Двенадцатая дочь

ЧЕЛОВЕК В ЗЕЛЕНЫХ ГЕТРАХ ПРИХОДИТ С ХОЛОДА

Снег был мокрый, липкий. Маленькая девочка в белой смешной ушанке, пыхтя в толстый шерстяной шарф, с трудом поднималась по склону холма, прокладывая неровную лыжню меж звенящих промороженных берез. Наконец остановилась — уронила лыжные палки, поднесла к лицу рукавичку, закрывая глаза от солнечного блеска… Вот она, как на ладони!

В оптический прицел были отменно видны ярко-красные щечки, темные щелочки-глазки чуть пониже ровно остриженной черной челки — даже пуговки на серебристой спортивной курточке. Вот тебе, малютка! — улыбнулся я, мягко притапливая курок. Мягкий щелк, легкий вздох отработанных газов, тихий звон в мерзлом воздухе — в последний миг девочка дернулась, будто от предчувствия…

Слишком поздно, милашка. По детской груди хлестнуло багровым, курточка лопнула — выронив из-под одежды припрятанный мини-автомат с глушителем, девочка подлетела в воздух — нелепо мелькнув ярко-желтыми лыжами, маленькое тельце скрылось в сугробе.

Просто удивительно удачный день, подумал я, передергивая затвор. Казалось бы, совсем нехитрую засаду я оборудовал для полуденной охоты в уютном дупле трехсотлетнего дуба. Этот дуб был заблаговременно посажен здесь, на перекрестке лыжных тропинок, всего-то пару часов назад. Величественный силуэт мертвого дерева, безусловно, привлекал внимание, однако никто из моих противников почему-то так и не смог догадаться, что такая красота обустроена неспроста.

Протянув руку, щелкнул тумблером радиопередатчика.

— Траян — диспетчеру. Только что отработал мелкую, — сообщил я, мусоля микрофончик, болтавшийся у самого рта на тонком усике. Добавил с небрежной гордостью: — Общий счет — три трупа! Зубровка, Би-Джей и теперь — Саке.

— Принято, — улыбнулся нежный девичий голос в наушниках. — Поздравляю с удачным выстрелом, босс.

— Какие ньюз у конкурентов? — осведомился я, параллельно наблюдая, как «убитая» девочка барахтается в снегу, пытаясь выбраться из двухметрового сугроба.

— По-прежнему лидирует вила Ракия, сэр. У нее пять попаданий. Только что на связь вышел господин Акундин. Сообщает, что закончились патроны.

— Опять все профукал в чистое небо, — ухмыльнулся я. — Ладно, выдайте чайнику пару магазинов. Что наш барошка фон Кульбитц?

— Минутку, сэр, я посмотрю. Три минуты назад у них была довольно активная перестрелка с вилой Перцовкой. Оба легко ранены, сумели разойтись.

Я сощурился: оч хор. Хитрая лисичка Перцовка мелькала на горизонте минут десять назад… Скорее всего отходить будет к лесу — а значит, поползет аккурат мимо моего дуба… Мы ее встретим. Только сидеть надо тихо — у девочки фантастический слух (все таки не зухры-махры, а вила-инфильтратор).

— Слышишь, красавица! — с улыбкой прошептал я в микрофон. — Переправьте-ка мне еще одну ма-а-аленькую бутылочку «Джеймсона». Что-то холодает тут, в дупле…

— Вынуждена огорчить вас, повелитель. «Джеймсон» закончился, — вздохнул голосок диспетчера. — Вы вчера наколдовали только три бутылки. Высылаю ящик «Джек Дэниэлс»?

— Не надо, — раздраженно цыкнул я, щелбаном вырубая тумблер. Гадство! Пить бурбон во время занятий спортом? Фи, это дурно для здоровья.

Вообще-то зимний пэйнтбол (или, как его иногда называют в Ледянии, «реальный биатлон») — мой излюбленный вид спорта. Белый спорт для белых людей. Очень оттягивает нервы. Все-таки классно я придумал устроить зиму! Надоела эта мрачная фаллическая башня, затхлый дворец и однообразные подземелья. В конце концов, я — демиург в самом расцвете творческих сил. Не собираюсь всю жизнь прожить в одних декорациях. Сегодня утром вдруг остро захотелось покататься на горных лыжах — и я решил, что пришел январь. Активизировал воображение, вдохнул полной грудью четыре литра волшебной пыльцы — и вперед: как загрохотало! Снег повалил, озеро корочкой льда поросло — тонюсенькой, но крепкой! Вилы мои завизжали, побежали резвиться с белыми мухами — как были, босиком! Вила Ром вообще в бикини выскочила — а что делать, они вообще зиму впервые увидели.

Вверху, под сводами пещеры грохотало часа полтора, снегопад шумел, как канонада; робокурица испугалась и полезла в бомбоубежище, а жрец Би-Джей затрепетал и наотрез отказался открывать окна, утверждая, что это не снегопад, а новая магическая атака вражьих сил. Я посмеялся, похлопал его по спине — и, размеренно дыша, начал сносить постройки. Башню нивелировал напрочь — надоела. Люблю делать перестановки в квартире! Вместо дворца наваял из пыльцы уютное швейцарское шале о трех этажиках с подземной сауной и бассейном. Сортир специально на дворе поставил — чтобы по снегу бегать, чистенький такой, деревянный. Ну — и все, как положено: шкуры белых медведиц на полу, липовые доски на стенах, лыжи у печки стоят — плюс все такое. Здорово получилось, зря Би-Джей на меня ворчит, что несолидно.

Зато какая красота — выйдешь ночью на улицу, на морозец… Артифициальная луна светит мягко, матово, вполнагрева. Дыхнешь — и смотришь, как легкий живой пар поднимается вверх, к искусственным звездам…

Хотя, если честно, снег не очень удался. Я предпочитаю не признаваться в этом публично, ибо кроме меня да Акундина с фон Кульбицем никто не знает, какой бывает настоящий снег. А мой вышел не совсем холодный, хрупчатый — и пахнет фруктовым. На сахар похоже. Ну ничего, даже забавно. Отряхнешь с рукавицы мокрые ледяные шарики, загребешь в ладонь ломтики сладкой белизны — ум-м, прям тают в устах.

Подземная зима получилась не хуже натуральной. Особенно я горжусь своим северном сиянием. Оно включается обычно на рассвете, часов в девять — но можно отрегулировать на любое время. Яркость контролируете с пульта на подлокотнике кресла-качалки. Так забавно, знаете: лежишь себе, медленно просыпаясь, на чистом шелковом белье, а через высокое, искусно измороженное оконце лучатся мягкие отсветы нежно-алого, светло-голубого, играют на шелковой простыне, прохладный розовый блеск заливает всю комнату, танцует на щеках спящей вилы-телохранительницы, задремавшей в кресле со штуцером меж тонких точеных колен… И становится так светло и грустно… И хочется бесшумно спустить ноги с кровати, утопить их в мягкие тапочки — подойти к камину… Не глядя бросить в тлеющие ночные угли неразрезанный номер «Полярной Пчелы»… Ласково разбудить телохранительницу, позвать служанку и долго-долго пить горячий шоколад, выпростав теплую руку из клетчатого пледа, и, улыбаясь одними глазами, наблюдать, как вила Ракия, честно стараясь угодить и закусив губку от усердия, натягивает на ваши ноги толстые полосатые гетры, и как смуглые гладкие грудки ее подрагивают в вырезе расшитой черногорской рубашки, и медными кажутся волосы в отсветах близкого пламени, которое уже вовсю оживает, и резвится, и озорничает в очаге… Ах, это чудесно. А потом — внезапно встать, потянуться, уронить с сильных плеч ненужный плед и бодрым голосом попросить к заднему крыльцу снежный мотоцикл…

…И вместо завтрака — свежие колючие искры в лицо и звонкий снегурчиковый смех девушки, охватившей тебя сзади тонкими ручками: если оторвать взгляд от сияющего горизонта впереди, быстро глянуть вниз, то увидишь рукава пушистой рыженькой шубки и красные варежки, расшитые бисером; она пищит от скорости, от ударов ветра и диких прыжков через искрящиеся барханы, и смех звенит у самого уха, и душистое мягкое дыхание, пахнущее блинчиками с малиновым вареньем, вмиг отогревает вашу небритую щеку, уже заалевшую на бешеном ветру…

А потом — взрыв, визг, хохот! Круто затормозить, дико развернув рыкающий агрегат, обдавая мироздание трескучим веером снежного хрусталя, и повалиться в сугроб тугеза[16], дружно и весело, успевая оттолкнуть руль и подхватить на лету этот мягкий пушисто-рыжий комочек, из которого вмиг во все стороны выбиваются волосы, и растопыренные ресницы, и летящие варежки на резиночках; сдавить все это в объятиях и вытаращить глаза навстречу налетающему ужасу рыхлой белой горы — при всем при этом наблюдать краем глаза, как развивается и летит вместе с тобой, рядом с тобой, длинная медная прядь, тонко осеребренная инеем…

И с ходу, сразу — безумство снежных мячей, выбивающих дух, свистящих в синем воздухе. Взрыв, осколки! — тающий холод капелькой скользит за ворот: красные руки ноют в промокших варежках, и вила Зубровка, забавно махая бахромчатым пуховым платком, будто крыльями, тяжело бежит к проруби, проваливаясь в снегу по колено — ну уж нет, купайтесь без меня! Довольно мне ваших разалевшихся щечек и мгновенных взоров из-под платка… Бежишь прочь, к маленькому теплому шале, а позади уже — полуголые мощные девки-убийцы пищат и прыгают на снегу возле проруби, распахивают шубы и шали, белыми бомбами, поджимая ноги, плюхаются в синий ужас глубины, орут и царапаются, обламывая льдистые кромки, валит пар, шипят в ледяной воде крутые разогретые крупы, скрипят, трутся тающие льдинки, колкое крошево — круглые розовые груди выныривают из шуршащей прозрачно-голубой стужи — веселятся битый час, как чумные амазонки, разогревая зимнее озеро до плюсовой температуры — лед начинает плавиться, и мне придется снова колдовать ночные заморозки, потому что не хочется весны.

А вечером будет оранжевый теплый круг от лампы на ковре, и горячий след от можжевеловой водки, оставленный на стенках пищевода; и сауна будет гудеть внизу, в подвале, а стены — потрескивать от внутреннего тепла, и вила Джин будет сидеть в ворохе медвежьих шкур, подогнув ножки в точно таких же, как у меня, шерстяных гетрах — мы будем сочинять сканворды, и я буду украдкой смотреть на ее грубоватый правильный профиль и поражаться тому, как неожиданно красивы эти густые светлые ресницы, опущенные к каббалистическим извивам головоломки. Я знаю, что улыбнусь, когда вила Виски наконец проснется, ибо она живет по ночам, как кошка, — проснется и мягко сойдет вниз, со второго этажа, мелко ступая белыми шерстяными носками по солнечно-желтому дереву тонких ступенек, и, склонив сумасшедшую темноволосую головку, выжидательно посмотрит на меня, счастливого и всесильного, разбросавшего истомленное ленью тело прямо на полу, среди распахнутых башлыков, размотавшихся клубков овечьей шерсти, свежих пахучих газет, разлитого кофе и рассыпанных мятных конфет.

БИ-И-И-ИП!

Я вздрогнул — вывалился из густых мечтаний обратно в темное и довольно тесное (хотя и комфортабельное) дубовое дупло. Пищала рация, нервно помигивая оранжевой искоркой индикатора. Поморщившись, я включился.

— Повелитель, прошу простить… — поспешно зажурчал голосок вилы-диспетчера — Фрау Шнапс просит связи…

— Конечно-конечно, — кивнул я. Интересно, как дела в нашем инкубаторе суперменов. — Давай, перебрось-ка Шнапочку на мой экранчик.

Не без некоторого сожаления я задернул плотной черной ширмой смотровое окошко с видом на заснеженный холм. Жаль-жаль, можно прозевать вилу Перцовку. Ну да ладно. Не все коту пэйнтбол, изредка надо и поработать. Бережно отодвинув автоматическую винтовку в сторону, еще бережнее взял с полки переносной компьютер. Смахнул снежную крошку с темно-фиолетовой крышечки. Растворил, как драгоценную раковину. Поерзав на жестком откидном стульчике, вмонтированном прямо в стену полого дуба на приличной высоте (ноги мои болтались в воздухе), я попытался устроиться поудобнее перед ожившим ноутбуком.

На экране расцвели красочные, стильные, прекрасно отдизайненные рабочие панели программы «HeroBuilder». Все-таки замечательный подарок сделал мне добрый доктор Болен Дойчин: фантастический софт, разработанный ледянскими умельцами, позволял управлять делами Траяна в автоматическом режиме. Отныне всю черную организационную работу делает мой компьютер! Для этого понадобилось лишь загнать в программу личные данные всех моих слуг и подчиненных — теперь они маленькими разноцветными фигурками отображались на подробнейшей, бесконечно масштабируемой карте славянского мира. Совсем как юниты в компьютерной игре! Просто прелесть.

Вот, например, вила Шнапс — ее местоположение на тактической карте одного из властовских предместий отмечает крошечный серо-зеленый человечек: можно даже разглядеть хвостик светлых волос под пилоткой и серебристый парабеллум в согнутой мускулистой ручке. Рядом с виртуальной фигуркой нежно мигает подпись: F1, Vila Schnaps (Psanja Poljanitza), Current Status: Passive, Asking Connection MainBase. На подробнейшей карте вокруг маленькой Шнапс виднеются детали местности: куча камней, красноватая дверца в подземный бункер, покосившийся кактус возле двери — и множество подвижных объектов (десятки Данилиных разбойников расхаживают взад-вперед, греческие катафракты тусуются у костров, даже птички изредка перепархивают с кочки на кочку). Абсолютное сходство с компьютерной игрушкой. Признаться, так гораздо удобнее рулить миром. Все-таки в прошлой жизни я был игротехником, привык к геймовому интерфейсу. Спасибо Болену: теперь могу разруливать свои дела с комфортом. Чувствовать себя уверенно, как акула в воде…

Потискав пальцами белую пушистую мышку, я надавил на вытаращенный глаз левой кнопки. Фигурка Шнапс послушно замигала, и в углу экрана развернулся, порхая страницами, персональный файл сотрудника: «Operation: Wunschelruthe. Agent: Sturmvogel Schnaps. Tonus: ACROB (Alive, Concentrated, aRmed, Obsessed, oBedient) Attack Force — 57, Defense — 110, Stamina — 502, Psyonic Factor — 0».

— Приветствую вас, ефрейтор, — сказал я, наблюдая, как в другом углу экрана высвечивается портрет милой девушки с большим парабеллумом. — Что-нибудь стряслось?

— Мой фюрер! — Белая кукольная ручка жестко взлетела в характерном воинском приветствии. — Вы приказали докладывать каждый час. Я по-прежнему нахожусь возле…

— Разве я требовал ежечасные доклады? — удивился я. — Не припомню.

— Герр фюрер, это распоряжение сделано не лично вами, а действующим от вашего лица алгоритмом «Бога Творителя». Насколько я знаю, вы уполномочили данную программу руководить действиями активных юнитов в рабочем порядке — вне экстремальных ситуаций…

— Ах, ну точно. — Я расслабился. Было дело: еще утром поручил хитрой ледянской программе контролировать вилу Шнапс. Надо было срочно отлучиться из кабинета (партнеры по биатлону уже нервничали на разогретых снегоходах) — поэтому я наскоро забил в программу основные стратегические задачи, предоставив электронному мозгу самостоятельно командовать арийской валькирией.

— …Нахожусь возле бункера в квадрате EZ36-EK115 «Холмиста Плешина», — докладывала меж тем Шнапс. — В текущий момент в бункере проходит очередное рабочее совещание перспективного объекта «Король Артур» с подчиненными.

— Лешка снова штаны просиживает? По какому поводу?

— Обсуждаются возможные варианты захвата вражеского чародея Куруяда в ходе операции «Купальня»…

— Ладно, пусть ребята перетрут детали. Все-таки у нашего короля Артура должен быть свой Круглый стол. Как в целом?

— Ситуация полностью под нашим контролем, герр фюрер, — спокойно проблеснули голубые глазки. — Пожалуй, некоторое беспокойство вызывает только объект «Мерлин», однако на него сейчас активно влияет вила Текила. Что касается моего подопечного «Ланселота», здесь все зерр гут, герр фюрер. Я держу его под теплым колпаком.

— О да. — Я оживился. — Наш «Ланселот» крепко заглотил наживку.

— Так точно, герр фюрер. С тех пор как «Ланселот» впервые осмелился использовать волшебную плеточку-змиевочку, проницаемость его психики заметно повысилась. Налицо очевидные симптомы резкого внутреннего дисбаланса. Волшебное кольцо инициировало в сердце «Ланселота» первичную фазу синхронной эмансипации подавляемых аморальных императивов, которая сопровождается жесткой радиацией высвобожденной деструктивной энергии. Кризис вполне управляем мною и развивается в нужном ключе: стремительно растут такие важные личностные характеристики объекта, как «ненависть» и «ярость». Полагаю, это и в дальнейшем позволит провоцировать «Ланселота» в интересах дальнейшего строительства его психики по героическому сценарию.

— Быть Даниле богатырем, не отвертится, — удовлетворенно кивнул я. — Что у него с картой личности?

— Положительные тенденции сохраняются уже несколько часов, мой фюрер. Под воздействием Змеиного Перстня каждую минуту «Ланселот» теряет один талант «совести». Кроме того, каждые десять минут снимается один талант «личности». Высвобожденная энергия немедленно перераспределяется, закрепляясь в виде ярости и ненависти соответственно. Если влияние Перстня не будет ослабевать в течение следующих суток, через два дня персональные характеристики «ярости» и «ненависти» «Ланселота» выйдут на пороговый сверхчеловеческий уровень.

— Класс! — улыбнулся я. — Данила крепчает не по дням, а по часам. Я гляжу, нам удалось обустроить настоящий инкубатор суперменов! Схема работает, работает вовсю! Пройдет два дня — и у меня будет свой Чурила! Чересчеловек, которого не стыдно будет выставить против фиолетово-черного сварожьего демона…

Руки чуть подрагивают от радостного возбуждения. Оцифрованная Шнапс еще что-то говорит с экрана, а я уже тискаю мышку, вытягивая из сводки текущих новостей свежие психокарты мои героев, полученные всего час назад…

Вау-вау. Вы посмотрите, как они возмужали:

Ах как хочется на радостях дерябнуть стаканчик вискарика! Потирая мерзнущие ладони, я даже позволил себе немного подрыгать ногами от радости. Каков я молодец, а? За пару дней накрутил моим друзьям такие богатырские качества! Взять хотя бы Данилу. Как удачно он надел этот перстенек, конфискованный у Плескуна… И надо же было парню ухитриться с первого раза запомнить заклинание! Молодец, просто балшой маладэс.

Да и Бисер не подкачал. Отбросил романтические бредни, подтянул любовные сопли — взял да и нахимичил свою вечномятущуюся Метанку, окрутил девку волшебным волосом! Превратил ведьмочку в живца, на которого теперь уж точно клюнет крупная рыба — сам злодюга Куруяд… Супер, просто супер. Вот юный пионер Бисеров — всем ребятам пример! С боем пробился в терем к девчонке, стиснул зубы, притворился влюбленным дурачком, и — хоп! Дело сделано. «У меня, — говорит, — рука вполне поднимается, так что не волнуйся, дорогая». Браво! Я визжу от восторга, колбасюсь и палю зажигалки. Речь не мальчика, но мужа.

— Герр фюрер, вы разрешите сообщить о небольшом подозрении? — остренько звякнул голос вилы Шнапс. — Я не уверена в правильности моих наблюдений, однако объект «Ланселот» в последнее время ведет себя странно… Иногда.

— Любопытно. — Я приподнял брови. Что еще за сюрпризы заготовил этот Каширин? Только я его похвалил…

— По моим наблюдениям, перспективный объект «Ланселот» близок к тому, чтобы начать обращать неоправданно повышенное внимание на одного из персонажей противоположного пола в своем ближайшем окружении…

— Йоко Оно! — выругался я. — Какие еще противоположные персонажи? Ему завтра на Метанке жениться!

— Так точно, герр фюрер. Случайная страсть к другой женщине вполне может теоретически расстроить наши планы, связанные с браком «Ланселота» и посадниковой дочки. — Шнапс скорбно нахмурила лобик. — Именно поэтому я дерзнула сообщить о собственных подозрениях, прежде чем появятся первые осязаемые факты…

— Я вам покажу осязаемые факты! Этого нельзя допустить… Вешалка, ясно?

— Яволь, мои фюрер. Сделаю все возможное, чтобы…

— Кто она?! — глухо рыкнул я, сжимая кулаки. — Кто эта юная дура, дерзнувшая встать на пути у локомотива истории? Как ее дурацкое имя?

— Рутения Всеволодовна, наследная княжна Властовская, — с ненавистью прошипела Шнапс.

Вот ведь подлючесть. Ну конечно, как я мог забыть про эту овцу длинноногую. Настоящая княжна Властовская! Дурашливая рыжая белка, попрыгучая эльфийская царевна с пружинкой в ягодицах. Эдакая породистая гимнасточка в кольчуге…

Помнится, я уже пытался придумать, как бы приспособить истинную наследницу князя Всеволода к нашим далеко грядущим планам. Поначалу даже обрадовался этой Руте, как подарку судьбы. Казалось, ведь можно бы ее женить на ком-нибудь из наших. Чтобы сделать своего человечка новым князем Властовским. Но — никак не состыковывается Рута. Ни с кем. Даньку, разумеется, женить на Руте нельзя, потому что он притворяется ее братом. Каширин претендует на имя Зверки, а значит — вынужден играть тяжкую роль Рутиного родного братца. А на родных сестрах даже у диких славян жениться как-то не принято.

Каширина отметаем. Следующий — Бисер. Ну, этот кадр в Руту не влюбится, потому что балбес и козел. К тому же Метанка ему все мозги расплавила, охмурила своими бирюзовыми глазками и пухлыми выпуклостями. А у Руты выпуклости гораздо меньше размером (хотя, на мой взгляд, даже красивее, но Бисеру этого не понять). Стало быть, Мстиславика тоже отмели.

На дне пробирки остается Алексиос. Что, если попробовать схему ЛЕХА + РУТА = ЛЮБОВЬ И ТРОН? Тщательно взвесив все плюсы и контры, я понял: нет! ни в коем случае! До тех пор, пока Данька притворяется наследником Зверко, нельзя создавать ему конкурента в лице Старцева! За Зверко-Кашириным идет народ, бандиты и ярыги-зверюги с Влаги-матушки. Любовь Старцева и Руты с перспективой восхождения Лехи на трон автоматически создаст жуткий конфликт между претендентами. Леха с греками против Даньки с ярыгами! Нет, это суицид.

Девка Рута — яблочко раздора. Она может легко поссорить нашего «Ланселота» с «Королем Артуром» — чего доброго, сыграет роль славянской Гиневры (кстати, даже внешне чем-то похожа — тоже рыжая). Нет, надо девицу как-то убирать, выводить из игры. Она, может быть, и настоящая наследница, да вот только мешает нашему общему делу.

— Очень, очень опасно, — пробормотал я, растирая холодными пальцами изморщенное чело.

— Так точно, герр фюрер, — кивнула с экрана вила Шнапс. — Это угрожает успеху всей операции. Объект «Ланселот» может влюбиться и, чего доброго, откажется от перспективной роли брата-наследника. Чтобы вполне насладиться дарами любви вместо даров власти.

— Надо что-то делать. Локализовать энтропию. Любовь — это ужасно. Она вносит хаос и разрушает разумные схемы. Йомский йордан! Что можно придумать?

— Есть рецепт, — подумав, сказала Шнапс. — Надо разгрузить энергию. Деконцентрировать внимание объекта «Ланселот» при помощи серии случайных эротических связей.

— Чаво? — опешил я.

— Не исключено нижеследующее, герр фюрер: если «Ланселот» сейчас развеется с другими женщинами, острота проблемы будет нивелирована.

— Предлагаешь открыть публичный дом? С путанами в кокошниках?

— Не обязательно, мой фюрер. Можно решить проблему при помощи виртуальных объектов женской наружности.

— Отлично, — улыбнулся я. — Вот ты и займись. Разгрузи мальчика.

— Слушаюсь, герр хозяин, — невозмутимо кивнула Шнапс. — Приказ принят к исполнению. Когда прикажете инициировать связь с объектом «Ланселот»?

— Поскорее. Но поосторожнее! Знаем мы вас, извращенок. Стоп, подожди! Еще вопрос: что там с Лехой Старцевым? Тьфу, в смысле — с «Королем Артуром»?

— Сожалею, герр фюрер. Я не вполне представляю себе текущую ситуацию. Не имела возможности отслеживать этот объект специально, поскольку в основном работала с «Ланселотом». Знаю только, что «Король Артур», к сожалению, все-таки допустил важную ошибку, помиловав молодого идиота Неро. Того самого убийцу, которого завербовал циничный извращенец Сварог через своего холопа Плескуна…

Я покачал головой. Глупая была история. И как мудрый Леха мог так опростоволоситься?..

— Возможно, фрау Текила обладает более точной информацией, герр фюрер…

— Оч хор, дайте мне Текилочку. А вы, ефрейтор, идите и готовьтесь. У вас сегодня ужин при свечах с «Ланселотом»… Не каждой виле достается столь почетное задание!

А сам подумал: везет Даниле. Он-то не знает, что моя Шнапс — надувная кукла. Насладится с нею, как с настоящей девушкой… Верно говорят: в большом знании большая скорбь. Вот я, например, в курсе, что Шнапс — мираж, виртуалетка. И что, разве от этого легче? Сразу весь интерес ослабевает… Так, чисто эстетическое удовольствие, как от созерцания красивой каменной статуи… К тому же — на Нику похожа, стерва: два белых зубка торчат, и этот жест рукой, когда волосы отводит… Тьфу, все, хватит! Довольно, я сказал! Не думать об этом!

На мое счастье на экране как раз засверкал прелестный портрет вилы Текилы томный взгляд и ресницы как у черной актинии.

— Я всецело в вашей власти, команданте…

— Ты, наверное, хотела сказать «в моем распоряжении»?

— Как вам будет удобно, обожаемый команданте.

— Гм. Мне угодно узнать, как поживает мой старый дружище Алексис Старцев.

— По-прежнему плохо поддается влиянию, команданте, — пожаловалась смуглая красавица. — Наш «Король Артур» постоянно носит эту отвратительную, отпугивающую цепь. Ах, это не позволяет мне приблизиться вплотную… И непосредственно очаровать его. Очень обидно! Впрочем, судя по некоторым симптомам, наличие цепи уже начинает его тяготить. К тому же есть прекрасная новость: Король Артур, успешно разошелся с царем Леванидом.

— Мы уже в курсе. — Я слегка кивнул. Хотя это и досадная потеря алыберских катапульт, зато мой Алексис освободился из-под вредного влияния старого мечтателя. Надеюсь, теперь Старцев больше не станет тратить драгоценное время на пустые грезы о непобедимом Муромце. Думаю, это позволит Алексису сконцентрироваться на решении текущих оперативных задач — и в первую очередь посвятить всего себя успешному выполнению операции «Купальня». Гм, надо еще подкачать ему «гонор». Чтобы парень уже всецело ассоциировал собственную самооценку с успехом операции. Моему вещему приятелю должно казаться, что охота на Куруяда — его собственная идея, выпестованная и взлелеянная. Пожалуй, самое время немного помочь нашему «Королю Артуру». Помочь поверить в собственные силы, ощутить себя действительно мудрым, гениальным политиком…

— Прошу прощения, босс. У меня нет сил заниматься этим гадким человеком! — капризно воскликнула Текила, тряхнув восхитительными волосами (экран будто дымом заволокло). — Я боюсь приближаться! Эта мерзкая цепь, она прямо жжет на расстоянии! Поручите сеньора «Артура» заботам другой сотрудницы! У меня своих беспокойств хватает — вы ведь прикрепили меня к объекту «Мерлин», команданте! А «Мерлин» снова чудит, только успевай компенсировать!

— Что стряслось с нашим «Мерлином»? — удивился я.

— Психика прыгает, — пожаловалась Текила. — Несколько часов назад началось. То посуду бьет, то вдруг выйдет на двор — и давай на коровник медитировать… Заболел мой объект, коменданте!

Пошуровав курсором в базе, я быстро нащупал и вытащил наружу сводки самых свежих данных, снятых со Славкиного Чуткого Перстня тридцать и пятнадцать минут назад. Глянул — и поседел:

— Э! Э-э, народ! — выдохнул я в шоке. — А где Мстислав?! Он вообще жив?!

— Жив и здоров, — грустно улыбнулась Текила. — Я видела его несколько минут назад. Он… ходил на обрыв.

— Кошмар! Обрыв! Зачем обрыв?! Хотел… броситься в пропасть?!

— Нет, команданте. Камарадо «Мерлин» выходил на любимый обрыв, чтобы орать. Видимо, камарадо «Мерлин» привык таким образом расслаблять нервную систему. Он орал разные слова, команданте. Простите, не могу их воспроизвести.

— И не надо, все и так догадались. Йодный бластер! Что же с ним происходит? Вы поглядите на эти цифры: парня кидает из жара в холод… На солнце перегрелся? Или влюбился паче чаяния?

— Может быть, алкоголь? — раздумчиво предложила Текила. — Или, скажем… третичный сифилис?

— Ты что, подруга, глупая? Где бы он отрыл эту гадость в десятом веке? У бабы-яги подхватил? Скажи еще, что мой друг Бисер отыскал в лесу пакетик с героином и наширялся до розовых бубликов? Нет, исключено.

Грустя, я крепко загрузился думками.

А что, если это все-таки Кибала его изурочила, мучает парня? Бедный Бисер. Вот еще одна потенциальная проблемища намба ван![17] До сих пор не могу прийти в себя от ужаса: оказывается, Маринка Потравница — это… и есть… сама… великая Плена Кибала! Теперь понятно мне, почему прикосновение ее руки — тогда, в самом начале моей игры — показалось таким холодным, будто паук на мою голову прилег…

Чудовищное открытие! Читатель помнит, как это было: вила Шнапс выбежала из-за стола, бросилась в сени и срочно вышла на связь. Задыхаясь, в ужасе прошептала: «Мой фюрер! Есть новая секретная гипотеза…» И рассказала о том, что мудрый Лешка Старцев совершенно случайно подметил, что Маринка Потравница рядится в черную златошитую паранджу точно так же, как грозная старая Плена. Держу пари, Лешка так и не осознал до конца жуткий смысл своего открытия…

А я осознал. Маринка Потравница — не просто псевдоним Кибалы. Это виртуальная личность, специально созданная старухой Пленой для реализации планов собственного физического присутствия в Татрани. Если хотите, Потравница — это одежда. Своего рода камуфляж. Это легенда, созданная специально для того, чтобы никто из других божков Вырия не обратил внимания на личное участие Кибалы в татраньских делах.

«Влезая» в костюм Маринки Потравницы, хитрой Кибале волей-неволей приходилось ограничивать свои магические возможности — образ Потравницы сможет вместить только малую долю страшной энергии Плены. Зато мало кто из коллег-небожителей обратит внимание на не слишком искусную ведьму-потравницу, заморскую гостью… Поэтому и не стала Кибала привлекать к участию в операции своих подручных лихоманок — полудениц и полуночниц. Опять-таки из соображений секретности. У Маринки Потравницы в услужении могли быть только глупые очарованные рыцари да слепые баюны, на которых Кибала и сделала главную ставку…

Что хотела скрыть Плена, воплощаясь в образ Маринки? Ответ очевиден: эта старая сволочь жаждет завоевать мою пещеру. Весь маскарад с запуском игрового образа Маринки задуман с одной целью — напасть на Траяна, не вызывая при этом скандала в Вязи. Если божественное сообщество прознает, что сама Кибала замахнулась на старика Держателя, будет много шума (все-таки я глава клана, хоть и стареньким считаюсь). А безумная, самоубийственная выходка обычной второразрядной ведьмы едва ли привлечет повышенное внимание у потомков Траяна: Стожара, Дажьбога и Стрибога. Ну полезла дура в пещеру Держателя, ну сгорит сейчас заживо — подумаешь! Никто ведь не знает, что даже без участия лихоманок у ведьмы есть реальные шансы пробиться в подземелье, свергнуть немощного старика-Траяна и объединить Кибалины подземелья в Муравии с подгорной Татранью в единую андерграундную империю…

А ведь стерва легко могла добиться своего… Если бы не я. Если бы среди подневольных баюнов, завербованных ею для боевых действии, не оказался бы случайно человек из будущего…

Порыскав в Вязи, я быстро нашел косвенные доказательства того, что вязевая биография Маринки — подделка на 120 процентов. Никакого острова с волшебными яблонями! Ничего не было! Красивая идея, со злобным восхищением согласился я. Плена Кибала вполне могла бы получить приз на конкурсе мистификаций как гениальная создательница виртуальных личностей…

Забавные аналогии видятся мне! Маринка Потравница — еще один герой с закрытым лицом, своего рода Чурила номер два!

Меня передернуло от внутреннего морозца. Кибала. Сама Кибала касалась моей головы своей страшной, смертоносной конечностью! Кошмарище… Ей несколько сотен лет! А казалась совсем еще молоденькой… Подумать только, я был ее рабом!!! Вот почему Ракета так ужасался и не хотел идти к ней в рабство…

А Бисер, кстати, молодец, не испугался Кибалы. И очень даже неплохо рекламную войну организовал… Сегодня Би-Джей принес свежие данные из Вязи: темпы дезертирства из подземных военных лагерей Кибалы выросли еще на 25 процентов. Скелеты и упыри толпами дезертируют на нашу сторону! У входа в мою пещеру уже собралась небольшая армия костлявых перебежчиков, умоляющих меня об амнистии… Пожалуй, я смогу создать из них отдельную дивизию «Белая кость»… Молодец, молодец наш «Мерлин». Гениальный пи-артист.

Но все равно страшно. Кибала — коварный и опытный противник. Сегодня она всерьез пыталась погубить Бисера, подослав свою прыщавую фею Водянку с зарядом полиморфемной силлабо-тонической порчи, жестко зарифмованной на такие ключевые слова, как «гибель» и «могила»… Может быть, потому у Бисера так психика и скачет теперь… Все-таки парень чудом успел дезинфицироваться — и как только догадался? Я чуть не поседел перед монитором — ну, думаю, конец моему любимому герою. На счастье Гнедан подоспел с «Перпендикуляром»…

Кстати говоря, ведь рыжий Гнедушка и сам был «заказан» — Кибала натравила на него Гнетицу. Но уж тут я оказался на высоте: успел направить виду Текилу наперерез — и моя девочка довольно эффектно отпугнула старую лихоманку-полуночницу… А иначе — жариться Гнедану на погребальном помосте…

М-да, сегодня мы отстояли нашего «Мерлина» с его ближайшим окружением. А завтра — снова сюрпризы от феи Кибалы? В целом, как ни крути, а объект «Мерлин» — самый проблемный в моем силовом треугольнике. И дело даже не в конфликте с Пленой. К сожалению, Бисер меньше остальных заинтересован в успехе операции «Купальня». Он переживает за девку-Метанку — вот главная трудность! Повязав поясок на миленькой талии, Славик счел свою подлую миссию выполненной — и подчеркнуто устранился от подготовки операции.

Ну и фиг с ним! На самом-то деле Бисер больше не нужен. От него требовалось Метанку нахимичить, чтобы она в липучку превратилась. Панк это сделал — панк может уходить. Теперь главное, чтобы Старцев с Кашириным не подкачали. То бишь, «Ланселот» с «Артуром».

— «Король Артур» пока держится молодцом, команданте. Кажется, в эти минуты он снова совершенствует план будущей операции. — Вила Текила подавила очаровательный зевок. — Видимо, идея поймать Куруяда на девушку-живца ему очень понравилась. Смешно, но он считает себя автором.

— И правильно, — хохотнул я. — Авторство — лучший вариант рабства.

— Ах как вы правы, обожаемый команданте! — не слишком искренне поразилась Текила (кажется, она не вполне поняла, о чем речь). — Ой, совсем забыла. Вот еще очень важная новость: минут десять назад я разговаривала с сеньором Стырей. Вы помните этого негодяя в алой рубахе? Он пытался меня соблазнить, представляете? Очень смешно.

— Обхохочешься. Стыря жив?

— Да, он лечит зубы. Ну так вот. Из-за гадкой цепи я не могла предложить нашу идею о предоставлении срочной технической помощи лично «Королю Артуру». Поэтому запустила это предложение через Стырю. Разбойник сказал, что Лисей согласился с радостью. Они готовы принять нашу технику, о мой желанный команданте!

— Ну и отлично! — Я радостно щелкнул пальцами. — Что ж ты сразу не сказала?

— Ах, но ведь я отвечала на другие ваши вопросы, нежно любимый команданте.

— Ладно, не важно. Главное — они согласны принять нашу технику?! Это победа. Все, начинаем действовать. Грузите ящики на Зубровку и пусть перетаскает все необходимое оборудование — отсюда в Славкин бункер.

— Прикажете выполнять?

— Минутку. Надо приставить к Зубровке еще одну сотрудницу. В качестве вооруженного эскорта — мало ли кто захочет перехватить. Оборудование готово к переброске?

— Так точно, восхитительный команданте. Восемнадцать ящиков с маркировкой «ГРЕЙПФРУТЫ СУШЕНЫЕ» общим весом десять тонн. Внутри — оружие, боеприпасы, обмундирование, приборы. Все в точном соответствии с указаниями господина Болена Дойчина и его гениальной программы.

— Ну, не такая уж она и гениальная… Впрочем, отлично. Грузите на Зубровку и пусть возит. Я думаю, за три-четыре рейса управится.

Супер! Подопечные герои согласились использовать нашу технику! То-то порадуется дружище Болен! Он очень искренне болеет за успех нашей борьбы с негодяем Чурилой. Когда через вил я услышал, что Старцев с Данилой разгадали ребус и вычислили, будто ключ от Властова — это Метанка, сразу связался с Боленом. Послал ему всю инфу, которую удалось насобирать об операции «Купальня». Немецкий коллега был в восторге — сказал, что это большой успех. Реальный шанс вывести из игры Куруяда и сильно подорвать репутацию самого Чурилы. Болен предложил разработать для меня детальнейший план операции и полностью снабдить моих героев. Я смело положился на хваленый немецкий практицизм. Десятки ледянских аналитиков работали над этим планом — и отладили его за несколько часов! Потом ледяне сделали красивую презентацию — и я протащился, как муж по сковородке. Очень хитро задумано, с тевтонской основательностью и даже жестокостью.

Замечу, что в концептуальном плане разработка Болена не содержит ничего нового: здесь герр Дойчин полностью воспользовался идеями Старцева и Каширина. Зато зарубежный гроссмейстер придумал главное — мелкие технические феньки и четкое разделение функций наших агентов. Он предложил создать оперативную группу из десяти спаренных оперантов, причем у каждой пары будет своя специфическая роль. Совсем как в компьютерных геймах, обрадовался я. Задумался, тешась милыми воспоминаниями из прошлой жизни: помнится, нечто похожее встречалось в таких шедеврах электронной игротехники, как «UFObia» и «Tomatoes: Below The Enemy Spines». Первый агент — снайпер, второй — сапер, третий — пловец-подводник…

…Ай-йо! Почему так больно?!!

Сильный удар в плечо! Грудь жигануло — словно кипятком! — тело мое задергалось на подвесной табуретке… Что-то красное плеснуло в лицо, заливая глаза…

Неужели…

Прежде чем мои ресницы слиплись, залитые густым и горячим вареньем, я успел разглядеть самый кончик толстенного дула, просунувшегося снаружи — внутрь моего дупла. Ствол автоматической винтовки «Крошка Цахес» выглядывал из-под траурной ширмы, прикрывавшей окно в зимний лес с голографическими воронами на искусственном снегу.

Вот ведь тьфу.

Ширма колыхнулась, и чуть повыше ствола появился красный от мороза носик-курносик, усеянный веснушками. Отмороженные, но довольные серые глазки под желто-рыжей челкой. Меня обнаружили.

— Вы немножко убиты, шеф! — заметила вила-инфильтратор.

Признаться, с недавних пор я не очень люблю перцовку.

Девушка не чувствовала опасности. Она только что нашла то, что давно искала, теперь, разрумянившись от радости и поспешно перебросив на спину серовато-русую косицу, склонилась над крошечной колонией ландышей в изумрудной траве — ой, матушки! Совсем как молочная россыпь росы на зеленом ковре! Простая деревенская девочка — судя по широким грубоватым ступням и тугой небалованной косе, напрочь лишенной каких-либо ленточек…

В лесу было довольно светло и тихо, поэтому девочка обрывала ландыши неторопливо и аккуратно, напевая под нос обрывки полузабытой детской песенки. Вот ведь лесное чудочко в траве отыскалось! Впрямь подарочек к празднику Меженя!

Между тем темневший неподалеку ветхий пень, загаженный желто-зеленым мохом, с тихим потрескиванием дрогнул… и пополз в сторону. Из-под гнилой колоды появилась чья-то длинная лобастая головенка, поросшая грязно-седыми волосами. Под жидкими прядями, стекавшими на растрескавшееся испитое лицо, замигали крошечные тупые глазки с вялыми, отвисшими кровавыми веками. Пожалуй, это существо, высунувшее голову откуда-то из-под земли, будто из канализационного люка, вполне можно было принять за нестарого еще московского бомжа, если бы не дикие, завернутые в трубочку уши, поросшие мерзкой бахромой толстых волосков.

Девушка слишком любила ландыши. Она не расслышала, как с тихим чавканьем расселись створки и в облаке гнилостной пыли, весь увешанный тянучками беловатой слизи, хитрый лесной уродец выполз из рыхлой земли сперва по пояс, потом по колена… Зеленоватая шкура, запыленная и захватанная, покрывала тощее костлявое тело — она была настолько нечиста, что казалась облитой засохшим клеем. Взгляд старого лешего помутнел, нижняя челюсть отвисла, роняя желтоватую слюну… Мягкая теплая человечинка сама пришла в гости… Видимо, на этот раз он твердо решил не дурить, не озорничать, не пугать без толку. К чему тратить драгоценное летнее времечко, когда можно прямо теперь тихо подойти сзади и — хрррясь! Быстро свернуть тонкую шейку, охватив жесткими коричневыми руками за виски. Даже пискнуть не успеет…

Девочка упивалась цветами, ласковый запах покалывал в носу, приятно горчил на языке, и казалось, что гроздочки снежных бубенчиков звенят громче, чем все шорохи леса. Поэтому она не вздрогнула даже в тот миг, когда подлая осиновая ветка истошно хрустнула под плоской пяткой нечистого егеря — видать, разволновался старик от голода, не заметил… Ну да ничего, вот — совсем близенько — два шажка остается, уже можно протянуть когти… Леший напрягся перед решительным броском — и вдруг…

Девушка резко обернула бледное бородатое лицо, круто изогнулась в прыжке и, резко охватив лешего за шею, другой рукой быстро ударила его в живот. Длинным черным стилетом. Еще и еще раз.

Леший остекленел, изо рта брызнула черная струйка, он хотел дернуться, отскочить, но жесткая рука убийцы насмерть сжимает глотку, и цепкое тело повисло, как жернов на шее! Две секунды он еще пытался жить — заваливаясь набок, посучил длинными желтыми ногами, взбивая в воздух хрустальную росу, подминая ландыши взмокшей грязной тушей.

Через минуту, наскоро затолкав труп лешего в колоду (теперь только морщинистые пятки торчат, да и то незаметно), девушка вытерла красные ладони о траву, спрятала лезвие под юбкой. Воровато оглянувшись (мелькнули черные глазки и косая щель маленького рта в аккуратной бородке), поглубже надвинула платок на лицо. Позабыв про ландыши, быстро побежала прочь, в сторону чащи.

Ландыши грустно прозвенели под ладошкой мягкого ветерка, но никто не откликнулся. Небольшой лес, покрывавший отроги Трещатова холма там, где с вершины сбегает теплый Вручий ручей, временно остался без надсмотрщика.

Русалка Вручего ручья была особой довольно пожилой и уважаемой в речном мире. Безусловно, она уже не могла привлекать глупеньких купальщиков своими потемневшими прелестями — как злобно пошутила язвительная молодая соседка из Калюзы, эти отвисшие груди теперь проще носить на спине, закинув через плечо. Ничего, зато огромные глаза еще сохранили восхитительную болотную зелень, и бронзовые ресницы по-прежнему густы, и желтые клыки не видны за крупными чувственными губами — если, конечно, не улыбаться. Так что ежели высунуть из воды только голову, вполне можно влюбить в себя молодого дурачка с удочкой…

Только незачем это. Хозяйка Вручего ручья слишком уважала себя, чтобы опускаться до охоты на мальчиков. Она очень гордилась тем, что именно ее ручей считался священным (честно говоря, она не понимала почему, однако любому польстит огромное количество девичьих венков, ежегодно проплывающих над головой, по поверхности, в ночь на Купалу). Как и все русалки, Вручья баба ненавидела человеческих женщин, однако девичий праздник Купалы весьма почитала. Практически каждый год ей удавалось поживиться: за ночь приезжие городские девки перепивались меду и лезли купаться… Мертвые тела удавленных дурочек всплывали гораздо ниже по течению, уже после того места, где ручей впадал в Калюзу… Неудивительно, что тамошние русалки не любили «священную старую жабу», как ее прозвали за гордость и неуживчивый нрав.

«Этой ночью снова будет потеха, — медленно думала старая лоскотуха, сплавляясь по теплой струе мимо зеленых морщинистых склонов Трещатова холма. — Все-таки жаль, что на девичий праздник не приходят юноши. Их можно не просто утопить, а защекотать до разрыва сердца… Так забавнее».

Что-то привлекло ее рассеянное внимание: белое пятно в кустах над водой… Что такое? Заблудшая корова? Лоскотуха высунула из воды сначала черно-зеленую блестящую макушку, а потом и узкую мордочку с плоским носом и сильно выступающей верхней губой: нет, не может быть! Вот он, подарочек: молодой парень залез в кусты! По нужде, что ли? Ах ты миленький… Сейчас мы с тобой познакомимся…

Высунув узкую ручку из воды, быстро подобрала волосы, пошире распахнула глаза — ага, вот так можно высунуть голову, примерно до уровня ключиц. Подождав несколько мгновений (пока в глазах появится мягкий волшебный блеск), она уже приготовилась запеть, как вдруг…

Черная молния ударила сверху. Страшная жестокая птица взялась из небесного ниоткуда, с ледяным свистом спикировала к воде — взмах зазубренных крыльев! Удар, бурый кровавый фонтанчик над водой — и голова русалки, вертясь в жидком месиве собственных волос, поплыла вниз по течению. А железный ворон, сверкнув над мокрыми чашечками кувшинок, круто развернулся под берегом и, прогудев, ушел за деревья.

Молодой парень в белой рубашке обернулся — слегка нахмурив красивые черные брови, проследил, как обезглавленное тело речной нечисти погружается в зеленую илистую глубь. Поднял к лицу тонкие нервные пальцы, огладил худые небритые щеки… Круто развернувшись, пошел по глухой тропинке прочь от ручья — к холму.

Я смотрел и завидовал. До чего грамотно работают господа конкуренты! Казалось бы, совсем молоденькие ребята, маги-подмастерья (помнится, Данька удачно прозвал их комсомольцами), а ведь замочили обоих локальных серверов тихо и быстренько, за десять минут. Вот у кого надо учиться.

Как можно видеть, Куруяд начинает готовить место проведения операции весьма заранее. Телохранители Метанки приедут сюда не раньше, чем через пару часов. Народ начнет собираться еще позже. А «комсомольцы» уже работают вовсю… Молодцы.

Я подогнул ноги, укутал пледом. Ах какое приятное тепло от камина; красновато-рыжие отсветы подрагивают на толстом ковре. Вила Джин вяжет мне шарфик, петля к петле. На стене светится экран, а там — стремительно проносятся понизу сине-зеленые волны, лесистый океан под облаками движется темной массой… Это взгляд с птичьих высот. Это вила Саке, моя маленькая ниндзя, подлетает к оперативному квадрату «Вручий ручей». Ее никто не заметит, можно быть спокойным: что-что, а прятаться девочка умеет.

Всем хороша вила Саке, одно плохо: изображение на экране узкое. Словно смотришь через глазки-щелочки. Ну ничего, зато глубина резкости — просто фантастическая. Что ни говори: японская техника…

Вила Ракия, завесив лицо распущенными на волю косами, напевает в сохнущие волосы какую-то черногорскую песенку про юнака-кралевича из градишта Борача и чистит штуцер. Ловкие ручки скользят по черному металлу, сажа на пальчиках. Вила Джин вяжет темно-зеленый шарфик, сонно плавают спицы — петля к петле. Вила Виски спит наверху, в спальне, под кроватью. Я говорил ей тысячу раз: что ты чудишь, залезай вот сюда, под одеяла. Нет, она спит под кроватью. Все-таки необычная вила, эксклюзивная. Неудивительно: в моей коллекции она — дикарка. Изготовлена магами Болена Дойчина. Глядя на нее, меня пробирает колючая ревность: очень неплохо прорезаны глаза и ноздри, кожа бархатистая и главное — запах. Честно говоря, мне никак не удавалось сделать своих девчонок такими пахучими. Впрочем, это понятно: у Болена, должно быть, целый институт парфюмеров состоит на службе.

Но давайте-ка смотреть на экран. Саке уже снижается, ловко маневрируя среди древесных верхушек, — шшшш… мягко вошла в облако ветвей, прицепилась к стволу. Тихо поползла вниз — камера, пометавшись немного, снова сфокусировалась… Какие-то темные точки внизу, поддеревом… Ага, любопытно. Саке знает, что хозяину интересно посмотреть на такое: четыре чудаковатых человечка быстро бегут потраве, распустив переливчатые полы черных плащей, подняв на плечи странные носилки — какие-то глухие ящики с прорезями, запечатанными желтым воском. Понимаю: это боевые осы в контейнерах. Команда Куруяда приступила к следующему этапу зачистки местности. Теперь они будут блокировать посторонний мониторинг. В частности, мой.

Дурачки. Они думают, я буду отслеживать ситуацию посредством волшебных пчел? Впрочем, откуда Куруяду знать, что операция «Купальня» давно рассекречена. И что я уже послал в окрестности Вручьего ручья одну из лучших своих разведчиц. Ее не заблокируешь боевыми осами, хе-хе…

Наконец «комсомольцы» бросили ношу — один отошел в сторону и встал на дозоре; трое других принялись зарывать ящик в землю, маскируя кусками дерна. Работали стремительно, видимо, не обошлось без утилитарной магии — только лезвия кинжалов мелькают, да комья разлетаются по траве. Наконец все четыре ящика были успешно зарыты в грунт — на поверхности остались лишь наспех закамуфлированные верхние крышки с наглухо запечатанными щелями. Переглянувшись, «комсомольцы» спрятали кинжалы и синхронно бросились прочь.

— Они что, забыли снять печати? А как эти насекомые твари вылетят в нужный момент? — лениво поинтересовался я, обернув голову к престарелому жрецу по прозвищу Би-Джей. Старичок, облаченный в довольно стильный белый скандинавский свитер с толстым воротником под самый подбородок, поморщился:

— Все просто, повелитель. Сейчас осам еще рано вылетать. А воск — сладкий. Осы грызут его изнутри. Количество воска рассчитано точно на три часа. Через три часа насекомые будут на свободе и начнут действовать.

— Часовой механизм! — улыбнулся я. — Неглупо. А почему ящики разного размера? А один вообще белый?

— Осы сидят только в одной колоде, повелитель, — пояснил Би-Джей. Сделал паузу, хрустнул кусочком фруктового сахара, отхлебнул чай из зеленоватого стеклянного сосуда, позвякивавшего в тяжеленном подстаканнике из черненого серебра. Пожевав губами, добавил: — Осы вылетят и первым делом сожрут лакомые печати на трех других ящиках. А оттуда полезут серебристые цикады, засвистит, вылетая под давлением, сжатый ветер-суховей.

— Цикады — от Стожара. Туман — от Мокоши… А от Дажьбога что?

— Дажьбог не будет следить, ему лень, — лаконично ответствовал Би-Джей и горделиво замолк, посасывая сахарный слиточек.

Вила Саке меж тем бесшумно спустилась по сосновому стволу и утонула в траве: нижнюю половину экрана закрыло колыхание узких зеленоватых теней.

— Ой, опять комса появилась! — воскликнул я. — Глядите, целая ячейка.

Около дюжины подмастерьев Куруяда быстро и деловито двигались по лесу к берегу ручья. Там, где на невысоком, но довольно обрывистом берегу в небо торчало несколько длиннющих сосновых мачт, парни остановились. Поколыхались на ветру полами плащей, покивали друг другу черными кудрявыми головами и разошлись. Каждому досталось по сосне.

— Не понимаю, — признался я. — Они что, красят деревья?

Насколько мне видно, «комсомольцы» принялись мазать старые стволы небольшими темными кисточками — в самом низу, у земли.

— Заговаривают, — пояснил Би-Джей и отхлебнул дополнительно. — Видать, им нужно, чтобы стволы упали. В нужное время.

— Ив нужном направлении, — добавил я. Ну конечно, десять сосен должны упасть через ручей. Верхушками на другой берег… Как десять мостиков.

— Десять молотов, повелитель! — вежливо поправил старый жрец. Он уже долил себе чаю из хрустального самовара и теперь помешивал сахарин позолоченной ложицей. — Поэтично выражаясь, мой повелитель, в данном случае древесный ствол — это как бы длинная рукоять, на конце которой — тяжкий молот. Сегодня на закате десять смертоносных молотов ударят по несчастным Катоминым дружинникам…

— Но ведь… такая высота! — удивился я. — Разве дивы не разобьются насмерть?

— Строго говоря, они мертвы уже давно, — улыбнулся как всегда парадоксальный Би-Джей. — А если серьезно — им наплевать. Живучие.

— Ой, смотрите! — Карий глаз Ракии выглянул сквозь водопад влажных ореховых струек. — Бр-р, как страшно. Это же тролли, настоящие тролли!

Да. Они шли спокойно, не таясь, — огромные, заплывшие жиром, заросшие косматой шерстью. Рыхлые складки колышутся на бедрах, многослойные животы отвисают чуть не до колен — поверх набедренных повязок. Желтые глазки прячутся под набухшими лбами, тяжелые ковши нижних челюстей изредка отвисают, издавая утробный храп. Вот один — особенно хорош, большой, черная шкура в седых искрах, несет на плече трехметровую палицу с острым крюком на конце. Король красоты. Видимо, главарь.

Признаться, я даже немного притих у экрана — отчаянно сражаясь с приступами тошноты. Конечно, эти парни без доспехов. Конечно, они не так ужасны, как бронированные дивы унгуннской кавалерии… Однако — все равно: холод вдоль позвоночника. Таких запросто не проймешь…

— Стрелы не берут дивью шкуру, — будто прочитав мои мысли, задумчиво озвучил Би-Джей. — Только копьем, господа. Только копьем…

— Или рогатиной, — возразила Ракия. — Да и мечом, думаю, можно.

— Мечом весьма небеспечно. — Би-Джей закатил красноватые глаза. — Слишком клинок короткий, а у него лапа в полторы сажени длиной. Ты его колешь, а он махнул — и голова долой. На расстоянии надо, копьем. Уж вы поверьте моему опыту.

Ракия блеснула глазками, но промолчала. А я усмехнулся. Можно подумать, будто ты, старый пень, хоть раз ходил на дива с копьем. Небось, всю жизнь состоял при божественном начальстве, ветеран кабинетных кампаний. Коридорный воитель.

Между тем на экране продолжалось шоу про крупных приматов. Дивы… дружно полезли на сосны. Как кинг-конги на нью-йоркские небоскребы — чинно так, с чувством собственного достоинства. Самое забавное, что топоры они при этом держали в зубах.

Десять сосен — десять обезьян. Твари ползли размеренно и сноровисто — через несколько минут жирные монстры уже почти скрылись там, в вышине, в ветвях, окружавших верхушки сосен. Камера двинулась вверх: солнце пропылало в объектив концентрическими кольцами, на фоне слепящего неба они казались теперь странными наростами на стволах — впрочем, если не знать заранее, ни за что не обратишь внимания.

«Комсомольцы», проследив за обезьянами, еще немного побегали меж деревьев, занимаясь всякой ерундой. То кору ножиком проткнут, то веточку заломят. Наконец им это надоело — внезапно, по-прежнему не говоря друг другу ни слова, разом бросились из-под сосен к обрывистому берегу и… посыпались в воду. Один за другим, как морские пехотинцы. Прямо в плащах Плюх! Плюх! Плюх! Дюжина плюхов, пена и муть — и вот двенадцать блестящих черных точек-голов целенаправленно движутся к дальнему берегу. Ну-ну. Ребята движутся и рассекают волны.

Плывут. Куда ж им плыть? Я приблизил топографическую карту местности, заботливо вышитую вилой Ракией на белоснежном рушнике. Угу, все очень просто: Вручий ручей пересекает оперативный квадрат почти строго горизонтально, волоча свои тепловатые воды с запада на восток. Таким образом, водная преградушка делит зону «альфа» на две равные части. В нижней (южной) части произрастает сосновый лес, и у самой воды торчат роковые сосны, чьи верхушки уже облюбованы жирными дивами. Здесь же установлены источники искусственных помех — сосуды с насекомыми и сжатым суховеем.

Заметим, что ручей — это, в сущности, никакой не ручей, а настоящая речушка шириной метров полста. Поэтому длины падающих с южного берега исполинских сосен едва хватает, чтобы сидящий на верхушке див перекинулся на противоположный бережок. Туда, где в северной половине карты возвышается Трещатов холм — абсолютно безлесый и довольно уродливый горб на теле Залесья.

Как я понимаю, именно на этом горбе (а точнее, на его южном склоне, примыкающем к ручью) и будет обустроен девичий праздник с хороводами. Людишки облепят холм со всех сторон. Метанку подвезут с севера (там к холму подходит грунтовая дорожка от Властова), проведут на самую вершину — чтобы все видели посадникову красавицу-дочку в роскошном праздничном уборе. На топе холма девицу затащат внутрь охраняемого периметра — здесь принцесса красоты будет возжигать ритуальный костер.

Потом бедняжку заставят спуститься по южному склону с вершины к самой воде (опять-таки по охраняемому коридорчику, проделанному в ликующей толпе). Тут Метанка обязана метнуть в речушку первый праздничный веночек — и сразу вслед за ним полетят сотни других, заранее заготовленных девичьих венков. Если я правильно расшифровал планы Куруяда, именно в этот миг на головы Метанкиных охранников посыпятся сосны, увешанные вместо шишек жирными злобными монстрами.

…Так-так, ну наконец-то — я нетерпеливо потянулся в кресле: «комсомольцы» пересекли речушку вплавь и теперь бодро, гуськом, выбегают на северный берег — мокрые, какие-то тощие; плащи прилипли и блестят от влаги. Куда теперь? Ого, на вершину? Это зачем — физическая нагрузка, чтоб согреться?

— Скажите Саке, пусть движется за ними следом, — приказал я Би-Джею; впрочем, старику не пришлось отрывать иссохший зад от кресла: программа «HeroBuilder» справилась без нашего вмешательства. На экране бегло мигнула надпись «Order 315: Auto Movement, Follow — H.B.»[18], и Саке, вынырнув из густой травы, ловкой кошечкой скользнула следом за «комсомольцами».

Когда чуждые парни взбежали на вершину Трещатова холма, вила-диверсант F6 Саке как раз перелетала Вручий ручей — низенько-низенько, по-над водою. Она отставала от юных чародеев метров на сто пятьдесят. Поэтому, преодолев вершину и начав спуск с противоположной стороны горба, «комсомольцы» исчезли из поля зрения. «Warning: Follow Mode Target Lost — F6»[19] — немедля вспыхнула и раздраженно замигала оранжевая заметка вверху экрана. Электронный мозг, управлявший моей вилой, среагировал мгновенно и решительно: «Order 316: Turbo Kickdown Up! — H.B.»[20]. Жестко ускорившись, Саке с легким гудением взмыла от самой воды — вверх, под облака!

Довольно рискованный маневр, поморщился я: могут засечь… Впрочем, обошлось без неприятностей — поднявшись на солидную высоту, незамеченная Саке снова нащупала видоискателем черную дюжину в мокрых плащах. Рассредоточившись по северному склону холма (с каждой стороны властовской дороги по шестеро), парни… снова закопошились в траве. Точно — роют ямы. Теперь-то зачем?

Скоро я понял, зачем. Камера дернулась вбок, резко прихватывая зумом что-то совсем маленькое, едва различимое на горизонте… «New Hostile Object Found, Please Confirm Current Target — F6»[21], — запросила Саке, и мудрая программа без колебаний ответила: «Order 317: Zoom New Object, Be Primary Target — H.B.»[22]. (Забавный диалог, ухмыльнулся я: как быстро Боленов софт нашел общий язык с моими девчонками… И чудно. Теперь у меня гораздо меньше головной боли: не надо лично отвечать на глупые вопросы.)

Маленькая диверсантка послушно вгляделась своими щелочками в удаленный объект на горизонте: изображение на экране надвинулось…

— Телега! — насмешливо фыркнула Ракия. — Обычная телега. Тоже мне враждебный объект, ха-ха.

Старый возница, украшенный длиннющей серо-желтой бородой, со скучающим видом потряхивал поводьями. Пара истощенных лошаденок едва волокла ветхую повозку, груженную огромными черными пнями — каждый толщиной с большую бочку. Я насчитал три штуки. Видимо, недавно выкорчеваны — на обрубках кореньев еще болтаются комья земли. Ни дать ни взять пожилой землепашец только что расчистил в лесу место для новой делянки… Интересно только, что за богатырь помог ему выдернуть из земли таких гигантов?

— М-да, мой повелитель, — брюзгливо прогундосил Би-Джей. — Как мы можем наблюдать, даже волшебный распорядитель Болена Дойчина допускает ошибки. Принял обычную телегу за атакующую колесницу?

— Не торопись, старина, — хмыкнул я. — Ты погляди на возницу.

Наблюдательная вила как раз поддала резкости, высветив старческую физиономию возницы на весь экран. Искусственно укрупненное изображение бешено запрыгало — но самое главное уже замечено. М-да… Би-Джей покраснел и почесал затылок: не находя, что сказать, полез за словом в дырявый карман.

— Гм, господа, это уникально… — подала голос сонная Джин (даже ее заинтересовала картинка на экране). — Глядите: борода седая, а брови — черные.

То-то и оно, поежился я. Переодетый «комсомолец». И груз, видать, необычный. Разумеется, пытливый «HeroBuilder» уже задался этим вопросом. «Order 318: Scan Target Load: Psi, Techno, Bio — H.B.»[23], — скомандовал он, и на экране быстренько защелкали, сменяя друг друга, цветные фильтры сквозного зрения: хоп! Пси-сканирование сразу выделило очаги слабой интенсивности — пара зеленоватых искр расцвели из глубины двух колод: должно быть, зелье. Техно-сканер, помигав оранжево-желто-коричневыми контурами, отработал безрезультатно. Зато биосенсорика едва не перегрелась: вау! Огромная туша — она спрятана в пне, как в гробу! «Primary Id: Object Type MUD680 „Afiddiv Asbourgois“ +++1 UNIT(S) FOUND»[24], — с гордостью сообщила Саке. И добавила через мгновение: «Status: Asleep»[25].

Дикий, экзотический ужас движется по дороге, спрятанный в прогнивших колодах. Мохнатый ужас спит, он дремлет во власти гипноза. Но точно в установленное время он проснется и вылезет из пня наружу. Вот такие подарочки везут к девичьему празднику. Ага, ну конечно — вон и вторая телега появилась на горизонте, за ней — третья…

И вдруг — тревога!

Экран вмиг сделался ядовито-розовым; изображение померкло и задергалось Вила Саке судорожно крутанулась в воздухе, внезапно срываясь в штопор: камера завертелась вместе с хозяйкой — и деревья внизу, на земле, тоже закружились, приближаясь с бешеной скоростью…

— Что такое? Что с ней? Сбили?!

ALARM! ALARM! ALARM![26] — однообразно и тупо мигают на экране жирные багровые буквы; ничего не понятно. Ракия вскочила, отбрасывая волосы с лица, инстинктивно сжала в руках черную махину штуцера… Бах! Это Би-Джей уронил стакан на ковер — подстаканник, звеня, отлетел под журнальный столик.

«ALARM! ALARM! ALARM! FORCEFUL PSI-EMITTER FOUND![27] — наконец разродилась Саке (бедная девочка — летит вниз головой да еще не забывает слать депеши начальству). — ALARM! MOVING PSI-EMITTING OBJECT ON GROUND! LOSING HEIGHT, ORIENTATION»[28].

— Очень сильный источник магической силы, — пробормотал Би-Джей, желтея от страха — У девчонки плавятся крылья.

— И мозги. — Я скрипнул зубами. — Еще минута, и я подумаю, что пришел сам Чурила…

«ALARM! ALARM! ALARM! ASK FOR BACKOFF — F6»[29], — в голос завопила несчастная Саке, кувыркаясь в облаках.

«Order 319: Bakoff Denied, Urgent Search Psi-Emitting Object. — H.B.»[30] — мгновенно и жестко среагировала программа Болена. Ну надо же! Этот компутер совсем не жалеет моих агентов!

Героическая девочка молча переломила себя в полете — завизжали крылья, захлопали, поспешно лопаясь, несущие перепонки, — наконец, выровняв камеру, направила ее четко вниз — туда, где по северному берегу Вручего ручья не спеша двигался стройный, сухощавый, прекрасно одетый и еще довольно молодой волшебник в матово-черном плаще с узорчатой вышивкой тусклого серебра.

— Триста мегагерц через коромысло! — выдохнул я, мгновенно ужасаясь и самой по себе развязной походке волшебника, и бледному высокому лбу, и греческому носу, и козлиной бородке. — Это ж маэстро Куруяд собственной персоной!

Вила-камикадзе умирала, но выполняла приказ: жестко удерживая лицо Куруяда в зазуммированном видоискателе, она с безбашенной скоростью неслась вниз, к земле. Экран из розового сделался нежно-оранжевым; бах! от перегрева нежно запели горящие стабилизаторы на лодыжках, затем — оглушительный звук! — лопнула лямочка школьного ранца; весь запас оружия бедной Саке, бешено вертясь, желтым пятном ушел вниз, к земле. Девочка еще трепыхалась, пытаясь погасить скорость падения. Еще с минуту она может вести репортаж, осознал я. Еще минуту.

И тут мы увидели, что Куруяд остановился. Его изображение, уже раздвоенное и размытое, замерло как черная статуя на нежно-зеленом травяном фоне… Вдруг волшебник вынул из-под плаща руку…

Вы видели, видели?! Будто что-то уронил? Мигнуло на солнце — монета? алмаз? Я замер…

В тот самый миг, когда блестящая искорка, падая, коснулась травы…

Куруяд исчез.

Я точно помню: камера Саке взорвалась чуть позже, секунды через четыре. Целых четыре мгновения на экране зеленел внезапно опустевший луг. Волшебник просто испарился.

Раз, два, три, четыре — и бах! — экран погас. Еще через десять секунд обгоревшее тельце самовилы номер 6 обрушилось в реку — на мелководье, неподалеку от того самого места, где только что находился неприятельский чародей.

— Пошлите Перцовку, пусть эвакуирует обломки, — молвил я, помолчав немного. Жаль, конечно, девчонку. Ничего, я оживлю ее чуть позже. А сначала: кто-нибудь может объяснить, что произошло с Куруядом?

— Он оставил «Яблочко» и ушел, — невозмутимо ответствовал ветхий жрец Би-Джей. — Ушел обратно, к «Яблоньке».

— Очень ценная информация, — кивнул я. — Ракия, отбери у него сахар. А теперь, уважаемый Плиний Секунд, я жду подробностей.

— Вот опять сахар забрали. Я ведь старый человек, повелитель! Мне нужны калории… — обиженно засопел служитель моего культа. — А насчет «Яблочек» — разве не понятно? У старших сварожьих жрецов есть любимая навычка — перемещаться в пространстве благодаря великому Горносталеву перстню. Говорят, этот древний перстень достался Сварогу от самого Белеса, когда Перкунас впервые пришел на могилу Бальдура, чтобы выяснить у слепого сторожа, с каких пор…

— Предысторию не надо, — быстро заметил я. — По сути вещай.

— Вот сперва сами спросят, а потом обрывают… А суть Горносталева перстня в том, что он — сборный, складной. Состоит из главного кольца и нескольких меньших колец. Главное кольцо прозывается «Яблонька», а меньшие колечки суть «Яблочки». Яблочко от яблоньки недалеко катится, отсюда мораль…

— Прошу вещать конкретнее. Куда исчез Куруяд?

— Вот я и говорю, повелитель: Куруяд улетел к «Яблоньке». Если, к примеру, поместить главное кольцо в парадной зале нашего дворца, а меньшие кольца в других комнатах, то можно из комнаты в комнату вмиг перекидываться — будто по воздуху. И ногами ходить не надо…

— Телепортация, что ли?

— Ну… вроде того. Депортация. Вот Куруяд кинул себе под ноги колечко-«Яблочко» — а значит, он теперь с этого места в любой миг может перекинуться обратно, к «Яблоньке». Даже если эта яблонька за много верст находится.

— А… обратно может? От «Яблоньки» — обратно к «Яблочку»? — прошептала изумленная Ракия.

— В любой миг. Дайте, пожалуйста, сахару мне.

— Подай ему, Ракия. — Я кивнул. Угу. Получается, Куруяд установил «внешнее» кольцо Горносталева перстня на берегу Вручего ручья… И тут же, не теряя времени даром, телепортировался обратно — туда, где находится база, то бишь «Яблонька».

— А колечко-то? — Ракия снова заморгала глупыми янтарными глазками. — Никак в толк не возьму, любый володарь… Меньшое-то колечко так и осталось в траве лежать? Отчего же Куруяд его оставил?

— Для того чтобы вернуться через несколько часов, — терпеливо улыбнулся я. — Когда сюда прибудет Метанка с телохранителями, он снова переместится от базы-«Яблоньки» в точку, где находится «Яблочко». И — хоп! очутится за спинами телохранителей! В двух шагах от тщательно охраняемой девицы. Правильно, старина?

Би-Джей дважды кивнул, сосредоточенно хрустя желтыми зубами по сахарной голове.

— И схватит Метанку? — ужаснулась Ракия.

— Точно. Если Куруяд охватит ее руками, они будут считаться единым целым с точки зрения процессов телепортации. Куруяд улетит обратно к «Яблоньке» и прихватит с собой барышню. Со стороны это будет выглядеть так: из воздуха соткался мужик в черном, подбежал к девице — и оба исчезли в сей же миг. Короче, как в сказке.

— Страшная сказка, — вздохнула вила Джин, поднимая от спиц спокойный взгляд крупных выпуклых бесцветных глаз.

— А как мы можем помешать Куруяду? — Ракия умоляюще сложила ручки. — Скажи мне, любый володарь? Уничтожить кольцо-«яблочко»?

— Можно отыскать это кольцо прямо сейчас, потом разрезать на две части и положить обломки на расстоянии нескольких шагов друг от друга… — мечтательно закатив глазенки, произнес добряк Би-Джей. — Когда Куруяд захочет перекинуться от «Яблоньки» к разрезанному «Яблочку», его попросту…

— Разорвет на части! — воскликнула Ракия, очи ее увлажнились от радости. Я поморщился:

— Теоретически ты прав, старина. Можно выкрасть «Яблочко» и разрезать его на части. Мы уничтожим Куруяда, и это, бесспорно, неплохой результат.

Я потянулся к коробке с сигарами.

— Однако… есть еще более хитрый вариант. Надо не просто убить Куруяда, а опозорить его перед всем народом. Обнажить его коварные планы. Показать всему миру, что именно Чурилин верховный жрец похищает невинных девушек. Для этого необходимо, чтобы Куруяд телепортировался в точку «Яблочка» живым и невредимым. Чтобы подбежал к Метанке и схватил. И вот тут нужно заморозить ситуацию. Не дать подлому колдуну улететь обратно к «Яблоньке». Чтобы гад остался на месте преступления, у всех на виду. А для этого достаточно лишь…

— Уничтожить не «Яблочко», а, наоборот, саму «Яблоньку»! — завизжала Ракия, вмиг заливаясь краской от гордости за себя, такую догадливую. И вдруг снова погрустнела. — Но как мы найдем главное кольцо? Как узнать, где растет «Яблонька»?

— Это несложно, хотя рискованно, — сказал я, протягивая руку к гильотинке для сигар. — Достаточно лишь…

Нет, мне не удалось закончить мысль.

Дверь комнаты тихонько приоткрылась, и просунулась темноволосая курчавая головка с огромными масличными глазами — испуганными, как у котенка. Самая молоденькая, свежевыдуманная вилочка Уза, маленькая гречаночка с легким запахом аниса в волосах… Вила-аналитик, еще неопытная, но с огромными способностями к обучению. Милочка, не бойся. Хозяин не страшный…

— Любезнейший деспот, мне было велено узнать, и я узнала… — прошелестел трепетный голос. — Я узнала, что было велено…

— Брр. О чем ты, Узи?

— Вчера мне поручили узнать… — Уза тряхнула головкой, намереваясь, видимо, взять себя в руки; голосок зазвучал потверже: — Я узнала, что за сутки до вашего восхождения на трон, примерно около полудня, на пси-энергетической карте мира были зарегистрированы мощные очаговые возмущения. Произошло странное событие, любезнейший деспот: некий примечательный обмен энергией. Неизвестно откуда появились пять ранее не существовавших психических центров очень большой мощности…

— Погоди, никак не вникну. Ты вообще о чем, киска?

— Я поясню, босс… В тот день около полудня это выглядело как… как если бы пять обычных людей, проживающих в разных точках карты, внезапно, в один и тот же миг, сделались в несколько десятков раз умнее, хитрее, сильнее и энергичнее. Причем это произошло как взрыв, как довольно заметный взрыв — бам! — Она всплеснула точеными ручками. — Скорее всего другие божки тоже заметили, если бы поглядели в тот миг на карту. Ну так вот. Первый взрыв произошел неподалеку отсюда, в самом центре города Потатрова. Второй — в окрестностях Морама. Еще один — в деревне Садана… прошу прощения, я хотела сказать — в деревне… эм-м… Санда Вышградского княжества. Четвертый — неподалеку от места, где раньше было село под названием Стожарова Хата. Это, если не ошибаюсь, возле реки Рдянки. Наконец, пятый…

— Послушай, крошка, ты меня прости. Я дико занят. Можно позже?

— Конечно, любезнейший деспот. Я сожалею, что отвлекла…

— Ты молодец, ты все хорошо подготовила, умничка. Давай поступим так: я сам тебе скажу, когда у меня появится минутка. И расскажешь подробнее, ок?

Улыбаясь, я подождал, пока худенькая, хрупкая вила прикроет тяжелую дверь с внешней стороны. Вот ведь не вовремя. Пять взрывов, пять взрывов… Это же мы с ребятами приземлились — из прошлой жизни прилетели. Бисер — в Стожаровой Хате, Данька — в Морам, я — в Потатрове… Тьфу, тоже мне новость. Ну ничего, вила молодая — можно простить, в принципе, ведь я сам приказал уточнить этот вопрос…

Так о чем я говорил?

Ах да: нужно узнать, где находится базовое кольцо, откуда Куруяд будет телепортироваться в оперативный квадрат. Это можно выяснить только одним способом. Пробраться к кольцу-«яблочку» и… нет, не разрезать его, а… использовать по назначению.

Необходимо, чтобы наш агент совершил кратковременную (туда и обратно) тест-телепортацию от «Яблочка» к «Яблоньке». Он перелетит в точку, где находится базовое кольцо. И тогда, если агенту повезет и его не заметят, есть шанс догадаться о местоположении «Яблоньки». Оглядеться по сторонам. Понюхать воздух. Наконец, банально выглянуть в окно. Агент должен быть отважным и сообразительным малым. Оглянулся, догадался — и сразу назад. Пока хозяева не засекли, что в их «яблоневый сад» повадились посторонние.

Красивая идея, правда? Признаюсь, она принадлежит не мне, а доброму доктору Болену. В списке оперантов он выделил особую роль для АДАМА и ЕВЫ — фальшивой любовной парочки, которая должна «случайно» забрести в оперативный квадрат до начала акции. Скорее всего противник постарается не убивать их сразу (чтобы не было лишнего шума в Вязи) — в надежде, что некстати залетевшие голубки сами свалят, прежде чем начнется основное кровавое шоу. Валяясь в траве-мураве на берегу теплого ручья, любовники будут располагать несколькими минутами — для того чтобы, не напрягая терпение Куруяда и «комсомольцев», отыскать посеянное «Яблочко» и приблизиться к нему. Дальше — чистый риск. Изображая страстную любовь, АДАМ и ЕВА зарываются в траву; улучив момент, один из любовников — предположим, АДАМ — произносит заговор телепортации и исчезает. ЕВА продолжает изображать ласки в высокой траве — на пустом месте. Если АДАМУ повезет, он вернется через несколько секунд — и любовники смогут своим ходом покинуть место действия, унося с собой ценнейшую информацию о местонахождении «Яблоньки». Эта информация попадет ко мне в руки, и тогда…

— Ой, смотрите! — воскликнула Ракия, тыча пальчик в экранчик. — Перцовка на связь прорывается!

И верно, на огромный экран сквозь помехи пробилось изображение: востренькая рожица — до того раскрасневшаяся, что рыженькие ресницы кажутся зеленоватыми.

— Я ничего, шеф? Я нормально? Может, не вовремя? — быстро так говорит, будто очередью из гвоздемета. А глазки — чик-чик по сторонам, чик-чик. Вила-инфильтратор — с виду тщедушненькая. А на деле — страшная сила.

— Что стряслось, эф семь?

— Да ничего особенного, шеф. Я тут прилетела эвакуировать трупик Саке. Собралась уже улетать, но, кажется, стоит задержаться. Такие люди появились, просто кино. Вы только поглядите!

И она направила свою крошечную потайную камеру на отдаленные кусты.

Из кустов вышел… звездный рейнджер.

Я был готов к разным неожиданностям. Но только не к этому: очевидно, в былинную Русь вторглись инопланетяне.

Темно-зеленый скафандр — сплошь покрытый шерстистым камуфляжем, в сырой бахроме каких-то космических водорослей. Огромный черный шлем с тремя хоботами, тончайшие струйки пара посвистывают из резиновых ноздрей. Весь в омерзительных наростах и трещинах, молодо и сочно поскрипывая сочленениями, рейнджер двигался осторожно и медленно, как гусеничный вездеход. Он был загружен до невозможности — цела гора металлических контейнеров крепилась за спиной, возвышаясь над уродливой головой на полметра, как невиданный станковый рюкзак. На плече — мотки зеленых веревок, блестящие шланги… похоже на змею: замерла и только кончик хвоста едва дергается. На запястье — цветные огоньки поигрывают: желтый-белый, желтый-белый… Чуть выставив перед собой согнутую ржавую трубу левой руки, неведомый пришелец как бы в задумчивости поводил из стороны в сторону жальцем небольшого арбалета, прикованного к мощной конечности чуть пониже локтя. Металлическая струна тетивы, накрученная механическим устройством, весело поблескивает на солнце, а короткая вороненая стрела, похожая на перьевую авторучку, напротив, не блестит — тускло холодеет чернотой.

— Биосканирование результатов не дает… Пси-сканирование результатов не дает… — будто сквозь туман звучит в моей голове рапортующий голосок вилы Перцовки. — Даже техносканеры ничего не видят, шеф! У него какая-то защита от радаров…

«Ха-ра-шо замаскировался», — подумал я, прижимая пальцем приотпавшую нижнюю челюсть. Вы. Только. Гляньте на это. Толстые нижние конечности, по колено завешенные маскировочной сетью, перемещаются бесшумно, тщательно выбирая путь среди кустов — чтобы ни одна падлочка-веточка не хрустнула. Очень осторожный мужичок, просто космический индеец. Тщетно пытаясь вновь и вновь зацепить инопланетянина сканерами, Перцовка пытливым взглядом проводила его до самого берега ручья. Не доходя метров семьдесят до места, где Куруяд «посадил» «Яблочко», марсианин остановился подле старой ивы, любовно припавшей к зеленым водам Вручего ручья.

Поднял правую длань… ух ты: технология просто нездешняя! Из толстой шишки, набухшей где-то под мышкой у рейнджера, выдвинулся остро заточенный темный бур… Взззззз… Высокочастотный свист, желтые опилки, сгорая, просыпались в траву — и вот в дереве проделано аккуратное отверстие диаметром сантиметров пять. Дымящийся бур бесшумно втянулся обратно под локоть. Не спеша задвинув руку за голову, пришелец зацепил корявыми пальцами и вытащил из «рюкзака» продолговатый цилиндрический контейнер… Вставил в отверстие, проделанное в древесном стволе, надавил ладонью — контейнер туго вошел внутрь.

— Бомба? — предположил я.

— Откуда я знаю, повелитель?! — раздраженно воскликнул Би-Джей. Нервничает старикан. Надо бы одернуть его, да нету жизненных сил. Вы гляньте, что творит этот галактический громила: теперь он вытащил из рюкзака… что это?.. голубоватые цветочки в пластиковом горшке?

Снова работает бур — и ямочка в грунте готова. Возникло желание ущипнуть себя за тело. Прямо как в сюрном кино: космонавт сажает цветы. Романтика. Сейчас он еще побрызгает это дело из портативной лейки?

Нет, брызгать не стал. Разогнулся и грузно поплыл дальше. У следующей ивы снова замедлился. Из толстого квадратного бедра выдвинулся блестящий штык саперной лопатки. Неспешно и планомерно пришелец принялся рыть… траншею, что ли? Нет, скорее яму: приблизительно метр в ширину и метра два в длину.

— Кто бы ни был этот досточтимый траншеекопатель, сейчас его заметят злые Куруядовы «комсомольцы», — произнес я, не в силах оторвать взгляд от экрана. — Он же прямо на виду!

— Ничего не заметят, — раздраженно возразил старый жрец. — В отличие от нас Куруяд не выставил пока непосредственных наблюдателей. Визуального наблюдения за квадратом нет. Это потому, что Куруяд не ждет постороннего вмешательства. До начала операции еще долго, поэтому он сканирует оперативный квадрат по дежурной схеме — сварожьей сурой, издалека. А этот человек… точнее, это существо — оно не заметно для Сварога! Оно отражает суру! Посмотрите, доспех вообще не отбрасывает тени!

Я сглотнул: и верно. Только сейчас заметил: тень, конечно, есть — но очень слабая, будто размытая, бесформенная… Волосы на моей голове выступили с инициативой: а не приподняться ли в легком ужасе? Это что же: космонавт-призрак? М-да. Сложно даже предположить, откуда взялся сей парень… Видимо, очень издалека.

Рейнджер работал быстро — с каждым мощным движением из ямы вылетала целая куча чернозема. Вот он скрылся уже по пояс… Наконец могилка вырыта: мелкая, не более метра в глубину. Тяжко выкарабкавшись наверх — внешне неуклюже, но довольно быстро, — космонавт принялся вынимать из заплечного ранца разнообразные контейнеры и кидать их вниз, на дно ямы. А потом сделал вообще фантастическую вещь: развернул какую-то камуфляжную ширму на раздвижном каркасе — и накрыл яму сверху! Получилось что-то вроде замаскированной землянки на одного человека…

Нет, я этого не выдержу. Он снова занялся озеленением берега. Рядом со свежевырытой норой появился невзрачный такой кустик — только цветики на этот раз не голубенькие, а белые. Ромашки, кажется.

— Шеф, хорошие новости! — Я вздрогнул от неожиданности: голос Перцовки снова резанул слух. Вила-инфильтратор задорно улыбалась, и я похолодел: в нашем коллективе эта рыжая бестия славится своим извращенным чувством юмора…

— Я вижу еще одного дядьку, шеф. Такой же дурак в скафандре. Он приближается к берегу с противоположной стороны. Правда, вы рады, шеф?

Кажется, я сказал что-то грубое. Но Перцовка и не думала униматься:

— Это еще не все, господа. Если вам не нравятся незнакомцы в скафандрах, могу предложить других, совершенно голых. Направление — зюйд-ост-ост, два неопознанных объекта — мужского и женского полу. Обнажены, но вооружены. Смешно, правда?

— Ты что — бредишь, дурная девчонка? — взорвался нервный Би-Джей. — Вила Перцовка, немедленно доложить по форме! В чем дело?!

Мигом обидевшись, Перцовка злобно выкинула на экран целый ворох роящихся кодов:

«New Possibly Hostile Objects Emerge SOO-95°. Primary Id: Object Type CLAY001 „Human“ +++2 UNIT(S) FOUND. Status: Alive, Active, Moving. Details: One Male, One Female, Both Unclad, Slightly Armed w/Knives, Harpoons, Total Load — 10 kilos. Please Confirm Current Target. — F7»[31]

— Голые? Совсем голые? — искренне поразился я. — А ну, покажи крупнее!

Просто удивительно, как синхронно мы мыслим с Боленовой программой — в ту же секунду «HeroBuilder» отправил Перцовке совершенно идентичный приказ:

«Order 46: Zoom, Scan New Objects. — H.B.»[32]

Перцовкина камера, подрагивая от негодования, метнулась в сторону от космонавта-озеленителя и, порыскав по водяной глади, вперилась в какие-то белые пятна… Что такое? Не понял?!

В теплой зеленой воде, в заводи у северного берега копошились двое — мужик и баба. Он — серо-желтый, загорелый; она — бело-розовая, как поросенок. Оба — абсолютно голые (к счастью, из воды они высунулись только по пояс). Мужик, опустив блестящие мускулистые руки в воду, что-то нащупывает, будто ракушки собирает… А баба, завесив лицо недлинными мокрыми волосами, стоит рядом со странным широким и плоским кинжалом в руке… Вдруг — я вздрогнул — мужик поворачивается спиной… Что это?! Какие страшные рубцы на спине! Будто услыхав меня, голый амазон резко обернул лицо к камере… — и я мгновенно узнал разбойничьего атамана Стырю. А женщина… женщина… хэк мою аську! — сильные плечи, глубокие ключицы, мощные молочно-белые груди, гладкие волосы, злые глаза: это же…

— Вила Шнапс! — выдохнул Би-Джей.

Творение мое! Зараза! Без разрешения? Голая? С чужим мужиком?

— Что… что она там делает? — в ужасе пролепетала Ракия.

Вот и я спрашиваю! И почему мы не видим вилу Шнапс на карте «Херобильдера»?! Я замер в шоке, суетливо соображая. Она же — вила, обязана каждую секунду автоматически посылать сигналы о своих координатах Боленовой программе! Значит, я должен видеть фигурку Шнапс на моем экране, на тактической карте! А фигурки — нет…

«Scan New Objects Results Ready: Techno — 2 Harpoons, 2 Unendemfied Blades; Bio — 150 %, Warrior Awareness, Concentration, Haste; Psi — 0; — F7»[33].

— Ущипните меня, — сказал я. — Сколько у них псей?

— Ноль пси, — вздохнула Ракия. — Этого не может быть. Шнапс — виртуальный объект, самовила! Должна отсвечивать!

— Видимо, это не Шнапс, — сказал я, чувствуя, как мутится разум.

— Это Шнапс. Просто ее опоили ледянским снадобьем! — Многоопытный догада по прозвищу Би-Джей щелкнул пальцами. — Конечно! Посмотрите, какие у девочки нервные, суетливые движения! Она выпила это редкое снадобье… не помню названия… Heilbrunnen, кажется. Чтобы не отсвечивать.

— Но… почему без спросу? Зачем?! И кто послал ее сюда, в реку?!

Я уже хотел разозлиться от несвойственного мне бессилия и запузырить в экран пустым пузырем из-под «Джеймсона». Но, к счастью…

— Вила Текила просит срочной связи, — пропел в динамиках низкий мелодичный голос секретарши Ром. — Отказать?

— Срочно предоставить! — гаркнул я поспешно. Да здравствуют все кактусы Мексики! Наконец я узнаю, в чем дело!

Через миг на экране появилась долгожданная Текила — но я не узнал ее. Огромная, толстая, ватно-белая коса! Режущий контраст с личиком цвета качественного крем-брюле… Немыслимый макияж: черные брови толщиной в палец, густые пятна румян на щеках… Чудовищный сарафан в сиреневых цветищах!

— Хэк тебя, милочка… Что случилось? — испугался я.

— Ничего страшного, ошеломительный команданте! — Текила улыбнулась блестящим ртом — ярко-сладкий, будто варенья объелась. — Просто я участвую в операции. Мне доверили роль Евы. Я буду исполнять роль влюбленной дурочки. Так решили отважный каудильо Зверко и добрый идальго Лисей.

Только теперь я разглядел за спиной у Текилы чьи-то мятущиеся тени.

— Ты где?

— В землянке. Точнее — в полевом штабе нашего Движения.

— А кто там еще?

— Здесь Центр управления налетами, команданте. Все начальство собралось! Наследник Зверко, доктор Язвень, княжна Рутения… Князь Лисей ожидается с минуты на минуту.

— А Шнапс? Что с ней?

— Вила Шнапс получила почетное задание, команданте. Она выступает в роли операнта с функцией «ВОДЯНОЙ». В настоящий момент уже работает. В паре с атаманом Стырей. Он тоже прекрасный пловец.

— Вы хотите сказать, что начали действовать, не предупредив меня?

— Я не могла, команданте. — Текила потупила густо отмэйкапенные глазки. — Боевой камарадо Бисер похитил мою пудре… Ой. Похитил мое устройство оперативной связи. И вернул только минуту назад.

Камера двинулась вбок — показался мощный, бетонный затылок Бисера. Наш Славик даже не повернулся — сидит какой-то хмурый и смотрит в стену. Видимо, пиво закончилось.

Видоискатель скользнул обратно.

— У меня не было свободной минутки… — В голосе прекрасной вилы прозвенела обида. — Я так тщательно готовилась к моей роли в будущей операции!

— А кто разрешил? Разрешил кто?!

— Князь Лисей приказал, команданте… — Текила недоуменно задвигала черными щетками ресниц, точно темная бабочка крыльцами. — Он же свой! Я думала, вы в курсе…

— Хорошо-хорошо, — опомнился я. Не стоит подрывать едва окрепший авторитет Алексиса в глазах его окружения. — Вы поступили правильно. Надо во всем слушаться вещего князя Лисея. Скажи, а… этот космонавт с буром под мышкой — тоже наш агент?

— Конечно, о мой потрясающий команданте! — Текила радостно закивала фальшивой белобрысой челкой. — Разве вы не узнали боевого камарадо Гая?

— Гай? Славкин дружинник? А второй кто?

— Тот, у которого доспех посветлее? Это камарадо Усмех — хитрый и хладнокровный воин, речной борец за справедливость. Из куреня капрала Плешиватого.

— Ужасно похож на Стаса, — вдруг сказал Данька, подмигивая в камеру. — Помнишь чернобыльского Стаса из университетской общаги? Ну вот — одно лицо.

— Данька! А ты что, тоже участвуешь в операции?

— Пришлось, — кивнул Каширин. — Никто, кроме меня, не может справиться с функциями няньки. Вот сижу перед мониторами — отслеживаю здоровье агентов. Спасибо тебе за оборудование…

Отступив на полшага, он махнул рукой за спину — я разглядел ровный ряд стеклянных сосудиков, напоминающих объемистые пробирки. Штук десять, не меньше. В каждой из пробирок бурлила темно-красная жидкость.

— Баг-перебаг меня в интерфейс… — растерянно пробормотал я. — У вас все по-серьезному! Неужели даже связного-тенетника запустили в дело, как Болен велел?

— Вот наш связист, — поморщился Каширин, показывая толстым пальцем в угол землянки. Там кто-то спал, свернувшись клубком в ворохе теплых дорогих одеял. — Ты не думай, Стенька, что парень в отключке. Он во сне работает траханым волшебным коммутатором. Обожрался зелья и грезит. Слышь, Бисер! Напомни, как его зовут? Ядовитень?

Молчит Славик, созерцает стену.

— Бисер! — неожиданно резко прикрикнул Данька. — Как связиста твоего звать?

— Язвень, — глухо, как эхо, отозвался Мстиславушка.

— Ну да, Язвень. Хорошее имя, — криво улыбнулся Данька.

— А полозы? Полозов тоже запустили? — Как ни старался, не смог сдержать любопытства. — Я их не видел в квадрате!

— Ты не мог их видеть, — подумав, ответил Данька. — У полозов самая высокая степень маскировки в бригаде. Целый комплекс техномагических средств. А теперь они, небось, уже под землю зарылись… Мой Черепашка и Славкин бандит… этот… Травень. Вице-король Крыжополя.

— Неаполя, — бесцветно поправил голос Бисера.

— Ну да, Неаполя, — быстро подхватил Каширин, и снова глаза его странно блеснули.

— Данька… — вдруг сказал я. — Ты… в порядке?

— Что?! Слишком веселый? — вдруг злобно выпалил Данька. — Послушай, Стеня… не трогай. Не трогай меня, понял? А то я взорвусь. У нас все хорошо. Операция началась, люди работают четко по графику. Что тебе еще надо?

— Братец, ну зачем ты сердишься? Миленький, не надо! — вдруг испуганно зачирикал кто-то, влетая в кадр сбоку. Кто, что?! Рыжая? Рыжая девчонка, сумасшедшая Рута! Куда она лезет? Что ей надо?

— Княжна Властовская тоже участвует в операции? — мастерски сдерживая раздражение, осведомился я.

— Нет, — отрезал Данька. — Не участвует.

— Братец мне запретил, — быстро пролепетала княжна. — Значит, так надо, я же не спорю. Я ведь совсем-совсем не спорю, правда, братец?! Просто если вдруг ты передумаешь… Если вдруг возникнет срочная-пресрочная надобность, тогда я прямо сразу…

— Не возникнет.

Ласково смеясь, босоногий пастушок гонялся за молоденькой подружкой — в чистой белой рубахе, в нежном мареве желтого зноя он бегал за ней между светлых дерев, жмурясь от теплого солнца и мягкого счастья, он находил ее по звону волос, по свежей медвяной струе на ветру, на бегу, не чувствуя ног, не слыша собственного голоса за грохочущим щекотом птиц, он протягивал самые кончики пальцев и касался улетающих, ускользающих локонов, лент, рукавов. Она смеялась глазами, ресницами, уголками губ — пряталась за стволами замирающих ив, налету охватывая тонкой загорелой рукой, прогибаясь, потом на миг прижимаясь горячим телом к серо-зеленой морщинистой коже, и казалось, что деревья выручают ее, нежно похлестывая разомлевшего глупенького преследователя теплыми узкими прутиками в лицо, по губам, по губам… А из травы кузнечикам казалось, что даже воздух вокруг этих огромных, красивых и шумных существ светится любовью и весной, будто с их приходом ярче просияли мелкие мигающие звездочки луговых цветов в ясной траве, которая течет им под ноги, ласкает розовые девичьи ножки и щекочет, покалывает узкие коричневые подошвы пастушка — и кузнечики радостно звенели, дюжинами зеленых пружинок разлетаясь из-под ног…

— Хорошо работают, — кивнул старый жрец Би-Джей, вглядываясь в экран. — Очень похоже на любовь.

— Погодите-погодите… — пробормотал я в недоумении. Отставил стакан с оплавленным льдом (виски уже выпит). Сощурил глаза. — В роли влюбленной — наша Текилочка, это я вижу. А кто играет пастушка? Желтые волосы — явно парик, но вот в лице… что-то знакомое…

— И верно, — кивнула вила Джин, поднимая пушистые ресницы. — Узнаваемый взгляд… Гордый, горячий… Я вздрогнул:

— Йорш твою мышь! Да это ж… десятник Неро! Они с ума сошли…

Нет, я не верю моим зрительным нервам! Они включили Доримедонта Неро в состав агентов сверхсекретной операции?! Доверили ему ключевую роль?!

— Я в шоке, — честно признался Би-Джей. (Вы заметили, как быстро этот хитрый старичок воспринимает лексику начальства?) — Полный отпад, о повелитель.

— Я в тотальном ауте, — подхватила вила Ракия.

— Идиоты!!! — резюмировал я, впиваясь пальцами в собственные волосы. — Это же завербованный марионетка Сварога! Сварог, Чурила, Куруяд — все они теперь будут в курсе наших коварных дел! Это Лисей, определенно Лисей придумал эдакую дурь! Только он мог так изощриться: доверить функцию АДАМА человеку, который всего несколько часов назад был успешно зомбирован Плескуном и хладнокровно убил двоих соратников!

— Похоже на провал, — кашлянул Би-Джей, поднимаясь с места. — Я пойду в библиотеку, покурю кальян. Надо успокоиться.

Библиотека, кальян… А меня кто успокоит?! Я скрипнул зубами. Такая гениальная задумка отправилась кроту под хвост! Гм… Между тем на экране уже происходило нечто совершенно вопиюще: настигнув возлюбленную, греческий пастушок Неро наконец-то завалил ее в высокую мураву. Полетели клочья нежной девичьей одежды.

— Может быть, ничего страшного не случится? — Ракия обернула ко мне взволнованное личико с рахитичной надеждой, заблестевшей в глазах цвета темно-янтарного рахат-лукума, с которого уже слизали сахарную пудру. — Может быть, этот Неро все-таки раскаялся? Смотрите, он делает все по плану!

Ну да! В строгом соответствии с планом, Неро охватил радостно визжащую Текилу сзади и — обеими руками дернув книзу ворот девичьей рубашки — р-р-раз! лихо разорвал сорочку почти по пояс, выпуская на свободу красивые трепещущие грудки, уже истомившиеся в душной неволе. Текила крикнула довольно натурально, как подстреленная лань, и навзничь повалилась в цветущие зеленые волны. Неро нырнул следом, на лету стягивая собственную рубаху через голову (осторожно! не зацепи парик!)…

— Видимо, нашли «Яблочко», — сообразила Ракия, восхищенно глядя на экран.

— Действие перешло в партер, — слабо хихикнула Джин.

При всем подозрении к Неро, парень и впрямь работал весьма натурально Скорее всего в данный момент за резвящимися влюбленными наблюдает и всевидящий глаз Сварога — отслеживает мятущиеся худенькие тени на траве. Что ж, едва ли у врагов возникнут подозрения. Я попытался представить себя на месте Куруяда (нахмурил правый глаз, сгорбил пальцем нос, хищно улыбнулся уголком рта). Итак, что видит Куруяд? Двух абсолютно беззащитных голеньких дурачков, которых можно уничтожить прямо сейчас, одним движением. Можно послать железного ворона или «комсомольца» с двумя отравленными стрелами в колчане… Только вот зачем будоражить коллег из Вырия неоправданной кровожадностью? Стоит ли привлекать всеобщее внимание к неприметному Трещатову холму — одному из тысячи русских холмов? Лучше подождать, пока тинейджеры налюбятся всласть и своим ходом уберутся прочь — юного пыла не хватит надолго. Все равно им, обезумевшим, не увидеть волшебного Горносталева кольца в густой траве…

— Новый сюрприз, шеф! — вдруг звякнул за кадром голос вилы Перцовки — Гляньте, кто к нам прилетел…

Камера внезапно скакнула вверх, к самому солнцу — и я похолодел. Высоко-высоко, в яростно-безоблачном, вопиюще-лазурном небе медленно двигалась черная точка.

— Надеюсь, это не… — начал было я, но Перцовка отозвалась мгновенно:

— Напрасно надеетесь, шеф. Это именно он: железный ворон. Сейчас наших кроликов будут резать.

Значит, Неро все-таки сообщил Сварогу! Сообщил! Железный ворон приближается к оперативному квадрату, он будет атаковать мою Текилу, мою лучшую вилу! Предупредить, надо ее предупредить…

Но как? Перед началом операции Текилочку напоили ледяным зельем, которое напрочь вырубает любые пси-функции на целых три часа… Я не могу даже установить ментальную связь с бедной девочкой…

Впрочем, ей явно не до ментальной связи. Судя по визгу, Неро уже задирает подол. Вот сумасшедшая революционерка! Визжит, утопая в душистой траве — из зеленого моря шелковой флоры теперь маячит только милая прыгающая попка да буйные всплески неживых белоснежных волос изредка взлетают на поверхность, как кудрявая пена. А любящий Неро, благоговейно потея, знай себе заламывает, курочит гибкую жертву… Немного переигрывает, вам не кажется?

— Вы просили просканировать оперантов на био, когда они начнут свои безобразия, — хихикнул голос Перцовки. — Вот результат: наш био-сканер дает 500 процентов стандартного объема жизненной силы на двоих и характеризует статус игроков как Turbo Active, Drunk, Crazy[34]. Такие дела, шеф… Любовь.

Иными словами, психический фон юной необузданной страсти наши агенты воссоздали зело правдоподобно. Любой маг, глянув на них хоть одним глазком, сразу отмахнется: здесь все просто. Никакого подвоха — эти двое полностью отключились от внешнего мира.

Би-Джей прав: блестящая работа.

— Что гвоздевран? — быстро спросил я. Есть еще надежда…

— Железный ворон прекратил снижение, шеф. Судя по всему, начал движение по кругу в режиме Idle, Waiting.

Йес! Я радостно сжал кулаки. Куруяд поверил! Значит, они подтянули летучего киллера на всякий случай — и теперь скорее всего не станут его применять… Лишь бы…

Какая там ошибка! Кажется, никто не предполагал, что нервный, занозистый Неро может быть таким четким и целеустремленным в полевых условиях. Еще минута, и придется закрывать экран черным квадратиком цензуры…

Но нет. Текила наконец-то вспомнила о служебном задании. Энергично взбрыкнув, крутанулась — и Неро кувырком полетел в траву. Вцепившись сильными ручками в плечи пастушка, вила запрыгнула на него верхом: смуглое девичье тело по пояс выпорхнуло из травы, расцветая под солнцем, как золоченая статуйка. Белые кудри разлетелись по шоколадным плечам, руки плещут и вьются, как змеи, нежная грудь колышется в такт страстным изгибам тонкого стана…

Да, я загляделся на нее. И не я один. В офисе установилась глубочайшая тишина. Слышно только, как наверху, в библиотеке, где тоже установлены большие экраны, сглатывает слюну отпавший от кальяна Би-Джей.

Первой очнулась хладнокровная Джин:

— Господа, вы заметили? Только что торчали колени пастушка… А теперь не торчат.

Есть, вздрогнул я. Начался сеанс тест-телепортации! Это значит, отважный Неро произнес заговор и улетел к неведомой «Яблоньке»… Ну, теперь держать стиснутые кулаки и ждать!

А Текила — молодец. Продолжает свой ритуальный кошачий танец — на пустом месте, без мужика! Вот это профессионализм: кисочья пластика, рьяная страсть… Как закушена губка! Как запрокинута к солнцу маленькая точеная головка! Вот настоящая актриса, вот глубина погружения в образ…

Мышь моя женщина, где же Неро? Десять секунд, пятнадцать…

— Перцовка! Что там ворон?

— Ворон кружит, шеф. Высота стабильная.

Тридцать секунд… А Текила раскочегарилась! Извиваясь, сладко приседая на гибких коленях, закидывает голову, как необузданная центравресса в поре. Кажется, вот-вот задымится трава…

Минута. Минута десять… Неро все нет. А Текила, судя по всему, уже заходится в судорогах высшего наслаждения. Надеюсь, взрыва не будет? О мамки мои, это нечто. Звенит трава, рокочет соловьиный грохот в кустах — девушка купается, варится в кипящей зелени, толчками выныривая к солнцу, чтобы жадно хватить неба распахнутым ртом, и снова падает вниз, и золоченое тело плавится, переливается в знойном сиянии суры… Пусть смотрит Сварог, пусть завидует весь мир нищему пастушку, утонувшему в цветах под телом разбуженной деревенской нимфы… Пусть смотрят! Никто в целом мире не поверит, что такое можно вытворять на пустом месте.

— Слава великой и могучей джаве, — выдохнул я.

Коленки появились! Неро вернулся. Вроде живой…

Я думал, Неро не захочет сразу вылезать из-под обнаженной красавицы-вилы. Но, он выпрыгнул, как мяч из морской глубины: карие глаза вытаращены, губы бледны… Что он видел там, возле «Яблоньки»? Неужели что-то случилось…

Да, влюбленные убежали поспешно. Даже слишком спешно. Ворон дернулся было вниз — я примерз к креслу, — но нет Куруяд не стал рисковать. Тинейджерам дали уйти.

Неро бежал неровными, испуганными скачками, не оборачиваясь, Текила едва поспевала следом (на ходу приходилось одеваться, да и бегать красотка не привыкла, чаще доводилось перепархивать или просто неспешно прогуливаться по коридорам моего дворца). Ничего-ничего: главное, они живы. И Неро что-то узнал. Определенно узнал.

Перцовка, перескакивая от дерева к дереву, проводила их до самой землянки. Навела монохромную красно-белую камеру: там, на пороге нашего штаба, полуголых растрепанных разведчиков уже ждал Каширин с неподвижным лицом, а сзади, за спиной его, возбужденно шумели остальные.

— Где… мой князь… Геурон? — задыхаясь, закричал Неро еще издали. Мокрый, раздерганный. — Я буду докладывать… только ему!

Вещий князь Лисей вышел вперед. Молча, приподняв бровь, с тонкой улыбкой глянул на подчиненного:

— Я здесь, десятник. Докладывайте немедленно.

— Все… сделано, высокий князь. Я… слетал к «Яблоньке».

— Где она? — быстро прошептал Лисей, импульсивно подступая ближе. — Ты узнал, где она находится?

— Узнал, князь. Там… целый двор, несколько теремов… Сотни людей сидят на дворе… Они… затаились — маги, колдуны, молодые прихвостни Куруяда… Даже дивы, князь! И все это — не где-нибудь, князь… Здесь, рядом. Во Властове.

— Где? — Лисей очевидно отшатнулся, как от удара лезвием. — Секретная база чурильцев — во Властове?

— Точно так, высокий князь. Ты знаешь двор сумасшедшего боярина Рятвы по прозвищу Лубяна Сабля? Про которого говорят, что он помешался? Заперся за высоким забором и творит молитвы незнаемым страшным божкам? Якобы огромный двор его опустел, и Лубяна Сабля целыми днями ходит один по пустым комнатам? Это не так. Двор боярина Рятвы заполнен вооруженными людьми. Они ждут своего часа. Ждут часа Чурилы!

— Пятая колонна, — ухмыльнулся Каширин.

— Дом Лубяной Сабли… — пробормотал Вещий Лисей. — Ведь он находится, в самом центре града! Внутри детинца!

— Вы правы, высокий князь. Я очутился в темной комнате под крышей — на стенах висит оружие, какие-то одежды: купеческие, крестьянские, воинские… Два окна в стенах, бросился к первому, вижу — огромный внутренний двор, а там — люди, повозки, бочки со снедью, все кипит! Кинулся к другому окну — и обомлел: вот же она, угловая башня властовского детинца! А чуть в стороне — рукой подать — резные, изукрашенные коньки над кровлей посадникова терема…

— «Яблонька» — в ста шагах от дома Дубовой Шапки! — воскликнул Лисей. — Вот где окопался Куруяд! Кто бы мог подумать…

— Ну что ж… это победа! — улыбнулся Каширин, ласково потрепал оцепеневшего Лисея по плечу. — Мы отыскали змеиное гнездо. Осталось раздавить яйца, пока гаденыши не вылупились.

— Да! — Лисей тряхнул головой. — Это удача! Десятник Неро… Вы рисковали жизнью. Вы отважный человек. Вы подарили нам шанс раздавить врага. Нанести упреждающий удар!

— Слава Вещему Лисею! — вдруг грянуло где-то за кадром; камера Перцовки заметалась, прыгая по лицам столпившихся людей. Это были Данькины ярыги, недобитые греческие катафракты, ополченцы, оставившие семьи, для того чтобы встать под стяги вольницы-полымельницы — Слава наследнику! Слава Зверке! Раздавим гадину!

Алексис был особенно хорош в эту краткую минуту торжества. Он сделал быстрый шаг… вышел вперед и поднял тонкую железную руку — в небо под жестким углом. Брови его гордо поднялись, лицо просияло.

— Воины Залесья! Светлые стожаричи! Ярые гатичи! Верные дубровичи! Узолы, нережи, становляне, мохлюты… И вы, великие воины бессмертной Империи! Наша победа приблизилась! Остался один шаг, решающий выпад!

Помолчав, вдруг добавил:

— Слава наследнику!

Толпа взорвалась ликованием. На секунду все смешалось на экране: засверкали выброшенные в небо клинки, кто-то бросился обнимать князя Лисея…

И вдруг произошла эта гадкая сцена.

Молча растолкав восторженных воинов, едва не сбив плечом князя Лисея, наследник Зверко вдруг развернулся и бросился сквозь толпу — напролом, прочь.