Двор очаровательный и жестокий

4

Шансы остаться в живых были призрачно малы, и я бы сильно удивилась, если бы мне удалось пережить следующие несколько дней. Однако я не видела смысла раздумывать об этом, иначе парализующий страх просто не позволил бы сдвинуться с места, и тогда мне точно пришел бы конец.

Так что я побрела вдоль реки Дайтур на восток в поисках удобного места, чтобы переправиться на другой берег, а после свернуть на юго-восток, к столице.

Готовься я к путешествию заранее, перебралась бы через реку неподалеку от своей деревни. И хотя путь в таком случае занял бы лишние несколько дней, мне удалось бы избежать большинства других путешественников. Однако обстоятельства сложились иначе, и я прекрасно понимала, что в такой холод и без еды долго мне не продержаться. Оставалось только добраться до Мистрана – одного из немногих поселений к северу от реки, достаточно большого, чтобы называться городом. Там я смогу украсть еду, оружие, и может, даже разжиться обувью.

В последний раз я ездила в Мистран еще в детстве, когда оба родителя были живы. Точнее, люди, которые называли себя моими родителями. Эта мысль породила во мне странную смесь ярости, печали и чувства вины, и я поспешила отогнать ее прочь.

В то время они обсуждали, куда нам лучше переехать, и папа, разведя руками, заявил, что будет счастлив где угодно, лишь бы рядом с семьей.

При воспоминании о всегда приветливом отце внутри поселилась скорбь. Мне не хватало его, словно потерянной конечности, и тем не менее все мое детство оказалось ложью. Обхватив себя руками, я покачнулась.

Нет. Сейчас не время горевать. Стоит лишь поддаться терзающей меня душевной боли, и я лягу прямо здесь и больше не найду в себе сил подняться. Сейчас моя способность выжить напрямую зависит от разумности принятых решений. Один неверный шаг – и можно проститься с жизнью.

Мне нужно поскорее убраться подальше от реки. Ведь стражники наверняка решат, что если я еще жива, то буду держаться поближе к воде. Впрочем, после подобного падения в ледяную реку они, вероятнее всего, не сомневаются в моей смерти.

Солнце уже садилось за деревья, забирая с собой остатки послеполуденного тепла. Скоро придется искать место, где можно укрыться на ночь.

Что случилось с мамой после того, как она столкнула меня с обрыва? В сознании мелькнули образы королевских стражников, но я прогнала их прочь. Интересно, где сейчас Тайбрис? Брат всегда завоевывал сердца людей, поскольку стремился вылечить любого, кто в этом нуждался, вне зависимости от способности заплатить. Возможно, кто-нибудь из тех, кому он помог, даст ему немного еды или укажет, где можно переночевать.

Внезапно я наткнулась на камень, и ногу пронзила боль. Большой палец протестующе взвыл. Резко втянув воздух, я сердито взглянула на лежащий на земле булыжник.

– Надо же, – раздался чей-то голос. – И кто у нас здесь?

Внутри меня змеей свернулся страх. Шум воды заглушал шаги преследователей – еще и поэтому стоило держаться подальше от реки.

Я обернулась и бросила взгляд на загорелого, чисто выбритого мужчину, широкоплечего, с мощными ногами, гораздо выше меня ростом. Он держал лук, под рубашкой отчетливо вырисовывались бугристые мышцы, обычно присущие тем, кто постоянно таскал на себе в деревню убитых оленей.

Не сводя с меня взгляда, мужчина потянулся к длинному ножу, висящему у бедра.

Он явно был охотником, а значит, я находилась к Мистрану ближе, чем думала. Хорошая новость. Но я не спешила радоваться. Этот человек привык убивать. Он приносил свою добычу в город и обменивал ее на деньги. А значит, живой мне не уйти.

– Я знаю, кто ты, – тихо сообщил он. – До Мистрана быстро долетают новости. – Глядя на босую, дрожащую меня, он поджал губы. – Я сделаю все быстро, малышка. Ты даже не почувствуешь.

Опустив плечи, я неподвижно застыла. Он подошел ближе и, заметив слезу, скатившуюся по моей щеке, заметно расслабился. Кажется, он решил, что меня зарезать будет проще, чем оленя.

Само собой, ведь перед ним стояла всего лишь слабая, уставшая, безоружная девчонка. Если в ближайшие несколько мгновений я что-нибудь не придумаю, то превращусь для него в самую легкую добычу в жизни.

Изнутри поднялась глухая ярость. Неужели я выжила в реке, только чтобы умереть на берегу от рук этого человека?

Окружающий мир словно растворился, теперь я видела только его лицо. Охотник сделал шаг ко мне, и под прикрытием жалости я прочитала в его глазах дикое удовольствие. Этот человек был рожден для охоты и наслаждался убийством, пусть даже и пообещал мне легкую смерть.

Однако я не собиралась облегчать ему задачу.

Слева что-то шевельнулось. Его лошадь стояла всего в нескольких шагах от меня. Нащупав правой ногой камень, я подняла голову и взглянула прямо в глаза охотнику.

Во время занятий с Тайбрисом и его друзьями я кое-чему научилась. И извлекла самый главный урок: сколько бы я ни тренировалась, если кто-то из мужчин прижимал меня к земле, дальше биться было бессмысленно – просто потому, что они имели превосходство в весе. А этот охотник оказался намного крупнее Тайбриса и прочих моих соперников. Их мышцы в сравнении с его выглядели почти женскими.

– Ну-ну, – успокаивающим тоном проговорил охотник. – Скоро все закончится.

В его глазах вспыхнул нездоровый огонек – вероятно, мужчина уже мысленно тратил золото, полученное за мое бездыханное тело. Конечно, доставь он меня к стражникам живой, смог бы выручить побольше, но я сомневалась, что этот тип способен долго сопротивляться жажде убийства.

Охотник подошел еще на шаг, и лезвие ножа блеснуло в последних лучах заходящего солнца.

Что ж, пора действовать.

Я присела на корточки и нащупала рукой камень. Он оказался шершавым на ощупь и тяжелее, чем я предполагала. Оскалив зубы, охотник сделал еще шаг.

Я осторожно метнула камень в сторону лошади, стараясь ее не задеть, и услышала, как животное в стороне поднялось на дыбы. Выругавшись, охотник развернулся. Я же отчаянно осматривала лесную подстилку вокруг в поисках того, что могло бы сойти за оружие.

На глаза попалась ветка, и я подняла ее с земли. Но, кажется, ошиблась с выбором. Она оказалась длинной, громоздкой и слишком тяжелой.

Охотник на пару мгновений застыл, разрываясь между желанием броситься за убегающей лошадью и жаждой убийства, потом повернулся ко мне.

Замахнувшись веткой, я с силой хлестнула его по лицу. Охотник споткнулся и закричал. Я ударила еще раз. Он упал на колени, прикрывая рукой лицо, и выхватил нож. Из носа у него текла кровь.

Я снова нанесла удар, и мужчина повалился на спину. У него закатились глаза. Я замерла над ним, тяжело дыша. Он в самом деле без сознания?

Я вновь занесла над ним ветку и заколебалась. К горлу подступила желчь. Нет, я не смогу. Я же не убийца.

Охотник застонал. Я перехватила ветку и, сотрясаясь от рыданий, в очередной раз пустила в ход свое оружие. Брызги крови из носа полетели во все стороны. Я упала рядом с ним на колени и нащупала нож.

Либо я, либо он.

Я вонзила лезвие ему в горло, потом вытащила. Кровь из раны попала мне на лицо. Я резко отпрянула, и меня вырвало желчью. По лицу заструились слезы.

Спотыкаясь и дрожа, я спустилась к реке. Боль в ногах отчего-то притупилась, да и все чувства словно застыли. Почти не замечая обжигающего холода воды, я ополоснула лицо и начисто вымыла нож, потом поднялась обратно на берег, туда, где лежало тело охотника. И начала понемногу приходить в себя.

Хоронить мужчину у меня не было ни сил, ни времени: земля наполовину промерзла, да и оставаться здесь мне больше не стоило. С его лица уже почти схлынули краски, и даже в тусклом свете закатного солнца сомнений в смерти охотника не оставалось.

При мысли о его кровавой кончине желудок снова скрутило, но я подавила тошноту и опустилась на корточки рядом с телом. Нащупала на поясе кошель с монетами и срезала его. Судя по всему, меня уже не сдерживали никакие преграды, и я пошла бы на что угодно, лишь бы остаться в живых.

Услышав шорох, я застыла и крепче стиснула нож. На меня смотрели темные глаза.

Лошадь.

– Я… э-э… прости за тот камень. Ничего другого я не смогла придумать, – проговорила я.

Животное хмуро взирало на меня – если лошади вообще умеют хмуриться.

Я медленно поднялась на ноги, прикидывая, что верхом на лошади сумею двигаться намного быстрее.

– Мы с тобой можем стать союзниками, – предложила я и медленно двинулась к ней по лесной подстилке, издавая успокаивающие звуки.

Уже почти стемнело, и я мало что могла разглядеть.

– Красивый мальчик. – Подойдя к животному, я склонила голову. – О, прости, девочка. В любом случае ты прекрасна.

Судя по виду, лошадь не слишком-то мне доверяла, но все же позволила себя погладить. У меня дрожали руки, хотя поселившаяся внутри тяжесть немного ослабла.

Я залезла в седельную сумку охотника и достала запасы еды: хлеб, яблоко и валео, завернутый в мягкую ткань. При виде него у меня перехватило дыхание.

Сладкие фрукты в наших краях считались редкостью, и зачастую их просто не удавалось достать. Когда я была маленькой, папа часто, по несколько раз в год, ездил по другим деревням. Мне нравилось, когда он отправлялся на юго-восток, потому что там, в прибрежных селениях, чаще имелась возможность раздобыть драгоценные валео.

Тайбрис же предпочитал его поездки на север. В тех краях жили одни из лучших мастеров по работе с деревом, и папа всегда привозил домой крошечных деревянных зверюшек. К тому времени, как он умер, у нас с братом на тумбочках возле кроватей скопилось по целой коллекции фигурок. И сейчас я отдала бы что угодно, лишь бы один из этих маленьких кусочков дерева лежал у меня в кармане – на память об отце.

Поднеся фрукт к носу, я вдохнула его аромат и тут же вспомнила улыбку папы. Бывало, он притворно сетовал, что не смог найти валео, а после вытаскивал фрукт из кармана. Незадолго до его смерти я сама потратила несколько драгоценных медяков на валео для него.

Что бы папа подумал обо мне сейчас?

Услышав ржание лошади, я прогнала воспоминания прочь. Итак, теперь у меня есть хлеб, фрукты, вода и лошадь. И для этого понадобилось всего-то убить человека.

«Хватит», – мысленно одернула я себя и решительно сняла с лошади седельную сумку.

Мне нужно немного поесть, чтобы хватило сил выдержать эту ночь, а после лучше идти пешком, ведя лошадь за собой. В темноте ехать на ней рискованно. Если животное сломает ногу, мне вновь, как и вначале, придется очень несладко.

– Мы отлично поладим, – пробормотала я. – Сейчас я поем, и мы немного пройдемся, чтобы найти укрытие… – «И убраться подальше от тела». – После отдохнем. А завтра будет новый, лучший день.

Позади что-то хрустнуло, и я вздрогнула.

Лошадь резко дернулась вправо. Выругавшись, я потянулась за поводьями, но опоздала. Животное помчалось прочь. Она и так была чем-то встревожена, я же напугала ее еще сильнее.

За считаные мгновения обезумевшая лошадь растворилась в темноте. Теперь она уже не вернется.

Я удрученно опустилась на лесную подстилку и принялась за еду, отрывая кусочки хлеба и отправляя их в рот. Сейчас этот черствый ломоть казался мне самой изысканной пищей в мире.

Постепенно меня охватила бессильная ярость.

Я ведь не просила о такой жизни и тысячу раз отдала бы богам свою магию. Но когда мне было всего несколько дней от роду, они сами отвергли подношение и оставили мне силу. Кто знает почему? Однако теперь – единственно из-за их нежелания взять мою магию – за мной будут охотиться до конца жизни.

Как же все это несправедливо!

Борясь со сбившимся дыханием, я сжала кулаки и поднялась на ноги. Я выживу во что бы то ни стало – просто им назло.

Я буду жить, а когда все же умру в старости в теплой постели, потребую у этих богов объяснений. И даже если они решат сжечь меня в загробном мире, для начала я хотя бы испытаю радость, горе и любовь, которые может подарить земная жизнь.

Запрокинув голову к ночному небу, я прерывисто вздохнула. Сегодня выдался долгий день, и не раз казалось, что больше мне не суждено увидеть звезд – и все же я сейчас с благоговением наблюдала за их блеском.

Мне удалось выжить. Это самое главное.

Я пробралась обратно к телу охотника и принялась в темноте шарить по земле. Вскоре пальцы нащупали прохладное дерево. Лук. Стреляла я, мягко говоря, ужасно. Однако прихватила оружие вместе со стрелами.

Я безумно устала, а голову, казалось, набили целебными бинтами Тайбриса, и мысли не задерживались в ней дольше чем на пару секунд. Но я заставляла себя двигаться вперед. И считала шаги, чтобы не заснуть.

Раз слухи о награде за мою голову долетели уже до Мистрана, не стоило рисковать и пробираться в город, чтобы украсть еще еды или более приличную одежду. Но зато можно попробовать перейти через реку по мосту. Сейчас, ночью, в такой холод вряд ли там будет много народу. Нужно воспользоваться этой возможностью.

Вскоре вдали показался вожделенный мост. А с ним и охраняющий проход стражник. Я чуть не застонала от внезапно накатившего отчаяния, но быстро взяла себя в руки. Само собой, мост возле Мистрана охранялся, ведь он считался одним из основных путей для любого, кто стремился попасть на юг. Другой путь пролегал через Норматские горы. Впрочем, также никто не запрещал попытаться перейти вброд ледяную реку.

Ну почему меня не вынесло течением на другой берег?

«Какой берег? Ты едва не утонула», – мысленно напомнила я себе.

Тут же в памяти всплыл отстраненный, скучающий взгляд темно-зеленых глаз наемника, велевшего Гэлону бросить меня на произвол судьбы, и внутри разгорелась ярость, которая, если удастся выжить, будет согревать меня еще не один день.

Довольно молодой на вид стражник расхаживал взад-вперед, явно стараясь оставаться начеку. Я внимательно следила за его движениями. Возраст мужчины вполне мог оказаться для меня помехой. Ведь молодой – значит сильный. А с луком я не слишком ладила. Значит, нечего и думать убить его прямо отсюда.

Я вздохнула. Находясь в бегах всего несколько часов, я уже размышляла об убийстве с такой же легкостью, как о возможности позавтракать с утра. Наверное, это тревожный знак.

К сожалению, вероятность попасть в стражника с такого расстояния, да еще и в темноте, для меня была столь же высока, как шансы Асинии выиграть в «Королевскую паутину».

При мысли о лучшей подруге сжалось сердце. Что она подумала обо мне, узнав, что я испорченная? Стала ли ненавидеть? Возможно, к этому моменту Асиния уже считала меня мертвой.

Нет, хватит. Сейчас не время для подобных мыслей.

Стражник с мечом на бедре двигался уверенно, явно зная свое дело. И бдительности не терял. А значит, не привык к подобного рода занятиям – ведь излишнюю внимательность обычно проявляли только новички.

Вероятнее всего, этого стражника насильно завербовали в одной из бедных деревушек и перед настоящей службой отправили в столицу на базовую подготовку. И потому существовала призрачная надежда, что при виде бедной, беззащитной девушки он вспомнит о собственной сестре и проявит снисходительность.

Я окинула взглядом мост. Перила находились как раз на уровне бедер стражника.

Хорошо.

Охотничий нож я убрала в седельную сумку. Лук же не должен вызвать вопросов. Я походила на обычную отчаявшуюся женщину, которая заблудилась во время охоты.

Вспомнив обо всех «сюрпризах», что совсем недавно преподнесла мне жизнь, я ощутила, как на глаза навернулись слезы. Это далось совсем легко. Более того, стоило еще немного поддаться, и печаль грозила захлестнуть меня с головой.

– Простите… – пробормотала я и подавила всхлип.

Стражник вздрогнул, покраснел, потом быстро нахмурился и опустил ладонь на рукоять меча. Я подняла руки и снова всхлипнула.

– С вами все хорошо? – поинтересовался он.

Эти слова выдали его с головой. Явный новичок. Ведь даже несколько лет службы достаточно закалили бы стражника, чтобы он первым делом поинтересовался: «Кто ты такая?» А уж тот, кто прослужил довольно долго, не стал бы вообще задавать вопросов – просто велел бы лечь на землю и отобрал у меня оружие.

– Н-нет.

Я всегда выглядела жалкой, когда плакала, – отчасти именно поэтому терпеть не могла распускать нюни. Но сейчас дрожащая нижняя губа могла сыграть мне на руку.

– Я б-была в л-лесу, – начала я, и стражник выпустил меч. – Искала еду для своей с-семьи и з-заблудилась. – Всхлипнув, я подошла ближе. – А потом…

– Все в порядке. – Заметив мою порванную, испачканную в крови одежду, стражник пришел к вполне логичному выводу. – В городе есть целитель. – Прислонившись к перилам моста, он кивнул в сторону Мистрана.

Однако же, несмотря на юный возраст, не предложил меня проводить. Вместо этого стражник потянулся к мешочку на поясе и достал оттуда зеленый камень. Траут.

Вот ведь бездна.

С помощью этого камня юнец свяжется с командиром, а тот немедленно меня арестует.

Я едва сдержала желание вытащить нож из седельной сумки. Перед мысленным взором промелькнуло потрясенное, обвиняющее лицо охотника, и из глаз полились настоящие слезы. Мне очень не хотелось причинять вред этому молодому стражнику.

– П-пожалуйста, не надо, – пробормотала я, кивая на траут у него в руке. – Я… не хотела бы привлекать внимание.

Он нахмурился, но все же убрал камень.

– Я бы сам проводил вас к целителю, но не могу оставить пост.

– Я отыщу какого-нибудь знахаря в с-соседней деревне. – Подойдя еще чуть ближе к стражнику, я кивнула на другой берег.

Явно удивляясь, почему я стремлюсь идти дальше в подобном состоянии, стражник бросил на меня более внимательный взгляд. И тут же в его глазах мелькнуло осознание. Он вновь опустил ладонь на меч.

Но я тоже не медлила. Присела на корточки, а после, резко выпрямившись, метнулась вперед.

Будь он женщиной, подобный трюк бы не сработал – у нас ниже точка равновесия, а если бы стоял на шаг дальше от перил, то вполне успешно мог бы проткнуть меня мечом.

Сейчас же, успев лишь вскрикнуть, стражник перевалился через ограждение и с плеском упал в воду.

Я застыла на месте, сожалея о содеянном.

Нет, не стоит. Я ведь выжила. И он тоже не погибнет.

«Ты еще жива, потому что один из дикарей выловил тебя из реки», – тут же услужливо напомнил внутренний голос.

Но я прогнала его, настойчиво убеждая себя, что стражник выкарабкается. Он крупнее меня, а значит, сможет дольше продержаться и не замерзнуть.

Впрочем, сейчас у меня не было времени прикидывать его шансы на выживание. Шум падения тела, перекрывая звук бегущей воды, отчетливо нарушил ночную тишину. Наверняка те, кто его слышал, захотят разобраться, в чем дело.

Отвернувшись от реки, я помчалась по мосту, стремясь поскорее укрыться в лесу на другой стороне. Вокруг пока царила тишина, и я облегченно вздохнула, однако продолжала бежать до тех пор, пока звездное небо у меня над головой не закрыл лиственный полог.

А потом почти без сил, спотыкаясь, побрела во тьме. Стоило найти какое-нибудь укрытие. Однако исчезновение стражника скоро заметят. И если он выживет, его маленький зеленый камешек может стать причиной моей гибели.

Так что я упорно продолжала двигаться вперед, всякий раз понимая, что сошла с тропы, когда голые лодыжки начинал царапать грубый подлесок. Время, казалось, вовсе перестало существовать.

В конце концов я все же рухнула на колени.

– Еще немного, – велела я себе и, поднявшись на ноги, огляделась по сторонам.

Вокруг царила кромешная тьма. Свернув с тропы, я побрела по подлеску и, нащупав дерево, опустилась возле него на землю. Прислонилась к стволу, завернулась в плащ и стала ждать рассвета.