Его Сиятельство Граф Андреев. Книга III

Глава 14

Германцы очень интересный народ. Во всём должен быть порядок, Ordnung. Рационализаторы пространства, блин. Я аж вспомнил молодость в столице родной империи в том мире. Вот только там узкие улочки не потому что немцы, а потому что перенаселение, и все хотят жить внутри городских стен, и желательно, чтоб недорого. Там был полнейший беспорядок при скученности построек друг на друга. А здесь город упорядочен. Кварталы по линеечке, аккуратные домики в три этажа, кирпичная готика веков тринадцатых — четырнадцатых соседствует с классицизмом и модернизмом. Треугольные крыши со ступеньками на фасаде в везерском стиле семнадцатого века соседствуют прямоугольным века следующего. При этом между домами такое расстояние, что пройти можно только бочком, да и то, если ты не бочонок сам. Очень плотная застройка, но по линеечке. А еще, у всех зданий крыша одного цвета, во внутреннем городе оранжевая, в новом городе серо-синяя. При всех словах европейцев о свободах и вольнодумстве, которые они века так с восемнадцатого в университетах говорят, коллективисты еще те. Всё у них загнали в рамки, чтобы было внешне пристойно и прилично. Представьте себе, у них на заднем дворе частного дома нельзя выращивать ничего, кроме цветов. Да и то, только те цветы, которые одобрили в Совете. Вот если у кого-то в Совете аллергия на этот цветок, боже упаси тебе его посадить против демократического решения членов совета (конечно же, единогласного). А еще, если ты где-то хочешь поселиться, ты сперва должен обойти предполагаемых соседей и собрать росписи да подписи, что они не против вас как нового члена общины. Потому что у них общежитие тут. А еще они непрерывно друг на друга стучат. И ладно если соседи. Родственники первыми бегут рассказать, что двоюродный брат завел кошку и не зарегистрировал её. Потому что порядок. Зато мы дикие варвары. Завидуют нашему беспорядку. Даже у японцев на своих маленьких участках сажают, хотя у них свой орднунг. Правда у них на островах овощи дороже, чем на материке, вот и сажают перед домом, даже если там полсотки.

— Мы уже десять минут ждем. Он опаздывает. Нехорошо! — пожаловалась японка за столом напротив меня, отпивая кофе.

— Не он опаздывает. Мы заранее пришли. — осмотрел я террасу и хмыкнул. — Смотри сколько студентов. Мы похожи на них, никто даже не видит в нас чужих. Сидим, оттопыриваемся, кава по-полски кофейничаем. Как нормальные студенты.

— Город, в котором жил и трудился величайший философ Нового времени. Тут и университет в его честь назван. Читал «Критику чистой магии»? А Магическая трансцендентальность? «Магия — есть вещь в себе, познать её в чистом виде чувственным опытом априори не представляется возможным». — с важным видом продекламировала японка.

— Конечно читал. Я же маг. Вот только устарело это. — пожал я плечами, показывая свой скепсис. — А как еще познавать магию, если не эмпирически? Даже боги должны на опыте познавать её. Знание может даваться только из последующего опыта, а не как оно есть. Если только магия не есть Бог, что глупость, ведь она такое же явление, как рождение и смерть.

— А Воля Мира? — вдруг она зашла с козырей, хотя и мимо.

— Хм… не вдавался в вопрос с этой стороны. Скорее уж надо говорить о Мироздании. О её законах. Опять же, они не непреложны. А магия подчиняется этим законам. Мой мир был слишком далек от развитых ветвей древа вселенной, для нас были только теории и слухи о том, что же такое Воля Мира. Но что я могу сказать точно, магия не вещь в себе, она зависит от Законов Мироздания. А уж если Мироздание может изменяться, то и она не вещь в себе.

— То есть, ты хочешь сказать, что это всё чепуха, и философ ошибался? Знания устарели? — вопросила японка.

— Знание устарело с тех пор как я его опроверг… — я проверил полог тишины и назвал её имя: — Юки. Я скажу две вещи: первая, ничто не истина, вторая вещь, если утверждение невозможно опровергнуть, оно ложно.

— А математика? Точная же наука. Нам всё априори. Ничего, что необходимо доказать эмпирическим опытом. Субъективного мнения не может быть, как ты своим наблюдением не влияй на объект наблюдением.

— Спроси любого бухгалтера, насколько точная наука. Сколько будет два плюс два?

— Смотря сколько надо. — посмеялась она.

— Во-во. Для налоговой, пусть будет один, для инвесторов, все сорок. Для кредиторов так и вовсе они окажутся должны. — не смог не засмеяться я в ответ.

— Учить меня когда будешь? — спросила она, посмотрев на меня горящим взором юной студентки по отношению к всезнающему профессору.

— В свободное от дел время ты меня по другому поводу домогаешься. Юки, как только окажемся в месте, где смогу быть уверенным, что знание не уйдет дальше. Ты могла бы остаться у меня и медитировать. Подготовила бы себя к… моим издевательствам. — намекнул я на трудности, которые ей предстоят.

— Ты сам вечно говоришь, что ты средненький граф. Что у тебя может быть за сад камней, что стоило бы тратить время на медитацию? — сказала она ехидно. — Тут я могу в бою поучаствовать, а там скучать.

— У меня в саду камней… — я осмотрелся в поисках бреши в пологе тишины. — Зеленый. Большой.

— Как кулак? — сузила она глаза. Кстати, большое заблуждение, что у азиатов узкие глаза. Уголки глаз по-другому направлены, не привычно, но не узкие. Особенно у тех, что не сажают в поле рис, им щурится точно не надо. Исключение — кочевники, эти не придумали конические шляпы, скрывающие голову от солнца.

— Как ядро. — от моих слов у неё глаза стали по сорок семь рублей одной монетой, как в мультиках. Теперь у меня уже были узкие глаза по сравнению с ней.

— Я удивлена. Действительно, смысл остаться был, но уж лучше я похожу с тобой. Хотя и имел смысл осмыслять печать на душе… но без тебя боюсь наделать ложных выводов. Лучше проведи меня за руку. — по-своему правильную идею сказала она, хотя обратное бы тоже было верно.

— Первое, что сделаем, когда вернёмся в Империю, я буду вырезать на твоем астральном теле печати. Конденсация энергии, защита, ускорение потоков, кристаллизация меридианов, и тому подобное. — не стал я упоминать, что больно будет от такого издевательства вовсе не астральному телу.

— Что за кристаллизация? — уточнила Маэда.

— Юки, это когда ты имеешь потенциал в 170+, а твой ранг будет сороковой. Сможешь по полной сороковой использовать? — с усмешкой вопросом на вопрос ответил я.

— Конечно же нет! Поняла, укрепление меридианов. Позволит использовать заемные источники энергии сверх потенциала. А сороковой? — уточнила она.

— Мои девочки пока не готовы к разгону. Даже Катя. А тебе я сделаю так, что ты сможешь арканы применять до сорокового ранга. Теория то тебе известна, применять в одно лицо не можешь. Но только для артефакторики. В бою не получится, не для этого магические диаграммы и руны будут.

— А как это?

— Сможешь создавать более крутые артефакты. Какой ранг у сильнейшего техномага Российской Империи?

— Циолковский. Чертов шовинист имеет тридцать пятый ранг в аркане. И еще тридцать седьмой в электричестве. И огонь у него тридцать третий. — ответила она. Надо же, я думал будет выше сорокового. Ох как артефакторика отстает в этом мире. Понятное дело, дар есть абсолютно у всех, правда его качество у всех разное. В моем мире дар был дай Воля Мира у каждого десятого, да только такой, чтобы печь разжигать. А вот чтобы огненную стрелу сформировать — это только у каждого сотого. Зато сильнейшие маги были сильнее, чем десяток наших императоров.

— А в мире? — расширил я сравнение.

— Генерал-губернатор Британской Америки Гарри Четвертый Уорд. У него сороковой ранг. Его прадед основатель крупнейшей британской корпорации, чья штаб-квартира не в Лондоне. Занимаются всем, от кухонных чайников и до добычи нефти. Половина Нового Света ездит на автомобилях Уорд. Один из наших главных конкурентов в кораблестроении. Часто ведем мелкие корпоративные конфликты в Африке. Сторонники независимости Нового Света от колониальных империй, из-за чего мы иногда работаем вместе.

— Если они сторонники, то чего его не снимут с поста? — удивился я.

— Вот если я сяду в кресло председателя островного правительства, Владимир Петрович бы ровном счётом бы нечего не добился, сняв меня с трона. Я как была корпоратка с средствами производства в своих руках, так и осталась. Любой новый начальник либо подчинился бы мне, либо его работа была бы саботирована. Возможны переговоры, но принципиальные позиция я бы не уступила.

— Глупый вопрос задал. — поморщился я. — В общем, сравняешься с ним.

— Наши магические реакторы всё равно лучше. Они эффективнее. Занимают меньше размера при той же мощности. У них оттого и фрегаты — как наши крейсеры. И стоит у них всё дороже. И чинить нужна более высокая квалификация, а у нас молотком треснул по корпусу, всё заработает.

— А будет ещё лучше. Ты разве сама делаешь реакторы? — удивился я.

— Только прототипы. Серийные модели уже делают команда дипломированных артефакторов. Невозможно разработать артефакт, и не сделать рабочую модель. Вот и зависаю иногда на производстве. Черт побери, заказ Царя, такая морока. Ракетный крейсер с магическим барьером как у дредноута. Когда я должна над ним думать? У нас нет таких спецов, что смогут разработать магическую последовательность.

— Юки, не хочу дальше знать.

— Опять ты из… — она посмотрела на франта, идущего к ним. — Этот модный денди связной?

Я встал из-за стола и пожал ему руку.

— Граф Андреев, к вашим услугам. — отрекомендовался я.

— Войцех Кавалли из Пьяччи. Проконсул регионального отделения в Пруссии и Речи Посполитой.

— Войцех? Необычное имя для итальянца. Так проще на местности? — уточнил я.

— Мать наполовину немка и наполовину полька. Из местных, прусских, тут всё перемешано. Отец же венецианец. Принял от отца должность после его повышения.

— Присядем.

Мы первые несколько минут поговорили о погоде в Риме и Москве. Спросил намеками о том, насколько я знаю его госпожу. Пришлось ему напрямую сказать, что уже пользовался услугами не только Casa commerciale della famiglia Rossi, но и Пауков Арахны. С этого и начался серьезный разговор.

— Signora Элеттра не просветила меня. Обо всех обстоятельствах вашей дружбы. Значит я могу говорить свободно. — он покосился на полог тишины. — Могу я дополнить ваш своим артефактом?

— Можете. — согласился я. — Понимаю вашу озабоченность. Меня она чуть не грохнула, когда я спросил, правда ли она глава Пауков. Хорошо хоть она увязла в моей ментальной ловушке. Безжалостная, как и должна быть ведьма-ассасин.

— Вы смогли противостоять Signora? Но вы моложе её и не темный маг. — удивился он.

— Да. Сама виновата, надо было атаковать проявлением во внешний мир, тогда бы получилась битва, а не попадание в сетку. Ну, так даже лучше, смог успокоить без подзатыльников. Итак, что можете сказать по политической ситуации на месте?

— Простите мой грубый немецкий, но это дерьмо. Какого хрена немцы не занимаются своим задним двором? Ладно русские, у них вовсе не превентивная дипломатия. Но старшие родственники могли бы надавать, как вы сказали, подзатыльников. Об непосредственной проблеме, уверен общее вы знаете. Примерно год назад под нехорошее подставили начальника таможенной службы и двух его замов. Сроки там лет по двадцать. Правда судебный процесс еще идет, но всё идет к этому. Нового главного таможенника тут же начали стращать, давить, предлагать, требовать. Со всех сторон. А три месяца назад его похитили и интересным образом пытали и казнили. — он положил на стол кристалл памяти. — Посмотрите, если нервы крепкие. Такое не осмеюсь распечатывать. — указал на папку, свернутую в тубус.

— Это что его так распёрло? — удивилась Юки. Я положил руку следом и у меня глаза на лоб полезли.

— Нацики. Только они так могут безчеловечно надругаться. Сто лет с Великой Войны прошло, и вот опять. Понабрали в свои ряды ублюдков и негодяев. С выдумкой подошли к казни. Взяли строительную монтажную пену и стали закачивать её в задний проход.

— Больные уроды. — оскалился я в отвращении. Монтажка ж имеет свойство расширятся. Она там внутри его надула, как шарик… О Мироздание, миру требуется очищение от заразы. Придется поучаствовать в польских делах, хоть меня и уговаривают. Эту мерзость надо задущить. Человеконенавистничество в ранг идеи, что может быть хуже? Британцы их научили, они первые всё это придумали в африканских колониях. Вот только после войны они всячески открещиваются, мол, это сумма инцидентов на местах, а не общая идеология была.

— Национализм — штука страшная. Идеология ненависти. — в отвращении поморщился проконсул Кавалли.

— Ваша госпожа тоже националистка. — указал я.

— Она хочет Рим сделать не городом — а империей. Она просто хочет сильное централизованное государство, а не порабощать народы. Она не собирается это делать за счет других. Поляки же не только желают немцев обратить в рабство. Они среди себя считают себя высшей расой. А еще считают, что они старшие среди славян, а значит должны быть центром Евразии, а вовсе не Москва. Какая еще панславянская империя с центром в Варшаве? Их в два раза меньше, чем в обоих немецких империях, и многократно меньше, чем в империи с центром в Третьем Риме, то бишь, в Москве. Психи и самоубийцы.

— Поляки — это вовсе не единый народ. Их несколько. Мазовцы и велкополские — два разных субэтноса. А поляки Данцига и Пруссии, поморы, вовсе протестанты. Силезские поляки — вовсе не поляки — а силезы. Язык у них ближе к моравским и богемским диалектам западнославянских языков. Поляки — искусственный народ, а поморы и вовсе себя давно немцами считают. До единой моноэтнической нации им пока далеко, вот и болеют непонятной болезнью, которую назвали национализмом.

— Вот только болезнь подкармливают. — вздохнул Войцех. — В общем, всеми правдами и неправдами, протащили они на пост своего. После такого показательного убийства, значительная часть таможенников уволилась, так что, было на самом деле не так и сложно. Тут имена новой структуры таможни. — протянул он еще один кристалл. Я дотронулся и быстро запомнил схему, что появилась у меня в сознании. — В папке кое-какие данные по месту их постоянного пребывания. Пришлось распечатать, вам они понадобятся в натуральном виде. Осторожнее с ними, не дайте им потеряться и найтись где не надо.

— Что по этой стороне? — спросил я. Мне нужны союзники. Не думал я, что действительно придется помахать кулаками. Благо, Элеттра не стала спрашивать, оружие тут и в Данциге приказала своим вытащить из схрона.

— Есть четыре банды. Двойной Дракон, азиатская банда. Не их профиль, но тоже страдают от таких фокусов. Братство, банда немецких ветеранов. Хорошо обученные, но предпочитают морские перевозки. Тоже испытали трудности, но не сильно. В обход возят товары, но иногда заходят в дельту Вислы. Кровь Вендов — русскоязычная банда. Впрочем, там много немцев и поляков, но в основном там русские. Вторая по численности банда, после азиатов. Еще одна банда, не стал бы брать её в расчет, она состоит из поляков и балтов, да и интересы у них… наркотики и оружие. Братство и Кровь Вендов занимаются другими вещами, считают наркотики грязью. Контрабанда алкоголя и табака не в счет.

— Табака? Алкоголя? — удивился я.

— В Рейхе очень высокие акцизы на табак и крепкий алкоголь. Обе банды гонят водку из Российской Империи в сторону Берлина. Азиаты же гонят из Речи Посполитой табак румынский контробасом. Плюс драконы интересуются подпольными казино и борделями. Понятное дело, не через Данциг, а напрямую гоняют контрабас. Через Познань и Силезию.

— Как думаешь? — постучал я по столь ногтем указательного пальца, отбивая бит.

— Не азиаты.

— Почему?

— Слишком обширная география их интересов. Но и с армейскими я бы не хотела работать. Твердолобые слишком.

— Венды, они откуда набирают людей?

— Заводские, портовые. Сразу скажу, у них достаточно ветеранов родового спецназа. Воевали в свое время в Эфиопии в рядах союзных родов вашей страны. Кайзер отправил мелких баронов союзный долг исполнить. Но их гораздо меньше, чем у Братства. Кровь Вендов опирается на многочисленность банды, а не качество боевого крыла. Впрочем, они умеют договариваться мягкими методами. — добавил проконсул. — Синица крайне разумный человек, умеющий искать взаимную выгоду. А вот Херр Хофф действительно твердолобый вояка.

Мы обсудили персоналии еще некоторое время. Ну и собственно, на какое оружие мы можем надеяться. Пара сотен стволов и экипировка. В Данциге. Неплохие схроны у Пауков Арахны. Причем, Элеттра почти бесплатно получает тут кипишь в её пользу. Что такое двести стволов? Чепуха. А вот мы сейчас решим ряд проблем, которые немцы не решают, а Паукам лучше не святится. После того, как проконсул откланялся, мы некоторое время изучали папку, которую тот оставил. Там план нескольких зданий, подробный способ пересечь границу, ни разу не оказавшись замеченным. Предлагается не пересекать мост через Ногат, приток Вислы. Мостов со стороны Восточной Пруссии три. Предлагается перейти границу с Речью Посполитой и зайти в город-государство через приграничный с ним Мальборк, а там уже будет секретный лаз на одну из ферм на той стороне. Не хотел я в Польшу, но и туда мы попадем таким же секретным путем.

Мы шли под руку по улочкам Кёнигсберга. Обсуждали город, чем люди живут, как выглядят, какие здесь проблемы, пинали власть, что город за нами не сохранила. Плевать на всю Восточную Пруссию, кусок могли бы оставить себе. У Клайпеды неудобная бухта, большой оборот там не будет, Рига специализируется на химии. А могли бы иметь еще один крупный порт. Ну да ладно, Я живу в других широтах, вопросы Трапезунда мне более интересны. Не, ну а чего по идее наш город во владениях Османа? Еще и переназвали некрасиво, Трабзон. Почему-то ассоциация с отхожим местом. Ну да ладно, османцы нам сейчас не враги, скорее, недруги.

До цели было недалеко, за час дошли пешком, изображая парочку на свидании. Даже кое где останавливались и демонстративно фотографировались. Но сказать, так увлеклись, что несмотря на то, что провоцировали, сакраментальная фраза на кёнигсбергском диалекте русского была неожиданная:

— Э, паря, ды ших тагой тут будш?