Глава 7

… свет от которого за доли секунды добрался и до понтонов, и до «Набата» с пристыкованным «абордажником», и даже до «Спрута». Впрочем, из-за весьма порядочного расстояния вреда он не причинил, равно как и рентгеновское излучение с электромагнитным импульсом. Если честно, нас даже не качнуло — ударная волна в вакууме не распространяется. Эффектно, красиво и завораживающе, но не более того. А посему я выразил обуревавшие меня чувства одной короткой фразой:

— Кирдык котенку…

— Симатта!!! — не сдержался и Рин-сан, и вслед за этим меня пронзила паническая мысль: черт, с ним же Лизка и Алекс-младший!

— Кэп, уходи от ракет!!!

— Да уже, э!

Ф-фух, успели — иконка «Спрута» мигнула и почти сразу же возникла на схеме на порядочном удалении и в противоположной стороне от кучки точек, так и продолжавших нестись в никуда. Но это ненадолго — ракеты потеряли цель, и через какое-то время у них сработает система самоуничтожения. Или эта мерзость перенацелится на «Набат», чего бы очень не хотелось…

— Кумо, что у нас?!

— «Спрут» совершил противоракетный маневр и ушел в микропрыжок, капитан Заварзин. Преследовавшие его ракеты снизили скорость, но траекторию сохраняют ту же. На «Набат» наведено семь боеголовок, траектории отслежены. До контакта тридцать шесть секунд… тридцать пять… прошу санкцию на превентивное воздействие.

— Гаси их!

— Необходима санкция на использование понтона номер три в режиме брандера. Понтон номер три будет безвозвратно утерян.

— Да бей уже!!!

— Рекомендую лечь, капитан Заварзин. Сейчас немного тряхнет.

А то я не в курсе, блин! Помню, как это на Картахене было. Рожа Айвена Готти, осознавшего, что именно он только что наблюдал, до сих пор перед глазами как живая…

— Понтон номер три входит в зону поражения. До контакта семь секунд… шесть…

Интересно, почему Кумо выбрал именно «трешку»? Если судить по схеме, номер первый тоже вполне себе успевал… а, понятно! Он в случае чего от второй партии ракет прикроет, если те вдруг не самоликвидируются.

— Три… две… активация!

На фоне остаточных явлений от огненной кончины «Эмдена» наша расправа с боеголовками выглядела откровенно серо — подумаешь, едва заметное глазу искривление пространства, и кратковременная, хоть и крайне неприятная, вибрация корпуса «Набата», отдавшаяся во всех твердых поверхностях… ну а то, что значки ракет на схеме погасли, так это лишь приятный бонус, способный хоть немного сгладить потерю понтона номер три. Черт, минус еще один. Вот уж не думал, что придется проводить их по категории расходных материалов. Дороговаты расходнички…

И только секунд через тридцать, когда «Набат» накрыла еще и волна оптического излучения от синхронной детонации ракет, предназначавшихся «Спруту», я окончательно и бесповоротно осознал, что и на этот раз пронесло. Костлявая старуха с косой снова прошла мимо, и настолько близко, что могильным холодом повеяло, но я жив. И даже — сюрприз! — не в очередном форс-мажоре. Ну а чего? Все системы в норме, корабль полностью функционален, и я волен хоть прямо сейчас начать разгон для прыжка к Картахене, потому что здесь ловить уже нечего…

— Краузе, вы засекли противника?!

Тьфу ты… а про них я совсем забыл… видимо, потому что на настоящие неприятности шестерка дойчей не тянула от слова вообще. А Ценкер-то шустрила, оказывается! Ладно, придется проконтролировать… тем более что понятливый Кумо уже вывел на большой виртуальный дисплей картинку из ходовой рубки, в которой теснились сам майор, его спец по технике и боец на подхвате.

— Так точно, герр корветтен-капитан! Уходит по вытянутой эллиптической траектории…

— Разворачивается?!

— Похоже на то, герр корветтен-капитан! Но на такой скорости и с такой кривизной эллипса ему понадобится около двадцати минут, чтобы повторно выйти на атакующую траекторию.

— Думаешь, у него еще остались ракеты?

— Судя по плотности залпа, вряд ли, герр корветтен-капитан… но что ему мешает ударить плазмой или лазерами?

Их отсутствие, бестолочи! Долбаный «убийца линкоров», и долбаные кланы с их интригами! Вот умеют же все планы пустить коту под хвост! А мне теперь на ходу перестраивайся… бесит! Хоть выходи из каюты и Швиммера метель, чтобы раздражение выплеснуть.

— Так, ладно, успокоились…

Твою мать! Это Ценкер подчиненным, что ли? Вот придурок… а, нет, туплю. Это он себе под нос на закрытом канале. И только я его могу слышать, потому что у остальных Кумо нет. Ну хорошо хоть, открыто не паникует.

— Краузе, что мы можем сделать?

— Практически ничего, герр корветтен-капитан. Я так и не получил доступ к системе — очень сложная кодировка, к тому же здешние компьютеры работают совсем на других скоростях за счет пропускной способности шин. Мой комп просто не успевает за ними, не хватает быстродействия.

— Тэ-эк-с… а если бы доступ был?

— Ну… я обнаружил на «Набате» довольно серьезное ракетное вооружение, а также несколько плазменных пушек. Боезапас невелик, все же гражданское судно, но можно выполнить маневр уклонения…

Ну-ну… правильно мыслишь, мой немецкий друг. Вот только насквозь стандартно. Я, если приспичит, лучше еще одним понтоном пожертвую, потому что в этом случае ударю с гарантией. А ракеты пусть торчат в шахтах, есть не просят. И запас карман не тянет. Так что хрен вам, а не доступ в систему.

— Насколько быстро вы сумеете просчитать и осуществить маневр? — продолжил между тем допрос Ценкер.

— Думаю, за пару минут. Тут все автоматизировано, такое ощущение, что была проведена оптимизация под управление одним человеком… почти как симулятор для пилотов. Но для большей эффективности надо хотя бы минут пять. За это время я точно приноровлюсь, герр корветтен-капитан.

Ага, блажен, кто верует…

— А ты-то чего телишься, Алекс?! — прорезался на защищенном канале голос Рин-сана. — Хватит, наигрались. Сваливаем, пока есть возможность.

— Погоди, кэп, — отмахнулся я. — Интересно же.

— Интересно?! Алекс, ты дурак?!

— Кэп, не кипишуй. Мне интересно, как дойчи поведут себя в нестандартной ситуации. Считай, что это тест на стрессоустойчивость и сообразительность. Пока что минус балл — они не задались вопросом, что случилось с ракетами, нацеленными на нас.

— Да за каким тебе это хреном?!

— Ну, должен же я представлять возможности будущих подчиненных?..

На это Рин не нашелся что ответить, и я снова переключил внимание на рубку, в которой события уже развивались в очень интересном направлении:

— Швиммер!

— Я, герр корветтен-капитан!

— Доставьте в рубку Заварзина.

— Есть!

Ха! Знаменитая тевтонская выучка! У них на глазах буквально только что разнесли на атомы родной крейсер вместе со всеми сослуживцами, а им хоть бы хны — спрятались под броню дисциплины и субординации, и служат дальше. Впрочем, рядовому составу с этим куда проще, чем Ценкеру — тот, по сути, остался старшим по званию, и вся ответственность за остатки экипажа теперь исключительно на нем. Стресс? Еще какой, даже для подготовленного офицера. Паникует ли? Даже если так, то вида не подает. И ход его мыслей мне определенно нравится — я, скорее всего, в аналогичной ситуации поступил бы так же. Но это слишком просто, так что подкинем задачку позаковыристей.

— Кумо, замок заблокирован?

— Да, капитан Заварзин.

— Хорошо… а чем заняты «гости»?

— Пытаются вскрыть люк, сэр. Совместными усилиями двух человек.

Надо полагать, сам Швиммер при поддержке Вайса. Ну-ну…

— Герр корветтен-капитан, дверь не поддается! — довольно быстро сдался главный штурмовик.

— Как это? Вы уверены, Швиммер?

— Так точно, герр корветтен-капитан! Похоже, замок заблокирован, хоть мы и сменили код.

— Разрешаю применить силу, Швиммер.

— Яволль, герр корветтен-капитан! Вайс, давай!..

— Кумо, давай! — почти не отстал я от Швиммера.

И Кумо, что характерно, дал: попросту дистанционно вырубил всю электронику в броне непрошеных «гостей», благо виртуальные щупальца в нее запустил уже очень давно. Собственно, только команды «фас» и ждал.

— Процесс завершен, капитан Заварзин!

— Спасибо, Кумо, я понял.

По громким и яростным матюгам и немудрено… сюрприз, кстати, оказался весьма недурен, раз Швиммер с напарником офицера не постеснялись.

— Что там опять? — поморщился Ценкер. — Герр Заварзин, ваши шуточки?

— Конечно, — не стал отпираться я, предварительно кивком велев Кумо подключить громкую связь. — Впрочем, сами смотрите.

На несколько секунд в рубке повисло тяжкое молчание, потом одновременно чертыхнулись все трое присутствовавших, причем Ценкер по традиции отреагировал наименее эмоционально:

— Доннерветтер! Швиммер, разрешаю использовать термиты.

Упс, а вот это совсем плохо. Плазмеры я им не вырубил, хоть и оставил без компьютерных систем наведения, и можно было бы ограничиться и ими, но Ценкер решил показать характер. Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка…

— Кумо, есть картинка из коридора? — поинтересовался я, предварительно вырубив связь.

— Процесс активирован.

— Спасибо… — Ага, Швиммер уже что-то с дверью химичит… ну ладно. Сейчас встретим, только встану поудобнее. — Кумо, открывай.

— Процесс активирован.

Полумерами я ограничиваться не стал, поэтому не только разблокировал замок, но еще и заставил дверь скользнуть в бок, скрывшись в переборке. Швиммера это застало врасплох, он даже чуть покачнулся, потеряв опору под рукой, но среагировал очень быстро и предельно рационально: выронив термитный заряд, шагнул в каюту и попытался с ходу огреть меня прикладом по голове. Можно было, конечно, встать сбоку и напасть сзади, но я учел выучку штурмовика — не узрев противника прямо перед собой, он наверняка бы врубил рефлексы, заточенные на бросок гранаты в любой непонятной ситуации. Не важно, боевой или просто нейтрализующей — я без шлема, мне хоть газовой, хоть свето-шумовой с избытком. Зато вид безоружного и лишенного части экипировки врага спровоцировал его на выгодные для меня действия: от замаха я легко увернулся, как и при первой встрече, но на сей раз сдерживаться не стал — вбил жесткий сайд-кик в колено. Удар пришелся очень удачно — сбоку по сочленению брони, и, поскольку сервосистема скафандра Швиммера без электроники тоже вырубилась, оказался предельно разрушительным — штурмовик заорал и рухнул на поврежденное колено. Я сказал «поврежденное»? Это я сильно приуменьшил — сустав теперь минимум месяц в порядок приводить. А то и все два, если еще и кости раздробились, что скорее всего — моя-то сервосистема по-прежнему активирована через «нейр».

Успевшего сунуться в дверной проем Вайса я встретил мощным фронт-киком в район грудины, от которого бравого штурмовика вынесло обратно в коридор, и воспользовался заминкой, чтобы окончательно нейтрализовать Швиммера — ему хватило экс-кика по шлему, чтобы улететь в глухой нокаут. Пинком отшвырнув выроненный Швиммером плазмер, я ломанулся в коридор и успел вплющить как раз к тому моменту поднявшегося на ноги Вайса в стену мощным толчком. И отключил не менее мощным ударом — коленом по забралу. Ну а как вы хотели? Оглушающий эффект никто не отменял, а со сдохшей электроникой и компенсаторы вырубились. Собственно, на то и был расчет — минус компенсаторы, минус сервопривод, плюс масса брони и довольно тугие сочленения, вот вам и ухудшение мобильности вкупе с защитой. Это как экипаж танка фугасом оглушить, почти классика, хе-хе.

— Швиммер! Вайс! Почему так долго? Что там у вас?!

У нас тихий час, хмыкнул я про себя, но вводить Ценкера в курс дела счел пока что излишним. Зато не пожалел еще немного времени, чтобы затащить вырубленного Вайса в бокс к Швиммеру и освободить обоих от излишков снаряжения — плазмеров, гранат и ножей. Вышвырнул все это в коридор, выбрался следом сам и заблокировал дверь, воспользовавшись помощью мини-гекса. Минус два, для начала нормально… осталось трое в рубке, еще один на посту у шлюза, и последний в «абордажнике». Впрочем, пилота можно в расчет не принимать — в ближней схватке тот, скорее всего, попросту никакой. Итого, что мы имеем? По всему судя, очень хороший задел для переговоров. Которые мне, собственно, и не нужны особо — при посредничестве Кумо я могу управлять кораблем из любой его точки. Да хоть вот прямо из этого коридора! Хотя, раз уж начал тест на стрессоустойчивость, надо его довести до логического завершения. Заодно и способность корветтен-капитана Ценкера договариваться проверим…

— Кумо, заблокируй межуровневую развязку и все двери до шлюза.

— Процесс активирован, капитан Заварзин. Процесс завершен.

— И запусти в этих отсеках противопожарную систему.

— Процесс активирован.

Отлично. Минус еще два. Если часовой не дурак, то сообразит, что устраивать пальбу по дверям чревато. А его коллега на катере вообще теперь на нем заперт — шлюз тоже заблокирован.

— Врубай аварийную блокировку рубки.

— Процесс активирован. Процесс завершен.

— Отлично… дай картинку.

В дополненной реальности, сгенерированной «нейром», возникла уменьшенная копия давешнего дисплея и уползла в верхний левый угол, чтобы не перекрывать обзор.

— Что-то они разнервничались, не находишь?

— Недостаточно данных для анализа, капитан Заварзин.

— Разнервничались, сто процентов, — влез Рин-сан. — Хотя вида стараются не подавать. Крепкий орешек этот Ценкер…

— И подчиненные ему доверяют, — покивал я на ходу. — Неплохой кандидат.

— Нормальный, — не стал спорить кэп. — Главное, чтобы не упертый был.

— Вот это сейчас и проверим.

— Ну-ну…

— Кумо, что с «убийцей»?

— Траектория просчитана. До выхода на атакующую позицию при условии ее сохранения четырнадцать минут двадцать одна секунда… четырнадцать минут двадцать секунд…

— Спасибо, я понял. Противодействие просчитал?

— Так точно, сэр. Понтоны один и четыре в готовности, перекрывают до девяноста пяти процентов возможных вариантов ракетной атаки. Понтон номер два требует серьезной коррекции траектории для попадания в зону противодействия.

— Забей.

— Принято, капитан Заварзин.

— Что там Краузе? Хоть чего-то добился?

— Атака довольно умелая, капитан Заварзин. Ему не хватает вычислительной мощности и быстродействия рабочей станции, тогда бы мне пришлось гораздо труднее.

— Дай ему ограниченный доступ, пусть думает, что справляется.

— Принято, капитан Заварзин.

Что ж, все условия для «проверки на вшивость» созданы. Вот сейчас и посмотрим, что у тебя за душой, корветтен-капитан Ценкер…

— Запрос на связь, капитан Заварзин.

— От кэпа? Как он умудрился от канала отвалиться?!

— Никак нет, запрос со стороны объекта с позывным XR-1311-NPF.

— Ха! От «убийцы», что ли?!

— Ответ положительный, капитан Заварзин.

— Рин, слышал?!

— Угу. Шли их далеко и надолго. Будут зубы заговаривать.

— Кумо? Чего хотят-то?

— Информационный пакет. Принять?

— Давай.

— Процесс завершен. Стандартный кодовый запрос «четыре девятки» и «две семерки».

— «Отключить защитное поле, приготовиться к досмотру». Что думаешь, Алекс?

— Будем слать. Если бы не «две семерки», еще бы подумал… а так — сразу лесом. Еще угрожать будут, уроды!

— Поддерживаю. Нечем им нас прижучить, «на пушку» берут.

Код «две семерки», если еще кто не догадался — «при невыполнении требования атакую».

— Кумо, просканируй их. Собери максимум инфы, попробуем выяснить, кто такие.

— Есть, сэр.

Так, что еще? Пожалуй, ничего. Работаем по плану, тем более, почти до рубки дотопал.

— Герр корветтен-капитан! Получилось! Ограниченный доступ! Можно активировать систему наведения ракет!

Наивный тевтонский парень, блин…

— Запускай немедленно! Когда взломаешь полностью?

— Еще минут пять-семь, герр корветтен-капитан!

Дважды наивный…

— Продолжай. На боевой режим ракеты выводи без приказа, сразу по достижении результата.

— Яволль, герр корветтен-капитан!

— Рядовой! Занять позицию с фланга, держать люк на прицеле. Если откроется, стрелять без дополнительного приказа.

— Яволль, герр корветтен-капитан!

— Эй, герр Заварзин! — Ценкер не придумал ничего лучше, чем уставиться в потолок — видимо, в надежде обнаружить там скрытый объектив камеры. — По-моему, у нас появилась почва для переговоров, не находите?

— Так я и не отказываюсь, герр Ценкер, — усмехнулся я, подключившись к каналу дойчей. — Мне просто интересно, как далеко вы готовы зайти в своем стремлении к саморазрушению.

— А что нам терять, собственно?

— Жизнь?

— Хм… мимо, герр Заварзин.

— Возможность отомстить?

— Уже теплее. Обидно умирать с осознанием факта, что обидчик остался безнаказанным.

— Хорошо, герр Ценкер. Поговорим. Но на моих условиях.

— Уверены? Как по мне, у вас положение вообще аховое — мы-то ладно, солдаты, у нас долг и все такое. А вам-то зачем на тот свет раньше времени отправляться?

— Согласен, обидно. — Я остановился у двери рубки, чуток подумал и сместился в сторону, прислонившись к переборке спиной. — Только не умирать в расцвете сил, а упускать возможность вам подгадить. Я, вообще-то, до глубины души возмущен вашим поведением, герр Ценкер. Взяли на прицел, принудительно высадили досмотровую группу, заперли в каюте, фактически присвоили мою собственность… мне продолжать, или все-таки начнем конструктивный разговор? Учтите, время тикает…

Ответом мне стало угрюмое молчание. Не спрашивайте, как я это определил. Просто понял, и все. Блин, как в старинном мультике — и они подождали еще немножко…

-//-

— Сдается мне, герр Заварзин, вы вешаете нам лапшу на уши, — разродился-таки Ценкер почти через минуту.

Хм… сколько там Краузе запросил? Пять минут? Семь? Одну корветтен-капитан уже отыграл, причем исключительно за счет театральной паузы. И за вторую взялся — вот этим самым провокационным вопросом. Что ж, подыграем.

— Может, и вешаю, — не стал я спорить. — А может, и нет. Как определить?

— Предполагаю, исключительно эмпирическим путем, герр Заварзин.

— И вы согласны терять на это время? Напоминаю, корветтен-капитан Ценкер, на вас лежит ответственность за всю вашу команду.

— Ее жалкие остатки, вы хотите сказать?

— А разве это хоть что-то меняет?

— Отнюдь…

И мы помолчали еще немного. Минус две минуты. А ничего так, неплохо держится.

— Эй, Краузе, как успехи? — решил я поддразнить дойчей. — Три тире пять минут? А если вот так?

Науськанный Кумо подключил дополнительный контур файервола, и, судя по разочарованному рыку Краузе, прогресс резко замедлился. Да и у Ценкера, бросившего торопливый взгляд на приблуду подчиненного, физиономия резко вытянулась — видимо, от разочарования.

— Что, уже не так весело? Сколько там натикало? Десять минут? Одиннадцать? Нет, дайте-ка угадаю…

— Прекратите, Заварзин! — рявкнул Ценкер, почему-то уставившись на дверь.

Почуял меня, что ли? Вот это интуиция! Или, как частенько говаривал Степаныч, «афедронная сенситивность».

— Прекратить что, герр Ценкер?

— Издевательства!

— А вы будете говорить серьезно?

— У нас нет темы для беседы!

— Ой ли? А кто буквально пару минут назад утверждал обратное? И что же изменилось за это время, а?

— Рядовой, готовьтесь применить термиты! Краузе, продолжайте взлом!

— Яволль!

— Яволль, герр корветтен-капитан!

А вот это уже совсем весело!..

— Алекс, кончай ломать комедию! Они тебе сейчас реально люк в ходовой рубке вынесут!

— Забей, кэп, — отмахнулся я. — Двери дело наживное. А эти дойчи мне нравятся. Хочу посмотреть, как далеко они готовы зайти.

— Ну, как знаешь…

— Эй, парни, часики тикают! Сколько до контакта?

— Краузе, не отвлекайтесь! Рядовой, применить термиты!

А молодец, не разочаровал.

— Одиннадцать минут сорок четыре секунды, капитан Заварзин.

— Спасибо, Кумо, — благодарно кивнул я голографическому мини-гексу. — Оптический фильтр, будь добр.

— Процесс активирован.

Черт, не поскупились — сразу пару термитных шашек к люку пришлепнули. По-хорошему надо замок выжечь, но они, видать, сообразили, что сработала аварийная блокировка, а ее так просто не обойдешь. Вот и не стали ограничиваться полумерами — прожгли этакую здоровенную «восьмерку» чуть ли не во всю дверь, и даже ждать не стали, пока края дыры хоть чуть-чуть остынут. Ну а чего им, в скафандрах-то?..

А дальше начались кошки-мышки: плазменную гранату, на которую я больше всего надеялся, подручный Ценкера метнуть постеснялся, ограничившись свето-шумовой, от которой я с трудом уберегся, отвернувшись и скрючившись в позе эмбриона, плотно зажмурив глаза и зажав уши ладонями. И все это стоя, ага. И все равно хлопнуло знатно! А следом еще раз, чуть подальше — рядовой не угадал и отправил второй подарочек в неправильную сторону. Выждав пару секунд, он сунулся в прожженный проход и совершил тем самым непростительную ошибку — я к этому моменту уже успел подскочить к люку и встретил противника размашистым хай-киком, подкрепленным всей мощью сервоусилителей. Попал удачно, прямо в забрало, да еще и подловил на полушаге, когда он уже пролез через дыру, но еще не встал твердо на ноги. Соответственно, и результат превзошел все ожидания: колени у словившего тяжелый нокаут штурмовика подломились, и он начал заваливаться на бок, сползая по изувеченной створке, но я успел его подхватить, чуть подправить и втолкнуть обратно в рубку, воспользовавшись бесчувственным телом как щитом. Мало того, еще и плазмер удержать умудрился, защиту которого Кумо взломал меньше, чем за секунду. Шагнув в сторону от изуродованного дверного проема и прижавшись к стене спиной, я взял оставшуюся парочку дойчей на прицел и насмешливо поинтересовался у опешившего Ценкера:

— И что же дальше, герр корветтен-капитан?

Тот заглянул в разверстое жерло теперь уже моего штурмового плазмера, покосился на собственную офицерскую «пукалку», наведенную на шлем бесчувственного рядового, и окликнул спеца:

— Краузе, как у вас?

— Все плохо, герр корветтен-капитан… мне нужно еще около семи минут… нет, почти девять… опять семь… да они издеваются!

— Прекрати, Кумо, — шепнул я еле слышно, чтобы не нервировать офицера.

— Процесс завершен, капитан Заварзин.

— Герр Ценкер? Поиграем в веселую перестрелку?

— Я бы, пожалуй, согласился, герр Заварзин, — недрогнувшим голосом отозвался тот, — если бы был уверен, что смогу забрать вас с собой на встречу с Создателем…

— Но есть сомнения? — ухмыльнулся я.

Признаю, довольно глумливо.

— Есть, куда же без них… я вот, например, сомневаюсь, что даже выведение из строя всех рабочих мест в ходовой рубке помешает вам контролировать корабль…

— Правильно сомневаетесь.

— … с другой стороны, не ясно, зачем вам вообще весь этот спектакль?

— Это вы про текущую… э-э-э… мизансцену? Или про ситуацию в целом?

— Второе.

— Я вас заманивал на борт. А ваш «абордажник» намеревался использовать как ретранслятор для взлома сети «Эмдена» и перехвата контроля над ним.

— Это имело смысл, пока крейсер был цел… относительно. А все остальное?! В чем смысл?! Зачем вам это?!

— Успокойтесь, герр Ценкер. И включите логику. А нервы, наоборот, отключите.

— У меня такое чувство, что все это какой-то тест… — не вовремя вякнул Краузе.

— Умник, а тебя не учили не лезть поперед старшего по званию?! — вызверился я.

Нет, ну вот как так?! Почти довел майора до нужной кондиции, и тут этот недоумок… который вовсе даже не недоумок… ладно, будем считать, что Краузе тоже проверку на профпригодность прошел.

— Тест?! Вы издеваетесь, Заварзин?!

— Отнюдь, Ценкер, — процедил я. — И что-то вы неадекватно реагируете. Дворянская честь взыграла?! Так отвыкайте, вы теперь никто и звать вас никак! Чистый лист! И только от меня зависит, изменится ли эта сомнительная ситуация в лучшую сторону! Ну, что скажете?!

— Доннерветтер! Хорошо, ваша взяла!

В подкрепление своих слов Ценкер раздраженно отшвырнул плазмер, по иронии судьбы угодивший во вспомогательный пульт навигатора, и тот возмущенно запищал и замигал светодиодами.

— Краузе! Отбой боевой задачи!

— Но… яволль, герр корветтен-капитан!

— Спасибо, парни, — с облегчением выдохнул я, аккуратно опустив бесчувственного рядового на пол.

И все-таки молодец Ценкер — моментом воспользовался здорово. Бдительность усыпил качественно, если бы не моя реакция, вполне мог бы добиться успеха. А так успел только ловким пинком выбить у меня из руки штурмовой плазмер, за который я не очень-то и держался, да попытался зацепить свингом с левой. Впрочем, тщетно — нарвался на подставку предплечья и ответочку крюком по печени. Броня, хоть и облегченная флотская, от удара спасла, равно как и от последовавшего тычка в солнечное сплетение, но Ценкер вынужденно отшагнул назад и усиленного сервосистемой фронт-кика уже не выдержал — отлетел, как кегля, заодно сбив с ног и бросившегося на помощь Краузе. Я же, отгородившись от дойчей кулаками в чуть расслабленной боксерской стойке, иронично поинтересовался:

— Еще раунд, господа? Только учтите, у меня чит.

— Мы уже поняли, — буркнул Ценкер, подозрительно легко поднявшись с пола.

Впрочем, агрессии он больше не проявлял, так же как и чуть дольше провозившийся Краузе.

— В таком случае, согласны ли вы оба считать себя моими пленниками? — вздернул я бровь, с усмешкой покосившись на офицера.

— А наше согласие что-то меняет? — отплатил Ценкер той же монетой.

— Абсолютно ничего, герр Ценкер. Я ведь могу и повторить. И при нужде еще раз.

— Хорошо, считайте, что мы сдались. Хотя как можно применять военное право к гражданскому лицу? Вы, герр Заварзин, сейчас просто уголовный преступник, безо всяких на то оснований лишивший свободы двух военнослужащих.

— А, забейте! Как-нибудь переживу. Вы же на меня в суд не подадите?

— А у нас будет такая возможность?

— Зависит от…

— Вашей причуды?

— Отнюдь… но вы мне сейчас серьезно мешаете, господа. Я, если вы еще не заметили, пытаюсь решить ма-а-аленькую проблему… нашу общую проблему… Кумо, запускай номера четвертого…

— Кто такой Кумо?!

— Краузе, помолчите уже.

Ну вот и все — как минимум эти двое мои с потрохами…

Не обращая более на дойчей внимания, я невозмутимо протопал к капитанскому креслу и неспешно в нем устроился с максимально доступным удобством — работать, так в комфортных условиях, и никак иначе. Чуток поерзал, приноравливаясь к сидушке, скользнул полным сожаления взглядом по шлему, который мои бывшие пленители пристроили на дублирующем пульте энергетика, но вставать поленился:

— Кумо, разверни голографический интерфейс.

— Процесс активирован, капитан Заварзин.

Вот за что я особо ценил своего мини-гекса, так это за скромность и отсутствие дурной привычки переспрашивать и вообще совать нос в чужие дела… сказали — сделал. И точка. Вот как сейчас, например: ходовая рубка за доли секунды преобразилась в привычную виртуальность со всякими полезными приблудами, в том числе и самим Кумо чуть в стороне от капитанского «трона», с той лишь разницей, что видели ее все присутствующие, включая лишенных «нейров» дойчей.

— Офигеть! Тоже такую хочу…

— Доннерветтер!

— Алекс, а не рановато ты этих приблудившихся к секретам подпускаешь?

А вот капитан Рин достоинств мини-гекса начисто лишен, да. И его непосредственность иной раз граничит с откровенной бестактностью.

— А вы кто такой, герр?..

Понятно, это излишне воспитанный Ценкер.

— Для тебя — галлюцинация, симатта!

— Скорее уж страшный сон…

А это уже излишне расслабившийся Краузе. А, пес с ними, пусть переругиваются.

— Кумо, схему боестолкновения на дисплей!

— Процесс активирован. Процесс завершен.

— Прогноз?

— Агрессивный объект выйдет на дистанцию поражения через четыре минуты пятьдесят пять секунд… четыре минуты пятьдесят четыре секунды…

— Отставить отсчет, выведи визуализацию таймера.

— Процесс активирован.

— Когда «четверка» сможет выйти на оптимальную дистанцию?

— Рекомендую выждать сорок семь секунд, затем разогнать понтон номер четыре до скорости ноль точка ноль семь «лайт». При таком развитии ситуации вероятность удачного маневра отклонения агрессивного объекта не превысит одной десятой процента, капитан Заварзин. Могу также порекомендовать залп из двух ракет «космос-космос»…

— Не, отставить! Буксиры проще найти, чем такие ракеты. Первый вариант нормальный, запускай «четверку».

— Процесс активирован, капитан Заварзин. До стартового импульса тридцать семь секунд… тридцать шесть секунд…

На этот раз я одергивать мини-гекса не стал — пусть себе бубнит. Все лучше, чем перебранку кэпа с новыми соратниками слушать. А что Рин долго еще не угомонится — это к гадалке не ходи. У него такой метод новичков проверять. И плевать ему, что нас скоро могут распылить на атомы — он в меня верит. Не всегда и не во всем, но случаются периодические проблески. Так что да, добился я наконец желаемого.

— … пять… четыре… три… две… старт! До перехвата цели семьдесят секунд… шестьдесят девять секунд…

Ха! А ведь таинственные враги, кем бы они там ни были, запаниковали! Судя по визуализации, «убийца линкоров» очень быстро засек пуск малого корабля, и столь же оперативно убедился в его мнимой безвредности — мнимой, потому что таран еще никто не отменял. А если он осуществлен на скоростях, кратных пусть даже сотым долям скорости света, то кинетической энергии в атакующем суденышке столько, что и полноценному крупному кораблю мало не покажется — щиты снесет однозначно, со всеми вытекающими вплоть до пробоя изолирующего поля прыжкового генератора. Так что не удивительно, что экипаж «убийцы» среагировал стандартным маневром уклонения — еле заметным со стороны, но на космических расстояниях и нешуточных скоростях грозившим вылиться в порядочное смещение с атакующей траектории. Все-таки не полезли на рожон, что не могло не радовать. Но это, как выяснилось немного позже, лишь одна сторона медали — не удовольствовавшись уставным, а потому легко предсказуемым действием, «убийца» выпустил рой противоракет, в очередной раз удивив не только меня, но и кэпа — тот аж замолк на полуслове. И молчал довольно долго, пока не переварил увиденное:

— А это что-то новенькое… дойчи усовершенствовали «убийцу линкоров»?

— Я бы выразился помягче, капитан Рин, — усмехнулся я. — Не дойчи, а сумрачный тевтонский гений.

— Да с чего вы вообще взяли, что это наши?! — возмутился Ценкер.

— А чьи? Мои, что ли? — резонно возразил кэп.

Его немецкий, кстати, оказался чуть чище, чем русский или бриттиш — видимо, фонетика ближе к ниппонской, такая же резкая и «лающая». А вот изображение физиономии на одном из экранов сомнений в его расовой принадлежности не оставляло. Совсем.

— И ведь не возразишь, — покачал головой корветтен-капитан.

Краузе, в отличие от начальника с самого начала почти не отводивший взгляда от голографического интерфейса, до этого момента благоразумно помалкивал, но сейчас не выдержал:

— Смиритесь уже, герр Ценкер. Позывной у этих уродов стандартный флотский, только незнакомый… да и не связывался капитан фон Клейн ни с кем, кроме «оберкоммандо дер рам»…

Ну да, фон Клейн не связывался. А вот кто-то еще — очень даже. И теперь не выяснишь, кто именно. Что хуже всего, «языка» взять не получится — кто знает, сколько у «убийцы» на борту народу? Не зря же нам велели готовиться к досмотру, как минимум полноценное штурмовое отделение должно быть. Плюс фактор подкрепления — этот шустрик наверняка остальных обогнал.

— Не могли они с нами так… это бесчестно!

— Симатта! Ценкер, вы откуда такой свалились на наши головы?!

— Какой?!

— Наивный, э!

— … сорок четыре секунды… сорок три секунды… объект совершает маневр уклонения, вероятность благоприятного исхода одна целая тридцать пять сотых процента. До перехвата цели тридцать четыре секунды… тридцать три секунды…

Засуетились, голубчики! Вот только опоздали — Кумо известный перестраховщик, его негативный для нас прогноз смело можно делить на десять, так что вероятность поражения цели практически единица. Хрен вы куда денетесь.

— Агрессивный объект отправил исходящий информационный пакет! Пакет считан, приступить к раскодированию?

— Позже! Гаси их!

— До перехвата цели семнадцать секунд… шестнадцать секунд… цель в зоне поражения… до перехвата тринадцать секунд…

Перестраховщик, блин!

— Активировать режим брандера!

— Процесс активирован, капитан Заварзин. Торможение… скорость ноль точка ноль шесть «лайт»… ноль точка ноль пять… ноль точка ноль три… скорость ноль. Цели в зоне поражения. «Мерцание»!

На этот раз, с учетом визуализированной виртуальности и учтиво увеличенной мини-гексом картинки, зрелище получилось более впечатляющим, причем даже для меня. Первое применение брандера — в прошлой жизни, на Картахене — пришлось против неподвижной мишени, поэтому тогда само «мерцание», занявшее меньше секунды, ничем особым не поразило. А вот сейчас получилось совсем иначе — за ту же самую секунду мой понтон успел совершить около тысячи «микропогружений», «взбаламутив» континуум на радиусе около тридцати тысяч километров, и влетевшие в зону «волнения» на полной скорости противоракеты на схеме превратились в смазанные линии. Впрочем, в реальности тоже, только тут линии состояли из мелкодисперсной пыли — это все, что теперь напоминало об их существовании. С «убийцей» случилась аналогичная неприятность, только пыльный шлейф получился более эффектным, причем во всех отношениях — и длиннее, и толще, и плотнее. Ну а до нас снова донеслись лишь слабые отголоски катаклизма в виде неприятной вибрации, отдавшейся в костях.

— Цели успешно поражены, капитан Заварзин! — бодро доложил Кумо, так и не дождавшись какой-либо реакции с нашей стороны.

Ну а чего? Даже я впечатлился, и ведь вполне обоснованно! Снова выжили, вопреки обстоятельствам, да еще и с такими спецэффектами!

— Надеюсь, ты это заснял, шестиногий? — первым пришел в себя Рин.

— Так точно, сэр!

— Отлично! Неплохой клипец получится, на страх врагам, нам на радость.

— Тебя только это волнует? — очнулся и я.

— А что?

Ну да, он же на «Спруте», далеко в стороне. Да и средств защиты и нападения у него на порядок больше, чем у меня на «Набате»… впрочем, я и не стремился вооружать свой корабль до зубов — у него совсем другие задачи. А вот кэп участвовал в авантюре в том числе и в качестве эскорта, причем не только почетного.

— Да так, ничего… хотя ты прав, зрелище знатное! Кумо, они успели до кого-нибудь докричаться?

— Недостаточно информации для анализа, капитан Заварзин. Сигнал широкополосный, высокой мощности. Наверняка кто-то поймал.

— Понятно… реально последний крик. И ведь не побоялись, что кто-то перехватит и расшифрует…

— Их опасения были бы почти беспочвенными, капитан Заварзин.

— Что, настолько классный код?

— Ответ положительный. Я не могу даже приблизительно определить, сколько времени уйдет на дешифровку…

— Все равно приступай, нам теперь спешить некуда, а выяснить, что за уроды нам планы порушили, было бы недурно.

— Эй, что это было?! Это… это…

— Привыкай к новой реальности, Краузе. Сдается мне, нелегко нам придется…

— Эй, Ценкер, да вы никак стали реалистом?

— Ваша правда, герр Заварзин. Но исключительно вынужденно.

— Это ничего, — улыбнулся я, развернувшись вместе с креслом к соратникам. Теперь уже точно соратникам — по рожам видно. — Главное, у нас есть общее дело.

— Отомстить убийцам? — удивленно вздернул бровь бывший корветтен-капитан. — А вы так и остались идеалистом, герр Заварзин.

— Отнюдь. Месть в данном конкретном случае исключительно способ привлечь к совместному предприятию вас, герр Ценкер. А я всего лишь собираюсь нанести превентивный удар, чтобы эти, хм, анонимные пакостники больше не расстраивали мои планы.

— И какие же, позвольте поинтересоваться?

— Давайте пока не будем углубляться в подробности, герр Ценкер. Поверьте, это очень долгий и не самый приятный разговор. А нам бы побыстрее свалить отсюда. Вы ведь знаете главный закон уличной драки? Нет? Краузе?

— Даже если победил, срочно делай ноги?

— Именно. Полиция не будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Даже если эта полиция с Картахены, то бишь прикормленная и насквозь знакомая… — Я в несколько пассов приблизил к креслу голограмму со схемой «Набата» и оставшихся двух «москитов», прокрутил модельки вокруг оси и довольно хмыкнул: — Нормально, повреждений нет… даже ваш «абордажник» не сорвало. Эй, кэп! Давай-ка к нам, поработаешь кораблем-маткой.

— Минут семь-десять, Алекс.

— Добро! Кумо, подгоняй понтоны, да и «подарочек» в ангар загони. Герр Ценкер, не поспособствуете в переговорах с подчиненным?..

-//-

— Дом, милый дом… не планировал я так рано возвращаться. Да еще и с пустыми руками.

— Забей.

— Тебе легко говорить, кэп. Ты не терял материальных ценностей на энную сумму, и не обламывался по всем фронтам сразу.

— А еще я не ною по пустякам, э! И вообще, Деррик ждет, так что помалкивай и шагай.

Это да, сам же и назначил встречу, так что негоже опаздывать. Но это нервное — похвастаться особо нечем, вот организм и сопротивляется изо всех сил. Устал еще… не физически, морально. Выжившие дойчи оказались той еще проблемой, как очень скоро выяснилось. Подобрали на свою голову. А тут еще Милашкин папаша — он, в отличие от меня, потрудился на славу, умудрившись в кратчайшие сроки сколотить костяк моей будущей инженерной службы. Да-да, эту задачу я поручил именно ему, а не Степанычу. Ну а кто как не профсоюзный лидер технарей с ней мог справиться наилучшим образом? Что характерно, справился. И это еще одна причина моей хандры — спецов пока что деть попросту некуда. Я очень надеялся пригнать один из намеченных трофеев и задействовать народ в его ремонте и подготовке к действиям в автономном режиме — где-нибудь в окрестностях Картахены, но в местечке поукромнее, чтобы подальше от чужих и не в меру любопытных глаз. А теперь фигушки — еще недели две как минимум надо, и содержание нанятого персонала на это время тоже ляжет бременем на мои не самые обширные финансы. Степаныч, кстати, каилиты реализовать еще не успел, перебивались пока что барышом с предыдущей добычи… и, положа руку на сердце, бабла должно было хватить, пусть и впритык. Но жабу не переубедишь: одно дело, когда сотрудники заняты чем-то полезным, и совсем другое, когда просто сидят и ждут у моря погоды, то бишь опять же меня, пока я, наконец, не соизволю обеспечить им фронт работ. Обеспечишь тут, пожалуй… а еще пару понтонов надо снарядить, чтобы снова вернуться к пятерке. Да, «абордажник» у дойчей я все-таки отжал, когда Борисыч дал гарантию, что гексовский генератор к нему присобачить сможет. Итого, еще две лоханки.

Впрочем, этот вопрос удалось решить еще в пути, и, что самое приятное, в кредит, под честное слово Деррика и герра Нойманна. Осталось дождаться, пока команда «Спрута» под руководством механика Мягкова смонтирует прыжковые генераторы, а сам «Спрут» при посредничестве Рин-тян обновит приблудам «прошивку». Около трех суток, я думаю. Особенно с помощью Лизки — та от родного дядьки нахваталась всякого, и сейчас ему практически не уступала в инженерных навыках. А вот я рылом не вышел — теоретик-белоручка, блин! Все вокруг чем-то заняты, и только мы с Рином не пришей к одному месту рукав. Что ж, придется снова коротать время в бесконечных деловых переговорах — Степанычу только намекни, моментально нарисуется множество вопросов, требующих моего непосредственного участия. Я из-за этого в основном и свалил в космос, якобы за новой мобильной базой, если совсем уж честно. Но старый слуга достаточно деликатен, чтобы не показать вида. А это еще обидней… твою ж мать!

— Эй, Алекс, о чем задумался? — подколол кэп, когда я чуть не пропахал носом палубу, споткнувшись на ровном месте.

Хорошо хоть, народу вокруг почти не было — мы по старой традиции пришвартовались в техническом секторе, и сейчас на автомате шагали к «Сломанному дроиду». По крайней мере, я. А вот Рин-сан даже здесь себе не изменял — оставался собран и внимателен к мелочам. Но ему можно, у него профессиональная деформация.

— Да так, о ерунде всякой, — отмахнулся я, восстановив равновесие. — Что-то слишком часто я лажаю… похоже, удача от меня отвернулась.

— Э, ты это брось! Удача от него отвернулась! Ты, между прочим, до сих пор живой и здоровый!

— Это плюс, — согласился я. — А в остальном, выходит, по нулям. С этой су… э-э-э… леди Аннабель обломались? Обломались!

— Бабла неплохо подняли, — как бы между прочим заметил Рин-сан.

— Прииск похерили? Похерили!

— И еще больше бабла подняли… поднимем.

— С «Эмденом» пролетели? Пролетели!

— Семерых дойчей-военспецов вербанули…

— Кэп! Имей совесть, это даже на минимальный профит не тянет! От них одни проблемы!

— Как и от тебя, нытик! Симатта!

На этом у меня аргументы закончились, и я предпочел промолчать, снова погрузившись в невеселые мысли. По поводу? А вам уже озвученного мало? Тогда извольте…

Рейд за трофеями, как вы уже поняли, мы вынужденно прервали — с оставшимися в строю двумя понтонами не было никакой гарантии, что удастся извлечь «Латника» из подпространства. Впрочем, окончательно от этой идеи я не отказался, решив не заморачиваться поиском новых объектов, а вернуться в цивилизацию и пополнить запасы. И расходники, ага. Это я про «москитов» с прыжковыми генераторами. Почему все-таки «Латник»? Потому что сохранившиеся данные недвусмысленно говорили, что корабль поврежден довольно серьезно, вплоть до потери герметичности. Что, как бы цинично это ни звучало, для нас хорошо — ниже вероятность выживания экипажа. Пример «Эмдена» наглядно показал, что бывает, когда приходится договариваться со служаками. Больше не хочу. Еще одна, кстати, проблема — мы выяснили, чей это был «убийца линкоров». Краузе оказался прав, позывной стандартный для флота Протектората Дойч, и Степанычу ничего не стоило установить принадлежность боевой единицы, хоть в «оберкоммандо дер рам» и постарались не поднимать волну после ее потери. За пределы этой почтенной структуры инфа все же просочилась — как-никак, целый экипаж загнулся в мирное время. Так что где по косвенным признакам, где напрямую, подмазав нужного человека, но Степаныч раскопал-таки необходимые сведения. И первое, что сказал, когда повторно вышел на связь — не поднимать кипиш. И не пытаться мстить, ибо чревато. Просто потому, что ударный корвет с позывным XR-1311-NPF входил в состав особо секретной эскадрильи стратегического резерва «оберкоммандо дер рам», соответственно, выслать его на столь щекотливую, пусть и привычную, миссию мог ограниченный круг лиц — и все как один высшие офицеры флота Протектората Дойч. То бишь это уровень адмиралов, каждый из которых по традиции представлял интересы той или иной группировки кланов. И выяснять, какой именно — себе дороже. Если «убийца» перед смертью «докричался» до хозяев, те наверняка в курсе, кого конкретно надо винить в позоре, усугубленном утечкой информации. Так что к моменту нашего возвращения на Картахену мы имели с нашим анонимным недоброжелателем неустойчивый паритет — тому невыгодно выходить из тени, потому что это неминуемо приведет к ответственности за утерю боевого корабля, а нам ни к чему ворошить осиное гнездо, дабы не провоцировать высокопоставленного врага на ответочку. Как догадались, что ему невыгодно? Степаныч просветил. А того Деррик, на которого вышел один из военных на Картахене — достаточно высокопоставленный и информированный, чтобы его попытались втемную «подоить» на предмет данных мониторинга пространства. Мало того, когда Дэвид посоветовал служивому не отказываться от шабашки, тому предложили еще денег — за то, чтобы отчет службы мониторинга за некий временной промежуток был утерян. Сервер полетел, какая досада! А еще коротнула проводка в замке секретного сейфа, и кристаллоносители с резервной копией тоже накрылись медным тазом. Военный в просьбе не отказал, разве что подогнал по старой дружбе Деррику неучтенный экземпляр. О чем, естественно, нанимателя в известность не поставил. В общем, все остались довольны, но холодок в отношениях сохранился. Зато, можно сказать, заключили молчаливое соглашение: он нас не трогает, мы его не палим. До поры, ага.

Ну а еще я в порядке бреда попытался понять, чего ради кто-то из небожителей не пожалел целый вынырнувший из небытия авианесущий крейсер со всей командой. Про «убийцу» я, конечно, не забыл, но его потеря в планы наших оппонентов явно не входила. И настолько увлекся, что не постеснялся припрячь Степаныча. Тот, впрочем, в подробности вдаваться не стал, равно как и предпринимать каких-то излишних усилий, а просто порылся в собственной памяти, мысленно вернувшись в те времена, когда работал с моим дедом-контрразведчиком. И с его слов выходило, что сорок лет назад в «оберкоммандо дер рам» вовсю шла подковерная война — схлестнулись две группировки, одна из которых, пребывавшая в меньшинстве, тайно симпатизировала бриттам. Не до такой степени, чтобы слить военную кампанию целиком, но достаточно, чтобы желать ее разрешения в менее неблагоприятных обстоятельствах для противника коалиции. Ну что поделать, если у их родных кланов финансовые интересы в Протекторате Бритт? Ничего личного, просто бизнес. И эти тайные вредители не придумали ничего лучше, как вести диверсионную деятельность, в масштабах той мясорубки выглядевшую всего лишь мелкими пакостями. Ничего глобального, так, по минимуму — там задержать подкрепление, чтобы зажатые в тисках бритты смогли унести ноги, здесь свести на нет тактическое преимущество, оставшись при своих… и все это, естественно, сопровождалось ненужными жертвами со стороны сил коалиции. С «Эмденом» приключилась аналогичная история — его намеренно выслали перед основной группой, чтобы выдать ее раньше времени. Как результат, бритты в той заварушке успели перестроиться и встретить эскадру дойчей плотным огнем. Особых потерь не нанесли, но сами сумели свалить, избежав крупного разгрома. Всем в штабе было понятно, чьих это рук дело, но доказательств так и не нашли — все протоколы связи оказались уничтожены. В общем, концы в воду. И единственным, кто мог бы внести ясность в этот вопрос, был капитан фон Клейн. Который очень удачно сгинул вместе со своим кораблем, ага. А через сорок лет вдруг вынырнул из небытия и доложился в «оберкоммандо дер рам». Как ни в чем не бывало. Потому что для него прошло всего девять суток. Как вам такая информационная бомба? Штабным тоже понравилось, и особенно потомку того пакостника. А может, и ему самому — вряд ли он по-прежнему входил в состав командования, но вполне еще мог быть жив. Только представьте, какой это репутационный урон для клана! Результат немного предсказуем, в чем мы и убедились на собственной шкуре. Правда, подгадить все же получилось — и корвет уничтожили, и сами сбежали. Хотя инкогнито не сохранили, но это возвращает нас в начало рассуждений…

— Привет, Милашка! Отец на месте?

— Только вас и ждет, Рин-сан. Алекс, а ты чего такой потерянный?

Чего?.. Точно… добрались. Я даже дверь не заметил, очнулся на ресепшене. Ладно, пора встряхнуться, Деррик раздолбайства не любит…

— Привет.

— А… понятно. Проходите.

Ох, заботы мои тяжкие!.. В любое другое время я бы не упустил случая слегка пофлиртовать с Дрю, а сегодня — фигушки. Вот она и удивилась. И, кажется, слегка обиделась. Ладно, не до нее…

В вестибюле первого этажа нас встретил Савелий Степаныч — все в той же личине респектабельного герра Нойманна. Он вообще старался ее пореже скидывать, в основном, когда оказывался на «Спруте» в нашей с кэпом компании. Я даже подозревал, что сам Деррик не в курсе относительно фальшивости личности добропорядочного бюргера. Впрочем, оно и к лучшему — меньше вероятность проследить мою связь со старым слугой во времена оны.

— Приветствую вас, сударь.

— День добрый, герр Нойманн.

С Рином Степаныч по доброй традиции обменялся подозрительным взглядом и сдержанным кивком, после чего продолжил:

— Возьму на себя смелость ввести вас в курс отдельных событий, сударь.

— Хорошо, герр Нойманн. А куда это мы? Лифт в другой стороне.

— Сегодня мистер Деррик предпочел назначить встречу в малом брифинг-зале, сударь. В его кабинете все присутствующие не поместятся. К сожалению.

А, понятно! Степаныча Деррик привечал особо, при каждой встрече норовя поразить очередным изысканным угощением, прямо как его дочурка меня в свое время. Правда, взрослые дяденьки наслаждались крепкими спиртными напитками, а не всяческими деликатесами. Но, как однажды проговорился старый слуга, иногда столь же сомнительными, как и кулинарные шедевры Милашки.

— Он что, своих технарей притащил? — уточнил никогда не витавший в облаках кэп.

— Вроде бы, — отмахнулся Степаныч. — Скоро все узнаем. Пока же имею сообщить следующее: мне удалось нанять Влада Пахомова.

Старый слуга обвел нас торжествующим взглядом, но особой реакции не добился. Я лишь вопросительно вздернул бровь, не забывая шагать за Рином, а кэп и вовсе Степаныча проигнорировал.

— Сударь?

— Да я понятия не имею, кто такой этот Пахомов! — возмутился я. — Что вы от меня ждете, герр Нойманн?

— Спасибо, сударь, вы полностью оправдали мои ожидания, — сменил гнев на милость тот. — Уверяю вас, это имя ни о чем не говорит подавляющему большинству обывателей.

— Да и в узких кругах не особо известно, — поддакнул Рин-сан. — Я вот, к примеру, с этим господином не знаком.

— В этом и заключается главное достоинство Влада и его отряда — они элитные наемники, не нуждающиеся в рекламе. От клиентов все равно отбоя нет, хоть и работают исключительно на рекомендательной основе. И мне стоило большого труда убедить его взяться за наш проект.

— Сколько их всего? — невольно заинтересовался я.

— Десять человек.

— И?..

— И все.

— Н-да… герр Нойманн, а как же они собираются?..

— Вы несколько неверно представляете их функции в составе организации, сударь. Влад и его люди не буду заниматься охраной и патрулированием. Их специализация — предотвращение диверсий еще на стадии их замысла. Из десяти человек только трое силовики, и то условно, все остальные — высококлассные специалисты технического профиля, а также аналитики.

— И где же они будут работать?

— Здесь, сударь. Поверьте моему опыту, основной клубок интриг сплетется именно на Картахене. И для нас очень важно уже на текущей стадии иметь контроль над ситуацией.

— Надеюсь, они не прожрут нам дыру в бюджете?

— Они того стоят, сударь. И из уважения ко мне согласились начать работу без предоплаты.

— Хм…

— Не хмыкай, вражина! Реально из уважения. Ну, еще я Владу показал ролик с прииска. Но это чтобы проверить эффект! И теперь я могу дать гарантию, что клип получился исключительно убедительный. Ни у кого из зрителей не возникнет и тени сомнения в его подлинности.

— Хм…

— Естественно, я привлек их к обеспечению безопасности на аукционе.

— Вот с этого и надо было начинать, э!

— Рин, отцепись, — поморщился я. — Герр Нойманн, а с обычными боевиками как обстоят дела?

— Подобрал три группы по тридцать стволов. Парни достаточно надежные и обученные, хоть и сборная солянка.

— Это хорошо, не будет диаспор…

— Сударь, ни один уважающий себя наемник не станет действовать в интересах какого-то Протектората исключительно в силу своей национальности. Их деятельность основана на нехитрой паре «деньги-услуги». В противном случае наемник перестает быть наемником.

— Ладно, герр Нойманн, убедили… а им полицейские функции можно доверить?

— Я подбирал кандидатов именно по этому признаку, сударь. Предотвращение беспорядков, борьба с паникой, нейтрализация бандформирований. Поддержание общественного порядка. Не переживайте, ребята проверенные. Или вы насчет утечек информации беспокоитесь?

— Оставьте, герр Нойманн! На текущей стадии нам это уже не так страшно. Я уже и сам подумываю частично ослабить режим секретности… недели через две. Может, чуть раньше.

— Собираетесь переговорить с… известной нам персоной? Не рановато?

— В самый раз, герр Нойманн, в самый раз…

— Пришли, господа мои! — Степаныч приложил пятерню к сканеру, и замаскированные под натуральное дерево створки разъехались в стороны, открыв взору довольно большое помещение, заполненное народом примерно на треть. — Заждались, Дэвид?

— Мы не скучали, герр Нойманн, — поднялся навстречу Степанычу Деррик. Лидер профсоюза, в отличие от остальных посетителей, занимал кресло председательствующего на возвышении, заменявшем здесь сцену. — Нам было, что обсудить. Проходите, господа, присаживайтесь. Сейчас начнем.

Мест в президиуме тоже оказалось с запасом, но меня хитрый Деррик протолкнул, хоть и довольно деликатно, к самой трибуне. Дождался, когда мы устроимся, легко спрыгнул со сцены и обвел зрительный зал широким жестом:

— Знакомьтесь, господа! Элита технического сектора станции Картахена, лучшие специалисты своего дела! Каждый стоит минимум троих! И самое главное, все готовы вкалывать, не покладая рук! Старший техник верфи мистер Уизлоу!..

Названный — коренастый бородач с угрюмым взглядом, сидевший в первом ряду — коротко кивнул, и Деррик перешел к следующему:

— Мистер Исаефф, IT-специалист…

Еще один кивок, на этот раз со стороны патлатого худощавого парняги.

— Мистер Крюгер, инженер-технолог…

Перечислял Деррик довольно долго — в зале присутствовало больше трех десятков человек, причем, что характерно, исключительно мужики двадцать плюс. А еще все были затянуты в неизменные комбезы и «пилоты», отличаясь лишь их дизайном и цацками. И впрямь элита, знающая себе цену. А еще сбалансированная команда, способная составить костяк инженерной службы, если собирать ее с нуля, как, по факту, у нас и было.

— Ну а теперь прошу любить и жаловать: глава предприятия — Алекс Заварзин! — закончил Деррик процедуру знакомства.

И зыркнул на меня этак с намеком, типа, фиг ли сидишь? Пришлось поднимать зад со стула и перемещаться к трибуне.

Немного собравшись с мыслями, я окинул взглядом притихший зал, выдохнул, и окунулся в привычную стихию публичного доклада:

— Приветствую вас, господа! Мистер Деррик охарактеризовал вас всех, как выдающихся специалистов своего дела. Специалистов, не боящихся трудностей. Специалистов, не бегущих от вызовов. А что я могу сделать для вас, естественно, помимо достойной оплаты? Хороший вопрос… я бы даже сказал, челлендж! И я его принимаю, потому что могу дать вам главное — вызов! Здесь и сейчас вы присутствуете при зарождении абсолютно новой сферы деятельности для всего человечества, освоившего космос — мы с вами совершим революцию в спасении людей и грузов из подпространства! Это нереально трудно, но и в то же время захватывающе интересно! Мы новые пионеры, но не Дикого Запада, а дикой стихии — самого континуума! Вернее, сразу двух! И каждый из вас войдет в историю, потому что все мы и каждый по отдельности стоим у истока… истока чего-то большого и значительного… я бы даже сказал, великого дела! И я рад разделить со всеми вами бремя ответственности…

-//-

Хорошо все-таки дома, то бишь в персональной каюте на «Спруте», если быть точным. А еще точнее — в постели под одеялом, да еще и с теплой Лизкой под боком. Ну а приятная расслабленность после известного дела вообще превратила тело в кисель. Лежал бы да лежал так. Возможно, до скончания времен…

— Скоро там твой Ценкер припрется? — безжалостно разрушила грезы благоверная. — Одеваться надо.

— Лежи, Ценкер подождет, не барин.

Что характерно, даже не соврал — поскольку бывший корветтен-капитан уже хрен знает сколько лет числился мертвым, личное дворянское достоинство он не утратил, а вот всех имущественных прав лишился окончательно и бесповоротно. Можно, конечно, пободаться в суде, но пример леди Рокуэлл на возможный исход намекал более чем прозрачно.

— Ценкер — да. А он? — Лизка многозначительно закатила глаза, намекая на предстоящий вскоре не самый простой в моей жизни разговор. Пусть и по дальней связи, но все же. — Все, хорош валяться.

— Ладно, ночью наверстаем, — нехотя сел и я. — Как у вас дела с понтонами?

— У Борисыча спроси, — усмехнулась Бетти, прыгая на одной ноге и засовывая вторую в штанину комбеза. — Он же у нас главный по буксирчикам!

— Спрашивал.

— И?..

— Ругается. Причем матом.

— Это он от осознания ответственности, — вступилась за дядьку любящая племянница. Вжикнула молнией, разгладила складки характерным жестом, и успокаивающе улыбнулась: — Не грузись, все в норме. Завтра можем отправляться.

— На этот раз без вас, — помотал я головой. Пошарил у кровати, нащупал собственные шмотки и взгромоздил их рядом с собой. — Хватит с меня нервов. Еще одного «Эмдена» можно и не пережить.

— А не проще тогда забить? Вы же с аукциона бешеные деньги подняли, купи базу, и дело с концом!

— Нет, эти деньги нам пригодятся. И светить их нужно крайне аккуратно. А еще технологию надо отрабатывать на практике… мы с Кумо до сих пор не сумели составить вменяемую методику для расчета параметров «утопленников»…

— Ладно, я ушла!

Ну вот, снова подействовало. Уж не знаю почему, но Лизка категорически не желала вникать ни в физику подпространства, ни в математический аппарат. Скорее всего, просто стеснялась своих знаний — вернее, их отсутствия — в указанных областях. Зато руками работала умело, и это не только мое мнение, ага. Хотя сама она предпочитала ссылаться на невыносимое занудство вашего покорного слуги, когда он врубал «режим физика».

Проводив благоверную взглядом, я торопливо оделся, более-менее привел в порядок каюту и уселся перед выращенной из стены консолью «умного дома».

— Кумо, давай виртуальность.

— Через «нейр», капитан Заварзин?

— Не, голограмму. Сейчас Ценкер явится.

— Процесс активирован, капитан Заварзин.

Ну все, осталось только ждать… Ульрих Ценкер, мать его за ногу! Я уже говорил, что дойчи стали большой проблемой? Ну и ладно, еще раз повторю. Потому что я не железный. И у меня нервы, которые не восстанавливаются. Подробностей? И снова извольте…

Первый относительно серьезный разговор с новообретенными соратниками у нас состоялся в первый же день, когда «Спрут», раздавшись «брюхом» на манер створок колоссального моллюска, «проглотил» «Набат», встроив его в собственную структуру. Ну а чего? Размеры позволяли, да и удобнее так на дальние расстояния перемещаться. А еще экономически выгодно — разгонная масса хоть и больше, но и инерция тоже, так что «прыгать» можно на меньшей скорости, импульс все равно будет достаточный. В общем, на топливных элементах немного, но экономили. Да даже если бы и тратились, все равно на сохранности нервных клеток выигрывали — все в одной посудине, ни тебе нудения Рин-сана, ни нытья Лизки, ни ворчания Борисыча. Странно, конечно, но столь предвзято они относились исключительно к моим самостоятельным разъездам. Видимо, не могли забыть годового «нырка». Собственно, именно на этом я и построил беседу — поделился печальным опытом, в красках расписав, сколько всего стряслось в реальности всего за жалких двенадцать месяцев. Экстраполируйте на четыре десятилетия и делайте выводы, господа.

Что характерно, господа выводы сделали, даже покалеченный Швиммер — этому я все-таки ногу изуродовал. Если бы не целебная ванна из гексаподовской слизи, любезно предоставленная Рин-тян, торчать бы ему в госпитале не два, а все три месяца. Зато беда пришла, откуда не ждали — на дыбы встал Фриц Шальке, пилот «абордажника». Ценкер его даже не осадил — молодой, горячий, невеста ждет… ждала. Сорок лет назад. Ну и я тоже не стал ситуацию обострять, отвлек вояк от тяжких раздумий демонстрацией чудес «Спрута». А еще под шумок познакомил народ с Рином и Борисычем, а в завершении экскурсии вероломно завел на вторую пассажирскую палубу, где и бросил одних.

Естественно, перед этими мероприятиями мы с кэпом гостей… обиходили, так скажем — отобрали все стреляющее, колющее и режущее, экспроприировали скафандры, а взамен выдали стандартные комбезы. Ну, еще пострадавшим помощь оказали — побитых проверили на предмет сотрясения мозга, а Швиммеру нацепили на ногу иммобилизирующий каркас, предварительно вколов лошадиную дозу обезболивающего. Бравый штурмовик даже смог самостоятельно передвигаться, гордо отвергнув помощь ефрейтора Вайса.

Честно признаюсь, что запер дойчей с умыслом — того времени, что я им предоставил, с лихвой хватило и на отдых, и на переваривание первой порции инфы, и даже на формирование линии поведения, как каждого по отдельности, так и группы в целом. Ценкер, к моему удивлению, среди своих людей обладал достаточным авторитетом, чтобы даже в стрессовой ситуации они по-прежнему ему доверяли. Хотя насчет удивления я загнул — их поведение от момента уничтожения «Эмдена» до кончины «убийцы линкоров» тому доказательство. Хотя тогда над ними довлел воинский долг, так что… ладно, не суть.

Общение между собой — в пределах палубы свободу перемещения дойчам мы не ограничивали — помогло гостям сформулировать несколько основных вопросов, среди которых выделялся главный: что дальше? Его они и озвучили, когда я снизошел до второй встречи. Случилось это примерно через сутки, незадолго до прыжка. И этот момент я тоже выбрал намеренно — во-первых, успел подготовиться, собрав через Степаныча и даркнет кое-какую инфу, а во-вторых, за тот час, что у нас оставался, разговор не успел перерасти в откровенную свару. Ладно бы если со мной, это можно было понять и простить. Но дойчи не сумели договориться между собой — все тот же Шальке выступил в качестве активной оппозиции. Действительно, молод и горяч, а потому критичен ко всему на свете, особенно к сведениям, предоставленным ровесником, то бишь мной. А я всего лишь снабдил каждого ссылкой на досье, заготовленное спецами герра Нойманна, и пока дойчи их листали, рассказал об ударном корвете с позывным XR-1311-NPF и сваре в «оберкоммандо дер рам» сорокалетней давности.

Дождавшись, когда ставшие подозрительно задумчивыми соратники дочитают документы, я вскользь пробежался по истории некоей леди Аннабель Рокуэлл, сопроводив речь ссылками и выдержками из сообщений СМИ, но распинался, по факту, впустую — если кого и проняло, так только одного Ценкера. Остальные не были аристократами, и на подобные замутки плевать хотели. Но для них у меня имелся наготове куда более приземленный козырь: я просто поинтересовался, сколько клан заплатил вдовам — у кого они были — или иным родственникам в виде разовой компенсации и пенсии по утрате кормильца. Нехило набежало за четыре десятилетия, не так ли? И как вы собираетесь с родным кланом расплачиваться? Ведь если вас признают выжившими и восстановят в правах, то возвращать же бабло придется! Да и других сопутствующих проблем вагон и маленькая тележка: все сделки с унаследованным имуществом, заключенные наследниками, утрачивают юридическую силу, а это снова суды и компенсации. А нервы? Ладно, родители. А если жена? А дети? Вот ты, Шальке, о чем со своей невестой говорить станешь? Ей уже пятьдесят восемь! Она тебя почти в три раза старше! Уже давно жена, мать и бабка! А тут ты, такой молодой и красивый, нарисовался! Или ты, Вайс! У тебя остались жена и сын. Про жену смотри выше, но теперь и собственный ребенок тебя вдвое перерос! Ну вот что ты ему скажешь? Привет, взрослый мужик под полтос, это я, твой батя — тридцатилетний оболтус? Ах, тебе всего двадцать шесть?! Тем более!.. В общем, по ушам знатно проехался, а потом нагло смылся, мотивировав бегство подготовкой к прыжку. Дойчи, кстати, тоже мерами безопасности пренебрегать не стали — разбрелись по каютам и забрались на лежаки. И торчали там безвылазно до самого прибытия на Картахену. В каютах, естественно, а не на лежаках.

На станции же начался следующий этап психологической обработки — со «Спрута» мы спасенных не выпустили, но предоставили доступ в сеть, попросив по возможности не палиться перед государевыми или клановыми службами, то есть в «оберкоммандо дер рам» не кляузничать и к страховщикам не обращаться. Само собой, на слово я им не поверил, науськав Кумо, и был приятно удивлен, когда тот не выявил ни одной попытки нарушить запрет. Все, включая бунтаря Шальке, шарились по соцсетям в поисках родственников, и столь же единодушно восполняли пробелы по истории за последние сорок лет, но вот выходить с кем-либо на контакт — ни-ни. Я имею в виду, под собственным именем, а не анонимно.

Следующие три дня я дойчей не трогал, занятый собственными делами, да и на четвертый не планировал, но Ценкер от имени всей микродиаспоры попросил о встрече, на которой мне и было заявлено, что они согласны работать на корпорацию «Э(П)РОН», уставные документы которой и типовой контракт я им подсунул в куче других ссылок. Все, за исключением пилота Шальке — тот решил попытать счастья в более цивилизованных местах. Но даже он проявил понимание и не стал требовать немедленного освобождения, приняв как должное отсрочку на месяц — примерно столько мне еще требовалось, чтобы подготовить торжественный выход из «тени». А потом пусть валит на все четыре стороны, если примеры «Эмдена» и леди Рокуэлл его ничему не научили, на секретность уже можно будет наплевать…

От размышлений меня отвлек деликатный стук в дверь — так из всех моих знакомых о себе давал знать только излишне аристократичный Ульрих Ценкер, сложивший полномочия корветтен-капитана, но так и оставшийся негласным лидером группы выживших с «Эмдена». Впрочем, на этой же почве мы с ним и сошлись ближе всех — воспитание с образованием никуда не денешь, и время от времени просто необходимо общаться с равным. Ничего не поделаешь, такова специфика сословного общества, весьма далекого от всеобщего равенства и братства. А Ульрих еще и офицер, вынужденный работать с бывшими подчиненными на «гражданке». Двойной удар по нервам, в общем. Не удивительно, что он ко мне потянулся, а я отказываться от зарождающейся дружбы не стал, ибо планировал взвалить на плечи Ценкера ту еще обузу — будущую мобильную базу корпорации «Э(П)РОН». А мне еще дядя Герман вбивал в голову, что такие люди должны быть на особом счету, и относиться к ним нужно… тут он затруднялся сформулировать точно, но всегда повторял, что однозначно не как к наемному персоналу. Я же для себя решил, что это должно быть что-то среднее между дружбой и родственными чувствами, допустим, к кузену. Черт, кажется, загнался! Насколько бы все сложилось проще, будь Ульрих россом! Набухались бы пару раз до поросячьего визга, поговорили по душам, подрались — и готово. Братья навек. Друзья не разлей вода… а тут, блин, ищи подходы! Но пока получалось, так что грех жаловаться.

— Кумо, открой.

— Процесс активирован, капитан Заварзин.

— Алекс?..

— Заходи, не стесняйся. — Потыкав в пульт консоли, я «вырастил» гостевое кресло рядом со своим, но чуть в стороне — с тем расчетом, чтобы оно не попадало в кадр видеозвонка. — Присаживайся. Как парни?

— В норме, — отмахнулся Ценкер, заняв предложенное место. — Шальке чудит, но в его возрасте это нормально. Рано его флотская карьера закончилась, ему бы еще пару лет лямку потянуть, глядишь, и научился бы дисциплине.

— Не удерживай его, бесполезно. Пусть на собственной шкуре прочувствует.

— Жалко дурака.

— Да не переживай ты так, Шальке не леди Рокуэлл, а без денег он на хрен никому не сдался. Лишь бы сам в неприятности не влез, но тут уж мы бессильны.

— И от этого не легче, — вздохнул мой гость. — Зачем звал? Время неурочное.

— Нужна помощь. Тут у меня кое с кем разговор намечается…

— А я, значит, доказательство? — вздернул бровь Ценкер.

— Скорее, очевидец.

— Тогда ладно. Будешь звонить кому-то?

— Обязательно.

— И когда?

— Да вот прямо сейчас… — Я недрогнувшей рукой пролистал список абонентов в «звонилке» и ткнул в контакт «Дядюшка». — Ну что ж, Герман Романович Завьялов, будем надеяться, что сюрприз приятный.

— Завьялов? — не на шутку изумился Ценкер. — Глава клана Завьяловых? И ты вот так запросто звонишь такому человеку?

— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Это его личный контакт, знают о нем очень немногие. И на такие звонки он всегда отвечает. По крайней мере, раньше отвечал… а, нет, и теперь тоже!

— Ну здравствуй, Александр, — с прищуром глянул на меня с экрана Герман Романович Завьялов.

Собственной персоной, при стрижке, костюме и пенсне. И, судя по тону, открывшееся зрелище его не сильно вдохновило, хоть маскировка и не ввела в заблуждение. Наверняка про себя подумал, что лучше бы я лысиной сверкал, чем мотал дрэдами. Впрочем, плевать.

— И тебе не хворать, дядя Герман.

Физиономия Ценкера удивленно вытянулась, но он сумел взять себя в руки и промолчать. Молодец, не запалился. Русский он, кстати, понимал хорошо, а вот говорил отвратно, при общении мне проще было сразу на дойч перейти.

— Хм… не слишком-то учтиво… чем обязан?

— Мне нужна твоя помощь.

— Я поражен, Александр. Столько лет жили рядом, и хоть бы раз о чем-то попросил! А тут стоило только сбежать и инсценировать собственную смерть — и нате! — родственные чувства проснулись! Вспомнил, что есть дядька!

— Ну, не хочешь, как хочешь. Буду искать другого партнера по бизнесу.

— Бизнесу? Какому бизнесу, Александр?

— Опасному, дядя Герман. Опасному. Но и очень прибыльному. До тебя ведь наверняка дошли некие… слухи? Про леди Аннабель Рокуэлл, например, или про вынырнувший из небытия авианесущий крейсер фон Клейна? Ну и так по мелочи…

— Это все… ты? У тебя… получилось?!

Ты смотри-ка, проняло.

— Да, дядя Герман, у меня получилось. Но семью я пока не нашел! — предостерегающе выставил я перед собой ладони. — И даже не могу предположить, когда найду. Так что не возбуждайся там, и волкодавов звать не спеши. И вообще, убивать меня не выгодно. У меня есть деловое предложение.

— И какое же? Темнишь ты что-то, Александр.

— Ну, это уж как водится… а с тобой иначе нельзя.

— Знаешь, Александр, из твоих уст это звучит особенно оскорбительно! Уж к кому-кому, а к тебе я всегда относился максимально честно. Тебе в жизни и без моего лукавства досталось.

— Спасибо. Короче, мы можем заключить взаимовыгодное соглашение.

— Хм…

— Что? — с вызовом уставился я на собеседника. — Доказательств потребуешь?

— Ну, не без этого…

— Ладно. Лови. — Я ткнул в соответствующую иконку в окне почтового клиента, и заранее заготовленные файлы ушли к указанному адресату. — Ознакомься на досуге. А пока выслушай. На текущий момент я трижды осуществил «подъем» кораблей из подпространства. Помнишь, меня почти год не было?

— Разве?

— Да ладно! Только не говори, что твои шпионы не донесли!

— Признаю, было дело. А уж какой знатный переполох поднялся, когда ты снова вынырнул из ниоткуда! Любо-дорого посмотреть!

— Знаешь, дядя Герман, «вынырнул» — это наиболее адекватное описание. Я именно это и сделал. Приключилась тут история с одним… нехорошим человеком. В общем, по его вине я «провалился» в подпространство, но сумел перенастроить прыжковый генератор и самостоятельно «всплыть». Смею надеяться, впервые в истории космонавигации. Кстати, компанию мне составил «гекс», которого тут же уничтожили его соплеменники. Один из роликов как раз про это.

— Звучит излишне фантастично, знаешь ли…

— Придется поверить на слово. Процесс «всплытия» я хоть и заснял, но это картинка изнутри корабля, по ней ничего не понятно. А вот второй случай стопроцентно доказуемый: яхта «Ледяная Красотка», и единственный ее выживший пассажир — леди Аннабель Рокуэлл. Запись в комплекте. Впрочем, ты и без того о ней наслышан.

Дядя Герман молча кивнул.

— Ну и случай номер три: авианесущий крейсер «Эмден» объединенной флотилии коалиции Протекторатов Росс и Дойч. С ним вообще интересно получилось, я в этой заварухе так до конца и не разобрался — сам видос посмотришь. И можешь проверить подлинность — запроси своих спецов из разведки, что за суета творилась в «оберкоммандо дер рам» полторы недели назад. И куда делся один из «убийц линкоров» из спецэскадрильи резерва. Ну и вишенка на торте — живые свидетели. Третий помощник капитана «Эмдена» корветтен-капитан Ульрих Ценкер, технический специалист Краузе, унтер-фельдфебель Швиммер, ефрейтор Вайс… в общей сложности семь человек. — Каждую фамилию я сопровождал активированной ссылкой на базу данных флотского архива Протектората Дойч, взломом которой также озаботился заранее, а дядя Герман провожал фотографии жадным взглядом, как будто стремился намертво запечатлеть их в памяти. — Досье я тебе тоже перешлю. А еще… Ульрих!

Так и торчавший вне зоны видимости камеры Ценкер выпростался из кресла, встал у меня за спиной и, судя по вытянувшейся физиономии дяди Германа, приветливо тому кивнул.

— Корветтен-капитан Ценкер был столь любезен, что согласился дать свидетельские показания. Хоть тебе лично, хоть твоим безопасникам. Контакт через меня. Или лучше через Степаныча, эсбэшникам так привычней. Спасибо, Ульрих.

Понятливый Ценкер перестал отсвечивать в кадре, вернувшись на старое место, но дядя Герман после этого молчал еще добрых пять минут — переваривал. Ну а затем разразился вполне уместным вопросом:

— Что от меня потребуется? Деньги? Связи?

— Скорее, второе. Ты поможешь мне окончательно легализовать корпорацию «Э(П)РОН» и пролоббировать признание некоторых положений древнего морского права в привязке к космической навигации, а также к кораблям и грузам, утерянным в процессе перевозок.

— И все?

— Да.

— Темнишь, Александр! Ну, допустим, предположим, что я… помогу. Мне-то с того какой толк?

— Прямой, дядя Герман. Во-первых, я обязуюсь не предъявлять права на наследство Завьяловых. Во-вторых, если… когда найду семью, отговорю отца от аналогичных претензий. И если на него ты можешь наплевать, то мои притязания оспорить будет гораздо сложнее. А так я сам отрекусь, добровольно и с соблюдением всех юридических норм. По-моему, очень даже выгодное предложение.

— Не пойдет, — покачал головой дядюшка. — Мне проще тебя прямо сейчас устранить. Физически. И все кланы меня поддержат. Естественно, неофициально, но поймут и простят. Ты ведь уже совершеннолетний.

Черт, а он прав! И еще про Алекса-младшего не знает… упс… и пусть лучше так и остается в неведении.

— Ну хорошо, тогда давай поговорим на языке цифр, — вздохнул я. — Как насчет заключения эксклюзивного договора на проведение судоподъемных работ для клана Завьяловых? Ты только представь, сколько ресурсов получишь почти даром! Даже если удастся извлечь из подпространства хотя бы треть утерянных судов за, скажем, последние десять лет, это же какое вливание в финансы клана!

— Не уверен, — скептически поджал губы дядя Герман. — Думаешь, хозяева грузов не станут предъявлять на них права?

— А с чего бы? — удивился я. — Сам посуди: ты взял фрахт, отправил грузовик в рейс, тот пропал. Чья это проблема?

— Моя. Я взял на себя риски. И влетел на неустойку, а клановая страховая компания на возмещение убытков.

— И?..

— Клиент остался при своих, я потратился. Но репутация стоит денег, сам понимаешь.

— Понимаю. А теперь представь, что грузовик просто «затонул», а я его нашел и извлек вместе с командой — но тут без гарантии — и грузом. Чей он?

— Уж точно не твой! По закону…

— Этот вопрос законодательно не урегулирован, дядя Герман. Я нашел только приблизительные аналогии из до сих пор не отмененного международного морского права. Впрочем, при желании меня можно засудить. А теперь представь, что я нашел и извлек корабль с грузом по твоему заданию, с заключением соответствующего контракта. Представил?

— Да. Пожалуй, в этом что-то есть, Александр. Единственным, кто может заявить претензии на груз, является его предыдущий владелец, но…

— Неустойка выплачена, страховка тоже. Так чей груз?

— Ладно, убедил. Груз мой. Даже если предыдущий владелец попытается отсудить — а он попытается, хотя бы из принципа — ни один суд ни одного Протектората не встанет на его сторону.

— И ты получаешь партию товара, за которую заплатил — в той или иной форме — минимальную оптовую цену. Даже ниже. А реализовать его можешь с хорошей наценкой. Профит?

Молчи-молчи. Все равно по глазам видно, что выгоду почуял. И теперь хрен ты из моей хватки вырвешься, Скользкий Герман!

— А теперь представь, что ты пролоббировал то самое право, хотя бы на территории Протектората Росс. Тогда мы сможем извлекать не только корабли клана Завьяловых, но и просто бесхозные, за которые их бывшие владельцы будут драться в суде. Или договариваться полюбовно, потому что половина халявного груза — это гораздо лучше, чем вообще ничего. Представил перспективы?

— Ты хочешь взять меня в долю?

— Что, удивил? Нет, не в долю. Но акции продам. Скажем, до десяти процентов.

— Это… очень много.

— Ну так и помощь от тебя требуется нешуточная, — пожал я плечами. — Плюс расценивай это как жест доброй воли с моей стороны. И дополнительную гарантию от притязаний на власть от нашей ветви рода. Отца, если… когда найду, я пристрою в корпорации. Он мне там будет куда полезнее, чем во главе клана.

— Оч-чень интересно, оч-чень… вот только… а люди? Люди с кораблей?

— Тебе помешают специалисты? Они у тебя лишние?

— Проблем не оберешься с наследством и судами, — поморщился дядька.

— Для меня это уже пройденный этап, — отмахнулся я. — Могу поделиться опытом. Поверь, человек, который пробыл для всех умершим хотя бы лет десять, очень быстро начинает понимать, что лучше бы он так мертвым и оставался. Для всех лучше. Ульрих не даст соврать. И столь же быстро приходит к очевидному решению начать новую жизнь, чтобы не портить ее семье. А тут мы — с контрактом и кое-какими гарантиями. Опять же, этот вопрос можно урегулировать законодательно, для чего, собственно, ты мне и нужен. Ну так что, по рукам?

— Я должен все хорошо обдумать, — покачал головой дядя Герман. — С юристами проконсультироваться, в конце концов…

— Ладно, думай, — не стал я спорить.

— Что-то ты подозрительно легко сдался, Александр.

— С чего ты взял, что я сдался? Я заронил в тебе зерно сомнения, дядя. Этого достаточно. Когда перезвонишь, обсудим детали.

— Если, ты хотел сказать?

— Я сказал ровно то, что сказал, — отрезал я. — Бывай, дядя Герман.

Конец второй книги

Опубликовано: Цокольный этаж, на котором есть книги: https://t.me/groundfloor. Ищущий да обрящет!

Загрузка...