Эхо времен

Глава 13

Росс уже видел у Гордона такое выражение лица — в тот день, когда Тревис Фокс стал официально числиться в документах Проекта «погибшим при исполнении».

— Ты пытался вызвать её по рации? — спросил Мердок, показав на чехол на ремне.

— Посылал кодовые послания, — ответил Эш. — Она ответила. Потом я попытался поговорить с ней, но в ответ получил только шум. Похоже, работает какая-то цифровая глушилка. Она не пропускает сигналы выше определённого уровня сложности.

Росс немного помолчал. Он размышлял о том, насколько совершенной должна быть технология для того, чтобы выборочно глушить системы связи с широким спектром частот. Земные учёные пока до такого не додумались.

— Статуя Сабы… в этом времени, — медленно выговорила Эвелин.

Мердок обернулся к жене. Та ходила из стороны в сторону вдоль стены маленькой комнатки. Она посмотрела на мужа.

— Это может означать, что нам предстоит совершить ещё один скачок в прошлое — более далёкое.

— В то время, когда исчезла первая экспедиция, — кивнула Вера. — Ведь мы все так надеялись, что нам удастся их спасти, правда?

— Если это окажется безопасно, — возразила Ирина. — И мы не переместимся в более далёкое прошлое до тех пор, пока не удостоверимся в том, что это не вызовет нарушений в линии времени.

— Я надеюсь, — сказала Риордан и скривила губы. — Скажу прямо: я надеюсь на то, что выяснится — мы уже побывали там и спасли русских, и именно поэтому они исчезли. Звучит логично, да? — Она беспомощно потёрла пальцами лоб. — Бр-р-р! Терпеть не могу рассуждать о линиях вероятности. Мозги плавятся!

Росс кивнул. Он оценил попытку жены разрядить обстановку. Однако выражение лица Гордона не изменилось.

— Мы не тронемся ни в будущее, ни в прошлое без моей напарницы, — заявил Эш. — Я её тут не брошу.

— Ты не можешь проникнуть внутрь башни? — спросил Мердок.

— Пытался, — ответил археолог. — Чего только не испробовал — предложения, вопросы, даже вызовы, — и из-за всего этого меня чуть не линчевали. В итоге я предпочёл ретироваться, рассудив так: если я буду упорствовать, то могу навредить Сабе. В общем, я вернулся сюда и нашёл комнату на самой верхушке этой нурайлской спальни. Приходится долго топать по пандусу, но зато из моего окна виден Дом знаний.

— Вот это ты здорово придумал, — похвалил друга Росс и тут же начал придумывать — и отбрасывать — возможные планы. Пока все они просто-напросто слишком мало знали. Не было сомнений только в одном: возможность наблюдать за башней сулила определённые преимущества. — Вы с Мариам разработали специальные коды для экстренных случаев?

— Разработали, — сказал Гордон. — И голосовые и импульсные.

Базарова сидела на полу молча, нахмурившись её губы вытянулись в прямую линию. Павлова, сидевшая рядом с ней, улыбнулась и покачала кудрявой головой.

— Может быть, с утра все окажется не так уж плохо. По крайней мере, мы знаем, что она жива.

Эш скованно кивнул.

— Дадим ей несколько дней. Скажем — неделю, если, конечно, ничего непредвиденного не случится. Обоснуйтесь пока, закрепляйтесь на рабочих местах и собирайте сведения. Потом мы встретимся — наша группа, а также Михаил и Виктор, если нам удастся их разыскать, — и обсудим дальнейшую тактику.

— Вот это уже похоже на план, — хмыкнул Мердок. — Давайте все-таки перекусим. На пустой желудок не отдохнёшь, да и думается плохо. Не знаю, как вы, а мы весь день работали как проклятые.

Он передал Гордону порцию еды и очень обрадовался, когда археолог принялся методично жевать. Эвелин лучисто улыбнулась им обоим.

— Да, поработали мы на славу, что и говорить. Сразу стало ясно, что эти электромагнитные глайдеры очень старые. Если только сегодняшний день — не особенный подарочек от Мёрфи[6], то это значит, что они то и дело ломаются.

Эш повернулся к русским женщинам:

— А у вас как дела?

— Мы теперь — собирательницы, — ответила бывшая балерина. — Похоже, каждое из учреждений общественного питания принимает на работу собирателей конкретных видов. Расплачиваются готовой пищей, дают кредит.

Вера добавила:

— Мы выясним, в каких заведениях готовят подходящую для нас еду, и сосредоточимся на них. Пока никто не заметил наших портативных анализаторов, но мы по-прежнему будем пользоваться ими крайне осторожно, только когда нас никто не видит. Пока же будем ходить по окрестностям выполнять свои обязанности и слушать, как делали сегодня. В наш адрес прозвучало несколько вызовов, но большого интереса выходцы из «анклава Огненной горы» к себе не привлекли.

— На нас тоже особого внимания никто не обращал, — сказала американка.

— Отлично. — Гордон доел свою порцию и поднялся. — Давайте встретимся завтра вечером и обменяемся впечатлениями.

Все согласились с его предложением. Вскоре археолог и русские ушли, и супруги остались одни в крошечной комнатушке.

Они посмотрели друг на друга.

— Наконец мы наедине, — сказала Эвелин с усталой усмешкой, когда муж протянул к ней руки. — Конечно, это не йилайлский номер для молодожёнов…

— Главное, что мы наконец одни, — пробормотал Росс, зарывшись лицом в мягкие волосы жены, — и, следовательно, эта каморка для меня лучше любого роскошного пентхауса на Земле.

— И для меня, — рассмеялась женщина.

Саба похолодела, припомнив высоченные резные деревянные статуи у входа в башню — и своё лицо, выточенное на самом первом столбе.

«Это означает, что я уже побывала тут».

Только такое объяснение и приходило ей в голову. Она сидела в комнате, предоставленной ей хранителями Дома знаний, пыталась собраться с мыслями и составить план действий. Но мысли перескакивали от одного к другому, разум отказывался подчиняться. Музыковед осмотрелась. На стенах висели только несколько картин, на вид — старинных. Мебели в комнате было немного, вся сплетённая из какого-то материала, похожего на льняную солому, как и низкая кушетка, на которой она сидела.

Давно ли она здесь? Саба посмотрела на часы. Прошло полтора часа.

Женщина откинулась назад и прикрыла глаза, но в это самое мгновение открылась дверь. На пороге появилось одно из тех зелёных существ, которые, судя по всему, являлись хранителями Дома. Создание переступило порог и поманило Мариам к себе.

Она молча встала и вышла из комнаты.

Повсюду вокруг неё зазвучали торопливые приветствия по-йилайлски — судя по всему, хранители соперничали за честь сопровождать гостью далее. Саба заставила себя прислушаться и уловила несколько слов. Говорили что-то насчёт необходимых приготовлений, но остаток фразы женщина не поняла. Она никак не могла прогнать от себя мысль о собственном лице, изображённом на столбе в те далёкие времена, когда её, по идее, здесь ещё не было.

Когда же это случилось? И что именно случилось?

К ней обратились:

— Саба-творец-музыки с далёкой звезды наконец явилась к йлам.

Значит — «к народу». Не к кому-то в отдельности — нурайлам или йилайлам. Здесь определённо знали, кто она такая.

«Значит, я что-то успела совершить».

Как только профессор осознала это, она сразу отвергла своё прежнее предположение о женщинах с некоей далёкой планеты, схожих с ней цветом кожи и типом лица. Следующая мысль заставила её сердце биться учащённо.

«Если я побывала здесь, — думала Саба, — значит, я наверняка оставила себе какое-то послание. Это я знаю точно, если только я хоть сколько-нибудь знаю саму себя. Я должна разыскать это послание и тогда смогу выполнить порученное мне задание, не нарушив целостности времени».

Приняв это мысленное решение, музыковед ощутила наконец уверенность, а с уверенностью вернулась способность размышлять и оценивать ситуацию.

Она сосредоточилась на том, что её окружало.

Первым делом Саба заметила, что воздух прохладный и сухой. Затем обратила внимание на мягкий свет, льющийся из какого-то скрытого источника. Стены, как и в той комнате, куда её отвели сначала, не изобиловали украшениями.

Прямо перед женщиной стояли двое существ, облачённых в балахоны. Первое из них внешне напоминало большого паука, второе — кошку. Все тело, кроме лица, у этого создания покрывала гладкая и блестящая чёрная шерсть. Именно оно обратилось к профессору.

— Мы, рилла и виригу, учителя из Дома знаний, ныне приветствуем Сабу с далёкой звезды. Мы — учителя изгнания.

Мариам знала, как на это ответить.

— Я, Саба с далёкой звезды, готова изучить изгнание.

По крайней мере, за счёт этого она могла хотя бы потянуть время.

— Саба, теперь следуй за нами.

Рилла разговаривала хрипло, свистела не слишком отчётливо, но все же её можно было понять.

Виригу пока молчала. Женщина устремила взгляд на паукообразное существо, вспоминая, что рассказывали о виригу в своих записях участники пропавшей русской экспедиции: эти существа назывались виригу, носили одно и то же имя — Виригу — и среди нурайлов пользовались большим весом, поскольку были сведущи в самой разнообразной технике.

Рилла и виригу повели Сабу по витому пандусу.

— Мы — женские особи, — сообщила ей рилла. — Мы носим одеяния, которые символизируют нашу преданность знаниям.

Мариам промолчала. Она почувствовала, как вибрирует висящая у неё на поясе миниатюрная рация, но даже не пошевелила рукой, чтобы взять её и ответить на вызов Гордона. Этого ни в коем случае нельзя было делать сейчас, когда за ней наблюдали эти двое. Правда, до сих пор рилла и виригу вели себя уважительно, но не следовало забывать: Сабу увели внутрь башни, не спросив на то её согласия, а это могло означать, что ей грозит опасность.

— Мы будем защищать тебя, — просвистела виригу, словно бы в ответ на мысли женщины. — Мы будем обучать тебя.

Они остановились на площадке. Музыковед посмотрела вниз и увидела на полу великолепную мозаику, изображавшую ночное небо и совершенно незнакомые созвездия.

Рилла снова зашагала вперёд. Саба на миг отвлеклась от собственных мыслей — настолько её очаровало то, как изящно рилла помахивала длинным, роскошным чёрным хвостом.

Через какое-то время они подошли к двери. Мариам обратила внимание на то, что других дверей поблизости нет и с обеих сторон ко входу примыкают пустые стены. Виригу указала своей длинной хитиновой конечностью на руку Сабы, затем — на серебристую пластину рядом с дверью, и женщина приложила к пластине ладонь.

Зажглась цепочка крошечных огоньков, и дверь отъехала в сторону.

Все трое вошли в небольшую комнату, где стоял низкий диванчик. Одна стена была увешана картинами с изображениями непонятных и замысловатых сцен, линии на другой стене говорили, скорее всего, о том, что из неё могут выдвигаться различные предметы складной мебели.

— Ты поселишься тут, — объявила рилла, прикоснулась к клавише небольшого пульта, вмонтированного в стену, на которой не было картин, и из стены выехал вперёд своеобразный шкафчик. Перед Сабой предстало нечто вроде лесенки, на ступенях которой стояли коробки. В уголке на каждой из них рядом с кнопкой горела лампочка.

— Одежда, — пояснила рилла и нажала кнопку на крышке самой верхней из коробок. Крышка коробки-пенала выехала вперёд. Внутри лежали два аккуратно сложенных льняных балахона.

Мариам кивнула, но с места не тронулась. Она не намеревалась переодеваться на глазах у этих существ, если только была возможность этого избежать. Не хотелось, чтобы они увидели и отобрали рацию, которую женщина прятала под верхней одеждой.

— Мы уйдём, ты придёшь к нам поесть, и мы начнём учиться, — сказала рилла. Взметнулись подолы балахонов, и учителя покинули Сабу.

Сначала Мариам осмотрела комнату. Могут ли за ней незаметно наблюдать? Никаких устройств, откровенно напоминающих «жучки», профессор не нашла и поэтому решила, что пока подобные опасения можно отбросить.

Женщина по очереди открыла все коробки в шкафчике. О назначении одних предметов она могла только догадываться, а другие выглядели универсально — например, щётка для волос. Зубная щётка — правда, немного непривычного вида. Потом попалась коробка, внутри которой лежала пластина, снабжённая инструкцией на йилайлском языке. Саба прочитала инструкцию, сняла с ноги ботинок и прижала к пластине ступню. Замигали огоньки — и через мгновение из щели в боковой стенке коробки выехали мягкие туфли того же цвета и материала, что и те, в которые, как заметила профессор, была обута рилла.

Она нажала клавишу на пульте, все ящички аккуратно закрылись и убрались в стену. Только тонкие линии позволяли догадаться о наличии встроенного шкафа. Женщина перешла к клавише, расположенной ближе к дальнему углу, которая управляла, похоже, чем-то объёмистым, занимавшим место от пола до потолка. Мариам нажала на клавишу. На этот раз в сторону отъехала часть стены, и за этой панелью оказалась небольшая ниша с унитазом и сетчатой кабинкой, чем-то напоминавшей звуковой душ, которым они пользовались на звездолёте. Кроме того, тут имелись раковина и водопроводный кран.

Закрыв панель, Саба нажала на последнюю из клавиш, и к ней выехал рабочий стол, над которым в стену был вмонтирован монитор. Значки на клавиатуре сильно отличались от земных букв.

Как бы то ни было, это все же, несомненно, был компьютер. Могла ли она считать его персональным? Могла ли рассчитывать на то, что на нем есть некое защищённое от постороннего взгляда пространство? Для того чтобы это уяснить, требовалось определённое время, да и комнату следовало осмотреть ещё более внимательно. Музыковед понимала: будь у неё возможность, она бы непременно оставила себе какое-то послание — пусть короткое, всего несколько слов.

Но с этим пока следовало подождать. Сейчас её ждали учителя.

Женщина вынула рацию и попыталась вызвать Эша. Она не услышала ничего, кроме статического шума. Это было неприятно, но ожидаемо. Тогда она попробовала импульсный код — и несколько мгновений спустя Гордон отозвался.

Что ж, и то хорошо. Саба отстучала: «У меня все хорошо» и «Изучаю обстановку». Через секунду пришёл ожидаемый ответ: «Твоё послание получил».

Это была настоящая связь! На миг музыковедом овладело сильнейшее желание сесть и попытаться обменяться с напарником другими кодированными фразами, но она пока не была твёрдо уверена в том, что их никто не подслушивает. Ведь смысл общения с помощью импульсного кода заключался в отправке коротких сообщений — таких коротких, чтобы их не успела засечь любая высокотехнологичная система слежения.

Кроме того, профессор не знала, долго ли рилла и виригу станут её дожидаться. А вдруг они занервничают и вернутся, чтобы проверить, как у неё дела?

Поэтому она переоделась в балахон, наведалась в гигиеническую нишу, чтобы освежиться, и ради эксперимента сунула свою одежду в кабинку. Очищающее поле действовало, судя по всему, не только на людей, но и на ткани. Затем Саба проверила качество воды с помощью прибора, которым Васильева снабдила каждого участника экспедиции. Прибор показал, что из крана течёт чистейшая Н2 О. Она сделала глоток из чашки без ручки, несомненно предназначавшейся для питья. Вода была почти безвкусная, словно дистиллированная.

Означало ли все это, что все существа здесь нуждались, как и люди, в свете, воде и… Гармонии?

Следовало это выяснить.

Саба облачилась в комбинезон, но поверх натянула один из балахонов. Рацию она снова прицепила к поясу под балахоном, а ранец с ноутбуком убрала в самый нижний из ящиков в «гардеробе», как она мысленно окрестила стенной шкаф.

Настало время приниматься за работу.