он себе под нос. — Дел по горло.

Как только колдун удалился, чтобы начать работу, я набросал письмо Герману с просьбой одолжить мне всю библиотеку в качестве услуги. Мужик он был ко мне вполне расположен, особенно с тех пор, как моё управление Торговой Компанией Южного Истока стало приносить ему баснословную прибыль. Если он попытается содрать с меня денег, я всегда смогу представить это как очередную инвестицию в новый аспект нашего общего дела.

Письмо отправлено, и теперь пришло время заняться поиском остальных необходимых материалов. Фома ищет артефакты, Герман поставляет книги, а мне нужно было достать базальт. Это означало либо копать очень глубоко, либо найти вулкан, который можно было бы разрабатывать. Сколько его нужно? Чёрт, я забыл спросить у Фомы. Неважно, если эти камни настолько мощные, стоит запастись ими по максимуму.

Я снова открыл карту Истока и принялся прочёсывать местность в поисках хоть каких-то признаков вулкана. Но хотя в исследованном регионе было много гор, ничего похожего я не увидел. Зато у меня была более подробная карта Алепии, спасибо Демиду, и на ней я увидел целых два вулкана: Коготь Лиса и Лапа.

Прозванные Огненными Лисами, эти два вулкана располагались в непосредственной близости друг от друга, на самом краю Северной Алепии. Они считались спящими, но в былые времена их извержения неоднократно меняли облик всего континента. В моих книгах упоминалось племя любопытных каменных существ, которые жили на вулканических землях, питались пеплом и глиной, но на контакт не шли. Тех, кто приближался к ним, сначала прогоняли, швыряя камни, а если это не убеждало незваного гостя уйти, в ход шли каменные копья.

Твари-Вулканусы, как их называли, в последний раз были замечены триста лет назад, когда они отступили вглубь вулкана прямо перед последним зарегистрированным извержением Огненных Лис. Жива ли эта раса до сих пор — большой вопрос. Но в любом случае, у них был доступ к огромным запасам базальта — либо для торговли, если они ещё существовали, либо просто для добычи на поверхности самих вулканов.

Я с сомнением посмотрел на Морской порт в Светлограде. Пиратов нигде не было видно, но само по себе путешествие в Северную Алепию будет непростым. В том направлении не было Попутных ветров, а значит, путь будет долгим и проблематичным. К тому же, даже если нам удастся добыть базальт, доставить его домой будет в разы сложнее, пока в срединных водах патрулируют пираты.

Мой взгляд снова упал на город Кариот. Они славились добычей ископаемых вдоль своих скал. Что, если у них есть доступ к базальту? На мгновение я почувствовал облегчение от осознания того, что я всё ещё могу торговать с ними, ведь между нами не было вражды. Я мог бы разместить заказ в Кариоте, даже если бы они заломили за свои материалы целое состояние.

Моя рука зависла над опцией торговли с Кариотом. Я глубоко вздохнул и развернул меню в надежде найти в продаже базальт. К моему большому разочарованию, такого товара в наличии не оказалось. Было много других видов камня, но ничего, что соответствовало бы моим требованиям. Но, прежде чем я совсем отчаялся и закрыл меню, я заметил внизу раздел спецзаказов.

Я развернул этот раздел и увидел, что там можно было заказать широкий ассортимент сырья по специальному запросу и в больших количествах. Хорошей новостью было то, что базальт был в списке материалов для спецзаказа. Плохой новостью было то, что минимальный объём заказа составлял тысячу единиц. Или это была не такая уж и плохая новость?

Я подошёл к окну и распахнул его как раз в тот момент, когда на горизонте появился озабоченный моей задачей Фома.

— Эй! — крикнул я, когда он шёл рядом со своими учениками, тащившими в руках большой ассортимент чемоданов и книг. — Сколько нам нужно базальта?

— Два куска размером с быка хватит, — ответил колдун. — Только убедись, что это большие глыбы, а не песок, не галька.

Глава 24

Я взглянул на форму спецзаказа и вздохнул. С минимальным заказом я мог бы сделать пятьсот таких Врат-переноса. Или, понял я, глядя на беззащитное положение Светлограда, я мог бы построить стену из прочной вулканической породы. Из остатков!

Ценовая политика была не слишком выгодной — пятьдесят золотых за единицу, — но базальт считался первоклассным строительным материалом. Использование его в различных проектах так или иначе дало бы нам бонусы. Кроме того, со временем я, возможно, смогу использовать базальт для создания новых врат на разных континентах. Град Весёлый мог бы стать центральным торговым хабом, этаким всемирным перекрестком, куда люди со всего света заскакивали бы на пару часов, чтобы купить-продать товары. Один огромный рынок для всех, кто верит в свободу торговли. Настоящая мечта, мать её. Глобализация в действии.

Меня охватило дикое возбуждение. Я заполнил заказ, но в последний момент, прямо перед тем, как нажать кнопку «купить», в голове возник назойливый вопрос: а знает ли Макар, что базальт можно использовать для телепортации? Я отдернул руку от кнопки и замер, нахмурившись и обдумывая ситуацию. Он знал, что я недоволен инцидентом с пиратами, но также знал, что я не из тех, кто просто сдается. Его предупреждения были попыткой запугать меня, заставить подчиниться, но я видел в его глазах страх перед тем, что я предприму дальше. Боязнь того, что ему придется сделать, чтобы спасти собственную шкуру.

Без сомнения, внезапный заказ на строительные материалы привлечет его внимание.

Значит, ему о нём донесут.

Если он знает об использовании камня для телепортации, то поймёт, какую магию я собираюсь организовать, и непременно доложит об этом своему начальству. А если он не уверен, но решит провести расследование, то это лишь вопрос времени, когда он докопается до сути моих планов. Если я собираюсь покупать у Кариота, мне нужно делать это через третье лицо.

Выбор у меня был ограничен горсткой торговых союзников. Герман отпадал — он был слишком громким и шумным, чтобы даже рассматривать его для скрытной торговой операции. Серхан Демир предпочитал избегать подобных дел, как и госпожа Анна Вульф.

Хотя эти трое были отличными торговыми партнерами, они предпочитали оставаться в тени в своем партнерстве со мной и делах Торговой Компании Южного Истока. Без сомнения, они пожинали плоды своей веры в меня, но я знал, что любые прямые просьбы о помощи вызовут споры или требования дополнительной компенсации в виде долей. Долей, которые я отдавать не хотел ни за какие коврижки.

Я переключил внимание на город Шилово, наблюдая, как его стены медленно обновляются новым материалом. У нас с Избранницей Шилово было довольно пестрое прошлое, но в последние месяцы она была более чем готова честно торговать со мной. Хотя я бы не назвал нас большими друзьями, мы были достаточно дружны, чтобы можно было заключить сделку. Но… что-то внутри подсказывало мне, что работать с ней над этим проектом — не лучшая идея.

Сейчас мы вели легкую торговлю, и она очень мало знала о моей подковерной борьбе с Торговцами.

Демид настоятельно советовал мне залечь на дно, и я делал все возможное, чтобы снова не привлекать внимание Правления. Втягивать в это дело непроверенного человека могло обернуться проблемами в будущем. И кроме того, мы только-только начали выстраивать отношения, так что качать лодку сейчас не было никакого резона.

Демид Серебрянников, безусловно, отпадал.

Магистры Гильдии традиционно не очень-то ладили друг с другом, и сомнительно, что Макар вообще одобрил бы спецзаказ, не потребовав какой-нибудь услуги взамен. Изолированное положение Утесов Кариота давало ему достаточно власти над другими городами, чтобы отказывать в продаже даже самых простых товаров без какой-либо ответной любезности. К тому же он, вероятно, уже был раздражен тем, что Демид до сих пор не отпустил эскортную охрану, переназначив ее под свое командование.

Эдакая кража кадров.

Это тоже было обычной практикой среди магистров гильдии и иногда приводило к долгим и жестоким спорам между городами.

Пока я размышлял о различных способах достать базальт, в ушах раздалось громкое уведомление, заставившее меня подскочить от неожиданности. Стратегическая карта сигнализировала мне открыть раздел «Великие Творения», потому что нанятый «творец» закончил свою работу.

Признаться, я сперва боялся открывать вкладку заказов и смотреть, что там за новое Великое Творение мне состряпали.

С момента заказа прошла всего неделя. Этот их музыкант — он вообще кто? Настоящий талант, который работает быстро и качественно, или какой-нибудь халтурщик, который так торопился сдать проект и получить деньги, что наваял откровенную лажу?

В моей голове на такую работу должен был уйти как минимум месяц, чтобы довести всё до ума. Я уж молчу про то, что Людвиг ван Бетховен свою Шестую сонату ваял два года.

Но, с другой стороны, я ни разу не деятель искусств, а это, по сути, чистой воды акт искусства. Может, у этого творца в голове уже давно зрел какой-то шедевр и ему просто не хватало финансирования, чтобы полностью посвятить себя работе.

Я открыл вкладку и увидел сияющие жирным синим шрифтом слова: «Великое Творение Завершено». Затем я сосредоточился на его описании.

Зов Океана

Длительность: 6 минут

Описание: Морская песня, призванная пробудить тоску и желание увидеть воды океана и прекрасные пляжи Светлограда.

Бонус за принятие: Увеличение иммиграции в Светлоград на 15%.

Национальный бонус: Моряки теперь приносят +3 очка Культуры в неделю за каждого моряка.

…

От национального бонуса у меня глаза на лоб полезли. Три очка Культуры за каждого моряка? Серьёзно? У нас в штате сейчас числилось двадцать постоянных матросов, которые работали в доках и обслуживали корабли. Это ж, мать его, целых шестьдесят очков Культуры в неделю! Таким образом мы выходили на сто двадцать пять очков в неделю, почти удваивая наш культурный КПД.

Срок до следующего прорыва в развитии сократился с двух месяцев до каких-то двух недель. Конечно, если повезёт, мне, может, и не придётся тратить этот апгрейд на технологию пушек. В конце концов, если я раздобуду телепортацию, морской порт станет практически бесполезен.

Я уточнил у Еремея, что значит «бонус за принятие».

Он объяснил, что всякий раз, когда другая культура решит использовать это Великое Творение у себя, я на несколько месяцев получу временный бонус. Каждая культура получит свой собственный, уникальный национальный бонус, хотя и значительно слабее моего.

Глядя на свою культурную диаграмму, я заметил новый показатель. Он гласил: «Культурная Диффузия +20%». Судя по всему, эта диффузия означала, что любая культура, которая торговала со мной или состояла в союзе, с определённой периодичностью получала шанс бесплатно перенять одну из моих культурных ценностей или Великих Творений. Я мог развернуть карту диффузии, чтобы увидеть, в каких культурах моё влияние было выше, в зависимости от их миграционной политики, собственных культурных ценностей и того, как их граждане относились к моему городу.

Всё это было чертовски интересно.

Теперь, когда у меня появился продукт, который другие культуры захотят перенять, я мог начать оказывать на них пассивное влияние. У большинства других городов и деревень базовый уровень диффузии был 5–6 процентов, поскольку у них были свои сильные, устоявшиеся культуры, не особо заинтересованные в моих нововведениях. А вот бывшая деревня Корнеева, Корнеево, имела показатель в 20%, а недавно отстроенное Разино — все 80%. С таким высоким показателем, возможно, всего через несколько дней я смогу выполнить первый квест, который мне поручила богиня Виоль. Тогда я получу ещё больше культурных бонусов, а также открою новые улучшения для Храма.

Кстати, об улучшениях. Пока я разбирался с различными бонусами, которые на меня свалились, я увидел, что Град Весёлый наконец-то достиг **5-го уровня**! Шкала опыта заполнилась до отказа, позволяя мне и дальше развивать город. Я ждал этой возможности довольно долго, и, похоже, Великое Творение стало той последней каплей. Приятно было осознавать, что такие проекты тоже повышают уровень города.

Прокачка Града Весёлого до 5-го уровня дала мне несколько новых возможностей.

Самой важной из них был новый слот для советника, и теперь у меня их было целых пять. В последнее время я не особо нуждался в новом советнике; меня вполне устраивал тот набор, который я использовал последний год. Дипломат, советник по гражданским делам, арбитр для решения юридических вопросов и управляющий экспедициями для сбора чудес и артефактов — отличная команда. Но был один советник, которого я терпеливо ждал: Начальник тайной службы.

У меня были и другие варианты, включая Верховного Жреца Виоли, но я пока не торопился получать доступ к высокоуровневой божественной магии.

С опытом Фомы и моей постоянно растущей коллекцией артефактов мы были неплохо прикрыты в магическом плане. Но возможность наконец-то управлять шпионажем и контрразведкой? Вот чего я хотел уже давно.

Решение по новой вакансии советника было практически мгновенным.

Заряна, мой верный, хоть и неофициальный, начальник службы безопасности, была тут же утверждена на эту должность.

Последний год она вкалывала в Граде Весёлом, проводя большую часть времени, шныряя по улицам, подслушивая разговоры и присматривая за всякими подозрительными личностями. Несколько раз она ловила заезжих воров-гастролёров и не единожды находила в нашей таверне шпионов, не ведущих враждебной деятельности. Теперь, когда вся мощь Стратегической карты наделяла её всеми необходимыми для работы навыками и знаниями, она будет работать уже в официальном качестве.

С её повышением у меня появилась совершенно новая вкладка для отслеживания: «Шпионаж». Я немного вздохнул при виде ещё одного аспекта этого мира, которым нужно было управлять, но в то же время я знал, что эти графики и таблицы были невероятно полезны. В моём родном мире у лидеров не было доступа к таким волшебным схемам и статистике, и им приходилось полагаться на кучу советников, которые предоставляли статистику, опросы и порой устаревшую информацию для принятия решений.

— Наконец-то! — раздался голос Заряны через Стратегическую карту, как только я открыл вкладку шпионажа. — Вы не представляете, как долго я ждала этого повышения!

— Я тоже, Заряна, я тоже. Долгий был путь, — ответил я, просматривая опции. — Но мы наконец-то до него добрались.

Отчёт о шпионаже состоял из трёх разделов: «Угрозы», «Операции» и «Сила сети». С «Угрозами» всё казалось просто: я мог видеть список всех текущих раскрытых угроз в моих городах. К счастью, сейчас там было пусто, что означало, что я в безопасности. Или, возможно, что шпионы, прячущиеся в моём городе, были очень хорошо замаскированы.

«Операции» позволяли мне создавать задания для шпионов, от чего-то простого, вроде изучения планировки города, до сложного, такого как убийство лидера или похищение. Многие из представленных вариантов меня не интересовали, так как у меня не было причин начинать совершать преступления против других лидеров и фракций. Но одна конкретная миссия привлекла моё внимание — та, что могла бы решить проблему, с которой я столкнулся прямо сейчас.

_'Логистическая ошибка': шпионская сеть организует отправку груза по фиктивному адресу, после чего перенаправит его вам. Идеально подходит для перемещения контрабанды, эвакуации агентов и транспортировки пленных, не вызывая подозрений._

_Требуемая сила сети: 5_

_Стоимость: Цена товаров + 5 000 золотых._

— Я уже вижу операцию, которая мне нравится, — сказал я Заряне. — Но я не знаю, что означает «сила сети».

— Ах, да! — лицо Заряны на экране прямо-таки лучилось неподдельным восторгом. Она долго ждала этой возможности и, без сомнения, горела желанием приступить к своей первой настоящей работе. — Ну, из того, что я успела изучить, настоящий шпионаж требует времени на подготовку, — объяснила она. — Нельзя просто заслать одного оперативника и надеяться, что он со всем справится. Вместо этого нужно создать шпионскую сеть — систему завербованных и обученных лиц, готовых помочь в деле.

— Вашим первым шагом будет выбор места, где вы хотите создать сеть, будь то город или целая страна. Затем моей задачей будет вербовка способных людей в этой области, подкуп чиновников, создание явочных квартир и так далее. Чем больше у меня будет ресурсов, тем сильнее будет сеть и тем больше заданий мы сможем выполнить. А чем сильнее сеть, тем выше наши шансы на успех.

— Но ведь при создании сети есть риски, не так ли? — спросил я, глядя на рейтинг обнаружения в Граде Весёлом. У нас сейчас было 75% силы сети в собственном городе, что означало высокую вероятность обнаружения вражеских операций.

— Безусловно, — ответила она. — У них может быть своя собственная шпионская сеть в городе для контрразведки. Это целая игра в кошки-мышки. Но даже если ваших людей поймают, чем сильнее ваша сеть, тем больше у них шансов сбежать, не выдав никакой важной информации.

Я кивнул.

— Понятно. Что ж, Заряна, тогда у тебя есть первое задание. Я хочу, чтобы ты начала создавать сеть в городе Утесы Кариота. Сообщи мне, когда будешь уверена, что мы сможем провернуть операцию «Логистическая ошибка».

— Вас поняла, — сказала она. — Мне, конечно, понадобится финансирование.

Я вздохнул. Только понравится какая-то штука, как окажется, что за неё надо платить!

Вкладка шпионажа сменилась новым экраном операции. Он гласил: «Создать шпионскую сеть в Утесах Кариота». Там был ползунок для регулировки бюджета, вплоть до 100 000 золотых.

— Каковы твои рекомендации? — спросил я.

— В городах на самом деле гораздо дешевле создавать сети, чем, скажем, в деревне Избранника, — объяснила Заряна. — Много недовольных, и всегда найдётся кто-то, готовый продать своего босса за вознаграждение. Для сети 5-го уровня, я думаю, можно обойтись всего десятью тысячами.

Пока она говорила, ползунок сдвинулся, установившись на 10 000 золотых. Я видел прогнозы по силе нашей сети.

Сила сети: 5

Базовый шанс успеха операции: 75%

Шанс обнаружения: 12%

Цифры неплохие, но у меня было достаточно золота, чтобы, возможно, удвоить инвестиции.

В Утесах Кариота кипели страсти, учитывая давление между двумя фракциями. Возможно, сильная сеть в городе со временем даст мне преимущество в этой ситуации. А ещё лучше, это может даже дать мне преимущество в знании того, когда Утесы Кариота отправляют против меня корабли. Может, я даже смогу организовать кражу или саботаж этих кораблей.

Чем больше я размышлял об этом новом плане — как следует попортить нервы Утесам Кариота с помощью шпионажа, — тем щедрее становилась моя рука, двигающая ползунок бюджета. В итоге он замер на отметке в тридцать пять тысяч золотых. Нехилые такие инвестиции, но с силой сети 8, базовым шансом на успех 85% и шансом обнаружения всего 4%, перспективы выглядели весьма радужно. Я утвердил эти расходы.

— Отличный выбор, босс, — сказала Заряна. — Я соберу свою команду, упакую вещи, и мы отправимся в этот Город-крепость. Пожелайте нам удачи!

Итак, план был запущен, и я наблюдал через Стратегическую карту, как несколько человек Заряны начали быстро грузить повозки для долгого путешествия. Пройдёт немало времени, прежде чем они смогут обосноваться и начать эту операцию, но я чувствовал себя уверенно, предвкушая множество перспектив, которые это принесёт. Не только в краткосрочной, как, например, получение доступа к базальтовому камню, но и в долгосрочной — наличие глаз и ушей в одном из самых могущественных городов Истока.

Глава 25

Прокачка Града Весёлого до пятого уровня принесла не только дополнительный слот для советника в мою, организационную структуру.

Нет, всё оказалось куда интереснее.

Наши границы влияния снова раздулись, как воздушный шар под давлением компрессора, и в этот раз вплотную прижались к землям Разино. А рубежи их недавно отстроенного городка, наоборот, съёжились под напором моего разросшегося мегаполиса. Я забеспокоился, что это вызовет нешуточный дипломатический скандал, ведь теперь мы получили доступ к товарам, которые раньше были их монополией, — а именно к листьям тутового дерева, на которых разводили шелкопряда.

Раньше мы закупали этих червей по почти бессрочному контракту, отваливая несколько сотен золотых за каждую партию, но теперь… теперь всё это стало моим. Контракт можно было смело пускать в шредер.

В животе от этой мысли неприятно засосало. Я столько сил вложил в выстраивание нормальных, деловых отношений со всеми соседями, а тут такой форс-мажор, практически рейдерский захват активов. И хотя мы со Стенькой были верными союзниками и я когда-то спас ей жизнь, это не давало мне карт-бланш на отжим её территории. Но, с другой стороны, откуда мне было знать, что мой город может, как бульдозер, сдвигать чужие границы? В моей ERP-системе, то есть в Стратегической карте, такой фичи в описании не было!

Не успел я толком поломать голову над этой проблемой, как в дверь моего кабинета постучали.

— К вам Стенька Разина, — доложил секретарь.

Голос у него был, как всегда, ровный и безэмоциональный, не давая ни малейшего представления о настроении гостьи. Но я не сомневался: сейчас будет разбор полётов с метанием громов и молний.

— Пусть войдёт, — сказал я, поправляя бумаги на столе, и покосился на Глыбу, который, прислонившись к стене, буравил меня взглядом. — Слушай, если она бучу поднимет — не лезь. Она явно не с пирожками пришла, я сам разберусь, — проинструктировал я его.

Здоровяк молча кивнул и криво ухмыльнулся, явно предвкушая бесплатное представление.

Дверь открылась, и вошла Стенька Разина. Выглядела она, прямо скажем, потрёпанной — хуже, чем обычно. Глаза запали от бессонницы, а в походке не было и намёка на былую пружинистость.

— Стенька! — произнёс я, вставая ей навстречу. — Какая приятная неожиданность! Чем обязан? — мысленно я приготовился к удару.

— Ну вот и свершилось, — проворчала она, без сил плюхаясь на диван и вытягивая ноги. Я-то ожидал, что она сядет за стол или, что более вероятно, будет отчитывать меня стоя, но в её голосе звучали такая смертельная усталость и какая-то обречённость.

— Что стряслось? — спросил я, подходя и садясь в кресло напротив.

Стенька повернула голову и посмотрела на меня.

— Ты что, своих границ не видел? Наконец-то вымахал так, что Разино за тобой уже не угнаться.

— А, это… — протянул я. — Слушай, я тут ни при чём, оно само…

— Расслабься, Морозов, — отмахнулась она. — Я этого дня давно ждала. Ещё с тех пор, как ты нашу коалицию сколотил.

— Не понял, — я подался вперёд. — В смысле?

— Хреново жить в этом мире, если ты не Избранник, — вздохнула Стенька, вытягиваясь ещё сильнее и скидывая сапоги. — Твоих людей боги благословили, дали тебе право завоёвывать, расширяться, расти как тебе угодно. У тебя есть доступ к Стратегической карте. А знаешь, что есть у меня? Ни-че-го. Вообще ни хрена. Наш город, говорят, проклят с давних пор — никогда у нас не будет своего Избранника. Поэтому мы вкалывали, реально пахали как проклятые, чтобы хоть чего-то добиться. А ты нас уделал. За сколько? За полтора года?

Я мрачно кивнул.

Стало даже как-то совестно.

Те самые графики и показатели, над которыми я тут парился, дали мне, по сути, неограниченную власть, возможность расти без особых усилий, в то время как эта измученная женщина билась за каждую цифру.

Я, можно сказать, читер.

Стенька продолжила:

— У тебя есть то, чего Разино никогда не видать, — доступ к Культурным Ценностям. Ты можешь растить свою культуру, своё влияние, пока оно не станет настолько сильным, что просто поглотит наши границы. Понимаешь, Избранники в конечном итоге всех подминают под себя. Либо силой, либо через торговлю, либо вот так — культурным доминированием. Таков закон джунглей, ничего личного.

— Мне жаль, — сказал я.

— Да брось, — резко села она. — Таковы правила игры. А я уже слишком стара и побита жизнью, чтобы цепляться за корабль, который всё равно утонет. Через год твои границы сожрут нас с потрохами. Моим людям станет плевать на свою идентичность, они захотят перенять весёловский уклад. Я уже слышала, как они распевают песни, сочинённые одним из твоих людей искусства. Так что мне пора менять стратегию.

— Ты разрываешь альянс? — спросил я.

Стенька покачала головой.

— Нет. Я отдаю тебе Разино.

— Чего? — выдохнул я, впившись в неё взглядом. Я отчаянно искал в её лице хоть намёк на иронию, на какой-то стёб. Но нет. Никаких шуток. Она была серьёзна, как на похоронах.

— Слушай, на данном этапе ты просто оказался слишком эффективным менеджером. У Разино всё было в порядке до того бунта, но… мы тогда много потеряли. А теперь, когда ты растешь с такой скоростью, я за тобой просто не успеваю. Так что, вместо того чтобы и дальше терять территорию кусок за куском, проще сразу отдать тебе ключи от города.

— То есть ты хочешь, чтобы я сделал тебя своим вассалом? — уточнил я.

— Не-не, — замотала она головой. — Меня не интересует вся эта политика, какие-то там полусуверенные роли и прочая хрень. Сделка простая: ты забираешь Разино, а меня оставляешь управляющей. Делай с деревней что хочешь, только не гони наших мужиков умирать на войну. Если тебя устраивают эти два условия, я передаю тебе дела. Прямо сегодня.

Я нервно рассмеялся от такого предложения. Это был просто шок-контент.

— По-моему, ты не до конца всё продумала, — сказал я. — Твой город может процветать. Я с радостью буду продавать тебе обратно все ресурсы, которые мы у тебя… позаимствовали.

Стенька жестом остановила меня.

— Слушай, я всё поняла уже давно. Была готова к этому дню с тех самых пор, как мы начали плотно работать. Не готова я была только к тому, что этот день наступит так, мать его, быстро. Но в конечном счёте, какая разница — днём раньше, годом позже?

Я откинулся на спинку кресла, обдумывая предложение.

Это была, без дураков, крупная сделка: получить под управление целую, уже отстроенную деревню… Но я не мог просто так броситься в омут с головой. Расширение без чёткого плана могло привести к серьёзным проблемам как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. Нужно было посоветоваться с Еремеем, чтобы убедиться, что это вообще здравая идея.

— Чего тормозишь? — нахмурилась Стенька. — Ты должен был согласиться не раздумывая.

— Не всё так просто, — ответил я. — У меня сейчас запущено много проектов. Куча процессов, которые нельзя останавливать. Я не могу просто так принять целую деревню, не просчитав все возможные последствия.

Эти слова ей явно не понравились.

— Последствия? Морозов, я тебе отдаю свою деревню! Деревню, которую моя семья строила и развивала последние сто лет! — её голос накалялся, а лицо начало краснеть от гнева.

— Я не хотел обесценить твою деревню, — пояснил я, примирительно поднимая руки. — Я имел в виду, что для Избранника существуют определённые правила, и они могут аукнуться самым неожиданным образом. Когда я только появился в Истоке, то принимал быстрые решения, помнишь?

— Помню, и этим ты мне нравился.

— Но зачастую я потом месяцами разгребал решения, принятые за десять секунд, а что-то аукается мне до сих пор. Иногда я принимаю решение слишком быстро, не понимая, что какое-то из этих правил может навредить всему делу. Так что, прежде чем принять такое важное, стратегическое решение, мне нужно рассмотреть его со всех сторон.

— То есть ты не отказываешься и не пытаешься меня обидеть этой своей задумчивостью?

— Ты мой союзник и останешься им, даже если статусы поменяются. Мне нужно знать, что я не запущу какую-нибудь беду, согласившись на твоё, без сомнения, ценное предложение.

Это, кажется, её немного успокоило. Она скрестила руки на груди и снова откинулась на диван.

— Наверное, в этом есть смысл. Извини, что вспылила. Просто Разино, по-моему, было одной из величайших историй успеха для тех, у кого нет Избранника. И признавать, что у нас есть потолок… это тяжело.

— Тебе не обязательно от него отказываться… — я снова закинул удочку. — Я могу продать тебе землю обратно или что-то в этом роде.

— А потом ты возьмёшь следующий уровень, и твои границы окажутся у меня на пороге, разрезав деревню пополам, — ответила она. — Я знаю, что у тебя добрые намерения, но ты растешь слишком быстро. Если ты, конечно, не собираешься остановить своё развитие, другого выхода нет. К тому же, как бы это ни било по моему самолюбию, ты, как наш Избранник, сделаешь для нас гораздо больше, чем я в роли простого управленца.

Я понял, о чём она. Мои способности позволят мне мгновенно возводить постройки на их территории. Не говоря уже о том, что они перейдут на мой бюджет, что резко увеличит их благосостояние. Это был бы качественный скачок и для их экономики.

— Дай мне посоветоваться с Еремеем, моим советником, и я вернусь с ответом через день-другой, — предложил я.

— Ты не можешь сказать «нет», — покачала она головой. — У меня есть ещё один вариант, и он тебе стопроцентно не понравится.

— И какой же?

— Разино присоединится к Избраннику посильнее тебя. В нашем бессрочном альянсе есть пункт о выходе через поглощение или завоевание, — пояснила Стенька. — Так что я пойду и найду кого-нибудь, у кого культура не слабее твоей, а то и посильнее, и пусть он нас забирает. В любом случае, независимыми нам больше не быть. И я бы очень, очень предпочла работать с тобой, моим хорошим другом и верным союзником, чем с каким-то левым Избранником, для которого наша деревня — просто строчка в отчёте.

— Значит, поезд… то есть, я хотел сказать, телега уже тронулась с места, — поправился я, пока она не спросила, что ещё за «поезд». — И ситуация не останется прежней: твоё поселение уйдёт или ко мне, или чёрт знает к кому?

— Такова жизнь, Морозов, — кивнула Стенька. — Так что давай уже, говори со своими советниками, с божеством и так далее. Если ты откажешься, надеюсь, что войду в состав кого-то из твоих союзников. Я бы очень не хотела связываться с твоими врагами. Последнее, чего я хочу, — чтобы мои люди воевали против твоих.

Перспектива добавить в свой, так сказать, реестр активов ещё один город радовала далеко не так сильно, как можно было бы предположить.

Я прекрасно понимал, что новое поселение — это в первую очередь огромная ответственность, а уж потом — источник дохода. Это новые расходы, новые проблемы, и пройдёт немало времени, прежде чем инвестиции начнут окупаться. Тот факт, что деревня уже существовала, давал некоторую надежду, но я уже научился не принимать скоропалительных решений. Как минимум, хотелось бы понимать, с какими именно вызовами мне предстоит столкнуться.

Я встретился с Еремеем в его кабинете, оставив Стеньку Разину отдыхать в моем. Едва я приоткрыл дверь, как в нос ударил такой смрад, что я едва не задохнулся.

— Что это за жуткая вонь? — спросил я, закашлявшись, когда на меня пахнуло густыми клубами дыма. Запах был такой, будто кто-то поджёг прокисшее молоко.

— А это, дружище, аромат Пылающей Мандрагоры! — провозгласил Еремей, хватая меня за руку и втаскивая внутрь. Он захлопнул за мной дверь и вернулся к своему занятию — прибивал какие-то бумаги к единственной стене, ещё не полностью завешанной листками.

В кабинете царил полнейший бардак. В самом центре, на столе, стояло нечто, похожее на огромный кактус, который и в самом деле горел, испуская клубы едкого дыма. Вонь стояла невыносимая, и я почувствовал, что способность концентрироваться покинула меня окончательно.

— Немедленно прекрати это жечь, — приказал я.

Еремей посмотрел на меня поверх очков и хмыкнул.

— Это растение горит само по себе, пока находится в помещении. Не любит оно быть вдали от солнца.

Я пробрался к окну, задернутому плотными шторами, которые, видимо, и должны были защищать от солнечного света.

— Не представляю, как ты можешь соображать в этом тумане, — сказал я, рывком отдергивая занавески. К моему ужасу, растение тут же издало пронзительный визг, а Еремей, ничуть не смутившись, принялся насвистывать в такт этому душераздирающему воплю. Я поспешно задернул шторы и вздохнул. — Могу я поинтересоваться, почему твой кабинет в таком состоянии?

Еремей пожал плечами.

— Вы же не врываетесь в мой кабинет с требованием изменить свою систему документооборота. Мне так удобнее. Чем могу помочь? — Он закончил прибивать к стене очередной список имён и повернулся ко мне.

Я вытер выступившие на глазах слезы и посмотрел на этого чудака.

— Давай к делу. Слушай, у нас тут такая ситуация… Короче говоря, Разино хочет войти в наш состав. Насовсем.

Еремей всплеснул руками.

— О, превосходно! Ещё один город в нашем реестре, какие возможности для культурного роста!

— Мне нужно знать о последствиях такого решения, — сказал я. — Прежде чем я приму предложение.

Еремей кивнул и бросился к своему столу, открывая ящики и отмахиваясь от ветки растения, которая попыталась его схватить. К этому моменту я уже прижался спиной к двери, готовый в любой момент выскочить. Какая бы странная флора у него тут ни произрастала, она явно была наполовину разумной, и раздражать её ещё больше мне совсем не хотелось.

— Вот! — воскликнул Еремей, выпрямляясь со стопкой бумаг в руках. — Процедура поглощения! — Он быстро пролистал страницы, впитывая информацию. На мгновение он нахмурился, но ничего не сказал.

— Ну и? — поторопил я его. — Что там пишут?

— «Интеграция нового поселения путём завоевания, культурной ассимиляции или торговли может создать для Избранника значительные трудности», — прочёл Еремей вслух. — «Ненадлежащая подготовка может привести к катастрофическим результатам…»

Вместе с Еремеем мы пробежались по правилам и процедурам ассимиляции нового поселения в состав Града Весёлого. Как я и подозревал, процесс не был ни лёгким, ни гладким. Завоевание создавало больше всего проблем для Владыки, так как покорённые жители не горели желанием переходить под власть нового правителя и долгое время бунтовали. Торговля, то есть покупка поселения, также вызывала серьёзные проблемы, в основном потому, что гражданам не нравилось, когда с ними обращались как с товаром.

Когда Избранник впервые захватывает деревню, наступает период, когда она полностью неспособна ничего производить. Эмиграция возрастает на 200%, так как недовольные переменами уезжают, и, что хуже всего, они забирают с собой значительную часть накопленных ресурсов. Это оставляет деревню в уязвимом положении, без дохода, с небольшим количеством ресурсов и высокой вероятностью восстания.

Однако были и варианты борьбы с этими негативными последствиями, или, по крайней мере, сокращения времени их действия. Усиленное военное присутствие, обещания населению, взятки и подарки — все это можно было использовать для поддержания нормальной жизни.

Однако было и другое осложнение, связанное с присоединением нового, чужого поселения к моему государству, — реакция моих людей. Наши культурные ценности до сих пор были довольно терпимыми, мы верили в ценность жизни и в некоторой степени толерантно относились к другим культурам, но в моих собственных деревнях всё равно возникло бы некоторое недовольство.

Их не обрадовала бы идея, что их налоги пойдут на поддержку деревни извне. В этом случае взятки не помогали. Правильные культурные ценности могли бы исправить это недовольство, но единственным решением проблемы было само время.

Я взглянул на наши текущие показатели Радости, чтобы понять, каким может быть ущерб, если я всё же решусь на это. Прямо сейчас в Светлограде был огромный уровень Радости благодаря близости к пляжу, роскоши, которая лилась с моря, и виллам, позволяющим жителям отдыхать и расслабляться, как им заблагорассудится. Любой штраф, кроме −50, всё равно оставил бы их в плюсе. Но если в Светлограде всё было хорошо, то в Граде Весёлом были свои проблемы.

Радость в моей столице была на уровне +12 из-за более резкого разделения на аристократов и рабочих. Я добавил в Град Весёлый довольно много рабочих для нужд ферм, что увеличило общее недовольство в деревне. Я работал над тем, чтобы этот показатель оставался в плюсе, но не тратил много времени на его значительное увеличение. Именно они больше всего пострадают от этого нового приобретения.

Размышляя над этими последствиями, я спросил Еремея, насколько серьёзными будут штрафы.

— Точно не скажу, — ответил Еремей. — У меня нет такой информации, и я никогда не читал про культурное поглощение. Могу сказать вот что: хотя недовольство может возрасти, у нас высокий уровень Довольства. Бунты начинаются, когда падает Довольство. Худшее, что приносит недовольство, — это штрафы к производству или забастовки. Думаю, небольшой удар по нашему производству стоит того, чтобы добавить в наш репертуар целую новую деревню. Да ещё и 3-го уровня!

— Значит, возражений нет? — спросил я. — Признаюсь, я немного нервничаю из-за такого быстрого присоединения ещё одной деревни.

— Мы справимся с несколькими недовольными гражданами, — заверил меня Еремей.

— Дело не только в них, — ответил я, качая головой. — Сама идея такого резкого роста может привлечь внимание не самых приятных типов. Завоевателей с севера, например. Или вызвать зависть у моих торговых союзников.

— Если твои постоянно растущие горы золота ещё никого не привлекли, чтобы выбить твою дверь, — сказал Еремей, пренебрежительно махнув рукой, — то всё будет в порядке. Ты зря беспокоишься.

— Возможно, и так, — ответил я. Я открыл Стратегическую карту и посмотрел на границы Разино. С Разино под моим контролем я получу целых шесть миль Елового тракта под свой прямой контроль. На этих шести милях было множество других ресурсов, включая кукурузу, каменоломню и обильные заросли ягод. Сама деревня была не в лучшем состоянии, так как революция нанесла большой сопутствующий ущерб производственным зданиям. Даже стена была в плачевном состоянии.

— В какой-то момент нужно перестать всё обдумывать и просто сделать смелый шаг.

— То есть ты за присоединение, Еремей? Лично ты?

— Вы спрашиваете моего мнения?

— Ну да, мне не всё равно, что думают мои советники, вы же не просто так советники. Просто культурное поглощение — это твоя стезя, не шпионаж, ни торговля — тут я сам, — ни юридический процесс, как у нашего Арбитра…

— Я за! Это же огромный шаг к процветанию и мировому господству.

— Гм. Впервые замечаю у тебя тягу к этому самому господству. Надеюсь, это у тебя не от странного колдовского фикуса?

Я вышел за дверь, чтобы перестать дышать этими дымами и проветриться.

Присоединение Разино меня не сломает, но я был рад, что потратил немного времени на изучение последствий, прежде чем просто прыгнуть в омут с головой.

Выходит, что мне грозит падение Радости и народный гнев по этому поводу.

Я открыл Стратегическую карту и просмотрел вкладку развлекательных зданий, надеясь найти что-нибудь, что можно было бы построить для повышения Радости в Граде Весёлом.

Я остановился на двух зданиях.

Первым был Амфитеатр, где могли проходить мюзиклы, пьесы и комедийные представления. Это увеличило бы нашу культуру на 5, а также генерировало 3 очка Радости за каждого занятого исполнителя.

Вторым зданием было Стрельбище, открытое для публики, где можно было организовывать турниры, учиться стрелять и практиковать начальные навыки владения луком. Это был популярный способ времяпрепровождения, который давал бонус в виде увеличения Радости на 10 очков, а также делал наём лучников на 50% дешевле.

Обычно я бы проигнорировал бонус в виде дешёвых боевых единиц. Но тот факт, что я теперь неуклонно рос в размерах и скоро буду контролировать почти весь центр Елового Леса, заставил меня мыслить более реалистично.

Торговля решала большинство моих проблем в прошлом, но я знал, что есть люди, которых нельзя купить.

Сильная экономика бесполезна без сильной обороны. Мне нужно было начать планировать неизбежную угрозу настоящей войны уже сейчас. Если не Правление выступит против меня, то, без сомнения, найдутся другие, более могущественные Избранники, которые не будут так дружелюбны ко мне, как Герман Дурнев. Надо помнить, что и с эльфами у меня не самые безоблачные отношения.

Они могли увидеть мою расширяющуюся империю и прийти за мной. Этого было достаточно, чтобы даже рассмотреть Стрельбище вместо Амфитеатра.

Я некоторое время размышлял над выбором, но потом понял, что это ложная дилемма. Амфитеатр стоил 500 золотых и требовал рабочей силы, которой у меня сейчас было в избытке, тогда как Стрельбище стоило 2000 золотых и требовало всего одного рабочего. Почему бы не взять оба и не получить существенное увеличение нашей Радости? Я так привык к скудному количеству ресурсов, что временно забыл о своей внушительной коллекции золота. Я разместил заказы на оба здания, а затем глубоко вздохнул.

Мне нужно принять решение и принять предложение Стеньки по поглощению Разино. Или нет?