Э(П)РОН-4

Глава 2

В себя я пришёл достаточно быстро — та же сестрица толком подельника обругать не успела, хотя явно намеревалась. Перебил я её, короче:

— Маш?! Это как вообще понимать?!

Что характерно, меня услышали. Несмотря на расстояние между мной и Ником, не самым лучшим образом сказывавшееся на громкости, и скуление подстреленных (у тех удивительно синхронно начался шок, притупивший боль и уменьшивший уровень звуковых эффектов).

— Как хочешь, так и понимай, придурок!

Ага, прокатило. Повелась, дурында. Теперь вся надежда на спецов Влада — пока я сестричке зубы заговариваю, им надо её запеленговать. И тут уже как повезёт: если связь дальняя, посредством квантовой телепортации, то хрен у них что получится, а если накоротке, то попалась Машка, как пить дать.

— Ты вообще соображаешь, что творишь?! — чуть повысил я голос.

Ничего, сейчас можно чуток надавить, она от этого только сильнее распалится. Вот, угадал!

— Это я у тебя спросить должна, идиот! Ты что устроил?! Кто тебе дал право людей калечить?!

— Не людей, а похитителей! — парировал я. — Или я… э-э-э… ошибся в оценке ситуации?

Вот он, ключевой момент. И так уже всё понятно, но зато теперь никто не сможет меня обвинить в том, что я не оставил сестре выбора. Проще говоря, сейчас только от неё зависит судьба Ника с подельниками. Если Машка уйдёт в отказ, придётся их демонстративно (и крайне жестоко!) наказать, причём так, чтобы ни у кого сомнений не осталось, в чём причина. Дабы потом другим неповадно было. А вот если проговорится…

— Не трогай их, дебил! Они ни в чём не виноваты!

— А кто тогда? — задался я естественным вопросом, про себя отметив, как Ник сначала судорожно сглотнул, а потом облегчённо выдохнул — понял, видимо, что нанимательница (а кто же ещё, в свете вновь открывшихся обстоятельств?) решила не делать из него козла отпущения.

— Ты!!!

— Кхм…

Ну а что тут ещё скажешь? Никогда не понимал женскую логику. А тут ещё и подростковый максимализм, и так и не изжитая психотравма… чёрт, насколько всё было бы проще, не будь Машка моей родной сестрой! Вытащил, называется, на свою голову! Нет, не подумайте, у меня даже мысли не возникло в стиле «лучше бы она в подпространстве загнулась». Последняя, можно сказать, кровиночка. Куда я от неё денусь? Судьба у меня теперь такая — терпеть всякое. А временами и вовсе придурь. Как сейчас, например.

— Чего молчишь?! Сказать нечего?! Начальник выискался!!!

— Маш, давай-ка, успокойся…

— Да пошёл ты! Урод моральный!!!

Отключилась. Впрочем, пофиг. Теперь уж точно никуда не денется.

— Влад Алексу, — буркнул я, снова проигнорировав Ника.

— На связи, — отозвался Пахомов.

— Засекли?

— Естественно! Попалась, голубушка.

— Где она?

— В пространстве. Малый курьер «Челленджер», отстыковался от станции четверть часа назад. А до того торчал в техническом секторе.

— Ха! Вот вы обделались, парни! — не сдержал я восхищения. — Как же вы её там умудрились прошляпить?!

— Сам же знаешь, хочешь надёжно спрятать, положи на самое видное место, — не стушевался Влад. — Всё, догнали их и заблокировали.

— Из ЭМ-пушки пальнули?

— Вот ещё! Вышли на связь и объяснили ситуацию капитану.

— То есть он не при делах?

— Похоже, — подтвердил безопасник. — Реакция у него была очень уж забавная. Как только осознал, кого пытался умыкнуть, аж заикаться начал. Что с ним, кстати, делать? И с остальными пассажирами? У них рейс.

— Опросить по-быстрому, да пусть валят. Машку только не забудьте забрать.

— Хорошо, что напомнил, Алекс, сами бы не догадались.

— Да от вас теперь всего можно ожидать, — хохотнул я. — Это надо же… в техническом секторе… упустили… расскажи кому, не поверят.

— Сам в шоке, — признался Влад. — Тебе там, кстати, помощь не нужна?

— Нужна, но не та, что ты подумал. Гони сюда оперативников с силовой поддержкой, чтобы блатные из «фавелы» лезть не вздумали. Пусть допросят этих киднепперов доморощенных… да, медика не забудь, тут двое с лёгкими огнестрельными ранениями.

— Принял.

— Всё, жду, — закруглился я, вырубив связь.

Влад Владом, а кое-какие детали не помешает прямо сейчас выяснить, дабы потом спецов в нужное русло направить.

— Хей, Никки, ты как, соображать способен?

— А ты… в-вы… стрелять не будете?..

— А это, друг мой, зависит исключительно от тебя, — хмыкнул я, пижонски крутнув «кольт» на пальце.

На предохранитель, естественно, поставить не забыл, не постеснявшись допрашиваемого, но тот наверняка не уловил смысла сего действа, так что снова впечатлился — втянул голову в плечи и задрожал.

— Так ты говоришь, это всё Машкина затея?

Ник быстро-быстро закивал, я даже испугался, что шейные позвонки повредит.

— Ладно, допустим, предположим… а зачем ей это, не говорила?

— Ч-что и-именно?..

— Ну, похищение.

— К-какое п-похищение?!

— Обыкновенное. С целью выкупа. Либо шантажа.

— Н-не было т-такого!!! — испуганно замотал головой Быстров.

— Что-то я тебе не верю. Хочешь к подельникам присоединиться?

Те, кстати, уже и постанывать почти перестали… и это не очень хорошо. Впрочем, Нику на данное обстоятельство было откровенно наплевать.

— Чёрт, как бы не откинулись, — пробормотал я себе под нос. Потом решительно залез в заветный карман, выудил аптечку-автомат и аккуратно перекинул Быстрову: — Давай-ка, вколи им обезболивающее. Пользоваться умеешь?

— Угу, — кивнул тот, и на нетвёрдых ногах посеменил к «правому», отоваренному в задницу.

Да, аптечку он поймал, к моему безмерному удивлению. Видимо, рефлексы сработали — всё же, какой-никакой, а капитан собственной посудины, и что такое ответственность не понаслышке знает. Да и управился с задачей довольно ловко: прижал приборчик к шее, ткнул сенсор, подождал, пока раненый не вырубится от конской дозы химии, и повторил аналогичные манипуляции со вторым подельником.

— Себе ширни, от нервов, — посоветовал я. — Синий сенсор.

— А ч-что т-там?..

— Успокоительное. Не боись, не травану. Или мне опять перейти к угрозам? — красноречиво покосился я на «кольт» в правой руке.

— С-сейчас…

Вот и молодец. Вот и славно. Спросите, чего такого славного? Да так, мелочь, но приятно — аптечка у меня хоть и стандартная, да чуток доработанная. Почти незаметно, и совершенно некритично — и в пейнкиллер, и в седативное средство добавлена толика «сыворотки правды». Дозировка небольшая, но и её хватает, особенно когда «пациент» о такой подлянке не подозревает. Степаныч научил, кстати. А потом ещё и Влад Пахомов нечто похожее предложил подогнать, но я отказался, посчитав средство старого слуги более надёжным. А ещё наверняка проверенным на практике.

— В-всё?.. — протянул мне аптечку Ник.

— Почти, — кивнул я, приняв прибор. — Теперь руки за спину и повернись.

— Н-не н-на…

— Чего?! — изумился я.

— П-по г-голове… не бейте!

— Совсем дурак, что ли?! Я тебе просто руки свяжу, чтобы не рыпался.

— А-а-а…

«Б», блин! За кого он меня вообще принимает?! Хотя, знамо, за кого — отморозка со стволом. Но вроде бы поверил… так, где у меня стяжка для кабелей? В каком-то кармане наверняка завалялась… есть. Ну вот, теперь можно и «кольт» в кобуру убрать.

— Ну вот, а ты боялся! — хлопнул я Ника по плечу, отчего тот вздрогнул всем телом. — Ты давай, садись-ка. И рассказывай.

— Что рассказывать? — уточнил Быстров, довольно удачно рухнув в капитанское кресло.

— Всё. На что подрядился, как Машка на тебя вышла…

— Х-хорошо… в общем, мы должны были отвлечь внимание.

— Неужто моё?

— Не конкретно в-ваше, а… э-э-э… службы безопасности одной организации…

— … широко известной в узких кругах, — кивнул я, хмыкнув. — Вот зараза! Так-так-так…

— Она расписала наши роли очень п-подробно, чуть ли не по минутам… и только по этой причине я с-согласился. Никакой мокрухи, никакого похищения… хотя о том, что её будут искать, я догадался с-сразу.

— И всё равно повелся? — удивился я.

— А п-почему нет? Друзьям нужно п-помогать…

— Друзьям? — вцепился я обмолвку. — Это с каких же пор? Ты что, давно её знаешь?

— Да почти п-полгода уже…

Упс… надо Владу пистон вставить.

— Где познакомились?

— Сначала в сети, п-потом п-пересеклись в реале. Слово за слово, т-туда-сюда…

— Эй, а ты с ней не… того?! — нахмурился я.

Так-то Машке уже даже по факту восемнадцать, а не только по документам. Но мало приятного осознавать, что твоя непутёвая сеструха с таким оболтусом шуры-муры разводит.

— Б-боже упаси! — незамедлительно отпёрся Быстров. — Она же несовершеннолетняя!

Ну да, точно, на тот момент была, если насчёт полугода Ник не соврал.

— Но пыталась? — всё же уточнил я.

Понятно, что Ник себе не враг, но «сыворотка правды» уже должна была подействовать. Да-да, это я чисто для проверки.

— П-пыталась, — вздохнул тот, как мне показалось, с сожалением.

— Молодец, Никки, теперь ты заслужил не только жизнь, но и небольшую компенсацию морального… ну и физического заодно… вреда. Актрису нанять для отвода глаз тоже Машка посоветовала?

— Она не советовала, она п-подробный план дала. С действиями по п-пунктам с привязкой по времени.

— Поделишься?

— Конечно, — дернулся Ник.

Но я его остановил:

— Не суетись, успеешь ещё. Сейчас подойдут мои люди, с ними побеседуешь подробно. Не трясись, убивать тебя не будем. Мне нужна полная картина, чтобы не допустить рецидив.

— П-понял… а ч-что, она уже пыталась… раньше?..

— Настолько изобретательно — нет, — помотал я головой. — А тебе-то это зачем?

— М-мне н-не надо… просто странно это. Её пару недель назад как подменили. Д-до т-того нормально всё было… д-девчонка как д-девчонка…

— З-занятно… чёрт, извини. И спасибо за инфу. Кстати, сколько она тебе заплатила?

Ник замотал головой, типа, нисколько, но я ему не поверил:

— Ладно заливать-то! Актрису оплатить, с места сорваться не по плану, да потом ещё наверняка сколько-то шхериться по углам… всё это денег стоит. И не говори, что дружба расходы компенсирует.

— И-иногда…

— Ник, ты сам себе сейчас могилу роешь.

— П-правда…

— Кривда. Не пытайся выглядеть тупее, чем есть на самом деле. Или ты хочешь, чтобы я поверил, что ты за эти полгода не догадался о ней справки навести? Чисто из любопытства? Ведь навёл же?

— Д-да…

— А почему тогда согласился на эту авантюру?! — чуть надавил я. — Если знал, кто она такая? И кто её брат?

— Она п-просила… очень. Сказала, х-хочет на с-свободу…

— А ты, значит, такой добренький, захотел бедной девчонке помочь?

— Н-не…

— Чего?!

— Н-не х-хотел…

— … но повёлся на деньги?

— Д-да, — против воли признался Ник.

— Сколько?!

— П-пять…

— Тысяч?

— С-сотен…

— Чего?! Ты совсем дурак?!

— С-сотен т-тысяч… — обречённо выдохнул Быстров.

— А вот это уже похоже на правду! — ухмыльнулся я.

Довольно ухмыльнулся, а как же! Во-первых, точно «сыворотка» заработала, во-вторых, заработал я сам. Пол-ляма даже сейчас для меня значительная сумма, особенно на халяву. Осталось только к рукам бабло прибрать. Ну и неплохо бы выяснить, откуда у Машки такие деньжищи. Хотя у Быстрова спрашивать бесполезно, вряд ли он этим вопросом задавался.

— Счёт на предъявителя? — уточнил я, уставившись Нику в глаза.

— К-карта… в левом в-внутреннем к-кармане…

Ха, и правда! Обезличенная, на предъявителя. И точно не моя. Так что один из возможных способов добычи средств вероломной сестрицей отпадает. У меня она эту карточку тиснуть точно не могла. А с «карманных» денег даже за весь год в лучшем случае бы сотню кусков заныкала. Да-да, я для собственной сестрицы не скупился, в средствах она стеснена точно не была. Равно как и в свободе действий в пределах Картахены. Да чего там, она даже жила с некоторых пор одна, на съёмной квартирке в секторе техников! Во всём ей навстречу шёл. Надоело на «Спруте»? Не вопрос, переселяйся в «Сломанный дроид». Кажется, что следят за каждым шагом? Хорошо, найди себе жильё сама… и чего тогда, спрашивается, не хватило? И что такого могло стрястись две недели назад, что она решила свалить, да ещё такую комбинацию провернула, чтобы уж наверняка?.. Вроде бы не скандалили даже… или она просто средствами как раз тогда разжилась? А что, вариант. Ладно, будем надеяться, что парни Влада разберутся. И спонсора отследят. Уж я ему тогда выскажу пару ласковых!

— Смотри-ка, почти пол-ляма, — задумчиво поджал я губы, когда «нейр» просканировал платёжное средство. — Остальное на текущие расходы ушло?

— Да. Наём актрисы, п-предстартовое обслуживание… п-прочее по мелочи…

— Хороши мелочи — пятнадцать кусков! — присвистнул я. — Значит так, Никки! Карту я тебе не отдам… и не закатывай глаза! Это компенсация. Моих нервов, и вообще. Ты сам в первую очередь не поймёшь, если я оставлю твой демарш без последствий. По-хорошему, тебе бы тоже какую-нибудь конечность прострелить… или сломать… да не трясись! Короче, это теперь моё. А тебе… держи вот.

Я извлёк из собственного кармана очень похожую карту на предъявителя, только от другого банка, и сунул её за пазуху Быстрову.

— Тут сто тысяч. Понимаю, кучеряво, но меньше просто нет. Это у меня неприкосновенный запас, который всегда с собой. Ну, там, посудину какую прикупить, киллера нанять… шучу! Этого тебе хватит, чтобы свалить с Картахены и нормально устроиться где-нибудь в другом месте. И пасть свою поганую на замке держать! — повысил я голос, чтобы лучше дошло. — Подельников, опять же, заштопаешь. И чтобы я тебя здесь как минимум год не видел! Как понял, приём?!

— П-понял…

— И ещё одно. Если хотя бы попытаешься выйти с Машкой на связь, считай, что ты труп. Урою так, что следов не останется. Поверь, у меня есть для этого средства. Мы договорились?

— Д-до…

— Отлично!

— Я м-м-могу?.. — не поверил своему счастью Быстров.

— Можешь, — подтвердил я. — Но не прямо сейчас. Сначала пообщаешься с людьми из СБ Корпорации.

— Д-долго?

— Столько, сколько они сочтут нужным! — отрезал я. — И не спорь с ними. А ещё лучше, сотрудничай. Иди навстречу по всём вопросам. И не вздумай запаролить корабельный комп или что-то потереть… впрочем, тебе и не дадут. Чем подробнее ты расскажешь моим парням, как всё было, тем лучше. Для тебя же лучше. Я понятно объясняю?

Ник судорожно кивнул, и дарёная карта вывалилась у него из-за пазухи.

— Чего ж ты такой неуклюжий? — посетовал я, но всё же поднял пластиковый прямоугольник и вернул на законное место. — В общем, бывай, неудачник!

— А как же?.. — дёрнулся Быстров, чуть не съехав с кресла.

— Потерпишь! — отмахнулся я. — Вон, уже кто-то со мной связаться пытается, наверняка спецы из СБ…

Я, естественно, оказался прав — прибыли парни Влада числом трое. А еще четверо (с моим бывшим напарником так и вовсе пятеро) контролировали подходы к швартовочной штанге «Кервуса». Всё, можно выдохнуть с облегчением, больше от меня здесь ничего не зависело. Заново впрягаться придется чуть позже, когда беглянку в «Сломанный дроид» доставят… если навскидку, час-полтора у меня ещё есть, как раз успею до технического сектора добраться и даже перекусить в кафешке — живот что-то сводит. От нервов, скорее всего…

Собственно, именно так всё и вышло. Даже подождать чуток пришлось, но я особо не расстроился — заказал дополнительную порцию печёных вкусняшек, да сибаритствовал потихоньку, лениво предаваясь воспоминаниям годичной давности. Почему-то снова день похорон родителей вспомнился, вернее, разговор с дядей Германом в приватной обстановке, когда он и Машке мозги вправил, и с теткой Никой о чём-то перетёр, и, наконец, выкроил и для меня минутку. Изрядно преуменьшаю, конечно — разговаривали мы довольно долго, для чего уединились в моём навечно зарезервированном номере в вотчине Милашки Дрю. А что? Место надёжное, прослушки нет — Степаныч гарантию дал. Да и дополнительными мерами безопасности мы не пренебрегли — дядька по извечной привычке в первую очередь активировал брелок-«глушилку», и только потом развалился в кресле, оставив на мою долю кровать. Впрочем, садиться я не стал — накатила какая-то странная нервозность, как будто только сейчас я осознал окончательно и бесповоротно, что родителей больше нет, и я теперь сам по себе. Мало того, ещё и за старшую сестру, по диковинному стечению обстоятельств вдруг превратившуюся в младшую, отвечаю. Потому что если не я, то кто? Вот-вот…

— Чего мельтешишь, племяш? — не выдержал дядя Герман, так и не дождавшись от меня хоть одного внятного слова.

— Муторно что-то, — буркнул я. Усилием воли заставил себя остановиться, но теперь не знал, куда деть руки. Прямо хоть на койку заваливайся. — Думы тревожные гложут… и предчувствия нехорошие.

— Хм… а ведь меня тоже…

— Насчёт Машки?

— Не только. Но в основном да. Надеюсь, хотя бы тебе не нужно ситуацию разжёвывать? — покосился на меня дядька.

— Да уж сообразил, блин. Времени было достаточно.

— Молодец, племяш. Спасибо, кстати.

— Да не за что… я больше о Машкиной безопасности думал, нежели о твоём удобстве.

— А это неважно, — барственно отмахнулся дядя Герман. — Главное, что подумал. И сам шум поднимать не стал, и ей не позволил.

— Да у неё, если честно, пока возможности не было.

— Правильно. А почему? Потому что ты её не дал. Собственно, за это и благодарность. Продолжай в том же духе, племяш.

— Это приказ? — с прищуром глянул я на дядьку. Вроде бы уже всё давно выяснили, а снова эти повелительные нотки…

— Скорее просьба, — незамедлительно отбрехался дядя Герман. — Или даже предупреждение.

— Хм… не знай я тебя настолько хорошо, сейчас оскорбился бы.

— Вот поэтому ты и жив до сих пор, племяш. Умеешь расставлять приоритеты и не лезешь не в своё дело.

— А ещё жесток не в меру.

— Ну, это не доказано, вообще-то.

Точно-точно. С какого это перепугу «Архангел Михаил» в пыль превратился, никто так и не дознался. Что и немудрено — ни одного вещественного доказательства не осталось.

— Знаешь, дядя Герман, в таких делах достаточно просто догадываться.

— И не поспоришь, — ухмыльнулся дядька. — Признаться, я сам тебя временами побаиваюсь. Аж в холодном поту просыпаюсь. Но сразу вспоминаю, что ты далеко. И вообще, союзник.

— Ты хотел сказать, партнёр по опасному бизнесу?

— Нет, я сказал именно то, что хотел. И хватит уже самого себя обманывать. Мы повязаны, племяш. И не только деньгами.

Что ж… и тут он прав. Кровь не водица, от неё так просто не отмоешься. Даже если никаких доказательств нет. Как я и сказал, достаточно догадок. Или вообще подозрений. Специфика повседневного существования аристократов. Казалось бы, мне-то теперь что с того? Отрёкся, не претендую, не лезу… ан нет! Связи-то куда более тесные, чем просто родственные. Такой клубок, что охренеешь распутывать. И трюк с разрубанием, как у одного мифического героя, не прокатит — проверено на практике. Вроде бы от одних связей избавился, обрезал, отсёк… но тут же, не отходя от кассы, обзавёлся кучей новых. Хоть вой от обиды и досады. Но это не наш метод, так что работаем.

— Надеюсь, дядя Герман, ты Машке ситуацию обрисовал?

— В меру возможностей, — кивнул дядька. — Но она… чёрт, не думал, что в ней вот это вот всё есть. Раньше казалась обычной девчонкой, своенравной, но в меру. А тут гляди-ка!

— Ха! И чего же она тебе такого сказала? Неужто права на наследство предъявила?

— И ничего смешного.

Упс… а дело хуже, чем я предполагал. Вроде бы нормально мозги сестрице промыл, на многочисленных примерах из жизни, в большинстве своём печальных и даже трагических, а тут на тебе — чего боялся, то и получил…

— Нет, правда?! — всё же уточнил я.

Признаюсь, несколько обалдело.

— Правда-правда. Я даже опешил чуток…

— От наглости?

— Да бог его знает, племяш, — задумался дядька. — С одной стороны, вроде да. А с другой… собственно, в чём наглость? Мария права, если по совести.

— По совести, говоришь?.. — ухмыльнулся я.

— Вот-вот, — вернул мне любезность Герман Романович. — По совести — это не про нас, аристократов. Совесть — последнее, на что кланы ориентируются. Впрочем, чего я тебе объясняю… короче, задница полная. Уж извини за грубое слово, племяш.

— Да чего уж там…

Если разобраться, Машкино спасение — самая настоящая бомба замедленного действия. Подкузьмил я дядьке даже больше, чем когда сам сбежал за несколько дней до собственного совершеннолетия. Да и со мной всё было относительно понятно: статус определён, судьба-судьбинушка — тоже. Все всё знали, всё видели и всё понимали. И даже сочувствовали в большинстве своём. Но сочувствие на хлеб не намажешь. А потому на первом месте благо клана, сиречь выгода. Как общая, так и конкретных отдельно взятых личностей. Даже бегство моё мало кого поначалу смутило, поскольку воспринято было как отчаянная попытка оттянуть неизбежное. Но и я хорош, обломал всех клановских скопом. Не учли моё упрямство и положение крысы, загнанной в угол, за что и поплатились, причём многие жизнями.

Машка же совсем другое дело. С одной стороны, она официально мертва. По всем канонам Уложения и законам Протектората. С другой — ни я, ни Степаныч при всём старании не нашли ни одной юридической нормы, согласно которой она не могла бы оспорить этот факт, просто явившись в любое присутственное место. Реально: вот она, во плоти. И личность её установить труда не составит вообще — и свидетели есть, и генетический анализ моментально истину выявит. Это не говоря уже о банальных отпечатках пальцев и скане сетчатки. А раз Мария Завьялова является Марией Завьяловой, что установлено со стопроцентной точностью, то нет никаких оснований отказать ей в восстановлении в правах. Казалось бы. Но есть ма-а-аленький нюанс: у неё отсутствуют возрастные изменения. По документам ей уже двадцать два, двадцать третий идет, а биологический возраст до восемнадцати не дотягивает. И любая психологическая экспертиза подтвердит, что она и по уровню развития не дотягивает до статуса совершеннолетней. Да элементарный гормональный анализ покажет, что нет ей двадцати одного ещё. И всё, приплыли. Столько из этого факта обстоятельств вытекает, что охренеешь все нюансы учитывать. По-хорошему, надо бы этот вопрос официально урегулировать, ие желательно на уровне Протектората, а не отдельно взятого клана, потому что он крайне важен для дальнейшего функционирования не только Корпорации «Э(П)РОН», но и всех сколько-то значимых социальных и политических образований — начиная с уровня рода и заканчивая всем Протекторатом Человечества. Это сейчас «найдёнышей» относительно мало, причём из таких времен, что любые сроки давности истекли. А что будет лет через пять хотя бы? Что мне, отдельный клан «потеряшек» создавать, что ли? Или целый Протекторат? Что-то мне подсказывает, что не получится данный процесс осуществить в принципе — все нынешние кланы на дыбы встанут. Как же, на святое замахнулись — на статус! А не будет равенства в правах, очень быстро моя «сборная солянка» превратится в никому не подконтрольный сброд. Последствия предсказать я даже не берусь. Новая «казацкая» вольница с набегами, пиратством и реками крови… бр-р-р-р!!!

— Ты чего, племяш?

— Да так, о последствиях задумался…

— Ха! Наконец-то! И что надумал?

— Нельзя этот вопрос на самотёк пускать, дядя Герман.

— Ты про Машку?

— Именно. Сам же прекрасно понимаешь, что её появление — прецедент. И с ним нужно что-то делать. И насильственное решение проблемы не выход. То есть с Машкой ты, конечно, разберёшься. А где гарантия, что других таких не будет?

— Алекс, так уж и говори: Мария — первая ласточка. И именно поэтому от неё сейчас очень многое зависит. Но ты прав, племяш, проблему решать придётся…

— А я предупреждал.

— А я слышал, — не повёлся дядька. — Напомни-ка, что я тебе тогда ответил?

— Да у тебя на всё один ответ: не вовремя.

— А что делать, если так оно и есть? — развёл руками дядя Герман.

— Сдается мне, эта проблема всегда будет отменно не вовремя. Так что давай-ка прямо сейчас что-то решим.

— Вот именно, что-то, — буркнул дядька. — Нельзя сейчас её клану показывать. Ничем хорошим это не кончится. И в первую очередь для неё.

— Да ладно тебе, дядя Герман! Зато подумай, насколько всё сразу упростится, если ты её сейчас под крыло возьмешь. Она же несовершенноле…

— Чего осёкся-то, племяш?

— Чёрт…

— Вот именно! По документам, строго говоря, если признавать факт её смерти ошибочной, она уже совершеннолетняя. А на самом деле соплюшка неуправляемая…

— Ты это так быстро понял?

— А у меня опыт богатый! — парировал дядька. — Короче, племяш, не могу я её с собой забрать. Никак. Вернее, могу, если ты ещё одни похороны запланировал. И нечего на меня так зыркать! Правда, как она есть!

Да я что, я ничего… но сдержался, конечно, с трудом. Только и исключительно ввиду абсолютной правоты дядьки.

— В общем, если ты не хочешь её в гроб загнать, пусть сидит на Картахене. И я даже приблизительно не могу представить, как долго придётся держать её здесь. Но другого выхода нет. Юридическая машина весьма неповоротлива, сам знаешь.

— Предлагаешь начать лоббировать Совет Протектората?

— А куда деваться?.. — пожал плечами Герман Романович. — Раньше начнём, раньше закончим… хоть с каким-то результатом. Но вообще мне сначала с юристами нужно ситуацию обмозговать. Неплохо бы определиться, что именно лоббировать будем. Ты вот, например, за какой вариант: признавать возраст по стандартному счёту, от даты рождения, или учитывать биологический? Что задумался-то?..

Дилемма, конечно. С одной стороны, взрослым людям пофиг — подумаешь, будешь по документам столетним старцем. Верхней границы дееспособности законодательством не предусмотрено, так что и проблемы нет. А как быть с детьми? А с совсем мелкими? А с родителями их, если их вместе из подпространства извлекли? Согласится хоть кто-то из них считать кроху-трёхлетку совершеннолетним, если они в «пузыре» хотя бы лет двадцать покуковали? В общем, надо сильно думать… как бы безграмотно это ни звучало.

— Похоже, прав ты, дядя Герман, — со вздохом признал я. — А я так надеялся на тебя хотя бы часть забот спихнуть!

— Так и спихнул, — усмехнулся дядька. — Юридические консультации и лобби в Совете Протектората. Или сам займёшься?

— Издеваешься?

— Имею право. Ладно, ладно, не буду больше. Закрыли тему.

— А тётке ты что сказал? — спохватился я.

— Чтобы не вздумала лезть. С неё станется, решит мелкую под крыло взять.

— Это вряд ли, — хмыкнул я, припомнив разговор с тёткой Никой. — Ей обуза точно не нужна.

— Молод ты и горяч, племяш! — сокрушенно покачал головой Герман Романович. — Верка тебя с потрохами съесть может, если такой целью задастся. А уж вокруг пальца обвести вообще на раз. Но я её и на этот счёт особо предупредил.

— Спасибо?..

— А что так неуверенно? Не заслужил благодарности старик?

— Слушай, вот как у тебя так получается?! — возмутился я.

— Что именно?

— Отмазываться технично! Столько хотел тебе предъявить, помощью заручиться… и что в результате? Все остаются при своих! А я ещё и с малолеткой безбашенной в состоянии перманентной депрессии!

— Терпи, ты брат. И единственный прямой родственник.

— Да куда я денусь, с космической станции-то…

На том, собственно, обсуждение щекотливой ситуации и завершилось, разговор зашёл о других не менее насущных проблемах, да и новостей с обоих сторон накопилось изрядно…

— Алекс Владу!

— На связи! — вынырнул я из воспоминаний, с сожалением покосившись на пустую тарелку — сам не заметил, как последний пирожок сжевал. — Что у вас?

— Объект доставлен. Ждём тебя.

— Принял. Две минуты, засекай.

Влад Пахомов встретил меня в коридорчике, перехватив прямо перед дверью моего «вечного» персонального номера. И его наличие (номера, а не Влада), кстати, ещё один показатель моего заметно возросшего социального статуса — мало иметь много денег, чтобы добиться подобной привилегии от Дэвида Деррика. Нужно ещё быть как минимум его партнёром по бизнесу. Ну, или сестрой партнёра по бизнесу.

— Алекс, перетереть надо, — без обиняков заявил он, сцапав меня за рукав «бомбера» — видимо, для того, чтобы я мимо не просквозил. — И это важно.

— Ну, раз важно, давай перетрём, — не стал я спорить. — Что, прямо здесь, в коридоре?

— Нет, конечно, — недоуменно покосился на меня Пахомов. — Внутрь зайдём. Холл свободен, Машка в спальне заперлась. То есть это она думает, что заперлась.

— И что делает? — живо заинтересовался я.

— Да кто бы знал! У тебя же здесь какой-то знатный спец порезвился, всё подсматривающее и подслушивающее под корень извёл. Вот бы с ним познакомиться…

Я вовремя прикусил язык, чтобы не ляпнуть, дескать, уже — герр Нойманн в пределах досягаемости, хоть сейчас его вызвать можно. Но вот нужно ли? Хотелось бы пообщаться с вероломной сестрицей первым… из близких, я имею в виду. С одной стороны, Степаныч её расколет в два счёта, с другой — после его визита я сам вряд ли чего-нибудь от Машки добьюсь, потому что она замкнётся и уйдёт на очередной виток чёрной депрессии. Плавали, знаем. Нет, нужно сейчас момент ловить, пока она ещё на нервах и может сболтнуть лишнего. В этом, в принципе, и весь смысл предстоящего разговора. Меня не интересуют следствия, мне нужны причины. А обо всём остальном мне Влад доложит — иначе нахрена ему меня перехватывать?..

— Может, сведёшь? — с надеждой покосился на меня Влад.

— Возможно, — хмыкнул я. — Когда-нибудь. Но это неточно.

— Да ну тебя! — Влад сдвинул дверь вбок и проскользнул в прихожую, сразу же посторонившись, чтобы и я поместился. — Вы тут все такие вредные, что ли? Дрю, вон, чуть до белого каления не довела, пока уговаривал впустить.

— Молодец, — заочно похвалил я Милашку. — Ибо нефиг. Проходи, чего встал? И в кресло, вон, падай. Я, уж так и быть, пешком постою. Или лучше сесть, в преддверии новостей?

— Чего косишься?! — возмутился Пахомов. — Я не косячил!

— Ой ли? А сестру мою кто упустил? И где?! В техническом секторе!

— Ладно, ладно! До этого не косячил!

— То есть можно и не садиться, на ногах устою?

— Ты сильный, ты справишься, — заверил меня начальник СБ Корпорации. — И вообще, я в тебя верю.

— Это правильно. Должен же хоть кто-то…

— В общем, мы отследили перемещения и контакты Марии Завьяловой за предыдущие пятнадцать дней процентов на восемьдесят, — приступил, наконец, к делу Влад. — Остальное требует времени, и сомневаюсь, что картина сильно изменится. Короче, предварительные выводы мы можем сделать уже сейчас.

— И?.. — вопросительно заломил я бровь.

— Ничто не предвещало беды, — развёл руками Пахомов. — Реально. Она вела себя как обычно. Никаких внезапных новых знакомств, никаких длительных переговоров по дальней связи с неопределяемыми абонентами…

— Уверен? Насчёт дальней связи?

— Практически. А что?

— Карту на предъявителя она же где-то взяла… да ещё с такой суммой…

— Да это, в принципе, не проблема. Могли через любую камеру хранения обмен устроить, в любой забегаловке, или даже в клубе… надо, кстати, на этом моменте внимание заострить. Глядишь, и выйдем хотя бы на посредника. Скажу парням. А договориться и элементарно по электронной почте можно.

— Пожалуй, ты прав… ещё что-нибудь интересное?

— Абсолютно ничего, — помотал головой Влад. — Стандартное расписание: сон, питание, развлечения…

— Вот с этого места поподробнее.

— Говорю же, всё, как обычно. Все магазины, все кафешки, все клубы, куда она наведывалась, она неоднократно посещала и раньше. Все на данный момент выявленные контакты тоже отследили: ни одного нового фигуранта. Все так или иначе засветились ранее. Подозрительных движений средств с банковского счёта тоже не было. Единственный замешанный в деле фигурант — Ник Быстров. Но, не засветись он сегодня, тоже подозрений бы не вызвал — он не соврал, знакомы они уже почти полгода, неоднократно пересекались лично, причём в различных обстоятельствах — и в заведениях общепита, и в увеселительных. За контрольный период, например, пересеклись трижды в клубе, и один раз в кафешке. Именно после этой встречи он и занялся поиском исполнителя для «розыгрыша», то есть той барышни, Эмили Байер. Она, кстати, тоже оказалась той ещё штучкой…

— Не отвлекайся, Влад, о ней позже.

— Как скажешь. В общем, старину Ника Машка проинструктировала в кафе, после этого они снова встретились в клубе через три дня.

— Что за клуб?

— «Поларис» в торговой зоне, он у них вроде штаба, судя по частоте встреч.

— Пробили заведение?

— Естественно! Тоже много чего интересного вскрылось, но не по твоей части, тут скорее Дэвид лицо заинтересованное…

— С ним тоже потом.

— Хорошо. Итого, можно заключить: твоя сестра стала тщательно шифроваться. И, что самое хреновое, у неё это получается. Талантливая девчонка, мне бы такая не помешала в штате.

— Обойдёшься, — помотал я головой. — Хотя идея на первый взгляд неплохая, хоть чем-то занялась бы… но она не согласится.

— Ты подумай, Алекс. На будущее, когда перебесится чуток. Мы бы её к делу однозначно пристроили.

— Я сказал на первый взгляд неплохая, — напомнил я Владу. — Ну её на фиг. Ты прикинь, если она самостоятельно настолько успешно действовала, на случайности прокололась, по сути… то что она начнёт вытворять, если пройдёт спецподготовку?! Да я же спать спокойно не смогу! Будем все, как на ножах.

Пахомов задумчиво хмыкнул — зуб даю, хотел самого себя в пример привести. Но передумал и просто уточнил:

— Думаешь, она настолько… честолюбивая?

— Вот именно, очень правильное слово подобрал, Влад. Раньше она такой не была. Да, упрямая, да, тяготилась своим подчинённым положением, но отцу не перечила. Была вся из себя примерная девица почти на выданье.

— А теперь что?

— А теперь я её вообще не знаю! — сорвался я на рык. — М-мать! Достала, однако… ф-фух…

— Это нервы, Алекс.

— Они, проклятые… ладно. Резюмируя: вы нифига не выяснили. Она умудрилась провернуть довольно сложный план втайне от СБ Корпорации. Подкупила Быстрова, организовав отвлекающий маневр, и сумела проникнуть на борт независимого перевозчика, которого каким-то образом ввела в заблуждение и относительно своей личности, и относительно возраста. Внимание, вопрос: как?! Как, чёрт возьми?!

— Ну, это у вас семейное, видимо, — усмехнулся Пахомов. — Я, уж не прогневайся, твою историю изучил. Это надо же, пять лет шифроваться! И где! На «Савве Морозове», в апартаментах главы клана! Так чему ты удивляешься?

— У тебя неправильное представление о моей ситуации, — покачал я головой. — И шифровался я не пять лет, а только три. Первые два года тупо плыл по течению. И только потом немного оправился от потери и включил мозг. Так что Машка, по факту, управилась впятеро быстрей. Мало того, умудрилась водить за нос целую службу безопасности и штат медиков! Что-то мне подсказывает, что как минимум парочка последних обострений депрессивного психоза была искусной имитацией.

— Думаешь? — с сомнением покосился на меня Влад. — Я бы так не сказал. Сейчас она реально на взводе.

— Сейчас — может быть. Облом у неё случился неслабый. Тут любого заколбасит.

— Ты бы с ней осторожнее… она себя почти не контролирует, парни еле вдвоем с ней совладали. Я имею в виду, чтобы и доставить, и не покалечить.

— Не переживай, справлюсь.

— Ну, удачи.

— То есть у тебя всё?

— На данный момент да.

— Ник сказал, что её две недели назад как подменили, — напомнил я.

— Мы учли этот нюанс. Но… извини, конечно, Алекс, но на поведении её состояние никак не отразилось. Она вела себя стандартно. По крайней мере, на взгляд со стороны. Сам знаешь, какая у большинства камер наблюдения разрешающая способность, эмоциональный фон по такой картинке не особо определишь.

— А записи разговоров?

— Пока не добыли, — развел Влад руками. — И вряд ли сумеем.

— Надо в её «нейр» программного «жучка» подсадить.

— Хорошая мысля. Жаль, что пришла, как это водится, опосля. Хотя я тебя предупреждал, Алекс. И даже предлагал нечто похожее. Помнишь, что ты мне ответил?

— Помню, — выдохнул я сквозь зубы. — Но я ей доверял.

— А почему? — заинтересовался Пахомов.

— Что «почему»? — опешил я.

— Почему доверял?

— Потому что она моя родная сестра. Единственная оставшаяся в живых кровная родственница. Если не ей, то кому вообще?

— Никому? — с намёком предположил глава СБ.

— Да ну тебя!

— Нет, Алекс, я серьёзно… ты же слышал обо мне… всякое?

— Что ты тоже из аристократов? Да, доходили слухи.

— Тебе я, так уж и быть, признаюсь: часть этих слухов вовсе не слухи. И я прекрасно представляю, что такое аристократическая среда. Поэтому и удивился.

— Если бы это был брат, я бы себя совсем иначе вёл. Но Машка девушка.

— И что это меняет?

— Многое, если не всё! — отрезал я. — У тебя сестры нет, что ли?

— А кто ж знает-то? — усмехнулся Пахомов. — На момент моего, скажем так, отбытия не было. Только братья.

— Сочувствую.

— Я тебе тоже.

— У меня сестра хотя бы есть, — огрызнулся я. — В отличие от.

— Да я не об этом, — отмахнулся Влад. — Ты, друг мой, пал жертвой стереотипов. Почему ты не опасался сестры? Потому что она девушка, правильно? А девушка в любой аристократической семье по большому счёту лишь разменная монета, но никак не самостоятельная тактическая единица. Им просто не дают возможности проявить себя, а потому и не боятся.

— Хм, — вынужденно задумался я, — похоже на правду. У тебя всё?

— Вроде бы. Если что-то ещё вдруг выяснится, дам знать.

— Буду надеяться, — буркнул я, потеряв к собеседнику интерес. И так уже задержался изрядно, кто знает, чем там Машка взаперти занимается? Дождался, когда за главным безопасником закроется дверь, и обратился к мини-гексу: — Кумо, готовь «жучка», даю официальную санкцию. Действуй при первой же возможности, не запрашивая подтверждения. И включи запись.

— Принято, капитан Заварзин.

— Н-да… чего-то мне не по себе, — замешкался я перед дверью спальни. — Влад заразил, что ли?

— У вас проблемы этического плана, капитан Заварзин? — не сдержал любопытства мини-гекс.

— Они самые… ладно, открывай.

Будем надеяться, что Машка не притаилась сбоку от дверного проёма с занесённым стулом в руках. А что, вполне возможная ситуация. И это так, навскидку. Она явно и на большее способна, как показал печальный опыт…

Ф-фух, вроде обошлось — как минимум, по башке ничем тяжёлым не прилетело в первую секунду. Ровно так же, как и во вторую, третью и четвёртую. Больше я ждать не стал, шагнул в помещение и мазнул взглядом по внутренностям хорошо знакомой спальни. Вот только сестру почему-то не заметил…

— Кумо?

— Объект «Мария Завьялова» прячется за кроватью, — незамедлительно сдал Машку тот.

Вот что значит непредвзятое отношение и отсутствие заинтересованности! Я-то на нервах, и вообще… а моему голографическому помощнику всё пофиг. Кстати, а чего это Машка так бездарно укрылась? Будь я чуть спокойнее, и сам бы сразу заметил её макушку — тёмная, лишь чуток не дотягивающая до рыжей шевелюра довольно контрастно выделялась на фоне светлого пледа. Так что вряд ли пряталась, скорее пыталась отгородиться от жестокого мира. По мере возможностей, конечно же. Бьюсь об заклад, что сидит сейчас, поджав ноги и обняв колени руками. Этакий комочек, беззащитный и жалкий… а ещё всхлипывает. Н-да… как я теперь понимаю собственных предков! У самого что-то такое в груди шевельнулось…

Ну, что я говорил? Так и есть. Стоило немного сместиться в сторону, и Машка предстала перед взглядом во всей сомнительной красе восемнадцатилетней девчонки-нигилистки. Единственное, насчёт всхлипываний попал пальцем в небо — Машка сейчас настолько сурова, что рыданий от неё не дождёшься. Максимум всхлипнет и шмыгнет носом, но и только. И случилась с ней сия метаморфоза довольно давно, месяцев пять-шесть назад. Если обратиться к моему собственному опыту депрессий, скорее всего, именно тогда она и «перегорела» — осознала и приняла смерть родителей и собственное незавидное положение в этом жестоком мире. А так да, коленки обнимает и смотрит в никуда. И взгляд, что характерно, абсолютно пустой. Аж жутью обдало, когда на него случайно наткнулся. Хорошо хоть, Машка на меня среагировала: встрепенулась, и в глаза вернулась осмысленность.

— Маш?

— Чего припёрся?!

Показная грубость, призванная замаскировать тщательно скрываемую боль. Плавали, знаем. Но это ничего, это даже хорошо, потому что прогнозируемо. Теперь бы ещё из равновесия вывести и развести на откровенность. А на форму плевать, потерплю, не барин. Уже больше года как.

— Может, расскажешь, что это было? — как можно спокойнее поинтересовался я.

Знали бы вы, с каким трудом оно мне далось, это самое спокойствие!

— Да пошёл ты!

Хм… и это тоже ожидаемо. Ладно, попробуем с другой стороны зайти.

— Может, на кровать переберёшься? Неудобно с твоей макушкой общаться.

— А тебе не всё ли равно?!

— Представь себе, нет.

— Да неужели?! — яростно зыркнула на меня Машка. — А я-то думала, что мебелью тут работаю! Всем на меня пофиг!

— Совсем дура?! — возмутился уже я. — Додумайся ещё Лизке такое сказани!

— Не сахарная, переживёт! — огрызнулась сестрица.

— Она-то переживёт, а что насчёт тебя? — вкрадчиво осведомился я. — Вдруг обиду затаит?

— И что? Что она мне сделает?! Такая же безвольная кукла, как и я!!!

— Ошибаешься, — холодно сказал я. — Она не безвольная кукла. Она живёт полной насыщенной жизнью…

— Когда мелкие позволяют!!!

— Это её осознанный выбор. И ты прекрасно знаешь, что он далеко не самый плохой. Скорее, наоборот — практически идеальный для женщины. И семья есть, и любимое дело. Вот представь на мгновение, что она обиделась и запретила тебе видеться с Алексом-младшим и Ксюхой…

— Ты зубы-то мне не заговаривай, Алёша!

Ух, как она! Особенно вот это «Алёша» — столько презрения в довольно короткое слово затолкать это ещё надо умудриться. И ведь получилось! Хотя чего она к имени-то привязалась? Или?.. Нет, не ухватил — догадка мелькнула на периферии сознания, но и только. Рановато ещё. Слишком мало информации для выводов. Но вроде бы ведётся, что тоже плюс. Так что продолжаем в том же духе.

— А вы, Мария Фёдоровна, берега-то не путайте, — чуток добавил я льда в голос.

— А то что?! — с вызовом уставилась та на меня. — Поколотишь? Или вообще убьёшь нахрен?! А, Алексей Алексеевич? Ну давай, не стесняйся!

Чёрт, опять презрением обдала. И чего ей в моём новом имени не нравится? То, что оно новое? Хм… пожалуй. Не одобряет, значит, моего отречения. Впрочем, оно и понятно — аристократка и по происхождению, и по воспитанию.

— Хорошо подумала?

— Более чем! Лучше так, чем клетка!!!

— А не охренела ли ты, сестрица?

— Вот, молодец! Уже и глаза кровью налились! И кулаки, вон, побелели! Верной дорогой идешь, Алёша! Давай, вперёд!!!

Ха! Ну, как хочешь. В эту игру можно и вдвоём поиграть.

Не говоря более худого слова, я с решительным видом шагнул к Машке, навис над ней, с удовлетворением отметив, как она сжалась в предчувствии удара… и рухнул на койку пятой точкой. Реакция, надо сказать, превзошла все ожидания: кровать ухнула и задрожала, а Машка в ужасе вскрикнула, вжавшись боком в стенку.

— Дура ты, Машка, — устало процедил я.

Злость куда-то улетучилась, осталась лишь пустота. И глухое раздражение — и на самого себя, и на безмозглую сестрицу, и на весь мир в целом. Хорошо хоть, поддающееся контролю.

— А ты вообще… дебил! — всхлипнула отлипшая от стены Машка.

— Поверила, что ли? — усмехнулся я. Но усмехнулся невесело — мало радости осознавать, что тебя до такой степени боятся. И кто?! Собственная родная сестра! Врагам как бы и положено, но она-то с чего?.. — Слушай, это даже оскорбительно. Ты же меня знаешь…

— Ой ли?..

Хм… а ведь верно… сам же недавно что-то такое Владу втирал, а взглянуть на ситуацию с Машкиной стороны и не догадался. Ей ведь как бы не хуже пришлось, чем мне — был брат младший, бестолковый, как младшим и положено, а стал взрослый женатый мужик с детьми. Целая пропасть между нами, если подумать. А ведь когда-то были погодками, что лишь добавляло проблем родителям.

— Ещё как знаешь, не прибедняйся! — всё же возмутился я. — Я тебе хоть раз повод дал настолько плохо обо мне думать?

— Да сколько угодно!

— Ладно, уточним формулировку, — поморщился я. Для неё наши детские конфликты ещё очень свежи в памяти. Разве что она технично обошла один скользкий момент — их инициатором обычно она же сама и являлась, на правах старшей. — После нашего воссоединения я тебе хоть раз повод дал? Чего молчишь?

— Гад ты, Сашка!

— Маш, я же просил.

— Ладно! — рыкнула сестрица. — Гад ты, Алекс!!! Так лучше?!

Конечно, лучше! Особенно после этого презрительного «Алёша». Вот только ей об этом знать не обязательно. Но и промолчать тоже неправильно будет.

— Не особо, — вынужденно признал я. — Слушай, давай поговорим как взрослые люди. Вот чего тебе не хватает? Только честно!

— Жизни мне не хватает!!! — даже на миг не задумалась сестра. — Хочешь честно? Получай! Я не живу, я существую! Плыву по течению, расту, как какой-нибудь куст, и всё! Я никто и звать меня никак! Хватит, или ещё?!

— Э, мать, да у тебя обычный подростковый кризис! Только затянулся что-то…

— Дебил!

— Вы хотите поговорить об этом? — хмыкнул я, чуть отодвинувшись от сестрицы — знамо дело, чтобы её лучше видеть.

Нравится ей в щели между кроватью и стеной ютиться, ну и пусть её. А я предпочитаю не отказываться от удобств там, где это возможно. Потому что с моим образом жизни никогда не знаешь, как долго маленькие радости будут доступны. Ловлю момент, короче.

— О, господи! — застонала Машка, для пущего эффекта схватившись за голову. — Ты совсем дурак?! С тобой серьёзно разговаривают, а ты шутом гороховым прикидываешься!

— Надо уметь смеяться над собой. Гораздо проще жить становится.

— А я не хочу! — заявила сестра, рывком поднявшись на ноги. — Решительно не желаю! Я не ты, я простых путей не ищу! И не отказываюсь от… ладно, не важно! Но и смеяться над собой не позволю, понял, ты?!

— Понял, понял, — хмыкнул я, беззастенчиво развалившись на застеленной кровати.

А чего? Ей, значит, приспичило нервно вышагивать из угла в угол, а мне теперь у неё под ногами путаться? Фигушки. Сейчас ещё подушку под голову засуну, да руки на затылок закину. Поза максимальной открытости, призванная усыпить бдительность потенциального противника, а на самом деле уже скрытый замах. Если, к примеру, в воротнике стрелка припрятана, или метательный нож между лопаток прилеплен, то уже на твоей стороне преимущество первого удара. Это меня Степаныч научил, если вы ещё не догадались. Кто бы сомневался, говорите? Ну-ну…

На Машку, кстати, тоже подействовало — она встала посреди остававшегося свободным пространства и гневно на меня уставилась:

— А… Алекс?! Ты совсем офигел?!

— Ну, ты же не захотела прилечь на кушеточку и поведать доктору Заварзину о своих самых сокровенных желаниях… тайных чаяниях… возможно, извращениях?

— Дурак!

— Знаю. Короче, выкладывай. Что за дичь ты творишь? И какого тебе вообще не хватает?!

Сестрица явно вознамерилась было ляпнуть ещё что-то резкое и обидное, но пересилила себя и промолчала.

— Не хочешь, как хочешь, — пожал я плечами после небольшой паузы. Ага, с руками на затылке. Вполне нормально получилось, между прочим. — Значит, сама напросилась. Будешь сидеть теперь в технической зоне. И за её пределы ни ногой.

— Клеткой пугать вздумал?! — зло прищурилась сестрица. — Хрен ты угадал! Думаешь, для меня хоть что-то изменится?!

— А разве нет?

— Размер клетки значения не имеет!

— Уверена? Я бы так не сказал…

Это она такая смелая, потому что не сидела, как я, в закупоренной наглухо коробке корабля целую неделю. На самом деле год, но это уже детали. Всё, что выпало на её долю — несколько часов, пока отец не осознал, что иного выхода, кроме погружения в анабиоз, нет. Это с её же слов, если что. Так что клаустрофобией сестрица обзавестись попросту не успела.

— Уверена! — тем не менее, набычилась Машка. — Клетка она клетка и есть, по определению.

— Не скажи…

— Да хоть золотая, она всё равно клетка!

— Ладно, так и запишем: против длительного пребывания в одиночной камере типа «карцер» фигурант не возражает… Кумо, передай Владу, чтобы озаботился оборудованием соответствующего помещения.

— Принято, капитан Заварзин.

Каюсь, я умышленно общался с мини-гексом голосом, да ещё и аудиосистему «нейра» не отключил. Хотел, чтобы Машка услышала и осознала. Но та снова изрядно меня удивила:

— Да скорей бы уже! Это хотя бы не так обидно!!!

— Чего?!

— Давай, запри сестру в камере! Чего ещё от тебя ожидать?!

— Да я не об этом… как ты сказала? Обидно?..

Да-да, именно это слово меня почему-то царапнуло сильнее всего. Наверное, я на подсознательном уровне уловил его важность. Похоже на объяснение Машкиного дурацкого поведения. Обида. Первопричина, так сказать. Теперь бы подробности не помешали.

— Э-э-э… — растерялась сестрица.

— Так, Маш, успокойся, сосредоточься, и постарайся сформулировать мысль чётче. Почему обидно? И что именно? Дать тридцать секунд на размышления?

— Да пошёл ты, доктор Заварзин! — огрызнулась Машка, но без былого огонька.

Задумалась, что ли? А ведь точно!.. Что-то сейчас будет, ей-ей…

Несмотря на Машкин решительный вид, ожидание несколько затянулось, и я в конце концов не выдержал:

— Ну, колись уже!

— Отвали, — вдруг всхлипнула сестрица.

Упс… это чего она? Глаза-то на мокром месте!

— Маш… ты родителей вспомнила, что ли?

— Да! — рявкнула та. — Вспомнила! Маму… и отца, чтоб ему!

— Тэ-эк-с… ну-ка, замри… поймай настрой… что-то с отцом? Он чем-то тебе насолил?

— А сам-то как думаешь?! — огрызнулась Машка. — Хотя куда тебе… ты же парень… мужчина! Тебе все дороги открыты! Не то, что нам, бесполезному бабью… знаешь, кому я завидовала? По-настоящему завидовала? Тётке Нике! Вот это жизнь! Никому ничего не должна, делает ровно то, что сама хочет… чего ухмыляешься?!

— Да вот поражаюсь, какая у меня сестра, оказывается, наивная… тётка Ника, и вдруг делает, что хочет! Знаешь, в чём твое основное заблуждение? Она делает не то, что хочет, а то, что ей позволяют. Единственная её свобода заключается в выборе из ограниченного списка. И список этот, что характерно, ей доступен исключительно в силу финансовой независимости. Но даже при таких делах она считается парией, почти отверженной. А уж дюзнутой так сто процентов.

— Кем считается?! — вскинулась сестрица.

— Обществом, Маш. Кем же ещё?..

— Плевать на общество!

— Ну-ну… а вот тётке не плевать. Знаешь, что она сказала, когда я предложил ей взять тебя, хм, под крыло?

— Ты ей такое предлагал?! Когда?!

— Когда она на Картахену прилетала. Ну, когда мы… в общем…

— Ясно! Надо думать, отказала под надуманным предлогом?

— Если бы. Она сказала, что не хочет для тебя такой судьбы, как у неё.

— Врёшь!

— Цитирую: «И не мечтай! Хочешь окончательно Машке жизнь испортить?»

— И она туда же…

— А ты больше брата слушай, он плохого не посоветует. И вообще, мы отвлеклись. Так что с отцом?

— Он перекрывал мне кислород! Я уже с пятилетнего возраста знала, когда и за кого выйду замуж! Как тебе такое, а, братец?! Естественно, я всей душой завидовала тёте Нике!

— Надеюсь, отцу ты об этом не говорила?

— Только маме… и она расстроилась. Сильно.

— Чего и следовало ожидать.

— Да! Теперь я это понимаю! Но тогда обиделась и разозлилась ещё сильнее! А они… они…

— Усилили контроль? Фрейлины, навязанные подружки, ни секунды одиночества…

— Откуда знаешь?!

— Сам через что-то похожее прошёл. После… ну, ты поняла. Дядя Герман и остальные из Совета клана опасались, как бы я чего не выкинул от депрессии. Но я с собой справился… но это уже другая история. Ладно, ты обиделась. Дальше что? Я-то тебе чем насолил?

— И до тебя ещё доберёмся, и до дяди Германа! — посулила Машка. — Я ещё только начала! Родители, кстати, тоже очень скоро поняли, что перегнули. Отец даже согласился, чтобы я какое-то время провела с тёткой. С ней он сам договаривался, я не ожидала…

— Так тот вояж… это из-за тебя?

— Нет, он был у отца плановый. Просто по пути получалось, вот он меня с собой и взял. А маму потащил из-за меня.

Ага! Вот он, первый «пунктик»! Она себя винит в смерти матери. С отцом всё сложно, он бы в любом случае от инспекции не отказался, а вот мать оказалась не в том месте не в то время исключительно из-за родной дочурки. И плевать оной дочурке, что это просто обстоятельства так сложились. Совпадение. Трагическая случайность.

— Маш, ты не виновата.

— Все так говорят, — снова всхлипнула сестра. — Даже тётка… тогда, на похоронах.

— Вы с ней довольно долго общались, — припомнил я. — Ты ей рассказала?

— Она сама этот разговор завела.

— Ну и?.. Чего молчишь?

— А чего рассказывать?! Она, оказывается, согласилась отцу помочь только для того, чтобы я на практике убедилась, что её жизнь совсем не сахар! Да! Ты и здесь прав! Радуйся, блин!!!

— Успокойся. Ну, прав я. Дальше что? Ты вроде бы с обиды начала…

— Вот именно! Когда был жив отец, у меня не было и тени шанса жить так, как мне хочется! Я питала пустые надежды! Создала себе кумира! Тётка Ника! Она такая! Такая!.. А на самом деле — один большой пшик!

— Это она тебе так сказала?

— Нет, это уже я сама к такому выводу пришла!

— Ладно, так и запишем: профилактическое мероприятие номер один принесло ожидаемый эффект.

— Вот ты урод! — вызверилась Машка. — Я ему, можно сказать, душу изливаю, а он издевается!

— Такова суровая реальность, дорогая сестрица. Но я, кажется, начинаю улавливать ход твоих мыслей. Ты ведь углядела в сложившейся трагической ситуации шанс, верно?

— Да! Углядела! А когда узнала, что ты отрёкся…

— Представляю, как ты развернулась! — подначил я. — В мыслях-то!

— А что?! — с вызовом уставилась на меня сестрица. — Я единственная законная наследница рода Завьяловых! Единственная! И все родовые активы мои по праву! Так почему я и теперь должна жить по чьей-то указке?! Почему я не могу сама определять свою судьбу?! Только потому, что я… баба?!

Прозрела-таки… в восемнадцать биологических лет, ага. А ещё меня тупым считала, потому что я на целый год младше. Был когда-то.

— Сочувствую, Маш. Когда мечты идут прахом… это больно. Дядя Герман тебя быстро спустил с небес на землю, не так ли?

— Старый му… мошенник!

— Всё, я тебя понял, сестричка. Тебе жутко обидно, что сейчас, когда перед тобой открываются такие перспективы, ты снова в пролёте. Просто потому, что никто из, скажем так, близких родственников тебя не поддерживает в твоих чаяниях. У всех есть какие-то свои причины, причём исключительно меркантильные. Всем удобно, что официально тебя попросту… нет. Ты пропала без вести, а поскольку срок давности вышел, теперь ещё и признана мертвой. Несмотря на твоё наличие в этой жестокой реальности. И никто — ни брат, ни дядька, ни кумир детства тётушка — не предложил объявить о чудесном спасении и восстановить справедливость, хоть все предпосылки к тому присутствуют. Больше скажу, ещё и юридических препонов к этому нет. Есть отдельные нюансы, например, как определить твой возраст, от которого будет зависеть социальный статус, это да. Но объявить тебя живой и здоровой можно хоть сейчас. Но никто — никто! — этого делать не спешит. Потому что важнее удобство и спокойствие окружающих. А справедливость… кого и когда она волновала?

— В точку! Я дядю Германа прямо спросила: почему он не хочет забрать меня на «Савву Морозова»? И он очень долго мялся, прежде чем сказал, что боится за меня. Хотя мог просто признаться, что ему это нафиг не надо. Деньги и прочую собственность ещё мне возвращать… уговаривай меня потом активы из бизнеса не выводить, каждый шаг со мной согласовывай. А кто я, собственно, такая? Отмазался, причём не напрягаясь.

— Правильно он сказал, — не согласился я с сестрицей. — Я бы на его месте вообще твою психику жалеть не стал и прямо бы заявил, что ты дура, если собираешься такое провернуть.

— Это почему ещё?!

— Да потому что грохнут тебя! Просто и без затей!

— Кто?! Он сам, что ли?!

— Как вариант. Просто будет вынужден. Я почему сбежал-то? Потому что аналогичного исхода опасался. Сам Герман меня убивать не хотел, но ситуация вела именно к этому. Тут уже не личность на первом месте, а занимаемый ею пост. Его бы просто соратники не поняли. Или вообще расценили излишнее милосердие как проявление слабости. А лидеру категорически нельзя показывать слабость. Сказать, к чему это приводит, или сама догадаешься?

— Да уж не совсем глупая!

— А раз не совсем глупая, то учись на моём примере! Я, мужчина, добровольно отрекшийся от своего прошлого, вынужден был пойти на множество ухищрений, чтобы отстоять свою позицию. И всё равно дело кончилось большой кровью! И это с учётом доступных мне ресурсов и поддержки со стороны главы клана и партнёров по бизнесу!

— Но я вовсе не собираюсь действовать во вред клану и его главе…

— Ой ли? А кто у него наследство отжать намерен? Пойми, Маш, даже если бы ты осталась единственной наследницей тогда, семь… вернее, уже восемь лет назад… то есть если бы ещё и со мной что-то нехорошее произошло… даже в этом случае ты бы не получила ни-че-го. На тебя бы оформили опекунство, а по достижении совершеннолетия выдали замуж за нужного человека. Всё. Вот твоя наиболее вероятная судьба.

— Но… почему?!

— Потому что так заведено. Потому что есть Уложение. И потому что есть основы, на которых стоят кланы. На которых зиждется их могущество. А ты, по глупости своей и недальновидности, ну и из подросткового максимализма, вознамерилась основы пошатнуть! Такое не прощают. Поэтому шанс на жизнь у тебя ровно один: остаться со мной и влиться в Корпорацию. Стань лучше для меня опорой. Гораздо больше пользы принесёшь. И достигнешь всего того, к чему стремишься — денег, власти и свободы.

— Нет.

— Почему?

— Это ничем не лучше той судьбы, что мне уготована в Клане. О какой свободе ты вообще говоришь?! Ты предлагаешь мне стать обычной наёмной работницей! А я, в отличие от, всё ещё помню, кто я и что я. И у меня ещё осталось достоинство и самоуважение! Поэтому я буду бороться до конца. Не остановлюсь, пока не верну то, что принадлежит мне по праву. И не займу подобающего положения в обществе! Но всё равно спасибо тебе, братишка. Теперь я знаю, как нужно действовать.

Упс… и почему у меня такое чувство, что я только что конкретно облажался? Выспрашивать теперь бесполезно, я свою сестру знаю… знал. Но вот конкретно сейчас это та самая Машка восьмилетней давности, стервозная старшая сестрица, упрямая и своенравная. По крайней мере, в том, что касается меня. Отцу-то она перечить не смела. Ладно, попытка не пытка.

— Хм… планом не поделишься? В благодарность, так сказать.

— Размечтался!

Что ж, ожидаемо. Тогда зайдём с другой стороны.

— Ладно, с планами определились, — заключил я. — И посвящать в них ты меня не намерена. А что насчёт чистосердечного признания?

— В чём? — округлила глаза Машка.

Реально удивилась, такое не сыграешь. Уж точно не с её актерским талантом… хотя, в свете недавних событий, и эта информация могла устареть.

— В содеянном, — ухмыльнулся я.

Признаюсь, с умыслом — надо же её как-то из обретённого душевного равновесия вывести?

— А смысл? — приняла игру сестрица.

— Ну… совесть облегчить…

— Вот уж чего не бывало!

— Тогда просто потешь моё любопытство, — упростил я задачу. — Вот реально не пойму, на что ты надеялась. И в чём вообще заключался план. Ну, допустим, предположим, сбежала ты с Картахены. Дальше-то что? Или ты даже не задумывалась, как это у тебя заведено?

— Не старайся, не куплюсь, — нахмурилась Машка.

— Почему же? Ещё немного, и дырку во мне взглядом прожжёшь…

— А, чёрт с тобой! — сдалась сестра. — Всё равно мне это никак уже не повредит.

— А на остальных плевать? Не боишься, что я всех твоих подельников разыщу…

— И?..

— Примерно накажу, — пожал я плечами. — Чтобы другие смотрели и на ус мотали. Дабы даже мысли случайной не возникло о помощи некоей Марии Завьяловой.

— Плевать!

— Врёшь!

— Вру! Не плевать, — не стала больше спорить Машка. — Но и ты так не сделаешь, потому что смысла нет. А будущим моим соратникам на тебя… как бы это помягче…

— Решила подняться на уровень выше? Поискать союзников помощнее, чем мелкий мошенник с крохотным корытом?

— Знаешь, Са… Алекс, ты как был самоуверенным зазнайкой, так и остался. Но я хорошо помню одну отцовскую присказку: даже на самого сильного бойца всегда найдётся кто-то более сильный.

— Ну-ну, флаг в руки… так что же ты намеревалась делать по прибытии… куда, кстати?

— А ты не знаешь? Странно… куда смотрят люди из твоей охранки? Я бы на твоём месте их… э-э-э… примерно наказала.

— Пункт назначения «Челленджера» — крупнейшая перевалочная станция в ближайшей округе. С неё можно рвануть куда угодно, в том числе в близлежащие Протектораты — хоть Дойч, хоть Бритт, а при желании даже в Бретонский Союз. Про Протекторат Росс и вовсе молчу. То есть по всему выходит, что ты таки не думала. Положилась на авось. Или… это и есть твой хитрый план: если ты сама не решила, куда именно направишься, то и вероятный противник этого определить не сможет?

— Хм… а с этой точки зрения я ситуацию и не рассматривала…

— Вот видишь, самой смешно! — с удовольствием добил я сестрицу. Загнал, так сказать, в логический тупик. — Признавайся, короче. Всё равно план провалился. Так куда ты намылилась? К дойчам? К бретонцам?

— К бриттам.

— К-хм…

Вот это поворот! Я аж подавился от неожиданности. Нет, правда, всего мог ожидать, но чтоб такое! Я и раньше, при живых родителях, далеко не всегда был способен постичь всю гениальность сестриных задумок, но тут она даже сама себя превзошла.

— Чего?! — обиженно вскинулась Машка.

— Да нет, ничего, — отмахнулся я, с трудом сдерживая смех.

Аж слезы на глазах выступили от упорства.

— Ф-фух… слышал бы тебя Савелий Степаныч!

— Да пошёл ты! Нормальный план!

— Был, пока я всё не опошлил… ладно, ладно, молчу! Но не могла бы ты, любезная сестрица… э-э-э… обосновать?

— А что мне ещё оставалось делать?! Свои помогать не желают, значит, нужно обратиться к чужим! Тем более, что как раз им мне есть, что предложить.

— Не там ты протекцию искать собралась, ох, не там!

— А я и не собиралась! Я хотела поднять шум, раздуть международный скандал и тем самым вынудить вас относиться ко мне серьёзно!

— Маш, Маш, притормози! — взмолился я. — Не, ну реально… я сейчас сдохну от смеха… ф-фух, блин! Вроде отпустило. Ну и как же ты собиралась… раздуть шум? Устроить одиночный пикет перед посольством Протектората Росс на столичной планете бриттов?

— Нет! Я собиралась обратиться в международную правозащитную организацию!

— Какую, блин?! Бриттскую? На которую нашим по определению класть?! Нет, ну ты, мать, и насмешила!

— Должны же хоть где-то законы нормально работать!

— Где-то должны, — кивнул я. — Вот только они обычно работают для своих — это раз. И эти самые «свои» должны либо быть богатыми, либо аристократами — это два. А лучше всё сразу и много. Ну-ка, где здесь ты?

— Я и богатая, и аристократка!

— Де-юре. А де-факто?

— Правда на моей стороне!

— Угу. Но ты чужая. А чужую сам бог велел попользовать и выбросить в мусор. А ещё лучше, закопать так, чтобы потом никто концов отыскать не смог. Ты вообще понимаешь, что тебя бы там просто использовали, как разменную монету?! Не спорю, могли и отыскаться особо циничные «правозащитники», подняли бы шумиху. Вот только… дальше-то что? Да, ты информационный повод, ты, можно сказать, новость дня. Но не более. Как думаешь, насколько быстро ты бы потеряла поддержку этих шакалов?

— Мне бы хватило времени!

— Ну-ну… а я так скажу: дня три, от силы неделю. И то лишь потому, что они бы до конца ждали реакции со стороны наших кланов. Но, как ты прекрасно понимаешь, не дождались бы. Сказать, почему, или сама догадаешься?

— Ну и почему же?!

Угу, насупилась, но всё равно не сдаётся. Упрямая, как я уже говорил.

— Да потому что реагировать по факту не на что. Ты официально мертва. А значит что? Значит, ты всего лишь самозванка. И, что ещё более вероятно, психически нездоровая. Потому что кто в здравом уме до такого додумается? Соответственно, смысл вообще хоть что-то заявлять? Подумаешь, очередная дутая сенсация. Бритты на это большие мастера. Такие затейники, честно говоря! Если у них хотя бы пару недель что-нибудь этакое в прессе не случится, то как раз вот это повод задуматься. Лучше бы ты, сестрица, к бретонцам подалась. Они хотя бы нейтральные, и репутацию настолько сильно подмочить не успели.

— Алекс, сам-то себя слышишь?! — перешла в наступление Машка. — Какие бретонцы?! Ты бы ещё сказал дойчи! В том и смысл был, чтобы привлечь к делу врагов! От них так просто не отмахнёшься, что бы ты там ни говорил! И уж они бы сумели использовать ситуацию для своей пользы! Особенно если бы почуяли выгоду!

— Ключевое тут именно «использовать», моя дорогая сестричка. Короче, повезло тебе, что мы тебя перехватить успели. Ты просто не осознаешь, во что именно собиралась ввязаться. Ты хоть раз в жизни пересекалась с людьми из СБ Протектората? Любого, даже нашего? Нет? Я тоже. Но мне хватило одного-единственного человека из транспортной прокуратуры. По гроб жизни не забуду теперь. А ты собиралась спутаться с контрразведкой бриттов! Да это всё равно, что самолично подписать себе смертный приговор! Ты бы просто исчезла по завершении операции. Причём при любом её исходе.

— Да заткнись уже! — буркнула Машка, но без огонька.

Победил, что ли? Что-то слишком легко.

— То есть к бриттам ты больше не побежишь? — всё же уточнил я.

— Скорее всего. Но это не точно.

— Ладно, тогда вот тебе ещё одна причина воздержаться от подобного безумия. Я тебе не рассказывал историю некоей леди Аннабель Рокуэлл? Нет? Странно, должен был… впрочем, сама позже ознакомишься с документацией. Мы с Рин-саном в своё время много от неё натерпелись. Но закончила она очень плохо. И это притом, что противостоял ей всего лишь отдельный клан! Даже не клан, а конкретный род этого клана. Чего нос воротишь? Реально тебе говорю, очень увлекательное чтиво. И поучительное.

— Ладно, прочитаю! Но ты упускаешь один момент…

— Что ты потенциально богатая?

— Не только. У меня и сейчас есть… были деньги!

— Кстати, вот с этого момента подробнее. Где разжилась?

— Не бойся, у тебя не воровала! — окатила меня презрением сестрица. — Да твоих подачек и не хватило бы!

— Ну, учитывая, что ты только Нику Быстрову пол-ляма отвалила, не задумываясь… кого ограбила, сестричка? Признавайся!

— А ты так и не догадался?

— Только не говори, что дядя Герман подогнал по доброте душевной… или тётка Ника? Что, оба?! От них, значит, ты «подачками» не погнушалась…

— Нет, к тётке я не обращалась. Да и дядюшка, чтоб ему почаще икалось, отнюдь не по доброте душевной расщедрился! — взорвалась негодованием Машка. — Старый урод! Совестливый какой выискался! Так бы сразу и сказал, что откупиться пытается!

— Сколько он тебе дал?

— Не твоё дело!

— Мое! И сядь, не мельтеши! Сядь, я сказал!

Окрик подействовал, но, справедливости ради, я ещё и пример подал — собрался в кучу и сел, приглашающе похлопав ладонью по кровати. Машка, чуть замешкавшись, опустилась рядом, и мне удалось облапить её за талию и прижать к себе. Правда, пришлось преодолеть довольно слабое сопротивление — сестрица телячьих нежностей не жаловала. Но смирилась, скорее всего, от безысходности — если не со мной обнимашки, то с кем ещё? Понятно, что Рин-тян вне конкуренции, но у меня преимущество, я всё-таки родной брат.

— Маш, я тебя очень прошу — включи мозг! — как можно проникновеннее сказал я, не особо надеясь на понимание. — Прежде чем что-то сделать, подумай, и желательно трижды. А ещё лучше, просто скажи мне, что намереваешься делать. Всё-таки не чужие… по крайней мере, мне ты куда дороже, чем дядя Герман. Да и тётка Ника, чего уж скрывать. Правда, с ней делить нечего, а с Германом Романовичем общий бизнес… но на что только не пойдешь ради сестры!

— Ещё скажи, обожаемой! — буркнула Машка. — Хорошая попытка, Алекс, но я отныне и впредь предпочитаю надеяться исключительно на себя.

— Что ж, это твой выбор… — Я разорвал братские объятия и встал с кровати, дав Машке понять, что разбор полетов завершён. — Делай, что должно, и будь, что будет. Но и ты не обижайся, если вдруг очередной облом случится.

— Я тебя услышала, брат.

— Вот и славно.

— Вот и хорошо.

— Бывай.

— Вали уже!

Ф-фух… как же с ней тяжко, всё-таки! Неужели мои спиногрызы такими же будут в её возрасте?! Черт, если Лизка начнёт намекать на третьего, по-любому вестись не надо…

— Ну, что скажете, господа мои?

Задался этим вопросом я не просто так, а по завершении совместного с Владом Пахомовым и Степанычем просмотра ролика моего с Машкой разговора. Да-да, Кумо ушами не хлопал, а всё записывал. И это параллельно с взломом сестриного «нейра», который он осуществил, как и было приказано, при первом же удобном случае. А таковой представился, когда я усадил сестру рядом с собой на кровать и приобнял. Вот так вот. Даже проявление братской любви у меня получилось со злым умыслом. С Машкиной точки зрения, конечно. Зато теперь у нас была программная «закладка», позволявшая отследить положение объекта с точностью до нескольких сантиметров в пределах не только Картахены, но и всей местной звездной системы. Вот если прыгнет по «струне» куда-то, то да, возникнут проблемы. Или окажется в такой заднице, где «нейр» связь потеряет с ретрансляторами. Что, конечно же, в условиях космической станции крайне маловероятно — «нейры» проектировались для работы как раз в окружении толщ из металла, пластика и камня.

— Беспокойная она у тебя, — первым разродился Влад.

— Это вы, молодой человек, нашего уважаемого предводителя в таком же возрасте не видели, — усмехнулся Степаныч. — Что, сударь? Не согласны?

— Согласен, Савелий Степаныч, — смиренно признал я. — Ещё и похуже был.

— Я бы много отдал, чтобы посмотреть на это, — хмыкнул Пахомов, но дальше тему развивать не стал.

И правильно. Всё-таки я, какой бы ни был, а босс. А Владик и сам изрядно накосячил, причём совсем недавно. А до того сунул свой любопытный нос, куда не следует. Думаете, с чего бы я при нём Степаныча Степанычем величал? Да потому что смысла уже не было шифроваться — спалились мы. Вернее, Пахомов оказался настолько классным спецом, что сумел вычислить старого слугу. Естественно, он «герра Нойманна» с первого же дня знакомства заподозрил, но поначалу ему хватало ума не лезть, куда не просят. Ну а потом дала о себе знать гипертрофированная профдеформация. Ну и… итог немного предсказуем, как говорится. Ну и что толку, что излишне любопытный Владик получил по шапке сначала от самого Степаныча, а потом ещё и от меня? Горбатого только могила исправит, а глава СБ Корпорации нам ещё нужен. Зато есть и плюсы — можно в тесной компании свободно по-русски разговаривать, ни под кого не подстраиваясь. Ближний круг, так сказать. Рин-сана только не хватает. А вот Дэвид Деррик до сих пор в блаженном неведении, но оно и к лучшему.

— Так что по теме? — снова напомнил я о своём существовании.

— Натерпимся мы от неё, — не стал углубляться в конкретику Влад, а Степаныч и вовсе промолчал, поддержав молодого коллегу кивком.

— Помощи от вас, — поморщился я.

— А чего вы, собственно, ожидаете, сударь?

— Предложений. Крайне желательно рациональных.

— Эк загнул! — рассмеялся Влад. — Алекс, ты ведь прекрасно осознаёшь весь масштаб проблемы. Самый простой вариант её решения — ликвидацию — ты ни при каких раскладах не одобришь. Второй по списку — изоляция — тоже мимо. Всё-таки сестра. Ну и что нам остаётся?

— Вот и я спрашиваю, что остаётся? Чего молчите?

— Неплохо бы обозначить границы допустимого вмешательства, сударь.

— Это да, — поддержал Степаныча Влад. — Скажи толком, что нам позволено? Наблюдение? Косвенное влияние на ситуацию? Прямое вмешательство в критических случаях? Может, временная нейтрализация? А пока у меня связаны руки.

— Я не хочу, чтобы она меня окончательно возненавидела.

— И это всё?

— А вам мало?

— Ну…

— Влад, не нукай. Твою позицию я понял. А вы что скажете, Савелий Степаныч? Вы ведь тоже лицо заинтересованное, практически родственник. Уж с Машкиной точки зрения точно второй после меня в очереди. Ближе некуда, получается.

— Знаете, сударь, вы в её возрасте тоже бывали невыносимы.

— И как это понимать? Типа, подожди, и она сама всё осознает, поймёт и простит?

— Вы поразительно точно ухватили суть, сударь.

— Не пойдёт, Савелий Степаныч. Пока она дозреет, такого наворотить успеет! Ладно мы, но она ведь и себе подгадит так, что потом десятилетиями отмываться придётся!

— Если действовать решительно, можно сократить этот срок до лет и даже месяцев, сударь.

— Напомнить, что случилось, когда Герман Романович применил эту стратегию ко мне?

— А что случилось? — прикинулся шлангом Влад. — Ты стал тем, кто ты есть. Как по мне, очень хороший результат.

— Скажи об этом людям из клана Завьяловых! Особенно тем, у кого родственники пострадали.

— А нам не плевать ли?

— Очень неправильная позиция, — осуждающе покачал я головой. — Влад, пойми, тут речь о моей родной сестре. О последней прямой родственнице моего поколения. По совести, мы должны быть друг для друга опорой и поддержкой. Быть на равных. А вместо этого получается полная дичь. Машка на меня ополчилась, потому что я тряпка и даже в какой-то степени предатель.

— И кого же вы предали, сударь?

— Не кого, а что, Савелий Степаныч. Принципы я предал, принципы. Которые для Машки оказались вовсе не пустым звуком. Сами же её реакцию на моё предложение влиться в Корпорацию видели. Что поделать, она ещё слишком молода, а потому идеалистка.

— Это со временем проходит, сударь.

— Вы про молодость, Савелий Степаныч?

— И про неё тоже, — кивнул старый слуга. — Итого, насколько я вас понял, сударь, вы категорически против активного вмешательства в ситуацию. И столь же категорически не приемлете ограничения свободы Марии Фёдоровны.

— Именно.

— Молодец! — продемонстрировал большой палец Влад. — Ну и как в таких условиях избежать больших неприятностей?

— Правильный ответ — никак, — вздохнул я. — В этом и заключается двойственность текущей ситуации. И я это прекрасно понимаю, но пересилить себя не могу. Прав Савелий Степаныч, нужно её запереть где-нибудь. Побесится, но будет вынуждена смириться. А потом поймёт и простит. Наверное. Вот только где её запереть?

— Возможно, пансионат для благородных девиц? — подал голос означенный Савелий Степаныч.

— Я думал об этом. Но…

— Есть нюансы?

— Ещё какие, Влад! Начать хотя бы с того, что на Картахене ни одного подобного заведения просто нет. Никто не догадался организовать, все как-то обходятся. Тот же Деррик, например, как с Милашкой совладал? Да просто к делу приставил, и ей стало некогда дурью маяться…

— Ну, ты тоже пытался, — припомнил соответствующий эпизод ролика Пахомов. — Так что твоей вины нет.

— Думаешь, от этого легче? В общем, получается, что Машку надо куда-то отправить. Внимание, вопрос: куда? Протекторат Росс отпадает сразу, на родине её в два счёта выведут на чистую воду, да и сама она надолго в пансионате не задержится. Желающих «помочь» найдётся очень много. Протекторат Дойч? Там у меня нет связей, значит, придётся кого-то со стороны привлекать…

— Я бы рекомендовал Бретонский Союз, сударь.

— Хм…

— Очень перспективное направление, поверьте, сударь. И довольно далеко от территорий основных противоборствующих группировок, и всеми признанный оплот культуры и искусства. Приличное место по всем параметрам.

— Ага, а ещё там извращенец на извращенце и извращенцев погоняет! — скривился Влад.

Что-то он подозрительно болезненно отреагировал. Впрочем, фиг с ним, я не Пахомов, моя профессиональная деформация в другой области работает, так что не буду совать нос не в своё дело.

— Всё зависит от финансовых возможностей и личных связей, — возразил Степаныч.

— Поверьте мне, Савелий Степаныч, чем приличнее с виду место, тем выше вероятность наличия «скелетов в шкафу». И не простеньких типа «невинного» инцеста, а чего-то по-настоящему чудовищного — серийных убийств с изнасилованиями, к примеру. Уж я-то достаточно поработал с бретонцами, чтобы в этом убедиться на личном опыте. Там такие страсти кипят, что ну их нафиг. Особенно за закрытыми дверями. Мне просто жалко девчонку. Там ей психику ещё больше поломают.

— Ты хотел сказать, позволят сформироваться свободномыслящей личности с широкими взглядами?

— Ты даже не представляешь, насколько широкими, Алекс! Поверь мне, оно того не стоит. Уж лучше к дойчам. У них там хотя бы порядок, а не перманентный бардак с борделем. А со связями вопрос решим, есть кое-какие подвязки.

— Ладно, мнения разделились, — заключил я. — Ну а поскольку лично я к такому варианту не склонен, то мы его отклоняем.

— И что же нам остаётся, Алекс?

— Воспользоваться старым, как мир, принципом, — опередил меня Степаныч. — Если не можешь предотвратить, возглавь. Вы ведь это с самого начала имели в виду, сударь?

— Что-то типа, — кивнул я. — Но не мог облечь задумки в чёткую форму. Спасибо, Савелий Степаныч.

— Всегда к вашим услугам, сударь, — склонил голову в поклоне слуга. — Итого, выбираем вариант с косвенным влиянием на ситуацию?

— Да. Влад, просчитай основные возможные направления.

— Эй, эй, притормози! — взмолился тот. — Я, конечно, аналитик от Бога, но не до такой же степени! Мысли не читаю, да и вообще, люблю конкретику. Уточните задачу, пожалуйста.

— Ой, хватит уже прибедняться!

— Алекс, я серьёзно. Ставь конкретную задачу. И, самое главное, не вынуждай меня самого искать инфу. Прекрасно же знаешь, к чему это может привести.

— Н-да, напугал…

— Алекс, соберись. Тут не до смеха.

— Так а я о чём?.. Савелий Степаныч, у вас очень хорошо получается облекать образы в слова…

— Нет, сударь, мне бы тоже было небезынтересно ознакомиться с вашим видением ситуации.

— Ну, зашибись! — хмыкнул я и откровенно заржал.

— Э-э-э… не соблаговолите ли объясниться, сударь? — потребовал Степаныч, переждав взрыв смеха.

— Да до меня просто дошло, что мы все просто-напросто ответственность друг на друга перекладываем. И всё потому, что боимся связываться с упрямой пигалицей! Разве не смешно?

Странно, но особой реакции от коллег я не дождался — Степаныч лишь чуть скривил губы, а Влад ограничился лёгкой усмешкой.

— То есть вы оба всерьёз намерены увильнуть от ответственности? — на всякий случай ещё раз уточнил я.

— Угу, — буркнул Пахомов.

Степаныч же высказался более конкретно:

— Мой социальный статус не позволяет взвалить это бремя на свои плечи, сударь. Иными словами, мне не по чину. Но я обязуюсь во всём вам помогать. И оказывать всяческую поддержку, вплоть до психологической.

— Вот спасибо, Савелий Степаныч! А не кажется ли вам, что это верх вашей карьеры — жилетка, чтобы я мог поплакаться при случае?

— Вы к себе очень несправедливы, сударь.

Да тьфу на тебя! Вредный старикан, где сядешь, там и слезешь. Видимо, так и придётся впрягаться.

— Ладно, толку от вас никакого, — заключил я с досадой. — А от меня вы чего хотите?

— Поделитесь своим видением ситуации, сударь.

— Да-да, колись давай, Алекс!

— Что ж… раз вы настаиваете… помните фразу Машки, что она теперь знает, как действовать? В общем, есть у меня подозрение…

Собственно, на этом месте я и запнулся. И безмолвствовал до тех пор, пока Влад не возмутился:

— Чего замолчал-то, Алекс?

— Смелее, сударь! — поддержал его и Савелий Степаныч.

Двойной напор позволил мне таки ухватить ускользающую мысль за хвост и более-менее внятно сформулировать версию:

— Короче, вы будете смеяться, но мне кажется… в общем, она попытается выскочить замуж.

На сей раз реакции от коллег я всё же дождался, только не той, на которую рассчитывал: Степаныч глубоко задумался, а Влад чуть не сверзился со стула. Впрочем, усидел на месте, но в лице заметно изменился. От изумления, ага. Да и высказался в том же ключе:

— Алекс, блин! Ну что за дурацкие шуточки?!

— Никаких шуток, Влад, — покачал я головой. — Поверь, мне эта версия самому как серпом по одному месту, но ничего более… э-э-э… скажем так, реального в голову не приходит. Да и Машка, по сути, запалилась — когда она мне заявила, что теперь знает, что делать? Ну, припоминайте оба.

— Но ты же ей предельно доходчиво объяснил, чем грозит замужество! — заупрямился Пахомов. — Почему ты считаешь её настолько…

— Тупой?

— Ты сам это сказал.

— Да ладно, нечего меня жалеть, говори прямо, что думаешь.

— Уверен?

— Более чем.

— Изволь. Большего бреда я ещё в жизни не слышал.

— Признаюсь, сударь, я тоже в некотором замешательстве, — поддержал Влада Степаныч, отвлёкшись от тяжких дум. — И почему же вы так решили?

— Просто я знаю свою сестру. И смею надеяться, что просчитал её логику. Ну, насколько вообще можно говорить о логике применительно к девице восемнадцати лет. А ещё она до фига умная. Ну, как минимум, сама именно так и считает.

— Э-э-э…

— Влад, если ляпнешь что-то типа «я бы поспорил», я разочаруюсь в твоём профессионализме.

— Хм…

— Вот-вот, лучше помолчи. Короче, коллеги! Мне кажется, что при тех вводных, в условиях которых вынуждена действовать Машка, замужество — единственный доступный вариант. Но, конечно же, есть нюансы. Ей мало просто выскочить замуж абы за кого, потому что это получится замена шила на мыло. Нет, тут всё гораздо сложнее. Нужен особенный кандидат, состоящий по факту из сплошных взаимоисключающих параграфов…

— Сударь?..

— Сейчас, Савелий Степаныч, мысль ухвачу… вы же помните, к чему стремится моя сестра?

— Да у неё запросов на целый взвод таких хватит! — хмыкнул Влад.

— Хорошо, вот моё видение. Во-первых, она стремится к независимости. Но этого мало. Она не просто хочет быть независимой сама, помимо этого она ещё и жаждет влиять на окружающих. Иными словами, крайне желательно быть сильной независимой женщиной при власти. Ну и третье — масштабы. Занять подобающее ей место в Корпорации для неё слишком мелко. Не её уровень. Хотя, казалось бы, это наиболее очевидный вариант развития, с учётом родственных связей и возможной поддержки. Но нет, ей подавай хотя бы клан. А если совсем уж размечтаться, то целиком Протекторат.

— Кажется, я что-то упустил из вида, пока Мария Фёдоровна росла, — сокрушённо покачал головой Степаныч. — Мне казалось, что как раз эти три качества ей несвойственны.

— Или просто отец её давил авторитетом, — выдвинул я альтернативную версию. — Не вините себя, Савелий Степаныч. Это целиком и полностью упущение наших родителей. А конкретно у нас с вами было меньше года, чтобы на неё хоть как-то повлиять. Что ж, не вышло. И с этим нужно смириться и учитывать при планировании на дальнюю перспективу. Хотя если уж совсем начистоту… ну вот реально, что мы могли поделать? Она к нам попала уже сформировавшейся личностью. Это раз. А два — перманентный стресс и психологическая травма в связи с утратой родителей. Я вообще удивляюсь, как она в буйство не впала и разум сохранила. С поправкой на пол и возраст, конечно же.

— А ты мужская шовинистическая свинья, Алекс, — откровенно заржал Пахомов.

— Ещё какая! — и не подумал я отрицать очевидное. — Короче, если подытожить и принять мою версию за основную, то сейчас Машка сосредоточит усилия на поиске подходящей партии, отвечающей нескольким основным параметрам. А именно: парень из влиятельного рода, богатый, но при этом потенциальный подкаблучник, то бишь слабохарактерный. То есть уже сейчас мы можем ввести возрастной ценз — рассматриваем варианты не старше… ну, пусть будет двадцати, край двадцати трёх лет. Все, кто старше, уже вряд ли просто так поддадутся девичьим чарам. Даже столь мощным, как у Машки, — закончил я мысль, вложив в последние слова максимум иронии.

— Ха! Да ты только что описал идеал мужчины Рин-тян!

— Влад, а ты откуда знаешь? — с подозрением покосился я на безопасника.

— Да кэп недавно плакался в жилетку, — незамедлительно раскололся тот. — Ты как раз занят был, а я под руку подвернулся… как же он сказал? А, вот: тряпка-кун!

— Да, Рин-сан умеет в краткость и точность, — со смехом признал я. — В общем, Машке нужен именно тряпка-кун. Чтобы она могла его захомутать и превратить в марионетку в собственных руках. Для начала. А дальше будет видно.

— Хуже варик и не придумаешь, — стал, наконец, серьёзным Влад.

— Обоснуй, — потребовал я.

— А сам как думаешь? Вот если бы ты всё это не озвучил, я бы ведь и не чухнулся в случае чего. Потому что такое вот поведение упрямой девицы с амбициями идеально вписывается в её психотип и целиком и полностью соответствует поведенческой норме, Алекс. Мы бы попросту не догадались, что что-то идёт не так.

— Зато теперь ты предупреждён.

— Согласен. Появилась слабая, но надежда.

— А я бы не стал полагаться на авось, господа, — подал голос Степаныч. — Пожалуй, я согласен с вами, сударь. Единственный способ повлиять на сложившуюся ситуацию — именно что возглавить процесс.

— Ну как, Влад, дошло до тебя? — вопросительно уставился я на безопасника.

— Дожил, — тяжко вздохнул тот. — Кем только быть не доводилось, но за сводничество первый раз взяться придется. Нет у меня настолько специфического опыта. Да и где его взять, этого тряпку-куна? Кандидат ведь ещё и нашим параметрам соответствовать должен?

— Естественно.

— Значит, шансы уменьшаются ещё на порядок.

— Не переживайте так, молодой человек, — подбодрил Влада Степаныч. — Мы не станем ограничиваться полумерами, и попробуем повлиять на ситуацию с разных сторон и разными способами. К тому же у нас есть добровольный помощник, который о своём текущем статусе даже не подозревает.

— И кто же это, Савелий Степаныч?

— Ну что же вы настолько упорно не желаете подключать мозги, молодой человек? Вон, сударь уже догадался, судя по усмешке.

— Догадался-догадался, — подтвердил я.

— Наверное, это у меня личное, — повинился Пахомов. — Скрытый комплекс. Не умею со столь юными девицами работать. Так что за помощник? Колись, Алекс!

— Сама Машка.

— Чёрт…

— Вот именно. В общем, действуй, Влад. Тут тебе все карты в руки. Опутай её сетью, щупальцами, да чем угодно! К её «нейру» мы подцепились, грех не отследить активность хоть на открытых сайтах, хоть в даркнете. Пусть шифруется как угодно, у нас прямая связь. Или тебя ещё и этому учить?

— Не надо.

— Ну, хоть в чём-то сошлись во мнениях… да, Савелий Степаныч?

— Этого мало, сударь.

— Естественно! Но это уже больше наша с вами задача, чем Влада. Тряхнём стариной, а, Савелий Степаныч?

— Почему бы и нет, сударь? У вас, кстати, уже кто-то есть на примете?

— Есть, как не быть! Влад, а для тебя ещё одно задание.

— Я весь внимание.

— Надо кое-кого найти. Но предварительно пробить по всем каналам и со всей тщательностью. Вытащить наружу всю подноготную… ну, не мне тебя учить.

— Объект?

— Да ты её уже знаешь…

— Опять Машка?! — сделал большие глаза Пахомов.

— Нет. Но довольно тепло.

— А!.. — дошло, наконец, и до главы СБ. — Думаешь, она не та, за кого себя выдаёт?

— Сильно подозреваю. А ты разве нет?

— Слушай, достал уже своими приколами! У меня стресс — прокол на работе, неприятные воспоминания, девица на выданье в качестве объекта разработки… мне срочно нужно напиться.

— Лучше бы бабу себе нашёл постоянную.

— Алекс, ты вообще в своём ли уме?! — искренне возмутился Влад. — Что я тебе сделал такого, что ты смерти моей желаешь? И вообще, это не в твоих интересах — где будешь нового главного безопасника искать?

— А нигде, — совершенно наплевательски отмахнулся я. — Вон, самый очевидный вариант, рядом с тобой сидит.

— Увольте, сударь.

— Даже если бы захотел, не смог, Савелий Степаныч, — вздохнул я. — Куда ж я без вас всех?..

— Так, Влад, скажи мне, что всё в порядке.

— Э-э-э…

— Не разочаровывай меня, Пахомов.

— А то что?

— Сам пойдёшь с объектом разговаривать. Лично, не по видео.

— Чур меня, чур меня!

— Тэ-эк-с… колись, Владик. Что скрыл от родного начальства?

— Да ничего! — отпёрся главный безопасник. — Зуб даю! Просто ты читал, так скажем, экстракт личного дела фигуранта, а мне пришлось в подробности вникать.

— Ох, темнишь!

— Да ни в жисть! — Влад на экране в «дополненной реальности» сделал невинное лицо, что при его внешности пацана-недоросля труда не составило, но меня этим не обманул — осадочек, что называется, остался.

— Ладно, дай угадаю… до тебя только сейчас дошло, что нельзя меня было к объекту подпускать. Тогда… ну ты понял.

— Вот за что я тебя всегда уважал, Алекс, так это за ум и сообразительность, — с облегчением пошутил Пахомов.

— Хорошо, будем считать, что отмазался. Группа захвата на позиции?

— Так точно. Тридцать секунд как.

— Объект?

— На месте. Вызывай, короче, никуда он не денется.

Как вы, несомненно, уже догадались, мы с главой СБ Корпорации и при поддержке её же приступили к реализации плана по контролю деятельности некоей Завьяловой Марии Фёдоровны, вернее, к той его части, что предполагала вербовку специалистов со стороны. С памятной беседы в узком кругу прошли ровно сутки — именно столько понадобилось команде Влада на проработку операции, причём львиную долю времени сожрал поиск и анализ информации, касающейся фигуранта. И вот тут вскрылись некие… скажем так, неожиданные факты. С одной стороны, Пахомов со товарищи раскопал всю подноготную объекта, с другой — лучше бы и не раскапывал. От греха. Впрочем, по размышлению я всё же решил не отказываться от перспективного сотрудника, разве что внести в план поправки, учитывающие его общую хитрозадость. И надо отдать должное Степанычу с Владиком — они оба попытались меня отговорить. Правда, альтернативу в разумные сроки предоставить отказались, поэтому пришлось возвращаться к первоначальному варианту. Влад, кстати, не зря упомянул «экстракт» — страшно представить, сколько лично ему пришлось переварить инфы, если даже до меня дошёл талмуд почти на тридцать страниц убористого текста. Причём собственно личностная характеристика объекта заняла едва ли пару, всё остальное — детали биографии. В общем, пробрало меня до печёнок, и на Влада я наехал исключительно проформы ради, чтобы тот не расслаблялся. Такую рыбину упустить как нефиг делать — если не проскользнёт меж сетями, так порвёт к чертям, и всё равно останемся с носом.

А ещё мы предприняли практически беспрецедентные меры безопасности — загодя нагнали в район операции три десятка спецов по захвату и ближнему бою, а ещё плотно оседлали сегмент сети в пределах доброй четверти торгового сектора, в одном из отелей на территории которого и проживал интересующий нас профи. Надо сказать, он и не скрывался, потому как особой надобности в том не было. По крайней мере, до тех пор, пока перед нами с Владом не запалился. И вот тут бы ему ноги в руки, да бежать без оглядки, но… и на старуху бывает проруха. Прокололся спец, и теперь за эту ошибку поплатится. Нет, не жизнью, не подумайте. А вот свободы выбора будет лишён. За соответствующее вознаграждение, разумеется.

В качестве дополнительной меры безопасности мы решили исключить личный контакт — разговаривать будем по видеосвязи. Самый простой вариант, кстати, к тому же обозначенный на личной странице фигуранта в сети как предпочтительный. И каналом мы воспользуемся официальным, на той же страничке указанным. А чего? Разговор-то вполне невинный. Именно поэтому я засел в собственном номере в «Сломанном дроиде», поставив на острие атаки людей, которым за риск платили. В отличие от меня, ага. А Влад вообще обосновался в офисе Корпорации, превращённом его же стараниями в мини-крепость.

Спрашиваете, к чему такое словоизвержение? Да волнуюсь я чего-то. Мандраж у меня. Если честно, настолько матёрого зверя вербовать ещё не приходилось. По сравнению с ним тот же Ценкер щенок двухнедельный, не более. А с Рином, если кто запамятовал, Степаныч договаривался. Разве что Деррик… но тот зверюга несколько в иной плоскости. А, хрен ли тянуть?! Перед смертью не надышишься…

Помедлив ещё секунду, я глубоко выдохнул и ткнул иконку вызова, в самой глубине души понадеявшись, что абонент не отзовётся. Такой груз бы с плеч свалился!..

Как показала практика, надеялся я напрасно — чуда не случилось. На вызов ответили гудка примерно с пятого. И мне не оставалось ничего иного, как поприветствовать собеседника. Вернее, собеседницу:

— Эмили? Добрый вечер.

— Э-э-э… — довольно натурально удивилась та. — Господин Заварзин?..

— Он самый, — и не подумал я отрицать очевидное.

Хотел бы шифроваться, не стал бы видеопоток включать, да и голос изменил. Это в том случае, если бы возжелал пообщаться лично. А так куда проще было любого из Владовых ребят припрячь. Другое дело, что здесь и сейчас такой вариант не прокатил бы. Да и не надо посторонним знать лишнего. Достаточно Пахомова, как координатора всей затеи.

— Чем обязана? — после краткой паузы осведомилась девица.

В лице она не изменилась, да и голос не дрогнул. Не будь той секундной заминки, я бы вообще ничего не заподозрил. А так… прокололась ты, мать. В очередной раз. Вопрос лишь в том, осознанно или нет? Потому что от Эмили Бойер, особенно в свете вновь открывшихся обстоятельств, ожидать следовало чего угодно. Да-да, вы не поверите, но именно эта девица — самое настоящее чудовище. Если Владовым выкладкам верить. А не верить им повода как бы и нет… а может, я просто на молоко дую, обжёгшись на воде.

— Я бы хотел вас нанять, Эмили.

— Хм… судя по способу обращения, наём не предполагает… э-э-э?..

— Ничего противозаконного, Эмили.

— Можно ещё один вопрос, мистер Заварзин?

— Извольте.

Ну а смысл отпираться? Да и для обострения ещё не время — пошла на контакт, и хорошо. Глядишь, расслабится немного. Хотя… если и впрямь расслабится, я в ней разочаруюсь до глубины души и потребую у Влада найти другого претендента.

Но такое развитие ситуации крайне нежелательно — уже за эти несколько десятков секунд я лишний раз убедился, что Эмили для уготованной ей роли практически идеал. Почему? Да просто я видел её, замаскированную под Машку, и в, так сказать, естественном состоянии — ничего общего! Контраст разительный. И это говорило о высочайшем мастерстве. Ей бы блистать на подмостках Государственного театра Протектората Росс, того, что в столице Метрополии, а не у нас на Картахене прозябать.

— Почему именно я? — спустила меня с небес на землю девушка.

Правильный вопрос. И интонация правильная — с едва заметной подозрительностью. И не переиграла, и озабоченность продемонстрировала.

— Вы меня весьма впечатлили при нашей прошлой встрече, Эмили.

— Надо же! — позволила себе лёгкую усмешку моя собеседница. — А вы весьма тонкий ценитель, мистер Заварзин.

— Есть такое, — самодовольно ухмыльнулся я. — Льщу себе надеждой, что разбираюсь в людях. Ведь вы за то небольшое время, что заняла наша беседа, не раскрылись и на сотую долю процента.

— Что, простите?..

— Говорю, весьма впечатлён, мисс Бойер. Или вы предпочитаете обращение Александра Ясенева?

Последовавшая за моим заявлением миниатюра «Удивление», разыгранная до того естественно, что даже я бы купился, не маячь у меня перед взглядом в соседнем «окошке» Владовский экстракт, плавно трансформировалась в не менее талантливую миниатюру «Недоумение»: широко распахнутые голубые глазищи под пушистыми ресницами, чуть приоткрытый рот, симпатичные ямочки на щеках…

Чёрт, не будь я безнадёжно женат и обременён парой спиногрызов, втрескался бы с первого взгляда. Сильна, шельма!

— Вы меня с кем-то путаете, мистер Заварзин, — тем не менее, сочла нужным прояснить ситуацию Эмили.

И снова всё как по нотам: недоумевающий специалист узкого профиля, от которого требуют не то, чтобы невозможного, а… скажем так, несвойственного данному конкретному спецу. Вроде и удивление, и возмущение, и даже толика — едва заметная! — презрения… и всё это так, чтобы, не дай бог, не вспугнуть потенциального нанимателя. Потому что клиентами не разбрасываются, даже если те демонстрируют некую степень неадекватности.

— Возможно, — и не подумал отнекиваться я. — Боюсь, мог и перепутать… скажем, с Эммой Лагранж.

— Экий вы затейник, мистер Заварзин…

Ага, а взгляд-то забегал!

— Что, опять мимо? Кристина Бауэр? Нет? Не разочаровывайте меня, Эмили… можно вас так называть?

— Нужно! — возмущённо заявила та, уставившись на меня с экрана с откровенным вызовом.

Молодец, не сдаётся. Ну а что ей ещё делать? Тянуть время, лихорадочно просчитывая ситуацию. Потому что и её можно понять — хуже нет для профессионала попасть в жёсткий цейтнот. Это же импровизировать нужно, а значит, в значительной степени положиться на случай. А профессионалы этого ой как не любят! С другой стороны, именно способность к импровизации в критический момент и есть мерило того самого профессионализма. Взаимоисключающие параграфы, говорите? Вовсе нет. Уметь что-то и получать от этого удовольствие — совершенно разные вещи.

— В общем, вынужден признать, что роль госпожи Мин из Протектората Чжунго вам удалась… скажем так, чуть менее, чем остальные. Но вы ведь и сами с этим согласны, Эмили?

— Я решительно отказываюсь вас понимать, мистер Заварзин!

— Ну признайтесь же, азиатки не ваш типаж. А полукровка всё же вызвала подозрения, следствием чего и явилось ваше, я не побоюсь этого слова, фиаско.

— Боюсь, я вынуждена отказаться от вашего крайне выгодного предложения, мистер Заварзин, — процедила девушка, добавив льда в голос.

И попыталась сбросить вызов.

— А у вас короткая память, Эмили, — скривил я губы в усмешке. — Прямо-таки девичья. Судя по вашим телодвижениям, вы пытаетесь избавиться от моей сомнительной компании?

— Я всегда так поступаю, когда собеседник мне неприятен.

Хорошо держится. Другая на её месте уже бы дёргаться начала, а эта… такое ощущение, что уже всё осознала, просчитала последствия и даже приняла какое-то решение. Почти приняла, я хотел сказать. Но какая сила воли! И какие нервы! Даже не железные, а как минимум стальные. Впрочем, а какими ещё они должны быть у профессионального киллера из клановой СБ, а по совместительству ещё и промышленной шпионки? Будь она с государевой службы, я бы их и титановыми назвать не постеснялся. Но и того, что есть, за глаза.

— Эмили, Эмили… а мне казалось, что вы ещё в нашу прошлую встречу убедились в моей, хм, состоятельности. Как противника, разумеется, с которым следует считаться. И ни о чём не жалейте. Даже если бы вы начали действовать сразу, как поняли, кто ваш абонент, всё равно вряд ли сумели ускользнуть. Не верите? Выгляните в окно. Не бойтесь, нет абсолютно никакого смысла избавляться от потенциального сотрудника в процессе найма. Вот потом, если не договоримся — уже другое дело… убедились?

Всё-таки профессионал высокой пробы, битый жизнью и врагами. Приглашением воспользовалась, но довериться так и не решилась — выдала себя окончательно и бесповоротно, продемонстрировав недюжинные навыки противодействия снайперу в условиях герметичного космического объекта, выглянув в окно предельно аккуратно. Устроилась в простенке и лишь самую чуточку отодвинула старомодные жалюзи. Ещё одна маленькая деталь, но весьма красноречивая — отель, что называется, «под старину», со всяческими излишествами вроде тех же жалюзи, а не банальным оконным пластиком со встроенной системой поляризации. Понятно, что её уже локализовали с точностью до миллиметра, стены для сканеров не преграда. А вот для плазменных сгустков ещё какая, не чета тем же окнам. Правда, существовал вариант с мощным пулевиком, но для его реализации на станции надо или быть отмороженным на всю голову, или обладать безграничной властью… при полном отсутствии тормозов. А она наверняка поняла, что я не такой. В смысле, дебил, конечно, но не до такой степени.

— Мои люди блокируют основные пути отступления, Эмили, — озвучил я очередную банальность. — И те, кого вы видели, лишь малая часть задействованных сил. Так сказать, демонстрация возможностей. Сеть тоже у нас под контролем, в чём вы уже имели возможность убедиться. Ну как, будете слушать дальше?

— Не понимаю, к чему устраивать весь этот цирк. Ради простой актрисы? — снова натянула привычную маску девушка. — Могли бы и просто где-нибудь пересечься, в кафе, например. Или в ресторане, при ваших-то возможностях, мистер Заварзин.

— Не могли, Эмили, — вздохнул я. — К моему сожалению. Потому что наше совместное появление на публике поставило бы крест на дальнейшем сотрудничестве.

— А просто так с девушкой пообщаться? Особенно если она не против?

— Я женат.

— А когда это хоть кого-то останавливало? — иронично вздёрнула бровь Эмили.

— Хорошо, сформулирую иначе: я люблю свою жену.

— Хм… а ей повезло.

— Я тоже так считаю, — улыбнулся я. — Осталось только её саму в этом убедить.

— Дерзайте, мистер Заварзин. Я уверена, что у вас получится.

— Вашими бы устами, Эмили. Вашими бы устами. Но мы отвлеклись.

— Я вас слушаю, мистер Заварзин.

— Я, собственно, как раз с этого и начал. Я хочу вас нанять, Эмили. На постоянной основе. Работа непыльная, в рамках закона.

— Но?..

— Но несколько обременительная. Впрочем, работа с подростками всегда обременительна.

— Честно признаюсь, я в недоумении, мистер Заварзин.

— Не кокетничайте, Эмили. Так и говорите: заинтригована.

— Не без этого.

— В общем, я бы хотел, чтобы вы стали ангелом-хранителем для моей сестры, Марии Завьяловой. Понимаю, роль эта для вас непривычна, весь ваш опыт — из той области, что нас интересует — скорее прямо ей противоположен. Но тем не менее. И кстати, вы же знаете Марию?

— Исключительно по фотографиям и видеороликам.

— Прекрасно! То есть вы гарантируете, что ранее с ней нигде не пересекались, даже случайно? И особенно в компании Ника Быстрова?

— А вы всё же не всемогущи, мистер Заварзин?

— Естественно! Так что скажете?

— Ваша сестра меня не видела. По крайней мере, вживую. В сети могла на мою страницу наткнуться, но тут уже ничего от меня не зависит.

— Мы проанализировали её сетевую активность за два месяца. На вашу страницу она не заходила.

— И в даркнете?

— А вот тут уже уверенности нет. Но, я думаю, вам не составит труда это выяснить при личном контакте. Да-да, вам придётся познакомиться. И, мало того, подружиться. Наружки у меня и без вас с избытком.

— Если мы договоримся, мистер Заварзин. Я ещё не сказала «да».

— А куда ж вы денетесь, Инна Ильинична?

— Какая ещё Инна Ильинична? — снова прикинулась шлангом девушка.

— Гостюхина, — привёл я последний — и самый убийственный! — аргумент.

Да, я сам был в шоке, когда читал экстракт. И Влада вполне понимал. И даже ему в чём-то сочувствовал — он-то в полной мере осознал, с каким… чудовищем мы совершенно случайно пересеклись. Будем называть вещи своими именами, чего уж тут. Инна Ильинична Гостюхина, из свободных специалистов, сирота. С двенадцати до семнадцати лет обучалась в «Институте одарённых девиц» клана Шемякиных, а это, если кто не в курсе (а таких среди обывателей абсолютное большинство) элитная разведывательно-диверсионная школа. Специализация — промышленный шпионаж и организация несчастных случаев. Киллер экстра-класса, не оставляющий следов. С выпуска и до совершеннолетия успела отметиться по всей ближайшей округе Протектората Росс, да и в нём самом покуролесила немало — я же не просто так её многочисленные псевдонимы в предварительной беседе озвучил. Прокололась единожды, но по полной программе, в Протекторате Чжунго. Согласно официальной версии, погибла при выполнении боевого задания, не сумев довести его до логического конца. Именно по этой причине мы и смогли докопаться до инфы — Шемякины её особо и не прятали, поскольку надобности в том не было. Со стороны жертв претензии маловероятны — предъявлять их просто некому, как ввиду отсутствия истцов, так и ввиду отсутствия ответчика. Исполнитель мертв, а кто заказчик — тайна сие великая есть. Нет человека, нет проблемы. Концы в воду. Да и шифровалась девица до последнего времени отменно, если бы не одно непредвиденное обстоятельство (Степаныч зовут, ага), нам бы и в голову не пришло увязать между собой Эмили Бойер, Александру Ясеневу, Эмму Лагранж и Кристину Бауэр. Про Мин Ксу вообще молчу. Скорее всего, Влад бы раскопал историю одной из этих личин, и тем бы удовольствовался. А так пришлось копать глубже. И не зря, как выясняется — удар достиг цели. Эмили вздрогнула, а ещё щекой дёрнула еле заметно. И эти мелкие физиологические реакции ускользнули бы от моего внимания, если бы не Кумо — тот отслеживал мельчайшую моторику, фиксируя все изменения, вплоть до пульса. Да-да, по видео. Насколько я понял, умудрился биение жилки на виске отследить.

— А ведь вас теперь придётся убить, мистер… Завьялов!

— О! Угроза! Это мне нравится! Но позвольте отнестись к ней несколько наплевательски. Уж простите великодушно, но я ни за что не поверю, что вы вернётесь к своему прошлому, от которого так долго — и успешно! — бегали. Неужели все жертвы были напрасны?

— О чём вы, мистер?

— О причинах, побудивших вас завязать с профессиональной деятельностью, — любезно пояснил я. И развил мысль: — А если серьёзно, Эмили, на что вы надеялись? Или вы… специально?!

Осенило, так осенило. Аж самому дурно сделалось.

— Вы бредите, мистер Заварзин?

Смотри-ка, и самообладание вернулось, и непробиваемое спокойствие! Получается, я прав?.. И она всё это время не о собственной безопасности беспокоилась, а о том, сработает ли план? Её собственный план? Но ведь какова! Прекрасно же осознаёт, что рискует. Ходит по самой грани. А вдруг я не захочу иметь дело с настолько хитровыделанным спецом? И предпочту подстраховаться? Единственно верным способом, то есть летальным?

— Хотелось бы мне и самому поверить, что это всего лишь бред…

«Вероятность реализации встречного контрплана превышает пятьдесят три процента, капитан Заварзин».

Спасибо, Кумо, прямо гора с плеч! Куда только Влад смотрел… и Степаныч! Со мной-то всё ясно, оболтус он оболтус и есть.

— Уверяю, мистер Заварзин, менее всего в этой жизни я бы хотела с вами пересечься, — отвлекла меня от тяжких мыслей Эмили.

— Врёте же? — без особой надежды хмыкнул я.

— С чего бы вдруг?

— Только не говорите, что вас всё устраивает в вашем текущем социальном статусе.

— Естественно, не буду. Но и вы… как бы помягче? Слишком склонны к преувеличениям, мистер Заварзин.

— Так и говорите — паранойя у тебя, Алекс!

— Это не порок. В отличие от слишком длинного носа.

— То есть вы перестанете ломать комедию, и мы поговорим серьёзно?

— Придётся, — не изменившись в лице, подтвердила девица.

Собственно, а куда бы она делась? После того, как я извлёк на свет божий её самую оберегаемую тайну… строго говоря, не я, а Влад. А тому Степаныч подсобил — именно он заподозрил во взрослой прожжённой девице пигалицу, которую когда-то знал как внучку одного из своих коллег по нелёгкому ремеслу контрразведчика. На этом, собственно, Эмили и прокололась. Не предусмотрела наличия в нашем лагере такого спеца, как Савелий Степаныч. Справедливости ради надо сказать, что и не могла, так что вины её в этом досадном проколе нет. Просто повезло нам… и не повезло ей? А ведь точно! В лужу-то мы оба уселись. Причём рядышком! А это, как ни крути, почва для переговоров.

— Эмили, давайте так. Я сейчас вкратце описываю своё видение сложившейся ситуации, а вы поправляете, если я где-то неправ.

— Давайте попробуем, мистер Заварзин.

— Признайтесь, вы ведь импровизировали? Когда Ник Быстров пришёл к вам с тем заказом, вы ведь очень быстро выяснили, против кого придётся работать, но не отказались от этой затеи?

— Сначала хотела.

— Но передумали. Значит, я прав насчёт импровизации. Вы решили воспользоваться ситуацией, чтобы привлечь моё внимание в надежде на дальнейшее трудоустройство в Корпорации «Э(П)РОН»?

— А разве это преступление?

— Вовсе нет. Тем более, как показала практика, цели своей вы достигли. Правда, я всё равно не понимаю, почему вы решились. Шансы отнюдь не в вашу пользу.

— Знаете, в чём ваша основная слабость, мистер Заварзин? Хотя даже не ваша лично, а структуры, которую вы возглавляете, в целом? Молодость и связанные с этим проблемы. У вас острейший голод во всём, в том числе и кадровый.

— Именно поэтому вы попались мне на глаза и имели неосторожность продемонстрировать мастерство?

— Конечно. Я подумала, что вы попросту не сможете себе позволить пройти мимо бесхозного профессионала. Правда, и сама немного… просчиталась.

— Недооценили мои возможности по поиску информации?

— Увы…

— Что ж, мисс Бойер… мы с вами оба облажались, но одновременно с этим обрели основу для успешных переговоров. Можно и дальше пугать друг друга или пытаться водить оппонента за нос… но не лучше ли просто договориться о взаимовыгодном сотрудничестве?

— Вы предлагаете мне работу в Корпорации, мистер Заварзин?

— Увы, нет. Я предлагаю вам работу лично на меня, Эмили. Всё, как вы любите: оплата обезличенной картой на предъявителя и практически полная свобода действий. Плюс чувство удовлетворения.

— С чего бы?

— А вам разве не будет приятно уберечь одну юную барышню от необдуманных поступков?

— А ваша сестра заслуживает… такого?

— Поверьте, Эмили, все остальные способы результата не дали. Если только запереть её в четырёх стенах, а это прямой путь к безумию. Я лично не хочу для своей сестры такой судьбы.

— Как у вас, аристократов, всё сложно!

— А куда деваться? Так вы согласны?

— Это зависит…

— Сумма вас более чем устроит. На сестре не экономлю.

— Деньги тлен.

— Согласен. А чего хотите вы сами, Эмили?

— Перспектив.

— А вот это уже будет зависеть исключительно от вас. Мария Фёдоровна весьма амбициозная девушка. Перед теми, кто окажется с нею рядом в критический момент, со временем откроются весьма широкие… хм… возможности.

— Если она сохранит голову на плечах?

— Именно.

— А я вам нужна, чтобы на неё ненавязчиво воздействовать… по-дружески, так сказать. Как это типично для аристократов!

— А вы разве уже брались за подобную работу?

— Нет, это будет впервые. Но я вас поняла, мистер Заварзин. И осознала… перспективы.

— Значит, будем играть в одной команде?

— Пожалуй.

— Ну, вот и отлично.

— И вы не потребуете гарантий, мистер Заварзин?

— Зачем? — удивился я. — Я постараюсь обеспечить их сам. Так оно надёжней будет. Опять же, пока речь идёт о некоем… начальном этапе, скажем так. По достижении реперной точки мы вернёмся к нашему разговору. И там тоже многое будет зависеть исключительно от вас.

— Я вас услышала, мистер Заварзин. Детали обсудим сейчас, или?..

— Рабочие моменты будете согласовывать с главой СБ Корпорации. Но могу сразу заверить, что мы будем давать вам рекомендации исключительно стратегического характера. С тактикой будете определяться сами. И ещеё одно — личных контактов больше не будет… до реперной точки.

— Когда приступать к работе?

— Чем быстрее, тем лучше. С вами скоро свяжутся.

— Как скоро?

— Ну, скажем, через двое суток.

— Спасибо, — после довольно продолжительного молчания сказала Эмили.

И отключилась.

Спросите, за что спасибо? А за последний шанс ещё раз всё хорошенько обдумать и принять окончательное решение. За двое суток можно спокойно сбежать с Картахены, а там поминай, как звали. И, что характерно, без особых последствий. Финальная проверка, так сказать.

— Влад, ты всё слышал?

— Конечно! А ловко ты её! Я бы не догадался фору дать.

— Думаешь, не сбежит?

— Да она теперь твоя с потрохами! Ты сам ещё не осознаёшь в полной мере своей гениальности. Ты ведь даже не понимаешь, какой шанс ей дал!

— Вот это меня и пугает. До дрожи.

— Да ладно, не грузись! Степаныч поможет, да и мы с тобой не совсем балбесы. Прорвёмся.

— Машку жалко.

— Сам от пансионата отказался.

— Так ты же тоже против был?! — изумился я.

— Я был против Бретонского Союза… но так даже лучше. Только есть ма-а-аленькая проблема: а как мы эту девицу, Бойер, контролировать будем?

— Известно как: тщательнейшим образом. Или ты думаешь, что я это дело на самотёк пущу? Тогда ты плохо меня знаешь.

— Да это понятно… слежка, агенты влияния, «спящие» агенты… способов море, и все они привычные. Но какие-то… банальные?

— А ты от меня ждёшь чего-то исключительного?! — опешил я.

— Конечно!

— Да с каких пор?!

— С недавних.

Да чтоб тебя! Впрочем, есть одна мысль… пожалуй, и озвучить стоит, хотя бы для собственного успокоения.

— В общем, Влад, я рассуждал так: если Эмили заинтересуется моим предложением, она не допустит, чтобы Машку кто-то превратил в марионетку. Или задвинул на вторые роли. Просто потому, что в этом случае и ей самой рассчитывать будет не на что. А именно от такого исхода я и пытаюсь застраховать сестру. Так что даже если Эмили окажется себе на уме и начнёт действовать в собственных интересах, вразрез с нашими, у неё всё равно не получится. По той простой причине, что меня как раз это и устроит. Пусть Машка от меня отдалится, пусть я её потеряю, но она не станет игрушкой в чужих руках. Она добьётся именно того, к чему стремится. И в этом заключается весь юмор ситуации.

— А эта девица её под себя не подомнёт?

— Вряд ли. Типаж не тот, да и происхождение сказывается. Она не аристократка, это ключевой момент. И она понимает, что в своем текущем статусе не добьётся ровным счетом ни-че-го. Машка на первом плане — главное условие успеха предприятия.

— Хм, не лишено логики, но… погоди, Алекс, тут какой-то кипишь…

— В плане?!

— Кто-то пытается до тебя докричаться по дальней связи.

— Кому ещё приспичило?..

— А я знаю?! Но приоритет высший…

Дядя Герман? Ну а кто ещё? Не тётка же?..

— Ладно, давай мне на закрытый канал.

— Уже.

Ну-ка, кто тут? Упс… не дядька.