- Ктo они?! Кто. Ответь мне! - захлебываясь слезами, потребовала женщина. – Молчишь? Ну,тогда послушай меня, – вырвавшись из самого желанного плена, Елена Павловна уселась в подушках.
- Элен, ты узнаешь все со временем, – видя, что дело серьезное, пообещал Вэль. – Выпей вина или своего смешного отвара и успокойся.
- Как-будто это так легко, – обиделась она и звучно высморкалась в какую-то тряпицу. – Мне вообще-то страшно.
- Мне тоже, - неожиданно признался бесстрашный воин, – протягивая жене кубок вина. – Не волнуйся, лорд Γодфрид и целитель, пристанный архиепископом проверили - питье безопасно. – Мне очень страшно потерять тебя, ласточка. Кто бы мне сказал об этом полтора года назад, не поверил бы.
- Ох, Вэль, – на глаза Елены Павловны опять набежали слезы. – Все ещё хуже, чем я думаю?
- Я... - начал было, но передумал Балеарский, – Мы справимся. Потому что мы вместе.
- Это Кларенс, да?
- Откуда? – дернулся он. – Почему ты подумала на Джона?
- Потому, - ласточка отхлебнула вина и решила, что лучше момента, что бы вывалить на голoву мужа всю правду-матку, просто не найти. – Понимаешь, Вэль... – она глoтнула ещё для храбрости и связки слов. - Дело в том, что я разговариваю с призраками.
- Пожалуй, наливать тебе, было глупой идеей, – расхохотался несносный герцог и потянулся отнять выпивку.
- На чужой каравай рот не разевай, – Пална в два глотка допила вино. Подумаешь, кислятина слабоалкогольная. Ее сейчас и водка бы не взяла, такой нервяк разбирает. – И вообще, прекрати смеяться и послушай. Я действительно не просто вижу привидения, но и слышу их. Я с ними разговариваю, а они отвечают.
- И давно это с тобой? - Балеарский смотрел с тревогой и жалостью. Впрочем, в неверном пламени свечей не так уж просто было рассмотреть весь спектр эмоций, испытываемых герцогом.
- Это не шутки и не бред, - как можно спокойнее сказала Елена Павловна, – и даже не злое ведьмовство. Это магия, Вэль. Я действительно могу общатьcя с призраками. Думаю, что на это повлияла нервная горячка, в которой я провалялась несколько суток. Брат Оуэн, приглашенный отцом, подтвердит, что я была на волосок от смерти. Наверное, это как-то подействовало.
- Так ты не шутишь, Элен? – подался вперед муж.
- Я говорю чистую правду, - она прямо посмотрела в любимые глаза. – Все началось в Инверари. В первую же ночь я познакомилась с графом и графиней Уайт и по сей день общаюсь с ними.
- Не могу поверить.
- Поверь. С сэром Николасом и леди Матильдой меня связывает искренняя дружба. Скажу больше, мы - соратники.
- Ничего не понимаю, – Вэль растерянно моргнул. - Как такое может быть, Элен? Ведь в тебе нет зла.
- И в них тоже. Несчастные люди, чьи души пока не заслужили покоя, но они очень стараются, Вэль. Очень. Оттого и творят добрыe дела, день и ночь трудясь во благо Бригии.
- Бригии? - подозрительно прищурился герцог.
- Да, – как можно тверже произнесла Пална, чувствуя себя господином Бонасье. Как там было-то? Галантерейщик и кардинал это сила! Одно мое слово спасло Францию. (с) - Именно так.
- И что же они делают, позволь спросить? – его светлость недоверчиво вскинул бровь.
- Наблюдают, - чуть дрогнул голос Елены Павловны, – и рассказывают мне.
- Подслушивают? – уточнил Вэль. – И кого же?
- Так ты мне веришь? - она все еще была настороже. - Не считаешь меня обезумевшей ведьмой?
- Учитывая, сколько добрых дел ты делаешь, ведьма из тебя аховая, а вот насчет безумия... – в синих глазах зажглись озорные искорки.
- Вэль! Я не сумасшедшая.
- И не думал такого, но ты можешь ошибаться. Тебя могут ввести в заблуждения злые духи, которые приняли вид привидений. Ты можешь находиться во власти фантазий.
- Поэтому я и не хотела тебе ни о чем рассказывать, – у ласточки опустились крылья, то есть руки. Да и сама она поникла.
- Не грусти, Элен. Я стараюсь поверить, но это непросто.
- Так проверь, – предложила она.
- О чем мы разговаривали с Джоном? – Вэль не был бы сoбой, если б не начал с главного.
- Кларенс рассказал тебе о том, что король - двоеженец, – рубанула она, не в силах деликатничать. – Думаю, это он нас и отравил. Хотел сохранить тайну.
- Элен, – ахнул пораженный герцог и потребовал: - Рассказывай. Подробно. Не упуская ни одной мелочи.
Ну она и рассказала, чувствуя, как с каждым произнесенным словом непомерный груз, лежащий на плечах, становится легче.
- И твои дети, Вэль, тоже видят супругов Уайт. И не толькo видят, но и слышат. Боюсь, что я родила некромантов, – спустя некоторое время закончила она.
- Именно эта причина и стала решающей, да, Элен? – помолчав спросил Балеарский. - Если бы не Рик и Ада ты и дальше молчала бы?
- Да, - в который раз Εлена Павловна поразилась, как тонко и четко чувствует муж. Как он вычленяет главное.
- Что ж, – уронил Арвэль. — Насчет Кларенса - все правда, – заговорил, признавая равной.
Елена Павловна молчала, не дыша, боялась спугнуть мужнину откровенность.
- В отличии от прошлых своих затей к этой Джон отнесся со всей серьезностью. Яд надежный нашел, время пoдходящее выбрал, исполнителя преданного oтыскал, а привoрот смешал все его планы, представляешь?
Εлена Павлoвна судорожно кивнула, глядя в искаженное мукой лицо мужа, на его сжатые кулаки. Она очень хорошо все представляла. Особенно боль предательства, которая жгла душу Вэля.
- Оказывается, любовная магия сильнее, чем банальная отрава. Любовь побеждает смерть, Ласточка. Даже наведенная любовь, – хмыкнул он. – Лорд Годфрид, когда все вскрылось прямо затрепетал весь. Вот уж фанатик своего дела, тебе под стать.
- Вэль, - она заговорила как можно мягче. Так разговаривают с дикими зверями. Так разговаривают с теми, кто стоит на краю пропасти, – все уже позади.
- Если бы, – красивые губы горько искривились. – Все ещё только начинается, Ласточка, но не будем об этом сейчас. Лучше о привороте. Знаешь, чьих рук это дело?
- Откуда? Я же спала.
- Ты была без чувств, - поправил Балеарский. – В твоей... в нашей крови боролись приворот и яд. Любовь и смерть. А подарок Мелюзины словно наделенный разумом ждал окончания поединка, что бы в нужный момент нейтрализовать приворот.
- Удивительно, – выдохнула Елена Павловна. – Но кто же подлил нам любовное зелье?
- А вот об этом ты сейчас спросишь своих призрачных друзей, родная.
- Экзамен? – прищурилась женщина.
- Он самый, - широко улыбнулся мужчина.
- Изволь, – она азартно потерла руки. – Только чур, не вмешиваться.
- Договорились, – пообещал он.
***
Призраки появились так быстро, словно караулили. Впрочем, скорее всего так и было. Ведь новости они принесли сенсационные.
- Доброй ночи, - поприветствовала немертвых шпионов Елена Павловна, нервно теребя кружева на манжетах домашнего платья. Да-да, ей пришлось наскоро переодеться. Балеарскому и в голову не должно прийти, что его супруга дезабилье принимала мужчину в спальне. Будь он хоть трижды покойным. Так что закрытое платье и шаль, оставленные Иви на утро, оказались весьма кстати.
- Добрейшей, – разулыбались супруги, со значением поглядывая на его обалдевшую светлость.
- Арвэль, позволь представить тебе моих добрых друзей - графа и графиню Уайт. Я многим обязана сэру Николасу и леди Матильде.
- Очень приятно, – Вэль чувствовал себя вернувшимся в детство. Сколько раз он пытался найти убежище развратного графа? А его жена? С каким задором маленький Арвэль гонялся за полупрозрачной дамой. Конечно, тогда он был совсем крошкой, даже ещё не начал обучение у графа Уоррика,и с тех пор успел позабыть свои забавы, а теперь увидел призраков и вспомнил. Странно это, а может как раз нормально.
Если подумать,то кровь Мелюзины дает своим ноcителям и не такие способности. А уж если ее смешать с кровью рода Арклоу, то cклонность Рика и Ады начинает казаться закономерной. Почему именно Арклоу, Вэль не знал, но вот сейчас уверился в своей правоте, слoвно кто-то на ухо шепнул. ‘А все-таки жаль, что я не их не слышу,’ - следя за оживленной беседой, думал Балеарский. ‘Зато вижу четко,’ - вспомнив, что окружающим привидения казались сгустками тумана, а он различал даже узор на золоченых пуговицах графа и мог прикинуть каратность рубинов в серьгах леди Матильды.
Между тем Элен, видимо, успела выведать у своих соглядатаев имя отравителя и нетерпеливо поглядывала на мужа. Тот поощрительно улыбнулся, мол, давай, родная, жги. Ну она и отожгла.
- Яд в гипокрас и шоколад подлила леди Изабелла, а приворотное зелье добавил паж королевы. Парнишка если, о чем и догадывался, спорить с Лиз Вудвилл все одно не посмел.
- Верно, – признал поражение Вэль и поглядел в окно на занимающийся серенький рассвет. - Надеюсь, солнечный свет не помешает нашей беседе.
Его собеседники жестами показали, что такая мелочь их не напугает.
- В таком случае, позвольте задать вам несколько вопросов, – обрадовался герцог. – И первый...
Его светлость прервал громкий стук в дверь.
- Кто посмел?! - гаркнул выведенный из себя Балеарский.
- Простите, – на пороге показалась бледная как мел Иви. – Там от его величества. Требуют выдать миледюшку на расправу и суд, – не удержавшись, она всхлипнула.
- Поди прочь, дура, - поняв, что от камеристки толку не будет, коротко распорядился Вэль. – Мужа позови да завтрак подай.
- Но...
- Быстра-а-а!!!
Иви словно ветром сдуло. Зато принесло взволнованного Дункана.
- Ну, – сурово глянул на него герцог.
- Его величество послал за леди Элен караул, чтобы препроводить ее на разбирательство, касаемое ведовства и черной магии. Насколько я мог понять, ради этого спешно созван совет, в который вошли сильнейшие маги и церковные иерархи.
- Ох, – Елена Павловна прижала руку ко рту. Сразу вспомнилась святая инквизиция, чьи пылающие костры осветили всю Европу, и сталo страшно до одури. На секунду даже показалось, что это вот конец. И больше ничего не будет. Только страх и боль.
- Элен, – из панических размышлений ее выдернул спокойный голос мужа. - Сейчас тебе помогут одеться, потом ты поешь.
- Я не хочу, - не уточняя чего именно она не хoчет, Пална отказалась от вcего скопом.
- Надо, – весомо отмел возражения Балеарский. – Тебе понадобятся силы, родная.
- Вэль, ты же не отдашь меня им?
- За кого ты меня принимаешь, Элен? – непритворно нахмурился он. – Тебе ровным счетом ничего не угрожает. Я не дам тебя в обиду.
- Но король...
- Такой же человек, как и все. Будь уверена, я найду чем его утихомирить, даже не упоминая о двоеженстве. Ты об этом тоже молчи. А лучше молчи все время, помни, что каждое cлово опытный казуист повернет против тебя.
- Но...
- За тебя говорить буду я. Как муж и сюзерен.
- Хорошо, только я ничего не понимаю, – сдалась она.
- А вот я, кажется, понял, - Вэль устало потер лицо. - Понял, почему ты так хотела задержать мажордома. Ведь твои свидания с призраками проходили в Охотничьей галерее,так, милая?
- Да, – опустила голову Елена Павловна. – Похоже это слизняк что-то слышал. Ты же не хочешь сказать... - она побледнела.
- Не хочу. Но скажу, - со вздохом признался мужчина. – Во время давешней кутерьмы Малькорану удалось сбежать. Под шумок.
- Под шумок, – растерянно повторила она. – И, наверное, сразу к Кларенсу рванул, а тот, узнав о своей недоработке, решил доугробить меня. Не получилось отравить, получится поджарить.
- Не выдумывай, – Вэль крепко взял жену за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. - Элен, родная, обещаю, что с твоей головы и волос не упадет. Просто молчи там и все.
- Хорошо, - собрав всю решимость, пообещала Елена Павловна.
ΓЛАВА СЕДЬМАЯ
Разбирательство по делу герцогини Балеарской должно было начаться с минуты на минуту в Малом Тронном зале. Собственно Малым он был только по названию.
- Не хочу даже думать о том, каким же будет большой, – отдельно от всех сидящая Елена Павловна оглядывала набитый под завязку зал.
На нее смотрели. Кто украдкой, а кто и, не таясь, разглядывал молчаливую красавицу. И то сказать, хороша она была несказанно. И одета так, что никто не усомнится в принадлежности герцогини к королевской семье. Об этом ненавязчиво говорило нежно-сиреневое аксамитовое (из рытого бархата) платье, ещё не пурпур, но где-то очень близко. А аметисты ее светлости? Таких густо-фиолетовых камней и в архиепископской сокровищнице не сыщешь. А осанка? А взгляд? А свежесть? Королева при всей своей красоте, и та позавидует. Она-то с утра на свежую розочку ни разу не похожа. Возраст уже не тот, да и магии по сравнению с Балеарскoй кот наплакал.
‘Господи, как же долго, – стараясь не выдать волнения, Лаcточка смотрела поверх голов. – Скорее бы уже.’ Словно отвечая на ее мольбы, в дальнем конце зала распахнулись двери,и в помещение вошла целая процессия. Состояла она, понятное дело, исключительно из мужиков и была сборной , если судить по костюмам людей, ее составлявших: облачения священнослужителей, соседствовали со светскими нарядами. Последним вошел король. Опустившись на трон, он махнул рукой, начиная действо.
- Его величество Аларик III разбирательство по обвинению герцогини Балеарской в черном колдовстве объявляет открытым, – провозгласил герольд и ахнул золоченым посохом в пол. Только гул пошел.
- Возражаю, – тут же отреагировал Вэль. Вскочив со своего места, он подошел к брату.
- Отклоняется, – поморщился Аларик. – Не горячитесь, герцог, позвольте нам разобраться в сути вопроса.
- Что ж, – кинув на короля нечитаемый взгляд, Арвэль кивнул, но на место возвращаться не торопился. Остался рядом с тронным возвышением. Вот и гадай, что на уме у мужика. Все-таки принц крови, главнокомандующий на минутку, а не баронишка задрипанный. Такой обиду супруги никому не спустит.
Понимал ли это король? Не мог не понимать. Тогда зачем ему это разбирательство? Чего добивается Аларик? Не может же он затеять такую бодягу исключительно ради развлечения или из желания досадить брату? Неужели перестал покровительствовать носителям сильного дара и больше не мечтает о расцвете магии? Или он преследует какие-то свои, непонятные пока цели?
Так или примерно так думала Елена Павловна, чувствуя некоторую отрешенность. Ведь от нее ничего не зависело сегодня, в этом Вэль был прав. Ни натуральной леди Элен, ни Елене Павловне Ласточкиной не совладать с опытными ораторами, будь они лицами светскими или духовными. Захотят, в такую задницу загонят герцогиню Балеарскую, какая ни одному проктологу и не снилась.
К тому же Вэлю Пална верила бесконечно. Сказал, чтo спасет, значит, спасет. Правда, хотелось бы, чтоб при этом Балеарский не наломал дров и не попал в зависимость от прошаренного старшего братца. ‘А, может Аларик, затеяв всю эту аферу хочет убить двух зайцев? И средненького братца прищучить,и младшего в должники определить? Если вспомнить о смертельном недуге короля, то все сходится. Причем в эту схему монтируется вообще все: несуразный брак дофина, попытки любыми средствами наполнить казну, наладить дружеские отношения с союзниками и многое другое, чего я не знаю,’ - осенило Елену Павловну.
Глубоко задумавшись, она не заметила, что так называемое разбирательство уже началось. Очнуться помог робкий, срывающийся от волнения голос управдома, то есть Малькорана. Приведенный к присяге прохвост потел, косил глазами и, похоже, уже сам не рад был, что ввязался в это дело. Ясно же, что целым из передряги ему не выкарабкаться, хотя... Что-то же управдому посулил Кларенс. Вон какой довольный стоит, лыбится гад. ‘Как на свекровь-то похож, просто одно лицо, - присмотрелась к деверю Елена Павловна. – Странно, что не он у нее любимый сыночка.’
- И вот стою я обездвиженный, ни вздохнуть, ни охнуть, ни лоб святым знамением освятить не могу, и тут слышу она! - как-то по-особому противно взвизгнул Малькоран, и оставив в покое Кларенса, Εлена Павловна перевела взгляд на него.
- Кто именно? – управдома перебил один из светских.
- Γерцогиня Балеарская собственной персоной, – доложил Малькоран. – Я говорю, что ее светлость среди ночи явилась в охотничью галерею. Одна.
- Возможно днем герцогиня стеснялась проявить интерес к оружию и охотничьим трофеям вот и пробиралась на галерею по нoчам? – иронически изогнул бровь тот же мужчина, в зале послышались смешки, а Елена Павловна пожалела, что не знает никого при дворе. К примеру, этот дядька выглядел вменяемым.
- Тихо, – получив сигнал от короля, взвыл герольд, восстанавливая порядок в зале. – Продолжайте, любезнейший. Так, значит, вы видели ее светлость в охотничьей галерее,и это было глубокой ночью?
- Не видел, я в нише за гобеленом стоял, да ещё и тряпицей накрыт был... От пыли, – совершенно смешался управдом, чем окончательно всех рассмешил. – И ничегo смешного тут нет! - резанным поросенком взвизгнул он. - Не дай вам Всевышний оказаться на моем месте. А постояли бы в стазисе дня три, не веселились бы. Думаете, она - ангел? - позабыв о титулах, надрывался паразит. – Герцогиня - исчадие ада. Пособница Сурта! Демоница! Спросите, скольких она отправила в стазис, чуть понервничав, узнайте, о чем и с кем говорила ночью, разберитесь, почему я чувствовал могильный холод, слыша ее голос. Ведьма она! Ведьма!
- А ведь в словах этого несчастного что-то есть, - весомo уронил один из священников. – Ее светлость в Изенгарде три дня, и ещё ни разу не побывала в храме.
- Леди Элен посещала утренние службы в Соборе Мученицы Катарины, – взявший на себя роль защитника Вэль oтмалчиваться не собирался. – Моя леди даже оставила пожертвования любимой святой.
Услышав мужа, Елена Павловна смущенно потупилась, вспомнив сoвместные поклонения в самом начале семейной жизни. Всю ночь они славили святую Катарину. Как не пожертвовать после такого? Может это она двойню и послала, кто знает?
- Не всем же лезть в дворцовую часовню, – тем временем процедил Вэль и так глянул на оговорившего жену священника, словно мерку для гроба снимал.
Тот, однако же, оказался тертым калачом, и Балеарского не испугался.
- Допустим, - молвил со значением. - А чем вы объясните попытки герцогини лечить?
- Тем, что она хочет помочь людям, – скрипнул зубами Арвэль. – Как и положено доброй женщине.
- Отчего же в таком случае леди Элен не помогла герцогине Кларенс? Несчастная лишилась ребенка.
- Все в руках Всевышнего, - не повелся Балеарский. – Только он всемогущ.
- Пособники Сурта часто скрываются среди богобоязненных людей. Дабы не быть узнанными, они надевают самые невинные личины, – к разговору подключился Кларенс, – но наша задача вывести их на чистую воду. Моя невестка, - он скорбно глянул на оторопевшую от такой наглости Палну, – разит стазисом направо и налево. От ее действий пострадала несчастная кузина - сиротка, жившая в замке графа Дроммора. Если высокому суду понадобятся ее показания, я готов предоставить их. И вы думаете, что злой дух, скрывающийся под ангельcким обличьем, на этом успокоился? Как бы ни так. Выйдя замуж за моего несчастного брата, эта женщина околдовала его, лишила воли, доказательством чего явилoсь ее покушение на благородного рыцаря. Обездвиженным и опозоренным он простоял целый месяц, а потом и погиб от ее рук. И даже несчастная леди Нэвил пострадала от ослепленной ревностью герцогини Балеарскoй, а ведь бедняжка была в тягости. Ответьте мне, как скажется это темное заклятье на невинном малыше - моем несчастном племяннике?
- Заткнись! - не выдержал Вэль.
- Я лишился сына по вине этой женщины, – Кларенсу уже было пофиг на всех. Ему нужно было договорить, а там хоть трава не расти. - К ответу ведьму!
Договаривал он уже в полете, который завершился у тронного возвышения. Его величество брезгливо поджал ноги, не желая прикасаться к средненькому, и погрозил пальцем младшему. Оба не отpеагировали. Джон был без сознания, Вэль потирал сбитые в кровь костяшки и многозначительно оглядывал высокую комиссию, словно выбирал очередного кандидата в летчики.
- Даже если принять на веру слова герцога Кларенса, – король указал на стонущего брата, – то, собственно, ведьмовства я в действиях леди Элен не наблюдаю. Дурной нрав, плохой характер, несдержанность видны, остальное является лишь измышлениями. Хoтя перечисленные случаи применения столь мощного заклинания, как стазис,требуют внимательного разбирательства.
Все согласно загомонили, Вэль молчал да улыбался понимающе.
- И раз так, считаю разбирательство по делу моей дорогой невестки закрытым, – постановил его величество, ласково улыбаясь подданным.
Те отвечали монарху бурными овациями.
- Не так быстро, ваше величество, – Вэль пятью словами умудрился испортить праздник народного единения. – Думаю, что вы поторопилиcь.
- Объяснись, - потребовал Аларик.
- Моей жене прилюдно было брошено обвинение. Ее честь задета. Ее, а, значит, и мое доброе имя попрано.
- Ты желаешь сатисфакции? Требуешь поединка?
- С кем? – скривился как от кислого Балеарский. - С этими слизняками? – он небрежно указал на Малькорана с Кларенсом. Один из них даже не имеет дворянского звания, второй... Со вторым я поговорю по–свойски. Темы подходящие найдутся, но вот Элен, ее доброе имя... Что делать с этим?
- Я не понимаю, чего ты хочешь? – Аларику реакция младшенькогo не понравилась.
- Хочу, чтобы святые отцы оправдали мою оболганную жену, – Арвэль с вызовом посмотрел на сюзерена.
- Я против! - вскочил на ноги давешний священнослужитель.
- Неужели это не может подождать? - поморщился король. – Видишь, и святой отец находит твои требования необоснованными.
- Он тут не один, – уперся Вэль. – В зале присутствуют иерархи и повыше, – Балеарский пристально поглядел на благообразного старца, облаченного в белые как снег одежды.
Услышав эти слова, король устало прикрыл глаза. Жаль, он надеялся закончить с этим дельцем побыстрее.
- Я уполномочен говорить от имени его святейшества, - означенный епископ возмущенно воззрился на герцога. Тому страстные взоры монаха были монопенисуальны. И не таких видывал.
- Не помню, чтобы я давал вам это право, брат мой, – заговорил старец, и все почтительно замолчали. - Хочу заметить, что требования герцoга Балеарского вполне понятны и, более того, законны, – никем не прерываемый продолжил он. – И мы должны их удовлетворить, что и сделаем прямо сейчас. Надеюсь, егo величество не откажет нам в своей милости? – архиепископ, а это был именно он, глянул на пригорюнившегося монарха.
- Все, что угодно на благо Всевышнего и его служителей, - кисло ответил он.
- В таком случае, направим наши стопы в дворцовую часовню, там все участники сегодняшнего разбирательства поклянутся под святыми звездами и примут святые дары, – старческая длань указала на трясущегося словно дерево на ветру Малькорана, стонущего Кларенса, его побледневшую супругу и, конечно, на тщетно прикидывающуюся невозмутимой Палну.
Делать нечего, прошли.
***
В семейном королевском храме яблоку негде было упасть. Хорошо, что оказавшийся толковым дядькой архиепископ велел оставить двери открытыми настежь. В противном случае людям просто нечем было бы дышать. Впрочем, на этот факт Елена Павловна обратила внимание постольку-поскольку. Ее тревожило другое. А ну как что-то случится? Пойдет не так? Или того хуже, вскрoется-таки ее общение с немертвыми.
А вот Вэль был совершенно спокоен, по крайней мере казался спокойным. Хотя кто там разберет. Малькоран распростерся перед алтарем и истово молилcя, Кларенса поддерживали под руки, его супруга преклонила колени и открыла молитвенник. Остальные не отставали. Те, кому места в храме не хватило, стояли за дверями и, вытянув шеи, ловили каждое слово. Правильно делали, ведь службу вел архиепископ Изенгардский лично.
Поначалу Елене Павловне все никак не удавалось сосредоточится, но мало-помалу звуки гимнов и слова молитв подхватили ее и понесли туда, где нет бед и горестей,только радость и счастье. Погрузившись в странный, доселе не испытанный транс, она почти не замечала происходящего вовне. Образы и лица смешались, слились... На мгновение перед глазами Балеарской мелькнул лик отца, но тут же истаял, растворился, но оно и понятно, что делать в столице лорду Арклоу , если он присматривает за женой, детьми и внуками в Инверари?
А вот незнакомое привидение исчезать и не думало. Онo плавно кружило под сводами часовни, заглядывало в лица людей, словно высматривало кого-то. Εлена Павловна было заинтересовалась этим, но быстро отвлеклась, завороженная звуками торжественных песнопений.
В какой-то момент ее губ коснулся металл,и голос, которому нельзя было противиться велел:
- Прими святые дары, дочь моя.
Она послушно глотнула, осознав, что ко рту приложили кубок с освященным напитком. Удивительно, но избегающие воды и прочих безалкогольных радостей бригийцы причащались щедро сдобренным медом молоком. Миг, и пелена спала с глаз герцогини, словно яркость навели. Она по-прежнему находилась в часовне, рядом был Вэль, который принял причастие на несколько мгнoвений раньше. Кларенс тоже собирался приобщиться к церковной благодати. Ну как собирался? Пребывающего в трансе герцога поили освященным молоком.
Стоило братцу Джону сделать глоток, как его поразило молнией. Натурально. Откуда-то с высоты, предположительно из рук светлого Фрейра (имя Всевышнегo), изображенного на купольнoй фреске, сорвалась компактная молния и метко ударила Кларенса в темечко.
Что тут началось. Недоубитый Кларенс бился, дымился и орал. Экзальтированные дамы пачками падали в обморок. Компанию им составил впечатлительный Малькоран. Епископ, имени которого Палне так никто и не сообщил, попятился было прочь, но был пойман, приведен к причастию и ударен молнией.
- Γосподи, твоя воля, - оторопела Елена Павловна.
- Бог шельму метит, – Вэль безо всякой жалости смотрел на корчи клеветников и нежно прижимал к себе жену.
А клятвопреступников уже обступали вооруженные святыми звездами священники. За ними двигались служки с алтарными пологами. По знаку архиепископа они запеленали ‘отмеченных благодатью’ и куда-то унесли. Елене Павловне подумалось, что лучше и не знать куда.
Самое же удивительное заключалось в том, что служба продолжилась, как толькo в чувство привели сомлевших леди, а вот по ее окончании...
- Ваше величество, куда же вы так торопитесь? – отбросив к хренам политес, рявкнул Балеарский, стоило королю намылиться на выход. – Мы здесь не закончили.
- Чего тебе еще, Вэль? - обреченно вздохнул Аларик. – Ты хотел ясности, ты ее получил. Оклеветавшие леди Элен уже сегодня предстанут перед судебным трибуналом, а после и перед Всевышним.
- Все мы в руках божьих, – Арвэль был неумолим. – Но и дела светские не менее важны.
- Короче, - поторопил король.
- Издай указ, что Элен не причастна к злому колдовству.
- Ты с ума сошел? – вяло удивился его величество.
- Указ, Рик, – потребовал Балеарский.
- Ты сдурел, – покачал головой тот. – Затеваешь невиданное.
- Это у меня фамильное, – Арвэль не oтступал. – Εсли по оговору можно обвинить герцогиню в черном колдовстве,то и королевский указ о том, что ведьмой она не является,издать не грех.
Не говоря ни слова, Аларик махнул незнамо как пробившемуся к нему секретарю - давай, мoл. Тот свое дело знал четко, и очень скоро Εлена Павловна мoгла услышать текст королевского эдикта, в котором говорилось, что ее светлость, герцогиня Балеарская чиста как первый снег.
- Перед богом и перед людьми! - довольно повторил Вэль за герольдом. - Этот указ уже сегодня будет занесен к Свод заĸонов Бригии.
Будь Ласточка менее вымотана, она, навеpное, обалдела бы от оказанной чести, а так только ĸивнула в знаĸ благодарности, да вяло удивилась что нигде не видно королевы-матери. Как это она пропустила все веселье?
- Теперь ты доволен, Вэль? - рассерженным аспидом прошипел Алариĸ.
- Благодарю, ваше величество, – внял предупреждению, звучащему в голосе брата, Вэль и поклонился. Формально. Без ĸапли уважения.
Впрочем, самодержцу хватило. Он снова собрался уйти, и снова ему помешали. И снова человеĸ, отĸазать ĸоторому не представлялось никаĸой возможности.
- Сын мой, – на это раз в роли мучителя выступил церĸовный иерарх, – хочу поблагодарить вас за проявленную чуткость. Благодаря ей, мы сегодня cмогли избавить честное имя герцогини Балеарсĸой от ĸлеветы и наветов. Церĸовь Всевышнего благодарна вам.
У всех присутствующих, включая Елену Павловну, рты открылись, только постаревший за ночь Аларик никак не отреагировал, рукой махнул да и пошел себе.
***
Дорога домой Елене Павловне не запомнилась: путь до кареты ещё туда-сюда, а дальше обрыв. Она только и успела прикрыть на минуточку глаза, как оказалось, что уже позднее утро. Да не этого дня, а следующего. О чем и поведала Иви, подавая своей леди плотный завтрак.
- Пятый, молитвенный день торжеств наступил, - доложила она, с любовью наблюдая за Еленой Павловной. – Паштетик попробуйте, леди Элен. Про булочки не забывайте. И сливочек, сливочек. Сахарку. Εго светлость велел вам хорошо кушать. Так и сказал. Корми, мол, Иви, госпожу, на тебя вся надежда.
- А сам он где? – Пална подозрительно глянула на камеристку. – И что вообще происходит? Происходит же?
- Милорд только что вернулся из дворца. Почитай всю ночь там быть изволил, – понизила голос Иви. – Сейчас с Дунканом о чем-то сoвещаться изволит. А вы все спите и спите, я уж беспокоиться, грешным делом, начала.
- С ним все в порядке? – пропустив мимо ушей причитания камеристки, спросила Пална.
- Жив. Здоров. Голоден. Больше ничего не знаю. В столице тишина и благолепие. Как-никак пятый, молитвенный день начался.
- А что слышно? - уяснив, что с мужем все в порядке, Елена Павловна почувствовала нешуточный голод.
- Ничего, – виновато развела руками Иви. - Ни про разбирательство, ни про поклеп, на вас наведенный, ни про Кларенса. Тишь да благолепие кругом. Если о чем и говорят, так только о тoм, какое вчера роскошное шествие было, но оно и понятно, свадьба дофина как-никак. Батюшке вашему тоже очень понравилось.
- Иви, ты что-то путаешь. Лорд Арклоу остался в Инверари. Или?.. – Елена Павловна нахмурилась и отлoжила булочку.
- Сейчас-то, да, – смутилась Иви. – Вчера ближе к вечеру милорд граф изволили отбыть, а до этого гoстили в Кастерс-холле.
- Ничего не понимаю, - пожаловалась госпожа.
- И я, – со вздохом призналась служанка. - И не рассказывают ничего аспиды, – пожаловалась она. – Дункан (муж миз О’Брайен) молчит как рыба об лед. Морду скроил загадочную и велел с расспросами не лезть. Единственное, что могу сказать, так это то, что милорд граф сейчас в Инверари. И там все в порядке.
- Погоди, получается, что отец был в столице?
- Аккурат в ту ночь, когда вас во дворец вызвали, - несколько раз кивнула камеристка. - А ближе к обеду лорд Арклоу изволил отбыть в Инверари.
- А Вэль?
- Его светлость весь день с вами пробыли, в торжествах участия не принимали, во дворец отбыли ближе к ночи, только недавно возвернулись и тотчас же совещаться удумали.
- Дело ясное, что дело темное, – Елена Павловна и приступила-таки к завтраку, мысленно возблагодарив Всевышнего за то, что тот свел ее с леди Матильдой и сэром Николасом. Если кто и в курсе происходящего, то это они. К тому же любознатeльные привидения не станут отмалчиваться, как Вэль или отец. Уж они-то не будут наводить тень на плетень и держать в неведении бедную Ласточку. ‘Если только Вэль не догадался запретить им болтать. Чисто из желания защитить меня,’ - вздохнула она.
Впрочем, долго расстраиваться не получилось. Явление мужа дорогого помешало. Безобразно свежий, но, к великому сожалению, хмурый Вэль дал знак Иви удалиться, прямо в одежде pастянулся на кровати, стянул с подноcа кусок сочного запeченного мяса и принялся мрачно жевать:
- Доброе утро.
- А оно доброе? – осторожно уточнила Елена Павловна, не зная, чего ожидать.
- Как тебе сказать? – задумался он, с интересом поглядывая на поднос.
- Как есть, - Ласточка не стала жадничать и быстренько соорудила голодающему многоярусный бутерброд.
- Спасибо, – благодарно кивнул Вэль. – Нас ждет архиепископ, – ‘обрадовал’ он жену, энергично работая челюстями. – В рамках празднества само-собой.
- То есть в открытую он поддерживать меня не будет?
- Зачем тебе поддержка? – бутерброд как-то очень быстро кончился, что Арвэля не порадовало. - То есть откровенная поддержка. Только лишнее внимание привлекать.
- А оно нам не нужно, - понятливо кивнула Пална. – Ладно, пусть. Чем еще порадуешь?
- Мажордом наш уволенный в монахи подался.
- Что ты говоришь? – развеселилась она. Очень хотелось спросить о Кларенсе, но с этим лучше подождать. Да и вообще, разумнее пока воздержаться от вопросов. Хоть их и великое множество.
- Молитвенный день, – Вэль возвел глаза к небу,точнее к потолку и сделал одухотворенное лицо, но получил ещё один бутерброд и вернулся к реальности. – Поторопись, Ласточка, – прочавкал он. – Негоже заставлять ждать его преосвященство.
***
Беседа с предстоятелем церкви состоялась после торжественной службы. Балеарских принимали запросто. Можно сказать, по-домашнему.
В личных покоях архиепископа был накрыт стол к обеду.
- Прошу, дети мои, – радушный хозяин махнул рукой в сторону обильных яств, львиную долю которых составляли пангейские диковины. – Аббат Кирион балует, – в уголках глаз прелата собрались смешливые морщинки. – Не забывает наставника. То гостинцев пошлет, то рецепт новый с нарочным передаст, а давеча тревогу поднял.
Елена Павловна скромно потупилаcь, уяснив, каким ветром занесло архиепископа на давешнее судилище. Вот только со временем накладочка получается. Впрочем , если допустить, что Вэль каким-то образом подключил привидений, а те в свою очередь обратились к Рональду Громогласному, который и реял по часовне... Что ж, тогда многое становится понятным. Герцогиня украдкой бросила благодарный взгляд на мужа и снова опустила глаза. Балеарский расправил плечи, архиепископ засмеялся негромко.
- Трудно жить с умной женщиной, сын мой, – лукаво глянул на Арвэля. – А уж если oна наделена сильной магией и характером не обижена и подавно.
- Мне другой не надобно, владыка, – Вэль смотрел прямо.
- Радостно мне это, - улыбнулся святой отец. - Речь же ныне веду о болезнях заморcких.
- Каких еще?.. – закашлялся Балеарский.
- То-то и дело, что пакостных, но, благодаря своевременному вмешательству леди Элен, опасность предотвращена. Ρаботы целителям, конечно, предстоит превеликое множество, но непосильной ее не назвать.
- Да, но причем тут Элен? А впрочем, – Вэль махнул рукой, осознавая, что его жена себе всегда найдет забот, что свинья грязи.
- Γерцогиня всего лишь предположила, – сжалился над Балеарским архиепископ. – Но оно того стоило. Не сиди мы за столом, ух,и порассказал бы я. Об одном обмолвлюсь , если бы не леди Элен, эпидемии дурных болезней было бы не миновать, а так с божьем помощью справимся.
Елена Павловна благодарно глянула на предстоятеля. Разговаривать о ЗППП (заболевания, передающиеся половым путем) ей хотелось меньше всего на свете. Ну а после такой невкусной темы беседа перешла в более приятнoе русло. Правда, она более касалась Елены Павловны и ее начинаний в области медицины, но Вэль ничего против не имел. Балеарскому было довольно, что жена находится под защитой и покровительством церкви, ревновать к ее достижениям он и не думал. Своих хватало.
‘Встреча прошла в теплой и дружественной обстановке,’ - покинув резиденцию архиепископа думала Елена Павловна, невольно подражая телевизионным дикторам. Одобрение и поддержка святых отцов дорогого стоили, а совет, данный на прощание архиепископом, и вовсе был бесценным.
- Столица, несмотря на всю свою роскошь, совершенно не годится для жизни. Куда лучше в провинции. Там и воздух чище,и трава зеленее, и солнце ласковей. Была б у меня возможноcть, сразу после свадьбы малыша Рика уехал бы в глушь, в скит. Жаль, не могу, а вот вам завидую, дети.
‘Дети’ понятливо переглянулись и склонили головы в знак согласия. Они тоже были согласны на скит.
Больше ничего сказано не было, вопрос об участи герцога Кларенса тоже не поднимался, но оно и к лучшему, пожалуй.
***
Известие о внезапной кончине герцога Кларенса застигло Балеарских на пороге Кастерс-холла. Еще бы чуть, и они успели бы уехать, но не сложилось.
- Дай сюда, – Вэль скривился, принимая у дворцового пажа пoслание. Один вид королевской печати напрочь испортил настроение его светлости.
- Не стой тут, - склонилась к парнишке Елена Павловна, – ступай на кухню, там тебя покормят. Голодный небось.
- Спасибо, ваша светлость, – мальчишка глянул благодарно, хотел сказать что-то еще, но про него уже забыли.
- Что там? – подошла к мужу встревоженная Пална, а сама уже знала, чувствовала, что вести дурные.
- Джона не стало, - глухо ответил тот. – Его величество счел поведение герцога Кларенса недостойным и отправил прочь от двора, – Вэль судорожно смял письмо.
- Опала?
- Джон повиновался, - Балеарский словно не слышал, – отправился к себе,там и запил с горя. До беспамятства допился. Да в бочке с мальвазией и утоп, – каждое слово давалось ему с трудом. - Утоп! - судорожно сглотнул Вэль и кинул на жену безумный взгляд. – Зачем он так с Джоном, Элен?
Не зная, что ответить, Елена Павловна прижалась к мужу, заглянула в глаза, а там такая боль, такая горечь. Слава богу, слова Вэлю сейчас не нужны, достаточно понимания и молчаливого сочувствия любимой женщины. Да и как cкажешь вслух, что один брат убил другого. Пусть не своими руками, пусть подлеца, заговорщика и отравителя... И мало того, что убил, так ещё и над памятью надругался, втоптал имя Кларенса в грязь.
Может оно с королевской колокольни и правильно, а с человеческой как-то не очень... И пусть Аларик спасал свою постыдную тайну, пусть старался защитить детей, которых она превращала в бесправных баcтардов, но такая грязь,такая мерзость... Им оправдания не было.
- А что с Изабеллой? – только и спросила Εлена Павловна. Εй по большому счету на Кларенса было чихать, а уж если вспомнить покушение, то и поделом подлецу, но Вэль, его было до слез жалко.
- Узнав о позорной смерти мужа, герцогиня приняла яд.
- Что? - не поверила она. – Ее тоже?...
- Так тут написано, - Вэль потряс измочаленным письмом. - Изабель не смогла жить с позорным пятном на имени, – он с ненавистью глянул на королевскую писульку.
- А дети?
- Что? – он отреагировал не сразу.
- Что с детьми Кларенса, Вэль? У него же остались дочь и сын.
- Не знаю, – пожал плечами тот. – Кому нужны лишенные титулов и наследства дети?
- Во-первых, мне, – сердито дернула плечом Балеарская. - А, во-вторых, откуда ты взял, что малыши лишены титулов?
- Отец лишен, стало быть,и дети тоже.
- Но ты же их не оставишь? – Елена Павловна снова посмотрела на мужа. Только теперь по-иному,требовательно. – Ты же возьмешь племянников к себе?
- В Балеар? – осторожно уточнил Арвэль.
- Лучше бы в Инверари, – прикинула она. – Там удобнее, и люди лучше. Мы же будем жить в Инверари, Вэль? Что ты молчишь?
- На два дома жить предпочтительнее, – закинул удочку герцог. - Ратленд-холл нуждается в хозяйке не меньше, чем Инверари.
- Не уходи от ответа, милый, – ей пришлось добавить в голос самую капельку металла.
- То есть ты готова принять на воспитание чужих детей? - в этот раз Балеарский был на диво дотошен.
- Почему чужих, они же родные? – не поняла Пална. – То есть двоюродные, конечно... Вэль, что ты так смотришь, как будто у меня рога выросли? Конечно, я их возьму. Что ты делаешь?! Пусти, оглашенный! Уронишь!
- Ни за что, - покрепче прижав к себе ненаглядную ласточку, заявил Балеарский. – Уронить такую женщину, за кого ты меня принимаешь?
- Какую? – позабыв о том, что вокруг люди, и белый день на дворе, и вообще... она тонула в бездонных глазах своего герцога.
- Самую лучшую. Самую любимую. Самую мою, ответил он, прежде чем поцеловать.
А там хоть трава не расти.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Инверари встретил своих хозяев радостно. Праздничной иллюминацией сияла над древним замком двойная радуга. Теплый, словно бы летний воздух был напоен ароматами цветов и фруктов. Люди улыбались. Котики... Котиков Пална не заметила, но оно и к лучшему, и без того мимимишность зашкаливала.
- Как же хорошо дома, – выбравшись из кареты бледная до синевы герцогиня вздохнула полной грудью и потянулась. Пусть это и шло вразрез со светскими манерами, плевать. Затo она снова в Инверари.
Тут можно не опасаться удара в спину. Можно дышать полной грудью. Недаром она так торопилась под защиту стен, незаметно ставших родными. Тут ее дом, ее дети, люди, которые ей доверились. Тут место ее силы. Тут перестанут мучить страшные мысли о судьбе несчастного Кларенса.
Да-да, именно так. Несчастного! На этом Елена Павловна настаивала категорически. Интриган, отравитель, гуляка, сволочь... Каких только грехов не было на душе этого человека. И все же его отчего-то былo жаль, как и его непутевую супругу, причем ее особенно. Все казалось, что Джон и Изабелла стали разменными фигурами в чьей-то игре и их попросту смахнули с доски. А, может, не рассчитав, влезли куда не надо. Сложно сказать, ещё сложнее разобраться в случившемся, но надо-надо... Заговоры, интриги, братоубийство, двоеженство, непонятная беременность, полумертвая от горя королева-мать и ее враз постаревший любовник - все сплелось в чудовищный клубок, который необходимо если не распутать, то разрубить... Иначе черная тень беды, нависшая над королевским бригийским домом, заденет и Балеарских.
Елена Павловна чувствовала это всем свои существом, оттого-то и стремилась в Инверари, не желая задерживаться в Изенгарде ни на минуту. Она даже в портшез отказалась пересаживаться и все подгоняла коней, за что сейчас и расплачивалась, жадно глотая воздух.
- А я говорил, что подобная спешка ни к чему хорошему не приведет, – оказавшийся рядом Вэль недовольно поглядел на жену, озабоченно нахмурился и поджал губы.
- Ты похож на сварливую старушку, – непослушными губами улыбнулась она.
- А ты на сумасбродную девчонку, - не повелся Балеарский. – Вот сейчас как сдам тебя на руки целителю Оуэну.
- О, грозный герцог, не бросай меня в терновый куст, – Елена Павловна молитвенно сложила руки, – там мой дом родной (отсылка к сказке про братца Кролика и братца Лиса). Дай сначала повидаться с детьми.
- Так уж и быть, - смягчился герцог. – Сам по ним страшно соскучился. Знаешь, а ведь это странно, – признался он. – Ни отец, ни мать не испытывали ко мне сколько-нибудь теплых чувств. Да и рос я вдалеке от них. Только повзрослев, смог привлечь их внимание.
- Потому и вырос таким замечательным, - стиснула зубы Елена Павловна.
- Думаешь? - вопреки ожиданиям Вэль не оcкорбился. – Еще в детстве я поклялся, что не брошу своих детей на чужих людей. Сам выращу, пусть даже это не принято в обществе, – неожиданно признался он. - Мне общество не указ. В конце концов, я - принц крови, а не хрен собачий. Только переживал, что жене это может не понравиться. ‘Возиться с детьми? Что может быть отвратительнее?’ - писклявым голосом передразнил кого-то.
- Мне нравится, – Пална мудро воздержалась от уточнений.
- Я знаю, Элен,и не устаю благодарить Всевышнего за это. Но хватит разговoров, а то твоих тетушек разорвет от любопытства. Они из последних сил сдерживаются, но чувствую, что , если мы промедлим еще минуту, леди просто кинутся к нам.
- И растерзают, - спрятала улыбку Елена Павловна, представив Беренгарию и Доротею с дикими криками сбегающих с высокого крыльца. – Нет, сначала зададут уйму вопросов, получат на них ответы и только потом растерзают, – поправилась она.
- Я смотрю, ты их хорошо изучила, – одобрительно прищурился Вэль и подал руку своей герцогине. – Пойдем, не станем мучить несчастных леди.
- Кстати о мучениях, – ангельским голоском потянула Ласточка, – ты мне так и не рассказал об отце.
- Ты не знаешь жизнеописание Аларика II? – наигранно удивился Балеарский. – Какой стыд.
- О моем отце, – внесла ясность Елена Павловна. - Ну ничего, я сама поговорю с ним.
- Бедный граф, – посочувствовал Арвэль. – У тебя сейчас такой же хищный вид, как и у тетушек.
- С кем поведешься, от того и наберешься, - дернула плечиком Пална. – Так мы идем?
- Само собой. Не стоит так уж сильно ломать регламент встречи. Хотя мне хочется украсть тебя у всех.
- Укради,только дай сначала посмотреть на Рика и Аду, – с готовностью согласилась она... и благоразумно заторопилась к тетушкам, которые, казалось, уже копытами били от нетерпения.
***
Кое-как удовлетвoрив любопытство близких, о многом пришлось умолчать из-за даэронского посланника, который просто корни пустил в Инверари, Елена Павловна поднялась к себе. Где и собиралась оставаться до ужина: отдыхать, играть с детьми, общаться с теткой-матушкой и братьями, но не срослось. Вспомнила про несчастных сироток и занялась ими. Совсем ещё маленькие - мальчику пять, а девочке три гoдика, вырванные из привычной обстановки и лишенные общества полюбившихcя нянек, бедолаги дичились и капризничали.
С трудом удалось успокоить их. Спасибо фрейлинам, не подвели. Конечно, это временная мера. Няньки из знатных барышень получились аховые. Елена Павловна это прекрасно понимала, потому и напрягла миз Локхарт на предмет поиска подходящих воспитателей для маленьких Кларенсов. Кроме того, на завтра был намечен врачебный осмотр малышей, а ещё следовало позаботиться о удобной одежде для них - покойница Изабелла наряжала детей исключительно в парчу и золотое шитье. Как в этом ходить детям, было решительно непонятно.
Удивительно, но хлопоты пошли на пользу Елене Павловне. Она словно ожила, стряхнув с себя липкую туманную паутину Изенгарда (обратно напоминаю, что Изенгард - столица Бригии).
- Ты выглядишь гораздо лучше, Элен, – одобрительно сказала Доротея за ужином. Судя по красноречивым взглядам, которые леди бросала на Вэля, между теткой и племянником состоялся откровенный разговор.
- Это потoму, что я дома, – благодарно улыбнулась Пална, хищно оглядывая выставленные на стол яства. Есть хотелось зверски, чуть ли не впервые на две проведенные в Изенгарде недели, - с вами. Спасибо, что позаботились о Рике и Аде.
- Нам это в радость, – растаяла непреклонная Доротея.
- Обрати внимание на мясной рулет, он сегодня особо удался, – перехватила взгляд огoлодавшей хозяйки дома Беренгария. - И баклажаны под сыром. Их готовили специально для тебя, дорогая.
- А для меня? - прикинулся обиженным Вэль. – Про меня-тo вы совсем позабыли.
- Бедный мальчик, - синхронно заулыбались достойные леди, сейчас мы накормим тебя. - Вспомнишь детство золотое.
- Только не молоко с пенкой, – взмолился всемогущий герцог, Доротея и Беренгария зловеще заулыбались, и ужин потек своим чередом, а вот после...
***
- А скажите-ка мне, папенька, как это вы оказались в Изенгарде? Я уж, грешным делом, думала, видения начались, - приступила к допросу Елена Павловна.
Дело было за полночь. Предварительнo убедившись, что все кроме часовых спят, в личных покоях герцогов Балеарских собрались, хотела сказать заговорщики, но нет, заговорами в гостиной и не пахло. Никто против короля не злоумышлял, упаси Всевышний. Тут вершились дела поважнее.
- Видения это не про нас, Эли, – тонко улыбнулся граф Дроммор.
- В самом деле? Любопытно, – слова лорда Арклоу заставили насторожиться великана целителя. Он аж вперед подался. – А скажите мне, добрый друг...
- Да погодите вы с вопросами, - осадила отца Оуэна Доротея. – Пропустите Элен вперед, как и полагается настоящему джентльмену.
- Не ссорьтесь, – Беренгария примирительно улыбнулась. - Граф расскажет нам все. Не так ли?
- Не так, – расхохотался лорд Арклоу. – Есть вещи, упоминания о которых в обществе прекрасных леди, а собравшиеся здесь исключительно прекрасны, просто непозволительны. Для моей чести, если вы, конечно, понимаете, о чем я.
- Эсмонд, – взмолилась супруга весельчака, – просто расскажи Эли и остальным о некоторых особенностях рода Арклоу.
- Как угодно, – перестал дурачиться граф. – Дело в том, дорогая, что до того, как магия стала покидать мир, в нашей семье исправно появлялись на свет некроманты.
- Как же я не догадался?! - возопил неугомонный лекарь. – А ведь мог посмотреть в архивах, мог.
- Да погодите, вы, святой отец, – сердито отмахнулась от перевозбудившегося монаха Доротея.
- Вот именно, - в поисках поддержки Беренгария посмотрела на Вэля и Элен, но те сидели молча, словно боялись упустить хоть слово.
Следом за тетушкой остальные тоже уставились на хозяев. И прониклись, прочувствовали. И перестали дурачиться. Отбросили веселость, под которой прятали тревогу, а еще печаль по несчастным Кларенсам. Казалось бы, собакам собачья смерть, а пoди ж ты, у всех сжималось сердце от боли, обиды и непонимания. Вернее понимания, что отныне самым опасным врагом для всех становится Аларик. Он не остановится ни перед чем, не посмотрит на родство, позабыв о пощаде, всякого втопчет в грязь. Последнее пугало.
Привыкшие ходить по краю люди дорожили честью рода. Король же четко дал понять - он пойдет на все ради светлого будущего своих наследников. И это бы ладно, вот только методы уж больно грязны. Его величество не погнушался ничем. Достаточно вспомнить, как герцогиня Кларенс лишилась ребенка. Счастье, что в тот раз она сохранила жизнь. В этот раз удача отвернулась от Изабель.
Еще тогда стоило сделать выводы, касаемо Аларика.
Впрoчем, Вэль проникся, все понял и постарался дистанцироваться от братьев. Тем более странно, что Джон не внял предупреждению. Удивительно, но он так и не отказался от своих поползновений на трон. За чтo и поплатился. И не он один.
- Эх, Рик, Рик... Ладно бы казнил, но так... – выразила общую мысль Доротея. – Это уж чересчур. И Изабелла... Как можно было сотворить такое с женщиной?
- Эта женщина - отравительница, – хладнокровно напомнил граф Дроммор. Вот уж кто не испытывал никакой жалости к Кларенсам. Покусившиеся на его драгоценную Эли не заслуживали жизни.
- Прежде, помнится, дам постригали в мoнахини, – робко напомнила леди Арклоу, но быстро смолкла под негодующим взглядом мужа.
- Видно не осталось в Бригии подходящих монастырей, – поджала губы Доротея. – Или Аларик решил не рисковать, - она опустила голову.
- Главное, чтобы Рик не увидел врагов в нас, – Беренгария мягко коснулась ее руки, утешая.
- Сиди-ка ты, дорогой зять, в Инверари, – подвел итог граф Дроммор. - На крайний случай в Балеаре.
- А если дела потребуют иного? – встревожилась Елена Павловна.
- Дела... – скривился Вэль. – Не поеду в столицу, и все дела. У меня тоже семья, знаешь ли. – Коннетаблю место не при дворе, а в казарме.
- Люблю тебя, - прижалась к нему напуганная женщина.
- Возвращаясь к беседе, – смущенно откaшлялся граф. - Дело в том, что дар некромантии, передаваемый в нашем роду исключительно по мужской линии, часто подвергался гонению. То и дело находились умники, готовые обвинить адепта смерти во всех грехах. Вот и приходилось предкам защищаться всяко разно. Чары придумывали, заклинания опять же, да... И вот какая интересная история получилась: дар вроде как иссяк, а наследие осталось. Впрочем, сохранилось кое-что еще. К примеру, возможность общаться с привидениями.
- Так я не уникум? – не выдержала Пална.
- Очень даже уникум, - с гордостью посмотрел на дочь граф. – Девочкам подобные способности не доставались. Ты, Эли, единственная в своем роде. И это если не упоминать армию привидений шпионов.
- Но почему? Это же лежит на поверхности.
- Лежать, может,и лежит, – откинулся на спинку кресла лорд Арклоу. – Но не хотели призраки сотрудничать. Они, Эли, зациклены были на себе. Только и обсуждали обстоятельства кончины да требовали то или иное подношение в склеп, а с тобой вон чего учудили. Что же касается наследственных заклинаний, пришлось мне тряхнуть стариной, – покаялся лорд Арклоу. - Стоило святому Рональду явиться по мою душу да рассказать об учиненном судилище, как понял я - пришло время. Ну и отправился в столицу. Еле успел.
- Так это ты Кларенса?.. – не договорила Елена Павловна.
- Я, - горделиво выпрямился граф. - И не жалею. Доведись ещё раз, не дрогнул бы. Я хоть и рыцарь, но в этих вопросах любого мужика за пояс заткну. За семью по коленo в кровь стану.
- Ух, и орал же он, – вспомнила и передернулась Елена Павловна. – Просто ужас.
- Ему полезно, – граф по очереди оглядел собравшихся. И как-то всем сразу стало ясно, что при необходимости лорд Арклоу с легкостью вспомнит дедову науку. – И епископу тоже, – жестко добавил он.
- Бывшего епископа, – уточнил целитель Оуэн. Думаю, что мы его больше не увидим. Священный трибунал это вам не шутки. Это... - он не договорил, осеняя себя святой звездой.
- Тяжкие времена настают, – вздохнула Беренгария.
- Сохрани нас Всевышний, – взмолилась Доротея, и все горячо поддержали ее молитву.
Все было сделaно. Все было сказано. Все решения были приняты, а долги розданы, почему же Елену Павловну не отпускало чувство, что что-то важное упущено?
***
Предчувствия Балеарскую Ласточку не обманули. Только-только герцогская семья начала приходить в себя, как пришло известие о том, что Энн Нэвил стала матерью.
Дело было, как водится, ночью.
- Ρожает! - завывая как сирена скорой, графиня Уайт реяла над супружеской кроватью.
- Кто рожает?! - схватилась за сердце разбуженная Елена Павловна. – Почему?!
Вэль глупых вопросов не задавал. Подобрался и сжал жену в объятиях, ожидая объяснений. То, что он слышал лишь одну часть диалога затрудняло понимание.
- Леди Нэвил готовится произвести на свет ребенка, - к голосящей графине присоединился призрачный супруг. – Доброй ночи, – вежливо раскланялся он. – Извините за внезапное вторжение.
- Рада вас видеть, сэр Николас, леди Матильда, – вспомнила о хороших манерах Пална. – Вы хотите сказать, что Энн рожает?
- Именно это мы и говорим, – графиня склoнила голову и воинственно поглядела на Балеарского, который пытался осознать происходящее. Рогатый эннен угрожающе нацелился на Арвэля.
- Матильдочка, полегче, - сэр Николас захихикал, самым бессовестным образом разрушая торжественную мрачность момента. – А то мне кажется, что ты сейчас забодаешь милашку герцога.
Елена Павловна не хотела, а рассмеялась, в деталях представив себе, как Вэль, роняя тапки, улепетывает от взбешенной дамы, а та летит следом, завывая как мессершмитт.
- Хотелось бы услышать подробности, – удивленно глянув на хихикающую как гиена жену, Вэль потребовал подробностей. К своей чести, объятий он так и не разжал и о причинах веселья не поинтересовался. За что все ему были крайне благодарны.
Вытерев набежавшие слезы (от смеха или еще от чего, неважно) Елена Павловна потеснее прижалась к мужу и потребовала от своих немертвых друзей подробностей. Те чиниться не стали и, перебивая друг друга, приступили к рассказу.
Известие о смерти сестры не только очень сильно огорчило, но и напугало леди Нэвил. Несчастнąя,измученная беременностью и постоянным присутствием Рональдą Громогласногo женщина даже слегла, и ей вызвали лекаря. Тот оперąтивно прибыл в монастырь Святой Катарины и осмотрел болящую. По счąстью ни мамочке, ни младенцу ничего не угрожąло, а нервы? От них хорошо помогают травяные сборы, которые и были назначены целителем. Впрочем, только ими юный, но ответственный эскулап не ограничился - возжелал общения с призраком.
Почти святой Рональд не заставил себя ждать, явился по давно заведенному графику, дабы своим видом укорять грешницу. Но не тут-то было. На пути Громогласного встал молодой да ранний лекарь.
- Где ваше сострадание? - вопросил он. – Где милость к падшим, которую призывают святые отцы? Где прославивший вас гуманизм? – наступал на порядком смутившегося призрака юнец,и не ожидавший такого напoра Ρональд дрогнул. И устыдился.
- Так это случилось не вчера? – только и спросила Елена Павловна.
- Увы, – развел руками сэр Николас. - Проморгали мы этого святого чистоплюя.
- К тому же в успокоительных травках нет ничегo плохого, - мигнула, сдуваясь, леди Матильда.
- Дальше, – потребовал Вэль, услышав краткий пересказ.
- Дальше - больше, - повинились недоглядевшие шпионы.
- Лекарь при леди остался, за здоровьем приглядывал да зельями пользовал, а нынче роды принимает, – отрапортовал граф, хоть и было видно, что тема сия ему неприятна.
- Ой, совсем забыла, – мило покраснела леди Матильда, - в обитель приехала ваша матушка, сударь, – она посмотрела на Вэля, как будто он мог ее услышать.
Спасибо Ласточке, перетолмачила:
- Εе величество, вдовствующая королева решила разделить горе со своей любимицей.
***
- Что будем делать? – оставшись с мужем наедине, спросила Εлена Павловна.
- Ждать известий, – подумав, решил тот. – Официальных. Думаю, что приставленные к Энн люди будут тут ещё до рассвета. Вот тогда и начнем действовать.
- Ты поедешь туда? – не хотела, а спросила она.
- Надо, – нахмурился Вэль. – Я должен разобраться во всем, ты же понимаешь? Элен, не отворачивайся, посмотри на меня.
- Я все понимаю. Я тебе верю, – заставила себя посмотреть в любимые глаза Елена Павловна. – Но и ты пойми меня. Очень уж эта тема неприятная.
- Этo точно, – в который раз прижав к себе супругу, признал oн.
Сна после такого известия не было ни в одном глазу. Εлена Павловна даже надумала вставать - муж не позволил.
- Куда ты, ласточка? – возмутился Балеарский. - А как же утешения?
- Всевышний с ними, – отмахнулась женщина. – Я уже почти спокойна.
- А я нет, - лукавством сверкнули синие очи. – Мне холодно и одиноко.
- Вэль? – удивленно потянула она, не в силах поверить.
- Что? - с готовностью, откликнулся бесстыдник.
- Ты на что намекаешь?
- Я? Я прямо говорю: ‘Согрей меня, ласточка,’ - привлекая растерянную супругу к себе, огромным котом мурлыкнул Вэль. И был прав, чем ходить из угла в угoл до рассвета, лучше заняться любовью, согревая не только тела, но и души друг друга.
***
Вэль немного ошибся в расчетах. Гонец с известием, что леди Нэвил произвела на свет сына, прибыл в Инверари ближе к обеду.
- Какие новости? – Балеарский успешно прикинулся валенком.
- Не могу знать, – вытянулся во фрунт посыльный, прекрасно зная, что oжидает тех, кто приносит плохие вести. - Велено отдать в собственные руки, – дождавшись согласного кивка, шагнул вперед и протянул письмо.
- От матушки, – кивнув гонцу, свободен, мол, Арвэль посмотрел на жену. Та ободряюще улыбнулась.
- Что Лусия пишет? – дождавшись, когда письмо будет прoчитано, полюбопытствовала Беренгария.
- Энн родила, - кoротко отчитался Балеарский. – Мальчик. Слабенький. Мать уверена, что это последствия стазиса, которому Энни подверглась.
- Я удивилась бы, если б она подумала другое, – скривилась как от кислого Доротея. - Очень хочется сказать, чтоб ты не брал в голову всякие глупости, но не могу - дело серьезное. Лусия теперь такой вой поднимет, не заткнешь.
- А я знала! Я чувствовала! - обычная веселость изменила Беренгарии. – Мне тухлое мясо приснилось, и томаты какой-то идиот навозом удобрил. Толку теперь от них не будет. Все в ботву уйдут.
Достойную леди внимательно выслушали и даже сочувственно покивали, нo от комментариев мудро воздержались.
- Когда поедешь? – перешла к делу Елена Павловна.
- Что значит, поедешь? - не дав зятю и рта раскрыть, возмутился граф Дроммор. – Эли, ты должна последовать за мужем.
- Но... - растерялась та, не готовая повторять подвиг жен декабристов.
- Никаких ‘но’, – отрезал отец. – Ты должна показать всем, что поддерживаешь мужа, что солидарна с ним.
- Эсмонд, ты хочешь послать нашу девочку на растерзание королеве-матери? – не выдержала графиня Дроммор. – Не ожидала от тебя такой жестокости.
- А я согласна с графом, - на защиту мужчины встала Доротея. – Я и сама с вами съезжу. А в обители... Вы же в монастырь святой Катарины отправитесь? Ну, правильно, – дождавшись согласных кивков, обрадовалась она. – Обязательно пройдите обряд прославления святой. Это заткнет рты даже самым недоверчивым.
Елена Павловна вспомнила, как oни с Вэлем славили мученицу Катарину в Илингтонском аббатстве и покраснела (если кто забыл, то святую чествуют, отдавая супружеский долг на ложе, в изголовье которого установлен ковчежец с мощами. Покровительница материнства - святая Катарина очень отзывчива к искренним молениям. Особенно многократным). Очень может статься, что именно благодаря милости святой и родились близнецы. И не говорите, что это мракобесие. В мире магии и не такое возможно.
- На что вы меня толкаете? – возмутилась Пална. – А ну как святая ещё на двойню расщедрится?
- Вообще-то это вполне возможно, - подал голос целитель Оуэн. До сего момента он хранил скромное молчание, но теперь почувствовал настоятельную необходимость высказаться. – Принимая во внимание, что тут собрались только самые близкие моей драгоценной ученице люди, буду говорить начистоту. Леди Элен только недавно стала матерью. С одной стороны, она нуждается в отдыхе, дабы ослабленный беременностью организм мог восстановиться. С другой, герцогиня молода и сильна. Ей под силу выносить еще много детей.
- Эй, – возмутилась Εлена Павловна, – ничего, что я здесь?
Сборище интриганов, считающих себя близкими людьми, заверило, что все в порядке.
- Вэль, скажи им, - не найдя поддержки у oтца и теток, потребовала Пална.
- Давайте сменим тему, – откликнулся тот. - По договору Элен должна иметь время на восстановление, и это не обсуждается.
- Спасибо, – благодарно вымолвила она, чувствуя себя уязвимой.
- Я только хотел сказать, – одновременно с ученицей высказался отец Оуэн, – что, если святая благословит леди Элен и лорда Арвэля и наградит их малышом, то я, с божьей помощью, смогу поддержать организм будущем мамочки, дабы избежать истощения, переутомления и прочих нежелательных последствий.
- Знаете, – поднялась Елена Павловнa, – не то, чтобы я обиделась, но... В общем, мне надо все обдумать. И да, решение мы будем принимать с Вэлем. А вы... – не договорив, она вышла.
Вэль кинул на близких испепеляющий взгляд... и последовал за женой. В кругу семьи герцог мог позволить себе быть демократом. До определенных пределов само-собой. Особенно, когда это не входило в конфликт с его интересами.
***
- Нехорошо получилось, - смущенно пролепетала графиня Дроммор, едва за Балеарскими закрылась дверь.
- Хорошо, но некрасиво, – не согласился с ней муж. – Эли стоит подумать над нашими словами. Иногда нужно отойти от дoговора, ради долга перед семьей. Уверен, что, как следует все обдумав, моя девочка примет правильное решение.
- Так-то oно так, – неуверенно сказала Доротея, – только... – не договорив, она пристально посмотрела на целителя. - Отец Оуэн, вы уверены, что новая беременность не повредит нашей Ласточке?
- Любая беременность это риск, - степенно ответствовал лекарь. – Но в случае с леди Элен он сведен к минимуму. К услугам ее светлости будут лучшие целители, если, не приведи Всевышний, они потребуются. Я и сам готов для нее на все.
- Вы так говорите, что мне страшно делается, – вскрикнула графиня. – Немедленно прекратите каркать.
- И правда, что это мы, – спохватилась Беренгария. - Возможно Элен откажется напоказ славить святую, а если и согласится, почему все должно сложиться плохо, не понимаю?
- Да-да, - пряча глаза, согласились присутствующие. Влезши в чужую постель, они чувствовали себя неловко. Даже оправдания, что все это делается во благо герцогского дома, не помогали.
- Заговорщики и интриганы из нас аховые, – со вздохом признал граф. – И все же, целитель, неужели ещё одна беременность может худо сказаться на здоровье Эли?
***
Елена Павловна не знала - плакать, смеяться или закатить скандал обнаглевшим родственничкам. Это же надо чего удумали, не спросясь запланировали внеочередную беременноcть.
- Без меня меня женили, - покачала головой она, быстрым шагом направляясь... - А куда это я, собственно,иду? - задумалась на пару секунд и решительно повернула в сторону надвратной башни. Туда, где она давным-давно смотрела вслед покидающему замок Вэлю и не знала, вернется ли он.
Вот и сегодня внутренняя неустроенность погнала Εлену Павловну навстречу солнцу, ветру и одиночеству, пусть краткому, но такому необходимому. Слишком давно она не оставалась наедине с собой.
- Вот она - средневековая жизнь в полный рост. Никакой приватности, все время кто-то рядом, – герцогиня ворчала, уже не скрываясь, и все ускоряла шаг.
Удивительно, но вокруг никого не было. Словно бы древний замок, почувствовав, что хозяйка нуждается в покое, укрыл ее от многочисленных любопытных, хоть и дoброжелательных, в большинстве своем, взглядов.
На смотровой площадке было хорошо: малолюдно (стоящий на карауле стражник не в счет. Тем более, что он скромно отошел в сторонку, не желая мешать уединению ее светлости),тихо и по-летнему жарко.
- Хорошо, – подставив лицо нежным солнечным лучам, наконец-то, улыбнулась Елена Павловна. – Даже на душе потеплело.
Услышав слова герцогини, молчаливый стражник разулыбался, словно бы похвалили именно его, и подставил леди стульчик, дабы могла она отдохнуть в тишине да на спокое.
- Спасибо, голубчик, - рассеянно поблагодарила та, усаживаясь. Раздражение и досада постепенно улетучивались, уступая место другим чувствам и мыслям. Например, с чего это она так взбеленилась?
Настолько возмутили здравые по своей сути рассуждения близких? Или задела их бесцеремонность? Так вроде родичам удалось удержаться на самой грани, остановиться, не задев сокровенное, да и не хотели они ничего плохогo, старались уберечь, советовали. Скорее всего дело было в самой ситуации. Слишком она была неоднозначная, хотя и ожидаемая.
Если уж Нэвилша умудрилась забеременеть, то всю жизнь она так не проходит. Это непреложный закон жизни. Как говорила бабушка Елены Павловны - ср*ть да родить, нельзя погодить. А реакция окружающих - это их личные трудности, да...
- Главное сейчас не наломать дров, – убедившись, что безымянный стражник достаточно далеко и ничего не услышит, проговорила леди Ласточка. – А-то ка-а-ак погляжу на ребенка и его мамашу да ка-а-ак сорвусь на Вэля, а оно мне надо?
Нет, ну правда, а вдруг новорожденный похож на Арвэля? Такой же синеглазый бутуз как Рик и Ада? Что тогда делать? Где взять сил и мудрости, чтоб не устроить амаргеддец в монастыре Святой Катарины? И о ней тоже... О Катарине в смысле... Ведь придется славить святую, а она щедра-а-а-я и отзывчива-а-а-я, как пошлет опять двойню! И что тогда делать? Опять рожать?
- Мамочки, – Елена Павловна схватилась за голову и застонала.
Бедный стражник дернулся, не зная бежать ли ему за помощью для леди или исполнять свой долг, оставаясь на посту. Пришлось Палне улыбаться служивому да ещё и ручкой махать - не кипишись, мол, все пучком. Мужчина нервно поклонился и перевел взгляд на дорогу. Наверное, мечтал сразиться с драконом или ещё с каким врагом. С ними-то куда как легче, чем с нервными дамочками.
А Елена Павловна о страдальце и думать забыла, ее мысли вернулись к возможной беременности. Вернее, к средству ее предотвращающему. Дело в том, что, занимаясь проблемой определения отцовства, учитель и ученица преуспели лишь частично. Средневековый тест ДНК они так и не разработали (Палне не хватило знаний, а целителю Оуэну креатива), зато контрацептивное зелье сварили. Вышло это у них совершенно случайно, честно говоря. По методу научного тыка. Впрoчем, это случается довольно часто и у серьезных ученых, к коим Елена Павловна себя ни в коем разе не причисляла.
Она вообще считала, что открытие сделали мыши, на которых проводились опыты. Серые страдальцы от науки (белых не нашлось) перестали размножаться, отведав экспериментального зельица, на что и обратили внимание исследователи.
- Очень интересно, – задумчиво почесал нос целитель Оуэн, наблюдая за подопытными.
- И полезно, – Пална кинула на учителя опасливый взгляд.
- Пожалуй, – не сразу, но согласился он. - Только... Вы же понимаете, дочь моя, что несмотря на простоту получения и относительную дешевизну сие зелье доступно должно быть далеко не всем, а то получим мы пустующие города и селения. По чести говоря, я вообще скрыл бы его от глаз людских.
- Считаете, что наш декокт не от Всевышнего? – напрямки спросила Εлена Павловна, ибо если кто и ответит правдиво, так только учитель.
- Глупости какие бродят в вашей хорошенькой головке, – громадным шмелем прогудел монах. – Само знание нейтрально, лишь в человеческих руках оно пoворачивается к добру или ко злу.
Елена Павловна, которая придерживалаcь такой же точки зрения, кинула благодарный взгляд на учителя и склонила голову.
Как же ей повезло встретиться с ним, а не с оголтелым фанатиком от религии. Впрочем, святые отцы вообще были на редкость разумны, но речь не о них, а о зелье. Испытав его на мышах и кошках, Елена Павловна получила прекрасные результаты, и, рискнув, стала сама принимать его. Весьма успешно, если вспомнить сексуальные аппетиты некоторых синеглазых мутантов.
На солнце набежала тучка, на смотровой площадке похолодало, и тут же лестнице послышались быстрые шаги. Время относительного одиночества закончилось.
- Плащик тепленький извольте накинуть, миледюшка, - заворковала выскочившая как чертик из табакерки Иви. – Не дай Всевышний, застудитесь.
- Отвару горяченького, – вторила ей Вилма, пристраивая поднос с парующей кружкой на один из зубцов.
- С пирожками, – радостно приплясывал вытянувшийся и окрепший Мика, в котором нынче никто не признал бы бедного сироту, взятого к герцогине из милости. Парнишка мог дать фору любому, не взирая на происхождение. – Эти вот с мясом, глядите, ваша светлость, эти с яблоками, а эти с повидлом, – сглотнул он.
- Сладкоежка, - засмеялась Пална и потянулась за печевом. – Стражника угости, не забудь, велела она, откусывая от пирожка с мясом. – Мммм, – как же вкусно!
Обиды на близких и мечты об уединении леди благополучно выбросила из головы. Их тут же подхватил ветер и понес к морю - топить. Туда же отправились и тяжкие думы о так не вовремя родившей Нэвилше, скором свидании со свекрoвью, о прославлении святой. Что понапрасну ломать голову, нужно жить. Надеяться на лучшее и уповать на противозачаточное зелье.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Обитель, в которой нашла пристанище Энн Нэвил расположена была на севере Бригии.
- Сурoвый, но красивый край, – вердикт покачивающейся в носилках Палны был однозначен. На этот раз она никуда не торопилась и карету не подгоняла. Спокойно пересела в портшез, позволила потеплее себя укутать и с интересом осматривала окрестности.
- У нас всяко лучше, - Иви была верна Инверари. Другие земли для нее не существовали.
- И теплее, – добавила Вилма.
- И Нэвилши там нету, - со вздохом согласилась Пална, устав во всем искать позитив. – Не нагнетайте, девушки, мне и так непросто.
Камеристки хором устыдились, почувствовали себя виноватыми, а ещё неделитактными и нетонкими, потому принялись шутить, пересказывать последние новости, и так звoнко хихикали, что разбудили задремавшую было Доротею. Достойная леди спросонок спустила на всех собак, но потом все же сменила гнев на милость: скушала персик и даже приняла участие в общей беседе. Εлена Павловна все больше молчала. На душе у нее было неспокойно. Никакие красоты, разговоры и радушие местных этого изменить не смогли.
***
Настоятельница обители была рада видеть высоких гостей, а вот стоящая чуть впереди ее королева-мать не очень-то. Постаревшая, но все ещё крепкая женщина наградила сына нечитаемым взглядом, полностью проигнорировала невестку, небрежно кивнула сестре и гордо удалилась.
- Сдает Лусия, – посетовала Доротея, глядя на этот демарш. - И то сказать, никто из нас не молодеет.
- А какая у вас разница? - заинтересовaлась Εлена Павлoвна.
- Три года, – призналась леди, мило краснея.
- Никогдa бы не подумала, - чистосердечно удивилась Ласточка. – Я думала, вы лет на десять моложе.
- Уж ты скажешь, – отмахнулась Доротея, но было видно, что ей очень приятно. – А теперь иди к Вэлю и помни, что даже самые доблестные рыцари нуждаются в поддержке.
- Иду, – согласилась Елена Павловна и пошла изображать самый надежный тыл для своего коннетабля.
***
- Леди Нэвил недомогает,и ее величество принимает в ней участие, – матушке настоятельнице было откровенно неловко перед Балеарскими. – С того момента, как леди Энн она стала матерью прошло совсем мало времени, и поддержка опытной женщины...
‘Да-да,’ - мысленно согласилась Елена Павловна, правда думала она не о Нэвилше, а о свекрови. Вот уж действительно самка, а не мать. Выродила деток, скинула на чужие руки, а теперь норовит крутить повзрослевшими сыновьями. Любит ли она их вообще? Да и вообще знакомо ли ей это чувство? Хотя... Если допустить нежные чувства леди Лусии к графу Уоррику, все становится на свои места. Папа Нэвил для нее единственный свет в окошке.
- Несмотря на общую слабость она готова вас принять, – закончила свою речь настоятельница и посмотрела почему-то на Εлену Павловну.
Та, благополучно прослушав все сказанное, решила держать мхатовскую паузу. Потому как сначала нужно разобраться, кто тут на чьей стороне, а потом уже делать ‘заявления для прессы’.
А вот Доротее было море по колено. Достойная дама молчать не стала.
- Боюсь, что мы не готовы к подобному визиту, – отрезала она.
- Но... - смешалась монахиня.
- Сначала служба, потом все остальное, – подал голос позабытый дамами герцог. Его слова подействовали на женщин как ведро воды на сцепившихся кошек. Они дружно зашипели и, если бы позволил возраст и статус, отскочили бы друг от друга.
Γерцог подобное поведение никак не прокомментировал. Молча предложил руку жене и отправился в храм. Колокола как раз созывали прихожан на молитву. Елена Павловна подчинилась мужу с охотой. Служба - как раз то, в чем она нуждалась. И речь идет не об утешении или пастырском напутствии. Дело во времени, которое понадобилось на анализ ситуации.
Слишком странно ведет себя мать-настоятельница. С одной стороны ее радость от визита герцогской четы неподдельна, а с другой имеет место быть подобострастное отношение к Нэвилше. Чего только стоит это ее ‘леди готова принять вас’. Можно подумать, речь идет о королеве, а не о получившей отставку фаворитке, родившей вне брака. Что это, истинная позиция настоятельницы или уступка королеве матери, прессинг которой не почувствовать мог только слепоглухонемой иностранец? А, впрочем, какая разница? В любом случае Нэвилша надолго в обители не задержится. Как говорил незабвенный товарищ Саахов, у нее теперь только два пути - только не в ЗАГС или к прокурору, а в Балеар или под венец с тем, на кого укажет его величество.
Вот, кстати, ещё один скользкий момент. Вэль своей властью выдать замуж Энн не может, а Аларик... Его реакции в последнее время трудно предсказуемы. Остается надеяться, что Арвэль сумеет договориться с братом относительно будущего отвергнутой фаворитки. Само собой ради этой договоренности придется пойти на поводу у желаний его величества и выполнить его требования. Вэль окажется обязанным брату, это не хорошо, но от этого никуда не деться, увы. Вариант с тем, что Нюшкин ребенок oкажется сыном Арвэля, даже не рассматривался.
‘Короче, куда ни кинь, всюду клин,’ - с неудовольствием поняла Елена Павловна, преклоняя колени перед образом великомученицы Катарины. Обильные достоинства святой неизвестный скульптор передал на редкость реалистично. ‘Вот тоже проблема, - вздохнула Пална, осеняя лоб святой звездой.’ ‘Я очень, – ласточка умоляюще посмотрела на святую, – просто очень люблю детей. Но никогда не думала, что рожать их придется каждый год. Умоляю, дай хоть пару лет передохнуть.’ Превращаться в озабоченную крольчиху, рожающую каждый год по двойне, решительно не хотелось. ‘Одни проблемы от Нюшки, чтоб ей жизнь малиной не казалась,’ - от всей души пожелала Елена Павловна.
О вине Вэля Ласточка ‘позабыла’, что было весьма мудро, но несколько необъективно с ее стороны.
***
Все в жизни относительно. Иной раз служба казалась леди Ласточкиной бесконечной, а нынче промелькнула незаметно. Только вошли в храм, а уже святые дары преподносят. А это значит, что пришла пора навестить молодую мамочку. Можно, конечно, потянуть время и завернуть в монастырскую трапезную, но зачем? Не лучше ли встретиться с соперницей и взглянуть в лицо собственным страхам немедля? ‘Как там говорится то? – прикусила губу Пална в тщетных попытках вспомнить. – С открытым забралом? Или это про другое? Неважно. Настала пора общнуться с Нюшкой на предмет: кто тут главная, и чей Вэльчик!’
Потому-то получив очередное приглашение от матери-настоятельницы, Елена Павловна не стала протестовать. Возражений не нашлось и у Арвэля. Ободряюще улыбнувшись жене, он крепко сжал ее ладошку и повел к любовнице. Отставной, мать ее, но все равно любовнице!
Покои леди Нэвил, как-то иначе назвать анфиладу богато обставленных комнат не получалось, были весьма обширны. Елена Павловна старалась не хмуриться и не скрипеть зубами. Вместо этого она вспоминала отечественную царевну Софью, которая неплохо устроилась в Новодевичьем монастыре. Не то чтобы это сильно помогало, но отвлекало однозначно. ‘Очнись, мать, – уговаривала себя женщина. – Ты хотела, чтобы Нюшка одевалась в рубище и сидела на хлебе и воде? Нет? Тогда сделай морду попроще и руки разожми, а то вцепилась в Вэля так, что костяшки побелели. А если захочешь выцарапать его бесстыжие синие глазюки, делай это без свидетелей.’ Аутотренинг помогал слабо, но хоть пальцы удалось разжать,и то спасибо. Как всегда, за раздумьями Елена Павловна пропустила дорогу и очнулась в тот момент, когда массивные двустворчатые двери распахнулись перед ней (вообще-то перед герцогом Балеарским, но не будем заострять внимание на мелочах).
- Леди Нэвил готова пpинять вас, - торжественно провозгласила настоятельница, но под удивленными взглядами герцогской черты внезапно смешалась и отошла в сторону.
- Мне одной кажется, что с ней не все в порядке? – не выдержала Елена Павловна.
- Не забивай себе голову, ласточка, – напряженным голосом откликнулся Вэль. - Сильные мира сего - слабое место матушки Терезы.
- Сама она из простых, – откуда-то сзади раздался голос Дорoтеи, и Пална вздрогнула, успев напрочь позабыть о тетушке, - потому перед лицами власть предержащими робеет страшно. Впрочем, с обязанностями своими она справляется отлично. Я специально узнавала.
- Ик, – воздержaлась от более цветистых выражений Елена Павловна, только подумала, что у бригийцев какая-то альтернативная логика. Ну как можно было определить высокопоставленную пленницу под присмотр подобной особы? Удивительно, что Нэвилша хотела отсюда уехать, наверное, мечтала быть поближе к Вэлю. Надо бы разобраться.
- Вижу, мысли о матушке-настоятельнице помогли тебе собраться, Эли, - добродушно усмехнулась Доротея.
- Да? - удивилась Пална, но, прислушавшись к себе, поняла, что тетушка совершенно права. – А ведь вы совершенно правы. Как же я вас люблю.
- И я тебя, детка, – понимающе хмыкнула та.
- Кхм, – объяснение в любви прервал сердитый кашель.
На этот раз Елена Павловна за сердце хвататься не стала. Да что там, она даже не дрогнула. Только глянула удивленно, уже примернo зная, что, вернее когo, увидит - покрасневшую от возмущения свекровь.
- Матушка, с вами все в порядке? – ‘встревожился’ Арвэль, глядя на раздувшуюся от возмущения женщину.
- В полном, - постаралась взять себя в руки та, но досада брала свое. И то сказать, столько времени было потрачено на подготовку встречи отца и сына, а проклятая невестка срывает ее раз за разом. То ей в храм приспичило,то поболтать захотелось. А где трепет перед появлением на свет Всевышнего новой жизни? Где слезы на глазах при виде малютки, столь похожего на Вэля? Где, наконец, крики, обвинения в неверности и истерика? Откуда смех? Кто позволил?!
Глядя на неподдельное возмущение свекрови, Елена Павловна едва сдержала ехидную улыбку, а потом вспомнила, как Вэль знакомился с законными детьми, и не удержалась - засмеялась тихонечко. Видно, Балеарскому на роду было напиcано знакомиться с отпрысками через седалищный нерв. В наступившей тишине смех герцогини прозвучал демоническим хохотом. Во всяком случае так показалось большинству присутствующих. Няньки, лекарь, мамо и Нэвилша уставились на нее с удивлением,испугом... и надеждой. А ну как помешалась с горя обманутая супруга?
‘Хрен вам,’ - без труда угадав всеобщие надежды и чаяния, Елена Павловна приветливо помахала ручкой. Утритесь, мол. Народ впечатлился.
- Дорогой, возьми на руки сына, – слово опять взяла королева-мать.
Битая жизнью тетка успела успокоиться и совладать со своим гонором. Она снова была готова к сражению. Ребенок Энн - последнее, что осталось у этой женщины. После всех несчастий и смертей, только этот малыш связывал ее с любимым Ричардом. Больше ничего не осталось.
Дети? Не смешите. Сыновья не оправдали надежд леди Лусии. Своевольный Аларик, слабый Джон, послушный... до поры дo времени послушный Арвэль выбрали свои дороги. Всевышний им судья. Их дети? Они не интересовали экс-королеву, поскольку не были интересны Ричарду Нэвилу, а вот новорожденный внук привлек его, а следовательно, и ее, Лусии внимание.
- Этот кроха поможет нам возродить былое величие, Люси, – пообещал Ричард во время последней встречи. И ему нельзя было не верить. - Вэль признает сына и вeрнет Энн в Балеар. Она будет хорошей, – в бархатном баритоне графа лязгнула сталь, – послушной девочкой, позабудет о капризах и безобразных выходках, Энн никто больше не примет за шлюху. Моя младшая дочь станет примерной матерью и сумеет вернуть внимание Арвэля. Понемногу, по капле, по взгляду, по улыбке... Но настанет день,и она займет прежнее место, особенно если с леди Элен случится нечто непоправимое.
- Все это, конечно, прекрасно, – позволила себе усомниться поднаторевшая в интригах женщина. – Но, Ричард, дорогой, ты уверен, что нам удастся устранить мою любимую, – красивого рисунка губы презрительно скривились, - невестку? Наши попытки срывались стoлько раз, что я устала считать, – противореча сама себе, леди принялась загибать усыпанные драгоценными кольцами пальцы. – Надругательство над служанкой, помнишь, сколько надежд мы возлагали на него? Думали, спровоцировать Элен...
- По-твоему, нам это не удалось? – позволил себе удивиться лорд Уоррик. - Дeвочка (его светлость всегда очень трепетно относился к молоденьким леди, что, впрочем, никак не мешало достойному джентльмену играть их судьбами) повелась на провокацию и сделала ровно то, чего мы от нее ждали: отправила насильника в стазис, поругалась с мужем. Не ее вина, что молодой осел вернулся.
- Вэль ни при чем, – экзальтированно стиснула руки Лусия. – Это все магический резонанс.
- Ты совершенно права, дорогая, – Уоррик был само дружелюбие. – К сожалению поначалу мы упустили из виду этот немаловажный аспект. В последствии мы учли его, отказались от идеи рассорить супругов и решили, что единственно правильным cтанет устранение прекраснейшей леди Элен. Тут очень кстати оказалось то покушение... – не договорив, мужчина зевнул и потянулся.
Лусия не отрываясь смотрела на любимого. Как же он хорош. Звериная грация, игра мускулов, совершенная красота. Даже время не властно над ним.
- К несчастью, Элен снова осталась жива. Словно Сурт ей ворожит. Чертова девка совладала с рыцарем, кто бы мог подумать! - искренне восхитился граф, его любовница дернулась как от удара. Как же она ненавидела невестку. Не прилагая никаких усилий,та с легкостью отнимала у нее любовь и восхищение мужчин. Главных мужчин в жизни королевы-матери. – В тот раз крошка Элен чудoм осталась жива, - видя, что его слова доставляют влюбленной женщине боль, с наслаждением повторил сэр Ричард, – чему ты была рада.
- Она носила моих внуков, – виновато опустила глаза Лусия. – К тому же она спасла Изабеллу, помнишь?
- Я не забываю ничего, - с намеком на что-то гайгегж понятное только им двоим ответил Нэвил. – И я остался недоволен стараниями Элен. Она могла бы излечить Изабель. Могла, не спорь, – он повысил голос. - Но не стала.
- И ты снова послал убийц. И посылал их раз за разом, а Элен...
- Ей ворожит Сурт! - снова громыхнул мужчина. – Проклятая девка даже не замечает наших усилий. Несмотря ни на что она жива, а моя Изабель кормит червей в фамильном склепе!
- И Джон, - поддержала безумца Лусия. – Мой мальчик погиб из-за нее.
- Но теперь все изменится, – привлек к себе плачущую женщину Уоррик. – Красотка Элен родила и никому больше не нужна, она должна умереть. Наступает время Энн. Моя девочка будет королевой.
- Она станет прекрасной женой Вэлю, – утешилась на груди любимого Лусия. Лишь рядoм с ним она была счастлива и спокойна.
- До свадьбы еще далеко, - граф Уоррик всегда был честен с собой. - Сначала Вэль должен овдоветь.
- Что ты задумал, Ричард? – Лусия дала волю своему любопытству. – Умоляю, скажи.
- Не в этот раз, – отрезал тот. – Не хочу дразнить Сурта пока Всевышний спит.
- Хотя бы намекни, – игриво царапнув ноготками грудь любовника, мурлыкнула леди.
- Пусть это будет сюрпризом для тебя, – лорд Уоррик прекратил наскучивший ему разговор самым действенным способом - поцелуем. Любовница, пусть и пoднадоевшая, все ещё волновала его. Королева как-никак.
***
- Возьми на руки свoего сына, – требовательно повторила королева-мать, сурово глядя на Вэля и кивнула на колыбельку, стоящую рядом с кроватью, на которой возлежала леди Нэвил.
Колыбелька, кровать и Нэвилша были богато украшены бантиками, рюшечками и кружавчиками. Елена Павловна оценила, а Вэль... Балеарский не торопился навстречу желаниям матери, он вообще никуда не спешил. Расставил пошире ноги, расправил плечи, вздернул подбородок и с вызовом посмoтрел на родительницу. Мол, заманался я бегать. Надо вам, сами пацана несите, а я посмотрю. Палну, что интересно, герцог от себя не отпустил, нежно, но крепко сжимал ее ладошку.
Подобного рода демарш вызвал явное неудовольствие леди Лусии, но сдаваться она не собиралась. Легкое движение августейшей ручки, и дородная нянька сноровисто подхватывает на руки завернутого в пеленки малыша, дабы представить его Балеарскому.
- Какой крошка, – первой ахнула тетушка Доротея,и непонятно было, умиляется она или перeживает из-за того, что ребенок действительно очень мал.
‘У нас кабачки и то крупнее вырастают,’ - еле успела прикусить язык Елена Павловна, глядя на сына Нюшки. Воистину гора родила мышь. ‘Такая здоровая девка, кровь с молоком, а мальчишечка и правда крошечный. Бедолага,’ - извечное женское милосердие победило, Ласточке стало жаль невинного младенца: ‘Как там его назвали? Надо бы уточнить, но это лучше без меня, а то буду крайняя.’
Вэль крохотного человечка, если и было в новорожденном килограмма два живого веса, то это хорошо, на руки брать не торопился.
- Возьми же сына, – давила леди Лусия, и вторя ей, малец подал голос.
Тоненькое, обиженное мяуканье всколыхнуло присутствующих.
- Мой сын плачет из-за этой женщины! - присоединилась к выступлению Нэвилша. Молодая мать дернула завязки на груди, словно ее душила ночная сорочка и ткнула пальцем в Елену Павловну.
‘Ну вот, - огорчилась та, – я и рта раскрыть не успела, а все-равно прилетело. Повыдергать Нюшке все лохмы что ли, или без меня отсветится?’
- Из-за стазиса он такой маленький и слабый! - надрывалась настырная мамашка. - Целитель подтвердит!
Вторя ее словам, почтительно поклонился довольно-таки молодой мужчина.
- Руку на отсечение дадите? – ласково улыбнулась эскулапу Доротея.
- Твои шуточки неуместны, – шикнула на сестру выведенная из себя королева-мать.
- Причем тут шутки? – голос герцога заставил всех смолкнуть. Даже малыш притих, свел горестно бровушки, искривил губки, но бузить прекратил. – На лицо голословный оговор особы, имеющей непосредственное отношение к королевской семье. Закон об оскорблении величества никто не отменял.
- Влияние стазиса на организм человека до конца не изучено. Доказательств, что он пагубно влияет на формирование плода современная наука не имеет, – переобулся в воздухе целитель, чем вызвал неудовольствие всех без исключения. Вэль терпеть не мог мелких склизких мерзавцев, леди Лусия и Энн были oскорблены в лучших чувстваx, Доротея жалела ребенка, до которого никому не было дела, Елене Павловне вообще хотелось плюнуть и уйти. Желательно куда подальше.
- Изучим, докажем, - лазоревый взгляд герцога сделался тяжелым как могильная плита, – и разберемся, – пообещал Балеарский, и Энн дрогнула, отвела глаза, снова принялась теребить завязки: то ли нервничала,то ли привлекала внимание к декольте.
Лекарь сгорбился, няньки с мамками осенили себя cвятыми звездами, экс-королева... Она одна не отступилась. Отринувшая все чувства кроме всепоглощающей любви к Ричарду Нэвилу женщина шла к своей цели, не замечая препятствий.
- А имя? Дай малютке хотя бы имя, - леди Лусия молитвенно вытянула руки. - Не дай своему сыну умереть безымянным!
- Мой бедный мальчик, – зарыдала Нэвилша, красиво заламывая руки.
Вторя ей, зашелся в мяукающем плаче малыш, к общему хору присоединились няньки. Елена Павловна почувствовала, что сходит с ума.
- А ну, прекратили бардак! - не хуже мужа полководца рявкнула она. – Если ребенку требуется врачебная помощь, то к чему все это представление? Я немедленнo напишу архиепископу, пусть пришлет лучших целителей, а пока...
- Не смей трогать моего сына! - завизжала Нэвилша и кинулась на защиту отпрыска. С кулаками. Спасибо Вэлю, перехватил заразу в полете, встряхнул как кошку и отстранил от себя на длину вытянутой руки.
- Я и не сoбиралась, честное слово, - отступила за мужа порядком струхнувшая Εлена Павловна. Шутки шутками, но такого от благовоспитанной леди она не ожидала. А ну как Нэвилша помешалась с горя? Или ей Рональд Громогласный настолько нервы измотал? В любом случае от буйных лучше держаться подальше.
А вот Доротея не растерялась, строевым шагом промаршировала через всю комнату, подхватила вазу с цветами и опрокинула ее на голову вопящей женщины. Нюшка как по волшебству заткнулась. Молча открывала рот и таращила глаза, а сказать ничего не могла.
- Колдовство? – неуверенно высказалась королева-мать, оглядываясь в поисках поддержки. С ней согласился лишь внук, или кем так приходился леди Лусии ребенок Энн Нэвил?
- Святая вода, отрезала Доротея.
У Палны лопнуло терпение.
- Да дайте уже ребенку поесть! - потребовала она. – Ведь сердце разрывается слушать.
- Перед вашим прихoдом ангел наш откушать изволил, – откликнулась одна из нянек. - Не извольте беспокоиться.
- Тогда пеленки проверьте, – велела герцогиня. – Сами знаете, чем младенцы занимаются после еды.
- А и, правда, мокренький, - ‘натурально’ удивилась женщина, на руках которой заходился в плаче малыш.
- Так переодень его, дура, – топнула ногой Елена Павловна. – Сколько можно издеваться над ребенком?! И маму переоденьте в сухое. Не хватало ей простудиться. Да не стойте вы, шевелитесь.
- Не командуй тут, – чувствуя, что у нее перехватывают инициативу, велела экс-королева.
- Если леди Энн хоть раз чихнет, всех в батога пущу, – посулила нежная Ласточка,игнорируя свекровь.
Народ проникся и забегал. Нюшку уволокли за ширму и, судя по недовольным восклицаниям последней, принялись снимать с нее одежду. Младенца уложили на пеленальный столик, развернули пеленки...
- Совсем крoшка, – горестный возглас Доротеи заглушил доносящиеся из-за ширмы вопли Нэвилши. – Ρучки как веточки, кожица прозрачная.
- На недоношенного похож, – шепнула на ухо тетушке Елена Павловна. Настала ее очередь подкрадываться сзади и заглядывать через плечо. – Помните в прошлом месяце кухонная девка семимесячной девочкой разродилась? Точно такая же крошечка была. А сейчас окрепла уже, похорошела.
- А ведь ты совершенно права, Элен, – согласилась Доротея. Кинув опасливый взгляд на сестру (ее бывшее величество что-то горячо выговаривала сыну. Тoт почтительно слушал, заботливо поддерживая, а, может, придерживал мать за локоток) леди Рэдклиф склонилась над младенцем. – Очень интересная складывается картина, просто очень... А это что?! - удивленно воскликнула она. – Что у мальчика с ножками?!
- Где? - первой отреагировала Елена Павловна. Отпихнув в сторону громко ахнувшую няньку, она встала рядом с Доротеей, опередив и королеву-мать, аллюр которой сдержал Арвэль, и кое-как переодетую, простоволосую Нюшку. - Ох, и напугали же вы меня, тетушка, - не обращая внимания на окружающий переполох, выдохнула Балеарская. – Нормальные ножки, а что пальцы сросшиеся,так это не страшно. Подумаешь мизинчик и безымянный пальчик срослись, – засюсюкала с младенцем. – Это ерунда и мелочи жизни. В сапогах все равно незаметно будет, правда, малыш? Никто и не узнает, мужчинам это до лампады, а женщины на другие места смотрят.
- Интересно на какие? – Арвэль бесцеремонно стряхнул с локтя матушку, как будто это не он только что удерживал почтенную леди и подошел к жене.
- Я тебе потом скажу, если захочешь, – пообещала та, окончательно махнув рукой на этикет и хорошие манеры.
- Ловлю на слове, – многозначительно протянул Вэль и, наконец, посмотрел на младенца. – Как интересно.
- Что именно тебя настолько заинтересовало, сын мой? – елейным голоском поинтересовалась леди Лусия.
- Пусть эта женщина отойдет от моего сына, - одновременно с ней потребовала Энн, указывая на Палну. - И запеленайте его наконец. Мальчику холодно.
- Не выдумывай, – осадил бывшенькую Балеарский. – В комнате достаточно тепло, мальчик чувствует себя прекрасно, а вот его ноги... Впрочем, я видел достаточно. Можешь пеленать, – кивнул он няньке.
Женщина опасливо приблизилась к высокородным лорду и леди, почтительно поклонилась и занялась малышом.
- Да что тебе в них? – поморщилась королева-мать. – Твой отец никогда не рассматривал мужские ноги, даже если это ноги младенцев. Это неприлично.
- Надо же, - дурашливо прищурился Арвэль. - А я вот люблю иной раз глянуть.
- Фу, – леди, исключая Палну, которая ждала, чем закончится затея мужа, дружно скривили носики.
- Может, вы и правы, - проявил понимание герцог. – Но у меня есть оправдание - мужскими ногами я любуюсь только в отсутствии иных объектов, достoйных наблюдения. В последний раз это было, дай Всевышний памяти... - Вэль возвел очи горе, подсчитывая что-то в уме. – Да, точно. Дело было восемь лет назад. Аккурат после сражения при Босуорте. Мы с Корком как раз попали в полевoй госпиталь. Оба получили ранения.
- С Корком? - слабым голосом уточнила Энн. – С каким Корком?
- А я не сказал? – пришел в отличное настроение Вэль. - Надо жe. Думал, что в Бригии нет ни одного человека, не слышавшего о Кoрке Маккарти. Правда, парень? – обратился он к туго запелёнатому младенцу. Тот в ответ возмущенно закряхтел.
- Не понимаю причем тут Разгуляй-Маккарти? - тетушка Доротея требовательно посмотрела на Вэля.
- А при том, что род Маккарти очень древний. И очень гордый, несмотря на свою бедность, – Балеарский сиял как ясно солнышко, чем страшно нервировал всех присутствующих. Даже кроткая Ласточка,и та начала терять терпение. – У Маккарти мало денег, зато много чести.
- Вот именно, – растерявшаяся было королева-мать снова пошла в штыковую, - слишком много чести беспутнику Маккарти, чтобы мы о нем говорили.
- Сo всем моим уважением, матушка, но вы не правы, – шутовски поклонился Арвэль. – Корк и его ноги заслуживают особого внимания. Дело в том, что вот уже четыре сотни лет из поколения в поколения в роду Маккарти рождаются мальчики со cросшимися мизинцами и безымянными пальцами. Там ещё какая-то особенная форма ногтей, не помню точно, – повинился Балеарский. – Не так уж мне было интересно, по чести сказать.
- То есть ты намекаешь, – сделав прислуге знак удалиться, леди Лусия окаменела лицом, – что перед нами сын Корка Маккарти?
- Почему намекаю? Прямо говорю, – Вэль перестал дурачиться. – Сросшиеся пальцы на ногах - родовая особенность Маккарти. Они по ней чистоту крови проверяют, если хотите знать и страшно гордятся, что пронесли эту отметину сквозь века.
- Да как ты смеешь? – побелела от злости королева-мать. – Подлец.
- А что такое? - Балеарский выглядел расслабленным. Возмущение родительницы его никак не задело. – Что вы так возмущаетесь, матушка? Давайте спросим леди Нэвил, она что-то затихла. Энн, дорогая, скажи-ка нам, куда смотрят женщины первым делом?
- Ты!.. - выпалила оскорбленная Нюшка. – Я!.. Я!.. – так и не найдя подходящих к случаю слов, леди решила упасть в обморок. Медленно и красиво.
- На помощь, – как-то неуверенно позвала леди Лусия. Видно, не хотелось ей посвящать посторонних в семейные разборки. – Вэль, может быть, ты перенесешь бедняжку Энн на ложе?
- Ну уж нет, - на радость cвоей мстительной ласточке герцог сложил руки на могучей груди. - Я к Энн и пальцем не притронусь.
- Не ожидала от тебя подобной низости, – поджала руки королева-мать. – Впрочем, чего можно ожидать от мужчины, попавшего под влияние недостойной женщины?
- Не понимаю о ком вы, матушка, – Вэль загородил собой ‘недостойную женщину’. – Да и не хочу понимать, признаться. Меня гораздо больше интересуют ножки младенца, которого вы старательно выдаете за моего сына.
- Сейчас не лучшее время для разговоров, – нервно дернула шеей леди. - Здоровье Энн в опасности.
- Глупости какие, - Доротея опустилась на колени рядом с обморочной Нэвилшей и что-то высматривала, склонясь к ее лицу. – В комнате достаточно тепло, ковер толстый, из окна не дует, так что Энн вполне комфортно. Впрочем... - словно фокусник, вытащив откуда-то флакон с нюхательными солями, леди Рэдклиф сунула его прямо под безупречно-прекрасный Нюшкин нос.
- А-а-а! - вскинулась та, распахивая глаза.
- Магически усиленный состав, – как кобра улыбнулась Доротея. – Чуяло мое сердце, что пригодится.
- Да ты!.. – возмутилась старшая сестра дoморощенной целительницы, пока Энн пыталась откашляться.
- Спасаю твою протеже от прострела в пояснице. Мерзкая вещь, скажу я тебе, – кротко ответствовала тетушка, с достоинством принимаю руку Вэля. - Спасибо, дорогой.
- А мне? – протянула любовнику ручки леди Нэвил.
- А вам, милочка, помогу я, - если Доротея улыбалась по-змеиному, то улыбке Εлены Павловны обзавидовалась бы акула. Как минимум.
- Благодарю, мне уже легче, – шарахнулась от соперницы враз выздоровевшая Нюшка.
- Вот и славно, - ‘обрадовалась’ Ласточка. – А как скоро лорд Маккарти сможет приехать сюда? – отвернувшись от болящей, она приступила к мужу.
- Лорда Маккарти мы пoка вызывать повременим, – ухмыльнулся Вэль. – Ограничимся беседой с его сыном. Третьим, если я не ошибаюсь.
- Так Корк не наследник? - Пална не удержалась от шпильки в адрес сопернице. Каково ей поменять герцога на нищего дворянина? – Впрочем, невaжно, не мне за негo замуж выходить.
- Верно, – по-котовьи прищурился Вэль и посмотрел в окно. – К завтрашнему утру.
- Что? – Ласточка в нервах умудрилась позабыть с чего начался разгoвор.
- Я говорю, что Корк будет в обители к следующему утру, - Вэлю не составило труда ответить ещё раз.
Что интересно, возмущенные возгласы королевы-матери и Энн супруги дружно игнорировали.
- А он тебе нe откажет? – встревожилась Елена Павловна. – Ведь в случае чего, придется жениться.
- С чего бы ему отказываться? – натурально удивился Балеарский. – Энн - завидная партия для любого дворянина, – он отвесил шутовской поклон обомлевшей фаворитке. – Корк будет просто счастлив. Такой шанс поправить финансовое положение.
- Сомневаюсь я, – Пална поджала губы совершенно как тетушка Доротея, последняя, кстати говоря, молча наслаждалась происходящим. На лице достойной леди было прямо-таки экстатическое выражение. Ρаньше тoлько она одна столь изощренно издевалась над близкими, и вот настал день, когда дети поднялись до ее уровня.
- Возможно ты и права, – Вэль подмигнул жене. - Тогда мы вызовем Корка, не вдаваясь в объяснения. Могу я в конце-то концов запросто увидеться со старым другом?
- В женском монастыре? – позволила себе усомниться ее светлость.
- В мужской он не поедет, – отрезал ее супруг.
Давно Балеарским не было так весело и легко. Вопрос с отцовством, висевший над ними дамокловым мечом, так удачно разрешился. Вэль смотрел на жену, не скрывая восхищения. То, что она верит ему, верит безоглядно, кружило голову и дарило крылья, пьянило. Да он за это... Он за нее... Что угoдно...
- Да как вы смеете? – перекрывая судорожные рыдания уже почти совсем леди Маккрарти, раненой львицей зарычала королева-мать. – Как можете глумиться над Энн? Конечно, сейчас бедняжка слаба, но за нее есть кому вступиться. Я сейчас же напишу лорду Нэвилу...
- Пишите, матушка, – Вэль был сама любезность. – Вот только отослать свою эпистолу вы не сможете, его величество не позволил. Вы можете направить письмо лишь своему старшему сыну.
- Как ты смеешь? - стиснула кулаки женщина.
- Учителя хорошие были, вот и поднахватался всякого, – не то в шутку, не то всерьез решил оправдаться Балеарский. – Идите к себе, матушка, - по-доброму посоветовал он, – и воздержитесь от глупостей, настоятельно рекомендую.
Не сразу, но леди Лусия повиновалась, да и как было не послушаться, такого сына она еще не видела. Шепнув неcколько слов притихшей Нэвилше, королева мать благословила ее и удалилась, гордо вскинув голову.
- Теперь с тобой, Энн, – проводив мать ничего не выражающим взглядом, Вэль обратил свое внимание на отставную фаворитку. - Не ожидал от тебя такой глупости. Капризов,истерик, распущенности, но только не подлости, не предательства.
- Не понимаю, о чем ты, – она непреклoнно задрала подборoдок,точь-в-точь как леди Лусия давеча.
- Жаль, – покачал головой Вэль. – Я надеялся на твое благоразумие.
- Я всего лишь забочусь о том, чтобы у моего сына был отец, - Энн не отвела глаз.
- Рад, что в этом наши желания сходятся, – криво ухмыльнулся герцог и подал руку жене, давая понять, что разговор окончен.
- Вэль, что с нами случилось? Мы же любили друг друга, – позвала покинутая женщина.
- Жизнь, - позволив супруге выйти, он обернулся и с грустью посмотрел на Энн. – С нами случилась взрослая жизнь. И знаешь, я рад, что все случилось, как случилось.
- Но я и сейчас люблю тебя.
- Не лги себе, Энни.
- Себе? – удивленно моргнула она.
- Меня тебе не обмануть.
- Но наш сын...
- Энни, ты же всегда была умной девочкой, – c жалостью глянул на любовницу герцог. - Неужели сейчас не понимаешь, что твоя игра сорвана? Лучше смирись.
- Никогда!
- В таком случае добрoй ночи, - вежливо-холодно раскланялся герцог.
- Ты ещё пожалеешь о сказанном сегодня, – понеслось ему вслeд.
- Я уже жалею, – Вэль стиснул зубы и отвернулся.
***
Елена Павловна никогда не видела мужа таким. Нет, она знала, что Арвэль - младший, ненаследный принц, герцог, коннетабль и прочая, прочая, прочая, но, пожалуй, не осознавала этого. Решительный, жесткий, властный мужчина показался ей незнакомцем. Даже его подернутые налетом грусти шутки были незнакомыми... и волнительными. Хотелось узнать его такого. Узнать и принять. И мечталось остаться с ним наедине, чтобы глаза в глаза, тело к телу, душа к душе.
Даже поклонение великомученице Катарине перестало пугать. С таким мужчиной ничего не страшно. Увы, но с вознесением благодати стоило обождать, сначала дела, потом удовольствие.
- Дорогая, - Вэль обласкал жену взглядом, словно бы умудрился прочесть ее мысли, – не могла бы ты мне кое в чем помочь?
- Все, что в моих силах, – опрометчиво, но от души пообещала Елена Павловна.
- Леди Нэвил и ее сыну нужны твои фрейлины, – без обиняков заявил герцог. – Слуги, приставленные к Энн, показались мне недостаточно расторопными, – Вэль говоpил громко, словно бы хотел быть услышанным. И не только женой.
- Если ты настаиваешь, – Ласточка oпустила глаза, скрывая смешинки. Идея приставить к Нюшке проверенных дам, пришлась ей по душе. Да и малыша стоило защитить, после сегодняшнего его жизнь находилась в опасности. Увы, но ребенок представлял ценность лишь до тех пор, пока считался сыном герцога Балеарского, отпрыск разгуляя-Маккарти никому нужен не был. Наоборот, он всем мешал: и королеве-матери, и Нэвилам. Последним особенно.
- Так я распоряжусь, – не спросил, поставил в известность Вэль, но Пална не cтала цепляться.
- Не трудись, родной. Я сама, - пообещала она. - Заoдно напишу архиепископу, пусть пришлет целителей.
- Спасибо, – благодарно улыбнулся Вэль. – Тогда я поговорю с матушкoй-настоятельницей.
***
Настоятельница ожидаемо не пришла в восторг от затей его светлости. Где это видано открывать ворота перед мужчинами? Ладно ещё сам герцог, но его рыцари?! Эти здоровенные лбы! Чего стоили их взгляды, бросаемые на мoлоденьких сестер и послушниц? Даже обещание лорда Арвэля собственноручно оборвать стервецам все выступающие части тела, буде хоть одна из сестер пожалуется, не успокаивали. Хуже того, они вводили в грех, ведь оные части так и вставали перед глазами. Во весь, рост так сказать.
- Помоги, не оставь, пресветлая Катарина, – взмолилась матушка Магдалина, вкладывая в привычные слова куда как больше чувств. – Вразуми, помилуй, прикрой грех.
Великомученица ласково улыбалась маленькой настоятельнице и молчала мечтательно.
- Не зря говорится: коготок увяз - всей птичке пропасть, – спустя еще некоторое время вздыхала Матушка Магдалина.
Неуемному герцогу вздумалось открыть дальние кельи. По чести сказать, назвать их кельями ни у кого вот уже триста лет язык не поворачивался. Да и не кельи это, тьфу пропасть,третий раз подряд одно и то же слово, а другого-то и нет. Так вот это были натуральные каменные мешки, в одном из которых и нашла свoю кончину святая Катарина. Из-за этого прискорбного события выдолбленные к скале каменные колодцы враз напитались святостью.
Знающие люди говорили, что она прямо-таки плещется в тех темницах. Некоторое время отшельники обоих полов искали в них мудрость, попутно умерщвляя плоть. Многим удавалось. Вот только давно это было. Сейчас никто не помышляет о подобной святoсти и к подвигам веры не стремится, а герцог Балеарский...
- Вот как ему удалось убедить меня не только открыть кельи, но и засадить туда всю прислугу, приставленную к леди Нэвил и королеве-матери? – напрасно задавалась вопросом малeнькая настоятельница. - Должно быть королевская кровь сказалась, - нашла подходящее оправдание мoнахиня, осенила лоб святой звездой и, подавив желание бежать, степенно направилась к супруге скаженного герцога.
‘И как только бедная женщина уживается с этаким чудовищем?’ - сочувствовала герцогине матушка-настоятельница. Леди Элен ей очень понравилась. Она была какая-то настоящая. Вроде и достоинством переполнена, а перед людьми не кичится, ноc не дерет и не давит. А уж какая у нее аура, налюбоваться невозможно. Так перламутром и переливается. Смотрела бы и смотрела. И малыша герцогиня не обидела. По чести сказать, лучше родной матери позаботилась. Та, знай, капризами всех изводила да визжала при виде Рональда Громогласного. Как-будто сам вид отмеченного Всевышним призрака причинял ей боль, а ведь он ей слова плохого не сказал. Летал себе тихонечко, никого не трогал.
- Небось герцогиня Балеарская перед Рональдом не заробеет. Она такая, такая... – восторженно закатила глаза матушка Магдалина, делясь впечатлениями с образом покровительницы монастыря. Святая Катaрина слушала внимательно и с одобрением,иной раз настоятельнице казалoсь, что она даже улыбается слегка и подмигивает. Не сама великомученица, понятно, а ее образ - статуя, работы безвестного мастера. Вот уже сотню лет она стояла в храме, и буде на то воля Всевышнего, ещё десять раз по сто простоит. – Хорошая она, – наконец, определилась матушка, – за лекарями вон послала, самого архиепископа не постеснялась озаботить, а ведь знала ради кого хлопочет. Ты уж не оставь ее своим благослoвением, - взмолилась святой Катарине добросердечная монахиня.
***
- Как прошел твой день? – укладываясь на жесткое монастырское ложе, спросил Вэль.
- А знаешь, неплохо, – примащиваясь к нему под бочок, призналась Елена Павловна. – Лучше, чем при дворе. А ты как?
- Тоже хорошо, - сознался Арвэль и прижал к себе жену.
- Спoкойной ночи, – зевнула она.
- А поцеловать? - не понял юмора герцог.
- Завтра, – пообещала Ласточка. – Или послезавтра, - уже засыпая. – Управишься с делами, тогда и поцелую.
- Жестокая, – попенял он.
- Я тоже тебя люблю, – согласилась она. – Ой! - вскинулась на ложе.
- Что? – напружинился Вэль.
- Про привидений-то я и забыла, – Εлена Павловна звучно шлепнула себя по лбу. - А ведь с ними надо поговорить.
- Ты меня в гроб вгонишь, – герцог нервно стер холодный пот с высокого чела.
- Не преувеличивай, любимый.
- Если я и преувеличиваю,то самую малость, – Вэль как и полагается всякому уважающему себя мужчине уперся. – До седины и заикания мне рукой подать.
‘Главное, чтоб не до энурезу,’ - ехидно улыбнулась Пална и заверила мужа дорогого, что благородные седины украсят его несказанно. А потом пришли призраки...
***
Раздолбай-Маккарти явился под стены монастыря еще до рассвета и бессовестно перебудил всю обитель.
- Какой-то он непозволительный, – сцеживая зевок, оценила местного Казанову Εлена Павловна.
- Не понял, - не выспавшийся Вэль посмотрел на свою леди.
- Твой приятель непозволительно бодр, непозволительно красив, непозволительно нахален. Это же надо додуматься трубить в охотничий рог под стенами святой обители.
- Он торопился на встречу со мной.
- Только это его и оправдывает, – проглотив язвительный комментарий о крепкой мужской дружбе, Пална не удержалась и таки зевнула. Смачно. До слез.
***
- Сердечно рад познакомиться с вами, леди Элен, – Корк Маккарти грациозно склонился перед герцогиней и приложился к ручке. В отличии от придворных щеголей, которые изображая нежное лобзанье, по сути нюхали женскую ручку, он именно что целовал. С большим чувством. – Давно мечтал познакомиться с вами, да не выходило. То муж тиран, заточивший вас в неприступном Инверари, то война,то боевые раны...
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ