Error 404 (СИ)

Джийя

Дин, определенно, не хотел больше слышать реплик о голоде и прочих потребностях пленницы, и проблему решил оперативно и в джийанском стиле. В космопорт Мегре он явился с большой белой коробкой в руках, а в корабле нажал на ней какую-то кнопку, и коробка увеличилась вчетверо. Получилась комнатка, вроде чулана. Как объяснил Дин, эта капсула предназначалась для перевозки артеанцев — разумных существ из далекой звездной системы. Джийане увлекались их искусствами — пением и танцем, поскольку собственных у киборгов не было… Капсула представляла собой автоматизированый, с минимумом удобств, но все же домик, с регенератором воздуха, душем, монитором и даже аптечкой. Поэтому Тая быстро сменила первый гнев при виде этого «гроба» на милость, и, обмазавшись гелем от ожогов, объевшись очень густой и несоленой артеанской кашей, завалилась спать.

Она проснулась, когда кораблик вновь покидал гипер, от гула проплывавшего мимо по своим делам огромного крейсера. Убрала выдвижную, из мягкого пластика постель в стену, умылась и позавтракала — все почти, как на «Красавице», только родных тут не было… И все еще не верилось, что она теперь долго, возможно, никогда не увидит ни Дэна, ни Капу, ни Каса, ни даже Ала. А Эля… Эля словно бы незримая была рядом, Тая чувствовала поддержку сестры. Хотя чего тут удивительного? Ведь они всегда будут вместе, всегда — двое, сколько бы парсеков их не разделило. И даже жуткий джийанский киборг не сумеет их разделить, не сумеет сделать так, чтобы Тая перестала ощущать нить к Эле…

Вспомнив о жутком киборге, Тая надела ужасно давящую на лоб и щеки «сенторианскую» маску и вышла из капсулы. Обзорное стекло ремонтника целиком заняла еще одна серо-желтая планета, близнец Мегре. «Интересно, в империи Джийи есть зеленые миры?» — подумала Тая, и, почувствовав отрицательный ответ на этот вопрос, вздохнула.

Ее вздох услышал киборг за штурвалом, обернулся. Тая судорожно сглотнула и пожалела, что вышла из капсулы. Жуткий спутник вызывал у нее приступ паники каждым своим движением. Она крепилась, как могла, но каждый раз, глядя на эту движующуюся гору и по отдельности смертоносных деталей, у нее язык приклеивался к гортани от ужаса и мелко тряслись руки и ноги.

Если б он не менял так часто костюмы! На первом, белом костюме космолетчика, лицо Дина выглядело совсем иначе, чем на синем, уже третьем по счету. Видимо, биоматерия в капсуле привыкала к новому телу постепенно и поначалу воспроизводила совершенно деревянную мимику. Увидев Дина в белом костюме на крейсере, Тая согласилась поверить киборгу, его лицо было странно живым, можно сказать, земным. А сейчас истукан истуканом. Жуть берет смотреть.

— Куда мы прилетели? — тихо спросила Тая.

— Джийя, — кратко сказал Дин. Взгляд киборга скользнул по девичьей фигурке — равнодушный и холодный, совершенно машинный. Будто рентген-аппарат, — подумала Тая. — Твоя одежда выглядит целее, чем на Мегре.

— Материал самовосстанавливающийся, с памятью формы, — Тая любовно похлопала комбинезон по карманам.

Начало новому диалогу было положено. Она подошла ближе к пульту. Второго кресла в ремонтнике не предполагалось, поэтому пришлось просто встать, уцепившись руками за пульт.

— Значит, вот она какая, ваша Джийя, — протянула она, оглядывая серо-желтое поле, расстелившееся под кораблем. — Какая-то она… провинциальная.

— Что? — на джийанском спросил киборг. Пришлось перейти на язык врага:

— Вы оставили Джийю? Это более не центр?

— Давно не центр.

— А где сейчас центр?

Киборг пожал плечами — удивительно человеческое движение, но Таю опять пробрала дрожь при взгляде на его руки. И опять невидимым обручем сдавило шею…

«Так, успокоиться. Я могла умереть уже десять раз, но все еще жива».

Киборг почувствовал ее страх. Он вдруг оставил штурвал, резко развернулся к ней в кресле. Тая чуть отступила и закрыла от ужаса глаза. Сердце опять билось где-то в горле. От воспоминания о его сильных холодных пальцах слабели ноги.

— Ты меня боишься, — утвердительно сказал Дин. — Почему? Я уже говорил, мы в одной связке. Я не причиню тебе вреда.

— Мне теперь запрещено бояться?

— Нет. Но почему ты боишься? — опять взгляд-рентген. Тая оставила пульт, прислонилась к стене.

— Меня напугал в детстве робот, — призналась она. Десять лет хранила свою слабость втайне от всех, а сейчас вдруг призналась. Киборгу. — Я забрела в запрещенный отсек и едва не выкинула сама себя в открытый космос. Меня робот спас, большой, как ты. Но когда он рванулся на помощь, было очень страшно. Руки у него… жуткие, как у тебя. И глаза. Зачем вам делают глаза, как у людей? С ними еще страшнее.

По бесстрастному неживому лицу скользнула волна — предвестник пробуждающейся настоящей мимики. «А у подруги Дина было совсем живое лицо, — вспомнила Тая. — Живое, но безумное, и непонятно, что страшней».

— Джийане не роботы, — сказал Дин и опять развернул в кресло. — Взгляни сюда, — он кивком указал на пульт. Там, уголком зацепившаяся за приборную панель, лежала знакомая фотография Земли, Алом выуженная из памяти Бома. Небо, пустошь и Дэра.

— Что здесь изображено? — тихо, как показалось Тае, с небольшой угрозой спросил киборг.

— Земля.

— Как вы поняли, что изображена именно Земля?

— По рисунку звезд, по планетам, — осторожно начала объяснять Тая. Пока не стало ясно, что за угроза в голосе Дина, лучше всего вести себя совсем тихо! — Вот Марс, он четвертый от Солнца, вот Юпитер, он пятый, планета-гигант… А человек — это Дэра. Она сумасшедшая. Первая команда «Красавицы» забрала ее с Земли.

— Понятно, — отрывисто бросил Ардин, и до самой посадки больше ничего не говорил. Тая ждала, что он прогонит ее в капсулу, но киборг даже не смотрел в ее сторону.

Уже в атмосфере они долго носились меж серых туч, то ли запутывая роботов-разведчиков, то ли ища выход. Наконец киборг посадил корабль на серой как небо пустоши, и вышел, оставив дверь открытой. Что ж, Тая тоже осторожно спустилась по покореженному плазмой оплавленному трапу и встала рядом.

— Что дальше? — тихо спросила она, решившись. — Тебе удалось узнать, где «Красавица», Дин?

— Нет. Я отключен от каталога.

— А-а… — но он вдруг двинулся вперед, и Тая, забыв о детском страхе, схватила его за большую тяжелую руку:

— Ты куда? Бросаешь меня?

— Я скоро вернусь.

— А я?!

— Погуляй тут. Можешь снять маску.

Киборг пошел к далекому серому длинному четырехугольному зданию, занявшему пол-горизонта. Медленно, склонив большую тяжелую голову. «Он будто переживает, — подумала Тая и почувствовала что-то вроде сострадания чужой печали, — но о чем? Или… о ком? Он хмур и равнодушен, циничен и язвителен, но не так, как все джийане. Для всех это данность, программа поведения, а для него — только броня. И у него было такое странное лицо в том первом, белом костюме! Будто что-то пыталось пробиться наружу из-под пластин. Будто там, под силиконовым лицом, есть какое-то другое, настоящее…»

Скоро Дин совсем скрылся из виду. Тая осталась одна на пустоши. Тогда она обратилась к изучению неба и земли — двух половинок мира, куда ее угораздило попасть. Джийя… Какая она, прародина джийан?

Тая нерешительно приподняла маску, осторожно втянула воздух. Много маслянистых, железных примесей, но легкие исправно вдыхали и выдыхали его, сердце билось ровно, мерно. Будто этот воздух был идеальным топливом для ее машины-организма… И, осмелев, Тая сняла маску совсем.

Солнце: его не было видно из-за туч, но его тепло ощущалось. Живое, смутно знакомое тепло, тело радовалсь его тихим ласкам. Даже холодный ветер, то и дело забирающийся в прорехи не до конца восстановившегося комбинезона, не обжигал чуждостью. Наоборот, от него все радостно дрожало внутри. А когда он играл с ее волосами, Тае казалось, она слышит его песню, и не просто слышит, а понимает. Это была знакомая мелодия ее первой колыбельной, колыбельной, которую близняшкам пела мама, а потом Капа.

Странно! Родина врагов должна была вселять ужас и неприятие, как нечто совсем чуждое, а вместо этого все внутри тянется к этому небу и этой земле! Слушаясь неведомого зова, Тая опустилась на колени, потом вовсе легла на теплую сухую землю.

Мягко. Приятно пахнет сухой зеленью. Ветер поет все ту же колыбельную земле, ласково перебирая ее травы, как волосы. Тая перевернулась на спину, сорвала травинку, пожевала жесткий кончик. Потом долго, нахмурясь, изучала строение метелки злака, который ее угораздило сорвать.

«Ни на одной планете не видела подобного! И все же видела. Знаю. Давно знаю…»

Сердце уже приняло правду, но разум не принимал. И Тая лежала в траве в странном забытье, то подремывая, то вновь глядя на серые клочья туч. Потом небо потемнело и будто растворило в себе облака. На небесную сцену вышли искорки-звезды, и уж тут, прочитав знакомые письмена Вселенной, поверил и разум.

— Я на Земле, — прошептала Тая и, проговорив, осознав это полностью, задрожала. Эта дрожь будто передалась миру, ветер подул порывами, застонали и затряслись сухие травинки… Над пустошью разлился новый свет, покрыл серебром головки былинок, и Тая подняла голову, ища его источник. Из-за длинного здания на горизонте выплывала Луна — тонкий, знакомый серпик-улыбка: добро пожаловать домой, сестра!

— Я на Земле, — опять прошептала Тая. А ветер снова мягко погладил щеки, подхватил единственную слезинку девушки и унес прочь — туда, в другие свои владения на новой Земле. Земле, более не принадлежащей землянам. Земле, для всей Вселенной надевшей гладкую и холодную, силиконовую маску Джийи…

Ардину опять казалось, что он спит, и этот сон не кончался. Все вокруг обрело исскуственный пластиковый вид. Знакомый мир Джийи стал миром муляжей. И Ардин порой с надеждой глядел по сторонам, ожидая, когда этот пластик начнет плавиться, обожжет его, и кошмар кончится. И он проснется от собственного крика… Но сон не кончался.

Пока Тая спала в капсуле, он загрузил фотографию в сканер своего последнего костюма, увеличил контрастность неба. «Дальше, — думал он, — придется как-то вспоминать без каталога все возможные варианты расположения звезд…» Но открывшееся на земной фотографии небо не требовало объяснений.

Небо Джийи!

Ардин больше не строил версий и гипотез, не пробовал выводить из них теории. Он повторял одно имя: Флос! Флос! Флос! Длинное строение, к которому он направился, оставив Таю, было главным заводом утилизации костюмов и капсул.

Здесь работали роботы и те неполноценные-слуги, которым можно было поручить выполнение столь важной задачи. Джийане сюда не заглядывали: из всех, последовавших за смертью Роумы встреч Ардина, эта должна была быть самой безопасной.

Завидев первого неполноценного в воротах, Ардин поманил его пальцем.

— Мне нужен Флос. Я от Роумы, — коротко сказал он. Слуга кивнул и умчался. Ардин подождал, поглядывая во внезапно ставшее чужим родное небо Джийи. Он ждал, когда этот серый пластик растает, закапает горячими слезами на костюм, и он проснется… Но небо оставалось на месте. Дул ветер, дудел в полые стебли травинок, выросших на родной и вдруг в мгновение ока ставшей чужой земле.

Появился другой неполноценный. Повыше первого ростом и не такой скособоченный. Умный, живой взгляд исподлобья, сильные ловкие руки.

— Вы Ардин? — спросил он, подойдя к воротам. Ардин кивнул.

— Я Флос. Входите.

Они прошли в главное здание. Ардин шагал широко, четко и все же едва поспевал за живо двигающимся Флосом.

— Где Роума? В общем каталоге появились противоречивые сведения о некоей катастрофе у Родны.

Ардин согласно кивнул.

— Мы были там. Роуму убили, — он кратко рассказал, что произошло. Флос не перебивал, не стал он и задавать вопросы по окончанию рассказа. Только когда они вошли в первый из цехов утилизации, обронил:

— Жаль ее. Но, признаться, я давно подозревал, что ее ждет такая судьба. Когда она встретилась с вами на Мегре и узнала, что земной корабль является вашим заданием, то совсем сошла с ума. Я говорил ей: оставь затею с телом землянки, сосредоточься на Ардине, но она не послушала. Сказала: я добуду и то, и другое.

— Землянка здесь.

— А Роумы нет. Жаль, — Флос вздохнул. — Только я обрадовался, что нашлась первая пара настоящих землян!

— Настоящие земляне — это вы о нас с Роумой? — глухо спросил Ардин. Флос кивнул:

— Когда Роума поняла, кто вы, и сообщила мне, я сразу попросил привести вас сюда, показать. Но ей понравилось играть в тайны с вами. Она слишком увлеклась этим! Ее можно понять. Наша цивилизация создана, как бесполая, но все же ближе к мужскому полу, чем к среднему, поэтому более естественна для мужчин, чем для женщин. Прожив полжизни в теле, ощущаемом как чужое, Роума стала совершенно неуправляемой! Ей так хотелось чувствовать себя женщиной, но это было возможно только в игре с вами… В каталоге есть информация о подобном психическом расстройстве, только вот нет информации, что делают с безумными. А мы много таких уничтожили здесь.

— Что-о?!

— Идемте.

Они прошли первый цех утилизации, где на бесконечной конвейерной ленте плыли неподвижные костюмы умерших джийан. Ловкие роботы на ходу снимали с них лица, отсоединяли от корпуса, рук, ног верхние кремниевые детали, идущие на переработку, отрезали проводки, и, наконец, нажатием на грудной сегмент тела раскрывали металлическую коробку с капсулой. Потом спустились ниже, во второй цех. Здесь все металлические части костюма сгружались в плавильню, а белые капсулы с обрезанной толстой пуповиной проводов плыли дальше.

— Какова биоматерия, которую используют для отпечатка вселенского Света — вы когда-либо задумывались об этом, Ардин? Искали информацию?

— Биоматерия имеет своим прототипом нервную систему высших существ типа два, но повторяет ее на несравнимо более высоком уровне, — без запинки отбарабанил Ардин информацию из общего каталога.

— Разумеется! — кривая ухмылка будто разрезала лицо Флоса надвое — мимика этого неполноценного была чрезмерна. — Только «несравнимо более высокий уровень». Потому что если цивилизация Джийи признает правду, она погибнет! — говоря это, он резко толкнул сильной рукой дверь в следующий цех. — Смотрите!

Третий цех. Здесь роботы вскрывали капсулы, сливали из них густой как клей питательный раствор, отсоединяли устройство аэрации и питательный блок, снимали датчики состояния с биоматерии и, наконец, тащили, подцепив, отработавшую биоматерию вверх. Узел плоти разматывался, вытягиваясь в толстый серо-белый шнур, перехваченный металическими пластинами с отходящими от них проводами. Другие проводки шли от самого шнура, будто выходили из него.

— Сращивание человеческой нервной системы с машинной частью производится еще на полном теле, — сообщил Флос, проследив взгляд Ардина.

— Что значит: человеческой нервной системы? — спросил тот. И ответ тут же явился: на конце шнура, последним появившись из капсулы, заболтался большой неправильной формы шар, опутанный сетью проводков с присосками. Машина-конвейер одним быстрым движением отсоединила все проводки и присоски, и взгляд Ардина встретился с остекленевшим взглядом мертвой головы старого истощенного землянина.

— Мы берем биоматерию у землян. Спинной и головной мозг плюс лицо для точного отображения мимики. Только с землянами получаются отпечатки наилучшего качества. Конечно, плохо быть зависимым от одного поставщика. Поэтому мы пробовали нервные системы других рас, пробовали искусственно синтезировать нервную ткань, но результат один — неполноценные… — Флос говорил что-то еще, но Ардин уже не слышал. Он коснулся своей грудной пластины. Значит, там такая же биоматерия? Там такое же… лицо без тела со шнуром спинного мозга?!

Он почувствовал дурноту — разбалансированность костюма и капсулы, и повалился на пол на колени. В последний момент жестко уперся ладонями в пол и не рухнул совсем. Еще не умер совсем.

— Ардин, вам плохо? — с запоздалой предупредительностью спросил Флос, но руку для поддержки не протянул. — Хотите покинуть цех?

— Нет. — Он посидел еще на полу, приходя в себя, потом тяжело поднялся, и лицо Флоса вытянулось от уважения:

— Да, вы человек, как и Роума. Она рыдала и билась в истерике, но скоро успокоилась и смогла рассуждать. А любой другой джийанин просто умер бы или сошел с ума, ослабел, как те, на крейсере.

Ардин решился, и глянул на конвейер. Там робот извлекал новую голову из следующей капсулы. Теперь это была женская голова, покрытая темной, как у Таи, кожей.

— Я хочу услышать вашу историю, Флос, — негромко сказал он.

Флос моргнул несколько раз.

— Здесь? — зачем-то уточнил он.

— Все равно, — буркнул Ардин и опять покачнулся. Неполноценный с сомнением посмотрел на него:

— Вы еще не вполне пришли в себя. Чтобы вы меня услышали, чтобы беседа получилась плодотворной, нам лучше перейти в следующий цех.

Ардин подчинился. Четвертый цех был местом переработки опустевших скорлупок-капсул. При воспоминании, каким было их наполнение, его периодически била дрожь.

— Я работал на этом заводе с момента соединения с костюмом, — обыденно начал Флос. — И, разумеется, я тогда понятия не имел, что за биоматерия используется Джийей. Я думал также, как и вы: искусственно созданная высокоорганизованая ткань. Только моя хозяйка все чего-то искала, чувствовала тут что-то иное. Она даже просила показать ей место моей работы.

— Роума?

— Да. Я провел ее по всем цехам, показал содержимое капсул. Она тогда очень разволновалась, но сама не могла понять, почему. Поняла это только спустя два цикла, когда их крейсер отправили на простое задание к Сенте.

— Там Роума увидела землян.

— Да! Живых, цельных, невероятных. До этого она… мы все видели только их… детали. Она рассказывала, что ее будто ударило, когда она увидела лица команды. Она не могла поверить, что разгадка так проста и страшна. Она думала, это сон или случайное сходство. В карантинной камере она увидела труп землянки и решила проверить догадку. Она отыскала позвоночник женщины, освободила спинной мозг, и картинка цеха из памяти полностью совместилась в ее сознании с картинкой в реальности. Роума поняла, что существа на корабле есть исходная форма джийан, и что это наша идеальная, правильная форма. Ее ужас распространился по крейсерской группе каталога и ударил всех. Но Роуме удалось сбежать от них.

Роума вернулась на Джийю, опять уговорила меня отвести ее в третий цех. И тут с ней случилась истерика. Она кричала, что джийанская форма жизни — уродство, искажение, что идеальной формой должна быть та, которую она видела на земном корабле. Кричала, что ощущает себя землянкой, а не джийанкой.

— Могу себе представить, — пробормотал Ардин. Он случайно коснулся своей грудной пластины и сейчас же отдернул руку, но Флос заметил это движение.

— После того, что вы увидели в цехе, вы почувствовали отвращение к своему телу? — быстро спросил он.

— Да. Странно неприятно…

— Не странно: нормально. И это вторая часть моего рассказа. Самая тяжелая, — Флос тяжело вздохнул и вдруг странно дернулся, взглянув в сторону двери. — О-о-о! Исходная форма! — грубое как у всех неполноценных лицо засияло восторгом.

«Куда он смотрит?» — Ардин обернулся и тоже вздрогнул. В дверях зала стояла Тая.

Исходная форма… Теперь он смотрел на землянку совсем другими глазами. Нет, восхищения, сумасшедшей восторженности Роумы не было, был трепет. И будто горло сдавило тем самым железным обручем пальцев… Тая тоже дрожала, но от другого чувства — ненависти. В руке землянки был крепко зажат стальной прут из ограды завода.

— Что вы сделали с Землей, уроды? — очень звонко, напряженно вопросила она тишину. — Что вы сделали… со всеми нами?!

— Тая, — Ардин шагнул к ней, и девушка замахнулась прутом:

— Убью!

Но он шагнул еще. И еще. Она замолотила его прутом, стараясь попасть по лицу, потом запрыгнула на конвейер и оттуда бросилась ему на спину, воткнула прут между спинных пластин, неглубоко, но болезненно. Пришлось оставить церемонии. Ардин цепко ухватил землянку за ногу, оторвал от костюма и осторожно опустил на пол. Достал и прут и скрутил ей руки. Тая молчала, внутри нее клокотала буря эмоций, прорывалась хриплым дыханием. Но глаза оставались сухими.

— Я видела, что там, в соседнем цехе, — звеняще сказала она. — Так вот, что означает: нужно ее тело, ее прекрасное тело! Вы прилетели на Землю, поработили людей и теперь используете нас как… как…

— В качестве биоматерии для отпечатка, — любезно подсказал Флос. — Но вы не вполне правильно рассудили, прекраснейшая исходная форма.

— А «Красавица» вам зачем? На Земле биоматерия закончилась?! — она рассмеялась сквозь стиснутые зубы. — Хорошо, что твоя подружка, Дин, тела уже не получит! И никто из вас не получит! Вы еще ответите Дэну и за меня, и за Землю!

— Замолчи! — вырвалось у Ардина. Он встряхнул Таю так, что голова на тоненькой шейке заболталась. Землянка замолчала, снова тяжело, надсадно задышала, как лазером прожигая черным злым взглядом.

— Я сейчас все объясню! — вмешался Флос. Неполноценный незаметно скользнул к ним, ласково погладил землянку по волосам. — Мы не захватчики, прекрасная Тая. Земля — наша родина, джийане — такие же земляне, как вы.

— Бред! Да кто тут пошел бы на такой синтез с машиной?! — заорала Тая, тряхнула головой так, что пружинки черных волос закачались. — Что могло толкнуть людей на такое? Что-о?! Эпидемия? Война? Конец света? Или бредовая религия вселенского Света виновата?! Не верю!

— Отчасти религия. Джийане это земляне, но… — Флос опять вздохнул. — Лучше я покажу, — молвил он и двинулся к ближайшему монитору, вывел главный портал общего каталога. Ардин смотрел, как он рыщет по страницам, и краем глаза следил за землянкой. Тая насупилась. Хотела скрестить руки на груди, но вспомнив, что они связаны, послала ему кривую усмешку.

— Вот, — удовлетворенно сказал Флос, выведя на монитор картинку с изображением серого большого прибора, растекшегося вдоль стен огромного круглого зала. Что это? — спросил он. — Ардин? Тая?

— Преобразователь луча вселенского Света, — сказал Ардин и поправился. — Согласно каталогу…

— Вы правильно не доверяете каталогу, Ардин! А вы, Тая, что скажете?

— Это главный земной генератор психических слепков для виртуальности. Центр размножения виртуалов, — уверенно сообщила Тая, и, осознав, что сказала, ойкнула, зажала рот ладонью, ее глаза округлились. — Вы выдаете закладки виртуалов за отпечатки вселенского Света?! О-о!

— Значительная часть виртуальности Земли всегда грезила переходом в реальность. Виртуалам было мало их призрачного мира, они считали такое существование неполноценным, но переход в реальность в форме машины и замену сознания в теле клона человека на виртуальное в равной степени отвергали. Извечные комплексы виртуальности плюс борьба за право называться оригинальной формой жизни… Дитя Эрны или научный прорыв с расшифровкой языка нервных импульсов коры головного мозга помогли им, мне неизвестно, но около пятисот циклов назад первый переход виртуала в реальность произошел, и это был… киборг. Организация виртуала все-таки слишком отличается от организма человека: обучиться управлению общим каталогом виртуалу куда проще, чем понять механизм дыхания реала. В итоге будущие джийане пришли к оптимальному по их мнению варианту формы: живая нервная ткань, перепрограммированная под управление виртуальной личностью, и роботизированное тело — костюм. Разумеется, реалы перейти в ранг биоматерии не согласились. Было война, и победили виртуалы.

— Не может этого быть! Да реалы вырубили бы всю виртуальность — и все! Наши миры не соприкасаются, — перебила Тая. Землянка подалась вперед, руки сжались в кулаки. Она была напряжена до предела. — Что за чушь вы говорите! Виртуалам никогда не победить реалов!

Ардин молчал, только все чертил пальцем на полу два значка. Один — много раз виденный в виртуальности «Красавицы»: два пучка нитей, перекрещивающиеся иксом, и объединяющий их ромб — что-то вроде символа веры виртуалов, и рядом второй, каркас для символа джийанского вселенского Света: крест — две перпендикулярные оси и нанизанные на них три ромба — око вселенского Света… Почему раньше он не видел, как похожи эти знаки?

— Тем не менее, виртуалы победили реалов, — сухо сказал Флос Тае. — Все началось на земной колонии на Титане четыреста циклов назад. Там находилась крупнейшая и богатейшая внеземная локация виртуалов, она спонсировала исследования перевода виртуальных личностей в реальность. Она не могла также не иметь доступ к колониальному банку генетического материала. Первые джийане пояились на Титане, и оттуда начали наступление. Легко уничтожили земные колонии на Титане, Европе и Марсе и воспользовались их техническими ресурсами и генетическими банками. На Земле их посчитали враждебной инопланетной расой, а джийане и не стремились переубедить землян в этом. Люди скоро были побеждены, но разрозненные групы их еще долго скитались по планете, пока неудачный эксперимент джийан по созданию белых дыр, спровоцировавший мощный, долговременно действовавший очаг смертоносного излучения вблизи планеты не довершил дело. Джийане защитились от него укрепленными костюмами и капсулами, а люди были обречены. Спустя всего тридцать девять циклов с начала конфликта, человеческая цивилизация была стерта с лица Земли, и возникла новая — джийане. Виртуалы, нашедшие путь в реальность. После открытия гиперпространства они быстро расширили владения до размеров, сопоставимых с половиной галактики. Их цивилизация обрела зрелый лик, идея эскалации и стандарт единополости дали направление и очертили границы новой расы… А реалы Земли теперь существуют только в виде замороженных половых клеток в криохранилищах да небольшого племенного стада. Джийане хотели сначала пойти путем клонирования, но получались неполноценные. Поэтому теперь человеческие плоды выращивают из пары клеток — мужской и женской, имитируя естественное оплодотворение. Получившиеся тела-болванки растят двенадцать циклов в специальных питательных капсулах, в это время каждое тело проходит синхронизацию с отпечатком вселенского Света, то есть, виртуалом. Языком индуцируемых нервных импульсов на чистый человеческий мозг записывается виртуальная личность. Потом нервная система изымается из болванки и происходит полное объединение, надевается костюм. Так рождается джийанин.

Тяжелое молчание нарушила Тая:

— Кошмар. А ведь виртуалы «Красавицы» все еще верят в дитя Эрны, Джад надеется найти для них путь в реальность! Интересно, что бы он сказал, поглядев на джийан?!

— Почему связь джийан с виртуальностью Земли была скрыта? — выдавил Ардин. Он вынужден был прислониться к стене, чтобы не упасть. Связь капсулы с костюмом опять разладилась. Казалось, что-то гулко, сильно стучит внутри — как огромное сердце, которого у него нет.

— Часть земной виртуальности отказалась воспользоваться подобным способом перехода в реальность. Они встали на сторону реалов, и это едва не позволило тем победить в войне. Виртуальность Земли было решено стереть, и эта диверсия прошла успешно. Восставшие виртуалы отрезали себе путь назад. Они подчинили Землю, уничтожили реалов. Себя объявили не виртуалами, а отпечатками спешно придуманного вселенского Света, а виртуальные миры — своим основным врагом. Первые джийане не хотели вспоминать призрачное прошлое, а новые поколения просто без раздумий впитали эту ненависть. Да и задумываться о чем-либо, кроме покорения космоса, им было некогда. Для Джийи пришло время галактических побед.

Флос выключил монитор и, оглядев пораженных собеседников, тихо, грустно улыбнулся, но мимика неполноценного превратила тонкое чувство в гримасу отчаяния.

— Брак при таком способе воспроизводства, естественно, случается. Неполноценные, несчастные, почувствовавшие себя женщинами… Самым же сложным, редким и ценным является ваш с Роумой случай. Прежде такое случалось всего один раз, на Гиете, тогда джийанин, подобный вам с Роумой, пытался проникнуть на завод воспроизводства и был убит… Обыкновенно изначальная человеческая сущность в теле легко замещается виртуальной, последние ее остатки уничтожаются вместе с телом. А у вас с Роумой человеческая часть победила виртуальную. Это может случиться, как я подозреваю, в случае, если в качестве болванки берется не чистая, искуственно выращенная нервная система, а система с какой-либо пусть самой малой, но собственной памятью. Среди неполноценных давно ходят слухи, что заводы воспроизводства редко, но перерабатывают цельные взрослые исходные формы, выращенные не в лабораториях. Видимо, это те реалы, которых растили на племя, но выбраковали по каким-либо показателям… Поэтому вы подсознательно ощущаете, помните себя человеком, Ардин. Это также позволяет вам без потерь отключаться от каталога. Для всех джийан-виртуалов каталог является необходимым органом, частью мозга, его и создали как компенсацию за утерянный общий мысленный фон виртуальности, а вы легко существуете вне его. И ваше отвращение сейчас при мысли, что ваше тело нецельно, что оно не приведено к состоянию исходной формы… — все это свидетельствует о человеческой сути. Я… я закончил, — неожидано тихо, глухо сообщил Флос.

Опять повисло долгое молчание.

— Откуда вы с Роумой добыли эти сведения? — наконец спросил Ардин.

— Я просматривал общий каталог. Когда знаешь, что там искать, легко найдешь. А Роума изучала руины земной виртуальности.

— Вот значит, где она успела побывать в виртуальности — на Земле, — заметил Ардин. — То-есть, на Джийе… А я смогу исследовать ее?

— Да. Я научу вас.

— А если… если в вашем каталоге распространить информацию о происхождении джийан от виртуалов? — вдруг спросила Тая. Флос удивленно взглянул на нее:

— Зачем?

— Пусть узнают правду!

— Правда не уйдет далеко. Едва какая-либо информация об истинном прошлом Джийи вводится в каталог, она тут же удаляется вместе с информантом и… навсегда. Проявления искажения вместе со всеми их свидетелями уничтожают. Так во время стычки с землянами у Сенты из-за Роумы, осознавшей себя человеком, отключили от каталога целых два крейсера. А потом к месту катастрофы направили другой военный корабль, чтобы уничтожить, стереть остатки искажения. Но все это делалось и делается автоматически, по кодовым словам в каталоге, — Флос вздохнул и с печалью в голосе закончил: — А об истинной сути искажения, пожалуй, не догадывается никто на Джийе…

— Здесь очень душно, — тихо сказала Тая. — Давай выйдем, Дин.

Землянка коснулась теплой ладонью его кисти, и Ардин вздрогнул и будто очнулся. Девушка пошла к выходу первой, и он, тяжело, неуверенно ступая, двинулся за ней.

Небо на горизонте начинало светлеть, новый день приходил на Джийю-Землю. Ардин всматривался в знакомый, невозможный узор звезд, пока он не угас. Землянка тоже задрала голову к небу.

— Звезда упала, — скоро прошептала она. — Они здесь еще падают!

— Это что-то значит?

— Может сбыться мечта. Что ты будешь делать теперь, Дин?

Ардин усмехнулся, но усмешка так и застыла на его губах, когда он поглядел на девушку. Тая закрыла глаза и подставила лицо ветру, позволяя играть с ее волосами. Руки были раскинуты в стороны, землянка перебирала высокие травы, будто успокаивала огромного испуганного зверя. А в голове Ардина снова и снова звенел ее недавний страшный вопль:

«Что вы сделали с Землей, уроды?»

«Что мы сделали с собой?!» — с горечью мысленно спросил Ардин. Земля молчала. Или он просто не слышит ее голоса из-за стен своего костюма, а Земля кричит, давно кричит, уже охрипла от крика?

Флос дал ответы на все его вопросы. Но как жестоко Ардин ошибался, полагая, что это подарит ему покой! Покоя нет, и не будет уже никогда, ведь он видел, что скрывают джийанские капсулы. И разум уже задает новые и новые вопросы, частоколом ограждая, не пуская в сознание главный, слишком страшный… и только что озвученный Таей:

«Что ты будешь делать дальше, Ардин?»

Наверное, он уже мог бы ответить, и довольно четко: «Исследую остатки земной виртуальности, налажу связь с уцелевшими землянами «Красавицы», будем вместе искать путь». Но все эти его будущие действия, хоть и будут несомненно полезны всем, ему не принесут успокоения, и вопрос «что дальше» так и будет маячить перед глазами. Что делать со своим по-новому узнанным ущербным телом? Какой приговор вынести Джийе, наградившей его таким существованием, и не по злому умыслу — по незнанию? Прошлое ему не изменить, остается менять будущее, но только для самого Ардина не найти там места. Он перестал быть джийанином, но и таким, как земляне, ему никогда не стать: скрученный несчастный огрызок человека в тюрьме костюма-машины.

— Дин, что ты будешь делать? Ты же поможешь мне вернуться домой, на «Красавицу»? — опять звонкий голосок Таи. Ардин поглядел на нее и теперь улыбнулся, так ему понравилась робкая надежда в ее глазах. Несмотря на все беды, ураганом пронесшиеся над планетой, она была дома. Он опустился перед девушкой на колени.

— Что я собираюсь делать? В первую очередь, это, — и он распутал прут, связывающий ее руки.

— Ты ведь тоже, как мы… человек, — шепотом закончила Тая. От этих слов опять что-то, чему не могло быть имени, забилось внутри. А землянка вдруг порывисто обняла его, прижалась щекой к его щеке. Поглаживая его спину, она быстро зашептала:

— Мы поможем тебе! Я не знаю, как, но поможем! Так нельзя существовать, так не должно быть! Мы вернем тебе… исходную форму!

«Что это с ней? Ах, да: жалость землян. Неужели джийанин, высшее существо, достоин лишь этого жалкого чувства?»

Холод пронзил его капсулу — или просто подул ветер? Не понять. Последняя чернота ночи шапкой накрыла мир или чернота безысходности его пути пеленой встает перед глазами? Не различить. Но в этой тьме светили маленькие искорки-мечты и горизонт озаряло солнце большой надежды. Оно не было видимо сейчас, но мир ждал его восхода, и верил, что оно взойдет. И, подумав, что сострадание землянки может быть обращено не на него, а на несчастный запутавшийся мир, Ардин согласился его разделить. Он тоже обнял Таю, только верхними руками, чтобы не испугать. Маленькая девушка благодарно прижалась к нему, и Ардин почувствовал, что единство двоих восстановлено. И взошедшее солнце очертило золотым сиянием общий контур их тел.