Эйнемида II. Право слабого.

Глава XXIV

Море сердилось. Морю было тесно в отведённых для него пределах, и оно с яростью набрасывалось на невозмутимо молчащий берег. Свинцово-серые, под стать затянутому тяжёлыми тучами небу, волны кузнечным молотом били в камни. Холодные солёные капли и белые хлопья пены достигали даже высокого скального уступа, откуда Хилон наблюдал за разноцветными корабликами, ползущими по гребнистым волнам. Голубо-жёлтые и жёлто-синие знамёна, метрополия и колония, Сенхея с Аркаирой. Бывшие родичи готовились пролить кровь друг друга в море, пытаясь доказать непонятно что. При виде гордых боевых кораблей и напоённых ветром парусов Хилону было нестерпимо грустно.

– Если Зевагет не хочет биться в шторм, ему следует поторопиться, – Эвримедонт, по своему обыкновению, подошёл так тихо и бесшумно, что Хилон вздрогнул. Старик, казалось, мог незаметно подобраться к зайцу и взять его за уши.

– Мы ведь не можем ждать погоды?

– Не можем. Чем скорее мы займём порт Аркаиры, тем спокойнее нам будет. Так что, юный Хилон, говоришь, в Олоре тебя приняли хорошо?

При воспоминании об олорийском приёме, желудок болезненно сжался. Разбавлять вино олории почитали за оскорбление Сагвениса, а в мясе ценили прежде всего толстый слой жирного сала, всё подкладывая и подкладывая дорогому гостю лучшие, по их мнению, куски. Вернувшись, Хилон попросил жрецов первого же попавшегося храма Эретероса об очищении внутренностей, но, кажется, это помогло не вполне.

– Очень хорошо, – ответил он, не вдаваясь в подробности. – Меня провели даже к царю. Олории ждали чего-то подобного, и они уже давно облизываются на Герию. Они вступили в наш союз и объявили сбор ополчения для похода.

– Значит, владыка Птолом решил-таки повоевать. Ну что ж, дело хорошее. Ты славно справился с посольством, юноша.

– С этим посольством справился бы даже косноязычный или немой, – Хилон поплотнее закутался в голубую хламиду, ежась от попадающих на лицо холодных капель. – Олории нас только и ждали: царь Пердикка мёртв, а отобранные им земли манят. Нужен был только повод, и мы его дали.

– Пердикка-то мёртв, а вот его брат Сосфен нет... – задумчиво огладил бороду Эвримедонт.

– Должно быть, они рассчитывают его одолеть, – пожал плечами Хилон.

– Что ж, всё бывает. И горе случается рассыпаться, коли Даяра разгневается. Значит, дело пошло. Олории займут герийцев, Микеид выступает в Эсхелин, а мы здесь. Все на местах. Ты уже слышал про своего друга Анексилая?

– Да. Поразительные известия.

– Добрый полководец, ваш Анексилай. Взять Сапиен и Терию парой тысяч бойцов, это надо суметь. Теперь эфериянам закрыт путь к таврофонскому зерну, а герийцам к архенским товарам – полезное дело. Что ж, война началась с победы, теперь нам нужно это начинание поддержать.

– Я, признаться, удивлён, что ты здесь, а не с Микеидом. Переправить тысячу человек на остров и занять Аркаиру мог бы и кто-то менее опытный.

– Микеид уже достаточно взрослый, ему педагог не нужен. Справится. Он муж разумный и знает, что полезно, а что нет. Леванцы, правда, назначили стратегом Алкеада...

– Его любит леванский демос. Тебе не по нраву Алкеад?

– Твой приятель Алкеад похож на дикого жеребёнка. Если хорошо объездить и приручить, выйдет отменный конь, а объездишь плохо – погонит да сломает шею и всаднику, и себе. Ну, Микеид – объездчик добрый. Он там присмотрит за Алкеадом, а я, здесь, за Зевагетом. Клянусь шляпой Феарка, они друг друга стоят!

– Пока что, Зевагет будто бы всё делает правильно, – Хилон посмотрел на море, где три десятка сенхейских кораблей серпом окружали десять аркаирских.

– Я в нём и не сомневался. Попомни мои слова: если не сломит себе шею, будет наварх не хуже Плинократа. Пока, впрочем, работа у него не самая тяжёлая. Посмотрим, что будет дальше.

– Эфериян пока не видно. Может их флот не сюда шёл?

– Поглядим... – старик задумчиво пожевал губами.

На сенхейских кораблях запели флейты, застучали костяные барабанчики келевстов и горделивые суда двинулись вперёд, разрезая чёрными носами весело пенящиеся волны. Голубые с жёлтым вымпелы реяли на промозглом ветру. Щёлкнули спусковые механизмы палубных катапульт, и в сторону аркаирских кораблей полетели первые снаряды – обычные, не зажигательные. При такой качке возиться на палубе с огнём, тем более неарским, почти самоубийство: не приведи Эйленос, прольётся, и хорошо тогда, если успеешь выпрыгнуть за борт.

Аркаирцы ответили. Один из их кораблей тоже нёс тяжёлую катапульту, с остальных полетели стрелы. Их наварх, хорошо знакомый с местными водами, выбрал удачную позицию меж полускрытых волнами скал. Сенхейцам придётся либо вступать в бой по очереди, теряя преимущество численности, либо опасно маневрировать, рискуя налететь на подводный камень. Впрочем, сенхейцы тоже знали здешние воды. Корабли с флангов сенхейского серпа отделились от строя, намереваясь зайти врагам в тыл, а ударная группа из тяжёлых пентер и тетрер выдвинулась по центру. Зевагет спешил: эферский флот, вышедший неизвестно куда, висел над всей экспедицией мечом эринии. Чем скорее сенхейцы займут Аркаиру, тем спокойнее им будет. Штурмовать аркаирскую гавань при менее чем трёхкратном перевесе эферияне не решатся, а угроза нападения с суши, заставившая аркаирского наварха искать счастья в открытом море, для сенхейцев несущественна: эферское войско сюда ещё нужно как-то доставить.

– Кто начальник у аркаирцев? – спросил Хилон.

– Брахион, их советник. Наварх неплохой – ещё в Верренскую кораблём командовал – но с большим изъяном: сенхейцев не ненавидит. Парон бы от него с радостью избавился, да только кто тогда командовать будет? Я Зевагету сказал, чтобы Брахиона постарался взять живым. Захватим Аркаиру – пригодится в новом правительстве.

– Разумно. Нам потребуются свои люди в Аркаире.

– И не только в ней, – усмехнулся Эвримедонт.

Корабли сошлись, и боевые кличи донеслись даже до скалы, где разместились Хилон с Эвримедонтом. «Калимера» – пентера Зевагета – на полном ходу, с поднятым парусом, атаковала тетреру Брахиона. За несколько мгновений до столкновения сенхейский кормчий умело сманеврировал, и вместо того, чтобы столкнуться нос в нос, корабли разминулись, едва не потёршись бортами. Сенхейские гребцы дружно втянули вёсла, и треск ломаемого дерева перекрыл даже шум прибоя. Лишённый управления, аркаирский корабль бессильно замер. Его моряки отчаянно пытались развернуть паруса, но к выкрашенному жёлтым и синим борту уже мчалась, сверкая медным тараном в форме крокодила, сенхейская триера. Удар, и аркаирский флот лишился наварха. Корабль завалился на борт, стремительно набирая воду, а моряки в жёлтом и синем прыгали в море, пытаясь спастись вплавь. Несколько малых сенхейских кораблей бросились на помощь. Об обязательстве спасти аркаирского наварха Зевагет не забыл, да и остальные, будучи выловлены из холодной воды, глядишь станут подобрее к бывшей метрополии.

Всё закончилось быстро. Жёлто-синий строй развалился, не выдержав одновременной атаки с фронта и с тыла. Три аркаирские триеры ещё пытались отбиваться, сгрудившись на манер плавучей крепости, но на остальных кораблях уже развевались голубо-жёлтые вымпелы. Сенхейцы готовились выдвигаться к порту Аркаиры, когда со скалы раздался тревожный крик наблюдателя. Вглядевшись, Хилон с замиранием сердца различил на горизонте паруса – целый лес парусов.

– Кровь ехидны! – выругался он, глядя как на серых волнах один за одним появляются боевые корабли. Передние уже приблизились достаточно, чтобы стали видны вымпелы: бело-синие цвета Эйленоса и его города.

– Мы знали, что это может случиться, – спокойно сказал Эвримедонт. – Вот теперь у юного Зевагета есть настоящая возможность проявить себя. Посмотрим, что он будет делать.

Сенхейский наварх уже заметил поднятые береговыми наблюдателями красные флаги. Бросив недобитые остатки аркаирского флота, сенхейцы принялись перестраиваться. Ветер крепчал, брызнули первые капли дождя.

– Кораблей восемьдесят, – заметил Эвримедонт, разглядывая эферский строй. – «Свободная Эйнемида», это, конечно, старый Никарх. А вот и Этеол, Фотомах... Весь цвет эферской триерархии, Зевагету придётся потрудиться.

– Мы лишимся половины флота, едва начав воевать... – мрачно сказал Хилон.

– Прежде чем хоронить, проверь, не храпит ли, – усмехнулся старик. – Из любого положения есть выход, надо лишь его найти.

– Мы можем что-нибудь сделать?

– Пока нет. Но, возможно, скоро сможем.

Зевагет собрал флот в кулак и сенхейцы пошли в атаку – тридцать против восьмидесяти. С обеих сторон полетели снаряды и стрелы. Корабли сенхейцев сходу бросились в ближний бой, изменившийся ветер помогал им, надувал их паруса. Мелькнул язык пламени из боевого сифона, лизнув тут же занявшийся борт эферской тетреры. Об осторожности речь более не шла, Зевагет бросил на кон всё.

Корабли столкнулись, и в тот же миг хлынул дождь. Волны вздымались всё выше, о строе не могло быть и речи, битва превратилась в беспорядочную свалку все против всех, и это было на руку сенхейцам. Зевагет верно выбрал самое слабое место в эферском построении и теперь ломился в чуть приоткрытую дверь изо всех сил. Корабли сшибались носами, сцеплялись бортами, ломали друг другу вёсла. Опять заработал сифон и неарское пламя, неугасимое даже под проливным дождём, подпалило мачту эферской пентеры. Один огненный язык ветром отбросило на палубу сенхейского судна, и оно тоже занялось пламенем, охватившим лежащие на палубе сосуды с неарским огнём. Не растерявшись, кормчий горящей триеры протаранил ближайшего эфериянина, и оба судна превратились в один огромный костёр.

Потери были немалые, но прорыв удался на славу. Атакованные эферияне растерялись, а их товарищи, из-за крепнущей непогоды, не сумели прити на помощь вовремя. Оставив после себя шлейф из тонущих кораблей, окружённых барахтающимися моряками, сенхейцы вырвались на простор. Молодой наварх всё-таки обратил проигрышную ситуацию в ничейную.

– А вот теперь мы можем помочь, – неожиданно сказал Эвримедонт. – У тебя тут корабль, не подвезёшь старика?

– Конечно, – удивлённо кивнул Хилон. – Куда плыть?

– К Зевагету. И это срочно. Бежим скорее.

Старик действительно побежал, горным козлом прыгая по кривой ведущей вниз тропинке, да так резво, что никогда не бывавший последним в беге Хилон еле за ним поспел. Мчась, точно за ними гнался сам Чёрный пёс, они ворвались в скрытый выступающим берегом залив, где, поодаль от битвы, дожидалась хилонова «Любовь», готовая к отплытию.

– Что такое, начальник? – выскочил навстречу одноглазый Клевст, исполнивший, таки, заветную мечту стать кормчим – четыре драхмы в день с кормёжкой! – и необычайно этим гордый. – В море?

– Да, – задыхаясь после бега прохрипел Хилон. – Плывём туда, – он неопределённо махнул рукой в сторону моря.

– Рыбы и дерьмо плавают, а моряки ходят, – пробурчал под нос кормчий и тут же дунул в свисток. Ругаясь и раздавая налево-направо удары скрученым в узел пеньковым канатом, он добился совершенно чудесной расторопности. Не прошло и четверти часа, как тетрера уже направлялась к выходу из залива.

Должно быть, эферияне немало удивились, завидев вылетевший точно из ниоткуда красно-розовый анфейский корабль. Держась поодаль от врагов, «Любовь», помогая парусу вёслами, направилась к уже вышедшему из боя сенхейскому флоту.

– Почти попались, – вместо приветствия сообщил Зевагет, едва неожиданные посетители перешли по перекинутому с «Любви» мостку на его «Калимеру». Наварх белозубо улыбался, чёрные глаза азартно блестели, он искренне наслаждался происходящим. – Бой закончен.

– Не закончен, – сказал Эвримедонт. – Надо вернуться в бой. Атакуй их правый край, самого Никарха.

– Но это безумие?! Зачем?! – опешил Зевагет. – Мы и так еле выбрались!

– Они собираются спасать тонущих – надо им помешать. Займи эфериян, пока не начался шторм, а потом можем уходить.

– Откуда такая кровожадность, Эвримедонт? – казалось, выглядеть более удивлённым, чем прежде, просто невозможно, но наварх справился. – Спасение утопающих – священное дело, тем более, там могут быть и наши. Я не желаю этим заниматься.

– Считай, что это приказ экклесии, – Эвримедонт поднял тополевый жезл, всученный-таки ему Микеидом. – Нельзя дать Никарху спасти утопающих! Мы должны действовать немедля!

– Что ж, как знаешь. Деифат, командуй построение. Хилон, ты участвуешь?

Хилон поглядел на Эвримедонта и согласно кивнул.

– Да. Лишний корабль вам пригодится.

– Хорошо. Тогда все по местам – мы идём в бой!

Слаженно развернувшись, сенхейские корабли устремились вперёд. Туда, где качались на волнах, готовясь спасать тонущих соотечественников, не ожидающие нападения эферские корабли.

***

Шторм уже бушевал вовсю, когда остатки сенхейского флота подошли к пустынному острову Ксирос, заранее примеченному Зевагетом. Двенадцать кораблей из тридцати, не считая хилоновой «Любви» – меньше половины флота. Повреждённые в сражении и потрёпанные бурей, суда входили в тихую бухту, надёжно укрытую от ветра высокими скалами. Возможно, к ним ещё присоединятся три корабля, отставшие в пути, но надежда невелика. Шторм разошёлся не на шутку, ветер бешено ревел, волны перехлёстывали борта, и только огромная милость Сефетариса Волногонителя позволила хотя бы этой дюжине судов добраться до безопасного места.

Корабли один за другим приставали к длинному галечному пляжу, и гребцы без сил падали прямо у скамей, измотанные многочасовой борьбой с разгневанным морем. Раздувающийся от важности Клевст ходил взад-вперёд по палубе, раздавая указания: вытаскивать корабль на берег, ставить укрытия от дождя, размещать раненых. Он сегодня был героем: расколол напополам вражескую диеру, другой тетрере пробил тараном борт и, наконец, переломал вёсла кораблю самого Этеола. Первый бой моряка и потомка моряков в качестве кормчего выдался более чем удачным.

На берегу уже кипела работа: раненые нуждались в помощи, да и живым требовались тепло и отдых. Ксирос лежал в стороне от морских путей, потому у сенхейцев имелось какое-то время оправиться от тяжкого боя, но прежде всего следовало защититься от дождя. Моряки ставили палатки, растягивали навесы из запасных парусов, рыли сточные канавки в мокрой гальке, выставляли на берег сосуды для сбора дождевой воды. Кое-где под навесами уже загорелись сперва дрожащие, но всё крепнущие и набирающие силу огоньки – настоящий моряк разведёт огонь и приготовит горячую пищу не то, что под ливнем, а и на морском дне. Укрываясь от дождя плащом, Хилон сошёл на берег и, вслед за Эвримедонтом, поспешил к установленному возле зевагетовой «Калимеры» навесу.

– Славная битва! – воскликнул наварх, едва они вошли под навес. Скорчившись над небольшой жаровенкой, он грел озябшие руки, а его доспех грудой железа валялся поодаль. – Они и думать не могли, что мы в бой вернёмся. Клянусь Феарком, мы не меньше трёх десятков потопили, не считая аркаирских, а там глядишь и шторм кого заберёт.

– Славная, вот только и мы потеряли немало, – заметил Эвримедонт, подсаживаясь к огню.

– А кто тебе виноват? Не ты ли нам велел вернуться? Что вообще на тебя нашло? Нет, я понимаю, эферияне ‒ те ещё свиньи, сам их не люблю, но всё же утопающие...

– При чём здесь люблю не люблю? – устало вздохнул стратег. – Ты знаешь про эферский закон о спасении сограждан?

– Ну да, в общих чертах. Командир обязан сделать всё для спасения гибнущих граждан, и у нас тоже похожий есть.

– А Никарх их спасти не смог.

– Ну, ему помешали: сперва мы, потом шторм.

– Посмотрим, как он это объяснит это эферским демагогам. «Семена раздора приносят сладкие плоды, если сеешь на чужом поле», так гласит «Размышление». Даже поражение можно обратить себе на пользу, юный Зевагет.

– Мы не проиграли! – тотчас вскинулся наварх.

– Не проиграли, но и не выиграли. Впрочем, вы сделали всё, что могли. Ты славно потрудился сегодня, наварх Зевагет. Я напишу твоему отцу, что он может гордиться.

Их разговор был прерван появлением сенхейского диерарха, закутанного в плотную войлочную накидку, и грузного седеющего мужчины в насквозь вымокшей жёлто-синей одежде.

– Наварх, это Брахион. Ты просил доставить, если захватим. Сняли с доски.

– Хорошо Евмил, можешь идти, – сказал Зевагет. – Проходи, Брахион, обогрейся у огня. Евмил, вели принести наварху сухую одежду.

– Да, наварх, – диерарх кивнул и скрылся в дождливой пелене. Аркаирский флотоводец нерешительно зашёл под навес. То ли от холода, то ли от пережитого его била лёгкая дрожь.

– Проходи, старый знакомый, не стесняйся, – сказал Эвримедонт, указывая на место рядом с собой. – Что, удача отвернулась?

– Б-благодарю наварха Зевагета з-за спасение, – пробормотал аркаирец, садясь к огню. – Чистая п-победа.

– Держи, наварх, – Зевагет, ухмыльнувшись, протянул поверженному врагу флягу. Тот шумно выпил и закашлялся, пахнуло мойранским крепким вином на травах. Всё так же улыбаясь, сенхейский наварх предложил огненный напиток Эвримедонту и Хилону.

– Что будет с моими людьми? – спросил Брахион. Вода ручьями стекала с его хитона и обвислых чёрных с проседью усов.

– Как водится по обычаю, – пожал плечами Зевагет. – Кто сможет – выкупится или обменяется, другим предложим перейти к нам, из оставшихся одиннадцать, по жребию, в жертву Морю, а прочих – на продажу. Зверствовать не станем.

– Благодарю, – аркаирец отхлебнул из фляги. Его слегка обрюзгшее лицо с обвисшими, как у сказочного зверя моржа, щеками выражало искреннее облегчение. После всего, что было сказано и сделано между аркаирцами и сенхейцами за последний год, от последних вполне можно было ожидать мстительности.

– Ты ведь понимаешь, Брахион, что теперь тебе в Аркаиру путь заказан? – сказал Эвримедонт. – Парон тебе не простит.

– Понимаю ли я? – невесело улыбнулся Брахион. – Конечно понимаю. Только куда мне тогда идти?

– Куда мы все пойдём, вот вопрос? Со мной ясно: до ближайшего берега – мне ещё войско обратно в Сенхею вести. А вот куда вы пойдёте? Зевагет? Хилон?

– Я думал добраться до Неары, – сказал Хилон. – Я получил известие от друзей, что неарцы готовы примкнуть к нам, нужно лишь немного подтолкнуть. Ну... и у меня там другие дела.

– Неара это хорошо, – кивнул Зевагет. – Удобная гавань, подойдёт для починки кораблей. Мы проводим тебя, а оттуда в Сенхею.

– Ну вот, Брахион, всё и решилось. Вы все идёте в Неару, – Эвримедонт рассмеялся, и не по возрасту могучим глотком прикончил флягу.