Две короны

Глава 15

Оставив Арха в зале собирать камни, я поднялся в княжеские покои. К дьяволу караульню, раз кровососы осквернили весь замок! Ляг хоть в стойле с Люцифером — там недавно стояла лошадь одного из упырей или кандидата в упыри.

Выспавшись днем накануне, пусть и не слишком хорошо, я провалялся в кровати недолго и встал рано, едва начало светать. Сообщил мне о том по мыслесвязи конь: окна в спальне Анзенкама отсутствовали. Спустившись во двор, увидел Варми. Он стоял на дорожке бывшего парка, заложив руки за спину, попирая сапогами одну из рун смерти, и смотрел поверх внешней стены замка на запад.

— Домой тянет? — сочувственно спросил я.

— Угу, — признался командир гвардейцев по-простому, совсем не аристократически. — Все думаю, как там наши. И что будет… Выступить бы прямо сейчас!

— Несбыточно. Сейчас мы выступить никак не можем. Так что помучь себя еще немного — и успокойся. И ребят своих постарайся успокоить. А то завтра, чувствую, здесь пара децим вместе с тобой будет утро встречать. Послезавтра — вся гвардия. Озадачьтесь чем-нибудь полезным. Или бесполезным. На казни посмотрите — развлекитесь. Снаряжение проверьте, подремонтируйте. Мечи наточите, чтоб ни одной зазубрины не осталось. Потом траву ими косите вокруг замка, что ли… Короче, что хочешь делай, а займи бойцов на неделю. А не то я вам устрою совместные учения с амазонками, и девки вас поколотят так, что проваляетесь без сознания до восьмого дня.

Варми усмехнулся, повеселел, сказал: «Слушаюсь, ваше высочество!» — и направился в сторону зданий замковых служб, отведенных под казармы. Через семь дней заканчивался срок освобождения Зальма от гинкмарского проклятия. Мы не успевали вернуться в город к тому часу, когда главный зальмовский маг скастует антипроклятие. Если оно не сработает, гвардейцы вместе с маунтами мгновенно переместятся в родные пенаты, чтобы вновь превратиться в монстров, а мы с Айком останемся посреди леса с грудами захваченного у Анзенкама добра. И придется решать, что делать с чужой собственностью, присвоить которую мне совесть не позволит. Хоронить трофеи в тайниках замучаешься — и потеряешь уйму времени. Перевод в ману посредством жертвоприношений отнимет еще больше времени и пройдет с обидными потерями, поскольку мы не жрецы. И где столько накопителей взять? Анзенкамовы заполнены до отказа…

Вспомнив о накопителях, я вспомнил также и о том, что личный кристалл князя теперь мой. Наложив на него лапу, я заметно уменьшил свою долю в добыче золотом, но сожалеть о сем прискорбном обстоятельстве было бы неразумно. Во-первых, накопитель был потенциально безразмерный: его емкость ограничивалась только уровнем владельца. Во-вторых, он позволял хранить в себе наряду с обычной маной мертвые энергии. Те самые, которыми преимущественно пользуются некроманты. Но и вампиры тоже — ведь они, по сути, мертвецы. Именно потому без крови и не способны существовать. Собственной жизни-то у них, строго говоря, нет. Чужой питаются.

Я мертвые энергии использовать прямо сейчас не мог. Однако подозревал, что в будущем смогу. И для этого окажется достаточно даже не каким-то необходимым навыком Велиара овладеть, — его среди разбросанных в моем сознании «кладов» могло не оказаться. Весьма вероятно, что мне просто следует набрать некую критическую массу способностей падшего ангела. Кто-кто, а он с мертвыми энергиями точно на «ты».

Этим я и собирался заниматься, пока Варми с гвардейцами косит мечами окрестные луга и страдает прочей фигней, которой я ему страдать рекомендовал. Воспользуюсь периодом вынужденного бездействия и с головой уйду в медитацию.

Поднявшись в свои покои — да, блин, пора уже считать их своими! — я зажег свечи в канделябре на письменном столе в кабинете, чтобы было какое-то дежурное освещение, запер двери и удобно устроился в кресле. При казнях я присутствовать не собирался: обойдутся там и без меня. Победы интересны, а вражьи смерти — нет. Потому что они закономерны. Как закономерной будет и моя смерть в случае проигрыша.

В исследованиях собственного внутреннего мира я продвинулся пока недалеко: прошел лишь две трети первой долины. Осторожничал все, и не хотелось возвращаться назад, если что упущу. Но теперь пора ускорить практику. Давно понятно, как себя вести, чтобы не проскочить мимо «кладов». Ни один из них не лежит тихо, не ведет себя скромно. Не стесняться с расспросами надо, где и чего случилось необычного. Оправдывающую мое любопытство историю я придумал, хотя, возможно, в ней и нужды особой не было: озвучить ее пока не пришлось ни разу. У всякого встречного я неизменно вызывал доверие, как у того кабачника, с которым состоялся первый разговор. Вот бы и в Срединном Пространстве так было! Со своей репутацией преступника, а теперь еще статусом трижды проклятого, я отлично чувствовал себя на Разбойничьем тракте и вообще в Гинкмаре, общаясь в основном с другими преступниками, такими же трижды проклятыми, и просто проклятыми вроде Айка и Торна. Вне Гинкмара или скрывался под личиной, или сидел в тюрьме. А в будущих странствиях, окажись я в цивилизованных землях, испорченная бандитством и прочими непотребными деяниями репа могла повлиять на контакты с респектабельными смертными не лучшим образом. Обнадеживало лишь то, что и к попавшим под проклятие, и к разумным вне закона, представители всех рас относились в общем и целом терпимо. Лишь бы ты конкретно им не вредил, конкретно для них не представлял угрозы.

«Путешествие» встретило меня густым туманом. Минувшая ночь выдалась холодной, утро обещало быть долгим и перейти в день незаметно из-за хмурого неба. Доспехи покрылись мелкими капельками воды, словно я угодил под моросящий дождь. Селений на пути не попадалось, да я и не ждал на них наткнуться, учитывая, в какой местности находился. Туман медленно редел, видимость улучшалась. Прорезанные балками лесочки и перелески все чаще уступали место открытым ровным пространствам, поросшим чахлой травой, на которой скотину пасти — себе в убыток. Наконец я увидел впереди Первый защитный вал. По мере приближения разглядел его в деталях. Крутая земляная насыпь метров десяти высотой уходила вправо и влево, перегораживая всю долину. Поверху где-то шел тын из обожженных для предохранения от гнили бревен, где-то не шибко аккуратная каменная стена. То и другое перемежалось коренастыми глинобитными укреплениями, защищенными тесовыми крышами с широкими свесами от размывания ливнями.

— Вот к чему приводит недостаток финансирования, — пробормотал я. — Денег на строительство явно не хватало. Насыпь хороша, а остальное сляпали как и из чего придется. Или бюджет утвердили тощий, или его разворовали.

Перед валом еще был ров, откуда и брали землю для насыпи. Отличный, глубокий ров, — но сухой, без воды. Лишь кое-где на дне поблескивали лужи.

Далеко справа темнела громада башни размером с небольшую крепость. Как я ни старался выйти точно к ней, в тумане, да при отсутствии не только мощеных, но и хорошо накатанных дорог, все равно не угадал. По бесплодной целине у вала ездили редко, и где лошадям понравится. Лишь оказавшись точно напротив распахнутых уже ворот и опущенного подъемного моста, я наткнулся на более-менее пробитые колеи.

Стражники окликнули меня еще на подходе. Кто такой, откуда, с добром ли пожаловал? Как будто переть на такую цитадель в одиночку можно со злыми намерениями. К тому же заранее признавшись в них.

Где-то посредине проездной арки меня мирно, почти по-домашнему встретили двое воинов и дежурный маг. Все пожилые, бывалые, но и порядком обленившиеся от долгой спокойной службы на одном месте. Маг сразу потерял ко мне интерес и ушел, а воины угостили дешевым вином из кувшина, который с собой таскали.

— Благодарствую, доблестные! — сказал я, вытирая губы. — Как у вас тут, за валом, в последнее время?

— Всюду по-своему, — ответил один. — На Большом тракте тихо: о разбойниках давно не слышно. А подальше, в захолустьях всяких, разное бывает. Но на то они и захолустья, верно? Не способен себя защитить, так и не суйся в них.

— Верно, верно, — поддакнул я. — Слаб или трусоват — сиди дома.

— Еще бы! — поддержал беседу второй воин. — Времена ныне смутные настали. Падение Небесного Камня всю нашу житуху пополам разделило: до и после. Странное и страшное то там, то сям происходит. Власти еле успевают за порядком вдоль тракта да в больших городах следить. Куда уж им до захолустий.

— А у вала осколки Камня не падали?

— Как не падали? Один прямо в вал и угодил. А ты из охотников за ними, что ль? Тогда тебе другие осколки поискать лучше. Со своим-то мы сами разобрались. Шестого дня еще гонец прискакал сказать: всех чудищ перебили, которых проклятый кусмина плодил. А за ним самим приехали из Гальтера и увезли туда на осмотр. И вчера уже проезжий купец нам сказывал, будто гальтерские маги из осколка нечто чудное и весьма полезное извлекли.

— Неужто? — неподдельно удивился я. — Молодцы они! И все ж я бы посмотрел на место падения. Со стражниками поговорил, что самолично с чудищами сражались.

— Сходи, коль не труд тебе в такую даль пёхом тащиться. Осколок тот перед Башней Правой Руки грохнулся.

«То есть возле соседней проходной сквозь вал, — перевел я для себя и про себя. — На полпути к горам слева. И правда, не близко. Но сходить надо. А может, и в Гальтер заглянуть стоит».

Еще несколько сеансов назад я понял, что неудачное вторжение Велиара в мое сознание превращено в легенду. Якобы самый крутой качок в Благословенных долинах по имени Бурбаш, уже долго не находя достойных противников, вызвал на бой самого Творца. Тот разгневался и швырнул в нахала огромный Небесный Камень, заговоренный на погибель и начиненный всякой пакостью. Щит Бурбаша отразил удар. Камень раскололся, и его куски попадали на землю, принеся неисчислимые бедствия. А самому качку, конечно, хоть бы хны: Творец его помиловал, даже похвалил за храбрость, и забрал в свою обитель.

Сообщение же воина о судьбе попавшего в вал осколка стало для меня полной неожиданностью. Выходило, что мой мозг обезвреживает некоторые фрагменты сущности Велиара самостоятельно, без участия личности, на уровне подсознания. И процесс этот проходит без обмороков, и вообще каких-либо заметных симптомов. По крайней мере я не смог припомнить ничего такого, что указывало бы на нейтрализацию еще одного артефакта, кроме обнаруженных в долинах мною. Или обезвреженных в результате схваток с эфемером в периоды его активизации.

Я хотел было выйти из «Путешествия» и посмотреть статистику, но решил, что это подождет. Сперва действительно разведаю, что произошло здесь. А потом сравню.

Попрощавшись со стражниками, я направился к горам по тянущейся вдоль всего вала дороге. С внутренней стороны насыпь была куда положе, чем с внешней. К укреплениям наверху вели мощеные плоскими камнями лестницы с широкими ступенями и деревянные трапы. Казармы для служивого люда обустроили прямо в толще вала: они напоминали хижины хоббитов. Или, точнее, целые общежития.

Какое-либо регулярное транспортное сообщение на дороге отсутствовало: она предназначалась для быстрой переброски войск на опасные участки, развоза доставляемого по Большому тракту продовольствия, да изредка использовалась вестовыми. Взять напрокат повозку или верховую лошадь у меня не вышло ни возле башни, ни в отдалении от нее. Всюду мне вроде и с сожалением, но отказывали. Не, братишка, ну ты че? Ну как мы тебе дадим? И просто так не дадим, и с сопровождающим тоже. Заняты все, некого послать сопровождающим… Впрочем, пробить себе средство передвижения я пытался лишь для порядка. Угощавшие меня вином стражники сразу ведь сказали: пёхом потащишься. Ну и ладно. Хорошо хоть без подозрительности все относятся. Не представляю, как бы я на Аусанге вот так свободно у важного оборонительного сооружения шлялся. Без разницы, с какой репутацией.

Три часа бодрой ходьбы в тяжелых доспехах породили во мне острую тоску по Люциферу. Почему он не со мной? Характеристики у меня тут те же самые, оружие то же самое… Все то же самое. Только коня нет! А ведь по идее мое сознание должно включать в себя часть, отвечающую за взаимоотношения с маунтом. Что не может не проецироваться на действительность внутреннего мира в виде этого самого маунта. Опыт, опять же… В медитации я получаю опыт не так, как в мире внешнем, — однако получаю! Навыки укрепляю отдельные, открыл новые свойства доспехов и меча в схватке с полуживущими. А то, что касается взаимодействия с Люцем, развивать почему-то не могу по причине его отсутствия. И самого Люца развивать не могу. Может, позже он все-таки появится в долинах? Или я так и обречен до самого конца скитаться тут без него? Не сам ли я буду в том виноват? Система не раз предупреждала, что излишняя самостоятельность коня может привести к разрыву связей между нами. Что если в некоторой мере уже привела?

Эх, хоть бы Весточку сюда! Все было бы веселее. Но и ее нет. Правда, в случае с ней причины отсутствия с какими-то моими действиями вряд ли связаны. Она ведь изначально стала не только моим питомцем, но как бы и Агапэ. А уж самостоятельности у нее — по тонне на каждый из трех уровней. Не зря же она почти сразу научилась сворачиваться в свиток без команды…

Впереди завиднелось нечто массивное. Это могла быть только Башня Правой Руки. Перед ней наблюдалась какая-то суета. Как раз в предполагаемом месте падения осколка Небесного Камня.

Приблизившись, я смог оценить масштабы разрушений. Осколок врезался в ближний к валу откос рва, буквально взорвал изнутри сам вал и усыпал выброшенной землей равнину за ним. Башня Правой Руки, бывшая точной копией центральной, через которую я недавно прошел, получила серьезные повреждения. Обращенную к образовавшейся воронке стену покрыли опасные трещины. Интересно, как их будут устранять? По-хорошему надо бы разобрать сооружение до первого яруса и оттуда отстраивать заново. Но, может, маги обойдутся волшебством, если сочтут, что оно не выйдет дороже ручного труда.

На восстановительных работах оказались заняты триста крестьян и мастеровых, шесть рабочих костомехов и два десятка запряженных тяжеловозами больших телег. Вокруг стояло редкое оцепление из среднеуровневых воинов. Я подошел к одному и поинтересовался, с кем тут можно поговорить о произошедшем.

— Да хоть со мной! — рассмеялся солдат. — Сюда много кого нагнали с других участков вала, — но я как раз тут служу, вот уже три года. И все видел с самого начала. Стоял, знаешь, как раз на посту, когда эта штука к нам прилетела. На башне дежурил, на верхнем ярусе, и чуть наружу не вылетел через бойницу. Будь она шире, и вылетел бы — во как тряхнуло! Чтоб сдохнуть мне, если вру!

— Верю, — сказал я. — Так что подыхать обожди… А потом что было?

— А тебе какая забота, не в обиду будь спрошено? — прищурился воин. — Отчего любопытствуешь?

— Оттого, что один из осколков Небесного Камня чуть не попал в меня, — ответил я, поспешно расчехляя заготовленную историю, пока представился случай. — Жив остался, однако память отшибло. Сперва даже забыл собственное имя и едва понимал происходящее. Несмотря на то, порожденных осколком тварей я перебил. После чего удостоился откровения свыше: чтобы вспомнить прошлое свое, надобно мне обойти места, где упали другие осколки, и побеждать монстров, которых обнаружу.

— Эвон что! Ну, боги тебе в помощь… Только сюда опоздал ты, — а жаль, что опоздал. Истину говорю тебе: когда у нас эта история приключилась, ни один меч не был лишним. И твой не был бы.

— Страшны были чудовища?

— Еще как страшны! Походили они на большущих мух, только не летали. Зато крылья их были тверды и остры, что твои секиры. Подбежит гадина к кому, махнет крылом, да не просто, а с развороту, — и бойца пополам разрубает, коль тот отскочить не успел. Убить же ее — попробуй убей! Лапу отсек — новая отросла, башку снес — каналья и без башки дерется как и прежде… Хорошо хоть мухи эти не отходили далеко от ямы, где лежал осколок. Не иначе как он их силой и питал, восполняя любой наносимый урон. Однако ж выяснилось, что коли наносить его быстро, ухайдокать чудищ возможно. А так как нас все-таки больше было, и подкрепления подтягивались непрерывно, мы в конце концов уложили всех.

— А нельзя ли от вас доехать на чем до Гальтера? Хочу побеседовать с магами, которым осколок увезли.

— Доехать — нет. От нас туда лишь по большой необходимости ездят. Можешь оказии месяц не дождаться. Иди своим ходом. Впрочем, туда недалеко: задолго до вечера еще доберешься. Только до магов допустят ли тебя?

— Не допустят — рыдать не стану. Пойду другие осколки разыскивать.