Ее дикие звери

Глава 23

Аурелия

Меня затаскивают в тень между высокими зданиями, прижимая спиной к высокому крепкому телу.

— Твое дыхание, — Дикарь щекочет мне ухо на выдохе. — Твое дыхание тебя выдает.

Он разворачивает меня за талию, не убирая большую ладонь с моего рта, и притягивает к своему телу. Я так потрясена тем, что он застал меня врасплох, что начинаю задыхаться, пытаясь втянуть воздух.

Ореховые глаза Дикаря сверкают, пока он обшаривает пространство перед собой, пытаясь увидеть меня. Он медленно выдыхает, приоткрыв губы.

Его взгляд скользит мимо входа в переулок.

— Эти охранники не наши, Регина. Мы должны вести себя тихо.

Он впервые называет меня Региной, и это потрясает меня до глубины души. Кровь стучит в висках, пока я делаю тяжелые вдохи через нос.

— Не чувствую твоего запаха, — говорит Дикарь, пытаясь сфокусировать взгляд на моем невидимом лице. — Я не вижу тебя, но я знаю, что это ты.

Его рука скользит вниз по изгибу моей спины и опускается ниже, чтобы обхватить всю округлость моей задницы.

— Ага, — словно это подтверждает его предположения.

Меня пронзает волна желания, и я издаю негодующий писк. Начинаю брыкаться, пытаясь вырваться из его хватки, но эта хватка крепче стали.

Рука, прикрывающая мой рот, перемещается, чтобы обхватить мою щеку, и большой палец нежно проводит по моим губам. Он приближает свое лицо так близко к моему, будто зациклен на этом ощущении.

— Да-а, — шепчет он.

Я снова сопротивляюсь, но он только сильнее прижимает меня к себе. Я чувствую каждый сантиметр его мускулистого тела, и что-то томное и податливое внутри меня отзывается самым худшим, предательским образом.

Веки Дикаря подрагивают, словно он тоже борется с чем-то внутри себя.

— Всего один раз, — говорит он, будто самому себе. — Мне нужно сделать это всего один раз.

Моя анима удерживает меня на месте, когда он наклоняется вперед и прикасается своими губами к моим. Я напрягаюсь. Жар разливается по моему телу. Его губы. Клянусь Дикой Богиней, его губы мягкие и теплые на моих. Даже сквозь мои щиты его мужской, свежий сосновый аромат проникает в мой нос и ударяет прямо между ног.

Моя анима стонет. Этот волк мой. Он мой уже несколько недель.

Первобытный звук, вырывающийся из моего горла, совершенно непрошеный. Но это звук чистой потребности.

И моя пара откликается.

Из его груди доносится грохочущее рычание, отдающееся в моей.

Я приоткрываю губы.

И он набрасывается. Подхваченная его руками, я инстинктивно обвиваю ногами твердую талию, и он прижимает меня к кирпичной стене. Дикарь вторгается в мой рот своим теплым, влажным, мужественным ртом. В моей груди бушует торнадо желания, такое мощное, что я теряю ощущение всего, что не является Дикарем. Мой нос наполняется его ароматом, голова наполняется ощущением его присутствия, и я жажду, чтобы он был внутри меня. Мои собственные руки требовательно ласкают его тело, рвут футболку, царапают загорелую кожу, как у потерявшейся от похоти женщины.

Это срывает у Дикаря все предохранители.

Рыча, словно полностью отдавшись своему волку, Дикарь проходится поцелуями вниз по моему лицу, горячий язык касается моей шеи.

Анима говорит мне, что это правильно. Вот что должна чувствовать регина, когда впервые целует свою пару должным образом.

С моих губ срывается стон, и Дикарь открывает рот, царапая зубами мою шею. Его укус не очень нежный.

Именно слабая боль заставляет меня осознать, что, черт возьми, я на самом деле делаю. Уперевшись ему в грудь, я отталкиваю его. Дикарь отступает назад, лицо напряжено от внутреннего конфликта, когда он позволяет мне снова встать на ноги.

Я задыхаюсь, а у Дикаря перехватывает дыхание, когда я бросаю на него сердитый взгляд.

— Блядь, — хрипло произносит он.

Дикарь прикрывает глаза рукой, словно пытается контролировать своего волка. Или, возможно, от стыда, потому что не может вынести того, что только что сделал.

Я так зла на себя и уже собираюсь послать его к черту, но останавливаюсь как вкопанная.

Потому что то, что я вижу на указательном пальце его руки, заставляет замереть каждую частичку моего существа. Восьмой щит падает, и мне даже все равно.

В этой стране очень мало людей, которые умеют писать на старонагском языке.

И я сразу узнаю почерк моего отца. Зловеще черная, извивающаяся татуировка повергает мой разум в штормовой ужас. Моя рука выбрасывается вперед подобно гадюке. Я хватаю его за палец и, сфокусировав зрение, расшифровываю линии и завитки.

Кровный договор. Его там не было, когда я впервые встретила Дикаря в подземелье Полупернатого, а это значит, что договор был заключен между их побегом и национальным парком.

Эта метка связана с тремя другими, включая моего отца.

Они заключили с моим отцом обязательный к исполнению договор.

Впервые за несколько месяцев я использую свою змеиную силу и направляю ее в метку, чтобы по чернилам определить суть договора.

Магии крови меня учили с младенчества. Я знаю ее, как английский язык, и мне требуется несколько секунд, чтобы прочитать ее.

Они должны забрать меня и вернуть отцу. Они также поклялись не спариваться со мной, — это читается ясно как день.

Я отпускаю руку Дикаря и в ужасе отступаю от него. Его глаза фокусируются с внезапным осознанием, и он выпрямляется, протягивая эту руку ко мне.

— Лия.

Мой голос похож на хриплый шепот.

— Не смей, мать твою, со мной разговаривать.

Генри внезапно левитирует рядом со мной, издавая тревожные звуки, но все, что я слышу, — это рев в ушах, тошнотворный ужас от предательства совершенно нового уровня. Мой отец приказал моим связанным судьбой охотиться на меня. Вернуть меня ему. Никогда не спариваться со мной.

Предательство, с которым я даже не мыслила когда-либо столкнуться.

Это также означает, что мой отец знает, что эти три зверя — мои суженые.

Он. Знает.

Все, что я могу сделать, это схватить свою упавшую спортивную сумку, выскочить из переулка, снова поднять свой восьмой щит и бежать. По какой-то причине Дикарь мне это позволяет.

Ветер дует мне в лицо, сердце стучит в голове смертельным гонгом. Я быстро прохожу мимо четырех охранников, стоящих на страже у общежития анима, и даже не осознаю, что Генри больше нет на моем плече, пока не оказываюсь у центрального здания Академии.

Но затем из столовой выходит Коса, за ним следует Ксандер, их лица преображаются во что-то пугающее.

Я резко останавливаюсь, оставляя между нами два фута, моя грудь вздымается, пока я смотрю на них, вытирая слезы.

Вот на что способен мой отец. Он настроил против меня моих собственных суженых.

И мои суженые согласились.

Анима во мне кричит от страха, отчаяния и растерянности, но все, что требуется, — это Ксандер, шагающий ко мне со злобным, очень драконьим выражением в глазах, чтобы я пришла в себя.

Какой-то инстинкт толкает меня в спину, и, прежде чем осознаю это, я задерживаю дыхание и направляюсь к стеклянным дверям столовой, прижимая спортивную сумку к груди, как щит. У меня немного щемит сердце, но думаю, это хорошо, что у Генри хватило ума бросить меня. Без меня он будет в гораздо большей безопасности.

Все собрались в столовой на обед, так что свидетелей много, а это значит, что психи ничего не могут сделать. Оставаясь невидимой, я забегаю внутрь, где гул голосов и смех немного рассеивают мой ужас.

Оглянувшись, я вижу, как в зал входят Коса и Ксандер, за которыми следует Дикарь с каменным лицом. Я спешу к нашему столику, где Минни вместе с Ракель, Сабриной, Коннором и Стейси уплетают курицу-барбекю и салат из макарон. Подходя к ней, я тихо бормочу:

— Минни, это Лия.

Минни роняет бамбуковый нож. Герти взвизгивает у нее на плече. Я мысленно ругаюсь и, подняв глаза, вижу, что все трое мужчин не сводят глаз с моей подруги.

— Минни. Срочно, — бормочу я. — Я не знаю, что делать. Не говори ничего, а если потребуется, прикрой рот рукой.

Благослови Богиня моего маленького розоволосого Шерлока Холмса, потому что Минни ставит локоть на стол, подпирает рукой подбородок и шепчет:

— Лия?

Ракель поднимает голову и хмуро смотрит на нее, и я знаю, что мне нужно забрать Минни отсюда, но я также не хочу, чтобы она пострадала.

Дикарь оттесняет своих братьев в сторону и выходит вперед, подкрадываясь к столу, не сводя глаз с моей лучшей подруги.

— Блядь, — шепчу я. — Они пытаются меня похитить. Они заключили контракт с моим отцом. Я не знаю, что делать.

Минни с тревогой поднимает голову, когда видит трех зверей, направляющихся прямиком к ней. Но я больше не могу ждать. Я пробегаю между столиками, резко сворачиваю налево и направляюсь обратно на улицу, ненавидя себя за то, что втянула ее в это дело. Но она им не нужна, они последуют за мной, если Дикарь прав насчет моего предательски громкого дыхания.

На меня обрушивается свежий, теплый воздух, я поднимаю взгляд к безоблачному небу и сразу понимаю, что нужно делать. Мне нужно улететь, может быть, забраться на крышу школы, где они не смогут меня выследить, но тогда они смогут найти мою сумку, что сразу раскроет мой план. Я срываюсь на бег, направляясь как можно ближе к складам, где я смогу оставить свою сумку.

— Лия. — Голос Дикаря рассекает воздух подобно острому лезвию, и я слышу тихий протестующий писк. — У меня твоя маленькая Минни Маус.

Я резко останавливаюсь на траве, оборачиваюсь и вижу троих монстров. Дикарь держит испуганную Минни за бицепс. Рычание вырывается из моего горла, и я знаю, что они поймали меня.

— Не смей! — кричу я.

Герти и Генри в руках Косы, он роняет голубой и желтый пушистые шарики в траву, где они остаются лежать с закрытыми глазами. Ярость разрывает мое существо. Я бегу к ним.

— Беги, Лия! — кричит Минни, оглядываясь по сторонам. — Не беспокойся обо мне! Уходи! Беги!

Мы достаточно далеко от столовой, чтобы нас никто не услышал, и я проклинаю себя за эту ловушку. Поблизости нет охраны.

— Тигруля так важно болтает, — Дикарь слегка встряхивает Минни. — Она хочет поиграть с большими мальчиками.

— Нет! — снова кричу я.

Они пытаются найти меня по голосу, но я продолжаю двигаться, поэтому у них ничего не получается.

— Покажи себя, Лия, — рычит Дикарь; никаких признаков прежней изголодавшейся по мне пары. — Как бы, блядь, ты это ни делала.

Я ругаюсь и обхожу их стороной, чтобы оказаться у них за спиной. Но как только я это делаю, Коса и Ксандер оборачиваются на шорох.

— Как она это делает? — бормочет Ксандер.

Минни переводит на него встревоженный взгляд.

— Отпустите Минни, — рычу я. — И я пойду с вами.

— Никаких переговоров, — хрипит Коса. — Покажись немедленно.

Этот властный голос почти подчиняет меня, но Минни вскрикивает, и внезапно Дикарь отпрыгивает от нее.

Кости хрустят, и Минни меняется. Одежда клочьями падает на землю, когда появляется мех в оранжево-черную полоску.

Теперь между нами стоит рычащая тигрица с оскаленными белыми клыками. Она огрызается на Дикаря, в глазах горит ярость. В ответ Дикарь принимает облик большого черного волка, обнажая свои собственные огромные зубы в злобном рычании, требуя подчиниться. Минни шипит, отказываясь отступать, и Ксандер смеется, когда его брат бросается своим большим телом на Минни, прыгает на нее и опрокидывает на спину, нацелив челюсти в горло.

Я выкрикиваю имя Минни, и первобытная сила разрывает само мое тело на части. Моя кровь, как электричество, мчится по венам, и я взрываюсь. В моей голове нет ни одной мысли, ни малейшего намека на логику или рациональность.

Мое тело меняется, и от меня не остается ничего, кроме шерсти, зубов, когтей и ярости, когда я бросаюсь на Дикаря со всей силой своего гнева.