Этот мир не выдержит меня (Том 1)

Глава 20

Марк стряхнул с одежды щепки и молча посмотрел на меня. В руке разведчик сжимал серповидный нож — длинный и покрытый кровью. Даже не догадываюсь, где он его прятал, пока мы сюда ехали.

У меня дрожали колени — не от страха, конечно, просто навалился отходняк. Так всегда бывает, когда применяешь методики психологической раскачки. Приятным бонусом к дрожи в ногах стала ноющая боль в плече: крохотная ранка решила напомнить, что стоило бы воздержаться от драк и резких движений.

Я медленно и осторожно сместился в сторону — туда, где под тушей поддельного крестьянина лежала Рита. Девушка снова потеряла сознание: то ли от недостатка воздуха, то ли от рывков магического поводка, то ли от банального страха. Это даже хорошо. Значит, она точно не видела ничего лишнего.

Однако к трупу бандита меня привела не только и не столько забота о Рите. Мне нужно оружие. Причём такое, которым я гарантированно смогу угомонить Марка, если он вдруг поведёт себя неправильно. Метательный нож, торчавший из глазницы убитого, подходил для этого как нельзя лучше.

Я незаметно вытянул клинок из его «ножен», зажав полоску стали между пальцами…

Марк ничего не говорил, не делал резких движений, не пытался сбежать — просто стоял. Стоял и смотрел. Уверен, сейчас он перебирал в голове все возможные варианты действий — что же, не нужно ему мешать, пусть думает.

Спустя пару минут молчаливых переглядываний разведчик вытер с клинка кровь и убрал оружие за спину. Верное решение.

— Собираем трофеи, — спокойно произнёс я, спрятав метательный нож в перевязь на предплечье, — грузимся и едем дальше.

— Что??? — завопил Фольки. — Как это грузимся? Как это едем дальше? А с псиной имперской что делать будем? Он же видел, как ты колдуешь!

Всё это время северянин, к которому вернулась прежняя сообразительность, аккуратно, шаг за шагом, заходил за спину Марка. И судя по лицу, заходил с явно недобрыми намерениями.

— Собираем трофеи и едем дальше, — повторил я. — А за меня не переживай.

Фольки смотрел на меня с недоумением, и он был не одинок. Сам Марк выглядел не менее удивлённым.

— Ты даже не потребуешь с меня клятвы молчания? — спросил он.

— Не верю в клятвы.

— Не верит он… — Фольки влез в разговор со своим ценным мнением. — Тогда нужно проткнуть имперскую псину копьём, да и дело с концом! Он сдаст тебя инквизиторам, даже не сомневайся! Предательство — это тот путь, по которому с удовольствием пройдёт любая имперская псина! Они всегда рады обмануть и ударить в спину, уж мне ли не знать…

Я взглянул на северянина. Он гневно раздувал ноздри, готовый атаковать разведчика в любую секунду.

— Успокойся, — сказал я. — А то сейчас весь воздух всосёшь.

— Я спокоен, — возразил Фольки. — Но не хочу, чтобы эта псина сбила тебя с пути, по которому суждено пройти каждому волхву…

Стоило закончиться драке, как северянин вновь оседлал своего любимого конька и начал вести глубокомысленные разговоры о пути. Скоро, наверное, опять станет требовать прибавку к жалованию.

— Не тебе, дезертиру, говорить о предательстве, — возмутился Марк. — Ты сбежал из своего легиона, нарушил присягу… Да ты даже разбойников предал!

— У меня уговор с Феликсом, — насупился Фольки. — А уговор дороже дружбы. И я бы не сбежал со службы, если бы имперские собаки, вроде тебя, вовремя платили жалование и не пытались подставить людей Севера под удар, чтобы защитить свои изнеженные задницы…

— Ну уж твоя-то задница не такая изнеженная и повидала всякое! Особенно когда бежала с поля боя, бросив братьев-легионеров.

— Братьев? — северянин сплюнул. — Меня не имперская сука в своём чреве выносила, поэтому среди псов у меня братьев нет!

— Но брать имперские деньги тебе это не мешало, не правда ли? А когда настала пора их отрабатывать, ты, как и твои вонючие сородичи, просто сбежал…

— А ты был в битве при Пяди? Знаешь, кого имперские псины, вроде тебя, специально подставили под удар курфюрстовых магов? Нас! Один-единственный огненный град разом уполовинил северный легион!

— Я не видел этого боя, — ответил Марк. — Наша центурия не успела к сражению, потому что столкнулась с твоими сородичами, которые грабили верный Императору город, позабыв о своём долге.

— Им не заплатили! А когда заканчивается плата, заканчивается и уговор…

— Точно так же говорят продажные девки в Ахене.

— Хватит, — негромко, но твёрдо сказал я. — Ваши обиды можно обсудить позже, а сейчас нам нужно собирать трофеи и двигаться дальше.

Суть взаимных претензий была мне вполне понятна, но примирить Марка и Фольки я не мог, а тратить время на бесконечную перепалку не имело смысла. Хотя сведения, сказанные ими в пылу спора, представляли определённый интерес — ни о битве при Пяди, ни об огненном граде я раньше ничего не слышал.

Марк неопределённо покачал головой.

— Не понимаю я тебя, — сказал он. — Просто не понимаю. Ты только что раскрыл свой дар, а теперь как ни в чём не бывало предлагаешь ехать дальше… Я совру, если скажу, что не подозревал в тебе дикого мага, но теперь меня удивляет совсем другое…

— Вот как? И что же?

— Колдовство, даже необузданное, может дать достаточно силы, чтобы расправиться с целым десятком воинов… Но никакое колдовство не способно вложить в голову знания и опыт! Почему ты ведёшь себя так, словно двадцать пять лет таскал фурку в разведывательном контубернии? Почему ты так спокоен? Почему ты, наконец, не блюёшь в кустах, убив своими собственными руками шестерых человек??

Марк пристально смотрел на меня, ожидая ответа, но я промолчал. Что тут сказать? Что я, на самом деле, старше него и побывал в таких передрягах, которых он даже представить не сможет? Ни к чему это.

В общем, я не стал отвечать, а вот Фольки вдруг зажал копьё подмышкой и принялся сосредоточенно загибать пальцы. Он несколько раз сбивался, начинал счёт заново, но через полминуты закончил и радостно завопил:

— Семерых! Феликс убил семерых!

Голос северянина буквально звенел от неподдельной гордости. Никогда раньше я не слышал, чтобы человек так искренне радовался настоящей бойне. Особенно, учитывая, что в этой бойне погибли его бывшие друзья и товарищи.

— Не хотелось бы стать восьмым… — сообщил Марк, продолжая смотреть на меня.

— Не станешь. Если, конечно, будешь держать язык за зубами.

— Ты спас меня, и я ни слова не скажу инквизиторам о твоём даре… Если ты не начнёшь вредить мне или моим братьям-легионерам.

— Ну вот и отлично, — я решил не тратить время попусту и стал собирать своё оружие. — Будем считать, что мы договорились.

Вынуждать разведчика давать какую-нибудь глупую клятву не имело смысла. Мы все взрослые люди и прекрасно знаем истинную цену словам — пустое сотрясение воздуха, не более. Он может рвать рубаху на груди, обещая не сдавать меня инквизиции, и нарушить обещание сразу, как только представится такая возможность.

Единственное, что по-настоящему гарантирует молчание — это смерть. Но убивать разведчика, скажем так, «профилактически» — глупо. Зачем тогда вообще было его спасать?

Пока я убедился в главном: нападать прямо сейчас Марк не станет. С остальным же придётся разбираться позже. Возможно, я совершил большую ошибку, когда сотворил заклинание у него на глазах, но что сделано, то сделано.

Да и трудно будет попасть к графу без помощи разведчика, а возвращаться к легионерам за новым сопровождающим не лучшая идея. Не думаю, что Гийом, после известия о смерти Марка, спокойно отправит ещё одного человека с таким подозрительным типом, как я. Скорее всего, меня просто схватят и будут пытать, пока не расскажу всю правду…

В общем, Марк мне нужен, поэтому сегодня придётся сделать ещё одну большую глупость — положиться на человеческую порядочность. Кто знает, быть может хотя бы в этом мире благодарность за спасённую жизнь значит для людей чуть больше, чем ничего.

Фольки, осознав, что убивать разведчика никто не будет, тяжело вздохнул. Судя по лицу, он хотел выместить на Марке злость за то, что пришлось разделаться с людьми Ингвара, но моё решение поставило крест на этой прекрасной затее. Ничего, обойдётся.

Я, вооружившись кинжалом Лэйлы, стал срезать и снимать с покойных бандитов всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность. Деньги, в основном медяки, ссыпал в мешок не считая, а вот остальное имущество быстро сортировал по приблизительной стоимости и полезности.

Огниво, трут, кресало, съестные припасы — в одну сторону. Это нам самим может пригодиться.

Непонятные грязные тряпки — в другую, на выброс.

Вонючие чёрные шишки, которые использовали вместо табака, пойдут в подарок Фольки, а вот приличные сапоги и другие более или менее сохранившиеся детали бандитских гардеробов отправятся на продажу. Думаю, за это барахло можно будет выручить пару монет.

Никаких душевных терзаний по поводу того, что приходится заниматься мародёрством, я не испытывал. Привычное, в общем-то, дело — в прошлой жизни довелось обирать и трупы врагов, и тела товарищей. Не думаю, что покойникам становилось от этого хоть капельку хуже.

— За убийство разбойников полагается какая-нибудь награда? — спросил я у Марка, который оттаскивал покойников в сторону от дороги.

— Полагается, — ответил тот. — Серебряная монета за безоружного, две — за вооружённого, три — за любого стрелка. О нападении нужно доложить графскому интенданту — он пришлёт людей, чтобы те всё посчитали…

— И они не обманут?

— Обязательно постараются, — усмехнулся разведчик. — Но других вариантов нет.

В «сломанной» повозке, к которой так стремился Брон, обнаружилось ещё четыре арбалета, десяток луков, запас стрел и болтов, пяток коротких копий и полдюжины дубин, окованных железом. Вместе с остальным оружием получался некислый арсенал… Но что с ним делать? Отложить до лучших времён или превратить в деньги?

Я вытащил из нашей телеги те самострелы, которые достались от предыдущей шайки, и положил их в общую кучу. Марк, увидев это, цокнул языком:

— Полагаю, ты даже не слышал, что простолюдинам строжайше запрещено касаться луков и арбалетов без высочайшего разрешения?

— Слышал, конечно. Думаю, сегодня мы можем пойти на маленькое нарушение закона…

Разведчик хмыкнул, но больше ничего не сказал. В сравнении с колдовством без печати, любое другое нарушение закона действительно казалось сущей мелочью.

Я осмотрел весь арсенал и отобрал самые достойные экземпляры: три арбалета, семь луков, тетивы и боеприпасы к ним, а также копья и дубины, обитые железом.

— Собери всё это, — я обратился к Фольки, — замотай в тряпьё и спрячь в лесу. Остальное разложи между телами…

Таскать с собой стрелковое оружие, похоже, не имело никакого смысла. Мало того что его применение сопряжено с большим риском, так даже просто возить в телеге самострелы слишком опасно — вдруг кто-нибудь увидит? Не стоило вообще брать их с собой…

Так что пусть луки и арбалеты пока полежат в лесу. Жаль, конечно, оставлять такое «богатство», но я смогу вернуться за ними, когда понадобится.

— Зачем? — спросил северянин, услышав моё распоряжение.

— Затем, чтобы графские люди поверили, что это бандиты, а не простые путники, которых мы прирезали ради награды… И да, — добавил я. — Можешь заменить то копьё, которое я тебе дал, на одно из трофейных.

— Не хочу, — с некоторым смущением ответил Фольки. — Оставлю пока это… Оно приносит мне удачу в пути.

— Да? И как ты это понял?

— Почувствовал.

Северянин был совершенно серьёзен, и я не стал настаивать. Пусть сражается тем, чем хочет.

Разобравшись с оружием, мы погрузили вещи и Риту, которая так и не пришла в сознание, на телегу, а затем двинулись дальше. За нашими спинами осталась настоящая гора из трупов, однако никаких угрызений совести ни я, ни мои спутники не испытывали. Даже Фольки быстро перестал скорбеть, понимая, что если бы мы не убили бандитов, то они безо всякой жалости прикончили бы нас. Мысль не оригинальная, но оттого не менее верная.

В общем, душевные муки обошли меня стороной… в отличие от страданий телесных. Слабость всё усиливалась, рана в плече ныла не переставая, и я, плюнув на всё, улёгся рядом с Ритой на дно телеги.

От девушки приятно пахло полевыми цветами и соломой. Такие ароматы, приправленные теплом девичьего тела, натурально вскружили мне голову — правда, не в романтическом смысле, а в самом что ни на есть прямом. Свет перед глазами потух, и я провалился в крепкий и глубокий сон, который не смогли прервать ни скрипучие колёса, ни бесконечные рытвины на дороге, ни даже недовольное ржание Занозы.

Что же, за всё нужно платить. За разогнанное сознание в том числе.

Однажды, оказавшись по заданию Родины и Партии в известной тюрьме близ славного городка Сан-Паулу, я был вынужден «качать башку» почти сутки, чтобы в нужный момент нанести один точный удар. Миссия увенчалась успехом. Предатель-перебежчик, ловко спрятавшийся там, где никто не станет искать, получил заточенную зубную щётку в бок, а меня отправили к местным докторам на процедуры.

Процедуры эти обычно заканчивались для пациентов одинаково — чёрным мешком и поездкой до тюремного кладбища. Однако я сумел удивить видавших всякое эскулапов, когда сладко уснул прямо на пыточном столе. С богатырским капитанским храпом им до того момента сталкиваться не доводилось…

В тот раз пробуждение вышло не очень, а вот сегодня меня разбудил Фольки. Он навис надо мной, загородив валившееся к горизонту солнце, и тихонько произнёс:

— Вставай, Феликс, мы почти приехали…

Я быстро, но без суеты, вылез из телеги, проверил оружие и осмотрелся. В паре километров от нас высился солидный холм, у подошвы которого обосновался небольшой город. Узкие улочки, разномастные дома, понатыканные тут и там, вьющийся над трубами дым — красота, одним словом.

На склонах холма виднелись ряды укреплений: деревянные частоколы, каменные стены, стальные решётки и крепкие ворота. Солидно. На самой вершине — огромный замок. Серый, с тремя башнями и россыпью небольших окон-бойниц. Надо всем этим великолепием висел какой-то «мыльный», едва заметный, пузырь, переливающийся неяркими цветами. Готов поспорить — это была магическая защита.

Справа от холма — поле, за которым блестела река, а слева — густые леса и скалы вдалеке. Весьма симпатичный пейзаж, что сказать. Был бы художником, обязательно бы нарисовал.

Разобравшись с местностью, я взглянул на своих спутников. Марк по-прежнему не смотрел на Фольки, а тот делал вид, что не замечает разведчика. Выходит, за время моего визита в царство Морфея отношения между ними лучше не стали. Правда, то обстоятельство, что они хотя бы не поубивали друг друга, пока я давил на массу — это уже большой успех.

Рита лежала на дне телеги с открытыми глазами, но без движения. Её грудь судорожно и часто вздымалась под платьем, а руки слегка подрагивали — она явно чувствовала себя не самым лучшим образом.

— Ты как? — спросил я.

— Никак, — вместо девушки ответил Марк. — Ни слова не сказала с того момента, как открыла глаза… Думаю, её нужно доставить к графу как можно скорее.

Я кивнул. Спорить с очевидным не имело смысла — чем быстрее мы доберёмся до замка, тем больше у Риты шансов. Однако сперва нужно было сделать ещё кое-что.

— Фольки…

— Чего? — северянин, услышав своё имя, слегка напрягся.

— Возьми еду, оружие и плащ и иди в тот лес, — я указал рукой направление. — Там жди меня, а пока ждёшь — обустрой небольшой лагерь, но так, чтобы его нельзя было заметить со стороны.

— Зачем это?

— Затем, что я так сказал. Ещё вопросы?

Соваться в город под руку с Фольки — так себе идея. Горожане мигом опознают в нём не самого добропорядочного гражданина, и это обязательно принесёт с собой лишние проблемы. Однако отпускать его в свободное плавание тоже нельзя.

Солдат без работы, как известно, это потенциальный преступник… А у Фольки и без того с соблюдением законов не всё гладко. Поэтому пусть лучше займётся постройкой лагеря: и при деле, и не скучно будет, и времени на ерунду не останется.

— А деньги? — хмуро спросил северянин, которого явно не прельщала возможность пожить на лоне природы.

— Денег с тебя за это требовать не буду, не переживай, — усмехнулся я. — Но если ты про своё жалование, то седмица вроде бы ещё не закончилась?

Фольки тяжело вздохнул, быстро собрал вещи и, буркнув что-то на своём языке, пошагал в сторону леса. Я не боялся, что он сбежит: во-первых, северянин явно побаивался моего колдовства, а во-вторых, куда ему идти? После сегодняшней резни я стал для него самым близким человеком в этих краях.

Марк сменил Фольки на месте возницы, и мы двинулись дальше. Разведчик, судя по бесконечным взглядам в мою сторону, хотел о чём-то поговорить, но почему-то не решался. Я не стал лезть с расспросами — созреет, сам расскажет.

Замок и город росли в размерах. Казалось, что это не мы приближаемся к ним, а они медленно, но неуклонно ползут к нам навстречу.

Первая улица, которая являлась продолжением дороги, встретила нас теснотой, смехом, руганью и криками. Люди сидели на скамейках вдоль стен, чинно прогуливались рука об руку, ели и выпивали… В общем, занимались обычными вечерними делами.

Чем ближе становился замок, тем богаче выглядела публика. Утрамбованную землю сменила каменная мостовая, дома подросли на пару этажей, а ароматы пищи стали куда изысканнее. Зазывалы рекламировали свои заведения, а почтенные горожане, разодетые в яркую одежду, с интересом слушали их предложения.

— Слёзы курфюрста! Лучшее вино, которое можно достать по эту сторону Гиблого леса!

— У матушки Жанин каждый найдёт развлечение по вкусу! Жалкая серебряная монета откроет путь в царство соблазнов и наслаждений! Здесь с нетерпением ждут и смущённого юношу, и опытного мужчину!

— Баранья нога за три медяка! Дешевле лишь даром!

Удивительно, но здесь рекламировали не только радости плоти. Один старикан — тощий, в замызганном плаще с капюшоном — вопил осипшим от крика голосом, торжественно воздев руки к небу:

— Только сегодня чернь, быдло и прочий сброд может приобщиться к славным деяниям прошлого! За одну золотую монету жалкие простолюдины узнают о великих свершениях благородных господ!

Публика, услышав столь щедрое предложение, откровенно посмеивалась над стариком, однако тот не обращал на подколки никакого внимания. Он пучил безумные глаза и вопил всё громче и громче:

— «Жизнь и деяния знатных родов», записанные гениальным Фруас Суаром! Последний экземпляр великой книги! Читает сам автор! Последний шанс для швали, в жилах которой нет и капли благородной крови, узнать об истинной славе аристократии! Один золотой!

На поясе старика висел побитый жизнью томик в кожаном переплёте, на обложке которого виднелось наполовину стёртое название: «Жи…ь и д…ия знат…..ов». Похоже, дедуля и был тем самым гениальным Фруас Суаром, вынужденным читать свой монументальный труд всякому сброду. Скромняга, что сказать. Правда, с ценообразованием не угадал — желающие приобщиться к великому тексту в очередь почему-то не выстраивались.

— Глупцы! Вы не осознаёте собственного счастья!

Сумасшедший старик, впав в ярость, начал хватать прохожих за руки, но продолжения я не увидел. Благодаря Занозе, толпа расступилась перед нами, как волны перед крейсером, и мы двинулись дальше. Лошадь безо всякого стеснения кусала и толкала тех, кто не успевал отскочить в сторону, а остальных отгоняла угрожающим ржанием. Марк игнорировал возмущённые вопли недовольных, и я тоже не стал напрягаться — похоже, такая манера движения здесь в порядке вещей.

За час мы пересекли весь город и вышли к площади, за которой начинался подъём к замковым укреплениям. Народу здесь было не протолкнуться: горожане, разодетые как павлины, какие-то подозрительные личности, поглядывавшие на нас исподлобья, продажные девки, дети, старики… Настоящее столпотворение, среди которого в поисках еды сновали кошки, собаки и куры.

Крики, смех, ругань — всё сливалось в малопонятный, но приятный для уха потомственного москвича гомон. Оказывается, я успел соскучиться по городскому шуму и суете.

— Где они???

Чей-то истеричный вопль сумел пробиться через какофонию звуков, когда мы уже почти добрались до начала подъёма. Я осмотрелся и заметил в толпе источник крика — это был тот самый старик с книгой, который теперь ковылял за нашей повозкой с очевидным намерением ухватить меня за ногу.

— Где они???

Он сбросил с головы дырявый капюшон, обнажив редкие засаленные волосы, и стал перебирать ногами с удвоенной скоростью. Мы же, напротив, из-за толкучки только замедлились.

— Где???

Я, конечно, уважаю старость и трепетно отношусь к людям творческих профессий, но не могу позволить кому бы то ни было лапать себя на глазах изумлённой публики. Кинжал Лэйлы блеснул сталью, недвусмысленно намекнув гениальному Фруас Суару, что не стоит тянуть клешни туда, куда не просят.

Дед намёк понял и быстро отдёрнул руки. Сразу видно — человек опытный.

— Где? — уже тише произнёс он, пристроившись в «кильватере» нашей телеги.

— Кто? — ласково спросил я.

Первое правило, которое стоит неукоснительно исполнять, общаясь с безумцами — это «не груби». Именно поэтому психиатры в стационаре такие спокойный и вежливые.

— Они… — ответил старик.

— Кто «они»?

— Пузырьки.

— Не знаю, — честно ответил я.

— Что там? — Марк оглянулся. В его глазах читалось неподдельное удивление — наш диалог со стариком явно поразил разведчика своей невероятной осмысленностью.

— Дед про какие-то пузырьки спрашивают. Не знаешь, о чём он?

— Понятия не имею, — пробурчал Марк.

Мы продолжали неспешно катить вперёд к небольшому «блокпосту», у которого стояли два человека, закованные в железо с ног до головы. Похоже, нас ждал досмотр, и Марк, судя по недовольству в голосе, был не очень-то рад этому обстоятельству.

— Избавься от старика, он может помешать, — сказал разведчик, а потом пробормотал что-то непонятное: — Насмотрятся на гвардейцев баронских, мать их…

Не знаю, к чему относилась его последняя фраза, но времени на расспросы уже не было: по камням мостовой загромыхала сталь — люди в латах пошли к нам навстречу. Они вбивали ноги в землю с такой силой, словно сваи заколачивали, и этот шум явно нервировал безумца.

— Где пузырьки? — с раздражением произнёс он.

— Дедуля, я твои пузырьки не брал и вообще не понимаю, о чём ты говоришь.

— Отдай пузырьки! Верни пузырьки!

Грохот шагов нарастал, и старик повёл себя куда настойчивее. Он снова потянул ко мне пальцы, вытаращив для большей убедительности глаза.

— Избавься от него! — прошипел Марк. — Пока эти не подошли…

Разведчик был не на шутку напуган, а значит, старику здесь действительно не место. Но что с ним делать? Не бить же, в конце концов.

Убедить безумца в том, что у меня нет никаких пузырьков, вряд ли получится, ведь сумасшедшие глухи к голосу разума… Однако их вполне можно обмануть.

— Хорошо, дед, отдам, — с поддельной искренностью произнёс я.

— Давай!

— Я их спрятал.

— Где?

— Вон там, — я указал на дом у края площади. — За углом. Серый камень, покрытый плесенью. Четвёртый снизу, десятый справа. Пузырьки за ним.

— Поклянись! — старик недоверчиво прищурился.

— Зуб даю! — полузабытая детская «клятва» вырвалась откуда-то из глубин памяти. Теперь по правилам требовалось издать специальный щелчок, подцепив передние зубы ногтем большего пальца, и я с большим трудом подавил желание это сделать. Похоже, помешательство старика оказалось слегка заразным.

— Смотри у меня…

Безумец накинул капюшон и шагнул в толпу. Однако прежде чем уйти, он взглянул на меня и на это раз в его глазах не было ни капли сумасшествия.

— Если ты снова обманул меня, Феликс, — строго произнёс старик. — То я обязательно доложу обо всём курфюрсту!

Вот так номер. Или дед удивительно удачно бредит, или он был знаком с Феликсом Обрином до того, как я занял его тело.

— Стой! — крикнул я, но было поздно. Фигура в плаще растворилась среди людей.

— Не дёргайся, — процедил сквозь зубы Марк. Он вряд ли слышал последние слова, сказанные стариком, однако явно заметил, что я собираюсь пойти за ним. — Они уже рядом…

Закованные в латы бойцы были действительно всего в паре шагов от нас. Вблизи стало заметно, что их доспехи будто бы слегка вибрировали.

— Кто-о-о-о-о-о?

Я не сразу понял, что это вопрос, а не всё та же вибрация, но Марк оказался расторопнее меня. Он спрыгнул с телеги, выставив перед собой ладони и громко и отчётливо произнёс:

— Марк Лис, декан разведывательного контуберния первой центурии девятого «стойкого» легиона.

— Од-д-д-д-дин-н-н-н-?

— Нет. Со мной простолюдин Феликс Обрин и крепостная Рита.

Услышав имя девушки, человек, стоявший справа, дёрнул голову назад, откидывая забрало. Я рассчитывал увидеть обычное, уставшее после долгого и жаркого дня лицо, но не угадал. За забралом чернела угольная пустота. Похоже, я серьёзно ошибся, когда принял эти существа за людей.

Ожившие доспехи завибрировали ещё сильнее. Пустота под шлемом наполнилась жёлтым светом, который через пару мгновений превратился в яркий столб, ударивший в небеса.