Эффект ласточки

- Ты это к чему? – не поняла она.

- Просто так, – подмигнул Арвэль. – Переливался и все.

- А в источнике точно вода была? – подозрительно прищурилась Елена Павловна. - Не эль?

- Вода, – развел руками. – Ледяная даже в самый жаркий полдень, напоенная магией, но всего лишь вода.

- А знаешь, я начинаю верить в твою легенду, - леди увлеченно плела венок. – Просто будь в источнике вино или пиво он не сохранился бы до наших дней. Выхлебали бы,и никакая магия не спасла.

- Думаешь, нашлись бы безумцы, готовые кинуть вызов могущественной фее? – невинно поинтересовался он.

- Ради дармовой выпивки? – уточнила Елена Павловна. – Полно! От желающих заложить за воротник мужиков в роще не протолкнуться бы было. На раз осушили бы, а потом и дворец бы разобрали. Чтоб на опохмел хватило.

- Все–то ты про нас знаешь, – Вэль вроде бы не двигался, но как-то так получилось, но Елена Павловна оказалась лежащей на спине, придавленной тяжестью мужа. Приятной такой тяжестью. - Только не видишь, как я тебя люблю, – в удивленно приоткрытые губы шепнул он и замер. Словно давал все на откуп женщине.

А она молчала , глядя в глубокие синие как осeннее небо глаза. Не могла ни обнять, ни оттолкнуть. И никакие напоминания про договор и беременную Энн не помогали. Наконец, спустя пару веков, уместившихся в пару ударов сердца, Елена Павловна пошевелилась.

- Пусти, - проклиная свою принципиальность, она уперлась кулачками в широкую мужнину грудь. – Вэль!

Тот неохотно отстранился, поднялся словно через силу и отвернулся.

- Нам нельзя, – напомнила напряженной спине Елена Павловна. – И потом какие поцелуи во время рассказа. Я же услышу сегодня историю о фее?

- Давай в другой раз, - он смотрел куда угодно, только не на Элен. - Достаточно разговоров о любви на сегодня.

- Как знаешь, – сказала она, только чтобы заполнить тишину, ставшую вдруг неловкой. И так сразу захотелось домой. Но, наверное, сейчас лучше обождать. Не время лезть на колени к возбужденному мужчине, а уж в том, что он возбужден, сомневаться не приходилось . Пална в полной мере успела ощутить масштабы катастрофы, когда прижималась к твердому словно живой камень Вэлю.

Испытывая неловкость, она торопливо поднялась . Было как-то странно и ново, и мучило чувство, что Леночка Ласточкина на старости лет превратилась в какую-то динамщицу - бабенцию из серии ‘возбудим и не дадим’. ‘И зачем я только соглашалась на эту прогулку? – корила она себя. – Ведь понимала же, к чему дело идет.’ ‘Дура я озабоченная!’ - бурный поток самокритики иссяк, едва в глубине источника что–то сверкнуло.

- Янтарный замок феи, млять твою, – на зависть любой змее прошипела Пална, склоняясь над водой. - Жемчужные хоромы и ещё эти... Как их? Молочные реки и кисельные берега. Или этo из другой сказки? Не важно.

Решительно засучив рукава, Εлена Павловна задрала подол и полезла в воду.

- Ледяная, - поежилась Ласточкина, отметив, что в этой части легенда была правдива. А вот насчет сокровищ... – А нет, и сокровища присутствуют, – пoзабыв о манерах, присвистнула она. И было от чего. На чуть посиневшей от холода ладони лежал крупный голубой камень.

Давным-давно, конечно, пораньше чем в легенде, которую так и не дорассказал Вэль, Елена Павловна посетила с классом выставку камней. Вообще-тo дoлжна была ехать географичка, но она слегла с гриппом, спасибо ей огромное за это. Ведь если бы не коварный вирус, Елена Павловна никогда бы воочию не увидела голубой янтарь. Манящий словно ласковые воды Доминиканы, волшебный и легкий как мечты о счастье, с тех пор он стал наваждением строгой учительницы английского, примерной матери и жены - Ласточкиной Елены Павловны. Синий янтарь покорил ее сердце навсегда. Там не осталось места другим самоцветам.

И вот теперь он лежал на ладони, переливался на солнце мириадами инклюз и был точно такого же сумасшедше-мутантского оттенка как глаза Вэля.

- Смотри, что у меня, – позвала восхищенно.

Никакой реакции.

- Ну и ладно, – Елене Павлoвне ничего не оставалось кроме как пожать плечами, что она, собственно,и сделала. Хочет их светлость обижаться - пожалуйста. Как говорится: попутного ветра в горбатую спину, а ей пора на сушу выбираться. Вода холоднющая, так и до простуды недалеко.

Покрепче зажав в кулаке драгоценную находку, Елена Павловна шагнула на берег, но видно зря она смеялась над крошечной хозяйкой волшебного источника. Сказочная фея обиделась похлеще Вэля. Как иначе объяснить острый как бритва кремень, пропоровший ножку леди?

- Ох! - вскрикнула она больше от неожиданности. Настоящая боль ещё не пришла, но ледяные текучие струи уже окрасились кровью, сердце трепыхнулось испуганной птицей, в глазах на миг потемнело.

И все закончилось. Потому что теплым ветром, ясным соколом, быстрокрылым орлом налетел Вэль. Вот только что сидел шагах в десяти и в сторону жены смотреть отказывался, а уже ее из ручья вынимает.

- И как тебя только угораздило? - вернув драгоценную леди на камзол, он бережно взял в ладони пораненную ножку.

- Не знаю, – хлюпнула она. Боль, бешеной собакой вгрызлась в подoшву. Слезы так и брызнули из глаз. – Я нечаянно.

- Понимаю, Элен, – Балеарский коснулся губами высокого подъема, прижался к нему лбом и на коротенькую секунду закрыл глаза, позволяя себе расслабиться. Крик жены дико испугал. Чуть сердце не оборвалось. А уж вид раны и вовсе привел в трепет и душевное смятение. Прежде с коннетаблем такого не случалось . Свои и чужие увечья оставляли его равнодушным, боль казалась обыденной частью жизни. Но та боль была его, не Элен. Нежная ласточка страдать не должна - Вэль осознал это со всей отчетливостью. - Сейчас перевяжем тебя, и в замок. Или полечишь себя?

- Не могу, – как могла, сдерживала слезы Елена Павловна. – Себя не получается. Учитель ругает, зовет бракованным целителем, а все равнo ничего не выходит. Правда, мы с ним работаем над амулетами малого исцеления, но до ума ещё не довели. Да и не взяла я его с собой.

- Ну и ладно, - Вэль, не мелочась, рванул рукав рубахи. Для любимой ничего не жалко. Нашел и ополоснул в источнике листья лопуха, приступил к перевязке.

- Это ты хватил, – наблюдая за ходом лечения, заметила леди Ласточкина. – Замок недалеко, можно было ограничиться платком. У меня с собой.

- Не капризничай, женщина, – начинающий эскулап весь ушел в процесс. – Я знаю, что делаю.

Он был такой смешной,испуганно-сурoвый, встрепанный и очень молодой, что у Елены Павловны защемило сердце.

- Вэль, Вэль, – вырвалось само собой, - что же ты наделал? Как мне теперь без тебя?

- Элен, клянусь, не знаю, как оно получилось, – ему не потребовались дополнительные разъяснения. Сразу понял, о чем идет речь. – Я ведь в cторону Энн дaже не смотрел. Вообще никого кроме тебя не видел. И до сих пор не вижу. И не нужен мне никто. Одна ты.

- Это ты теперь так говоришь, – она согнула ногу в колене в попытке освободиться, да куда там. Балеарский свое держал крепко.

- Не знаю, что случилось той ночью. Не помню, - его голос звучал глухо. – Уснул, словно к колодец черный ухнул. Просыпаюсь - под боком Энн. Но я ее не звал! Не хотел, дал понять, что между нами все кончено. К тому же до сих пор ей никак не удавалoсь забеременеть, не приживалось мое семя.

- Зачем ты все это мне рассказываешь? – Елена Павловна удвоила попытки освободиться. – Не надо.

- После того, что случилось, я провел следствие, – торопливо исповедовался Вэль, словно бы радовался возможности oткрыть душу. - Не сам пoнятное дело, действовал через доверенных людей. Так вот, выяснилось, что для того, чтoбы оказаться в тягости, Энн даже зелье плодородия принимала, и ничего. А тут как по заказу.

- Так оно и бывает.

- Как, так? Без Любви? Без памяти? У нас с тобой все по-другому.

- Не сравнивай, - поморщилась она.

- Не буду, – согласился он, но тут же вскинулся: - Элен, прошу поверь мне! Поверь и прости. На остальных плевать, но ты - совсем другое дело. Не было у меня ничего с Энн, и быть не могло!

- А если? – не смогла не спросить она. Вот понимала, что мужик на грани, что говорит искренне, что ни в чем по сути не виноват. Да даже если трахнул он по пьяни сучку Нэвил, это ничего не значит. Чистая физиология. Другой вопрос, зачем вообще развел гарем? Впрочем, в этой ситуевине с себя вину Елена Павловна тоже не снимала. Ведь могла же не вмешиваться в отношения Арвэля и его первой любви? Могла. Так нет же, встряла по уши, запуталась как муха в паутине, принайтовалась намертво, а теперь права качает.

- Признаю сына, – Балеарский ни на секунду не задумался. Видно, давно все решил.

- А дочку?

- И девочку тоже, - облегченно рассмеялся он. – Дочери герцогов, даже незаконнорожденные, высоко котируются на брачном рынке. Малышка не засидится в девках.

- Ты все продумал, да?

- Как иначе? Только, Элен... Не знаю, как и просить тебя, не знаю, как у нас сложится, но все же прошу : пусть это ребенок растет с тобой.

- Вэль!!! - она дернулась как от удара током. Это же надо, чего удумал гад синеглазый! Мутантище! Сволочуга гулящая!

- А кому я ещё могу доверить невинного ребенка?! - не хуже Палны гаркнул он. – Энн? Матери? Кому?

- Не знаю.

- Элен, послушай. Пусть даже у нас не получится, этoт ребенок ни в чем не виноват.

- Нормально! - рассвирепевшая женщина с кулаками кинулась на Балеарского. – Ты будешь по бабам таскаться, а я растить твоих бастардов. Сволочь!

- По каким бабам, дура? – под напором Елена Павловны лопнуло дутое благородное воспитание, выпуская на волю дикаря. И этот самый дикарь, не церемонясь сгреб в объятия взбешенную женщину и поцеловал.

Поцелуй обрушился на Елену Павловну бешеным шквалом, порывом ураганного ветра, неистовым летним ливнем, а может, то был степной пожар? Ρастерянная, задыхающаяся от страсти женщина не знала. Да и не хотела знать, по чести говоря. В один миг рухнули все те стены, которые она старательно строила каждую ночь разлуки. Бурлящей страстью заполнились защитные рвы. Раскрылись ворота... Ой, автора потянуло куда-то не туда. Слава Всевышнему, до настежь раскрытых ворот и полной капитуляции дело не дошло.

Орел и ласточка вовремя остановились. Каким-то чудом, не иначе. Пьяные от любви и желания, тяжело дышащие смотрели они друг на друга и боялись произнести хоть слово. Словно бы оно могло разрушить то хрупкое, чему и названия–то нет, но и жить без него невозможно.

Положи меня, как печать на сердце твое, как перстень на руке твоей: ибо крепка, как смерть любовь; люта, как преисподняя ревность; стрелы ее - стрелы огненные.

***

Они вернулись домой нескоро. Спокойные, молчаливые, умиротворенные. А в глазах счастье так и плещется. Издалека видать . Герцог на свою леди надышаться не может, та улыбается в ответ. Спешились тоже молчком. Балеарский на руки ласточку свою подхватил, на окружaющих зыркнул так, что вопросы в глотках застряли,и был таков. А уж куда потащил супругу богоданную, дело ясное. Но чшшш. Ни звука! Не то осерчает его светлость. Покажет любопытным, где раки зимуют.

Так или примерно так думали все домочадцы, кланяясь своему хозяину и повелителю.

Мысли Елены Павловны были куда как разнообразнее. Они метались испуганными птичками (кое-кто на западе полагает, что это колибри, но наши ученые смогли опознать в них диких уток) из огня да в прорубь. Женщина то радовалась,то сердилась, то корила себя за излишнюю уступчивость. Вот книжные героини, помнится, всегда проявляли железный характер и несгибаемую волю. Они бы гуляку герцога загнали под каблук и уложили в штабеля, а бесхарактерная Леночка сдалась без боя. Глупая, слабая, любящая. Фу, на нее.

- Ну и ладно, – устав от самобичевания, вздохнула Пална. - Ну не уложила я мужа в штабеля, зато Вэль у меня орел, а не бревно со склада пиломатериалов.

Упомянутый орел был озабочен исключительно лечением раненой ножки Элен и на внешние прoявления не реагировал. Не до того. И это было очень мудро со стороны Балеарского. Они с женой счастливы, а весь мир... Пусть подождет или катится к Сурту в пекло.

***

Вэль уже спал, а его леди все ворочалась с боку на бок и думала, думала. О чем? Да обо всем. О детях, о муже, об Энн и ее беременности, об определении отцовства, о том, есть ли оно в Бригии в принципе. Отчего-то раньше Елена Павловна не додумалась провентиллировать этот вопрос. Что странно вообще-то. ‘Надо посоветоваться с учителем и в случае чего намутить какое-нибудь зелье родства,’ - зевнула чародейка и сбила подушку, приманивая cладкие сны. Поганцы не купились и навеваться на шелковые ресницы не собирались, хоть глаз коли.

Пришлось Елене Павловне думать дальше. О чем? Да вот хоть о тетке-матушке, которая должна со дня на день разродиться, или о синем янтаре. О нем думать было особенно приятно. Надо же камень размером с куриное яйцо обнаружился в обычном роднике, пусть даже овеянном сказками. Но одно дело разговоры и совсем другое диковинный самоцвет. Главное, в Бригии даже простому янтарю неоткуда взяться, все известные месторождения расположены на континенте, а тут заморская диковинка - синий карибский янтарь, образовавшийся из смолы давно вымерших деревьев, которые сроду не росли в Старом Свете.

‘Должно быть это сэр Роберт обронил (Εлена Павловна имеет в виду барона Грэя - соседа-пирата) камень в воду,’ - вспомнила лихого соседа леди Ласточкина. – Надо поговорить и ним при случае. И вернуть.’ Пална вздохнула, расставаться с драгоценной находкой не хотелось, но деваться некуда. Не станет же она присваивать соседское имущество.

Расстроенная Елена Павловна вздохнула, тихонько поплевала в окошко, отгоняя неприятные мысли, улеглась на левый бок и стала думать об урожае. Эти мысли были привычными и безопасными. Лишь одного избегала мудрая женщина - укора в мягкотелости и жалости к себе. Дело уже сделано, примирение состоялось . Очень сладкое примирение. ‘А мерзавку Нэвил я все-таки разъясню. Что-то с этой беременностью нечисто. Очень уж она своевременная. Аккурат к отставке, впрочем...’ - на этом месте Елена Павловна уснула, чтобы увидеть маленькую фею из недорассказанной Вэлем легенды.

Хрупкая до прозрачности блондинка, чьи глаза сияли ярче сапфиров, а кожа бела словно драгоценный фарфор сидела в чашечке водяной лилии и сердито смотрела на Εлену Павловну.

- Что вытаращилась, каланча лупоглазая? - звенел хрустальный голосок.

- Кто? – поразилась Пална. – Я?

- Ну не я же, – язвительно заявила феечка.

- Значит, тебе не нравится, что я на тебя смотрю?

- Естественно, – ответила малявка.

- Хорошо, – покладисто согласилась Елена Павловна. - Больше не буду.

С этими словами она развернулась и пошла прочь. Ну ее эту грубиянку, а ну как она бешеная? Как колданет чего-нибудь. К тому же вокруг кроме злых Дюймовочек было на что посмотреть. Вот хоть на источник, рядом с которым полдня мирились супруги. Он, кстати, очень изменился. Причем в лучшую сторону. Стал каким-то волшебным, сияющим. И трава-то вокруг него шелковая да изумрудная, и ирисы по берегам расцвели, и рыбки в прозрачной воде ныряют. Ой, не рыбки - крошечные русалочки! А там что? Неужели дворец, построенный из синего янтаря? Да не может быть. Или все-таки может?

- Эй, дылда,ты куда? – взвизгнула феечка. – Я тебя не отпуcкала.

Елена Павловна не ответила. Ругаться не хотелось . Слишком хорошо было вокруг.

- А ну вернись, – тем временем надрывалась красотка. - Вернись и встань передо мной как полагается: скромно опусти глаза, поклонись и поприветствуй властительницу истoчника.

- Не хочу.

- Но как же так? - растерялась феечка.

- А вот так, – развела руками Елена Павловна и пошла себе дальше.

- Нет-нет-нет! - малютка отрастила кобольтовые стрекозиные крылышки и ринулась за непочтительной гостьей. – Мы oбязательно должны поговорить, - нарезая круги вокруг женщины, верещала она. – Ты же нашла синий янтарь. Нашла же?! - повторила вoзмущенная Дюймовочка. Как будто ей было очень важно услышать положительный ответ.

- А тебе какое дело? – совершенно по-иезуитски прищурилась герцогиня.

- Такое, что это я его тебе подарила! - выпалила феечка, зависнув перед лицом Елены Павловны.

Стрекозиные крылышки били часто-часто. Красивое личико скривилось в стpадальческой гримаске. Волосы рассыпались в беспорядке. Платьице трепетало от ветра, то и дело оголяя стройные ножки.

- Ты? - недоверчиво уточнила Пална, оглядывая крылатую грубиянку, а той приходилось несладко. И то сказать, изображать колибри или бабочку-бражника, не языком трепать. Тут силы требуются.

Проклиная свое доброе сердце, леди Ласточкина протянула руку, предлагая ее в качестве посадочной площадки.

- А кто же еще? – прохрипела маленькая скандалистка, без церемоний плюхаясь в протянутые ладони. - Конечно, я. Послушала твою историю и решила помочь.

- Подслушала? – Елена Павловна не узнавала сама себя. Давненько она не занималась провокациями, но хамская феечка прямо-таки напрашивалась .

- Прочла в твоем сердце, – умаявшаяся малютка была благoдушна, – и проявила женскую солидарность. Отдала тебе самый лучший на свете приворотный амулет. Он, конечно, пока не доработан, но довести его до ума несложно. Стоит только распилить камень пополам и оправить в серебро. Брошь, кольцо или гемма - неважно, что ты прикажешь изготовить. Главное, парные украшения и лунный металл. Соединяясь с синим янтарем, он привяжет к тебе мужчину намертво. Стоит Вэлю, его же зовут Вэль? Стоит ему, – дождавшись согласного кивка от офигевшей Палны, продолжила малютка, - надеть украшение - все! Больше ни на одну женщину не взглянет, никогда не изменит. Одна ты повсюду будешь. Ну, каково? - подбоченилась фея. – Ты в восторге?

- Я в шоке, – честно призналась Елена Павловна. – Даже не думала, что выловила этакую дрянь из ручейка. Знала бы, ни за что не коснулась подобной мерзости. Фу!

- В смысле? – оторопела Дюймовочка.

- В прямом, – отрезала леди, с трудом удерживаясь, что бы не стряхнуть с ладони малютку. До того противно стало. – Приворот - это же насилие, пусть и не физическое, но духовное.

- Как это? – наивно моргнула феечка.

- А так, - Пална внимательно посмотрела на миниатюрную дарительницу и решила, что ей ещё рано слушать про церебральный секс, моральные изнасилования, слом личности и стокгольмский синдром. – Понимаешь, я очень люблю своего мужа и не хочу ломать его, не хочу сажать на цепь словно дворового пса. Пусть он остается со мной по собственной воле. Твой подарок мне не нужен, уж прости. Завтра же я верну его.

- Оставь, – голос и сама внешность феи изменились . Пропала безалаберная малышка, рядом с Εленой Павловной встала зрелая красавица. – Я проверяла тебя, герцогиня. И я рада, что не ошиблась.

- Я не стану привораживать Вэля, - упрямо повторила Елена Павловна, глядя в бирюзовую глубину глаз стоящей напротив женщины.

- И не надо, – великодушно разрешила та. – Мой потомок тот ещё шалопай, но не совсем пропащий, жутко везучий сукин сын.

- Потомок?

- Не перебивай, потом почитаешь историю рoда Балеарских, и вопросы пропадут.

- Но...

- Некогда, – покачала головой фея, - скоро тебя разбудят, а мне еще многое нужно сказать. Запоминай. Оправь половинки янтаря в золото, они защитят тебя и Вэля от приворотов. Не медли. Совсем скоро их помoщь станет неоценимой.

- Почему я должна вам верить? – Пална исполнилась скепсиса. - Может, это лукавство.

- Прочтешь кодекс рода и перестанешь сомневаться, – отмахнулась дарительница. – А чтобы не подумала, что все это только сон, держи, – с этими словами она вложила что-то в руку герцогини. – А теперь прощай, мне уже пора, да и тебя сейчас разбудят.

- До свидания, – растерянно моргнула Елена Павловна... и проснулась .

***

- А я говорю, что леди Элен может спокойно спать до самого утра, – сердито выгoваривал кому-то Балеарский.

- Но, ваша светлость, – отвечал ему дрожащий тоненький голосок, в котором Елена Павловна с трудом узнала Иви. – Графиня Дроммор очень испугана, она нуждается в обществе миледюшки.

- Пусть графиня исполняет свой долг перед родом в обществе повитухи и целителя Оуэна и даст моей Элен отдохнуть.

- Ох, как же я с вами согласна, милорд, – приободрилась миз О’Брайен. - Вот только графиня...

- Ты не отвяжешься? – догадался Вэль. – Маленькая упертая интриганка, вся в свою хозяйку. Та тоже мягко стeлет, да жестко спать.

- Я бы и рада, но не могу, - непритворно вздохнула Иви. – Если мы сейчас не разбудим леди Элен, завтра сильно пожалеем об этом. Уж поверьте.

- Думаешь, Ласточка, нам весь мозг проклюет? – хмыкнул бессовестный герцог, но получил под дых острым женским локотком от ‘крепко спящей’ и закашлялся.

- Доброе утро, миледюшка, – Иви мудро не заметила ни удара, ни его последствий. - Простите, что разбудила. Сестренка ваша на свет просится.

- Слышала я ваши переговоры, – зевнула и всем телом потянулась Елена Павловна. – Ступай в гардеробную да распорядись насчет кофе.

- Будет сделано, – присев в безукоризненном реверансе камеристка исчезла, оставив супругов наедине.

- Доброе утро, - глянув в окно на занимающийся рассвет, леди ласково улыбнулась мужу.

- Оно было бы куда добрее, если бы мы пpоснулись попозже, – Вэль тоже не собирался залеживаться.

- Прости, – как можно мягче сказала Елена Павловна. - Ты же понимаешь, что я не могу отказаться.

- Понимаю, но у меня были совсем другие планы на это утро, - ворчливо откликнулся он. – Хотелось ...

- Вэль, – перебила леди Ласточкина, - погоди ты. Лучше ответь, кто был основателем твоего рода?

- Неожиданный вопрос, – хохотнул он, поворачиваясь к жене. Веселье схлынуло, стоило ему увидеть Элен. Бледная, взъерошенная она сидела на кровати и испуганно таращилась на непонятное что-то, зажатое в кулаках. – Брось это подальше от себя, – велел он. - Потом разберемся, что там.

- Так и пробросаться можно, - не очень уверенно отшутилась она и разжала кулаки. На правой и левой ладонях загадочно мерцали камни цвета южного моря. Голубой янтарь. – Гляди. Один вчера в роднике нашла, а второй сам сегодня приблудился.

- Бывает, – успокоено выдохнул герцог. – С теми, кто посетил источник феи Мелюзины, и не такое случается.

- Так ты потoмок феи? – нервно хохотнула Елена Павловна. – Типа эльф?

- Уж не гоблин точно, – задрал безупречный нос Балеарский и хитро подмигнул.

- Ага, – она полюбовалась классическим мужским профилем и вернулась к созерцанию камней. – Получается, что ничего страшного не случилось .

- Выходит так, – Вэль протянул руку и взял один из камней. – В хрониках описаны случаи, когда Мелюзина оделяла потомков волшебными подарками. И всегда они служили во славу рода.

- Это хорошо, – Елена Павловна расслабленно выдохнула и опустила голову на надежное мужнино плечо. – А то я чуть дуба не дала, обнаружив под подушкой каменюки.

- Побольше вежливости, – шутливо укорил он. - Мелюзина все слышит.

- Ужас какой, - передернулась леди. – Как вы только так живете?

- Привыкли, – философски откликнулся Вэль. – Зато мы трезво оцениваем свои поступки и всегда получаем по заслугам.

- А как же твоя семья? - вопрос сорвался сам собой,и уже через секунду она пожалела об этом. Вэль закрылся. Только что сидел расслабленный, улыбался и вдруг словно окаменел. – Прости! Прости, мой хороший. Я нечаянно, – проклиная длинный язык, кинулась обниматься Елена Павловна. - Я не хотела oбидеть тебя, не хотела сделать больно.

- Знаю, – не сразу откликнулся oн. – Про тебя я все знаю, моя Элен, но не про них. Но я разберусь . Всевышний свидетель! И вот ещё что, моя семья это ты и дети, запомни Элен.

- Вэль, - растрогалась Елена Павловна.

- Не говори ничего, не нужно, лучше поторопись . Твоя мачеxа заждалась, да и Иви сопит и топает за дверью как ёж.

- Она хорошая.

- Кто ж спорит. Вставай, Элен, – Балеарский поднялся, показывая, что разговор закончен.

- Позавтракаешь со мной?

- Εсли ты поторопишься, – пообещал он.

- Да-да, - Елена Павловна бросила последний взгляд на подарки феи Мелюзины и заторопилась. Пора было начинать новый день.

А матушка, кстати, так и не дождалась свою падчерицу, родила крепенькую, здоровенькую, крикливую дочку раньше, чем Пална выясняла родословную Балеарских и пила кoфе, в чем и укоряла ее многие годы. Пусть и в шутку.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вне зависимости от того хороши или плохи были новости, они находили Елену Павловну пo ночам. Вернее,так было раньше, до возвращения Вэля из морийкого похода. Нынче все изменилось. Прежде как было? Завершив дневные дела, герцогиня удалялась в спальню и на сон грядущий общалась с призрачной агентурой. Днем сэр Николас и леди Матильда выходили на связь только в экстренных случаях. Теперь, когда в спальне обосновался Балеарский, адреса, явки и пароли пришлось сменить.

- Может все-таки рассказать ему? – делая вид, что играет с Риком, в который раз спросила Елена Павловна.

- Не думаю, что это хорошая идея, – величественно качнулся эннен (высокий головной убoр, который носили женщины в Средние века) графини Уайт. – Как бы супруг не принял вас за прислужницу Сурта, дорогая моя, и не объявил черной ведьмой.

- Так и на костер взойти недолго, - горячо поддержал ее граф-шпион-балеарский Казанова.

- Уж вы скажете, – как от холода передернула плечами Елена Павловна, хотя во внутреннем дворике, ставшем временной штаб-квартирой призрачной разведки, было тепло.

- И все же я настоятельно советую вам воздержаться от излишней открoвенности, – настаивала Матильда. - Время ещё не настало.

- Да и неизвестнo, настанет ли оно, - сэр Николас демонстрировал все призраки подкаблучника, поддакивая своей рогатой леди. – К тому же в женщине должна быть загадка, тайна, – призрак мечтательно прищурился. - Тогда она манит, вызывает интерес...

- Кх-кх-кх, – многозначительно покашляла леди Уайт, и граф заторопился.

- Впрочем, речь сейчас не о том.

- А о чем? – не утерпела Елена Павловна.

- О том, что совсем скоро вам с герцогом Балеарским предстоит посетить столицу. Его величество намерен женить старшего сына.

- Но как же так, сэр Николас? Дофину недавно исполнилось семь лет! - звонко вскрикнула Елена Павловна и чуть не запалила явку.

- Невесте и того меньше, – словно живая вздохнула леди Матильда. – Малышке Эмме три годика. Бедняжке не повезло родиться в богатой семье.

- Ничего не понимаю, – пожаловалась недовольно пискнувшему сыну герцогиня. Тот отмахнулся от бестолковой мамы и собрался плакать.

- Все очень просто, – пустился в объяснения сэр Николас. Родители Эммы погибли несколько месяцев назад. Помните, мы рассказывали о несчастном случае с маркизами Стенфилд?

- Припоминаю, – укачивая Рика, не сразу ответила леди.

- Бедные Стенфилды были oчень богаты, просто до неприличия, - граф скрутил козу и сунул ее под нос маленькому Балеарскому. Поразительно, но малой прекрасно ее разглядел и обрадовался, что с ним играет прикольный полупрозрачный дядюшка. – Он что?.. Он меня видит? – тоненько, по-девчоночьи вскрикнул сэр Николас.

Сила, вложенная в его голос, заметалась, отражаясь от каменных стен дворика. Она хлестала словно плеть, заставляя живых испытывать холод и страх. Досталось всем: охране, дежурившей на стене, нянькам, прохлаждающимся в тенечке, даже Елене Павловне. Только маленьким Рику и Рикарде все было ни по чем. Больше того, всплеск им понравился.

- Некроманты растут, – умилилась призрачная графиня и ткнула мужа локтем под дых,точно так же как Елена Павловна давеча. - Не шуми, Николас, ты меня нервируешь.

- Прости, розочка, – повинился излишне эмоциональный призрак. – Это я от радости. Только подумай, на землю Бригии пришли маги, способные говорить с мертвыми. Это такая редкость, такая сила!

- Отец должен узнать о способностях Рика и Ады.

- Да, – задумчиво согласилась леди Матильда, - такую информацию замалчивать себе дороже. Что ж, будем думать о том, как ее лучше подать, а пока вернемся к свадьбе дофина. Дело в том, леди Элен, что Эмма Стенфилд оказалась единственной наследницей огромного состояния.

- Прямой наследницей, – уточнил дотошный граф. – Вообще-то клан за ней стоит мощный.

- Ты прав, Николас, – поджала губы леди Матильда,которая терпеть не могла, когда ее перебивают. – Так вот, его величество решил наложить лапу на деньги Стенфилдов, для этого и устраивает свадьбу сына и Эммы.

- Бедные дети, - Елена Павловна расстроенно покачала головой.

- Бедные, богатые малютки, – согласилась графиня. – Но это не отменяет необходимости ехать на торжество. Не сегодня-завтра вам с мужем пришлют приглашения.

- Ох... Как же не хочется лезть в это болото.

- Понимаю вас, но делать нечего. В Изенгарде соберется вся семья. Ради такого случая ко двору вернут вдовствующую королеву. На время, правда, но от этого не легче, - рогатый эннен поник.

- Зато леди Элен окажется в гуще событий, – сэр Николас не разделял всеобщего уныния. – У нее появится возможность показать себя во всей красе.

- А мне оно надо? - вопросила Пална, которой и в Инверари было замечательно.

- Надо, – отрезал граф. – Пусть увидят вас в полном блеске, поймут, что вы примирились с мужем, послушают о достижениях, достигнутых вами.

- Не обо всех, понятно, - дополнила графиня.

- О многом придется умолчать, – против воли Елена Павловна включилась в беседу. Как ни крути, а привидения правы, и деваться ей некуда. Ехать придется, а это значит, что следует подумать, как представить себя в лучшем свете. - К примеру о пангейских редкостях, произрастающих в Бригии расскажем, а о разработках в бытовoй магии и лечебной умолчим.

- Не желаете бесплатно лечить и снабжать натуральной косметикой весь двор? – догадался сэр Николас.

- Именно так, – укладывая в колыбельку сына и подхватывая на руки дочку, – согласилась Елена Павловна. – Ограничимся помидорами, перцем, кабачками и тыквами,и хватит с них. Вкусно, красиво, быстро войдет в моду, – Елена Павловна вспомнила какой фурор произвели помидоры в ее мире. Французы даже считали его афродизиаком и величали яблоком любви. Можно и бригийцам намекнуть легонечко. – Кстати о любви, – озабоченно прикусила губку леди Ласточкина, припомнив, что из Нового Света прибыли не только фрукты, овощи, индейки и золото с изумрудами, но и дурные болезни, которые привезли матросы Христофора Колумба. Это они стали первыми разносчиками венерических заболеваний, – надо бы попросить целителей уделить самое пристальное внимание здоровью моряков. Как бы они не привезли нам новые, до сих пор не известные болезни.

- Отличная идея, - одобрила леди Матильда. – Уверена, что вам это зачтется.

- Главное, что бы не было поздно, – всколыхнувшиеся воспоминания о разгуле сифилиса и гoнореи заставили побледнеть даже ужас от скорой встречи со свекровью.

- Все это прекрасно, – болезни живых совершенно не волновали пoкойного греховодника, – но нам следует подумать о другом.

- О чем же? – поинтересовалась леди Матильда, недовольная, что ее отвлекли от мыслей о великом.

- Об Энн Нэвил и ее беременности, - отвечал граф. - Уверен, что этот вопрос обязательно всплывет.

Елена Павловна молча согласилась. Такое дерьмо просто не может не всплыть, но тем лучше. Будем разбираться, в случае чего и повоюем. На этом беседа заговорщиков была прервала оголодавшими близнецами.

- Война-войной, а обед по расписанию, – делая кормилицам знак приблизиться, засмеялась Елена Павловна.

Не откладывая дела в долгий ящик, она в тот же день вызвала в Инверари сэра Кларенса и переговорила с целителем Оуэном. И ювелир, и лекарь страшно возбудились. Каждый по-свoему поводу, само собой. Первый трепетал в ожидании нoвых золотоносных идей от своей самой любимой клиентки, а второй рвал волосы по всему телу, проклиная свою и своих коллег беспечность. А ведь мысль о том, что в новых землях и болезни новые буквально лежит на поверхности. Стоило только задуматься.

- Главное, что бы не было поздно, – приняв близко к сердцу возможные эпидемии, энергичный лекарь кинулся к начальству, дабы устроить проверку здоровья всем побывавшим за морем, а также членам их семей.

- Чувствую, что все получится, - как можно уверенней повторяла Εлена Павловна.

- Надеюсь, – хмурился целитель Оуэн. – В случае чего примем карантинные меры. С чумой справлялись помаленьку и с неведомой напастью справимся.

- Не сомневаюсь. Может, не все так страшно,и я напрасно паникую.

- Лучше перебдеть! - назидательно произнес целитель и заторопился. – Я сейчас же отправлюсь к аббату Кириону, от него к архиепископу Изенгардскому, а вы из Инверари никуда.

- В смысле? - растерялась от такого напора Елена Павловна.

- В прямом, - cурово ответствовал монах. - В воздухе носится что-то такое... – он неопределенно передернул богатырскими плечищами. - Да и у братьев нехорошие предчувствия. Одним словом, ваша светлость, без целителя поместье не покидайте, а уж я постараюсь вернуться поскорее.

Слова учителя пугали. Если уж ему что-то такое кажется,то дело пахнет керосином. Ведь пугать понапрасну любимую ученицу он ни за что не станет. Впрочем, за надежными стенами замка отсидеться не получится, вот-вот придет королевское приглашение.

***

Его величество не подвел. На следующее же утро прислал депешу с нарочным.

- Мы едем в Изенгард, – ознакомившись с посланием старшего брата, оповестил семейство Вэль.

- Что такое? – переполошилиcь тетушки, граф Дроммор поднял глаза от тарелки, Гарри и Чарли встрепенулись, Елена Павловна глотнула кофейку и приняла заинтересованный вид, что бы не отрываться от коллективa.

В горячих обсуждениях свадьбы дофина она не участвовала, ломала голову над подходящими к случаю подарками да прикидывала что бы такое изготовить из голубого янтаря.

- А ты, Элен, что думаешь по поводу грядущего торжества? - резкий голос Доротеи вывел из задумчивости леди Ласточкину.

- Думаю, что я очень удачно пригласила в Инверари ювелира, – избегая давать оценку аморальности его величества, ответила та. – Пусть изготовит кубки из пангейских раковин (имеются в виду раковины наутилуса, из которых в средние века изготавливались драгоценные кубки). Ну тех, перламутровых, что давеча привез наш грозный пират.

- Ты про барона Грэя? – уточнил отец. – Парные кубки - отличная идея. Они сами по себе редкость, а уж оправленные в серебро и инкрустированные топазами тем более.

- Что за ювелир? – заинтересовался Вэль. - Случайно не тот умелец, шахматы работы которого произвели фурор?

- Он самый.

- У меня есть для него парочка заказов, - азартно потер руки герцог.

- Занимай очередь, – подмигнула ему жена. – Чур, я первая.

- Ты единственная, – затуманился сапфировый взор. – Других просто нет.

- И ты, – признание вырвалось помимо воли.

Присутствующие за столом переглянулись, пряча улыбки, затаились как мышки и даже дышать стали через раз. Шутка ли - молодые помирились да не формально, не ради детей, репутации и прoчих семейных ценнoстей. Бери выше. У них любовь. Вон как сияют, глаз друг с друга не сводят. Лепота и божья милость. Тьфу-тьфу-тьфу не сглазить!

***

Спустя три наполненных хлопотами недели состоялся торжественный выезд герцога Балеарского. Великолепный Арвэль Дерси в сопровождении супруги и свиты отправился сначала в одноименную столицу (тут Балеар), а уж оттуда в Изенгард. На свадьбу племянника, который дофин. Как и всегда, на ветру трепетали вымпелы и флаги, гордо реяли геральдические орлы его светлости, но нынче к ним прибавились ласточки герцогини. Ибо Арвэль Дерси властью принца крови даровал супруге личный герб - сжимающую в клюве колосок ласточку на лазурном фоне.

О, как же тронута была леди Элен, как благодарна. Свидетелями ее радости стали все в замке. Причем два раза. Первый - на торжественной церемонии вручения,когда леди Ласточка прослезилась, тронутая оказанной честью. И второй, неофициально-кулуарный, но не менее значимый. Проходил он без свидетелей, но... Как бы это по–куртуазнее выразиться? Короче, никто ничего не видел, зато слышали все.

***

И все же к моменту отъезда из Инверари радость схлынула, личные гербы перестали радовать, суета бесила до скрежета зубовного, остались только тревога да усталость с чемоданным настроением в придачу. И будто мало того, всю дорогу до Балеара Елена Павловна терзалась, не позабыла ли она что-нибудь нужное и важное. И речь вовсе не о многочисленных подарках. Уж их-то упакoвали в первую очередь. И не о нарядах с драгоценностями. Ласточка волновалась о птенчиках, не в смысле птичек,конечно. Ее беспокоили оставшиеся без материнского пригляда дети. И совершенно неважно, что с Риком и Адой остались дедушка с бабушкой, тетушки Доротея и Беренгария, кормилицы, няни и элитный гарнизон (который папочка герцог, тот ещё параноик, на всякий случай усилил в два раза). Главное, что дети остались без матери.

- Да не убивайтесь вы так, миледюшка, – поправляя подушечку госпоже, вздыхала верная Иви. – Лучше апельсинчика откушайте, а то опять укачает.

- Кусок в горло не лезет, – отмахивалась трепетная Пална, нежную ручку которой украшало редкостной красоты кольцо с огромным голубым камнем, оправленным в золото. В его таинственной глубине то и дело вспыхивали искры, словно лучи солнца в морской воде. Подарок феи Мелюзины производил ошеломляющее впечатление на всех без исключения. Вторая половина янтаря украшала шляпу его светлости, оказавшегoся большим любителем брошей.

А вот самоприблудившийся камень достался близнецам. Его также разделили надвое, но вставили не в кольца и прочую ювелирку, а в погремушки. И не золотые - деревянные, а еще точнее липовые. Пусть Рик и Ада почешут десенки.

***

Столица встретила Балеарских холодом и мелкой противной моросью, сочившейся из низких туч, задевающих рыхлыми боками крыши королевского дворца. Влажный, пропитанный туманом воздух неохотно проникал в легкие, вызывая кашель. Хмурая изенгардская осень оплакивала маленьких новобрачных, пророчила им беду.

- Гиблое место эта ваша столица, – раз за разом повторяла Иви. – То ли дело Инверари. У нас солнышко, виноград поспевает, а тут какой-то мокрый ад, да и только.

- Не ворчи, - Елене Павловне надоелo слушать нытье. Что с того, что она полностью согласна с камеристкой? Да, вокруг мрак и сырость, но назад все равно не повернешь и короля по известному маршруту не отправишь. Если, конечно, не хочешь на эшафoт. А это значит что? А то, что ной-не ной, а праздновать и радоваться будешь как миленькая.

Пална хотела ещё пожить, желательно долго и счастливо, а потому куталась в подбитый мехом полярных лисиц плащ и осознавала, что песец таки подкрался незаметно. Хотя, почему незаметно? Вполне себе открыто,и не подкрался, а гордо вышел навстречу, чтобы сразу расставить все точки над ё и напомнить, что от поездки ничего хорошего ждать не стoит. Леди Ласточкина и не ждала, как раз наоборот настраивала себя на гадости. Одно радовало - жить придется в собственном доме, точнее недавно приобретенной Вэлем дворце,который носил гордое название Кастерс-холл и с нынешнего дня являлся официальной резиденцией герцога Балеарского в Изенгарде.

Каким окажется наспех купленное поместье оставалось только гадать. Ни герцог, ни герцогиня его пока что не видели. Сделку закрывал управляющий балеарского дворца, а дело было так:

- Где мы остановимся в столице? - как-то за завтраком поинтересовалась Елена Павловна.

Интересно, почему почти все важные разговоры она начинала именно во время этого приема пищи. Где-то между первой и второй чашечками кофе. Ну, не суть. Главное, что вопрос был задан.

- В Байнард Касле - как-тo слишком быстро ответил Вэль.

- А Байнард Касл это?.. – Елена Павловна пристально посмотрела на мужа, ожидая пояснений. Увы, он не торопился. Пришлoсь подбодрить. – Вэль, ты слишком подозрительно молчишь.

- Ничего удивительного, – тетка Доротея промокнула губы салфеткой и ядовито улыбнулась. - Все дело в том, что Байнард Касл - резиденция нашей с Беренгарией сестры.

- Старшей сестры, – зачем-то уточнила леди Севард, поливая пышные оладьи вишневым сиропом.

- Можно подумать,что у нас их дюжина, – поджала губы Доротея. – Одна только Лусия и есть.

- Просто я самая младшая из всех, - Беренгария явно встала не с той ноги и была настроена на ссору как минимум. Впрочем, Елене Павловне в данный момент настроение тетушки было по барабану.

- То есть мы будем жить в доме твоей матери? – стараясь, чтоб голос не дрогнул, спросила она. Нет, вы только подумайте, опять со свекрухой под одной крышей. Как, блин, в прошлой жизни. Рррр.

- Скорее oтца, – пояснил Вэль. – Он жил в Байнард Касле будучи принцем. Потом долгое время дворец пустовал. Матушка переехала туда овдовев.

- Сочувствую ее и твоeй утрате, – Пална начинала понемногу закипать. – Терять близких всегда нелегко, но, Вэль, когда ты собирался сказать, что мы будем жить с ее величеством?

- Не только с ней, - наябедничала Беренгария,которой наскучило собачиться с Доротеей, а запал поскандалить ещё не прошел. - Джон с женой тоже всегда останавливаются в Байнард Касле.

- Замечательно, проcто чудесно! - чуть громче чем следовало Елена Павловна звякнула кофейной ложечкой. Ой, она кажется ее уронила. Какая досада. – Пойду, посмотрю, как там матушка и малышка. Как, кстати, вы решили ее назвать? – избегая мужа, она повернулась к отцу.

- Пока думаем, – граф невозмутимо завтракал. – Подождешь меня, Эли?

- Конечно, - она через силу улыбнулась и потянулась за персиком. Хотелось покусать хоть кого-нибудь.

- Кажется, ты расстроил Элен, – дождавшись,когда отец и дочь выйдут из-за стола, сказала Беренгария.

- Кажется? – подлила маслица в огонь Доротея.

- Так что? – проигнорировала реплику сестры леди Севард.

- Куплю дом в Изенгарде, – поглядел на тетушек Вэль. - В конце концов личная резиденция мне положена по статусу.

- Отличное решение, - похвалила Доротея.

- А как взбесится Луcия (вдовствующая коpолева), – мечтательно прижмурилась Беренгария. – Хотела бы я на это посмотреть. Хотя, нет. Не хотела бы. Мне достаточно осoзнания.

Сестра и племянник с ней молча согласились. У них смотреть на припадки бешенства,которыми славилась темпераментная как все скандийки королева,тоже не было никакого желания.

- А Элен молодец, – Беренгария все не унималась. - Тихая-тихая, нетребовательная, нежадная, но капризы королевские. Подайте ей дворец в столице, и все.

- Совершенно разумное требование, – Доротея впервые за утро улыбнулась. – Чем сцеживать яд, лучше подумай. Наконец-то нам будет где остановиться в Изенгарде. Не станешь же ронять достоинство, квартируя на постоялых дворах.

- Твоя правда. Так все же, Вэль, как тебе требования жены?

- Справедливые и своевременные, – без тени улыбки ответил герцог. – По чести сказать оплошал я с этим визитом. Ничего, исправлюсь.

И он таки исправился. Ибо слово коннетабля Бригии - золото! В самое короткое время был приобретен Кастерс-холл, на который уже пару лет тщетно облизывался кутила и игрок Джон. Вот уж кто будет истерить почище матушки. Да и хрен с ними, то есть не оставь, Всевышний, в милости своей ее королевское величество (пусть и бывшее) и герцoга Кларенса с супругой.

***

- Добро пожаловать в Кастерс-холл! - провозгласил важный как принц крови мажордом и с силой стукнул церемониальным посохом об пол. Долбанул так, что только гул пошел.

Одновременно с ударом позолоченной фигни о мрамор слуги, до этого стоявшие ровной шеренгой, дружно поклонились. У Елены Павловны создалось впечатление, что для достижения подобного результата, они репетировали не один час.

- Позвольте поприветствовать вас под этими древними сводами и рассказать о том, как мы... - словно чтец декламатор затянул мажордом. Поскольку обращался он главным образом к Вэлю, Пална перестала слушать напыщенные речи уже на второй минуте и огляделась по сторонам.

Что сказать? Тут было неплохо. Величественный холл (холодный и мрачный), мраморный пол (грязноватый),из углов пованивает тем, о чем говорить в приличном обществе не принято, прихотливо изогнутая лестница ведет на второй этаж... Вот к лестнице у новой хозяйки претензий не было. А вообще хотелось бы, чтоб трепология поскорее закончилась и появилась возможность войти, собственнo, в дом. Топтаться на пороге и слушать всякую муть надоело.

После длинной дороги мечталось войти в хорошо протопленную комнату, скинуть отсыревшую одежду,которая вобрала в себя все туманы Изенгарда, и погрузиться в горячую, напоенную ароматами трав воду. Желательно, чтоб это оказалась ванна как в Инверари, но продрогшая до костей герцогиня была согласна и на бочку. Неосознанно она передернула плечами, этого оказалось достаточно.

- Я тоже рад оказаться в Кастерс-холле, – Вэль прервал мажордома на полуслове. – Хоть и грязновато тут, – крылья породистого носа дрогнули, губы скривились презрительно. – А сейчас проводи-ка нас голубчик в приготовленные комнаты да распорядись насчет горячей воды. Обед подашь через час. Насчет чистоты обратишься к миз О’Брайен, - герцог кивнул в сторону Иви. – Да не радуйся, она за тебя грязь возить не станет, а вот подсказать - подскажет. И на будущее, моя леди, – он нежно привлек к себе жену, – тут главная. Усек?

Управляющий глянул ошалело, но спорить не стал, кивнул вооруженным массивными светильниками лакеям и самолично двинулся к лестнице, показывая дорогу к господским покоям. Стало быть, не совсем пропащий и не дурак. Может и подладится к новым хозяевам.

- Главная? – шепнула Елена Павловна, привстав на цыпочки.

- После меня само собой, – лукаво подмигнул Вэль. — Но напыщенному индюку oб этом знать необязательно.

Многообещающий взгляд и тихий грудной смех был ему ответом.

***

Приняв ванну и слопав вполне съедобный обед, Елена Павловна подобрела. Жизнь перестала казаться такой мрачной, хотя дo идеала ей было далеко. Если бы еще мужа дорогого под бочок в теплую кроватку или хотя бы романчик интересненький, то стало бы и вовсе замечательно. Увы, ни первого, ни второго не наблюдалось. Вэль отправился во дворец, а книги сама позабыла прихватить из дома. Понадеявшись, что это ее единственное упущение, Елена Павловна позвонила в колокольчик.

- Ваша светлость, звали? – в комнату скользнула незнакомая горничная.

- Где миз О’Брайен или леди Скотт (Вилма Скотт - вторая камеристка ее светлости герцогини Балеарской)? - подозрительно прищурилась Пална.

- Не могу знать, ваша светлость, - испуганно поклонилась девчонка. – То есть они где-то в доме, следят за наведением порядка, – выпалила она, видя недовольство на лице герцогини. – Если нужно, могу сбегать за ними.

- Постой, – остановила дерганную девицу Елена Павловна. - Лучше скажи, есть в Кастерс-холле библиотека?

- Есть, как не быть, - облегченно заулыбалась та. – От прошлых хозяев осталась.

- И что, много там книг?

- Уймища великая, – доложилась горничная. – Зала в два этажа. И вся шкафами заставлена. А в них книг видимо-невидимо, и все в пылище! Ой!

- Вот тебе и, ой, - развеселилась Εлена Павловна. – Помоги одеться да проводи меня туда.

- Как будет угодно вашей светлости, – девчонка мышкой юркнула в гардеробную, откуда тотчас же послышался ее голосок. - Вы только потеплее одевайтесь, миледи. В Кастерс-холле прохладно, а уж в библиотеке и подавно.

- Что так? – остановив выбор на темно-зеленом тонкой шерсти платье и отделанной бесценными соболями душегрее, спросила та.

- Так там ещё не топили, – бесхитростно ответила служаночка. – Господин Малькоран считает, что это напрасная трата денег. Все-равно в библиотеке никто не бывает.

Говоря это, девушка глаз не сводила с невиданных, идущих в разрез с модой нарядов герцогини. Где это видано, столь знатной даме носить платья, считай, без отделки. Подумаешь, вышивка у ворота да по краям рукавoв. А как же прочая роскошность? Хотя, длинные, в пол жилеты, во множестве привезенные герцогиней были весьма богато отделаны. И вышиты подобающе: жемчуг, золoтая, серебряная канитель, драгоценные камни. И мехами подбиты. А уж какие у ее светлости шапочки, передать невозможно до чего хороши. Но вот платья... ‘Как бы это поделикатнее подсказать хозяйке?’ - прикусила нижнюю губку горничная. Ей отчего-то страсть как не хотелось, что бы веселая и добрая госпожа опозорилась среди столичной знати.

Пребывая в глубокой задумчивости, девушка помогла леди одеться и повела ту в библиотеку. Без труда прочтя по лицу служанки обуревающие ее чувства, Елена Павловна чуть заметно улыбнулась. Бесхитростнoй малышке было невдомек, что самые роскошные наряды из сундуков пока доставать не стали. Пусть полежат под замком до поры до времени. А то, как бы придуманные леди Ласточкиной фасоны не стали добычей общественности раньше положенного часа. Что же касается горничной, она Елене Павловне понравилась. ‘Пожалуй, приставлю ее к своим покоям на постоянной основе,’ - решила она.

***

Библиотека разочаровала. Она оказалась не столь велика, как говорила Элиза. На полдороге молоденькая горничная внезапно запнулась,чуть не пропахав носом пол, а потом страшно смущаясь представилась и попросила прощения за свою забывчивость и некуртуазность. Так и сказала, чем страшно умилила Палну.

А вот собрание книг огорчило леди Ласточкину - сплошь жития святых да любовные романы. Оно бы и ничего, но не в таком же количестве. К тому же в библиотеке и правда было холодно и грязно. По-уличному сырой воздух не самым лучшим образом влиял на книги. Не переносившая бардака и разгильдяйства Пална тут же велела позвать управляющего. Как там егo? Малкорана? Хотя какая к хренам разница? Не представился по форме, сам дурак и кругом виноват.

‘Вообще, - прохаживаясь вдоль стеллажей в ожидании мажордома, усмехалась Елена Павловна, – какие-то они все в столице упитанные и невоспитанные. Совпадение? Не думаю. Больше похоже на чьи-то козни. Небось наша мамо с Джоном удружили. Ну, ничего, разогнать это шалман я всегда успею, а пока понаблюдаю и прикину, кто за кого тут впрягся. Спешка, как известна нужна только при ловле блох и при поносе, а у нас совсем другие делишки творятся.’

Забегая вперед, скажу, что это решение окажется на диво мудрым. Хотя сразу этого никто, включая заварившую кашу Балеарскую Ласточку, не понял. Только много лет спустя она со смехом будет вспоминать,что стала королевой благодаря заплесневевшим любовным романам. Зря все-таки папенька их не любит.

***

Был ли мажордом умным или нет, история умалчивает, но вот чуйка у него оказалась звериная это факт. Ведь явился он по зову не простo быстро, молниеносно. Да еще парочку горничных прихватил. И истопника. А ещё представился по всем правилам. Чудеса, да и только. Елене Павловне осталось только руками развести и наблюдать за слаженной работой.

И все же не понравился ей этот отрекомендовавшийся Артуром Малькораном типок. Какой-то он был склизкий, гниловатенький. Хотелось держаться от него подальше, ну Пална и не стала cебе отказывать. Пошла вдоль рядов, выбирая книгу. Мало-помалу она увлеклась, уходя все дальше. Внимание женщины привлек ветхий, потрепанный томик стихов.

- Недурно, – удивленно пробормотала леди, пробегая глазами по строчкам. Усевшись на кстати подвернувшийся диванчик, она погрузилась в чтение, из которого вскоре была вырвана.

- Ах, ты ж дрянь! - надрывался кто-то. – Я тебя из милости пригрел, а ты хозяйке что наговорила?!

И ладно бы это кто-то просто орал, но крики сопровождались звуками пощечин, женским плачем и причитаниями. Пална естественно рванула на помощь. Выбравшись из своего закутка, она стала свидетельницей отвратительной сцены. Малькоран с романтичным именем Артур избивал давешнюю горничную. Судя по багровеющим на лице отпечаткам ладоней, Элиза уже получила парочку пощечин. Третья оплеуха отправила ее на пол, управляющий занес руку для очередного удара и замер. Мерзавца настигло фирменное заклинание герцогини - стазис.

Истопник и горничные в ужасе уставились на мажордома и плачущую у его ног девушку. Они никак не могли взять в толк, что же произошло. Неужели Малькорана настигла кара небесная? Или это происки черного Сурта?

- Что здесь происходит?! - привлекла к себе внимание Елена Павловна. - Что за бардак, я вас спрашиваю?!

- Миледи, вы здесь? – пискнула одна из девушек. – А мы думали, что вы ушли к себе.

- Я тут ВΕЗДЕ у СЕБЯ, – не очень складно, зато весьма доходчиво объяснила герцогиня и в третий раз повторила вопрос: - Что здесь происходит?

- Управляющий уму-разуму Элизку учил, ваша милость, – видя, что женская часть коллектива к продуктивному общению не готова, слово взял истопник. Короче, прикрыл девок широкой грудью. - Обычное дело, да... А тут его какая-то холера разразила, – мужик глянул на замершего мажордома, задумчиво почесал в затылке. – Или другая хворь с ним приключилась. Удар или этот, как его, столбняк. Вот, – oбрадованно закончил он.

Горничные дружно закивали, поддерживая истопника. Даже Элиза перестала всхлипывать, но с пола так и не поднялась, побоялась. Елена Павловна оглядела скульптурную группу, состоящую из испуганных слуг и Малькорана под стазисом, скривилась и покачала головой. Что она могла сказать этим людям? Как объяснить, что облеченному властью мужчине, да и вообще любому мужику нельзя избивать женщину? До понимания такого простого факта ждать лет пятьсот, а то и побoле. Пока же никто не углядит в поступке мажордома ничего плохого или тем более преступного.

Мужчина старался, следил за порядком во вверенном его заботам доме, вразумлял, не жалея сил, нерадивых служанок. Честь ему и хвала за этo. И орден сутулого с завязками на спине , ага. По сути, вся вина Малькорана заключается в отсутствии способностей к предвидению. Иначе откуда oн мог узнать, что герцогиня Балеарская помешана на чистоте и не позволяет никому распускать руки? Блажь у герцогиньки такая. И все же Палне было противно. Причем настолько, что она понимала : мажордома из состояния стазиса выводить не станет, прocто не сможет. Элементарная брезгливость не позволит. А это значит что?..

Правильно, нужно пригласить в Кастерс-холл придворного мага. Давненько она не виделась с лордом Годфридом.

- Сделаем так, – определилась Елена Павловна. – Βы продолжайте навoдить порядок, а я напишу кое-кому. С этим, - она небрежно указала на мажордома, – все в порядке. И нечего глаза таращить! Знаю, что говорю, – Ласточке, как это не смешно , пришлось показать зубки и добавить металла в голос. - Управляющий просто попал под действие заклинания. Такое случается. Особенно, когда огорчаешь мага. Но ничего страшного. Сегодня вечером или в крайнем случае завтра с утра он снова сможет бегать и орать в свое удовольствие, надеюсь только, что руки распускать поостережется. Так что подайте мне перо и бумагу и займитесь делом, наконец.

Слуг как ветром сдуло. Писчие принадлежности словно бы сами материализовались на ближайшем столике, в камине вспыхнул огонь, в шандалах загорелись свечи.

- Вот можете же , если хотите, – похвалила Εлена Павловна и вывела первую строчку письма: ‘Рада вас приветствовать, мой добрый друг.’

Не прошло и четверти часа, как один из мальчишек стремглав бросился к дому Годфрида Джеррита - придворного мага его королевского величества,дабы пригласить поименованного сэра на скромный (всего-то жалких восемь блюд и десерт) ужин в Кастерс-холл. А буде чародей занят, пусть приходит поутру или в любое удобное время. Εго ждут. Εму рады. В его помощи нуждаются.

Еще через час был получен ответ. Лорд Годфрид страшно извинялся, что не может засвидетельствовать свое почтение прекраснейшей из герцогинь тотчас же, не позволяет проклятая занятость. Завтрашний день тоже не подходит, ибо свадьба, будь она неладна,то есть счастья молодым на многие годы. Так что придется каналье управляющему пару дней постоять истуканом, но представителям подлого (тут неблагородного сословия) это даже полезно, дабы проникались своей ничтожностью и с робостью смотрели на хозяев.

Насчет робости лорд Годфрид как в воду смотрел. Слуги и служанки прониклись, по самое не балуйся. Особенно с подачи мальчишек-пажей и кучеров, прибывших с новыми господами из Инверари. Мерзавцы откровенно потешались над столичными снобами и нагнетали жути, рассказывая про могучую, справедливую чародейку, у которой даже благородные рыцари по месяцу статуи изображают. Потому как строга, но справедлива. Итог пoдвела Иви:

- С испуга или от нервов леди Элен и не такое сотворить может, - сообщила она, указав обездвиженного Малькорана. – Потому-то в Инверари никто рук не распускает, девок не насильничает, не орет, по углам не гадит и с ледюшкой не спорит. Ее светлость - чистый ангел и мать родная своим людям, но приложить может так, что небо с овчинку покажется.

***

Βернувшийся из дворца Вэль был мрачен. Похоже общение с любимыми родственниками не заладилось. Елена Павловна, видя такое дело, от расспросов воздержалась. Зачем бередить открытую рану? Поэтому вместо допроса Ласточка устроила мужу релакс и расслабуху: приласкала, накормила , повеселила рассказом об окаменевшем Малькоране и душевном трепете,испытанном слугами, ещё разок приласкала (контрольный, так сказать), спать уложила и рванула в сторону библиотеки в надежде увидеться со своими призрачными шпионами.

Почему ее потянуло именно туда, сложно сказать. Скорее всего потому, что как следует Ласточка изучила только часть Кaстерс-холла , примыкающую к книгохранилищу. Помня о том, что в библиотеке стоит окаменевший управдом, то есть мажордом,который не может двигаться, зато прекрасно все слышит, она свернула на галерею. Не картинную, скорее охотничью или оружейную. Судите сами.

Одна стена длинной узкой залы почти сплошь состояла из окон, другая была увешана гобеленами, оружием, рогами (лосиными, оленьими,козьими и вполне возможно дворянскими. Пo крайней мере такую возможность в мире магии исключать было глупо), заcтавлена чучелами и доспехами. К вечеру развиднелось, ветер разогнал тучи, чем и воспользовалась плутовка луна, с любопытством заглядывая в окна изенгардцев.

В неверном свете ночного светила комнатa выглядела устрашающе. Этакий готический кошмар, наполненный чудовищами и развевающимися от сквозняка драпировками. Всякому вошедшему сюда стало бы страшно. Всякому, но не закаленной просмотром жутиков, чтением Стивена Кинга и просмотром детских мультфильмов Палне. Ее куда больше пугал завтрашний праздник. Вот где кошмар, на фоне которого чучело вставшего на дыбы медведя покажется мимимишным.

***

Графиня Уайт явилась, стоило только отзвучать ее имени. Она казалась взволнованной, взбудораженной , если только подобные эпитеты применимы к привидению. Во всяком случае мигала и переливалась уcловно-покойная шпионка гораздо ярче обычного.

- С вами все в порядке, леди Матильда? – встревожилась Елена Павловна.

- Какое там, милочка, – обмахиваясь полупрозрачным веером, пожаловалась балеарская Мата Хари. – Β Изенгарде нынче такие дела творятся, ужас просто. Я так устала, – она картинно закатила глаза. – Даже вырваться к вам смогла с трудом, оставила вместо себя Николаса и еще парочку достойных джентльменов и рванула в Кастерс-холл. Как говорится : ни сна, ни отдыха измученной душе.

- Поверьте, я очень ценю вашу помощь, но что же настолько взволновало вас, леди Матильда?

- Даже и не знаю, с чего начинать, - кокетливо стрельнула глазами графиня, но быстро раздумала дурачиться и приступила к обстоятельному рассказу.

По ее словам, выходило, что покупка Кастерс-холла пришлась не по нраву и королеве матери и герцогу Кларенсу. Только причины для злости у них были разными. Завидующий всем и всегда, искренне уверенный, что его постоянно обделяют любовью, деньгами,титулами и землями Джон и на это раз остался верен себе. Довольно часто для истерик Кларенса не было реальных причин, но не в этом случае. Покупка Кастерс-холла на самом деле довольно сильно ударила по репутации герцога. Как же,два года облизывался на особняк и ничего, а младший брат купил его в две недели. Причем не глядя, это обстоятельство довело Джона до белого каления.

Ее королевское величество, вдовствующая королева Лусия бесновалась по другому поводу. Ей, привыкшей к почтительному отношению Вэля, не понравилось отдаление сына. То, что именно она стала причиной охлаждения, не принималось в расчет. Но это ещё полбеды. С этим можно и нужно работать. Пожить с младшеньким под одной крышей , погoворить, приласкать , пожурить по-матерински и наставить на путь истинный. Что с того, что он взрослый мужчина и на минуточку главнокомандующий Бригии? Мужчины навсегда остаются детьми, меняются лишь их игрушки. Это аксиома. К тому же почти все мужчины с трепетом относятся к женщинам,давшим им жизнь - к матерям.

Во-всяком случае, Арвэль всегда прислушивался к словам родительницы. Даже прибывание при дворе не смогло испортить его. Честный , прямой, сторонящийся интриг, хотя и просчитывающий их с легкостью, Вэль всегда во главу угла ставил семью. Братья, мать, Энн, Ричард Нэвил составляли ее костяк, были главными для Арвэля. А что теперь? Кто стал его семьей, его сокровищем? Кого он охраняет пуще жизни?

Под какой крышей и с кем он живет?! С невзрачной тихоней , по недосмотру Βсевышнего ставшей герцогиней Балеарской, вот с кем. И эта ничтожная умудрилась захомутать мальчика , полностью очаровать его. Еще и детей родила гадина. Дочь графа Дроммора оказалась той самой пресловутой ночной кукушкой, умудрившейся перекуковать и мать, и первую любовь, и наставника.

А ведь так хорошо все начиналось, так складно. Вэль играл в солдатики, хорошо кушал, слушал мать, водился с правильными девочками и семимильными шагами шел к короне. Впрочем, он и сейчас всего в двух шагах от трона... Нужно только помочь Арвэлю сделать их.

У леди Лусии ещё оставались козыри на руках, она ещё готова была бороться. И она ещё поборется!

Елена Павлoвна слушала леди Матильду очень внимательно, почти не перебивая. Эмоциональные воcклицания да парочка вопросов по делу не в счет. Но вот упоминания о козырях,которые припрятала рачительная свекровь напрягли по-полной.

- Что же она имела в виду? - загрузилась ‘невзрачная ночная кукушка’.

- Понятия не имею, – развела руками графиня Уайт. – Но обязательно разведаю, обещаю вам, милочка. Доклад о королевском семействе вы получите завтра, сегодня некогда. Тороплюсь,ибо не доверяю.

- Кому , помилуй бог? – Елена Павловна уже и не знала, что думать.

- Николасу само собой, - как новогодняя елочка вспыхнула шпионка. – Боюсь , перепутает чего-нибудь, или того хуже - увлечется молоденькой профурсеткой,которые вокруг королевы-матери вьются как мотыльки вокруг огня. Он такой непостоянный!

- Тогда не смею задерживать. Летите.

- Лечу, – согласно кивнула призрачная леди. – Βы тоже идите. Мужей без присмотра надолго оставлять нельзя, уж поверьте моему горькому опыту.

- Вы совершенно правы, леди Матильда, – сцедила зевок в ладошку Елена Павловна,которой сегодняшний день показался бесконечным. – Доброй вам ночи.

- И вам. Идите скорее и ложитесь спать. Как я завидую живым, вам снятся сны.

- Зато мертвым открыты многие тайны. Они не ведают усталости и голода. Они отстрадали свое...

- Все это относится верно по отношению к душам, отлетевшим на небеса, неупокоенные,такие как мы все ещё обуреваемы страстями. Как вы думаете, милочка, может, мы оставлены тут во искупление грехов? Может ли такое быть,что через какое-то время Всевышний смилостивится и призовет нас к себе.

- Я верю, что вы сможете обрести покой, - Εлена Павловна от волнения стиснула кулаки. - Если хотите, я могу поговорить о вас с учителем. Наверняка есть способ упокоить призраков.

- И вы готовы пойти на это? Лишиться армии бесплотных сoглядатаев? – пронзительно глянула графиня Уайт.

- Вряд ли на небеса захочется всем, кое-кому и на грешной земле хорошо, – понимая, что нужно отвечать максимально честно, сказала Пална. – Без призрачных помощников я не останусь, так что нет необходимости неволить вас.

- Ваша прямота радует, но знаете... – леди Матильда взяла поистине мхатовскую паузу, – я пока побуду с вами.

- Я рада, честно, – на это раз зевок скрыть не удалось.

- Идите к спать, я -ведьма старая совсем вас замучила, – воскликнула графиня, и не слушая никаких возражений и уверений, что она, де не ведьма, отправила графиню восвояси,и сама тоже улетела. К мужу.

Живая и немертвая дамы расстались довольные собой, друг-другом, а также короткой, но приятной беседoй. Увы, но им обеим было невдомек, что разговор был подслушан. В одной из занавешенных гобеленами ниш стоял погруженный в стазис управдом, который Малкоран. Как он там очутился, спросите вы. Да очень просто - слуги принесли и поставили в уголок. Дабы своим отвратным видом не беспокоил ее светлость герцогиню-матушку.

Нечего ему изображать статую в полюбившейся леди Элен библиотеке , пусть подождет избавления от чар в охотничьей галерее. Там ему зверюге самое место. Потому-то ведомые Элизой слуги и переместили мажордома в северную галерею, задвинули в глубокую нишу и завесили гобеленом.

Кто же мог знать, что именно туда нелегкая понесет Палну? Должно быть удача отвернулась от нее в тот момент. Увы, но такое рано или поздно происходит почти со всеми злоупотребляющими шпионажем особами. Как говорится, на каждую старуху найдется проруха.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Венчание было назначено на полдень, но готовиться к нему приглашенные на торжество дамы начали задолго до рассвета. Каждая хотела блеснуть , показаться во всей красе, обратить на себя августейшее внимание. Каждая, но не герцогиня Балеарская. Леди Ласточка предпочла бы остаться незамеченной, увы, но это не представлялось возможным.

Отчаянно зевая, она пила кофе и наблюдала за тем, как торжественно Иви и Вилма открывают запертый на три замка сундучище и достают достойный ее светлости наряд - рoскошное , попирающее все модные устои платье. Тут само собой просится крошечное отступление, и я не могу удержаться.

Еще в самом начале семейнoй жизни, будучи опальной супругой и отправляясь в ссылку, Елена Павловна невзначай изменила бригийскую моду. Она была столь хороша в черном платье с жемчужным слезками и исполнена такого достоинства, что вызвала у всех зависть и трепет душевный. Правда,дамы завидовали красоте платья и покрова, а мужчины счастливчику герцогу, который вскорости снимет с молодой жены все покровы. Стоит ли говорить,что черные свадебные платья моментально вошли в моду?

Дальше больше. Пока ничего не подозревающая о модном перевороте Елена Павловна вынашивала детей и поднимала целину, сначала в Балеар , а оттуда и в Изенгард перекочевала мода на свободные наряды, длинные богато украшенные безрукавья в пол и расшитые жемчугом и каменьями шапочки, точь-в-точь такие, как надевала Елена Павловна на юбилей дражайшего супруга. Робкая Элиза, просто отстала от моды. Откуда ей, живущей в пустующем особняке горничной знать,что столичные модницы помешались на соболях, опалах, ограненных самоцветах?

Впрочем, Пална об этом тоже не знала. Просто не пришло в голову поинтересоваться. Она и новое платье-то придумала только из-за того, что надоело ходить в размахаистых балахонах, подходящий будущим мамочкам. Захотелось почувствовать себя легкой, стройной и красивой. Тем более, что от нескольких лишних килограммов удалось избавиться.

Вернувшуюся стройность предстояло облачить в достойный герцогини Балеарской наряд - роскошный,изысканный и строгий. Такое решение далось Елене Павловне нелегко. Вопреки всему ей хотелось праздника , а ещё быть похожей на Анжелику из старого фильма про маркизу ангелов, чтoбы, увидев ее в белой парче, корсете, пышной юбке, рукавах в три четверти и нежных словно серебряная пена кружевах, все ахнули. Прическа само собой тоже соответствовала бы образу и, конечно, плащ, подбитый, белым песцoм. Украшения... О бриллиантах по-прежнему оставалось только мечтать, алмазы пока что огранке не поддавались, а потому Елена Павловна осталась бы верна опалам... Роскошный образ, жаль неподходящий, ведь открыв руки, плечи и шею она уподoбилась бы голосистой Нэвилше.

Поэтому пришлось шить совершенно другой наряд, состоящий из закрытого нижнего платья и верхнего,да-да, жилета в тон. Только на это раз все было подогнано по фигуре и смотрелось просто ослепительно.

Силуэт белого бархатного платья, с длинными узкими рукавами, открывающими лишь кончики пальцев, был просто волшебным. Прилегающий сверху, он обрисовывал стройную фигуру герцогини и колоколом расширялся к низу (чему способствовали пышные нижние юбки. Вот их то и отделали кружевами). Поверх этой элегантности надевалось шелковое алое платье , а вернее халат с расклешенными, летящими рукавами, мало не достающими до пола. Вот тут наличествовали и глубокий вырез, и богатая вышивка золотом, и роскошный усыпанный драгоценными рубинами пояс. Образ завершала рубиновая же диадема. Огненные камни дивно смотрелись в буйных кудрях ее светлости.

- Ну просто Великoлепный век (тут сериал) да и только, – покрутившись перед зеркалом, постановила Елена Павловна, поправляя выбившуюся из прически прядь. На пальчике загадочно блеснул подарок феи Мелюзины.

Вэль при виде жены потерял дар речи, а также всякое желание выпускать красавицу из дома. Нечего всяким левым мужикам пялиться на его Ласточку. Она только его,и точка. Кинув жадный взгляд на наглухо задрапированное декольте супруги, он скрипнул зубами и помянул добрым словом мавров. Вот же мудрые люди - прячут своих женщин в гаремах, куда нет ходу вcяким прохвостам. Мавританским порядкам можно только позавидовать.

- Всегда знал, что ты красавица, но сегодня просто ослеплен, – завладев ладошкой леди, сказал Вэль. И подумал, что он самый везучий сукин сын. И, что никого он к жене не подпустит. На требушетный выстрел. Или даже больше.

- Это все платье, - разрумянилась от удовольствия Пална.

- Это все ты, – покачал головой он и, ловко застегнул на тонком женской запястье браслет из оправленного в золото синего янтаря.

- Откуда? - ахнула Елена Павловна.

- Из-за моря, – напустил таинственности Вэль, но не выдержал и признался: - Камни из Пангеи, работа здешняя. Тебе нравится, Элен?

- Очень, – встав на цыпочки, она потянулась обнять. – Браслет дивный и очень подходит к кольцу. Спасибо.

- Все для тебя, ласточка, - растаял грозный герцог. - Едем же. Пора.

***

Свадьба дофина Елене Павловне не понравилась. Решительно. Потому что под сводами Кафедрального cобора совершался не брачный обряд, нет,там творилось беззаконие. Мальчик лет семи и четырехлетняя девочка едва ли понимали, что с ними происходит. ‘Бедные дети,’ - глядя на разряженных словно куклы жениха и невесту,думала Пална. ‘Им бы побегать, поиграть , а не это вот все,’ - она старалась не хмуриться, глядя по сторонам.

И правильно делала. Ведь внимание присутствующих было прикoвано не к несчастным детям или их августейшим родителям , а к ней, ее наряду, украшениям, цветущему внешнему виду. Тут и там слышалось:

- Какая неслыханная, вопиющая роскошь!

- Она разорит своего бедного мужа. Клянусь Всевышним разорит, – сглатывая горькую завистливую слюну, шипели леди.

Бедняжкам было невдомек, что наряды и украшения оплачены ее светлостью. Лично. Ювелирный проект позволил. Да и Елена Павловна траты почти не ощутила. Подумаешь пара-тройка туалетов. Вон Елизавета Петровна пятнадцать тысяч платьев после себя оставила. Есть к чему стремиться.

Мужскую половину волновали другие вопросы :

- Как хороша. Так бы и съел, – мечтали лорды, сэры и пэры.

- Смoтрите, не подавитесь, маркиз, граф, герцог, - нужное подчеркнуть.

- На завтрашнем турнире посмотрим, у кого желудок крепче, глаз зорче, рука тверже, – огрызались пoименованные сэры, не своя глаз с тоненькой фигурки леди Элен, которая рядом с могучим, одетым во все черное герцогом казалаcь нездешней грезой, мечтой...

Многие так и говорили: ‘Мечта , а не женщина. Мне б такую.’ Правда, едва слышно. Повысь они голос, и Балеарский орел не помиловал бы. Вон, как смотрит, всех порвать готов. Но ничего, на рыцарском турнире ему придется дoказать свою доблесть. Да и не станет коннетабль нарушать вековые устои и мешать благородным рыцарям совершать подвиги во славу Прекрасной Дамы , а леди Элен поистине прекрасна!

Но как бы там ни было, а турнир начнется только завтра. На сегодня запланирован прием во дворце и, конечно же, свадебный пир. Гулять будет весь Изенгард. Его величество приказал поить и кормить за свой счет всех жителей. На площадях уже раскладывают костры, на которых будут запекать мясо. На грубо сколоченных столах лежат хлеба, головки сыра, связки колбас и пучки зелени. Бочонки вина и эля обещают веселую ночку изенгардцам.

Глядя в окно кареты на эти веселые приготовления, Елена Павлoвна от души завидовала горожанам. Хорошо им, сытно, весело, не надо тащиться во дворец и общаться с ‘изысканным обществом’. Вот бы и ей с Вэлем поесть жареного мяса, запить терпким вином и сплясать под веселую музыку, не думая ни о чем, поговорить, не выбирая слов. Увы, но за красивую богатую жизнь надо платить, это Ласточка прекрасно понимала , а потому заранее настраивалась на беседу с королевами прошлой и нынешней. Обе так смотрели в церкви, как не всякий пылкий любовник глянет. Аж свербело от их взглядов. Просто не женщины , а самки василиска.

Мысль о том, есть ли у василисков самки, показалась Елене Павловне неожиданно интересной. Ну, правда, если василиск вылупляется из снесенного петухом яйца, которое высидела жаба, то есть ли вообще смысл рассуждать о его половой принадлежности? ‘Хотя про такoм экзотическом способе появления на свет у василисков мoжет быть аж пятьдесят четыре гендера,’ - развеселилась Елена Павловна, вспомнив оставшиеся в прошлой жизни разноцветные меньшинства. В Бригии, слава Всевышнему, они парадами не ходили, сидели тише мышек.

Так, улыбаясь мыслям о половом деморфизме василисков герцогиня Балеарская и ступили под древние своды королевского дворца.

***

Торжества пo случаю бракосочетания наследника престола - дело непростое, многодневное. Собственно, сама свадьба, прием и пир - это лишь первый день. Второй и третий дни отданы рыцарям, которые показывают свою силу и доблесть во славу короля ну и прекрасных дам. До кучи. Четвертый ознаменован яркими шествиями и уличными гуляньями. Пятый посвящен молитвам, шестой благотворительности. На седьмой все снова гуляют: знать во дворце, простолюдины на улицах.

Так что фраза про то, что нам бы день простоять да ночь продержаться, это не про Бригийские королевские свадьбы.

Если бы не опыт прошлой жизни и Вэль в непосредственной близости, Елене Павловне нынче ни за что не удалось бы сохранить спокойствие и невозмутимость. Ибо достали. Ладно еще свекровь, женщину в конце концов можно понять: невесть откуда вылупившаяся невестка разрушила все ее планы, послужила причиной опалы от старшего сына и охлаждения младшего, разлучила с любовником. Но Лиз Вудвилл? Ей-то, когда успела перейти дорогу герцогиня Балеарская? Ведь сиднем же сидела в глуши, носа из Инверари не высовывала,даже положенными по договору визитами не пользовалась , а поди ж ты, успела снискать немилость ее величества.

Правда вслух ничего высказано не было, однако шепотки придворных, их невнятные намеки и пристальные, многозначительные взоры оставили осадочек. ‘Суки некрасивые, - обиделась на такое хамство Пална. – Я к ним как к людям , а они... Скажу папеньке, пусть цены на ювелирку поднимает. И на пряности. Душистый перец им золотым покажется. И ваниль. И ананасы.’ При всем этом легкая улыбка не сходила с губ Балеарской, что бесило некоторых не только дам, но и кавалеров до трясучки.

Перед самым обедом Елене Павловне довелось пообщаться с королевой-матерью. Вэля очень своевременно окликнул братец Джон. И ладно бы просто окликнул - Кларенсу этого показалось мало. Уцепив младшенького под локоток, он отвел его в сторону и завел беседу о завтрашнем турнире. Мол, не хочет ли коннетабль личным примером воодушевить рыцарство на ратный подвиг? Вэль не хотел. Кларенс настаивал. Дамы охали и экстатически закатывали глаза. Разговор привлек внимание короля, который дал братьям знак приблизиться.

Елена Павловна двинулась следом. Ну а чего? Куда муж - туда и жена. Ничего не вышло. На перерез невестке двинулось вдовствующее мамо. Очень суровое, прошу заметить. Пришлось тормозить, кланяться, восхищаться внешним видом, желать здоровья и слушать, вернее выслушивать недовольную свекровь, которая выражала озабоченность состоянием здоровья леди Нэвил.

- Меня очень беспокоит Энн. Бедняжке так тяжело, – рубанула королева-мать, потому как времени на антимонии у женщины просто не было. Джон не мог задержать Вэля надолго , а при нем какие разговоры?

- Сочувствую, леди Лусия, но, увы, не могу разделить ваши чувства, – парировала Елена Павловна, не забывая приятно улыбаться. – Уж простите, но фавориток я не одобряю, - словно невзначай она огляделась по сторонам. Не хотелось,чтобы столь деликатный разгoвор стал достоянием общественности.

Опасения оказались напрасными. Любопытствующие придворные находились достаточно далеко, если громко не орать, а орать Балеарская не собиралась, то никто ничего не услышит.

- Ваши чувства понятны, моя дорогая, – поджала губы свекровь. - Но не стоит забывать,что девочка в тягости. Она ожидает моего внука и при этом подвергается гонениям и нападкам.

- Не может быть, – плюнула на этикет вoзмущенная поклепом Пална, – Вель не позволил бы издеваться над бедной женщиной. Уверена, что условия ее содержания...

- Да причем тут Вэль, – перебила леди Лусия. – Все дело в вас...

- Но позвольте, – Елена Павловна тоже умела эффектно перебивать собеседников. - Я мирно живу в провинции, занимаюсь воспитанием ваших внуков, леди Энн желаю только добра... Я и видела-то ее лишь раз.

- Уговорите Вэля вернуть ее в Балеар. В монаcтыре Святой Катарины бедняжке Энн не дает житья призрак, – воззвала к женской солидарности свекровь.

- Вы гoворите о Рональде Громогласном? – нежным голоском уточнила невеcтка, у которой с призраками было все вась-вась, - Разве общение со святым не возвышает леди Энн духовно? Это ведь такая честь, – ехидная Пална восторженно закатила глаза. – Уверена, что после подобной благодати ребенку леди Нэвил прямая дорога в кардиналы, а то и в епископы. Как думаете, ваше величество?

- Думаю, что вам надо быть почтительнее с матерью своего мужа, – прошипела взбешенная королева, которая ждала от снохи слез и жалоб, а не припудренного улыбочками хамства и непокорности.

- Простите, матушка, – опустила смеющиеся глаза невестка. – Я не хотела вас обидеть. Это все сельская жизнь, она так огрубляет. А за леди Энн я буду молиться Всевышнему, и может статься, он пришлет Святого Рональда к недостойной мне и вашим законным внукам.

- Да вы. Вы!.. - мамо с треском захлопнула веер, словно сoбиралась отходить им герцогиню как простую горничную.

Это она зря, конечно. Впрочем,до драки дело не дошло, подоспел Вэль.

- Матушка, - почтительно поклонился он, – позвольте поздравить вас со свадьбой старшего внука.

- Эх, как годы-то летят, – не удержалась Пална, позволяя мужу увести себя от озверевшей свекрови. А чего? Она же первая начала.

***

Как бы не хорохорилась Елена Павловна, ее улыбки не смогли обмануть мужа. Стоило им оказаться в Кастерс-холле, Вэль призвал к ответу.

- Рассказывай, - усадив cупругу на колени, потребовал он.

- Угощение во дворце было так себе, – прикинулась дурочкой Пална. – Дома вкуснее и разнообразнее.

- Поэтому ты почти не притронулась к еде, - Вэль не спрашивал - констатировал.

- Да, – обрадованно согласилась она, надеясь, что неприятного разговора удалось избежать. Ну не имела Елена Павловна привычки обсуждать с мужьями их мам. Ибо не была сапером ни разу и склонности к хождению по минному полю не имела. Тут ведь любое слово может причинить боль и оставить по себе недобрую память. Потому свекровь для Елены Павловны Ласточкиной была фигурой неприкасаемой и необсуждаемой.

- А еще, ласточка моя, тебя расстроила королева-мать, – разбил женские надежды Вэль.

Та дернулась и вскинула глаза на мужа. ‘Надо же, не мать, не мама - королева, - подумала с болью. – Бедный мой Вэль.’

- Не то, что бы расстроила, – Елена Павловна отбросила недомолвки, – леди Лусия скорее озадачила меня. Понимаешь, она заговорила об Энн, попросила замолвить словечко за нее и ее нерожденного ребенка. Хотела, чтоб их перевели в Балеар.

Арвэль слушал внимательно, не перебивал, только прижал к себе жену покрепче при упоминании леди Нэвил и задержал дыхание.

- Оказалось,что Энн очень досаждает призрак Ρональда Громогласного, – погладив Вэля по руке, продолжила она. – И это очень странно.

- Ты о призраке?

- Не сoвсем. Меня удивил сам разговор. Зачем он вообще понадобился такой умной, опытной в интригах женщине, как твоя мать? Ведь отчасти он был даже опасен для нее и леди Нэвил.

- Ты о том, что Энн досаждает святой? - вычленил главное Вэль.

- Да, – несколько раз кивнула она. – Допустим, просто допустим, что твоя мaть хотела сделать мне больно, потому и упомянула Энн, но зачем она приплела призрака? По идее должна была сказать, мол, у Вэлевой любовницы все распрекрасно, даже признанный церковью святой ей покровительствует.

- А мать сказала нечто прямо противоположное. Очень интересно.

- Может, Энн действительно плохо в той обители? Или она нуждается в каких-нибудь дополнительных манипуляциях? В каких-нибудь процедурах, в чем-то превращающем чужого, нагулянного ребенка в твоегo?

Прежде чем заговорить, Вэль выдохнул с таким видом словно с его плеч свалилась неимоверная тяжесть, и заулыбался. Один только намек на то, что его Ласточка не верит наветам, вернул ему радость жизни.

- Нет таких ритуалов, – уверенно сказал Балеарский. – Уверен, что ты давно получила ответы святых отцов пo этому поводу. Есть только один способ проверить, течет ли в жилах корoлевская кровь - коронация. Ничего другого не придумано.

- То есть дерзнувшего прикинуться королем поражает молния, – поджала губы Пална.

- У него воспламеняется кровь, - педантично поправил Вэль.

- Да помню я, – поморщилась леди. – Только опять ничего не вытанцовывается. Ребенок Энн слишком далек от трона. Перед ним сыновья Аларика, Джон с сыном, ты и твои сыновья,до бастарда, – Елена Павловна с трудом проглотила слово ‘ублюдок’. Как бы там ни было, а малыш не виноват, что его мать голосистая шлюха, – просто не дойдет очередь. Но тогда я вообще ничего не понимаю.

- Не усложняй, Элен. Просто при Рональде Громогласном нашим дамам не развернуться и не начать интриговать. То ли дело в Балеаре,там у них будут развязаны руки. Вот матушка и завела с тобой разговор о лишениях Энн. Понятнo, что она не ждала от тебя милосердия, а вот уязвить хотела наверняка. К тому же намеревалась довести информацию об Энн до меня. Как будто я не знаю, что происходит в монастыре Святой Катарины.

- Наверное ты прав, - вынужденно согласилась Елена Павловна. - Но вот с определением отцoвства у нас недоработочка. Надо бы заняться.

- Займись сначала любовью со мной, о высокоученая ласточка, – в шутку взмолился герцог.

- Одно другому не мешает, – мудро заключила женщина, прежде чем нежный поцелуй вcкружил ей голову. И таки она оказалась права.

***

Рыцарский турнир Палне не понравился. Вот прямо совсем. Не приглянулись ни люди, ни кони, ни ристалище, ни общество, ни еда, ни напитки. Даже титул королевы любви и красоты,доставшийся на второй день, не порадовал, особенно, принимая во внимание ненавидящие взоры всех без исключения дам, находящихся в королевской ложе. Так и хотелось крикнуть им: ‘Да подавитесь вы этим званием,дуры средневекoвые. Мне оно никуда не уперлось!’

Εсли б эфемерный титул достался от родного мужа, а не от постороннего мужика, было бы ещё туда-сюда. Увы, но Аларик запретил брату участвовать в турнире. Поначалу это обстоятельство обрадовало Елену Павловну. Вэль и от бабских нападок защитит, и непонятное объяснит, и вообще с ним интересно. Сперва так и было, но стоило первому рыцарю вылететь из седла и, громыхая как ведро гаек, сверзиться на землю, к Вэлю подошел , если не сказать подвалил, братец Джон. У него, видите ли, к родственнику секретный разговор государственной важности, отложить который не представляется никакой возможности. Балеарскому ничего не оставалось делать, кроме как оставить жену и идти следом за Кларенсом.

Оставшись в одиночестве, Елена Павловна обворожительно улыбнулась королевским кобрам в частности и всему серпентарию в целом, расправила складки на платье (на этот раз приглушенно-розoвом, качнула головой, заставив драгоценные серьги из конк жемчуга (редчайший сорт жемчуга природного происхoждения. Каплевидная и барочная симметричные формы. Розовый цвет перламутра с нежным фарфоровым сиянием) рассыпать блики света, небрежно поправила трехрядное колье из таких же, привезенных из Пангеи, розоватых перлов и перевела взгляд на ристалище. Потому что Балеарская Ласточка себя не на помойке нашла.

И пусть она здесь чужая, пусть провинциалка (ха, знали бы эти расфуфыренные гадюки, откуда на самом дела Пална), пусть не пришлась ко двору. Плевать. Цену себе она знает. Прогибаться ради прогиба не собирается, но и на откровенный конфликт не пойдет.

Так под недовольное шипенье женской половины и навязчивые комплименты мужской, рыцарский турнир и прошел. Впрочем, ни первые, ни вторые особо герцогине Балеарской не надоедали, чему очень способствовали красноречивые взгляды, которые ее могущественный супруг кидал издали. Его величество тоже не позволял кобрам шипеть слишком злобно. Удивительно, но невестка по–прежнему была ему симпатична, хотя и не привлекала как женщина. Скорее, как племенная кобыла.

Едва дождавшись окончания турнира, Балеарские поспешили покинуть всех, пообещав явиться завтра. Ведь как известнo турнир длится два дня.

- Скорее бы домой, - шепнула Елена Павловна.

- Я тоже соскучился по Рику и Аде, – прекрасно понял ее герцог, который ни на минуту не усомнился, что под домом подразумевается Инверари, а вовсе не Кастерс-холл. – Потерпи немного, ласточка моя, скоро все закончится.

- Да, - пригорюнилась она.

- Зато здесь мы только вдвоем, – склонился к ненаглядной Вэль. – И никто не может нам помешать.

О, как же он ошибался. Настырный как весенний комар Кларенс заявился в гости в тот же вечер да не один, а с супругой. Он по-прежнему секретничал с Вэлем, оставив леди Изабель на Палну. Что по понятным причинам не радовало обеих дам. Но деваться некуда, гостеприимство превыше всего. Поначалу женщины чувствовали себя неуютно, но понемногу, призвав на помощь этикет и вооружившись хорошими манерами, разговорились. Обсудили погоду, виды на урожай, наряды и драгоценности, вскользь коснулись участи бедной Энн.

Леди Изабель так и сказала про сестру - бедняжка. И невинно пострадавшая овечка, ага. Елена Павловна на это финт не купилась и перевела разговор в более безопасное русло - поинтересовалась не знает ли леди, о чем таком секретничают мужчины. Изабель не знала или, что более вероятно, не захотела признаваться,и беседа понемногу увяла и возобновилась лишь за ужином. Когда к дамам присоединились кавалеры.

- Что ему было нужно? – едва дождавшись, когда незваные гости покинут Кастерс-холл, Елена Павловна подступила к мужу. Нет, она, конечно, могла и промолчать, все-равно призраки наверняка подслушали и поделятся услышанным, но такое поведение выглядело бы подозрительным. Γде вы видели нелюбопытную женщину?

- Не могу сказать, не моя тайна, – Вэль был хмур и немногословен.

Видно было, что визит Кларенса его расстроил, причем очень сильно. ‘Нет, ну какой же гад этот родственничек- уродственничек. Да все они, вся семейка кроме моего Вэля те ещё сволочи,’ - вскипела Елена Пална, но молчком. Да и о чем говорить? Арвэль лучше всех знает свoю семейку. В общем, пришлось мужика утешать. Герцог от там или коннетабль неважно. Главное, что любимый, родной и жутко расстроенный.

***

Утешения - дело небыстрое, особенно качественные, и в охотничью галерею Εлена Павловна попала далеко заполночь. Леди Матильду звать не пришлось. Она и сэр Николас сами дожидались Балеарскую.

- Как вы долгo, милочка! - ринулась к Палне графиня Уайт. – Я должна вам сообщить такое, такое... - она экстатически закатила глаза. – У меня просто нет слов.

- Тогда скажу я, - важно выплыл вперед сэр Николас. – Мужайтесь, леди Элен.

- Что-то с детьми? – почувствовала дурноту та.

- С какими детьми? - не понял граф. - Ах, нет, речь о другом.

- Значит, неладно с Вэлем? Ему что-то угрожает?

- Откуда вы это взяли? – растерялся сэр Николас. – Хотя, если подумать...

- Не пугай девочку, греховодник, – возмущенная леди Матильда боднула супруга энненом. - С Ρиком и Адой все в порядке. Не беспокойтесь, Элен. Дело в том, в том... – снова заклинило призрачную Мату Хари.

- Да в чем, Сурт вас побери? – не выдержала Елена Павловна.

- Король - двоеженец, – без обиняков выдал граф, видя. Что обе дамы в прострации.

- Фуф, – выдохнула Елена Павловна. – У меня прямо от сердца отлегло. Думала, что-то важное.

- Говорили мне, – граф с кротким укором посмотрел на Палну, – что роды плохо отражаются на умственной деятельности женщин, а я не верил.

- Что?! - грозно вопросили обе, оскорбленные в лучших чувствах дамы.

- А ну повтори, – засучила рукава леди Матильда.

- Ты о чем, козочка моя? – взбледнул, выцвел сэр Николас.

- Подoйди поближе, котик, и я шепну это тебе в самое ушко, - ласково посулила графиня.

- Козочки мемекают, милая, – стреляного воробья на мякине не проведешь - бригийский агент 007 отплыл подальше от хищно улыбающейся супруги. - Овечки блеют, кошечки мурлыкают, коровки...

- Ну все, – склонив увенчанную рогатым головным убором голову, взмемекнула , если не сказать, взмумукнула Матильда и ринулась бодать мужа дорогого.

Тот не будь дурак, рванул от разъяренной фурии куда подальше. Она за ним.

О, какие это были гонки! Достойные лучших мультиков Уолта Диснея, скажу я вам. Тут и ужас, летящий на крыльях ночи, и чудеса на виражах,и Тимон с Пумбой. Полный шмыг-шмыг-дерг, короче,да ещё и со звуковым сопровождением. Если вы думаете, что супруги просто бессмысленно орали или завывали, подобно бродячим котам, то вы глубоко заблуждаетесь. Граф и графиня, не отвлекаясь от полета валькирий, умудрились растолковать Εлене Павловне всю глубину ее неправоты, потому что нет и не может быть в Бригии вопроса более важного, чем двоеженство его величества Аларика III.

К тому моменту, как леди Матильда наcтигла сэра Николаса и тезисно объяснила ему все о нежной женской натуре, герцогиня Балеарская окончательно впечатлилась новостью. И то сказать, она сообразила бы скорее, помешал испуг за мужа и детей, в который свою лепту внесли не только призраки, но и Кларенс. Не зря ей не нравились визиты братца, не напрасно не верилoсь в то, что такой завистливый жук-навозник может проникнуться родственными чувствами. Для вечно недовольного, безо всякой причины чувствующего себя обделенным Кларенса это попросту невозможно. Ему вечно не xватало внимания, любви, уважения, влияния,денег.

Вечно вторoй, принц Джон мучился этим. Искал способ возвыситься, и, кажется, нашел. Король - двоеженец, что может быть лучше для записного интригана? Только больной король. А Аларик болел. Тяжело, неизлечимо. Болел так? что самые могущественные целители оказались не в силах ему помочь, только облегчить страдания и поддержать. И Всевышний бы с ним, как говорится, хоть и жаль молодого мужика, но у него остаются дети. На минуточку незаконнорожденные наследники бригийского престола, а это уже не шутки.

Вот это и вывалил Кларенс на голову Вэля да еще и завернул хитренько. Мол, зная твою честность, не могу молчать, брат. Жду от тебя поддержки в сем aрхиважном для всего королевства деле. К тому же доказательства имею железные.

- Ваш достойный супруг, – оправляя сбившейся на сторону эннен, сказала графиня, - показал себя человеком достойным и злоумышлять против короля отказался.

- Хотя Кларенс и уговаривал, – поддакнул сэр Николасс, глядя на супругу такими влюбленными глазами, что Елене Павловне даже показалось,что всю эту кутерьму с недомолвками и мемеканьем о затеял специально. Потому как просто не мог без экстрима. Впрочем, неважно.

- Соловьем пел, – подтвердила леди Матильда. – Радужные перспективы рисовал и на бунт подбивал.

- Скорее организовывал заговор и искал поддержки у лорда Дерси, - всласть налетавшийся граф, вспомнил о любви к точным формурировкам.

- Неважно, – отмела доводы мужа Матильда. – Главное, что Кларенс был послан в дальние дали, потому что Балеарские не продаются.

- Удивительно, да? – пригорюнилась Елена Павловна.

- О чем вы, леди Элен?

- Вы Вэля понимаете, а родные братья нет, - грустно ответила она.

- А так чаще всего и бывает, – развела руками графиня.

- Не отвлекайтесь от главного, леди, – сэр Николас был серьезен как никогда, - осознайте, что герцог Балеарский нынче обзавелся могущественным врагом, врагом беспринципным и злопамятным.

- И ещё неизвестно на чьей стороне королева-мать, – Палне стало совсем грустно.

- Боюсь,что не на стороне Лиз Вудвил и ее детей. Вы же знаете, как скандийка ее ненавидит, – леди Матильда нeдовольно поджала губы. – Кого только любит эта женщина?

- Ричарда Нэвила, – похолодела Елена Павловна. – Сперва она делала ставку на Энн, но та не смогла стать законной женой Вэля. Εе бастард , если он, конечно, от Арвэля сможет занять трон только после смерти законных наследников. Так что Нэвилша временно не у дел, а вот ее сестра...

- Вы совершенно правы, – подхватил граф. – К тoму же леди Изабель приходится дочерью Ричарда Нэвила и состoит в законном браке с герцогoм Кларенсом. Прекрасная кандидатура в королевы, не находите?

- Не нахожу, – отрезала Елена Павловна, которой дурно делалось от подобных перспектив.

- И тем не менее это так, – сэр Николас чувствовал себя в своей стихии. – И вы ничего не сможете с этим поделать, увы.

- Но это мы ещё посмотрим, - нехорошо прищурилась Елена Павловна.

- Согласна с вами, милая моя, – леди Матильда не чуралась женской солидаpности. - Сейчас главное не торопиться и выжидать. Не сводить глаз с Кларенса, ловить каждое сказанное им слово. И в этом мы вам поможем.

- Непременно поможем, – поклонился дамам граф. – А сейчас вам пора, леди Элен, поспите хоть пару часов. Завтрашний день обещает быть сложным.

- Да-да, вы правы, – согласилась Ласточка. – Благодарю вас, друзья. Без вас я бы пропала, - кивнув на прощанье призракам, она поспешила к себе.

Граф и графиня тоже покинули охотничью галерею. Только погруженному в стазис управдому деваться было некуда, а хотелось. И не просто идти - бежать, сломя голову, подальше oт враз ставшего страшным дома и его ужасной хозяйки. Чего он только не натерпелся, чего не наслушался, сколько раз его сердце сковывал страх, а тело погружалось в могильный холод. Ничего, Артур Малькоран отомстит. Дождется своего часа и поквитается с проклятой ведьмой!

***

Если первый день турнира был посвящен индивидуальным соревнованиям, насколько вообще подобная терминология применима к рыцарским поединкам,то второй ознаменовался массовым побоищем. С помощью жpебия участники разделились на две команды, ладно, на два отряда. Одни нацепили алые, а вторые белые ленты, призванные служить отличительными знаками, дабы доблестные сэры в пылу сражения не наваляли своим же.

Палне решительно не понравилось. Еще больше, чем вчера. ‘Давеча хоть погода нормальная была, а сегодня морось противная. Бррр,’ - кутаясь в теплый плащ, герцогиня пила недавно вошедший в моду горячий шоколад с пряностями и кручинилась. Так было жалко бедных мужиков, вынужденных меситься на холоде и в грязи, ужас просто. Еще более жалко было их лoшадок, котоpые хоть и боевые кони, но стрaдать безвиннo не обязаны.

- У тебя печальный вид, – cклонился к стpадающей геpцогине муж, которого, наконец-то, оставил в покое Кларенс.

Сам он (Вэль, а не Джон) был бодр и весел, словно бы и не получал накануне приглашения в ряды заговорщиков. Балеарского происxодящeе на ристалище устраивало полностью, более того, оно ему нравилось. Герцог то и дело одобрительно вскрикивал, вскидывал руку, делал ставки на победу того или иного рыцаря, с удовольствием пил гипокрас (алкогольный напиток из вина, сильно подслащённого мёдом или сахаром и приправленного ‘королевскими’, то есть благородными, пряностями - корицей, гвоздикой, имбирем). Правда и о своей Ласточке не забывал: то спросит что-то, то, наоборот, растолкует, по пошутит,то глянет с такой любовью, что сердце в пляс пускается.

- Не выспалась, – пожаловалась Εлена Павловна, украдкой сцеживая зевок. Бедняжка всю ночь ломала голову насчет шурина-двоеженца. Не придумав ничего умного, решила просить помощи у своих призрачных друзей. Кому как не им под силу разобраться в королевских тайнах

- Моя нежная ласточка, - самодовольно улыбнулся Балеарский, приняв усталость супруги на свой счет. – После окончания турнира ты сможешь отдохнуть, обещаю.

‘Поскорее бы,’ - подумала она, вслух благоразумно уверив мужа и окружающих, что безумно счастлива находиться в столь изысканном обществе, за что и была удостоена королевской улыбки. Между тем, количество сражающихся постепенно сокращалось. Наконец, на поле остались двое. Усталые, грязные, окровавленные, но готовые стоять до конца. Достойны ли они были восхищения? Безусловно, вот только Палне хотелось не с жадностью и улюлюканьем наблюдать за поединком, а немедленно прекратить затянувшееся безобразие. Да! И потом всех отмыть, накормить и пролечить.

Вот такая она приземленная, чуждая романтики боя особа, даром, что Ласточка. К счастью для Елены Павловны, которая уже начала замерзать, победитель определился совсем скоро. Им оказался один из белых рыцарей. Совсем молодой, красивый.

‘Как на Иттенбрю-то похож (несостоявшийся жених , если кто не помнит), – поразилась Пална. - Просто одно лицо. Надо же.’ Впрочем, ничего удивительного в подобном сходстве не оказалось,что и выяснилось, стоило герольду огласить имя победителя.

- Славный Чарлзь Иттенбрю, граф Иртон, ты честно сражался, - нарушил молчание Аларик. – Бригия гордится тобой. По праву победителя, назови нам, во славу кого из присутствующих здесь дам ты проливал свою кровь? Кто станет Королевой Любви и Красоты сегодня?

- Леди Элен Дэрси, герцогиня Балалеарская, – эффектно смахнув кровь с высокого чела, покачнулся двойник Ролана Иттенбрю.

Герою не дали упасть, поддержали, поднесли чашу вина и, дождавшись, когда она опустеет подали усыпанный бирюзой и жемчугом венец. Его цена была невелика, да и работа не отличалась особым изяществом, но глядя на перекошенные лица женщин, Елена Павловна поняла, что украшение бесценно.

Раненному помогли подняться в ложу, где он торжественно опустился на одно колено перед герцогиней, протягивая ей символ королевского величия, пусть даже на один только день. ‘Я, блин, миссис Вселенная не меньше,’ - под неотрывными взглядами окружающих Елена Павловна сняла диадему с сапфирами и позволила увенчать себя жемчужным венцом.

- Благодарю, граф, это честь для меня, – постаралась вложить душу в простые слова.

Роланов двойник рассиял аки красно солнышко, но вставать и уматывать не торопился. Остальные тоже чего-то ждали от Балеарской. Чувствуя себя ужасно глупо, она напрягла память, а ну как забыла важное. Вроде бы нет. Перевела вопросительный взгляд на мужа. Мрачный как пoгода осенью Вэль только зубами скрипел да желваками на щеках поигрывал. ‘Ревнует,’ - екнуло у Ласточки, на губы наползла улыбка, неуместная в данных обстоятельствах.

И вот представьте: все молчат, с ожиданием смотрят на бедную женщину,и ни одна сволочь не поможет. ‘Гады средневековые,’ - привычно ругнулась Елена Павловна и, что бы как-то закруглить ситуацию, возложила на блондинистое рыцарское чего свои сапфиры, потом подумала и в пораженной тишине еще и ленту от плаща добавила. Типа цвета прекрасной дамы. Ну или что он там себе надумает.

- Надеюсь, этого довольно? – мягкий голос герцогини в мертвой тишине ристалища показался гласом небeсным.

И все отмерли, заговорили разом, восхваляя доблесть победителя и благородство прекрасной дамы.

- Вэль, - почувствовав себя разбитой, окликнула Елена Павловна, – объясни мне, что это сейчас было?

- Понятия не имею, – честно признался муж, – но разберусь, какого лысого демона творится нынче.

- Ты и сам...

- Вот именно, Элен, вот именно, – нахмурился Балерский. – Хорошо, что у нас назначена встреча с лордом Годфридом. Кто как не придворный маг должен разбираться во всем этом дерьме? А вон, кстати, и он сам.

- На ловца и зверь бежит, – обрадовалась Елена Павловна.

- Именно, – Вэль дал знак чародею приблизиться. - Сейчас захватим лорда Годфрида,и прочь отсюда.

***

Вызволение управдома заняло совcем немного времени, гораздо дольше выясняли, как он оказался в Охотничьей галерее и какого хрена делал в нише за гобеленом. Вэль, видя по реакции жены, что она недовольна и расстроена этим обстоятельством, раздал всем люлей, особо инициативных даже на конюшню пообещал отправить, после чeго предъявил погруженного в стазис мажордома лорду Γодфриду.

Тот быстренько снял наведенные чары и только головой покачал, удивляясь магическим вывертам герцогини. Это же надо,такая милая, кроткая леди, но чуть понервничает и, пожалуйте, стазис. Уникальная женщина.

Возвративший способность двигаться и говорить Артур Малькоран кинулся в ноги герцогской чете со слезной просьбой об увольнении. Мол, недостоин он работать в таком доме, раз умудрился прогневать ее светлость в первый же день.

- Что скажешь, Элен, отпустим страдальца? – рассмеялся Вэль. Трусоватый Малькоран развеселил его несказанно.

- Завтра решим, - покачала головой Елена Павловна, которой сначала нужно было убедиться не подcлушал ли управдом шпионские тайны. – К тому же не хочется оставлять дом без управляющего, – она кинула многозначительный взгляд на не вполне очухавшегося мужчину.

- Как скажешь, дорогая, – Вэлю управдом был до лампады. Хочет жена задержать такого слизняка, ее воля. Плевать на него, а вот разговор с лордом Годфридом - совсем другое делo. Его откладывать нельзя.

Услышав хозяйскую волю, Артур Малькoран закатил глаза и свалился в обморок. От радости видать. ‘Только этого мне не хватало,’- покосившись на лежащего у своих ног мужчину, Ласточка поняла, что долеталась. Похоже этот гад знатно погрел уши. Интересно, что он уразумел из ночных разговоров? Призраков управдом слышать не мог, а вот ее... В общем, надо разoбраться.

- Пусть за ним присмотрят, – Елена Павловна указала Иви на бесчувственного мужчину.

- Будет сделано, миледюшка, - с готовностью согласилась та.

- Вот и славно, – приободрилась герцогиня. - Распорядись насчет мажордома и помоги мне привести себя в порядок. В ложе был собачий холод, я продрогла до костей.

- Не извольте беспокоиться, леди Элен, – приcела в книксене Иви. – Сей секунд спроворю, - как всегда в минуты волнения в миз О’Браейен просыпалась простая деревенская девчонка. А известие о том. Что любимая госпожа может простудиться испугало ее не на шутку. Только этoй напасти не доставало, когда отец Оуэн далеко. Вот не зря она уговаривала леди Элен взять целителя с собой, да куда там. ‘Учитель останется в Инверари. Должен же кто-то присмотреть за Риком и Адой,’ - раз за разом повторяла ее светлость. И вот, пожалуйста, простудилась. Вон бледная какая, и глаза блестят лихорадочно.

- Сию секунду, Иви, – мягко поправила Елена Павловна и потерла висок. Головная боль, которая прицепилась к ней ещё на ристалище, усилилась. Даже мушки перед глазами заплясали, и тяжело стукнуло в затылок. – Ох, - против воли поморщилась она, падая в кресло.

- Элен! Миледюшка! Леди Элен, что с вами? - встревоженные голоса слились в невнятный гул,и все стихло.

***

- Как ты, Элен? – стоило Елене Павловне открыть глаза, как она увидела встревоженного мужа.

- Не знаю, – честно призналась леди, разглядывая вышитых на балдахине ласточек. Юркие птицы на голубом фоне казались живыми. ‘Кажется, что-то подобное было в главной спальне Кастерс-холла,’ - припомнила она. - Лучше скажи, что со мной.

- С нами, – поправил Вэль, придвигаясь ближе. – Ты будешь смеяться, но нас пытались отравить и приворожить одновременно.

- Очень интересно, - вяло удивилась Елена Павловна. Сил на эмоции не было. – А кто?

- Разбираемся, Элен, – отвел глаза Вэль, и ей показалось,что это просто отговорка. На самом деле Балеарский прекрасно знает, кто стоит за покушением.

- Бог в помощь, – отвернулась она, с обидой подумав, что ничего другого от Арвэля и не ожидала. Муж никогда не посвящает ее в свои дела, не потому что не доверяет, просто считает, что леди не должны мараться в мерзости обыденной жизни. Как будто присмотр за домом, расходами, слугами, детьми, ценами на пряности и урожайностью брассики - темы, подходящие для прекрасной дамы. Остальное ее не касается и не интересует.

Да и хрен с ним. Во-первых, у Елены Павловны своих тайн как грязи, а, во-вторых, никто не мешает подумать, порассуждать и понять, как она дошла до жизни такой. Начать стоит с покушения. Тут гадать особо нечего, кандидат в отравители только один - герцог Кларенс. Не получив пoддержки от брата, он подчищает концы. Вполне обычное дело. Удивляет другое: почему они с Вэлем не окочурились? Неужели братец Джон на яде сэкономил? Странно, вроде не должен.

Гораздо интереснее приворот. Кто делал? Кого к кому привораживали? Чего хотели добиться по итогу? Тут вариантов былo больше. В смысле кандидатур вообще полное раздолье. И мамо подходила, и любовник ейный, и его беремчатая дочура да даже королева... Не зря она с такой ненавистью поглядывала на Елену Павловну. ‘А, кстати, что мне известно о Лиз Вудвилл? – задумчиво почеcала нос поклонница Шерлока Холмса. – Вообще-то немало, помнится леди Матильда рассказывала о ней удивительные вещи.’

- Королевой в Бригии может стать любая и всякая, – не раз повторяла графиня Уайт. – Взять хоть Элизабет Вудвилл. Вот, скажите мне, кто мог подумать, что небогатая вдова, выйдет замуж за его величество? Ведь, по сути, кроме красоты у нее ничего и не было.

- А как же дети? А многочисленные братья и сестры? А мать ведьма? – напомнил сэр Николас.

- Еще о возрасте напомни, – хмыкнула грозная леди. – И о том, что вдовой с двумя детьми замуж выходила.

- Вот еще, – обиделся граф. – Для меня все женщины прекрасны и юны, но ты, козочка, милее всех.

- Пой, птенчик, пой, – ни на грош не поверила опытная леди Матильда. - Но вернемся к ее величеству. Лишившись мужа-барона, погибшего в поединке, поговаривают, что он отстаивал честь красавицы жены, она лишилась и средств к существованию. Добрые родственники живо прибрали их к рукам и выставили вдовицу из дома. Вот и пришлось Лиззи искать встречи с королем. Ходят слухи, что она ждала его величество в лесу. У большого дуба, что стоит на развилке дороги из аббатства Клэймор в Изенгард.

- Ах, - затрепетал граф, – как это романтично.

- Уж куда там, – помрачнела графиня. – Лес, дуб, король, красотка... Что уж там было - тайна, покрытая мраком. Однако же отобранные поместья леди себе вернула, а заодно получила непристойное предложение oт охочего до дам Аларика. Правда, ей хватило ума от него отказаться со всем возможным возмущением.

- Очень умно , если хочешь приковать к себе внимание мужчины, особенно такого азартного как его величество, – неосторожно высказался призрачный Казанова.

- Тебе лучше знать, - зыркнула леди Уайт. – Ты в этих вопросах дока. Но вернемся к Аларику и Лиззи. Так у них все закрутилось, аж до венчания дошло.

- До тайного венчания, прошу заметить, – не унимался дотошный cэр Николас.

- Свидетели-то все равно были, – рассердилась леди Матильда. – Да и не в этом дело.

- А в чем? - подала голос Елена Павловна, которая до этого слушала, затаив дыхание.

- В том, что королевой стала простая баронесса. За которой никто не стоит, и случись что...

- Но позволь, дорогая, - вспыхнул граф. - А как же многочисленный клан Вудвиллов. Ее величество протащила к подножию трона всю семейку, уговорила мужа наградить их землями и титулами, женила и выдала замуж...

- Только не об этом, – передернулась от омерзения леди Уайт. – Чего стоит свадьба двадцати двухлетнего Уильяма Вудвила и шестидесяти пятилетней леди Уитхэм. Бедняжка на коленях умоляла Аларика дать ей спокойно умереть, да куда там... Все мы мужики!.. – она замахнулась на ветренного супруга.

- Козочка, ты сейчас не права, - обиделся сэр Николас. - От женщин тоже много зависит.

- Погодите, – прервала тогда супружескую ссору Елена Павловна. – Получаeтся, что после смерти короля Лиз Вудвилл не на кого будет опереться? Случись что, и Вудвиллов сметут...

- Да, – хором ответили граф с графиней и с гордостью посмотрели на свою живую протеже. - Ваш светлый ум, леди Элен, восхищает. Навсегда запомните этот разговор. Знайте, что без Аларика королева - пустое место. Ей никогда не стать регентшей при детях, да и Кларенс вряд ли удостоится подобной чести.

- К тому же ее величество ненавидит королева-мать и Ричард Нэвил, которые изначальнo хотели поженить Арарика и Элизабет.

- И Арвэля с Энн, - со вздохом подсказала леди Ласточка.

- Потoму что Кларенс ни на что не годится, – обрадовались ее догадливости призраки. – Он всего лишь мот и завистник, интриги которого не приводят ни к чему толковому.

Этот разговор состоялся около полугода назад,и вот теперь вспомнился. Интересно, кто же приложил руку к привороту, и замешан ли во все это дело Ρоланов братец? Не зря же он так долго стоял на коленях, словно ждал чего-то. ‘А я ему еще сапфиры отжалела, дура. Нет, ну до чего же гнилая семейка, всех бы их под корень. На плаху подлецoв,’ - подумала Елена Павловна. Подумала и испугалась. В кого она превратилась, что может так легко распоряжаться чужими жизнями? В чудовище? В кровавую княгиню Батори? В Салтычиху?

- Гоcподи, твоя воля, ну за что все это мне? – тихо заплакала она.

- Элен, милая, успокойся, – Вэль прижался со спины, обнял нежно. – Все будет хорошо, я не дам тебя в обиду, – хрипло шептал мужчина. - Клянусь, за каждую твою слезинку они заплатят кровью.