Error 404 (СИ)

Вступление

Огромный земной крейсер класса «хамелеон», прозванный экипажем «Красавицей», величаво плыл на дальнюю орбиту. Он перешел на темную сторону планеты и бело-голубые узоры облаков и морей за иллюминаторами сменились тоскливо однообразной чернотой. Ни проблеска! Эта планета, в каталоге землян получившая номер 404, кружилась в вечном синхронном танце с тускло-красным солнцем системы, так что на одной половине каменного шарика царил вечный день, а на другой — вечная ночь.

Группа исследователей высадилась в центральной части единственного материка. Антон же остался за главным пультом и, поразмыслив, скоро дал Брану, мозгу «Красавицы», еще один запрос: самую широкую перепроверку всех поступивших сведений о планете.

Негромко шуршал Бран, в пустых коридорах, лучами сходившихся к рубке, сновали, попискивая, мелкие ремонтные роботы. И больше никаких звуков, ведь огромная «Красавица» была населена всего шестью взрослыми, трое из которых сейчас спустились на планету, и шестью детьми, мирно игравшими в детском отсеке. Размер корабля-шара обманул бы многих, но это был не космический город-улей и не транспорт для перевозки колонистов с огромными блоками криокамер. Это был корабль первопроходцев, рассчитанный на длительное автономное существование в космосе, забитый аппаратурой для снятия первых мерок с открытых планет… и к тому же комфортабельный дом для трех семей реалов. Виртуальный сектор «Красавицы» был не в пример богаче реального и насчитывал семь тысяч жителей.

В тишине Антон внимательно следил за строчками данных проверки, выводимыми на главный монитор. Дело было важное, ведь эта экспедиция «Красавицы» была особенной. Возможно, самой главной за всю историю корабля. Планета, первая от красного солнца, вечно обращенная к светилу одной стороной и обозначенная на картах землян скромным номером 404, оказалась цитаделью жизни — жизни необычной и именно той, что измученная команда «Красавицы» так долго искала. Эта планета была в силах осуществить даже несбыточную мечту — так сказала Эмма, просмотрев первые данные от роботов-разведчиков. Лера и Ли-Энн с ней радостно согласились, даже Шелтон признал: похоже, 404-я — это то, что надо! Один Антон был хмур, и устраивал проверку за проверкой всем поступающим с планеты данным. Слишком легко мечта далась им в руки. После всех бед, свалившихся на экипаж «Красавицы», в добрую волю Вселенной капитан больше не верил. За лаконичными цифрами отчетов о 404-ой ему мерещилось предательство и подтасовка данных.

Бран думал долго. Бесстрашные исследователи планетки успели вернуться, минута в минуту, без происшествий и потерь, и обменивались в карантине первыми впечатлениями о новом мире. Антон уже двинул «Красавицу» прочь, втайне радуясь, что плохое предчувствие всё же его обмануло, когда Бран, наконец-то, со старательным неравнодушием в голосе сообщил о блокировке определённых данных с посещённой планеты, а также о том, что он только что эту блокировку снял.

Антон не сразу смог это осмыслить: безмятежность словно заснувшего космоса располагала к дремоте. Красивая проекция далёкого спирального рукава галактики серебристой змеёй свернулась в шелковистой тьме. Звёздный змей дремал, баюкая в одном из своих извивов бело-голубую планетку, лишь на последних словах Брана он вдруг открыл глаз: высоко, на невидимой оси, продолжающей северный полюс планеты, мигнул маячок. Сначала красный огонёк мерцал слабо, лениво, будто просыпающееся чудовище всё не могло продрать заспанное око, но скоро ожил, засиял ровным светом: единственный глаз змея холодно и брезгливо взглянул на незваных пришельцев. Сейчас же все слышимые человеческим ухом частоты, как, впрочем, и неслышимые, заполнила захлёбывающаяся в торопливости фраза на инопланетном, но хорошо знакомом землянам языке. Это послание они слышали прежде не раз: планета безусловно запрещена для посещения, и нарушившие этот закон подлежат уничтожению.

Антон не успел ещё окончить ругательство, а рука уже дотянулась до большой белой кнопки на пульте. «Красавица» резко ускорилась, подключив главный двигатель, и Ли-Энн, только что выбравшаяся из кресла штурмана, упала обратно.

— Главный двигатель? Без подготовки? Ты с ума сошёл?! Как там дети… — она потянулась к мониторам в поисках картинки из детской.

— У этой планеты уже есть хозяева. Маячок перехода джийан зажёгся. Надень наушники.

Женщина побледнела, оставила детскую. Не желая верить капитану, уцепилась взглядом за монитор, дающий внешнюю картинку, и, найдя красный огонёк, испуганно вздохнула.

— Наушники надень. Планета запрещена для посещения.

— Что?! В отчётах ни слова. Я думала, джийане здесь еще не были! Ни одного их датчика!

— Кто-то поставил блокировку на данные о датчиках. Бери управление, веди «Красавицу» в кольцо гиганта.

Ли-Энн замерла, только моргнула несколько раз, не отводя взгляда от капитана. Волнение не давало ей сосредоточиться.

— Куда вести? — пролепетала она.

— Третья планета от местного солнца. Газовый гигант с широким кольцом. Спрячемся среди камешков. Улететь всё равно не успеем, — он глянул в безжалостное красное око чудовищного змея позади. — Джийане будут тут через двенадцать… теперь уже через десять с половиной минут! Детей, на всякий случай, отведи в камеры криосна в спасательной шлюпке.

— Поняла, — Ли Энн пришла в себя. В доказательство этого гордо тряхнула головой, отбросив назад гриву жестких черных волос. — А ты что?

— Я в виртуальность, — бросил Антон, поднимаясь. Ли-Энн тем временем вывела картинку из детской на главный монитор. И он слышал, уходя, как дочь Шелтона, Капа, взволнованно спрашивает, что с ее мамой, Эммой:

«Папа сказал, она потеряла сознание, потому что переутомилась, но разве так бывает?»

Жители невидимого и самого обширного сектора «Красавицы» были уже оповещены о случившемся. Джад встретил Антона в самом начале мира виртуальности, ещё до того, как окружающие предметы и формы обрели чёткость в восприятии человека.

— Оказывается, планета запрещена джийанами для посещения! — сказал виртуал. — Дичь какая-то, эфир был кристально чист все эти дни. Ни одного их зонда наши разведчики также не засекли.

— Кто-то поставил блокировку, — Антон внимательно изучал размытое лицо виртуала, ища признаки лжи. — И меня сейчас очень интересует, кто. У вас было гораздо больше ресурсов и времени для проверки поступающих данных, но блокировку нашёл Бран, а не вы.

— Думаешь, мы поставили блокировку? Мы можем анализировать приходящие данные, но менять, отсекать их часть — нет. Это умеете лишь вы.

— Реалы не могли бы установить блокировку. У нас всех на корабле семьи, дети.

— Вас еще могут пощадить, а вот виртуальную жизнь джийане выжигают без жалости! — лицо Джада наконец обрело четкость: маска ужаса. — Это ты пропустил предателя, Антон!

Антон вздохнул, признавая некоторую справедливость заключений виртуала:

— Не надо тешить себя иллюзией, джийане уничтожат всех. Но к поискам предателя вернемся позже. Сейчас помоги моим детям в блоке криосна. А я займусь защитой твоих. Как обычно.

Густые брови Джада сошлись на переносице:

— Значит, ключ от нашей памяти ты не отдашь, как обещал?!

— Сейчас не время, Джад! Обсудим варианты действий…

Скоро он покинул виртуальность. За прошедшие минуты на корабле поднялась обязательная для подобных ситуаций суматоха. Антон ещё снимал шлем с маской — окно в мир виртуалов, а из реального мира к нему уже кто-то пытался пробиться: трогал за руки, покрикивал.

— Только переговоры! — убеждал этот кто-то. — Куда ты несёшься?!

— К кольцу гиганта. Спрячемся там, — машинально ответил Антон и открыл глаза. Перед ним был Шелтон. В одной белой рубахе и тонких штанах — сбежал из карантина, даже не успев одеться.

— Тони, ты с ума сошёл! Мы не удерём от джийан! Остановись, начнём переговоры, потянем время. Планета — сказка! Сбывшаяся мечта! Мы нашли то, что искали!

— Вернись в карантин, — отмахнулся Антон.

— Да я стерильнее вакуума за иллюминатором! Нам нельзя, слышишь, нельзя потерять 404-ую! Мы уже поставили там базу! Начнем переговоры с джийанами, говорю тебе!

— Переговоры? Рано сообщать джийанем, что мы живы, сейчас им лучше вовсе не знать о нашем существовании. Кроме того, на «Красавице» огромная диаспора виртуалов. Погубим их?! — Антон наконец выбрался из кресла отдыха в виртуальности и двинулся к выходу. — Кстати, кто, ты полагаешь, установил блокировку? — спросил он в коридоре, перейдя на бег.

— Что… Какая ещё блокировка?

Антон резко остановился.

— На поступавшие данные о запрете приближения к планете кто-то установил блокировку, — тихо сказал он, глядя собеседнику в глаза. — Всё очень серьёзно, Шелтон. Кто?

— Думаешь, я? У меня тут жена и двое детей! По-твоему, мне надо разозлённых джийан на хвосте?!

— Антон многозначительно указал на него пальцем:

— Вот. Нам это вовсе не нужно, а виртуалы не могут влиять на программы и данные изнутри системы. Так кто? Видимо, всё же кто-то из нас не такой примерный семьянин, каким представляется!

— Но кто? Я? Твоя Лера? Или моя Эмма? Ли-Энн? Прости, но ты всем нам льстишь. Блокировка должна быть не простая…

Антон выразительно пожал плечами. Заметил на наручном видеофоне лицо сына — Дэн порывался что-то спросить. Подмигнул ему, но ничего не сказал.

— Что с Эммой? — невесть зачем сейчас, спросил он Шелтона: может, за этим стояло отчаянное желание придать беседе хоть какой-то оттенок обычных повседневных проблем. — Токсикоз?

— Нет, не в этот раз, — странно скованно сказал Шелтон. — Эта планета… — он не закончил.

В главной рубке Ли-Энн играючи управлялась с восемью мониторами одновременно. Она раздавала указания роботам, успокаивала Леру и убеждала пока не покидать карантин, руководила детьми, забирающимися в камеры сна в спасательной шлюпке.

— Мы на полпути к планете-гиганту, — доложила она капитану. — Но слушай, Тони, ведь бывало так, что маячок джийан загорался, а перехода корабля из гиперпространства за этим не следовало? — наивный вопрос был полон надежды. Надежды напрасной: в этот самый миг над красным огоньком, некрасиво разломив молочно-белую полосу далёких звёзд надвое, прорезалась трещина. Она переливалась удивительным, потусторонним светом, ближайшим аналогом в этой Вселенной был бы перламутр. Затем трещину широко распорол тупой нос лёгкого крейсера «джийан», прозванного землянами за его форму «молотом». Через мгновение показался весь корабль, а прорыв ткани бытия беззвучно схлопнулся. Маячок перехода потух.

Антон облегчённо вздохнул: легкий крейсер джийан был не худшим вариантом. Скоростью и маневренностью он не уступал «Красавице», но и не превосходил её. Возможно, они успеют удрать.

Он бесцеремонно вынул Ли-Энн из кресла капитана, подтолкнул женщину к выходу из рубки. Походя, обдряюще подмигнул Лере на мониторе карантина, с отчаянием ищущей взгляд мужа.

— Забери Леру и Эмму и бегите к детям, мы справимся вдвоём. Шелтон?

Мужчина, статуей замеревший посреди рубки при появлении «молота», встрепенулся: — Что?

— Попробуем отвлечь джийан фантомом. Займешься?

— Я как раз хотел это предложить, — согласился Шелтон, но сразу не ушел. Казалось, он и хочет, и боится что-то сказать.

— Тони, переговоры с джийанами сейчас — довольно безопасный вариант. Если подключить виртуальность… — начал было он, но замолчал.

— Ну… договаривай!

— Нет, нет. Ты прав. Прячемся, как обычно, — тут же отступил Шелтон. Сжал губы, чтобы больше не сказать ничего лишнего.

— Да что с вами случилось на 404-ой?!..Что, и данные с планеты подтасованы?

— Нет, эти данные верны. Все так, как докладывали разведчики… Что ж, до встречи, Тони.

«Молот» быстро определил местоположение «Красавицы» и уверенно двинулся по кратчайшей прямой, пустив вперёд пару истребителей. Торопливый говор в наушниках прибавил громкости, так что Антон скоро их отбросил. Шелтон уверенно вывёл истребитель из дока и, едва оторвавшись от корабля, набросил «фантом» — голографическую личину «Красавицы». Теперь перед взглядом джийан двигалось две одинаковых корабля. Иллюзия затрагивала только внешний вид, но истребитель вёз частицу необычного топлива «Красавицы», что создавало врагам изрядные помехи в определении истинной массы движущегося объекта. Преследователи разделились. Крейсер выпустил ещё две двойки истребителей вслед истинной «Красавице», а сам с первой парой сопровождения отправился за ложной.

Планета-гигант увеличилась в размерах и казалась уже больше той, которую они недавно оставили. Кольцо протянулось точно по её экватору, пока тонкой, чёткой полосой, но с каждой секундой полоса расширялась, а края её размазывались, распадались на сотни частиц-камешков. Поменяв картинку обшивки на безрадостный голый камень, испещренный кратерами, «Красавица» легко затеряется среди них. Только б долететь! Успеть, успеть…

Истребители одновременно начали обстрел обеих целей. Шелтон взял круто влево — и ушёл с главного монитора. В это же время мониторы, показывающие техническое состояние «Красавицы», взорвались яркими пятнами сигналов о повреждении. К счастью, все удары джийан не прошли дальше внешней обшивки.

Погоня продолжалась. Планета-гигант разрослась, причудливая, фантастическая картина её облаков заняла две трети главного монитора. «Красавица» неслась к цели легко, как мыльный пузырь, подхваченный ветром. Шелтону в истребителе приходилось хуже. Снаряды «джийан» быстро привели в негодность голограмму-фантом, но преследователи не пожелали оставить смельчака в покое. Антон попробовал связаться с другом, но весь эфир был наглухо забит набившим оскомину посланием врагов. Истребители джийан начали заходить Шелтону справа и слева. Скоро на одном из боковых мониторов Антон краем глаза заметил красно-оранжевую вспышку, свидетельствующую о том, что истребитель землянина уничтожен.

Стали различимы отдельные камни в кольце: и медленно вращающиеся, и замершие, будто по приказу. Антон позволил кораблю немного снизить скорость, уже выискивая место, куда можно нырнуть, но картинка на главном мониторе вдруг дрогнула и разорвалась — и это был не сбой системы. Сквозь ткань пространства-времени прорывался тяжелый крейсер джийан, способный создавать свои трещины пространства, а не летать проложенными трассами, как лёгкие.

Волна искажения подхватила «Красавицу», швырнула, как мячик. Мониторы заполыхали потусторонним перламутром, треснула внешняя обшивка, сигнализация на разные голоса завопила о повреждениях, но её никто не слышал: люди лежали в глубоком обмороке. Заволновалось и бескрайнее поле астероидов. Камни взвились и разлетелись в разные стороны, будто пущенные рукой великана, и многие, многие из них врезались в ошеломлённую «Красавицу». Вторая волна искажения отбросила прочь корабль, теперь напоминающий смятый бумажный шарик. Огромный крейсер вспарывал реальность с безжалостностью и точностью хирурга. С третьей волной искажения он явился.

Тяжелый крейсер джийан был великолепен. Сложное сооружение — целый город в космосе, щетинящийся сотнями игл, переливающийся тысячами искорок. Он был окружен силовым полем, астероиды вились вокруг него, но не могли коснуться обшивки. Гигант, чьё появление стало фатальным для землян, равнодушно проплыл мимо, зато подоспевший лёгкий крейсер с радостью вцепился в поверженного врага. Джийане перекинули мостики от крейсера к кораблю, и скоро первые их отряды взошли на борт землян.

Антон очнулся, когда они входили в рубку. Успел перекатиться за кресла, и выстрелы пришельцев прожгли основание кресел и нижнюю панель пульта управления. Антон обшарил карманы и достал несколько маленьких израсходованных контейнеров для топлива — их он взял по пути к камере для входа в виртуальность, тогда думал, что перестраховывается, но сейчас поблагодарил того себя за своевременное прозрение. У пояса висел бластер, но в этой битве он был бесполезен: вокруг противников слабо искрились мощные плазмопоглотительные силовые щиты.

У входа в рубку стояло три инопланетных киборга с черными корпусами — солдаты. Высокие — в два человеческих роста, но лёгкие на вид — по поступи, по всем движениям. Человекоподобная фигура: две руки, две ноги, голова. Корпуса представляли собой систему тонких переливчатых пластин — сложное и гармоничное переплетение. Все были вооружены плазмопушками, жутким оружием джийан, весящим почти пятьдесят килограммов. Род заряда на этих суперпистолетах можно было менять от электрических разрядов и парализующих электронику и наномашины магнитных ударов до плазмы.

«Переговоры?» — мгновение Антон малодушно думал выйти из-за пульта с поднятыми руками. Пусть джийане выжгут виртуальность, пусть убьют команду, нарушившую запрет на приближение к планете, — возможно, им будет достаточно этого, и детей землян пощадят… Но он представил, какая судьба ждет сына и других малышей на родине джийан, и возникший было над бездной отчаяния тонкий мостик надежды оборвался: «Нет, это будет не жизнь. Смерть лучше, чем такая жизнь!»

Виртуальность молчала, реалам на помощь не пришли ни роботы, ни наномашины. Джад занимался подготовкой спасательной шлюпки с детьми. Антон отметил это без какой-либо эмоциональной окраски: не было времени.

Группа киборгов шагнула в рубку. Антон дестабилизировал оболочку первого контейнера и, чуть приподнявшись, запустил его под ноги пришельцам. Реакцией существа отличились отменной — взрыв только смёл пол в центре помещения, взрывная волна покорёжила кресла, за которыми прятался землянин, придавив капитана к полу. Киборги вновь открыли огонь, Антон приподнялся и запустил второй контейнер. На сей раз противники не сумели уклониться от взрыва, но и он сам был ранен. Удар плазмы пришёлся в верхнюю часть груди справа, правая рука безвольно повисла. Антон откатился подальше за кресла. Стиснув зубы, он вновь и вновь шипел последнее, что пришло на ум перед броском контейнера, надеясь этой фразой отгородить сознание от огненной боли, захватывающей тело:

«Лера… Никакого геройства, бегите».

Он лежал на спине, и мониторы, показывающие внутренность «Красавицы», все были перед глазами. Разумеется, никто из взрослых никуда не бежал. Ли-Энн в коридоре по пути к камере сна вступила в такой же безнадёжный бой с пришельцами, как он. Эмма всё ещё была без сознания, Лера заблокировала её в карантине, а сама кралась к докам. Но вот показались джийане — женщина замерла, нервно глядя вперёд. Через мгновение выстрелы отбросили жену за пределы глаза камеры. И Ли-Энн была поднята кибернетическими монстрами в воздух — и тут же брошена обратно со сломанной спиной. Эмма сгорела под их плазмой, так и не придя в сознание.

Задыхаясь от ярости, немедленно распершей грудь, Антон подготовил третий, последний контейнер. Но в последнем шаге от кресел тройка киборгов остановилась и вновь завела беззвучные переговоры с отрядами в других секторах корабля. Антон пригляделся к мониторам и, кажется, нашёл робота, спровоцировавшего новый разговор. Это был довольно изящный, если уместно употребить это слово по отношению к киборгу, джийанин с белым корпусом космолетчика. Киборг с вполне человеческим ужасом глядел на останки Эммы в карантине.

Внезапно киборгам поступила команда отступить. Отряд за отрядом, инопланетяне покидали «Красавицу». Антон отметил, они двигались странно: ломко, дергано, как неисправные роботы. Белый киборг немного помедлил в карантине. Дождавшись, когда все вышли, он склонился над телом землянки, изучая что-то.

— Бран… отмени пока пуск шлюпки, отмена приказа Джада, — еле слышно сказал Антон, видя, что корабль готов выпустить капсулу с самым ценным грузом «Красавицы» — её детьми. Бран мелодично согласился.

Джийане возвратились на свои корабли, и скоро тяжёлый крейсер подхватил «Красавицу» силовым полем. На шпилях зажглись холодным звёздным огнём искорки: корабль начинал переход в гиперпространство.

Изображение на мониторах вновь задёргалось и засияло перламутром. Крейсер в клочья рвал привычную ткань бытия, он вгрызался всё глубже, заставляя реальность вокруг сминаться в складки. Кое-где в этих складках прорезались дыры, чернеющие знакомой пустотой космоса: то был побочный эффект перемещения тяжелого крейсера: спонтанно возникающие и схлопывающиеся тоннели в пространстве — «кротовые норы». Из-под купола силового поля наблюдать за этим было бы даже интересно… но только не с разбитого земного корабля, ставшего общей могилой для команды

На одном забарахлившем мониторе осталось изображение освещенной солнцем стороны 404-ой. Зелено-голубой шарик покачивался перед угасающим взглядом Антона, дразнил… Глупая мечта и опасная затея! Капитан осмелился бросить вызов самой Вселенной, и кара за самонадеянность была жестока. Шелтон, Эмма, Ли-Энн… Лера, Лера! Но более нет смысла в мести. Одно безумное желание: только б успеть сделать то, что должно сделать в по-иному открывшейся ему ситуации.

— Ли-Энн? — хрипло позвал Антон. — Ли-Энн, отзовись!

Женщина лежала так, что её голова попадала в поле зрения камеры. Зрачки Ли-Энн расширились от боли, но лицо было неподвижной маской, только по щекам катились и катились слёзы.

— Тони? — с трудом прошептала она.

— Я хочу стереть блок памяти корабля. Мне нужно твоё согласие.

— Блок памяти… — она сморгнула очередную порцию слёз. — Но, Тони, так мы уничтожим виртуальность! Зачем?

— Виртуалы восстановятся. Память нужно стереть. Не хочу, чтобы Дэн повторил мою ошибку.

— Нет!

— Твой код согласия, и я спасу детей. Выбирай: твои реальные дети или твои виртуальные любовники. И быстро!

Ли-Энн закрыла глаза. Затем быстро проговорила свой код: десять букв и цифр. Антон поднялся на колени, крепко держась за пульт. Он быстро ввёл свой код и код Ли-Энн и задал отключение блока памяти. И, показалось, он расслышал единый вопль виртуалов, которым устроил конец света одним мановением руки.

Волны искажения качали «Красавицу». На главном мониторе в перламутровом поле распахнулась очередная «кротовая нора», и Антон последним движением включил двигатель «Красавицы» на полную мощность и направил корабль в эту дыру, а потом рухнул у мониторов на пол мёртвым. «Красавица» вырвалась из силового поля крейсера и рыбкой скользнула в пространственный тоннель. Манипулятор крейсера метнулся за ней: точь-в-точь человеческая рука, надеющаяся поймать муху, но железные пальцы разочарованно сжали пустоту. Корабль землян был уже в ином слое пространства и летел, унося ценный груз — спящих детей — в неизвестность.