ГЛАВА 10
Приблизительно в то же время, в классе Силина.
— Вот урод! Да ещё и такую красотку убил, козёл! — нажав на паузу и едва не отбросив в гневе смартфон, злобно выпалил Козин, чернявый приятель Бокова, когда практически досмотрел уже очередной ролик из множества подобных в сети о сегодняшних событиях в Нижнем Миргороде. На упомянутом видео некий лохматый шатен возмутительно подлым ударом как раз всаживал свой светящийся клинок в грудь прекрасному золотокудрому созданию, спустя миг и прямо перед обращением в прах, мистически засветившемуся золотым сиянием в форме эдаких ангельских крыльев, и потому оставившему после себя не образ жуткой старухи, а тот, который и сложился у, мягко говоря, негодующих зрителей. — Убил бы гада!
Стоящий рядом рослый русоволосый собеседник, тот самый Боков, лишь мрачно промолчал, но в целом был согласен с одноклассником, который столь импульсивно давал оценку гибели княгини, ну и вместе с тем, должно быть, негодовал по поводу краха княжества со всеми сопутствующим последствиями для подданных, наверняка примеряя подобное на себя.
— Как же они теперь там все, а? Ну, без способностей, в смысле, — чуть сильнее прижавшись бедром к нравящемуся ей Бокову, с трогательно расстроенным видом, что аж захотелось обнять и утешить, озвучила причину своей озабоченности розоволосая Коржова. И, как видно, вовсе не кончина прекрасной Рахмановой, а именно что судьба ее экс-подданных и, соответственно, экс-колдунов взволновала сердобольную одноклассницу, чья способность менять цвет чего угодно хоть и была не самой-самой, но всё ж предполагала определенные перспективы при продуманном применении, а потому даже потеря такой — для кого-то трагедия. — Это так жестоко.
— Да уж, — не умолчал смазливый кудряш Изюмов, не так давно «бившийся» с Боковым на дуэли. Ну и потом ещё раз пятнадцать, но уже на Дуэли. — Прикинь, Сестрицына-сан, если б у тебя вдруг твоё целительство отняли! А?
— Ой, мамочки! Я ж не смогла бы вас больше подлатать, мои хорошие, — очень артистично схватилась за щеки нескладная кареглазая шатенка, которая до этого томно и, по её мнению, очень эротично обмахивалась тетрадкой словно какая-нибудь по меньшей мере роскошная голубоглазая блондинка, а то и экзотичная лиловоокая обладательница нежно-розовых кудрей с бюстом... явно побольше. При этом она недобро глянула на липнущую к Бокову Коржову, чем, можно сказать, и объяснила всё еще родной цвет своих волос. — Страшно жить.
— Да причем тут это, когда всё куда серьезнее, — импульсивно махнул рукой весьма, когда надо, прагматичный рыжеватый пухляш Пирогов. Чем вызвал согласный кивок молчаливой невысокой и все время щурящейся блондинки Мусиной, которая постоянно шпыняет прилипчивого нестройного анимешника, но почему-то исключительно только его. После чего эмоционально продолжил. — Все планы в случае падения княжества летят на... на слом, в общем. Такое баблище проплывает мимо, помахав на прощание прямо перед лицом... вовсе не рукой. Теперь поняла, Сестрицына? Ай, не толкайся! Больно же, Мусина, локтем прям в бок. Вот ты цунде...
— Пипец, — осознав, под нос буркнула притихшая подле Козина незаметная соседка по парте Коржовой. Однако эту реплику как всегда не заметили, а очередная «семейная ссора четы Пирогов+Мусина» и вовсе похоронила в своем гвалте слова неприметной одноклассницы, как зовут которую, похоже, для всех загадка. — Жесть просто.
— На Силина похож, — вызвал вдруг тишину своей негромкой репликой тут же рядом стоявший Игнатьев, к которому, к его сожалению, никто не жался, никто не притих под боком, и даже никто не бил локтями. Ни до, ни после Дуэли с упомянутым одноклассником, имевшим все эти молодежные удовольствия, причем с коэффициентом 4. А для ясности своих слов, завистник ткнул пальцем в экран скромного, но с достаточно большим экраном смартфона Козина и уточнил. — Этот патлатый похож.
— Да не, — отмахнулся хохотнувший Козин. — У тебя во всём теперь Силин виноват. Даже в сегодняшней «паре» по литературе за не выученный отрывок, из-за головной(ухмыльнувшись) боли. Не, Игнатьев, ты, короче, не прав. Тут же ж, смотри, прям Жеддай какой-то. Ну или, скорее, Сихт. Раз он на стороне зла! Сейчас найду, погодь, как он рубился с Зеленой. Не в этом, а в другом ролике было. Хотя таких наснимали уйму. Со всех ракурсов. Ага, нашел. Вот, гляди. Видал, какие скорости? Да если б наш Силин так с тобой на Дуэли обошёлся, то тебя бы отмывали потом с асфальта. Виртуально, понятное дело.
Игнатьев промолчал, ибо понял, что более чем на насмешки ему рассчитывать не стоит. Ну и что никак не выйдет у него убедить сейчас с презрением глядящих на него одноклассников в том, что почти точно также светящейся, правда, лишь палкой он давеча получил по башке, причем обзаведясь совсем даже не виртуальной шишкой.
— Да и как бы он в Нижнем оказался? Так что нет, не может это быть Силин, — продолжал Козин, вызывая согласные кивки у окружающих. А остановив видео, добавил. — Хотя, да, что-то есть такое. Особенно эта его поза, словно он тут прям всем аристократам аристократ в каком-то там поколении, а все мы лишь рабоче-крестьянс... Хотя да(почесав голову), мои из крестьян были. О, Котова, а где, кстати, Силин сегодня?
— Приболел немного, — натянуто улыбнулась блондинка, которая сейчас, вместе со своими подружками отдельной группкой молча и с явно озадаченным видом, смотрела на своем неприлично для Воднинска дорогом смартфоне примерно то же, что и прочие одноклассники.
После осознания услышанноно, весь класс с недоумением перевел взгляды на интенсивнее от такого замахавшую опахалом целительницу, как видно, обожавшую купаться в обожании. Ну а ляпнувшая не подумав Котова густо покраснела, стараясь при этом не ойкать, пока Сомова пихала её локтем, а Рогова давила на ногу. Прекрасова же, так и не принявшая участия в экзекуции вместе с рыжей и брюнеткой, поспешила на помощь самой близкой подруге:
— У него семейные дела. Простите, не скажу какие. Из-за элементарного такта, понятное дело. Да и мы ж не сплетницы какие-нибудь, — с оскорбленным видом поправив черные волосы, гордо ответила она на испытующие взгляды притихших одноклассников. И тут же добавила, но уже с некоторой насмешкой. — И не выдумывайте чепухи! Когда, после выходных, Слава придет в школу, можете проверить: та же у него способность, или другая стала. Ну, это если кто-то думает, что он и вправду тайно покидал княжество.
На последних словах артистичная Лена показно округлила глаза и придала своей интонации наигранного драматизма, чем ловко разрядила обстановку, вызвав беспечные теперь смешки и расслабленные выдохи напрягшихся было школьников.
— Вот-вот, точно! — поддержала доводы Прекрасовой Коржова. — Тем более, поглядите, у лохматого явно парик, а наш Силин попросту вырастил бы себе нужные волосы для спецоперации и не позорился бы в этом ужасе.
— Ну, так-то да.
— Согласен.
— По-любому.
— Точняк, — поддержали согласившиеся одноклассники.
— Верно, нужно быть совсем уж тупицей, чтоб, имея такую способность, париться под этим вот убогим «кустом», — поставил точку жизнерадостный Козин.
— А что, в Нижнем, получается, совсем-совсем от княжества ничего теперь не осталось? — перевела тему вдруг ставшая печальной Коржова.
— Да не, — бодро ответил Козин, когда, снова углубившись в смартфон, не заметил, что спрашивали-то у протормозившего флегматика Бокова. — Тут, вон, где-то видел, что у одного «крафтера» все его поделки остались, даже когда золотое кольцо на пальце в пыль рассыпалось.
— Ага-ага, вот только не работают они больше! — не дав и рта открыть собравшемуся было с духом Бокову, тут же влез со своим опровержением еще и Пирогов. — Хотя, если переехать с ними в другое княжество, то может и заработают снова. Кто знает, кто знает... Да, Мусина? Ай, не дерись!
— А ещё сад у одного «друида» не завял и продолжает плодоносить всякими там огурцами со вкусом помидоров, — не унимался чернявый, пропустивший мимо ушей уточнение пухляша, пока розововолоска, уже позабывшая о своем вопросе, строила глазки по прежнему, ну пусть будет, эффектно молчавшему русоволосому крепышу.
— Ага(с сарказмом), только к нему гопота местная сразу же влезла, как только Закон перестал действовать, ну и весь урожай утянули. Да ещё и, уроды, безжалостно насаждения свандалили. Так что вряд ли этот чувак и дальше будет огородничать, на вытоптанных-то грядках, — снова добавил «ложку в бочку» Пирогов.
— А как же сад Её Светлости? — приложив руку ко рту, взволнованно поинтересовалась Сестрицына, даже позабывшая обмахивать расстегнутую верхнюю пуговку, без чего, кстати, свободно можно было бы и обойтись, ибо нечему там было давать волю, так сказать, но образ предполагает, поэтому так.
— А что сад? Стоит себе. Вот только все те чу́дные деревья, ну которые «стреконожек» рождали — завяли. Но всякие там диковинные плоды и лозы с инопланетянскими «мандаринками» да гроздевой «клубникой» размером с арбуз — продолжают цвести и родить. Это благодаря военным, которые успели взять под контроль ту зону в первую очередь, не дав всяким уродам «затоптать». Поэтому, кстати, оттуда так мало видео в сети. Хотя и по имеющемуся вполне ясно, что ни шатра, ни вообще чего-либо волшебного от владетелей не осталось. Только диковинная ботаника всякая, — вздохнув на последних словах, подытожил довольно оптимистично излагавший Козин.
— Ага, ботаника, которая неизвестно, блин, как долго ещё простоит. Уже, вон, чуть ли не снежные тучи и осенний холод в Нижнем. Всё — конец вечному лету! — в своей манере внес пессимистичное дополнение Пирогов, получив непременный подзатыльник от Мусиной, наверное, за упаднические настроения.
— Какой ужас! — озвучила мысли всех присутствующих взволнованная Сестрицына, часто задышав своим, к сожалению, отсутствующим наполнением декольте.
— Ну Слава, ну держись! — едва слышно выдала себе под нос Рогова, непроизвольно поправивив собственное, недавно обретенное ею шикарное наполнение декольте, не особо, к слову, удивившее своим внезапным появлением и не такое уже видавших колдунов вокруг.
Хоть и промолчали, но с подругой были солидарны и Котова, и Сомова. Да даже Прекрасова, не смотря на свою должность. Все они, как видно, осуждали то, что натворил их возлюбленный, когда уничтожил прямо-таки землю обетованную, не иначе, ну и заодно обрек тамошнее население на всё впоследствии с ним произошедшее.
****
Почти тогда же, Святославль.
— Сонечка! Сонечка, вы видели последние новости, дорогая? — в крайне взволнованном состоянии влетел в кабинет бухгалтерши эдакий лысоватый «колобок» с пронзительным взглядом черных глаз. А вынув платок из кармана клетчатого костюма-тройки, очень достойно построенного у явно дорогого мастера, промакнул «высокий» лоб, прежде чем продолжить. Правда, увидев смартфон в руках невозмутимой хозяйки кабинета, скривился и тут же комично замахал. — Да я не про этот богомерзкий ПикПок, помойку Телеграф или блевотный Инстаграф. Я имею в виду программу новостей(с придыханием) на Единственном. Так вот, Нижний освобожден! Наши показали, что ни пяди, вы понимаете, ни пяди врагу! Так и только так будет с инопланетными захватчиками! Наконец-то прорыв, Сонечка. Ведь сколько можно отступать, заваливая сеть тоннами фейков о высосанных из пальца якобы победах? Врать нам, что, мол, агрессор вот-вот надорвется, доедая уже последнюю... Что там они едят-то? Не важно. Уже в печёнках, короче, эта их ложь, когда как всё не просто плохо, а чуть ли не на грани. Но не подвели родненькие, показали им Кузькину мать. Рейтинг премьера бьет все рекорды, и тот вовсю обещает повторить! Да что там(махнув рукой). Партии объединяются, в том числе и с оппозицией! Небывалое ведь событие. Вот-вот(взгляд на часы) начнется внеочередное заседание Верховного Совета. Поговаривают о внесении изменений в Конституцию про новый курс, никто не знает куда, но всем плевать — страна ликует. Небывалый подъем в патриотических кругах. На завтра назначено шествие сразу нескольких объединений, причем одни обещают не бить других. А волонтеры заверяют, что и тех, и других кормить-поить бесплатно будут, при этом не прося снова скинуться, а за счет ранее наво... накопленного. И им всем, вообразите только(почесав затылок), официально разрешили проведение акций(пожав плечами). Да что там! Вицепремьер, вон(шепотом), даже намекнул, что найдет денег, так что держаться уже не надо. Генпрокурор(закатив глаза) вышел из спячки и подписал-таки всё, что должен был подписать. Олигархи(ослабляя галстук) — бегут на Запад, а те их — назад возвращают(округлив глаза). Силовики(бодро) — рапортуют об успехах. Иностранные коллеги(презрительно) — спешат в гости, для обмена опытом. Духовенство(с серьезным лицом) — благословляет, а конфессии как никогда единодушны. Скауты(расправив плечи) — клянутся быть достойными. Молодёжка правящей партии(схватившись за живот) — требует переименования своей организации в честь героя. Ну, или хотя бы уже улицу какую-то, накрайняк и сквер сойдет. Аляска(покачнувшись) — назад проси... Ох!
— Успокойтесь, Вениамин Абрамович, у вас же сердце! — потребовала, прежде чем налить воды, чтоб запил таблетку, отложившая-таки смартфон мама того мальчика, которому, ох, как хотела сейчас надрать уши за все те геройства, видео с которыми только что просмотрела и, понятное дело, не смогла не узнать на них так безрассудно рискующего сына.
А чуть ранее она, ещё не старая, весьма видная и достаточно привлекательная женщина в бежевом деловом костюме, получила по электронке очередное гневное письмо от своего чада, где тот снова многословно, весьма капризно или даже истерично требовал своего наследства, которого так подло был лишен, цитата, ненавистной старухой. А если расшифровать и перевести на нормальный, то сухо информировал, что у него всё в порядке, что жив, здоров, сыт, любим, но очень скучает и в который уже раз настаивает на извлечении и эвакуации в безопасное место любимой мамы. Если не желает в Воднинск, то хоть куда — одно только её слово. Однако не менее любящая мать, пусть и страшно скучала, но ни в какую не желала подвергать ребенка лишней опасности, даже видя, что он уже вроде как в состоянии без опасений свободно покидать княжество, где был вынужден укрыться от навязчивых спецлужб. На что, к слову, Слава отдельно указал в последней «шифрограмме», ибо взволнованная женщина могла понапридумывать всякого, увидев его в последних новостях.
Например, что «гэбня» шантажом или ещё как-то вынудила кровиночку так рисковать в том сумасшествии, которым сейчас пестрят все медиа, а мир после такого разделился на два лагеря.
На первых, кто убийство княгини и ликвидацию волшебного княжества вместе со всеми его чудесами, причем даром, считает ужасным преступлением против прогресса всего прогрессивного человечества. Кто видит в случившемся то, что по своей глупости граничит с беспросветной тупостью. И наверняка ведь по приказу уже всех доставших зажравшихся правителей, которые не способны своими заплывшими глазками видеть дальше собственных разжиревших щек. И этим вот преступлением против светлого будущего упомянутые привластные глупцы или, скорее даже, престарелые безумцы, нет, выжившие из ума маньяки — вбивают своей дряблой и по локоть в крови рукой клин между человечеством и теми, кто революционно подстегивает неспешные эволюционные процессы.
Ну и вторые, кто ни в какую не верит гладко стелящим и определенно чего-то выгадывающим коварным пришельцам, которые в итоге по-любому обрекут на нечто жуткое толпы глупых единоличников, не способных заглянуть дальше подсунутого им корыта, в которое с упоением погрузили свои потребительские рыла и наслаждаются щедро наваленными им туда невиданными яствами, образно говоря. А не отвлекаясь от корыт за недорого купившиеся на зеркальца и бусы, то бишь волшебство колонизаторов, местные дикари тем временем уверенно полнеют к, скажем так, рождественскому столу. И что прискорбнее всего, откармливаемых, возможно даже осознающих происходящее, всё это не особо-то и волнует, пока они не с краю, а ближе к серединке стада. Да и до этого самого «стола», который и вовсе ведь может случиться не при их жизни, они, как им кажется, все в шоколаде, поэтому полны уверенности, что нечего раньше времени паниковать, ибо на их-то век уж точно хватит, а потом... Да даже и потом — надо будет ещё поглядеть чё да как, пока окровавленным копытцем пихать под нож кого-то вместо себя, отсрочивая тем самым неизбежное для своей яркой индивидуальности и бесценной, как иначе-то, личности.
Примерно так и рассуждают те, кто из второй группы разделившихся. Они-то уж точно не слепцы у корыта. Они нашли в себе волю свободолюбиво оторваться от него. Правда, местного, и теперь обиженно, но с показным превосходством да проницательным осуждением взирают на более расторопных собратьев, кои так глупо толпятся у нового и более заманчивого корыта с доселе невиданным наполнением. Вот и утешаются мыслью, что неспроста это вот.
Разумеется, только этими двумя самыми массовыми группами, назовем их оптимистами и пессимистами, всё не ограничивается. Помимо тех, кто, сидя на седалище ровно, просто ругает чужое корыто, пардон, противоположную сторону, будучи уверен, что сам-то он уж точно на правильной, есть ещё и всех мастей активисты. И эти ловкачи не толкутся с остальными у корыта, а они, если продолжить столь циничные и прямо-таки сочащиеся желчью автора аналогии, забираются на розовые спинки «соратников» и громко, аж заслушаешься, хрюкают оттуда, не важно даже что и в чьих интересах, но явно за лучшие куски. Которых в итоге, элементарно по закону больших чисел, всегда много, даже если просто смести лишь крошки.
Помимо «изъявителей народной воли», есть и те, кто обычно представляет, скажем так, силовой блок. Эти организовываются, как правило под влиянием кого-то из самых ловких активистов, чтобы за лучшее место у корыта обеспечить подачу к хозяйскому столу тушек поупитаннее и, главное, без лишнего шума и волнений в массах. Ведь любому понятно, что такие вот полезные инициативники под нож не сразу пойдут. Они всегда были, есть и будут, причем даже не важно, кто там в текущий момент в роли «хозяев», и для чего конкретно нужно препровождать к ним стадо. То бишь уже на забой или, как сейчас у нынешних и местных, всё же преимущественно на острижку шерсти.
Есть, непременно, и те, кто, скалясь на систему, зашкерился в самый дальний угол и там с братанами втихаря жрет отнятое. А будут и такие, кто и себе подобными не побрезгует.
Ну и, конечно же, так называемые философы, куда ж без них. Интеллектуалы, усматривающие во всём этом свинстве высший смысл. Но их искренность, а точнее, мотивацию оставим на их совести. При таких, к слову, могут образовываться и группы упорно непризнающих очевидного истово верующих, что именно они особенные, и что ещё чуть-чуть, как уже воспарят наконец, подобно гадкому утенку, над стадом «низших». Казалось бы, данные «гуру» с толпами их последователей — всего лишь подвид активистов, но нет, это другое. Не такие ловкие.
Сектанты, понятное дело, бывают разные. Как и вещества. А потому наличествуют и беглецы, кто, будучи неслабо уже просветленным, как только вырвался за загородку, сразу рванёт в лес и радостно мчит к диким сородичам. Наверняка убеждать их, таких мохнатых и клыкастых, что очень с ними близок с точки зрения биологии. Вот, даже в книжке про то написано. Жаль только, у диких дальних родственников с чтением не очень, а вот нравы достаточно простые, поэтому им без особой разницы: жрать «городских» прямо так, или с книжкой впридачу.
Так что же получается? Неужто всё так... невесело? Неужели сами мы бессильны под гнетом собственной природы, а лишь на моральные качества «фермеров» и остается уповать?
А я отвечу... или лучше нет. Книжка-то о другом.
— Как вы, Веня? Лучше уже? Пойдемте я вас проведу... Вениамин Абрамович, руки прочь! У вас — сердце. И жена, — дав «выздоравливающему» по рукам, попеняла тому Софья Самуиловна, особенно надавив интонацией на последнем обстоятельстве, так как Абрамыч только обещает развестись, а потому давно уже исчерпал кредит доверия.
Впрочем, благодаря именно его мягкотелости, это, скорее, он при Силиной, а не она при, только не смейтесь, Ивано́ве. Возможно, оттого женщина и не торопится принимать предложение сына и бросать ту жизнь, в которой она, как ни посмотри, а величина. Пусть и не с парадной, не с лицевой, а с так называемой теневой стороны, но всё ж.