Его Величество Мертвец Том 4

Глава 19

Пришло моё время отправлять философский пароход. С поправкой, что у меня не пароход, а лошади и кареты. Ну и не философский, а дворянский. Так что ещё можно назвать всё это событие «Исходом дворян». Туда им и дорога.

Конституция вступила в силу, и целая когорта привилегированных, в прошлом, господ решила смазать лыжи и податься в чужие земли искать для себя лучшей жизни. Конечно, пришли к нам, как ко мне, так и к Хаарту, мысли, что мы теряем образованных людей, которых и так остро не хватает, однако… Толку-то от них? С полной самоотдачей на нас и наши нужды они работать не будут, скорее начнут заниматься вредительством. Воздействовать силой? Или вообще в нежить обратить? Так прочие наши дворяне, бывшие, будут на нас косо смотреть. Зачем? Нет! Дать денег и выставить вон, пусть теперь эти господа будут головной болью кого-то другого. Денег мы им, к слову, выдали неприлично много. Сначала дали столько, сколько позволяли приличия, а затем добавили ещё немного сверху. И всего пара человек избавились от большей части денег сразу, как смогли, остальные искренне радовались, не понимая, какую подставу я им устроил.

Даже если не брать во внимание, что дворян могут попытаться банально ограбить (и почти наверняка попытаются), деньги им счастья на чужбине не принесут. Во-первых, станут предметом зависти для местных. Во-вторых, беглецы попадут в излишне тепличные условия. И вместо того, чтобы сразу начать обустраиваться и обеспечивать своей семье доход, половина этих господ банально расслабятся. Сочтут, что на десяток другой лет жизни имеющегося хватит. И это дворяне, привыкшие считать, что правитель всегда возьмёт их на службу, то есть работа найдётся в любой момент. А оно далеко не всегда так.

В общем, не удивлюсь, если через какое-то время некоторые попытаются вернуться, только из возвращенцев мало кто окажется готов пересмотреть своё ко мне отношение, чтобы стать полезным членом общества. Нет, возвращенцы потянутся за халявой, и принимать их с распростёртыми объятиями я не собираюсь.

Я покосился на Бию. Девушка рисовала. Всё по серьёзному, мольберт, кисточки, краски. Получалась пока странная психоделическая муть, но с каждым разом в картине всё лучше просматривался образ того, что она пытается изобразить. Зачем она это делает? Просто нравится? Ответов я не нашёл.

— Что можете сказать по новым двигателям?

Мы обсуждали вопросы логистики. Железные дороги построят нескоро, а товары нужно тянуть — толкать уже сейчас.

— Несмотря на компактность и большую удельную мощность, я пока не представляю, куда их применить, — ответил министр путей и сообщения, Халак Тобас. — Для баржи выигрыш по массе и габаритам не имеет никакого значения, наоборот, потеря мощности требует установки второго двигателя, если баржа идёт против течения. К тому же старые образцы имеют лучшую надёжность.

Компактные паровые двигатели оказались довольно сырыми и требовали доработок. Да и производство их не отработано, а старые машины мы уже делаем относительно давно.

— На шахтах старые двигатели тоже предпочтительнее, так габариты и масса не имеют большого значения, — продолжал Халак. — Для новых паровозов подготовлены новые требования, и в первую очередь там увеличение мощности и надёжности…

Да, повышать надёжность сейчас мы можем в основном утолщением всех стенок. Технические решения роста надёжности почти не дают… Точнее, нам не хватает ума, чтобы такие технические решения родить. Поэтому надёжность обеспечивается самым простым методом: делай толще, проще и молись, чтобы не ломалось.

— В строительных машинах тоже требуют повышение мощности, — продолжал доклад министр.

Термин «строительные машины» ввели недавно, потому что номенклатура технику подросла. А вообще, Халак озвучивал то, что я и сам в целом понимал. Только подчинённым не подсказывал, давал своим умом дойти. То, что компактные паровики нам прямо сейчас не слишком нужны, я понял сразу. Тоже мне, секрет. Халак заговорил про промышленные предприятия, там — да, ограниченно использовать можно, как привод для ручного инструмента. Потому что валы мощных промышленных двигателей крутят с полной самоотдачей, не только руку, голову оторвёт. Однако удивить меня Халак всё же сумел.

— Один из инженеров попросил образец двигателя для экспериментов. Хочет поставить его на повозку и вывести привод на колёса.

Так, до автомобилей додумались без меня, это хорошо. Такие инициативы надо поддерживать!

— Выдайте. Только пусть осторожней будет. Не хватало ещё инженеров из-за несчастных случаев терять.

Халак черканул в блокноте.

— Как, к слову, продвигается укрепление трактов? — спросил я.

Автомобиль, пусть и паровой, мы кое-как сделаем, куда на нём ехать? За пределами городов дороги… Ну есть, да, но даже лучше дороги у нас в союзе — это далеко не автобаны. Резкие повороты, перепады высот, про состояние самого полотна лучше промолчать. Дождь — каша и грязь, сухо — пыль. Для машин, даже самых неприхотливых, это слишком большой экстрим. К тому же дороги нам нужны так и так, так что постепенно выделялись ресурсы на обновление хотя бы основных трактов.

Я видел, как сейчас доставляют товары по суше. Зрелище печальное. Только кардинально изменить ситуацию мы пока не можем. Мы уже заменили телеги, выжав из них всё возможное для повышения плавности хода и грузоподъёмности при сохранении проходимости. Тягловые животные большой скорости не дают, естественно, так что рано или поздно перевозка грузов ляжет на железную дорогу. Однако что-то будут возить и дальше, значит, потребуются автомобили, пикапы и грузовики.

И здесь возникает ряд сложностей. Экскаваторы и трактора у нас есть, но! Автомобиль всё же нечто иное. Наш компактный, с некоторой натяжкой, двигатель можно впихнуть в грузовик. Допустим, что мы закрыли проблему каучука и резины, поставили производство и получили покрышки для колёс. Сколько времени уйдёт, чтобы сделать грузовик, способный хотя бы десять километров в час делать стабильно, и не разваливаться после тысячи километров пути. Это строительную технику у нас постоянно обслуживают, причём чаще всего рядом с местом работы небольшая мастерская стоит. А с машинами что делать? Мастерскую на каждые сто километров дороги? Машина, это не только двигатель и колёса. Подвеска, рулевое управление, тормоза ещё. Как сделать подвеску? Допустим, раму с рессорами сделаем. Грубо, но для начала сойдёт. Тормоза? Чем обеспечить прижатие колодок к диску? Это если дисковые тормоза рассматривать. На повозках используют колодки, приводимые в действие усилием руки. Машину такими не остановить. Сколько времени уйдёт на разработку прототипа и доведение его до работающего образца? Много.

Всё равно придётся, никуда я от этого не денусь, однако прямо сейчас у нас нет людей, чтобы поставить на это направление. Поэтому пока разработка автомобилей останется уделом энтузиастов. Если, конечно, они свой энтузиазм смогут совмещать с основной работой, которую никто не отменял.

— В целом мы укладываемся в график, — закончил Халак докладывать по теме обновления дорожного полотна.

При планировании мы понимали, что у Халака ресурсов будет немного, потому график не слишком напряжённый. Никаких трудовых подвигов для его соблюдения совершать не обязательно. Впрочем, Халак звёзд с неба и не хватал, и то, что он стабильно выполнял поручения уже ему в плюс. Хватает у нас подчинённых, не справляющихся со своей работой и требующих постоянных начальствующих втыков.

— Хорошая работа. К концу года выделим тебе дополнительные ресурсы и пересмотрим график. Надо ускориться.

Министр с готовностью кивнул. Дороги, помимо чисто гражданского применения имели и стратегическое значение. Логистика и скорость передвижения войск. Даже скелеты по хорошей дороге топают быстрее, чем по дороге плохой, а уж люди и подавно.

На этом мы с министром расстались. Как же хорошо, что внедрением новой системы права занимаюсь не я, там сейчас аврал эпических масштабов. Пусть за прошедшее время я, под нажимом обстоятельств, на минимально необходимом правителю уровне местную правовую систему изучил, что уже можно назвать достижением. Даже среди аристократии знание законов сильно плавало от индивида к индивиду. Всё, что касалось непосредственно жизни дворян, они знали вполне хорошо, но за этими рамками у половины оставалась звенящая пустота. Я же старательно изучил все разделы и пусть не запомнил все законы, но ориентировался в них уже достаточно легко.

Но даже так к практической реализации конституции меня не допустили. Хаарт сказал, что они сами как-нибудь заставят новую систему работать, а уже потом меня подключат. Иначе я, видя проблемы и ошибки, начну сырую систему на ходу дорабатывать, чем сделаю только хуже. Я уже хотел возразить, что не настолько глупый. Если мы начнём с самого запуска на ходу ставить заплатки, это приведёт к тому, что через некоторое время у нас всё будет держаться на заплатках.

Нет, в этом отношении я старался придерживаться комплексного метода. Сначала внедрить систему, посмотреть, как она работает. А затем прорабатывать реформы комплексно, чтобы не создавать внутренних противоречий. Не знаю, насколько это реализуемо на практике, вроде как в моём мире законодательная система правки штамповала со скоростью бешеного принтера. Смею надеяться, что вызван такой режим работы противоречиями внутри политической системы. Мы же законодательную систему создаём не для того, чтобы податное население в стойло поставить и налогами обложить, да так, чтобы крестьяне ничего не поняли. Нет, у нас цель — сделать удобную и доступную систему законов. Другое целеполагание, по моим соображениям, позволит создать другую систему.

Возвращаясь к Хаарту, подумал я, подумал. Если не хотят меня пускать — то пусть сами с авралом и разбираются. Немного мелочно с моей стороны. Возможно даже интерпретировать такой поступок, как малодушие. Я предпочитаю называть это управленческим решением, развиваю самостоятельность у коллег и подчинённых.

Поднялся и подошёл к Бие. Что же, я могу точно сказать: она рисовала город. Картина выглядела так, будто это взгляд человека со слабым зрением, объекты не имели чёткости, точных контуров. А ещё…

Я присмотрелся, сравнивая картину с тем, что видел за окном. Да, я не ошибся. Девушка нарисовала то, чего в городе ещё не построили. Башню, пик, чей образ даже оказался чётче прочих строений. Чем бы оно ни являлось… Хотя кого я обманываю, я знаю, что это. Уже не первый день размышляю над тем, что мне не хватает своего места. Не здания правительства, а собственного уютного уголка. Ну и что, что уголок будет шпилем, возвышающимся над остальным городом? Я художник, я так вижу.

— Да, ты права, — киваю Бие. — Кое-чего не хватает. Исправим.

Бия не удостоила меня ответом.