Экспедиция. Туда, но не обратно

Глава 6

Лазарет, или госпиталь, если можно так назвать выделенный дом без какого-либо медицинского оборудования, был переполнен. Дом в три комнаты был устлан ранеными и больными. Ольга и еще три девочки, переступая через спящих и бодрствующих лежачих больных, старались помочь всем, но это было крайне сложно. Баба Клава так же помогала девчонкам, оказалось, что она очень много знает о травах, как и лекарствах будущего промышленного производства. Накоротке Клавдия Ильинична стала общаться и с ведьмой из числа беглецов. Та, тоже, к слову, пожилая дама часто спорила с бабой Клавой по поводу того или иного состава травяного лекарства, вводя христианского проповедника Андрея в когнитивный диссонанс, — он не мог понять, как соединены в одном человеке и ведовство и вера в Христа. Ведь баба Клава траву заговаривала, на ухо болезным шептала, при этом истово молилась на красивые иконы.

Девушки же также начинали учиться премудростям бабок. Пока только травам, не трогая метафизическую составляющую, в которую продолжали не верить. Между тем, когда от мазей, как бабы Клавы, так и старухи Виданы никогда не было на ранах загноений, а при простуде горло лечилось моментально, о чем свидетельствовали бегающие дети, еще вчера лежащие с гнойной ангиной, бывшие студентки-материалистки проникались.

Стрептоцид, самое ходовое сейчас лекарство, был ограничен, пусть его и оказалось много по всем аптечкам: и автомобильным, и школьной, и личных деревенских. В экспедицию же набрали просто невообразимое количество средств для лечения травм и от поноса. Меньше было аспирина и анальгина.

— Как он? — спросил Константин, пришедший на перевязку к Ольге в лазарет.

— Пока еще бредит, приходил в себя пару раз, но ненадолго, успевали хоть бульона влить немного. Раны зашили, но части уха он лишился навсегда, — сказала девушка, а потом приняла позу обиженки и продолжила. — Я потрачу листы бумаги и буду вывешивать ежечасный отчет о состоянии здоровья Солдата. Сколько уже можно, все ходят и интересуются? И ты туда же. Я-то думала, что меня захотел увидеть.

— Оль, я… — парень растерялся от напора.

— Да ладно, — усмехнулась Ольга, резко сменяя настроение и радуясь, что вновь получилось женскими чарами сделать парня без вины виноватого. — Слушай, тут такая история закручивается. Представляешь Власта — дочь старейшины Горыни ходит навещать Солдата, говорит, что женой будет его, так сказал ей отец, а Светка Кручинина тоже вокруг Игоря круги нарезает. Так вот, они встретились час назад и чуть друг другу волосы не начали выдирать, а до этого уже чуть ли не подругами были, все стреляли из луков на интерес. Власта Светке, типа, а ты его разувала? А та ей, что, мол, уже и раздевала и не только, не подходи к нему, он мой! А та ей, — это старшие решат. А еще Степа Рогов глаз не отрывает от Власты и собирается драться с Солдатом, чтобы тот не обижал аборигенку. Спрашивал меня, когда тот выздоровеет, чтобы вызвать на поединок нашего главного, в смысле Игоря.

— Оль, но ты же не сплетница?! — сказал Костя.

— Так, интересно же! — возмутилась Оля, но перевела тему разговора. — А что там с варягами? Всех победили?

— Взяли врасплох остаток хирда на бывшем поселении Горыни, они пили какую-то муть, — парень поморщился. — Я пробовал, этот «мед», сладкая брага какая-то, у меня родители лучше делали что-то похожее. Так теперь у нас есть два драккара и много разного добра, там даже больше двух тысяч дирхем, представляешь? А шкурок вообще дохрена. Все ждут, пока Солдат очнется, собираются идти на кораблях к месту, где у варягов хранится остальное награбленное. Но Горыня сказал, что без Солдата ничего больше решать нельзя, и Большой с Рогом поддержали это. Так что Игорь становится нашим князем.

— Князь, — посмаковала слово Ольга. — Только придет князь Олег и покажет маленького Игоря Рюриковича, скажет, что это истинный правитель. Тогда и с ними воевать станете?

— Не, тут не получится, нужно думать, — Костя погрустнел. — Девять человек хоронить будем, тех, на кого можно было положиться. Так сточимся очень быстро. Ладно, пойду я, дел много.

— Я освобожусь, Ленка сменит, и ты найдешь время на меня! — утвердительно проинформировала Ольга, а Костя вновь повеселел, понимая, за чем именно придет он в следующий раз, вот только где уединиться — проблема.

Игорь очнулся уже на следующий день после того, как случилась битва, и он потерял сознание. Внутри была какая-то пустота, голова кружилась, немного саднило плечо и сильно чесалось правое ухо.

Увидев, что Солдат очнулся и пытается подняться с кровати, на которой тот, в отличие от большинства размещенных на полу раненых, лежал изначально, Лена выбежала из дома. Уже через десять минут в комнату вошла баба Клава с проповедником Андреем и травницей Виданой. Игорь не удивился, увидев такую странную процессию, голова еще трудно соображала.

— Вот же Ольга, шельма, побежала уже кусты мять с Константином, а тут воно как… — причитала Клавдия Ильинична. — Ты, Ленка иди до Катерины и чтобы через час тут была гречка с печенкой и мясо с кровью. Там мужики лося приволокли, с него пусть и выделит. Да мигом.

Лена исчезла из дома, как ветром сдуло.

— Как все прошло, сколько раненых, убитых? — начал задавать волнующие его вопросы Игорь, при этом чуть шевеля губами.

— Ты болезный не лезь пока в дела те, сам богу душу чуть не отдал, — сказала баба Клава и перекрестилась под улыбку умиляющегося Андрея.

— Света жива, мужикам удалось отбиться? — настаивал Солдат.

— Так, позову я кого из старших вояк, нехай пораскажут тебе, коли так, — проявляя некоторое недовольство, сказала баба Клава, потом обратилась к Видане. — Пошли, Видана, поразмыслим, какую траву заварить парню.

Колдунья кивнула, под недовольство Андрея, и все вышли на веранду. А через полчаса Игорь пил ужасно горькую настойку, а комнате уже шли разговоры.

Солдат и огорчился и обрадовался исходу битвы. С одной стороны, девять погибших, где большинство студентов, но при таких раскладах, как складывалось сражение, могло быть намного больше. Между тем, убиты семьдесят три варяга, двадцать три взяты в плен. Освобожден двадцать один пленник, это были почти все воины, взятые в плен кто по ранению, кто был связан или оглушен. Четыре девушки, которых, к слову, не попортили, и выглядели, по местным меркам, очень привлекательно — полноватые с густыми русыми волосами и вполне милыми лицами. Так описывал ситуацию Рыгор. Все пришли к выводу, что девицы точно шли на продажу и были выбраны среди прочих по современным критериям красоты и возраста. Все пленники захотели присоединиться и жить на поселении, так как их селища были взяты боем и разграблены. Но спешить брать их в рождающееся сообщество не стали, определили что-то вроде испытательного срока, когда те на ночь будут запираться и охраняться.

По оружию так же было теперь много интересного и способного вооружить всех, кто может стать воином. Солдату же предложили на выбор либо секиру убитого берсеркера или же меч самого Снора — предводителя варягов.

Вообще по этому Олафу — берсеркеру у местных считалось, что убить такого зверелюда можно только, если ты сам берсеркер, или любимчик богов. Игоря посчитали по второму варианту, так как стрела все же сыграла последнюю ноту в реквиеме по варягу. Казалось, все это предубеждения, но тело убитого голого мужика тщательно осмотрели. Вердикт: больше двадцати мелких порезов, два крупных, включая распоротый живот, четыре пулевых ранений. Про последнюю стрелу, которая и положила конец существованию воина, никто не говорил, чтобы не умилять вклада в победу военного предводителя поселения. Толи решили создавать из Игоря образ великого воина, а может и еще какие причины. Тем не менее, люди станут более охочи подчиниться тому, кто убил непобедимого ранее берсеркера, чем тому, кто берсерка не убил.

Принципиальное решение о включении всех новых людей в состав общины было принято, и не встретило какого-либо сопротивления, пусть и с испытательным сроком. Если речь шла об общине Горыни, то оставшиеся воины извергов показали, что на них можно рассчитывать, союзничество в бою убирает много условностей.

Сложнее было с освобожденным пленниками, но и с ними, в конце концов, выбора в принятии решения особо не было, кроме как приглашать воинов в общину. Да и вдовых аборигенок очень много, получится создать семьи, тогда и крепче будет стоять община.

Алексей Шац пропускал данное собрание, горевал по своему другу Николаю, который все же пал во время боя. Тогда и Шац и Романюк решили пойти в рекруты, ощущая, что их власть тает на глазах. На решение Николая большое влияние оказала реакция Лиды, которая хотела видеть рядом с собой статусного мужчину. А бегая от опасности в выстраиваемом новом обществе, достичь статуса не было возможным.

Оба молодые мужчины-преподаватели были поставлены под командование Кости Нечаева, и так вышло, что попали в самое пекло. Алексей был ранен в руку, скорее в предплечье, а Николай и был тем бойцом, который побежал с поля боя, как только запахло жареным, он, оказывается, получил в спину сулицу. Игорю подумалось, что Лида грустит, но он прогнал эти мысли — одним деструктивным элементом меньше, а Шац проявляет все больше реализма и адекватности. Пусть сотворить из Алексея бойца и не получится, но стержень все же у парня есть и это главное.

— Так что, без меня хотите идти на логово варягов? — спросил Солдат, когда начали обсуждать состав воинов, которые должны были отправиться на место схрона с награбленным разбойником Снором.

— Лечись, справимся. Тут быстро действовать нужно. Пусть и бойцы из пленных проявят себя, да мы с Рогом прошвырнемся, приглядимся, ребят Шишона возьмем. Нельзя сидеть сиднем, нужно знать обстановку вокруг. Там еще говорил Горыня за одну общину извергов, ну тех, кого из племени выгнали, к ним тоже нужно наведаться, может какое соглашение или торговлю учинить, — сказал Большой и улыбнулся. — А ты, воин, с девками своими решай, уже космы друг другу пытались вырвать.

— А кто еще, кроме Светы моя девка? — Игорь задумался. — Лида что ли?

— Еще одна! Хорошо живешь! Так и гарем можно организовать. А что Михаил, наш умник, говорил на обеденной лекции, что у местных многоженство в порядке вещей, — высказался уже Рыгор, а Игорь усмехнулся, что Михаил нашел себе благодарных слушателей и читает сейчас лекции по Древней Руси.

— Ты, Змей Гарыныч, сказывай, пошто твоя Власта женой Солдату зовется? — фамильярно обратился Большой к Горыни.

Игорь уже ожидал какой-нибудь конфликт от шутливости обращения к предводителю аборигенов, но старейшина беглецов только провел лекцию, что змеем он быть не может, а Солдат человек важный, может и двух жен взять, он, дескать, не понимает, зачем девушкам спорить. Выздоровеет парень и хватит сил на двух девиц — делов-то заделать сыновей двум девкам, а семя такого «производителя» не должно простаивать без дела, поселению нужны молодые воины и охотники. Но Игорь не разделял такого подхода к матримонимальным делам, да и эмоции к Свете становились все более яркими, однозначно перерастая в сильное чувство.

— Вы обскажите, как дела у нас ладятся, пашем ли землю, спорится ли охота, — спросил Игорь, подражая говору Горыни.

Вообще удивительно, как быстро меняется разговор людей, причем в сторону современной Игорю речи, может потому, что она богаче и красочнее. Уже все беглецы сносно матерятся, используют слова «гулять», «пайка», «круто», «фирма», «товарищ» и другие. Языковый барьер стирается семимильными шагами.

Из сбитчивых рассказов собравшихся стало ясно, что работа не останавливалась. Чтобы быстрее забыть о бое, всех загрузили работой. Уже прогорели две больших лоханки и у леса отвоевали больше пяти гектаров земли. Завтра, когда уже выкорчуют пни, над которыми работает половина мужского населения и даже трактор, начнут посадку кукурузы, подсолнечника и картофеля. Заяц нашел где-то у себя дома зерна, в которых определили пшеницу и их посадят на огороде бабы Клавы. Там всего-то жменя, но можно будет через год немного посадить уже на поле. Ячмень и овес тоже есть, но это под другие лоханки. Было необходимо освободить от леса еще не меньше двенадцати гектаров земли. При этом луг, который стелился между озером и Днепром где-то два на один километр, будет использоваться для заготовки сена на зиму, а поляна, что рядом с поселением, на опушке леса для летнего выпаса скота. Не стоит забывать о главном бонусе при переносе — поле ржи, да и перенесенные пять-шесть соток некогда колхозного поля кукурузы давали, пусть и немного, но разнообразие для корма скотины.

Выгодное, с точки зрения времен года, хронопутешествие с переносом в весну создавало дополнительные возможности для выживания. Так, клубника, которая уже прекратила плодоносить, должна была дать еще один урожай, не поздно засеивать новые поля, главное, чтобы было чем. Интересно, но факт — полно грибов, как колосовиков, так и появлялись лисички. Уже сейчас, под возмущенные возгласы местных, грибы солились и закатывались в банки. Новостью стало, что местные не ели боровики, считая съедобными трубчатые, но не губчатые грибы!

Было решено использовать картофель в пищу по минимуму, чтобы больше посадить, а семена, которые остались у деревенских, все дело. Тут и огурцы, и кабачки, у запасливых сельчан даже нашлись и семена сахарной свеклы.

Несмотря на большие виды на урожай, соления решили поберечь, как еще один стратегический продукт, соль не бесконечна, ее осталось четыре мешка и лучше использовать для производства тушенки: банок хватало, крышки под закрутки были в большом количестве, как в магазине, так и у рачительных хозяек бабы Клавы и Катерины. Собирались женщины организовать и соление грибов в бочки.

Кстати, именно грибы стали основным аргументом в спорах о времени года. Дело в том, что белый гриб был вполне массово представлен в лесу, такое в будущем, чтобы в апреле, даже в мае повылазили не сморчки, как самые ранние грибы, даже не лисички, а белые, представить сложно. Но и баба Клава и Рыгор выразили свой скепсис по такому доводу. Они и слышали, да и сами не раз собирали белые царь-грибы еще до того, как устанавливалось календарное лето. Это так называемые «колосники», которые быстро отходят, уступая, после продолжительной паузы, поля и леса своим собратам — боровикам. Так что охотникам было дано указание собирать грибы, хотя бы на обратной дороге к поселению, а вокруг обитаемой зоны, которую уже признали условно безопасной, выбив только сегодня кабанью семью из взрослой свиньи и трех достаточно крупных подсвинков. Видимо секач, уничтоженный в первый день попаданчества, был главой этого семейства. Теперь же, чтобы не работать на полях и по благоустройству поселения, охотники переквалифицировались в собирателей. Даже Шишон подговорил Бойко и Бушуя идти в лес, а не стоять их охотничьей артелью на лопате. Моховец захотел освоить искусство охоты, как и еще трое парней из его банды.

Зайца-Славу остановили в его рыбачьем деле. Этот фанат рыбалки получал слишком большие дозы рыбацкого счастья, мешками таская более мелкую рыбу и волоча огромную. Столько рыбы пока просто не осилить в переработке, а солить решили больше мясо. Охотники же работают и уже к столу есть свежая конина и лось. Стадо маленьких лошадок обитало неподалеку, на их навели местные. Было принято решение захватить кобылок, чтобы получить потомство от коней из будущего и тех, девяти, которые были захвачены в бою.

Оборудуют и кузню. Рыгор и Рогов потребовали полностью освободить один из гаражей школы, где уже думают, как ставить печь. Споры разразились по поводу самой печи. Вариант древнерусской домны отвергли сразу по его крайней непродуктивности. Но и английские варианты времен промышленного переворота так же забраковали из-за отсутствия сырья и добавок при выплавке металла. Михаил-умник присоединился к дискуссии и предложил индуский вариант для производства дамасской стали. Игорь так же решил, что примет участие в процессе. В конце концов, он уже год проработал на заводе Центролит, где занимались отливкой металлических изделий, кое-что в деле понимал.

— Рог, Рыгор, вы же видели арбалет, что скажете? — задал вопрос Игорь.

— Да так себе игрушка. Натяжение можно увеличить еще килограммов на пятнадцать, а то и до ста метров не добивает. А так я тебя, Солдат понял, нужная вещь. Мы сделали одну реплику по имеющемуся. Так себе получилось, но то собирали впопыхах и на коленке, — высказался первым Рогов.

— Плечи в тех арбалетах деревянные, а можно и стальные, тогда натяжение увеличится вдвое, да ложе кривое и кособокое, — раскритиковал Рыгор имеющиеся в поселении два образца самострела.

— Вот и займитесь этим и привлекайте всех, кто нужен. Металла по поселению много, есть стальные листы на школьном складе, сами же говорили, я подскажу чего, но поговорите с Умником, у него книги есть, там разделы по оружию Средних веков, да он сам ходячая энциклопедия. Арбалетами можно вооружить почти всех, много умений, как стрельба из лука, он не потребует, — сказал Игорь.

— Так можно и примитивное ружье сделать, — подал свою идею Большой.

— Можно, даже нужно, но порох где взять? Силитряные ямы, если мы их вообще сделаем, будут зреть год, может больше, серу вообще не знаю где взять, так что пока имеем то, что имеем, и не распыляемся на прожектерство, — с повелительными нотками в голосе сказал Игорь.

— Да, мой повелитель, — в шутливой, даже немного ироничной, манере отвесил поклон Большой. — И откуда все это берется? Власть развращает. Был же простым парнем, с девками разобраться не мог, а тут взрослыми людьми командует.

Все заулыбались, но Горыня воспринял слова о повелителе с серьезным выражением лица.

— Мужики, идите уже работать, а то парень только оклемался, а вы его тут нагружаете проблемами. Уже лбы здоровые, чтобы все самим порешать, — с претензиями в комнату вошла баба Клава. — Там у его дела любовные, нужно разобраться, а то девки поубивают друг друга. Да и хлопцы також.

Из комнаты быстро, улыбаясь во все зубы, вышли попаданцы и старейшина беглецов с озабоченным видом.

— Вот, когда успел, кобель? — в комнату, расталкивая в дверном проеме выходящих, ворвалась Света, все остальные посетители ускорились ретироваться, как и баба Клава.

Девушка была не одна, рядом с ней с перебинтованной рукой стоял угрюмый Степан. Игорю самому хотелось спросить, зачем тут Рогов младший, но предыдущий разговор и так забрал много сил, чтобы вступать в противостояние с напором Светы. А девушка-фурия осмотрела комнату и определив лежащих на полу пятерых больных, как несущественную помеху для разбирательств, продолжила:

— Почему, эта деваха, Власта, говорит, что выходит за тебя замуж, что ее отец собрался с тобой породниться? Предлагает мне быть твоей второй женой? — негодовала Света.

Игорю хотелось пошутить, что готов сделать ее первой, самой-самой главной, женой. И, если в этом проблема, то вопрос решен, и можно собраться всей семьей: он и две его жены. Даже улыбка озарила его лицо.

— Что молчишь? Улыбаешься? Да ты извращенец, все кончено, больше не подходи ко мне, я буду искать мужа из бородачей, — Света сделал вид, что собирается выйти из комнаты.

— Стой! — крикнул Игорь и чуть не потерял сознание от напряжения. — Объясните мне, что происходит!

И они рассказали, за незначительными подробностями, Игорь уже мог этот разговор слышать, когда Оля пересказывала Косте самые пикантные новости поселения, но тогда Солдат еще не пришел в себя, поэтому его глаза расширились и выглядели в крайней степени удивленно.

— Так ты не собирался обижать Власту? Ты женишься на Светке? — спросил Степан, а Света превратилась в «само внимание».

— Да, а Власту давай за тебя сосватаю, только учти, что тут вопрос уже и политический, нельзя будет поматросить и бросить, — высказался Игорь.

— Да я…не против… классная девчонка… — смущенно сказал Степан.

— Ну и решили, — удовлетворенно констатировал Солдат.

— Меня тоже нужно было спросить, — фыркнула Света, но отказываться стать женой Солдата не стала.

Насколько все это серьезно? Это как воспринимать сложившуюся ситуацию — временное жестокое приключение или жизнь. Сражение забило еще один гвоздь, может и не последний, в гроб надежды на вертолеты и спасение. Все прониклись и в разной степени смерились с ситуацией. И уже начинается сватовство и завязывание союзов. Вот, даже взять Степана и Власту. Ну, перенесет попаданцев проведение домой в 1990-й год, так вся эта любовь станет, как реалистичный сон, и ни каких обязательств. Вот такое вот, скотское, отношение к людям, но на Игоря накатывал и такой цинизм.

На следующий день Игорь, проснувшись и умывшись дефицитной водой, которая уже заканчивалась в некогда привезенных бочках для нужд экспедиции, а колодцы только копались, собирался выйти из дома и принять хоть какое участие в делах поселения, по крайней мере, оценить работу, которую проделали за прошедший день. Был один колодец у дома Павла, но его нужно было вычистить, уже как два года воду из «журавля» — такой конструкции был колодец — не брали. Единственный отличный источник воды был в брошенном доме, у которого случилось преступление с изнасилованием, но кто бросил туда мертвую кошку, которую не сразу удалось обнаружить, и вода приобрела опасный привкус, выяснить не получилось.

В деревне были уже большей частью заброшенные колодцы. Зачем они, если на огороде, как и в доме, была вода центрального снабжения. Была, да утекла. Откуда ей взяться, если водозаборная башня осталась в будущем. Можно, конечно нагнать студентов таскать воду из ключа возле бывшего лагеря, и это будет организовано. Вот только носить воду ведрами за километр от поселения и в гору, было сизифом трудом. Поэтому сейчас организуется команда заполнить бочки, бывшие некогда с водой, предоставленной руководством Лоева. Для этого уже разогревается мотор трактора и залита солярка в его бак. Невосполнимая солярка! Да и работа эта надолго.

Солдат же уже вникал во все проблемы общежития, которые ранее игнорировались из-за опасности угрозы от варягов. Безопасность превыше всего! Но сейчас и мелочи важны.

Нельзя сказать, что Игорь чувствовал себя хорошо. Голова кружилась, ноги при ходьбе подрагивали, болело в левом боку, наверное, в сражении травмировал ребра. Однако, будь даже парень в более худшем состоянии, чем сегодня, он бежал бы прочь из дома-госпиталя и срочно созвал Совет, настолько много проблем оказалось.

Постельного режима не получилось Выкрики, о том, что два корабля идут в сторону Сожа по Днепру требовали срочного выздоровления. «Никак нас не хотят оставить в покое» — думал Игорь. Оказывается, движение по одной из двух основных торговых артерий Древней Руси, вторая — Волжский путь, исключительно интенсивное. Или это такая удача, но скорее, что весной многие торговцы спешат по своим коммерческим делам, чтобы к осени вернуться домой.

Во время выхода трофейного драккара в сторону убежища Снора с награбленным имуществом, Большой, рассматривая окрестности в бинокль, увидел очертания кораблей ниже по течению Днепра, где должны были быть дома пригорода Лоева.

Новоиспеченные речные волки, ну или волкодавы, быстро изменили планы окончательно расквитаться с варягами и устремились назад, пытаясь вновь пройти по узкой для корабля протоке в озеро, что им удалось сделать ранее только с использованием магических слов, которые в приличном обществе не употребляются.

После непродолжительной исторической дискуссии, была выдвинута теория, что корабли явно греческого происхождения, так как сильно отличались от ладей и драккаров, при этом внешним видом смахивали на древнеримские триеры и, в отличие от кораблей северян, имели надпалубные постройки. Если бы с отрядом Большого был умник Миша, то он смог бы определить в силуэтах греческие судна типа видоизмененных триер.

Горыня высказался, что это торговцы и нельзя их проигнорировать, можно качественно расторговаться. По такому случаю, чтобы привлечь внимание эллинов, была выпущена единственная сигнальная ракета, которую опять же выделил Артур. Игорь взял себе на заметку поговорить с этим бывшим сотрудником, да и полезно будет включить того в Совет, по крайней мере за то, что тот убил при нападении не меньше врагов, чем сам Игорь вместе с лучниками. А поговорить нужно на предмет наличия еще каких-то сюрпризов, не учтенных факторов.

Игорь принял решение под согласительные кивки членов Совета пообщаться с эллинами, которые с очень малой вероятностью могли быть агрессивными, но торговцами быть обязаны. А торговать нужно, да заявить о себе, как о нормальных, адекватных людях, а не о стойбище речных разбойников.

Ракету торговые гости заметили, и пять лодок, которые не даром назывались «однодревками», так как каждая из них была выдолблена из одного массивного ствола дерева, устремились вперед, а массивные корабли сбавили ход. Где были ранее эти лодки-однодревки, рассмотреть в бинокль не удалось, скорее всего, они шли на сцепке с кораблями и были предназначены для разведки, чтобы максимально обезопасить сами корабли от захвата. Со стороны поселенцев так же отправилась делегация на двух лодках, но уже не однодревках, а вполне себе нормальных, даже невероятных для этого времени, так как одно из плавательных средств было металлическим, а у Рыгора имелся к лодке мотор. Но шокировать еще и самодвигающейся лодкой, мало того, что металлической, никто не собирался, экономя топливо.

Семь бойцов с Большим и Роговым в том числе, приближались к примитивным лодкам гостей, крепко сжимая заряженные охотничьи ружья.

— Чьи будете? — прокричал бородач с одной из долблёнок.

— Вольныя изверги старейшего Игоря, алкаем торг учинити, — прокричал в ответ Вран.

— Что они торг учинить? Слово «алкаем» никого не смущает. Это Вран так зовет алкать, в смысле, бухать? — вполне серьезно спросил Большой, чем вызвал у Рогова приступ смеха.

Вот как в этом человеке могли соседствовать и кажущаяся наивность, граничащая с глупостью и рассудительность прожитого годы человека? Рогов понять не мог. Но буквально за несколько дней стал доверять Большому, как себе, и проникся дружбой человека, так схожим по духу с Рогом.

— Алкаем — это слово «желаем», то есть они, говорят: «Мы, торговать хотим», — сквозь смех ответил Рог.

— Столько событий, что я уже сам алкаю алкать стать алкашом, — с тем же серьезным лицом, не понимая, почему друг смеется, пробурчал себе под нос Большой.

Между тем, диалог бородачей продолжался. Из сказанного стало понятным, что корабли, как и предположили ранее, принадлежат грекам и те, действительно, шли торговать к радимичам, а сопровождали их некие бродасы.

Название народности мужиков, что использовали однодревки, рассмешило Большого, который стал экспериментировать со словом «бродасы» до крайне оскорбительных для гостей рифмованных определений, благо те не поняли о чем идет речь.

— Бредкий вой, паче ветрогонки, мудити не стане, понеже гости борзитуся, — сказал Вран, как бы отчитываясь перед Рогом и Большим по результатам переговоров.

— Вот сейчас все понятно! — саркастически заметил Большой, посмотрев на Рогова, ожидая перевода.

— Не Большой, сейчас и сам ни хрена не понял, — ответил на немой вопрос Рог.

— Вран, скажи русским языком, о чем добазарились? — задал вопрос в своей манере Большой, а Рогову пришлось объяснять уже Врану, что именно спросил его друг.

Еще минут пять понадобилось, что бы все друг друга поняли, двое молодых аборигенов, которые были на веслах, только заразительно смеялись от развернувшегося спектакля «объясни, что ты сказал».

— Солдат, я тебе сам расскажу, а то Вран, как загнет, так и не знаешь, толи тебя уже обматерили, толи водку пить позвали, — в своей манере докладывал Большой. — Придут они торговать, сейчас товар подготовят и придут, Вран какими-то богами клялся, просил и меня и тебя, чтобы ничего не сделали плохого греческим фарцовщикам-коммерсам.

Игорь улыбнулся. Большой ему нравился — рослый и мощный даже по меркам будущего, не говоря уже о чаще всего низкорослых аборигенах, обладал мудростью. Нет, не академическими знаниями, как тот же Умник, даже не жизненным опытом, как Рыгор, Большой умел чувствовать момент, когда именно и что сказать, чтобы побудить к действиям, прекратить рефлексию, умел моментально, может и интуитивно принимать решение, которое другие могут только выстрадать. У Солдата даже было ощущение, что за маской «глуповато-юморного бандита», находится настоящий Владимир Большак, способный любить, уважать, прощать, но маска уже сильно приросла к Большому. Уважать маркетантов-лохов? Прощать долги терпилам? Нельзя, свои же сожрут! Но Игорь видел, что в этом человеке что-то меняется. Тут бы напиться с мужиками хорошенько, да пообщаться, но постоянный цейтнот и штурмовщина не оставляет время и на уединение с будущей женой, не то что на задушевные мужские разговоры. И кто сказал, что жизнь в Средние века была медленной и вялотекущей?

— Как сам думаешь, чем поторговать нужно? — спросил Игорь у Владимира.

Солдат уже придумал, что можно будет продать эллинам, размышлял над этим вопросом, но еще одно мнение могло натолкнуть на еще одно оригинальное решение.

— Я не знаток истории, но точно знаю, что железо продавать нельзя. Ни-ка-ко-го, — выделил по слогам последнее слово Большой. — Шариковую ручку им продай за корабль. И еще, людям нужна разрядка, как по мне так праздник и напиться. Я не железный, а как детям-студентам, вообще не представляю. Купи вина, чтобы свое в бутылках не открывать.

Вот вроде бы опять шутка и кажущаяся глупость, но мысль то дельная. Ручка, спички, зажигалки, которые были в продаже в магазине — при удаче можно было обменять на что-то полезное. А еще серебряные монеты, доставшиеся от Снора, пока не выглядели всеобщим эквивалентом и в понятии Игоряй почти бесполезны. Были еще ковры в деревенских домах, мало имеющие практичности, но могущие сильно заинтересовать греков, стекло и даже немного хрусталя, вазы, да те же тарелки вроде как фарфоровые и стеклянные в превеликом количестве и в домах и в школьной столовой, на складе в магазине, в принципе, большой спектр вероятных товаров.

А что нужно поселению? С этим вопросом Игорь шел к Катерине, как главному и единственному завхозу поселения. Было важно еще спросить, что можно у торговцев купить для кузни.

С этими мыслями Игорь и подошел к столовой на свежем воздухе, хотя какой еще может быть воздух в этом времени.

— Ковры? — переспросила Катерина. — То есть все, что у меня дома, уже общественное?

— Как и все, что есть вокруг, — спокойно ответил Солдат.

— Так возьми в доме у Римы, там много ковров на стене, — пыталась выкрутиться рачительная домохозяйка Катерина, но встретилась в непониманием своих буржуазно-собственнических чувств.

В итоге, когда делегация из греков, выделяющихся даже не столько одеждами, сколько носами и иссини черными волосами, в сопровождении бородачей и воинственного вида бойцов с бритыми головами и залихватскими усами, при бритых и бородах, подходила к подножию горы, навстречу гостям вышел Игорь, одетый по моде варягов. Одежды у поверженных воинов было не много, но среди ее выделялся цветной раскраской наряд, видимо, самого Снора. Пришлось одеть и шейную гривну, чтобы подчеркнуть статус.

— Гой еси, истынь! — произнес один из греков. — Аз есмь Леонидос.

— Ленька, значит, — тихо, за спиной Игоря прошептал Большой.

— Гой еси! Аз есмь Солдат, — ответил Игорь, напустив на себя маску повелителя, дальше показал рукой, куда двигаться, и вся процессия пошла за парнем.

Солдат уже позже понял, что торг — это очень опасное дело. Языка древнерусского он не знает, пусть некоторые слова уже и спокойно воспринимал, мог что-то сделать не так, не соблюсти обычаи, обидеть. Нет, парень хотел передать право торговли Горыни или проповеднику Андрею, который и одной веры был с эллинами и знал их язык, но те резко запротестовали, утверждая, что именно он, правитель поселения должен был начинать торг, иначе обида может быть, или потеря авторитета.

Вот и выходило, что на «гой еси», пришлось ответить так же, по принципу «привет, — сам привет!». Кто такой истынь, Игорь понял позже, когда слово прозвучало раз пять в разных моментах. Так грек обратился к Солдату, не зная его имя, в нейтральном значении «друг, приятель» или ближе для советского человека «товарищ».

По протоколу торговли нужно было что-то предложить главному выпить. Какого-нибудь взвара — компота. Ничего лучшего не придумав, Катерина принесла в хрустальном бокале крепленого вина. Тут уже не выдержал Леонидос и стал что-то восклицать, показывая на бокал, давая попробовать вино своим соплеменникам.

Может греки думали, что никто в поселении не сможет разобрать греческий язык, но хитрый Рыгор придумал взять в делегацию Андрея и наказать тому, чтобы пошпионил не отсвечивая, одевшись в варяжское. Пусть проповедник и сопротивлялся, испытывая пиетет перед эллинами, но на маленькую хитрость пошел, тихонько переводя с греческого, как и объясняя некоторые телодвижения торговых эллинов.

Андрей же еще стал одним из первых, кто в большинстве уже воспринимал современный Игорю язык и мог лучше объяснить, что говорят и греки, и другие их сопровождающие. Те же суровые воины-охранники, которые оценивающим и одновременно недоуменным взглядом рассматривали все вокруг, говорили вообще на непонятной тарабарщине с использованием и славянских и греческих и еще каких-то слов.

Купцы крутили головой так, что слышался хруст шейных позвонков, при том, что коммерсантов привели в место с минимальным обзором на дома и школу. Те же остеклённые окна могли вызвать бурю ненужных вопросов.

— Глаголят эллины, что диковинный сей кубок. Такого и у василевса нет, — шепнул на ухо Игорю Андрей, а Солдат мысленно потер руки и с показным сожалением посмотрел на Катерину, стоявшую в стороне, она только что лишилась как минимум одного бокала.

— Что желаешь, за кубок? — спросил Леонид.

— Мне треба олия, соль, овцы, — начал перечислять Игорь, но был перебит Андреем.

— Овны, — сказал проповедник.

— Толстина, узцина, тончицы, — перечислял виды тканей Игорь, заранее поинтересовавшись у Горыни о названиях такого товара. При этом глаза парня закатывались, как у вспоминающего следующую строчку стиха ученика. — Черную земляную воду еще треба.

Как именно называют в этом времени нефть, не знал ни Умник, ни Горыня, поэтому оставалось только приблизительно обозначить название требуемого товара для купцов.

Напрягающегося Игоря спас Горыня, который перехватил процесс торговли и уже пошел более дельный разговор, к которому присоединился и проповедник Андрей. Важно торг начать главе поселения, уважить гостей, а потом можно и делегировать хоть кому полномочия, уважение и намерения были проявлены. При торгах также присутствовали Горыня с Враном, Бранко, Большой, Рогов, Степан, Умник, Павел и Рыгор. Ну и Катерина, которую, только чтобы она не слышала, выбрали в свиту, потому что была некрасива, по современным купцам канонам, да и волосы были короткие. Неподалеку же ходили кругами парни с оружием. Даже те, которые были неспособны к бою, для массовости бродили и пытались делать грозный вид. Посчитали, что демонстрация многочисленности вооруженных мужчин будет некой гарантией от глупостей гостей.

— Треба рабы-трелли? — спросил подошедший к Игорю Горыня.

Игорь, чтобы не мешать и не мешаться, отошел в сторону. Товары были разложены, уже демонстрировались грекам, торг шел, зачем было там присутствовать. Но вопрос о рабах был не однозначный. Задорого покупать человеческие жизни Игорь не собирался, он не мессия, спасать всех и вся не намерен, да и не получилось бы, кроме как увеличить предложение и сюда стали бы свозить рабов сотнями. Так можно было и переориентировать рынок рабов на их поселение. Однако, сильные мужчины, могущие стоять на лопате, да и охотники или бывшие бойцы, поселению не помешали бы. Пять, шесть человек можно было ассимилировать без особых трудностей. Насчет же женщин, так их и так было больше половины.

— Коли ремесло ведают, или вои, то можно, — ответил Игорь и Горыня быстро вернулся к торгу. — Стрелы еще нужны, Горыня!

— Ты, Дионис? — услышал Солдат голос Большого, причем немного подвыпивший, тот обращался к одному из греческой делегации. — Пошли еще вина выпьем.

Игорь, было дело, хотел рвануть в сторону Большого, чтобы тот чего не натворил и не сорвал сделку, но остановился, когда Владимир моргнул парню.

— Завистно! Аще кущ! — спорили Леонид и Горыня.

Что такое «завистно», что такое «кущ»? Игорь не понял, но торговались люди неистово, без агрессии, но эмоционально. То вставали и ходили, присаживались и просили еще вина принести крепленого, что и делала Катерина.

Парень же успокоился, напряжение сошло, и он немного ушел в себя. После торга Солдат хотел поговорить с Викой, собирается ли та замуж, уже за руку по поселению с Бушуем ходят, а аборигены смотрят с непониманием на эти прогулки. Ну и нужно решить вопрос со Степаном, себя не забыть. Вот и будет тот самый праздник, о котором говорил Большой. Нужно сплотить людей не только общим горем и проблемами, но и радостными эмоциями. Наконец, сделать Витька-гитариста вновь веселым. Он, после атаки туманных волков, так больше и не брал гитару в руки, да и ведет себя слишком тихо, работает за двоих, да и в битве участвовал, но угрюмый и молчаливый, некогда балагур еще больше наводит уныния на всех, кто был знаком с прежним Витьком.

— Они спорят и хотят решить спор дракой, — это уже обратился к Игорю Рогов, который оказался еще тем полиглотом и уже лучше всех, может только за исключением Шоца и Миши Штейна, разбирался в местных говорах.

— Хреново, эти волкодавы серьезные противники. Что предлагаешь, валить наглухо? — спросил Солдат, надеясь на отрицательный ответ.

— Ты перегрелся на солнце? — удивленно ответил Рогов, он то видел и слышал торговые споры.

Леонидос предложил, скорее, спортивный поединок, и было видно, что таким хитрым ходом, коварный византиец пользуется часто. В его свите был крупный, но скорее плотный, чем полный, соотечественник, вот его и предлагал «для подраться» купец. На кону ставил две амфоры с оливковым маслом, два мешка соли, рулон какой-то бесцветной, но плотной ткани. Просил же, в случае победы своего бойца, в чем грек не сомневался, три бутылки бывшего полусладкого молдавского вина, которое попробовал, ковер, хрустальный бокал, пятьдесят монет и одну из палаток, которую и назвал «кущ», выкрикивая «Мало, давай еще и палатку».

— И кого я поставлю? Себя, да с удовольствием, но плечо еще тянет, Большой уже вина подпил, да и он больше качок, но не техничный боец? — пытался принять решение Игорь, но Рогов понял это по-своему.

— Да понял я, что мне идти. Давай свое согласие, они ждут, — сказал Рогов и стал разминаться.

Грек улыбнулся, как будто все необычные товары с этого поселения, что он выбрал для торга, достаются ему бесплатно.

— Он явно борец, греко-римская, будет делать захват и вначале толкаться, — пытался подсказать опытному спортсмену щуплый Михаил, за что получил снисходительную улыбку, по типу «не учи ученого».

Бойцы разделись до пояса и начали сходиться. Грек рванул вперед и попытался взять в захват руку Рогова, но тот, сместившись вправо, нанес двоечку из ххука и апперкота, один удар из-за быстрого смещения борца пришелся в плечо, но второй достиг головы соперника. Казалось, что грек должен уйти в нокаут, но тот только отступил, помотал головой и вновь стал сближаться, но уже медленно, контролируя руки попаданца. Игорь подумал, что сейчас отличный момент, чтобы пробить ногой по ноге грека, так как тот сильно ее выдвинул вперед. Викентий Рогов не был ни каратистом, ни кигбоксером, он умел только работать руками, поэтому выжидал дальше.

Резким выпадом грек смог схватиться за левую руку бывшего боксера и чуть не провел прием с последующим броском. Неожиданный для всех удар Рога головой по ноу борца дезориентировал того и грек ослабил хватку, сразу же последовала двойка в голову. Купеческий поединщик и в этот раз не упал, он попробовал поднырнуть под правую руку Рогова, но эта попытка была уже вялой и только открыла затылок борца. Следующая серия ударов направила, наконец, грека в нокаут, а Леонидос что-то в сердцах выкрикнул.

— Так его, Рог, — выкрикнул захмелевший Большой, выглянувший из армейской палатки и сразу же скрылся в ней, а потом уже изнутри послышался громкий голос. — Давай подымайся, Дениска, выпьем за моего кореша.

— Бардак, — сказал Игорь, но улыбнулся от ситуации, уже не обращая внимания на безрассудность поступка Большого.

Может и есть в этом что-то — напиться в компании при торге, чтобы были яркие воспоминания и устройство долгосрочных отношений. Да, нет же — это безрассудство!

Дальше, после поединка, инициативу взял в свои руки Горыня и торг вновь разгорелся, но ненадолго, все позиции были подтверждены. Оставалось только дождаться рабов, и, если будет нужно, сторговать их. После, все, — греки должны будут отправиться восвояси.

Через полчаса привели и бесправных пленников на продажу. Все были голые, чтобы можно было рассмотреть товар лицом. Несмотря на то, что женщин просили не вести, двух молодых девиц, в качестве товара показали во всей красе. Еще и шесть мужчин, трое из которых были лет так тридцати, как по виду, но можно было ошибиться и на пять, а то и десять лет, люди имели вид обреченный, кроме, может двоих из всего числа пленников. Те не поднимали глаз, но спину держали гордо. Был среди рабов и старик, казалось, что пожилой мужчина, смирился и сгорбился, потеряв всякое стремление к воле, но при близком осмотре стало очевидным, что старика скрутила боль, он держался за правый бок и тихо постанывал. Решать судьбы кому жить, кому умереть, если люди не угрожают собственной Игоревой жизни, или поселению, парень еще не был приучен, поэтому решение принял быстрое, обращаясь к главе беглецов:

— Горыня, торгуй всех, за сребра и куницы.

Увидев одобрение во влажных глазах Катерины и кивок Рогова, Солдат растерял всякое сомнение. Может и эмоциональный порыв с далеко идущими последствиями в том, что теперь начнут сотнями везти рабов на поселение, но… Игорь не потерял человечность и приобрел еще баллы к своему авторитету, как лидер. И, как мог бы сказать Большой: «Правильный пацан».

Тут же, сразу за рабами принесли и те товары, которые были куплены. Только их, в отличие от живых людей не стали тащить на гору, а выложили внизу, в метрах пятидесяти от холма. Туда же понесли и товары поселения: пять ковров, ящик портвейна, десять полулитровых банок варенья, десять зажигалок и двадцать коробков спичек, пять стеклянных бокалов и фужеров, сорок шкурок куниц, десять беличьих и лисьих, семь сотен дирхем. Ну и одна шариковая ручка.

Взамен поселение получило: шесть мешков соли, примерно по семь-восемь килограмм, два килограмма черного перца, четыре овцы, шесть амфор оливкового масла, две уксуса, четыре корчаги вина, шесть рулонов разной ткани. Ну, и рабов, которых сразу же накормили и отдали на откуп женщинам во главе с Катериной, но, конечно, под пристальным присмотром мужчин.

По мнению Горыни, торг был очень удачным, часть ткани подходила для парусов, из другой же можно было сшить одежду. В целом получалось, что и эллины и поселенцы считали, что надули друг друга.

— Ну, поторговали, что такого, почему не работаем? — задал вопрос изрядно повеселевший Игорь, обращаясь громко ко всем праздно шатающимся вокруг парням.

— Э, а где Дениска? — из армейской палатки, изрядно шатаясь, вышел Большой.

— Унесли домой твоего греческого друга, — ответил пьяному товарищу Рогов.

Игорь был не совсем справедливым к людям, обвиняя тех в лености и отлынивании от работы, часть девушек, под руководством Алексея Шаца и под непрерывные советы бабы Клавы, даже во время торговф, занимались посадкой картофеля на новой делянке. Да и копался ров у школы, поодаль от места торга.

Вроде бы все нормально, торговля прошла спокойно, но без проблем опять не обошлось, и опять похоть и глупость виной тому. Как только греки отправились к своим кораблям с приобретенными товарами, к Игорю подошел Рыгор.

— Там этот Жора отличился — попользовал девку из беглянок. В целом, ничего, все нормально, но бабы требуют жениться, — сообщил Рыгор очередную совсем не нужную сейчас проблему.

— Значит, женим, или на хрен, на корм рыбам, — зло ответил Игорь, чье настроение опять ушло в минус.

— Я хочу объявить о ближайших свадьбах, — объявил Игорь собравшимся в армейской палатке молодым людям.

После отъезда греков, Солдат решил заняться сплочением коллектива поселения. Учитывая все любовные страсти, которые бурлили, в том числе и вокруг него, да и внутри самого Игоря, лучшим решением для, как говорил Большой, «веселой перезагрузки», стала коллективная свадьба. Общее гуляние с алкоголем и весельем, песни, общий костер и сытный стол.

Перед Игорем были Света, Степан, рыжая Вика, Жорик, Костя и Оля. По каждому эпизоду межполовых отношений можно было говорить отдельно и по-разному, но и потратить на это часы драгоценного времени, а то и больше, дни, а время ценный ресурс, глава поселения был не намерен.

— Света, ты уже давала свое согласие и я надеюсь, что не изменила решение, — сказал Игорь, улыбнувшись, но поспешил продолжить, не давая возможности своей будущей жене начать дискуссию. — Георгий без претензий и возражений — ты женишься.

— Но… — попытался что-то сказать Жора, однако Игорь не дал ему возможности договорить.

— Нет у тебя никаких «но». Женишься на той женщине, перед которой не удержал свою похотливую натуру, или… — Солдат зло посмотрел на Георгия. — Или лишишься жизни. Больше отпускать тебя, придурка, чтобы привел кого-нибудь в поселение, я не стану.

— А я не против, мне нравится Власта, если придется, то заберу ее и в наше время, — высказался Степан.

Вика молча кивнула в знак того, что и она готова на замужество и, стесняясь, отвернула голову.

— Попрошу Лиду, Витька и кого-нибудь из аборигенов, чтобы организовали торжество, так что готовьтесь, — подвел итоги совещание женихов и невест Солдат и вышел первым из палатки, утянув за собой Свету.

Игорь не только не хотел оставлять свою будущую жену в одиночестве после окончательного решения о свадьбе, но и имел практичные намерения — опробовать те стрелы, которые были куплены у греков. Солдат ни разу не лучник, а Горыня не рассматривал полученные товары, может по причине, что они ему не принадлежат, и сомнения в качестве были. И Солдат спешил уединиться со своей будущей женой, как бы проверить стрелы на качество.

— Мужики завтра отправляются в рейд на убежище бандитов? — спросила Света.

— Да, собирались сегодня, но видишь, купцы прибыли, а нам торговать просто необходимо, — спокойно ответил Игорь, но девушка по какой-то причине взбеленилась.

— Вот скажи, ты же собираешься идти? Уже почти уверена, что — да. А почему меня не взять? И еще, что это за рабовладение, ты зачем женщин купил? Вот объявишь меня своей женой и станешь с рабынями развлекаться? — высказывалась эмоционально Света, начиная заводиться.

Объясняться Игорь не стал, а подхватил девушку и понес в палатку, в которой условно должен был ночевать, условно, потому что за все время после тумана, ни разу в ней так и не отдыхал. Света же, как будто только этого от парня и ждала, так как гнев моментально сменился на милость, и почти уже жена жадно поцеловала своего почти уже мужа.

С любовными играми, а потом, все же и осмотром стрел, Солдат чуть не опоздал на собрание, которое проводилось на бывшем волейбольном поле за магазином, практически во дворе бывшей школы. Там были поставлены еще три аналогичных уже установленных лавочек, да и тенек, что сыграло немалую роль в выборе места. Жара стояла под тридцать, в палатке же во время любовных единоборств было жарче натопленной бани, поэтому Игорь выглядел, как только что с парилки, в прилипшей к телу майке. Другие жители поселения выглядели не лучше. Большинство девушек все еще ходили в тех рабочих вариантах одежды, с которыми приехали в экспедицию, она, одежда, у многих была попросту грязной из-за интенсивной работы и ограниченности воды. Аборигенки же сперва и вовсе появлялись раздетыми по пояс, но Горыня, поняв, что это для странных людей неприемлемо, провел разъяснительную беседу с женщинами.

Проблема помывки встала остро. Постоянно протопленная баня или у Большого, или у бабы Клавы из-за работ не позволяла охватить помывкой всех нуждающихся каждый день. В озере купаться было запрещено. Тот пляж, на который ходили моховцы купаться и который собирались использовать археологи, не переместился в прошлое, видимо находясь дальше отпущенного неведомыми силами радиуса перемещения во времени. Другие же подходы были просто неприятны и даже опасны. Заяц во время рыбалки видел и гадюку и рассказывал о невероятном количестве пиявок, были там и выдры и андатры, даже последняя щука, которую выловили рыбаки в чуть ли не два метра в длину с зубами, которые показались акульими, пугала многих.

Так что мытье и стирка тоже проблема. Для того, чтобы помыться в бане всем поселением, а аборигены так же оказались любителями подобной гигиенической процедуры, нужно двадцати парням три часа носить воду из крынички. Павел давно уже собирался у себя на участке бить скважину, трубы есть, колонка есть, но это было не особо актуально ранее, когда в кране стабильно работало централизованное водоснабжение. Теперь же все готово, чтобы исправить ситуацию и пусть не значительно, но ожидается улучшение санитарно-гигиенической обстановки. А вообще, нужно было копать больше колодцев. Остались колодезные кольца, еще бы подъемный кран был, но есть вероятность справиться и без него.

— Я не могу говорить так, чтобы меня поняли все. Люди из общины Горыни лучше осваиваются с языком и наречиями, если же они что-то не поймут, помогите им, — Игорь перевел дух перед тем, чтобы сказать самое важное. — Кратко — я предлагаю общине Горыни, моховцам, приезжим из города и, конечно, археологам стать одним родом, кланом, суть от этого одна. Никаких извергов, или пришедших от богов, чего то в этом духе. Мы должны быть едиными.

Солдат посмотрел в сторону сидящих, стоящих и даже лежащих на траве людей, ожидая возмущения, альтернативных мнений, менее вероятно было ожидать ликования. Все были в предвкушении продолжения.

— Скажу далее… Мы развиваемся хаотично, неправильно, нет системы. Сражения в строю, взаимодействия на поле боя, — из этого не видно ничего. Редкие тренировки по владению оружием, больше напоминающие детские игры в войнушку или индейцев. Но, опять же, где система? Тут война, суровый мир, не жизнь, а выживание. Поэтому, предлагаю создать три равных подразделения, отряда, где командовать будут Павел, Рогов и Большой, за ними, как учителя и заместители Вран, Бранко и Горыня. Отдельно создать кавалерию. Пусть Шишон определит, кто лучше держится в седле. У нас есть кони, которых можно было обучить бою, по меркам тех, что водятся в лесах, они вообще гиганты, есть девять трофейных лошадок. Понимаю, что животные нужны для сельского хозяйства, но оставшиеся три клячи и два бычка общинников справятся, тем более, что на крайний случай, есть два трактора, пусть и солярка конечна, но и кони сейчас важнее. Нужно продумать вооружение и тактику кавалерии и ширить ее. По оружию после, отдельно, сейчас о другом. Так, я предлагаю принять в свою общину бывших рабов и пристроить их на общих основаниях на работы по умениям, разводить тут рабовладельческий строй считаю не продуктивным. Только пленные варяги остаются в рабах.

— Все, кто будет не задействован в тренировках, работают по обустройству поселения. Ров, вал, частокол, вырубка леса, заготовление древесины. Бойцы помогают не менее трех часов в день. Соли предостаточно, пусть эта проблема наличия консервантов и остается актуальной, так что Клавдия Ильинична собирает себе способных девчонок и занимается закатками, банок много, пока много, есть с пяток бочек, которые нужно мастерить больше, овощей на огороде хватает, мясо добудем. Так же пора строится, частокол точно пора бы поставить, этим предлагаю заняться Рыгору и Горыни, либо пусть старейшина покажет на иного человека. Еще… девчонки, да и парни одеты, как…ну не очень, а мы купили немало ткани — займитесь пошивом. У Катерины есть швейная машинка с ножным приводом, еще три машинки в классе трудового обучения в школе, вот и обеспечьте достойные одежды, а то принимаем греков, как нищие. Я попрошу Лиду проследить за этим. И вот мое распоряжение, прежде всего, девушек касается — быть на свадьбах в красивых одеждах пусть из новых тканей, пусть из того, что досталось нам после перехода, включайте фантазию. А свадьбам быть — Виктория приняла предложение Бушуя, я женюсь на Свете, ожидаем еще два решения, так что комитет по подготовке мероприятий должен быть сформирован, в ближайшее время должны сыграть свадьбы, уж не знаю по какому обычаю, но все должно быть празднично. Дата гуляний определяется сразу же после возвращения бойцов из небольшого похода.

— Школа нужна, у меня сын семилетка, дочь девяти лет, у союзников двадцать шесть детей до четырнадцати лет. Хотя бы грамоте выучить, — высказалась Катерина, когда Игорь показал жестом и паузой, что пламенная речь уже прозвучала.

— Согласен, более чем, предлагаю такую работу поручить Вере Николаевне, при содействии и помощи Алексея Михайловича Шаца, когда у него будет свободная минутка, — сказал Солдат и найдя глазами Алексея, продолжил. — Еще хотел бы сказать «спасибо» Алексею Михайловичу за многое, но прежде за работу в полях, пока все занимаются, чем и как попало, он и люди с ним, методично работают.

Шац поднял до этого опущенную голову и в жесте благодарности кивнул Игорю. Преподаватель чувствовал свою ненужность и некую ущербность. В формирующемся обществе больше ценились бойцовские качества, умение дать в морду, а не продемонстрировать свою эрудированность, тем более, что нашелся Михаил-Умник, кругозор которого был шире, чем у любого присутствующего. Да и специфика направления научно-исследовательской деятельности Шаца не особо позволяла проявлять себя в лидерах. Нет, и тут были определенные возможности, к примеру, развитие ремесленного производства и металлообработки Древней Руси, как тема исследований, давало некие преференции для организации той самой металлообработки в поселении, но этого мало, так как предки не отличались высокой продуктивностью в этом вопросе. Те же мечи на Руси не производились, а, если и были, то скорее реплики северогерманских изделий. Может и был один мастер, оружие с клеймом славянского умельца в единичном исполнении было найдено, но скорее всего, позднейшего периода, чем конец девятого века.

Между тем, Игорь знал, что Алексей уже контактировал с Рыгором и Горыней, да и Большим, которые чешут головы, как нужно организовать кузню. Результаты этих дискуссий пока до Солдата не дошли, все интересанты пока отмалчиваются, так как четкого понимания еще нет.

— Строиться нужно, — сказал Рогов. — Принимать тех же купцов в палатке — урон статуса, да и вообще… Если не дворец, но что-то нужно в таком роде.

— Ну и кто умеет строить дома? Леса хватает, топоры пилы в достатке, даже шифер можно частично снять со школьных сараев. Знаю, что рубероид есть на школьном складе и с десяток рулонов на магазинном складе. Кто займется? — Игорь обвел взглядом присутствующих и прежде всего первый ряд, где восседало «боярство» в виде четырех мужчин из беглецов и пяти мужчин из будущего.

Солдат усмехнулся такому «местничеству». Получается, что подспудно, но формируется элита, только где-то запропастился Большой, который точно должен был быть в первом ряду и своей могучей фигурой закрывать обзор на сидящих сзади. И что интересно и в некоторой степени отрадно, что Артур, пусть и без ноги, но был включен в это боярство. Игорь в последнее время мало общался с бывшим сотрудником КГБ, но тот уже бродил на костылях по поселению, общался с людьми, что-то примечал, после ранения с лишением ноги такая активность была сродни мистике. Можно было и поволноваться, что Артур Викторович станет претендентом на власть в поселении, но его инвалидность вряд ли способствует такому стечению обстоятельств. Однако, Солдат решил, что разговор по душам нужен, уже несомненно, что ни глава поселения, никто-то еще, даже не знает четко, все ли оружие было продемонстрировано Артуром, или что-то еще есть «про запас».

— Ладить дымы, то можно, чертоги княжеские можливо ставить, людей треба вельми много, — высказался Горыня.

Игорь ожидал от главы беглецов вопросов об общежитии, но, видимо, для себя аборигены решение приняли и остаются с попаданцами.

— Да сладим, Солдат, кстати, а как ты по батюшке, а то уже большим человеком становишься, — толи подначил, то ли в серьез сказал Рыгор.

— Игорь Романович Посталовский, — не тушуясь, ответил Солдат.

— Сурьезно, — буркнул Павел-Козак.

— Горыня, бери строительство на себя, — обратился к старейшине аборигенов Игорь, не обращая внимания, как тот наморщил лоб, не до конца поняв, что именно ему поручили.

— Есть еще вопрос, — выкрикнула Лида, зло посмотрев на Игоря, на что были личные мотивы, но вопрос задала по делу. — Нам уже сложно кормится с общих котлов. Еще купленные пленные прибавились, да количество людей большое, пора бы как то об экономике подумать.

— Соглашусь, что сложно, но это пока необходимо, наладим больше быт и разделимся на артели с выдачей продовольствия. И систему, где используем, прежде всего, дары леса, озера, реки оставляем. На всякие случаи тушенку и рыбные консервы сохраняем, как и копченые колбасы, впрочем, тех не так много. Сгущенное молоко не расходуем так же, думаю, это может быть неплохим товаром. Лида, и проверь, пожалуйста, чтобы сроки годности были нормальные и в муке и крупах не завелись насекомые или мыши, правда, Васька с Мусей стараются, но котов только два, — высказался Игорь, используя эпизодически некие просительные нотки. Парень чувствовал некоторую свою неправоту в отношении девушки, которую так быстро забыл, а может чем-то и обидел, в ее понимании ситуации.

— Ну, давайте работать, а то столько лясы точим, — высказался Рыгор и Игорь завершил собрание.

Послышались выкрики типа «Маринка, идешь со мной», «мы в кузню», «жду хлопцев на тренировку» и так далее — муравейник заработал. Только Артур никуда не спешил, всем своим видом показывая, что не только Игорь хотел бы разговора.

— Высоко взлетел, Игорь Романович, — подначил парня одноногий попаданец. — Ну, и то правда, лидер нужен, а ты компромиссная фигура. Осознай свою роль и лавируй между всеми, тут еще та сборная солянка получается. Но я не за этим. Понимаю, что, как боец, я теперь никак, ну или почти никак, только издали пострелять, было бы чем, обещаю, что арбалет освою за то время, пока есть огнестрел.

— А есть? Я имею в виду не время, а стрелковое, — спросил Игорь.

— К сожалению, не так уж, что и есть. В бою с варягами почти семьдесят патронов сжег, в остатке сто тридцать, да сорок пуль к охотничьему ружью Колосова, дробь есть, но она так, на зайца, можно обрез смастерить и гвоздей нарезать. Я отчитаюсь, — уже серьезно произнес Артур, прямо и пристально посмотрев на Солдата. Этот взгляд говорил: «Признаю тебя, парень!».

— Плохо, но хоть что-то, хотелось огнемет, да и от танка не отказался бы, — Игорь улыбнулся.

— РСЗО «Ураган» да по супостату вдарить. Но что имеем, тем воюем, — Артур поддержал шутку, но быстро посерьезнел. — Ты никак не наладил службу внутренней безопасности. Или я о чем-то не знаю?

— Да какое тут ЧК? Постоянно куда-то бежим, все не успеваем, — отмахнулся Игорь, прекрасно понимая, что Артур прав и нужно тщательно и на профессиональной основе заниматься вопросами внутренней безопасности.

Люди сейчас могут быть с таким психическими расстройствами, что грозит становлению анархии и всеобщего помешательства. Да и где-то рядом есть еще одно поселение извергов, есть радимичи, с ближайшими поселениями в десяти-пятнадцати километрах. Есть и такие вот, как варяг Снор, если элины-торговцы — много потенциальных противников обнаруживается только навскидку.

— ЧК и не надо, пока не надо, а вот видеть, слушать, наблюдать — необходимо, — одноногий особист обвел головой вокруг. — Смотри, сколько людей вокруг, разных эпох, характеров, мировоззрения. Можно ли предположить, что удастся быстро научиться сожительствовать? Не отвечай, понятно и так. Аборигены вынуждены были прийти, и не хотят уходить от того, прежде всего, что тут сытно и тепло, да и прекрасно видели они действие нашего оружия. Что может быть, когда они поймут, что наш огнестрел конечен, может на один бой серьезный хватит, или на пару скоротечных. Вопросов они задают много и уже знают, по крайней мере, Горыня, догадывается, что все мы пришельцы из будущего, но молчат, не говорят об этом даже среди своих. У них особый взгляд на случившееся — боги прислали, чтобы спасти их общину. Но и эта вера поколеблется, когда, или, если, будет поражение в бою. А оно будет, тот бой, что мы провели, был бездарным.

— Чего лучшего плана сражения не предложил? — буркнул Игорь, словно обиженный ребенок.

— А лучшего и не предложишь. С кем в бой идти? Пацанва да и только. И ты взрослей, коли старшим стал, — среагировал Артур на проявление детскости у Солдата. — Я бы лучше вообще не воевал, но как случилось, путь уроком будет. Нам всем нужно включать голову и действовать. Я готов в поселении стать что-то вроде безопасником-чекистом. И уже сейчас готов поделиться своими наблюдениями о некоторой особе. Интересно?

— Не томи, дел за гланды, — ответил Игорь.

Парень чувствовал в Артуре некого учителя, или, как принято говорить в карате, сансея. Игорь оценил то, что его авторитет не был поставлен под сомнение, а разговор был наедине и таким, каким он должен быть. Не было упоения властью, пусть Солдату и нравилось чувствовать свою важность, но груз ответственности был сильнее, чем тщеславие. Так что послушать Артура, как советника ничем зазорным не представлялось, пусть при этом и ущемлялось самолюбие.

— Рабы, которых ты купил, что скажешь о них? — и сам Артур вживался в роль наставника, поэтому хотел, чтобы парень самостоятельно пришел в тем выводам, что и советник по делам внутренней безопасности.

— Еще не общался, да и наблюдать за ними времени не было, но, как минимум четверо либо были воинами, либо охотниками — развитая мускулатура, пусть и не выраженная из-за плохого питания. Не особо они были и сломлены, я видел сломленных людей, это не про них. Как только прочувствовали наше милосердие, осмелели, а один потребовал, чтобы его в дом отвели, — Игорь задумался. — Пожалуй, и все…

— И этого уже немало для некоторых выводов, — Артур сперва показал на лавку, которая была в метрах двадцати от того места, где он с Игорем стоял, но передумал — лавка стояла вплотную к зарослям и поросшему травой яблоневому дереву, где можно спрятаться и подслушать разговор. — Итак, смотри: первое, — х один из пленников не такой уж и тощий, но явный боец, правое предплечье развито непропорционально больше, чем левое. Следовательно, работает много правой рукой. Еще он много ходит по поселению, то отлить от одного сартира к другому, то еще зачем, их же не особо и охраняют. Много разговаривал с аборигенками, те быстрее идут на контакт, студентки побаиваются. Короче, отсеки мне вторую ногу, но он никогда не был рабом.

— Не раскидывайся ногами, этот ресурс у тебя и так истощён, — высказался Игорь, улыбаясь.

— Я знаю, о чем говорю, — немного обидевшись, сказал Артур. — Я переговорил с другими пленниками, так они, либо из одного поселения, либо, как дед, уже давно с эллинами ездит, а этого лазутчика они не знают, утверждая, что он появился в их компании только сегодня и с другого корабля, где… Внимание! Никогда ранее не перевозили рабов, а только дорогие товары. И не нужно считать местных дураками, бой показал, что они только незначительно уступают в тактике, а это веками нарабатывалось. Так почему они не додумаются соглядатая подослать, чтобы понять, кто тут вообще стал, что ковры диковинные продают, хрустать опять же…

— Ты думаешь, что он шпион? — недоуменно спросил Игорь, о таких играх он еще ни разу не задумывался, беря на веру, что хроноаборигены более прямолинейны, бесхитростны, забыв выражение «византийское коварство».

— Уверен! — сказал Артур и удовлетворенный произведенным эффектом, продолжил. — Греки не могли не удивиться всему, что заприметили в поселении. Было ошибкой, в принципе, вести их сюда, хотя… все же нет, не в этом недоработка, а в товарах, поведении, одежде. Такую локацию, как наше поселение, после того, что они поняли и приняли перспективным, пройти мимо теперь не смогут. Вот и оставили информатора. Ну и еще, на собрании не было Кости и Саши, которого вы зовете Арнольдом, они и повязали беглеца, когда тот пытался убежать через дубраву, а паренек из местных помог разговорить его.

— Не, ну ты жук хитрый, надо же было с этого и начинать, а то играешь тут в Штирлица, — сказал Игорь, ему не понравилось, что Артур, пусть и по делу, так макает парня в ошибки.

— Может и хитрый, но это я попросил парней присмотреть за этим шустрым, так бы точно сбежал. И то, и Арнольда и Костю хорошенько отмутузили, насилу одолели шпиона. Но службу безопасности организовывать нужно, отдай мне Костю и Арнольда, — Артур вопросительно посмотрел на Игоря.

В итоге, Костю Солдат не отдал, а другого, помня, что тот в бою трусоват, но, как цепной песик Артура, будет полезен, согласился отдать, дабы пополнить только что образованную службу безопасности численным составом ровно в два раза — до двух человек, из которых один был без ноги, а второй трусливый малолетний великан. Но почему то верилось, что и в этом направлении будет прогресс.