Экспресс отправляется в полдень

— Эй, Ньют, передай жене посылочку, а? Тут сыру немного, мука, грибы сухие. Они там, в городе, жрут гадость всякую, а ей рожать надо будет.

— Ты б сам к ней съездил, что ли. А то она кого другого с собой в статус возьмет.

— Не, не возьмет. Родит, вернется… А я уж и ферму подниму.

— Ладно, Павло, черт с тобой.

— "от спасибо!

Бедные родственники — вечный раздражающий фактор. Всегда что-то канючат… Хотя если Валюха родит, то и не такие бедные…

— Все, исчезни. Доставлю. Телеграмму ей скинь, не забудь.

Ньют забрал рюкзак, швырнул его в ящик под крышей и взглянул на мерное стекло: воды в норме. Затем посмотрел на манометр: стрелка не дотягивала до зеленой зоны.

— Шевелись, зараза! Видишь?

Кочегар поправила бандану и поволокла из тендера бутыль к топке. Пока она прилаживала второй заборник, Ньют любовно протер рельефную табличку котла, на которой была выбита надпись: "Теплообменник ТСОР N И-8" и цифры друг под другом: 36, 42 и 2053. Что означали надписи — неизвестно. Блестящий металл любовно протирали бесчисленные поколения машинистов.

Ньют взялся за поручни и, высунувшись, смотрел, как идет посадка. Народ потихоньку занимал места. Носильщики тащили дорожные кофры. Богатые дамочки с целым выводком ребятишек и чопорными мужьями неторопливо шествовали к дверям первого класса. Крестьяне занимали последний вагон, волоча плетеные корзины со скарбом. Слышались крики носильщиков.

— Посторонись!

Начальник станции поминутно отирал пот с лица, поглядывая на табло электронных часов. Черные палочки плавно перескакивали, появлялись и исчезали, меняя цифры. Время близилось к двенадцати. Два дюжих грузчика под присмотром полицейских тащили в багажный вагон тяжеленный ящик. Денек сегодня был жаркий, и бедолаги обливались потом. Одни от тяжести ноши, вторые из-за строгой форменной одежды. Оранжевые каски, казалось, сами излучают свет.

Ньют как-то незаметно переключился на историю, свидетелем которой был вокзал. Истертый до зеркального блеска металл перрона, рельс… А часы эти та еще штучка хотя бы потому, что таинственный механизм и не требовал электричества. Если разобраться, то и сам рельс таинственный не меньше. Просто он-то не меняется, разве что. Но вот как эдакая махина поезда скользила по нему так легко без смазки? Ладонь нет, а поезд — запросто. На курсах машинистов, уже перед распределением, наставник объяснял по этому поводу. Вроде как и в поездном генераторе, там магнит есть. Но генератор, понятно, работал. Его в деревне металлургов делали по древним чертежам… А этот рельс и сделать-то проблема… Ньют вдруг вспомнил:

— Подшипники смазаны? Проверила? Распорки и растяжки затянула?

— Да, шеф, конечно.

— Ну смотри у меня. Если что — в топку кину!

Зря, конечно, он на нее сорвался. Работница хорошая попалась. Если б рожать могла, так в королевах бы ходила. Ладно хоть кочегар толковый из нее, расторопный.

Ньют снова выглянул из будки. За пять лет работы машинистом он не уставал удивляться суете и странной атмосфере вокзалов. Всегда поражала толчея. Машинист не без оснований подозревал, что, помимо провожающих и отъезжающих, в толпе слонялись любители романтики, потенциальные "зайцы" и ворье всех мастей.

— Салют, Ньютон!

Машинист вздрогнул. Он не заметил подошедшего шерифа. Чтоб скрыть смущение, поправил фуражку.

— А, шериф, приветствую! Как дела?

— Да вот тебе, сынок, вишь, банк подкинул ящичек. До Центрального.

— Не в первый раз, Матвей Василич, ты ж в курсе…

— Если утечки не произошло, то и хрен с ним, конечно. А вот…

— От ваших?

— Но-но! Мои ребята — кремень! — шериф поправил пояс с арбалетами и зачем-то потрогал рукоять меча за спиной. — Ты вот что, сынок… Гхм… Оружие держи наготове. Я пару своих ребят посадил в грузовой, но так, на всякий!

— Все под рукой, шериф!

Ньют снял с полки пояс. Все как положено машинисту Первовитковой Железной: два арбалета, стрелы, пара ножей.

— Ну так надень и не снимай, Бортников! — раздраженно сказал шериф, сплюнул, поправил шляпу и отправился к грузовому вагону.

— Иди ты…! — машинист вполголоса сообщил шерифу адрес и закинул сбрую обратно.

Потом, может, позже и стоит надеть, сейчас это выглядело бы глупо…

Между тем, к шерифу подвалили двое ребят в форме. Видимо, эти шкафы и будут охранять груз. Ну и на кой тогда машинисту на себе весь рейс таскать почти четыре кило всякого металлолома?

Стрелка манометра вползла в зеленый сектор. Ньют взялся за рычаг подачи пара в цилиндры. Одна минута до отхода. Запищал зуммер часов. Суматоха на перроне усилилась. Кто-то что-то забыл, у кого-то что-то сперли… Суета, суматоха… Весь наличный состав неподкупных ребят шерифа глядел на закрытую дверь грузового вагона.

Двенадцать ноль-ноль. Ньют повернул рычаг, дернул шнурок гудка и отпустил тормоз. Мощный низкий звук перекрыл весь вокзальный шум, засвистел пар. Шатуны неторопливо, натужно толкнули катки. Те лениво скрипнули, проворачиваясь по настилам дороги. Заскрипели растяжки прижимного механизма. Состав дернулся и пополз, потихоньку набирая ход. Конденсатор над головой обдал жаром. Температура пара росла.

Ньют стянул форму и высунулся из проема. Потихоньку крепнущий встречный ветер приятно освежал. Мимо ползли бесконечные поля и сады. Высоко над головой сверкали линзы и зеркала, даря плантациям яркий свет. Какие-то чумазые работяги чистили оросительную канаву. Ньют прогудел. Люди прервали работу и замахали руками паровозу. В общем, вот отсюда и начинал длинный путь поезд Компании. Злые языки утверждали, что и Компания Второго витка принадлежала Первовитковой. Но слухи были неподтвержденными. Кто там в совете представлял интересы перевозчиков, было непонятно.

Поезд набрал ход и весело мчался по своему двухсоткилометровому пути. Воздух продувал конденсатор, и теперь в кабине было вполне комфортно. Ньют поглядел на установленные бутыли и бросил:

— Отдыхай пока…

Кочегар покорно кивнула и скрылась в будке в конце тендера. Ньют посмотрел ей в след. Пропотевшая холщовая рубаха и засаленные штаны, а под ними ладненькая фигурка. Хотя и щупловатая комплекция для низших ее профессии. Да, не будь она из низших… Нет, негоже даже думать.

Поезд приближался к мосту. Ньют наддал, стрелка манометра ушла в желтый сектор. Но тут уж никак. Состав должен проскочить мост с ходу. Кроме монорельса, тут ничего не было, а Четвертый пролив был довольно широким. Ньют внутренне сжался. Страшно лететь над водой, кишащей голодными тварями, по тоненькой ниточке, которой уже несколько столетий, к тому же.

Привычный шум колес как отрезало. Казалось, тишина давит, старается сбросить в воду. И вместе с тем, словно состав въехал на облако. Ощущение полета… Ньют потянул за веревку гудка, чтоб разрядить тишину и одновременно сбросить давление. Теперь уже ничего не зависело от колес. Если скорость набрана, то доедет. Ньют с тревогой глядел в правое окошко на медленно приближающийся берег. Парню подумалось, что пассажиры, кому приходится лететь так первый раз, сейчас визжат от восторга и страха. Вот последние метры. Теперь главное уравнять скорость локомотива и вращение колес. Ньют чуть добавил пар, чтоб немного быстрее получалось… Миг, и колеса паровоза, скрипнув по настилу, бодро закрутились. Толчка почти не чувствовалось. Начинался подъем, и поезд стал потихоньку замедлять ход.

— Вика, за работу! — рявкнул Ньют в переговорную трубку.

Кочегар втащила очередную бутыль и унесла пустую. Затем присела на корточки и стала добавлять порции.

— Ага, хорош!

Теперь потянулся лес. Или, как его называли снобы из Центра, — Восточный парк. Ньют недоумевал, какой, к черту, там восточный? Других-то и не было. Поля и пастбища.

Что-то просвистело. В правой стенке будки застряла стрелка. Еще стук, и ниже вонзилась другая. Одна пролетела будку насквозь, просвистев рядом с ухом. Ньют сдвинулся ближе к котлу и крикнул кочегару:

— Накаркал шериф, мать его! Тащи мой пояс! Быстро!

Впереди из леса наперерез поезду мчались на своих поджарых быках бандиты. Ударная группа. Ньют добавил жар. Стрелка послушно поползла к желтому сектору, но скорость не росла. Подъем еще не кончился. Кто-то неплохо сориентировался.

Вика притащила пояс и спряталась за стенками тендера. Застегнув пряжку, Ньют взял в руку арбалет. Осторожно выглянул, пытаясь определить расстановку сил. Сзади мчались всадники. Видимо, те, которые и обстреляли поезд. Самые быстрые уже были близко. Прицелившись в самого шустрого, Ньют выстрелил. Во всадника он не попал, зато стрелка воткнулась в шею быку. Тот от боли дернулся вбок и сбросил всадника. Еще один всадник выронил арбалет и схватился за руку. Полицейские из грузового вагона открыли огонь.

— Молодцы, ребята!

Воодушевившись, Ньют принялся стрелять с двух рук. Вдруг паровоз дернулся, словно ему добавили тяги.

— Какого черта!..

Едва удержавшись на ногах, машинист взглянул на приборы. Из пяти ламп горела одна. Кто-то отцепил пассажирские вагоны. Ньют повис на поручнях. Да, вагоны катились, набирая ход, чтобы зависнуть над водой. Машинист повернулся к рычагам и вдруг почувствовал удар в правое плечо. Рука, не дотянувшись до тормоза, онемела. Почти тут же что-то болезненно ударило в ребра. Ньют оглянулся, пытаясь понять, что происходит. Кто-то с закрытым шейным платком лицом стукнул машиниста по голове дубиной. "Как он сюда попал?" — подумал Ньют и отключился.

Серая пелена потихоньку сошла. Тошнило. Сквозь звон в ушах пробивался птичий гомон. Лес? Невозможно было пошевелить ни руками, ни ногами. Откуда-то рядом донеслось:

— Босс, машинист очухался, вроде.

Низкий хриплый голос слева произнес:

— Добей эту падаль и догоняй.

Послышался топот копыт. Бандиты уходили. Рядом зашуршала трава, перед носом появился мыс сапога. Звякнула сталь. В голове мелькнула апатичная мысль: "Вот и все… Вот оно как…"

На глазах навернулись слезы. Скоро он вернется к предкам… Но тут послышался клокочущий звук. Рядом рухнуло тело. Ньют вдруг увидел перед собой молодое лицо с уже подернутыми дымкой смерти глазами. Из перерезанного горла бандита толчками вытекала кровь.

— Шеф, вы живы?

— Вика? — хрипя саднящим горлом, спросил Ньют и попытался повернуться.

— Да, шеф. Лежите. Сейчас я вас перевяжу.

Ньют послушно перестал трепыхаться и прикрыл было глаза, чтоб не видеть стеклянный взгляд мертвеца, но кочегар перевернула тело, и теперь бандит послушно смотрел в мерцающие зеркала. Послышался треск ткани. Похоже, Вика рвала на бинты рубаху убитого.

— Потерпите, шеф.

Что-то холодное пролилось на плечо и вдруг выжгло, взорвало дикой болью рану. Ньют застонал сквозь стиснутые зубы.

— Тихо, тихо, потерпите. Нужно, нужно, еще немножко будет больно.

Теперь жидкость потекла по ребрам. Сил стонать уже не осталось. Подкатывала серая муть пополам с тошнотой. И сладковато резкий запах спирта еще… "Да, правильно она все делает но почему же такая боль?" Снова поплыли круги, и мир исчез.

— Очнитесь, шеф, очнитесь! Миленький, очнитесь!

Опять боль, но уже полегче. На лице. Щеки горели. Кто-то бил Ньюта по щекам. Он открыл глаза и увидел кочегара. Она посмела тронуть его, машиниста!

— Как ты…

Сил договорить не хватило.

— Все в порядке, шеф. Нам надо срочно уходить. Я не могу больше тащить вас. Придется встать.

Встать? Вот дура деревенская! Ньют приподнялся и помотал головой:

— Пить… — прохрипел он. — Ради бога — пить!

— Да, вот, пожалуйста!

Вода была сладкой, желанной. Силы потихоньку возвращались.

— Отлично.

Приподнявшись Ньют обнаружил, что лежит на грубой кожаной жилетке и позади какие-то борозды. Потом он сообразил, что кочегар его тащила волоком. Вымотанная деваха сидела рядом, прислонившись к стволу. Волосы в беспорядке рассыпались, лицо разрумянилось. Ньют попытался приподняться, но нога скользнула по прелой листве и он уткнулся носом в грязь. Придется просить ее, низшую…

— Я вам помогу, ладно, шеф?

На душе полегчало. Принять помощь еще туда-сюда.

— Валяй…

Девушка перекинула его левую руку к себе через плечо и напряглась. Ньют старался удержаться самостоятельно, но никак.

— Быстрее, шеф, они скоро вернутся!

Ньют хотел было спросить кто, но вовремя вспомнил предшествующие события и лишь кивнул.

— Идем. Только жилетку…

— Я возьму. Вот, надевайте.

Они шли куда-то в чащу. Вика старалась быстрее увести Ньюта подальше от полянки. И не зря. Откуда-то с той стороны слышался треск сучьев и выкрики. Похоже, соратники бандита обнаружили труп. Звуки приближались. Беглецы зашли в заросли папоротника за кустами. Вика помогла опуститься Ньюту и залегла сама. Треск приближался. Кочегар потянула из-за пояса нож.

— Босс, никого.

Уже знакомый хриплый голос спросил:

— Хорошо смотрел?

— Да, босс.

— Смотри! Если он дойдет — все! К Бородавке отправимся. Сом церемониться не будет.

— Да окочурится паровозник этот. Не дойдет. Оборотни сожрут в чаще.

— Ладно, черт с ним, пошли. Скоро темнеть начнет. А то и нас оборотни пожуют.

Звякнула тетива. Вожак со злости разрядил оружие наугад, и они с помощником отправились восвояси. Треск стих. Заметно потемнело. Зеркала неба потихоньку закрывали солнце. Ньют пошевелился и застонал. Но надо было идти.

— Вставай, пойдем!

— Да, сейчас, шеф. Ох!

Кочегар попыталась приподняться. Из икры у нее торчала стрела. Ньют взглянул на рану. Плохо! Наконечник вонзился в кость и, похоже, задел сухожилия. И наконечник-то зазубренный. Вытащить без ножа никак. Побледневшее лицо и покрытый испариной лоб указывали, что девушке было очень больно. У Ньюта в душе шевельнулась жалость. Вспомнилось, как однажды, во время неурожая сельчане пытались поймать собаку их семьи, но только перебили ей лапу. Громко крича от боли, несчастное животное бежало в лес. И Ньют, тогда еще школьник, тайком приносил махонькие кусочки еды, сэкономленные на себе. Но семейный пес — показатель статуса. А эта девка из низшей касты. И все равно ее было жалко.

— Давай попробуем идти. Нельзя тут оставаться, темнеет уже.

— Да, шеф.

— Зови меня… м-м-м… Ньют, когда мы одни, ладно?

— Хорошо, ше… Ньют.

Держась за плечо машиниста, девушка сделала шаг и застонала, падая на листья.

— Идите один.

Девушку била дрожь. Может, от холода, а может, от пережитого. Ньют накинул ей на плечи кожаный жилет. Они уселись спиной к спине. Даже захоти он уйти — не получится. Сил не хватит и времени. Уже почти совсем стемнело…

— Я останусь. Вдвоем как-нибудь выкарабкаемся.

— Из Восточного парка еще никто не выбирался, я читала.

Ньют изумленно повернул голову.

— Читала?

В семьях девочек читать не учили. Не было смысла. Впоследствии, после рождения хотя бы одного ребенка, женщина могла начать обучение. Особенно если рождался мальчик. Имевшие троих и претендовавшие на высший свет уже в обязательном порядке получали образование. Утонченные дамы в высшем свете не приняли бы деревенщину, роди она хоть два десятка отпрысков. Потому-то Ньют и изумился.

— Да, читала. Я умею читать, считать. В семье я была восьмым ребенком. У меня было семь братьев. И мы жили в Центре.

Ньют только рот открыл. Высшая каста! Понятно, что девка нахваталась первоклассного образования, даже не обучаясь.

— Вот только не могу забеременеть, — продолжила Вика. — И знахарь сказал, что я бесплодна. После развода меня отправили в лагерь деклассированных и дали профессию кочегара. Но тут папа немного помог. У него доля в Первовитковой. А так бы поля обрабатывать пришлось. Комплекция у меня не та.

Теперь Ньют понял, почему его кочегар была стройнее своих коллег. Блат. Куда без него?

Между тем, в лесу совсем стемнело. Затихли мелкие пичужки. Было слышно, как какое-то мелко зверье шуршит по лесу. Наступало время оборотней. Парень и девушка боялись теперь не только говорить, но даже шевелиться.

Что-то больно укусило Ньюта в шею. Он попытался стряхнуть с себя приставучую мошку, но наткнулся на наконечник копья и потянулся за ножом. Тихий шепот произнес:

— Т-с-с, человечек, не шевелись. Иначе кольну сильнее.

Перегибать палку явно не стоило. За спиной тихо ойкнула Вика.

— А теперь тихо-тихо вставайте.

— Мы не можем идти.

Обладатель шепота на секунду задумался.

— Хорошо, мы понесем вас по частям. Хотя жаль. Мясо долго не хранится.

— У нее стрела в ноге.

— У самки? Так помогай ей идти. Ведь ты самец? Значит, сильный.

Идиотская логика. Ньют, пошатываясь, поднялся и принялся поднимать Вику. Нога у девушки не слушалась. Она ее поджала и оперлась на его левое плечо. Каждый шаг болью отдавался в боку. И плечо… Хорошо Вика больше прыгала на одной ноге, стараясь как можно меньше его нагружать. Но шагов через сто девушка поскользнулась, и Ньют едва сумел удержать ее. Они тяжело опустились на землю. Парень нащупал нож и приготовился к атаке:

— Все, жрите нас тут.

Незнакомец почти бесшумно рассмеялся:

— Костлявые вы слишком, вот что. И за ножичек свой зря так держишься. Я-то тебя вижу отлично, а ты меня нет. Давай сюда игрушку, пока не порезался.

— На!

Ньют неохотно протянул нож рукояткой вперед. Его забрали.

— Ладно, народ, потащили калек…

Сильные руки подхватили под мышки и поставили Ньюта на ноги. Рядом всхлипнула Вика.

— Тихо, самка, тихо! Иначе ночь съест тебя… Несите ее.

Еле слышно перемещался отряд. Ньют почти не различал шагов людей, но зато слышал, как под его ногами хрустят ветки. Треньнула тетива, и тут же послышался щелчок. Человек взвел оружие едва не раньше, чем справа в темноте кто-то тяжело покатился. Люди перебрасывались короткими фразами:

— Они близко.

— Альфа, Кор — тыл. Бука — правый.

Снова тренькнула тетива, потом другая. Снова глухой тук и хруст веток.

— Люк.

— Готово.

— Отправляй.

Еще два выстрела. Потом Ньют почувствовал, как его заталкивают в какой-то колодец. Сильная рука схватила его за шиворот. Человек зашипел:

— Лезь вниз быстрее, мать твою!

Ньют нащупал ногой какую-то скобу, но не удержался и рухнул вниз. Дно оказалось близко, но от удара он едва не потерял сознание. Кто-то бесцеремонно схватил машиниста за ботинки и отволок в сторону. Послышался стон Вики и шорох. Спустя мгновение что-то гулко бухнуло, и грубый женский голос произнес:

— Приборы отключить, отсоединить питание.

И через приличную паузу, заполненную тихим щелканьем:

— Давайте свет.

От зажегшихся светильников Ньют зажмурился. Потом потихоньку приоткрыл глаза и огляделся. Подземелье… Это еще полбеды. Так, вдобавок ко всему, тут не было ни одного мужика, только женщины. В большинстве своем, с черной кожей. Ясно дело, их в темноте вообще не видно. Трудно было сообразить, как себя вести. Они явно низшие, но держатся так, что запросто отправят наверх слишком высокомерного. Между тем, женщины снимали с себя рюкзаки и странные аппараты, похожие на два коротких, соединенных перемычкой телескопа с коробочкой наверху. Получается, что с помощью этих штук отряд мог видеть в темноте.

— Аля, блоки на зарядку тащи. Еда у Лез. Что в лесу?

Подскочившая к мощной негритянке девушка отрапортовала:

— Через линию перешли еще три оборотня, Сима.

— Ну, это еще не страшно… Пойдем, покажешь места, — грациозно покачивая бедрами, черная предводительница отправилась куда-то вправо.

— Сим, что с пленными сделать?

Женщина обернулась и бросила:

— Господи, Полинка! А догадаться никак? Самца приготовь с кетчупом и займись ногой самки.

Ньют обмер. Девушка недоуменно поглядела на начальницу:

— Как?..

— Средней прожарки, как-как… Альфа, помоги Поле с… гостями. У мужика тоже хватает проблем.

Альфа, дюжая мулатка, явно не испытывала уважение перед мужчиной. Не церемонясь, она сорвала уже присохшие к ранам импровизированные повязки одну за другой. Поверхностно осмотрев повреждения, женщина достала бутыль с каким-то раствором и начала оттирать запекшуюся кровь так, будто это пятна на одежде. Ньют терпел стиснув зубы, хотя пот градом катился по лицу. Где-то сзади постанывала Вика, но ее хоть успокаивали ласковым голосом:

— Потерпи, девонька. Сейчас закончу.

Мулатка закончила чистку и начала обработку. Казалось, она нарочно подолгу ковырялась в каждой ране пальцами. Из глаз Ньюта непроизвольно хлынули слезы. Альфа заметила это и фыркнула:

— Высшая раса, блин! Терпи.

А то была куча вариантов! Впрочем, мулатка действовала очень профессионально. И теперь туго перевязанные чистыми бинтами раны немного ныли.

— Сейчас жрать дадим.

Ньют отрицательно замотал головой. После процедуры его мутило.

— Не будешь есть сам — буду запихивать в тебя жратву насильно. Не для того я столько возилась, чтоб ты утром коньки отбросил.

— Спасибо!

— Иди в задницу со своим спасибо. Вот ее, — Альфа махнула головой в сторону Вики, — поблагодари лучше. Если б не она, тобою бы закусывали оборотни.

— Я… — начал было Ньют и замолк.

— Ты, ты… Она тебя нашла, перевязала. Если б ты ее не стал бы волочь, а попытался спасти свою шкуру, то я из непродырявленных мест сшила б бандану.

Ньют испуганно посмотрел на шейный платок женщины, но тот был все же из ткани. Зато на правом плече было клеймо второй ячейки южного сектора. Выходит, бедолагу когда-то упекли в ад. В южный вообще попадали только низшие за разного рода преступления или за побеги. А первые три ячейки сектора вообще были кошмаром. Там работали с расплавленным металлом и всякими веществами, здорово сокращающими жизнь трудившимся. То, что мулатка выбралась оттуда живой, — чудо. Сектор очень неплохо охранялся.

— Альфа, надо будет резать и шить. У нас еще остался сонный порошок?

— Есть немного. Но до урожая далеко. Ты уверена?

— Да. Жилы порваны.

— Черт! Ладно, я сама.

Вмешался на свою беду Ньют.

— Я могу помочь?

— Можешь, — буркнула, не оборачиваясь, Альфа. — Заткнись или сдохни.

Машинист проглотил заготовленную было фразу о прохождении курса первой помощи. Просто почувствовал, что сейчас экскурсы в биографию могут здорово навредить здоровью. Проще молча поразмышлять. Ну хотя бы на тему сонного порошка. Зелье коварное и запрещенное. Хотя бандиты доставали его без труда.

Ньют и не заметил, как его сморил сон. А сон этот был жутковатым. Негритянки с приборами ночного видения вместо глаз объясняли ему, машинисту, куда заливать воду в паровозе. Потом они почему-то бегали, кололи его под ребра ножами. А гигантский жук ткнулся толстенным жалом в плечо и почему-то тихонько заплакал. Ньют вздрогнул и проснулся. Рядом действительно плакали. Это была Вика.

— Больно? — Ньют коснулся руки лежащей рядом девушки.

— Не очень, — она пошевелилась и вздохнула. — Просто страшно. Подземелье это душное, оборотни, амазонки…

Амазонки! Ну да, конечно! Ньют едва не хлопнул ладонью себя по лбу. Они в легендарной банде амазонок, считавшейся более страшной и коварной, нежели любые другие известные группировки. Кто-то их всерьез считал даже покруче оборотней. Нет, они не были столь не правы. Ньюту пришло в голову, что, будь расклад несколько иным, пришлось бы туго. Если б тот олух прострелил Вике не ногу, а голову… Да, его бы сюда притащили. Но судя по вещам женщин — раздели и выкинули бы оборотням. Или прибили бы поутру. Что, впрочем, все равно бы накормило лесное зверье.

— Вставай, самец, чего разлегся? — Альфа бесцеремонно пнула Ньюта армейским ботинком. — Ты машинист, вроде как?

— Да.

— Вот и хорошо. У нашей печки что-то температура плохо держится. Посмотри там, что к чему. Ника с тобой побудет. Она у нас… — женщина замялась, словно ей было необходимо произнести бестактность. — Вроде кочегара, в общем.

Ньют послушно встал, стараясь не показывать своего отвращения. Ника, вполне миловидная, если бы не шрам, особа, улыбнулась. Хотя улыбка получалась из-за рубца больше смахивающей на усмешку.

— Пойдем, я не съем.

В это время подошли две женщины с носилками, сплетенными из веток, помогли Вике на них перебраться, и куда-то ее унесли.

— А Вика?..

— С ней все будет нормально, машинист, — Ника хихикнула. — Что тебя так вдруг заботит судьба низшей?

— Да так…

— Ну раз так, то ладно. Понесли ее к хирургу-диагносту. Есть такой шкаф у нас, я ему аккумуляторы делаю периодически.

— Аккумуляторы, ты?

— Да, я. Вот! — девушка оголила плечо.

Ньют увидел клеймо южного сектора, а вот с номером ячейки как-то непонятно совсем получалось: не было там дробного числа. Перехватив удивленный взгляд машиниста, Ника пояснила:

— Спецблок третьей ячейки.

Затем добавила:

— Пришли.

Внутри каморки было жарко. Стояли странные, никогда раньше не виданные приборы. Зато на стене почему-то светилось изображение такого же котла, как на паровозе. Только топился он странно, если верить схеме. Непонятно чем. Да и что он там крутил? Ни шатунов, ни колес. Труба какая-то кольцевая. Ньют видел, что зеленый контур котла на схеме временами вдруг вспыхивал красным.

— Вот, — девушка ткнула пальцем в изображение, — мигает, проклятый. Последний он. Видишь? Остальные совсем потухли. Вот черные рисунки. Как защита совсем сдохнет, оборотни прорвутся. Тогда будет плохо.

— Так надо сам котел смотреть. Чего тут увидишь? Есть остановленные?

— Вот они. Но я не уверена… Там ведь наша защита, а ты чужак…

— А чего мы сюда пришли? На картинки красивые смотреть? — к Ньюту возвращалась самоуверенность и гонор транспортника.

Девушка нахмурилась. Что-то прикидывая, открыла засаленную книгу и долго листала страницы. Ньют заметил, что некоторые из них были написаны от руки и аккуратно вклеены. Бережно убрав книгу, девушка внимательно рассмотрела стенку. Что-то обнаружила, улыбнулась неведомым мыслям и кивнула:

— Ладно, пошли. Только одеться надо, — она щелкнула блестящим рычажком под экраном, замигал желтый сигнал. — Отойди за черту.

Ньют послушно сделал пару шагов назад. Экран с частью пола стали вращаться. С другой стороны стены висели три серебристых фигуры с головами без лиц. Что-то похожее сооружали для чистильщиков каналов из шкур. Только там вместо капюшона со стеклом была маска с прорезями для глаз. В общем, предосторожность была не лишней. Через перегородку прорывались сомы и могли здорово обглодать человека. Рыбка здоровая, зубастая и вкусная, жрала все подряд. Хорошо хоть размножалась плохо.

Ньют пощупал ткань. Нет, на шкуру не похоже. Тоненькая. Рядом с каждым костюмом висели на крюках какие-то приборы.

— Одеваемся, — бросила Ника и, откинув капюшон, принялась влезать в костюм через горловину.

Ньют вздохнул и принялся заползать в свой. Девушка оглядела себя, нашла какую-то круглую штуку и, повозившись, подсоединила шланг устройства. Когда Ньют попытался сделать тоже самое, он понял, почему Ника возилась. Подключать шланг в перчатках было неудобно.

Они надвинули капюшоны. Девушка щелкнула еще одним рычажком. Замигал желтый свет. Ньют попытался отойти, но Ника показала ему остаться. Снова стена повернулась, и они очутились напротив странной закругленной двери. Девушка неуверенно подергала рычаг вверх-вниз. Никакого эффекта. Ньют заметил, что рычаг заклинен каким-то маленьким шплинтом с проволочкой. Он был опломбирован, как почтовые вагоны в его поезде. Парень вытащил железяку и поднес к стеклу шлема девушки. Ника кивнула и снова дернула рычаг. Он легко пошел вниз. Дверь послушно открылась. "Толстая", — отметил про себя Ньют.

Котлы были точно такие же, как и на паровозе. И причина была ясна: забило трубки. Ньют обнаружил совершенно новенький шомпол, висящий на крючках на стене. Внизу нашелся точно такой же ящик, как в депо. Ньют перекрыл вентили подачи воды и открыл кран снизу. Припоминая что к чему, он подобрал нужные инструменты и принялся откручивать переднюю крышку. Как и любой курсант, Ньют на практике работал в мастерских депо компании.

Даже вдвоем с Никой работа заняла немало времени. Очень хотелось пить. Девушка пару раз бегала за водой. Да и дурацкий костюм мешал, но тут уж ничего не попишешь. Ньют тайком рискнул приподнять капюшон, но, судорожно глотнув вонючего воздуха, больше экспериментов не повторял. Возиться пришлось часов шесть. Руки и ноги ужасно ныли. Наконец котел был собран.

— Открываем краны и пошли. Все уже, — Ньют вздохнул и добавил: — Жарко тут.

Ника послушно запустила воду, и они, сняв спецодежду, вернулись в помещение. Картинка на экране показывала котел желтым. Сосредоточенно потыкав пальцем в некоторые мигающие точки, девушка принялась чего-то ждать, нервно теребя локон. Справа появился столбик постоянно меняющихся цифр. Минут через десять верхние значения стали красными, а контур котла позеленел. Ника шумно выдохнула, словно все это время обходилась без воздуха.

— Работает! — глаза девушки сияли.

— Вот и славно! — резюмировал Ньют. — Как бы отсюда побыстрее выбраться?

В коридоре никого не было. Ночь, похоже, закончилась, и амазонки отправились отдыхать. Ника скрылась в боковом ответвлении. Ньют прошел чуть дальше. На стене виднелась раскуроченная панель со свисающими проводами. Наверное, был какой-то прибор. Впереди он увидел девицу, стоявшую под люком с самострелом наизготовку. Видимо, в карауле. Мимо не пройти.

— Идем… Ньют!

Тяжелая ладонь хлопнула машиниста по плечу.

— А?! — парень от неожиданности вздрогнул и обернулся.

— Успокойся, это я, — позади стояла внушительная Сима и… улыбалась. — Пойдем, покормлю. Заслужил.

Ньют покорно пошел вслед за женщиной. Он снова ощущал себя униженным. Хорошо хоть никто не узнает!

В одной из комнат была оборудована вполне приличная столовая. Столы и стулья вообще из металла, словно в зале совета директоров компании. Сима ушла за ширму и вскоре вернулась с тарелкой, от которой поднимался пар. От духа великолепного жаркого закружилась голова. Женщина снова вышла и вернулась с кружкой, полной вина. Поставив на стол перед Ньютом деликатесы, негритянка уселась напротив, подперла подбородок ладонью и мягко произнесла:

— Насыщайся, самец, заслужил. А потом пойдешь со мной.

Ньюту было все равно. Он уписывал мясо за обе щеки, торопливо прихлебывая из кружки. Даже раны перестали ныть и тоска тревожить сердце.

— Уф!

Ньют откинулся на спинку стула и громко рыгнул. Жадными глазами он смотрел на недоеденные куски, но съесть не смог бы ни грамма. Сима встала и взяла его за руку, как маленького:

— Идем, Ньют…

Двигаться не хотелось. К тому же, странная улыбка и таинственно блестящие глаза не добавляли уверенности. Хотя… В конце концов, вряд ли зарежут на такое вот жаркое. Это еще не переварилось.

Идти пришлось довольно далеко. Ньюту стало не по себе от размера катакомб. Сима толкнула дверь, и они очутились в спальне. Негритянка недвусмысленно подталкивала парня к кровати.

— Эй! Так нельзя! — голос Вики был полон ярости.

С грацией пантеры Сима обернулась:

— Что тебе, замарашка? Иди выздоравливай. Скоро получишь своего хозяина, и валите с ним на все четыре стороны.

— Мы уйдем вместе.

— Тогда ни один из вас не уйдет.

В руке предводительницы, как по волшебству, сверкнуло лезвие ножа. Девушка чуть присела и развела руки, словно хотела обнять нежданную гостью.

Ньют посмотрел на своего кочегара. Та свободной рукой выхватила из-за пояса чехольчик и метнула что-то в Симу. Клинок со стуком вонзился в боковую доску кровати, пролетев рядом с ногой негритянки. Перехватив костыль поудобней, Вика приготовилась метнуть второй нож.

— Твоя взяла, стерва. Забирай своего мужика. И нож.

Одним движением Сима выдернула оружие из деревяшки и метнула в Вику. Клинок вонзился в костыль и завибрировал.

— В конце концов, это только самец. Годится для продолжения рода. А ты — смелая девочка.

Ньют подошел к Вике. Та молча повернулась спиной к предводительницы и захромала в коридор. Ньют подхватил ее под руку.

— Обопрись на меня.

Девушка с негодованием дернула плечом.

— И ты бы с ней, с этой…

— Клянусь, я не знал. Вроде поели, попили. Я думал — спать…

— Эх ты, высший. Пойдем уж. На улице день вовсю, небось…

Стоящая на часах амазонка почему-то выпустила пару без лишних вопросов. Даже помогла выбраться. После затхлого бетонного подземелья, запах прелой листвы и острый хвойный дух пьянили. Запрокинув голову и прищурив глаза, Ньют сориентировался по зеркалам.

— Идем.

— Куда? — Вика робко улыбнулась.

Вопрос заставил Ньюта задуматься. Идти-то, собственно, было некуда. Где бы кто ни встретился — их немедленно разделят. Кочегару не престало водить дружбу с машинистом. Но уж очень хотелось спать. А в темноте опять объявятся оборотни.

— Идем к центру. Там придумаем чего-нибудь.

Вообще, Ньют задумал добраться до Второго витка. Там можно было б оглядеться, осмотреться и на транспорте какого-нибудь радиального перевозчика добраться до Первого. Оно безопасней, чем через лес идти обратно. Могут и бандюки там где-то гулять, опять же.

Девушка обвила рукой шею машиниста, и они отправились в путь. Идти пришлось медленно. Уже начинало смеркаться, когда они выбрались на опушку. Им повезло выйти к поливочной станции. Там как раз был маленький домишко с насосом. Огромное колесо, которое почему-то называлось беличьим, чуть заметно покачивалось в полуметре над землей. Ньют аккуратно усадил Вику на скамейку, а сам осмотрелся.

Оросительные каналы были заполнены. Значит, работали сегодня. Выросшему на ферме Ньюту это говорило о том, что следующий полив будет, скорее всего, через два дня. Машинист обошел домик и над окошком в щели обнаружил ключ. Пацанами они частенько ночевали в таких вот домиках, когда уходили далеко от дома. Внутри всегда были дрова для печки, топчан и иногда немного еды.

— Живем! — Ньют продемонстрировал ключ и отпер дверь.

На этот раз в домике еда была. Они быстро перекусили. Потом Ньют отвел девушку на канал. Над водой висел туман.

— Отвернись, пожалуйста! — попросила Вика.

— Да ладно, чего там…

Машинист отвернулся, но так старательно пытался подсмотреть, что заболели глаза. К сожалению, девушка так и осталась вне поля его зрения. Затем искупался Ньют. Вода была довольно теплой. Он выбрался на берег и оделся, стараясь не стучать зубами. Воздух был прохладным.

— Идем?

На ужин нашлась еда: сыр и хлеб. За доской обнаружилась спрятанная бутылка. Там вина было больше половины. Ньют чувствовал, что засыпает. Глаза сами закрывались, а язык заплетался.

— Пошли спать, а?

— Пойдем.

Они улеглись на топчан. Ньют почувствовал прикосновение девушки и неожиданно для себя обнял теплое тело. Губы их соединились в поцелуе. Мимолетно Ньют удивился, что ему не только не противно целовать низшую, но даже считать девушку таковой он не в состоянии. А потом все стало совсем неважно. Ночь нежно обняла влюбленных, защищая их и баюкая.

Когда Ньют проснулся, то не обнаружил Вику рядом. Вылезать из-под кошмы было неохота.

Скрипнула дверь. Прихрамывая, вошла девушка. За поясом у нее был нож, а в руке висел на просунутой сквозь жабры палке небольшой сом.

— Завтрак, — лаконично пояснила Вика и, поставив костыль к стене, захромала к печке. — Охотиться пока не могу, а вот поплавать — в самый раз.

Ньют кивнул. Ему подумалось, что та пресловутая машина, подлатавшая девушку, работала весьма неплохо. Он слышал про то, что у правителей есть подобный аппарат, но чтоб у амазонок…

Скрипнула заслонка.

— Вика, не вздумай разводить огонь!

Ньют представил себе столб дыма, на который наверняка прибежит охрана фермы. Ночью куда ни шло, но утром… Девушка молча ткнула пальцем в запечатанную стеклянную бутыль у двери под вешалкой. Точно такие же были на паровозе. Спирт не дымил, хотя и быстро прогорал. Лист металла отлично справлялся с ролью сковородки. По домику потянуло запахом жареной рыбы. Девушка развесила одежду просушиться. Ньют никак не мог себя заставить не смотреть на обнаженное тело. Это было выше его сил.

— Ты во мне дырку прожжешь! — не оборачиваясь, сообщила девушка. — Аж спине жарко.

Ньют стыдливо отвел взгляд.

— Да я не…

— Шучу, милый. Я просто предположила. Смотри, если хочешь.

После завтрака они собрались. Не стоило задерживаться тут надолго. Каналы подсохли, и работники могли появиться очень скоро. Нога Вики становилась все лучше. Но все равно, она заметно хромала. Значит, судьба лезть по ближайшему шлюзу. Ньют помог девушке забраться и отправился следом. Пришлось ползти по узкой балке на четвереньках. Под ладонями противно скользила плесень. Грязь и ржавчина немилосердно корябали ладони и колени. На другой стороне, надрав травы, они оттерли грязь как могли. Здесь уже можно было не опасаться оборотней. Зато впереди слева поблескивал мост. Когда они подошли поближе к железной дороге, Ньют наметанным глазом определил, что какой-то поселок был недалеко. Вдоль металла вилась тропинка. Он их всегда видел вблизи станций, когда паровоз набирал ход. Они прихотливо вились, потихоньку исчезая в траве. А раз по мосту пройти почти невозможно — далеко не все могут балансировать на балке, — значит, люди шли к станции с окрестностей. А станции располагались там, где недалеко поселки. Иначе терялся смысл. Нет, были и заброшенные, но там никто и не ходил, кроме бандитов. И уж тропинок-то там никто не оставлял.

— Пойдем, Вика, уже немного.

Она робко улыбнулась, но в глазах ее затаилась тревога. Девушка остановилась.

— Ты чего? Идем!

— Ты забыл, что я низшая, кочегар? А мы сейчас не на паровозе. Тебя опознают как машиниста и отправят обратно. А меня… Меня отправят работать либо на паровоз, либо на поле. Кто будет тратиться на дешевую заменяемую детальку? — Вика горько усмехнулась. — Я лучше обратно, к амазонкам.

Ньют задумался. Он не мог на станции сказать, что идет с женой. Досье наверняка запросят, а там все есть. Теоретически, можно было дать ей статус невесты, но тут на усмотрение местной управы. В досье кочегар к паровозу приписан как часть машины. Соответственно, без описания, только личный номер. В общем, если не будут слишком тщательно вчитываться в цифры — шанс был.

— Идем. Я тебя в невесты запишу.

Девушка помотала головой.

— Если обнаружится ложь, то тебя определят к низшим в преступники. Тогда нам не удастся встретиться никогда.

— Давай сделаем так: я схожу в поселок, а ты побудешь здесь. Они отправят запрос. Как только придет подтверждение, я получу кредит, вернусь и тебя заберу. Я могу кочегару оплатить поездку обратно.

— Хорошо. Я подожду тебя. Буду у моста. Там есть укрытие. Будь осторожным, ладно?

Они поцеловались. По щекам Вики потекли слезы. У Ньюта тоже защипало в носу.

— Постараюсь.

Он повернулся и пошел в сторону станции. Пройдя с полсотни шагов, обернулся. Девушка смотрела на него.

— Иди туда, к мосту. Я скоро! — крикнул Ньют.

— Да, я помню!

Девушка помахала ему рукой. Машинист помахал в ответ, вздохнул и пошел дальше.

Ньют поднялся по отполированным ступенькам. На платформе было пусто. Если верить доске, поезд будет только через пять часов. Машинист отметил, что тут есть вечерний рейс. На Первом кольце такое было бы неприемлемо. К парню уже спешил начальник станции, предусмотрительно придерживая за рукоятку арбалет.

— Здравствуйте! Кто вы и откуда?

— Ньютон Бортников, машинист, Первовитковая. Я…

Начальник станции выхватил арбалет и прицелился в Ньюта. Сощурив глаза, мужик процедил сквозь зубы:

— Садись на корточки и руки за голову.

— Но…

Щелкнул предохранитель. Перегибать палку не стоило. Ньют выполнил приказ. Сидеть было чертовски неудобно и унизительно. Вдобавок, разглядеть можно было только сапоги начальника. А тот наверняка нацелил стрелу в голову. Раздался резкий свисток, и через минуту послышался топот ног. Прибежали помощники шерифа, дежурившие на вокзале.

— Это Бортников.

— Ясно, — раздался хриплый голос — Вставай, бандит, и без лишних движений. Медленно.

— Я не…

— Шерифу расскажешь.

Когда Ньют поднялся, начальник станции уже убрал оружие. Пожилой лысый мужик с огненной бородищей держал машиниста под прицелом. Он кивнул головой на здание:

— Топай.

В руке рыжебородого был весьма внушительный арбалет. Говорят, такая штуковина пробивала парочку бандюков и через полсотни метров втыкалась в доску так, что сразу не выдернешь. Второй помощник, совсем молоденький парнишка, был вооружен дубинкой с шипами. И ему не терпелось опробовать оружие. Он больно ткнул дубинкой Ньюта в бок:

— Шевелись, бандюга!

Ньют мысленно пожелал, чтобы кто-нибудь из реальных бандитов заткнул бы дубинку сосунку в зад. По слухам, такие случаи бывали.

Станционная тюрьма была грязной. Набиты соломой матрас разве что не ползал вместе с насекомыми. Цвет ткани совершенно сливался с цветом заплеванного пола. В углу кто-то наложил кучу, все еще перебивавшую своим ароматом запах мочи и блевотины. Мухи дружно гудели над лакомством. Видимо, в камере стараниями помощников шерифа не раз проводили время разного рода бродяги и пьяницы. В горле першило. Ньют закашлялся и прильнул к решетке окошка. Воздух показался сладким. Было очень обидно пройти черт его знает через что и попасть в обвиняемые. Как? Почему? Получается, что насчет него разослан циркуляр. В таких вот поселках разговор с бандитами короткий. Их вешают рядом со станцией, так, чтоб труп было видно не только из вагонов, но и из леса. А на шею табличку с полным перечнем преступлений. Впрочем, это будет только после беседы с шерифом. А когда он будет — черт его знает. Ньют оглянулся на дверь. Показалось, что кто-то подошел к ней. В нос тут же ударил аромат камеры. К горлу подкатила тошнота. Пришлось снова прижаться к решетке. Ньют подумал, что как бы быстро его ни казнили после визита шерифа, пусть бы представитель власти приехал пораньше. Спать стоя, вцепившись в решетку, было невозможно, как и лежа на грязном матрасе в камере.

Повезло. Шериф заявился к вечеру. Запах перегара перебил даже запах дерьма. Мужик еле держался на ногах.

— Это че за хрюшка в моем свинарнике?

— Здравствуйте, господин шериф, — Ньют наклонил голову.

На уроках в курсантской школе им давали кое-что о нравах на станциях. В том числе и то, что в самых захудалых дырах обитали самые заносчивые чиновники. Они были местными царьками.

— Вееежливый ка… как… какой, — икнул шериф. — Интересно, а… а… а если тя повесить, ты розами вонять будешь, а?

— Шеф, — рыжебородый поклонился, — это Бортников. Бандит, насчет которого получен циркуляр.

— Б… ба… бандит, значит? Ух ты, птичка моя. Буим тя вешать сейчас.

— Шериф, может завтра? Поезд скоро.

— Н-нет, щас! — шериф топнул ногой. — И принеси мое пойло. Пусть и он хлебнет.

— Есть, шериф!

Мужик умчался. Молоденький помощник придерживал качающегося шефа под локоть. У Ньюта заболело горло. Он словно ощущал веревку. Потом пришла мысль о том, чего подумает Вика? Что он ее предал, бросил? Надо было чего-то предпринимать. Виселица — совсем не вершина карьеры машиниста. Да еще надо было выяснить что к чему.

— Шериф, — горло почему-то перехватило, — а что будет написано у меня на табличке?

Бородатый возник позади и сунул в руки пропойце флягу.

— Т-табличка? Хм. Надо посмотреть. Ребята, ведите его в ко мне. А то тут в… во… воняет!

Офис был обставлен лаконично. Шкаф, стол, кресло и стул напротив стола. Стул был привинчен к полу. Шериф немедленно шлепнулся в кресло, задрал ноги на стол и, подтянув к себе досье, отхлебнул из фляги. Ньюта усадили на стул. Несмотря на скипидарный дух от шерифовского горячительного, в помещении было гораздо лучше, нежели в камере.

— Та-а-ак! — шериф тщетно пытался прочитать бумагу, но только фыркал.

Молодой подбежал и услужливо улыбаясь вытащил лист из начальственных пальцев и перевернул лист. Потом рысцой вернулся на место.

— Ага, так лучше, — шериф еще отхлебнул из фляги. — Мы тебе напишем вот что: ограбил свой поезд и убил своих друзей. Пойдет?

У Ньюта захолонуло сердце. Получается, что казнят не только его тело, но и имя! На его портрет будут плевать из года в год не только курсанты, но и все пассажиры на всех станциях железных дорог.

Помощников шерифа идея почему-то развеселила.

— Отлично, шеф!

— Эй, Рыжий, тащи сюда табличку. А ты, оболтус, — шериф ткнул пальцем в малолетнего властелина дубинки, — будешь писать. Ищи чем.

Помощники живо исчезли. Ньют кашлянул:

— Шериф, меня повесят, а куда попадет награбленное мной?

По глазам было видно, как сквозь алкогольный туман пробивается алчность.

— Облегчи душу, сынок. Тебе ведь богатства ни к чему, правда? А тут можно и людям помочь. Давай, говори, пока моих тут нету.

— Шериф, у стен есть уши. Давайте я напишу.

— Иди сюда, — хрипло, вполголоса приказал шериф и убрал со стола ноги.

Ньют подошел к столу, придвинул лист и карандаш. Шериф вытащил арбалет и снял его с предохранителя и нацелил в живот стоящего перед ним преступника.

— Сигару можно? — спросил Ньют.

— Бери.

Шериф подвинул деревянный ящик. Машинист взял сигару.

— А прикурить?

Пошарив в карманах, шериф выудил зажигалку и щелкнул крышкой. Ньют пыхнул пару раз, раскуривая сигару и вдруг она выпала у него изо рта, рассыпав искры по руке блюстителя закона.

— Какого…

Шериф не успел закончить. Ньют от всей души хватил сцепленными руками мужика по затылку. Голова ударилась об стол. Для верности Ньют шарахнул ящиком по бритому затылку. Доски треснули, крышка отлетела, сигары разлетелись по комнате. Машинист взял арбалет и нацелил на дверь. Вовремя. Молодой помощник радостно влетел в комнату, потрясая коробкой. На шее его висел моток веревки.

— Шеф, нашел!

Увидев направленный на него арбалет парнишка осекся.

— Я-а-а-а…

— Ты, ты. Веревку снимай. Только медленно и молча.

Все еще держа коробку, бедолага пытался избавиться от веревки.

— Коробку-то положи, — миролюбиво предложил Ньют.

Помощник закивал, положил ношу и сбросил на пол веревку, словно это была ядовитая змея.

— Дубинку клади и снимай пояс, а потом подними веревку и иди сюда. Будем твоего шефа вязать.

Увидев льющуюся из порезов на голове шерифа кровь, парень побледнел и быстро выполнил требуемое.

— Теперь иди поближе к хозяину.

— Ты не понимаешь! — пропищал парнишка. — Тебя поймают и…

— … и повесят? — закончил за него Ньют. — А в принципе, надо полагать, вы хотели мне предложить званый ужин. Все, вставай сюда.

— Не входи! — заверещал вдруг поганец, завидев в дверях рыжебородого.

Но тот никак не мог сообразить, что происходит, и только хлопал глазами, держа в руках доску. Ньют вскинул арбалет и выстрелил. Годы обязательных тренировок даром не пропали. Стрела пробила бородачу ладонь и пригвоздила ее к доске. Мужик заверещал и свалился на пол. Ньют быстренько взвел оружие, но никто на вопли раненного не прибежал. Видимо, в офисе иногда вели допросы с пристрастием. Ньют связал вместе шерифа и молокососа и выгреб весь запас стрел из ящика стола. Мальчишка был зеленого цвета. Ему на одежду попали капельки крови. Зато сам глава офиса вовсю храпел. Ему в будущем угрожал разве что удар от пьянства. Повесив на пояс два ножа и арбалет, Ньют подошел к подвывающему рыжебородому и вытащил из кобуры его оружие.

— Ты лучше в крестьяне иди, молодец, ага? Из тебя паршивый вояка. Хотя ты один черт ничего не понимаешь… — Ньют махнул рукой. — Короче, я сейчас дождусь поезда, а ты потом найдешь начальника станции, и он тебе вытащит стрелу. А заодно освободит твоего шефа. Усек?

Ничего не соображающий от боли мужик только сильнее закивал. Ньют встал; ладно, разберется.

Вдали послышался паровозный гудок. Ньют схватил с вешалки дождевик, надвинул капюшон на лоб и заглянул за угол. Начальник стоял с флажком в руке и внимательно смотрел на приближающийся поезд. Когда передок пройдет огонек семафора, то служащий должен обернуться и еще раз убедиться, что все нормально. Ньют отпрянул, досчитал до пяти и, набрав в грудь воздуха, вышел на перрон. Все прошло как по маслу: начальник встречал поезд. Катки локомотива загромыхали по платформе. Ньют торопливо двигался к месту остановки паровоза. Облако пара вырвалось из цилиндров. Вокруг кабины повисло облако пара. Спрыгнувшая кочегар ринулась проверять катки. Воспользовавшись этим, Ньют, укрытый рассеивающимся паром, поднырнул под сцепку, выдернул шплинт и откинул защелку замка, присел на корточки и принялся наблюдать. Было видно, как по ступенькам неторопливо спустился машинист и прогулочным шагом двинулся к стенду. Ньют влез по тягам на трап котла и через окошко свалился в кабину. Мельком взглянул на манометр: машинист не сбрасывал давление. Правильно, остановка короткая, и воды достаточно. Вдруг нахлынули воспоминания о своей работе, оставшейся там, в далеком прошлом. В груди заныло. Ньют, положив на полочку у окна оба арбалета, ласково погладил отполированные набалдашники рукояток. Улыбнулся, помедлил мгновение, позволяя воспоминаниям рассыпаться искрами, глубоко вздохнул, дернул рычаг, пуская засвистевший пар в цилиндры, и одновременно отпустил тормоз. Катки завизжали по настилу, паровоз рванулся вперед.

— Стооой!

Кто-то истошно кричал, рука какого-то резвого служаки вцепилась в поручень, словно таким образом можно было остановить многотонную махину. Ньют поднял лестницу, подхватил стоявшую бутыль и добавил огня. Паровоз без вагонов быстро набирал ход. Теперь надо было гнать на всех парах. Мост! Черт, Вика будет ждать его у моста. Придется тормозить. Хорошо, что никто и не думал преследовать машину, прущую без вагонов верхом с вооруженным бандитом на борту. Ньют стал сбавлять ход. На всякий случай, он дал свой фирменный гудок: два длинных, один короткий и снова длинный. Вика вышла откуда-то из травы. Ньют затормозил, откинул лестницу и помог девушке подняться. Она радостно улыбалась:

— Ты вернулся!

— Я же обещал. Только теперь тебе придется идти к амазонкам. Я преступник. На меня повесили ограбление поезда. И этот паровоз я угнал. Времени нет, беги. Тебя иначе тоже казнят.

Вика обняла его и поцеловала в грязную щеку.

— Зачем мне без тебя-то…

Ньют кивнул и дал задний ход. Для разгона требовалось места меньше, чем с составом, но все равно, прилично. Хуже всего, что теперь он увидел всадников. Значит, на всякий случай, решили проверить. Ну, теперь кто кого. Если паровоз встанет на мосту, то им не жить. Если догонят — тоже. Ньют дернул рычаг тормоза. Все. Теперь только разгон.

— Держись, Вика!

Девушка вцепилась обеими руками в поручень. Ньют открыл клапаны на всю. Катки взвизгнули. Не удержавшись, машинист упал. Боль затопила правую руку, из глаз непроизвольно брызнули слезы. Он ухватился левой за поручень и с трудом поднялся. Вика вскрикнула и подбежала к Ньюту. Но тот помотал головой: перелома, похоже, не было.

— Просто сильно ударился.

Машинист быстро оклемался и, взглянув на приборы, приказал:

— Неси горючее.

Мост был все ближе, а скорость все еще мала. Ньют тяжело дышал, словно сам толкал паровоз вперед. Рука на поручне побелела.

— Давай, родной! Чуть-чуть! — цедил он сквозь зубы, обращаясь к ревущей сверкающей махине.

Шум катков пропал. Неистово застучали поршни. Поезд теперь скользил по рельсу. Ньют убавил обороты. Обычно это было волшебным полетом, когда ничто не дергало и не трясло состав. Теперь же мягкость отдалась болью в ушибленной руке и мыслями о нерадостном будущем. Может, надо было у амазонок спасаться, пока все не утихнет? Хотя надеяться на это тоже не стоило, пожалуй.

Берег приближался очень медленно. Казалось, что машина совсем остановилась. Нет, не казалось. Все. Не хватило буквально пары метров. И что еще хуже, это расстояние почти невозможно пройти. Зато команда с ближайшего берега подтянет паровоз баграми, и тогда…

Вика заглянула ему в глаза и погладила по щеке.

— А если аварийный сброс?

— Черт! Можно попробовать!

Подрывные клапаны аварийного сброса срабатывали при критическом давлении. А направляли их как раз под углом выхлопом назад, чтобы паровоз не подлетел на всем ходу. Горючего было достаточно.

— Давай горючее!

Кисть побаливала, Ньют здоровой рукой споро перекрывал теплообменку и цилиндры. Вика одну за одной таскала бутыли. Давление перевалило за желтый сектор, потом ушло в красный. Ньют от души надеялся, что никто не заварил клапаны. Иначе тогда котел разнесет по окрестностям вместе с кусками машины и людей. Середина красного сектора. Девушка прижалась к Ньюту и уткнулась носом ему в грудь. Ей было страшно. За краем красного сектора был кусочек белого. Наверное, клапан все же заварили. Машинисту вдруг пришло в голову, что смерть рядится в белые одежды. Вот сейчас стрелка уйдет туда, и… В этот момент бабахнуло! Машина заметно дернулась и поползла вперед. Пар неистово свистел. Еще миг, и паровоз заполз передними катками на настил. Тон свиста и громкость снизились, а потом и вовсе все стихло. Но это было уже не важно. Ньют вытряхнул инструменты из аварийного мешка, положил туда плащ, еду и оружие. Напоследок он снова погладил рычаги, словно прощаясь с машиной. Вика молча наблюдала за ним. Следовало поторопиться, но Ньюту теперь вряд ли когда удастся попасть в машинисты. Получалось, он прощался с прошлым и, может быть, с будущим. Прощание, впрочем, получилось недолгим. Ньют и Вика прошли вдоль котла и слезли по тягам на землю.

В этом секторе располагались промышленные блоки. Ньют помнил, что с паровоза было видно, как за деревьями частенько мелькали купола. Стоило уходить к Центру. Там гораздо многолюдней. По собственному опыту он помнил, что в толпе никакой блюститель порядка чужака не увидит. К тому же, скоро лицо скроет борода, а нога Вики совсем заживет. Вот только бредущие пешком оборванцы, один из которых — низшая, были лакомым куском для всякого полицейского. Да и бандиты могли убить мужчину, а женщину продать на фермеру или завод, после того как наиграются вдоволь. Пришлось идти лесом. Вообще, стоило прибарахлиться, но со средствами совсем как-то худо. У Ньюта была только одна монетка, на которую можно разве что выпить пару рюмок в баре. Вот хотя бы в том поселке, что находился рядом со станцией. Довольно приличный по размерам. Обычно в таких банк строил свой филиал. Здание традиционно находилось на центральной улице по соседству с офисом шерифа. А банк всегда можно было попробовать ограбить.

Когда наступил вечер, Ньют собрался в поселок.

— Держи арбалет. Если не получится — уходи.

— Хорошо.

Девушка выглядела спокойной, но нервно теребящие край робы пальцы выдавали волнение. Ньют продолжил:

— Я завалюсь в бар и дождусь темноты. А там уже посмотрю, как разобраться с банком. Если будет не по моим зубам — вернусь.

— Может, не стоит? Так как-нибудь?

Ньют погладил девушку по волосам и поцеловал.

— Нет, милая, не получится. Без средств нам не выжить. А я надеюсь докопаться до истины, кто же меня подставил.

Вика вздохнула, затем кивнула. Ньют защелкнул пояс, проверил, как выходят из ножен клинки, и зацепил за кольцо арбалет шерифа. Чмокнул девушку в мокрую от слезинок щеку, надвинул капюшон плаща на лоб. Узнают? Щетина на лице уже больше смахивала на бороду, чем на небритость. Узнать в баре вряд ли кто его узнает. Мало ли кто пришел выпить. Много наемного люда бродит между поселками в поисках лучшей доли.

— Все, Вика. Пошел я.

— Удачи!

Уж что-что, а удача точно не помешает начинающему грабителю. Ньют хмыкнул.

В поселке люди, похоже, ужинали. Это чувствовалось по запахам еды около домов. Пахло уютом, спокойствием, уверенностью. Пройдя мимо банка и участка, Ньют заметил, что света в окнах нет. Вероятнее всего — люди пошли домой поесть. Может быть и спал сторож где внутри, конечно, но вряд ли. Безалаберность. Акимыч, наставник его курсантской группы, говаривал:

— Слишком беспечные работники живут намного меньше свои внимательных собратьев по цеху. Гайка, мимо которой вы прошли, может быть уже открутилась.

Слова как нельзя более кстати подходили к ситуации. Халатное отношение охранников к своему делу вполне может стоить банку довольно дорого. Ньют свернул в бар. За столиками сидело несколько человек; по виду — в основном, поденщики. День был не выходной, к тому же ужин в самом разгаре. Бармен окинул вошедшего скучающим взглядом:

— Что выпьешь?

Ньют достал из кармана монетку и взгромоздился на табурет у стойки.

— Пива. Светлого пива.

Бармен взял кружку и принялся цедить из крана заказ. За спиной его были развешены плакаты с рисунками разыскиваемых преступников. Без удивления Ньют увидел и свое изображение. Молоденький, подтянутый, в форме. Под картинкой и списком злодеяний была приписка: "Награда — 5000 за голову". Это было плохо. "За голову" означало, что совсем не обязательно брать живым. Фактически, это давало возможность любому узнавшему просто шлепнуть Ньюта. Но и гордость пробилась: все же он на третьем месте по стоимости.

— Охотник?

— А? — Ньют от неожиданности вздрогнул.

— Охотник, говорю? — бармен махнул головой на плакаты, старательно протирая стаканы. — Интересуешься? У меня глаз наметанный. Ты крепкий парень и вооружен.

— Есть немного. Подрабатываю чем умею, — не стал отпираться Ньют. — Все лучше, чем поля ковырять.

— И то верно. Но ты зря сюда забрел. Эти все в лесах у Первого витка торчат. Тут им делать нечего: враз обнаружат.

— Да я с паровозом угнанным то дело раскручиваю. Слыхали? На Втором витке дело было.

Бармен рассмеялся.

— Эх, парень! Да это там все со страховкой мухлеж был. Бандит паровоз не угонит. Да и куда? По кольцу прокатиться?

— Так вон этот на стенке в форме…

Ньюту показалось забавным, что борода и отросшие лохмы делали его совершенно неузнаваемым. Но на всякий случай, к арбалету потянулся.

— Не, этот не машинист. Перепутали что-то. Какой смысл с такой работы в леса подаваться? Я б с машинистом поменялся, если честно. Работа уважаемая, пенсия большая, льготы… В общем, его можешь и не искать. Вот! — бармен ткнул пальцем в плакат с бородатой мордой какого-то головореза. — Петро, налетчик. На радиальных трассах житья, говорят, не дает.

Ньют крякнул, со стуком поставил кружку на стол и вытер щетину тыльной стороной ладони.

— Спасибо, друг, за наводку. На.

Монетка легла на стойку. Бармен полез было за сдачей, но Ньют махнул рукой — оставь мелочь себе, мол, — и пошел к двери. Мужик завистливо вздохнул и принялся мыть кружку.

— Охотник… А что? Вполне.

Ньют свернул в переулок и пошел к банку задворками, стараясь не вляпаться в грязь. Это было совсем не просто. Зеркала, уходя в ночь, оставляли чуть-чуть подсветки, но тут она, скорее, мешала. На задней стене банка окон не было, что вполне ожидаемо. Была только окованная дверь. Зато позади полицейского участка стояли ведра и длинная лестница. Наверное, маляры оставили, чтоб продолжить работу с утра. Это оказалось кстати. Ньют перетащил лестницу к стене банка и взобрался на крышу. Тоненькие доски на кровле прогибались под ногами. Опасаясь рухнуть, Ньют нащупал балки и затем втянул наверх лестницу. Не стоило выходить ночью из двери банка: вряд ли примут за клиента. Значит, выбираться придется через крышу.

Ньют дернул одну из досок, казавшуюся достаточно хлипкой. Она со скрипом поддалась. В ночной тишине такой звук, казалось, звучал подобно грохоту поезда. Пришлось тянуть потихоньку. На три доски ушло чуть не полчаса. Ньют опустил лестницу и спустился в недра банка. Пытаясь разглядеть в кромешной тьме хоть что-то, машинист понял свою ошибку. Но возвращаться за фонарем в бар было бы еще глупее. Пришлось двигаться на ощупь. Судя по всему, тут была какая-то свалка. Ньют пробирался вперед, стукаясь об углы, спотыкаясь о какие-то выступы и ударяясь о разного рода балки. Прикрыв лицо ладонью, чтоб ненароком не потерять в этом бедламе глаз, Ньют наконец-то добрался до двери и дернул ее. Оказалось — открыто. Свет уличных фонарей проникал сквозь окна, стало легче. Можно было различить кое-какие детали. Например, стоящую на стойке переносную масляную лампу. Это было и хорошо, и плохо. Плохо потому, что лампу ставили явно не кассиры, а ушедший куда-то сторож. Но хорошо то, что теперь можно было спокойно поискать денежки.

При свете оказалось, что в офисе-то банка все вполне благопристойно. Аккуратные проходы между столами, полки. Теперь было даже странно, каким образом можно было стукнуться обо все подряд? Ньют подошел к огромному металлическому шкафу. Скорее всего, деньги там. Это было бы логичней всего. Вот только вскрыть… Тут было четыре замочные скважины для ключей с двусторонней бородкой. Возможно, взломщик справился бы, но слесарные навыки машиниста ограничивались мелким ремонтом паровоза, но никак не замками. Однако была серьезная надежда на беспечность. Вряд ли кто потащит массивную связку. Ее, скорее всего, спрячут. Куда? Надо исходить из расхлябанности здешней публики. Ньют огляделся, посмотрел на табличку с надписью "Директор" и толкнул дверь. Даже в дрожащем свете масляного светильника было понятно, что шеф филиала банка к аскетам не относился. Мягкий ковер с Северного завода был дорогущим. Массивная резная мебель… Ньют выдвинул верхний ящик — бумаги. В среднем была коробка с сигарами и маленькие бутылочки со спиртным. В нижнем нашлась связка ключей. Директор даже не удосужился прикрыть их хотя бы тряпкой. Ньюту подумалось, что когда парень касался третьего ящика после основательного экскурса во второй, то думать о безопасности банка он просто физически не мог. Подхватив связку, машинист подумал и накидал в капюшон плаща немного расслабляющих запасов директора. Как и предполагалось, ключи оказались от сейфа. Внутри были мешки с деньгами, каждый номиналом в десять тысяч. Ньют выбрал мешок поменьше с монетами номиналом побольше. Чтоб было не тяжело таскать. Потом разрезал самый большой мешок и отсыпал горсть мелких монет в карман. На текущие расходы. Поразмыслив, вытащил с верхней полки расписки, векселя и прочие бумаги, а потом распотрошил стопки по офису. Несколько бумаг сунул за пазуху, чтоб немного запутать следы. Вот только плохо, что с мешком в руках просто нереально было взобраться по лестнице. Ньют отругал себя, что не догадался взять веревку. В офисе ее не оказалось, стоило еще поискать в зале. Машинист дернул дверь. На него мешком свалилось тело. Ньют бросил лампу на пол и, сорвав с пояса арбалет, прицелился в чуть подсвеченный силуэт человека. Сердце громко бухало.

— Не стреляй! Это я.

Ньют опустил оружие, ощущая как с души рухнул валун в несколько тонн весом. Перед ним стояла Вика. В руке она сжимала обломок стула.

— Ты как здесь?

— Я прокралась поближе. Вдруг помощь будет нужна? А тут сторож возвратился. Он тебя заметил, кстати. Хотел поймать.

— Сильно ты его. Живой?

Ньют посмотрел на лежащую фигуру. Сторож захрипел и пошевелился. Он явно не собирался умирать.

— Пойдем! — шепнул Ньют.

Прихватив арбалет охранника и погасший светильник, они выскользнули за дверь. На улице было пусто. Когда забежали на опушку, то, тяжело дыша, рухнули в траву. Мешок тяжело звякнул. Парочку никто не преследовал.

— Есть!

Вика тихонечко засмеялась. Ньют вторил ей. Это была разрядка после бешеного нервного напряжения. Но смех тут же стих, едва позади послышался угрожающий рык.

— Оборотень!

Вика выхватила нож и прижалась к Ньюту. Чувствовалось, как она дрожит. Оборотни редко прорывались в эти места. Только самые хитрые и наглые. Кто не остановится ни перед чем. Все знали, как выглядят оборотни. Серые в пятнах, почти метр в холке бестии обладали огромными торчащими сверху клыками величиной с небольшой нож и острыми втягивающимися когтями. Существо ночное, убить его удавалось редко. Где скрывались эти животные днем — не знал никто. Периодически кто-нибудь видел превращение оборотня, но рассказы сильно разнились между собой. И в сказки эти не слишком верили, больше считая плодом воображения подгулявших крестьян. Так или иначе, в своем ночном облике зверь был крайне опасен. Отлично видя в темноте, он мог напасть в любой момент и с любой стороны. Ньют держал в одной руке арбалет, в другой — нож. Вика сжимала в руках два арбалета. Они сели спиной к спине и напряженно вглядывались в темноту. Даже нет — вслушиваясь. Чуть слышно справа хрустнула ветка. Снова раздалось рычание, словно ниоткуда. Нет, не рычание, удовлетворенное ворчание охотника, готового разделаться с беспомощной жертвой. Ньют не услышал, а, скорее, почувствовал, как зверь прыгнул. Вдруг послышался резкий хрип, и что-то рухнуло рядом. Огромное тело зверя билось совсем близко. Ньют рискнул зажечь огонь. Оборотень попался в ловушку из переплетенных веревок. Такие ставят на людей, но никак не на оборотней. Не было случаев, чтоб попадались зверюги туда без приманки.

Глядя на свет, зверь оскалился, из пасти вывалился язык. Петля туго перетянула горло, дышать бедолаге было невозможно. Глаза оборотня быстро стекленели. В душе Ньюта что-то шевельнулось: да, зверь бы их растерзал не задумываясь, но сейчас петля заставляла существо страдать. Ньют поднял нож. Оборотень дернулся и перестал биться. Он видел в отблеске клинка свою смерть. Ньют уловил в угасающем взгляде какое-то понимание, покорность и… благодарность. Машинист подцепил ножом петлю и перерезал веревку.

— Дыши, бедолага…

— Ты что? — испугалась Вика.

Ньют взглянул на зеркала. Начинало светать.

— Идем. Пусть живет. Мы сами как звери, на нас идет охота.

— Но…

— Гаси лампу, идем.

Но Вика не успела. Оборотень жалобно мяукнул, и вдруг на глазах изумленных людей произошло чудо. Шерсть зверя зашевелилась, словно под ней перекатывались шарики, появились разрывы в шкуре, и во все стороны от тела побежали маленькие мыши. Через минуту от мощной саблезубой зверюги остался только примятый контур на земле.

— Вот куда уходят оборотни днем. И вот почему они оборотни…

Ньют очнулся от столбняка первым, вынул светильник из рук изумленной девушки и дунул на фитиль. Затем взял ее за руку и негромко сказал:

— Пойдем. Скоро будет совсем светло.

Все еще под впечатлением от увиденного, они вышли из леса. Дальше надо пересечь поле. Трава хоть и была высокой, но доставала только до плеча. Приходилось двигаться пригнувшись, а от этого начинала болеть спина. К тому же, стебли периодически путались под ногами, заставляли спотыкаться. Короткие броски выматывали. Хорошо, что попался сухой оросительный канал. Ньют вспомнил, что шлюзы перекрывали, перед самой косьбой. Сейчас это на руку. Можно было двигаться во весь рост через поле по прямой. Оставалась опасность, что работы начались, но деваться некуда. Ньют проверил арбалет, ремень. Сделал из плаща рюкзак и пересыпал туда монеты из мешка. Светить эмблему банка не следовало. Расковыряв подсохшую почву, Ньют закопал мешок, и они двинулись по руслу быстрой рысцой. Один раз показалось, что за стеной травы кто-то двигается, но проверять не стоило.

Им повезло. Канал вывел прямо к обочине радиальной дороги. По ту сторону трассы начинался перелесок. Транспортов видно не было. Все равно пригнувшись, словно это могло их сделать незаметными, Ньют с Викой преодолели открытое пространство и, тяжело дыша, легли за деревьями.

— Эй, бродяги, что в моем лесу забыли? Здесь я хозяин!

Словно в подтверждение, щелкнула тетива, и в дереве застряла стрелка. Ньют перекатился на спину. На внушительном быке сидел худощавый, совсем еще молодой человек. Судя по серебристой куртке Первых с шестеренкой на нашивке, это был молодой представитель аристократии. А два шеврона на рукаве указывали на принадлежность к правителям.

— О! Я смотрю, ты тут не один? Зачем с собой мусор волочешь, бродяга? Может, шлепнуть ее?

Аристократ ткнул арбалетом в сторону Вики. Ньют скрипнул зубами.

— Нет, мы по-другому сделаем. Ну-ка раздень ее быстренько! Мне как раз рабыню на поля нужно, а то дохнут как мухи. Надо осмотреть, пощупать, — ухмыльнулся малец и подкрепил приказ взмахом арбалета.

Рука машиниста непроизвольно потянулась к ножу. Но тут Ньют заметил, что Вика шевельнула ладонью, словно звала к себе. Все еще туго соображая, он двинулся к подруге. Встав спиной к всаднику, Ньют взялся за узел плаща у Вики под подбородком. Она, делая вид что пытается помочь, тихонько потянула из-за пазухи арбалет.

— Быстрее! Чего копаешься? — молокосос нетерпеливо приплясывал в седле.

Девушка вскрикнула, глядя куда-то за плечо Ньюта и стала тыкать в лес пальцем. Машинист сообразил, что она отвлекла аристократа. Обернувшись, выстрелил не целясь. Стрела угодила в глаз быку. Тот взревел. Но рев быстро перешел в хрип и животное завалилось на бок, придавив ногу всадника.

— А-а-а! — завизжал на весь лес паренек.

Поморщившись, Вика протянула Ньюту тряпку, и тот затолкал скомканную ткань в рот наезднику. Крики превратились в мычание. По щекам юноши текли слезы. Ньют подобрал арбалет аристократа и рассмотрел его: очень приличная машина, с монограммой и инкрустированной рукояткой. Правда, ее очень легко опознать, а продать совсем нереально. Ньют перерезал тетиву, отсоединил магазин и забросил оружие в кусты. Вернувшись к плачущему пареньку, срезал ножны и вместе с содержимым зашвырнул подальше. Недалеко нашлась жердь. Подоткнув импровизированный рычаг под тушу животного, Ньют поднажал. Вика оттащила парня.

От надменности и лоска не осталась и следа. Грязный, в порванной куртке, малец размазывал грязной рукой слезы по лицу. Быстро ощупав ногу. Ньют убедился, что она даже не вывихнута. Он выдернул тряпку изо рта у юнца. Тот тут же начал лопотать:

— Я — сын…

— Заткнись! — вспыхнул Ньют. — Иначе ты будешь бывшим сынком. Усек?

Лежащий отпрыск высокопоставленного папаши всхлипнул и испуганно уставился на арбалет в руках машиниста. Было очень трудно сдержаться и не ударить лежащего сосунка. Ньют скрипнул зубами и ткнул пальцем в сторону дороги, смиряя порыв дать парнишке пинка:

— Ползи туда.

Отпрыск власть имущих быстро закивал и на карачках пополз в указанном направлении. Он постоянно оглядывался, вероятно боясь получить стрелу в затылок. Вика подошла к Ньюту. Она словно прочитала его мысли:

— Успокойся, все нормально.

— Я…

— Все в порядке. Уже все.

Они пошли по лесу вдоль дороги. Надо было выбираться поскорее. Пока папаша сосунка или сам пострадавший не натравил всю гвардию на беглецов. Ньюту подумалось, что все же стоило добить мальчишку, чтобы не рисковать. Ведь не проболтается мертвец, а когда хватятся, то пока суть да дело… Но сам же ужаснулся этой мысли. Получалось, что жизнь изгоя совсем ожесточила сердце. Если бы не Вика… Ньют зло тряхнул головой, словно отгоняя дурацкие мысли.

— Что сучилось?

— Отсюда надо уходить побыстрее. И желательно найти транспорт. Пешком преодолеть Пригород не удастся. И так в чьи-то угодья забрели. Не ровен час еще на кого нарвемся. На омнибус бы…

— Мы сможем, — Вика хитро улыбнулась.

— Как?

Девушка присела на корточки, сгребла листву вокруг себя и, вытащив торчащие ветки, получившийся ком сунула под рубашку. Затем встала, выпрямилась, чуть откинувшись назад, словно удерживая равновесие и рассеянно, словно прислушиваясь к чему-то недоступному другим, огляделась. Ньют открыл рот. Вика теперь напоминала респектабельную женщину, волею судьбы одетую в потрепанную одежду.

— Как?

— Сильно!

— Хорошо, что получается. Тебе тогда придется сыграть роль телохранителя. Так будет меньше проблем с оружием. Ездили к моим родственникам за Первый виток. И чтобы внимания не привлекать, так оделись.

План был отличный. Правда, у Ньюта в душе колыхнулось что-то из той поры, когда девушка была просто кочегаром. Но уже через секунду, едва Вика чмокнула парня в щеку, сословные предрассудки испарились.

Омнибус волокли четыре быка. Животные не торопились. Кучер тоже не брался за кнут. Это означало, что транспорт шел по расписанию.

— Хей!

Ньют встал на дорогу и поднял руку вверх.

— Чего? — кучер притормозил экипаж.

Было видно, как в будке на крыше отодвинулась шторка и дежурный охранник оценил обстановку.

— Госпожу надо доставить в Центр.

— До Каньона иду.

— Хорошо.

Колокольчик звякнул один раз. Охрана дала добро. Дверь открылась, показался кондуктор:

— Залезайте.

Ньют помог Вике подняться с рюкзака и забраться в омнибус. Свободные места были. Как положено охраннику, Ньют усадил "госпожу" в первый ряд, а сам отправился к кондуктору. И вдруг заметил давешнего аристократа. Парнишка побледнел от ужаса, глядя на Ньюта. Ничего не оставалось делать, как сесть рядом. Предварительно вытащив нож, разумеется.

— Приветствую вас, Высший! Не возражаете?

Парнишка сглотнул и так замотал головой, что казалось она вот-вот оторвется.

— Спасибо, Высший! — Ньют понизил голос до шепота и не шевеля губами прошипел: — Дернешься, и ты покойник. Выйдешь теперь вместе с нами. Усек?

Кивок. Бледное лицо казалось уже зеленоватым.

— Да ты спокойней. Я тебя не трону, если сам не станешь нарываться. Смотри, вон, в окно.

К ним подошел кондуктор.

— Охранник, я вижу, вы знаете этого господина?

— Ага, это старые знакомые моего нанимателя. Почти соседи.

— Хорошо. А то у него нет денег…

— Не проблема. Вот, получите. Семья рассчитается.

— О, что вы! — кондуктор понял, что нелюбезное отношение к представителю высокого рода может потом обойтись весьма дорого. — Пусть пересядет в первые ряды. Там мягкие сиденья и стол с закусками.

Ньют сглотнул слюну. Жрать хотелось немилосердно, но охраннику по статусу туда было никак нельзя. Ни за какую цену. Неожиданно подал голос парнишка.

— Кондуктор, вы прощены. И принесите еды сюда. Я чувствую себя гораздо лучше под защитой слуги моего соседа, чем на замызганных сиденьях повозки.

— О, конечно!

Кондуктор радостно убежал назад и скрылся за перегородкой, где располагалась кухня.

— Молодец! Быстро ориентируясь в ситуации и правильно реагируя, ты протянешь заметно дольше остальных, — повторил слова одного из своих Наставников Ньют.

Взревели потревоженные быки, заскрипели тормоза. Омнибус резко остановился. Из-за ширмы выскочил испуганный кондуктор. В дверь вошли полицейские Центра. Кондуктор взглянул на стражей порядка и, презрительно оттопырив губу, спросил:

— Что случилось? Чем обязаны? Есть места позади, если вам надо ехать.

Радиальный пассажирский транспорт считался неприкосновенным для полиции. Можно было обыскивать омнибусы на остановках, но в пути охрана имела полное право стрелять. Это старое правило родилось в те времена, когда бандиты могли запросто надевать полицейскую форму. А вот кучер потом, скорее всего, поплатится за остановку своим рабочим местом. Должен был гнать вовсю до ближайшей остановки.

Офицер, весь закутанный в черное, надменно оглядел салон.

— Мы ищем опасных грабителей и убийц.

— А вам известно…

Договорить кондуктор не успел. По лесенке, ведущей в будку охранников, скатилось утыканное стрелами тело. Сверху спускался полицейский, деловито вставляя новую обойму в арбалет. Кондуктор поперхнулся и замолк.

— Нам все известно. И если выяснится, что в омнибусе укрываются преступники, ограбившие два поезда и банк, то ты на эту тему поговоришь с охранником.

Бедолага-служащий взглянул на труп, побледнел и совсем сник. Офицер внимательно оглядывал ряды. И тут не выдержали нервы у молодого аристократа. Ньют попытался удержать дурачка, но тот вскочил и стал размахивать руками:

— Тут, вот, здесь!..

Больше сообщить парнишка не смог. С трех сторон тренькнули арбалеты, и парень рухнул на Ньюта. Машинист незаметно положил под парнишку арбалет от греха. Офицер скомандовал:

— Эй, ты, сосед, оттащи-ка этого олуха к двери.

— Тут арбалет его остался…

— Тишко, забери оружие.

Подошел плохо выбритый субъект в черной каске и, подняв, осмотрел арбалет:

— Заряженный!

— Неси.

Полицейские и не думали помогать Ньюту. Пришлось к выходу волочь труп одному.

— Этот?

— Не-е-е, тот с бородой был, — произнес за спиной странно знакомый голос.

— Тут пол-омнибуса с бородами, — сказал офицер и сплюнул.

Ньют похолодел. Он вспомнил говорившего: то был давешний словоохотливый бармен.

— А я тогда не знаю…

— Ну так иди и осматривай всех.

Бармен пошел по рядам, внимательно всматриваясь в лица. Ньют продолжил стоять над трупом, стараясь держаться спиной к свидетелю.

— А ты чего встал? Выноси тело на улицу.

Задание было дано вовремя. Бармен как раз развернулся, чтобы идти обратно. Ньют засуетился, имитируя бурную деятельность, и вытащил труп многострадального паренька из омнибуса прямо к полицейской карете. Затем тихо скользнул поближе к козлам и забрался по лесенке. Пригорюнившийся кучер вздрогнул.

— Ты кто?

Ньют приставил к боку кучера нож.

— Тебе не все равно?

Мужик пожал печами и принялся уныло смотреть на быков. Ньют взглянул в боковое зеркало. Полицейские покидали салон. Последними вышли офицер и бармен. Труп двое погрузили в ящик позади кареты: скорее всего, отправят на опознание. Свистнул кнут над головами быков, и полицейский экипаж сорвался с места.

— Пронесло. Сейчас обгонят, и давай за ними дуй.

— А?

— Пронесло, говорю. Отправляемся.

— Но охрана…

— Поехали. Я теперь твоя охрана.

И вдруг случилось то, чего по идее не должно было случится. Когда карета обошла омнибус, бармен, сидевший сзади, оглянулся. И, выпростав руку, тыкая прямо в машиниста закричал:

— Он!!!

Ньют, скорее, угадал, чем услышал крик. Карета останавливалась. Выхватив из рук унылого кучера кнут и вожжи, он стал хлестать быков. Те обиженно замычали, но дружно навалились, неплохо ускоряя омнибус.

— Вперед, уроды ленивые!

Когда-то мальчишкой Ньют участвовал на празднике урожая в гонках повозок. Не выигрывал, но и последним не приходил. Теперь навык пригодился. Внезапно кучер захотел вырвать вожжи. Сражаться с ним возможности уже не было, и мужик умело пользовался появившимся преимуществом. Бросить поводья — попасть в руки полиции, держать поводья — проиграть и тоже, в итоге, очутиться в руках блюстителей.

— Эй ты, прекращай возню и слезай! — раздался позади знакомый голос.

Ньют быстро обернулся. На крыше, держась за поручень ограждения, стояла Вика с арбалетом и целилась в кучера. Тот сообразил, что продолжение борьбы будет иметь только один итог, закивал и стал шустро спускаться по лесенке. Омнибус еще не набрал полную скорость, и можно было прыгать, чем мужик и воспользовался. Между тем, кучер кареты тоже хлестнул своих быков. Полицейский экипаж шел впереди. Из окна высунулся один из легавых, сжимая в руках два арбалета. Затренькала тетива. Быстро перезаряжая арбалет, Вика стреляла по полицейскому, но, похоже, промахивалась. Ньют хотел было отодвинуться за специальный щит, но тут взревел бык, и полицейскую карету стало швырять из сторону в сторону. Вика соображала быстрее полиции: она стреляла по быкам. Кучер сорвался, повиснув на страховочном шнуре. Раненный бык яростно пер куда глаза глядят. Второй старался двигаться рядом с обезумевшим собратом. От бросков колесо кареты оторвалось. Ньют едва успел вывернуть, чтобы не налететь на полицейских, но те снова шарахнулись к обочине. Карета накренилась и рухнула, подняв тучу пыли. Ньют щелкнул над головами быков хлыстом и заорал:

— Йа-ха! Молодцы, черти рогатые! Вынесли!

Вика спустилась с крыши, уселась на облучок, обняла и поцеловала Ньюта.

— Да, милый, вырвались!

Развив приличную скорость, омнибус уехал от места встречи с полицейскими довольно далеко. Ньют понимал, что, скорее всего, их постараются перехватить, едва офицер доберется до телеграфа. Надо было уходить. Как раз сейчас, обогнув поселок, омнибус снова пылил между полями.

— Вика, надо у пассажиров кое-что из одежки перехватить, переодеться. В этом тряпье нам некуда деваться. Сейчас остановимся и приступим.

— Хорошо.

Девушка взобралась на крышу и скрылась в будке. Спустя минуту вернулась с арбалетом и парой запасных обойм. Ньют остановил омнибус, затянул рычаг тормоза, и они спустились на землю. Пассажиры испугано глядели из окон на странную вооруженную парочку. Едва войдя в салон. Ньют громко объявил:

— Нам нужно переодеться. У кого есть вещи, которые он может продать, — скажите. Оплачу по максимуму.

Первым подошел кондуктор и протянул кожаную куртку с бахромой. Местами потертую до рыжины, но вполне целую.

— Бери, парень, даром. Ты красиво утер нос наглым легавым.

Даже на первых рядах дамы что-то отдавали Вике. Денег взяли только двое. Ребята были торговцами и везли нераспроданную на периферии мелочевку. Ньют подозревал, что ему сдали товар чуть не по двойной цене, но шума поднимать не стал.

Кондуктор пустил Ньюта и Вику за ширму. Они по очереди переоделись и теперь стали выглядеть вполне респектабельно. Повар в дорогу набрал им сумку еды.

— Удачи, ребята! — крикнул кондуктор, влезая на облучок. — Не попадайтесь только, а не то…

Что грозило, было уже не разобрать. Щелкнул хлыст, взревели быки, скрипнул тормоз… Омнибус начал набирать ход. Бывший машинист и его кочегар еще некоторое время смотрели на удаляющийся экипаж, а потом пошли в поле. Зеркала разворачивались к закату, надо было искать местечко для ночевки.

Вещей было достаточно, чтобы сделать относительно мягкую подстилку. Высокая пшеница и отлично скрывала беглецов. Разложив еду, они перекусили разной вкуснятиной. И бутылочка с вином оказалась кстати. В наборе обнаружились даже сливочные тянучки на десерт. Но коль скоро пить было нечего, их отложили до лучших времен. На сытый желудок мысли текли лениво. Периодически поднимающийся ветерок усыпляюще шуршал. Вика заснула быстро, Ньют же ворочался. Его одолевало беспокойство за будущее: ведь теперь они объявлены вне закона. А это означало, что пару будут ждать везде и повесят при первой возможности. Портреты были разосланы. По крайней мере, портрет Ньюта точно. Под бородой кожа постоянно зудела. Машинист твердо решил утром побриться. Смысла в маскировке уже точно не было.

В ночи было слышно, как по дороге прогромыхали какие-то повозки. Замычал бык. Видимо, в центральных районах жизнь с темнотой не замирала, в отличие от периферийных районов. На радиальных трассах за пределами Второго витка мало кто рисковал двигаться ночью. А здесь…

Над ухом кто-то тихо рыкнул. Ньюта обдало теплом. В рассеянном свете ночи блеснули клыки оборотня. Зверюга чуть не уперлась носом в лицо. Уйти от нападения было невозможно. Стрелять тоже поздно. Оставалось только как-то разбудить девушку и бросится на зверя, чтоб дать ей немного времени для бегства. Но оборотень вдруг лизнул руку шершавым языком и хрипло мявкнул. Ньют от неожиданности дернулся и толкнул девушку.

— Это оборотень? — Вика проснулась и, дрожа от ужаса, прижалась к Ньюту.

— Ага. Только он нападать не хочет. Руку мне лижет.

Тут оборотень аккуратно взял в пасть запястье и потянул.

— Ты чего?

— Ты о чем? — удивилась девушка

— Это я гостю нашему. Тащит меня куда-то.

— Может быть, нам пойти? А то звуки какие-то с дороги…

Только сейчас Ньют осознал, что слышит странный для ночи шум, перекрывающий шепот ветерка. Разговоры, позвякивание металла. А ведь да! Что мешает полиции организовать облаву ночью? Быстро собрав вещи, парень с девушкой пошли за оборотнем сквозь пшеницу. Зверюга опустила голову к самой земле, будто вынюхивала какую-то одной ей ведомую тропинку. Хорошо хоть не торопилась: Ньют мог разглядеть светлые пятнышки на лапах. Да и шума получалось меньше.

Спустя полчаса утомительной ходьбы, машинист и девушка вошли под полог леса. Здесь вообще идти стало невозможно. Казалось, что в лесу не было ни единого просвета от веток, пней и палок. Ньют споткнулся и рухнул на что-то мягкое. Оборотень обиженно мявкнул.

— Извини, старик!

Через секунду на Ньюта упала Вика.

— Ой!

Теперь вся троица барахталась в траве. Вдруг за деревьями, откуда они только что пришли, замелькали огни. Что-то неразборчиво обсуждали голоса. Обрывки фраз можно было разобрать.

— … здесь!

— … третий и пятый посты…

— … закрыто…

— … на первый. Можно начинать…

— Полиция! — прошептал Ньют.

Вика сжала его руку.

— А лес не будут прочесывать?

— Вряд ли. В лес ночью никто не сунется. А сунется, так наш… ммм… дружок поможет, правда?

Ньют осторожно погладил оборотня. Тот тихо заурчал.

В эту ночь поспать не удалось. Нервы были на взводе. К тому же, перед рассветом стоило двигаться дальше. Полиция могла начать с утра прочесывать лес. Тут он совсем невелик.

— Куда двинемся?

— Попробуем к Городу подобраться.

— Зачем?

— Есть шанс затеряться.

— Ньют, это у тебя шанс есть… А как мне быть?

— Может быть, старый трюк с пузом?

Девушка помотала головой.

— Нехорошо это. Тогда ситуация совсем безвыходная была, а сейчас… Даже если поверят, что муж и жена… Месяц, от силы — два, и все поймут, что я низшая. К тому же, такой обман — верная смерть на юге.

Да, тут была проблема. Раствориться в Городе было не так уж сложно, но только Ньюту. А вот с Викой…

— Давай-ка попробуем сперва одно дело сделать. Оттуда уйти проще, чем попасть туда. Думаю, за месяц придумаем вариант.

Девушка как-то растерянно улыбнулась:

— Придумаем, наверное…

Свет начал пробиваться сквозь ветки: зеркала разворачивались на рассвет. Пора было идти. Но люди немного задержались, чтобы попрощаться с оборотнем. У их друга начинался цикл превращения. Ньют присел на корточки и гладил зверя по голове. Глаза хищника тускнели, тело теряло форму. В какой-то неуловимый миг из под руки прыснули во все стороны мыши. На примятой траве остался только контур.

— До встречи, друг!

В утренних сумерках Ньют увидел, что оборотень их вел вдоль каких-то столбиков с одинаковыми цифрами. Что означал числа — да и столбики эти самые, — машинист не понял. Но разумным казалось продолжать идти тем же путем. При свете двигаться через лес оказалось не сложно. Даже удивительно, что в темноте можно было натыкаться на ветки. Не так уж плотно росли деревья. Да и сам лес был не очень велик. Спустя час за деревьями наметился просвет. Что-то блеснуло впереди. Ручеек. За ним шло широкое поле низкорослой травы и дальше — дома. Огромные постройки по три, а то и четыре этажа. Они стояли сразу за низенькой поблескивающей изгородью. Ньют вдруг понял, что это легендарная Окружная! Что они дошли, и вот он — Город. Это был последний из витков. Самый маленький и самый важный. Подтверждая догадку, из-за пригорка запыхтел паровоз. Отсюда словно игрушечный, агрегат волок очень длинный состав. Ньют насчитал пятнадцать вагонов. Значит, вокруг города не было сколь-нибудь серьезных подъемов и мостов. Оставалось только придумать, как незаметно прошмыгнуть за Окружную. Но сперва избавиться от бороды. Какая-то добрая душа отдала несессер с монограммой, где нашелся бритвенный набор отличного качества и зеркальце.

Не так-то просто оказалось совладать с растительностью на лице. Ньют остервенело скреб себя острым лезвием, периодически правя его на ремне. И все равно наделал порезов, конечно. Хорошо в несессере нашелся парфюм. Лицо ожгло. В зеркальце было видно, что кожа пошла красными пятнами.

— Что с тобой? — испуганно отшатнулась Вика, когда Ньют повернулся.

— Да ничего особенного. Побрился.

— Кошмар!

— Зато не узнают. Пока брился, мне пришла в голову идея. Когда-то я видел одну сценку… В общем, ты будешь моим приятелем.

— Это как?

Ньют разжал кулак, в котором были спрятаны клочки бороды.

— Сейчас я тебе усы сделаю. Давай тянучку.

Сладкое лакомство оказалось достаточно липким. Ньют старательно клеил волосы. Девушка морщилась: ей было щекотно. По мнению машиниста, получилось вполне сносно. Вика придерживалась другого мнения:

— Криво и цвет другой.

Ньют прикинул. Да, разница была здорово заметна.

— Плащ, — сообразил он — Накинешь плащ, и все. Типа, ведешь меня домой. Пятна не прошли?

— Нет еще.

— Тогда попробуем!

Ньют старательно изображал походку подгулявшего мужика из мастеровых. Вика удерживала его от падения. Получалось, вроде как. Ну а там как повезет.

Пройдя немного по полю, он наткнулись на тропинку. По-видимому, здесь в город ходили окрестные крестьяне. Через десять минут пьяного покачивания — очень уж не хотелось попасться на глаза случайным свидетелям — вконец измотанные Ньют и Вика выбрались на дорогу у самого пропускного пункта.

— Эй, стой!

Ленивый полицейский встал с лавочки, подошел к подгулявшим друзьям и оглядел парочку с ног до головы. Одеты более-менее прилично. Который красномордый — не держался на ногах, а молоденький юноша с трудом удерживал тушу взрослого алкаша. Тот попытался что-то объяснить:

— Я тут, эта… Ну, тут…

Легавый поморщился:

— Пьянь чертова. Говори ясней!

— Это мой брат, господин полицейский, — пискнул усатый юноша. — Мы в гостях у родственников были.

— Документы давай, алкаш!

Ньют поднял голову и нечленораздельно просипел:

— Ща, тут, вот, эта…

Полицейский брезгливо наблюдал, как красномордый полез за пазуху. Шарил долго. Выпал платок и несколько монет крупного номинала. Малец же отвернулся и рассматривал выезжающий, размалеванный рекламой трак и тащивших его быков.

— Ща… — уверил пьяница и вдруг поперхнулся, забулькал, зажал рот ладонью. Полицейский сообразил, что алкаш тут все заблюет. К тому же, упавшая сумма даже на глаз была вполне себе с месячное жалованье, а то и больше. Юноша все еще раскрыв рот наблюдал за большегрузом. Наступив сапогом на монеты, полицейский рявкнул:

— Уводи этого урода, пока я вас обоих в кутузку не затолкал!

— Да, господин полицейский! Уходим, господин полицейский. Сейчас, господин полицейский, — затараторил опомнившийся малец, волоча своего родственника подальше от стража порядка.

Полицейский довольно хмыкнул, уронил арбалет и поднял его вместе с деньгами. День начинался хорошо.

На улице было оживленно. Куда-то спешили люди, заманивали яркими витринами магазины. По широкой дороге сновали изящные экипажи и даже странные машины, вроде паровозов на колесах. Позади кабины располагалась труба и площадка с чемоданом. На скамейке спереди сидел машинист и управлял агрегатом. Не забывая о конспирации, Ньют с Викой свернули в какой-то переулок. Там они снова стали самими собой. Тем более что тянучка уже плыла вместе с волосами, а пятна совсем побледнели. Вскоре из переулка вышла уже вполне солидная, респектабельная пара провинциалов. В рейсовом омнибусе они отдали пару монет и поехали в самый центр. По слухам, там находилось немало разных магазинов. А по собственным наблюдениям Ньют давно уже сделал вывод, что все приезжие в любом населенном пункте собираются в центре. А значит, есть местечко в Городе, где можно выглядеть своим среди своих.

Омнибус остановился.

— Конечная! — объявил кондуктор. — Всем выйти. Транспорт дальше не идет.

Вокруг все просто кишело людьми. Тут был и продовольственный рынок, и вещевой. Вещами также торговали в каждом свободном закутке и переулке. Полицейские в белых рубашках неторопливо прогуливались, скучающе поглядывая на суету вокруг. Белые каски поблескивали глянцем. Город… Вика прижалась к Ньюту. Тот старался приободриться, но испытывал сильное желание куда-нибудь спрятаться от давящей громады. Хотелось бежать от давки, шума, тесноты. Их толкали, пихали, стремились растащить, оторвать друг от друга такие же обалдевшие провинциалы. Оставалось только нырнуть в какую-нибудь забегаловку и там отсидеться. Но подобное желание испытывали, казалось, все окружающие. Ближние харчевни оказались под завязку забиты народом. А где и находились свободные места, то там была духотища, галдеж и тошнотворные запахи. Вика с Ньютом свернули наконец в подворотню и прошли вдоль длиннющего дома. На соседней улице была деревянная мостовая. На углу обнаружилось приличное заведение под названием "Сон оборотня". Народу там почти не было, музыки тоже. Да и название воспринималось как знак. Пара заняла столик у окна. Подошел официант и положил меню перед машинистом. Тот полистал фолиант, рассеянно протянул книжицу Вике. Пока та выбирала блюда, Ньют рассматривал улицу за окном. Это был явно дорогой район. То тут, то там мелькали серебристые куртки элиты, полицейских полно…

— У вас есть документ на невесту?

— А? — Ньют повернулся.

Рядом со столиком стоял человек в форме охранника, а чуть позади — официант.

— Эта дама — ваша невеста?

— Да, это так, — Ньют откинулся на спинку стула.

— Нам нужны документы. Ваша дама умеет читать, а детей у вас нет.

Ньют мысленно выругался. Конечно же, было ошибкой дать прочесть меню Вике. Только замужние, обзаведшиеся потомством, учились читать. А без кучи ребятишек в элитном районе паре делать нечего. По крайней мере, показывать свое знание никто не торопился. Но невеста! Черт! Теперь надо было как-то отступить, чтобы полиция не всполошилась.

— Чем наши деньги плохи? Мы хотели бы просто поесть.

— Это заведение для высших и элиты. Простите, но ваша дама может оказаться низшей, а это неприемлемо. Либо вы показываете документы, либо мы вынуждены будем попросить вас уйти. В противном случае, вам придется объясняться с полицией.

— Я вам ничего не обязан показывать! — тоном спесивого фермера сообщил Ньют. — Мы уходим из вашей харчевни.

Он взял за руку побледневшую Вику, и они вышли на улицу.

— Прости, — девушка вздохнула. — Я совсем забыла…

— Да ладно, — махнул рукой Ньют. — Нам с тобой надо отсюда побыстрее исчезнуть.

Они заспешили к ближайшему переулку и, взявшись под руки, прогулочным шагом прошли мимо двух полицейских в подворотне. Те неодобрительно посмотрели на двух деревенских, но промолчали.

Соседняя улица оказалась грязной. Но зато сверкавшее свежей краской заведение "Бычий глаз" явно не предназначалось для элиты. Впрочем, оборванцев внутри тоже не было.

В заведении расторопный и услужливый официант выполнял роль меню: большинство посетителей были неграмотными, но зато с деньгами. Получив указания, парень исчез. Сквозь приоткрытую дверь Ньют видел, как в глубине кухни засуетился повар. Потянуло вкусным запахом жарящегося стейка.

— Ты как, отошла?

Вопрос был скорее риторическим. Румянец вернулся к Вике, и взгляд стал веселее.

— Да. Все нормально, — она положила ему ладонь на руку и улыбнулась.

Еда оказалась вполне приличной. Заказанная бутылочка красного сухого приободрила еще больше. Но и счет оказался немаленьким. Ньют достал горсть монет и отсчитал сумму, дополнив внушительную кучку чаевыми.

— Я сейчас.

Вика встала из-за стола и направилась в глубину ресторана, где приметила туалет. Ньют достал из стаканчика плоскую деревяшку и, отщипнув от нее тоненькую щепочку, принялся ковыряться в зубах. Он давно так хорошо не ел. Наверное, потому было даже тяжело дышать. К тому же, стало клонить в сон.

Проснулся Ньют уже в темноте. Рядом с какой-то помойкой. Лоб саднило, болели ребра. Он никак не мог сообразить, где находится. Потом в памяти стали всплывать разные подробности. Та харчевня, где они были…

— Вика! — прохрипел Ньют в темноту.

— Не ори, я сплю! Еще раз вякнешь — прирежу.

Ответивший из темноты голос был грубым. Как у тех бродяг, что шарахались от поселка к поселку в поисках какой-нибудь черной работы. Ньют замолчал. Вику тут точно не найти, а вот нож под ребра от невидимого собеседника получить можно было легко: в голосе не слышалось и намека на человеколюбие. Нож! Похлопав себя по карманам и поясу, Ньют как-то без удивления обнаружил, что ни ножа, ни арбалета, ни денег нет. И ботинок нет. Зато теперь еще ощущалось, что не только лоб и ребра, но и губа, скула и локоть попали под обработку неведомых стихий. Сквозь пульсирующую головную боль с трудом пробивались мысли. Вдобавок, знобило. Ньют с нетерпением ждал рассвета. Надо было вытряхнуть из бандитов "Бычьего глаза" сведения о Вике. Если с ней что-то случилось… От красочных планов расправы с бандитами было жарко. Ненависть едва не отодвинула с дороги осторожность. Ньют с трудом сдерживался, чтоб не отправится немедленно, и все же где-то под утро усталость взяла свое. Сон навалился неожиданно.

— Эй, дурень деревенский, хорош храпеть! — сиплый голос был знакомо противен.

Ньют вынырнул из забытья и увидел перед собой какого-то человека в засаленной одежде. Из-под широкополой шляпы свисали грязные лохмы, в бороде торчала солома, из правого черного ботинка взирал на окрестности грязный палец. Левый башмак ближе к верху сохранил коричневый оттенок. Вдобавок, от бродяги так воняло, что Ньют понял из-за чего так резко проснулся.

— Очнулся, олух?

Ньют попытался вскочить, но тело еще плохо слушалось. Незнакомец вытащил из под лохмотьев приличных размеров нож, потом скептически оглядел машиниста и снова спрятал оружие за пазуху. Зато извлек оттуда помятую флягу.

— На, паря, хлебни горяченького. Хреново тебе, вижу. Обчистили?

Отхлебнув пойла бродяги, Ньют поперхнулся и закашлялся, едва не расплескав содержимое фляжки. Хозяин амброзии заботливо отнял посудину и тоже приложился к горлышку, словно стремился понять реакцию собутыльника. Затем пожал плечами и заботливо спрятал флягу обратно под засаленную одежку.

— Полегчало?

На удивление, Ньют действительно почувствовал себя гораздо лучше. Но это, скорее, от того, что пойло вышибло из головы все мысли — оставило только страх окочуриться от ингредиентов. Посему, машинист кивнул головой и с чистой совестью ответил:

— Угу.

— Ну, раз заговорил — будешь жить. Чего это тебя швырнули в мусор — помнишь?

— Да.

— Только не говори мне, что был тайным членом правящей верхушки. Не поверю. Ты на фермера больше смахиваешь. Где обработали тебя?

— "Бычий глаз".

— Счастливчик! — причмокнул собеседник, достал флягу, сделал хороший глоток и, выдохнув, произнес:

— С днем рождения тебя!

Ньют оторопело воззрился на бродягу. Тот вытер рукавом рот и пояснил:

— Там такая сволочь заседает, что могли бы тебя на отбивные пустить для следующих простаков. Оттуда единицы живыми выходят после закусона ихнего, если сделали глупость, показав деньги. Не, так конторка ничего. И повар, и кормежка с выпивкой — самое то. Вот только кто с деньгами — не жилец.

— У меня там невеста…

— Забудь. Все уже. Спихнули, небось, вербовщикам.

— Я должен…

— Ты, братуха, отлежался бы.

— Лучше нож одолжи.

— Не, не могу. Тебя там грохнут, и кто вернет тогда мне железяку? Давай-ка тебе подберем чего-нибудь тут, — бродяга вытащил из какой-то дыры под доками приличных размеров торбу и принялся ее развязывать. — Тебя звать-то как?

— Ньютон.

— Ого! Славное имя!

Ньют пожал плечами.

— Имя как имя…

— А меня Колдырем кличут, — человек попытался развязать затянувшийся узел зубами, но тот не поддался. — Вот ты все же деревенский дурачок. Ньютон… Так физика звали одного. Давным-давно это было. Я читал.

— А-а-а… — Ньюту было все равно.

Колдырь справился наконец с упорствующим кожаным ремешком и вытряхнул содержимое мешка на доски. Там оказалось множество непонятных вещей. Железные трубки, обломки какой-то плитки… Во всяком случае, ничего, что могло бы сойти за оружие. Бродяга порылся в своем мусоре и вытащил из кучи барахла толстую палку с металлическим набалдашником на конце.

— На, владей!

— Не, спасибо. На черта она мне сдалась?

Палка не могла бы служить даже дубинкой. Слишком короткая и довольно легкая.

— Дурак ты. Это кусачка, древность. Во, гляди.

Колдырь большим пальцем нажал на что-то. Из палки метра на полтора вылетел набалдашник на блестящем штыре и клацнул перед носом отпрянувшего от неожиданности Ньюта.

— Испугался? — бродяга заржал.

— Н-н-нет, в общем.

— Во как!

Крутя палку так, словно он ее выжимал, Колдырь снова убрал штырь внутрь. Когда набалдашник оказался на месте, то открылся. Бродяга сжал полусферы пальцами: кусачка клацнула и захлопнулась.

Лучше что-то, чем ничего…

— Спасибо, Колдырь!

— Спасибо сыт не будешь, — философски ответствовал бродяга. — Десять монет с тебя будет. А пока что потренируйся.

Колдырь прислонил к стене доску. Ньют опробовал аппарат. С первого раза штырь вылетел с неожиданно приличной отдачей и набалдашник разбил доску. В железных челюстях застрял откусанный кусок деревяшки.

— Близко, но вполне…

До следующей деревянной жертвы набалдашник не долетел совсем чуть-чуть и клацнул до деревяшки.

— Далековато.

Потихоньку Ньют все чаще стал попадать в цель. Несколько раз кусачка отхватывала куски от досок. Колдырь почесал бороду, вздохнул и сообщил:

— Ладно, сойдет. Не промажешь. Но лучше подойди поближе.

— А может, со мной пойдешь?

— Ну тебя к черту! Провожу — да. Но туда ты один.

— Пошли.

Оказалось, что бандиты оттащили Ньюта не так чтоб и далеко. Помойка находилась почти на заднем дворе. Но шлепать пришлось полквартала. Сперва Ньют очень переживал за свой внешний вид, но потом освоился: прохожие шарахались, а полицейские отворачивались от отвратительной парочки грязных бродяг. Впрочем, Колдырь приказал глядеть в оба:

— Увидишь зеленый экипаж — ныкайся. Они как раз по нашему брату работают. Сцапают, и пахать на ферму к какому-нибудь богатею. Ахнуть не успеешь.

Ньют внял и внимательно оглядывался, но пронесло. У дверей заведения бродяга хлопнул Ньюта по плечу:

— Не передумаешь?

Но потом помотал головой и хмыкнул:

— Не передумаешь, это точно. Но ты, брат, совсем долбанутый, — потом вдруг расхохотался. — А так и надо, дружище!

— Что надо? — не понял Ньют.

— Да вот так, наобум. Удачи!

Бродяга перешел на другую сторону улицы, скользнул вдоль стены и исчез. Машинист перехватил поудобней палку. Короткая увесистая машинка не должна до поры внушать подозрений. А там… Там как пойдет. Ньют толкнул дверь.

— Эй, ты куда?

Официант на входе смерил посетителя откровенно презрительным взглядом.

— Девушка где?

Вглядевшись в лицо, здоровяк побледнел, отпрянул и стал отступать к портьере. Зато откуда-то из недр заведения, выхватив нож, к машинисту заспешил внушительных габаритов охранник. А может, и бандит: нож у мужика был уж больно внушительным, а в движениях ощущался немалый боевой опыт. Ньют ждал, пока кабан подойдет поближе. Но охранник неожиданно, с полшага ринулся вперед. Машинист нажал кнопку и не промазал. Вылетевший шар отхватил у охранника кончик носа. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы атака захлебнулась. Хлынула кровь. Здоровяк схватился за лицо и завыл. Отшвырнув кусачку, Ньют подхватил нож, от души шарахнул охранника по загривку ребром ладони. Пока тот, хрюкнув, стал оседать на пол, Ньют ринулся к портьерам. Надо было перехватить официанта. Послышалось треньканье тетивы, и в стол вонзилась стрелка. Вторая просвистела рядом с ухом. За спиной захрипел охранник. Видать, ему и досталась. Третья звякнула по лезвию тесака. Ньют на бегу подхватил стул и метнул его вперед, в колышущуюся ткань. Послышался крик. Сдернув портьеры, Ньют увидел, что по полу катался официант, закрыв лицо руками. Из-под ладоней текла кровь. Рядом валялись арбалет и стул.

— А-а-а!

Ньют от души пнул стрелка ногой по ребрам — при этом, правда, сам скривился от боли — и поднял оружие. В обойме было еще пять стрелок.

— Заткнись и вставай, падаль! Говорить будем.

Но человек сжался на полу, закрыв голову руками, и всхлипывал:

— Ты-ы-ы, у-у-убьешь меня-a-a-a.

Вставать официанту явно не хотелось. Тогда Ньют поставил стул и уселся, держа раскисшего врага под прицелом. Судя по нытью человека, он уже был готов выложить все. Требовалось добиться от него только членораздельной речи. Щелкнув предохранителем, Ньют спокойно спросил:

— Будешь дальше ныть — пристрелю. Говори, куда женщину дели?

Услышав щелчок оружия, бедолага побледнел. На лбу выступила испарина. Ньют отметил про себя, что кровь из ушибленного носа стрелка уже перестала течь, но сам нос теперь походил на крупную сливу. Официант всхлипнул и плаксивым голосом выложил все:

— Когда ты вырубился, мы хотели девчонку немного того… Позабавиться. Но она отрезала ухо повару, и мы ее сдали вербовщикам.

— Где они толкутся?

— Тут неподалеку есть дом. Там биржа.

— Ладно, живи, сволочь.

Машинист встал и ногой откинул в сторону стул. У официанта от ужаса исказилось лицо. Он явно ожидал выстрела. Но Ньют повернулся и пошел за портьеру.

У столика лежал охранник. Из уха торчало оперение стрелы. Кабан был мертв. Ньют пожал плечами и, повозившись, стянул с трупа тяжелые ботинки с обитыми металлом мысами.

— Извини, дружок, тебе это теперь ни к чему.

С крайнего столика Ньют сорвал скатерть. Вытащив из вазы на подоконнике цветы, машинист вылил воду на ткань и тщательно вытерся. Затем обмахнул куртку со штанами.

Позади раздался грохот. Ньют резко обернулся и едва не застрелил Колдыря. Тот сорвал с головы шляпу и помахал ею в воздухе:

— Я это, я. Не пали попусту.

Перед бродягой лежала здоровенная туша с обмотанной бинтами головой. Видимо, это был безухий повар, неудачно пытавшийся покувыркаться с Викой. Колдырь отбросил в сторону обрезок трубы и вытащил из руки лежащего топор.

— Спасибо!

— Да ладно. По сторонам бы тебе еще глядеть научиться. Кусачку мою, вот, ты б тут и оставил. Не дело это. Ты вот что: постой-ка тут мальца.

Бродяга скрылся за портьерой и спустя полминуты вернулся с мятой жестяной коробкой.

— Пошли теперь отсюда, пока вся шайка не нагрянула. Я с тобой прошвырнусь. Все как-никак компания, а ты парень отчаянный. И прибыль есть. Кстати, ты мне ничего не должен теперича, если что, — Колдырь кашлянул и смущенно добавил: — И, эта, вредно мне для здоровья тут болтаться. Кто-нибудь обязательно сообщит, что я тут побывал. Возьмешь?

Немного обалдевший Ньют кивнул головой, и они вышли из харчевни.

— Нам туда, там вербовщики! — машинист потянул за рукав бродягу, навострившего было лыжи совсем в другую сторону.

— Э-э-э, парень, так дело не пойдет. Надо одеться поприличней. Покупателей будем изображать. Как-никак, а к вербовщикам как в кабак не завалишься. Контора солидная, легальная, торговая. Пристрелят, и всех делов. Пошли, пошли, успеем.

Магазин нашелся быстро. Судя по тому, что хозяин пожал Колдырю руку и улыбался при этом, бородач имел какие-то дела помимо бродяжничества.

— Перекраситься решил?

— Да пошататься малек. Достал Город.

Владелец лавки обернулся и крикнул:

— Серый, Валенок, с пятого стеллажа тащите барахло! — затем повернулся к бродяге. — Ты как? При деньгах?

— А то!

— По десятке за комплект.

— Идет.

Колдырь вытащил жестянку и высыпал содержимое на стойку. Помимо наличных, там были долговые расписки и разная ювелирка. Хозяин лавки молниеносно отсортировал деньги и смахнул остальное добро куда-то под стойку. Затем прикинул что-то, глядя в потолок, и выложил стопку монет. Колдырь отрицательно покачал головой:

— Старый ты мошенник, Васек!

Хозяин вздохнул и положил сверху еще три тяжелых кругляша.

— Сам знаешь, пасут сейчас. Да и вообще… Ты ж помнишь, как было… А теперь сиди здесь, трясись.

— Помню, гуляли. Прошвырнемся вместе, может? Вспомним, что да как.

Хозяин облокотился на стойку и вздохнул:

— Идет время, сам понимаешь. Уже никак.

— Ладно. Сполоснемся у тебя, не обидишься?

— Валяйте. Этот новенький не выдаст?

— Хо! Ты заплесневел, Васек, — Колдырь повернулся к машинисту и гордо, словно только что сам сделал парня из глины, провозгласил: — Это Ньют!

— Тот самый? — восхищенно ахнул хозяин.

— Ага!

Грузно переваливаясь, Васек подошел к Ньюту и обнял его.

— Ты легенда, друг! Мой дом открыт для тебя всегда.

— Спасибо!

— Идите мойтесь, сушитесь и перекусите чего-нибудь в предбаннике.

Уже в душе Колдырь сказал:

— Приглянулся ты старому увальню. Если что — укроет и выведет. Гуляли мы с ним в свое время… Эх! — Колдырь зажмурился от воспоминаний.

Ньют взглянул на бродягу. Все тело мужика покрывали шрамы. Видать, не раз бывал в переделках. И даже не два. Колдырь перехватил взгляд, хмыкнул и ткнул пальцем в стеллаж.

— В общем, давай оттирайся, выкидывай ненужные шмотки. Все вот там себе подберешь.

На полке, куда указал бродяга, высилась внушительная стопка новехонького барахла. Ньют, получивший огромное наслаждение от мытья в горячей воде, с удовольствием натянул чистое белье. Порывшись на полках, подобрал себе штаны покрепче, рубаху посвободней. С носками ботинки охранника не вызывали уже приступов брезгливости. Взглянув в зеркало, Ньют решил пока не бриться. Щетина сносно маскировала лицо. Но хозяин лавки, впрочем, был другого мнения.

— Ты ж к вербовщикам идешь! А значит, выглядеть должен, как нормальный землевладелец. Садись.

Взяв бритву, Васек неожиданно ловко и споро побрил Ньюта. Торговец придал щетине на щеках форму завитушек, а вокруг рта оформил что-то вроде бородки. Затем, умело орудуя ножницами, подстриг машиниста. Возня закончилась покраской волос в ярко-рыжий цвет.

— Вот так лучше!

И действительно, так было намного лучше. Из зеркала на Ньюта глядел удачливый землевладелец. Самоуверенный, стремящийся расширить свое дело. Рыжий цвет придавал всему облику задиристость, что ли…

— А не слишком броско получилось?

Колдырь и Васек дружно расхохотались.

— Ты, сынок, не понимаешь. Полиция будет проверять каждую серую мышку. Им будет не до тебя, богатенького огненного франта. Ты ж весь на виду, и вот тебе бумажка еще. На всякий. Тебе ж бумаги под девчонок еще вроде как выписывать. В общем, Георг Ларионов ты теперь. Все честь по чести. Хозяин бумаг почти на месяц тут завис, как мне сказали.