Эволюционер из трущоб. Том 12

Глава 23

Спускаясь по лестнице, я любовался шикарной шевелюрой Водопьянова, которую он старательно зачесал назад. Интересно, станет ли он носить парик, если я передам ему доминанту «Преждевременное облысение»? От этой мысли я тихонько хихикнул, но Водопьянов меня услышал.

— Вас развлекает мысль о том, что мы можем сегодня умереть? — холодно поинтересовался князь.

— Скорее, меня забавляет то, что парнишке из захолустья доверили миссию по спасению Империи, — улыбнулся я, продолжая идти за Водопьяновым.

— Вижу, у вас синдром «спасителя». Думаете, что весь мир крутится вокруг вас?

— Вовсе нет. У меня не настолько большое самомнение. Но я твёрдо уверен в том, что люди, даже самые слабые, вольны выбирать собственную судьбу.

— Весьма сомнительное утверждение, — фыркнул Водопьянов, толкнув дверь на улицу.

Он пропустил меня вперёд, и я тут же наткнулся на длинный чёрный лимузин с затемнёнными окнами. Он блестел в свете фонарей, как огромная нефтяная лужа. Красиво, непрактично, слишком вычурно.

Задняя дверь машины плавно отворилась, и из салона вышел улыбающийся Пожарский. На его лице, как всегда, читалось желание сразиться. Забавно: он выглядит злыднем, даже когда улыбается.

— Я хотел встретить тебя лично, но мне запретили, — весело объявил он. — Боятся, что я опять устрою бойню.

Я слегка прищурился, внимательно глядя на абсолюта:

— Зная вас, могу утверждать, что опасения были не напрасны.

Пожарский расхохотался:

— Конечно были! Я ведь живу ради сражений. Почувствовать себя живым можно лишь в момент, когда смерть схватила тебя за глотку и вот-вот вырвет тебе кадык.

В его голосе была одержимость. Причём я затрудняюсь сказать, какая именно. То ли он был одержим желанием поскорее сдохнуть, то ли желанием убивать.

Послышался щелчок, и из лимузина вышел ещё один мужчина. Могучий громила с потрескавшейся, словно гранит, кожей. Он коротко кивнул и протянул мне руку:

— Князь Каменев, — представился он басовитым голосом. — Садитесь в машину. По дороге обсудим детали операции.

Пожарский сжал кулаки и прорычал:

— Игорёк, сам полезай в машину, пока взрослые разговаривают. Не видишь, у нас с мальцом ещё не закончился разговор?

Каменев даже не удостоил Пожарского взглядом, просто мягко, но решительно подтолкнул меня к приоткрытой двери:

— Прошу, Михаил Даниилович.

Пожарский такого стерпеть не смог. Скрежетнув зубами, он резко развернул Каменева к себе.

— Ты оглох? Я сказал, что мы ещё не договорили, — процедил он сквозь зубы.

Каменев массивной лапищей надавил Пожарскому на грудь, заставляя отступить, и добавил, садясь в машину:

— Ярополк Степанович, я же сказал, что мы продолжим разговор в машине.

Сев в автомобиль, Игорь Фёдорович захлопнул дверь, спокойно посмотрел на меня и меланхолично вздохнул:

— Не обращайте внимания. Пожарский всю жизнь был вспыльчивым психопатом. Стихия обязывает, так сказать.

В этот момент с переднего сиденья донёсся голос князя Шереметева.

— Рад, что вы не сбежали.

— Ха-ха. А у меня была такая возможность? — засмеялся я, глядя, как Пожарский садится в автомобиль.

— Возможности есть всегда, важно их искать, — философски закончил Шереметев, уступив право двинуть речь Пожарскому.

— Ну и какого чёрта мы стоим? Заводи эту телегу и поехали крошить черепа, — недовольно буркнул он.

Я же осмотрел собравшихся и спросил:

— Не многовато ли тут абсолютов? Император решил не только зачистить столицу Китая, но и всю Азию?

Шереметев едва заметно улыбнулся:

— Надеюсь, всё пройдёт так же просто, как вы говорите. Но скорее всего, нас ждёт тёплый приём. Впрочем, четверых из шести абсолютов должно хватить, тем более, вы окажете нам посильную помощь.

— Ха-ха! Помощь. Я до сих пор не понимаю, на кой-чёрт его отправили с нами? — фыркнул Пожарский, сложив руки на груди. — Я бы мог и сам спалить к чёртовой матери весь Пекин.

— Ярополк Степанович, никто не ставит под сомнения ваши навыки. Однако, это воля Императора. Двое останутся охранять Хабаровск. Остальные, включая вас, отправятся в Китай. Задача со стороны кажется весьма простой. Проникнуть во дворец и уничтожить Императора вместе с Императрицей. Только так мы остановим войну.

Я вздохнул и покачал головой:

— Анатолий Захарович, не слишком ли это безрассудный план? Крайне сомневаюсь, что азиаты позволят нам пройти безнаказанно по их землям.

Шереметев подмигнул мне, глядя в зеркало заднего вида:

— Безрассудный, говорите? Прямо как ваше нападение на китайский перевалочный пункт. Всё ещё поверить не могу, что вы в одиночку развалили многотысячное войско.

Я небрежно пожал плечами:

— Мне просто повезло.

Пожарский же до сих пор не унимался.

— Ну, посмотрим, повезёт ли тебе так же в схватке со мной?

— Ярополк Степанович, закрой свой рот, — холодно приказал Шереметев, прерывая речь Пожарского.

На удивление, тот ничего не ответил. Занятно. Пожарский считается сильнейшим среди князей, но и самым сумасбродным. Интересно, какие точки давления на Пожарского есть у Шереметева?

Лимузин плавно качнулся и направился на окраину Хабаровска. Выбравшись за пределы города, мы свернули с дороги. Я был уверен, что лимузин застрянет, и мы будем его выталкивать, но нет. Под травой обнаружились бетонные плиты. Проехав совсем немного, я услышал едва различимый скрежет, донёсшийся с улицы. Бетонная плита на нашем пути приподнялась, открыв дорогу в подземный бункер.

Тусклое освещение на стенах, обилие охраны и гул работающей вентиляции сопровождали нас всю дорогу, пока лимузин не остановился. Абсолюты тут же высыпали из машины, и в ней остался лишь я один.

— Чего расселся? Заснул, что ли? — буркнул Пожарский. — Вылезай, будем экипироваться.

В этот момент во мне проснулся Шульман. С горящими глазами я выскочил наружу и увидел приоткрытую дверь в комнату, забитую до отказа стеллажами с оружием, доспехами и защитными артефактами. Я слюну едва не пустил от восторга. Шереметев вошел первым, и его встретил сгорбленный старик.

— Анатолий Захарович, рад видеть, — проскрежетал старик. — Как обычно?

— Нет, на этот раз нам потребуется лучшее, что есть в арсенале.

— Вас понял. Сейчас сделаем, — кивнул дед, а после хлопнул в ладоши.

От стен отделились два каменных голема и принялись таскать на свободный стол снаряжение. Тяжёлые доспехи, оснащённые защитными артефактами, необычные автоматы, работающие по принципу Оторвы, только заметно слабее. Гранаты на основе Слёз Мироздания, мечи, приборы ночного видения, укомплектованные рюкзаки со всем необходимым для длительного похода и кучу прочего барахла.

Первое, что я сделал, так это изучил автомат. И тут же задался вопросом:

— А почему таких игрушек нет на передовой? Они бы сильно помогли в борьбе с отрицателями.

Пожарский хмыкнул:

— Железяк-то можно наштамповать сколько угодно, вот только на каждый выстрел уходит Слеза Мироздания. Один взвод за день сможет расстрелять больше, чем в аномальной зоне добывается за год. Смекаешь?

Я кивнул. А про себя вздохнул. Автоматы были тем ещё барахлом. Они просирали львиную долю драгоценной энергии, расходуя лишь малую часть потенциала Слёз Мироздания. Тем не менее, скорострельность у оружия была неплохая, и магазины на двадцать Слёз хоть как-то компенсировали низкую эффективность.

А вот тяжелый доспех мне понравился. Его проектировал довольно умелый инженер. Мало того, что в доспех вмонтировали десяток защитных артефактов, так он ещё и не стеснял движения. Хотя весил, конечно, многовато. Килограммов двадцать, не меньше. Сталюка такая, что вряд ли её даже поцарапаешь из обычной винтовки.

Про мечи мне нечего сказать. Железяка хорошего качества, и не более того. Брать их я не стал, а вместо этого на одном из клинков оставил пространственную метку… Ну да, вот такой вот я иудей в душе. Не могу я не попытаться обнести Имперские запасы! Чего вы возмущаетесь? Только подумайте, за сколько можно всё это продать! Хотя, продать не получится. Сразу же поймут, кто обнёс склад, а после — секир башка. Ну и ладно. Оставлю для собственного пользования.

На моём лице появилась улыбка, а руки сами потянулись к гранатам. Люблю я подобные бахалки. Уж больно они упрощают жизнь. Если бы у меня была такая граната, когда я впервые встретился с химерой, то после первого же взрыва, от коровки остались бы рожки да ножки, а может, и ничего не осталось бы.

Когда все облачились в предложенное барахло и накинули на себя серые плащи, чтобы скрыть доспехи, мы вышли из арсенала. Пройдя по длинному коридору, воспользовались лифтом и поднялись на поверхность. Темно, сверчки верещат, лёгкий ветерок треплет волосы. Красота! Шереметев включил фонарик и подозвал всех к себе:

— Подходите ближе. Беритесь за руки.

Пожарский издевательски хохотнул:

— Встаньте, дети, встаньте в круг…

Шереметев гневно сверкнул глазами, обрывая пение абсолюта, и поднял руку к небу. Раздался оглушительный гром, а в следующее мгновение молния с небес пронзила землю, мгновенно окутав нашу группу слепящим сиянием.

Через мгновение, когда свет погас, я потёр глаза, пытаясь проморгаться, и увидел перед собой улицы незнакомого поселения. Однако, судя по надписям на вывесках, мы уже находились далеко за пределами Российской Империи.

— Мы в Чанчуне, провинция Гирин. Это в тысяче километров от Хабаровска, — пояснил Шереметев.

Пожарский оглянулся, восхищённо присвистнул и потянулся за мечом:

— Ну что, господа, добро пожаловать в Китай.

Шереметев остановил его и строго заявил:

— Император велел вести себя тихо и лишний раз в бой не вступать, чтобы не выдать наши позиции.

— Да какой тут бой? Просто спалю к чёртовой матери эту деревню, и всё, — отмахнулся Пожарский, но Шереметев крепко ухватил его за плечо и смерил взглядом. — Да понял я, понял. Оставлю резню на потом.

Пожарский закатил глаза и убрал меч в ножны. Я огляделся по сторонам, ощущая запах гари. Почти все дома были сожжены, улицы завалены обломками черепичных крыш, и лишь изредка среди руин мелькали испуганные лица беспризорных детей, замученных страхом и голодом.

Пожарский презрительно сплюнул на землю и поднял руку, начав формировать огненную волну, чтобы испепелить детей. Шереметев резко осёк его, схватив за шиворот.

— Ты что творишь⁈ — голос Шереметева прозвучал резко, властно, и не терпел возражений. — Не трогай детей, они не враги.

Пожарский раздражённо опустил руку, метнув на него полный злобы взгляд.

— Они нас видели. Если эти твари стуканут, то по нашему следу двинется вся армия отрицателей. Рисковать своей шкурой или спалить пару беспризорников? Пожалуй, я лучше спалю беспризорников, — вспыхнул он. — И вообще, куда ты нас закинул? Мы должны были попасть в столицу.

Шереметев отпустил Пожарского и, поправив его плащ, сообщил:

— Мы в восьмистах пятидесяти километрах от столицы — Пекина, — спокойно сказал он.

Пожарский взревел от возмущения:

— Сколько? Ты совсем рехнулся, старый⁈ Почему нельзя было телепортировать нас прямо под стены столицы? Или ты решил размять кости и думаешь, мы почти тысячу километров должны пилить пешком?

Шереметев тяжело вздохнул, смерив Пожарского строгим взглядом:

— Я могу использовать телепортацию лишь раз в сутки, да и расстояние, как видишь, ограничено. Так что будь благодарен и за это. Иначе пришлось бы всю дорогу пешком шагать, прорубаясь через полчища отрицателей.

Пожарский раздражённо фыркнул, скрестив руки на груди и бросив на старика хмурый взгляд:

— В том-то и дело, чёрт возьми. Мы должны прятаться, словно крысы. Как по мне, так это недостойно абсолютов.

Я до этого молча слушал перепалку, но сейчас решил вмешаться:

— В этом и весь смысл, не правда ли? Нас послали отрубить дракону голову, а не истребить его войско. Как только погибнет Император и его Императрица, война завершится.

Пожарский скептически приподнял бровь, окинув всех презрительным взглядом:

— Ну-ну. Только учтите, если что-то пойдёт не так, и ваша внезапная атака провалится, я не буду ждать, пока меня прикончат. Я спалю здесь всё и даже вас, если попытаетесь меня остановить.

— Не волнуйтесь, Ярополк Степанович, в случае нашего обнаружения, вы сможете разгуляться на полную, верно я говорю? — Я посмотрел на Шереметева, и тот коротко кивнул.

— Довольно споров. Нужно укрыться в одном из зданий и переждать сутки. Игорь Фёдорович, укрепишь стены и выстроишь систему сигнализации. Если придут по нашу душу, мы должны об этому узнать задолго до нападения, — проинструктировал Шереметев.

— Будет сделано, Анатолий Захарович, — кивнул Каменев.

Пока сумерки скрывали Чанчунь, мы обследовали поселение и расположились на ночлег в старой библиотеке, здание которой сильно пострадало от пожара и обстрелов. Это мне показалось странным, ведь поселение было в тысяче километров от границы с нашей Импе… Хотя… Китай ведь объявил войну всему миру. Видать, корейцы или кто-то ещё сумели добраться досюда, а после были разбиты.

Ветер посвистывал в разбитых окнах, пол устилали обгоревшие страницы, а стеллажи лежали поваленными, словно великаны, сражённые в битве. Печальное зрелище. Знания, которые люди собирали тысячелетиями, были уничтожены. Разумеется, у этих книг есть копии, но тем не менее.

Я медленно прошёлся по пустым коридорам, и моё внимание привлёк уцелевший шкаф с книгами. Подойдя ближе, я обнаружил русско-китайский словарь, и ещё десятки других книг. Уверен, всё это словари. Каким-то чудом они смогли уцелеть в пожаре. Взяв книгу, я уселся на пол и стал изучать русско-китайский словарь.

Сначала чтение шло тяжело, незнакомые иероглифы цеплялись за сознание, как рыболовные крючки. Но постепенно что-то в голове щёлкнуло, и процесс ускорился. Через пару часов я с удивлением обнаружил, что перевернул последнюю страницу. Более того, я запомнил каждое слово, каждую транскрипцию и каждый символ.

— Полиглот… — тихо прошептал я, улыбнувшись. — Выходит, не зря я оставил эту доминанту.

Забавно. Я совершенно случайно не отправил эту доминанту в переработку, а она помогла мне вызубрить русско-китайский словарь за жалкие пару часов. Что ж, остаётся проверить знания на практике. Отложил словарь в сторону, я вышел на опустевшую улицу Чанчуня. У полуразрушенного здания я заметил чумазого китайчонка лет восьми. Он испуганно выглядывал из-за угла дома.

— Эй, мальчик, подойди сюда, — сказал я на только что освоенном китайском.

Пацан испуганно вздрогнул, но любопытство и голод заставили его сделать несколько робких шагов вперёд.

— Ты говоришь на моём языке? — изумлённо прошептал мальчишка, остановившись в нескольких метрах от меня.

— Теперь говорю, — улыбнулся я и протянул парню две банки тушенки. — Что здесь случилось?

Ребёнок выхватил банки, схватил за кольцо первую и, открыв её, руками стал запихивать в себя тушенку. Он жевал жирное мясо, при этом губы его дрожали, а на глаза навернулись слёзы.

— Воины в фёрном… они прифли нофью и забрали моих родителей, — чавкая, произнёс он. — Потом они подофгли дома. Я фпряталфя, как и другие дети. Но нам некуда идти, скоро мы фсе умрём ф голоду…

Я почувствовал, как сердце в груди сжалось от жалости.

— Если хочешь, я могу забрать вас с собой, там безопа… — договорить я не успел.

В соседнем переулке что-то громыхнуло, и мальчишка сломя голову убежал.

— Бедные дети. Чем быстрее война закончится, тем выше шансы, что они смогут выжить.

Вздохнув, я вернулся в библиотеку. Сев у поваленного книжного шкафа, я взял новый словарь. Едва я открыл книгу, как меня обнаружил Шереметев.

— Чтение тебя успокаивает? — негромко спросил князь, входя в помещение и с любопытством осматривая сваленные груды книг.

Я, не поднимая головы, кивнул:

— Конечно. Новые знания никогда не бывают лишними. Они помогают разобраться в мире, а иногда и найти решение в безнадёжной ситуации.

Шереметев внимательно смотрел на меня несколько секунд, после чего перешёл к делу:

— Через пять часов я открою новый портал. Ты бы поспал, пока есть такая возможность.

Я оторвал глаза от страниц и предложил то, что давно собирался предложить. Просто Пожарский так часто бухтел, что даже слово вставить не удавалось.

— Анатолий Захарович, думаю, нам стоит сначала отвлечь силы противника. Уверен, в столице наибольшая концентрация отрицателей. Если мы заявимся туда с шашкой наголо, то нас попросту задавят числом.

— И что ты предлагаешь? — с интересом спросил Шереметев.

— Есть у меня кое-какая идея, — заговорщически шепнул я.

— Что за идея? Ближе к делу.

Я спокойно поднялся с пола, коснулся пространственного кольца и извлёк оттуда пульсирующий тускло-зелёным светом артефакт.

— Это Сердце Леса, — пояснил я, протягивая артефакт Шереметеву. — Если разместить эту вещь поблизости от крупного лесного массива, она быстро поглотит всю растительность в округе и превратится в Дендроида. Короля леса, если угодно. Эту тварь невозможно контролировать, поэтому она начнёт крушить всё на своём пути, мгновенно переключив внимание на себя.

Шереметев задумчиво кивнул, внимательно разглядывая артефакт:

— Я полагаю, и эту вещицу вам в наследство оставил отец? — спросил он, скептически приподняв брови.

— Вовсе нет. Эту вещицу я самостоятельно добыл в аномальной зоне.

— Что ж. Это действительно может сработать. Но судя по вашему тону, это ещё не всё?

— Вы верно поняли. В моей темнице сейчас сидит весьма… — я замялся, стараясь не выругаться матом на этого сидельца. — Сидит талантливый некромант. Один из безликих. Он верен мне, как дворовый пёс. Уверен, он с радостью поможет нам, забрав на себя ещё часть внимания отрицателей.

Шереметев пристально посмотрел на меня и спросил:

— Что требуется от меня?

— Ничего, — пожал я плечами. — Отдыхайте. Как всё будет готово, я сообщу.

Шереметев протянул мне руку, и я тут же крепко её пожа.

— Хорошо, Михаил Даниилович. Действуйте, — кивнул он, а после двинул вдаль по коридору, но задержался на секунду, чтобы сказать. — Знаете, чем дольше я с вами знаком, тем больше понимаю, почему Император выбрал вас для этой миссии.

Шереметев ушел, а я быстро поднялся на крышу библиотеки. Там гулял прохладный ночной ветер. Внизу были уродливые руины, а вверху — багровеющие небеса. Я протянул руку, призвал Мимо. Мимик принял форму огромного кондора. В одну лапу я вложил Сердце Леса, а в другую — небольшую монетку, к которой была привязана метка, нанесенная мной на главу безликих. Я указал рукой на юго-запад:

— Направляйся к китайской столице. Сбросишь артефакт в лесу восточнее города, а монету — западнее.

Мимо энергично стал лупить крыльями и быстро растворился в предрассветной мгле. Секунду я смотрел ему вслед, затем развернулся и двинулся обратно. Нужно немного отдохнуть перед самоубийственной миссией.