Две недели и дальше. Плохая вода. [Книга вторая]

Глава 8

Весь следующий день прошел в мутной дымке полубреда. С утра Стив долго не мог понять, почему и куда он должен идти, а потом мучительно пытался сообразить, почему так трудно двигаться, и что за свинцовая тяжесть залила руки и ноги, и голову, и все тело. Сопартийцы казались Стиву до отвращения громкими и суетливыми, общая бессмысленность действий выводила из себя, но как-то вяло, не по-настоящему.

Взвалив на спину рюкзак, Стив поразился его каменной монолитности и даже рискнул поинтересоваться, не напихали ли ему туда чего лишнего, но в ответ, разумеется, получил только возмущенное кудахтанье Зулина. Удивляло и то, что Ааронн с Иефой промолчали. Полуэльфка только осторожно спросила, может ли Стив идти, и потом всю дорогу ни полсловечка не сказала, только тревожно шушукалась с эльфом, а тот становился все мрачнее и мрачнее.

Первые несколько часов восходящее солнце жестоко светило прямо в глаза, а потом поднялось выше, и Стив после долгих размышлений сделал вывод, что партия идет на восток. Почему на восток?

Ааронн шагал впереди, но следов почему-то не искал, во всяком случае, так показалось дварфу, и вообще вел себя странно. Иефа неотступно следовала за эльфом, и иногда Стиву казалось, что они так и не прекратили своей тихой напряженной беседы, только теперь обмениваются мыслями, как Зулин со своим фамильяром.

Маг плелся в хвосте партии, сгибаясь под тяжестью какого-то непонятного свертка, и уже даже не ругался – видимо, не было сил.

Стив упрямо переставлял пудовые ноги, хмуро глядя в землю, пот стекал с кончика носа, пот заливал глаза, и они слезились, и размытое зеленое пятно леса покачивалось из стороны в сторону, то убыстряя, то замедляя темп. Прошло уже много часов, а может, и дней, но проводник все шагал и шагал вперед, и Стив держался на ногах уже только из упрямства, а потом вдруг все понял.

Так вот оно что… Просто им поначалу стало стыдно, и поэтому Стива оставили в лагере, не бросили в лесу, а потом они, конечно же, пожалели об этом. Все ясно. Его специально выматывают бесконечным маршем, чтобы он упал без сил, чтобы попросил отдыха, чтобы был хороший повод назвать его, Стива, обузой, вышвырнуть из отряда и забыть, как дурной сон. Ловко придумано, ничего не скажешь. Интересно только, чья это идея.

Стив стискивал зубы и продолжал идти, и с неумолимо возрастающей злобой отмечал каждый брошенный на него тревожный взгляд, запоминал каждый поворот головы, и даже пытался читать по губам. Иногда ему казалось, что получается.

К тому моменту, когда задыхающийся Зулин слабым голосом скомандовал привал, Стив окончательно уверился во всеобщем заговоре, самым веским доказательством которого являлся тот факт, что Стива обезоружили. Без верного топора в руках Стив чувствовал себя голым и униженным, что, естественно, не делало его добрее.

Ждать, когда сопартийцы, наконец, соберутся с духом и нападут, Стив не собирался. Устроившись так, чтобы видеть всех сразу, он обвел глазами лагерь и произнес подчеркнуто безразличным тоном:

– А вот, кстати, возник вопрос- где мое оружие?

– Ты смотри – оружие ему вдруг понадобилось! – недовольно скривился Зулин, на которого неожиданно свалились обязанности повара. – На хрена тебе оружие, можно узнать?!

Стив бешеным усилием воли сдержал клокочущую ярость и недобро ухмыльнулся:

– Ну, как же – я ведь, вроде, боец. А ежели кто нападет?

– Вот когда нападут, тогда и разговаривать будем. Ты что думаешь – мы совсем с ума съехали? Дай тебе в руки топор, ты со своими припадками нас на щепки порубишь. А потом плакать будешь – ах, как же так! Ах, я же не хотел! Ах, бедная Иефа, я же ей ручку отрубил! – Зулин скроил плаксивую физиономию, сцепил замком пальцы и театрально закатил глаза.

В следующую секунду он уже кубарем летел через весь лагерь, а потом на его горле сомкнулись руки Стива. Зулин захрипел, забился, царапая руками землю, за левым плечом озверевшего дварфа мелькнул Ааронн, и дышать стало легче, но не надолго. Стив с ревом махнул кулаком, и эльф исчез, и снова железные пальцы на горле, налитые кровью глаза буравят из-под косматых бровей, становится темно, шумит в ушах…

Стив дернулся, выпустил горло планара и обмяк. Зулин несколько раз жадно вдохнул, столкнул с себя неподвижного дварфа и обнаружил перед собой бледную, как смерть, полуэльфку с поленом в руках. У костра, запрокинув голову, унимал кровь Ааронн.

После привала Зулин безропотно помог эльфу положить Стива на носилки и скромно молчал до самого вечера.

Стив проснулся на рассвете от кошмарной головной боли. Затылок пульсировал и гнал к вискам тяжелые жаркие волны, от которых сохли и чесались глаза. Стив со стоном вздохнул.

– Привет, – раздался возле него тихий голос полуэльфки. Стив с трудом повернул голову и обнаружил, что она сидит на краешке его плаща и задумчиво смотрит в догорающий костер.

– Ты чего тут?

– Тише, все спят еще, – приложила палец к губам Иефа. – Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит, – пожаловался Стив.

– Прости, – неизвестно зачем извинилась полуэльфка. – А мне опять утреннее дежурство выпало. Спать хочется – ужас.

Стив наморщил лоб, пытаясь поймать ускользающую мысль, но так и не сумел, а потому пришлось задавать вопрос, ответ на который знать почему-то не хотелось.

– А почему ты возле меня сидишь?

– Холодно потому что, – вздохнула полуэльфка. – Я подумала: чем ждать, пока ты очнешься, а потом по росе с поленом за тобой лазать, я лучше тут посижу. Если что, сразу тебя по головушке и тюкну.

– Если что – что? – севшим голосом спросил Стив, только сейчас заметив на коленях полуэльфки недлинную сучковатую чурку.

– Ничего, – отмахнулась Иефа. – Толку языком молоть – все равно ты не помнишь, что творил…

– Не помню, – машинально согласился Стив и вдруг понял, что – нет, помнит, да еще как! Он резко сел, схватившись за голову, и долго приходил в себя, шалея от врывающихся в память картинок: лезвие топора вспарывает рукав и окрашивается красным; отчаянные глаза полуэльфки, снизу-вверх, белые скулы; распяленный в попытках дышать рот Зулина, бесконечное изумление во взгляде; предрассветный лагерь и кто-то чужой внутри – найти, найти, найти…

– Ты врешь, – сказала Иефа и покрепче ухватила свое полено.

– Вру, – опять согласился Стив и спохватился, увидев, что полуэльфка вот-вот вскочит и поднимет тревогу или – еще того лучше – шандарахнет поленом по лбу. – То есть, погоди, я не врал, то есть не вру, то есть… А, задница Мораддинова! – Стив сдавил пальцами виски, пытаясь выжать головную боль, которая не давала сосредоточиться. – Я сейчас вспомнил. Вот только что. Я больше ни на кого не буду кидаться. Теперь можно рассказать все Ааронну, и он избавит меня от этого дерьма. Я теперь на любой вопрос отвечу…

– Стив, что ты искал прошлой ночью, вернее, на рассвете? – спросил Ааронн и сел на своей подстилке, вид у него был строгий и сосредоточенный, словно он только что отвлекся от изучения какого-нибудь пыльного фолианта, а не оторвал голову от охапки листьев под кодовым названием "подушка".

– Как я люблю, когда ты так делаешь! – саркастически воскликнула Иефа, вскочила на ноги и с досадой швырнула чурку в костер. – Какого черта я его сторожу, если ты все равно не спишь?!

– Стив? – настойчиво позвал эльф, не обратив на барда ровно никакого внимания. – Что ты искал?

– Я искал меч, – хрипло ответил дварф и сглотнул. – То есть это не я искал…

– Это понятно, что не ты, – отмахнулся Ааронн, – главное, определись, ты искал именно меч или вообще оружие?

– Именно меч, – прошептал Стив. – Дайте воды кто-нибудь…

Перед глазами дварфа появилась фляга, Стив честно попытался удержать ее рукой, но не сумел и начал валиться на бок. Иефа подхватила его, кряхтя, вернула в сидячее положение и поднесла флягу к губам. Стив долго и жадно пил, закрыв глаза и отгородившись от мира, прислушивался к разливающейся по телу прохладе и мысленно молился Мораддину. Что же будет днем, если сейчас нет сил даже сидеть?

– Боги-боги, какие же мы идиоты! Феерические болваны! Недоумки, неучи! Ограниченные, безмозглые, узколобые кретины! Боги-боги, да мы не годимся даже улицы подметать, пустоголовые олухи!

– Черт возьми, ты перестанешь причитать или нет?! – занервничала Иефа. – Скажи что-нибудь внятное, я тебя очень прошу!

– Не могу! – гаркнул Ааронн и пнул спящего мага под зад. Зулин с криком вскочил и безумными глазами уставился на эльфа. – Скажи мне, ты маг или нет?! Что я недостоин носить звание друида и вообще эльфа – это я уже понял, но ты! Ты – маг или нет?!

– Демон Баатора… – пробормотал Зулин. – Ааронн, ты рехнулся? Что происходит?

– Я спрашиваю, ты маг или нет?! Если ты маг, как ты мог не обратить на это внимания?! – взбешенный эльф сунул Зулину под нос крестовину меча, добытого Стивом в центральной башне.

– Да что случилось-то? – жалобно спросил планар, опасливо отодвигаясь от Ааронна. – Чего ты суешь мне под нос эту железяку?

– Ааронн, – тревожно позвала Иефа, – он опять потерял сознание!

– Оставь, пусть полежит, ничего с ним не будет. Иди лучше сюда! К тебе у меня тоже есть парочка вопросов!

– Я не маг, – предупредила Иефа, бережно уложив Стива на плащ. – Если, конечно, ты об этом хотел спросить. Я бард, насколько это возможно в таких обстоятельствах.

– Если ты бард, то где была твоя бардовская любознательность, твое извечное стремление засунуть свой нос туда, куда не надо, любопытство твое чертово где было?! – вне себя заорал эльф.

– Ааронн, скажи толком, что случилось, и прекрати глотку драть, – устало сказала полуэльфка. – Ей-богу, никаких сил уже нет.

– Хорошо, – согласился проводник и сунул меч Иефе. – Изучи и скажи, что ты об этом думаешь.

– А можно я пока обратно спать лягу? – робко спросил так и не проснувшийся окончательно маг.

– Нет! – хором рявкнули Иефа и Ааронн.

– Садисты, – горестно вздохнул Зулин и занялся приготовлением завтрака.

Иефа не без усилий подтащила меч к своей подстилке и принялась изучать рукоять, справедливо рассудив, что лезвие не приспособлено для хранения такой информации, которую была бы в состоянии понять усталая полуэльфка. Не питая никакой особой любви к оружию, Иефа честно, но тщетно попыталась воздать должное искусству оружейника, а потом ее внимание привлек затейливый орнамент, украшавший крестовину. Иефа поднесли меч к самым глазам и закусила губу, холодея от дурного предчувствия. На поверку, орнамент оказался полустертой надписью на старом имперском, и настырная интуиция подсказывала Иефе, что лучше бы ей содержания надписи не знать. Легче жить будет.

– Ну? – нетерпеливо спросил Ааронн, нервно мерявший шагами поляну.

– Баранки гну, – мрачно ответила Иефа. – Будто сам не знаешь – тут надпись на староимперском. Почти стертая…

– Но прочесть можно! – сварливо буркнул проводник.

– Можно, – кивнула Иефа. – Я обязательно это сделаю, только, пожалуйста, прекрати бегать туда-сюда. Ты скоро канавку протопчешь посреди лагеря.

– Читай!

– Совсем извелся, сердешный… – пробормотала полуэльфка и снова склонилась над крестовиной.

"Вор обречен…" – с трудом разобрала она первые два слова и тоскливо посмотрела на Стива.

– Ну? – повторил Ааронн.

– Помолчи немного, а? – огрызнулась Иефа.

– Я так и думал, что все плохо, – кивнул эльф.

"Вор обречен… до конца… дней? Нет, до конца жизни… В прочем, до конца дней своих – то же самое…" – Иефа поймала себя на бешеном нежелании разбирать надпись дальше и вздохнула. "Укравший (вор) обречен до конца дней своих отнимать…" – полуэльфка удивленно подняла голову, встретила суровый взгляд проводника и поспешно вернулась к надписи. "…обречен до конца дней своих отнимать… нет, тут другое… отнимать… красть? Вор обречен красть? Ладно… обречен красть чужое… чужую… нет, тут множественное… красть чужие жизни…"

– Черт! – вырвалось у Иефы.

– Ну?! – рявкнул Ааронн.

– Хватит нукать – я не лошадь! – вскинулась полуэльфка. – Имей терпение!

"Черт возьми… черт!…красть чужие жизни… либо… чужие жизни либо… что за бред… красть… черт, черт, черт! Вор обречен до конца своих дней красть чужие жизни либо отнимать у себя свою… либо чужие, либо свою… Убивать или умереть, так что ли?"

– Иефа, я тебя сейчас стукну, – пообещал Ааронн. – Ты уже минуты три тупо смотришь в одну точку. Не трави душу, говори!

– Тебе литературный перевод на всеобщий, в стихах? – неожиданно разозлилась полуэльфка. – Или все-таки устроит банальный подстрочник?

– Иефа, прекрати, – эльф устало опустился рядом с ней на плащ и на секунду закрыл глаза. – Я знаю, ты тоже волнуешься. Я знаю, что на этом мече проклятие, а теперь хочу знать, какое именно.

– Проклятие? – раздался встревоженный голос Зулина. – И вы молчите?! Я говорил, что не нужно тащить с собой эту железку!

– Если вкратце, то у Стива два пути: либо он будет регулярно кого-нибудь убивать, либо он умрет сам, – сказала Иефа.

– Не плачь, – попросил Ааронн.

– Я не плачу, – удивилась полуэльфка и подняла на проводника мокрые глаза.

– Я хочу ясности! – взорвался Зулин. – Ааронн весь день позволяет себе повышать на меня голос, Иефа игнорирует мои приказы, Стив ворует проклятые мечи из гробниц – и при этом все хотят, чтобы я оставался командиром?!

– Интересно, с чего он взял, что все этого хотят, – прошептала Иефа. Ааронн грустно улыбнулся.

– В конце концов, выясняется, что на мече магический капкан, а вы спокойно сидите себе у костра и изо всех сил жалеете олуха, который всех нас подставил!

– Зулин, не кричи, – попросил эльф. – Какой ясности ты хочешь?

– Я хочу знать, что там написано! Дословно! Я хочу знать, как скоро это проклятие начнет действовать на меня, и сколько народу мне придется отправить на тот свет, чтобы остаться в живых!

– О как… – восхитилась Иефа. – Значит, если ты проклят, ты будешь послушно следовать правилам, убивать, идти на поводу у скряги, которого жаба задавила четыреста лет назад, что кто-нибудь прихватит его драгоценный меч, значит, ты не будешь, как Стив, бороться с самим собой, а начнешь пускать кровь, кому ни попадя?

– Во-первых, правила на то и правила, чтобы им следовать, – злым голосом ответил маг, – а во-вторых, да, я буду делать все, чтобы продлить свою жизнь, потому что у меня есть приказ, у меня есть задание, которое я должен выполнить! И не только я! Вы тоже должны!

– Значит, любые средства хороши? – недобро усмехнулась полуэльфка.

– Да! – запальчиво крикнул Зулин. – Да, любые! Не надо меня пугать избитыми фразами! Любые средства хороши, потому что я на правой стороне!

– Да ты фанатик… – презрительно протянула Иефа. – Забавно. Люди, швырявшие в меня камни из-за моих острых ушей, были уверены, что они на правой стороне. В прочем, как и эльфы, которые тоже меня прогнали, и тоже из-за ушей. Правда, они как раз считали, что мои уши недостаточно остры. Не паникуй, Зулин. Это проклятие действует только на того, кто взял меч.

– Ты уверена?

– Да.

– В любом случае, нужно немедленно избавиться от этого меча, – сказал маг уже гораздо спокойнее.

– Зулин, Стив умирает, ты что, до сих пор не понял? – тихо спросил эльф. – Пусть мы сопротивлялись, пусть мы помогли ему избежать кровопролития, но ты же прекрасно понимаешь, что все это до поры до времени. Мы живы не потому, что такие сильные и ловкие, а потому что Стив сделал выбор. В конце концов, он выбрал свою смерть, а не нашу.

Маг открыл рот, чтобы достойно ответить, но ничего не придумал и вздохнул. Иефа с ненавистью посмотрела на меч.

– Может, попробуем вылечить? – без всякой надежды спросила она, ни на кого не глядя. – Может, если мы вместе…

– Ты умеешь снимать проклятия? – ответил вопросом на вопрос эльф. – И я не умею. Но ты права – лечить его мы будем, будем изо всех сил, тогда, по крайней мере, никто не сможет упрекнуть нас в том, что мы ничего для него не сделали.

– То есть, это совершенно безнадежно? – прошептала Иефа.

– Да, – жестко ответил Ааронн. – Он теряет больше силы, чем мы можем ему дать.

– Но идти-то он сможет? – деловито поинтересовался Зулин.

– Какое-то время, – с неприязнью посмотрел на мага Ааронн.

– Вот и хорошо. Тогда завтракайте, собирайтесь с силами и лечите. Очень не хочется сидеть на этой поляне и плакать, ожидая, пока Стив умрет.

– Зулин, ты что, неживой? – недоверчиво спросила Иефа.

– Я дисциплинированный! – отрезал маг, отобрал у барда меч и отправился с ним куда-то вглубь леса.

Стив споткнулся, удержал равновесие, вытер пот со лба, на секунду закрыл глаза, приказывая себе собраться. Эту монотонную последовательность действий он проводил уже в тысячный, нет, в миллионный раз, и снова на нее ушло чуть больше сил и времени. Стив шел медленно, сгибаясь под тяжестью своего топора, иногда сильно отставал от партии, и тогда ему становилось стыдно, так стыдно, что он старался не поднимать взгляд на ожидающих его сопартийцев.

Впрочем, еще утром, пережив длиннейшую нотацию от Зулина, кое-как собрав свои вещи и пообещав себе умереть, но не позволить снова себя нести, так вот, еще утром Стив посмотрел на Иефу с Ааронном и подумал, что выглядят они едва ли краше него. Оба были бледны, у обоих залегли под глазами синие тени, обоих заметно пошатывало. Оба не признавались, что с ними такое, оба ссылались на усталость.

А еще Стив всем своим обессилевшим нутром чуял тонкую прозрачную стену между собой и остальными, стену под названием "тайна". Все они знали о нем что-то такое, чего ему знать не полагалось. Стив злился, но изменить ситуацию не мог: в ответ на все его попытки что-то выяснить Зулин сердито фыркал, Ааронн молчал, а Иефа делала круглые глаза, хлопала ресницами и вообще прикидывалась круглой дурой, из чего Стив сделал вполне логичный вывод, что дела его плохи.

А ведь с утра, по крайней мере, пока не завелся со своей лекцией Зулин – то есть целых пятнадцать или даже двадцать минут! – было совсем неплохо. Открыв глаза, Стив с удивлением ощутил даже некий прилив сил, чего не было уже дня три. А потом он посмотрел на барда и друида, и сник.

Нет, ну к чему это – делать из дварфа болвана?

А вот недавно до Стива дошло – жалеют.

Большого ума не нужно, чтобы понять, что ты умираешь. Пусть Зулин рассказал, что он, Стив, кидался на всех из-за проклятого меча, а теперь, когда меча нет, все будет хорошо. Сказочка.

Когда Стив додумался, что потихоньку сходит на нет, что передвигаться может только благодаря Иефе и Ааронну – иначе с чего бы у них был такой выжатый вид? – и что от него это скрывают, видимо, не желая расстраивать, он тут же сообщил о своих догадках сопартийцам. Такого качественного валяния дурака Стив не видел давно.

С тех пор все активно делали вид. Партия делала вид, что все хорошо, Стив делал вид, что не знает, что все плохо, а Зулин, Иефа и Ааронн делали вид, что не знают, что Стив знает, что все совсем не так хорошо, как они делают вид.

Стив одного только не мог понять – зачем?

– Стив, может, я все-таки понесу твой топор? – уже в десятый, кажется, раз спросил Ааронн, дождавшись, пока дварф нагонит партию.

– Понеси лучше Иефу, – уже в десятый, кажется, раз буркнул Стив.

– Я уж как-нибудь сама… – уже в десятый, кажется, раз отмахнулась полуэльфка.

– Сдается мне, друг мой Ааронн, – неожиданно вмешался Зулин, – что ты слишком часто смотришь на Стива и слишком редко – под ноги.

– То есть?

– Я хочу сказать, что ты, видимо, забыл, что состоишь в отряде на должности проводника, – сварливо ответил маг. – Мы решили срезать угол, насколько я помню, но, друг мой, мы срезаем его уже третий день! Я понимаю, что мы движемся медленнее, чем обычно, но, даже учитывая нашу черепашью скорость, пора бы уже найти след. Что неясно? Ты проводник? Проводник. Почему ты не ищешь след, вот что меня интересует.

– Основания, – вызывающе бросил Ааронн. – Не вижу веских оснований для подобного вывода. Прости, но я не собираюсь опускаться на четвереньки и нюхать землю каждый раз, когда тебе захочется убедиться в том, что я добросовестно исполняю свои обязанности.

– Ты не ищешь след, – упрямо насупился Зулин. – И это видно невооруженным глазом. Не делай из меня идиота.

– Куда уж больше, – проворчала Иефа.

– Зулин, я не вмешиваюсь в твои магические игрища, поскольку убежден, что каждый должен заниматься исключительно своим делом. Было бы очень мило с твоей стороны, если бы и ты принял эту точку зрения.

– Ааронн, я бы с удовольствием предоставил бы тебе возможность спокойно делать свое дело, если бы ты его действительно делал! Но ты его не делаешь, и я хочу знать, почему!

– Так, – сказал Ааронн и остановился. – Стоп.

Иефа молча скинула со спины рюкзак, подозвала Вилку и уселась на землю. Стив подумал пару секунд и последовал ее примеру.

– Я, кажется, не командовал привал, – злым голосом сказал маг.

– Но ведь вы все равно не сможете как следует переругаться на ходу, – пожала плечами полуэльфка. – А сидя слушать удобнее. Так что давайте, приступайте.

Стив обессилено привалился спиной к ближайшему дереву и подумал, что после такого приглашения он лично ни к чему не приступил бы, но Зулин оказался крепким орешком. Он всего-то минуту испепелял Иефу яростным взглядом, а потом приступил по полной программе, с воодушевлением.

Лекция о вреде расхищения гробниц была жалким лепетом по сравнению с теперешней гневной речью мага, которую без преувеличения можно было назвать шедевром ораторского искусства. Зулин сыпал риторическими вопросами, патетически вскидывал руки, восклицая: "демон Баатора!" или "нонсенс, нонсенс!", трагически опускал голову и понижал тон, произнося: "я мог ожидать чего угодно, но только не этого…" или "это огромное разочарование, огромное…" и вообще совершал много других телодвижений, которые делали его речь необычайно выразительной и яркой. Через пять минут Стив окончательно запутался в хитросплетении посылок и логических выводов, а через десять поймал себя на том, что задремывает и даже начинает тихонько похрапывать.

Иефа задумчиво перебирала пальцами перышки на загривке детеныша и сосредоточенно смотрела на эльфа. По поводу следов ей тоже хотелось задать пару вопросов, но перебивать мага было опасно – от возмущения он вполне способен был разразиться речью раза в два длиннее.

– … и никто, да, я настаиваю, никто не следит за временем! – бушевал планар. – Более того, когда я позволяю себе вернуть вас в календарную действительность, вы проявляете недовольство! Что ж, позволю себе эту бестактность еще раз! Сегодня двадцать девятое! Три недели прошло!

– Скажи, пожалуйста, Зулин, – неожиданно прервал мага Ааронн. – Неужели ты думаешь, что у нас есть шанс, срезая угол, обнаружить след трехнедельной давности, даже если предположить, что преследуемая нами группа все это время тупо шагала на северо-восток, не меняя направления и на каждом привале вырезая свои имена на стволах деревьев?

– Но… – Зулин запнулся, растерянно посмотрел на эльфа и потер лоб. – Погоди… То есть… Ты хочешь сказать… То есть ты не ищешь след, потому что уверен, что мы его не найдем?

– Нет, Зулин. Я не ищу след, потому что уверен, что мы его найдем.

Иефа удовлетворенно кивнула и усмехнулась про себя: вот тебе и ответ, и никаких вопросов задавать не пришлось. В прочем, ничего другого и ожидать не стоило.

– Объяснись, – сурово потребовал Зулин и наконец-то тоже сел.

– Нечего тут объяснять, – пожал плечами эльф. – Даже если мы решим перезимовать на этой поляне, мы все равно, когда сойдет снег, обнаружим четкий, аккуратный след – просто потому, что кому-то очень нужно, чтобы мы его нашли.

Зулин открыл рот, закрыл его, снова открыл…

– Ты что, хочешь сказать, что все это время, все три недели вел нас по следу, который оставляли специально?! И ни словом об этом не обмолвился?!

– А смысл? – хмыкнул Ааронн. – Ну представь, что я тебе сказал. Ты бы отказался от преследования?

– Конечно, нет! – возмущенно крикнул маг. – Но все было бы принципиально по-другому! Мы были бы готовы…

– К чему?

– Да какая разница?! Мы просто были бы готовы… ко всему! Ты же сделал из нас самых настоящих марионеток, ты позволял врагам беспрепятственно дергать за веревочки, ты…

– Зулин, угомонись, – усмехнулась Иефа. – На счет беспрепятственности – это уже перебор. Ты лучше подумай, как с нами намучились наши бедные… хм… кукловоды. Держу пари, ни один кукольный театр не знал таких придурковатых и непоседливых марионеток. Смотри, нам оставили такой красивый, четкий след, а мы, не будь дураки, сами себя и всех вокруг перехитрили, поперлись на север. Представляешь, как они расстроились? Мало того, что мы изничтожили пяток гоблинов и шамана, которые, полагаю, были у них совсем не лишними, так еще и времени сколько потеряли! Потом, когда бедняги кукловоды наконец-то заманили нас на северо-восточный след, мы опять убрели на север. Я думаю, они здорово перетрусили, когда обнаружили, в какую гадость мы успешно вляпались…

– Ты говоришь так, будто за нами все это время следили, – подал голос Стив.

– А я уже ничему не удивлюсь, – махнула рукой полуэльфка. – Может, и следили. Во всяком случае, мы им здорово порушили все планы, особенно, если для них были важны сроки.

– Да, но зачем? – растерянно спросил Зулин. – Если все это- одна большая подстава, то с какой целью? Чего они добиваются? Что за бред – красть мирогляд, а потом оставлять четкие следы… для чего? Чтобы мы догнали и отобрали? Нет, это вообще сумасшествие какое-то…

– Ой, не могу! – Иефа расхохоталась до слез. – Вы только представьте себе картину: стырили себе гоблины мирогляд, спрятались за какой-нибудь корягой и сидят, ждут, когда мы из города выйдем! А мы день не выходим, два не выходим, три не выходим, мы в это время расследование, блин, проводим, в сыщиков во всю играем! Умереть!

– Иефа! – укоризненно воскликнул Зулин.

– И тут старший гоблин и говорит: "Чегой-то поисковая партия так долго в городе делает? Они, наверное, полные идиоты, так что нужно северо-восточный след почетче оставить, а то не найдут ведь!" – не унималась полуэльфка. – Нет, вы представляете себе – вот оставили они три следа, сидят на развилке в кустах, видят, что проводник следы обнаружил, радуются, а тут этот проводник, чтоб ему пусто было, губки эдак поджимает и говорит важно-важно: "Нам, мол, этот северо-восточный след не нравится, он слишком четкий. Пойдем-ка мы на север!" Главный гоблин в обморок – хлоп! А когда очнулся, так заплакал, сердешный! "Да что ж, – говорит, – они за дубины такие стоеросовые! Да что ж нам теперь делать-то, горемычным?"

– Иефа, успокойся, пожалуйста, – попросил Ааронн.

– И плачет, плачет! – Иефа смахнула выступившие от смеха слезы, перевела дух и снова захохотала. – "Отправьте, – говорит, – отрядец на север, пусть они там тихонько убьются об дерево, чтобы эти идиоты на нужный след наконец-то свернули…" И вот, значит, кинули они жребий, кому помирать идти, а сами носами шмыгают, друг дружку жалеют, а главный гоблин и говорит: "А пошлите-ка еще на юго-запад весточку, пусть тот отряд тоже себя обо что-нибудь убьет, на всякий случай. Вдруг эти кретины решат на юго-запад идти? От них всего можно ожидать!"

– Иефа, попей водички, – неуверенно предложил маг. Полуэльфка отпихнула протянутую флягу и в изнеможении повалилась на бок.

– Ой, не могу, живот от смеха заболел… Нет, вы только представьте на секундочку: вот пасут нас гоблины, пот со лба утирают, как бы мы никуда не свернули, разведчиков вперед высылают, даже комаров распугивают, чтобы не кусали, и вдруг напарываются на вырубку… А на ней толпа зомби лес валит и клюквенный морс попивает! Главный гоблин всполошился, прибежал, ручками на зомбухов машет: "А ну кыш, – говорит, – отсюда, кыш! Да уйдите же вы, родные, ну пожалуйста! У нас тут отряд полудурков – они ж как дети малые, обязательно к вам прибегут, в лесорубов играться!" А зомбухи ему тупо так: "Мы не можем, у нас контракт, археологическая экспедиция…"

Иефа захлебнулась смехом и начала икать. Ааронн решительно подошел к полуэльфке, рывком заставил сесть и отвесил две звонкие пощечины. Детеныш совомедведя, до этого с опаской наблюдавший за странным поведением хозяйки, встал на дыбы, встопорщил перья на загривке и угрожающе разинул клюв. Иефа помолчала две минуты, закрыв лицо руками, потом подняла голову и спокойно посмотрела на Ааронна.

– А все-таки ты был неправ. Ты должен был нам сказать с самого начала. И дело не в том, что мы были бы готовы или не готовы к чему-то там… Дело в том, что мы могли бы сделать какие-то выводы, возможно, сумели бы понять, что же на самом деле происходит. А ты вел нас, как стадо баранов.

– Я вел вас, как поисковую партию! – разозлился эльф. – И если вы при этом вели себя, как стадо баранов, то что я мог с вами поделать?

– Что ты мог с нами поделать? – насмешливо переспросила Иефа. – Ты мог с нами поговорить.

– Впрочем, как и ты, Иефа, – Ааронн с треском сломал подвернувшуюся под руку сухую веточку и отшвырнул ее, не глядя, в сторону. – Тебе не кажется, что если мы начнем задавать вопросы тебе, список тайн, личных соображений, неадекватной оценки окружающих и вообще тем, на которые ты могла бы с нами поговорить, но не поговорила, превысит все ожидания?

– Оооо… – насмешливо протянула полуэльфка и поднялась на ноги. – Отлично. А мне казалось, что ты изменился в лучшую сторону.

– Не уверен, что кто-то давал тебе право меня оценивать, – процедил Ааронн.

– Что такое, не нравится? – деланно удивилась Иефа. – Так вот, вспомни, как это неприятно, когда в следующий раз соберешься оценивать кого-то сам!

– Демон Баатора! – пробормотал совершенно сбитый с толку планар. – Лучше бы я молчал…

– Мелочность и мстительность еще никого до добра не доводили, – презрительно выгнул бровь проводник. – К тому же, ты явно переоцениваешь свои способности к логическому мышлению, не говоря уже об усидчивости, трудолюбии и остроте ума.

– Переходим на личности? – зло обрадовалась полуэльфка.

– Я не имею привычки опускаться до базарной ругани.

– Должна тебя огорчить – ты уже опустился.

– Довольно смелое заявление для полукровки, которая не любит, чтобы ее оценивали.

– Что и следовало доказать.

– Други мои, стойте! – Зулин в ужасе схватился за голову. – Да что же вы делаете-то! Успокойтесь! Ааронн, ты совсем с цепи сорвался! Иефа, да вы же сейчас передеретесь к демонам лысым! Опомнитесь! Стив, скажи хоть ты что-нибудь умное!

– Я устал, – хмуро произнес дварф. – Если им охота перегрызть друг другу глотки, пусть перегрызут, пар спустят. Сами же потом лечить друг друга будут. Вы мне только скажите: привал сейчас или нет? Если да, идите ругаться подальше в кусты, дайте поспать. Если нет, хватит на одном месте топтаться. Будет привал – сядем и спокойно все обсудим.

– Ну… – Зулин неуверенно посмотрел на взъерошенных сопартийцев. – Я полагаю, до привала нам еще часа два придется идти. Сможешь? – повернулся он к Стиву.

– Куда я денусь, – философски хмыкнул дварф и с трудом поднялся на ноги, опираясь на свой топор. – Эй вы, спорщики, в следующий раз, когда будете накачивать меня силой, чтоб я не окочурился на ходу, а потом будете глазками невинно хлопать и шлаком прикидываться, вспомните, что вы тут кричали на тему откровенных разговоров и уважения, лады?

Иефа с Ааронном дружно посмотрели на Стива и, как по команде, отвели глаза.

– Вот и славно, – усмехнулся Стив, любуясь все ярче разгорающимися ушами полуэльфки. – Вот и договорились.

Самые гениальные люди в мире – это строители! - учил когда-то Зулина Баламут. – Причем не те строители, которые возводят дворцы и башни, – хотя они тоже ребята вполне ничего – нет, я говорю о Строителях с большой буквы. Люди – или не люди – в общем, личности, которые способны Построить что-либо: отношения, товарищей, теорию, воздушные замки, да что угодно, главное, уметь создать, выстроить, связать в единое целое… И чем живее материал, тем выше ранг Строителя. Попробуй построить окружающих: друзей, подчиненных или учеников – и ты поймешь, что нет более неблагодарной, нервной, опасной, неустойчивой и – самое важное – интересной работы. И мне очень жаль, мой юный недалекий друг, что ты Строителем стать не способен. К сожалению, это совершенно не исключает ситуации, в которой тебе все же придется им стать. И если наступит в твоей жизни такой черный день, вспомни, пожалуйста, чем личность отличается от кирпича…

Когда-то Зулин просто отмахнулся от разглагольствований старикашки Мо, в прочем, как делал всегда, когда Зодчий пускался в длинные, путанные и, как правило, непонятные рассуждения. Теперь планар сверлил мрачным взглядом спины своих "кирпичей" и невесело размышлял о том, что Строители – если верить старикашке Мо – существа, скорее всего, мифические. Ни один руководитель, даже самый лучший, – а Зулин искренне считал себя по крайней мере неплохим – не способен бесконечно учитывать сиюсекундную форму каждого "кирпича" в отдельности. Конечно, если он не потомственный сумасшедший с раздесятерением личности. Это же просто бред.

Никакого спокойного обсуждения на привале не получилось. Иефа с Ааронном старательно не замечали друг друга. Проводник сказал, что ему срочно нужно перебрать свои скудные запасы трав и кое-что обновить, и растворился в лесной чаще; Иефа принялась увлеченно воспитывать своего совомедведя и в разговорах участвовать отказалась. Стив уснул, как убитый, даже не пообедав.

Зулин с тоской глянул на булькающую в котелке похлебку и протелепал Зверю, что пора обедать, но фамильяр категорически – хоть и вежливо – отказался: он поймал сурка. В полуденной лесной тишине Зулину явственно слышался тихий настырный треск: партия расползалась по швам.

Строители! Шарахнуть бы этих "личностей" мастерком по башке, чтоб воображали о себе поменьше! Да, пожалуй, в одном Баламут оказался прав: день, когда Зулину впервые пришлось строить своих сопартийцев, действительно оказался черным. В прочем, как и все последующие.

Когда Зулин наконец скомандовал привал, Стиву уже было все равно, что происходит вокруг. Казалось… Хотя, нет. Уже ничего и не казалось. Все было никак, и Стив был никто, вернее… Стива почти не было. Он практически не ощущал своих ног, в нижней части туловища образовалась какая-то вибрирующая пустота, и эта пустота странно и нелепо пружинила, когда приходилось делать следующий шаг. Но как только Стив опустился на землю, исчезла и она. Только на задворках сознания слабо трепыхалась мысль, что, наверное, это хорошо. Ведь если нет даже пустоты, значит, идти дальше уже не придется.

Стив закрыл глаза, провалился в тяжелый, не приносящий отдыха сон, и уже не видел, как Ааронн с Иефой впервые за целый день посмотрели друг другу в глаза, не сговариваясь, молча подошли к нему, взялись за руки и принялись лечить.

Огонь был повсюду. Черный дым выедал глаза и забивался в легкие, кружилась голова, а огонь плясал и прыгал, и все ждал, когда же Стив упадет. Этот странный дом, объятый пламенем, играл в какую-то свою игру, то сжимая, то разжимая пространство, и тогда горящие стены надвигались на Стива, а потом вдруг шарахались в стороны, трещали потолочные балки, и пол вспыхивал и тлел под ногами. Круговерть стен сбивала с толку, Стив терялся и не мог понять, в какой стороне находится входная дверь. Мир вокруг раскрасился в черный и оранжевый, и воздуха не было, совсем не было, и яркие круги перед глазами…

Стив упал на колени, красные угольки жалили через толстую кожу штанов, но ему было уже все равно. Из дома не было выхода, а если даже и был, уже не хватало сил его искать.

А потом Стив услышал голос, который тихо и вкрадчиво полупроговаривал, полупропевал слова:

Дремлешь, похожий на памятник,

Непостижимый сырой земле,

Неба плащ в головах,

Ветра плач на губах, –

Гордая мать родила…

Стив всхлипнул и пополз на звук, обжигая ладони. За его спиной обваливался потолок, пожар дышал в затылок, а перед ним тянулась блестящая белая нить, дрожала, переливалась и пела:

Кто ты – захожий, заезжий ли,

Или зарею задержанный?

В горле – пустая кость,

В доме – недобрый гость

Вяжет ковыль в удила.

Дым стал редеть, Стив сумел подняться на ноги и побрел, шатаясь, вперед, за белой нитью, за странным знакомым голосом. Силы прибывали, стало легче дышать, и огонь не был уже таким страшным, просто горел, не сжигая…

Странные скачки,

Травы кричат слова:

"А в полнолуние

небо зеленое

только над городом,

только над городом

твоим…"

Стив вышел на крыльцо и оказался в ночном лесу, у костра. Голос устал и затих, Стив обернулся, чтобы посмотреть на догорающий дом, но за спиной были только темные силуэты деревьев. На Стива навалился сон, такой сильный, что не было уже смысла идти к костру. Стив опустился на землю, подложил под голову руку и крепко уснул.

– Иефа, что это было? – Ааронн подхватил теряющую сознание полуэльфку и сильно встряхнул. – Иефа!

– Что? – Иефа открыла глаза, тяжело вздохнула и ухватила эльфа за плечо, пережидая дурноту.

– Я спрашиваю, что это было?

– Не кричи, Стива разбудишь, – пробормотала полуэльфка. – Давай к костру пересядем, мне холодно что-то. Помоги подняться

Ааронн встал, молча подхватил Иефу на руки и отнес к костру, бережно усадив на свой плащ, сел рядом и пристально посмотрел в глаза.

– Только не думай, что на этот раз отвертишься от объяснений, – шепотом сказал он и оглянулся на Зулина. Маг похрапывал, накрывшись плащом с головой.

– От каких объяснений? – попыталась удивиться Иефа.

– От таких! Ты просто невыносима! Объясни, как я могу помочь тебе контролировать и рационально использовать твои способности, если каждый раз ты придумываешь что-нибудь новенькое?! Вот сейчас – что это было?

– Песня, – неуверенно произнесла полуэльфка.

– Откуда вдруг песня?! – прошипел Ааронн. – Что ты мне голову морочишь?! Ты прекрасно обходилась без песен, когда лечила Зулина, например! Что это за слова? Причем здесь полнолуние?!

– Я не знаю, – жалобно протянула Иефа. – Ну, так сложилось, так получилось, само… Я не понимаю, чего ты так взъерошился! Я на ногах не стою, все силы Стиву отдала, досуха, а ты ругаешься…

– Ты что, в принципе не поняла, что произошло?! – эльф так разошелся, что у него даже глаза начали посверкивать желтизной в темноте, как у волка. Иефа глянула на него и поежилась. – То есть, совсем не поняла?! Да ты со своей песней вышвырнула меня из процесса лечения, как котенка из корзинки! Ты одна его наполнила, понимаешь? Одна! Эту прорву! Я не удивлюсь, если он продержится на твоей силе еще дня три! А до этого ты простенькую царапину не могла залечить без последующей слабости и головокружения! Поэтому не надо мне рассказывать, как все сложилось и получилось! Или ты отвечаешь на мои вопросы, или я до конца жизни с тобой не разговариваю!

– Ого, – изумленно вскинула брови полуэльфка. – Вот угроза так угроза…

– Давай обойдемся без твоих плоских шуточек, – надулся друид.

– Ну как ребенок, ей-богу… – пробормотала Иефа и устало вздохнула. – Я невыносима… А сам? Семь пятниц на неделе, даром, что принц…

– Ты о чем? – удивился эльф.

– Определись, пожалуйста, как ты ко мне относишься, – раздраженно буркнула Иефа. – Я ужасно утомилась от того, что первую половину дня ты строишь мне глазки и ведешь беседу на равных, а после обеда внезапно начинаешь презирать, бранить и третировать. Давай, будет уже что-то одно, а то вот это твое туда-сюда несколько выводит из состояния душевного равновесия.

– Иефа, ты опять уходишь от темы! – шепотом воскликнул Ааронн, и, кажется, покраснел. В прочем, вполне возможно, что это были просто отблески костра.

– Это ты опять уходишь от темы! – вспылила Иефа. – Хочешь ответов – ответь сперва сам! По-моему, вполне честный обмен!

– Терпеть не могу меркантильных…

– Ааронн!

– Ну, хорошо! – эльф задумался на минуту. – Ты меня беспокоишь.

– В каком смысле?

– Во всех. И меня это бесит. Иногда мне хочется, чтобы тебя просто не было.

– Ну что ж, – Иефа неопределенно усмехнулась. – У нас с тобой полная взаимность.

– В каком смысле?

– Во всех. Иногда мне тоже хочется, чтобы тебя просто не было.

– Иногда?

– Иногда.

Ааронн надолго задумался, глядя в огонь. Иефа закрыла глаза и стала вспоминать слова песни, пришедшей откуда-то издалека, вроде бы и случайно, но это "вроде бы" было всего лишь неуклюжей отговоркой. Конечно, стоило бы поменьше врать – Иефа отлично знала, почему пришла эта песня, и про кого она. Вернее, для кого. И так не хотелось отвечать на вопросы.

– А сейчас? – неожиданно спросил Ааронн, все так же глядя в костер.

– Что сейчас? – не поняла полуэльфка.

– Сейчас тебе тоже хочется, чтобы меня просто не было?

Иефе вдруг стало грустно.

Сейчас я скажу, что нет, потом он обнимет меня за плечи, потом скажет какую-нибудь глупость… Или нет, для глупостей он не годится. Будет по-другому. Он обнимет меня за плечи, потом поймет, что такая позиция предполагает хоть немного лирики, а лирики ему совсем не хочется… Он загонит себя в угол, выбраться из которого можно только одним способом: начать говорить о работе. Он спросит, откуда же все-таки эта песня, и напомнит, что я обещала ответить. А потом в ходе беседы незаметно уберет руку, а еще через полчаса вежливо пожелает спокойного дежурства и отправится спать, а утром все будет, как раньше… Может, не отвечать?

– Так что сейчас? – настойчиво повторил Ааронн.

– Нет. Сейчас – нет, – машинально ответила Иефа.

– Мдаа… – задумчиво протянул эльф. – Сейчас тебе, по-моему, просто все равно.

– Мне не все равно! – вскинулась полуэльфка.

– Правда?

– Правда.

– Ты странная, – сказал Ааронн, обнимая барда за плечи. – Зачем ты все время врешь?

– Я не вру! – возмутилась Иефа, а сама подумала: "Действительно, зачем?"

Потрескивал костер, Иефа недоверчиво ощущала руку друида на своем плече, Ааронн смотрел в огонь, иногда украдкой поглядывал на полуэльфку, молчал и улыбался каким-то своим мыслям.

– Я думала о том рыцаре, – с мрачной решимостью сказала Иефа и внутренне съежилась, ожидая реакции.

– Послушай, – медленно произнес Ааронн, повернулся к полуэльфке и очень серьезно посмотрел ей в глаза. Иефа вздрогнула, напряглась: глаза эльфа оказались слишком близко, так близко, что видны были желтые искорки, пляшущие в глубине, и, наверное, если придвинуться еще ближе, можно будет прочесть мысли. – Я… Мне не очень хочется обсуждать это сейчас. Давай отложим рабочие разговоры на утро. Хорошо?

– Но ведь… – задушено пискнула Иефа. – Я же обещала…

– На утро, – шепотом по слогам повторил Ааронн.

Эльф придвинулся еще ближе, Иефе стало душно и страшно, казалось, что лицо Ааронна заполнило собой небо, и теперь, куда не посмотри – везде встретишь глубокий, чуть насмешливый взгляд, и везде будут подрагивать в предвкушении улыбки уголки тонких губ, и… "Мамочки, какой же он чужой!" – в панике подумала Иефа. Рыжие отблески костра плясали на щеке, и темная прядь на лбу, мешает…

Иефа осторожно, боясь спугнуть огненные блики, подняла руку и убрала прядь, и тут краем глаза заметила голубоватое свечение в воздухе над костром, и уже почти успела удивиться, когда Ааронн рывком вскочил на ноги и схватился за лук.

– Портал! – не своим голосом закричал эльф, натягивая тетиву.

Ничего не соображая, но повинуясь глубоко укоренившейся привычке, Иефа перекатилась в сторону, выхватила меч и застыла, вглядываясь в потрескивающий голубыми искрами воздух. Сонный всклокоченный маг, чертыхаясь, выпутывался из плаща, даже Стив открыл глаза и нашарил в темноте свой топор. На секунду в лагере все затихло, а потом ткань воздуха над костром с треском лопнула, выпустив невыносимо яркий свет, из прорехи вывалилось тело, рухнуло прямо в костер, взметнув искры и пепел, портал схлопнулся и исчез.

– Свет, Зулин, свет! – рявкнул Ааронн, коршуном бросаясь к нежданному гостю. – Иефа, костер!

В лагере поднялась страшная суета. Друид уложил прибывшего на свой плащ и принялся за лечение, Зулин спросонья перепутал светляка и огневик, за что был немедленно обруган, и принялся создавать светящиеся сферы одну за другой, непрерывно бурча, и остановился только тогда, когда над эльфом их повисло штук шесть. Иефа колдовала над раскуроченным костром, пытаясь привести его в божеский вид, и попутно изнывала от любопытства, строго приказав себе не лезть проводнику под руку.

– Ааронн, может, объяснишь… – начал Зулин, подойдя к эльфу.

– Отойди, – буркнул проводник. – Ты мне свет закрываешь, а у нее серьезные раны.

– У нее? – удивился маг.

– Отойди!

– Ну, ладно…

– Иефа, мне нужна твоя помощь.

– Зулин, кто там? – тихо поинтересовался Стив.

– Ты сам слышал, – слегка обиженно ответил маг. – Какая-то барышня. Очень это все подозрительно. И очень все это некстати. Только израненных незнакомок нам и не хватало для полного счастья.

– Израненная – значит, с кем-то дралась… – задумчиво проговорил Стив. – А с чего вообще он так всполошился? Бросился к ней, как к маме родной. Он что, ее знает?

– Спроси что-нибудь полегче, – попросил Зулин. – И желательно не у меня. Хотя обращаться сейчас к Ааронну я бы тебе не советовал. Бедная Иефа, я ей даже немножко сочувствую.

Стив посмотрел на мечущуюся от костра к подстилке полуэльфку, прислушался к сердитым окрикам друида и согласно кивнул. У Ааронна явно что-то не клеилось, и все попытки Иефы помочь не вызывали у него ничего, кроме раздражения. Проводник все повышал и повышал голос, а полуэльфка все ниже и ниже опускала голову, и Стиву подумалось, что вот еще чуть-чуть – и будет взрыв.

– Ты можешь сосредоточиться или нет?! – донесся голос эльфа. – Ты вообще способна взять себя в руки, или так и будешь трепыхаться, как глупая курица?!

– Я пытаюсь, честное слово, пытаюсь! У меня сил не осталось!

– Не надо пытаться! Надо делать! Толку от твоих попыток!

– Ты вообще меня слышишь? У меня не осталось сил, я все отдала, ты же сам видел! Я не знаю, почему так получилось!

– Почему так получилось?! Я тебе скажу, почему так получилось! Потому что во время лечения нужно думать о пациенте, а не мечтать о малознакомых мужиках сомнительного происхождения! Не можешь помочь – хотя бы не мешай!

– Отлично! – гаркнула вне себя Иефа, швырнула на землю какие-то скомканные тряпки и решительным шагом направилась к своему плащу. – На утро отложим, не хочу говорить… – донеслось до Стива и Зулина ее гневное бормотание. – Хрен тебе будут какие-то объяснения утром! Слова из меня не вытянешь! Хам, ничтожество!

– Ты смотри, как она взъярилась-то, – задумчиво сказал Стив. – Интересно, с чего бы… Слышь, Иефа, – позвал он уже гораздо громче. – Хватит бурчать, иди к нам, пожалуйся на жизнь горькую!

– Сам себе жалуйся! – огрызнулась полуэльфка. – Где мой совомедведь?

– У меня под боком храпит, как обычно, – усмехнулся Стив. – Да ладно тебе, иди сюда, поболтаем…

– Смотри, Стив, нарвешься… – шепотом предупредил Зулин.

– Может, нарвусь, а может, и нет, – философски пожал плечами дварф. – Двум смертям не бывать, как говорится.

– Ну? – воинственно уперев руки в бока, поинтересовалась Иефа. – Только сразу предупреждаю: будете меня нервировать, получите по тыкве! Оба!

– Ну что ты, Иефочка, никто не будет тебя нервировать, – Зулин вежливо уступил полуэльфке место на плаще и протянул походную флягу. – Вот, попей ромашки, здорово нервы успокаивает.

– Чего он взъелся на тебя? – спросил Стив.

– Того! – рыкнула Иефа, завинчивая флягу. – Потому что болван! Потому что у него сил не хватает эту фифу зеленую вылечить! А я во всем виновата!

– А что это он такое про мужиков малознакомых кричал? – осторожно поинтересовался Зулин. – Если не хочешь, не говори. Просто интересно…

– Это он про рыцаря кричал, – мстительно сверкнув глазами, процедила Иефа. – Наш драгоценный эльф не может пережить, когда что-то происходит помимо него. Я думала о Себе, сложилась песня, что-то пошло не так, и Ааронна вышвырнуло напрочь из процесса лечения, а я, такая сякая нехорошая, справилась сама. Так что теперь сил у меня нет, а собственных сил ему не хватает. Вот он и бесится.

– Погоди, – озадаченно помотал головой Зулин. – Я ничего не понял. Какой Себ? И кого вы лечили?

– Меня, – усмехнулся Стив. – То-то мне так хорошо. А я уж было подумал, что меня сон освежил. Меня лечили, а, Иефа?

– Ну, тебя, – смущенно буркнула полуэльфка и отвернулась.

– И на том спасибо.

– И все-таки я не понял… – начал маг.

– Что ты не понял? – взвилась полуэльфка. – Мы лечили Стива, я потратила все силы, и теперь не могу помочь Ааронну вылечить эту зеленую…

– Да почему зеленую?! – не выдержал Зулин.

– Да потому что дриада! – рявкнула Иефа. – Что вы думаете, стал бы он так носиться с простой деревенской девчонкой?!

Стив и Зулин дружно открыли рты, вместе и сразу забыв про странное имя, неосторожно произнесенное полуэльфкой. О дриадах Зулин только читал, правду говоря, читал совсем немного и очень лениво, а Стив только слышал, причем еще меньше и ленивей, чем Зулин читал. В понимании Зулина дриада должна была выглядеть… ну, как оживший куст, что ли. В понимании Стива дриады в принципе не выглядели никак. Если совсем честно, до этого момента Стив искренне считал всяческих там дриад, равно как и леших, водяных и русалок, чистейшей воды выдумкой.

– Дриада?! – хором переспросили маг и дварф.

– Она самая, – с досадой ответила Иефа и стукнула себя кулачком по коленке. – Хреново выглядит, порубленная просто в мясо, но дриада, ничего уж тут не поделаешь. Так что готовьтесь, парни, снова тащить носилки, потому что я эту красоту лесную нести точно не буду.

– Погоди, какие носилки?! – всполошился Зулин. – Причем тут носилки?! Мы не собираемся брать ее с собой!

– Оооо… – насмешливо протянула полуэльфка. – Это ты так считаешь. А на самом деле – еще как собираемся. Ааронн ее тут не бросит, оставаться и ждать, пока она окочурится… в смысле, оклемается… короче, ждать мы не можем, а на ноги он ее поставить не в состоянии. Так что понесете, как миленькие.

– Я с ума сойду… – жалобно пробормотал маг и схватился за голову.

– А кто на нее напал? Она говорит что-нибудь? – спросил Стив.

– Она без сознания, – вздохнула Иефа. – Зулин, хватит плакать. Подумаешь, дриадой больше, дриадой меньше… Зато Ааронн будет занят делом и перестанет всех нас пилить.

– Или ты сильно не любишь дриад вообще, или конкретно эту, – заметил Стив.

– Я никого не люблю, если ты обратил внимание, – отмахнулась полуэльфка. – Мой вам совет: ложитесь спать. Все равно Ааронн до утра возле нее сидеть будет.

– Но ведь нужно как-то решить, обсудить… – не унимался маг.

– Бесполезно, – отрезала Иефа. – Хочешь испортить себе настроение перед сном – вперед. Только не говори потом, что тебя не предупреждали.

– И все-таки эту дриаду ты не любишь как-то особенно, – задумчиво проговорил дварф.

– Спокойной ночи, Стив, – ледяным тоном произнесла полуэльфка.

Огонь был повсюду. Черный дым выедал глаза и забивался в легкие, кружилась голова, а огонь плясал и прыгал, и все ждал, когда же Иефа упадет. Этот странный дом, объятый пламенем, играл в какую-то свою игру, то сжимая, то разжимая пространство, и тогда горящие стены надвигались на Иефу, а потом вдруг шарахались в стороны, трещали потолочные балки, и пол вспыхивал и тлел под ногами. Круговерть стен сбивала с толку, Иефа терялась и не могла понять, в какой стороне находится входная дверь. Мир вокруг раскрасился в черный и оранжевый, и воздуха не было, совсем не было, и яркие круги перед глазами…

Потолок обвалился, и последнее, что увидела Иефа, был синий отчаянный взгляд, полный ярости и бессилия, взгляд, от которого огонь становился все сильнее и сильнее.

– Себ… – позвала Иефа. – Себ, не надо… Забудь о нем, Себ! Помоги!

Знакомая уже равнодушная сила выхватила Иефу из пожара и понесла куда-то вверх, и с высоты птичьего полета стал виден пылающий кубик дома, вокруг которого, как потревоженные муравьи, суетились люди.

– Себ! – закричала Иефа, пытаясь вырваться из птичьего тела, но крылья уносили ее все дальше, прочь от приграничной деревушки, в небо, широко и лениво раскинувшееся над бескрайним лесом. Ветер перебирал перья, солнце гладило спину. Иефа устала сопротивляться, смирилась и безразлично посмотрела вниз. Сверху лес казался зеленым мхом, и по этому пушистому ковру огненными змейками струились две оранжевые линии: кто-то убегал, кто-то преследовал.

Ветер ударил в лицо, Иефа вскрикнула и начала падать. Истомленный жарой лес поймал Иефу на острые сучья и брезгливо отшвырнул прочь, мимо шершавых стволов, через кустарник и в воду. Иефа замолотила руками и выплыла, плюясь и задыхаясь, выбралась на скользкий пологий берег и упала на траву. На загривок легла человеческая рука, Иефа ощетинилась и зарычала.

– Ну, что ты? – сказал человек и успокаивающе почесал за ушами. – Иди, без тебя волчата плачут. Иди.

Иефа вскочила на ноги и молнией бросилась в густой подлесок, и только скрывшись в переплетении тонких веток, обернулась. Человек смотрел ей вслед усталыми синими глазами.

Иефа застыла в нерешительности: человек был один и не собирался нападать, человеку нужна была помощь, но…

– Нет-нет-нет, дорогой господин, это ошибка, это недоразумение!

И взгляд мечущийся, жалкий.

– Если это недоразумение, почему ты бежишь и прячешься, тварь?

Цепочка карминовых капель на щеке.

Маленькое мирное озерцо со вздохом принимает в свои воды истекающее кровью человеческое тело. Вполне возможно, что человек еще жив. Что ж, тем лучше, тем крепче будет связь.

Иефа беззвучно оскалилась, провожая взглядом человеческую спину. Человек был один и не собирался нападать, но человек только что убил другого человека. Пусть двуногие разбираются сами. Слишком беспокойное место, слишком спокойное озеро. Сытое. Иефа не хотела быть едой. К холму у озера подходил еще кто-то, но Иефу это уже не интересовало.

Седой от времени и событий дварф долго смотрел вслед мелькающей между деревьев серой тени. Когда волк исчез, дварф поднялся на холм, вздохнул, на секунду закрыл глаза, а потом послал Зрачку мысль. Перед глазами дварфа возник лес, видный с высоты птичьего полета, он поплыл в сторону, открылась широкая проплешина, блеснувшая серым и голубым: озеро. Большое озеро с тремя недостроенными башнями на берегу. Возле башен сновали малюсенькие фигурки, деловито перетаскивая огромные булыжники.

Дварф кивнул, открыл глаза, спустился с холма и растворился в зелени леса…

– Иефа… Иефа, проснись… Иефа…

Полуэльфка с трудом открыла глаза. Побледневший, всклокоченный проводник еще раз потряс ее за плечо.

– Иефа…

– Ну… – сонно буркнула полуэльфка.

– Послушай, мне нужна твоя помощь… – Ааронн устало вздохнул и потер красные воспаленные глаза. – Проснись, пожалуйста…

– Не думаю, что я успела восстановиться после вчерашнего, – недовольно пробурчала Иефа, но, тем не менее, села, пытаясь привести мысли в порядок. В голове крутились обрывки сна, который почему-то очень не хотелось забывать.

– Тише… Я не об этом, – прошептал эльф и оглянулся на спящего мага. – Послушай, утром Зулин начнет убеждать всех оставить ее здесь… А я не могу ее оставить! Просто не могу! Я эльф, друид, я не в состоянии через это переступить… Да, она смертельно ранена, да, ее нужно долго и тщательно лечить, да, на нее уйдут все мои силы – и то, я не уверен, что справлюсь… Но я не могу ее оставить!

– Хорошо, причем здесь я?

– Ты… Если дойдет до голосования…

– Ааронн, ну, что за глупости? Какое, к черту, голосование? Если ты скажешь, что мы ее не оставим, так мы ее не оставим… Кто с тобой будет спорить?

– Нет, ты пойми… Она чужая, совсем чужая, у Зулина будут веские аргументы против…

– Послушай, – разозлилась Иефа, – ты слегка непоследователен! Сначала ты орешь на меня, как на последнюю шваль, потом будишь на рассвете и просишь помощи! Ааронн, я от тебя устала! Пожалуйста, оставь меня в покое! Если дело дойдет до голосования, я буду принимать решение самостоятельно, не оглядываясь на твои дурацкие просьбы!

– Прости, что побеспокоил, – хрипло сказал Ааронн и отошел.

– Зануда! – буркнула ему вслед полуэльфка и снова улеглась, полная решимости продрыхнуть как можно дольше, но не тут-то было. Сон не просто ушел, он сбежал, унесся, сгинул, будто усталым измочаленным полукровкам спать в четыре часа утра по меньшей мере не свойственно.

Иефа сердито ворочалась, то сбрасывая плащ, то укрываясь им с головой, упрямо жмурила глаза, считала овец, слонов и гоблинов, уговаривала себя поспать хотя бы еще полчаса, но сна не было. Тощая наглая семейка – мама-кошка, папа-кот и пяток облезлых зеленоглазых котят с унылыми мордочками – канючила и скребла, скребла, скребла на душе…

Иефа села, потерла для порядка глаза и огляделась. Зулин похрапывал в обнимку со своим фамильяром, Вилка грел бок Стиву. Полуэльфка посмотрела туда, где всю ночь возился с дриадой Ааронн, и вздохнула. Совесть! Ну, кто придумал совесть?

– Ааронн…

Эльф поднял голову и с неприязнью посмотрел на барда. Иефа неловко потопталась на месте и присела рядом с ним на корточки.

– Послушай, Ааронн… Может, ты поспишь немного? А я посижу с ней. Если вдруг что – разбужу.

– Если тебе не спится, займись чем-нибудь более полезным и увлекательным. Найди ручей и выстирай рубаху, например. А здесь я отлично справлюсь и без тебя.

– Это очень грубо, – задумчиво сказала Иефа. – Очень грубо и на тебя непохоже. Ей совсем плохо?

– Она умирает.

– Но ведь ты остановил кровь… И, честно говоря, смертельных ран я не заметила. Нет, я, конечно, не целитель в полном смысле слова, у меня нет опыта…

– Иефа, если ты пытаешься извиниться, то выбрала очень скучный, а главное, совершенно не действенный способ, – брезгливо поморщился эльф. – И что за дурацкая привычка – навязываться окружающим?

– Ааронн, в конце концов, это глупо! – Иефа усилием воли сдержала желание вскочить на ноги и уйти, куда глаза глядят, и заговорила тише. – Я просто пытаюсь помочь…

– Я не нуждаюсь в твоей помощи.

– Нет, нуждаешься! Ты сам об этом сказал четверть часа назад!

– Я уже успел горько пожалеть об этой своей просьбе.

– Прекрати! Я была неправа, но ведь ты сам завертел эту бредовую карусель – кто на кого громче крикнул, кто кого больнее уколол… Так дети обычно говорят: он первый начал! Так вот, я была неправа, и я прошу прощения, но ты первый начал, и я не понимаю, почему! Иногда у меня такое ощущение, что это я где-то в лесной чаще тщательно измордовала случайную дриаду, а потом, цинично хохоча, швырнула через портал к нам в лагерь, причем все это – с целью поиздеваться над тобой!

– Иефа, оставь меня в покое.

– Нет, не оставлю! Я хочу понять, что тебя настолько взбесило, что ты превратился черт знает в какого брюзгу и хама! Если ты разозлился из-за того, что я думала о том рыцаре, то вовсе…

– Что?! – Ааронн неприятно усмехнулся. – Иефа, ты не в ревности ли меня подозреваешь? Ого, барышня, самомнение у вас – не всякому троллю по плечу! Мой тебе совет: если хочешь нормальных отношений с окружающими, не делай пословицу "Раздайся, море, – жаба ползет!" своим девизом.

Иефа сжала кулаки, сглотнула непрошенные злые слезы и с ненавистью посмотрела на проводника.

– Ааронн, иди спать. Ты на привидение похож, а вам еще нести ее весь день. Тебе нужно хоть немного восстановиться.

Эльф удивленно поднял голову, смерил барда долгим недоверчивым взглядом, пожал плечами и поднялся на ноги. Иефа заняла его место. Сферы, в запале созданные магом, тускнели и тихо таяли одна за другой, костер давно погас, и в предрассветных сумерках тоненькая фигурка дриады казалась совсем бесплотной. Ночь стерла зеленоватый оттенок с ее длинных густых волос, беспамятство и боль сделали кожу мертвенно-белой. Иефа взяла влажную тряпицу и вытерла пот с высокого чистого лба, отметив про себя, что вот так, в полутьме, и не поймешь сразу, что перед тобой мудрая хозяйка леса, а не измученный худой человеческий подросток.

– Кто-то уничтожил ее дерево, – сказал Ааронн.

Иефа вздрогнула от неожиданности и подняла голову. Эльф все еще стоял в двух шагах от нее.

– Она потратила последние силы, чтобы создать этот портал. Она искала помощи, а нашла нас. И теперь она умрет, потому что я не могу ее вылечить. И ты не можешь. Разве не подло?

– Никто из нас в этом не виноват, – тихо сказала Иефа и отвернулась. – Ни ты… ни я.

– Скажи, Иефа, каково чувствовать себя бесполезной? – спросил эльф.

– Я не бесполезная! – возмутилась полуэльфка. – С чего ты…

– Если ты не способна спасти одну маленькую умирающую дриаду, зачем ты тогда нужна? – не дожидаясь ответа, Ааронн повернулся к барду спиной и отправился спать.

– А ты? – тихо спросила полуэльфка, глядя в удаляющуюся спину.

– И я, – не оборачиваясь, ответил друид.

Иефа выдохнула и с отвращением посмотрела на дриаду.

– Ты с нами не останешься, – прошептала она, наклонившись к изголовью. – Ни за что.