Эликсир

Глава 7

Алекс проспала почти двадцать четыре часа, проснувшись за несколько минут до того, как на меня обрушилось растущее беспокойство. Позже ночью, мы спустились вниз и, между нами двумя, мы едва ли не опустошили холодильник. Она всё ещё была нервной и делала только то, что я говорил ей, но к утру она стала более раскрепощенной, так что иногда казалось будто находишься рядом с очень спокойной, под действием седативного, Алекс.

Из кухни мы перешли на застеклённую террасу и оставались там. Она не разговаривала со мной до тех пор, пока я не задавал ей вопрос. После изучения каждого цветка и растения в комнате, она села на один из диванов у окна и сидела там, пристально вглядываясь в толстые деревья, которые окружали наш безопасный дом.

Я сел рядом с ней, на другом конце дивана у окна, на удивление испытывая удовлетворение от того, что просто нахожусь здесь с ней, мне хотелось узнать о чём она думает и каждый раз, когда я спрашивал об этом, ответ был один и тот же.

— Ни о чем, — отвечала она, не отводя взгляд от стеклянных стен.

Это было подобно вскрытию грудной клетки, но не настолько плохо, как это было, когда слышались приближающиеся шаги по коридору или голоса, и Алекс замыкалась в себе. Она отрывала взгляд от деревьев в этот момент, и пристально смотрела на дверь. Коричнево-янтарные глаза наполнялись паникой. В какой-то момент на застеклённую террасу зашел Солос, узнать не нуждаемся ли мы в чем-то, так как он собирался поехать в соседний городок.

Единственный, кого она не пугалась, был её дядя. Было ли это некого рода влияние остаточной семейной связи? Но даже тогда она относилась к нему также, как и ко мне. У Маркуса было столько же везения, как и у меня, чтобы вовлечь её в разговор. После этого я решил, что будет лучше держать её подальше от остальных домочадцев.

В итоге, после проведенных вместе часов, её глаза сфокусировались на мне. Я делал вид, что не заметил этого, но осознал, что её взгляд перемещается ниже.

Внезапно Алекс передвинулась, медленнее, чем она обычно это делала, и зажала мои руки в своих руках.

— Твои руки ...

Изумленный тем, что она вообще прикоснулась ко мне, я не мог ответить. Словно идиот, я сидел, когда её большие пальцы поглаживали косточки на моей руке, остановившись ненадолго на ободранных костяшках пальцев.

— Ты ранен, — сказала она. — Почему ты ранен?

Настолько нежно, насколько я мог, я освободил руки.

— Я не ранен. Не о чем беспокоиться.

Её ресницы взметнули вверх, когда она изучала моё лицо. Затем она кивнула и откинулась назад на спинку дивана, хмуро уставившись на собственные руки.

После этого она быстро устала, стала засыпать на ходу еще до девяти вечера. Я настоял на том, чтобы она поела прежде, чем я поднялся с ней наверх. Она отключилась минуту спустя после того, как её голова коснулась подушки, а я отправился спать на диван. Мы повторили тот же сценарий на следующий день, и было ощущение, словно огромные часы тикали у нас над головами, отсчитывая минуты до того, как нам придется дать ей новую дозу.

Мы провели утро на застеклённой террасе, но я убедил её выйти из этой комнаты, в основном потому, что я потеряю свой рассудок, если мне снова придется посмотреть на еще одно растение. Рабочий кабинет, как обычно, был занят мои братом, Леа и Люком, но в доме была еще одна гостиная наверху, которая была полностью забита книгами. Я повел её туда после того, как захватил с собой пакет чипсов и виноградную содовую для неё, в качестве перекуса.

Я наблюдал как она движется по комнате, ища знаки, что она начинала становиться беспокойной. Она остановилась напротив стола, взяла ручку и затем положила её на место. Её пальцы блуждали по поверхности записной книжки, и затем она вернулась к стеллажу с книгами. Он стояла там, изогнув бровь, когда она клала палец на корешок каждой книги.

— Хочешь что-нибудь почитать? — Спросил я.

Она подпрыгнула от звука моего голоса, и затем покорно опустила свой подбородок.

Я направился к ней, но затем остановился. Казалось, любое неожиданное движение заставляло её спасаться бегством.

— Всё хорошо, Алекс. Если ты хочешь что-то почитать, то можешь этим заняться.

— Моё имя не Алекс, — прошептала она. — Александрия.

Притупленное чувство жжения появилось у меня в груди, прямо под сердцем.

— Но тебе нравится, когда тебя зовут Алекс.

Покачав головой, она отвернулась от книг и медленно направилась прямиком к телевизору, потупив взор. Она остановилась напротив пустого экрана. Я взял маленькую статуэтку Афины, и затем поставил её на место. Мне хотелось подойти к ней и обнять, но я не был уверен как она отреагирует. Всё между нами было неестественным и неловким.

— Хочешь что-нибудь посмотреть?

Её подбородок приподнялся, но она не смотрела на меня. Расположенные по бокам, её кисти рук сжимались и разжимались.

— Можно?

Можно? Боги, когда Алекс станет лучше, она слетит с катушек.

— Ты можешь делать всё, что пожелаешь.

Слабая, робкая улыбка появилась на её губах и её ресницы взметнули вверх, открывая эти сокрушительные глаза. Я медленно выдохнул, но это не помогло уменьшить давление, давящее на мою грудь. Её взгляд упорхнул прочь от меня.

— Ты -

Открылась дверь и вошел Аполлон.

— Вот вы где.

Алекс замерла перед телевизором, словно дикое животное, на территорию которого зашел чужак. Она ринулась через комнату, ныряя мне за спину. Она съежилась там, крепко ухватившись за мою рубашку.

Аполлон внезапно остановился, светлые брови приподнялись вверх.

— Она только что спряталась за тобой?

Я свирепо смотрел на бога.

— Она не прежняя. Ты знаешь это.

Он моргнул полностью белыми глазами.

— Я знаю. Просто это неожиданно. Она словно маленькая нимфа или что-то в этом роде.

Услышав слово "нимфа" исходящее из уст Аполлона, мой самоконтроль растворился.

— Чего ты хочешь?

Аполлон склонил голову набок и тихо проговорил.

— Сердитый, сердитый, Айден.

Её пальцы вонзились мне в спину. Я отошел в сторону, полностью закрывая её. Если бы у Аполлона были нормальные глаза, я уверен, что они закатились бы от увиденного. Игнорируя его, я улыбнулся, глядя на неё.

— Всё хорошо. Аполлон не причинит тебе вреда.

Или, по крайней мере, я на это надеялся.

Алекс взглянула на меня сквозь ресницы. Впервые с момента её Пробуждения, я увидел доверие на её лице. Тепло наполнило холодную пустоту там, где покоилось моё сердце. Я никогда не видел рабов-полукровок, глядящих на своего Хозяина таким образом. Это должно было что-то значить.

Аполлон прочистил горло.

— И как я вижу некоторые вещи никогда не меняются.

Я нахмурился.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ах, ну ты же понимаешь, любовные взгляды. Даже в тот момент когда кто-то — гмм такой как я, бог — стоит напротив вас двоих.

Я закатил глаза, будучи готовым проигнорировать этот комментарий, но Алекс с усилием потянула за мою рубашку.

— Что он этим хочет сказать? — Прошептала она.

Как я должен был ответить? То обстоятельство, что Алекс многое не помнила, было ключом к тому, чтобы удержать её подальше от Сета, но я не был уверен насколько много информации могу предоставить ей. И заданный ею вопрос, на самом деле, был грандиозным.

— Я объясню это позже.

Аполлон посмеивался.

— Я бы с удовольствием послушал этот разговор. — Я прищурил глаза, и он ухмыльнулся. Иногда мне казалось, его единственной целью было действовать мне на нервы. — Произошло событие, как мне кажется, в курсе которого вы должны быть.

Я сомневался, что это были хорошие новости. Я начал было отвечать, но Алекс еще раз потянула меня за рубашку и прошептала.

— У меня болит голова.

— Я дам тебе что-нибудь от этого через нескольких минут. Хорошо?

Опустив глаза, она кивнула.

Мне хотелось побыстрее покончить с этим. Переместившись в сторону, я закрыл Алекс.

— Это имеет отношение к тому другому?

Поняв, что я имею ввиду Сета, он кивнул.

— Он недоволен тем, что не может установить контакт. Шпионы Диониса сказали, что они оба, он и Министр, становятся более обеспокоенными.

— Не сомневаюсь. — Никто на самом деле не знал, как Сет отреагировал в тот момент, когда связь была разорвана. Я почувствовал, что Алекс украдкой выглядывала из-за меня. Она смотрела на Аполлона широко раскрыв глаза. Он ухмыльнулся ей, и она ответила ему нерешительной улыбкой. — Он что-то сделал? — Спросил я.

— Хмм, если ты принимаешь во внимание уничтожение двух Стражей, отказавшихся присоединиться к их движению? Тогда да.

— Боги, — пробормотал я, снова закрывая Алекс, когда она передвинулась мне за спину.

Аполлон вытянул шею в сторону, прослеживая взглядом нервные перемещения Алекс.

— Они еще пока не выдвинулись против Ковенанта Теннесси, но примерно около пятидесяти их Стражей отделилось, и они появились на пути в сторону Нью-Йоркского Ковенанта. Он всё еще с Министром.

— И если они доберутся до Нью-Йорка, что тогда произойдет?

Выражение его лица стало мрачным.

— Я выпустил некоторых созданий с Олимпа, только на тот случай, если эти Стражи настроены враждебно.

Страх расцветал.

— Каких именно созданий?

— Несколько наиболее интересных созданий Гефеста — Колхидских быков.

Я поперхнулся, делая вдох. Я, наверное, плохо его расслышал. Колхидские быки были автоматами — бронзовыми огнедышащими быками — но это были не те быки, которых мы знали по мифам Язона и Золотого Руна. Во-первых, их было не два. Были сотни их, и они ходили на двух ногах. Как и все создания, которые принадлежали богам, они были согнаны в одном месте и отправлены на Олимп, на который ушли боги из смертного мира.

— И что случится, если смертные увидят их?

Аполлон вскинул бровь.

— Быки знают, как оставаться незамеченными, но если Нью-Йорк — или любой другой из Ковенантов — попадет под осаду, это станет спорным вопросом. Мир смертных станет хорошо осведомленным, что некоторые мифы являются истиной.

На самом деле не было ничего, что можно было ответить на это, и мой разум был уже занят слишком многими заботами, чтобы посвятить время на осмысливание этого события. Аполлон исчез, но не без попытки поговорить с раздраженной Алекс, которая ничего не хотела иметь с ним общего, довольно сильно развеселив его этим. Меня поражало это, весь мир был на грани войны, а Аполлон смеялся.

Принимая во внимание то, что это, вероятно, не было его первым родео.

Когда Аполлон исчез, она уставилась вверх на меня, выражение её лица было ущемленным.

— Моя голова ... она болит.

— Я что-нибудь тебе сейчас найду.

Когда я вышел, чтобы найти ей немного аспирина, она последовала за мной, никогда не отходя слишком далеко от меня. Она приняла две таблетки без каких-либо вопросов, тогда я и осознал как таким доверием возможно злоупотребить — и так было со многими другими полукровками — в неправильных руках. Приступ тошноты и безумный страх возрос от этого осознания.

Похоже, аспирин не помог. Алекс уходила все больше в себя, её глаза были закрыты большую часть фильма, который я включил. Мрачный голос нарастал у меня в голове, постоянно напоминая, что даже если она уснёт и я отнесу её в кровать, её вес покажется несущественным. Её головная боль была знаком.

Действие Эликсира испарялось. Завтра будет четвёртый день.

Мысль о том, чтобы дать ей новую дозу убивала меня. Прошли часы, пока я лежал на диване, уставившись в потолок, наблюдая за тонкими лучиками лунного света, пробивающимися через темноту. Стёганое одеяло скрутилось вокруг моих ног, когда я поворачивался на бок. Смогу ли я снова сделать это? Дать ей что-то, что разрушает всю её сущность и наблюдать как она принимает это с таким возникшем доверием в её глазах?

Я закрыл глаза, сложив руки за голову. Другого выхода не было. Аполлону надо найти способ, потому что она не может сделать это самостоятельно. Наконец, сон успокоил меня, но это длилось не долго.

Чуть позже я неожиданно проснулся. Темнота окутала комнату и диван ощущался гораздо меньше, чем был прежде. Запах ... персиков окружал меня. Что-то теплое и мягкое прижалось к моему боку, прижимаясь ближе. Руки крепко стиснули старую футболку, которую я откопал днём ранее.

Мои глаза распахнулись.

В поле зрения попала макушка головы Алекс, когда она положила щеку мне на грудь и испустила короткий вздох. Каждый мускул в моем теле напрягся. Мне это снилось? Мне казалось, я перестал дышать. Что она вообще делает здесь, на диване, со мной?

— Алекс? — Мой голос прозвучал грубовато. — Что ты делаешь?

Она приподняла голову достаточно, чтобы я смог увидеть крупинки янтаря, различимые за её ресницами. Эти глаза с раздробленным цветом были самым невероятным, что можно было увидеть ночью.

— У меня болит голова.

Я начал приподниматься, чтобы сесть, но Алекс переместилась, закинув свою ногу на мою, словно безмолвно просила меня не двигаться.

— А ... — Я никогда еще в своей жизни не был таким неуверенным, или неспособным прочитать человека. — Хочешь, чтобы я принес тебе еще немного аспирина?

— Нет. — Она положила голову снова мне на грудь, уютно свернувшись. — Теперь полегче. Пусто.

Я сглотнул. Тяжело.

— Пусто?

— Ммм-умм, — пробормотала она, вздрагивая. — Тише, когда я рядом с тобой.

Моё сердце запнулось.

— Тише? Ты слышишь речь? Человека?

— Я не знаю. Это похоже ... — Она зевнула, растянув руку по моей груди. — Словно кто-то разговаривает со мной издалека. Может быть, я... ?

Сет. Ярость нахлынула на меня и я постарался не дать ей просочиться в мой голос.

— Что?

— Сумасшедшая? Может быть, я сумасшедшая?

— Вовсе нет, agapi. — Я опустил одну руку и взял одеяло, попытавшись поднять его так, чтобы накрыть её полностью. — Ты можешь разобрать то, что говорит голос?

Она покачала головой.

— Я не хочу знать. Я не должна, верно?

— Нет, — у меня внутри всё заныло.

— Хорошо, — сказала она, и я задался вопросом, улыбнулась ли она. — Я могу остаться с тобой?

— Всегда. — Боги милостливые, я не хотел, чтобы она была где-нибудь ещё.

Между нами воцарилась тишина, её дыхание стало ровным и глубоким. Итак, головная боль была признаком того, что Сет пытался связаться с ней, что объясняет кратковременные вспышки боли, которые я видел еще до Эликсира, и подтверждает мои подозрения, возникшие с самого начала. Связь каким-то образом причиняла ей боль. И теперь, когда связь была приглушена, это означает, что она однозначно нуждается в новой дозе завтра.

Новая волна злости прокатилась по мне, но я старался сохранить тело расслабленным, не желая напугать её. Я искренне верил, что Сет рожден заботиться о ней, вероятно даже любить её в своей собственной манере — какой бы эта манера ни была. Особенно после смерти Калеба, он заботился о ней, защищал её, когда я этого не делал. В Нью-Йорке он присматривал за ней и готов был убить любого без колебаний, чтобы быть уверенным, что никто никогда не узнает, что она убила чистокровного в целях самообороны. Неужели всё это было обманом? Действие, чтобы гарантировать, что Алекс выживет, чтобы она смогла Пробудиться, дав ему силу Убийцы Богов?

Да, я никогда полностью не доверял паршивцу, временами, когда я что-то видел, то, чего я никогда не признаю, в его холодных глазах — глазах, которые принадлежали Алекс в период времени. Что-то в нем пробуждало мою систему предупреждения и бесило как ничто иное. Это могла быть просто его заинтересованность в Алекс, но всё же.

Я никогда не ожидал, что он причинит ей боль.

Если я когда-либо достану этого маленького ублюдка, я убью его или умру от попытки убить.

Но прямо сейчас, Алекс лежала рядом со мной, и чертовски плохо, если я продолжу думать о Сете. Очень осторожно, я опустил свою левую руку и обернул вокруг чересчур тонкой талии Алекс. Из неё вырвался ещё один нежный вздох. Она казалась невероятно маленькой рядом со мной. Как я не мог замечать этого в прошлом? Возможно, из-за того, что всё, что я когда-либо видел — это её силу.

Я мог бы предложить, чтобы она вернулась в кровать или чтобы мы оба перебрались туда, но у меня не хватило духу и не было желания передвигать её. Не тогда, когда её такая близость ко мне, поднимала расплывчатые горько-сладкие и нежные воспоминания. Я пролистывал воспоминания о днях, проведенных в доме моих родителей и недолгое время в Огайо.

Алекс что-то пробормотала и откинула голову назад, легонько проведя кончиком носа вдоль моего подбородка и челюсти. Мощный поток тепла распространился по мне и прежде чем я понял, что делаю, я повернул голову. Мои губы прикоснулись к её лбу.

— Спокойной ночи, Айден ...

Мой пульс ускорился и улыбка растянула мои губы — настоящая улыбка.

— Спокойной ночи, agapi.