Дьявольские камни

Глава 1

Дрожь, дрожь земли. Помню когда-то я смотрел такой фильм. Смысл фильма — непонятная хрень, живущая под землей начала жрать людей, но бравые америкосы дают достойный, демократический отпор. И вот сейчас от такой же дрожи земли у меня дрожат коленки. Почему дрожит земля? Да тут всё просто — на нас движется кавалерия, тяжелая кавалерия.

Я поднял винтовку, опер ее о край телеги, дрожащими руками откинул затвор и положил патрон. Закрыл затворную раму и начал целится. Первой целью я выбрал рыцаря с яркими красными перьями на шлеме. Моя телега, которая служила мне подставкой для стрельбы, находилась левее от центра позиции, которую остатки нашего батальона заняли для обороны от преследователей. В центре же в непонятную мне формацию группировался наш батальон, ну или то, что от него осталось. Поэтому я взял небольшое упреждение на пол фигуры рыцаря и нажал на спуск. Целился я в грудь рыцаря, так как в голову прицелится на расстоянии 300–400 метров тяжеловато, а я не снайпер. От выстрела винтовки больно ударило в плечо, но еще большей болью прострелило в голове. Выпущенная мной пуля попала в лошадь, и она как будто, на полном ходу ударилась в бетонную стену. Всадник, в которого я целился перелетел через голову лошади и покатился по траве ломая себе ноги, руки и, надеюсь, сломает шею. Смотрелось это прикольно, как будто начищенная консервная банка, которую ты ударил, проходя мимо мусорки. И эта банка, весело звеня и активно играя бликами на солнце понеслась в кусты.

Минус один, петушары — пронеслась мысль в моей голове. Или даже два, так как следующий за «моим» рыцарем тоже упал с лошади, когда та сломала себе передние ноги, налетев на убитую мной. Ряды конницы сомкнулись, и как будто не заметили потери или, как говорится, отряд не заметил потери бойца.

Тем временем расстояние между кавалерией и моими «коллегами» стремительно сокращалось. Оставалось где то 250 метров, примерно. Наконец то остатки нашего воинства выстроились, и это стало похоже на каре. Хорошо хоть с фронта и справа успели прикрыться телегами обоза. А левее, где находился я был малопроходимый молодой лес. Нас атаковало около 30 рыцарей, выстроились они в 3 шеренги примерно по 10 в ряд. Первая шеренга была полностью сформирована из классических рыцарей как из кино — всадник, закованный в полный латный доспех, под ним огромная лошадь так же в какой-то накидке, похоже кольчужной ну и копье или меч в одной руке и щит в другой. За ними так же двигались рыцари, но одеты они были явно пожиже, в не полные «сеты». При этом все рыцари были «яркие» — перья в шлемах, флажки на копьях, у некоторых за спиной, что-то похожее на крылышки, как у польских гусар. На расстоянии 100–150 метров раздался слитный громоподобный залп — часть нашего каре, которая была направлена на атакующих получило команду на открытие огня. Можно подумать, что на такой дистанции, да еще и из винтовки шансов у рыцарей нет, первую шеренгу должно было просто «размотать», сломать строй остальным двум линиям и все — победа в руках, расстреливай как в тире. Но из первой шеренги, никто не упал, и не был ранен, хотя вот во второй линии потери всё-таки есть — с лошадей упали 2 рыцаря. Солдаты из моего батальона после общего залпа, начали нервно перезаряжать винтовки — кто-то не мог открыть затвор, кто-то возился с гильзой от выстрелянного патрона, некоторые просто роняли патроны. Залпом выстрелить больше не получалось, началась нестройная стрельба по мере перезарядки оружия. Я бы даже сказал лихорадочная стрельба в ту сторону, хоть с такого расстояния и трудно промахнуться. Какое-либо управление отрядом один единственный выживший офицер потерял в непонятном гуле выстрелов и ругани солдат. Наблюдая за этой картиной боковым зрением, я выбирал себе новую цель — любого рыцаря в полных латах, а в голове промелькнула мысль — еще два или три выстрела и всё, приехали, сушите вёсла. Один из рыцарей первой линии, который находился левее центра, начал своим копьем, которое держал левой рукой, указывать на лево. И часть рыцарей начала забирать левее и обходить телеги и каре слева, его я своей второй целью и выбрал. Учитывая, что ко мне он уже был повернут практически боком, то выстрелил я сразу в его лошадь, в район головы. После первого выстрела, когда я попал в лошадь стало понятно, что убить лошадь рыцаря — это достаточно эффективно, так как на полном ходу с нее упасть это минимум больно, ну а максимум — смертельно. И я опять попал, лошадь упала, и рыцарь-левша полетел с лошади на землю через её голову. Тем не менее отряд, который он возглавлял продолжил движение и по широкой дуге начал обходить каре слева. В момент, когда вторая и третья линия рыцарей отряда, который обходил наше каре, и командира которого я ссадил вторым выстрелом поравнялись с правым флангом нашего каре грохнул слитный залп. И вот он был явно эффективный — больше половины рыцарей второй и третей линии попадали на землю, их просто смело с седел, из десяти рыцарей свой путь продолжили где-то четыре — пять, из которых два рыцаря в полных латах первой линии оставались по-прежнему невредимы. Они понеслись дальше параллельно правому флангу, и проехав чуть дальше их догнали пули тыла каре, которым они подставили спины. Можно сказать, что с левым флангом рыцарей, которые, наверное, хотели совершить обход или окружение было покончено, осталось только два рыцаря первой линии.

Получите пидо#@сы — прошептал я ели слышно. А в голове пронеслась мысль — один, ну максимум еще два выстрела.

Центральная часть рыцарей, которая состояла и четырёх латников подлетев к телегам кинулась спешиваться, и делала она это очень легко. Если сравнивать, то это выглядело как в фильме «История рыцаря» с Хит Леджером, когда главному герою Ульриху женщина кузнец сделал доспех, в котором он сам мог сесть на лошадь, без помощи посторонних. Всадники просто как пушинки слетали с седла бросали копья, выхватывали мечи из ножен или топоры из каких-то сумок на лошадях бросая свои щиты себе под ноги, если топор был двуручный, и бросались на телеги, пытаясь их отодвинуть или разломать. Вторая и третьи линии так же спешивались, но тут такой легкости не было, хоть и одеты они были в неполные латы. Пару рыцарей второй и третей линии при спешивании поспешили, и от тяжести доспехов просто падали. И что было заметней всего они жались друг к другу и прикрывались щитами пытаясь находится за спинами рыцарей первой линии. А эти ублюдки, не зная усталости практически за минуту разметали две телеги, за которыми на расстоянии 5 метров находились «мои» солдаты. Так активно махать двуручным топором в полных латах, ну я не знаю кем нужно быть — мистер Олимпия и кроссфит отдыхают. Фронтальная часть каре не на минуту не прекращала хаотичную стрельбу в бушующих у телег рыцарей первой линии, а каре вышло примерно в двадцать человек в одну сторону, то есть одна сторона квадрата составляла в две шеренги по десять человек. Одна шеренга на колене, вторая — стоя. И вот такой ливень пуль не мог остудить пыл рубящих телеги рыцарей. Зато поголовье рыцарей второй и третьей линий явно убывало, при удачных выстрелах, которые проходили через первую линию рыцарей. Правая же часть рыцарей, состоящая из двух рыцарей в полных латах первой линии и пяти рыцарей второй и третьих линий, спешились, и ломанулись обходить каре справа, забирая ближе ко мне, через молодой лес. Первых два рыцаря неслись по лесу впереди, как два носорога, практически не обходя молодые деревца, а ломая их на полном ходу или перебивая мечами, хотя толщина некоторых деревьев была толще руки взрослого человека. За ними же прикрываясь щитами, чуть отстав, бежали остальные пять рыцарей, одетых «попроще». И вот им этот спринт по лесу так же просто, как и «носорогам» не давался, хоть и бежали они уже по проложенной «тропе».

Перезаряжая винтовку дрожащими руками после второго выстрела, я уронил патрон и нагнулся его поднять. Наверное, это меня и спасло, так как на меня сразу не обратили внимания, или просто не заметили, когда я нагибался, опираясь на телегу. «Правый» отряд рыцарей пронесся в 30 метрах от меня и начал заходить в левый фланг нашему каре, который не был прикрыт телегами. Слитного залпа левого фланга нашего каре не вышло, так как большая часть левофланговых с ужасом в глазах, патрон за патроном выпускали в рыцарей, которые рубили телеги по фронту каре. Но всё же два или три солдата обратили внимание на бегущих с фланга «носорогов» и их свиты и открыли нестройный огонь. Наверное, сделал правильные выводы из увиденного, что ружейный огонь в латных рыцарей эффекта не дает, оставшиеся солдаты левого фланга, которые смотрели свою сторону, сконцентрировали свой огонь на рыцарях второй и третьей линий. В фильмах редко показывают настоящие последствия от попадания пули в тело человека, и теперь я понимаю почему. От попадания достаточно крупной пули, калибра я не знаю, но она похожа на 7.62 мм входное отверстие достаточно невелико, но вот выходное впечатляет. Перезарядив винтовку, и установив на край телеги для опоры целясь в спины бегущим на каре рыцарями я увидел, как пуля попала предпоследнему рыцарю в голову, а точней скорее всего в лицо. На голове у него был шлем в виде металлической тарелки, с открытым лицом и открытым затылком. Его затылок просто взорвался ошметками крови, мозгов и волосни в лицо замыкающему рыцарю. Крайний рыцарь такое западло не ожидал, прилипшие окровавленные ошметки головы его предшественника перекрыли ему обзор, прилипнув к забралу его глухого шлема, и вильнув вправо он на полном ходу спотыкаясь влетел в молодое дерево. Это его и спасло, остальные три рыцаря, кроме «пустой» башки с интервалом в двадцать секунд падали по дороге к каре, скошенные пулями.

Госпожу удачу всегда характеризовали как капризную даму, и вот она отвернулась от нас, но перед этим она нам еще два раза улыбнулась. Первый раз ожидаемо — мой последний выстрел, целью я выбрал себе ближайшего рыцаря в латах из группировки центр с огромным двуручным топором. Ко мне он стоял боком и последним ударом перерубил правую телегу из двух, которые прикрывали фронт нашего каре. В «носорогов» стрелять не стал, они были на линии огня с каре, если промахнусь, могу попасть в кого-то из своих в каре, хоть «носороги» и были ближе. Прицелился, задержал дыхание и выстрелил. Попал, я снова попал.

А я хорош, — пролетела мысль в голове, и так же быстро ее догнала вторая, — но не очень.

Я попал в правое плечо этому леснику. А вот реакция его меня удивила, он просто выронил свой топор, так как он был двуручным, и явно нелегким и попытался достать левой рукой меч из ножен, которые весели так же на левом бедре. Я на секунду подвис. А где крики боли, визг, стоны? Я бл#ть попал тебе в плечо из винтовки, и явно пробил твои вонючие латы. Второй раз повезло, когда одного из рыцарей центра всё-таки удалось «пробить» солдатам фронтальной шеренги и буквально превратить его в решето. В один момент несколько пуль просто пробили его невидимый барьер и смяли его вместе с броней. Это произошло в момент, когда он только рванул от левой телеги в сторону каре. Даже когда в этого рыцаря попало не меньше десяти пуль он смог сделать еще пять шесть шагов и упал на колени, воткнул меч перед собой и положив на него руки смотрел в сторону солдат. И после того как получил еще две пули в забрало шлема упал на бок. Кровище из изрешеченного рыцаря хлестала так, как будто внутри стоит высоко напорный насос. И вот наступил момент, когда телег на пути рыцарей нет, они разбиты, их остатки откинуты в сторону и три рыцаря центральной группы влетают в фронтальную шеренгу каре, за ними бегут остатки рыцарей второй и третей линий с жаждой поквитаться за смертельный расстрел. И спустя тридцать секунд два «носорога» влетают в левый фланг нашего каре. После эффектных результатов по уничтожению телег и бескомпромиссного движения по лесу с явной демонстрацией физических возможностей я ожидал, что это сближение не будет ничем хорошим для нас. Но я заблуждался. При таране наших шеренг каре рыцарями в полных латах погибло или было серьезно ранено где-то пятнадцать человек. Солдаты шеренг просто разлетелись как кегли от удара шара в боулинге, и это с тем, что ряд шеренги, которая была «на колене» успел примкнуть штыки и сделать выпад. Ну а дальше пошла резня, просто кровавая, убийственная резня. Размашистыми ударами, рыцари, с их чудовищной силой просто рубили на право и налево, оглушали ударами щитов, от которых солдаты отлетали метров на пять. Таких криков боли и воплей я не слышал никогда в своей жизни. Наблюдая за этой кровавой жатвой, я не знал, что мне делать. Мы проигрывали, было видно, как пять рыцарей в полных латах и три их помощника из второй и третей линий просто рубят в кашу девяносто солдат.

В один из моментов, когда я растеряно смотрел на эту мясорубку и уже начинал подумывать как быстро себя убить, так как убежать я точно не смогу, а в такой плен я точно второй раз не пойду. Я увидел, как поднимается пришедший в себя последний — заляпанный рыцарь из помощников «носорогов». Он припадочно скинул с себя заляпанный ошметками головы товарища шлем и шатаясь побрел в мою сторону волоча за собой щит и меч. Как будто не слыша криков дикой происходящей в двадцати метров от него резни. Хоть он и шел не уверено, но точно в мою сторону, а я так и не перезарядил ружье после третьего выстрела. Открыть затвор, гильзу выбросило в сторону, не застряла, хорошо. Достать патрон из кармана, ага есть. И тут я поднял глаза посмотреть где находится заляпанный рыцарь-помощник так как я не могу заряжать ружье, не смотря на него, конструкция не привычна, навыка нет, а он при этом стоял в десяти метрах и смотрел на меня, потерянным взглядом. Мы встретились взглядами, в его холодных ничего не выражающие глаза пронеслось осознание, он посмотрел на свои руки, на меч и на щит. И с криком — Рраааа! Бросился в мою сторону прикрываясь щитом левой рукой и отводя правую назад. Я не успевал, вообще не успевал. Держа ружье левой рукой с открытым затвором мне оставалась положить патрон, который я уже достал и кармана правой рукой, закрыть затвор, навести ружье и выстрелить. К моменту, когда он уже был в метре от меня я закрывал затвор, но поднять и направить ружье не успевал. Рыцарь отвел руку с щитом влево, а праву заносил из заднего положения через верх, таким ударом можно разрубить напополам сверху вниз. Я инстинктивно оттолкнулся от телеги назад, и падал спиной вниз, так как шаг назад я сделать не успевал. Рыцарь ударил мечом и попал по краю телеги, в борт сверху вниз. Если бы я не оттолкнулся от телеги, то меня, наверное, разрубило бы до бората телеги. Меч глубоко прорубил борт и плотно там засел. С ходу, одной рукой вырвать меч из борта у рыцаря не получалось. Упав на спину, я довернул ружье в рыцаря и нащупав курок, нажал на него. Грохнул выстрел, но рыцарь тоже не был дураком и успел прикрыться щитом. Пуля пробила щит и ударил его с низу вверх в скулу. Ему разорвало пол лица остатками пули, но не убило. Вскрикнув, бросая меч и оседая назад, он схватился свободной рукой за развороченное лицо из которого хлынула кровь. Я сначала начал, лежа на спине отталкиваться ногами от земли, пятясь назад. Очень хотелось разорвать дистанцию между нами, а то вдруг пуля в лицо — это не аргумент для него, как и для его друзей из «носорогов». Я отполз метров на десять от него, уперся спиной в молодое дерево, приподнялся и перезарядил ружье последним патроном из кармана. Патроны еще были, но лежали они в телеге. Каждые пять десять секунд я замирал и смотрел на раненого рыцаря, но он потерял сознание от болевого шока, наверное, так как лежал не шевелясь. Левая рука с щитом в стороне, а правая на разорванном лице. Аккуратно встав, опираясь на дерево, я сделал несколько уверенных шагов в сторону телеги, от выброса адреналина мне стало легче, мутить перестало, голова кружится меньше, уши и лицо горят. Мне не понравилось, как он лежит, и я решил перестраховаться — выстрелил ему в живот с расстояния четырех метров. И он забулькал, громко так и мерзко, от ранения в лицо он набрал полный рот крови, и теперь вместо крика боли, из него вырвалось просто громкое и мерзкое бульканье.

Аааааа сука, подкараулить меня хотел, — крикнул я булькающему рыцарю.

Вот теперь то и можно, ты только не умирай — подумал я, и достал из правого голенища сапога нож, поставил винтовку к колесу телеги, и взял в левую руку дьявольский камень. Сделал два уверенных шага к булькающему рыцарю, пока действует адреналин и вонзил ему в шею нож. Пробил ему шею насквозь, всадив по самую рукоятку, не ожидая, что шея такая мягкая. Рыцарь выгнулся дугой, еще пару раз булькнул, захрипел и обмяк. Посмотрев на камень, сразу ничего не заметил, но присмотревшись увидел — одну не сильно яркую точку, или даже искорку.

На два, три выстрела хватит, — подумал я, и выдернул свой нож, обтер об тряпки рыцаря, и сунул опять в сапог. Поднявшись и взяв винтовку, начал шарить по дну телеги в поисках патронов, они лежали россыпью, нашарив штук десять начал рассовывать их по карманам. Перезаряжая винтовку, посматривал в сторону каре. А там было на что посмотреть — из рыцарей в латах осталось на ногах только трое, а из помощников — никого. Но и от осознания чего это стоило меня передернуло, на ногах из остатков батальона «моих» солдат осталось человек пятнадцать. Пятнадцать человек почти что из сотни. Поляна на которой оборонялось каре было просто завалено телами солдат, изрубленных, изувеченных, растерзанных солдат. Теперь я действительно понимаю смысл выражения — реки крови. Тут было действительно озеро крови, в центре которого был остров из тел. Раненого мной лесоруба всё-таки накрыло, о сидел за спинами своих двух рыцарей и левой рукой держал меч, правая рука плетью висела вдоль тела, по ней обильно текла его кровь из ранения в плече. Напротив, друг друга стояли два рыцаря и четырнадцать солдат с офицером, рыцари явно отдыхали и готовились к очередному рывку, а солдаты в нерешительности и ужасом в глазах. Положив винтовку в упор на телегу, тело опять начало мелко дрожать, взял в прицел ближнего ко мне рыцаря, это оказался один из носорогов. Выстрелил и снова попал, в ногу. Носорог не ожидал моего выстрела, и, тем более, что он пробьет его броню. От попадания он припал на одну ногу и стал на одно колено, опустив раненую ногу под сеебя и уперся мечом в землю, щит он не выронил. Все трое рыцарей повернули головы в мою сторону, в этот момент офицер, который до этого стоял с ружьем, бросил его на землю, выхватил из кобуры на поясе револьвер и одну за одной начал посылать пули в дальнего от меня рыцаря — второго, который остался на ногах. На третей пуле рыцарь повернул голову в сторону офицера, на четвертой сделал два шага вперед с замахом меча, пятая и шестая влетели ему в забрало, его голова дернулась, он сделал пару шагов назад и рухнул на спину. Раненый мною рыцарь из «носорогов» вставал и поворачивался в мою сторону, оценив обстановку и придя к выводу, что основная здесь угроза это я. Офицер, убивший из револьвера рыцаря начал что-то кричать оцепеневшим солдатам, на что рыцарь-лесник недолго думая метнул в него свой меч, который держал в левой руке, и попал, прям в грудь. Меч с страшной силой пробил грудь офицера, войдя по самую рукоять и сбив его с ног. Носорог, волоча ногу, прикрываясь щитом на уровне корпуса двигался в мою сторону, а я, дрожа всем телом перезаряжал винтовку, адреналиновая волна прошла и меня накрыло. Но кое как я всё-таки справился — перезарядил, и пальнул «носорогу» в здоровую ногу. С расстояния двадцать метров трудно промахнутся в хромую, медленную, массивную цель. Рыцарь рухнул вперед, подминая под собой и щит и меч, я не останавливаясь перезарядил еще раз, пока он пытался встать на карачки. Встав на карачки, он поднял голову на меня, на сколько это ему позволял шлем и латы и попытался откинутся назад, чтоб сесть в этот момент я выстрелил в него третий раз, попал в забрало шлема. Его голова дернулась, руки обмякли, и он завалился на бок, поливая землю кровью из забрала и ног.

Сдохни мразь, — зло прорычал я.

В этот момент оставшиеся солдаты забивали оставшегося одного и без оружия «лесоруба» прикладами винтовок, а он лежал и хохотал через шлем, во всяком случае мне так показалось.

Я присел и облокотился об колесо телеги спиной, перезарядил винтовку, пора заводить хорошие привычки — а заряженное ружье в этом мире, точно одна из хороших.