Эхо войны

Глава двадцать первая

Но Софи и Хоул держались за руки и сияли, и сияли, и сияли, не в силах остановиться.

-- Отстаньте от меня, -- бросил Хоул. -- Я все делал за деньги.

Диана Джонс

У наемника белые, как снежная метель, радужки с узким серым кольцом по краю. Его губы презрительно поджаты.

Убийца, с которого вместе с меховой накидкой, усеянной потайными карманами-ножнами, сдернули скрывающий лицо капюшон, стоит на краю обрыва, скрестив руки на груди. На одной из них, замотанной полотняной тряпицей, нет трех пальцев, на ноге, в плохо зашитых прорехах на штанине, видны бурые от крови бинты. У ног в глубоком снегу лежит непарная карайта с погнутыми когтями.

Снежные оборотни не щадят одиноких путников, будь это даже трижды осторожный северянин. Маги и воины Асатоля не щадят убийц, мародеров и воров, будь это даже член Деревянной гильдии, лучший из лучших в своем деле.

Десятник, обнажив меч, зачитывает заочный приговор и, поколебавшись, обещает заменить позорное повешение на сорокалетнюю каторгу на северных рудниках, если убийца назовет заказчика; посланница торопливо перебирает сумки наемника, вывернутые на снег.

Северянин кривит губы и молчит. Бледное лицо холодно и спокойно. Выбившиеся из встрепанной косы тонкие инистые пряди летят по ветру, мешаясь с метелью. Он сам - метель, снежная, ускользающая и холодная.

Заказчика убийца не выдаст никогда, и десятник об этом знает. Кодекс наемников Деревянной гильдии ограничен, как безграмотный крестьянин, и жесток, как закаленная сталь. И честь в нем стоит много выше жизни, а следование контракту - угрозы пыток и казней. Проще удавить, как и постановил заочный суд.

Талери поднимает голову и растерянно смотрит на ближайшего мага. Свитка нет. Маг кивает десятнику. Тот перехватывает меч поудобнее и делает шаг вперед. Убийца, не меняясь в лице, тоже делает шаг - скользящий, будто танцующий, - но назад, к бездне горного провала.

Девушка кричит, и воин замирает. Свиток... Если наемник упадет, свиток будет потерян навсегда. И Нитерра падет под ударами чумы, а если у той хватит сил преодолеть Призрачные горы, за ней последует и Асатоль. То, что свиток удалось подготовить, даже ценой стольких жизней, было неслыханной удачей, повторения которой едва ли можно просить у богов.

Лицо убийцы все так же холодно и отрешенно. И только когда он делает еще один шаг назад, Талери замечает отблеск чехольной оплетки в широком рукаве. Замечает - и бросается вперед, к бездне, чтобы кончиками пальцев ухватить перевитый стальной цепью шнур и выдернуть свиток из чужого рукава.

Наемник падает вниз, не удержавшись на заснеженном камне, но успевает ухватиться за скальный выступ, пусть и одной рукой. Минута - и окоченевшие пальцы разожмутся под тяжестью тела, а прихваченная десятником веревка так и останется лежать в седельном мешке.

Но посланницу, едва не соскользнувшую следом, хватает поперек тела чья-то жесткая рука и рывком дергает на себя. Тяжелое сбивчивое дыхание почти касается уха, острый металл ножа упирается в горло.

- Стоять, иначе она умрет прямо сейчас. А вы все - через лучину.

Маги удивленно замирают. Талери бросает свиток самому старшему и одними губами шепчет: "Уходите". Убийца, будто по воле ветра, начинает подниматься над скалами, пока его сапоги не касаются сугробов.

Она скашивает глаза и видит красные рукава напавшего, расшитые черным. И знаки Смерти, причудливой вязью бегущие по краю.

Я проснулась от ощущения, от которого уже успела отвыкнуть - отсутствия боли. Посмотрела на мужчин, выжидательно замерших у моей кровати и подумала, что все еще сплю.

- Ну вот, я же говорил. Никуда она от вас не денется, взводный - служащие Звезде вообще живучи, - скучающим тоном констатировал комендант, сидевший в кресле у изголовья моей кровати. Смерил меня неприязненным взглядом: - Вы умеете переполошить всех и вся, Морровер.

Я отметила, что слышу обоими ушами, хотя и не слишком хорошо. Вгляделась в его хмурое лицо, на котором даже в полумраке были видны тонкие ниточки шрамов. Соврал про "не намного более заметные, чем ваши". Но, моя Богиня... Все действительно зажило за месяц.

- Понятия не имела, что из-за меня вообще кто-нибудь переполошится... Кроме ременов, разве что, - удивленно и вполне искренне сказала я, переводя взгляд с одного лица, уличенного в хорошем ко мне отношении, на другое. Маэст широко ухмыльнулся, кивнул и, прогудев: "Ну, раз тебя откачали, пойду я, нашим скажу", вышел. Взводный только подмигнул: "Всем бы такую живучесть, Морровер", и сбежал вслед за своим подчиненным. Бэйсеррон без особого успеха сделал вид, что его здесь нет.

- Фарр счетовод, - губы сами собой растянулись в улыбке, - я же говорила, что вернусь. Даже призраком.

- А я говорил, что быть живой вам идет больше, - он улыбнулся в ответ. В янтарных глазах вспыхнули теплые огоньки. - И вы действительно всех нас переполошили.

Комендант фыркнул, неслышно поднялся из кресла и вышел, оставляя нас одних. Бэйсеррон присел на подлокотник, скрестил руки на груди:

- Ну, как вы?

Я прислушалась к ощущениям.

- По сравнению с тем, что было - потрясающе. А... где Ремо? И...

- Убедился, что вы выживете, и отправился выхаживать брата и всех тех увечных, которых вы привезли... - он посмотрел на меня со странным выражением лица. - Точе в коме, если вы это хотели спросить. Уж не знаю, что с ним делали, вам это известно лучше, - выглядит он неважно, но на тот свет пока не собирается.

- Ясно... Сообщение для администрации планеты отослали?

- Пытаются. Зима близко, сами знаете, атмосфера в межсезонье нестабильна, а у нас все же не городской коммуникационный центр, аппаратура не та. В крайнем случае, передадим через псионов по сверхдальней связи сразу руководству системы, минуя планетарное. Но, все же, какой кошмар... - Бэйсеррон посмотрел в окно. - Я думал, что успею послать отряд к колонисту...

- А я думала, что т'хоры останутся там, - сказала я, с удивлением понимая, что он чувствует себя если не виноватым во всей этой резне, то все же... ответственным за то, что все вышло настолько скверно. - А, зная теперь их потенциал, я вообще не понимаю, как мы выбрались с Ледяной Корки живыми, - я помолчала. - Как... идут дела?

- Здесь стало очень пусто, фарра, - счетовод все так же смотрел в окно. Он помедлил и перевел взгляд на меня. - У нас осталось очень мало солдат, и если...

- ...Если т'хоры придут за нами до того, как прибудут войска... - я прикрыла глаза. - У нас не было выхода. Извините.

- Я знаю... Я говорил с этим командующим из Карелла. И уж кому-кому, а вам извиняться не за что.

Ты. Виновна.

Я вздрогнула.

- Что же до остального... Все в порядке. И труп, - помните труп, который вы так настойчиво поручали моему вниманию? - начет него у доктора Точе тоже появились некоторые идеи. Правда, думаю, будет лучше, если он выскажет их сам. А в целом...

- А он?... - перебила я, показав глазами на дверь. Бэйсеррон нахмурился и опустил глаза, машинально оглаживая бородку. Медленно проговорил:

- Кроме вас, я не знаю ни одного другого служителя Смерти, думаю, он тоже. Мне кажется... Этану все же легче, когда вы есть. И я прошу вас... - он замолчал.

Я согласно кивнула.

- В конце концов, я снова ему обязана. Так ведь?... - я показала на свою голову.

- Да. Ни у кого больше не хватило сил перебороть клиническую смерть. У медицинской аппаратуры - тем более, - счетовод встал. - Отдыхайте, не думаю, что вам сейчас полезно вести длительные беседы.

Он коротко поклонился и вышел.

А я осталась наедине с мыслями, и мысли эти были попросту страшны. Вернувшаяся ясность сознания вернула и способность делать выводы.

Выводы... Теперь я знала причину, по которой город пал за неделю, хотя до этого т'хоры, не показываясь, жили в нем не меньше месяца. Теперь я знала, что Корпуса не было в городе, как не было и моего мужа. Никогда.

Я не разговаривала с Роем пятнадцать лет, и не услышу его еще столько же. Он где-то там, на "Полюсе", головной базе Корпуса, и не покидал ее с начала войны.

"Как", боюсь, уже не имеет особого значения. Важно то, что мы получили в итоге. Кое-какую информацию он вытянул из меня еще на Корке, где добыл остальную - тоже хотелось бы узнать. А потом все было очень, очень просто. Не погибни из-за этого целый город, я бы поаплодировала изяществу, с которым из меня была вытряхнута информация. Да, не с первого раза, и на встречу я не пришла, любезно предупредив, что иду в рейд, так что ни получить сведений, ни сделать из меня управляемую куклу не вышло... Он не побоялся прийти на базу и при этом почти ничем себя не выдал. Зачем - это вопрос. Навряд ли только для того, чтобы проверить, жива ли я. Но, видимо, известие об окончательной зачистке выбило его из колеи. И началась превентивная атака...

Мне было страшно оттого, что теперь я уверена в нем, что бы ни говорил Диррхейм - в его происхождении, по крайней мере. Его интеллект и логика слишком схожи с нашими. Насколько легко подделать личность, поступки, речь не сможет чужак. Да, однажды уже промахнувшись, он делал и говорил то, что ожидало мое подсознание, но все равно...

Хотя я искренне надеюсь, что убила его, это не решит проблемы.

Если "хозяева" живут на Изнанке мира, куда нет хода нам...

Хлопнула дверь. Комендант вошел в комнату с лентой инъектора в одной руке и стаканом - в другой. Стакан отправился на тумбочку, инъектор полетел мне на колени.

- Спасибо, - я обернула гибкой лентой запястье, сняв пустую. - Уже поздно, я, наверное, задерживаю вас и мешаю спать.

- Да, вы мешаете мне спать, - сухо отрезал он. - Главным образом тем, что занимаете мою кровать, так что деться мне от вас некуда.

У меня обвисли уши.

- Ну, знаете ли, - пробормотала я. - А лазарет?

- В лазарете нет мест, благодаря тому, что вы притащили с собой полный гравилет болезных военных, своих и чужих, - его глаза под линзами сердито сверкнули. - А, поскольку вы у нас особый случай, и половина форта во главе с моим собственным братом упрашивала меня сделать хоть что-нибудь, - Торрили скривил рот, передразнивая, - и я вынужден нянчиться с вами, то у меня нет желания десять раз на дню бегать ради этого через весь замок.

- Фарр комендант... - я улыбнулась. - Я даже не знаю, чем буду отдавать столь щедрый кредит.

- Птара благодарите, я бы к вам на выстрел не подошел, - буркнул он и уже повернулся, чтобы уйти, как раздался стук в дверь.

На пороге возник Диррхейм, все еще бледный, но уже не напоминающий мертвеца, в чистой форме, один рукав которой болтался пустым мешком. Коротко поклонился, представляясь, поднял голову... И комендант застыл, будто вмороженный в лед. Я перевела взгляд на командира, и застыла сама, не понимая, как вообще такое может быть...

...белые, как снежная метель, радужки с узким серым кольцом по краю...

Тогда я не вспомнила, не вспомнила и раньше, когда видела убийцу из своего сна в реальности - может, оттого, что в тени капюшона было не разглядеть толком лица.

Этот бесконечный сон, эта бесконечная погоня...

Эти жуткие, бесцветные глаза... Та же коса, те же черты холодного бледного лица. Разве что взгляд стал другим. Но как из моего сна стрелок-наемник переместился в реальность?!

Запинаясь, комендант произнес несколько вежливых фраз. И выглядел при этом, как рыба, выброшенная на берег.

Белая коса была явно знакома не мне одной. Не знаю, как и откуда, но знание это взаимным не было - если Диррхейм и выглядел удивленным, то только нашей на него реакцией.

Когда мужчины уже собирались переместиться в кабинет, ко мне наконец вернулся дар речи.

- Подождите, фарры. До того, как вы начнете составлять планы нашего спасения, я хочу убедиться, что вы понимаете в полной мере, в каком мы положении. Если "хозяева" не будут покидать Изнанку, они в полной безопасности - мы не сможем достать их, как бы ни старались. А если точки выхода из подпространства не ограничиваются одним конкретным местом, и они могут открывать проходы куда угодно, нам крышка. Нам, и всей планете заодно. И хорошо, если только ей.

Чудовище вышло в мир... В мир пришла война. Тысячелетняя война.

- И еще. Я, кажется, поняла, каким образом отрезали от связи город, как глушили на Ледяной Корке двигатели кораблей, и как их заглушат снова, если администрация планеты вздумает проверить, почему город выпал из эфира больше, чем на неделю, пусть даже и во время межсезонья. Думаю, т'хоры могут управлять материей Изнанки, вытягивая ее на Лицо Мира - в подпространстве не работают физические законы, наши, по крайней мере. Если окружить город тонкой прослойкой материи Изнанки, этого хватит - скорее всего, именно это и было сделано. И нам еще повезло, что на время штурма городской базы ее отозвали, - думаю, на поддержание уходит много ресурсов. Иначе наш гравилет рухнул бы еще над границей. Так что бомбардировать их нужно не ниже чем из стратосферы.

Повисло молчание.

- Кажется, я совершил глупость, позволив вам тогда вернуться в подвалы, - Тесен задумчиво смотрел в никуда. - Вы не имеете права умирать, пока не найдется кто-то, более сведущий, чем вы. Это приказ.

- Фарр, вы забываете, что больше не являетесь для нее высшим командным чином.

- А вы жаждете поскорее избавиться от фарры Морровер? - тот вздернул бровь. - Интересно, почему?...

- Комендант... - я подняла руку, предупреждая готовый разгореться передел зон влияния. - К сожалению, никто, кроме меня, на Изнанке не был. Так что...

- Иными словами, у меня нет иного выхода, как только продолжать изображать из себя няньку и медсестру в одном лице, - с отвращением заключил Торрили, бросив на меня странный взгляд. - Как же вы мне надоели, фарра.

Сухо щелкнула дверь, мужчины вышли. А я дала себе зарок припереть коменданта к стенке - сами по себе сны ничего не значат, но вдруг они снятся не мне одной?...

***

Я еще помнила, как встала после последнего ранения, за которое брался комендант. Поэтому без особой опаски к полудню сползла с кровати, не снимая, впрочем, инъектора. На мне была больничная рубаха до колен, а под кроватью нашлись явно забытые в спешке десантные ботинки - из последнего я сделала вывод, что тащили меня прямиком сюда, не размениваясь на лазарет.

Лазарет... По пути туда я не встретила никого. "У нас осталось очень мало солдат..." Действительно, мало.

В дверях лазарета я остановилась, сраженная перекрестным огнем двух десятков взглядов. Повисло изумленное молчание. А в следующую секунду тонкий белокурый вихрь бросился мне на шею:

- Фарра Морровер, вы...

- Я, - улыбка сама собой раздвинула губы, пробралась в глаза. Коэни... Я обняла мальчика за плечи, прижала к себе, зажмурилась... И поняла: дома. Я наконец вернулась домой. Где бы ни была моя родина, куда бы не заносили меня эпидемии и войны, сердце мое будет стремиться сюда. В старый провинциальный форт, в наши развалины.

Я медленно разжала руки. Маг сделал шаг назад, давая дорогу остальным. Ремо улыбнулся, светло и печально, обнял, шепнув на ухо: "Спасибо, что вытащила его"... Тео подошел с широченной ухмылкой во всю черную физиономию, не церемонясь, приобнял за талию, по-хозяйски чмокнул в щеку и подмигнул:

- Наваляет вам комендант за самовольные прогулки. И, как медик, я тоже.

- Медик он, гляди ты. Сгинь, обормот! - замахнулась на него полотенцем Жиена, и сжала меня в истинно материнских объятьях: - Не слушай эту мышовку приблудную, деточка. Коменданту самому навалять надо, что лечит тебя Бездна знает чем!...

- Слава Богине, хоть взялся, - я улыбнулась. Посмотрела на Ремо: - Долго уговаривали?

- Да никто его не уговаривал, кто знал, что он вообще лечить умеет, - отмахнулась Жиена. - Тебя как увидел, морду свою каменную скривил и сказал к нему нести.

- Вот, значит, как...

Тут прибежала Тикки, и стало не до расспросов. На рейде она, в общем-то, отделалась легким испугом, поэтому сейчас помогала в лазарете, где в свете такого наплыва пациентов отчаянно не хватало рук.

Вместе с ней я пошла вдоль коек, глядя на знакомые лица, и пыталась угадать, кого нет в этой палате, а кого - на этом свете.

- А Ровин... Где Ровин? - я обернулась к Тикки.

- Там осталась... На минус пятом. Она же всегда в самую гущу бросалась. И тогда бросилась - штабного прикрывать, Оглобля же с нами ушел... - девушка замолчала.

- Взводный-то как?...

- Нормально. Матерится только больше обычного, - Тикки опустила голову. Глухо проговорила: - Мы ведь думали, что все там останемся, так что... Ничего. Нормально.

Восемь солдат. С нами вернулось восемь солдат вместо пятнадцати. Успех из расчета пятидесяти процентов - невероятная удача, но кто из нас об этом помнит?... Помнит ли о статистических выкладках стоящий на пустом плацу взводный, или не знает, благодарить или проклинать богов за то, что из всех его солдат отняли самых лучших, хотя и оставили стольких в живых.

Полноте, командир, лучшие всегда страдают больше всех и умирают молодыми. Таков закон Лица Мира, жестокого и предсказуемого Лица...

Койка Тайла стояла в отгороженном закутке, окруженная таким количеством медицинской аппаратуры, что ее хватило бы на треть лазарета. Загорелая кожа странно побледнела, лицо было спокойным и безучастным, как маска.

Кома может длиться несколько часов. В коме можно пролежать всю жизнь... И я, как и многие до меня, не знаю, слать небесам благодарности или проклятья.

Тихо вернуться на свое место не получилось - на полпути мне перегородила дорогу высокая фигура с раздраженно бьющим хвостом.

- Морровер, вы что, двинулись окончательно? За какой Бездной вы встали?

То, что произошло дальше, заставило меня подавиться достойным ответом и ввело в ступор до самого жилого корпуса.

Он просто поднял меня на руки и понес. Через половину внутреннего периметра, до самой спальни. Уронил на кровать, стряхнул ботинки и натянул одеяло до самой макушки.

- Что-то подсказывает мне, что стоило прихватить наручники, - угрюмо подытожил комендант, отходя. Я откинула одеяло и поймала его руку.

- Подождите. Фарр Торрили... Вы-то сами как ходите? И как слышите?

- Служители Смерти, как я уже говорил, живучи. Я понимаю, вам приятно представлять себя страдалицей, но все было не так уж плохо.

- Настолько, что вы с первого взгляда поняли, что лазарет тут не поможет? - вкрадчиво спросила я. Пальцы под моей рукой сжались в кулак, с лица стерлось всякое выражение. Я выпустила его руку, поджала губы, сплела пальцы на коленях. - Прошу меня извинить. Вы спасли мне жизнь, - я подняла взгляд и с нажимом сказала: - А я не люблю быть обязанной, тем более, не зная, когда и чем могу вернуть долги. Особенно - когда ради меня кто-то ставит под угрозу собственную жизнь, потому что за это ни одна плата не может быть равноценной.

- В прошлый раз я почему-то от вас таких слов не слышал, - сухо заметил Торрили. - Неужто решили, что я достоин благодарности чуть большей, чем изобретение оригинальной клички?

- Насколько я помню, всякую благодарность вы отшвыриваете от себя пинками, будто вас поливают грязью, - бросила я. - В стадии рубцевания от химических ожогов умереть нельзя, а вот от некроза тканей мозга только и возможно, что умереть. И не городите ерунды, Мертвяком не я вас назвала - это сделали задолго до меня.

- Ошибаетесь, хотя и не помните вы этого... Хоть бы сказали, за что, - он опустился в кресло и вздохнул. - Я выносливее вас в несколько раз, и ускоренная регенерация в моем организме не ограничивается одной кожей, а вы, как заметил ваш драгоценный командир, слишком ценны. Так что считайте это моим вкладом в спасение мира от заразы, которую выпустили по моей вине.

- О боги, ну скажите вы честно, что ничего не знали о моей немыслимой ценности, и, судя по тому, что я еще жива, не тратили время на выяснение этого вопроса. И причем тут вы к этим тварям?... - я подтянула колени к груди, сбивая одеяло горкой. - Вы, насколько я помню, истово сопротивлялись походу к колонисту. Если так рассуждать, выпустили т'хоров мы с Бэйсерроном вместе, хотя до сих пор не могу понять, как, - я помолчала и хмыкнула в колени. - А за что дали кличку, сказать могу, хотя это действительно была не я - вы просто на него похожи. Я понимаю, что внешность слабо вас волнует, но результаты именно таковы.

- Ну спасибо, - бесстрастно отозвался комендант. - Вы сами давно в зеркало смотрели?

Я вопросительно приподняла брови. Мне в руки полетело карманное зеркальце. Не скажу, что заглянула в него с немалым интересом, но все же... Ну, появилось на лице пара свежих ожогов, а шевелюра из несимметричного полуежика превратилась в симметричный, неровно обгрызенный огнем по краю. Ну и что?

- Похоже, у вас в мозгу отсутствует что-то важное, по крайней мере, для женщины, и урезонивать вас бесполезно. Так что лучше спите дальше, - он встал и пошел к выходу. Обернулся в дверях: - Вы ничего мне не должны, и закроем эту тему. А если вам так хочется чувствовать себя обязанной, можете заткнуть свою совесть обещанием спасти мне жизнь, как-нибудь при случае. Учитывая положение дел, этот случай может вам представиться.

Торрили ушел, а я еще долго ломала себе голову над более чем идиотским вопросом - ну с чего он взял, что Мертвяком его назвала именно я?...

***

- Ну что? Не пробились? - Бэйсеррон, скрестив руки на груди, хмуро разглядывал растянутый на всю стену связной голо-экран с погодной картой.

Оператор, у кресла которого он стоял, обернулся, явив миру такое же хмурое юношеское лицо.

- Нет, - отрезал Зима без малейших признаков уважения к руководству. - Сами видите - межсезонье началось на месяц раньше. Связь не держится дольше двух секунд.

Вот уж кто не изменился ни на гран.

- Не будет изменений в течении получаса - перебрасывайте на сверхдальнюю связь, - поколебавшись, сказал Бэйсеррон и отошел. Заметил меня: - А, фарра, снова встали?

- Мне даровали высочайшее позволение, - я кивнула на коменданта, на другом конце связной что-то обсуждавшего со старшими офицерами. - При условии, что я буду маячить в пределах видимости. Говорят, Лидра все-таки дала пару кораблей под наши нужды?

- Поздно - лучше, чем никогда, - счетовод скривился. - Без малого месяц переливать из пустого в порожнее, чтобы выделить два корабля... И это еще пришлось задействовать все мои связи в верхах. А теперь еще и мы не можем с ними связаться - зимние ветра пришли рано, того и гляди, снег пойдет. И я представляю, что мне скажет наша гуманитарная помощь, когда узнает, что речь уже идет отнюдь не о зачистке старого корабля от безмозглых инопланетных паразитов.

- Когда они будут?

- На днях. Возможно, уже завтра.

Раскланявшись со мной, Бэйсеррон убежал - дел у него сейчас было ничуть не меньше, чем у коменданта, и никого не волновало, что по штатному расписанию он должен был сейчас сводить баланс в бухгалтерии.

Я вернулась к связисту. Мне казалось, что после Ледяной Корки что-то должно было измениться. Так почему не изменилось?...

- Здравствуй, Зима.

- А, и вы явились поглазеть, - парень вспыхнул мгновенно, как занявшийся хворост. Вздернул подбородок, процедил зло: - Давайте, выражайте порицание, чхать я на вас хотел!

- По поводу чего? - я удивленно посмотрела на него и нейтрально поинтересовалась: - Сообщение по поводу т'хоров в администрацию планеты что, до сих пор не отправили?

- У начальника смены спросите, а то как бы не измазали свою безупречность общением со мной, мразью. С вами потом ваши же дружки перестанут здороваться.

- Так, - я глубоко вздохнула. - Зима, я смутно припоминаю, что месяца эдак полтора назад ты просил у меня прощения и обещал не быть занозой. Что случилось?

- Какое теперь кому дело, что я обещал, - пальцы, автоматически бегающие по панели, пытаясь пробиться сквозь помехи, замерли. - Не волнуйтесь, все вам доложат и без меня.

- Полагаю, ты в любом случае считаешь себя несправедливо оболганной жертвой обстоятельств? - я смотрела на среброволосую макушку и молча ждала ответа. Уже побелевший шрам на затылке тщетно пытался скрыть по-другому зачесанный, косой, пробор. Значит, потеря дара оказалась необратимой - иначе не опустился бы он до работы простого оператора, живого придатка к машине.

Зима отвернулся. Пальцы забегали все по тому же маршруту, обрывая разговор. Да, пожалуй, это ответ.

Я снова поискала взглядом Торрили - по моему скромному мнению, корабли с Лидры неплохо было бы проинструктировать на случай большой бочки дерьма, которая, строго говоря, могла свалиться на нас в любой момент.

Тут же оказалось, что я опоздала: с разных сторон к коменданту целенаправленно приближались Диррхейм вкупе с нашим взводным и весь врачебный состав за вычетом медбратьев - Ремо, Тео и Коэни.

Проходя мимо Зимы, Тео подтянулся, а в глазах возникло колючее презрение. Лицо Ремо превратилось в холодную маску. И только Коэни, как всегда, страдал больше всех, разрываясь между теми, чьим мнением дорожит, и... Я смотрела, как он, идя последним, украдкой что-то шепчет, едва заметно проводя рукой по спине старшего юноши, как в огромных янтарных глазах плещется боль пополам с жалостью, и понимала, что права.

Зима молчал, сжав губы в нитку, не отводя глаз от панели. Только на долю секунды сбились пальцы с отработанного ритма, едва заметно дернулось ухо навстречу сказанным словам, непроизвольно расслабились под тонкими пальцами напряженно застывшие плечи.

Да что произошло, если даже Ремо, который вечно его жалел в том нашем безумном походе...

Я бросила косой взгляд на военных. Они прошли мимо связиста совершенно спокойно, но вот когда пересеклись с медиками... Штабной споткнулся, глядя на Тео, как на покойного брата, выползшего из могилы - со смесью суеверного ужаса и узнавания. Секундой позже он совладал с собой, но, натянув на лицо безразличное выражение, продолжал следить за парнем краем глаза. Тео же едва бросил взгляд в его сторону и повернулся к Ремо, что-то спрашивая.

Я чувствовала себя зрителем, пришедшим в середине пьесы. Или, хуже того - обманутой женой, как всегда, все узнающей последней.

Диррхейм, кто ты такой, в конце концов? Почему я, не предсказательница, увидела тебя во сне за два месяца до знакомства? Откуда тебя знает комендант, которого не знаешь ты? И откуда ты знаешь Тео, который не помнит тебя?

И что, боги мои, такое сотворил Зима?!

Так, мне срочно нужен Бэйсеррон. Только он всегда точно знает, что творится в этом бардаке. И, в отличие от коменданта, мне об этом расскажет.

Я решительно подошла у Торрили, все еще окруженному толпой, тронула того за рукав, собираясь дисциплинированно отпроситься к его брату... И тут это случилось.

Повскакивали с мест связисты, отшвыривая наушники, зашлась криком девушка-оператор дальней связи, уже вошедшая в пробный контакт. Экраны затянуло частой сеткой помех, погасли мониторы камер внешнего слежения.

Ремо бросился к бьющейся в судорогах оператору, сдернул с ее головы ленту-усилитель и наушник, вытряхнул из кармана комбинезона девушки ампулу с нейтрализатором иферена и воткнул иглу в тонкое запястье.

Я наклонилась и подобрала наушник. В динамике шипел и прищелкивал глухими помехами эфир. А поверх помех струились вязкие, низкими утробными переборами выворачивающие наизнанку волны. Наушник, кувыркаясь, полетел на пол.

Изнанка.

Т'хоры поставили вокруг форта барьер.