Две дамы и галечный пляж

Глава 26, (в которой дамы отправляются кутить)

– Нет, нет и нет! – мягкий голос леди Камиллы звучал на сей раз так необычно, что Полина, собиравшаяся выйти на террасу, замедлила шаги. – Я категорически против каких бы то ни было изменений в Конвей-хаус. Пока я жива, ни один пуфик не будет заменен без моего решения! Надеюсь, дорогая Сесилия, я выразилась достаточно ясно? Очень хорошо! – она помолчала несколько мгновений, очевидно, выслушивая то, что говорит собеседница, потом ответила: – Что же, я оставляю за собой право действовать по своему усмотрению.

Следом раздался стук, словно что-то швырнули на деревянную поверхность, и энергичное ругательство, какое Полина и вовсе не ожидала услышать от светской дамы.

Выйдя на террасу, она увидела леди Камиллу, откинувшуюся в кресле и глядящую на море. Брови дамы были сдвинуты, глаза прищурены, а пальцы выстукивали по столу какой-то ритм. На дальнем конце стола валялся коммуникатор.

– Доброе утро, – сказала Полина и добавила несколько смущённо. – Простите, я случайно услышала ваш разговор…

– А! Новый виток сражений с моей драгоценной невесткой. То, что в Торнфилд-хаус всё сделано по её вкусу, я терплю, хотя цветовые сочетания, предпочитаемые Сесилией, иной раз вгоняют меня в дрожь. Но она решила отремонтировать (мой) дом! Как она выразилась, «осовременить»!

Тут Полину накрыли нехорошие предчувствия.

– И что, вам нужно возвращаться в Люнденвик? – спросила она дрогнувшим голосом.

– О нет! – леди Камилла хмыкнула. – Для начала я позвоню сыну, лорду Торнфилду, пусть займёт свою жену чем-нибудь менее разрушительным. Затем я свяжусь с мэтром Бейтсом, моим личным адвокатом, и попрошу его проследить за тем, чтобы до моего приезда Конвей-хаус был полностью закрыт. Слуги отправятся в отпуск, и я оплачу им проживание в Бате.

– В Бате? – переспросила Полина, не особо хорошо знающая бритвальдские курорты.

– Ну, не в Брайтоне же! И напоследок мэтр Бейтс сделает дополнение к моему завещанию, согласно которому всё мои личные средства должны после моей смерти быть переданы… Ну, к примеру, моему клубу. И, конечно, он доведёт это дополнение до сведения дорогой Сесилии. Она хотела войны? – леди Камилла мрачно хмыкнула. – Она её получит.

– У вас такие плохие отношения?

– Плохие? Ни в коем случае, у нас превосходные отношения! Просто моя милая невестка периодически забывает, что она получила некоторую власть над Торнфилдом, но дальше эта власть не распространяется. Мне приходится об этом напоминать.

Полина оценила расстановку войск и покачала головой.

– Сурово. Но кажется, шансов у леди Сесилии немного.

– Посмотрим. Простите, что нагрузила вас своими заботами…

– На что ж ещё нужны друзья? Итак, ваш план понятен, вы атакуете. Это значит, что мы проводим день здесь, на пляже?

– Вот уж нет, – Камилла отреагировала с несвойственной ей живостью. – Мне нужно полчаса на все эти разговоры, после чего я предлагаю отправиться на материк и встряхнуть Афины так, чтобы о нас не забыли ещё долго.

– Одна поправка, – Полина подняла указательный палец к небесам. – Мы начнём с завтрака. И ещё нужно решить вопрос с Юрой.

Юра ехать в Афины категорически отказался.

– Ну его! Шесть часов паромом, ночевать неизвестно где…

– Три с половиной часа, – возразила Полина. – Леди Камилла решила зафрахтовать скоростной катер.

– Да?

– На подводных крыльях, – вкрадчиво добавила тётушка. – И говорят, что мотор завода «Даймлер», и работает на четырнадцати фиалах, шесть огненных и восемь воздушных элементалей, – посмотрела на загорелую физиономию мальчика, на которой легко читались все сомнения, и добила: – Кроме того, я всё равно не могу оставить тебя на два дня в одиночестве, твоя мама мне этого не простит.

– А у Манолакисов я не могу остаться?

– Не уверена, что это удобно.

– А вдруг меня укачает? Давай я спрошу у госпожи Маргариты, а? Ну, пожа-алуйста!

– Юра, это неудобно!

– Я всё-таки попробую! – крикнул он уже издалека.

Полина была уверена, что соседка откажет под благовидным предлогом – Маргарите Манолакис вполне достаточно собственных детей, зачем ещё брать на себя ответственность за чужого? Но через четверть часа Юра вернулся с чрезвычайно довольным видом.

– Госпожа Маргарита согласна! В комнате Риста есть диван, так что никаких проблем, вот.

– Ну, хорошо… Я схожу к ней, поговорю.

– Она сама придёт, уже совсем скоро!

И в самом деле, пока Полина собирала сумку с вещами на два дня, внизу раздался голос соседки:

– Мисс Майнд, вы здесь?

– Иду! – она спустилась вниз и обнаружила Маргариту возле куста алых роз.

– Наконец-то они распустились, – сказала та. – Надо попросить у Апостолоса Стоматули черенок, посажу у себя в саду, – женщина повернулась к Полине и улыбнулась. – Итак, я хотела только сказать, что меня нисколько не затруднит, если Юра останется у нас на несколько дней.

– Несколько?

– Ну, вдруг вам захочется провести в столице больше времени? Сходить в ночной клуб, посетить музей…

– Это вряд ли, но спасибо! Он точно не помешает?

– Нет. Он хороший мальчик, и я надеюсь, что таким и останется. Возраст у них обоих такой сложный, что у него, что у Аристидеса. Страшно думать, ведь дальше будет ещё сложнее…

– Спасибо!

Полина поднялась в свою комнату и закончила с вещами, но всё это время продолжала думать о последней фразе соседки.

«Такое впечатление, что со «сложным возрастом» Маргарита знакома не понаслышке… Но Аристидес – старший сын Манолакисов. Или нет? Надо спросить у Камиллы».

О вопросе она вспомнила уже на катере, сидя под навесом с бокалом шампанского. Катер летел вперёд над волнами, щит от встречного потока воздуха не давал улететь широкополой шляпе, шампанское было настоящим…

– Вы не знаете, у Манолакисов пятеро детей или шестеро? – спросила вдруг Полина.

Леди Камилла повернулась к ней и взглянула внимательно.

– Не знаю. А почему возник вопрос?

– Потому что госпожа Маргарита не понаслышке знает, каково существовать рядом с подростком в стадии взросления. Откуда, если Аристидес чуть младше Юры?

– Братья, кузены, рассказы старших… Люди любят напугать ближнего.

Полина покачала головой.

– Вот, как хотите, а было похоже на то. что она эти проблемы не просто видела, а вынуждена была решать, такое сквозило в её голосе.

– Ну… Вы, конечно, можете посмотреть историю семьи в Сети, но я бы не стала в это углубляться. Знаете, в Бритвальде есть поговорка насчёт того, что не следует вытаскивать скелеты из шкафа?

Тут Полине стало неловко, она залилась краской и отвернулась.

* * *

– Просыпайтесь, дорогая, мы на месте!

Голос был знакомый, вроде бы надо было встать, но глаза никак не открывались. «Меня зовут Аполлинария Разумова, и сейчас я в отпуске… э-э-э… да, конечно, в Элладе! – тут перед глазами встала отчего-то бычья морда с налитыми кровью глазами. – Нет-нет, никакого Минотавра, это был сон! Фу-ух… Конечно, сон! Мы шли на катере в Афины, и разбудила меня леди Камилла!».

Она наконец открыла глаза – в них словно песка насыпали – и осмотрелась. Прямо над ней склонилась с озабоченным лицом Камилла, катер покачивался у причала, и у его штурвала ухмылялся черноволосый красавец, который и владел этим скоростным средством передвижения.

– Да-да, простите, сейчас я встану, – Полина протёрла глаза и села на диванчике. – Ужасная чушь снилась, я во сне попала в историю Минотавра.

– В роли Ариадны?

– О, нет! Кажется, там я была одной из девиц, отправленных чудовищу на съедение. Было очень страшно… Впрочем, история о Минотавре – это Крит, а Керкира и Афины тут вовсе ни при чём.

Тут владелец катера сказал серьёзно:

– Минотавр везде. И каждый убивает его в своё время, просто ваше ещё не пришло. А чтобы прогнать плохой сон, надо сделать вот что… – он коснулся пальцами, сложенными в щепоть, Полининого лба, потом разжал их над морем, подул и проговорил что-то на эллинском. – Вот и всё, плохой сон смыла волна. Так делает моя бабка, а уж она-то знает, что к чему.

От порта Пирей до центра Афин они добрались порталом, вышли из каменной арки перехода и застыли: вокруг шумела, перекрикивалась, торговала, спорила, пила и ела агора. Пахло рыбой, апельсинами, клубникой, жареным мясом и дымком благовоний, и над всем плыл густой неповторимый аромат настоящего хорошего кофе.

Полина принюхалась и только было открыла рот, чтобы попросить и себе чашечку, но леди Камилла её опередила.

– Итак, сейчас мы с вами идём в отель, где нас ждут комнаты, пьём кофе и принимаем душ. Потом решаем, что делать дальше.

Отель оказался совсем рядом, практически за углом, в тихом переулке, комната была большой и светлой, а из окна был виден Акрополь. Кофе в крохотном отельном баре варил юный бариста, предлагавший сорок семь видов этого волшебного напитка. Полина выбрала самый простой – эллинский, сваренный на песке и поданный в маленькой чашечке со стаканом ледяной воды.

После кофе жизнь показалась совсем замечательной.

Леди Камилла тем временем объяснялась со своей камеристкой.

– Биддер!

– Да, миледи?

– Кажется, вы хотели съездить в какой-то монастырь?

– Да, миледи. Монастырь святой Катерины в Глифаде, там служит моя сестра.

– Очень хорошо. Вызовите экипаж и отправляйтесь. Если вам предложат переночевать там, ничего страшного, я прекрасно управлюсь.

– Но, миледи…

– Это всё, Биддер, вы свободны до завтрашнего вечера. Возьмите вот, – из рук в руки перешёл тяжёлый бархатный мешочек. – Думаю, этого должно хватить на экипаж, на подарок монастырю и на дорогу обратно.

Когда Биддер вышла, Полина спросила:

– У неё и в самом деле сестра в монастыре здесь?

– Да, конечно. Она была замужем за эллином, капитаном, а после его гибели ушла в монастырь. Впрочем, если я правильно помню, сёстры не слишком-то ладили, так что этого времени им как раз хватит, чтобы обняться и всплакнуть, но будет недостаточно, чтобы начать ссориться. Идёмте, мисс Майнд, веселье начинается!

Поздним вечером Полина смотрела в окно в своём номере. Пузырьки шампанского ещё бурлили внутри, Акрополь плыл над городом, словно светящийся летучий корабль, и жизнь была прекрасна.

«Минотавр везде», – вспомнила она вдруг, и по спине холодной волной прокатился озноб.