Единственный выход

Глава 12

Мне повезло (или это было специально подстроено?): дверь кабинета, в котором трезвонил телефон, была открыта.

Кабинет оказался намного больше, чем тот, где я буйствовал. Судя по количеству рабочих столов, заваленных макулатурой в виде каких-то старых накладных, циркуляров, распоряжений и приказов, здесь было нечто вроде общей комнаты для нескольких сотрудников низкого ранга.

Однако и здесь окно было фальшивым. Наученный горьким опытом, я сразу усек: голокартинка тут – точная копия той, что и на экране, который я разбил. Хотя «окно» должно выходить на противоположную сторону здания.

«Тоже мне, конспираторы, – с усмешкой подумал я. – Вбухав такую прорву „бабок“ в оснащение здания, они все-таки пожадничали и решили сэкономить на камерах!..»

Но капитально разглядывать помещение у меня не было времени.

В углу, отгороженном от рабочих столов шкафом, имелась зона отдыха в миниатюре. Там стоял журнальный столик в окружении нескольких кресел, а с настенных полок, уставленных цветочными горшками, свисали пыльные щупальцы лиан, традесканции и прочей комнатной зелени. На столике-то, накрытом аккуратной кружевной салфеточкой, и стоял телефон, пытавшийся общаться со мной посредством морзянки.

Это был древний аппарат черного цвета с полустертыми цифрами под мутным диском и с трубкой, наушник которой был обмотан по окружности черной изолентой. Он наверняка был ровесником тех дохлых часов, которые я видел в вестибюле вечность тому назад.

Я поспешно схватил трубку и, задыхаясь от бега, выпалил:

– Алло! Алло!

Собственно, надежд на то, что звонящий сможет прояснить ситуацию или что со мной вообще будет говорить кто-нибудь, было мало. Я заранее настроил себя на то, что это очередной фокус.

Однако в трубке раздался взволнованный женский голос. Торопливый. Полный животного ужаса. Готовый вот-вот сорваться на крик. Это была… ну, если не девушка, то очень молодая женщина.

– …Ну наконец-то, господи! – воскликнула она. – Послушайте, у меня совсем нет времени, и я не знаю, кто вы, но… Ради бога, помогите мне, пожалуйста!.. Мне так страшно!

– А что случилось? – спросил я, несколько обалдев от неожиданности. – Кто вы?

Но она меня будто не слышала. В ее голосе стал усиливаться истеричный надрыв:

– Он уже совсем рядом!.. Я боюсь, что замок не выдержит!.. НА ПОМОЩЬ!.. Скорее!.. Я прошу вас!..

– А где вы? – спросил я. Это она услышала.

– Комната шестьсот десять!.. – выпалила она. – Сюда, быстрее!.. Он же вот-вот ворвется, чтобы разделаться со мной! Подонок!.. Нет-нет, это я не вам!.. Ой, мамочки, что же мне делать-то?.. Здесь больше никого нет, я уж звоню-звоню, а никто не подходит, а выйти я отсюда не могу, потому что он за дверью, я это знаю!.. «Так, – сказал я себе. – Ну вот тебе и очередной акт интерактивной пьесы. Неужели ты поверишь этой виртуальной истеричке и сломя голову кинешься в комнату шестьсот десять? Кстати, ты даже не ведаешь, на каком этаже расположена эта комната, тут же нигде нет табличек…»

– Послушайте, – вклинился я в поток выкриков своей собеседницы. – А откуда вы узнали, как меня зовут?

Почему-то именно это волновало меня в данный момент больше, чем выяснение конкретных обстоятельств мифической осады комнаты под вряд ли существующим номером.

– Да вы что, издеваетесь?! – ударила мне в ухо гневная звуковая волна. Впрочем, голос тут же вновь стал умоляющим. – Ну, помогите же мне, помогите, ради всего святого!.. Иначе… А-а-а!..

Крик окончательно сорвался на нечленораздельный визг.

А потом в трубке пошли короткие гудки. Я с досадой швырнул трубку на аппарат и невидящим взглядом уставился в пространство.

С одной стороны, я не сомневался, что имею дело с очередной провокацией. Наверное, невидимым режиссерам понадобилось выманить меня с этого этажа – только вот зачем?

С другой – мольба о помощи была сыграна безукоризненно с точки зрения актерского мастерства. Было в голосе незнакомки нечто такое, от чего сами собой бежали мурашки по спине и холодело нутро.

А что, если действительно не один я попал в этот капкан и где-то в недрах этого здания в самом деле находится беспомощная, перепуганная женщина, в дверь к которой ломится распоясавшийся убийца?

Может быть, на всякий случай сходить проверить? В принципе, если здесь соблюдают нормальный порядок нумерации, то 610-й кабинет должен находиться на шестом этаже.

Но тут мое зрение переключилось на нормальный режим восприятия, и я увидел нечто такое, что отбило у меня всякую охоту куда-то мчаться и кого-то спасать. Все-таки мерзкая штука – самоубеждение. Я убедил себя в том, что зов о помощи ложный, поскольку увидел, что в закутке кабинета имеется небольшой холодильник и он включен в сеть!

Значит, в нем что-то есть! И это «что-то» просто обязано быть съедобным!

В этот момент, словно для того, чтобы окончательно уничтожить мои сомнения, холодильник выключился и призывно завибрировал всем корпусом, как профессиональная стриптизерша.

Я рванул на себя дверцу – и оцепенел. В следующую секунду я уже набивал рот черствыми ватрушками, которые обнаружились в холодильнике, заодно пытаясь решить две принципиально различные задачи: как быстрее отправить еду в желудок, но при этом продлить удовольствие?

А еще там нашлись: початый пакет сливок, надкусанный и тоже зачерствевший кусок торта на чайном блюдце и почти целая банка клубничного варенья.

В общем-то, довольно скудный продовольственный ассортимент, годящийся разве что для чисто символических чаепитий, но мне и этого хватило, чтобы на время забыть о голоде.

Опомнился я, когда от всей этой роскоши осталась только липкая банка (ее я тут же залил водой, стоявшей в графине на холодильнике, и залпом выпил сладковатую бурду) да еще блюдце, которое можно было уже не мыть – после вылизывания на нем не осталось ни единой крошки.

Что ж, маловато, конечно, для растущего семнадцатилетнего организма, но спасибо и за это неведомым благодетелям.

Может быть, звонок телефона был лишь способом завлечь меня сюда, дабы я обнаружил здесь еду? Если так, то неведомые злодеи явно не заинтересованы в том, чтобы я загнулся, включая сюда и мучительную смерть от голода.

Придя к такому выводу, я повеселел. Тем более что желудок мой, получивший долгожданную подачку, перестал донимать меня спазмами и коликами и, урча, как пес, принялся за работу.

От прилива сил и бодрости я вдруг уверовал, что все должно закончиться хорошо.

По этой причине я даже не стал обыскивать кабинет. И уж тем более не стал учинять в нем погром.

Я вернулся к телефонному аппарату и критическим взором оглядел его со всех сторон. Потом снял трубку, опасаясь, что в ней будет царить мертвая тишина. Однако в ухо мое исправно загудел стандартный сигнал.

Интересно, какой это телефон – внутренний или городской?

Неужели это – лишь очередная подставная пешка в партии, которую разыгрывают со мной невидимые партнеры?

«А что, собственно, я теряю?» – подумал я.

И набрал номер своей квартиры.

Щелчки соединения. Шорохи помех. Пока что – все как обычно. Ага, вот… Наборный треск закончился, и Запищал длинный гудок.

И в тот же миг в трубке возник голос Ма. Интересно, сколько времени она проторчала возле телефона, боясь отлучиться от него даже на секунду, чтобы не пропустить моего звонка?

Ма.

Я прикрыл глаза и представил нашу уютную кухоньку в красно-белых тонах, и как за окном сгущаются сумерки, и как в открытое окно со двора доносится бренчание гитары: в это время вся наша дворовая компания собиралась на посиделки на детской площадке под нашими окнами.

Глаза предательски защипало, а в горле застрял тугой ком.

Поэтому, когда до меня донесся такой родной и такой далекий голос: «Да? Я слушаю вас! Говорите же!» – я некоторое время не мог выдавить из себя ни звука.

Потом мне удалось произнести:

– Ма, это я.

Я ожидал, что на меня сейчас обрушится водопад вопросов, но этого почему-то не произошло. Ма лишь спросила:

– Кто это?

И голос ее был неузнаваемо чужим. Точнее, не сам голос, а его интонации.

– Ма, ты что, не узнаешь меня? – возмутился я. – Это же я, Страг!

Пауза.

– По-моему, вы ошиблись номером, – бесстрастно произнесла Ма.

И повесила трубку.

Короткие, но странным образом сдвоенные гудки. Ноль-ноль… Ноль-ноль… точка-точка… По азбуке Морзе – без конца повторяемая буква «и».

А что – «и»? Соединительный союз, не более того. Не может он иметь никакого значения, зря ты ищешь смысл там, где его нет.

Почему же Ма не опознала мой голос? И тут меня ожгло: черт, да ведь она просто обиделась на меня! Наверное, решила, что я загулял где-то, например, с Ленкой, и по-свински не удосужился позвонить домой! Она ведь не подозревает, где я и что со мной!..

Ну, Ма, ты даешь! Неужели трудно было самой звякнуть Ленке, чтобы удостовериться, что сегодня мы с ней не виделись?

Ну ладно, сейчас мы ликвидируем этот инцидент. Стрясем, как выражаются отдельные представители нашего поколения, именующие себя не иначе как «гребни».

Торопливо, словно опасаясь, что в этот момент где-нибудь в недрах здания к телефонному кабелю тянется чья-то пакостная ручонка с ножницами, я опять набрал наш домашний номер.

На этот раз к телефону не подходили гораздо дольше.

Наконец я услышал:

– Да, я слушаю.

Абсолютно спокойный голос. Что-то не очень это похоже на Ма. Если бы она действительно сердилась на меня, то не отвечала бы таким равнодушным тоном на любой звонок.

– Ма, послушай меня и не бросай трубку, – начал я. – Я понимаю, что ты за меня переживала и все такое… Но тут со мной приключилась одна жуткая история, и я просто не мог позвонить тебе раньше!

– Извините, но я вас не понимаю, – удивленно сказала Ма. – Простите, а кому вы звоните?

Я стиснул зубы до боли. И, почти не разжимая их, процедил:

– Ма, ну хватит меня разыгрывать! Меня, между прочим, похитили! Серьезно!..

Но голос Ма стал недоуменно-сердитым. И не более того.

– Ну вот что, милочка, мне сейчас не до розыгрышей. И я очень советую вам больше сюда не звонить.

И опять пошли короткие гудки в трубке.

Я стоял как прибитый гвоздями к полу. В голове не укладывалось, что Ма способна на такую жестокую месть. Тем более – родному сыну!

На мгновение мне захотелось поверить, что это была не она, что со мной разговаривал какой-нибудь аферист, умеющий искусно подражать чужим голосам.

Но нет, это была все-таки моя Ма. Нет на свете такого человека, который мог бы подделать ее неповторимые интонации.

И все-таки тут было что-то не так. Например, почему это Ma назвала меня «милочкой», словно разговаривала с женщиной?..

Я уставился на трубку, которую все еще держал в руке, и внезапно все понял.

Они все предусмотрели, гады! Они понимали, что, увидев телефон, я захочу воспользоваться им, чтобы позвонить домой. И тогда они подключили к линии специальное устройство, которое каким-то образом трансформировало мой голос в женский. В принципе, технически в этом нет ничего сложного. Только вот Ма об этом не подозревала.

Я принялся было опять набирать номер Ма, но вовремя спохватился. Вряд ли она захочет выслушивать объяснения «назойливой дамочки» в третий раз. Уж я-то ее знаю! Бросит трубку и вообще отключит телефон. Позвоню-ка я лучше Ленке. Только надо будет учесть печальный опыт общения с Ма и сразу постараться объяснить, что происходит…

Личный мобил Ленки, к счастью, был включен. А то у нее есть дурная привычка то и дело отключать свой аппарат, будто он ей мешает. А люди, которым бывает нужно позарез поговорить с ней, должны из-за этого разряжать батарейки автодозвоном!..

– Але, – послышался в трубке знакомый голос. Как всегда, такой вялый, будто Ленка только что очнулась от крепкого сна.

Ничего, сейчас я тебя расшевелю, красавица!

– Лен, привет, – сказал я. – Слушай меня внимательно и не перебивай. Возможно, голос, который ты сейчас слышишь, тебе незнаком, но постарайся поверить, что это я, Стран Короче, так…

– Нет, – вдруг перебила она меня. – Не заказывала я ничего!

– Чего? – ошарашенно переспросил я. – Ты о чем, Лен?

– Нет-нет, – сказала она. – Тут какая-то ошибка. У меня вообще от пиццы – изжога!..

И отключилась.

Удар номер два. Причем такой, которого я не ожидал. Подлый, ниже пояса. В самую душу.

Значит, ребята, что бдят за мной, не лыком шиты. Они на ходу меняют тактику, и мне не обвести их вокруг пальца. Одним нажатием кнопки или клавиши они подменили мои слова заранее заготовленной записью совершенно других реплик, да вдобавок другого человека. Что-нибудь вроде: «Это вы заказывали пиццу на дом?»…

А в следующий раз они придумают еще что-нибудь. Лишь бы не дать мне по-нормальному связаться с внешним миром.

Так имеет ли смысл пытаться звонить еше куда-нибудь? Тихону или в полицию? В Совет Евро-Наций или на Марс?

Я размахнулся и швырнул телефон в стену.