Часть 1 — Глава 13

Заряда бодрости должно хватить, чтобы управиться с ремонтом в ближайшие недели. На удивление, мысль, что в любой момент сюда нагрянут солдаты Зондбри, пугала меньше, чем то, что Фат Ил Ти сейчас снова придёт сюда, будет сидеть вот на этом кресле и смотреть… смотреть… смотреть. Нет, в этом нет ничего плохого. Но в последнее время меня это немного пугает. Со слов Ман Ти Фат, я ей стал как отец. И согласно местным обычаям, всё это понимают. Все, кроме неё само́й. Хотя, может, я глубоко заблуждаюсь, и в её поведение нет ничего удивительного или необычного для глизианки. Может быть так у них и положено, что девочки так обходительны со своими отцами. Но меня не покидало и не покинет чувство, что я ей нравлюсь. И не то чтобы мне это не нравилось, но ей сколько лет-то? Семнадцать? А мне, в свою очередь, уже перевалило за пятьдесят. Господи, чем я занял свои мысли. Сосредоточься на работе. Так-с эти провода сюда. Подрегулируем вольтаж. Должно получиться. Включаем.

Бип. Бип-бип. Тс-тс-тс-тс-тс. Чик. Бип-бип. Это мой триумф. Корабль Тесея снова работает. Осталось совсем немного, собрать дифференциальную камеру.

— Вы помогать знать язык, — раздался голос за спиной.

От удивления я выронил клещи, которыми только что гнул лист металла. Встав с пола и вытирая руки от грязи, я обернулся. Передо мной, опустив глаза, стояла Фат Ил Ти. Она нервно теребила кармана, ужасного комбинезона, который превратил образ юного студента-академика, в юного оборванца из работного дома.

— Если ты хочешь, чтобы я научил тебя своему языку, — проговорил я, оттирая жирное пятно с ладони, — то тебе придётся немного подождать, пока я не закончу ремонт.

Не знаю, что из того, что я только что ей сказал она поняла, но вид у неё стал угасающим. Она развернулась и пошла к выходу. И первое, что почувствовал в этот момент — это укор. Совесть ошпарила меня. А в моём омуте памяти оживились образы Сони. Сколько раз я откладывал наши с ней игры, занимаясь, то одним, то другим. Я променял драгоценные минуты как своей, так и её жизни, на то, что создавало впоследствии только проблемы.

— Постой, — окликнул я Фат Ил Ти, — я не сказал "нет", но в данный момент я просто обязан починить эту штуковину. И я думаю, что могу немного позаниматься с тобой вечером.

— Вечером, — повторила она, — позаниматься.

— Да, всё верно, помогать знать язык, — я указал жестом на неё,

— Спасибо.

В этот момент она бросилась на меня и заключила в объятия. И мне ничего другого не оставалось, как ответить ей тем же.

Продолжая работу по сборке дифференциальной камеры, я думал о том, а как именно я буду её учить. Язык не физика и не математика, здесь нужны образы, а не понятия. Порой сложно понять человека, с которым прожил десяток лет. Даже в мелочах. А иногда и сам не понимаешь, что значит то или иное. Коммуникация — такая ко́мплексная работа мозга, сотни операций ежесекундно, и стоит только сделать что-то иначе, просто опустить глаза, и смысл сказанного меняется. Руки убираешь в карманы или теребишь ими шов у штанов. И вот уже новое значение у простой просьбы о помощи. Мы никогда не понимаем друг друга, так как понимаем сами себя, но себя мы не понимаем тоже. Даже когда ждём этого от других.

Увлёкшись мыслями о предстоящем учебном процессе, я не заметил, как комнату наполнило дымом от сварки. И едва не потеряв сознание, открыв маленькое окошечко, я выбежал в коридор. Откашливаясь, я побрёл на кухню. Попутно осматривая стены, я снова почувствовал себя как дома. Уют — это то, чего мне так не хватало с тех пор, как я покинул свою планету.

Выпив воды, я сполоснул стакан и пошёл в каюту Фат Ил Ти. Не успел я постучать в дверь, как она отворилась. Она робко отпрянула в сторону, позволяя войти.

Её каюта не отличалась от моей, а во многом была более аскетична. Мебель была расставлена немного иначе, кровать стояла у стены, где должно́ было быть окно. И лампочек было на одну меньше.

Она поставила стул напротив кровати, куда благополучно запрыгнула сама, и села как ребёнок, сложив ноги в позе лотоса. Я сел на стул, немного отодвинув его. Предчувствие того, что это не только уроки для неё, становилось всё сильнее. Но в то же время мне это льстило. Не питая особых иллюзий насчёт неё, я воспринимал её скорее как влюблённого подростка. И если цель у нас выучить язык, то хороши будут любые мотиваторы. Тем более что опыт у меня в этом какой-никакой имеется. Однажды, когда я ещё преподавал в институте, была у меня студентка Марина. Влюблена была в меня по уши. Ходила на все лекции, даже на те, что были у других групп. А на четвёртом курсе, даже со старшекурсниками. Девочка была любознательная — это бесспорно, но к другим преподавателям такого внимания, как ко мне, не проявляла. Всё прошло более-менее гладко, пару раз, конечно, чуть было не перешли границ. Но благо её подруга, которая изредка появлялась, даже на тех лекциях, которые были в расписании, сыграла в нужный момент в роли ингибитора. Не исключено, что это была стратегия со стороны подруги. Ведь по окончании учёбы, именно с ней мы начали встречаться. И впоследствии она стала матерью Сони и моей супругой.

Фат Ил Ти сверлила меня взглядом, а я поймал себя на мысли, что попросту завис, сидя на стуле. Неловкая пауза была прервана.

— Так, — неуверенно начал я, — с чего мы начнём?

— Приивъет, — сказала она, протянув гласные,

— Привет. — ответил я и начал искать карандаш с бумагой, — Я думаю, что лучше начать с алфавита, и мне нужен лист бумаги.

— Помогать, — сказала она,

— Помоги, — сказал я,

— Нужно быть спокойно, — сказала она и обняла сама себя,

Хлопо́к и всё как в тумане. Снова вокруг всё залито светом. Пропали звуки и запахи. А напротив меня стоит она.

— Не бойся и не переживай. — сказал она отчётливо и без акцента.

— Что происходит? — спросил я,

— Я установила связь напрямую с тобой.

— Значит, это не игры моего разума? — Удивлённо уточнил я,

— Может, и игры, разума точно, — сказала она и села на кровать, которая каким-то образом очутилась позади неё,

— Это всё в моей голове? Это реально?

— Реально, да, в голове, не совсем. — продолжила она, — Правильнее будет сказать, что не в твоей, а в наших. В данный момент оба наших мозга работают вместе как один.

— Почему раньше так никто не делал?

— Пытались делать. Отец пытался. Мать пыталась. В итоге это сделали установкой, проникающей в сознание. Тогда-то он с Досу Та У и моей матерью и узнали многое, в том числе и ваш язык.

— Но я этого почти не помню, и всё это выглядело совсем иначе. Было много образов и чувств.

— Конечно, так как работала установка проникающая в сознание. А это довольно грубый способ. А чтобы соединить разум, как сейчас мы, нужно соблюсти ряд условий.

— Почему ты так хорошо говоришь, ты знаешь язык? — удивившись, перебил я, — Прости,

— Я не совсем говорю, я транслирую информацию. А твой мозг её понимает, минуя вербальные и невербальные интерпретаторы.

— Понятно. — понимающе кивнул я и осмотрелся. — Но почему я боюсь, почему мне панически страшно, и чем сильнее я боюсь, тем хуже тебя слышу, всё расплывается?

— Связь нарушается, расслабься. — успокаивающе сказала она,

— Я постараюсь. — я сел на стул, которого только что не было, и вдохнул широкой грудью.

— Вот так лучше. — улыбнувшись сказала она. — Тут-то мы и подошли к теме условий нашего с вами контакта. Видите ли, есть ряд условий, при которых этот контакт возможен. Первое и немаловажное условие — это то, что контакт должен быть обоюден, стоит вам начать воспрепятствовать, и связь будет потеряна. Второе, схожесть биологических видов. Не стопроцентная, но хотя бы немного приближенная. Третье условие — отсутствие бифуркации квантового мышления, простыми словами — понятия и смыслы не должны быть подвержены изменениям, ни во время осмысления ни после.

— Третье не совсем понятно. — оговорился я,

— Скорее всего, ваш мозг нашёл не совсем верные определения для понятий, что я транслирую. Я попробую сказать иначе. — немного помедлив продолжила она. — Предположим, что я говорю о звезде, о конкретной, что сейчас прямо над нами. В этот момент мой мозг транслирует в ваш мозг некий смысл, что в вашем и в моём мозгу сопоставим с понятием Звезда. Мы понимаем друг друга. Если представление о каких-либо понятиях отсутствуют у вас, ваш мозг использует максимально приближённые. Образуется интуитивное определение. Которое может быть впоследствии трансформировано в философское при наличии необходимых знаний. А философское знание, при наличии желания, воспринимается на веру и загружается в виде сырого мысленного образа и понятия.

— Если я правильно понимаю, то ты говоришь о едином языке? Сырой язык мозга универсален?

— Не совсем универсален. Всё дело в схожести биологических видов. Если алгоритмы синапсов имеют схожую структуру, то понимание возможно. Если разную, то невозможно даже установить контакт.

— Говорить о бифуркации квантового мышления я не могу много, — она застенчиво опустила глаза, — так как это совсем новая область знаний в нашей науке и всё, что я знаю весьма поверхностно. Но могу сказать, что наш народ не так давно установил контакт с разумом, который кардинально отличается от нашего. И самое главное отличие было не в логике и алгоритмах. Проблема в изучении крылась в понятийном аппарате. Понятия, смыслы, значения, менялись буквально на ходу. Стоило нашим учёным начать вникать в значение того или иного понятия, как смысл тут же менялся.

— Как квантовый мир. — перебил я,

— Именно! Логика квантового мира ясна, наблюдаешь — меняешь! — сказала она, — но чтобы подобное происходило со смыслом и понятиями, мы увидели впервые,

— Но как именно это происходит с понятиями? — спросил я, — Может есть примеры?

— Я попробую. — она поёрзала на кровати, поменяла ноги местами и продолжила, — Вот я говорила тебе о Звезде, о нашей звезде, и ты меня понял. А теперь представь на секунду… сосредоточься и представь… Я говорила не о звезде, а о траве, что растёт у дома.

— И…? — смутился я,

— Но ведь ты уверен, что я говорила о Звезде? — спросила она меня,

— Безусловно!

— Вот именно поэтому я и просила тебя, представь, что в тот момент я говорила о птицах, что летают над головой,

— Получается, что понятие поменялось сейчас. Но в прошлом, вместе с ним поменялся смысл?

— Если, грубо говоря, то да, и он будет меняться каждый раз, когда ты к нему обращаешься.

— Но ведь в таком случае, как узнать что-либо? Ведь идея будет утеряна.

— Вот тут и я, и некоторые наши учёные не согласны. Я разделяю ту точку зрения, что в этот момент передаются такого рода знания, что означают все, но, к сожалению, не объясняя этого.

— Суперпозиция смысла.

— Именно. — чётко подытожила Фат Ил Ти.

— Знаешь, я полагал, что это я буду тебя учить чему-то новому, — ухмыльнулся я, — а оказалось ровно наоборот.

— Я просто ответила на твои вопросы. — ответила она и широко улыбнулась.

Мы плавно перешли к изучению моего языка, попутно я получал новые све́дения о языке глизиан. И незаметно для себя я потерял счёт времени. И ощущение реальности. Всё напоминало сон. И сном и являлось. Утром я проснулся в кровати Фат Ил Ти. Её не было рядом. Дверь была закрыта. Медленно шагая, я пришёл на кухню, где не было ни души. Испытывая страшный голод, я первым делом приготовил себе завтрак и, прежде чем отправиться умываться, плотно перекусил.

Приняв душ и почистив зубы, я направился в свою каюту, чтобы переодеться в свежее бельё. Дверь в каюту была распахнута, но вещи казались нетронутыми. Зайдя внутрь и осмотревшись, я переоделся и направился в лабораторию. Попутно размышляя об удивительном мире суперпозиции смысла.

Загрузка...