Эй, влюбись в меня! Том — 2

Глава 20

Кто бы мог подумать, что во главе одной из самых сильных подпольных организаций, в рядах которой два первоклассных преступника, может стоять десятилетка, а вернее, человек, прикрывающийся личиной ребёнка. Подобная подлость будоражила всё моё нутро. Мне как герою не представлялось даже возможным поднять руку на дитя или ударить его, будучи не полностью уверенным, что внутри того таится зло.

И именно благодаря возможности использовать столь мерзкую маскировку, позволявшую как проводить разведку, так и пребывать в относительной безопасности, взявшая имя Дюйм, девочка с лёгкостью лавировала между подземными улицами.

— Здесь, внизу, сирот, оставшихся без семей столько же, сколько звёзд в ночном небе… — без дольки жалости в голосе говорила малютка с грубоватым взрослым голосом и надменным взглядом.

Дюйм неспроста заняла должность командира в этом злодейском трио. Холодный ум и расчёт, никакой жалости к себе или другим. Преследуя собственные интересы, женщина не брезговала подставлять под удар как окружающих, включая мирное население, так и своих боевых подруг, то есть Вора и Ластика. Из нашего с ней короткого разговора я выяснил о навыках женщины не так уж много. В отличие от первых двух, специализировавшихся на битвах, их командир всецело специализировался на маскировке, разведке и сборе информации.

— Мы защищаем этот город, Тэн младший, — нарезая круги вокруг стола и зачем-то пытаясь обелить репутацию своей команды, твердила Дюйм. Из её слов, ни одно геройское агентство по своим подвигам, свершённым ниже второго яруса, не могло сравниться с подвигами её девчат. Она по-настоящему гордилась Лас и Вором, а те, в свою очередь, удовлетворённо кивая, радовались добрым словам своего командира. Все из этой двинутой троицы стоили друг дружки. Как могли заботились, помогали и…

Когда мои мысли едва не ушли в непонятном направлении, случайно цепляюсь за сказанное малюткой ранее.

— Простите, вы сказали Тэн младший, что вы имели в виду?

Лицо девчушки недовольно дрогнуло. Застыв на противоположном конце стола, Дюйм задумчиво смотрит на своих подопечных, что в ответ лишь жмут плечами.

— Александр Андреевич Тэн, девятнадцать лет. Отличные боевые навыки, умелое управление кинетикой и контролем сознания. Минусы — полное отсутствие теоретических знаний, низкая коммуникабельность и слабая адаптация к окружению.

Награждённый герой инцидента, сорвавший планы Олимпа по похищению Марии Ультрэ. Замечен в обществе Франчески Цивини, она же Медоед, но при этом приквартирован к отделению СинглТехникГруп, подчиняющемуся лично семейству Ультрэ.

— Есть две сестры, Алёна и Екатерина, обе старшие, а значит, ты младшенький. Всё правильно, или я где-то ошиблась? — Она знала обо мне достаточно, а в области способностей больше, чем хотелось бы.

— Верно, только мне казалось, вы говорили не о моих сёстрах… — Создавалось впечатление, что женщина знала нечто ещё. И её коварная улыбка, а следом кивок подтвердили мои догадки.

— Верно. Я всё же специалист разведки. К тому же я хорошо помню твоего отца: чистильщика и подлеца. Честно говоря, подобных ему даже в кругах третьего уровня не так уж и много. — Встав позади, ребёнок положил мне на плечо свою крохотную ручку.

— Как он там сейчас?

— Мой ответ зависит от того, кто спрашивает, друг или враг? — Перед тем, как открывать рот, требовалось разузнать о том, что знает эта женщина об отце.

Сильные пальцы Дюйма, схватив за ухо, потянули в сторону:

— Наглый мальчишка, как ты со старшими разговариваешь?! — лёгкая боль показалась какой-то знакомой. В груди слегка защемило. Какое-то старое, детское ощущение, словно я вот так же сижу в кругу семьи, за столом с сёстрами, а где-то вдалеке, вечно ругаясь, сновали мать и отце.

— Простите, отца вы моего знаете, но что на чёт матери?.. — внезапно для себя выдал я, после чего пальцы, тянувшие моё ухо, ослабли. Женщина в облике ребёнка притихла. Внутренне я ощущал: ей есть что мне сказать. — Мы с сёстрами давно ищем её, и я чувствую, вы что-то знаете, можете нам помочь…

От моих слов, словно ошпарившись, Дюйм делает несколько шагов назад. Взгляд её падает на поднявшую руку Латсика.

— Я стёрла его, босс… — Дюйм испугалась, что её мысли могли прочитать. И если они испугалась возникшей ситуации, что даже взглядам стала искать помощи от черноволосой Лас, то это означало лишь колоссальный обобьём нужной мне информации, коей та располагала.

— Что ты знаешь о своей матери? –решившись немного пооткровенничать, спрашивает Дюйм.

— Лишь то, что она всегда была хорошей, доброй женщиной, а также героем, служившим на благо родины. — Собрав все те известные мне о ней крупицы, ответил я, отчего настроение коротышки слегка улучшилось.

— Это тебе так о ней отец рассказывал?

— Нет, батя называл её эксцентричной стервой и истеричкой… — честно ответил я.

— Вот как… — Кружка в левой руке Дюйма треснула, казалось, женщина хорошо знала Елену и подобные слова пришлись ей не по вкусу. — Тогда почему ты так лестно о ней отзываешься?

— Потому что она до конца оставалась верной своему делу. От тех дней, когда мы жили вместе, и до сего дня, уверен, она с гордостью служила стране, народу. Наверняка она делала всё, что только могла, и спасала всех, до кого спобны были дотянуться её пальцы. Уверен, сейчас она где-то здесь, неподалёку, выполняет очередное секретное задание и…

— Она мертва, парень, — холодно оборвала мою тираду Дюйм.

За тишиной, последовавшей за этими тремя словами, пришёл отчётливый болезненный звон в ушах.

— Ты лжёшь, — словно проглотив ком из тысячи иголок, отвечаю я.

— Нет, не лгу. Она умерла прямо на моих глазах. После, если хочешь, я отведу тебя на её могилу. В здешних местах такое редкость, но думаю, это позволит тебе слегка остыть.

В сердце полыхнула ярость, кулаки сжались, и единственное, что я мог ответить на её болезненные слова:

— Кто это сделал?! — Встать со стула мне не дали чёрные, окутавшие тело с ног до головы, бинты. — Кто убил мою мать?! — вновь вскрикнул я, не в силах сдержать срывающиеся с глаз слёзы. Я не верил, не хотел верить, но отчего-то тоска, грусть и печаль брали контроль над телом и разумом, превращая меня из мужика в сентиментальную размазню.

— Не мы, так что не гляди на нас, как на врагов, — разочарованная моим поведением, скривилась Вор. Мои слёзы вызывали у неё отвращение? Серьёзно, неужели в этих зачерствевших сердцах нет ни капель сострадания? Кто вообще может так спокойно говорить о…

«Я веду себя, как ребёнок…» — злость, неконтролируемый гнев и жажда мести отступили. Мне вновь удалось взять себя в руки.

— Кто это сделал: Цивини, Олимп, Ла Фамиль? — напрягая связки и пытаясь убрать дрожь из своего голоса, вновь спрашивал я.

— Того, кто убил Елену, больше нет, как и нет смысла тебе кому-либо мстить… — Ещё один словесный удар от малышки выбивает почву из-под моей задницы.

— Нет смысла? Последние годы я жил лишь целью узнать о том, что с ней, попытаться увидеть, поговорить или на крайний случай продолжить её дело и отомстить. Но вместо всего этого я узнаю, что она, а также её убийца, мертвы. Дюйм, ты отняла у меня всё. И даже возможность отомстить…

Вновь вижу на себе эти презрительные взгляды Ластика и Вора. Сила, талант, развитые до предела способности — в них я вижу всё то, что так долго пытался развить в себе. Их взгляды полнятся отвращением, как жестоко, как же бесчеловечно.

Поднявшись, не чувствуя внутри себя способностей, сил и желания что-либо делать, молча двинул обратно в комнату. Всё, что мне сейчас оставалось, разузнать, как это произошло, принять жестокий факт, постараться посетить могилу, а после, вновь ощутив силу, вернуться на поверхность. Больше под землёй меня ничто не держало.

— Эй! Малец… — Попытавшись встать со стула и преградить мне дорогу, дёрнулась Вор.

— Пусть идёт, — холодно рыкнула Ластик, скрутив ту при помощи тёмных тканей.

Получасом позже.

Новый Сеул. Третий уровень. Бар “Три сестры”.

За барной стойкой, подпирая локтями головы, сидело трое женщин.

Ластик, Вор и перевоплотившаяся во взрослую женщину Дюйм. Из-за схожести интересов — как житейских, так и политических — женщины редко ссорились. И именно сегодня был тот самый, один из немногочисленных конфликтов, из-за которых их взгляды на общую картину разошлись.

— Впервые вижу, чтобы ты чего-то боялась, — пододвинув подруге очередной крепкий коктейль, бубнила Ластик. Черноволосой девушке больше всех жалко так понравившегося ей юнца.

— Елена, ты должна была ему признаться… — вторила той Вор, в чьём сердце также нашлось место для сострадания. Обеих женщин не на шутку взбесило поведение их командира.

— Пошли вы обе… — От слов подопечных оставившей своего сына матери легче не становилось. Прошло столько лет, столько всего случилось, и вот он, её малыш, повзрослевший, возмужавший. Настоящий герой, что даже не представляет, какой чёрной работёнкой промышляет его «идеальная мать».

— Пусть считает меня мёртвой, так всем будет лучше… — осушая очередной стакан, пытаясь обмануть себя и всех окружающих, произносит та.