Его самая темная страсть

Глава 12

Круус прижал к себе теплое, мягкое тело Софи, не в силах удержать руки от долгожданных прикосновений. Хотя он никогда не осознавал этого раньше, он ждал этого момента с самого рождения — еще до проклятия, еще до встречи с королевой фейри. Джозефина Дэвис была тем, к чему он стремился всю жизнь, даже не осознавая этого. Она была вплетена в саму суть его бытия, завершала собой узор судьбы. Она была его.

Ее мерцающее платье смотрелось восхитительно, но стало мучительным препятствием между ним и ее обнаженной кожей. Желание прикоснуться, вкусить ее полностью разрасталось с каждым днем, который они проводили вместе, и больше он не мог сдерживаться. У него была всего одна ночь — одна, чтобы впечатать себя в ее душу и увековечить ее в своей памяти. Кто знает, будет ли она рядом, когда проклятие отступит вновь, позволив ему обрести плоть? Жизни смертных так хрупки, так скоротечны…

Если бы он не был пойман в ловушку этого мира без магии, он бы отдал ей часть своей жизненной силы, лишь бы быть уверенным: она дождется его под следующей полной луной, в канун Самайна.

Но сейчас не время для сожалений. Этой ночью он будет с ней, полностью, без остатка, в каждом мгновении. Предвкушение сжигало его изнутри — он жаждал ее всю, целиком.

Вдыхая ее сладкий, почти опьяняющий аромат, Круус опустился на колени, мягко уложив Софи на ковер из опавших листьев. Он нежно убрал ее руки со своей шеи, а затем без колебаний схватил край платья и разорвал ткань посередине, обнажив бледную кожу ночному воздуху.



Софи ахнула, припухшие от поцелуя губы приоткрылись, а глаза вспыхнули. Его пристальный взгляд прошелся по всему ее телу. Ее груди с твердыми розовыми сосками поднимались и опускались при учащенном дыхании. Скоро он попробует их, но для начала ему нужен был более насыщенный вкус…

Последним барьером между ними был возбуждающий лоскуток черного кружева, прикрывающий ее лоно. Круус опустил голову и вдохнул аромат ее желания, который не мог скрыть материал. Запах заполнил его ноздри, смешиваясь с ароматом лаванды и ванили, причем он казался в сто раз сильнее, чем когда Круус был в облике тени. Его мышцы напряглись, а губы растянулись, обнажив клыки в рычании. Его член полностью выдвинулся из ножен, твердый как гранит, пульсирующий, жаждущий погрузиться глубоко в маленькое тело Софи и почувствовать, как ее жар крепко обхватывает его.

— Ах, Софи. Моя Джозефина…

Женщина, лежащая перед ним, его пара, была полностью готова. Все его инстинкты сводились к тому, чтобы перевернуть ее на четвереньки, войти в нее сзади и дико трахать до тех пор, пока они оба не будут слишком измучены, чтобы двигаться, — а затем овладеть ею снова.

Подцепив кружевную ткань с обеих сторон, он разорвал ее, отбросив куски, и широко раздвинул ноги Софи. Его взгляд упал на ее обнаженное лоно — розовое и миниатюрное, нежные складочки блестели от возбуждения.

Круус опустил голову и зарылся лицом между ее ног, проводя длинным языком снизу доверху по лону, задев клитор. Громко застонав, она дернула бедрами. Ее сладость заполнила его рот, амброзийная и пьянящая, природный афродизиак, который заставлял его член желать ее еще сильнее.

— Круус! — голос Софи был музыкой в сумерках, и она повторяла его имя серией хриплых стонов, извиваясь на листьях.

Он подхватил ее под ноги и сжал бедра, притягивая ближе и удерживая на месте, не позволяя вырваться, пока опустошал ее своим языком. Он покусывал складочки, исследовал ее глубины и изучал, чем его прекрасная пара наслаждается больше всего, по движениям ее тела и звукам, срывающимся с губ.

Наконец, Круус сосредоточился на клиторе и начал посасывать его. Софи вскрикнула и схватила его за рога обеими руками. Он зарычал, когда она самозабвенно прижалась к его рту. Аромат возбуждения усилился, когда из нее потек свежий нектар. Оставив клитор, он скользнул языком по ее лону и проник внутрь. Ее стенки затрепетали, выпуская еще один поток нектара прямо ему в рот. Он жадно поглощал его.

Круус не останавливал движения языка, пока большая часть напряжения не покинула ее тело, и крики не превратились в нежные стоны. Он откинулся назад, чтобы слизать влагу с ее бедер. Слабая дрожь пробежала по ней. Каждая реакция Софи приводила его в восторг; она избавилась от своих запретов и предложила ему себя без колебаний, без сомнений, и за это она заслуживала всего, что он мог дать ей взамен.

Он развел ее ноги по обе стороны от себя и положил руку ей на живот.

Как бы она выглядела с округлившимся животом, вынашивая его потомство?

Эта мысль пробудила в нем животную потребность, гораздо более первобытную, чем любая, которая возникала до этого момента. Он сделает все возможное, чтобы его семя пустило корни.

Он опустил руку на землю рядом с ее головой и встретился с ней взглядом.



Ее глаза, полуприкрытые и затуманенные желанием, не отрывались от него. Она подняла руки и нежно провела кончиками пальцев по его лицу, губам, переносице, очерчивая линию бровей и очертаний ушей. Затем ее пальцы зарылись в его волосы, притягивая его ближе. Их губы встретились, и Круус застонал, отвечая на поцелуй с такой страстью, что ее язык тут же поддался этому танцу.

Оторвавшись от ее рта, Круус изменил положение бедер и взял член, пульсирующий от мучительной потребности, в руку. Прижав головку к ее центру, он толкнулся. Вздох Софи был резким и сладким, как и боль, когда она потянула его за волосы.

— Софи, — проскрежетал он.

Он двигал бедрами снова и снова, погружаясь в нее все глубже с каждым толчком, подстегиваемый хриплыми стонами и звуком его имени, срывающегося с ее губ. Блаженное тепло окутало его.

Холод и тьма, поселившиеся в нем с момента проклятия, крепли с каждым годом. Хотя по меркам его долгой жизни прошло совсем немного времени, утрата была неизмеримой. Почти два столетия он не знал прикосновений возлюбленной, не чувствовал настоящего тепла. Его нужда была все больше с каждым днем, и теперь он больше не мог с ней бороться. Может быть, он смог бы удержаться перед кем-то другим, но не перед своей Джозефиной. Теперь, когда она была рядом и принадлежала ему, он просто не мог остановиться.

Зарычав, он уперся руками в землю по обе стороны от нее, отстранился и снова врезался в ее тело. Он не останавливался, не делал пауз, не колебался, лишь увеличивал скорость, входя и выходя из нее снова и снова.

Софи прильнула к нему, впившись в его руки тупыми ногтями и резко вскрикивая. Его когти прорыли борозды в грязи, и он зарычал, нуждаясь в более глубокой связи, в ней до остатка.

Не выходя из нее, он заключил ее в объятия и откинулся назад, усаживая к себе на колени. Ее темные, полные страсти глаза встретились с его взглядом — и в этот миг все стало ясно. Она принадлежала ему. Целиком. Телом и душой.

Положив руки ей на бедра, он приподнял и опустил ее на член, подаваясь тазом навстречу со все возрастающей силой. Ресницы Софи затрепетали, и она откинула голову назад.

— Посмотри на меня, Джозефина, — скомандовал Круус, оскалив зубы, когда удовольствие захлестнуло его.

Софи подняла голову и снова встретилась с ним взглядом.

— Ты моя, — сказал Круус, сильнее прижимая ее к себе и погружаясь глубже. — Моя. Моя пара. Скажи это!

— Твоя, — прохрипела она и сжала его руки, ее лоно напряглось вокруг члена. — О Боже, я сейчас кончу!

Он наблюдал за лицом Софи, когда она достигла своего пика, и блаженство овладело ею. Она дрожала в его объятиях, внутренние стенки втягивали его член глубже в тело. Жар исходивший от нее, растекался по его бедрам, а насыщенный аромат напоминал ему о восхитительном вкусе, который все еще оставался на его языке. Он попробует ее снова, прежде чем закончится ночь.

Огромное давление нарастало внутри него, слишком сильное, чтобы сдерживаться. Теперь, когда он овладел ею, ощущений было слишком много.

Он никогда не насытится.

Водоворот удовольствия захлестнул его, напрягая все мышцы одновременно. Раньше, когда они были вместе, ее тело свободно отдавало свою жизненную энергию. Сейчас же оно требовало чего-то от него, и он с ревом уступил этим требованиям. Его бедра дернулись, когда член излил в нее потоки горячего семени.

Софи вскрикнула, царапая ногтями его спину. Ее тело содрогнулось от очередного оргазма, вытягивая еще больше его сущности. По телу Крууса пробежала дрожь, ее звуки и реакция еще больше усилили его потребность, заставили жаждать ее еще больше. Он не был удовлетворен. Он должен был заявить на нее права, сделать полностью своей.

Круус толкнул Софи обратно на землю и быстро последовал за ней, не прерывая их связи. Он навалился на нее и вгонял свой член, задавая дикий, неистовый темп. Ощущение было настолько сильным, что причиняло боль. Его грубое, гортанное рычание смешивалось с ее пронзительными стонами, подчеркивая каждый толчок.

Она подняла руки к его груди и провела по коже, оставляя восхитительные огненные дорожки кончиками пальцев. Она выгибалась и извивалась под ним, соответствуя его безумию, такая же дикая, как любое из созданий леса.

Их наслаждение слилось во что-то ошеломляющее. У Крууса перехватило дыхание и он вонзил когти в землю, когда удовольствие потекло по его венам, наполняя каждую клеточку его существа. Он тяжело дышал сквозь оскаленные зубы, жадно вдыхая ее запах, убеждаясь, что все его чувства поглощены ею.

Когда Софи кончила, она выкрикнула его имя в ночь. Круус последовал за ней, и его семя снова взорвалось внутри нее. Он запрокинул голову и проревел имя ее сердца, своего сердца — Софи, — провозглашая лесу, что повелитель нашел свою половину. Что он отдал ей всего себя так же, как заявил права на нее как на свою собственную. Что, несмотря на свое проклятие, он взял то, что принадлежало ему по праву.

Он тихо зарычал, когда они спустились с вершины удовольствия. Крошечные, непроизвольные движения бедер вызвали новые импульсы блаженства и полностью опустошая его. Наконец, ослепляющая дымка желания рассеялась достаточно, чтобы Круус смог вернуть контроль над собой. Он убрал пряди каштановых волос с лица Софи и заглянул в глаза, восхищаясь нежным мерцанием в серебристом лунном свете.

За всю свою жизнь он никогда не видел ничего прекраснее, чем его Софи, сияющая после занятий любовью. Он положил руку ей на сердце. Нежное, все еще исцеляющееся, смертное сердце. Оно сильно билось под его ладонью.

— Круус, — благоговейно прошептала Софи.

— Джозефина, — собственнически прошептал он в ответ.

Она улыбнулась, протянув руку и положив ее ему на грудь. Ее глаза сияли отражением всего, что он чувствовал внутри себя — невысказанных эмоций, глубины их связи, ощущения, что этот момент, это соединение было предопределено с начала времен. Однако, что бы ни свело их вместе, это было неважно. Теперь они были друг у друга, и это было единственное, что имело значение.

— Что за черт? — произнес мужской голос из-за спины Крууса.

Софи напряглась, резко втянув воздух. Свет в ее глазах потускнел и принял испуганный оттенок.

Этого было достаточно, чтобы Круус понял, кто только что появился.

Рыча, Круус отодвинулся от нее, вскочил на ноги и развернулся лицом к человеку.

Мужчина — Тайлер — отшатнулся назад, широко раскрыв глаза. Он сунул руку в карман и вытащил темный предмет, пистолет, и направил дуло на Крууса.

Мнгновенная, всеобъемлющая ярость разгорелась в Круусе. Это был человек, который причинил так много вреда Софи. Человек, который травмировал ее физически и эмоционально. Мужчина, который чуть не убил ее. И теперь он был здесь, в эту ночь — единственную ночь, которую Круус мог провести с ней, когда она, наконец, победила призраков прошлого, и начала жить заново.

Софи встала позади Крууса, и он протянул руку, чтобы удержать ее там, уставившись на Тайлера с оскаленными зубами и опущенными бровями.

В любое другое время расправиться с Тайлером не составило бы труда. Но сегодняшней ночью Круус был смертным. Таким был замысел королевы фейри. Примерно каждые двадцать лет ему была дарована одна ночь в его физической форме. Ночь, которая была своеобразной передышкой, потому что он знал, что с восходом солнца все вернется на круги своя, и ему снова придется влачить жалкое существование без надежды на спасение.

Глаза Тайлера метнулись в сторону, и Круус понял, что он уставился на Софи. Она прижималась к Круусу, дрожа от ужаса, ее теплое, учащенное дыхание обдавало его обнаженную плоть.

— Я пришел, чтобы забрать тебя домой, и обнаружил, что ты трахаешься с каким-то… созданием? — Тайлер с отвращением сплюнул. Когда Софи не ответила, он зарычал. — Ответь мне, Джози!

— Она не подчиняется тебе, — прорычал Круус в ответ, делая шаг к мужчине.

— Держись, блядь, подальше, — предупредил Тайлер, поднимая пистолет повыше.

— Тебе здесь не рады, смертный. Проваливай.

Тайлер нахмурился, густые брови сошлись на переносице.

— Думаешь, что можешь указывать мне, что делать? — его губы дернулись и сжались в тонкую линию как раз перед тем, как он изменил угол наклона пистолета и выстрелил. Софи закричала.

Круус слегка пошатнулся, когда боль, какой он никогда не испытывал, взорвалась в его бедре.

— Круус, — выдохнула Софи, обхватывая его бока, как будто пытаясь поддержать.

— Блядь, Джози. Отойди от этой штуки. Сейчас же, — резко сказал Тайлер.

— Нет! — закричала она. Круус услышал слезы в ее голосе.

— Нет? Ты только что сказала мне нет? — Тайлер держал пистолет направленным на Крууса, хотя и не встречался взглядом с лесным духом. — Если ты сейчас же не отойдешь от этого, Джози, я выстрелю снова.

Круус зарычал на Тайлера. Рана на его бедре горела огнем, но это только подлило масла в пламя его ярости. Расстояние в двадцать футов, отделявшее его от мужчины, казалось не таким уж большим — он мог быстро приблизиться, — но пистолет усложнял дело. Если бы Софи ранили…

— Она не подчиняется тебе, — повторил Круус.

— О, как бы не так. Она ответит передо мной. Она ответит за все, через что, черт возьми, заставила меня пройти. Ты слышишь меня, Джози? Как только я доберусь до тебя…

— Ты не прикоснешься к ней! — зарычал Круус.

Пистолет выстрелил снова, отправив пулю в другую ногу Крууса. Он застонал, и на мгновение показалось, что его колено готово подогнуться, но он не падет перед этим человеком. Только один смертный мог поставить Крууса на колени.

— Нет! — закричала Софи, выскакивая из-за спины Крууса, прежде чем его замедленная реакция на боль смогла остановить ее. Она встала перед ним, широко раскинув руки, ее обнаженное тело стало щитом. — Не надо. Пожалуйста, остановись, Тайлер. Не делай этого, — умоляла она.

Сердце Крууса забилось быстрее, а дыхание стало прерывистым. Даже в этой уязвимой форме его телосложение было намного мощнее человеческого, если пули причинили ему такой вред, что они сделают с ней? Лед пронзил его грудь и распространился по венам. Такого холода о ну чувствовал даже будучи тенью.

Он испытывал подобное всего лишь раз, и тогда оно было мимолетным и несущественным по сравнению с тем, что было сейчас.

Страх.

— Ты серьезно говоришь мне остановиться? Стоя там с голой задницей и стекающей спермой из твоей пизды? — Глаза Тайлера сузились, глядя на Софи. — Ты моя жена. Моя!

Круус потянулся вперед и положил руку на плечо Софи, намереваясь снова отвести ее за спину, но она твердо стояла на ногах. Несмотря на отсутствие магии, он каким-то образом понял, что на месте ее удерживала не физическая сила, а сила воли. Он восхищался ею за это так же безмерно, как проклинал ее глупость.

— Я не твоя жена, — сказала Софи. — Больше нет. Я его пара.

— Пара, — эхом повторил Тайлер. Он сжал челюсти и склонил голову набок, хрустнув шеей. — Иди сюда, Джози.

— Софи, — сказал Круус низким, предупреждающим тоном.

Мужчина, стоящий перед ними, был хуже охотников, жестоко убивших птиц. Тайлер извратил концепцию любви и превратил ее в это.

— Нет. Я не оставлю его.

— Иди сюда, — повторил Тайлер, — или я вышибу его гребаные мозги.

Тело Софи задрожало под ладонью Крууса, но она выпрямила спину и покачала головой.

— Нет.

Почему бы ей просто не отойти? Почему бы не обезопасить себя?

Лицо Тайлера исказилось, череда запутанных разочарованных эмоций сменяла друг друга. Его ноздри раздулись, жилы на шее вспухли, и он наклонил голову в другую сторону.

— Хорошо, — наконец сказал он, направляя пистолет на Софи. — Если ты хочешь быть шлюхой, то можешь умереть как шлюха.

Холод в крови Крууса внезапно усилился. Он чувствовал, как бесчисленные иглы пронзают его изнутри по всему телу. Его клятва могла быть вот-вот нарушена. Он обещал обеспечить защиту и безопасность, но первой настоящей угрозой, возникшей с тех пор, как он дал ей свое слово, должен был стать ее конец. И это произошло в ту единственную ночь, в течение которой Круус был уязвим, в ту единственную ночь, когда он был полностью отрезан от своего леса.

Первая ночь, когда он смог по-настоящему прикоснуться к Софи, была также ночью, когда он потеряет ее.

Тысячелетия бессмертия пронеслись в его сознании за долю секунды, наполненные красотой и чудом, удовлетворением и печалью, безмятежностью и хаосом его владений. Все это меркло по сравнению с десятью днями, прошедшими с его первой встречи с Джозефиной Дэвис.

Поморщившись, Тайлер нажал на спусковой крючок.

Круус не слышал грохота. Он без колебаний бросился вперед и оттолкнул Софи в сторону, чтобы встать между ней и Тайлером.

Что-то тяжелое ударило его в грудь, останавливая движение. Тайлер что-то пробормотал и выстрелил еще дважды, оставляя новые ранения в грудной клетке Крууса.

Круус взглянул вниз. Темно-красная жидкость текла из трех отверстий в его груди, одно из которых было прямо над сердцем.

Несмотря на его решимость, ярость и силу воли, ноги отказывались держать вес. Его туловище изогнулось в падении, открывая полный обзор бледного, измученного лица Софи. Она кричала его имя, но голос казался отдаленным, словно доносился сквозь толщу воды.