Эдемский Маг. Том III (СИ)

Глава 2

Слуги заполоняли город за городом. Быстро, молниеносно отыскивая всех нужных людей, каждый из которых ожидал свой долгожданный камень. Слуги наводняли улочки, привлекая чересчур много внимания, пробегали по раскинутым над каналами мостам, врывались в толпы людей, толкая и протискиваясь сквозь обычных простаков. Маги искали избранных, искали так быстро, как только могли. На них, на бывших башенных магах Флотлера, теперь были жизни огромного числа людей. Людей, что удостоились внимания и благосклонности Авиада, заслужили билет в новый, наступающий, чудесный мир. Мир, в котором могли жить только избранные. Те люди, которые бы точно кланялись в ноги мудрому старичку. Те люди, которые были готовы видеть в нём новое солнце.

Город за городом тонули в нахлынувших слугах, но ситуация почти везде была единой. Она повторялось, ширилась, становилась настоящей проблемой в планах Авиада, но то была реакция людей, то было решение самих избранных архимагом. Решение огромного количества этих, казалось бы, зажравшихся, тучных аристократов. Решение неожиданное, переворотное, может где-то даже мятежное.

Они брели пыльными дорогами, тонувшими в закатных лучах. Слуги шли и шли, почти бежали, то и дело тараня людей своими телами и тяжёлыми чёрными сумками. Камни в них дружно стучали друг о друга, бренчали, как праздничные стаканы. Они дрожали, удерживая ману, мечтая наконец оказаться в руках своего владельца. И владельцы скоро найдутся, причём застанут их примерно в одном весёлом месте…

В те самые минуты в банкетном зале намечался праздник. Простых людей тут практически не было. Всю залу занимали эти важные люди в костюмах, с галстуками, правильными ухоженными лицами. Банкет был явно для богатых особ. На стол подавались дорогие яства, к красивым лампам тянулись тонкие струйки пара, воздух пропитался ароматом запечённых яблок, жаренной курицы, разных пряностей и утки в дорогом соусе, чудесно сверкающей на свету.

Аристократы прохаживались вдоль длинного стола, ломившегося от изысканных кушаний, общались друг с другом, вертя в руках очередной бокал с прекрасным заморским вином. Эти люди обожали жизнь, но больше неё обожали только подобные банкеты, где можно было обзавестись новыми знакомствами, полюбоваться прекрасными дамами из известных фамильных домов, показать себя всему аристократичному обществу этого города. Банкет всегда удавался до его непосредственного начала. В этом то и была вся прелесть подобных мероприятий.

— Как думаете, за сколько магических капель он смог купить мой особняк? Ваше чутьё всегда на высоте, я уверен, вы не сможете промахнуться, — самодовольно лыбился усатый богач, аккуратно, как бы не спеша попивая своё вино, тихо плещущееся в сверкающем бокале.

— Ставлю на 10 миллиард капель. Ваш особняк быть дешевле просто не может, — льстил ему собеседник, выглядевший более интересно. Статный, рыжий, с умным взглядом. Может он ошибся мероприятием? Зашёл не в ту дверь? Перепутал свой жизненный путь?

— Ой, боже правый, это вы многовато ставите — 7 миллиардов капель! Вот сколько он отдал мне за тот особняк. Хоть ещё и с землёй, но он пошёл на эту цену, прогнулся, — верещал от восторга аристократ, не замечая бегающий туда-сюда взор бородатого богача. Тот явно скучал, пытаясь не зевнуть на пустых россказнях очередного наследничка.

— Даже так. Ну это очень выгодная сделка, я вас поздравляю. Предлагаю выпить за неё ещё по бокальчику, — предложил явно внутри раздражённый бородач, смотря на своего счастливого собеседника. И впрямь, как же его задолбали эти довольные улыбки аристократиков. Видеть их было ещё тяжелее утренного глотка пива, ей Богу.

— Скажите мне, вы тоже ожидаете билет от Авиада? — спросил усатик, заботливо беря драгоценный кувшин и опрокидывая его вниз, смотря на тонкую тёмно-красную струйку.

— Что? Они же раздаются всем, как я понял. Конечно жду, говорят архимаги пали в междоусобице, может вы тоже слышали… Нам нужен новый порядок, само собой я с создателями нового мира. Совсем скоро Авиад его нам устроит, я не сомневаюсь в его силах… Оп, благодарю, — более чем любезно ответил бородатый аристократ, беря бокальчик да отпивая свеже налитое винцо. — Оно сегодня прекрасно, как и весь этот банкет, — аристократ пытался не выказывать недовольство по отношению ко всем окружающим его здесь людям. Хоть он и устал от их лицемерных улыбок, от этой напыщенной галантности, от этих костюмов, движений, от этой спокойной музыки, будто бы сопровождающей истинных королей. Ненавидел он этих тварей, они ведь все большие куски говна и никакой новый мир не исправит этих жадных, алчных, безразличных к людям аристократиков, многие из которых буквально с пелёнок росли в богатстве и роскоши, посасывая золотую драгоценную сосочку с набитым на ней собственным именем. И ведь так оно всё и было, то была правда. Рыжий презирал каждого из них…

— Не знаю насчёт прям всех людей Нижнего мира, но на каждого человека в этом зале будет по магическому билету. Говорят он будет в виде камня и…

— На каждого человека в этом зале? Кого ты имеешь в виду под человеком? — усатый начинал бесить этого статного крепкого мужика. Усатику совсем скоро придётся серьёзно врезать, рыжий это чувствовал. Его кулак уже неистово зачесался. — Вон та красотка официантка… — бородатый указал на миловидную особу, приятную и красивую. — Неужто на неё билета не будет?

— Ах, ты про это, — рассмеялся аристократ, облегчённо выдохнув. — Ну она могла бы быть нам полезна. Может и она уйдёт с нами. Не будем же мы обслуживать свои собственные столики? Это как-то низко что ли…

«Вот подонок, вот тварь. Видит в них лишь прислугу, хотя они более достойны называться людьми, нежели любой другой в этом зале» — ещё сильнее злился добросердечный рыжий аристократ.

— Понятно, понятно… — пытался унять злобу рыжебородый. — Я считаю, что в новый мир должны уйти все люди старого мира, это однозначно. Как только Авиад и его маги прихлопнут предателя Вальтера останется несколько минут. Всё изменится, всё преобразится, мир никогда не будет уже прежним…

Да, наверное все сейчас ждали тот самый час. Ждали этих телепортационных камней, ждали победы Авиада, ждали начала новой жизни. И именно в эту минуту каждый в банкетном зале осознал: тот самый час наконец настал.

Дверь резко отворилась, громко стукнувшись о белую стену. Каждый аристократ в помещении резко повернулся, прекращая свои разговоры, останавливая распитие спиртного, отвлекаясь от своей настольной игры. Они отвлеклись, смотря на тощего мага, одетого в оборванное старое тряпьё, выглядящее так смешно и нелепо на фоне великолепия, надетого на гостей банкетного зала. Слуга задыхался и и с усилием достал из сумки сразу несколько синих камней, тут же засверкавших в свете чудного богатого зала. Все притихли, все смотрели. Смотрел и бородатый аристократ с усатым богачом, враз переставшими попивать своё бодрящее винишко.

— Что за плебей? Кто и почему его пустил к нам? — нарушил молчание последний, в который раз заслужив гневный взгляд рыжего.

— Маг, у тебя к нам что-то срочное? — подал голос ещё один человек, старик, сидевший за длинным дубовым столом.

Уставший слуга-почтальон кивнул и протянул аристократам драгоценные магические камни, такие красивые, отполированные со всех сторон, такие обворожительные и прекрасные.

Все в зале улыбнулись, будто бы почувствовав лёгкое дуновение весеннего, бодрящего ветерка. Это были они — долгожданные камни, те самые билеты в счастливый новый мир, который им пообещал бывший Верховный архимаг!

Слуга, запыхавшийся, уставший, потный, прошёл в зал, проходя мимо уборщиц, не обращая внимание на многочисленный персонал, не беря во внимание обычных людей Нижнего мира. Он шёл только к избранным, то и дело покашливая да спотыкаясь о ножки неудобно стоящих стульев, важно расположившихся в проходе.

— Только говорили с тобой, да? — пропел довольный усатый аристократ, лениво потягивая руки, уже готовый получать то, что, по его мнению, принадлежало лишь ему и только ему одному.

— Значит осталось немного времени. Час-полтора, и наша жизнь перевернётся вверх головой, — растерянно пролепетал рыжий, совершенно не ожидавший такого исхода событий в этот день и, тем более, в компании с самыми отвратными людьми в его жизни. Не так он себе это представлял. Хотелось торжества, песни в душе, но внутри была лишь сосущая пустота…

— Да, она перевернётся. Может и в прямом смысле, — радовался ухоженный богач, наблюдая не за несчастным, уставшим человеком, а только за этими ярко сверкающими камнями. Ему не было никакого дела до окружающих людей, он думал лишь о своих мечтах, о своём будущем. Он то теперь точно спасётся, а как же остальные люди? Как же не избранные, которые родились не под счастливыми звёздами, а в простой деревне, мелком, бедном городке, без возможности выкарабкаться из той глубокой тёмной ямы? Путь которых был не менее труден, жизнь которых была не менее важной? Они ведь все были людьми, разве может ли быть среди них тот, кто недостоин дышать полной грудью один и тот же воздух? Воздух же всех уравнивал, так почему будущее получают только богатые, все эти противные, скупые на чувства и пустые в душе аристократы?

Первые богачи уже выхватывали из рук слуги долгожданные камушки. Те самые, будоражащие воображение, дающие свободу, надежду, создающие возможность встретить новое солнце и мир другого порядка. Каждый из аристократов в этот час, во всех малых и больших городах, во всех заброшенных и людных сёлах, получали давно им обещанное, и каждый из них казался самым счастливым человеком на свете.

Рыжий наблюдал, ждал, недоумевал — неужто ни одному простому человеку не положено будущее? Кто тогда этот Авиад, если он возомнил себя человеком, распоряжающимся судьбами людей? Неужели он брал на себя обязанности чуть ли не Бога?

— Хватит ли их на всех? — крикнул бородатый аристократ, его зубы заскрипели, а глаза отчего-то высекали искры. Окружающие только сейчас почувствовали ненависть этого человека, ненависть аристократа к другим себе подобным. И бородатого звали Эрдин, и был он как эдемский посланник, как слуга Господа Бога. Встал он на стол, ударил по нему ногами, привлёк внимание всех богатеев залы, заставил посмотреть на себя, на опрятно одетого, статного, взрослого мужчину, не лишённого тёплых чувств по отношению к обычным людям, жителям этого прекрасного Нижнего мира:

— Люди, неужто вы возьмёте эти камни? Станете предателями, отвернётесь от людей своих, забудете то, что все мы — братья! Всё человечество — едино! Вы забудете общую природу? — кричал Эрдин, символ свободы, символ справедливости, символ важности человеческих чувств и жизней. И он сейчас был как тот самый драгоценный сверкающий камень, билет, телепорт в новый, неизведанный мир, будоражащий любого человека. — Я, лично я, отказываюсь от своего камня. Я не хочу оставлять здесь ни одного человека, я хочу справедливости и возможности жить в будущем абсолютно для всех людей. Неужто мы так отличаемся от них? От этих уборщиц, горничных и людей за стойками в придорожных магазинах? Я не могу допустить предательства, а это именно предательство. Я ни за что не брошу всех слуг, всех трудящихся во благо других, всех бездомных, всех сельских жителей. Они тоже люди, такие, как и мы с вами, потому то я и не допущу их геноцида. Так и передайте Авиаду! Передайте ему мои слова все те, кто будет брать эту паршивую хрень из рук уставшего человека. Слышишь ты, паренёк. Ты же ведь хочешь отдохнуть, расслабиться, развлечься, как и все мы? — спросил Эрдин слугу и тот низко кивнул, виновато опустив взгляд да начиная вытирать голубые слёзы, бурно выползшие из уголков его глаз. — Вот видите, этот слуга такой же как и мы с вами. Мы ничем не отличаемся, мы не ценнее таких как он… Предатели нашего рода, берите свой спасательный круг, свой чёртов камень. Но знайте — на ковчег вы попасть точно не сможете. Я лично обеспечу вам это!

Аристократы долго думали. Они смотрели на Эрдина, смотрели восхищённо. Его вид, его слова — абсолютно всё в нём было верно и правильно. Все в этом зале так и не взяли свои камни, за исключением одного носатого да усатого богатеев. Остальные дружно кричали: «Да здравствует ковчег! Да здравствует спасение! Не бросим людей, не бросим наших братьев!».

Эрдин не ожидал, что сможет достучаться до сердца каждого из них. Он думал что не сможет пробиться сквозь их лёд, сквозь их камень. Рыжебородый улыбнулся доброй, милой улыбкой, собираясь за столом со всеми остальными людьми, среди которых были и слуги, и уборщицы, и прекрасные официантки, на пару с уставшими продавцами этого богатого заведения. Они сидели все вместе и во всём мире воцарилось это единение. Каждый город, каждое село было не готово принять свой билет в будущее. В, как казалось, счастливый и светлый новый мир.

Одна часть плана Авиада рушилась. Люди отчаянно цеплялись друг за друга и за старый Нижний мир.

***

Поле пахло кровью и смертями. Поле было завалено трупами, захламлено отныне бесполезным железом. Оно казалось покинутым, разорённым, неживым, хоть одна душа по-прежнему ходила по нему, переступая через каждый холодный труп. Человек ходил, бродил по этому полю, которое навсегда потеряло свою собственную душу, утонувшую в море крови, боли и страданий.

Человек явно что-то искал своим магическим чутьём. Искал что-то важное, всё ещё живое. Искал, по смутным ощущениям, некий телепорт, магический механизм. Искал одну живую частичку посреди тёмного, лишённого жизни поля.

— Я чувствую, чувствую. Близко… — бормотал тощий мужчина, принюхиваясь да морщась от смрадного запаха разлагающихся, брошенных тел героев Нижнего мира. — Вот, уже сейчас, уже рядом…

Паренёк, с немалыми для обычного человека магическими способностями и невероятным чутьём, перешагнул через руку, перепрыгнул ещё несколько тел, окружённых застывшей кровавой лужей, и очутился около небольшой горы из солдатских тел. Горы, под которой, в самом основании, был тот самый вожделенный камень.

— Какое сражение… Какая доблесть. Они воевали за каждого из нас, за всех людей Нижнего мира. С именем Бога на устах бежали на горячее железо, жаждущее алой тёплой крови… Мы должны быть благодарны за подаренную жизнь, — пролепетал юнец, начиная аккуратно перетаскивать холодные тела, составляющие громадную трупную гору.

Парень старался делать это осторожно, с уважением и любовью, но тела были чересчур тяжёлыми, а силы молодому человеку явно недоставало, из-за чего каждый раз давно не дышащий солдат громко падал на землю, вздымая едкие пыльные облачка.

Его ждали дома, мальчик это знал. Но он не мог не посетить это великое место, не мог проигнорировать своё магическое чутьё. Он знал, что предки будут ругаться, но любопытство сейчас было куда важнее для парня. Он должен был увидеть, узнать, почувствовать, в конце концов поблагодарить за спасение от конца света. Этот юнец всегда был благодарен своим спасителям и благодарил от всей души.

— Давай, ещё немного… — кряхтел мальчик, уже не пытавшийся сделать работу по достоинству, а просто волочивший магов по земле, окончательно разрывая их тяжёлую броню. Тела шлёпались, небрежно кидались на других солдат, взгляды которых остывшими огоньками глядели на тёмное небо, заполненное жирными чёрными тучами.

Трупы солдат падали на другие трупы, горы росли вокруг паренька, большие и маленькие, а камень был всё ближе. Гора всё уменьшалась. Гора всё растворялась, приближая охотника к его драгоценной сверкающей добыче.

Вот последнее тело грохнулось о землю, вот глазам паренька показался лысый тощий маг. Акбек. Слабый человек, погибший как воин, как и все участники недавнего боя, недавней магической войны. Парень видел Акбека и видел рядом с ним камушек, озарённый закатным, словно бы последним солнцем для этого сложного, тяжёлого, но неповторимого мира.

— Вот он, всё ещё рабочий, свежий, живой. Его владелец точно не этот герой. Создатель камня жив, иначе не была бы жива его ювелирная работа, — восхищался парень, выхватывая камень из лап холодного, недвижимого Акбека и начиная вертеть его в своих руках, восхищаясь этими гранями, этим светом, этой мощью, заключённой в самом его недре. — Стоит только прилить немного маны, как я сразу…

Магия толком и не успела заполнить собой это необычное произведение искусства, как мальчик пропал. Насовсем. Испарился, словно и не стоял здесь и не искал магический камень. Парень был теперь в другом месте. Гораздо-гораздо более дальнем, чем родной дом. Мальчик оказался в том месте, которое впору было называть адом.