Эльфы, волшебники и биолухи

Глава 7

Ох, хвала Высшим Силам, Богу, Аллаху, Будде и кто там еще есть из этой компании! Вышеслав сидел и ждал меня на том же месте, мне даже искать его не пришлось! Он даже костерок развел. А зря. Кто же так вскакивает? Когда я с птицей в зубах вылетела на поляну, Вышеслав подскочил на метр в высоту, споткнулся об кучку хвороста и едва не загремел носом в костер.

— Фефок фафай фуфефь!!! — рявкнула я сквозь зубы. — Ффофей!!!

— Ась?

Ну, я бы тоже себя не поняла (попробуйте поговорить с птичьим хвостом во рту), но мог бы и догадаться, если не совсем дурак! Я молча показала лапой на мешок с едой, лежащий возле костра. Вышеслав понятливо протянул мне выхваченную из него колбасу.

— Ты проголодалась?

Больше всего мне хотелось сожрать этого венценосного идиота. Или хотя бы птицу, чтобы он на трон не попал. Но волшебная палочка мне еще была нужна. Поэтому я сдержалась и показала лапой на птицу и на мешок.

— Она голодная?! — осенило царевича. — Сейчас покормлю!

Мы с птицей одинаково возвели глаза к небу. От злости телекинез получился немного более интенсивным. Продукты просто вылетели из мешка в разные стороны, а мешок завис прямо перед моим носом в воздухе.

— А, так ты птицу хотела туда положить? — дошло до жирафа, простите, царевича. — Так бы сразу и сказала!

Ох, как бы я ему сказала! Но я была занята. Запихивала птицу в мешок и затягивала узлы на горловине, чтобы она не выбралась. Потом отдышалась, попутно сосчитала до ста, как с особо тупыми студентами с особо гениальными вопросами (объясните, Валентина Алексеевна, почему кальмары не живут в реках в средней полосе России?) и, наконец, разжала челюсти.

— Так, костер гасить, продукты по карманам, мешок в руки. Сейчас вызову южный ветер и помчимся отсюда со всей возможной скоростью. Ясно?

— Д-да? А почему до утра подождать нельзя?

— В ментовку загремим.

Вышеслав кивнул, словно что-то понял и начал рассовывать продукты по карманам. Все, за исключением той самой колбасы. Я проглатывала, почти не разжевывая. Все, теперь можно и колдовать.

Опять пришлось пройтись зубами по моей несчастной лапе. Чует мое сердце — шрам останется. А, ладно, покажу мужу. Он меня на руках носить будет за все мои страдания. Я ведь его спасаю! Капли крови медленно выцветали в воздухе. Вышеслав одним прыжком оказался у меня на холке.

— Эх, выноси, залетная!

— Сам ты…. - огрызнулась я. Прыгает как Тарзан прямо на холку, а я вам не слон. В нем же не меньше ста кило! Тяжелый, паразит! И потом, что значит — залетная!? Эт-то еще что за намеки!?

Южный ветер покорно подхватил нас и понес обратно. Чтобы спустя восемь часов выкинуть нас в пределах видимости столицы, злых, голодных и вымотанных. Зато с добычей. А это с лихвой перекрывает все наши неудобства.

— Ложись-ка ты спать, — посоветовала я Вышеславу. — А я пока за своей одеждой сбегаю.

— За какой одеждой?

— За той самой. Думаешь, когда я была человеком, то ходила только в своей шкуре?

Вышеслав послушно свернулся под кустиком, обнял мешок с драгоценной птицей и захрапел как фисгармония. А я вытащила у него из кармана кусок хлеба, проглотила, почти не разжевывая, и помчалась к тому месту, где спрятала свои вещи. Я собиралась войти вместе с Вышеславом в город и сразу же явиться к дереву Эстрид. А что, все выполнено! Птичку добыли, пусть теперь что хотят, то с ней и делают, хоть бульон сварят! А мне, пожалуйста, веточку от яблони, и я попрошу Лирин, чтобы она меня вытащила из этого мира. Мне пятнадцать дней осталось до встречи с верховным колдуном, а у меня еще ни одного весомого аргумента нет. Волшебная палочка не готова, медальон не сделан, яблочко я то не съела. Но пока я иду по графику. В среднем по три дня на добычу каждого «аргумента» — и еще примерно неделя останется на всякие приятные мелочи. Может, что еще придумаю для большего взаимопонимания с верховным колдуном? Интересно, можно ли в нашем мире купить ядерную боеголовку?

Лапы уверенно несли меня по лесу. Вот и место, где я спрятала свои вещи. Все на месте. Одежда, связанная в компактный узел и родной рюкзак. Я закинула их на спину и отправилась обратно. Вся пробежка заняла у меня около трех часов, но даже этого времени было слишком много! Вышеслава я нашла там же, где я его и оставила. Только с небольшим дополнением в виде копья в груди. Он полуприслонился к дереву, закрывая телом, мешок с птицей, а перед ним стояли два неприятных типа. Те самые его братья! Во блин! С такими родственниками и врагов не надо! Обстановку я оценила сразу. Эти два паразита просто ждали, пока Вышеслав не помрет сам от потери крови. А они тогда заберут все, что им нужно без труда и без увечий. Точнее уже не без увечий. Ну, ни на минуту нельзя парня одного оставить, обязательно во что-нибудь вляпается! Ладно, сейчас разберемся с любящей родней, а потом вправлю мозги этому олуху. Я отшвырнула вещи в кусты и, не сбавляя скорости, бросилась вперед. И подсекла одного братца головой под колени, одновременно сбивая лапой другого. Они были сильны, но они совсем не ждали моего нападения, да и приближалась я бесшумно. Ох, я их сейчас! На мой немилосердный взгляд предательство было самым страшным из всех грехов, а караться оно должно только одним — немедленной, но очень медленной смертью. Это я и собиралась проделать с братьями Вышеслава. Теперь силы позволяли мне это сделать. Спасибо Олечке за наше счастливое детство! Я тихонько зарычала и начала обходить их слева. Но эти паразиты решили не принимать бой!

— Бежим! — заорал один из них, тот, что постарше. — Бешеная собака!

— Сам ты собака!!! — заорала я. — А я волк!

Картина Репина «Не пили?» Да нет, вроде не пили. А собака разговаривает? Я оскалилась, как голодная акула.

— Я вас сейчас на части порву, козлы позорные, сявки блохастые…

Больше ничего не потребовалось. Братцы с такой скоростью рванулись наутек, что я бы их точно не догнала. Да и не до них.

— Вышеслав, немедленно опустись на землю!

М-да, одного взгляда на царевича мне хватило за глаза. Не жилец. При здешнем уровне медицины — он просто не выживет. Пробито легкое, да еще как пробито — рядом с сердцем. С такой раной даже на ногах не стоят. А Вышеслав еще и сражаться пытался. Я его даже немного зауважала. Может, ума у него особо и нет, но для правителя ум необязателен. Это я по своему опыту знаю. По историческому опыту родной страны. Главное для правителя — это способность стоять на своем и за свое имущество до конца. А это у Вышеслава есть. Права была яблонька, ой права!

— Я умираю? — уточнил царевич.

Я была уверенна, что стоит мне только выдернуть копье — и все. Вышеслав получит ответ на свой умный вопрос у местного бога.

— Не знаю. Наверное, да.

— Скажи, ты смоешь отнести птицу назад? Чтобы она не досталась никому из них? Они подлые предатели…

Каждое слово давалось Вышеславу все труднее. Предатели так вообще вышли пополам с кровью.

— Мой бедный друг, — вздохнула я. И тут же осеклась. Тина, да что ты стоишь, как пень на полянке!? Если Вышеслав умрет, тебе веточки с дерева век не получить! А ты прощаться вздумала! Эх, к эльфам бы его, там еще и не такие раны могут излечить. Но его опасно передвигать. Эльфы бы его вмиг живой водой на ноги поставили! А я дура! Не догадалась… Не догадалась? Я-то и правда не подумала, но Лефроэль! Я набросилась на свою сумку, нещадно расшвыривая вещи по поляне. Вот и аптечка. Только совсем не та, с которой я вышла из своего мира. Когда Лефроэль увидел мои лекарственные средства: пластырь, бинт, йод, стрептоцид, активированный уголь ему просто стало плохо.

— И ЭТИМ вы лечитесь!? Да как вы еще живы-то!?

Короче, эльф собрал мою аптечку заново. Но теперь в ней были четыре маленьких пузырька — и все. Он мне показывал этикетки. В белом — живая вода, в черном — мертвая, в синем — универсальное противоядие, а в красном — такое же универсальное средство против болезней. Хоть против гриппа, хоть против чумы. Три капли на человека — и бегаешь как новенький.

— Вышеслав, ты должен мне довериться, — приказала я. — Сейчас я выдерну копье, и ты потеряешь сознание. А очнешься уже полностью здоровым. Ясно?

В глазах царевича отрешенность сменялась безумной надеждой.

— Э…о прав…а? — выдавил он вместе с кровью.

— Клянусь, — сказала я.

— Я помогу.

Царевич кое-как приподнялся. Непослушные пальцы обхватили копье.

— Сейчас. — Голос был похож на стон, но пальцы уверенно дернули копье из груди. Хлынула ярко-алая, просто невероятно алая кровь. Вышеслав откинулся назад. И я поняла — умер. Ну и пусть. Сейчас мы это исправим. Сложно держать флакончик в зубах, но я справилась. Три капли из склянки черного стекла упали на рану. Это было на самом деле — и это было чудо! Не хуже божественного.

Три капли мертвой воды творили в ране чудеса. На моих глазах кровь темнела, сворачивалась, пробивалась новая, нежно-розовая кожа, соединялись разорванные ткани… Куда там нашему убогому аспирину. Недаром Лефроэль был так удивлен.

— Почему вы не пользуетесь ни живой ни мертвой водой? — спрашивал он у меня.

— У нас их нет. Только сказки остались, — пожимала плечами я.

— Но это же глупость! В каждом мире есть и живая и мертвая вода! Согласно закону Эртенсиуса, там, где есть жизнь, есть и способы ее охраны и защиты!

— Может и так, но жизнь об этом не знает. У нас только сказки остались.

— Это просто ужасно. Надеюсь, ты потом, когда окажешься в своем мире, изменишь это положение вещей?

Я задумалась, но потом покачала головой.

— Нет, Лефроэль, я этого не сделаю. Если в нашем мире еще остались живая и мертвая вода, пусть они останутся в неизвестности. Я слишком хорошо понимаю, что будет, если они попадут в грязные руки…

Ох, ты елки-палки! Увлекшись своими воспоминаниями, я и не заметила, как у Вышеслава на месте раны осталась только засохшая кровь. Я попробовала отскрести ее лапой и увидела здоровую кожу. Все, действие мертвой воды завершено. Теперь — живая вода. Ровненько три капли из пузырька с белой этикеткой упали на губы Вышеслава. Капли сияли под лучами солнца, как три алмаза. Вышеслав пошевелился и открыл глаза.

— Я уже проснулся?

— Да ты и не спал.

В глазах Вышеслава появилось странное выражение.

— Да, я не спал… Я помню, они напали… Копье пронзило мне грудь… Ты сказала…

— Да. Ты выдернул копье и на время потерял сознание. А я зашептала твою рану.

Не стоит травмировать бедного парня. Зачем ему знать, что он уже успел умереть и родиться второй раз, с помощью эльфийских зелий.

— Все так странно…

— Вышеслав, очнись! — взорвалась я. — Ты жив, ты цел — и это главное! Теперь бери мешок с птицей под мышку, положи на меня наши сумки — и пошли! Мне позарез нужно в ваш город! Ты проведешь меня через ворота?

— Конечно! Я буду счастлив! Тина, а ты не хочешь остаться у нас? Погостить?

— Зачем? Ты получишь свое, а я — свое. Чтобы расколдоваться мне нужна веточка с яблони. Да-да, с той самой яблони. Но когда я пришла к ней, она приказала помочь тебе в обмен на веточку. Что я и сделала. Теперь ты будешь царем, а я отправлюсь домой.

— Я к тебе привязался.

— За такой короткий срок?

— Ну и что? Ты мне жизнь спасла. Более того, ты помогла мне занять престол…

— Пока еще не помогла. Эй, полегче, ты с меня шкуру сдерешь!

За разговорами Вышеслав успел подняться на ноги, упихать мои вещи обратно в сумку и теперь пытался получше присобачить ее мне на спину. Но пока получалось плохо.

— Теперь лучше?

— Теперь да.

Мы очень медленно шли по дороге к городу и молчали. Даже несносная птица в мешке примолкла.

Вышеслав очень переживал из-за своих братьев, я по морде видела, а по запаху обоняла. Так он еще в депрессию впадет.

— Не кисни, царевич. Ведь ничего у них не удалось? Ты жив, птица у тебя.

— Жив. Но они же мои братья! Тина, как могут предавать самые близкие тебе люди!?

Вот на это у меня ответа не было. Как-как, да только так и предают. И обманывают, и все что хочешь. Так получается, что ты их считаешь близкими людьми, а они тебя почему-то недалеким человеком.

— А с тобой такого не было?

— Со мной не было. С моей мамой было.

— Расскажи, а? Все время скоротаем.

Мне было не жалко. Да и история простая, как одноклеточное. Моя мама — одна в семье. А еще у нее есть двоюродные сестры. Три штуки. Но характерами они не сошлись с рождения. У моей мамы всегда было огромное шило в заднице. Наверное, за счет всех остальных добропорядочных родственников. Любви к приключениям у моей мамочки на троих бы хватило. И в один прекрасный день, после третьего развода, мы оказались на мели. Поехали на море, а там у нас украли большую сумму денег. Дома у мамы деньги были, то есть была возможность заработать, но выбираться надо было сейчас. И мы попросили родственников прислать денег. Ни один не откликнулся! Хотя мама обещала возвратить их сразу после приезда домой. В тот момент — в Тулу.

— Но они вам просто не помогли, — пожал плечами Вышеслав. — Это не предательство.

— Не знаю. Мама тогда на них жутко обиделась. Они до сих пор не общаются.

— А ты по родным не тоскуешь?

— А я их и не знала. Да и невелико удовольствие. Нашу ветвь вообще в семье не любят. И бабушка замуж вышла против всей родни, и маме на месте не сиделось, а теперь еще и я.

— Традиция, однако, — расхохотался царевич.

Я подумала и присоединилась. Так, за болтовней, и время и дорога летели мимо, даже не задевая нас.

Но вот и ворота. Закрытые. Интересно, почему так? День же!

— Постучим?

Вместо ответа Вышеслав грохнул ногой по воротам.

— Подонки, мерзавцы, негодяи!!! Открыть ворота немедленно!!!

В воротах открылось окошко, и оттуда выглянула голова стражника.

— Чего ломитесь, уроды?

— А ну открыть ворота!!! — взревел Вышеслав.

Стражник вгляделся в него пристальнее. Лицо в окошке как-то побледнело. Потом послышался подозрительный звук, типа икоты, а через секунду и грохот упавшего тела. У нас просто челюсти отвисли.

— Эт-то еще что такое? — удивилась я. — Они у вас все такие слабонервные, или через одного?

— Да нет, никогда так не было, — пожал плечами Вышеслав. И еще громче замолотил по воротам. Теперь уже не руками, а рукоятью топора. И не напрасно. Опять высунулась чья-то рожа. Я отошла подальше. Чесноком завоняло так, что любой вампир копыта бы отбросил.

— Чего… ой!

Из-за ворот опять послышался звук падающего тела. Я с интересом посмотрела на Вышеслава.

— Что происходит?

— Не знаю. Скажи, а ты не можешь сама открыть ворота?

— Могу.

Я напряглась. Засов осторожно задвигался в пазах. Я справилась меньше чем за минуту. Вот что значит практика! Вытащила засов и отпустила его. Он упал на что-то мягкое. Кажется на стражника. Вышеслав толкнул калитку, и мы вошли внутрь. Стражник, на котором валялся засов, поднял голову, собираясь сказать что-то плохое о наших родственниках — и тут же опять ушел в глубокий обморок. Но на этот раз я поняла, куда он смотрит. Он смотрел на Вышеслава.

— Они что — так тебя боятся?

— Не знаю. С чего бы?

Вот и я не знала. Хотя видок у Вышеслава был тот еще. Одежда вся в крови, лицо бледное, глаза злые. Но что тут такого!? Я сама иногда выгляжу и похуже. Особенно после пятой пары. Вот когда хочется плеваться, ругаться и драться! А Вышеслав-то чего?

— Может их попробовать в чувство привести? — предложила я.

— А на фига?

Да, лихо от меня Славка выражений нахватался. Потом еще историки-лингвисты будут выяснять происхождение слова «фиг». Засоряю я иномировую культуру, засоряю. Лирин не одобрит.

— Надо же узнать, чего они на тебя так смотрят?

— Как — так?

— Словно у тебя рога, хвост и ослиные уши отросли.

Вышеслав, балбес, принял все за чистую монету и пощупал голову.

— Да нет, не отросли.

— Значит, кальция в организме не хватает, — сделала я вывод. — Давай, приводи их в чувство!

Вышеслав послушно занялся одним из стражников. Тем, который первый нас встретил. Не прошло и двух минут, как местный секъюрити открыл глаза. Потом увидел Вышеслава и опять начал их закатывать под лоб.

— Чего смотришь!? — рыкнул Вышеслав. — Царевича не признаешь!?

— Да как не признать, признаю, — согласился стражник. — Так ведь ты умер?

Теперь умирающего лебедя изобразил уже Вышеслав. Тоже закатил глазки и собрался уйти от реальности. Этого я ему сделать не дала. Накатила лапой по уху и рявкнула:

— Очнись, придурок! С какого рожна вы все решили, что Вышеслав умер!?

Последняя фраза относилась уже к стражнику. Увы. Я как-то забыла, что в этом мире волки не разговаривают. Так что стражник опять ушел в нирвану. Зато Вышеслав пришел в форму.

— Так я что — умер?

— Ну, нет! С трупами я никаких дел не имею! Я биолог, а не патологоанатом.

— Че-го?

— Да жив ты, идиот! Живее всех живых, еще и этого кретина припадочного переживешь!

Это Вышеслав понял. А я загрустила. Что за жизнь такая пошла, что на мужиков орать приходится, чтобы до них хоть что-то дошло? Или это мне такие экземпляры попадаются? Тот же Ники, да я с ним за всю свою семейную жизнь ни разу голос не повысила. А тут ору и ору с утра до вечера. Зверею. И в буквальном смысле слова — тоже.

Вышеславу надоело церемониться, и он отвесил стражнику пару оплеух. Помогло не хуже нашатыря. Мужчины, берите на вооружение этот метод! Стражник открыл, ясны очи и окатил нас дурным взором.

— С-собак-ка разг-говаривает?!

— Не разговаривает она! — рявкнул Вышеслав. — Пить меньше надо! Или хотя бы закусывать!

Оно и правильно. Не фиг этому стражнику все объяснять. Сие не есть его проблемы.

— Тогда понятно, — философски протянул стражник.

— Что — понятно!? — пошел вразнос Вышеслав. — Что тебе, тараканий сын, понятно!? Царевич домой вернулся с победой, так вы его тут обмороками встречаете!? Нажрались с утра пораньше!? Распустились!? Вот я вас всех на дальнюю границу — с печконегами воевать загоню! Там вас быстро закусывать научат, паразитов!

— Так как же не выпить, — заныл стражник. — Горе-то какое!

— Какое — такое горе!

— Дык вы ж умерли!

— Вот сейчас я тебе в ухо врежу — сразу поймешь, кто из нас жив, а кто умер! — вызверился Вышеслав. — Вам что, выпить без повода нельзя было!? Меня хоронить решили!?

— Ваше Высочество!!! — теперь стражник взвыл по-настоящему. — Не велите казнить, велите слово молвить!

— Так давно бы молвил, недоумок! — Вышеслав немного успокоился и говорил почти мирно. — Тянешь тут кота за… хвост!

— Ваше Высочество, так ждали вас троих, вас да братьев ваших! С подвигом ждали, а тут! Часа два тому назад приезжают ваши братья в город, и ведь лица на них нет! Говорят так, мол, и так, разделились они, то есть вы и они, чтоб скорее птицу чудную добыть, договорились на развилке встретиться, да напала на вас вражья сила! Из леса разбойников набежала тьма-тьмущая! Бились вы все утро и одолели их, да только вы в бою и пали! Копьем вас кто-то пронзил! А они уж еле живые вашему батюшке новость понесли…

— Вот козлы, — процедил Вышеслав.

— Генетические выродки, жертвы аборта! — поддержала я. Я бы и еще поддержала, но тут стражник опять ушел в глубокий обморок и Вышеслав погрозил мне кулаком.

— Ты мне так стражу до нервного тика доведешь!

— А ты их закаляй! Чего они у тебя такие все невыдержанные! Волк заговорил — и сразу в обморок! Да со мной хоть что заговорит — я на ногах устою!

— Ладно, пошли?

Вышеслав отпихнул от себя стражника и поднялся на ноги.

— Куда?

— Как куда? Во дворец! Устроим им явление меня народу?

Развлекаться я любила. Особенно так.

— Устроим!

Явление Вышеслава пред светлы очи жителей города было ошеломительным. По улице словно шел сам воскресший Христос, а не обычный парень с собакой. Хотя так и было, это я насчет воскрешения.

Но думаю здесь культ воскресшего Вышеслава не устроят. Не тот народ.

Царевич шел по улице. Люди сперва просто провожали его взглядами, потом до них доходило, что Вышеслав как бы умер, и они застывали на месте, а потом до них доходило, что Вышеслав действительно в драной и испачканной кровью одежде, но абсолютно здоров. Вышеслав делал вид, что не замечает изумленных взглядов, и вовсю болтал со мной.

— Тебе у нас понравится! Обещаю! Я знаю, остаться ты не сможешь, но ты потом приедешь погостить?

Ради конспирации рта я не открывала, но головой кивнула. Приеду с удовольствием. Еще и мужа сюда привезу, познакомлю с Вышеславом.

— Отлично. А я издам закон — в честь тебя. Волков в наших лесах больше убивать не будут.

Вот так и издаются законы. Так мы прошли полпути до дворца. Потом же…

— Царевич Вышеслав?

Голос принадлежал невысокой худенькой девушке, выглянувшей из окна. Мы как раз проходили мимо ее дома. Вышеслав поднял голову.

— Да, это я.

— И ты живой?

— Ты же меня видишь? Я живой, слово царевича!

— Подожди минуту, я сейчас к вам спущусь!

Лицо девушки исчезло из окна. Я с удивлением посмотрела на Вышеслава.

— Кто это?

— Моя старая знакомая. Мы в детстве вместе играли!

— Да-а? А кто она?

— Ее дядя — начальник городской стражи. Сама она сирота, так он ее сперва во дворец брал, потом перестал, когда у его жены пятый ребенок родился. Катя, она умница. Интересно, а зачем она нас остановила? Нам здесь до дворца рукой подать.

— Может, она тебя хочет потрогать, чтобы убедиться, что ты не привидение?

Девушка вылетела из-за ворот как ракета.

— Вышеслав, тебе грозит опасность! Тебя могут убить!

Эк удивила! Его уже сегодня угробили, едва откачала!

— Твои братья сегодня вернулись в город, они распустили слухи, что ты умер! Теперь ты появился здесь и по городу пошли слухи! До дворца вам не дойти, вас перехватят и убьют!

— Ну, ни фига себе, — протянула я, совершенно забыв, что я — молчащая собака. — А ты-то откуда это знаешь, а, девочка?

Девочка оказалась крутой и в обморок не упала. Только глазами на меня сверкнула.

— Мой дядя служит вашему старшему брату. А я недавно относила ему обед. Он сейчас в карауле на улице Ратников.

Мне это ничего не говорило, но Вышеслав нахмурился.

— Хреново, Тина. Эта улица — одна из основных, ведущих ко дворцу. Если они перекроют еще пару улиц, нам просто не пройти! А что они могут сделать за это время…

Что могут? Да что угодно! Отречение от престола отца Вышеслава, а то и падение с крыши дворца. Или еще проще. Сердце горя не выдержало. Как же, младший сын погиб! А если этому сердцу помогли не выдержать горя чем-то типа яда, так кто здесь это разберет! Здесь же патологоанатомов не водится, а слова «химический анализ тканей» относятся скорее к матерным выражениям. И что теперь делать прикажете? Вешаться от отчаяния? Или броситься грудью на баррикады, чтобы героически погибнуть в неравном бою? Это для камикадзе и садомазохистов. А мы — нормальные люди, нам бы и врагу холку намылить и самим уцелеть. Что же нам делать? А вот что! Я хоть и не ведьма, но кое-что уже могу. Как насчет телепортации? Хотя нет. Это мне не под силу. Еще впишемся в какую-нибудь стену на молекулярном уровне. Или срастемся с кем-нибудь. Чтобы телепортироваться, надо точно знать место, хотя бы видеть его своими глазами. Хоть один раз. Вышеслав может описать мне свой дворец, но это мало чем поможет. Так, телепортация отпадает, как непрактичная. Воспользоваться ветром? Хрен редьки не слаще. Нас-то он доставит по адресу, да заодно и дворец разнесет на запчасти. Невыгодно. Тогда что? И тут мне в голову пришла потрясная идея.

— Вышеслав, я знаю, что нам делать! Мы им столько пыли в глаза пустим! Девушка, у вас найдется чистая рубашка и плащ?

Только теперь до девчонки дошло, что мне говорить не положено. Она пискнула, и начала красиво падать в обморок. Вышеслав ловко перехватил ее и встряхнул.

— Очнись, Катюшка! Это не волк, это заколдованная женщина! Все в порядке! Ответь ей!

Девушка помотала головой.

— Я в порядке. Да, у нас есть чистая рубашка и плащ. Постойте здесь, я сейчас все принесу.

Не прошло и пяти минут, как девушка вылетела на улицу. В руках у нее была белая рубашка, а через плечо перекинут красный плащ.

— Вот!

Вышеслав быстро стянул с себя лохмотья и переоделся. Какая прелесть. Настоящий сказочный царевич. Глаз радуется. Я же пока присматривалась к девчонке. Да, не красавица. Прыщей нет, волосы русые, лицо круглое. Невысокая, худая, чтобы не сказать тощая. Не такая красавица, но видно умница. Глаза серые, живые, веселые.

— А в честь чего ты решила нам помочь? — спросила я.

Девчонка уже освоилась.

— Мне царевич Вышеслав всегда нравился, — шепнула она мне в самое ухо. — Знаю, я ему не пара, но хоть чем-то помочь…

— Обнадеживать тебя пока не буду, но лучшей жены ему не найти.

— Благодарствую на добром слове.

— Не на добром, а на правдивом.

Я и правда решила сосватать эту девушку с Вышеславом. Подкину ему идею, а там пусть сам крутится. И яблоне сказать при случае. Вышеслав смелый, а девчонка умная. Отличная будет пара.

— Я готов, — прервал мои мысли царевич.

— Тогда тебе придется опять сесть на меня верхом.

Левитация. Очень простое заклинание. Но если тебе приходится еще нести на себе около 90 килограмм живого веса, оно становится вовсе не таким простым. Я медленно плыла по воздуху. Вверх и вверх. А теперь прямо, повороты регулируются взмахами хвоста. Вышеслав крепко вцепился в мой загривок. С высоты пятиэтажного дома нам были видны и засады на улицах. Они нас тоже видели, но сделать ничего не могли. Луков или арбалетов у них не было, а кирпичом бросать бесполезно — не добросишь. Вот и дворец. Сверху он выглядел как пряничный домик. Четыре купола, между ними остальной дворец. Не знаю, как эта постройка точно называется.

— Куда приземляться? — прокричала я Вышеславу.

— Давай рули на красный купол! Там самое главное здание!

Я послушно взмахнула хвостом. Мы опустились на красный купол. Высоко-о-о, далеко-о-о. Не только видно далеко, но и падать тоже далековато.

— А как теперь вниз? Так спрыгнем?

— Тут есть проход. Давай за мной!

Вышеслав открыл небольшую дверцу и нырнул внутрь.

— Мы сюда на спор лазили. Ну и от нянек прятались, когда они нас особенно донимали.

— Когда уши мыть не хотелось?

— И шею тоже.

Мы долго спускались по какой-то дурацкой лестнице. Наверное, я вытерла шкурой все углы, а сумки вообще пришлось пока оставить наверху. Минут через двадцать Вышеслав поднял руку, призывая к молчанию, и пропустил меня вперед. Я скользнула в темноту. Нет, обязательно при встрече поблагодарю Орланду ан-Криталь за подарок. Побольше бы таких врагов! Будь я сейчас человеком — да разве мы бы смогли пройти такой путь? Без волчьего обоняния, без волчьей силы. Да никогда! После всех ходов и выходов мы оказались «на галерке». Точнее — в тронном зале была витражная крыша. Слюдяная, по-моему. Ее нужно было протирать, чистить, закрывать во время града. И к ней вели несколько черных ходов, чтобы только слугам пройти. Вот через это витражное окно на крыше мы и смотрели в тронный зал. А в тронном зале творилось что-то немыслимое. Хотя вру. Мыслимое и даже осмысленное. Государственный переворот там творился! Царь, явно отец Вышеслава, было у них что-то такое в фигуре и в лице, что сразу понимаешь — родственники, сидел на троне, сжав руками голову. На его лице было такое отчаяние, что я даже его пожалела. Бедный мужик. Ой, недаром говорят, что один сын — нет сына, два сына — полсына, а три сына — один сын. В том смысле, что хоть один-то должен человеком получиться!? Двое старших братьев Вышеслава сейчас стояли у трона. Вышеслав их слышать не мог, а вот я слышала и отлично.

— …должен решать, кто из нас наследует трон. — Это старший сын. Понятно, пошли добровольно-принудительные разговоры под грифом: «Попробуй не отдай!»

— Вышеслав даже не похоронен, а вы мне говорите о троне! Мой сын умер! — как мог, выворачивался отец Вышеслава. Получалось плохо. Может, он и горевал, но благодарным деткам не было до этого никакого дела.

— Мы живы! У тебя еще двое сыновей! — настаивал средний сын.

— Но вы не привезли жар-птицу!

— Зато вернулись живыми! Отец, тебе придется выбрать!

Мы с Вышеславом, которому я поспешно пересказывала суть разговора, переглянулись. Довольно. Царевич опять взгромоздился ко мне на спину, потом размахнулся мечом и треснул по витражу.

Какие у них были морды! Это было что-то с чем-то! Смесь недоверия, ужаса и дикого изумления. Мы плавно приземлились прямо перед троном.

— Ну что, не ждали, подлецы!? — прорычал Славка.

Царевичи опешили.

— А… э… у…

Содержательного диалога не получилось. Я решила добавить.

— Так, переворот отменяется, самозванцев нам не надо, и так проблем до фига. Есть радикальное предложение — сделать вам ритуальное харакири. Сами управитесь или помочь?

Добавки не понадобилось. Орали братцы душевно. Вместе с царем. Так орали, что осколки витража внутрь посыпались. Я покачала головой. Мы разрушаем предметы искусства, археологи нам этого не простят. Вот и витраж раздолбали! А как красиво было! Особенно вечером и в полдень, когда солнце проникает внутрь зала под прямым углом. Мне потомки не простят варварского отношения к культуре. Братья-царевичи, тем временем, продолжая орать, как коты кастрируемые, ломанулись к дверям. А зря. Чем-чем, но телекинезом владеет каждая начинающая ведьма. И преотлично владеет. Мне Лирин объясняла. Колдовские способности активизируются при переходе из одного мира в другой и продолжают совершенствоваться. Заклинания я почти не знала, а вот дверь захлопнуть перед самым носом у братцев, да еще и засов заложить — это дело трех секунд. Но доходило до них гораздо дольше. Пока царевичи (имена их я так и не узнала, да и не очень нужно было) пытались проломить двери головой (напрасно. Пусть по умственным способностям они и близки к дубу, но дерево все равно крепче), Вышеслав шагнул к отцу.

— Папа, это я, Славка! Я жив! Я, правда, живой!

Царь перестал визжать. Подумал. Поднялся с трона. Обошел вокруг Вышеслава. Протянул руку и осторожно дотронулся до его рукава.

— Сынок! Живой!? Живой!!!

В следующий миг отец с сыном слились в объятиях. Я порадовалась за них. А вот два других брата — не очень. Они поняли, что убегать им некуда, да и не удастся. А вот если убить нас троих, тогда все можно будет списать. Типа Вышеслав убил отца, а они героически его защищали. Ну и убили братца под шумок. Дурное дело — нехитрое. Они отлепились от двери, вытащили из ножен мечи и медленно пошли к трону. Я встала на дороге.

— Мальчики, а ваша мама не говорила вам, что ножик детям — не игрушка?

— Уйди, нечисть! — это старший из царевичей, с горящими глазами и нехорошими намерениями.

— Сам ты нечисть, — обиделась я. — Небось, неделю не умывался, а туда же, обзывается!

— Сейчас я тебе голову снесу! — это уже второй, таким волчьим рыком. Сопляк! Куда ему до нашей завкафедрой. Та как рявкнет — бумаги со стола сметает!

— Ой, сколько обещаний, — вздохнула я. — Не гони пургу братан, понты корявые!

Не уверена, что я правильно употребила эти слова, но очень захотелось. На ребят это подействовало убойно. Они забыли о родственниках и с ревом бросились ко мне, размахивая отточенными мечами. Салатом мне быть не захотелось. Я бросилась драпать по залу, как раз между ними. Братцы — за мной.

— Вышеслав, помоги!!! — заорала я так, что в ушах зазвенело. Да, будь я еще в человеческом теле, я бы попробовала потягаться с этими парнями. У меня за спиной хватает всяких секций. Но я на четырех ногах и в волчьей шкуре. Одного загрызать буду, а другой меня угробит. Для заклинаний тоже время требуется. Тем более мне, я-то ни одного из них толком не помню, вообще заклинания — это гораздо хуже классификации позвоночных на латинском языке. Вышеслав, хвала Высшим Силам, отвлекся от отца. Сунул тому в руки мешок с птицей, вытащил меч и направился к нам. Я как раз удачно запустила братцам под ноги тяжелую вазу. Старший ее перепрыгнул, а среднего она сбила с ног. Я тут же развернулась и придержала его лапой.

— Дернешься — глотку перегрызу, — предупредила я. — Дернись пожалуйста, а то твой братан меня второй день на салате держит!

Врала я внаглую. Очень охота было такую дрянь в рот брать! Он же год не мылся, воняет как помойный бак. Предупредила для очистки совести, чтобы не дергался. Куда там! Средний брат побледнел, как смерть и заткнулся. Только руки и ноги дрожали. Какое там дергаться! Я сама вскоре задергалась, потому что запах от него пошел, как от общественного туалета. А Вышеслав тем временем расправлялся со старшим братом. Мечи так и мелькали. И тут Славка споткнулся. Я завизжала так, что посыпались осколки витража, каким-то чудом оставшиеся в раме. Получилось очень впечатляюще. Это нас и спасло. Вышеслав еще падал, его брат отвлекся на мой визг — и тут царевич, еще в падении, достал его концом меча поперек живота.

Дальше все было даже скучно. Сперва вызвали стражу, убрали труп и заключенного, предъявили царю птичку, и тот приказал собирать народ для важной церемонии. Надо же было провозглашать Вышеслава царем. Среди этого шума мы и попрощались.

— Даже на коронацию не останешься?

— Не могу. Времени нет совсем!

— Но хоть потом приедешь?

— Постараюсь. Если жива буду.

— Обязательно приезжай. В человеческом облике. Мужа привози…

— Кстати! Ты Катерину-то на коронацию пригласи, свинтус! Девушка тебя об опасности предупредила, а ты, небось, и забыл?

— Сей же час слуг пошлю!

— Вот-вот, пошли. И я пошла. Мне еще к яблоне надо.

— Давай провожу.

— Проводи.

До выхода из дворца меня Вышеслав довел. Там попрощался за лапу, нагрузил на меня мои сумки, и я отправилась к яблоне. Там мне дорогу преградили двое стражников.

— А ну пшла отсюда, псина!

Второй, не говоря дурного слова, запустил в меня подобранным камнем. Ну и хамье!

— Пропустите, козлы позорные! Пасти порву, моргалы выколю, запорю на конюшне!!!

Я бы еще добавила, но куда там! И того хватило! Стражники заорали, как покусанные и бросились бежать. Слабонервные! Вот с моими студентами хоть крокодил заговорит — они не удивятся! Зато могут споить в мгновение ока и продать в зоопарк за хорошие бабки в евро. Я нагло пнула ворота передней лапой и прошла внутрь. Яблоня уже меня ждала, открыв свои древесные глаза.

— Я свое обещание выполнила, — честно сказала я. — Вышеслав к коронации готовится.

— Я тоже свое обещание выполню, — согласилась яблоня.

Тонкая веточка медленно наклонялась ко мне. Я протянула руку и дотронулась до нее. Щелк! Яблоня чуть поморщилась, если это выражение применимо к древесной коре. В моей лапе осталась веточка толщиной с мой большой палец и длиной где-то двадцать-двадцать пять сантиметров. С одного конца она была украшена тремя зелеными листочками.

— Я тебе очень благодарна, — сказала яблоня. Ты сейчас отправляешься домой?

— Да. Кстати!

Я вспомнила про Катерину и объяснила яблоне, кто это такая и зачем она нужна. Яблоня выслушала меня и зашелестела листвой.

— Надо подумать.

— Надо, — согласилась я. — Она отличная девочка. И умница, каких мало. Хорошая была бы пара. Ну, мне пора. Можно прямо от тебя отправиться?

— Можно.

Я зажмурилась. Представила себе эльфийку, как живую, и громко позвала:

— Лирин! Ты бы не могла переправить меня обратно!?

Та же комната, те же люди. Мужчина поворачивается к Орланде ан-Криталь.

— Ну что, дочка, тебя обставили?

— Но кто же мог знать! В волчьей шкуре она не смогла бы открыть проход! Она осталась бы там навсегда!

— А она этого не сделала! Ее вытащила эльфийка!

— Папа! Ты можешь как-нибудь наказать эту дрянь!?

— Которую? Тину? Извини — нет. Правила ты знаешь не хуже меня.

— Я не о Тине! Я об эльфийке!

— Милая, ты с ума сошла? Если мы только выкажем свое неудовольствие эльфам, они нас в порошок сотрут! Ты не смотри, что Лирин — женщина, да еще и совсем молоденькая.

— Ничего себе молоденькая — пятьсот лет с хвостиком!

— Для эльфов это даже не молодость, а так. Мелочи. Как и для нас. Но характер у нее — будь здоров! С ее отцом и то легче было дело иметь, чем с этой акулой! Она своего не упустит! Если я сейчас скажу, что недоволен, она мне мигом припомнит твою ящерицу, добавит попытку отравления подруги, приплюсует нападение тех трех кретинов, залакирует похищением подружкиного мужа и стребует с меня компенсацию за моральный ущерб этой девушке. Тине.

— И мы ничего не можем сделать?!

— Что я могу сделать, если эльфийка совершено права? Тут хоть из кожи вылезешь, но ничего ей не предъявишь!

— А помощь вэари при прохождении инициации?

— Глупости! Это не запрещено.

— Но что-то же можно сделать!? — взвыла Олечка, не хуже отечественной бензопилы. Маг поморщился.

— Потише, пожалуйста! Хорошо, что ты предлагаешь? Штурмовать мир эльфов? Лучше, поди, с башни бросься. Это будет быстрее и безболезненней.

— Пап, не издевайся!

— Я не издеваюсь, я говорю о фактах. Операцию ты успешно провалила, Тина в безопасности, материал для волшебной палочки она достала, теперь остается только ждать. Она должна сделать кое-что еще. Интересно, из чего она захочет сделать медальон?

— Не знаю!

— А я рискну предположить. Тина не разменивается на мелочи, все предметы в ее обиходе должны обладать максимально возможной СИЛОЙ. Она очень хочет поквитаться с нами за похищение мужа. Очень.

— Но ты же этого не допустишь, правда, папа!?

— Но и запретить не смогу. Если она вызовет тебя на поединок — отдуваться будешь сама, дочурка. А СИЛЫ и таланта у тебя гораздо меньше, — взгляд чародея остановился на манипуляторе силовыми потоками (в просторечии — волшебная палочка), висящем на поясе Орланды. Самый обычный рог единорога. Такой — у каждого второго мага. Дилетантство. Орланда, отлично поняв, на что именно намекает отец, в ярости вылетела прочь и хлопнула дверью, едва не сорвав ее с петель. Маг грустно покачал головой.

— И в кого она у меня такая бестолковая!? Да, то, что я делаю руками, получается гораздо лучше.